Форум » Обсуждение книг "Три мушкетёра", "20 лет спустя", "Виконт де Бражелон" » Непонятное в мушкетёрской трилогии » Ответить
Непонятное в мушкетёрской трилогии
Jastina: Очень бы хотелось знать ваше мнение по давно интерисующим меня вопросам. Нежно любя книги Дюма ,всё же не могу пройти мимо некоторых неностыковок,неточностей и непонятностей. Вот первая : каков всё же возраст герцога Бекигема-младшего? На момент его появления в "Виконте де Бражелоне" пишется что это был "красивый молодой человек" . Но,простите, если мне не изменяет мой склероз, то папа герцога безвременно отошёл в мир иной ещё в первой книге,то есть- 30 лет назад! А суда по репликам Бекингема-младшего,он хоть немного успел пообщаться с отцом.По крайней мере мне так кажется. То есть герцогу как минимум должно быть лет 35 ,если не больше. Я понимаю, это расцвет сил и далеко не старость.Но всё же. И его фразы Д"Артаньяну что : "Это вас так упорно искал мой отец! Вы многого могли ждать от нас!" когда это он успел "упорно" поискать и собственно зачем?
Nataly: Стелла пишет: забыл Дюма, забыл, что они за день до того остриглись Мож они так, кончики подровняли?
Стелла: Ага. только они под " круглоголовых" равняли.
Delfiniya: nadia1976@ukr.net пишет: помню до того момента я считала Рауля воспитанником Атоса Простите, разве после разговора Атоса с герцогиней де Шеврез, практически в начале книги, не понятно, что это именно сын, а не воспитанник???
Rina: Стелла пишет: Ага. только они под " круглоголовых" равняли Видимо... не доровняли...
Стелла: Это в присутствии друзей Атос впервые признается, что у него сын. И друзья на это признание реагируют. - J'avais un fils, dit Athos, j'ai voulu vivre. - Enfin, dit d'Artagnan, voilà où Dieu a parlé. - Ce n'est pas moi qui l'ai tué, murmura Athos, c'est le destin. -У меня есть сын,- сказал Атос,- я хочу жить. - Наконец,- промолвил дАртаньян,- вот где сам Бог сказал. -Это не я его убил,- прошептал Атос, - это судьба. Последние слова многое в поведении Атоса объясняют. не иначе, он своей протянутой рукой хотел разорвать порочный круг мести, который тянулся с проклятой охоты.
Rina: Стелла пишет: Последние слова многое в поведении Атоса объясняют. не иначе, он своей протянутой рукой хотел разорвать порочный круг мести, который тянулся с проклятой охоты. Эта версия вполне отвечает моему предположению, что он прекрасно отдавал себе отчет в том, что делает, когда протягивал руку.
Delfiniya: Rina пишет: отдавал себе отчет в том, что делает, когда протягивал руку То есть он предполагал, что Мордаунт может его утянуть в воду! Потому как Атос не идиот, он понимает, что не все столь же благородны, как он
Nataly: Стелла пишет: не иначе, он своей протянутой рукой хотел разорвать порочный круг мести, который тянулся с проклятой охоты. Rina пишет: Эта версия вполне отвечает моему предположению, что он прекрасно отдавал себе отчет в том, что делает, когда протягивал руку. Я понимаю, что я опять буду выглядеть очень циничным и бездуховным человеком, но как можно было успеть подумать о каких-то абстрактных труднообъясняемых вещах и не подумать, что живой Мордаунт это в первую очередь угроза друзьям? И зачем было при таком жертвенном подходе вспоминать про сына?
Rina: Delfiniya пишет: То есть он предполагал, что Мордаунт может его утянуть в воду! Потому как Атос не идиот, он понимает, что не все столь же благородны, как он Я там выше писала: Rina пишет: И я уверена почему-то, что этот поступок как раз нельзя назвать первым порывом. Граф знал кому он хочет помочь. И у него было достаточно времени (подчас хватит и пары мгновений), чтобы не только оценить кто перед ним, но и мысленно представить себе последствия. Только в силу своей благородной души он не мог представить себе то последствие, которое описано в книге
Стелла: Delfiniya , у него в разговоре с друзьями и раньше была высказана мысль, что если что-то произойдет с Раулем, он усмотрит в этом наказание за грехи прошлого. Мне кажется, он отдавал себе отчет, что совершает поступок. несовместимый со здравым смыслом, но это было естественное движение: помочь гибнущему. И умилостивить судьбу. Не зря глава называется Fatality . Умилостивить Рок, Судьбу, чтобы она пощадила сына.
Rina: Nataly пишет: Я понимаю, что я опять буду выглядеть очень циничным и бездуховным человеком, но как можно было успеть подумать о каких-то абстрактных труднообъясняемых вещах и не подумать, что живой Мордаунт это в первую очередь угроза друзьям? И зачем было при таком жертвенном подходе вспоминать про сына? О сыне он вспомнил уже после того, как все случилось. И в какой-то степени - это было определенное оправдание (я убил ради сына). В момент, когда была протянута рука сработало совсем другое - благородство, какое-то подспудное желание прекратить череду убийств, так или иначе связанных с Миледи. Не думаю я, что здесь был первый порыв человеческой жалости. Слишком привычны были люди той эпохи к смерти, особенно к смерти врагов. А я все-таки всегда рассматриваю героев прежде всего сквозь призму эпохи и условностей того времени, а не сквозь романтизм книги. Но это мое имхо (кстати, за цинизм извиняться не стоит, его хватает и у меня, увы)
КондитерСулицыМенял: Rina пишет: Не думаю я, что здесь был первый порыв человеческой жалости. А мне наоборот кажется, что это была жалость, и, может быть, Атос испытывал чувство вины перед Мордаунтом, ну за мать.
Rina: КондитерСулицыМенял пишет: А мне наоборот кажется, что это была жалость, и, может быть, Атос испытывал чувство вины перед Мордаунтом, ну за мать. Приведу пример, который может проиллюстрировать мою версию. Ситуация 1. Вы видите, что тонет ребенок. Совершенно вам незнакомый. Первый порыв? Броситься в воду, спасать. Почти не думая. Потому что с этим конкретным ребенком у вас ничего в памяти не зафиксировано. Не над чем размышлять, действовать надо! Ситуация 2. Вы видите, что тонет ваш заклятый враг (в наше время такие тоже, наверное, бывают), который принес много горя. Будет ли в этом случае первым порывом, не думая, прыгнуть спасать? Или мозг успеет проделать определенную работу: кто это, что я о нем помню, что может случится, если... А уже потом верх возьмет благородство. В данном случае речь идет и мгновениях, за которые человеческий мозг может нарисовать массу картин и оценить ситуацию.
КондитерСулицыМенял: Rina пишет: В данном случае речь идет и мгновениях, за которые человеческий мозг может нарисовать массу картин и оценить ситуацию. Значит мозг не успел:)))
Стелла: так что все же заставило Атоса ударить кинжалом? Инстинкт выживания или жажда жизни ради сына?
Delfiniya: Ну и мне еще кажется, что если бы Мордаунт просто утонул, то Атоса бы это угнетало, потому как он, в силу своего благородства, мог убить в поединке, но не мог убить не оказав помощь. Вспомните сцену, когда они пытались освободить короля по пути в Лондон. " Увидев обнаженные шпаги солдат, Атос улыбнулся: резни не будет, будет поединок. С этого момента к нему, казалось, вернулось хорошее настроение."
КондитерСулицыМенял: Я думаю, последнее, ибо верю Атосу.
Delfiniya: Стелла Инстинкт самосохранения ради сына
КондитерСулицыМенял: Delfiniya пишет: мог убить в поединке Но не захотел, когда предложили;)
Стелла: Когда задыхаться начал- тут уж рефлексы бойца и сработали. Это не на дуэль осознанно идти.
Delfiniya: КондитерСулицыМенял пишет: Но не захотел, когда предложили;) Был морально не готов? А тут сама судьба распорядилась, что поединку быть
nadia1976@ukr.net: Delfiniya пишет: Простите, разве после разговора Атоса с герцогиней де Шеврез, практически в начале книги, не понятно, что это именно сын, а не воспитанник??? Но вот именно эти слова Атоса : "У меня есть сын!" , сказанные там, в той сцене, очень сильно запечатлелись у меня в сознании. Они были так сказаны Атосом... вот где сам Бог сказал... да... Вот Атос очень скуп в проявлении чувств, а там так, как будто сама душа его сказала. Стелла пишет: Это в присутствии друзей Атос впервые признается, что у него сын. И друзья на это признание реагируют. Спасибо, именно так. Дело в том, что я так ждала, что он скажет своим друзьям, это - мой сын, а этого не было.
Стелла: nadia1976@ukr.net , зато потом он прямо говорит о себе. как о " подставном лице" Опекун- это чтобы иметь больше возможностей для Рауля. Только не спрашивайте меня, каких? Я уже не помню, что нарыли по этому поводу.
Delfiniya: nadia1976@ukr.net пишет: ждала, что он скажет своим друзьям, это - мой сын Друзья то уж догадались давно Их просто мучало любопытство: когда ж признается, и когда ж скажет откуда взялся?
КондитерСулицыМенял: nadia1976@ukr.net пишет: Вот Атос очень скуп в проявлении чувств, а там так, как будто сама душа его сказала. Действительно, после такого потрясения хочется наконец излить душу - шутка ли, купание с Мордаунтом. Delfiniya пишет: Друзья то уж догадались давно Их просто мучало любопытство: когда ж признается, и когда ж скажет откуда взялся? Может Атос не знал, что друзья догадались.
Стелла: Да вся компания приучена была к тому, что Атосу личных вопросов не задают. С мушкетерских времен привыкли уважать его умалчивание и молчание. Вот и ждали, когда сам расскажет. И потом, он не всегда помнил о том, что рассказал друзьям. Вот думал, что дАртаньяну о матери рассказывал. а на самом деле - промолчал, как всегда.
nadia1976@ukr.net: Строго говоря, то конечно, там с первого слова понятно, чей Рауль сын... Но мне хотелось, чтобы Атос сказал, это мой сын! И вот как раз в той сцене в фелуке он это говорит. Я помню, когда читала, мне хотелось, таких трогательных сцен типа : "Рауль, сын мой!" Что-то в этом роде, а вместо этого я находила только вежливость опекуна, внешнюю сдержанность, и поэтому меня так впечатлила сцена на море. Там сдержанность Атоса исчезает ввиду всех событий. Это суперская сцена, она дорогого стоит.
Delfiniya: Мне, если честно, ситуация с сыном напоминает "Поющих в терновнике", когда только отец в упор не видел, что это его сын Тут Атос знает, но думает, что все вокруг в упор не видят их сходства
Rina: Delfiniya пишет: Тут Атос знает, но думает, что все вокруг в упор не видят их сходства Мне почему-то кажется, что Атос прекрасно все понимал, и про сходство, и про то, что могут думать другие. Не такой он наивный мальчик, да и бастарды в то время было делом вполне обычным. Так что это опять же все налет романтизма в рамках книги.
Стелла: Да все он понимал, но правила хорошего тона не позволяли другим это замечать, а ему на этом акцентировать. Вот когда он ввел Рауля в право наследования, все изменилось. Но в оригинале он не говорит Раулю " ты" нигде, а Рауль его никогда не называет отцом! Это тоже - показательно в отношениях.
полная версия страницы