Форум » Наше творчество » Сказка со счастливым концом » Ответить
Сказка со счастливым концом
Черная Молния: Решила написать небольшой вбоквелл к "Пути Молний", и уделить побольше внимания Бекингэму с Анной. Описать завоевание Америки мне по-прежнему слабо, но, по крайней мере, начало их совместной жизни попробую показать. А то о своей героине с другим герцогом написала, а о них забыла, это же неправильно. Счастье не вечно, слава слепа, А королей выбирает толпа. Мы вызываем судьбу на дуэль, Нам наплевать, кто охотник, кто цель. Игры с судьбою смешны и пусты, Мы за собою сжигаем мосты, И неизбежно во все времена Только любовь миром править должна! Никогда еще дорога из Парижа до морских границ Франции не была столь долгой, ни для тех, кому уже приходилось преодолевать ее, ни, тем более, для проезжавших ее в первый раз. И в последний, конечно - удастся их предприятие или нет, возврата к прошлому уже не будет ни для кого. Одних эта мысль воодушевляла, других - скорее пугала, но о возможности печального исхода так или иначе тревожились все. И это не была трусость. Слишком опасного врага оставили позади эти люди, чтобы им легко было поверить, что тот позволит им ускользнуть из огромной западни, в которую превратил всю Францию. Они почти не останавливались на своем пути, лишь на короткое время, необходимое, чтобы сменить уставших лошадей под седлом и в карете, на новых. Лошади каждый раз оказывались подготовлены заранее, и все же составлявшие отряд шестеро мужчин и три женщины ожидали погони в любой момент. Но день проходил за днем, поля и рощи, мимо которых они проезжали, уже сменились песчаными дюнами, - а западня все не спешила захлопнуться. И вот, наконец, порыв свежего, влажного морского ветра встретил их раньше, чем впереди открылось огромное свинцово-серое зеркало, испещренное сильной рябью. А над ним низко нависло другое, такое же серое и тусклое. Единственным ослепительно-белым пятном в этом осеннем трауре были паруса корабля, что замер в небольшой естественной бухте, будто стреноженный конь. При виде его почти у всех вырвался радостный возглас - и кто мог бы сейчас упрекнуть их, призывая к сдержанности? - Мы приехали, Анна! - произнес Джордж Вилльерс, бывший герцог Бекингэмский и бывший премьер-министр Англии, помогая выйти из кареты бывшей французской королеве. - Теперь уже никто не сможет нам помешать! - Слава Богу! - дрожь в голосе Анны Австрийской выдала, чего стоили ей последние дни, наполненные страхом и тревогой, с той минуты, когда она решилась отказаться от своей короны ради любви. - Как же мне было страшно! - шепотом призналась она. - Я знаю, - так же тихо ответил ей герцог. Ему ли было не понимать чувств своей королевы - для него она останется королевой навсегда. Она рисковала не только жизнью, как все они, ей угрожал вечный позор, попади она в руки Ришелье, - сама мысль о такой возможности приводила ее в ужас. Герцог с тревогой следил за ней: Анна почти ничего не ела и боялась спать, потому что ее мучили кошмары. Он обнимал и целовал ее, напоминая, что она больше не одинока, и Анна на время успокаивалась, а потом вновь просыпалась от собственного крика. Бекингэм проклял бы сам себя, если бы не знал, что во Франции его королева была в любом случае обречена на страдания, и только он мог ее спасти. В эти тревожные дни он по-настоящему узнал эту женщину. Их прежние короткие встречи позволили ему увидеть ее красоту, затем - столкнуться с гордостью истинной королевы и осторожностью непорочной девы. Но что она скрывает под надетой с детства маской, у него не было времени узнать. Теперь он видел, что она способна, как обычная женщина, бояться и плакать, что она может быть слабой - и пообещал себе, что впредь не допустит к ней ни одну опасность. На новой родине, что ждет их, Анне никогда не придется плакать! Не только Анне - и Бекингэму нелегко было забыть то, что осталось позади. Но, если бывшую королеву преследовал страх, то герцога мучили сожаления о тех, кто был теперь потерян навсегда. Этого не должно было произойти. Он и без того бесконечно виноват в том, что не мог любить их, как они заслуживали, поглощенный одной лишь Анной. Но почему их жизнь должна стать ценой за его счастье?! Неужели Богу или дьяволу мало оказалось его собственной крови, пролитой под ножом Фельтона? Это было совсем недавно, так что рана порой еще напоминала о себе. Но, наверное, жертва должна быть дорога приносящему, а чем для него была собственная жизнь, которой он не раз без всяких сомнений рисковал ради одной только возможности видеть Анну? Но та, другая женщина и их сын... Их герцог действительно любил всеми остатками чувств, что не были отданы Анне Австрийской. И вот они исчезли, так что он не мог даже похоронить их, если они мертвы, и никогда не узнает об их судьбе, если они живы. И некого было винить в случившемся, кроме самого себя. Если бы он знал, что так произойдет, конечно, приказал бы оберегать и защищать Катарину с ребенком, оставил бы их на корабле, а может, и в Англии, сделал бы все, чтобы они были в безопасности. Но не отказался бы ради них от Анны. Нет, нет! Ничто на свете не могло бы заставить его пожалеть обо всем содеянном ради нее. Подобно демонам в аду, которых пуритане считали его родственниками, он не раскаивался ни в чем. Достаточно было одного взгляда его королевы, одного ее прикосновения, одного пока еще робкого поцелуя, чтобы убедиться, что она действительно с ним. Большего она пока что ему не позволяла, но годы ожидания, казавшиеся Бекингэму дольше, чем вся его прежняя жизнь, научили его терпению. Быть может, когда берега Франции останутся позади, она поверит, наконец, что они и вправду вместе? - Добро пожаловать на борт флагмана вашего нового флота, Ваше Величество, - произнес герцог, помогая ей подняться на борт. - Моего? - удивленно переспросила Анна, разглядев и носовую фигуру корабля - статую женщины из белоснежного мрамора с золотой короной на голове, - и название корабля: "Святая Анна". - Так, значит, вы были уверены, что я поеду? А что, если бы я отказалась? Едва заметная тень скользнула по лицу герцога при этих словах, однако он ответил почти весело, будто никогда не сомневался в ее решении, не собирался победить или умереть: - Я был уверен, что вы поедете, Ваше Величество. - О, не называйте меня так, милорд, - попросила Анна. - Ведь я больше не королева. - Королева! И скоро у вас будет другое королевство, гораздо обширнее и прекраснее Франции, Англии и вашей родной Испании, а может, и всей Европы. Правда, его еще нужно завоевать, но я не сомневаюсь, что при помощи господ мушкетеров мне это удастся, - с воодушевлением ответил Бекингэм. В его словах было в этот момент столько уверенности и страсти, что Анна не могла ему не поверить. Конечно, он сможет добиться всего, что пожелает. Как пожелал когда-то стать вторым, а вернее - первым человеком в Англии, и стал им. Но это возвышение нужно было лишь затем, чтобы приблизить Джорджа Вилльерса к тронам королей, как равного. Там, где большинство людей на его месте, обладай они тем же богатством и властью, мечтали бы лишь о том, чтобы прожить дольше и не впасть в немилость к своему королю, он сознательно отказался и от того, и от другого ради любви к ней, Анне. Разве может хоть одна женщина остаться равнодушной к столь глубокому чувству? Пока "Святая Анна" готовилась сняться с якоря, бывшие мушкетеры в последний раз глядели на берега Франции. Кому-то из них эта страна принесла радость, другим - больше горечи, но для всех, так или иначе, была родной, и все понимали, что им уже не вернуться обратно. - Вы слышали, друзья? - первым заговорил д'Артаньян. - Не "господа мушкетеры завоюют для меня Новый Свет", а "Мне с их помощью удастся его завоевать". Мне нравится такое различие. Выходит, не зря я вам говорил, что с герцогом можно иметь дело! - Он, кажется, умеет быть благодарным к тем, кто окажет ему услугу, в отличие от короля и кардинала, - заметил Портос. - Уж он-то не забудет платить нам жалованье вовремя! - Английским золотом, - вполголоса заметил Атос. - Для порядочного француза принимать деньги от англичан - преступление. - Этот закон действует только в Европе, особенно в военное время, - с лукавой улыбкой заметил Арамис. - В страну, куда мы собираемся, национальная вражда еще не добралась, а враги у нас всех, французов и англичан, будут общими. Кроме того, не забывайте: мы служим не герцогу, а нашей королеве. Или, может быть, вы думаете иначе, Атос? - Нет, - равнодушно ответил старший из мушкетеров. - Я знаю, что у каждого из вас были причины согласиться на это безумие, а может быть, и для всех нас бегство будет лучшим выходом. В Новом Свете вам легче будет сохранить свое счастье, д'Артаньян. И вам тоже, Арамис, - в голосе графа де Ла Фер послышалась горечь. - Больше никто не сможет забрать у меня Констанцию! - грозно заявил гасконец, мимолетно обнимая за плечи проходившую мимо госпожу Бонасье. - Никто, кроме моей повелительницы, - ответила та, смеясь. - Ей будет нужна моя помощь, чтобы устроиться на время плавания как в Лувре или еще лучше. Но потом я вся ваша! "Святая Анна" качнулась на волнах и медленно, понемногу набирая скорость, вышла из гавани, туда, где за мысом ждала ее остальная эскадра, а затем и дальше, прочь от берегов Франции, в Новый Свет. Войдя об руку с Бекингэмом в свою каюту, Анна Австрийская не смогла сдержать удивленного возгласа. Настоящий дворец открылся ее глазам, сочетание роскоши и изысканной красоты, равного которому не нашлось бы в покоях Лувра. И при этом здесь не нашлось бы ничего, напоминающего Францию. Каждая вещь была, несомненно, заказана совсем недавно, и специально для нее. - Вот начало вашего королевства, Ваше Величество, - Бекингэм вынул из ларца усыпанную бриллиантами корону и возложил на голову Анне. Бывшая королева Франции поглядела в зеркало и залюбовалась своим отражением. Какой легкой и изящной была эта корона, совсем не похожая на тяжелые и уродливые европейские церемонные королевские уборы! - Но, если вы сделаете меня королевой Нового Света, кем будете вы? - спросила Анна. - Останусь первым министром, если вы мне позволите, - такую покорность в голосе герцога Бекингэма, должно быть, редко доводилось слышать прежде даже его королю, когда у него еще был король. - Первым министром? Мне очень жаль, что я не смогу поставить вас выше. Нет на свете религии, что соединила бы нас по закону... - Зато с нами Бог, и, в то время, как отцы церкви осуждают нас, Он благословляет наше счастье. Он помог нам избежать погони, даже послал другую женщину, чтобы она заняла ваше место. Бог или дьявол, на самом деле Бекингэму было безразлично. Его королева - вот кому он молился уже давно, и любая сила, что соединит их, была для него благой, хотя бы издавала запах серы. Но пугать Анну он не хотел. На стене висел портрет Анны, перед которым горели свечи, как перед образом в храме. Надеясь, наконец, завоевать его оригинал, Бекингэм не мог пренебречь даже неодушевленной копией. Открыв дверцы огромного шкафа, он показал Анне развешенные и разложенные там роскошные платья всех цветов и оттенков - настоящую радугу и шелка, бархата, атласа, оборок, кружев и драгоценных камней. - Надеюсь, королева Нового Света примет подарок от своего первого министра? - с напряженным ожиданием спросил герцог. - Прекраснейшая из королев должна носить самые прекрасные платья. А когда ваши будущие подданные увидят вас в любом из них, они решат, что к ним явилась богиня, и будут счастливы признать вашу власть! - с этими словами герцог, наконец, позабыв о почтительной сдержанности, что демонстрировал последние дни, страстно поцеловал Анну. Женщина не сразу ответила ему, понадобилось несколько мгновений, чтобы она расслабилась в его объятиях, как восковая фигура у огня или снег на солнце. Все-таки в ней еще были живы условности, заученные с детства, и Бекингэм понимал, что ей следует дать время. Что ж, он подождет, ведь теперь времени у них достаточно. Если только может быть достаточно короткой человеческой жизни для их любви... - Вы устали после дороги? - спросил герцог, усилием воли заставив себя отпустить ее. - Разрешите мне оставить вас. Я пришлю к вам Мари или Констанцию, чтобы они помогли вам. - Останьтесь, - Анна мягко, но решительно взяла его за руку. Сколько же он мечтал об этой минуте... Нет, даже не так - он не решался и мечтать о ней. Слишком далека от него была Анна, слишком горда и неприступна, чтобы о ней можно было мечтать, как об обычной женщине. Но любовь помогла ему совершить чудо, и вот его королева сама просит его остаться... Герцог побледнел, как смерть, и замер, на несколько мгновений перестав дышать, глядя на Анну расширенными, немигающими глазами. - Что с вами, Джордж? - испуганно воскликнула Анна, касаясь его руки. - Вы слышите меня? - Слышу ли я вас?! - переспросил герцог, приходя в себя. - Повторите, что вы только что сказали, Анна! Повторите, чтобы я поверил, что это не сон! - Я прошу вас, останьтесь, - голос женщины все-таки дрогнул, но она добавила уже с улыбкой: - Вы же не для меня одной заказали такую огромную кровать? Кровать под роскошным балдахином, устеленная покрывалами и кружевами, скорее напоминала небольшую комнату, несомненно, уютную и просторную. А, задернув полог, они оказались внутри молочно-чистой белизны, будто в раковине или в яйце. И не стало для них ни Европы, ни Америки, никого, кроме друг друга. Лишь гораздо позже Анна вспомнила о прошлом, нечаянно коснувшись шрама на боку Бекингэма. Даже в этом белом полумраке едва зажившая рана пламенела на светлой коже, и Анна испуганно отдернула руку - а потом осторожно коснулась ее губами. - Только сейчас я понимаю, что вам пришлось пережить из-за меня, - прошептала она с раскаянием. - Я буду каждый день благодарить Бога, что он сохранил вам жизнь! - Это ваше послание и мысль о вас спасли меня, - возразил герцог. И еще - другая женщина, но сейчас он не мог думать о ней. После он еще не раз вспомнит свою вину перед ней, но только не в эти минуты, не рядом со своей королевой! - На самом деле, я даже благодарен этому несчастному Фельтону и леди Винтер: ведь это они помогли вам понять, что вы любите меня. Ведь это правда, Анна? - Правда, - прошептала королева. Сейчас, освобожденная от пышного платья, а заодно и от своих прежних сомнений, она, со своими распущенными пепельными волосами и глазами цвета бирюзы, была похожа на сказочную морскую деву. - Но не говорите об этом, Джордж! Я не хочу даже вспоминать об этом... Вы живы, вы со мной, и лучше поздно, чем никогда. Теперь, даже если я снова стану королевой, для вас навсегда останусь обычной похищенной вами женщиной. - Я никогда раньше не похищал женщин, - притворно возмутился герцог. - Для первого раза у вас прекрасно получилось, - рассмеялась Анна, потянувшись за поцелуем. И прошлое снова перестало волновать их, как и будущее, которое предстояло еще построить. Счастье не знает завтрашнего дня, им следует наслаждаться, когда оно есть.
Ответов - 0
полная версия страницы