Форум » Наше творчество » Иной ход » Ответить
Иной ход
Стелла: Фандом: " Виконт де Бражелон" Размер: макси Пейринг- персонажи " Виконта" Жанр: - может, повесть?( на роман не тянет) Отказ: Мэтру.
Констанс1: Стелла браво! У Вас Атос ведет себя с сыном гораздо благоразумнее и благороднее чем в Каноне.Читать- сплошное удовольствие.У Вас несомненный литературный дар.
Стелла: Спасибо, но мой дар - только для Атоса!
nadia1976@ukr.net: Констанс1 пишет: У Вас Атос ведет себя с сыном гораздо благоразумнее и благороднее чем в Каноне. НЕ-не-не! Как на мой взгляд, очень правильно по-дюмановски раскрыт образ Атоса, диалоги -это диалоги благодарного читателя, который додумывает то, чего нет у Дюма...
Стелла: Глава 29. В которой Рауль узнал цену клятвам. Цепочка огоньков начиналась за две улицы от их дома. В другое время виконт бы посмеялся: что за детские забавы со свечами? Теперь же его настораживало все: и эта световая дорожка и тихо переговаривающиеся фигуры, поспешно крадущиеся по пустой улице и темные плащи. Странная игра... Кому нужна эта таинственность, это мнимое возбуждение несуществующей опасностью? Все это вдруг показалось глупым и пошлым и он с ужасом осознал, что все это творится в его доме с ведома Луизы. Как она могла такое допустить! Дальше стало еще хуже. Дом сиял огнями, улица перед входом была ярко освещена факелами, а из открытых входных дверей неслась музыка и шум многих голосов. Все это стало напоминать Раулю какой-то чудовищный балаган. Перед глазами у него все закружилось, когда он вступил в гостиную, превращенную в танцевальный зал. Места было недостаточно для такого количества гостей, зато на него никто не обратил внимания. Его возмутило, с какой легкостью он сумел проникнуть в дом: у него не спросили имени, ему не понадобилось показать пригласительную карточку. У него сложилось впечатление, что его дом просто превратили в место встреч хорошо знакомых пар, в модный бордель. Рауль остановился за колонной не потому, что оттуда мог беспрепятственно наблюдать за собравшимися, у него подкосились ноги, и он ощутил, как по лицу катится холодный пот. Со злостью он сорвал маску, делавшую его неузнаваемым в этой толпе, и шагнул в водоворот маскарада. Он нигде не видел Луизу: ее бы он узнал в любом обличье. Но центром всего, что происходило, центром, откуда несся смех, куда, как магнитом, притягивало всех собравшихся, была молодая женщина, черноволосая, подвижная, шумливая, остроумная; словом, виконту не понадобилось много времени, чтобы понять, что истинной хозяйкой в доме являлась эта дама. Он решительно направился в ее сторону, не спуская глаз с этой хохотушки и крутившегося рядом с ней молодого человека. Женщина заметила его и узнала: он услышал, как она громко вскрикнула от ужаса. Он подошел почти вплотную и, увидев, что она сделала движение скрыться, схватил ее за руку. - Отпустите меня, сударь, - взвизгнула она и растеряно оглянулась. Несколько мужчин тут же окружили виконта с самым угрожающим видом.- Что вам нужно? Что вы здесь делаете? - Вы спрашиваете, что я здесь делаю?- Рауль задохнулся от гнева.- Я пришел в свой дом, который вы превратили в вертеп. Убирайтесь отсюда немедленно! Все! - Кто вы такой, чтобы приказывать нам удалиться?- кто-то из гостей, видя, что окружающие притихли, решил выступить на стороне мнимых хозяев. - Я виконт де Бражелон, и я хозяин этого дома. И я не вижу в этой гостиной своей жены, которая единственная имеет право распоряжаться здесь. - Рауль внешне уже овладел собой, загнав вглубь себя страх, отчаяние и непонимание происходящего.- Поэтому я прошу всех покинуть этот дом. А вас, сударыня, в первую очередь!- виконт положил руку на эфес шпаги таким уверенным и красноречивым жестом, что гости, ворча и ругаясь на чем свет стоит, начали расходиться. Очень скоро Бражелон остался в одиночестве среди упавших букетов и догорающих свечей. К нему робко приблизился лакей. - Ваше сиятельство, а как же будет с нами? - С кем «с вами»?- непонимающе посмотрел на него виконт, мысли которого были очень далеко. - С прислугой, Ваша милость. Нас наняли только на этот вечер и с нами не рассчитались. - Кто вас нанял?- не понял виконт.- Я вас не знаю, я нанимал в свое время других людей. Тот, кто это делал, пусть с вами и расплатится,- он всмотрелся в людей, выступивших из полумрака. - Вас много, как я погляжу. И сколько вам было обещано за этот вечер? Слугам, поварам, горничным, обойщикам... кому еще: - Цветочницам, Ваше сиятельство. - Сколько?- устало бросил Бражелон. - Вот все расписки, Ваша милость, все счета. Вы не должны думать, что мы хотим нажиться: все по закону,- кипа счетов выглядела удручающе. Рауль не глядя сунул счета в карман. - И часто вы обслуживали этот дом?- спросил он без всякого интереса. - Раз в неделю, господин. - И всякий раз вам платили такие суммы?- по самым скромным подсчетам Рауль уже мог считать себя разоренным.- Бражелон придется продать,- отстраненно, как не о своем доме, подумал он. - Не торгуясь, Ваша милость. - Хорошо, придете завтра, после обеда, я с вами расплачусь,- он махнул рукой, давая знак оставить его одного и более не интересуясь окружающим. Бражелон, забыв запереть дверь (в доме, кроме него не было ни одной живой души), тяжело поднялся на второй этаж, нашел спальню и повалился на кровать в полуобморочном состоянии. Он уже спал сном смертельно уставшего человека, когда под домом остановилась карета, из нее вышла дама под густой вуалью и, чуть прихрамывая, поднялась по лестнице, ведущей в личные покои. Дом был пуст и тих. Дама обратила внимание, что дверь не заперта на ночь, но это ее не удивило: она сочла это предосторожностью друзей. Она двигалась тихо и осторожно, и дойдя до своей спальни стала поспешно раздеваться, стараясь делать все без шума. Наконец она поднялась на ступеньки кровати и потянула к себе покрывало. Оно не поддалось: на нем было что-то тяжелое. Женщина потянула сильнее, и рядом с ней кто-то явственно помянул черта. Дама задавила в себе крик и, схватив светильник трясущейся рукой, с трудом зажгла фитиль: на кровати, заслонившись рукой от света лежал полностью одетый мужчина. В неверном свете ночника она признала в нем своего мужа. Рауль успел загасить пламя от пролившегося горящего масла. Луиза сознания не потеряла: она превратилась в подобие соляного столба. Глазами, полными дикого ужаса она следила, как виконт сбивал пламя, как зажигал потом свечи в канделябре, чтобы видеть, что происходит. Она стояла у постели, уронив руки вдоль тела, не имея ни сил, ни мыслей. Это была кара, кара господняя за ложь, за постыдное увлечение, за запретную любовь. Она не собиралась ничего отрицать, но Рауль ни о чем и не спрашивал. Наконец, он уселся на постели и поднял на нее глаза. Вопрос был безмолвен, но не менее красноречив, чем вопль ярости и разочарования. - Простите меня...- беззвучная мольба остановила его, и Рауль нашелся спросить только одно: « Где ребенок?» - Робер, Робер в Нуази... с нянюшкой,- пролепетала Луиза.- Там ему хорошо. Рауль не нашел, что сказать. Голова шла кругом, ему казалось, что он стоит на какой-то гигантской карусели, на ее вершине, а вокруг все быстрее и быстрее проносятся картины былого, какие-то обрывки воспоминаний, бесчисленные лица знакомых, друзей. Луизы в этих видениях не было, но она стояла рядом - такая близкая, живая... но утраченная навеки. Она даже не сделала попытки отпираться: она не умела лгать. - Кто он?- спросил Бражелон, не сомневаясь, что она изменила ему и уверенный, что она назовет имя своего любовника. - Я не имею права говорить!- Луиза заломила руки в такой тоске, что ему на мгновение стало ее жаль. - Это король? - Пощадите, Рауль, пожалейте себя, вам все равно не вызвать его на дуэль!- разрыдалась молодая женщина. - Так это все же король, а не кто-то рангом пониже,- пробормотал Рауль со странной улыбкой. - Мадам, вы не промах: если уж изменять, то с королем. Великий боже! А я думал, что беру в жены ангела небесного, чистое и непорочное создание, не способное на малейшую ложь и притворство. Какой же я слепец! - Рауль, вы не способны на месть, вы не способны на жестокость! Вы сама доброта!- она схватила мужа за руки. - Зачем вы меня оставили одну? Если бы вы были рядом, ничего бы не случилось! - Вы хотите сказать, что он взял вас силой? - О нет, нет! Но, будь вы рядом, мне было бы легче противостоять соблазну. - Луиза, вы понимаете, что вы мне вменяете в вину?- виконт почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове.- Вы хотите сказать, что вы никогда меня не любили, да? Потому что тот, кто любит, не видит никаких соблазнов на стороне. Значит, наш брак был чудовищной ошибкой, и прав был граф де Ла Фер, когда всячески ему сопротивлялся. - Рауль, я так надеялась на помощь господина графа, но и его не оказалось рядом в решающую минуту. - Отец был прав: ему не к лицу сторожить жену сына. - Он обещал мне помощь. - Мадам, это недостойно: искать виновных в своем грехе. - Я полностью в вашей воле, Рауль: я подчинюсь любому вашему решению, кроме одного... того, что может грозить лично вам. Рауль не мигая смотрел на жену; ему казалось, что она удаляется от него, что ее уносит вдаль и с каждым мгновением он перестает видеть еще какую-то черту ее облика. Все заволакивало каким - то туманом. - Собирайтесь: мы покидаем Париж навсегда! - произнес он глухо, едва шевеля губами.- За Робером заедем по дороге. - Но я не могу, я не должна уехать просто так...- пролепетала Луиза. - Если вы имели в виду все те долги, что вы сделали в Париже, вы правы!- слова виконта падали на голову его жены, заставляя ее сжиматься от справедливости упреков.- Мы останемся здесь до завтра, пока я не оплачу все счета,- он вытащил всю пачку, бросив их на постель.- После, если у нас будет за что, мы наймем карету, чтобы ехать в Ла Фер: Бражелон, скорее всего, придется продать. Завтра утром вы пошлете в Нуази кого-нибудь из слуг с приказом привезти нашего сына. Не вздумайте его прятать - ребенок вам уже не принадлежит. Мать-распутница не может касаться невинного дитя. - Что вы со мной хотите сделать, Рауль?- едва слышно спросила молодая женщина. - Что? Не знаю еще, но вместе нам не жить, сударыня. - Я знаю, вы не простите меня, Рауль, - тихо произнесла Луиза. - Я выполню ваше требование: я верну вам сына. Не сомневайтесь, это ваш ребенок. Но, прежде чем я уйду из вашей жизни, я хочу, чтобы вы знали: в том, что случилось, есть и ваша вина. Я любила вас, виконт. Я думала, что другой любви и не может быть. Думала так, пока судьба не столкнула меня с другим; вы знаете теперь, о ком я говорю. И я поняла, что это сильнее меня. Да, я поступила недостойно, обманув вас, обманув всех, забыв честь, долг и свои материнские обязанности. Господь накажет меня, Рауль,- она грустно улыбнулась, увидев, как муж содрогнулся от того, что она обращается к нему по имени.- В нужную минуту не нашлось никого, кто бы мог подать мне совет, кто бы просто удержал меня за руку. Я иду по гибельному пути, рано или поздно он приведет меня к страшному финалу, если я не найду...- Луиза замолчала, и какое-то подобие улыбки скользнуло по ее бледным губам,- если я не сумею найти для себя пристанища. - Я не могу вам обещать, мадам, ни своего уважения, ни своей любви, ни даже проживания под одной крышей с вами, сударыня.- Рауль встал. Я ухожу, но завтра мы с вами встретимся здесь в полдень. Будьте готовы к отъезду и приготовьте Робера. Луиза наклонила голову в знак согласия, и Рауль не сумел увидеть на ее лице странную тень улыбки.
Стелла:
Констанс1: Стелла, великолепно! Какой сильный и гордый у Вас получился Рауль. Но и Луизу в процессе написания Вы по- моему стали меньше НЕ любить
Стелла: Я только иду за героями. Видите ли, мне кажется, что у Дюма Раулю все же не достался по-настоящему тяжкий жребий. Если бы он действительно женился, только тогда он бы получил по-полной чаше. И только тогда ему бы пришлось не столько стенать, сколько действовать.
Signorina: Стелла, Вы великолепно все описываете. И отдельное спасибо за Рауля в действии!
Констанс1: Чертыхающийся Рауль, вот это да! Такого еще не было.Да еще в присутствии дамы, пусть и собственной уже неуважаемой жены! Круто!
Стелла: Довели! жена и читатели-почитатели!
Констанс1: И на иллюстрации у Рауля не доброе лицо
Стелла: А какое может быть в такой момент?
Стелла: Глава 30. Что важнее в жизни: долг или дружба? Утро не принесло ясности для Рауля. Ночь он провел в саду на скамье и от утренней росы вымок, как от дождя. Впрочем, он этого и не заметил. Он мог пойти ночевать к отцу, но мысль о том, что вдвоем они проговорят всю ночь и он и вовсе лишит графа покоя и сна, остановила виконта. Он о многом передумал за ночные часы, но представить себе свою дальнейшую жизнь был не в состоянии: в ней не должно было быть Луизы. О возвращении на службу тоже не могло быть и речи: Рауль не желал уподобляться тем жалким приспешникам, что готовы были ради успешной карьеры предоставлять королю своих жен и дочерей. Оставалось одно: разобраться с долгами и уехать, если остаток средств позволит, куда-нибудь на край света. Если бы отец захотел, они могли бы продать какое-нибудь из поместий и путешествовать по Европе или уехать в Новый Свет. Внезапно виконт вспомнил, что он не один: есть еще ребенок, его сын, и он не имеет права забывать о нем. Значит, ему придется посвятить Роберу свою жизнь, как это сделал когда-то для него отец. Он любил мальчика, но это было какое-то отстраненное чувство: он его мало знал. Это было сродни чувству долга, знанию, что ты в ответе за близкого человека, но пока не более того. С тяжелым вздохом Рауль оторвался, наконец, от скамьи и тяжелой походкой направился в дом: предстоял разговор с кредиторами и женой. Ему не у кого было просить приходо-расходные книги, и он все равно не сумел бы в них разобраться в том состоянии, в котором находился, но Атос словно догадался обо всем: сын не силен пока в делах, а лучше опытного управляющего ему никто не поможет - в доме Рауля ждал Гримо. Управляющий быстро управился с подсчетами и, отложив счета, посмотрел на виконта таким взглядом, что Рауль предпочел сесть. - Я разорен,- сказал он утвердительным тоном. - Гримо, я банкрот по всем статьям. Отец знает? - Догадывается. - У нас хватит средств рассчитаться по счетам? - В притык,- кивнул старик, не спуская глаз со своего воспитанника. - Но у нас тогда ничего не останется? - Можно жить ...- коротко подвел черту Гримо.- Есть Ла Фер и Шато-Турен. Бражелон не надо продавать. Нужно смотреть все книги. Господин граф сумеет все сделать. - Гримо, отец тебе это говорил?- Рауль смотрел на старого слугу во все глаза.- Ты возвращаешь мне надежду, что граф не отвернется от меня. - Никогда! Любит больше жизни.- Гримо смотрел на Рауля затуманенным взглядом.- Никогда вас не оставит, господин Рауль. Вы — сын. Эти последние слова напомнили Бражелону, что и у него есть отцовские обязанности. - Ты не видел мадам?- он не мог себя заставить произнести вслух имя жены. - Господин Робер здесь,- вместо ответа сообщил Гримо и Рауль поспешил в детскую. Мальчик спал, утомленный дорогой и сидевшая рядом няня поспешно встала, увидев хозяина. - Собирайте ребенка. Сюда мы не вернемся. Вы поедете с нами или хотите сопроводить моего сына только до поместья? - Если вы позволите, господин виконт, я останусь с господином Робером. Мы привыкли друг к другу. И госпожа виконтесса мне доверяет мальчика. Но как я могу без нее собирать ребенка, господин? Она ведь лучше знает, что надо для малыша. - Вам не стоит ее ждать, я думаю вы отлично разберетесь, что может ему понадобиться. И свои вещи соберите тоже. - А госпожа виконтесса? - О своих сундуках она может подумать и сама.- Рауль вспомнил, что пора бы его супруге заняться отъездом. Она заспалась. Не станет же он давать понять слугам, что в их с женой отношениях произошел полный разрыв. Рауль поднялся в спальню Луизы: дверь была отперта, на небрежно застланном покрывале белело запечатанное знакомой печатью письмо. « Господин де Бражелон, - писала Луиза,- обстоятельства, которые сложились только в силу моей перед вами вины, заставляют меня принять тяжелое решение. Будучи доброй христианкой, я никогда в жизни не решилась бы на крайний шаг, а для заблудшей души всегда есть выход. Мой Бог, я надеюсь, сумеет выслушать меня и снизойти к моим мольбам. Отныне я посвящаю себя Тому, кто, единственный, способен быть милостив ко мне и утешить меня в моем горьком одиночестве. Прощайте, Рауль и берегите нашего сына. Луиза де Лавальер. P.S. После всего происшедшего я бы не решилась подписаться вашим именем.» Письмо выпало из рук Бражелона. Значит, все действительно кончено: Луиза нашла приют в каком-то из монастырей. Людовик уже второй час выхаживал по комнате, которая стала их с Луизой любовным гнездышком. Луиза никогда не опаздывала, и он изнывал от беспокойства и нетерпения. Де Сент-Эньян, посланный на разведку, тоже не возвращался. Его величество не мог и предположить, что случилось на самом деле и уже подумывал, не лучше ли ему самому отправиться на поиски или, на худой конец, послать д'Артаньяна, когда в дверь робко постучали, и на пороге возник королевский фаворит. Сент-Эньян был бледен, как смерть, парик на его голове слегка съехал набок, жабо на рубашке было смято, и весь его вид говорил о чем-то ужасном, происшедшем с этим, весьма храбрым, дворянином. - Граф, что с тобой? В каком ты виде?- поразился король. - Ты дрался на дуэли? - Как я мог нарушить эдикты Вашего величества!?- воскликнул де Сен-Эньян.- Хотя, должен признаться, что у меня был шанс обнажить шпагу. - И против кого, ты мне скажешь? - Поскольку дуэль не состоялась, я могу назвать Вашему величеству этого человека,- и придворный выдержал паузу, что говорило о его немалом таланте актера.- Это виконт де Бражелон! - Муж Луизы? Невозможно, мой милый! Он в Англии. - Он был там, сир, и вчера возвратился в Париж. - Он ослушался моего приказа находиться при дворе моего брата Карла Второго? - Получается, что так, сир, раз он в Париже. - А Луиза, тебе удалось повидаться с ней? - Ее в доме нет, но там и нет никого из слуг. Я ее не нашел, а де Бражелон, заметив, что я оглядываюсь по сторонам, рассмеялся сатанинским смехом и сказал, что Луизу вы больше не увидите никогда. - Наглец, он забыл, с кем он осмеливается иметь дело. Ему не понравилась Англия, ему захотелось в Бастилию? Тем лучше, он оттуда никогда не выйдет!- король задохнулся от бешенства. - Ваше величество, осмелюсь вам заметить, что упрятав виконта в Бастилию, вы навсегда лишитесь возможности узнать, где Луиза. Вы же не станете подвергать его пытке? - Я прикажу колесовать его, пытать дыбой! - Осмелюсь вам заметить, что пытку дыбой запретил еще ваш отец, король Людовик 13,- почтительно ввернул де Сен-Эньян, не зная, как утихомирить коронованного любовника Луизы. - А что бы ты сделал на моем месте, граф, чтобы найти возлюбленную? - Будь я на вашем месте, сир, я бы вспомнил, что у меня есть такая тонкая ищейка, как капитан д'Артаньян,- вкрадчиво заметил де Сент-Эньян.- Он способен найти иголку в стоге сена, не то что молодую женщину, которую спрятал ревнивый муж. Прикажите ему, сир, и еще до вечера вы будете знать, куда скрылась виконтесса. Король уставился на фаворита, пораженный тем, что ему в голову не пришла такая простая мысль. Д'Артаньян сумел узнать все о Бель - Иле, капитан его мушкетеров в одиночку арестовал Фуке: что для него стоит найти Лавальер?! Правда, король помнил, что Бражелон — сын близкого друга д'Артаньяна, но это не должно помешать мушкетеру выполнить королевский приказ и отыскать пропавшую женщину. - Позовите сюда моего капитана мушкетеров!- приказал король, но де Сен-Эньян поклонившись, все же отрицательно покачал головой. - Сир, не стоит показывать капитану д'Артаньяну слишком многое. Вы же захотите еще не раз воспользоваться этой комнатой. - Ты прав!- Людовик глубоко вздохнул.- Гнев затмил мне разум, я не в состоянии рассуждать здраво. Лучше будет, если капитан меня подождет в моем кабинете. Д'Артаньян, проверявший караулы, был на месте и когда он предстал перед королем Людовик уже полностью овладел собой. - Капитан д'Артаньян, вы хорошо знаете Париж?- начал король издалека. - Как свои пять пальцев, сир,- удивился вопросу мушкетер. - А вы знаете, где в Париже расположены женские монастыри? - Смотря какие, сир? - Действительно. Об этом я не подумал,- пробормотал король.- Как знать, куда он мог ее упрятать. А вдруг это вообще не в Париже? Видите ли, капитан, необходимо срочно разыскать одну даму, пока она не надумала совершить постриг. Не исключено, что к этому ее принудили родственники. - Если Ваше величество соизволит назвать мне эту даму, я немедленно примусь за поиски. - Эта дама... Луиза де Бражелон. - Луиза де ...Бражелон? Но ведь это жена... - Именно... жена, капитан. Вас это смущает? - Да... нет, сир! - Тогда - за дело, капитан! И помните: об этом никто ничего не должен знать! Сказать, что д'Артаньян был ошеломлен, - это ничего не сказать. Несчастье, обрушившееся на Бражелона, не было для него неожиданностью: д'Артаньян не был глух и слеп и прекрасно видел, что происходит. Но, предупредив Атоса, он не считал себя вправе в остальном вмешиваться в происходящее. Кроме долга друга у капитана мушкетеров была еще и служба королю. Служебные обязанности у д'Артаньяна бывали достаточно деликатного свойства, и за годы службы он научился, исполняя их не вступать в противоречие с законами морали и дружбы. Теперь же бравый капитан, хоть и не показывал этого, был смущен и растерян. Луиза исчезла, Луиза в монастыре? Но как она там оказалась? Не зная этого, не стоило и начинать поиски. Ее мог поместить туда Атос, которому надоело терпеть все, что происходило в семье сына. Зная решительный характер друга, д'Артаньян легко мог такое представить; это было правом главы рода. Но это могло быть и собственным решением раскаявшейся женщины: тогда вообще не так просто узнать, какой из монастырей она могла предпочесть. Впрочем, знатные дамы, желая спастись от соблазнов суетного мира, часто предпочитали монастырь кармелиток, славившийся строгим уставом. Размышляя так, д'Артаньян дошел до дома Бражелона и, поднявшись на крыльцо, позвонил во входную дверь. Никто ему не открыл, никто не вышел к нему. Удивленный капитан толкнул дверь, и она легко отворилась, пропуская его внутрь. Дом был пуст и гулок так, как может быть пуст дом, лишенный жизни. Только наверху капитану почудился детский плач. Он пошел на этот звук и встретился в дверях с Раулем. - Д'Артаньян!- воскликнул виконт со смесью радости и досады: радости, потому что искренне любил гасконца, досады, потому что не хотел объяснений. - Рауль! Вы здесь. Отлично! - Простите меня, дорогой капитан, но я не смогу вам уделить сейчас достаточно времени. Мы уезжаем в Блуа. - Вы? А кто именно, позвольте узнать?- насторожился д'Артаньян. - Я с Робером. - А граф? - Граф с Гримо приедут позже: у отца здесь еще дела. Кого вы ищете, д'Артаньян?- спросил Рауль, видя что мушкетер оглядывается по сторонам. - Я ищу вашу супругу, чтобы попрощаться!- выкрутился гасконец.- Будет невежливым, если я не смогу это сделать. - Господин капитан,- тон виконта стал до невозможности церемонным, а голос вдруг утратил свою глубину, став холодным и скрипучим,- господин капитан, я сожалею, что госпожа виконтесса не сможет проститься с вами. Увы, я не могу пообещать вам, что передам ей ваш поклон. Я надеюсь, что мы с ней больше никогда не увидимся. - Бражелон, что вы тут за бред несете?- не слишком уверенно пробормотал д'Артаньян. - Сожалею, но это факт: виконтесса покинула свет и ушла в монастырь. В какой - не имею понятия и знать не желаю. Прощайте, мой друг!- Рауль протянул руку капитану и тот, сжав его пальцы, ощутил, как они холодны и бессильны. Он проводил Рауля и кормилицу с Робером на руках до кареты, уже поджидавшей их у крыльца, проследил, хорошо ли закреплены сундуки и чемоданы и, махнув на прощание друзьям, еще долго стоял на мостовой, глядя вслед давно исчезнувшему за поворотом экипажу.
Стелла:
Констанс1: Стелла спасибо за главу. Хорошо описан Рауль в состоянии посттравматического шока. И на удивление разговорчив-молчун Гримо.Но может -это и к лучшему. Хотя бы устами Гримо Атос снизошел уверить сына, что любит его больше жизни, все простит, не говоря уж о финансовой помощи.А ведь в Каноне , даже в страшные минуты прощания Атос эти слова так и не выговорил, не смог.
Стелла: Остается предположить, что я положительно влияю на графа. Наше полувековое знакомство и долгие беседы начали давать результаты. По просьбе общественности кидаю еще одну главу, но потом будет перерыв: остальные главы - на бэте. Гримо в сценах с бетюнским палачом и в гостинице во время встречи друзей- прямо поэт!
Стелла: Глава 31. Что важнее в жизни: долг или дружба? (продолжение) Единственное, что понял д'Артаньян из всего происшедшего: измена Луизы раскрылась, и она ушла в монастырь. В какой, как, когда? Все это предстояло узнать капитану самому. Будь это в его власти, он бы оставил все, как есть: он никогда не верил, что Луиза именно та жена, которая нужна Раулю. К сожалению, все оказалось как у всех; только виконт не принадлежал к числу людей, способных смириться с таким положением вещей и не собирался делать вид, что ничего не произошло. Мушкетер всем своим существом ощутил, как с места тронулся воз бед, грозя будущему его друзей. И он, всегда готовый подставить дружеское плечо, не знал теперь, как помочь. Но раз Рауль отрекся от Лавальер, раз не желает ничего знать о ней, король становился единственным человеком после Создателя, кто мог остановить жертвоприношение хотя бы этой, одурманенной преступной любовью, женщины. У мушкетера был приказ отыскать Луизу, а остальное его не касалось. И капитан стал размышлять, куда могла бы податься женщина. Проще и ближе всего был монастырь кармелиток на улице Сен - Жак. Лавальер наверняка пошла туда пешком, а ее легкая хромота все же была немалым препятствием для пеших прогулок. - Начнем с него, - сказал себе капитан, поплотнее надвинув шляпу на глаза и не спеша двинулся к монастырю. По дороге он размышлял, как ему узнать, действительно ли Лавальер избрала именно эту обитель. Он позвонил у ворот и в приоткрывшееся оконце увидел два глаза, а над ними — покрывало. - Что господин шевалье желает?- голос монахини был стар и надтреснут. - Я прибыл от лица вельможи, чье имя я имею право назвать только вашей матери - настоятельнице,- ответил капитан. Женщина по ту сторону ворот внимательно рассматривала капитана и, наконец, признав в нем офицера немалого чина, отворила дверцу в массивных воротах. - Войдите, сударь и присядьте в саду. Я доложу аббатиссе. Ждать пришлось с полчаса, пока, наконец, в глубине сада не показалась сама мать-настоятельница. Строгая и чопорная дама, известная своей непреклонностью в исполнении обетов, с явным неодобрением смотрела на мужчину, осмелившегося посетить женский монастырь. - Что вы хотели мне сообщить, господин капитан? - аббатиса, в прошлом дама высшего света, не чужда была мирских обычаев и познаний. По мундиру мушкетера она быстро поняла, что блестящий офицер является не более чем посланцем властелина и пришел сюда, исполняя его волю. - Пославший меня, дал мне приказание узнать, не вступила ли в ряды ваших сестер некая придворная дама,- приступил к делу д'Артаньян. - Пославший вас господин должен знать, что женщина, ставшая нашей сестрой, больше не является мирянкой и утрачивает свое имя. - Это ведомо моему господину, но, тем не менее, он хочет знать, не поступила ли к вам дама, носившая имя Луизы де Ла Бом Ле Блан де Лавальер. - Если это и так,- чуть помедлив промолвила настоятельница,- она отныне под покровительством нашего Спасителя. Всякая земная власть заканчивается на пороге этого монастыря, сударь. - Мой властелин так могущественен, что он может просить нашего Заступника о великой милости для этой дамы и в миру,- ответил мушкетер, едва не смеясь над собой: еще пару таких визитов, и он сможет спорить не только по поводу святого Августина! И все же Арамис был бы здесь уместнее. - Я не думаю, что наша новая сестра захочет говорить с вами, господин офицер, но я пришлю ее к вам. Пока она даже не послушница и наш устав позволяет изредка навещать ее в этих стенах. Но вы не должны забывать, что монастырь у нас - женский,- прибавила она со всей строгостью. - Вы не должны беспокоиться на мой счет, госпожа аббатисса, - улыбнулся д'Артаньян.- Мой возраст послужит вам залогом. Настоятельница окинула его неодобрительным взглядом и неспешно удалилась, оставив капитана выхаживать по дорожке сада. Прошло еще с полчаса и, наконец, он увидел Лавальер в одеянии послушницы. Она молча кивнула на его приветствие и, не поднимая глаз, уселась на скамью. Д'Артаньян, проигнорировав ее приглашение, остался стоять. - Итак,- промолвил он,- вы решили все закончить, став монахиней. - Вас прислал мой супруг?- прошептала она и д'Артаньяну почудилась в этом вопросе робкая надежда. - Нет, мадам, не стану вас вводить в заблуждение. Меня прислал совсем другой человек. - Он?- Луиза подняла глаза, и мушкетер увидел, что этот день оставил на ее лице печать утраты. - Да, он. И он поручил мне передать, что Ваше решение привело его в неистовый гнев, - д'Артаньян понимал, что берет на себя многое, очень многое, трактуя поведение короля. - Господин д'Артаньян, вы друг моего … друг виконта де Бражелон, значит, я когда-то могла и вас считать своим другом? - Могли... в прошлом. - Я не смела надеяться на это в настоящем, господин капитан. Но говорить все равно буду с вами, как с другом. Вы знавали меня еще ребенком, вы знали про наши отношения с господином Бражелоном. Вы знали, как состоялся наш брак и более того, я беру на себя смелость предположить, что вы знаете и то, к какому концу он пришел. Я виновата во всем, но я виню и господина виконта: он старше меня, он знал жизнь, он должен был быть рядом со мной. - Вы вините Рауля, мадам, но он не хотел, чтобы вы скучали, он доверял вам, он говорил о вас, как о божестве, о женщине без недостатков. Вам следовало сделать вовремя одну простую вещь: сказать ему, честно глядя в глаза: « Рауль, я люблю вас, как брата, но женой быть вам не могу, потому что люблю другого!» Скольких бед вы бы избежали! - Я должна была сказать ему, кого люблю? - Нет, такое не говорят вслух,- покачал головой д'Артаньян. - Вот видите! - И тем не менее, виконт бы страдал, но не так, как теперь. А теперь вы разбили сердца двух людей, мадам!- добавил он сурово. - Вы говорите о Рауле и о... - Я говорю о виконте и о его отце. И о том, что ваш ребенок будет расти без матери. - О, Робер!- она разрыдалась. - Что мне передать Его величеству?- д'Артаньян не терпел женских слез. - Я могу вас попросить ничего ему не говорить? Скажите, что вы меня не нашли. - Это исключено! - Но почему, господин д'Артаньян? - Король никогда не поверит, что я не смог вас найти, мадам,- мушкетер поклонился Луизе, за которой мать - настоятельница уже прислала монахиню.- Прощайте и простите старого солдата, что ему пришлось выполнить такое поручение. - И как же мне быть теперь?- пробормотал, кусая усы мушкетер, выйдя за ворота.- Короля я сумею известить, где его милая, но как мерзко все это выглядит по отношению к виконту! - Старая твоя голова!- ворчливо обратился он к самому себе,- так и будешь до конца своих дней полировать паркет у королевской опочивальни? А не бросить ли мне все ко всем чертям и не поехать ли к Атосу в Блуа? Малышу не помешает еще один дед...
Констанс1: Да у Вас Стелла, все не так безнадежно как в каноне. есть ребенок- сын и внук. есть ради кого жить, есть кого любить.и последняя мысль Д арта из этого отрывка не лишена здравого смысла.Не будет матери , так будет у мальчика отец и два деда.Малышам никогда не бывает слишком много любви!
Констанс1: Но знаете что меня царапнуло? Как быстро виконт отрекся от любимой жены. Даже не попытавшись бороться за нее.Ведь - не отрекаються любя. Даже в Каноне во время финального обьяснения , когда Луиза ему уже все сказала и разложила по полочкам, у виконта вырываеться И Вы любите так , что не можете забыть? Ведь он то любить продолжает, а в любви всегда есть надежда, пусть и невозможная.И потом помните разговор Арамиса с близнецом-короля Филиппом, где Арамис просит принца , став королем изыскать возможность тактично вернуть Луизу Раулю. принц говорит, что сделает, но сумеет ли Рауль простить измену и принять назад Луизу.Арамис говорит, что не знает сумеет ли Рауль простить , но обычно понастоящему любящий мужчина склонен забывать и прощать измену возлюбленной.Так то Рауль даже не жених, а у Вас законный Супруг перел Б-гом и людьми, и он в своем праве.И здесь не конфликт Короля и подданного, на чью так и не просватанную невесту посягнул король , а конфликт двух молодых мужчин из-за женщины, которая являеться законной супругой одного из них и любовницей другого.В описпанной Вами ситуации Рауль мог хотя бы попытаться вернуть себе любовь Луизы, ведь оин несколько лет женаты, у них есть общий сын.А он подобно Атосу без суда и следствия- сразу выносит приговор- вон из моей жизни! Так у Атоса ситуация была гораздо страшнее.Клейменная преступница- не благородная, но оступившаяся супруга и мать его сына.
Стелла: Для Рауля Луиза- символ чистоты. Для Атоса Анна тоже была такой. Это порода мужчин, которые не склонны сюсюкаться и слушать оправдания. То, что так поступила жена делает все еще более страшным. То, что можно выслушать от невесты, от жены слушать- глупо. он ведь понимает, что это не случайная измена. А я вообще не считаю, что когда по-настоящему любишь, можно все прощать. Есть вещи, которые никогда не прощаются. И Раулю ни к чему эти сантименты: Ах, вернись, я все прощу. Я не могу писать то, во что не верю.
Констанс1: Ну это понятно, пишете так как слышите, а слышите так как дышите, т. е. во что верите. Это не я -это Окуджава сказал.Но Рауль то в Каноне очень ласковый и романтичный.Поэтому меня и царапнуло. Но на Ваше авторское видение я никак не посягаю.
nadia1976@ukr.net: Констанс1, возможно потом он будет думать об этом, но в первую минуту, когда она вернулась, понятно откуда, Виконт, наверное, просто оцепенел от ужаса и всего... Первая мысль схватить ребенка и бежать подальше. Да и мыслей он собрать воедино не мог. Честно говоря, Стелла, Вы поставили перед собой очень трудную задачу... Даже знаменитая охота воспринимается легче. Поскользнулся, упал, очнулся - гипс.... А тут Луиза - жена Виконта, она же перед Богом ему клялась... Очень органично, как по мне.
Стелла: nadia1976@ukr.net , у меня дурацкий характер: я всегда шла в гору там, где можно было пройти .... короче: умный в гору не пойдет, умный гору обойдет.
nadia1976@ukr.net: Так у Вас все хорошо, мне вот интересно, что будет дальше.... Еще одну главу сегодня.... Сударыня, умоляю Вас
Стелла: nadia1976@ukr.net , не могу, потому что все остальное еще на бэте. И будет, хорошо если- в воскресенье.
Констанс1: Стелла , Вы действительно очень хорошо и занимательно пишите! сплошное удовольствие читать!
Стелла: Глава 32. Королевский гнев. Людовик молча выслушал доклад своего капитана мушкетеров. - Если я правильно понял вас, д'Артаньян, мадам не стала отвечать вам категорическим отказом?- король оставил в покое свое растерзанное в клочья жабо. - Я доложил вам, сир, что госпожа виконтесса все время плакала, и добиться от нее вразумительных слов мне не удалось. - Может быть, ей нужно, чтобы я это сделал сам?- прошептал король.- Хорошо, я сделаю этот шаг, я собственноручно заберу ее из этого монастыря, и пусть хоть одна живая душа посмеет мне помешать!- добавил он с такой угрозой, что де Сент-Эньян сжался на своем месте в углу кабинета, а дАртаньян посмотрел на короля с невольным уважением. - Капитан, велите седлать мне коня и приготовьте карету,- приказал король, хватая со стола свою шляпу и перчатки. - Все готово, сир,- ответил мушкетер, который заранее подумал о желании Людовика поехать за Луизой самолично. - Черт побери,- бормотал он себе под нос,- хорошо, что я не дал виконтессе никаких обещаний. Пусть теперь разбираются сами. Бедный Рауль! Глядя на короля, в нетерпении шпорящего коня, д'Артаньян только головой качал. Людовик соскочил у ворот и, не дожидаясь, пока кто-то из его свиты сделает это, неистово заколотил в ворота. На этот раз деревянная дверца отворилась очень быстро, и Его величество бурей ворвался в монастырский двор. В отличие от своего капитана мушкетеров, он не стал дожидаться снаружи и прямо поспешил к галерее. Д'Артаньян опередил его и первым обратился к появившейся аббатисе. - Мой господин желает спросить даму, вчера поступившую в монастырь, не согласится ли она переговорить с одним знакомым дворянином. - Я пошлю к ней узнать, решиться ли она предстать перед мирянами,- поклонилась аббатиса, догадавшись, что только король мог так бесцеремонно нарушить уединение монахинь. - Пошлите, мать-настоятельница, и поскорее!- посоветовал ей д'Артаньян.- Вы же видите, что творится с моим господином.- И не найдется ли у вас места, где бы эти двое могли переговорить без помех? - Но это запрещено уставом монастыря, шевалье!- возмутилась аббатиса. - Бог мой, да посмотрите на моего господина! Он не в себе: самое лучшее не препятствовать ему безумствовать. Людовика провели в комнату, где никто не мог ни помешать говорить влюбленным, ни услышать их. Д'Артаньян и де Сент-Эньян остались снаружи. Луиза, бледная, измученная, похожая на привидение в своем наряде послушницы, напугала влюбленного. Он схватил ее в объятия, стал осыпать поцелуями, не обращая внимание на то, что она пыталась отстранить Людовика. - Сир, сир, мы с вами в монастыре! Прошу вас, не надо,- шептала она, уклоняясь от губ влюбленного, но Людовик уже ничего, кроме Луизы не замечал. - Мне ни до кого нет дела, любовь моя, я не оставлю вас здесь! Луиза, почему вы так поступили? Почему вдруг решили бросить меня?- бормотал влюбленный король, сжимая Луизу в объятиях.- Кто посмел вас обидеть? - Никто, сир! Я сама поняла греховность нашей любви, я сама решила, что мне не место рядом с обманутым мужем! - Так это он!?- Людовик так резко отпустил молодую женщину, что она едва не упала.- Так это ваш муж велел уйти вам сюда? И он сам вас сюда привез, не так ли? - Мой супруг не знает, где я! - твердо ответила Луиза. - Это было мое решение, сир, и только мне за него отвечать перед всеми. - Я не оставлю вас здесь, Луиза, даже не рассчитывайте на это!- не менее твердым голосом произнес король. - Вы не приняли еще постриг,- он сорвал с ее головы покрывало,- значит вы в любой момент можете покинуть монастырь. И, подхватив Луизу на руки, он решительно направился к выходу. - Господи, прости меня!- прошептала молодая женщина, не сдерживая рыданий. - Я вернусь еще к тебе, когда меня забудут в этом мире. Оставим короля и его немногочисленную свиту разбираться с аббатисой и Лавальер и последуем лучше за Раулем, Раулем, который собрал все свои силы, чтобы пережить дорогу до Блуа. Цепей, привязывающих его к Парижу, более не существовало. Но ему казалось, что вместе с ними исчезла и его воля к жизни. И если бы не малыш, восторженно реагировавший на мелькавший в окнах кареты пейзаж, всадников и городки, Рауль бы вообще не замечал окружавшего его мира. Иногда, когда совсем становилось невмоготу, он садился на коня и мчался вперед, надеясь быстрой скачкой вернуть себе хоть немного способность рассуждать. Когда впереди замаячили башенки голубятни Бражелона, он совсем упал духом. Сейчас ему нужен был только отец, но Атос остался в Париже: по его словам, у него там были неотложные дела. Гримо тоже был занят: на нем были все хлопоты со сдачей особняка и покрытием всех счетов. Рауль подал прошение об отставке и граф, стремясь не допустить встречи сына с Людовиком, обещал постараться лично передать его королю. Раньше, чем через неделю, они с Гримо вряд ли управятся, значит, еще целых две недели придется прожить без советов и утешений отца. Рауль, всегда мужественно встречавший любые тяготы войны, закаленный в боях воин, придворный, никогда не терявший присутствия духа, и дворянин, помнящий о законах чести, оказался беспомощным и растерянным перед женской неверностью. Робер все время спрашивал, когда приедет матушка и виконту не оставалось ничего другого, как все время посвящать сыну. Атоса не было рядом, и Бражелон постоянно спрашивал себя, как же отец выходил из положения, когда он сам начинал задавать вопросы о своей матери. Но Рауль забыл, что в отличие от Робера он, кроме кормилицы и женской прислуги, вообще не знал других женщин, и ни одна из них не говорила ему о его матери. Пока прошло совсем мало времени и Луиза, ее лицо, ее руки и ее голос не могли выветриться из памяти ребенка. Рауль еще не мог осознать, как велика его ответственность перед сыном и, по привычке надеялся на мудрость и опыт отца. Вдвоем они сумеют заменить Роберу беспутную мать. От этих мыслей виконт переходил к воспоминаниям и тут силы изменяли ему. Он запирался у себя в комнатах и когда выходил на свет, лицо его походило на лицо умирающего. Атос вернулся, когда Бражелон был в таком состоянии, что не способен был интересоваться уже ничем. Именно поэтому Атос ни словом, ни намеком не стал ему упоминать, что произошло между ним и королем. Граф взял на себя труд передать королю прошение сына об отставке и попросил об аудиенции в то время, когда у Людовика находился дАртаньян. Его величество был слишком опьянен счастьем: ему удалось уговорить Луизу покинуть монастырь, и он был готов обнять весь мир. Появление в такую минуту свекра своей возлюбленной подействовало на Людовика как холодный душ. Он сделал знак капитану удалиться и остался с графом наедине. - Граф, я должен признаться, я не ожидал вашего появления у себя,- несколько высокомерно встретил он Атоса. - Ваше величество, иногда обстоятельства диктуют нам поступки, которые кажутся нам самим неожиданными!- нашелся Атос. - Так что же вас, граф, заставило просить меня об аудиенции?- Людовик уже понял, что разговор не обещает быть простым и скорым. - Я взялся передать вам, сир, одно прошение. Мне кажется, что бывают в жизни обстоятельства, когда главе рода следует взять на себя обязанность защиты чести своей семьи. В данном случае я хочу передать вам просьбу виконта де Бражелона об отставке. - И вы уверены, что я исполню вашу просьбу, потому что не смогу отказать вашим сединам, в отличие от более молодых членов вашей семьи?- поспешил ответить король, давая понять Атосу, что он понял намек.- Так чего же вы хотите, господин де Ла Фер? Атоса задел тон короля, но он не подал виду. - Прежде всего, Ваше величество, извольте прочитать это письмо,- и граф с поклоном передал королю просьбу Бражелона. Людовик пробежал глазами несколько строк, в которых не было никакого объяснения причин отставки. - Виконт де Бражелон ничего не пишет о том, что мешает ему и в дальнейшем возглавлять свой полк. Может быть вы, господин граф, скажете, в чем причина такого внезапного поступка? - Сир, вы, я думаю, лучше меня осведомлены о причинах решения виконта де Бражелон!- сказал Атос, прямо глядя в глаза королю. Людовик покраснел и отвел глаза. Граф посмел дважды за минуту нарушить этикет, более того, заставил смутиться его, Людовика. В молодом короле закипел гнев: Фронда, проклятая Фронда! Ее дух не умер и стоит перед ним в лице этого вельможи. - Если у виконта есть для этого личные, - король выделил слово « личные»,- причины, я не стану ему препятствовать, я принимаю его отставку.- Людовик расписался через весь лист и отбросил письмо небрежным жестом.- Я полагаю, у вас все, граф? Атос слегка побледнел, но по-прежнему смотрел в глаза молодому королю. - Сударь, вы понимаете, что нарушаете этикет и этим оскорбляете своего короля?- не выдержал его взгляда Людовик. - Ваше величество!- граф выпрямился, откинув голову.- Я никогда не стану оскорблять моего короля, хотя его поведение и дает мне некоторую свободу обращения. - Вы сошли с ума, господин де Ла Фер.- Вы берете на себя смелость рассуждать о поступках вашего короля! - Я пока еще в здравом уме и памяти, сир, и пришел для того, чтобы задать вам один — единственный вопрос: зачем вы отослали Бражелона в Англию? - Вы не в Государственном Совете, чтобы я отвечал вам на такие вопросы. Я посчитал, что Бражелону место при английском дворе. Полагаю, вы не станете сомневаться в праве вашего короля выносить решения в отношении своих поданных? - Я сомневаюсь в вашем праве, сир, если это решение продиктовано подлостью и себялюбием. Людовик вскочил и теперь их глаза были на одном уровне: горящий бешенством взгляд короля и затуманенный грустью — Атоса. - Убирайтесь вон,- воскликнул король, хватаясь за перчатки, лежавшие на столе и сделав движение, словно он хочет бросить их. Атос уловил этот порыв и отшатнулся. В лице его не осталось ни кровинки. - Если бы вы не были королем, Ваше величество,- проговорил он глухо,- вам бы не удалось уйти от ответа. Но, к счастью для вас, я чту законы дворянства. О вас я этого сказать не могу. С этой минуты, сир, я освобождаю наш род от присяги верности королевскому дому, который испокон веку чтили мои предки и я сам. Оставайтесь с миром, Ваше величество: вы всегда найдете рядом с собой достаточно лакеев, готовых услужить вам. Граф, не прибавив больше ни слова, вынул свою шпагу, сломал ее о колено, неспешно положил обломки к ногам Людовика, в бешенстве рвавшего зубами перчатку и, отвесив королю величавый поклон, неспешно вышел из кабинета. - Д'Артаньян!- задыхаясь от бешенства, закричал король. Какая сцена разыгралась в кабинете, д'Артаньян мог только догадываться, увидев на полу сломанную шпагу Атоса, ту самую, с драгоценным эфесом, которая так много значила для графа. Король был в ярости. От его прекрасного настроения не осталось и следа, а разорванная перчатка на столе красноречиво свидетельствовала, что сцена между королем и вельможей была бурной. У д'Артаньяна встало перед глазами воспоминание: дюны под Ла Рошелью и Атос, с невозмутимым видом бросающий в лицо Ришелье слова о куртизанках. Людовик вернул его к действительности: король требовал, чтобы капитан мушкетеров арестовал графа де Ла Фер. Д'Артаньян мог бы отказаться от такого поручения: Атос для него значил куда больше, чем Никола Фуке, которого д'Артаньян собственноручно арестовал в свое время. Но мушкетер знал, что для жизни его друга было не все равно, кто исполнит этот арест. Не слишком себе представляя, что он сможет сделать для графа, д'Артаньян отправился прямо на квартиру к Атосу. К его удивлению квартира была пуста: ни мебели, ни книг, ни вещей; все это говорило, что Атос не собирался возвращаться в Париж. Появление д'Артаньяна он встретил улыбкой, хотя все еще был очень бледен. Эта аудиенция ему далась нелегко. - Атос, зачем вы оставили свою фамильную шпагу королю?- с хорошо разыгранным удивлением спросил гасконец, пожимая руку другу. - Д'Артаньян, вы меня перестали уважать?- вопросом на вопрос ответил Атос.- Не стоит играть со мной: вы ведь пришли меня арестовать, не так ли? - Да,- чуть запнувшись, признался капитан.- Что такого вы наговорили этому коронованному волчонку? - Я лишь сказал, что между ним и моим родом все кончено и отныне он не услышит о нас ничего. - Атос, Атос, зная вас и его, не могу поверить, что все было так просто, но я не хочу вас заставлять заново переживать это объяснение. Думаю, вы преподали ему хороший урок. - Поэтому давайте не тратить ваше драгоценное время, мой друг и поехали. - Черт, вы слишком спешите, Атос!- воскликнул смущенный гасконец. - Я, прежде всего, точен, д'Артаньян. - Атос встал с кресла чуть тяжелее, чем обычно, но глаз мушкетера это уловил. « Тюрьма убьет его!»- подумал он с ужасом.- Дьявол, я обязан сделать все, чтобы Атос не попал в Бастилию!» - Послушайте меня, Атос!- д'Артаньян тоже встал, но куда энергичнее друга.- Никуда не уходите из дому, а еще лучше — поезжайте в моей карете вместе с Гримо, если он, конечно, все здесь закончил.- Д'Артаньян обвел глазами почти пустой кабинет.- Вас больше ничего не держит в Париже? - Абсолютно ничего и никто, д'Артаньян. - В таком случае - поезжайте и ждите меня у Сент-Антуанских ворот. Я не на долго задержу вас. - Но вы приедете?- с некоторым сомнением спросил Атос. - Несомненно, мой дорогой,- заверил его капитан. Как Атос не стал унижать короля, расскажи он сцену прощания с Людовиком, так и д'Артаньян не стал распространяться, чего ему стоило вырвать у короля приказ о помиловании графа де Ла Фер. Наверное, в первый раз в жизни подумал д'Артаньян, что ему стоило стать капитаном мушкетеров именно ради вот такой минуты: уберечь друга от королевского произвола. И он с тоской понял, что их время прошло, прошла не только молодость - прошло время удач. Но ему удалось оставить Атосу свободу, а то, что король больше не услышит о графе де Ла Фер, гасконец не сомневался. У Атоса был талант уходить в тень, когда он этого желал. Они распрощались у городских ворот, где граф, верный данному слову, ждал капитана вместе с Гримо. Старику ничего не надо было объяснять: он все отлично понимал и без слов. Атос и Гримо пересели на своих лошадей, которых предусмотрительный дАртаньян велел держать в поводу и, обменявшись последними поклонами, расстались с тяжелым сердцем. Так обстояли дела, когда Атос вернулся в Бражелон, чтобы доживать в нем остаток своей жизни, всецело посвятив себя сыну и внуку.
Стелла:
Вольер: Стелла, не могу отнести себя к любителям фанфикшн, но Ваше произведение не может оставить равнодушным. Очень недурно написано, причём весьма бережно по отношению к произведению Дюма, насколько это вообще возможно при создании фика. Я бы дал названию "Иной ход" математический подзаголовок: "... или как может измениться сумма при перестановке слагаемых." )) И отдельное спасибо за иллюстрации к каждой главе! А это Вам для вдохновения:
nadia1976@ukr.net: Вольер, как хорошо Вы сказали, а то, что для вдохновения, действительно вдохновляет!
полная версия страницы