Форум » Наше творчество » Новые приключения во времена короля Людовика XIII » Ответить
Новые приключения во времена короля Людовика XIII
Немо: Благодарю всех Дюманов за вдохновение! Разрешите представить вашему вниманию мое произведение. Очень надеюсь, что оно хоть немного позабавит вас.
Немо: Глава 19 (окончание) Как же она винила себя, за то, что поддалась на уговоры подруги и приехала в Бастилию, ибо сейчас Джулия умрет! -Это ублиет! – вырвался из ее губ вопль. Она развернулась к отцу Жозефу. От ужаса из ее глаз брызнули слезы. Ублиетом назывались камеры и глубокие колодцы, куда сажали приговоренных к смерти людей. Но этот колодец был другим, более страшным порождением жестокого и коварного разума. Несчастный узник после допросов и пыток приводился в роскошно убранное помещение, где ему подавали вкусный обед и надежду на скорое освобождение. Жертва радовалась, слизывая кровь с губ. Она оставалась в комнате до той поры, пока не брала с полки книгу или не садилась в кресло, сама приводя в действие изощренный механизм. Пол под несчастным опускался, и он падал на колесо, утыканное острыми ножами. Невидимая рука приводила это колесо в движение, и узника разрезали на кусочки. Смерть эта не была быстрой, ибо часто колесо двигалось медленно, отрезая у жертвы плоть кусочками в течение долгих часов. -Я убью вас! – закричала Изабелла. -Полно! - улыбнулся отец Жозеф. – Мы можем поговорить наедине, пока ваша подруга наслаждается чтением Богослова и Бестиариев. Или вдыхает духи… У нас тут замечательная коллекция… Для несговорчивых дам! Изабелла чуть не упала в обморок. Там были духи…Джулия сейчас подойдет и возьмет флакончик… -Выпустите ее немедленно! -Нет!- покачал головой отец Жозеф. Он, будто нарочно, закатал рукава старой сутаны, обнажая мускулистые руки. - Во всяком случае, пока не узнаю все, что меня интересует! А интересует меня следующее - что действительно привело вас сюда с высосанной из пальца сентиментальной историей про музыканта. Кому в наши неспокойные дни есть дело до какого- то слуги! Кто послал вас сюда на самом деле? Королева? Король?! -Никто! – прошептала Изабелла. Она до боли в ушах вслушивалась в звуки за пределами комнаты, но ничего не слышала. -Я не верю тебе, племянница! -Не верьте сколько хотите, дядя! Выпустите Джулию! Отец Жозеф прошелся туда – сюда. -Не вздумайте ничего трогать, - резко приказал он, когда Изабелла потянулась к стене. – Нажмете на рычаг и действительно отправите на тот свет вашу драгоценную подругу. Изабелла отшатнулась. Ей казалось, стены давят на нее так сильно, что сплющивают. Ей стало дурно. -Если ты не лжешь, Изабелла, мы, конечно, отыщем этого вашего музыканта! У меня есть агенты и в больницах и среди нищих! Всегда полезно иметь под рукой ловких людей, знающих все распутные тайны знати, верно я говорю!? Но я помогу тебе не без пользы для меня. -Да. -Замечательно, будем действовать contrario* , дорогая моя. После радости пребывания в сей чудной крепости с секретами, я надеюсь больше никогда не слышать из уст Его высокопреосвященства, что вы стоите у него на пути. Если таковое произойдет, я надеюсь, вы немедленно покинете город и сами, без напоминаний, отправитесь в изгнание в ваше поместье! Растите там моих племянников и не во что не вмешивайтесь! Изабелла обессиленно кивнула. Отец Жозеф повернулся к стене, нажал на рычаг за портьерой и плита поднялась. Перед Изабеллой предстала живая Джулия. Она сидела в единственном кресле и перебирала лепестки розы в высокой вазе у своих ног. -Джулия! – воскликнул Изабелла. Она подбежала к креслу и потащила подругу за руку к отцу Жозефу. Там бросилась ей на грудь. -Ты жива! – заплакала она. Джулия была удивлена. Но испытания не окончились. Отец Жозеф еще раз повернул рычаг, спрятанный за портьерами. Пол разошелся посередине по краям паркетного цветка, ухнуло вниз кресло и разбилась высокая ваза с цветами. Внизу раздалось клокотание, визг, звук ударов. Это работали крутящиеся лезвия. Из растерзанных, разрезанных на мелкие кусочки мертвых роз поплыл к потолку томящий резкий сладкий аромат, отдающий тленом. -Что это? – заикаясь, спросила Джулия, прижимаясь к подруге. Она, мертвея, глядела, как внизу, в колодце у ее ног, сходятся и расходятся огромные ножницы. -А это, прекрасная герцогиня, мой шанс показать, что вы все время ходите над пропастью! Вы можете читать Бестиарии, вдыхать запах померанцого дерева, даже вышивать, но под вами уже разверзлась пропасть! Джулия обмякла на руках у Изабеллы. -Вам обязательно пугать ее?! - закричала Изабелла, пытаясь оттащить подругу от края ямы. Но монах, как клещ, вцепился ей в локоть. -Кто станет новой любимой фрейлиной у Марии Медичи? Какие сплетни плавают в Лувре? Отвечайте, Изабелла! -Не знаю! -Она собирается мириться с сыном или по–прежнему будет проявлять своеволие? Что думает об этом Ее Величество королева Анна? Готовы ли они подружиться? -Не знаю! Звон ножниц внизу вызвал у Изабеллы холодную испарину на лбу. -Почему Мария Медичи именно сейчас собирается вернуться в Париж? Ей же предлагали сделать это еще месяц назад! Отвечайте, Изабелла, не молчите! -Я не знаю! Отец Жозеф вернул пол на место. Изабелла оттащила Джулию подальше. Та постепенно приходила в себя. Раздался стук в дверь. Это был стражник, который сообщил, что некие вооруженные люди пытаются пройти в крепость. -Зять пожаловал? – спросил отец Жозеф у Изабеллы. – Пропустим их сюда? -Нет! Только не это! Мы выйдем сами! -Замечательно! Когда они выезжали из Бастилии в карету к им сели де Силлек и де Арамисец. Последний, стащив с головы совершенно мокрую шляпу, разразился необычайно гневной тирадой, направленной против Изабеллы. -Вы, сударыня, просто сошли с ума! Потащить мою беременную супругу в Бастилию к вашему дядюшке! Это надо же додуматься! Ab imo pectore -это ни в коем случае не должно повториться! -Это я виновата! - простонала Джулия. Она тряслась всем телом. -Зачем вы понадобились отцу Жозефу? -спросил у Изабеллы де Силлек, внимательно глядя на ее белое, без кровинки лицо. -Мне кажется, замышляется что-то, - ответила она, отогревая руки в его ладонях. – Мы действительно хотели найти музыканта Джулии, и дядя обещал посодействовать. У стражников есть описание Франсуа Ларена, они найдут его. Но дядя намекнул мне, что замышляется что- то против королевы - матери… И в этом не должны принимать участие те, кто хочет остаться в живых. Я думаю, дядя хотел предупредить де Тревиля… -Я найду способ передать ваши слова капитану, - де Силлек по-прежнему не отводил от нее глаз. -Вы странно спокойны после посещения Бастилии, госпожа графиня, - ввернул де Арамисец. Он все еще был зол. -Так я же была там уже, - сказала Изабелла слабо. – В первый же день, как приехала в Париж из монастыря. А вы думали, господа, отчего я так всего боюсь? Откуда знаю, как хрупка человеческая жизнь… -Все равно, - не сдался де Арамисец. - Absolutio ab instantia!*** -Латыни достаточно! – простонала Изабелла. -Да уж, господа! Вот когда скажешь: Bellum omnium contra omnes — «война всех против всех»! - добавил де Силлек. Изабелла хихикнула. Нет, поистине нужно иметь железные нервы, чтоб жить в этом городе в такое неспокойное время! Она засмеялась так заразительно, что даже Джулия улыбнулась бледной, дрожащей улыбкой. Франсуа Ларена стражники принесли через неделю. Изабелла тут же послала за подругой. -Почему в мой дом? – удивился де Силлек. –Я не искал себе поэта. Он, выпятив нижнюю губу, разглядывал двух стражников, тащивших юношу на большом грязном, забрызганном одеяле. Его тело опустили на топчан в теплой кладовой, приникающей к кухне. -Так велено, ваша милость! - отозвался переодетый в простолюдина стражник с сильным немецким акцентом. –Мы нашли его на рынке Чрево Парижа. Его посадили просить подаяние, бедняга ничего не понимал, только плакал, потому что они опоили его! Мы боялись, что цех нищих вырвал у него язык, но, хвала господу, этого еще не случилось. Хотя, ваша милость, они умеют вытворять и не такое! Им ничего не стоит сделать из здорового – больного, из красавца - калеку, из молодого - столетнего старика! Вместе с вашим слугой, мы забрали троих украденных детей –тех, кто мог говорить! Теперь они в городском приюте. Младенцам, увы, так не везет – никто не может определить, кто их родители и мы вынуждены бросить их в том кошмаре, среди воров и убийц! Куда и кому их продадут –один бог ведает! Агенты отказались от платы, сославшись на то, что им хорошо платят, но с удовольствием съели по куску ветчины и выпили бутылку бургундского. -На улицах приходится пить такую гадость! - признался самый разговорчивый из стражников и, накинув грязную накидку на лысую голову, ушел. Де Силлек стоял над больным гостем, который все еще пребывал без сознания, и пытался узнать его по пергаменту, который сунул ему стражник. -Посмотрите, прошу вас, - сказал он Изабелле, протягивая ей пергамент. –Может быть, вам удастся сличить нашего гостя с портретом. Я не могу уловить даже отдаленное сходство, а я на невнимательность не жалуюсь! Изабелла склонилась на невообразимо грязным, залитым то ли вином, то ли кровью, то ли овощным соком, рваным, пахнущим гнилью пергаментом. Потом перевела взгляд на принесенного человека и вскрикнула. Тело Франсуа- если принесли его, конечно, - было в струпьях, ладони обвязаны мокрыми от крови и гноя тряпками, один глаз заплыл, губы покрывала отвратительного вида бордовая короста, лицо почти полностью покрывали страшные гнилые волдыри и язвы. -Это никакая не болезнь, - произнес старый врач Темесье. Он разворачивал тряпки у юноши на руках. –Нарывы неестественные, уж поверьте! Слуги притащили бочку, поставили ее в углу, застелили простыней и начали лить в нее ведрами теплую воду. -Это не он, не тот мальчик, кого описывала Джулия! - вскликнула Изабелла. Ей стало страшно и больно.–Этому человеку не дашь меньше тридцати! Бедняга не может быть юным музыкантом! -Не подходите к раненому, госпожа! –остановил ее лекарь. –По нему же вши прыгают! Не хватает потом лечить вашу милость от неприличных болезней! -Что у него с руками? – спросил де Силлек. -Ему расплющили кончики пальцев… Бедный юноша – боль, должно быть, адская! Де Силлек крепко прижал к себе жену. "Будьте мужественны, -сказал ей этот жест. –Будьте благоразумны!" Лекарь мокрой тряпкой начал сдирать с лица человека прикрепленные язвы и под ними открывалась посеревшая, покрытая бисеринками крови, но чистая кожа. -Так делают нищие нарочно, госпожа,- говорил он, с отвращением бросая в миску страшные ошметки. –Чтобы вызвать у горожан большую жалость! Ах, госпожа, тело юноши я залечу, а вот душу... Как же мне залечить юную опоганенную душу… -Теперь я вижу сходство с картинкой! - проговорил де Силлек задумчиво. –Хорошо, что они его так мало изуродовали. С Франсуа сорвали страшные, кишащие насекомыми, лохмотья, которые тут же бросили в огонь, и погрузили его тело в горячую воду. Изабелла влила туда ароматическое масло и настой ромашки. Юноша застонал и стонал почти непрерывно, пока лекарь смывал грязь с его несчастного, покрытого ссадинами и синяками тела. Потом начал кричать. -Хороший знак. Он приходит в себя, - сказал де Силлек. Лекарь залил в рот Франсуа маковой отвар, чтобы поскорее снять возбуждение. Изабелла, повязав передник, села перевязывать Франсуа раненые пальцы. Она нанесла на них заживляющий бальзам и забинтовала. Теперь свое должен был взять крепкий организм больного. -Сожалею, но ему уже не играть на лютне, - заметил де Силлек. - После таких ран чувствительность пальцев, увы, не восстановиться. Угораздило же этого глупца выйти на улицы ночью и не вооруженным, черт возьми! -Он же музыкант, не дворянин! – прошептала Изабелла. -Не слушать вашей подруге куплеты в его исполнении! Мерзавцы! Франсуа кричал, метался, у него началась горячка. Джулия приехала в сопровождении де Арамисец. Она тут же начала помогать Изабелле. -Я, право, смущен, - сказал де Арамисец другу. Он был мрачен.–Я не представлял себе, во что может вылиться мой приказ ему убираться из моего дома. С юношей поступили бесчеловечно. И тем хуже, что он не мог защитить себя. Узнаем ли мы когда-нибудь силой ли они его увели или обманом? - А вы, де Арамисец, еще уговаривали меня вызвать на дуэль дона Себастьяна! - отозвался де Силлек. Он снизил тон, но Изабелла, готовя у очага рядом с Темесье притирания, все равно слышала его сквозь бульканье отвара. –Хорош бы я был, согласись я с вами! Я, конечно, убил бы испанца, клянусь честью. Но с некоторых пор я тысячу раз думаю, прежде чем распорядиться чье-нибудь судьбой! -Надо было мне тоже схитрить: взять этого музыканта на службу и отправить в отдаленную часть моего поместья! – вздохнул де Арамисец. -Да, так было бы дальновиднее! -Но меня настолько взбесила наглость этого юнца, что я не владел собой! -Как меня – дерзость испанца! Так что я хорошо понимаю вас, друг мой! -Все –таки вы были правы, когда уговорили меня не брать Бастилию штурмом и не звать остальных мушкетеров, а подождать, пока дамы сами выйдут оттуда! Поистине, де Силлек, вы кладезь мудрости! -Я однажды ждал г-жу Изабеллу у дома кардинала! - де Силлек нашел взглядом чистое лицо жены. Она сосредоточенно сыпала какой- то порошок в котелок над очагом. Изабелла подняла голову и улыбнулась мужу. Его лицо отразило волнение. - Вот тогда-то, де Арамисец, я понял, что ее семья никогда не причинит ей вред. -А этот отвратительный капуцин, ее дядя? Знаете, де Силлек, после посещения Бастилии у г-жи Джулии словно отнялся язык. Мне только намекнули, что он затребовал за свои услуги некую плату. Какую? -Он, в некотором смысле, выполняет свой долг. Впрочем, о нем говорить неинтересно. Де Силлек встал. -Г-да, время позднее, а больной еще слаб. Г-жа графиня, поднимайтесь наверх, вам пора отдыхать. Де Арамисец, забирайте супругу – ей нельзя волноваться. Темесье, вы отвечаете за юношу. Всем спокойной ночи, господа. К сожалению, как де Силлек и предполагал, пальцы Франсуа не восстановили чувствительность. Едва очнувшись, юноша запросил лютню, тронул струны и бросил, залившись слезами. После этого Франсуа лежал несколько дней мрачный, угрюмый и отказывался есть. Он не захотел общаться и с агентами отца Жозефа, которые приходили его допрашивать. -В моей доме - судейские! –кривил губы де Силлек. –Черт знает что такое! Нужно заканчивать с этим! Изабелла вздохнула. С ней Франсуа тоже не разговаривал, даже дичился. И она могла только гадать, отчего юноша лежит мрачный, недвижный и кусает губы. В конце концов, он рассказал свою историю хозяину дома, а уж де Силлек потом сообщил все, что считал нужным, своим друзьям. Выскочив из дома Джулии де Сент -Дье, Франсуа пошел куда глаза глядят. Глядели они с печальным вопросом на высокую розовую луну, которая, будто ладья, плыла над крышами города, поэтому Франсуа не видел ни богатых домов, куда можно было постучаться, ни трактиров, где можно было переждать ночь, ни даже запоздалых прохожих или гонцов, у которых можно было спросить дорогу. Несчастливая звезда вела его в самую дремучую чащу, если можно так выразиться, прямо к монастырю Святых дев. По дороге ему не встретились ни стражники, ни припозднившееся задиры, ни гвардейцы кардинала, ни агенты отца Жозефа, которые могли его задержать или арестовать, словно он шел по заколдованному сказочному городу. В каком-то переулке его ударили по голове. Очнулся Франсуа от жуткой боли в руках, но его вновь избили, потом дали пить дурную на вкус жидкость, а дальше он очнулся на улице. Стояло раннее холодное утро. Он сидел рядом с какими –то стонущими, визжащими людьми, на продуваемом ветром месте и мог только качать руки, чтобы избавиться от боли. Так, в забытьи, прошло несколько дней. Он ничего не ел, а пил только странную жидкость. А потом пришли агенты отца Жозефа, долго спрашивали его о чем –то и тыкали в лицо листом бумаги, а затем, под крики нищих и калек, увели. По дороге он потерял сознание и очнулся только в бочке с горячей водой. Де Силлек переговорил со своим лекарем и, недолго думая, решил отправить юношу в свое поместье. -Я не могу, - прошептал Франсуа, когда де Силлек сообщил ему свое решение. –Боюсь, господин, что я не могу выйти отсюда. Я болен. -Лекарь говорит, что вы поправились. Де Силлек заблаговременно попросил Изабеллу присутствовать при разговоре. -Вы сможете помочь мне своей мягкостью! –он крепко прижал ее к себе. –Юноше необходимо уехать отсюда, радость моя. Здесь он будет страдать от страха людей, улиц, калек, женщин, жизни. Он - простой человек, у него нет нужной ему воли и стойкости. Он сломлен. Я знавал людей такого сорта, чуть поправившись, он будет недалек от того, чтобы броситься в Сену! Она почувствовала укол в сердце и воскликнула: -О Арман! Что вы такое говорите! Он обнял ее. -Моя храбрая воительница! Я благодарю небо, что ты моя жена! Я горжусь твоей смелостью и решимостью! И добротой! Только вы одна могли отправиться в Бастилию, чтоб вытащить из плена нищих какого-то слугу! Только вы одна, в то время как ваша подруга рыдает по ночам от кошмарных видений, которые с некоторых пор преследуют ее, можете смеяться и смотреть на меня лукаво и нежно, как сейчас! Он поцеловал ее и не выпускал из объятий, пока она не ответила на поцелуй. Изабелла вспоминала этот разговор, склонившись над вышиванием, которое взяла в руки, чтоб занять себя. Они сидела у очага, будто и не вслушиваясь в разговор графа де Силлек и юного музыканта. Ее восхищала предусмотрительность мужа: при ней Франсуа не плакал. -Мне страшно, господин! – пробормотал он, содрогаясь всем телом. Франсуа уже мог вставать, но предпочитал не выходить из спасительной комнаты. По его просьбе окна занавесили темной тканью. –Я был таким глупцом, господин! Я не мог найти в себе силы противостоять нищим, я просил милостыню! Я не мог защититься, я унижался! Да моя матушка умерла бы, узнав о моей слабости! Как же мне теперь жить?! Голос его дрожал. Граф де Силлек пристально вгляделся в него и задумчиво постучал ногтем по бокалу вина, которое ему поднес Темесье. -Вот что, юноша, - сказал он сухо. –Я потратился на ваше лечение весьма серьезно. Чтобы возместить мне расходы у вас нет денег. У вас нет высоких покровителей, чтобы устроиться как- то еще. Переходите ко мне на службу. Изабелла с восхищением глядела на строгий римский профиль мужа. Граф де Силлек явно принял решение говорить с Франсуа не как с мальчиком, а как с мужчиной. -Но я ни на что не годен!- отчаянно крикнул юноша. -Мне нужен садовник. Я назначу вас неплохую цену. Мои люди обычно не жалуются! Вы согласны? В тот же день Франсуа получил место младшего садовника и уехал в поместье Силлек на Луаре. *наоборот, лат. **с полной откровенностью", лат. ***оставление подсудимого в подозрении, лат. Продолжение следует...
Немо: Глава 20 Спустя три месяца после его отъезда де Арамисец вновь стал счастливым отцом. Восторгу его не было предела, ибо у него родился наследник. Он ни на шаг не отходил от колыбели хорошенького мальчика с голубыми глазками, которому дали имя Реми. Джулия чувствовала себя прекрасно и купалась во всеобщем обожании, восторге друзей, поздравлениях короля и королевы. -Он похож на вас, Анри! – как- то воскликнула она, когда де Арамисец необычайно ловко качал его. Тот, обладатель ласковых рук, бархатного голоса, сноровистых движений очень быстро научился справляться с детьми, что, кстати, ничуть не умаляло его мужских качеств. -Еще бы! - улыбнулся де Арамисец, привлекая к себе жену за плечи жестом собственника. – Ведь это, если я не ошибаюсь, мой собственный сын. Джулия опустила глаза. Она с грустью вспомнила Франсуа. Он служил теперь у де Силлек и, по словам Изабеллы, приноровился выращивать изумительные цветы. -Да, конечно! – протянула она гораздо медленнее, чем хотелось де Арамисец. -Ах, шалунья! - рассердился он. – На что вы изволите намекать? Джулия с привлекательной рожицей отскочила от него подальше. -Ох, Анри, у вас такой вид! Ну, просто святой Исаак с маленьким Иисусом! Де Арамисец самодовольно улыбнулся. Джулия встала на колени у ног сидящего мужа. -Я люблю нашего сыночка, Анри. Я хочу - только не вздумайте отговаривать меня! - хочу сама вскормить его. Так и случилось. Казалось бы, многие дамы были бы шокированы таким решением знатной дамы, и де Арамисец, гордый решением жены, готовился встать на ее сторону. Но сейчас свету было не до таких мелочей – из изгнания в Париж вернулась королева- мать. Несколько лет назад кардинал Ришелье почти силой вырвал у молодого короля разрешение изгнать стареющую королеву из города. Предлог, конечно, был иной - поправить здоровье в более приятном климате, чем парижский. И вот Мария Медичи вернулась. Джулия знала об этом, но пока находила особое удовольствием играть с обоими детьми, да принимать друзей. Джулия как раз примеряла новое платье, когда ее навестил де Батц. -Как вам я?- не удержалась и кокетливо спросила Джулия друга после взаимных приветствий. Она выставила из под темно-синих юбок ножку в кокетливой красной туфельке на высоком каблуке и с большой пряжкой. –Я красива? -Вы, как обычно, прелестны! -А вы, как всегда, любезны! Не правда ли, очень милый цвет? Он только-только вошел в моду. К такому наряду –синяя юбка, красный корсаж, - полагается синяя шляпа с длинным красным пером. Я подумываю закрыть плечи желтой косынкой и заколоть ее брошкой. У меня как раз есть подходящая, в виде кривого рога изобилия. -Да, конечно. -Но что это я? Присаживайтесь, дорогой де Батц. Де Батц пристроился на краешке стула в гостиной. -Как поживает наш юный герцог?- поинтересовался он после некоторой паузы. -Я так счастлива, де Батц! Дочь и сын! -Им повезло с вами, г-жа герцогиня. У них - любящие отец и мать. Никогда так не нужно им внимание, как когда они такие маленькие как котята. -Да что вы, де Батц! - изумилась Джулия.- Никогда не ожидала от вас подобных сентиментальных речей! Де Батц покраснел. От смущения он почесал затылок. -Я еще знаю, что детям в их возрасте нужна кормилица...А откуда она берется? -Господи, да из любой деревни. -Так просто? -Ну не совсем. Желательно, по рекомендации, дорогой мой де Батц. Но откуда у вас такой неожиданный, я бы сказала странный интерес к младенцам? Сколько я вас знаю, вас, человека военного, интересуют более важные дела. Я ожидала, что вы сегодня вежливо выразите мне восхищение и расскажите о последних дуэлях! Ну если вы хотите, сударь, я могу рекомендовать вам кормилицу моего сына. Мушкетер вздрогнул, словно пробудился от сна. Глядя на мушкетера, заинтригованная Джулия пыталась отгадать, что же в действительности гнетет его. -Г-жа герцогиня, одна дама, чье имя я не могу вам назвать, чтобы не скомпрометировать, не далее как сегодня утром просила меня подыскать порядочную и нелюбопытную женщину как раз для такого непростого дела. Жули не с нескрываем интересом слушала его. -Я и не знала, мой друг, что у вас есть красивая покровительница, с которой вы столь близко знакомы, что занимаетесь ее семейными делами. Может быть, вам стоит обратиться к де Арамисец? Это он занимался вызовом кормилицы для нашего сына из Тулузы. Может быть, он подыщет и вам кого-нибудь? Г-н де Силлек тоже в подробностях может ответить на все ваши вопросы касательно младенцев. Может быть, вам лучше обратиться к г-ну графу? Де Батц не улыбнулся, словно прислушивался к каким- то далеким, тревожащим его звукам. Прислушалась и Джулия, но ничего кроме тихого гула огня в камине да шипения капель, изредка падающих на ярко горящие поленья из дымохода, не услыхала. -Мне нужна не только кормилица, дорогая г-жа. -Тогда что? -Совсем другое... -Де Батц, не скрывайте, что у вас есть какая- то страшная тайна. Ах, как это интересно! -Ах, черт подери, что за положение! -Придите в себя, сударь, и все мне расскажите. -Это трудно, дорогая маркиза. -Что же случилось, что вы так взволнованы? Что за история приключилась с вами? Де Батц отчаянно дернул себя за ус. -Ах!- он помолчал и добавил отчаянным шепотом. – Он здесь. -Да? - сделала большие глаза Жули, подыгрывая. – И где же он? -Я оставил его в прихожей... Он спит. Джулия изумлялась все больше. Но де Батц не дал ей опомниться и увлек за собой. Он с такой опаской подходил к прихожей, что Джулию разобрал смех. -Что вы там такое прячете, де Батц? -Тсс! Он пропустил Джулию вперед. Ярко горящие свечи освещали небольшую комнату с бюстом короля Людовика у камина, играли на золотистых узорах в виде арабесок новых кресел с подлокотниками и витыми ножками. -Никого здесь нет!–воскликнула Джулия, подумав, что тут не хватает модного в последнее время красочного ковра, такого, какой она видела у г-жи де Сот на прошлой неделе. -Как пусто? – де Батц шагнул к камину и склонился над креслом. – Ах, черт подери! Вот он! В простом шерстяном одеяле спал младенец. -Что ж вы сразу не сказали! – воскликнула Джулия в восторге. – Ах, какое чудо! Это, кто, мальчик? Де Батц озадаченно следил за ней. Малыш в этот момент как раз открыл глазки и тоненько захныкал. -Какой миленький! – восхитилась Джулия, беря его на руки, не обращая внимания, что мнет кружева нового платья. - Скорее наверх, малыш, от этих мужчин, которые готовы уморить тебя с голоду. Она развернулась и направилась с младенцем наверх. -Куда вы его несете? – возмутился де Батц. -В детскую, конечно! -Я хотел сказать, - де Батц помялся. – Вы можете спросить, откуда он... -Ну, так говорите скорей. Малыш хочет есть. -Та дама, о которой я упоминал.. -Де Батц, не мучайтесь. Я все поняла. У мальчика ваши глаза. Это ваш сын. Мушкетер откашлялся, выдавая сильнейшее волнение. -Г-жа Жули…Я собираюсь усыновить ребенка. -Ясно, дорогой друг. Решение превосходно и характеризует вас, как доброго христианина. А мы его сейчас накормим, ибо усыновить вы его можете, а вот накормить - нет! Через час ребенок спал, накормленный, чистый, на руках у мадам Герании. -Как он мил! - заметила Жули. -Я не знаю, как вас благодарить, - прошептал де Батц. -Разрешите я поцелую вас, г-жа моя! Джулия смеясь, подставила щеку. -Как вы назовете его, де Батц? -Ох, не знаю! -Пусть будет Рене. У нас - Реми, у вас - Рене. Они буду дружить. А мы с кормилицей вскормим их. -Неужели вы хотите сказать.. -Они станут молочными братьями. Иначе вы, де Батц, с вашей любовью к опасным приключениям и дуэлям, уморите ребенка за два дня. Скуластая физиономия де Батц расползлась в улыбке. Все- таки он не ошибся, принеся ребенка сюда, в дом своих таких «детных» друзей. Г-н де Арамисец вернулся из Лувра точно в часы кормления Реми. За ним слуга внес шкатулку со сладостями для Жули: орехами, засахаренными ягодами и каштанами. Он не удивился, застав у себя дома де Батц. -Как мы поживаем? – спросил он весело, целуя жену в щеку. – Сладости для вас, маркиза. -А у нас сюрприз! -Дорогая! - воскликнул де Арамисец, склоняясь к колыбели, в которой спали, тесно прижавшись друг к другу, оба мальчика. - Это кто еще? Неужели вы подарили мне еще одного сына!? -Анри, разрешите представить вам маленького Рене, юного воспитанника г-на де Батц. Он только сегодня появился у нас, и я хочу.. -Гм…, - закашлялся де Батц. -…мы с де Батц хотим, чтоб малыш остался. Мы ждем вашего решения, сударь. Она покачала колыбель и нежно поправила вышитые голубые чепчики обоих малышей. Де Арамисец посмотрел сперва на смущенного друга, потом на жену. -Что вы решите, де Арамисец? – спросил де Батц взволнованно. -Я не против присутствия ребенка в моем доме, если вы сделаете мне кое- какие одолжения по службе,- хитро ответил де Арамисец. – Завтра я скажу вам, какие! А сегодня мы отправимся крестить вашего воспитанника. По дороге, дорогая, я хочу знать подробный рассказ о вашем самочувствии. Продолжение следует...
Немо: Глава 21 Теперь, когда на страницах нашего романа появляется сама королева-мать, стоит рассказать об этом историческом лице. Нелюбимая жена Генриха IV, не почитаемая мать Людовика XIII, некрасивая, стареющая Мария Медичи была несчастна. Когда- то любил ее верный помощник герцог Ришелье, а теперь Великий Кардинал Франции стал ее соперником в борьбе за влияние на короля. Он беззастенчиво забыл все услуги, оказанные ему королевой - матерью и теперь не было у Марии Медичи врага более лютого. Он же через Его Величества отправил ее на несколько лет в ссылку в отдаленное поместье, откуда ей удалось вернуться только сейчас. Поселилась она вдалеке от Королевского дворца. Но это не означало, что она не была в курсе всех самых значительных интриг. Чаще всего королева- мать узнавала новости на приемах, что начала давать в своем дворце в Люксембурге, на левом берегу Сены. Дворец славился картинами, маленьким, чрезвычайно уютным парком, прудами и террасами, которые как ожерелье, опоясывала красивая балюстрада с позолоченными вазами, в которых пышно цвели анемоны. Балюстраду и статуи для дворца создали Жак Дау и Этьен Деброс, лучшие скульпторы Парижа. Это был почти Лувр. Сюда, в Люксембург, теперь вывозили молоденьких дочек светские вельможи, надеясь удачно пристроить их в качестве фрейлин. Здесь царил младший брат короля – Гастон. Красивый, ласковый, простой, любящий развлечения, он обожал мать и терпеть не мог кардинала Ришелье. Тот платил ему тем же: огромные карточные долги Гастона, легкомысленные беседы с послами противных Франции держав, в результате которых вся Европа знала о планах страны - тревожили Ришелье не один год. Поминая расхожую пословицу - «Враг моего врага - мой друг», Мария Медичи, королева Анна Австрийская и Гастон частенько виделись в Люксембурге. Королева Анна привозила с собой фрейлин. В тот вечер они приехали на праздничный ужин. Слуга громко выкрикивал имена прибывающих, а фрейлины королевы сплетничали о каждом из гостей. И только появившийся красавец герцог де Монморанси вызвал всеобщее восхищение и благосклонность. Первый дворянин королевства, чья родословная считалась древнейшей и насчитывала более 700 лет, молодой, стройный, с золотыми пышными волосами и яркими большими глазами, он считался образцом элегантности. Бархатный камзол цвета ореха с золотыми позументами и брильянтами только подчеркивал достоинства его атлетической фигуры и блеск веселых мальчишеских глаз. Он был одинаково прост и с цветочницей на площади Сент-Сюльпис и с прелестной принцессой Конде, хотя знатность позволяла ему не снимать шляпу даже перед королем. Его дерзость вошла в поговорку среди дворян, а всех женщин лихорадило в его присутствии. Герцог Монморанси имел юную жену и верных друзей, а на долю других приходилось всеобщее обожание. Блестящие победы в поединках, воинские успехи, необычайные способности к наукам, кровное благородство, место второго человека в королевстве после принцев крови - делало его гордостью Парижа. Его считали героем, знаменем того прекрасного века, в который жизнь ценилась дешевле чести, а любовь дороже свободы. Герцог Монморанси с улыбкой склонился перед графиней Саксонской и принцессой Конде. Те покраснели. -Изабелла, да посмотри же - сам Монморанси!- шепнула Джулия. – Или граф де Силлек так запугал тебя, что ты боишься глаза поднять на мужчин? Да? Боже, как он красив! Изабелла пропустила насмешку мимо ушей; она смотрела на широкую лестницу из цветного мрамора, по которой, скромно опустив глаза, поднимался отец Жозеф. Его коричневая сутана казалась пятном грязи на фоне светлых одежд прочих приглашенных. Впрочем, сравнение было не совсем верным: там, где он проходил, не оставалось гостей - они поспешно отступали. -Что он тут делает? – прошептала она одними губами и, не зная почему, пошла за ним. Она шла по галерее, протискиваясь среди толпы придворных, стараясь не быть замеченной хитрым родственником. Отец Жозеф дошел до высокой двери в библиотеку, выложенной мозаичными плитками, постучал и встретил в дверях молодого человека в красивом костюме синего цвета. Два белоснежных пера венчали его новую черную бархатную шляпу. Изабелла облизала губы. Человек в синем явно ждал отца Жозефа, а сейчас слушал его с таким несчастным видом, словно получал приказание. Потом они с независимым видом отправились в парадную залу. Изабелла входила вслед за ними, когда услыхала, как принцесса Конде сказала герцогу Монморанси, все еще стоявшему возле нее: -Мы рады видеть вас, - прекрасные ее глаза, вызывающие в воображении образ лани, лани влажно блеснули. – Мы вас заждались сегодня. Мы скучаем – развеселите нас! -Я не мог бы считать большим для меня подарком, чем мое присутствие сегодня здесь, ваша светлость. -Мы не имели чести видеть вас всю прошлую неделю, - застенчиво произнесла м-ль Бульонская. -Мне пришлось отправиться в Перигор, сударыня! – учтиво поклонившись, ответил ей молодой герцог. Он знал толк в комплиментах, умел радовать дам, даже самая не на есть дурнушка, чувствовала себя рядом с ним красавицей. Он наклонил голову, и на его лице, обрамленным золотой шевелюрой, блеснула белозубая улыбка:– Но, клянусь, прекрасные дамы, для меня лучшее место на свете, здесь, ибо видывал я такое… -Расскажите!- защебетали пышно одетые дамы, окружая его плотным кольцом. -В Перигор, должен признаться, меня привела неучтивость одного горлопана. Я жаждал остудить горячую голову и обрезать невеже язык. Все восхищенно ахнули. -Здесь замешана дама? - замирая от любопытства, воскликнула г-жа д'Аво. От волнения она даже прижала к лицу унизанные перстнями белые пальцы. -Это особая история, сударыни. -О расскажите! Звучала музыка, танцевали пары, шаркая по цветному паркету, а к смеющийся молодежи неторопливо подошел тот человек в синем, что только что разговаривал с отцом Жозефом. Изабелла, находясь неподалеку от него, вздрогнула, словно увидала черного паука на стене. Она узнала человека. Перед ней всплыло страшное воспоминание - она и человек в клетке, жадно жующий хлеб. Это он кричал: "Я ОТКАЗЫВАЮСЬ!" Но, видимо, до конца отказаться не смог! Он был очень худ, бледен, чуть горбился, саркастическая старческая складка залегла у его губ. Но другое поразило Изабеллу - насколько он был ожесточен! Несколько месяцев тюрьмы превратили несчастного узника в матерого волка, хитрого и опасного. Сейчас он выказывал все признаки дурного самочувствия. Его кислая худая физиономия предупреждала всякого, что сегодня с ним шутки плохи. Беззаботный смех окружающих, казалось, только раздражал его и вызывал кривую презрительную и горькую усмешку. Изабелла не знала его, но к окружающим это не относилось – он был им известен. Это был маркиз де Деврон. Одна из дам подошла к нему и шаловливо стукнула его веером по плечу. -Где вы были столь долго? - проворковала она. –Исчезли на полгода, не подавали не единой весточки о себе! Уж не женились ли вы у себя в поместье? Ах, только не это! Если это так, мне придется каждую ночь орошать мою подушку слезами! Маркиз скривился, словно глотнул кислого вина. Изабелла вздрогнула. Где он был на самом деле? В Бастилии. Его выпустили, но сердцем он по- прежнему оставался узником. Обычная жизнь теперь его не касалась. -Смею вас уверить, прекрасные дамы, Перигор славиться своими манерами, - рассказывал тем временем герцог Монморанси под всеобщий смех. Он протянул вперед руки, успокаивая молодежь. - Но мой противник явно не подозревал об этом. Поверьте, господа, я хороший христианин: чтоб оказать услугу городу, я уложил наглеца в постель. -О, конечно!- вскричала одна из фрейлин королевы. - Перигор вздохнул спокойно. -Ах, ваша милость, вы спаситель!- подхватила другая. Маркиз де Деврон выждал секунду и хмыкнул. На его беду или в результате расчета -кто знает?! - в этот самый момент музыканты остановились и смешок был услышан. -Что это значит, сударь? - обратился к маркизу герцог Монморанси, сдвинув брови. - Объяснитесь, что означал ваш смешок? Деврон заносчиво выпрямился и, понимая, что на него смотрят сотни глаз, грозно заявил: -Странно слышать, сударь, что вы, такой храбрый дворянин, мчитесь на дуэль в Перигор! -В чем, собственно, вы находите странность? Де Деврон помедлил и кинул в толпу разряженных придворных громкую фразу: -Истинные дворяне дерутся в Париже, на Королевской площади, днем! Герцог Монморанси пожал плечами и положил руку на плечо одного из друзей. -Дорогой Шапель, я прошу вас завтра прислать вызов маркизу Деврону. Шапель насмешливо глянул на маркиза. -Где состоится дуэль? – спросил маркиз. -Королевская площадь, сударь. Как будто северный ветер коснулся лиц. Многие дамы побледнели так, что румяна стали выделяться на их лицах красными некрасивыми пятнами. Дворяне переглянулись, а Деврон только стиснул эфес шпаги. Взгляд его устремился в сторону. Изабелла, наблюдающая за всем этим действием со своего места, проследила его и увидала отца Жозефа у серой мраморной колонны. Тот, сосредоточенно перебирая четки, едва заметно кивнул и губы его растянулись в удовлетворенной улыбке. -Это безумие! – Почти в полной тишине заметил умный Шапель. Он пытался еще обратить все в шутку. – Драться перед домом Его Высокопреосвященства Ришелье! Вам грозит отлучение от двора. -Завтра, на Королевской площади, в полдень, - мягко повторил герцог де Монморанси. -Он сошел с ума, - прошептала Джулия, которая, как и многие, лишилась дара речи от подобной смертельной дерзости. –Нужно что –то сделать! -Г-н герцог,- обратила на себя внимание побледневшая принцесса Конде. - Вы рискуете потерять все, ибо Он только и ждет, как наказать вас в устрашение других. Он, как все поняли, был кардинал Ришелье. Герцог де Монморанси обезоруживающе улыбнулся принцессе. -Маркиз, я жду вас завтра, –учтиво повторил он. Не успел никто еще обменяться встревоженным взглядом, как появились сильные мира сего - Мария Медичи с молодой королевой и своим младшим сыном Гастоном. Пока совершались официальные представления, принцесса Конде, шурша платьем, приблизилась к герцогу. -Монморанси, вам грозит страшная опасность более страшная, чем смерть! – шепнула она. – Подумайте о вашей молодой супруге, прошу вас. -Я не стою таких забот, ваша милость! – отвечал храбрец с улыбкой. – Но благодарю за смелые слова! -Г-н герцог, - в свою очередь обратилась к нему герцогиня Бульонская. Ее лицо выглядело заплаканным. – Не рискуйте так, умоляю! Наша жизнь потеряет смысл... без вас... Это невозможно, чтоб Он выслал вас из Парижа! Герцог приложил палец к устам загадочным и лукавым жестом трубадура. -Не будем об этом, милая герцогиня! -Анн, ты сошел с ума!- заявил еще один из дворян. – Кардинал снесет тебе голову, черт возьми. Откажись от дуэли. Маркиза Деврона уговорим драться в любом другом месте. -Да? В присутствии всего двора он наносит мне оскорбления, подозревая в трусости, а теперь идет на попятную? Как бы ни так! -Ваша чертова гордость будет стоить вам головы! – зашипел ему на ухо Шапель. – Глупец! Дело еще можно замять! Де Монморанси вскинул голову. Глаза его зажглись пламенем азарта. Он оглядел пышное собрание. -Нет!- сказал он. -Сударь!- оказалась рядом с ним Джулия де Сент-Дье. - Если вы не пойдете, завтра на Королевскую площадь, вы наилучшим способом послужите дамам. А разве кавалер не должен первым своим долгом ставить долг служения даме? -Я запомнил ваши слова, дорогая герцогиня! - он поправил манжеты жестом франта и поклонился ей. Он никого и ничего не боялся. Недаром его девизом было «Не покоряться». Он читал во всех глазах нарастающую тревогу и восхищение, доходящие до преклонения и они пьянили его как вино. –Окажите мне честь стать моей партнершей на этот танец! Он танцевал с Джулией, улыбался, кивал друзьям – и будто скользил по паркету. Продолжение следует...
поклонница Ришелье: Я так понимаю, это тот самый Монморанси, который был казнен? И с Девроном здорово связали. Подкупленный дворянин - неудивительно, что все боялись попасть в Бастилию, если там так ломают!
Немо: Глава 21 (продолжение) Изабелла с тревогой следила за ним. Более осведомленная о тайных интригах, чем другие, она сама боялась своих мыслей. Но скрывать правду не могла – де Деврон специально вызвал де Монморанси на дуэль, а отец Жозеф проследил, чтоб маркиз все сделал правильно. Именно поэтому монах все еще не уходил, молясь за своей колонной. Кто- то услужливый рассказал о завтрашней дуэли королеве - матери. -Герцог, – обернулась она к нему. Ее оплывшее лицо с черными точками на уже начинавшем оплывать подбородке дрожало.- Мой сын с удовольствием поставит подпись под одним из самых страшных документов. Этот документ сделает вас в лучшем случае изгнанником. -Пусть я останусь в глазах Вашего Величества изгнанником, а не трусом! – внутренний огонь озарил открытое лицо молодого герцога. -Героизма нет в том, чтоб рисковать там, где необязательно это делать! -Простите меня, ваше величество, но храбрость дворянина и состоит в том, чтоб не бежать от борьбы, несущей настоящую славу! -Или несущей что- то похуже!- с горечью прошептала королева - мать. –Надо знать моего сына! В тот вечер все быстро уехали с бала. -Что будем делать?- спросила Джулия подругу, едва они вышли из дворца и жадно глотнули свежий воздух, не отравленный запахами тяжелых духов, вина, воска и пудры. -Я поеду к капитану мушкетеров! Необходимо предупредить его о дуэли этого безумца! –решила Изабелла. Она внимательно вгляделась в звезды, которые печально стояли в ясном вечернем небе, обагренным с одного края тускло- алым галуном. –Ах, Джулия, мы с тобой на самом деле ничего не понимаем в интригах! -Я понимаю! -Есть вещи, о которых нам не дано знать, как бы долго мы не служили королеве Анне. Замыслы кардинала Ришелье нам никогда не будут неизвестны! Мы с тобой обычные мелкие дворянки… -Я-герцогиня! -Я всегда подозревала, что мы лишь пешки на шахматной доске Великих мира сего и всегда протестовала против этого! Как хорошо, что я не выполняла приказы, которых не понимала, но коснулась я их – чуть! Вспомни, замуж меня отдавали за испанского гранда только затем, чтоб я привезла в Испанию в своей свите шпионов Великого кардинала. Никого ни на грош не интересовали мои чувства и намерения! Я сама никого не интересовала! Я была пешкой, прикрытием, щитом, за которым творилась настоящая политика. Поэтому я тебе говорю – сегодняшний вызов на дуэль подстроен! -Ты с ума сошла! -Это отец Жозеф заставил маркиза де Деврона вызвать герцога Монморанси на дуэль! -Этого не может быть! -Мне неясно одно, почему герцог де Монморанси согласился на столь опасную дуэль! Он не подозревает, что мешает кардиналу Ришелье? Он столь уверен в себе? -Еще бы! Первый дворянин королевства, чья родословная идет от г-на Матье, взявшего в жены вдову французского короля Людовика VI! -Безумец! -Даже слушать тебя не хочу! –вскричала Джулия со страхом. -Вот увидишь, если счастливый случай не спасет герцога, он будет казнен как нарушитель эдикта о дуэлях! -Да чем он провинился? -Джулия, маркиз де Деврон вовсе не был у себя в поместье! Он полгода пребывал в Бастилии! Я видела его, когда мы … -Все! Ни слова про Бастилию, если не хочешь, чтоб я поседела за вечер! Я еду к маршалу Бассомпьеру, старинному другу моего отца - он может помочь остудить горячую голову. -Иди, -беззвучно сказала Изабелла и опустила голову. К утру город знал о дуэли. Всю ночь у герцога Монморанси сменялись гости, отговаривая его от поединка или умоляя о переносе дуэли в другое место, но тщетно. Гордец не стал разбираться в причинах дурного настроения маркиза Деврона, вдруг ни с того ни с сего вернувшегося из своего поместья, куда он внезапно уехал еще до Рождества. В полдень на Королевской площади расхаживали многочисленные дамы и кавалеры, приехавшие смотреть скандальную дуэль. Мужчины воинственно держались за шпаги, дамы - за кружевные платочки. С балконов перевешивались люди более осмотрительные, но столь же любопытные, многие были в масках. Появившиеся карета герцога с золотыми коронками на дверцах наделала шуму. Герцог с видом короля, производящего смотр войску, ступил на мостовую. -Черт подери! - бессильно ругался его секундант. - Какого черта вы ввязались во все это? -Ах, друг мой, когда я состарюсь, мне ничего уже не будет нужно - только писать мемуары в пыльной библиотеки и разводить толстых першеронов на заднем дворе. А сейчас, пока я молод и здоров, черт возьми, наиграемся жизнью по - полной! -Как только вы вытащите шпагу из ножен, кардинал Ришелье вытащит перо, которым он, кстати сказать, владеет виртуозно, и подпишет вам изгнание. Монморанси рассмеялся. Он смеялся так непосредственно, словно находился у себя в доме. Он задорно ударил друга по плечу, вызвав одобрительный гул у зевак: -Не ворчите, дорогой друг! Вы испортите настроение дамам! Маркиз Деврон показался с двумя дворянами с другой стороны площади. Вид его был желчен. С четырех сторон великолепную новую площадь, названную Королевской, окружали богатые четырехэтажные дома – здесь жили принцесса Конде, сводные братья короля Вандомы и кардинал Ришелье. У всех окон толпились дамы, желавшие посмотреть дуэль. Только из окон одного дома никто не выглядывал с ужасом и восторгом - дом Ришелье, напоминавший по мрачности Бастилию, был странно тих. Дуэль началась безотлагательно. Клинки сверкали и рыскали, куда впиться. Дворяне изощрялись в красоте приемов и выпадов. Как будто желая польстить сражающимся, солнце в этот день щедро заливало площадь светом, красиво плясало на стали шпаг и позолоте перевязей и кружев. Над Парижем плыл полуденный колокольный звон, вливаясь в задорный звон оружия. -Ну что? – спросила между тем Изабеллу молодая баронесса де Сот. Она так вертелась, что казалось - она выпрыгивает из платья. – Ваш милый дядя Жозеф уже знает о дуэли? Они стояли у окна дома принцессы, прячась за вазы с мелкими алыми розами на подоконнике. -Да, – скривила губы Изабелла. – Видите, напротив, в доме Ришелье мелькают тени? Полсотни шпионов следит за поединком! -Бедная Элеонора Монморанси!- вздохнул кто- то из дам.- Такая юная и прелестная! Как ей теперь в тягости отправляться в изгнание? -Говорят, - подала голос Джулия, стоявшая в первых рядах дам,- что сам месье Гастон отговаривал Монморанси от поединка! -И что? -Ах! – с досадой махнула рукой Джулия. –Ослиное упрямство у всех Монморанси в крови! Вам известно, что ни один из них не умер в своей постели!? Кстати, мне говорили что в давние времена предсказано, что, если таковое случиться, род герцога будет прерван! Поэтому все Монморанси играют со смертью! -Он сам- то понимает, что делает? – вскричал кто-то нервно. - Сегодняшняя дуэль - прямой вызов Ришелье! -Кому же бросить этот вызов, как ни самому благородному дворянину Франции!- подал голос пожилой гофмаршал граф Суассонский. Он воинственно пригладил усы, подстриженные клинышком по -старинке. –Смельчак, он делает то, на что мы не годны, увы! А нам бы самим выйти сейчас на площадь, да выхватить шпаги! Но нет, мы будем прятаться за юбки дам, дабы нас, не дай бог, не уличили в симпатии к мятежному герцогу! -Ах, - нервно крикнула принцесса. – Да замолчите вы ради бога, граф! Со своими старомодными убеждениями вы накличете на нас беду! -Я не могу на это смотреть!- в сердцах прошептала Изабелла. Она отошла к вазам с цветами, стоящими на мраморном столе посредине комнаты. Джулия незаметно подошла к ней. -Что с тобой? -Посмотри внимательно: несчастный Деврон же еле владеет шпагой! Левая рука у него не работает, запястье правой потеряло чувствительность! Что не удивительно: Бастилия здоровья не прибавляет! Но Монморанси продолжает поединок, посмотри же сама! О небеса! Зачем показывать нам, как он дерзок и красив? Зачем самоуверенно играть со смертью, о боже мой? Джулия понадобилась один взгляд, чтоб убедиться, что Изабелла права. Но она была слишком умна, чтоб что –то сказать. Дуэль тем временем окончилась. Противники отерли пот со лба. Оба были невредимы, хотя получили по царапине. Они раскланялись и разошлись в разные стороны. Отовсюду из толпы неслись рукоплескания. Такой безрассудно смелый поступок - дуэль у всех на виду, под страхом смертной казни - был оценен в те времена чести высоко. Все хотели протиснуться к герцогу и поздравить его. Кавалеры того времени оценили красоту поединка и сейчас горячо его обсуждали. Несколько самых отчаянных сорви –голов вытащили шпаги, чтобы повторить особо красивые батманы и ремизы. Де Монморанси владел забытым ныне искусством дуэльного длинного шага, и дворяне воспользовались возможностью поучиться этому изумительному приему, к которому требовалась молниеносная реакция глаза, разума и руки. Дамы чествовали герцога его как героя. Они окружили его, не давая еще вздохнуть и защебетали, желая выразить свое восхищение и любовь. Слава неслась впереди герцога как на крыльях. И в тот день ни одна дама пеняла своему возлюбленному: -Ах, если бы вы хоть немного были похожи на герцога Монморанси! И не один юный паж дал себе клятву быть таким же храбрым! А вечером того же для в Лувр прибыл кардинал Ришелье. -Ваше величество,- начал он мягко, нависая над королем во время его ужина. Король лениво сосал крылышко цыпленка под сметанным соусом. – Лучшие законы бесполезны, если они не выполняются, не правда ли? -Что такое? – кротко осведомился король Людовик. -Вам, наверно, уже известно о дуэли на Королевской площади? -Ах, это! Герцог Монморанси выставил себя храбрецом! -Какова ваша воля в наказании герцогу? -Какова воля?- король поиграл вилкой и невозмутимо насадил на нее листочек собственноручно выращенного шпината. – Право, я не решусь наказать его! -Вам должно быть известно, ваше величество, – сурово сказал кардинал, как коршун следя за каждым куском заячьего паштета и шпината, которых отправлял в рот король, - оставляя преступление ненаказанным и не пользуясь властью, полученной от бога, монарх совершает большой грех! Государь, ведущий самую безгрешную жизнь, может попасть в ад за невыполнение своих монарших обязанностей. Правосудие должно быть беспристрастным даже к тем, кто пользуется расположением монарха! В любых случаях преступник должен нести наказание! -Вы правы, ваше высокопреосвященство, - заметил король кротко. - Я лишу герцога придворных должностей. -После ареста,- быстро ввернул кардинал. – И заключения в Бастилию. -Пусть так!- сморщился король, будто проглотил не кусочек заячьего паштета, а кислую вишню. – Где приказ? Кардинал вынул из рукава алой сутаны перо и бумагу, которую король размашисто подписал. -Не смею более отбирать драгоценное время у моего монарха, - и кардинал Ришелье спрятал бумагу у себя на груди. Поздно ночью о приказе стало известно. Принцесса Конде узнала о ней от отца, графиня Ангулем – от мужа, Гастон Орлеанский – от брата, Анесса дю Трамбле - от дяди. И все четверо отправили слуг к герцогу. В особняке Монморанси готовились ко сну. Герцог игрой на лютне развлекал свою жену, в виду тяжелой беременности уже две недели не встававшую с постели. Но семейная идиллия была грубо разрушена слугой Гастона Орлеанского. -Простите, душечка!- извинился герцог перед женой и спустился в приемную. -Немедленно покиньте Париж! - шептал слуга Месье.- Бумага о вашем аресте и заключении в Бастилию подписана! -Стоит ли волноваться из - за такого пустяка? – снисходительно ответил храбрец Монморанси. – Оттуда выходят. -Мой господин подозревает, что ваша светлость нарушит традицию. -Благодарю его милость, но я не уеду. Бежать из Парижа как трус?! Фи! Никогда! И Монморанси, не слушая ничего более, отпустил слугу, дав ему напоследок пять экю. Со всеми тремя предупреждениями он поступил так же – снисходительно поблагодарил и отказался. Наутро герцога арестовали. Париж встревожился. С четырех утра по нему ползли самые мрачные слухи. Болтали, что герцога Монморанси будет судить королевский суд. Никто ничего толком не знал. Пробовали выспрашивать у короля – Его величество против обыкновения вспылил и запретил задавать ему вопросы. -Дьявол знает, что замышляется! - вырвалось у де Тревиля. Его слова точно отразили общее тревожное настроение. Процесс начался в тот же день. Все с напряжением следили за разворачивающейся на их глазах трагедией, не подозревая еще, что это - начало конца рыцарства во Франции. Продолжение следует...
Немо: Глава 23 Кто бы первым ни узнал страшную новость, осталось неизвестным, но наутро следующего дня Изабеллу разбудил муж. -Вставайте, дорогая. Вас ждет ваша подруга в состоянии близком к панике. Изабелла сонно приоткрыла глаза. -А что такое, Арман? -По- моему, у нас появились новости о герцоге де Монморанси. Мадам де Сент-Дье встревожена. Изабелла вскочила и, волоча за собой одеяла, босиком ринулась к шкафам доставать халат. На ходу собирая волосы, она вбежала в гостиную. -Что ты так медленно!- возмущенно воскликнула Джулия, в волнении бродившая по гостиной. – Ты что, спала всю эту страшную ночь? Я поражаюсь твоей беззаботности! Ты способна спать во время конца света, что ли? Но полноте! Слушай меня, Изабелла! Только что стали говорить - герцога де Монморанси приговорили к смертной казни. -О, господи! Быть этого не может! -Ты должна увидеться со своим дядей и узнать, правда ли это. -Опять? Ты разве не помнишь, что мы с тобой испытали, когда искали любезного Франсуа! -Изабелла, умоляю, собирайся к дяде! Я сама сделаю тебе самую изящную прическу, только торопись! -Откуда стало известно о герцоге? -Мушкетеры дежурили этой ночью в Лувре. Ну и слышали... Подруги захватили в дом Серого кардинала и Анессу, младшую сестру Изабеллы. Странно было сегодня не видеть улыбку на нее задорном круглом личике. Всю дорогу она молчала и только когда их не пропустили слуги в дом дяди, подняла такой шум, что переполошился весь дом. -Вот и вы, - произнес отец Жозеф хмуро, все- таки спустившись к ним. - Какой вывод я должен сделать, увидев вас обеих? Милая моя Изабелла, неожиданно приятно опять видеть вас у меня. Что случилось на этот раз? Кого вы опять разыскиваете? Нужны ли вам мои агенты? -Дядюшка!- взмолилась Анесса, потешно надувая пухлые губы.- Лишь вы можете помочь нам узнать правду о Монморанси! -Что есть правда, племянницы? Он совершил страшное преступление и будет наказан... -Нам нужно знать другое? Как он будет наказан? Решение короля не оглашено? -Нет, сударыни. -Дядюшка! Что в решении!? -А откуда я могу что- то знать, если оно не оглашено? -Ваша осведомленность безгранична, дядюшка! -Как говориться, выдать свои планы противнику хуже, чем напасть на него... -Дядюшка! -Я расскажу вам все, что мне известно, по двум причинам: во - первых, ничего уже не изменить, а во-вторых, мне приятно сделать вам одолжение. Изабелла, душенька, вы запомнили, что я в который раз делаю вам одолжение!? -Да, да! -Ага! Слушайте, дорогие мои: у короля находится бумага, отсылающая герцога в его поместье на год с правом вернуться в Париж после истечения срока изгнания. У его высокопреосвященства подготовлен другой вердикт, по которому герцога следует обезглавить на Гревской площади. Какая из бумаг будет, подписала королем, неизвестно. Герцога ждут либо короткая ссылка, либо вечное пребывание в мире ином. Помолимся! Сестры схватились за руки, в ужасе глядя друг на друга. -Решение этого вопроса, увы, от нас не зависит. Король и великий кардинал Франции сами решат судьбу мятежного герцога. Мы с вами можем их уговаривать, шантажировать, убеждать, но они все равно решат сами. -Маркиз Деврон действовал по вашему приказу?- резко бросила Изабелла. -Приятно видеть столь ясный ум! - засмеялся отец Жозеф. От смеха глаза его превратились в мохнатые щелочки. –Я всегда говорил его высокопреосвященству, что в вашем лице, племянница, мы потеряли лучшего своего агента в Испанском королевстве! Как вы догадались? -Я видела вас с Девроном в Люксембурге! -Отдыхать мне не приходится, это верно! Поезжайте в Лувр, милые мои. Там вы узнаете новости! Через полчаса в Лувре действительно началось столпотворение. Примчался маршал Бассомпьер, приехала полумертвая от страха герцогиня Монморанси. Двор кипел. Слухи о двух вердиктах распространились мгновенно. Никогда еще кардинала так не проклинали, как в те страшные минуты. Супруга Монморанси, еле держась на ногах, поддерживая огромный живот, с мольбой переводила взгляд с принцессы Конде на мрачного как туча герцога Вандома. Гастон Орлеанский хмуро царапал высоким каблуком пол. Анна Австрийская тихо диктовала г-же Сен - Мак, сидящей у ее ног с письменными принадлежностями на коленях, прошение королю о помиловании несчастного. Она надеялась, что король подпишет так называемый Розовый вердикт. В те милые времена на розовой бумаге писали оправдательные, а на голубой - смертные приговоры. Едва появился король Людовик, все замолчали, словно предугадывая те события, которые затянут присутствующих в безжалостные сети. За королем, как его кроваво- красная тень, скользнул кардинал. -Ваше величество, - упорно продолжал он прерванный разговор. – Я прошу вас закончить все государственные дела сегодня. -Нет! - вяло сопротивлялся король. – Я сказал вам, Ваше высокопреосвященство, все дела завтра. -Ваше величество, будущее важнее настоящего. Уверяю вас, то, что сегодня можно решить договором, завтра придется решать принуждением. Дела в современном мире не терпят отлагательств, кто как не Ваше Величество, знает об этом. Королю подали бумагу. -Розовая!- шепнула г-жа Ангулем, стоявшая за креслом королевы. Лица дворян просветлели. -Перо! - распорядился король. – Я утверждаю этот вердикт. -Подождите! – остановил его кардинал. – Прочтите сперва вот это! Он подал королю голубую бумагу. Грозовая атмосфера сгущалась на глазах. Вот- вот должна была разразиться ужасная катастрофа. Всех охватило дурное предчувствие. -Кардинал, - сказал король, опуская бумагу на колени.- Я ничего более не желаю, как еще увидеть нашего герцога Монморанси в Лувре! Перо! Слуга поскорее обмакнул перо в чернильницу. Король Людовик склонился над розовой бумагой. У всех вырвался вздох облегчения. Но кардинал, не сдаваясь, быстро отвел руку короля. -Ваше величество, снисходительность в делах государственных часто ставит всех в очень тяжелое положение. Ваше величество ведь не желает видеть возле себя дворянина, запятнавшего себя неподчинением. -Но это один из принцев крови!- воскликнул король, впервые проявляя бодрость духа. -Если уж принц крови пятнает себя неповиновением, кто- то другой, менее знатный, пойдет еще дальше и устроит заговор против вашего величества. Ваше величество должны понимать, к чему это может привести. Многие дворяне недовольны, народ то и дело ропщет из-за новых налогов. -Да, кардинал прав!- скривился король и склонился над голубой бумагой. Ядовитая насмешка пробежала по тонким губам кардинала. -Подождите, Ваше величество! - выступил вперед маршал Бассомпьер.– Герцог Монморанси виноват не настолько, насколько утверждают. Ваше величество называют Справедливым. А наказание за такой страшный поступок как государственная измена и за долг чести - одинаков - это несправедливо. -Ваше величество, - поддержал старого маршала г-н де Тревиль. От негодования гасконский акцент стал у него более заметен. - Вашему величеству и самому приходилось отдавать долг чести, а все - и принцы крови и простые мушкетеры - равняются только на ваше величество. -А верно - Тревиль прав,– согласился король и пододвинул к себе бумагу с помилованием. -Нет, ваше величество! - кардинал коварно усмехнулся. – Если вас укусила пчела, вы должны ее убить, а не давать почувствовать ее жало другим. Государь должен быть жесток для некоторых, чтоб стать хорошим для всех. -О, это правда! -Сын мой!- воскликнула Мария Медичи, привставая с широкого кресла.- Еще ваш отец, а мой супруг, великий Генрих, обнимая вас, когда вы были еще ребенком, говорил: «Государь должен беспокоиться о своих верных слугах, должен быть милостив и открыт им». Вспомните вашего отца - короля. Вы можете снискать в истории такую же славу, как ваш батюшка и получить титул «Милосердный». -Он так действительно говорил, - вспомнил король. Лицо его затуманилось от воспоминаний.- Ну что ж... я милую герцога. -Франция будет восхвалять вас, сир! - подхватила г-жа де Сент-Дье. Кошачьи глаза кардинала сузились. Он, казалось, поражал ими всех, кто осмелился выступать против него. -Ваше величество, от вас требуется мужество и непоколебимая твердость в делах государства, - опять встрял кардинал, не сдаваясь.- Король не может испытывать обыкновенные чувства. -Да, надо герцога наказать! -Ваше величество!- взмолилась герцогиня Бульонская.- Герцог Монморанси - ваш верный слуга. Он так много сделал для вашего величества! -О, да! – сентиментально вздохнул король. -Он скакал рядом с вашим величеством при осаде Ла-Рошели, закрывая вас, государь, своим телом, дабы сохранить вашу драгоценную жизнь, сир! – напомнила г-жа де Силлек. -Ибо, - поддержал ее г-н де Бриенн, государственный секретарь по иностранным делам. – Нет ничего важнее для государства, чем жизнь государя, данная ему господом нашим. У секретаря вспотел лоб. Более того, многие были очень бледны во время этой ужасной дуэли с кардиналом. Их сердца то замирали от ледяного ужаса, когда король брал голубую бумагу, то наполнялись надеждой, когда он подвигал розовую. Что могло сравниться с этой мукой! И все же свет сражался за жизнь своего любимца. -Дамы обожают своего короля! – с испуганным видом вмешалась г-жа Ангулемская. - И они очарованы вашим милосердием, сир! -Это смелый дворянин!- вставил маршал д' Эстре. – Он готов отдать жизнь за ваше величество. -Если дело касается преступлений против законов, – загремел опять кардинал.- Нужно захлопнуть дверь перед жалостью и не обращать внимание на жалобы заинтересованных лиц! Король неуверенно повертел длинное перо. -В священном писании, – медленно продолжил кардинал Бериль, – говориться: «Прощай врагов своих»! Выше священного писания ничего нет! -Господи, все мы слуги твои! – отчаянно выкрикнула герцогиня де Сент-Дье. Король перекрестился. -Это начало страшной войны, ваше величество, - заметил кардинал, обводя дворян ледяным взглядом, – зовущийся неповиновением. Король взял голубой листочек. -Сир, - вступил в схватку Берге, уважаемый дипломат из Италии,- узнав о вашем милосердном решении, даже английский министр проникнется уважением к такому милосердному монарху. -Дипломатия - это все!- заметил король и приблизил к себе розовый лист. -Жалось из страха – худший порок!- тихо сказал кардинал. -Довольно! - воскликнул замороченный король. - Я устал от споров. -Сир, - вдруг выступила вперед герцогиня Монморанси. – Пощадите моего супруга! Бедная женщина тряслась как в лихорадке, обезумев от страха за мужа. -Я тоже ходатайствую за герцога!- стала рядом с несчастной старая герцогиня Суассонская. -Мы просим помилования, сир,- произнес один из братьев Вандомов. Гастон молча присоединился к ним. Маршал де ла Форс, граф Марсиньяк, Гито - капитан гвардии - весь цвет дворянства просил за герцога. Придворные вспоминали его ратные подвиги, преданность, беззаветную службу королю, наперебой призывали к милосердию, доброте государя, вспоминали, просили, умоляли, требовали. Г-жа де Гиз и де ла Форс поддерживали обессилевшую жену герцога. Король сдался. Он взял розовую бумагу. Продолжение следует...
Стелла: Это хорошие главы. Держат в напряжении. Но, насколько я помню, дрался на Королевской площади - Бутвиль. Монморанси влез в заговор, был арестован и казнен в Тулузе.
Немо: Стелла, наверно мне стоило оговориться в самом начале, что я не претендую на точность исторических событий. В угоду литературной зрелищности я действительно пренебрег историческим фактом. К тому же: кто может поручиться за точность событий? История много раз переписывалась в угоду сиюминутной политике. Вдруг Монморанси действительно казнили на Гревской площади, а по каким -то причинам всем сообщили, что в Тулузе?! Наша история переписывается каждое десятилетие (новый единый учебник истории вот-вот выйдет!), а тут прошло аж несколько сотен лет. Несчастный Монморанси должен был казнен на Гревской площади, он там и казнён. Это, на мой взгляд, выглядит логично. На какой черт его везти в Тулузу, рискуя, что его отобьют родственники и друзья! Это же целый месяц, наверно!
Немо: Глава 23 (продолжение) И тогда кардинал со скрытой насмешкой, тем ужасной, что она была не прикрыта, положил на стол перед королем новую бумагу. -Сир, вот ваш собственный указ о запрещении дуэлей! Предчувствуя катастрофу, придворные содрогнулись. Их взволнованные лица, белое как мел лицо молодой жены Монморанси могли смягчить кого - угодно, но не кардинала Ришелье. Стало тихо, только слышалось тяжелое дыхание короля. -Сир! - торжествующе заметил Великий кардинал, словно нанося последний смертельный удар. – Теперь вам предстоит отрубить голову Монморанси или своему указу. -О, нет! - дико закричала герцогиня Монморанси. Она бросилась в ноги королю. – Пощадите моего мужа! Но король уже подписал голубой листок. Двор ахнул. Г-жа Бульонская зарыдала в голос. Кардинал Ришелье мягко спросил: -Сир, вы не устали? Король поспешно ушел в сопровождении кардинала. Жестокое ненавидящее молчание провожало его, молчание отчаянья и ярости. Король втянул голову в плечи, скрывая глаза под шляпой. Упрек в глазах людей, которых он любил, заставили его опустить голову. Молчание в зале мучило его сильнее, чем если бы его придворные умоляли его о пощаде или плакали. Он чувствовал себя виноватым. Кардинал тяжело дышал ему в затылок. Ненависть, исходящая от придворных, достигла предела. Женщины едва приседали перед королем. У мужчин был такой вид, словно еще чуть – чуть и они бросятся на кардинала Ришелье со шпагами. Кардинал буквально рисковал головой, проходя мимо придворных. Но присутствие короля который раз спасло ему жизнь. В распахнутых дверях король Людовик обернулся. -Я только хочу, чтоб меня называли Справедливым! - сказал он тихо. -Справедливый? - крикнул кто- то в ярости. - Только с пояснением: метко стреляющий из ружья! Зал злорадно расхохотался смехом, похожим на плач. И только спустя минуту, когда король ушел, зал ожил. Кто- то бросился на выручку герцогине, кто-то начал рыдать. У герцогини Бульонской начался нервный припадок. Несколько минут в зале слышались стоны, плач и проклятья. Продолжение следует...
Немо: Глава 24 Чудовищное событие должно был свершиться 7 мая. В красочно яркий день должна была кончиться жизнь любимца столицы, рыцаря без страха и упрека, пленительного кавалера, беззаветно преданного королю и престолу, герцога Ана Монморанси. Скорбь с утра наводнила Париж - словно герой его золотых грез уже покоился на своем родовом кладбище в Периге. Молча собирались на Гревскую площадь толпы народа. Все знали - никому не удалось заставить короля отменить свой вердикт. Герцогу готовили побег, но он гордо отказался. -Нет! - заявил он растерянным друзьям. - Если король помилует меня, я с готовностью останусь жить, если нет, то с достоинством умру. Другого я не желаю. Последний из Монморанси беглецом не станет.- И добавил тише: – Передайте мой жене, Элеоноре, что я любил ее. О решении герцога узнали в тот же день. Его в отчаяньи называли безумным, сумасшедшим глупцом, но помочь были уже бессильны. Он сам бесповоротно и бесстрашно отрезал себе пути к отступлению. В день казни за жизнь герцога еще воевали принцесса Конде, королева- мать Мария Медичи и брат короля Гастон. Недовольные суровым приговором дворяне из окружения кардинала Ришелье пробовали осторожно повлиять на него через графа дю Трамбле и г-на Амигуа, канцлера Франции. Но тщетно, ничто не могло остановить безжалостное колесо предсказанной судьбы. Приехавшая в карете без гербов Мария Медичи молча смотрела на деревянный помост, где по приказу ее царственного сына должны были обезглавить первого дворянина Франции, и украдкой вытирала слезы. Весь Париж собрался на площади. Простолюдины, предчувствуя единственное в своем роде зрелище, свешивались с фонарей, ловко карабкались на ограды и карнизы, свистели и улюлюкали. Они хорошо знали герцога. Он был пределом мечтаний женщин, уважаем мужчинами. Цветочницы плакали так же как знатные дамы - он часто покупал у них фиалки. Изабелла с мужем стояли недалеко от кареты королевы - матери. К ним поминутно подходили знакомые. -Де Силлек, как вы думаете, будет что-нибудь или не будет? -Я не знаю, господа,- сухо отвечал де Силлек. -Ну как вы думаете? -Как я могу что- то думать, если я ничего не знаю? – удивлялся де Силлек. -Но вы столь рассудительны... Вы должны что- то предполагать! -Я ничего не могу предполагать, потому что ничего не знаю! -Но все-таки? -Не ждите, господа, ничего не будет. Дворяне хмуро отходили. -Чего они все ждут? - спросила Изабелла. -Ожидают, что король пришлет вердикт о помиловании. -Арман, - воскликнула Изабелла тревожно, хватая мужа за рукав. – Почему вы так уверены, что не будет вердикта? Де Силлек мрачно глянул в сторону эшафота. -Его величество не позволит победить себя, - произнес он устало. – Для него это будет равносильно самоубийству. Герцог Монморанси обречен, Изабелла, как ни печально это осознавать. Кардинал не выпустит его из своих рук. Еще бы, черт возьми! Это уникальная возможность лишить парижскую молодежь политического и морального лидера! Герцог позволял себе слишком часто не подчиняться Ришелье, ну а за ним сопротивлялись указам и эдиктам и остальные! -Но я тоже не подчинялась г-ну Ришелье, помните!? Глаза де Силлек улыбнулись. -Ну, сколько человек знали о том, что вы не подчинились его высокопреосвященству, любовь моя? Ваша семья, верная подруга да четыре мушкетера? Что это – капля в море! А о том, что герцог не подчинился эдикту о дуэлях, знает уже вся Франция. Да и потом, напомню, нам с вами удалось обвенчаться только потому, что мы предусмотрительно бежали из Парижа. К ним подъехал г-н де Тревиль в сопровождении господ де Порто и де Батц. Подвижное лицо де Тревиля было сумрачно как никогда. Он, прищурившись, смотрел на стражников с алебардами, с трудом сдерживающих толпу. -Все это попусту, черт возьми! - разочарованно махнул рукой де Порто. -Ришелье слишком много на себя взял, дьявол его раздери! – процедил де Тревиль сквозь зубы. Негодование широкими волнами прокатывалось по Гревской площади. Все новые и новые придворные подъезжали, чтоб прошептать: «Мне отказали»! -Маршал Бассомпьер тоже ничего не мог сделать! - сообщила Джулия мрачно, стараясь не глядеть на эшафот.- Изабелла, что говорит твой дядя? -Что говорит? Он попытался вступиться за мятежника, но Его Высокопреосвященство не стал его слушать, - хмуро ответил за жену де Силлек. – Я сегодня с утра был у г-на Кавуа, ему тоже отказали. -Черт возьми!- воскликнул де Арамисец.- Это не герцог Монморанси, а стадо упрямейших ослов. До последнего мгновения мы уговаривали его бежать, а он что? Он, видите ли, хочет услышать помилование только от короля! -Ведут! - простонала площадь тысячью голосов. Появился осужденный на смерть. О, золотые мечты о безоблачном счастье! О, пленительная и светлая любовь на все времена! Все это изуродовал веселый теплый день. Все было еще у прекрасного молодого бога, носившего славное древнее имя Монморанси и через мгновенье ему не будет принадлежать уже ничего... Какая несправедливость выбрала для жертвы именно его?! Самого благородного, уважаемого, красивого, везучего из всех! Что за ужасный рок! Герцог шел один посреди монахов - доминиканцев в серых капюшонах со свечами в ладонях. На губах герцога рдела мальчишеская улыбка. Он был без шляпы и камзола, и теплый ветер играл с его золотистыми кудрями. В руках герцог сжимал распятие и белую розу, кинутую ему какой- то цветочницей у Бастилии. Он улыбался и подставлял молодое лицо солнцу. Он шел так беззаботно, будто гулял по любимому им Парижу. И эта улыбка вызвала больше жгучих слез, чем, если б молодой человек молил о пощаде или мрачно смотрел на камни мостовой. Толпа не расступалась перед ним, и ее разогнали кнутами. Какая- то женщина пронзительно заголосила, и ее ударили в живот. Процессия двигалась медленно, и с каждым ее шагом будто черная тень ложилась на свободный город Париж. Колокола начали гудеть глухо и зловеще. -Ах, какой молодой и красивый!- зашептались беззубые старухи, бесцеремонно отпихнутые чернью к стенам домов. Монморанси легко вбежал на эшафот. -Приветствую вас всех, господа!- крикнул он. Ропот, похожий на рыдание, пронесся по площади и стал громче, когда на помосте появился пожилой судейский. Он должен был зачитать приговор. -Простите меня, ваша светлость! - сказал он гнусаво. - Я всего лишь подчиняюсь приказам. -Не смущайся, – кивнул герцог. – Я умею смотреть в глаза смерти. Я встречал ее, когда защищал моего короля! Всхлипывания позади Джулии и Изабеллы усилились. Джулия спрятала лицо в платок. У Изабеллы дрожали губы. Монморанси обвел всех спокойным взглядом. -Держи, красотка! - кинул он цветок кому- то из женщин.- Будь счастлива и помни меня! Девушка упала на колени. Она шевелила губами, но ничего не могла сказать. Приговор был зачитан. Монахи забормотали молитвы. Судейский сунул герцогу свечу. Тот глядел куда- то поверх голов волнующейся толпы и потому ее не удержал. Произошла временная заминка, монахи подняли свечу и подали ее смертнику. На какой- то вопрос, заданный Монморанси они закачали головами. Палач вынул широкий меч. Толпа заволновалась, не в силах выносить ужасное зрелище. Раздались истерическое вопли женщин. Но, будто чтоб затянуть мучения несчастного, меч, называемый в народе "меч правосудия", был отложен в сторону. Плотники вытащили на помост странное сооружение, представлявшей собой острый топор, зажатый меж двух деревянных стояков. -Что это такое? – возбужденно закричали в толпе. –Покажите нам получше! -Эй, палач, делай свое дело топором! Или ты не мастер? Улюлюканье стало громче. Несчастный Монморанси выпрямился, но ни один мускул его лица не дрогнул. -Боже всемогущий! - вскричала Джулия с ужасом. - Боже! Боже! Что это? Это и есть "Испанские сапоги"? Его будут пытать у нас на глазах?! Ее возглас не был услышан, ибо все вокруг кричали: одни высказывали недовольство новейшим методом казни, другие возмущались жестокостью наказания. -Палачу остается только дернуть за веревку, - пробормотал де Арамисец. Он прижал голову Джулии к своей груди, стараясь, чтоб она не увидала страшное зрелище. Толпа вокруг так бесновалась, что появившемуся посланнику короля пришлось хлыстом пробивать себе путь к помосту. -От короля! – надрывая горло, кричал всадник, давая шпоры лошади. -Слушайте короля! Люди напряглись. Неужели? Неужели кто-то вырвал у короля Людовика помилование? Неужели герцог не умрет!? Затаив дыхание так, что разрывало грудную клетку, все смотрели на посланника. В установившейся тишине было слышно, как он бежал к помосту, как упали остатки сургуча. Священник, пробежав бумагу глазами, передал ее палачу, а тот медленно протянул герцогу. Тот пробежал глазами несколько нацарапанных слов. -В качестве большой милости, - сообщил Монморанси толпе чрезвычайно спокойно.- Меня приговаривают к смертной казни, запретив палачу касаться моей шеи. Ты слышал, палач? Это было настолько неожиданно, что маршал де ла Форс не сдержался. -Каналья!- громко процедил он сквозь зубы. Г-жа Бульонская упала в пыль. Рыдания и причитания пронеслись по Гревской площади. Как в кошмарном сне, не в силах стряхнуть наваждение, смотрели широко распахнутые глаза людей, как Монморанси опускается на колени, целует протянутый священником крест. То было душераздирающее зрелище. -Я верный слуга его величества! - торжественно сказал герцог. – Я был храбр. Я любил. Я был счастлив. Мне не в чем упрекнуть ни себя, ни вас, господа. -Аминь, - пробормотал священник. Монморанси обвел взглядом заполненную до краев площадь, словно прощаясь со всем, что он любил. Когда он увидел жену в страшно уродовавшем ее коричневом узком платье, глаза его сухо блеснули. Несколько мгновений мужчина и женщина глядели друга на друга. Слезы катились по помертвевшему лицу герцогини. Они уже простились в Бастилии. Из толпы ему протягивала руки герцогиня Бульонская. Безумно горели ее измученные глаза, и вздымалась грудь. -Я люблю тебя! - вдруг проговорила она громко. – Не уходи! Не было счастья нам на земле, не будет на небе. Я не смогу без тебя жить. У герцогини качалась и вздрагивала голова. Герцогиня Монморанси стояла как алебастровая статуя. Мольбы обеих женщин - явная и затаенная - вызывали стоны жалости у толпы. Монморанси поднял руку. Он поглядел на ратушу, окна которой сверкали в свете весеннего солнца и глубоко вздохнул: так остро пахло цветущими каштанами, что кружилась голова. Ласточки чертили в лазоревом небе свой полет. Герцог то ли молился, то ли просим о чем-то, не отрывая глаз от ратуши. Монморанси сам завязал себе глаза, встал на колени, склонил голову. -Одним ударом, палач, – попросил он громко. -Клянусь, – отозвался тот как эхо. -Нет!- закричала герцогиня Монморанси. Толпа затрепетала. Палач дернул за веревку, топор упал, и голова отделилась от тела. Это случилось. Герцога больше не было. Символ старого парижского дворянства был обезглавлен. Дворян лишили их кумира, идеала, храброго, благородного хранителя идей настоящей средневековой чести. Джулия вцепилась в руку мужа. Изабелла прятала лицо на груди де Силлек. Монахи быстро унесли тело и его голову. Палач уже исчез. Первым опомнился секундант герцога Шарпель. Он вскочил на помост, где еще алела кровь его благородного друга. -Он убил его! – страшно закричал он. – Он все- таки убил его, он - сатана! Волна ярости захватила людей. Дворяне схватились за шпаги. -Де Порто! – быстро позвал де Силлек. – Идите сюда и снимите- ка этого безумца! За такие речи его не только что обезглавят, а четвертуют. Де Порто с места, где стоял, схватил де Шарпеля за ноги и стащил вниз. Толпа не расходилась. Вельможи стояли группами. Все они держались за шпаги. Нечастная герцогиня Монморанси истерически рыдала. -Мы недооценили кардинала, - мрачно сказал де Арамисец. Де Силлек покачал головой. -Я напомню вам, что еще семь лет назад старейшие дворяне предупреждали: «Вот увидите, господа, мы будем настолько безумны, что позволим Ришелье стать первым министром Франции»! Что и случилось! -Это конец, - сквозь слезы прошептала Джулия. – Такого великого человека, как Монморанси, больше не родится во Франции! Он не когда не шел на сделки с совестью, на уступки, чтоб получить выгоду, никогда не соглашался с чужим мнением, какие б несчастья ему бы это не сулило! Он никогда не соглашался с делами бесчестными! Мы с ним не боялись ничего! Монморанси незримо стоял за нашими спинами, вытащив свою благородную шпагу! Он хранил нашу честь. А мы дали его убить. Ах, закончились времена рыцарства. господа! Пришло время льстецов и торговцев! -Его высокопреосвященство не учел только одного, - с трудом прошептала Изабелла.- Он не знает, что теперь его ждет. Продолжение следует...
Стелла: Немо, это история России переписывается каждые 10 лет в угоду правителям.))))) Не путайте с историей других стран - в Европе пока еще целы архивы; так вот, к слову, имеется гравюра, сделанная по следам казни Монморанси в Тулузе. Я просто подумала, наивный я человек, что, играя главными героями, как шахматными пешками, вы все же доску истории сохраните в относительной целости. А у вас фэнтэзи чистейшей воды. Но динамично и впечатляет.
Немо: Чертовски рад! А вот по поводу архивов - осмелюсь поспорить! Бастильский архив находится в Санкт -Петербурге. Я читал его - не весь, конечно, но кое- что переведенное на русский (переведенное на русский еще в 19 веке). Имя Монморанси там упоминается. Он сидел в Бастилии в описываемые мной год. Как автор я и описал, что могло быть дальше.
Немо: Глава 25 Эта казнь превратила Париж в костер. Если раньше с жесткой внутренней политикой кардинала Ришелье как-то мирились, теперь ему пришлось выносить откровенную враждебность окружающих. В Лувре при виде его высокой стройной фигуры вельможи замолкали, он ходил посреди гробового молчания замерших людей. Над ним откровенно смеялись простые парижане, читая появившиеся памфлеты дерзких городских менестрелей. Даже верные его соратники про себя считали, что он зашел слишком далеко. Королевский двор же все лето мстительно ждал возможности отыграться. И дождался. Напомним вам, что кардинал Ришелье считался не только лучшим политиком и оратором своего времени, но и талантливым писателем. Пьесы, вышедшие из- под его пера, шли в театральном зале Лувра или театра Мондоре и были весьма недурны. В этот месяц как раз должны были давать «Большие пасторали». В утро премьеры за супругами де Силлек заехала чета де Арамисец. -Джулия! - скорчила недовольную гримасу Изабелла. – Скажи мне, что значит твоя вчерашняя записка про театр? -Я думаю, - невинно отозвался де Арамисец. – Вам, господа, будет интересно отвлечься и послушать новою пьесу г-на Ришелье. Те, кто ее читал, утверждают не без оснований, что она очень даже недурна! Изабелла, неприятно пораженная, кинула взгляд на мужа. -Объяснитесь же!- потребовал де Силлек. -А если я этого не сделаю, де Силлек, вы, конечно, не поедите с нами в театр? -Нет. -Отчего же? -Смотреть пьесу кардинала Ришелье в то время, пока тело несчастного Монморанси едят черви, я и, надеюсь, моя семья, считаем недостойным для дворян. Изабелла кинула на мужа восторженный взгляд. Де Арамисец тонко улыбнулся. -Вы думаете, де Силлек, что мы забыли смерть герцога и простили ее? -Да. Именно так я и думаю. -Не беспокойтесь, мой щепетильный друг, - успокоил его Арамисец. – Ничего недостойного в вашем посещении театра сегодня не будет. Более того, кардинал еще припомнит вам сегодняшний вечер. Вам не в чем будет себя упрекнуть, уверяю вас! -Придумано все отлично! - возбужденно воскликнула Джулия. – Идем же скорее! В великолепном зале нового театра Мондоре, просторном, с высоким потолком, украшенным изысканной лепкой в виде гирлянд цветов и ангелочков, натужно дующих в трубы, было людно настолько, что даже пришлось поставить несколько лишних стульев. Изабелла и Джулия устроились недалеко от сцены на специально оставленных для них стульях. Мужчины сели позади них. Джулия, уложив юбку платья красивыми складками, глянула на свое отражение в огромном боковом зеркале и осталась довольна. Она поискала глазами знакомцев и помахала им рукой. -Ну что?! - жадно обратилась к ним г-жа де Сот, перегнувшись через кресло. -Все идет как надо! - подтвердила Джулия, которая старалась быть в курсе всех событий двора. Изабелла с любопытством и внутренним негодованием вгляделась в лица соседей, но ничего не сказала. Хотя было уже ясно – дворяне что –то замыслили и теперь убеждались, что все идет «как надо». Когда приехала королева-мать Мария Медичи, в черном платье с обильно нашитыми на нем розовыми жемчужинами, сильно напудренная и грустная, все уселись по местам. Его величество почему –то не появился. Как шептались знающие люди, его поразило внезапное нездоровье, хотя Людовик всегда считал необходимым слушать новые пьесы своего первого министра. Полог синего бархата с нашитыми на нем золотыми геральдическими лилиями был отвернут, и на сцену вышел актер в красно- зеленом одеянии средневекового Гарольда. -"Большая пастораль!"- объявил он многозначительно. Но никто не смотрел на сцену. Кардинал Ришелье, одетый в строгий камзол лилового цвета с золотыми галунами, усаживался в первом ряду у сцены. Его сопровождали г-н Кавуа и отец Жозеф, почти незаметный в полутьме в черной сутане монаха - бенедиктинца. Кардинал с нетерпением готовился смотреть свое новое детище. Шепот пронесся по залу - еще была свежа память о коварстве и жестокости кардинала Ришелье по отношению к несчастному герцогу Монморанси, но тут же разговоры стихли. Актеры вышли играть. Что-то мешало Изабелле смотреть пьесу. Джулия ерзала на стуле и все время оглядывалась по сторонам. На лице де Арамисец, человека чрезвычайно скрытного, застыла странная мягкая улыбка. Де Силлек, опираясь на спинку стула Изабеллы, был непривычно мрачен, словно тоже ощущал нервозную атмосферу в зале и его томило предчувствие чего-то непонятного и рискованного. Изабелла украдкой глянула на королеву-мать. Ее возмущало и раздосадовало лицемерие света, горько оплакивавшего смерть своего любимца Монморанси, и тут же открыто доказывающей преданность Великому кардиналу. Ведь зал был полон, а мелкие дворяне даже стояли позади стульев людей знатных. И Изабелла жалела, что приехала. Актеры играли вдохновенно. Знаменитый автор мог рассчитывать на искренние аплодисменты. Но пьеса закончилась и, после последних слов миленькой розовощекой Пастушки, зал замер. Он не взорвался криками восторга, не стал аплодировать, приветствуя автора, не засмеялся от удовольствия, как было всегда. Люди не сделали ничего такого. Гробовая тишина царила в зале. Никто не хлопал. В первый миг можно было решить, что зал слишком очарован игрой актеров и талантом автора, но слишком долгая тишина опровергала это приятное соображение. Актеры поклонились и ушли за кулисы с таким видом, словно знали, что хлопать им сегодня не станут. А зал молчал. Молчал, чтобы сказать. Молчал, чтобы напомнить. И каждый молчанием кричал слова гнева, боли и проклятия. «Помни Монморанси!"- кричало это молчание. Нельзя было крикнуть. Люди молчали. Уязвленный кардинал Ришелье подался вперед, сжигая зал глазами. В немом протесте против жестокости каждый встретил взгляд прямо. Тишина выше ненависти. И лица не искажались злобой, ибо перед глазами многих промелькнула чарующая мальчишеская улыбка. Вельможи медленно встали. Намеренно спокойно удалилась Мария Медичи, за ней, опираясь на плечи друзей, ушел Гастон Орлеанский. -Идемте, Изабелла! – тихо позвал де Силлек. Он потянул ее за руку. - Большего мы не можем сделать для того, кто уже покинул нас. У театра собралась огромная толпа. Все оживленно болтали, прерывая друг друга. Кое- кто пошустрее уже уехал домой, чтобы наутро покинуть Париж. -Ничего не скажешь - злая выходка! - подскочил де Батц к друзьям. – Наказание равносильно проступку. -Я думаю, в отношении нас будет то же самое, господа! - медленно покачала головой Изабелла. Кардинал уехал из театра взбешенный. Можно было ожидать, что даром такое его унижение не пройдет никому – ни вельможам, ни мушкетерам, ни фрейлинам. Так и случилось. Через день герцогиню Монморанси с новорожденным сыном выслали из Парижа. За ней отправили в свои поместья г-жу Бульонскую и Марию Медичи. Принцу Гастону и братьям короля Вандомам на полгода запретили посещать Лувр. Графа де Ангулем, принца Конде, г-на де Бриенна и г-на Суассона посадили под домашний арест. Всех духовных служителей, выступающих за помилование герцога Монморанси, выслали в их епархии. Г-на Бриге и прочих дипломатов отправили в их миссии. Г-на Шапрея и его шестерых друзей арестовали. Не было и дня, чтоб кто-то не поплатился за свою былую дерзость. Париж лихорадило. Г-н де Тревиль не скрывал от мушкетеров, что, возможно, арест ждет и его. Неудивительно, что его явные опасения вызвали бурю чувств у королевских мушкетеров. За своего капитана каждый из них отдал бы последнюю каплю крови. Теперь мушкетеры спуску не давали гвардейцам кардинала. Не было и дня, чтоб не узнали об очередной дуэли и очередной смерти. Королева Анна тоже боялась. Она посоветовала некоторым своим фрейлинам не появляться при дворе, чтоб не обратить на себя внимания рассвирепевшего кардинала. Изабелла и Джулия не выходили теперь из дома. Продолжение следует...
Немо: Глава 26 Изабелла внезапно проснулась и села в постели. В первое мгновенье она не могла бы сказать, что ее разбудило, но вот холодный пот покрыл ее тело в тоненькой ночной сорочке. В комнате кто- то был. Де Силлек уехал в Лувр еще вчера и она ждала его только утром. Единственной мыслью у Изабеллы было, что кардинал прислал гвардейцев ее арестовать и проводить в Бастилию. Но гвардейцы никогда бы не вошли в ее спальню. Изабелла дрожащими пальцами хотела было дернуть пистолет из-под подушки мужа, но оружия не было. Холодея, Изабелла осторожно потянула руку к колокольчику на столике у кровати. Тот исчез. Она старалась дышать ровно, как спящая, желая обмануть высокого человека, внезапно подошедшего к ее постели и отодвинувшего полог, потом, не выдержав тишины, резко села. -Кто здесь!?- бросила она в темноту, напрасно стараясь, чтоб голос не дрожал, и пронзительно закричала: - Помогите! -Т-с-с!- зашевелился человек. – Не кричите, прошу вас. За дверьми все равно никого нет. Кроме того, вы же не хотите, чтоб пострадали те, кого вы любите? Человек шептал медленно, словно боясь, что его услышит еще кто-то, кроме Изабеллы. -Что вам угодно? Что вы хотите сказать? -Мадам! - учтиво продолжил человек. – Вы должны уехать со мной. -И не подумаю! - выпалила Изабелла и потянулась к столику, надеясь, что незнакомец не догадался убрать тяжелый графин с вином. Если б ей удалось разбить его, то прибежали бы слуги. Хотя, может быть, не стоило рассчитывать на них: человек как- то пробрался сюда и, возможно, не без их помощи. Ей было неприятно думать, что кто- то из "ее" людей продался, но факты оставались фактами - она была одна во власти неизвестного ей коварного человека и слуги на помощь ей не пришли. -Ах, графиня! - насмешливо заметил человек. – Не считайте меня таким глупцом! Я убрал колокольчик и свечи. Изабелла сжала зубы. Смутное беспокойство удерживало ее от крика о помощи. Человек был один, и это почему- то пугало больше, чем если б сюда явилась толпа бретеров. Держался он уверенно, и Изабелла решила, что он –человек знатный. Тем более казалось странным его появление здесь. -Что вам угодно? - повторила она, стараясь, чтоб ее голос не дрожал. – Вы, верно, служите Его высокопреосвященства кардиналу Ришелье? -О мадам! - человек явно огорчился ее резкостью. – Не стоит думать обо мне настолько плохо. Я просто хочу, чтоб вы поехали со мной. Если вы это сделаете, вашему супругу не причинят вреда. Изабелла судорожно глотнула воздух. -Мадам, почему вы замолчали? - забеспокоился человек. Он слегка наклонился к ней. Изабелла отшатнулась, со страхом отметив про себя, что он в черной маске. -Негодяй!- бросила она в ярости. – Мерзавец! Что вы с ним с делали? -О, нет ничего! - человек сказал это так просто, что Изабелла поверила ему. – Он жив и здоров, слава богу, мадам, но я не могу ручаться за это, пока вы здесь. -Кто приказал вам увезти меня? Разбойники из Ла-Рошели? – с неприязнью спросила Изабелла. Она испытывала непреодолимое желание расцарапать этому отвратительному посланнику лицо. Он, видимо, почувствовал это, потому что отошел от кровати и уселся в кресло у недавно погасшего камина. Видимо, он хорошо видел в темноте. Изабелла надеялась, что тускнеющий свет от затухающих алых углей хоть как- то поможет ей определить, кто этот незнакомец, но нет – света было недостаточно. -Кто вы, сударь? -Я тот, кому приятно увезти самую первую красавицу Парижа под покровом ночи, - Изабелла молчала, испугавшись странного оттенка в приглушенном голосе человека - ей почудилась мягкая насмешка. - Мадам, чем скорее вы поедите со мной, тем лучше будет чувствовать себя ваш супруг. Или вы отказываетесь? Вы так мало цените жизнь вашего супруга? Вы, как многие, считаете плебейством ценить того, с кем сочетались законным браком? -Прекратите!- возмутилась Изабелла.- Куда вы собираетесь везти меня? На бал в ратуше? Мы с вами будет танцевать? Человек не ответил, но Изабелле показалось, что он улыбнулся. -Я с радостью танцевал бы с вами ночи напролет! – отозвался он совсем тихо. -Я выцарапала бы вам глаза! Я не танцую с подлецами, которые играют на чувствах людей! Я поеду с вами, но если вы не сдержали слова и сделали с ним что-нибудь, я всю жизнь потрачу, но отомщу вам! Слышите? Отвернитесь, я оденусь. -Вы так любите своего супруга? – осведомился человек светским тоном. Изабелла нащупала в темноте и надела платье и три нижние юбки, приготовленное служанками на завтрашний день, с трудом застегнув мелкие пуговки на лифе, взяла из шкатулки с драгоценностями шпильки и наугад заколола волосы. -Вам меня не понять! - с крайним презрением бросила она.- Мне не найти плащ. Зажгите свечу. -Нет, мадам! Свет привлечет слуг. Придется вам ехать без плаща. В крайнем случае, я укрою вас своим. -Вы принуждаете меня ехать с вами, но вам не удастся принудить меня пользоваться вашими вещами! -Вы жестоки,- вздохнул человек. – Поверьте, я не так уж плох! -Спросите свою совесть, жестока я или нет... Я готова. Но человек продолжал сидеть. Он закинул нога за ногу и задумчиво постукивал пальцами по ручке кресла. Изабелла с неприязнью следила за ним. -Мне говорили, что г-жа де Силлек удивительно доброжелательна, - то ли с восхищением, то ли с одобрением произнес он. - А вы явно с ненавистью глядите на мой профиль. Вы не любите мужчин? Изабелла молчала. Страх и отчаянье захлестывали ее. -Не мучьте меня!- взмолилась она. – Везите меня к нему. Неужели у вас нет сердца!? Человек резко встал, подошел к окну и тихо свистнул. В ответ раздался такой же переливчатый свист. -Нас ждут!- произнес он.- Идемте! И твердо помните- стоит вам закричать, и ваш супруг будет убит! Трепеща в липких сетях страха, Изабелла прошла комнаты собственного дома, погруженные в темноту, не встретив никого из слуг, не увидев ни одной свечи, словно сам дьявол подготовил это похищение. Ночная свежесть охладила ее горячий лоб, но она не была в состоянии любоваться тихой ночью. Ее мозг раздирали страшные предположения. Если не кардинал Ришелье прислал этого человека, тогда кто? И как ей подать сигнал слугам, чтоб те бросились ей на выручку, и при этом не причинить вреда графу де Силлек! Изабелла затряслась от ужаса, представив мужа арестованным. А если он уже в Бастилии или, того хуже, в Фор-Левеке, чья сырость и холод слыли смертельными!? А если с ним сделают то же самое, что с несчастным маркизом де Девроном?! А если и Джулия уже в Бастилии и ее пытают в страшном ублиете? Зачем она, Изабелла, приехала в Париж, где теперь ее подстерегает очередное ужасное испытание! О, она сделает все, что угодно, солжет, украдет, убьет, все что потребует от нее этот ужасный человек, только бы ей не пришлось падать в обморок при опознании окровавленных тел друзей, найденных недалеко от Фор-Левека! Ее похититель взял было ее за руку, но она выдернула ладонь, будто ошпарилась. -Не смейте прикасаться ко мне! - воскликнула она в ярости. - Я расцарапаю вас в кровь. На лужайке перед домом было много светлее, и Изабелла под сенью раскидистых неподвижных каштанов усмотрела другого высокого и худого человека, державшего под уздцы две лошади. -Где мои слуги? Или вы убили всех в доме? -Нет, – отозвался похититель мягко. -Вы подкупили их?! -Вы все узнаете совсем скоро. -Ах, с каким бы удовольствием я увидала вас в крепости Шатле или на плахе. -Мадам! Не огорчайте меня. Я не хотел бы разочароваться в вашей доброте, о которой судачат в городе! -Оставьте меня в покое, - процедила она сквозь зубы. -Не могу, мадам. Напротив, я хотел бы получить ответы на некоторые, интересующие меня вопросы! -Вы всегда все делаете наоборот? Когда вас просят уйти, вы всегда остаетесь? -Я имею мужество быть собой, мадам! -Кто ваш господин? Г-н де Кавуа или г-н Ришелье? Или отец Жозеф? -Ни тот, ни другой, и не дай бог, третий! -Или похищение – новый способ допроса с пристрастием? -Вы странно относитесь к жизни, мадам! Другая бы с радостью заподозрила в нашей занимательной беседе любовную интригу, в вы твердите про какие-то допросы и убийства! -О слава богу! Но тогда, коли мы с вами замешаны в игры не политические, может быть, вы поможете мне, сударь? За хороший кошелек с монетами? Уйдите или позвольте хотя бы сообщить друзьям, куда вы должны меня доставить. -Фи! Вы пытаетесь подкупить меня? - спросил он с пренебрежением. – Но что это я удивляюсь? Теперь, увы, кругом одна коммерция! За деньги продается и покупается все, даже преданность! -Постойте! Мой муж все-таки арестован, да? Он в Бастилии? О, умоляю, не молчите! Если вы поможете мне освободить его, я вам заплачу очень щедро! -Любую цену?- шепнул он осторожно. Сердце Изабеллы сжалось. Она задрожала и едва не закричала от ужаса, на которой сама себя обрекала. -Да, - бросила она.- Чтобы он жил, я заплачу любую цену. -Даже станете моей любовницей!? Изабелла уловила странные ласкающие нотки в его шепоте. Казалось, он отнюдь не торопиться привезти ее в назначенное место, будто получал удовольствие от беседы с ней. Это было невыносимо! -Как вы смеете!?- закричала она. -Мужественная госпожа! - шепнул он. - Совсем недавно вы улыбались мне, а сейчас ненавидите совсем искренне. Так вы станете моей любовницей, если я помогу вам? Изабелла удрученно промолчала. На манеру кардинала Ришелье все это не похоже... Может быть, не все так плохо и ее похищает поклонник? Не барон де Дромоль – ему не хватит воображения и наглости заявиться к ней в спальню! Может быть, так чудит милый дядя Жозеф? Все домашние знают, что ради мужа она поедет куда - угодно и без рассуждений! Но зачем ему шантажировать ее? Она уже и так обещала быть покорной! -Ну что же…Продолжим разговор позже! - прошептал незнакомец со странной интонацией теплой насмешки. - Мне придется завязать вам глаза! -Интересно, как вы проедите мимо моих слуг?- спросила она едко. - Они узнают меня и поднимут тревогу... -Увидите, дорогая графиня! -Я закричу! -Нет, мадам, вы этого не сделаете. Более того, вы скромно опустите голову, чтоб слуги не увидали ваше лицо. Изабелла фыркнула, когда ей завязывали глаза. Незнакомец помог ей сесть в карету, куда зашел его молчаливый спутник. Сам он ехал верхом. Как ни странно, слуги на воротах не остановили их. Свет от факелов осветил веки графини, люди вокруг двигались, но не издали ни единого звука, будто по чьему- то знаку. Изабелла была потрясена. -Они не задержали вас! – с неприятным удивлением вскричала она, когда копыта лошадей застучали по мостовой Парижа. Они свернули несколько раз, остановились, вокруг слышались голоса, и вскоре они выехали из города. Карета остановилась. Похититель потянул ее за руку. -Господи, уж не к разбойникам вы меня привезли!? - вскричала Изабелла. -Что вы! Вас - и к разбойникам! Я считал бы себя бесчестным человеком, если б связался с этими отщепенцами! -Вы их не лучше! Ее заставили сделать несколько шагов. -Можете снять повязку. Изабелла сдернула платок. Она очутилась перед крошечным домиком с низкой крышей, все окошки которого были освещены. Изабелла прикусила себе запястье. -Если с ним что- то случилось, не приближайтесь ко мне, - процедила она сквозь зубы. –Считайте, что вы уже мертвы! Человек в маске молча открыл дверь дома, откуда шел свет. Изабелла осторожно вошла, но споткнулась на пороге и чуть не упала. Продолжение следует...
Немо: Глава 26 (продолжение) Вид Джулии, де Порто, де Батц и де Арамисец, одетых по-дорожному, расположившихся у камина в живописных позах, вверг ее в некое оцепенение. -Вот и вы, дорогая графиня! - сказал де Порто как ни в чем не бывало. Он встал и жестом пригласил ее к столу в глубине помещения. - Рады вас видеть, сударыня! Подкрепитесь перед дальней дорогой холодным ужином, прошу вас! Тут холодный каплун с артишоками под молочным соусом, гусиная печень, очень вкусный мясной паштет… Быстро же де Силлек и де Батц привезли вас! -Прекратите мистификацию,- жалобно прошептала Изабелла. Спутник Изабеллы подошел к столу и снял маску. Она ахнула. -Арман!- закричала она, вне себя от возмущения. - Это вы!? Но как…Как вы смели играть с моим сердцем! Как смели пугать меня мнимым арестом и выпытывать все мои сокровенные мысли! Это из-за дона Себастьяна, верно? Вы не простили мне? Вы из-за него так жестоко мстили?! О, вы ни на экю не верите ни мне, ни моей любви! Она открыла было рот, чтобы вздохнуть поглубже и продолжить пламенную речь, но наткнулась взглядом на предостерегающий взгляд Джулии и донельзя изумленный взгляд де Порто. Изабелла с трудом сдержалась и стиснула зубы. По-видимому, друзья представить не могли, что кто- то безнаказанно может повысить голос на графа де Силлек. И Изабелла, боясь и дальше ставить его в неловкое положение перед друзьями, с трудом сдержалась. Но ярости и гневу нужно было дать ход. Она круто развернулась к де Батц: -Г-н де Батц, я считала вас моим другом, а вы напугали меня до полусмерти! -А что такое? – подошла поближе Джулия. Она, одетая в теплый голубой камзол с белыми вставками, синие штаты с галунами, черные высокие сапоги со шпорами сейчас напоминала хорошенького мальчика - пажа. И любопытный паж жаждал узнать подробности. -Ох, Жули, наши друзья устроили тайное похищение - я ехала в полной уверенности, что меня по приказу кардинала везут в Бастилию! -Ха! - рассмеялся де Батц. Он нисколько не чувствовал себя виноватым и с довольным видом крутил ус.– Придумали тоже, сударыня! Кто бы посмел вас увезти в Бастилию? -Я чуть с ума не сошла от страха! А вы, г-н де Батц, даже не соизволили открыться мне. Ни словечка не произнесли! -В Бастилию и в этот раз мы вряд ли попадем, - молвил де Арамисец невозмутимо. – И, если вы закончили вашу маленькую, я бы сказал даже святотатственную, речь, сударыня, соблаговолите узнать последние новости: мы немедленно, не дожидаясь утра, уезжаем в Англию. Во Франции, как нам любезно сообщил г-н де Тревиль четыре часа назад, стало опасно. Но не волнуйтесь: мы прогуляемся на остров ненадолго, и при этом выполним кое- какое дельце для Его Величества. -Пусть будет Англия, господа! Но это все равно не означает, что меня можно пугать! -Да если б не мы,- вступился за друзей благородный де Порто, - быть вам арестованными! Но Изабелла уже выдохлась и, стараясь не глядеть на мужа, слабым голосом попросила рассказать ей, что заставило кардинала Ришелье арестовать именно их. Через четверть часа она знала подробности приказа о собственном аресте, а еще через три четверти часа все уже садились в седла. -Прости меня, - прошептал де Силлек, подсаживая Изабеллу в седло. Она уже переоделась в мужской костюм из багажа, который, как оказалось, слуги доставили сюда заблаговременно еще вечером. -Зачем вы это сделали?- спросила Изабелла вполголоса. Она старалась не заплакать от обиды. - Вы же знали, что я готова ради вас на все! Неужели вы меня испытывали? Но с вашей стороны я ничем не заслужила такой несправедливости, сударь! А вы... вы были недалеко до того, чтоб меня соблазнить! -Прости меня. -Нет, сударь! Вы обидели меня незаслуженно! Я всегда старалась быть честной по отношению к вам. -Не всегда, если быть точным, сударыня! – живо возразил он.- В случае с милейшим доном Себастьяном вы были весьма скрытной, и вам будет нелегко опровергнуть мои слова. И, кстати, вы также отнюдь не всегда ставили меня в известность о некоторых своих действиях! Сколько раз вы уезжали и приезжали без моего соизволения, действовали как вам заблагорассудиться, тайно лечили больных и даже выслушивали их признания в любви! Или вы считаете, что я в восторге от вашей скрытности? -Какой бы скрытной я не была, мне ни разу не приходило в голову выпытывать ваши помыслы тайно! -Но я уверен теперь, что ты любишь меня! Изабелла вздохнула и, склонившись с седла, даровала ему поцелуй. Еще не взошло солнце, а свежесть утра еще не рассеялась под его лучами, как маленькая компания остановилась. Было решено ехать в Сент-Мало друг за другом, чтоб не привлекать к себе внимание. -Влюбленная пара или два странника – это невинные путешественники, а дворяне в окружении слуг –целый отряд! – рассудил де Батц. –Так что встречаемся в порту, господа! Продолжение следует...
Немо: Глава 27 Рассвет застал их в пути. Если б можно было окинуть ее с высоты птичьего полета, мы увидели бы следующую пленительную картину: первыми по извилистой дороге под сенью дубов и грабов ехали де Порто и де Батц. Далее, на расстоянии двух лье от них, следовали де Арамисец и Джулия, а за ними, еще дальше – Изабелла и де Силлек. Де Батц и де Порто, люди предприимчивые, поступили хитро. Они где-то отыскали брошенную повозку, нагрузили ее бочками с вином, спрятали оружие под сеном, нарядились более чем живописно и таким образом спокойно проезжали мимо постов, щедро раздавая су и пол-су караулам. Де Силлек и Изабелла расспрашивали всех встречных о постах и объезжали их по лесу, который постепенно терял пышную зеленую листву, но все еще мог спрятать беглецов. А вот де Арамисец и Джулии не повезло – они натолкнулись на отряд гвардейцев кардинала. И, хотя те не задержали их сразу в одной тихой умиротворенной деревушке, но поехали следом. -Они так и тащатся за нами как старьевщики! – с улыбкой заметил де Арамисец, поднимаясь на стременах. Он воспользовался моментом, когда дорога поднималась на высокий холм, и с высоты, как полководец, оглядел живописные, залитые солнцем поля и лес. -О, господи, Анри! – воскликнула Джулия, испуганно оглядываясь. -Не бойтесь, любимая, они еще далеко, но мы определенно чем-то привлекли их внимание. Джулия обратила встревоженный взгляд на мужа. Тот сморщил лоб и скомандовал: -В галоп! Если мы будем держать такое же расстояние еще четверть часа, я ручаюсь - мы спасемся! -Вы что- то придумали? -В галоп лошадь, милая, в галоп! Они пришпорили коней, спустились с дороги, преодолев небольшой овраг, и понеслись по лесу как птицы. -Быстрее, Жано! – крикнул де Арамисец слуге.- Если ты не поторопишься, я сварю тебя заживо, поминая о Цезаре! -Спешу, сударь! -Еще недолго! Наше спасение близко! Не жалейте лошадь, Джулия! У маркизы начала уже кружиться голова от петляния по лесу, когда внезапно старые буки распахнули свои плотные желто-алые объятия, открыв вдали романтические обветшалые стены старого аббатства, опоясанные засохшим уже плющом. -Недаром я окончил семинарию! - удовлетворено произнес де Арамисец. – Я знаю все монастыри округе. В том числе и женские! Вперед, душа моя! Как стрелы пронеслись они по вымощенной камнями дороге к огромным воротам. После требовательного стука им открыли и разрешили проехать внутрь. Заскочив во двор и заперев двери на огромный засов, они оказались еще перед одной, более низкой, но и более древней стеной. Крошечной старая монахиня в черном одеянии преградила им дорогу. Ее сморщенное лицо дрожало. -Зачем вы пришли, дети мои!? – спросила она неприветливо. Особенно неприязненно она оглядела мужчин. –Нас не касаются дела в миру! -Матушка, - смирено обратилась к ней Жули. Ей казалось, что она быстрее мужчин может понравится суровой монахине. - Только в этих стенах в наш век можно найти чистоту и справедливость. Приютите нас, умоляю вас. В ворота забарабанили, но стук сквозь толстые стены, предназначенные для защиты даже от королевских войск, доносился глухо и невнятно, словно аббатство Монтивийер было заключено в волшебный магический круг. -Матушка, не оставьте несчастных в беде!- продолжала Джулия смиренно, с неудовольствием наблюдая, что монахиня прислушивается к посторонним звукам и недоверчиво оглядывает гостей. -Наша святая обитель лежит вдали мирских дел и не может принять мирян. Тем более грешных мирян, одетых в противное природе мужское платье, но не являющихся мужчинами. -О матушка, милосердия! Так кричали несчастные женщины, умоляющие о защите от ужасов бытия со времен гугенотских войн и двести и триста лет назад, и сердце монахини дрогнуло. Она неуверенно склонила голову. А тут еще де Арамисец с невозможно сладкой улыбкой сделал шаг вперед. -Матушка, - начал он торжественно. – Господь наш сказал: «Приходящего ко мне не прогоню вон!», ведь плоды нашего духа - благость и милосердие, любовь и долготерпимость»! Так пусть в этой обители бог повелевает жизнью нашей! Красивый, распевный голос де Арамисец воспарил, казалось, в вышину. У Джулии мурашки побежали по спине, так волновал ее он каждым своим движением, и она на мгновение представила, как прекрасен он был бы на клиросе, в белоснежных одеждах, с блестящим крестом на груди. Ах, такой невозможно пленительный, ласковый священник заставил бы всех рабски ловить каждое свое праведное слово, но он никогда бы не мог принадлежать ей! Де Арамисец медленно и плавно осенил себя крестным знаменем. -Сын мой, - произнесла монахиня тихо. - Откуда ты? -Божьей волею я уподобился святому Иоану, став служителем бога в духовной семинарии Парижа, матушка. -Входи же! Де Арамисец, сохраняя на лице маску бесстрастья, медленно прошел дальше. Джулия не поверила глазам - он в мгновенье перестал быть мушкетером, но, когда монахиня отвернулась, де Арамисец подмигнул жене и тотчас скорбь опечалила его красивое лицо. Слуга тем временем увел лошадей к обширной монастырской конюшне, возле которой стояли повозки и телеги. Рядом несколько церковных слуг разгружали огромные бочки с вином и маслом, несли на кухню истекающие жиром окорока, живую птицу в клетках и фрукты в мешках. -Я дам вам кров и пищу! - говорила монахиня тем временем.- А нечестивцев, что ломают наши двери, покарает господь! -Бог храни вас! -Сын мой, давно ли вы покинули стены семинарии? -Шесть лет назад матушка, увы, и бог не оставил меня! Джулия вздохнула и улыбнулась. Монастырь неожиданно напомнил ей детство, когда они с Изабеллой, забравшись под одно одеяло, сладко и затаенно мечтали о будущем! Счастье, что все сбылось, как хотелось, и будущее оказалось еще лучше! На темной лестнице, до блеска натертой восковницей, им встретилась высокая, когда-то красивая монахиня с узким бесцветным лицом. Переговорив с де Арамисец минуту, она увела и устроили Джулию в одной из пустующих келий. -А вас, сын мой, я хотела бы послушать! - позвала она де Арамисец. -Оставайся с госпожой, - тихо велел тот слуге и удалился с видом крайнего смиренья. -Жано, - в свою очередь приказала Джулия. - Открой мой несессер, достань мне расческу, у меня волосы растрепались. -Не могу! -Отчего это, хитрец ты этакий? И что ты держишь в руках? -Молитвенник, госпожа. Видно, монахини подложили. -Красивая вещица! -О, только не заставляйте меня читать его! - взмолился слуга. -Тогда держи зеркало, плут. Я хочу быть обворожительной! Она успела привезти себя в порядок, даже сладко подремать под напевный звон колоколов, пока не вернулся де Арамисец. -Фу, - произнес он и перекрестился на распятие. - Слава богу, я с вами! Признаюсь, -и каждый раз я радуюсь своему решению как ребенок,- я правильно поступил, бросив карьеру священника. Джулия положила зеркало и раскрыла молитвенник. -И, тем не менее, сударь, вас не было два часа! - заметила она едко, делая вид, что читает молитвы. -Вы ревнуете? -Вот еще, - повела плечом Джулия. – Ревновать вас к скучным монахиням? Я не сошла с ума. -Знаете, дорогая, о чем мы беседовали? -Мне неинтересно! -О мирских грехах! Джулия сделала вид, что углубилась в чтение. -Конечно! – съязвила она спустя секунду. – Это весьма интересная тема! Вы, верно, прочитали им отличную проповедь… об искушениях грешного тела! -Черт возьми! - возмутился де Арамисец. – Нельзя все время корить меня за прошлое! Вы даже не представляете, как мне за всю мою жизнь надоели беседы об искуплениях, исступлениях и божьих наказаниях! Иногда я ловлю себя на крамольной мысли, что произношу нужные слова или цитирую Писание совершенно механически, а сам думаю о других, более приятных вещах, вещах. -Что за святотатство! -Увы! -А мне вот кажется, вы любите порассуждать на досуге о плотских грехах! Де Арамисец знаком отослал слугу в коридор. -Конечно, - подтвердил он мягко, плавным движением подсаживаясь к Жули.- Я обожаю порассуждать о плотских грехах. Более того, мне хотелось бы, чтоб и вам было бы приятно грешить! -Господи, Анри, право, что вы такое говорите, мы же в монастыре! Де Арамисец не отказал себе в удовольствии погрузить взор в манящую глубину выреза ее рубашки. -Господь сказал: любите друг друга, дети мои! -Анри!- прошептала Жули протестующее. Сил у нее хватило только на эту фразу. Где- то внутри вспыхнул огонь, разбуженный его дразнящими прикосновениями. -С любовью приходите, друг к другу, - шептал де Арамисец, увлекая ее в чарующий океан любви. - Это написано в книге книг, любовь моя! -О, каким бы вы были священником! – шепнула она, пылко возвращая ему поцелуй. –Но Анри, мы с вами в монастырской келье, мы не должны… -Что вас волнует, милая!? -Как это что? -Мы всего лишь выполняем заповеди господни! Я вас люблю, душа моя. -А я вас, мой милый аббат. Они, смеясь, прижались друг к другу. Де Арамисец вернулся к разговору о своем решении оставить церковную карьеру чуть позже. -Мне все-таки повезло, что я встретил вас, дорогая! Я хотел иметь семью, хотя и знал, что мне, как священнику, это совершенно недоступно. У меня у самого были чудесные родные, Жули! Хотя я очень мало помню об отце, матери Франсуазе и моей младшей сестре Мишель. Они были такие светлые, Lux in tenebris *. Я потерял их всех в 12 лет. Я рассказывал вам… -Да, любимый! -Я счастлив, что у меня есть вы и наши дети. -Как долго я ждала от вас подобных елейных фраз! -Жаль, что пришлось покинуть Париж, дорогая моя. Но мы быстро выполним порученное нам дело и вернемся во Францию, обещаю вам! Джулия сладко потянулась и положила голову ему на плечо. -А разве некое порученное нам дело существует? Я наивно предполагала, что вами был найден всего лишь предлог, чтобы уехать от возможного ареста! -Более того, я везу некое послание, которое обязательно должно попасть в руки адресата! Поэтому нас никоем образом не должны арестовать и, уж тем более, обыскать! -Как интересно! –воскликнула Джулия. Она села, с любопытством уставаясь на мужа синими любопытными глазами. -И к кому мы едем? -К одному очень влиятельному лицу, приближенному к королю Карлу! Он ждет нас в условленном месте! -Он красив? Де Арамисец с тонкой усмешкой, прячущейся в модных усах, погладил ее по колену. -Увы, я не могу сказать. Вас, красивых женщин современности, не поймешь! Даже красавец может вам не понравиться, если он груб и неотёсан! Вот как молодой де Вард, сын губернатора Капели. -Этот выскочка? Он некрасив! -Ой ли? -Если я говорю, что некрасив, значит некрасив! Все фрейлины сошлись в этом мнении! У него узкое лицо, будто он в детстве ради забавы пролезал сквозь угольное ушко и подбородок странно скошен вперед! -Приятно слышать! -Анри, но почему именно вы везете письмо!? Военной карьерой занимается Шарль де Батц, он мечтает прославиться, а не вы! Или вы опять задумали что-то опасное? О небеса! Де Арамисец вздохнул. -Да потому что, радость моя, что человек, кому предназначено письмо, не станет слушать де Батц! -А вас будет? -Меня будет! -Почему же? -Этот человек очень набожен! А я умею говорить и, смею надеяться, говорю хорошо… Проводить их на следующий день вышел весь монастырь. Монахини с горечью смотрели вслед этим людям, уходящим в жизнь, любовь, в будущее, и мир на минутку приоткрылся им, и через тоненькую щелочку приникли лучи солнца, вздохи и поцелуи, все то, к чему путь для них был заказан. *«Свет во тьме». Продолжение следует...
Леночка Я.: Хорошо, что ваши герои такие живые! Мне о-о-о-очень нравится де Арамисец. Встречаться с таким человеком - одно удовольствие. Даже то, что он тих и непрост, интересно!
Немо: Глава 28 Изабелла, стоя у окна, разглядывала двор трактира. Золотой диск солнца уже почти скрылся за красными черепичными крышами уютного городишки, но еще не стемнело. Они недавно остановились здесь и расположились со всеми удобствами, ибо предполагали, что преследователи, если они будут, в этом месте не покажутся. Пока де Силлек со слугой были в конюшне, где осматривали охромевшую лошадь Изабеллы, графиня спустилась во двор. Она начала расхаживать вдоль длинной изгороди, любуясь храбро цветущими поздними розами. Она случайно приблизилась к кладовой, где увидала мальчишку лет двенадцати. Тот, встав на бочку, припал к запертой решетке и палкой с гвоздем на конце пытался выудить оттуда что-нибудь съестное. Уши мальчишки пылали, веснушки бежали по курносому носу, растрепанные волосы цвета переспелой кукурузы торчали во все стороны. -Что ищем? - раздался позади него насмешливый голос. Мальчишка дернулся всем телом и обернулся. Ослепительно красивая дама в мужском костюме стояла пред ним, заложив руки за спину. -И что там?- спросила она вновь. -Я... -Ветчина? Или сыр? -Ну, это самое... -Значит, сметана? -Нет. Окорок. -Тоже неплохо. -Можете рассказать моему дядьке, хозяину трактира! – выпятив нижнюю губу, бросил мальчик. -Смело говорите! - одобрила красивая дама.- Я рада за вас, юноша. Из вас выйдет храбрый человек. -Можете сказать ему! Пусть он меня выпорет! -Я никому не скажу о вас, - уверила его Изабелла. Она забавлялась его восхищением. Рядом с детьми она всегда вспоминала свое детство, приключения, беготню, бесконечные споры и лазанье по яблоням, а сейчас он напомнил ей маленького Антуана. -Как ваше имя? - спросила она. -Луи Жарон, мадам. -Приятно познакомится, Луи. Он спрыгнул с бочки и смущенно ковырял босой ногой по земле. -Вкусного вам обеда,- лукаво заметила она и ушла. Через полчаса она обнаружила Луи на узком подоконнике своей комнаты. Мальчишка протягивал ей два яблока. -Это вашей милости, - сказал он смущенно. -От дяди не попадет? -Ну и пусть!- махнул он рукой. – Он разъяриться только, если недосчитается окороков, а их я не взял! -Бери здесь. Вот на столе – сыр, хлеб, шпинат. Угощайся! -Благодарю, мадам! – И, считая знакомство завязанным, он смущено спросил, набивая рот сыром. - А как ваше имя, мадам? -Графиня де Силлек. -Можно я посижу рядом с вашей милостью? -Да. Все равно сыра и ветчины много. -А вы, наверно, из самого Парижа? -Да, конечно. В Париже, знаешь, еще совсем тепло... -А я никогда не был в большом городе! – взгрустнул мальчик.- А мне ведь уже много лет, двенадцать. -Да, вы взрослый! - пошутила Изабелла. -Придется мне всю жизнь провести в этой деревне! А мир, я думаю, шире, чем утверждает наш кюре. В комнату вошел де Силлек. Мальчишка, завидев его, ойкнул и бросился к окну. Изабелла испугалась, что он упадет, но мальчик, как кошка, уже улепетывал по карнизу. -Я оставил внизу Граммона, - сказал де Силлек, делая вид, что ничего не заметил. Он закрыл окно.– Он предупредит нас, если покажутся преследователи. О, яблоки! Откуда? -О Арман, мой маленький паж принес. Де Силлек с интересом рассматривал жену, словно она была диковинной птицей. -Поразительно, Изабелла! Только вам через час после приезда начинают дарить подарки. И я тоже... Он вытащил из кармана коробочку с засахаренными ягодами ежевики. -Что скажите, любовь моя? -Ах, Арман, вы - кудесник! – воскликнула Изабелла. – Обожаю ягоды! Они какие-то кисленькие! Глаза де Силлек мягко блеснули. Он улыбнулся. -Кто был тот мальчик? Изабелла, смакуя, перекатывала на языке душистую ягоду. -Какой мальчик? -Что был здесь. -Вам не терпится узнать? -Это женская тайна?- серьезно поинтересовался он. -Да! -Поистине только несравненная г-жа де Силлек, добрая и юная моя королева, способна одновременно очаровать и деревенского мальчишку, и знатного вельможу! -Вы признаетесь, что я вас очаровала!? - сияя, прошептала Изабелла. -Да, любовь моя! Вы очаровали меня. Де Силлек, сжав плечи жены, поцеловал ее. Ее мягкие губы пахли ягодами, лесом, прохладной свежестью утра. Утром следующего дня чету де Силлек ждали. Слуга как раз относил вещи вниз, когда в дверях столкнулся с маленьким Луи. -А г-жа де Силлек? Где она? – кричал мальчик пронзительно. – Это правда, что она уезжает? -Правда, парень, - проворчал Граммон.- И не зачем кричать мне в ухо. -Где я могу найти ее?! Скажите мне! -Господа уже седлах. Луи скатился вниз по лестнице. -Мадам! – подскочил он к Изабелле. – Мадам, возьмите меня с собой. Я все умею делать! -Но, Луи, подожди, объясни! -О мадам, прошу! Мальчик умоляюще глядел на Изабеллу, ища в ней сочувствия. Серая бархатная шляпа с каскадом белых перьев затеняла ее лицо, отчего чистые серые глаза Изабеллы казались более яркими. -Но я не могу, Луи! -Мадам, сжальтесь! -Подумай о своих родных! Как ты оставишь их!? -Я все равно убегу! Я не хочу быть трактирщиком! Я хочу служить вам и увидать другие земли! -Это невозможно! Смелый мальчишка ринулся к графу де Силлек, невозмутимо наблюдавшего эту несколько пикантную сцену. -Ваша светлость, возьмите меня к себе! Я все умею, могу следить за лошадьми, даже стрелять! Последнее слово он произнес гордо. -Юноша, – ответил де Силлек серьезно. – Я с супругой следую в опасное путешествие и никогда не беру в такое путешествие людей, не проверенных долгой службой у меня в поместье. -Прошу вас, господин!- умолял мальчик с отчаяньем. – Я должен быть вашим слугой... -Это невозможно, юноша. -Вы не возьмете меня, господин? -Нет. Луи, кажется, стал меньше ростом, и даже вихры его уже бесшабашно не летели во все стороны. Изабелле стало жалко взъерошенную фигурку. -Граф! - позвала она тихонько. – Может быть... Де Силлек покачал головой. -Не мучайте себя, юноша, – по-отечески мягко сказал он. - Первая неудача не означает, что жизнь не стоит того, чтоб ее прожить. Граммон, в седло! -До свиданья, Луи! - склонилась к мальчику Изабелла. -Прощайте, г-жа де Силлек. В юности легко смиряются с неудачей. Так думала Изабелла. Она не предполагала, что через полчаса Луи незаметно выведет одну из лошадей из конюшни трактира и тихонько покинет деревню. Нагнал он нужных ему людей на утро следующего дня. Три всадника неторопливо ехали по дороге, с обеих сторон которой лежали поля сжатой пшеницы. Граммон дремал в седле, покачиваясь из стороны в сторону и то и дело роняя шляпу. Чета де Силлек ехала рядом и беззаботно болтала обо всем на свете. Луи послал коня в галоп, сделал круг и, как фокусник, появился из кустов поникшей от недавних дождей малины в тот момент, когда три человека въехали под сень леса. -Опа!- воскликнул он громко, вылетая на дорогу. Граммон, проснувшись, со сна схватился за пистолеты. Де Силлек положил руку на эфес шпаги. Изабелла выдернула из-за пояса кинжал. -Вот и я! – воскликнул мальчик бесшабашно.- Возьмете меня на службу? -Я же мог убить тебя как куренка!- воскликнул Граммон. –Блаженный ты парень! -Черт возьми, молодой человек настойчив! - остановил его де Силлек. – Это похвально! Но я вынужден еще раз отказаться от вашей помощи. -Луи!- Покачала головой Изабелла. – Я огорчена вашим эгоизмом. Вы оставили свой дом, хотя вы так молоды. Ваши родные будут расстроены. Но мальчик уже соскочил с седла, подбежал к лошади Граммона. Его сильные крестьянские руки умело натянули подпругу и поправили узду. Де Силлек, выпятив нижнюю губу, наблюдал за ним, а Изабелла не могла глаз отвести от мужа. Независимый, решительный, он всегда брал на себя ответственность за себя. Он был хозяин своей жизни. Изабелла никогда без дрожи любви не могла смотреть на мужа, и утрачивала свою волю, живя только ради его счастья. -Хорошо, юноша, - медленно сказал де Силлек.- Вы убедили меня. Проводите нас до порта Сен-Мало. Если он раскаялся потом в своем решении, то ничем не показал этого. А поводов для недовольства у него было много. -Малый влюблен в вас, - как-то сказал он Изабелле, когда они остались наедине в одном из трактиров Бретани. – Только посмотрите - у него всегда такое расстроенное лицо, когда я остаюсь с вами наедине. Но вы принадлежите только мне, дорогая, моя несравненная. Де Силлек жарко прижал ее к себе, признаваясь себе, что навсегда попал в плен ее удивительных душевных качеств, целомудрия ее отзывчивого сердца. Изабелла горела под его умелыми руками, непреодолимое желание охватывало ее тело жаркой волной. И ближе ее у де Силлек не было никого! Мальчик Луи переживал. Любовь, разлитая по всему существу Изабеллы, волновала его полувзрослое воображение. Он мучительно краснел, едва коснувшись ее руки. Томление собственной души приносили ему дополнительные страдания. Луи вздыхал. Сумеет ли он все- таки уговорить грозного г-на графа взять его туда, когда тот направляется? Де Силлек и Изабелла в сопровождении Граммона и слуги –мальчика прибыли в Портсмут последними. Их друзья уже были там и успели нанять капитана одного из кораблей. У юного Луи последнего буквально разбегались глаза. Он впервые видел огромное грозное море, бьющееся в белые скалы, слышал цветастую речь моряков, вздыхал острый пряный запах воды, соленой рыбы, мокрых досок порта и снастей, и, похоже, чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Де Силлек и Изабелла уже вслед за остальными собирались перейти на борт корабля и задержались на берегу, чтобы рассчитаться с нанятым юным слугой. -Месье Луи, вам удалось заслужить мою благодарность! - тоном, не допускающим возражения, сказал де Силлек. – Граммон, передайте юноше деньги за услуги. -Ваша милость прогоняет меня? - упавшим голосом произнес Луи. -Вы, юноша, подрядились проводить нас только до Сент - Мало, как мне помнится. -Но, ваша милость…. -Луи! - покачала головой Изабелла.– Луи, возвращайся домой. -Ни за что! -Наше путешествие очень опасно, и мы никак не можем подвергать твою жизнь опасности. -Но тогда я вас больше не увижу!- пролепетал он, стараясь постыдно не зареветь. -Увидишь непременно, мой рыцарь. Прощай. Изабелла расцеловала его в мокрые щеки. Мальчик с широко раскрытыми глазами потерянно наблюдал, как лодка танцует на волнах и уплывает все дальше. Сердце его ныло и тосковало, а поцелуй - первый поцелуй! - наполнял странным томлением его сердце. Лодка уплывала все дальше, морская пена взлетала под каждым сильным ударом весел. Чайки кричали пронзительно. Продолжение следует...
Немо: Глава 29 Подруги остановились на полуюте. Прямо под ними, у борта «Святой Ионы», вода была изумрудной, дальше все синела, пока, наконец, у пристани не переходила в почти прозрачный голубой цвет. Лодки всех размеров ицветов непрерывно сновали между кораблями. Мягкий плеск волн о борта сливался с чужой речью – английской, испанской, арабской. Французский порт остался позади. Корабль полным курсом направлялся в Плимут. Изабелла не могла оторвать глаз от движения небольших волн. В своей каюте она долго не отходила от иллюминатора. К кораблю игриво стремилась лунная голубая дорожка от луны, что царила в звездном тихом небе. И особенно приятно было любоваться ночью, когда в каюте уютно горели свечи, укрепленные на столе посередине каюты. Де Силлек заряжал пистолеты. Эту работу выполнял только он сам. -Ну вот, Франция позади, - продолжил он недавно начавшийся разговор. -Ах, Арман, откуда все- таки вы черпаете ваше удивительное хладнокровие? -Я - мужчина, моя дорогая! Изабелла как завороженная, не могла оторвать глаз от переливающихся светло-синих бликов на воле. Слышалось только звучание кильватерной струи да уютный скрип парусов. -Должно быть, виной моего подавленного состояния женская нервозность,- тряхнув волосами, сказала Изабелла. Она захлопнула ставни.- Меня гнетет что -то...Но нам не о чем беспокоиться, верно? -Конечно! - он положил пистолет на стол, встал и заключил ее в крепкие объятия. - Что бы ни принес нам день, мы сейчас вместе. Ночь - наша с вами верная союзница. Ресницы Изабеллы опустились, пряча блеск глаз, на губах появилась легкая улыбка, которая сводила графа с ума. Как хорошо он знал эту ее улыбку, неуловимую, дразнящую, раскрывающую ее женское естество. Изабелла, запрокинул голову, сияющими глазами глядела ему в лицо и шептала - «о, любимый»! Де Силлек пылко целовал волосы лучшей из женщин, которая была выше бед, улыбалась ему в несчастьях, которая шла рядом с ним на его пути, не жалуясь, взваливая на себя самую тяжелую ношу. Через несколько дней относительно спокойного пути Изабелла и Джулия смотрели на выступающую из тумана серую землю. Портсмут выглядел мрачным и серым. Снег лежал на его крышах и пристани, превращаясь в грязь под ногами матросов, слуг, горожан. Крупные снежинки летели с низкого неба и таяли, едва коснувшись черной спокойной воды залива. -Ну и погода, - бормотала Изабелла, пряча руки под накидку. – Хорошо, что я тепло одета. Предпочитая уют, она одела под верхнюю бархатную юбку шерстяную и теплые чулки. Жакет и теплая муфта дополняли ее костюм. Голову она кутала в теплый капор. Джулия, путешествуя в мужском костюме, приоделась проще – штаны, обычный камзол и шерстяной, теплый плащ. Руки ее согревали черные перчатки с раструбами, подбитые кожей теленка. -Англия есть Англия, - отозвалась Джулия, как полководец разглядывая неприветливый берег в длинную подзорную трубу. –Я удивляюсь себе, Изабелла: дома мне невозможно как скучно, но как только я интригую и уезжаю куда-нибудь, я страсть как хочу домой! Продолжение следует...
Немо: Глава 29 (продолжение) Кругом, куда ни бросишь взгляд, лежало белое полотно. Лошади медленно ступали по узкой запорошенной тропе, над которой высокие ели протягивали пушистые ветки. Изабелла задела рукавом теплого камзола ветку, и ей за шиворот посыпалась снежная крупа. Снежинки долго парили в неподвижном морозном воздухе, прежде чем опуститься на блестевший снег. Иногда лошадь Изабеллы оступалась, по колено зарываясь в снег. Изабелла вновь и вновь заставляла ее выйти на тропу и испытывала огромное желание соскочить с седла и пробежаться по девственной снежной белизне, кое-где исчерченной многочисленными следами птиц. Но взглянув на замерзших недовольных друзей, она со вздохом следовала дальше. -Я настаиваю выжать из лошадей все! - донесся до Изабеллы голос де Батц. – Я уверен, чем быстрее мы доедем до нужного нам места, тем лучше. -Мы и так будем там через два часа, – возразил де Силлек. -Посмотрите, солнце скрылось в тумане. Мне это не нравиться. -Думаете, нас ждет буря? -Де Силлек, вам решать. Но мне эта бессолнечность не нравится, только и всего... Изабелла отряхнула перчатки от снега. Мужчины никогда не видят окружающей их красоты. Но небо действительно затягивала нежно-серая дымка, что могло означать и непогоду, и резкую оттепель. Погода в этот год удивляла даже старожилов: несколько дней назад все здесь таяло, а сейчас стоял непривычный для этой местности легкий морозец. Де Порто, которому не страшны были ни снег, ни жара, если он был сыт и доволен, сладко задремал в седле. Проснулся он только тогда, когда его лошадь начала осторожно спускаться с заснеженного холма. Впереди лежало пустое белое пространство – похоже, под запорошенным снегом льдом пряталось небольшое озеро. У берега из льда торчали черные узкие метелки камыша. Заскучавшая Джулия глянула на мужа. -Скажите, Анри, вы сильно любите меня? -Безумно! -Так ли что? -Мадам, ваше недоверие настораживает меня! Вы замерзли? Взять вас в седло, дорогая!? -Нет, сударь! Я в мужском камзоле, а, значит, все буду делать сама! -Вы же женщина!- рассмеялся де Арамисец. – Что вы можете делать сама? -Я не так беззащитна, как вы верно, думаете! Смотрите, как ловко я скачу в седле. Догоняйте меня, сударь! И, ударив лошадь хлыстом, Джулия понеслась прямо по пустому пространству к чернеющему на той стороне лесу. -Моя жена умеет сидеть в седле! - прошептал де Арамисец гордо, пока маленькая всадница лихо мчалась по белому пространству. Изабелла подняла голову, чтоб напомнить друзьям о тонкости льда в эту пору и ужас сковал ее члены. Она, как в кошмарном сне, глядела, как по льду весело бегут извилистые трещины, как лед раскалывается на куски под ногами вставшей на дыбы лошади, как испуганное животное проваливается в воду передними ногами, всем телом, потом черная вода накрывает Джулию. Продолжение следует...
Немо: Глава 30 Крик Изабеллы слился с криком Джулии. С невиданной скоростью де Арамисец оказался возле полыньи, соскочил с седла, руки его протянулись к жене на секунду раньше, чем она погрузилась в воду по горло, и подхватили ее. -Шпоры, шпоры! Они запутались! - стонала Джулия, делая невероятные попытки освободиться от бившейся под ней лошади. Де Силлек тоже бросился к ней и погрузил руки до локтей в воду, чтобы удержать женщину. Лед трещал под весом их тел, ледяная вода обжигала кожу. Подоспевший де Порто подхватил лошадь под уздцы, чтоб она не ушла под воду и не увлекла за собой на дно Джулию. Де Силлек наконец, расцепил шпоры. Де Арамисец вырвал из воды дрожащую жену. Лошадь вытащил де Порто. Джулия рыдала, стуча зубами. Изабелла лихорадочно срывала с себя плащ, чтоб завернуть подругу. Потом они долго сидели у костра, который разжег де Батц. Испуганную Джулию укутали во все плащи, которые были в багаже и напоили подогретым вином. Она пила, стуча зубами о кружку, а де Арамисец растирал ее посиневшие ноги. -Все хорошо, дорогая, - приговаривал он, натягивая на плачущую Джулию свой камзол. - Все позади. -Нет! Нас ждет все самое плохое! -Да, все позади! Скоро мы приедем в поместье герцога Дорческого, и сможем угостить вас сытным и горячим обедом. -У нас в Гаскони никогда не бывает снега! - ругался де Батц. -Да и у нас в Пикардии такого нет! - вторил ему расстроенный де Порто. Де Силлек грел руки у костра. Ему пришлось раздеться до пояса и растереться шерстяным камзолом. -Пора собираться, - торопил всех де Батц. – Мы потеряли много времени! -Сколько нам еще ехать? – спросила уставшая и переволновавшееся Изабелла. -Часа два, пожалуй! Если не разыграется буря, конечно. -Так долго! Джулия устала, она не перенесет такой длинной дороги! -Собираемся, скорее, господа, - подал голос де Силлек. Он посмотрел на небо. - Де Батц прав, похоже, нас настигает непогода. Буря разразилась через четверть часа. Сначала пошел густой снегопад, потом поднялся ветер. Острые снежинки как бритвы кололи лицо. Вода стекала по лицу, слепила глаза. Де Арамисец, взяв жену в седло, с трудом продирался сквозь бурю. За ним ехал де Батц. Затем де Силлек. Изабелла, с трудом разлепляя глаза, следила только за этой черной точкой. Де Порто замыкал их маленький отряд и пытался подбадривать Изабеллу. -Только вперед! - кричал он, заставляя лошадь идти.- Только вперед, сударыня, не оглядывайтесь. Дорогу быстро заносило снегом и вскоре лошади брели, только повинуясь инстинкту, этому путеводному маяку всех попавших в беду. -Смотрите, мы доехали! - закричала Изабелла, но ее голос в свисте ветра услышал только де Силлек, ехавший рядом. С трудом он догнал де Батц, показал в сторону рукой. Там, среди гнущихся деревьев непоколебимо высился занесенный снегом серый дом, смахивавший на огромный замок Синей бороды. Продолжение следует...
Janna: Немо, Анжелика и Синяя Борода в одном флаконе... плюс Монморанси... что там у вас еще в списке? Кстати, к самому капитану Немо на дно морское не было мысли героев заслать?
Леночка Я.: А по -моему интересно! Тем более что Синня борода- из французских сказок! Обычное сравнение! Сразу ожидаешь что- то нехорошее! А имя Немо - так любой на форуме может назваться как хочет, я правильно понимаю? Прихожанка Арамиса, например! Почему бы нет? Никто не против!
Стелла: Немо- это вообще -то переводится как " Никто". Синяя Борода - это не только из французских сказок - это еще и исторический персонаж, Жиль де Рэ. Леночка Я. , читается интересно. Но мне забавно, когда я вижу, чьи хвосты торчат из-под плащей.
Немо: Стелла, спасибо! Вы знаете, я учусь на ваших словах и произведениях! Леночка Я., благодарю также за вдохновение! Janna! Ваша читательская интуиция вас не подвела! Конечно, я придумал кое- что еще. Я знаю, что хорошо бы героям сидеть дома в любимом широком кресле и попивать модеру! Но за героями, как и за людьми, впрочем, интересно наблюдать (в хорошем смысле), когда с ними что -то происходит! Когда они вынуждены бороться, и не важно с чем - с обстоятельствами, с реальными врагами или внутренними, когда стремятся победить. Изменение - вот что я лично жду от героев. И хорошо бы, чтоб они не казались чересчур идеальными - идеал красив, но его не так любишь, как героя с его маленькими слабостями и недостатками. Ну и потом... Вы же знаете, порой герои начинают жить своей собственной жизнью, куда-то направляются почти без воли автора... Помните "Обыкновенное чудо?".
Немо: Глава 30 (продолжение) Все ехали к дому как в единственной цели в жизни. Мокрые, они ввалились в огромный мрачный и пустой холл дома. Слуга с фонарем в руке с трудом закрыл за ними дверь. -То ли это место, которое нам нужно? – пробормотал де Батц. Он говорил по-французски, но англичанин явно понял его. – Кого мы должны благодарить за гостеприимство? -Его светлость герцога Дорчестерского. -Отлично! Сам Бог покровительствовал нам, господа! Де Арамисец приподнял шляпу. -Мы как раз те люди, которых он должен ожидать! Передайте его светлости, что мы прибыли! -Да, сэр. -Джулия, к камину, - скомандовала Изабелла. – Греться немедленно! Они успели чуть обогреться у животворного огня, как дворецкий вернулся. -Г-н герцог велел затопить камины в комнатах для гостей. Вам нужно отдохнуть! Дальнейших разговоров не потребовалось. -Скоро я принесу вам все необходимое, - и дворецкий неторопливо разнес вещи спутников по комнатам, застелил постели и согрел вина. -Герцог живет здесь один? - поинтересовался де Батц. -Да, сэр. -А кто здесь из слуг? -Только я да камердинер. В своей комнате Изабелла поскорее помогла мужу скинуть мокрую одежду. -Арман, да вы весь горите! -Всего лишь небольшой жар! Купание в проруби мне только на благо. -Как вы можете так говорить? - возмутилась Изабелла. Она тоже чувствовала себя усталой, ибо замерзла и переволновалась, но должна была в первую очередь позаботиться о любимом супруге. –Выпейте вина, прошу вас! Сейчас я отыщу в моей несессере притирания для такого случая. -Дорогая, вы тоже продрогли. Ложитесь в постель. Вам сразу станет лучше. -Только после вас! Они уже прильнули друг к другу, но вездесущий де Батц прервал их уединение. -Простите, де Силлек, но мне нужно поговорить с вами...Фу, как у вас жарко! -Что случилось? -Мне только что сообщили, что его светлость готов нас принять только завтра. Не кажется ли вам, что это очень подозрительно? Не попали ли мы в ловушку? -Де Батц, его светлость всего лишь проявляет себя осторожным и внимательным политиком, только и всего. Он, слава богу, понимает, что разговор с продрогшими и усталыми людьми может и не получиться… Изабелла села в кресло у камина, не вмешиваясь в разговор мужчин. Ее мысли были заняты совсем другим – она хотела попросить у слуг немного гусиного жира, чтоб растереть мужа. Она, поколебавшись, встала и выскользнула из комнаты. Она искала кухню. Но в пустых помещениях было холодно и тихо. Изабелла поежилась. -Странные люди эти англичане! - пробормотала она.- Жилища их имеют всегда мрачный, но вместе с тем интригующе таинственный вид. Она надеялась найти камердинера, но тот как сквозь пол провалился. Изабелла, шурша платьем, брела по чужому дому, обращая внимание то на старинное истертое кресло, то на огромную необычную люстру, то на покрытую пылью скульптуру. Она любила старые дома, мрачный и трогательный вид которых давал пищу ее живому воображению. Позолота подсвечников тускло блестела, напоминая о былых счастливых золотых днях, когда здесь звучала музыка и принимали изящные позы влюбленные пары, слышался смех и звон графинов с вином, но времена те безвозвратно канули в прошлое. Сейчас воспоминания стыдливо прятались в тяжелые пыльные занавески и остывшую серую залу в огромных холодных каминах. В одной из комнат сиротливо горели свечи. Изабелла тронула дверь и заглянула туда. Спиной к Изабелле за буковым столом в длинном кабинете с мраморным белым камином в глубине что –то писал черноволосый худощавый мужчина. Изабелла видела лишь его затылок и руки в белоснежных кружевах. Черный камзол с серебряными пряжками и богатым шитьем висел на спинке его кресла. В то время когда за окном бесновалась вьюга, здесь, в тишине, скрипело быстрое перо. Изабелла подалась было назад, но герцог перестал писать и прислушался. Изабелле было некуда отступать. -Простите меня за вторжение, - начала она, - но я хотела поблагодарить вас, ваша светлость. Герцог как- то подобрался. -Да, конечно,– помолчав, сказал он. – Рад служить вашей милости, мадам. Он так резко встал, что покачнулось и сразу выросло пламя длинных зеленых свечей на столе, и обернулся. Изабелла невежливо уставилась на него. Это казалось кошмаром, но синие глаза герцога она знала. Изабелле показалась, что она сходит с ума. «Неужели мне всегда будет мерещиться он в незнакомых лицах»? У герцога Дорчестерского были глаза дона Себастьяна. -Рад вас видеть, мадам! - чопорно поклонился он. – Что с вами? Что-то не так, мадам? -Вы... Вы похожи на моего друга. Он умер... -Почему вы побледнели? Вы любили его? -Я пришла поблагодарить вас, - с усилием продолжила она. У герцога также был шрам во все лицо. -Вы приехали с посланцами короля Людовика, мадам? -Да, сэр. Простите меня, что я так непочтительна. Мне был очень дорог мой друг. Герцог склонил набок голову. -Он не мертв, донья Исабель. Тогда, совместно с братом, он инсценировал свою смерть, потом уехал из Франции. Теперь у него другое имя. -Что? -Когда-то он участвовал в испанских торговых экспедициях, встречался с английским кабинетом министров. Именно они рекомендовали Его Величеству английскому королю. Теперь он - министр морских экспедиций Королевства. У Изабеллы подкашивались ноги от его холодного тона. Она никак не могла уловить нить рассказа англичанина. Сердце ее сжалось. -Он не умер? – прошептала она. -Он хорошо зарекомендовал себя здесь, и Англия приютила его. -Он жив, хвала господу! - закричала Изабелла, простирая руки к герцогу. Ее крик отразился от стен музыкой счастья. - Я знала, что он не малодушен! Боже, благодарю. Герцог как подкошенный рухнул в кресло. -Вы меня не узнали?- упавшим голосом произнес он. -Узнала, сударь! Я узнала вас! О, мой дорогой! - Она бросилась к нему и схватила за руки. - Это вы! Дон Себастьян! И суровые синие глаза распахнулись как раньше, глядя на нее с мукой и любовью. -Судьба привела вас ко мне, - прошептал он, не шевелясь, хотя Изабелла была рядом. – Но я желал, чтоб мы с вами не встречались более. Так было бы лучше. -Для кого лучше, мой друг? -Для вас, для меня! Я хотел, чтоб вы забыли меня, а я довольствовался только памятью о вас, но я много на себя взял, надеясь на невозможное. -А вы стали жестоки! – с нежностью молвила Изабелла, узнавая и не узнавая знакомые черты. - Я так плакала тогда, корила себя, думая, что убила вас, а де Арамисец... Он ни слова не сказал мне в утешение… Как он мог... Права Джулия, утверждая. Что я слишком наивна…..Он же знал, что вы живы? -Более того, брат и подготовил мне побег! -Так вы теперь - англичанин? -Герцог Дорчестерский, мадам, к вашим услугам! - он низко склонил голову. – Донья Исабель, я по - прежнему думаю о вас. -И, как прежде, оберегаете меня! Но, дон Себастьян, зачем же вы нас обманули? Он с трудом улыбнулся. -Я как- то сказал вам, что вырву свое сердце, только чтоб даровать вам счастье. Разве вы не были счастливы без меня? Она все еще не могла поверить и пристально его разглядывала. Он изменился - стал дороднее и полнее; хладнокровие сменило нервозность, а в движениях появилась приятные властность и чувство собственного достоинства. -А вы? -Счастлив ли я? Наверно, да. У меня есть служба, друзья, деньги. Вечное мое уродство теперь никем не замечено и я смирился с ним. -А ваш брат знает, кто скрывается за именем герцога Дорчестерского? Герцог, словно придя в себя, усадил ее в кресло, а сам встал рядом на колени. -Да. Он недавно просил меня о встрече, я не мог отказаться. Я счастлив, что он привез с собой вас! -Я не знала, что мы едем к вам! -Прекрасная донья, я вас люблю, хоть прошло несколько лет, как я вас встретил. Я знаю про вас все. Мои люди добывают мне сведения о вас. -О, вы следите за мной? -Не лишайте меня возможности, знать, где вы, что поделываете, довольны ли судьбой! Если бы вы видели, как я хватаю бумаги непослушными пальцами, а они не гнутся от волнения и тогда я раздираю пакет зубами. Вы сейчас рядом и я все это время борюсь с желанием схватить вас в объятия! У вас такие сладкие губы...- прошептал он, намекая на что- то интимное. -Простите ли вы меня, дон Себастьян? -Вы не понимаете, что говорите! Вы подарили мне любовь! Вы даровали мне семью - у меня есть вы, мой брат, его супруга, мои племянники. Да и еще месье Антуан и крошка Луиза! Чтоб я стал делать, если б вас не было в моей жизни?! Смотрите! Он схватил со стола канделябр и поднял его повыше, отчего стал яснее виден висящий над столом большой портрет в причудливой золотой раме. До этого Изабелла не обращала на него внимание. -Мой художник срисовал женщину с медальона, который я всегда ношу на шее. -На самом деле я не столь красива, - заметила Изабелла. -Нет, нет, вы прекрасны! - пылко возразил он. – Я хотел, чтоб вы мне улыбались хотя бы на портрете. Мне нечеловечески трудно каждый раз вас терять. Мне так тяжело без вас! Иногда меня убивает Ла-Манш, что находится между нами, и я кричу от одиночества. Я хочу вас поцеловать! Вы не боитесь меня? -Нет, мой друг. Вы всегда спасаете меня. Отчего так? Они говорили вполголоса, как старинные друзья. -Не знаю, моя любовь. Может быть, потому, что вы предрешили мне судьбу, сказав: вы должны жить и вы будете жить, как бы тяжело вам не приходилось. -Я не могу привыкнуть к тембру вашего голоса! - призналась Изабелла, все еще пребывая в понятном изумлении.- Вы говорите с акцентом, как англичанин, в совершенстве знающий французский. -Я долго учился говорить без акцента! -О друг мой! -Что во Франции? -Вам уже известно, что в Париже казнен герцог Монморанси? -Сообщу вам, что Англия возмущена подобной жестокостью его величества Людовика. -А мы - как бы сказать? - пытались повлиять на короля Людовика отменить приказ... Герцог налил Изабелле кисловатого сидра из графина. -Дальше, – потребовал он. Брови его нахмурились. -В общем, в Париже решено арестовать нас. -Дьявол! Я все эти годы до дрожи боюсь за вашу жизнь, - шепнул он с таким видом, будто боялся, что тишина рассмеется ему в лицо. – У меня ведь никого нет, кроме вас. -Я обещаю беречься, мой друг. Герцог торжественно взял ее за руку. -Ох, донья Изабелла! Мне кажется, я сейчас умру от счастья! У меня мутится взор... -Опять вы ведете себя безрассудно! Герцог приник головой к ее коленям. -Я так много хотел сказать вам. Я сочинял поэмы в честь вас… Я все забыл. -А я долго плакала, когда думала, что вы умерли. Мне казалось, что самого главного я вам не сказала - что вы мне дороги, я благодарна вам за то, что вы готовы прийти мне на помощь. Я не успела вам сказать, что я уважала вас за мужество и поразительную доброту. Вот и то, что вы теперь государственный министр Королевства - свидетельство вашего удивительного мужества, ума и стойкости. -Но я одинок. И только вы, моя донья, могли сделать меня счастливым, но, как ни больно осознавать, не захотели. -Простите меня! -Вы не знаете, какие часы я провел в одиночестве, напрасно призывая вас. Сколько раз седлал коня и мчался в порт с желанием отправиться во Францию на любой шхуне. Но корабли уплывали, а я только печально глядел им вслед. -Ваша любовь поддерживает меня, - шепнула Изабелла, выдавая свою сокровенную тайну. -А ваш супруг… Он здесь? -Да. Они долгое время сидели не двигаясь. Изабелла следила, как тихо оплывают свечи. На ее губах играла задумчивая улыбка. Она любила своих друзей, была привязана к ним до смешного, но обожала лишь своего возлюбленного - Армана де Силлек. Дон Себастьян вдруг встал с таким видом, словно вонзил шпагу себе в грудь. Глаза его были красны. -Я приду вам на помощь, когда вы позовете! - сказал он. Герцог с печальной улыбкой прижал ее руки к своему лицу. – Ах, каждое наше расставание похоже на пытку. Мое сердце исходит криком, когда я заставляю его биться вдали от вас. У Изабеллы задрожали губы. -Не надо так любить меня! Обратите ваш взор на кого-нибудь еще! Я уверена, вас полюбит хорошая тихая женщина, которая даст вам счастье, родит наследников. -О нет! Я не способен день за днем смотреть в чужие нелюбимые глаза и тайно мечтать о другой женщине! Да я с ума сойду от отчаянья! Безответная любовь тяжело давалась ему. И взгляды, которыми они обменивались, говорили, что они понимают друг друга, и это знание оживляло лицо дона Себастьяна. -Любимая, - шептал он. - Вся моя жизнь - ваша! -Утром, как было оговорено, мои друзья придут к вам. -Вы уходите? Хорошо… Но, может быть, вы воспользуетесь моим гостеприимством все время, что пробудете в Англии? -О, нет! Обговорено, что мы будем ждать известий в Лондоне! Да и скомпрометировать вас я бы не хотела…Все -таки, как я понимаю, вы по поручению вашего короля ведете тайные переговоры о морских экспедициях... -Вы, как всегда, правы…Вряд ли мне понравится, если вы станете гулять с вашим милым супругом у меня в парке! -Обещайте мне больше не умирать! -Ах, донья Исабель! Этот год послужил моей любви для того, для чего солнце служит растениям - для роста. -Приезжайте к нам в Париж! Мы будем рады. -Рады ли? Он стиснул зубы и опустил ее руки. Плечи его горбились, а губы все кривились и ему не удавалась сжать их, чтоб не выдать мучительный приступ боли, от которого невозможно было дышать. -Идите!- стиснув зубы, пробормотал он, рывком освобождая ворот рубашки. -Я помню о вас, мой друг, - как можно ласковее произнесла Изабелла. – Вы стали нам всем примером мужества и доброты. Он жадно выслушал ее слова и слабо улыбнулся. -Меня ждут торговые дела, - прошептал он. – Никто не знает мою тайну: герцог Дорчестерский, министр, знатный вельможа, друг английского короля, давно уже любит француженку с другой стороны Ла-Манша. Любит горячо и безответно жену другого человека, жену французского графа. Иногда мне мерещиться, что я сойду с ума от сознания этого. -Когда я думала о вашей смерти, мне казалось, что я осиротела, а вы.. вы слишком сильны, чтоб сойти с ума, мой друг! - вздохнула Изабелла. Дон Себастьян не сводил в нее взора. Губы его улыбались нежно и грустно, но вот они крепко сомкнулись, и резкие морщины прорезали его лоб. -Вам еще нужно вернуться во Францию. Я со своей стороны сделаю все, чтоб вы благополучно выехали из Английской империи. Вам не будут препятствовать. Он выпрямился. Следы слез и одиночества таяли на его лице. Человек в привычной маске волевого и энергичного вельможи не мог уже рыдать от безответной любви и кричать от тоски. Но в глазах Изабеллы он навсегда оставался тем непостижимым испанцем, которого она так необычно встретила на своем пути. -Идите, мадам! – велел он. – Я буду рад встретить брата завтра. Он встал, крепко ухватил бриллиант на левой руке, словно хотел отдать ему всю боль, всю тяжесть, лежавшую на сердце. -Прощайте, мадам. Я должен остаться один. Изабелла поднялась на цыпочки и дотронулась губами до его мокрой щеки. Шорох платья, краткое замедление у дверей и тишина. И только тонкий запах фиалок ранит сердце. Продолжение следует...
Немо: Глава 30 (окончание) Изабелла, сильно взбудораженная встречей, нашла, наконец, кухню, отлила в склянку жир. Но, ступив несколько шагов, Изабелла задохнулась от волнения. Она отсутствовала два часа - что она ответит мужу? Она осторожно глянула в комнату. Камин еще горел, но де Силлек не было. Изабелла похолодела – она боялась представить, что случится, если он отправится ее искать и встретил дона Себастьяна! Она обернулась и встретилась глазами с дворецким. Лицо его было непроницаемо. -Господа на улице, - сообщил он. – Конюшня сильно пострадала от ветра и сейчас два мистера и их слуги хотят заставить лошадей зайти в другое помещение. Дворецкий проводил Изабеллу к крыльцу и отпер тяжелые створки. Порыв ледяного ветра запорошил его снегом. Изабелла тоже выглянула, хотя ветер неприятно бил в лицо. Несколько фигур боролись с вьюгой. Изабелла, глотая снег, узнала мужа. Он шел первым, схватив под узды двух лошадей, которая еле перебирали ногами. Шатаясь под ударами ветра, за ними брели де Батц и де Порто. Сгибаясь от ветра, далее едва двигались слуги. И Изабелла вдруг почувствовала, как это процессия поразила ее в самое сердце. Де Силлек упорно шел вперед, железной рукой таща за собой лошадей. Он непреклонно следовал к своей цели, и никакой ветер не мог его заставить его повернуть обратно. И Изабелла, потрясенная до глубины души, движимая желанием приникнуть к этой силе как живительному источнику, накинула на голову капор и выскочила на крыльцо. Ветер так нажал на нее, что Изабелла упала. -Фу ты!- пробормотала она, барахтаясь в снегу. Ей удалось подняться, и она, качаясь, бросилась к мужу, но дойти до него сразу так и не могла. Ветер кружил тучи снега. Изабелла бежала сквозь них. Ей удалось догнать слуг, потом обойти де Батц, который что- то крикнул, но слов было не разобрать. Де Силлек упорно шел вперед. Изабелла видела его как в тумане. -Арман! - закричала она. Он не слышал. Изабелла, плача от напряжения, уцепилась за его плащ. Де Силлек взглянул на нее, и взгляд его велел подняться. -Чуть... Чуть, - донеслось до нее. И, ощущая под рукой его плечо, она пошла тверже. Ее переполняло внезапное острое счастье. С трудом они дошли до сарая. Порывы ветра не давали открыть ворота. Изабелла отперла их и пропустила друзей, затем, задыхаясь, без сил упала в сено. -Ах, дьявол! – ругался де Батц, пытаясь отдышаться. – Ну и буря. -Граммон, - велел де Силлек. - Привяжи лошадей и оботри их. -Хорошо, сударь. Изабелла смахнула воду с бровей. -Ах, как вкусно пахнет сено! Но какое –же оно колкое! Де Силлек засмеялся, привлек ее к себе и поцеловал в мокрые ресницы, не стесняясь де Батц. Рано утром де Арамисец отправился искать герцога Дорчестерского. Он вернулся, когда все сидели в седлах. Изабелла нервничала. Ей казалось, что де Силлек бросает на нее странные взгляды. Точеные мужественные черты мужа вызывали у Изабеллы страсть, доходящую до преклонения. Когда он был рядом, она чувствовал себя живой, счастливой, согретой радостью дня. Они провели чудесную ночь вдвоем, но ее мучили события вчерашнего вечера. Де Арамисец вернулся невозмутимый, на какой- то вопрос де Батц с довольным видом кивнул. Взгляд его, коснувшись Изабеллы, улыбнулся. Он сказал что- то жене. Та изумленно повернулась к фасаду дома. Они пришпорили лошадей. Джулия подъехала к Изабелле. -А ты тогда так плакала, что чуть не умерла! - упрекнула она. – А мужчинам было не до наших чувств - они взяли и обманули нас. Более того, они вновь сговорились за нашими спинами и сами приехали к испанцу, когда он стал нужен! И заметь –и граф де Силлек и дон Себастьян, сделали вид, что между ними ничего не происходит, они вроде как и не знают друг друга! А ты боялась, что они убьют друг друга! Нам не понять жестоких и самостоятельных мужчин! -И все- таки, слава богу, дон Себастьян жив! -А как де Силлек? -Что? -Он знает, кто кроется за именем герцога Дорчестерского? Наверняка, знает, Изабелла! Ах, это было плохой идеей – отправлять нас сюда! -Почему? -Ты прости меня, но я не верю ни чопорности одного, ни спокойствию другого, прости меня Бог! Продолжение следует...
Леночка Я.: Я и говорю -горячие люди! С такими господами бедной женщине ухо нужно держать востро!
Немо: Глава 31 В Лондоне шел дождь со снегом. Утро повторяло вечер, промозглый и ветреный, поэтому в скромной гостинице "Гусиный паштет" рано зажгли свечи. Перед уютно гудевшим очагом на скамье, свернувшись клубочком, спала девушка. -Пять комнат да побыстрее! -приказал кто-то хозяину, долговязому, голубоглазому, меланхоличному англичанину. - Мы устали и не прочь отдохнуть. Звук сильного голоса нового постояльца разбудил девушку у очага. Она подняла голову. -Ваши милости проводит моя дочь, Флой, - произнес англичанин.- Наверху для ваших милостей есть все необходимое. Де Батц, как человек быстрого нрава, бросил взгляд на девушку, но она заинтересовалась кем- то еще. Девушка легко встала, схватила подсвечник со стола и пошла к старой деревянной лестнице с недавно отремонтированными ступенями. -Идемте скорее наверх, - позвал де Арамисец жену. Они обменялись изнемогающими от страсти взглядами. -Мы не договорились о дальнейших наших планах, - остановил его де Батц.- Всего четверть часа, де Арамисец. Де Порто, де Силлек, мы ждем вас! Джулия с дразнящей улыбкой скользнула к себе. Слуга уже юркнул туда. Остальные вошли в следующую комнату. Изабелла устроилась в третьей. Граммон начал застилать постель хозяев. -Ох, - вздохнул он. -Что это ты вздыхаешь? -Ненавижу таких женщин, как она. Изабелла очень устала. Но, окруженная любимыми вещами, расслабившееся, согревшаяся, она обрела прежнее активное начало. -Граммон, о ком это вы?! -Ха! Как будто я не видел, какими глазами служанка смотрела на господина графа! Она не имела права. Щетка для волос дрогнула в руках Изабеллы. У нее внезапно закололо сердце. В этот миг она впервые ощутила хрупкость ее счастья с любимым. Что угодно и кто угодно может разрушить их душевную связь, нежность и любовь, соединяющую этих необыкновенных людей. -Она смотрела на него? – стараясь быть безучастной, задала она вопрос. -Да! Конечно, наш граф всегда производил впечатление на женщин. Они все как одна сходят с ума, госпожа, как только видят его! Но никогда, никогда, он не обращал на них внимания. Но они все равно смотрят и смотрят! Как и эта смазливая служаночка, что проводила нас сюда. Она глаз не сводила с господина графа! -Ты уверен? Я ничего не заметила! -Да как тут не заметишь, госпожа! Изабелла с трудом дождалась прихода мужа. Он появился на пороге, и она сразу почувствовала себя счастливой. Где бы он ни был - рядом успокаивались слабые духом, которых грела и поддерживала спокойная рассудительность графа, порожденная точным знанием того, что должно быть и чего не должно. -Будем ждать, душа моя! – сказал он. – И будем ждать! Я думаю, г- н де Тревиль не замедлит сообщить нам, когда на нашу родину снизойдет мир. Изабелла подошла к нему и уперлась разгоряченным лбом ему в плечо. Она ощущала мягкость его бархатного камзола и чуть колкую вязь воротника. И эти знакомые ощущения как и ощущение родного сильного тела, наполняло ее счастьем. Изабелла признавалась себе, что, хотя ей и неприятна мысль о влюбленной служанке, но сама она не удивляется, что девушка выделила графа из всех гостей. К нему всегда устремлялись женские сердца, загорающиеся любовью или ненавистью, ни одно не оставалось безучастными. Жизненная сила де Силлек, несгибаемое мужество, благородство, жизнерадостность вызывали в существах более слабых что- то очень похожее на преклонение. Изабелла была из той же породы, что и он. Ее также можно было ненавидеть или любить, но не запомнить прямой взгляд серых необыкновенных глаз было нельзя. Изабелла присела на маленькую скамеечку у камина. -Арман, почему вы так иронично отозвались о мире во Франции?- спросила Изабелла, подняв на него ясные глаза. -Что есть мир, Изабелла? Пока существуют люди, пусть и дворянского происхождения, пока она гонятся за состоянием, положением в обществе, теша свое тщеславие и спесь, спокойствие не наступит. Мир в наше время отравляют зависть, ненависть и какая- то поистине дьявольская злоба. Нужно иметь большую силу воли, чтобы сохранить внутреннюю честность. Почему вы так глядите на меня, Изабелла? Она была очарована его словами. -Я восхищаюсь вами, граф! Светлое, счастливое, мягкое чувство осветило строгое лицо графа де Силлек. -Иногда мне становиться страшно, что я мог бы не знать счастья быть с вами, - шепнул он. -Вам, моя любовь? Он поднял ее на руки и зарылся лицом в мягкие, пушистые волосы. -Не встретив вас, я никогда бы не стал бы счастливым и все жизнь промаялся в одиночестве и тоске. Его тон признания поразил Изабеллу в самое сердце. Она крепко прижалась к нему и шепнула: -Я бы, верно, изошла бы слезами без вас! О, целуй меня еще, радость моя! -Ах, дьявол! Ну почему я не могу быть с вами каждую минуту, радость моя! -Арман, - шепнула она, - Вы помните служанку, что проводила нас сюда? -Не обратил внимания, дорогая! -Она очень красива.. Она смотрела на вас.. -А вы, значит, ревнуете… -Да. -Наконец-то! Какой- то внутренний горячий свет зажегся в глубине его глаз. У Изабеллы закружилась голова от чувственной страсти, что она испытывала к мужу, ибо его сильное тело, видневшееся из-под расстегнутой рубашки, его сверкающие прекрасные глаза всегда вызывали в ней желание прильнуть к нему. -Мне чертовски приятно, что вы ревнуете, Изабелла! Но я не стану понапрасну волновать ваше верное сердечко! Я - однолюб, дорогая! Я ни на кого не могу смотреть, ибо судьба преподнесла мне единственный в своем роде редкий дар - нашу встречу. До нее я не представлял себя счастливым семьянином в окружении жены и детей… Он отвел падающие ей на лицо волосы и всмотрелся в прекрасное лицо. -Неужели ты и впрямь ревнуешь, Изабелла! Отлично! Изабелла вспыхнула как девчонка. Де Силлек в восторге засмеялся. -Я живу только вами, родная, уж поверьте! Это говорю я, не верящий в любовь! И это правда. Вы - моя жизнь. Лишите меня вас, и нанесете мне удар в самое сердце. Продолжение следует...
Немо: Глава 31 (продолжение) Но не зря Изабеллу снедало беспокойство. В один из дней, подкараулив, когда де Силлек оставался у себя один, служанка Флой принесла свежие простыни. Она положила их на стул и вдруг рванула корсаж. Ее руки скользили по груди, срывая ткань с горящей кожи. -Господин, смотрите, как я хороша! Меня стоит любить! – крикнула она, не сводя с де Силлек горячего взгляда. -И что все это значит, мисс? – холодно спросил он. -Я хотела, чтоб вы увидели меня всю. -Разве вам не говорили, мисс, что нельзя силой вызвать любовь? -Мне ничего не говорили. Де Силлек невозмутимо пожал плечами и пошел к дверям. -У меня не будет больше возможности встретить бога, - прошептала она срывающимся голосом, прижимая юбку к алому лицу. – Снизойдите... -Ваше безрассудство удивительно, - попытался образумить ее де Силлек. - Вас совершенно не волнуют мои чувства? Девушка, как кошка скользнула к нему. Она подняла было руки, но обнять его не посмела. Так и осталась стоять, обнаженная, алая, смущенная. -Прощайте,- произнес он. Изабелла ничего этого не знала, что ее поразили угрожающие взгляды, которые с некоторых пор бросался на нее служанка. И не напрасно. Прежде чем они вернулись во Францию, Изабелла пропала. Она вышла в галантерейную лавку, что была напротив гостиницы, и исчезла. Друзья обыскали весь квартал, пока кто-то под большим секретом и за деньги не сообщил, что француженку могли увести Скрадыватели -похитители людей. Те же бродяги признались, что служанка из трактира "Гусиный паштет" по имени Флой совсем недавно искала этих гнусных продавцов плоти, чтоб продать им красивую француженку. Друзья в одно мгновенье бросились к служанке Флой. Та и не думала отпираться, словно ждала их. -Да, да! – рыдала она в ярости, указывая пальцем на побелевшего от ужаса де Силлек. – Это я нашла Скрадывателей! Это потому, что вы отвергли меня! Я поклялась отомстить и с радостью отомстила! Теперь ваша возлюбленная потеряет память и забудет вас! -Ах ты, дрянь! - закричала Джулия. Она размахнулась и ударила Флой по лицу. – Что ты с ней сделала, ведьма? Где она? -Ей дадут особый порошок, и она вас забудет! А потом ее увезут в Йовил! Они изрежут ей лицо ножом, отправят побираться на улицы, и вы никогда не узнаете ее под лохмотьями! Продолжение следует...
полная версия страницы