Форум » Обсуждение книг "Три мушкетёра", "20 лет спустя", "Виконт де Бражелон" » Слово в защиту графа де Ла Фер (автор Костин К.К) » Ответить
Слово в защиту графа де Ла Фер (автор Костин К.К)
Nataly: Друзья, хотелось бы поделиться очень интересным с моей точки зрения (хотя и не бесспорным) разбором отношений Атоса и Миледи. Многие идеи на этом форуме прозвучат впервые. Автор:Костин Константин Константинович Источник: Самиздат Разрешение на публикацию: Получено Аннотация: Есть такой полушутливый жанр - криптолитературоведение. Как криптоитория, только там ищут тайные причины реально произошедших событий, а в криптолитературоведении - тайные причины поступков героев книг. Такие причины (в КЛ) обычно негативные, а у меня вот получилось слово в защиту.
Atenae: Господа, а почему обязательно надо в этой ситуации графа оправдывать? Или обвинять? Чёрно-белая картинка всё равно не получится, её Дюма не такой написал. Дюма написал человека, который мучится угрызениями совести по поводу того, что совершил. Не важно, что именно он считает не соответствующим собственным понятиям о чести. Важно, что именно это не позволяет ему носить родовое имя и быть графом. И лишь после того, как он совершает то, что считает правильным и оправданным собственной совестью, он становится графом де Ла Фер и перестаёт шифроваться. Если исключить категорию совести, картинка не сходится. А если допустить у героя её наличие, всё прекрасно и драматично получается. Да, граф не из мрамора. Он не идеален. Он проявил слабость, которую сам считает недостойной. САМ - вот в чём дело. И ему всё равно, кто и что по этому поводу думает.
Señorita: Atenae пишет: Он не идеален. Он проявил слабость, которую сам считает недостойной. САМ - вот в чём дело. И ему всё равно, кто и что по этому поводу думает. Соглашусь. А еще, ну как для меня лично, гораздо важнее в образе то, что он не только и столько так долго и так старательно мучился, страдал и губил себя и свою жизнь, как то, что сумел вовремя остановиться, обдумать, что он делал не так, и начать новую жизнь.:-))
Atenae: Потому и остановился, что сумел сделать то, чего требовала совесть и долг, а не месть.
Delfiniya: Отличная статья, хотя есть, конечно, некоторые натяжки. Но у меня к повешению миледи Атосом всегда было определенное отношение: змею, вползшую в дом, убивают сразу, не интересуясь: погреться она залезла или укусить кого-то. Поэтому Атоса за это убийство (попытку убийства) никогда не осуждала.
КондитерСулицыМенял: Очень интересно. Но как-то не верится, что Миледи планировала убить Атоса на охоте. Не голыми же руками, глупая затея. Скорее всего, она пожила бы с графом годик, остепенилась и за тихой семейной трапезой подсыпала бы что-нибудь быстродействующее мужу у суп. Насчёт присутствия сознания у миледи во время казни согласна с автором. А вот в то, что она набросилась на Атоса очень хочется верить, но доказательства какие-то подтянутые за уши.
Рошешуар: Ох, читала когда-то это эссе, еще на Самиздате. Поделюсь своими впечатлениями и, как водится, домыслами, куда ж без них. Мне очень понравилась версия про то, что вероятнее всего та самая охота, которая закончилась повешеньем псевдо-графини, должна была закончиться гибелью графа. Она объясняет многое. Более того, предположу, что вероятнее всего наблюдал за "сценой на охоте" и затем вытащил графиню из петли, тот самый любовник/братец/священник. А может быть он даже и сидел в засаде с аркебузой/арбалетом/пистолетом (револьвером системы «Наган» :) ))), что бы пристрелить графа, а потом притопить в прудике. Скорее всего, он также должен был помочь замести следы и обставить все, как несчастный случай. Но увидев, что все пошло ни так, как было задумано, решил сохранить инкогнито и отсидеться в кустиках. Учитывая авторскую версию, что граф вешал преступницу в полном сознании, предварительно допросив, он от нее наверняка узнал, что братец-то-священник и не братец вовсе. Именно поэтому Атос и говорит, что "хотел распорядиться, что бы и его повесили". С чего бы ему сразу вешать брата? Уместнее было бы сначала допросить. Но графиня, вероятно, «сдала все явки и пароли», надеясь выкрутиться живой (она всегда в романе демонстрировала поразительную выкручиваемость и умение перевести стрелки на других). Но священник успел предусмотрительно сделать ноги. Откуда этот тип мог узнать, что граф его прикажет разыскать и повесить? Только будучи непосредственным свидетелем "суда и казни". И наверняка, именно он же и вынул будущую миледи из петли. Но так как изначально он слабак и предатель, вероятнее всего, со страху он не смог определить, что дама живая, а может быть и обрадовался в силу своего религиозного мировоззрения, что Провидение избавило его наконец-то от наваждения в виде этой женщины, и даже не стал пытаться ее реанимировать. Почувствовав себя свободными и одновременно никому ненужным, он оставил место преступления и отправился к брату. Есть еще такой момент, о котором защитники миледи напрочь забывают. Особенно когда обосновывают отсутствие права у графа де Ла Фер вершить свой сеньориальный суд на своей территории. Якобы, там были нарушены и правило "королевского случая", когда сеньор не должен был судить особо тяжкие преступления, и правило, когда сеньор не должен судить члена своей семьи. Учитывая тот факт, что граф допросил-таки графиню, все становится на места. О фиктивности брака "графьёв де Ла Феров" (ничтожности сделки, если угодно) говорят две вещи. Во-первых, Анна де Бейль - это несуществующее лицо. Шарлотта Бакстон, превратилась в нее неведомым нам способом, где-то между Лиллем и Берри. Конечно, во Франции XVII века существовали вполне законные способы приобрести дворянский титул, за деньги. Но беглые преступники, автоматически выпадали из субъектов этого права. Тут был либо откровенный подкуп какого-то должностного лица, которое организовало будущей графине поддельный "паспорт". Либо очередное преступление, которое эти двое совершили по пути в Берри, в лучшем случае ограбив каких-то несчастных путешественников по фамилии де Бейль (ведь у "брата"-то тоже были документики), в худшем случае убив их (что более вероятно). Во-вторых, священник, совершивший кражу священных предметов, осужденный к клеймлению и 10 годам каторги, также автоматом перестает быть священником. Соответственно никакого права, ни юридического, ни морального, занимать должность священника в Берри, этот тип не имеет, будь у него хоть три поддельных паспорта. Фиктивный братец фиктивной дворянки де Бейль являющийся по совместительству фиктивным священником венчает молодых. С тем же успехом их мог обвенчать местный кузнец, или какой-нибудь бандит с большой дороги. Юридической силы в этом венчании никакой не было. Графиня была не настоящей. И граф, узнав об этом в ходе допроса, сразу приобрел право вершить над мошенницей суд. Она - не член семьи сеньора, она даже не дворянка. И судит граф ее не за преступление, подпадающее под "королевский случай", а за простое мошенничество, воровство, лжесвидетельство и прочую мелкую уголовщину. Ну и конечно же за свою поруганную честь. В те времена не очень-то было принято обращаться в суд за восстановлением чести и достоинства. Дуэльное право, хоть и порицаемое королевской властью) процветало во всей красе. Была бы дама, пардон, мужиком-дворянином, она была бы вызвана немедленно. А тут какая-то воровка, даже не дворянка. Граф чувствовал себя в своем праве на 120%. И наказание он ей вынес максимально допустимое со своей точки зрения. Не мог же он ей присудить штраф и отпустить на все четыре стороны, обманывать следующих наивных "графьёв и герцогей". О той несчастной фразе Атоса: "Он совершенно разорвал платье на графине, связал ей руки за спиной и повесил ее на дереве.", из-за которой нередко графа объявляют чуть ли не извращенцем каким-то (догадался же повесить голую жену). Однако в средние века, да и в эпоху Ренессанса, благородные дамы никогда не носили свои платья на, как говорят в наше время, голое тело. Скорее, дама выглядела, как капуста, со всеми своими нижними юбками и сорочками. Изначально, платье графини "граф, что б облегчить ей вздох", разрезал кинжалом, и плечо, обнажил СЛУЧАЙНО (нижнюю рубашку резать нужды не было, она дыхания не стесняет, а вот "съехать" с плеча предательская ткань могла запросто). И затем, говоря о разорванном платье, Атос опять ничего не упоминает про нижнее белье дамы, потому как он его не трогал. Так что, вопреки бытующему мнению, графиня была повешена не в костюме Евы, а вполне себе приодетая, только без платья, потому как дорогое (наверняка дорогое) и красивое платье - это отличие знатной и богатой дамы, а никак не воровки и мошенницы. Кстати, эта самая нижняя рубашка также явилась причиной столь длительного заблуждения графа относительно боевой раскраски на теле супруги. Как мы помним, в средние века (да и в эпоху Ренессанса), приличным замужним дамам полагалось принимать своего приличного супруга закутавшись по самый нос все в эту же сорочку. Конечно, это была не "бабушкина ночнушка" из 1960-х годов, а почти произведение искусства, над которым потрудилась ни одна белошвейка (из Тура :) ), но свои прямые функции - сокрытия от любопытных глаз супруга различных природных и приобретенных недостатков женского тела - она выполняла отлично, клейма наш граф за все время "супружества" так и не разглядел. Еще у меня есть где-то разобранная по пунктикам преступная деятельность юной Шарлотты Бакстон, которой она отяготила свою биографию еще до момента замужества с графом. Подборку я делала, пытаясь объяснить своей подруге, которая является воинствующей фанаткой миледи, что Атос вешал в своем парке не майскую розу, а закоренелую и сознательную уголовницу. Если интересно кому, могу поделиться, только, наверно не в этой теме, а где-то в более подходящей.
Стелла: Рошешуар , бессчетное число раз крутила в голове эту сцену на охоте, но что у графа хватило мужества и самообладания допросить эту ведьму, как-то не подумала. Списывала на его возраст- все-таки он был юн даже по масштабам своего времени. А своими соображениями делитесь обязательно. Мое глубочайшее убеждение, что защищая права миледи подспудно защищают свои собственные взгляды на роль женщины в современном обществе.
Рошешуар: Стелла пишет: но что у графа хватило мужества и самообладания допросить эту ведьму, как-то не подумала. Ну, я не думаю, что это был классический допрос с заполнением всех пунктов протокола. Скорее всего граф в ярости тряс ее со совами: "Признавайся, как тебя зовут! Кто ты?! Кто еще знает?!" и т.д. Это самое главное для дворянина - кто еще знает о его бесчестии. Думаю, что в промежутках между встряхиваниями она успевала что-то сказать. Сомневаюсь, что граф крутил ей руки, рвал платье и вешал ее в полной тишине. Совершенно не в стиле миледи молча дожидаться казни. Там наверняка крик стоял на всю округу (что бы братец-священник услышал). Стелла пишет: Мое глубочайшее убеждение, что защищая права миледи подспудно защищают свои собственные взгляды на роль женщины в современном обществе. А почему в современном? Вроде бы в современном мире уже все женские роли и права защищены (иногда даже в ущерб мужским, по-моему))) Мне кажется, что они больше защищают право человека совершать безнаказанно преступления (любой тяжести) и проступки, находя этому совершенно порой немыслимые оправдания, типа, миледи имела право убить д'Артаньяна, потому что он ее обманул, притворившись де Вардом, или миледи имела право обмануть графа де Ла Фер, потому что каждому хочется быть графиней, а не прозябать всю молодость в монастыре или на каторге, миледи имела право убить Констанцию, потому что см. пункт 1 (д'Артаньян ее обманул...) и еще много на что она имела право... И вообще граф де Ла Фер виноват, что она стала таким чудовищем, если бы он ее не повесил, а спокойно поговорил, понял и простил, то никого бы не пришлось убивать (так что все зло в Атосе). Мне, к сожалению или к счастью, этого понять не дано. Я смысла в этих надуманных оправданиях не вижу. И с подругой спорю периодически (а она мне мстит, обзывая всякими нехорошими словами Диану де Меридор, которую она терпеть не может, а с ней попутно и графа де Бюсси, который ей просто не нравится )))) Стелла пишет: А своими соображениями делитесь обязательно. Постараюсь)))
Талестра: Насчёт кюре в кустах ) Я не считаю его преступником-соучастником, в моих глазах он скорее жертва любви к юной Шарлотте. И его поступки - бегство из монастыря, венчание любимой с графом, возвращение домой и самоубийство - это подтверждают, на мой взгляд. То есть он был ею пленён, покорён, делал всё, что она скажет, и в ней заключался смысл его жизни. Поэтому, пойми он, что графиня жива - никуда бы он не свалил, наоборот, был бы счастлив, что его Шарлотта снова принадлежит только ему. Мне кажется, из Берри он бежал раньше, как только обвенчал её с графом. То есть потерял навсегда. И пошёл не разбойничать - а вернулся отдать долг брату (у меня была версия, что из тюрьмы в Лилле кюре бежал, когда туда пришёл его брат-палач рассказать, что поставил его соучастнице клеймо и теперь она тоже наказана; в ответ на что священник в ужасе и ярости его оглушил, накинул его плащ и покинул тюрьму, спеша на помощь беглой монахине; потому палача и обвинили в соучастии побега и оставили в той же камере, где сидел его брат). И там, в камере, до него мог дойти слух о гибели юной графини из Прованса - после чего он наложил на себя руки. Образ миледи у Дюма - это образ коварной искусительницы, разбивающей сердца и ввергающей души в ад (а самоубийство - прямая дорога в пекло). Поэтому она пособница дьявола, демон, посланный на землю, и всё такое. Поэтому ей не нужны сообщники, а все, кто ей помогает, - не злодеи, а совращённые ею жертвы (священник, Фельтон).
Стелла: Вот понять, что есть честь в понимании дворянина начала 17 века - это труднее всего. Для этого дамам ( а скорее всего просто женщинам с подростковым восприятием отношений) надо отрешиться от собственных убеждений. Черта -с -два они готовы это сделать!
Талестра: Стелла да и нету смысла в этом, по-моему ))) важнее найти точки соприкосновения с героями, вечные темы, близкие читателям во все времена )
Стелла: Талестра , если у вас разное мировоззрение, разное понимание добра и зла, как собираетесь вы искать точки соприкосновения? Не только совращенные помогали миледи. Когда ей надо было, она банально проплачивала убийц. ( Как было с Бризмоном)
Талестра: Стелла ну убийство всегда убийство, не так ли ) Не только совращенные помогали миледи. Когда ей надо было, она банально проплачивала убийц. ( Как было с Бризмоном) безусловно. Я имела в виду - у неё не было сообщников-единомышленников. Она одиночка, и это, на мой взгляд, принципиально для понимания её образа.
Стелла: Сообщники - единомышленники? Так это уже революцией пахнет! С сообщниками надо еще и делиться, а это не по нраву миледи. Она, безусловно, одиночка.
Талестра: Стелла не революцией, зачем ))) ну вот был же Рошфор - который вроде бы совсем сообщник, все её дела коварные знает (убийство Бэкингема, грядущее убийство Констанс), но не препятствует. И тем не менее Дюма показывает, что хотя они вроде бы и по одну сторону баррикад, но с разными устремлениями совсем. К моему сожалению )))
Стелла: Рошфора я не воспринимаю как сообщника Миледи. Скорее - это рупор кардинала. Или, если хотите: это две руки Его преосвященства: Рошфор - правая, Миледи - левая.( при том. что Ришелье - не левша).
Рошешуар: Талестра пишет: Я не считаю его преступником-соучастником, в моих глазах он скорее жертва любви к юной Шарлотте. Я, пожалуй, не соглашусь. Ведь если человек добровольно (не важно под влиянием чего - религии, любви, нужды, жалости и т.д.), сознательно идет на преступление, то есть на нарушение норм и правил того общества, в котором он живет, он в любом случае преступник. Могут быть отягчающие и смягчающие обстоятельства, может учитываться его роль в преступлении, учитываться его деятельное раскаяние и возмещение морального и материального вреда, но он все равно будет преступником, которого надлежит судить. Жертва любви - нет такого понятия в юридической терминологии. Его можно было бы оправдать и освободить от уголовной ответственности, если бы было доказано, что Шарлотта Бакстон принуждала его силой или шантажом к совершению преступлений. Но этого не было. Мягкотелый священник жил по принципу "Ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад." Какая ж тут жертва? Талестра пишет: Мне кажется, из Берри он бежал раньше, как только обвенчал её с графом. То есть потерял навсегда. Не, выдать замуж - это еще не потерять. Вряд ли бы она его отпустила просто так. Возможно, убила бы, как носителя тайны, если бы он продемонстрировал неповиновение и стал угрожать благополучию графини. Но только не отпустила. Такой козырь - священник местного прихода (в средние века - второе лицо после сеньора), да он должен был прикрыть еще ни одно ее злодеяние. Кстати, к вопросу, кто кого соблазнил изначально в монастыре, и кто был в этом тандеме (Шарлотта Бакстон - молодой священник) ведущим и ведомым... 1. После "гибели" Шарлотты, священник полностью деморализован, возвращается на место преступления и узнав, что брат находится в тюрьме за его побег, вешается на воротах тюрьмы. 2. После "гибели" и исчезновения священника-любовника, Шарлотта Бакстон, она же Анна де Бейль, подобно фениксу возрождается из пепла, становится леди Кларик, выходит замуж за юного английского лорда, поступает на службу Его Преосвященства и т.д. Может быть я пристрастна, но я не верю, что этот тютя-священник мог что-то придумать и осуществить сам, не верю... Насчет преступного тандема миледи и Рошфора у меня тоже есть сомнения. Во-первых, они коллеги, они вместе работают. Во-вторых, миледи попутно работает "на себя" (Рошфор ей помогает "топить" д'Артаньяна ровно до тех пор, пока не понимает, что она уже решает не государственные вопросы, а личные. Рошфор - государственный служащий, у него к д'Артаньяну практически нет ничего личного (в отличие от самого д'Артаньяна к Рошфору), поэтому в конце концов противники примирились, ибо оба понимают, что находятся на службе Франции (король, кардинал, какая разница).
Талестра: Рошешуар пишет: Жертва любви - нет такого понятия в юридической терминологии. разумеется ) в этом и есть коварство Шарлотты. Юридически кюре виновен куда больше, чем юная монахиня, хотя фактически он лишь выполнял её волю. И палач это понимал - неслучайно он не ведёт пойманную Шарлотту в суд, а вершит его сам. Не по закону, а по своей совести - и в надежде уберечь её будущих жертв. Он карает её не за кражу сосудов, а за погубленную душу своего брата - погубленную и на этом свете, и на том. Мягкотелый священник жил по принципу "Ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад." Какая ж тут жертва? не думаю. Мы не знаем, чем именно она его взяла, - но зато Дюма даёт пример блистательного соблазнения Фельтона. Найти слабое место, подыграть, развить, убедить - и пленить. Кюре не мягкотел, как не мягкотелы ни граф де Ла Фер, ни Фельтон - но всех их она использует в своих интересах. Вряд ли бы она его отпустила просто так. Возможно, убила бы, как носителя тайны, если бы он продемонстрировал неповиновение и стал угрожать благополучию графини. Но только не отпустила. Такой козырь - священник местного прихода (в средние века - второе лицо после сеньора), да он должен был прикрыть еще ни одно ее злодеяние. Мне кажется, он был слишком честен для этого. Возможно, в нём было некое чувство вины (подогреваемое Шарлоттой) - ведь не будь у него брата-палача, она не получила бы клейма. Кюре видит в ней монахиню, которой он сломал жизнь и которая теперь для него важнее всего. Но вряд ли он стал бы покрывать её убийства. Кроме того, я уверена, что эта парочка не совершала ничего больше того, о чём говорится в романе. Они предались прелюбодеянию, выкрали церковную утварь, бежали сначала из монастыря, потом из тюрьмы, получили приход в Берри и совершили обряд венчания над графом де Ла Фер. Не думаю, чтобы Шарлотта в ту пору была завзятой отравительницей. Тем более, чтобы она собиралась убить графа. - Хотя бы потому, что это было смертельно опасно. Тут за одни церковные сосуды ей от палача прилетело так, что другой бы до конца жизни не опомнился. А за убийство целого графа? Это была бы верная виселица. Так что, на мой взгляд, убивать она решается только тогда, когда на печальном примере первого мужа понимает, что никакая любовь не выдержит её клейма ) Насчет преступного тандема миледи и Рошфора у меня тоже есть сомнения. Так и мы со Стеллой решили, что тандема не было )
Рошешуар: Талестра пишет: Кроме того, я уверена, что эта парочка не совершала ничего больше того, о чём говорится в романе. Но где-то же они взяли поддельные документы на имя де Бейль. Дюма ничего не говорит по этому поводу, но факт остается фактом. Ладно влюбленный граф, ему можно было сказать, что это хоть английская королева, и он бы поверил (любовь, как водится, слепа, глуха и разум у нее отсутствует полностью). Но кюре... До XVIII века авантюристов, еще далеко и никто человеку без документов и рекомендательных писем не доверит церковный приход, это доходная должность в католической иерархии, и на нее всегда имелась пара-тройка кандидатов. Как я уже писала выше, добыть документы законным путем у беглых преступников не было, значит преступление было в любом случае. Способы я тоже перечислила на любой вкус: подкуп должностного лица, ограбление путешественников, убийство тех же путешественников, и венчает все подделка документов и мошенничество. Талестра пишет: Юридически кюре виновен куда больше, чем юная монахиня, хотя фактически он лишь выполнял её волю. Полностью согласна. В романе есть еще два "потерпевших" от действий будущей графини. Правда их судьба никого из героев не волнует, но они есть. Их тут тоже уже вспоминали, по-моему (или в другой теме, но где-то читала). Тюремщик и его сын, которого соблазнила Шарлотта. Вряд ли судьба сына тюремщика была завидной, после этого происшествия. Да и судьба его отца тоже, в лучшем случае он лишился работы, в худшем - сына, который, став пособником преступницы, скорее всего, был приговорен к заключению до тех пор, пока беглянка не будет поймана, а она, как мы знаем, поймана так и не была. Кстати, кто-то же еще помог сбежать самому священнику (еще одно преступление в копилку парочки).
Стелла: Рошешуар , "делом миледи и кюре" вы занимались всерьез. Косвенно, за это надо благодарить и вашу подругу миледиманку.
Талестра: Рошешуар пишет: Но где-то же они взяли поддельные документы на имя де Бейль. Вопрос с именами миледи сложный. Я её именовала Шарлоттой в предыдущих постах, но это имя появляется только дважды на страницах романа - так её называет лорд Винтер, заключая под стражу, и Атос перед казнью. Можно сделать вывод, что так её звали в монастыре. Когда Атос венчался с ней, он знал её под именем Анны де Бейль. Но именно это имя - Анна де Бейль - называет Мордаунту лилльский палач в предсмертной исповеди. Палач присутствовал при суде за кражу сосудов, он из всех осудивших её знал её раньше всех - логичнее было бы называть её Шарлоттой Баксон, если так её звали до пострига. Тем не менее он называет её Анной де Бейль. И под этим же именем знает её Мордаунт - откуда бы? Лорд Винтер этого имени не называет и в его присутствии оно не звучит. Была версия, что Мордаунт искал информацию о матери и нашёл какие-то документы, где это имя значилось. Я склонна полагать, что это её подлинное имя, с подлинными документами. Описывая перед казнью её прегрешения, палач говорит: чтобы уехать оттуда, чтобы скрыться вдвоём, перебраться в другую часть Франции, где они могли бы жить спокойно, ибо никто бы их там не знал - в том числе и их имена, которые они могли и не сменить. Впрочем, я думаю, что их по-прежнему искали - в первую голову, конечно, заклеймённого и бежавшего кюре. И нашли бы рано или поздно, и беглецы это понимали. На мой взгляд, её брак с графом - не только из стремления к красивой и знатной жизни (хотя это тоже, разумеется), но и - прежде всего - из необходимости найти защиту. Когда в графство придёт бумага с приметами преступников, графу вряд ли придёт в голову подозревать свою жену. А даже если и станет подозревать - не предаст же он свой род позору. - Так она могла рассуждать. Что касается получения прихода - это тёмный лес. Я предпочитаю не приписывать миледи те преступления, о которых в романе ничего не сказано. Её опасность - не уголовная, не количество трупов. А нравственная - количество искорёженных и погубленных душ. Поэтому не думаю, что они убили какого-нибудь кюре и завладели приходом, предназначавшимся ему. Кем и как во Франции распределялись приходы, не знаю - но Анна-Шарлотта вполне могла приглянуться человеку, от которого это зависело. никто не знал, откуда они явились, но благодаря её красоте и благочестию её брата никому и в голову не приходило расспрашивать их об этом. Впрочем, по слухам, они были хорошего происхождения. Тюремщик и его сын, которого соблазнила Шарлотта. да, про них забываем ) ну, опять же, палач про их дальнейшую судьбу ни слова не сказал. Хотя, вероятно, душу сына тюремщика она тоже покорёжила. Кстати, кто-то же еще помог сбежать самому священнику (еще одно преступление в копилку парочки). я полагаю, он сам сбежал ) Талестра пишет: у меня была версия, что из тюрьмы в Лилле кюре бежал, когда туда пришёл его брат-палач рассказать, что поставил его соучастнице клеймо и теперь она тоже наказана; в ответ на что священник в ужасе и ярости его оглушил, накинул его плащ и покинул тюрьму, спеша на помощь беглой монахине; потому палача и обвинили в соучастии побега и оставили в той же камере, где сидел его брат
Констанс1: Дюма первым во французской литературе создал образ женщины-вамп,достойного противника для Четверки.Сильный ,деятельный,властный характер, Жестокий,рассчетливый ум при ангельской внешности-это тот еще коктейль Молотова.Кроме того Миледи великолепный психолог,знаток человеческих душ и их пороков(особенно мужских).Но на мое ИМХО, даже в описании Дюма, Миледи не была рождена злодейкой,она ею СТАЛА в силу обстоятельств.По всему выходит,что в монастыре она оказалась против воли и также не по доброй воле приняла монашеские обеты. Легальной дороги назад у нее не было.И она сделала то что сделала,вступила на дорогу, которая кончилась Армантьерским делом,палачом и казнью.За свои преступления она поплатилась жизнью.Характер персонажа,его психологию и мотивацию Дюма выписал идеально,все другие женщины вамп в мировой литературе,в лучшем случае бледное подобие Миледи.
Стелла: Athos étendit la main vers elle. - Charlotte Backson, comtesse de La Fère, Milady de Winter, dit-il, vos crimes ont lassé les hommes sur la terre et Dieu dans le ciel. Si vous savez quelque prière, dites-la, car vous êtes condamnée et vous allez mourir. Это сцена суда. Я думаю, переводить не стоит - идентичен русскому, за исключением одного: Атос не говорит о ней, как об Анне де Бюэйль. Не говорит он о ней и тогда, когда , заскочив к комнату, видит перед собой Миледи и та спрашивает, кто им нужен. - Que demandez-vous ? s'écria Milady. - Nous demandons, dit Athos, Charlotte Backson, qui s'est appelée d'abord la comtesse de La Fère, puis ensuite lady de Winter, baronne de Scheffield. Вот единственный раз, когда упоминаются в " Мушкетерах" ее имя. В сцене в " Красной голубятне" - Vous me croyiez mort, n'est-ce pas, comme je vous croyais morte ? et ce nom d'Athos avait caché le comte de La Fère, comme le nom de Milady Clarick avait caché Anne de Bueil ! Атос говорит о том, что имя леди Кларик скрыло Анну де Бюэйль. Такой он узнал ее до свадьбы. Но разыскивали и судили - Шарлотту!
Талестра: Стелла так и я об этом говорю ) вопрос в том, почему палач и Мордаунт знают её как Анну де Бейль, а не Шарлотту Баксон.
Стелла: Откуда знает Мордаунт? Значит, ему могла сказать кормилица. А если он не сын Винтера, Миледи вполне могла назвать то имя, по которому она стала известна потом Атосу. Она приняла это имя после побега из монастыря, под ним она известна потом и в Берри, а палач его узнал, расследуя всю историю после гибели брата. Он же говорил, что она бросила его брата, чтобы погубить графа. Значит, ему рассказали, что произошло и почему граф и его жена бесследно исчезли. Он -то мог подумать, что граф что-то узнал о жене и покончил и с ней и с собой.
nadia1976@ukr.net: Рошешуар, мне нравится то, что Вы пишете, ей Богу!
Талестра: Стелла Мордаунт знает о казни, о том, что мать была урождённая француженка, что имеет отношение к гибели Бэкингема; могла ли кормилица знать всё это? Палач говорит, что назвал ему девичье имя миледи. Стелла пишет: палач его узнал, расследуя всю историю после гибели брата. по моей версии, палач узнал о гибели графини на охоте и сказал об этом брату, после чего тот и покончил с собой. Но я не настаиваю ) Тогда она бросила того, кого уже погубила, ради того, кого должна была погубить, и сделалась графиней де Ла Фер... Все перевели взгляд на Атоса, настоящее имя которого было граф де Ла Фер, и Атос кивком головы подтвердил, что все сказанное палачом - правда. - Тогда, - продолжал палач, - мой бедный брат, впав в безумное отчаяние и решив избавиться от жизни, которую эта женщина лишила и чести и счастья, вернулся в Лилль. Узнав о том, что я отбываю вместо него заключение, он добровольно явился в тюрьму и в тот же вечер повесился на дверце отдушины своей темницы. В любом случае, знал кюре или нет о случае на охоте, но находился в отчаянии из-за того, что больше не может быть с любимой.
Талестра:
Стелла: Кроме кормилицы был еще пастор, который мог навести справки у той же кормилицы и затеять свое расследование. И именно он мог Джона вывести на Винтера. Кроме всего прочего, женщины часто оставляли детей выкармливать в деревне. Главное, чтоб платили исправно, а как назвались - не важно. Но воспитывать такого богатого наследника вдали от слуг? Видимо, в связи со своими частыми командировками Миледи не хотела афишировать наличие сына. Тем более - сомнительного наследника.
Талестра: Стелла почему вдали от слуг? насчёт сомнительности наследника ничего не могу сказать. Дядя его не признал, это да - но только из-за казни матери. Если б не эта уголовщина, Джон Френсис остался бы законным наследником, я полагаю.
полная версия страницы