Форум » Наше творчество » Шпага More- начало пути » Ответить
Шпага More- начало пути
Констанс1: Фэндом: даже не знаю. История происходит за 46 лет до начала ТМ А. Дюма . Это продолжение моего фика'' История шпаги графов де Ла Фер ''
Констанс1: От себя, коему довелось вновь увидеть свет божий почти через 400 лет, добавлю, что, похоже, так оно и осталось и до сегодняшнего дня, ибо, лежа в своей витрине, не раз слышал я от посетителей жалобы: «что за скромный обед из двух блюд запрашивают с них в парижских трактирах,( кажется по нынешнему они называются «»кафе«»), по 20-30 евро, а порции совсем невелики и вообще,.. это просто грабеж путешественников, не говоря уж о цене на комнату в гостинице!» И я все думаю про себя: «Ничто не ново под луной! Века проходят, а нравы людей, особенно трактирщиков, остаются прежними.»
Стелла: Констанс1 , так за 20-30 евро с носа - это еще по- божески в Париже.
Констанс1: Стелла, ну я предположила себе, что большинство посетителей музеев и выставок это любознательные, но небогатые туристы и аборигены такого же уровня достатка.
Констанс1: Но простите мне это философско-лирическое отступление, за которое вы, надеюсь, не сердитесь на старое оружие. Итак, вернемся к нашему расказу. Молодые люди ехали рядом и вели тихую беседу. За ними следовали слуги Огюста и паж Жильбер на своем Больто. Беседа между господами текла неторопливо. Виконт ответил утвердительно на вопрос, не из тех ли он Ла Феров, что родня Монморенси и сам спросил, кем доводится шевалье граф де Дре. - Нынешний граф - мой старший брат,-ответил шевалье. На тему, что он делал так далеко от родного Дре, что находится на границе Нормандии и Иль-де- Франса и как оказался в пикардийском лесу, сопровождаемый лишь престарелым слугой да мальчиком-пажом, который ему по статусу вовсе не полагался, шевалье де Дре, имя которого быль Жюль, распространяться не стал, а Огюст тактично не спрашивал. Зато Жюль де Дре сообщил, что тоже едет, чтобы поступить на службу к маршалу Генриху де Монморенси. - Но, насколько я помню, де Дре — гугеноты?- прямо спросил виконт.- Это Ваш город и замок захватил Монморенси, которому Вы теперь хотите служить. Не естественнее ли было бы для Вас присоединиться к войскам Генриха Наваррского? Глаза Жюля де Дре яростно сверкнули. - Вы хотите сказать, что Вам не по пути с гугенотом?- И он положил руку на эфес шпаги. - О нет, мне все равно какой веры человек, чью храбрость я имел случай видеть,-спокойно, глядя ему в глаза, ответил Огюст. - Тогда, что же Вас смущает?- уже более миролюбивым тоном спросил шевалье. - Меня смущает Ваша короткая память и то, что Вы собираетесь на службу к человеку, который был врагом Вашего отца,- тем же тоном ответил Огюст.
Констанс1: Он ожидал вспышки - ничуть: Жюль де Дре только усмехнулся. - Вы забываете, что при осаде нашего замка Дре был убит брат Гениха Монморенси, Габриель и взят в плен его отец, знаменитый коннетабль Анн де Монморенси,- иронично произнес он. - Да, откликнулся Огюст,- но Генрих возглавил штурм и сумел захватить вашего главного защитника - принца Конде, обменяв его затем на своего отца. Новая ироничная улыбка Жюля. - Конде нам не родственник, ну, почти. Только брат по вере. А с Генрихом Монморенсы графы де Дре, можно сказать, квиты.Так что не пытайтесь меня уесть, все равно ничего не получится. - Вы на удивление хладнокровны для Вашего возраста,- колко заметил Огюст. - Кто бы говорил!- со смехом ответил Жюль.- Вы намедни сообщили, что Вам три дня как сравнялось 16. Да, вы, видимо, считаете, что жизнь уже прожита и Вы безнадежно стары. Тут оба молодых человека не смогли сдержать приступ веселого смеха. Так, в разговорах и словесных перепалках, незаметно летело время. Немного настораживало Огюста только поведение пажа. Он держался особняком от слуг Огюста, когда останавливались на привал. Взяв кусочек хлеба, немного сыра и воду, он уходил есть в одиночестве. Во время их оживленных бесед с Жюлем де Дре Огюст иногда ловил на себе настороженный взгляд его пажа. Во время ночевок паж как и положено, спал в комнате своего господина, но не похоже было, чтобы очень усердно ему прислуживал.
Констанс1: Во всяком случае, за горячей водой для бритья шевалье спускался сам и брился, видимо, тоже сам, так как не всегда был тщательно выбрит именно в тех местах, куда трудно дотянуться или плохо видно самому. Виконт де Ла Фер деликатно предложил помощь одного из своих лакеев, который был неплохим цирюльником, шевалье вежливо, но твердо отказался. На замечание Огюста, что надо бы найти Жюлю слугу взамен погибшего, шевалье ответил, что обязательно займется этим по окончании путешествия.Там в Лангедоке, в Тулузе живет банкир, хорошо знающий его брата и к тому времени он сможет взять у этого банкира сумму достаточную для обустройства на новом месте. Несмотря на явную нерасторопность Жильбера, если не сказать неумелость, его хозяин ни разу не повысил на него голос, ни разу не высказал своего неудовольствия, не сделал замечания. Одно в Жильбере было хорошо: он был очень немногословен. Ехал рядом со слугами, но все же чуть поотдаль, как бы особняком, глубоко надвинув свой пажеский берет. Глядел по сторонам, когда было на что и помалкивал. Слуги виконта говорили, что иногда паж забывается и тихонько мурлычет какие-то мелодии себе под нос и голосок у него нежный, как у девушки. - Ну и что,- удивленно спросил Огюст,- парень ведь еще совсем ребенок?. - Подзадержался он в своем детстве,- буркнул слуга.- Вы вот, Ваша милость, в его возрасте на большом коне носились голову сломя, и голос у Вас ломался. Сразу было видно: знатный парень растет, а этот какой-то цветик полевой. Да еще паж у простого шевалье. С каких это пор... - Прекратите брюзжать и сплетничать, Бернар, - нахмурил брови виконт.- Вы ведь знаете, я , как и мой батюшка, лишних разговоров не люблю. Слуга молча поклонился и больше делиться своими наблюдениями не стал.
Констанс1: Иногда разговор между господами иссякал и тогда они ехали в молчании, каждый думая о своем. Мысли Огюста неотступно возвращались к человеку, который был целью их путешествия - Генриху 1 де Монморенси (Дамвилю). К осени 1580 г., когда происходит действие нашего повествования, Генрих уже глава Дома, так как его старший брат Франсуа скончался 6 мая 1579г., не оставив наследника. У самого Генриха долго не было законных детей. Только через 13 лет брака у них с супругой родился первый ребенок — девочка, которую назвали Шарлоттой, а через год в 1572г., наконец, родился мальчик — наследник, получивший имя Эркюль, граф д,Остермон. В 1577г. родилась еще девочка , нареченная Маргаритой. Интересно будет взглянуть на супругу и детей этого знаменитого человека. Герцог и герцогиня слыли любящей парой. При этом в Лангедоке у герцога имелась постоянная любовница: Катерина де Гилель, госпожа де Ришмон, которая жила в Авиньоне и родила герцогу троих внебрачных сыновей: Жюля, Сезара и Сплендиана. Этих сыновей герцог узаконил. Последние двое в тот год еще учились в Наваррском колледже, а вот Жюль... Жюль, случай неслыханный для бастарда, стал Рыцарем Мальтийского Ордена в 1578 году. Конечно сыграло роль, что имя матери узаконенного бастарда было известно и она была дворянкой, и то, что за Жюля был заплачен более чем щедрый взнос. И все равно для известного своим очень строгим уставом Ордена Иоаннитов, это было редчайшее исключение из правил.
Стелла: Рауль знал, чем отца добить. Все -таки принимали бастардов в Мальтийцы!
Констанс1: А, главное, Рауль хорошо был знаком с историей семьи. Это косвеноое подтверждение того, что Атос готовил виконта на роль будущего графа де Ла Фер. И если наследнику Бражелона, Луиза де Ла Вальер, как говориться была невестой более менее соответствующей, то для наследника имени Ла Фер, невеста малость того,без места.И хотя я в этом вопросе графа не понимала, теперь, кажеться начинаю понимать.
Стелла: Ну, пусть я ничего не могла вам доказать, но хоть История вас убеждает.)))) А она дама очень суровая. Атос действительно строил заново здание, которое развалил. И было это достаточно хлопотно и тяжко.
Констанс1: Была еще одна любовница, которая родила герцогу дочь - Марию. Другая временная пассия родила от Генриха де Монморенси сына Аннибала. Огюсту все больше хотелось лично познакомиться с герцогом. И опять мысли виконта возвращались к спутникам, которых послала ему судьба.«Что протестант Жюль де Дре ищет, планируя поступить на службу к пусть теперь и умеренному, но католику Генриху 1 де Монморенси и едет для этого через всю охваченную волнениями Францию? Куда логичнее было бы ему отправиться в армию протестантов под командованием Генриха Наваррского. И зачем младшему сыну, пусть и отпрыску знатной фамилии ,паж? Да еще такой, которому самому не помешала бы нянька?» Тут Огюст усмехнулся своим мыслям: «Что это его размышления крутятся вокруг детей, до которых ему нет никакого дела? Виконт де Ла Фер едет воевать, совершать подвиги, вкусить настоящей походной армейской жизни без которой немыслимо стать настоящими мужчиной и в будущем главой славного и древнего рода и продолжить его достойно. Провидение послало ему неплохих попутчиков. И на том спасибо.» Виконт был выведен из задумчивости своим спутником. - Держу пари, виконт, Вы думаете о том же, о чем и я. Виконт с сомнением покачал головой, улыбнулся и спросил: - Что же заботит Вас, шевалье? - Меня заботят черные тучи на горизонте и поднявшийся ветер. Судя по всему надвигается ливень и если мы не поторопимся, то рискуем вымокнуть до нитки. К тому же мой паж ужасно боится грозы. Огюст расхохотался:«Это веская причина! Я предлагаю пришпорить лошадей, может успеем добраться до какого-нибудь жилья или укрытия.»
Констанс1: Огюст , повернув голову, крикнул слугам чтобы поторапливались и не отставали и они с шевалье де Дре дали шпоры лошадям. Небо стремительно темнело, ветер усиливался, издалека доносились первые раскаты грома. Они все приближались и тут, прямо у них над головами небеса прорезала сине-желтая змея молнии. Тут же сзади раздался вскрик и голоса лакеев Огюста. - Ну вот, я же говорил,-сказал де Дре. Он развернул коня, то же сделал и виконт и при очередной вспышке молнии оба увидели пажа, лежащего на земле. Пони успел схватить за уздечку Бернар.С неба закапали крупные капли дождя, очень быстро превратившиеся в сплошной ливень. Путешественники сумели накинуть плащи, но это мало помогало. Они мгновенно промокли до нитки. Вдруг, при очередной вспышке молнии, Бернар , приподнявшийся на стременах, указал куда-то в сторону от дороги. - Там как-будто какое-то строение!- прокричал слуга сквозь шум дождя и грохот грома. Шевалье де Дре спешился, подхватил беспамятного пажа на руки, вновь сел в седло и все поскакали в сторону, указанную слугой. И вовремя: дождь стоял стеной.
Констанс1: Глава 8. Актриса на амплуа субреткиЕхать быстро по дороге, мгновенно превратившейся в текущую, грязную жижу было очень тяжело. К тому же, шевалье держал в седле беспамятного Жильбера и это тоже не помогало скорости передвижения. Внезапно лошади встали, наткнувшись на преграду. Огня зажечь было невозможно. Но Огюст, обладавший острым зрением и умевший ориентироваться в темноте, разглядел, что это изгородь. Им несказанно повезло, в этой глуши удалось наткнуться на домик, обнесенный деревянной изгородью. Скорее всего, охотничий домик кого-то из местных дворян. Во дворике была и небольшая, крытая коновязь. Маленькая кавалькада въехала вовнутрь просто снеся калитку. Наскоро привязав лошадь, Огюст кинулся к двери домика. На громкий стук домик откликнулся лишь эхом. Огюст продолжал стучать - никакого ответа. - Господин, тут есть окошко,- послышался голос Бернара с другого конца домика. - Стучи в окно, - крикнул Огюст, продолжая барабанить в дверь. - О, Силы Небесные!- послышался возглас Бернара. Огюст обогнул дом и подбежал к слуге. Дождь продолжал лить. - Что случилось? - Мне показалось, господин, что в окне промелькнул блик света. Огюст громко постучал в окно. - Кто бы Вы ни были,- прокричал он,- откройте. Мы не разбойники, мы путники, застигнутые в дороге непогодой и с нами ребенок без сознания! За окном промелькнул блеклый огонек, как будто кто-то рукой загораживал свечу. - Откройте, во имя Милосердия!- в отчаянии закричал Бернар. Виконт бросился к двери. Послышался осторожный скрип и дверь приоткрылась ровно на пять пальцев. В темноте угадывалась какая-то фигура, прикрывающая рукой огонек свечи. Виконт проворно вставил ногу в образовавшуюся щель. Из-за двери послышался слабый вскрик.
Констанс1: Жанетта , перестань охать и открой путникам дверь; ты что не слышишь какая буря за окном?- отозвался звонкий голос, явно принадлежавший молодой женщине. В ответ послышалось неуверенное бормотание. - Открывай, кому говорят!- властно повторил звонкий голос. И, скрипя, дверь начала открываться. Сделав знак своим спутникам, виконт ступил через порог. Вода текла с него ручьями. За ним последовал шевалье, держа своего беспамятного пажа на руках, а за ним и двое слуг. Увидев такую внушительную мужскую компанию, старуха державшая свечу, попыталась закричать, но из ее горла вырвался только сдавленный хрип. Навстречу нежданным гостям спешила та, которая, видимо, была хозяйкой этого укромного убежища. На ней был накинут плотный пеньюар, а поверх яркая шаль.Высокая, худенькая, с мальчишеской фигурой и копной каштановых волос: эту женщину нельзя было бы назвать красавицей, если бы не глаза, зеленые, в пол-лица, сверкающие, живые и веселые. В руках она держала зажженную масляную лампу. Она подняла ее повыше, чтобы рассмотреть всю компанию, а увидев их, промокших до нитки, вдруг весело рассмеялась. Виконт машинально попытался снять шляпу, чтобы поприветствовать даму, но она с быстротой молнии схватила его за руку. - Только не вздумайте разводить здесь Ваши дворянские церемонии, снимать шляпу, иначе я тоже окажусь мокрой с ног до головы. Виконт был явно обескуражен. - Ну, что мы стоим на пороге, пройдемте на кухню. Там вы сможете обсушиться, поесть, там и поговорим. Жанетта, отомри, наконец,- приказала она старой служанке. Та, ворча и шаркая, бормотала что-то о непрошеных гостях, устроивших в сенях потоп, который ей надо будет убирать; и все это из-за барских причуд: селить в охотничьем домике неведомо кого.
Констанс1: Из этого монолога Огюст заключил, что сердобольная хозяйка домика вовсе не хозяйка, а содержанка какого-то местного дворянина, который прячет ее от любопытных глаз в этом укромном уголке, «любовно-охотничьем Эрмитаже», как говаривали поэты. На кухне было тепло, в очаге еще тлели угли от недавно сгоревших поленьев. - Жанетта, разведи заново огонь и подай господам сухие полотенца и какую-нибудь одежду, а также неси что у нас есть из съестных припасов,- распорядилась хозяйка. Гости сняли мокрые шляпы и плащи и устроились у очага.Тут только женщина заметила пажа, все еще беспамятного, на руках у шевалье де Дре. - О боже, какая хорошенькая, ей совсем худо. Пойдемте, уложите ее в моей спальне, там у меня нюхательные соли и найдется во что переодеть бедняжку. Огюст с удивлением увидел, как краска заливает щеки шевалье. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но промолчал и быстрыми шагами понес свою ношу в указанном направлении. Хлопнула дверь. Служанка вернулась, неся полотенца и просторный теплый мужской халат. - Вытритесь насухо господин,- сказала она, обращаясь к Огюсту,- снимите одежду и отдайте ее мне, я просушу, а сами пока возьмите этот халат, мой господин им все равно не пользуется. Слугам она бросила тряпки и какую-то ветошь. «Оботритесь да лужи за собой подотрите, потом поможете мне поднять из погреба провизию и подать на стол. Стара я, мне одной не управиться.» И прежде, чем возмущенный тем, как старуха командует его слугами, Огюст успел открыть рот, она повернулась и вышла из кухни. Виконт снял насквозь промокшую одежду, вытерся насухо и набросил халат. Сразу стало теплее. Слуги тоже, как могли, привели себя хоть в какой-то порядок. Служанка вернулась, неся сухую вязанку хвороста. Она бросила хворост в очаг, кочергой разворошила тлеющие дрова и скоро там весело заплясал огонь.
Констанс1: Пойдемте,- сказала она слугам,- поможете мне в погребе. Оба обернулись к Огюсту. - Да, помогите Жанетте. Стара она, не управиться ей,- разрешил Огюст. Жанетта возмущенно фыркнула. Вновь в глубине домика хлопнула дверь и появилась хозяйка. На ее губах играла улыбка, а глаза лучились смехом. Охватив взглядом ладную фигуру виконта, которую только подчеркивал глубоко запахнутый и туго перетянутый поясом халат, она весело произнесла:«Ну, а теперь давайте знакомиться, только без церемоний». Огюст чуть склонил голову и произнес:«Виконт Огюст де Ла Фер, к Вашим услугам, мадам. Новый лукавый взгляд:«А я - Смеральдина, Смеральдина и все. Нет, когда-то у меня было имя и была фамилия: вполне почтенная, уверяю Вас; но вступив на подмостки театра я избрала себе этот псевдоним, и предпочла забыть все остальное. Перед Вами, господин виконт, служанка Мельпомены на амплуа субретки. Я принадлежу к бродячей труппе, имя которой Вам ничего не скажет. Мы проезжали здесь и господин маркиз, имя которого я предпочла бы не называть ( хотя вы вряд ли здесь встретитесь), пригласил нас выступить перед его гостями, а затем предложил мне задержаться на некоторое время в этом домике. Вначале это было забавно и даже приятно. Он поселили со мной слугу и служанку. Надарил мне богатых отрезов для будущих костюмов, украшений и другой всячины. Так как он заядлый охотник, то все лето он наезжал сюда несколько раз в неделю. Сегодня утром слуга отправился в имение за провизией и мы с Жанеттой остались одни. А тут разразился этот ливень. Вы не сердитесь, что она все время ворчит. Она считает, что прислуживать ниже ее достоинства честной господской служанки. Но, откровенно говоря, мне, свободной птичке, эта золоченная клетка начинает надоедать. Я - вольная птаха, люблю запах кулис, сцену, публику, аплодисменты, даже бесконечные переезды. Ничто не заменит мне свободы.
Констанс1: Да, по-моему и маркизу прискучило это маленькое приключение, хотя он неизменно добр ко мне. Я хотела просить его разузнать, где сейчас представляет моя труппа и отпустить меня к моим собратьям. Сейчас Жанетта принесет провизию и вы сможете подкрепиться. Если для знатных господ неприятно мое общество, то я удаляюсь, пожелав вам приятного аппетита. Кажется на Вашего друга-гугенота известие о моих занятиях произвело не самое приятное впечатление.- Смеральдина сделала полушутливый реверанс. На принятие решения виконту хватило несколько мгновений. - Любезная Смеральдина, я прошу Вас остаться и быть хозяйкой за нашим столом. Вы оказались нашей спасительницей в эту непогоду, а все остальное не имеет значения. Лукавое личико посерьезнело. - Благородная речь, благородного человека,- без тени улыбки сказала Смеральдина.- Пойду распоряжусь насчет ужина. Вы,наверное,умираете с голоду, а я кормлю Вас своими рассказами.- И она быстро вышла из кухни. Огюст подумал, что путешествия не только трудная и опасная, но и очень поучительная вещь: кого только не встретишь в дороге. И окажется, что доброта и душевное благородство вполне могут скрываться под личиной бродячей комедиантки. В это время послышались тяжелые шаги: Жанетта и слуги возвращались из погреба, груженные куском солонины, несколькими кольцами колбас и полудюжиной бутылок вина. Они быстро накрыли на стол и разложили всю провизию по тарелкам. К ним служанка прибавила круглый деревенский хлеб и головку ароматного, зрелого сыра. В это время из спальни хозяйки появился шевалье де Дре. Он тоже успел обсушиться и переодеться в старые, но сухие штаны и рубашку. Увидев Смеральдину, хозяйничавшую за столом, он сделал кислую мину, но столкнувшись с прямым взглядом Огюста молча уселся за стол. Еда была простой, но вкусной и вино оказалось совсем неплохим.
Диамант: По Дюма фандом, мб, и не определяется, но Смеральдина - из "Капитана Фракасса", я не ошибаюсь?
Констанс1: Нет, в«» капитане Фракассе«» у субретки другое имя. А бродячие труппы , представляющие фарсы и итальянские комедии, но никаких трагедий- это как раз характерно для Франции конца 16в.
Диамант: Ситуация и реплика субретки - точно оттуда
Констанс1: Ну если Вам так кажеться.....Я возражать не буду.Сравнение с Теофилем Готье греет душу
Констанс1: Постепенно атмосфера за столом стала почти дружеской. Только шевалье немного портил впечатление своей постной физиономией. Огюст спросил, как там чувствует себя паж. - Неплохо,- ответил шевалье де Дре,- он пришел в себя с помощью нашей хозяйки и ее нюхательных солей, но сразу же крепко уснул и добудиться его к ужину было просто невозможно. Смеральдина слушала этот разговор и уголки ее губ странно подрагивали, как будто она пыталась сдержать смех. Едва закончив ужин, шевалье встал из-за стола и поблагодарив хозяйку кивком головы, удалился чтобы проведать своего пажа и убедиться, что все в порядке. - Вы можете и заночевать в моей комнате на кресле- ,любезно сказала хозяйка.- Господину виконту я предоставлю гостиную, там есть диван и кресло, а сама расположусь здесь у очага. Только одеяло из их спальни возьму .Мне не привыкать. - Ни в коем случае. Мы не можем оставить даму спать на одеяле у очага на кухне. Вы расположитесь в гостиной, из которой, с Вашего разрешения, мои слуги принесут для меня сюда упомянутое кресло. Сами же они расположатся рядом со мной у очага. Виконт отдавал приказания таким тоном, что ему невозможно было не подчиниться. Смеральдина только языком прищелкнула. Слуги принесли из гостиной кресло, в котором виконт удобно расположился. Смеральдина удалилась в гостиную, пожелав всем доброй ночи. И так как было уже поздно, все в доме уснули.
Констанс1: Глава 9. Привычка рано просыпаться по утрам. Утром Огюст, по своему обыкновению, встал, едва небо начало светлеть. Он отправился во двор посмотреть как там лошади. Проходя мимо спальни, дверь которой была приоткрыта, виконт не удержался и бросил взгляд внутрь комнаты. Шевалье спал в кресле, близко придвинутом к кровати. А на кровати в светлом пеньюаре спала очаровательная юная девушка. На подушке выделялась головка, обрамленная темными густыми волосами. Одеяло сбилось, из под него виднелись две маленькие алебастровые ступни. Огюст подозревал нечто подобное, но все равно застыл в немом удивлении, созерцая эту мирную картину. Шевалье что-то почувствовал, шевельнулся и открыл глаза. Его взгляд встретился с изумленным взглядом виконта. И сразу же в нем загорелся гнев. - Как Вы посмели,- высокомерно произнес шевалье, мгновенно поднимаясь с кресла и машинально ища у себя на боку шпагу. - Дверь надо закрывать плотнее,-резонно заметил Огюст.-А Ваша шпага, вместе с Вашим платьем, сохнет на кухне. Впрочем как и моя. Значит Ваш паж — женщина? Признаться у меня были смутные подозрения. Надо же, какие оригинальные идеи приходят иногда в голову суровым протестантам: возить свою пассию за собой переодетую пажом. - Не смейте!- вне себя от возмущения крикнул шевалье. От этого вскрика девушка проснулась и открыла глаза. Увидев двух молодых людей, стоящих друг против друга в угрожающих позах, она сдавленно охнула и натянула одеяло до подбородка. - Давайте выйдем и продолжим наш разговор на свежем воздухе,- прошипел шевалье де Дре.-Здесь задета честь дамы. - Честь дамы, дамы дворянки?- иронично спросил Огюст.- Не будет ли дерзостью узнать имя той, ради чести которой Вы готовы скрестить со мной шпагу? - Я даю слово, что эта демуазель... имени которой я не могу назвать. С Вас довольно? - Да, вполне, Вашего слова будет достаточно.. Идемте же.
Констанс1: Они вышли на кухню. Их одежда сушилась, аккуратно развешанная у очага. Не глядя друг на друга, они быстро переоделись в свое, еще влажное платье. Взяли свои шпаги, стоявшие в углу и вышли во двор. Там стояли огромные лужи после вчерашнего ливня. Найти место для поединка оказалось непросто. Наконец отыскалось сухое местечко, неподалеку от коновязи. Молодые люди отсалютовали друг другу и стали в позицию. Разгневанный шевалье сразу бросился в атаку, более спокойный Огюст остановил его простым отводом, и сам контратаковал ловким выпадом снизу. Только быстрота реакции спасла шевалье и тут поединок начался уже всерьез. Удары следовали один за другим, клинки скрещивались так яростно, что с них сыпались искры.Трудно описать чувства шпаги во время поединка, это упоение боя и желание найти брешь в обороне противника, проникнуть в нее и победить.Тогда шпага не только оружие в руках человека, она становиться частью его тела и даже его души. Ибо победа или смерть сосредоточены на ее острие. Шпага More подумала, что это и есть, «упоение в бою»-высшее наслаждение для оружия... В пылу схватки соперники не услышали цокота копыт лошади. И после очередного выпада Огюста, который достал шевалье сильно оцарапав тому щеку, вдруг были остановлены раздавшимся откуда-то сбоку смехом и аплодисментами. - Отличный удар, сударь, браво! Еще чуть -чуть и Ваш противник остался бы одноглазым, если бы выжил. Оба дуэлянта опустили шпаги как по команде и обернулись. Они увидели въехавшего во двор на прекрасной караковой лошади дворянина лет 45-48, а за ним следовал слуга, который правил маленькой повозкой, влекомой кургузым коньком. Видимо, в повозке была провизия. - Я рад, что моя Смеральдина способна вызвать подобные страсти. Это как-то вдохновляет. - Но,..- начал было виконт и был остановлен умоляющим взглядом шевалье. - Вы можете продолжать, господа ,я сожалею, что прервал Ваш маленький спор,- с легким смешком произнес дворянин.
Констанс1: Взгляните, Смеральдина,- сказал он своей возлюбленной, появившейся на пороге в сопровождении совершенно одетого, но бледного как привидение, пажа.- Не каждый день дворяне скрещивают шпаги во славу комедиантки. Вам будет что вспомнить и чем похвастаться перед своими товарищами,- сказал дворянин, спешиваясь и бросая поводья своему слуге. - Вы слишком надолго оставляете скучать свою Субретку,- со смехом ответила Смеральдина,- но случай и погода позаботились, чтобы я не была лишена приятного мужского общества. - И даже детского, насмешливо заметил хозяин этих мест, ибо это был несомненно он.- Какой милый маленький паж! Э, да он бледен, как смерть. Ну,ну, мой мальчик, приучайте свои глаза к подобного рода зрелищам, иначе из Вас никогда не получиться доблестного воина. Паж Жильбер что-то пролепетал. Молодые люди переглянулись. Положение надо было спасать. Огюст отсалютовал своей шпагой. - Я считаю наш маленький спор оконченным, шевалье. Ведь поединок был до первой крови. А она обильно течет по вашей левой щеке. Так что я удовлетворен. Ответный салют: «Я тоже считаю, что на сегодня хватит. Но не исключаю, что мы продолжим в другом месте и в другое время!» Шевалье вложил шпагу в ножны. - И по другому поводу,- уже серьезно прозвучал голос дворянина.- Ибо этот прехорошенький повод останется у меня еще на некоторое время. Я было решил, что мой аппетит притупился, но ваше маленькое приключение показало, что это далеко не так. Кстати, господа, теперь, когда дело улажено, не пора ли вам назвать себя? Молодые люди переглянулись. - Не бойтесь назвать себя, господа,-добродушно сказал дворянин, годы умерили мой пыл и я теперь служу только одной партии: «партии Любви и Удовольствий».
Констанс1: Виконт Огюст де Ла Фер, к Вашим услугам. - Вы сын графа де Ла Фер? Надо же; был на ваших крестинах. Как летит время! Это начинаешь понимать только с возрастом... - Шевалье Жюль де Дре. - О, еще одно громкое имя! Но Вы,- младший сын? Шевалье молча кивнул. - Тогда позвольте и мне представиться, маркиз де Морини, к вашим услугам. Я рад приветствовать вас у себя в гостях. Шевалье, Ваша царапина довольно сильно кровоточит. Ее нужно промыть и смазать мазью. Попросим Смеральдину помочь Вам. Ведь она - причина, вольная или невольная, вашего поединка. А потом прошу пожаловать ко мне в замок Морни. - Мы бы с удовольствием,- сказал Огюст,- но вынуждены отклонить Ваше любезное приглашение, так как мы торопимся в Сент- Валентен и нам нужно проплыть морем до Бруажа, а погода портится с каждым днем. - И куда вы так торопитесь, если не секрет? -спросил маркиз. - Нет, это не секрет, мы с шевалье хотим попасть в Лангедок. - Чтобы вступить под знамена Хитрого Лиса, Генриха де Монморенси? Ну что ж решение мудрое. Он научился ладить со всеми и служить при этом только самому себе. Но, от завтрака, вы, надеюсь, не откажетесь? Огюст молча поклонился. Завтрак прошел весело и непринужденно. Смеральдина блистала умом и весельем. После завтрака гости засобирались в дорогу. Маркиз вызвался проводить их до границы своих владений и указать самую короткую дорогу на Сент- Валентен. Что он добросовестно и исполнил, распрощавшись с маленькой кавалькадой на границе своих владений. Он дал путешественникам записку к хозяину трактира « Левиафан» в Сент- Валентен и сказал, что кроме ночлега и приличной еды, тот окажет им помощь в нахождении надежного судна и договоре о приемлемой цене.
Констанс1: Через два дня путешественники прибыли в Сент- Валентен, небольшой порт на побережье Атлантики. Все случилось так, как говорил маркиз де Морини. Они приехали в трактир « Левиафан», спросили хозяина, показали записку от маркиза и им был оказан наилучший прием, предоставлен великолепный ужин и удобные комнаты для ночлега (все за очень разумную плату). На следующее утро хозяин сам проводил их в порт и указал на судно под названием «Ласточка», как на быструю посудину с опытным капитаном. Виконт и шевалье быстро сговорились с почтенным морским волком. Отплытие было назначено на следующее утро. С тем они и вернулись в трактир. Хозяин выказал неподдельную радость, когда они сообщили, что остаются до следующего утра. Он обещал нечто особенное на обед. Тут шевалье де Дре, церемонно поклонившись, пригласил виконта отобедать в своей комнате. Паж прислужит им, а лакеи виконта смогут поесть в общем зале. - С благодарностью принимаю Ваше приглашение, шевалье,- серьезно ответил Огюст. Он понимал, что перед морским путешествием шевалье де Дре хочет сказать ему что-то важное. Шевалье подтвердил его догадку, кивнув трактирщику: «И позаботьтесь, чтобы во время обеда нас не прерывали». Затем молодые люди разошлись по своим комнатам. Виконт написал отцу письмо, где коротко рассказал о путешествии и сообщил, что они зафрахтовали судно и на следующий день отправляются в путь. Он обещал написать сразу по прибытии в Лангедок. Затем он позвал трактирщика и отдал ему письмо вместе с несколькими мелкими монетами. Трактирщик пообещал сразу же послать мальчишку сдать письмо на почту.
Констанс1: Тем временем наступило время обеда,который был подан в комнату шевалье. Через минуту Огюст вежливо постучал в его дверь. На пороге гостя встретил шевалье и едва Огюст вошел Жюль,крепко запер за ним дверь. Виконт повернулся к накрытому столу и удивленно ахнул. Но это удивление было вызвано не прекрасным обедом и не бутылками с запыленными горлышками, а тем, что во главе стола сидела дама, вернее молодая девушка, одетая в светло- салатное атласное платье.Темные ее волосы были собраны под жемчужную сетку. Но лицо... это было лицо пажа Жильбера. Виконт и ранее подозревал, а затем и увидел собственными глазами, что под этой личиной скрывалась женщина, скорее всего - возлюбленная шевалье. Он мало верил в то, что она благородного происхождения. Но теперь,когда демуазель предстала в своем истинном облике, в ее происхождении не приходилось сомневаться. Она приветливо улыбнулась виконту. - Разрешите вам представить мадемуазель Эсперанс д'Асса. Девушка мило наклонила голову. Виконт отвесил поклон по всем правилам. Девушка пригласила молодых людей к столу. Виконт переводил глаза с нее на шевалье де Дре. Он не мог прийти в себя от удивления: мальчик-паж оказался представительницей одной из знатных фамилий Лангедока. Шевалье первым нарушил неловкое молчание. - Я считаю,что должен внести ясность в эту ситуацию,- сказал он.-Я не жених мадемуазель д'Асса, хотя счастлив был бы удостоиться такой чести. Но она дарит своей любовью и верностью совсем другого человека, к которому я ее и везу.
Констанс1: Спасибо, месье де Дре,- улыбнулась мадемуазель д'Асса,- далее я попробую продолжить сама. Дело в том,- что я люблю одного человека, люблю с детства, так как он был другом моего отца. Его имя-Теодор де Мальби, сеньор де Мальбуа, барон де Фонс. Он казался мне рыцарем на белом коне из волшебной сказки. Когда мне исполнилось 12 лет отец, чувствуя, что близиться его последний час, объявил о моей помолвке с его другом Теодором. В завещании он выделил мне очень достойное приданное. Наша семья была одной из богатых семей Лагедока. К несчастью, через некоторое время отца не стало. Вместо него бароном д'Асса стал мой брат. Ему казалось несправедливым, что большая сумма уйдет из наследства, как мое приданное. Он решил этого не допустить. Дело в том, что моя мать очень религиозна и всегда обожала своего сына, тогда как я была отцовской любимицей. Итак, брату ничего не стоило убедить мать, что было бы богоугодно посвятить меня служению Господу. Для брата это было очень выгодно. Ведь даже за четвертую часть моего приданного любой женский монастырь принял бы меня с радостью. Сначала они пробовали действовать на меня уговорами, нажимая на мою скорбь по ушедшему батюшке. Барону де Фонс под надуманным предлогом было отказано от дома. Мне же говорили, что он забыл и думать обо мне. Но мое сердце подсказывало мне, что это не так. Я категорически отказалась уходить в монастырь. Меня не выпускали из дому, объявив, что я тяжело больна. При помощи верной служанки, которая поплатилась за верность своим местом при мне ,нам с бароном удалось обменяться записками. Кроме того, многое моя Фаншетта рассказала ему на словах. Мой жених был потрясен и обратился с жалобой к губернатору, Генриху де Монморенси, с которым в то время сблизился и получил важнейшую должность-начальника артиллерии.
Констанс1: Маршал де Монморенси пригласил к себе на аудиенцию моего брата. Брат продолжал твердить, что я тяжело больна и решила стать Христовой Невестой. Маршал объявил, что назавтра посетит наш особняк в Тулузе, чтобы переговорить со мной и моей матушкой. В ту же ночь меня опоили сонным зельем и беспамятную вывезли в захолустный монастырь на окраине Лангедока, где настоятельница - дальняя кузина моей матери. Когда маршал явился к нам в дом, ему было объявлено, что я ушла в монастырь и не желаю, чтобы о месте моего пребывания кто-то знал. Но мой суженный продолжал поиски. Монморенси всячески ему способствовал, выделив в помощь несколько ловких и верных людей. Тогда меня, опять тайно, перевезли в другой монастырь, затем в третий. Содержали меня сурово, на хлебе и воде, пытаясь сломить мой дух и склонить к принятию пострига. Но я упорствовала. Доверенные люди моего жениха и герцога де Монморенси шли по моему следу. Третий монастырь, где меня содержали , находился на границе Нормандии и Иль-де- Франса, рядом с землями графа де Дре. Именно к нему и обратился маршал Монморенси, с просьбой помочь в таком деликатном деле, не предавая его огласке. - А брат поручил это дело мне,- вставил слово шевалье де Дре.- Для этого пришлось постараться подкупить священника, который проводит службы в этом монастыре. Сделать это лично я не мог, ведь я протестант. Святой отец сразу заподозрил бы неладное и мог предупредить тюремщиков мадемуазель д'Асса. Привлекать посторонних мне тоже не хотелось: ведь дело надо было устроить без огласки.
полная версия страницы