Форум » Наше творчество » Иной ход » Ответить
Иной ход
Стелла: Фандом: " Виконт де Бражелон" Размер: макси Пейринг- персонажи " Виконта" Жанр: - может, повесть?( на роман не тянет) Отказ: Мэтру.
Стелла: Текст Дюма я выделяю курсивом. Глава 1. Аудиенция. Рауль и граф де Ла Фер приехали в Париж вечером того дня, когда Бекингэм вел этот разговор с королевой-матерью. Граф тотчас по приезде попросил через Рауля аудиенции у короля. Утром король вместе с принцессой и придворными дамами рассматривали лионские ткани, которые он подарил своей невестке. Потом был обед. Затем игра в карты. По своему обыкновению, король, встав в восемь часов из-за карточного стола, прошел к себе в кабинет, чтобы работать с Кольбером и Фуке. Когда министры выходили от короля, Рауль был в передней, и король заметил его через полуоткрытую дверь. – Чего вы хотите, де Бражелон? – спросил Людовик. Молодой человек подошел. – Государь, – ответил он, – я прошу аудиенции для графа де Ла Фер, который приехал из Блуа и очень желает говорить с вашим величеством. – До игры и ужина у меня остается еще час, – сказал король. – Граф де Ла Фер здесь? – Граф внизу ждет распоряжений вашего величества. – Пусть поднимется. Через пять минут Атос вошел к Людовику XIV. Король принял его с приветливой благосклонностью, какую он проявлял с необычным для его возраста тактом по отношению к людям, не ценящим обыкновенных милостей. – Граф, – начал король, – позвольте мне надеяться, что вы пришли ко мне с какой-нибудь просьбой. – Не скрою от вашего величества, – ответил граф, – я действительно являюсь просителем. – Посмотрим, – весело улыбнулся король. – Я прошу не о себе, ваше величество. – Жаль. Во всяком случае, я сделаю для того, о ком вы просите, то, чего вы не позволяете мне сделать для вас. – Вы утешаете меня, ваше величество… Я пришел говорить с королем о виконте де Бражелоне. – Граф, это все равно, что говорить о вас. – Не совсем, ваше величество… того, о чем я хочу просить для него, я не могу желать для себя. Виконт хочет жениться. – Он еще молод, но все равно… это человек, полный достоинств. Я найду ему жену. – Он уже нашел себе невесту, ваше величество, и только просит вашего согласия. – Ах, значит, нужно только подписать брачный контракт? Атос поклонился. – Он выбрал невесту богатую и занимающую такое положение, которое удовлетворяет вас? Граф колебался с минуту. – Невеста – фрейлина, – ответил он, – но она не богата. – Эту беду можно поправить. – Ваше величество преисполняет меня благодарностью. Однако позвольте мне сделать одно замечание. – Пожалуйста, граф. – Ваше величество, по-видимому, говорит о своем намерении дать этой девушке приданое? – Да, конечно. – И это было бы последствием моего приезда во дворец? Я был бы очень опечален этим, ваше величество. – Пожалуйста, без лишней щепетильности, граф. Как фамилия невесты? – Это, – холодно отвечал Атос, – фрейлина де Ла Бом Леблан де Лавальер. – Ах, – сказал король, стараясь припомнить это имя, – помню: маркиз де Лавальер… – Да, государь, это его дочь. – Он умер? – Да, ваше величество. – И его вдова вышла замуж вторым браком за господина де Сен-Реми, управляющего дворцом вдовствующей герцогини? – Ваше величество прекрасно осведомлены. – Помню, помню… затем молодая девушка поступила в число фрейлин молодой герцогини. – Ваше величество лучше меня знает все. Король подумал еще и, посмотрев украдкой на озабоченное лицо Атоса, спросил: – Граф, мне кажется, она не очень хороша собой? – Я не ценитель, – ответил Атос. – Я ее видел: она не поразила меня красотой. – У нее кроткий и скромный вид, но красоты мало, ваше величество. – Все же прекрасные белокурые волосы… – Кажется, да. – Довольно выразительные голубые глаза… – Совершенно верно. – Итак, в смысле красоты ничего необыкновенного. Перейдем к денежной стороне дела. – От пятнадцати до двадцати тысяч ливров приданого, самое большее, ваше величество, но влюбленные бескорыстны. Я сам придаю мало значения деньгам. – Их избытку, хотите вы сказать; но необходимые средства – вещь важная. Без недвижимости женщина с пятнадцатью тысячами приданого не может оставаться при дворе. Мы пополним недостаток, я хочу сделать это для Бражелона. Атос поклонился. Король снова заметил его холодность. – Теперь от состояния перейдем к происхождению, – продолжал Людовик XIV. – Она дочь маркиза де Лавальер, это хорошо, но у нас имеется милейший Сен-Реми, который немного ухудшает дело… Правда, он только отчим, но все же это портит впечатление. А вы, граф, как мне кажется, очень дорожите чистотой вашего рода. – Государь, я дорожу только моей преданностью вашему величеству. Король опять умолк. – Знаете, граф, – сказал он, – с самого начала нашей беседы вы удивляете меня. Вы просите у меня согласия на брак и» должно быть, очень огорчены, что вынуждены обратиться с этой просьбой» О, несмотря на молодость, я редко ошибаюсь. Иногда на помощь моему разуму приходит дружба, а иногда – недоверие, которое удваивает проницательность. Повторяю, вы просите неохотно. – Да, ваше величество, это правда. – Тогда я вас не понимаю. Откажите. – Нет, ваше величество. Я люблю Бражелона всеми силами души; он влюблен в де Лавальер и рисует себе в будущем райские кущи. Я не из тех, кто охотно разбивает иллюзии молодости. Этот брак мне не нравится, но я умоляю ваше величество как можно скорее на него согласиться и таким образом создать счастье Рауля. – Скажите, граф, а она его любит? – Если вашему величеству угодно, чтобы я сказал правду, я не верю в любовь Луизы де Лавальер. Она молода, еще ребенок; она опьянена. Радость видеть двор, честь служить при особе герцогини перевесят ту долю нежности, которая, быть может, живет в ее сердце. Значит, это будет супружество, какое ваше величество часто видит при дворе. Но Бражелон хочет на ней жениться; пусть так и будет. – Но вы не похожи на податливых отцов, становящихся рабами своих детей, – заметил король. – Ваше величество, я обладаю твердостью воли при столкновении со злыми людьми; у меня нет сил бороться с людьми благородного сердца. Рауль страдает, он опечален; его обычно живой ум отяжелел и омрачился. Я не могу лишать ваше величество тех услуг, которые он может оказать вам. – Я вас понимаю граф, – промолвил король, – и, главное, понимаю ваше сердце. – Тогда, – продолжил граф, – мне незачем говорить вашему величеству, почему я стремлюсь составить счастье этих детей, или, вернее, моего сына. – Я тоже хочу счастья Бражелону. – Итак, я жду, государь, вашей подписи. Рауль будет иметь честь явиться к вам, чтобы получить Ваше согласие. - Да, позовите виконта. Я сообщу ему о своем решении. - Он будет счастлив, Ваше величество! - Жаль только, что вы, граф, так до конца и не примите этот брак. Не головой, нет, сердцем и душою. - Ничего не поделаешь, Ваше величество, но для меня будет благом видеть, что мой сын наконец-то счастлив. Король протянул руку Атосу, который почтительно поцеловал ее и с поклоном удалился. За дверью его ждал взволнованный Рауль. Увидев улыбающегося отца, он взглянул на него почти с отчаянием. - Идите виконт, король ждет вас,- на лице графа, за этой благожелательной улыбкой, ничего нельзя было прочитать. Виконт еще раз пристально взглянул в глаза отцу и с трепетом ступил за порог, где его ждал приговор короля.
Стелла: Глава 2. Сватовство Король встретил виконта де Бражелон радушной улыбкой. - Я только что дал свое согласие на ваш брак с мадемуазель де Лавальер, виконт. - Король был очень серьезен.- Вы знаете, что граф де Ла Фер не очень расположен к этому браку и тем ни менее настаиваете на нем? - Я знаю, Ваше величество и все же настаиваю,- голос Рауля звучал тихо, но твердо. - Ну, что же, это решать вам, господин виконт. Мое согласие у вас есть. Мой подарок к вашей свадьбе вы получите в день вашего бракосочетания. Но ваша невеста вряд ли сможет оставаться при дворе, став виконтессой де Бражелон. Она согласна оставить службу при дворе Ее высочества принцессы? - Ваше величество, я думаю, что жизнь вдали от суетного Парижа вполне ее устроит. Она всегда любила природу. - А вы, виконт? Я не желаю, чтобы вы покидали службу. У меня на вас есть виды. Мне нужны молодые, предприимчивые офицеры, способные добыть для меня победу на полях сражений. Вам придется не часто видеть свою жену, виконт. Хотя я вижу некий вариант: дом в Париже. Что вы на это скажите? - Я думаю, что мой отец найдет это замечательным выходом из положения,- ответил Рауль, который сразу себе представил, что Атосу этот план покажется предосудительным: в вопросах подобного рода Атос всегда соблюдал положенные правила. Рауль покинул короля со смешанным чувством; к его собственному удивлению к безграничной радости примешивалась и легкая досада — король что-то недоговаривал. Однако, король на то и король, чтобы оставлять свои мысли при себе, не посвящая в них своих подданных. Первым делом виконт отправился к отцу. Атос не стал дожидаться сына во дворце и вернулся к себе домой, озабоченный и, в глубине души, недовольный решением Людовика. Появление Рауля, сияющего, но с морщинкой между бровей, сказало ему больше, чем самые восторженные и пространные речи. Нечто беспокоит его мальчика и он не удивится, если источник беспокойства у них один и тот же: король. Но высказывать свои сомнения и опасения было не в характере графа: он обнял сына и поздравил его с решением. - Теперь мы должны будем заняться всеми хлопотами по предстоящему бракосочетанию,- перешел он к делу. - Я надеюсь, что часть из них вы оставите мне? Что сказала мадемуазель Лавальер в ответ на решение короля, Рауль? Виконт растерянно уставился на отца, с ужасом сознавая, что он должен был идти не к отцу, а к Луизе, чтобы сообщить ей, именно ей первой, радостную весть. Но ноги сами понесли его к отцу. - Я... я еще не был у нее, граф, - он вскочил со стула.- Вы простите меня, если я оставлю вас сейчас и побегу к своей невесте? Право, я и сам не пойму, как могло такое случиться, но меня словно кто-то взял за руку и повел сначала к вам. - Ну, конечно же, я прощу вас, дитя мое! - Атос улыбнулся, испытывая глубоко в душе что-то похожее на прилив родительской гордости: все же он еще многое значит для Рауля. - Идите же, сообщите своей суженной о разрешении Его величества.- А потом я жду вас: нам многое надо обсудить. Луиза, до которой уже дошли сведения о том, что граф де Ла Фер был на аудиенции у короля, а потом туда позвали виконта, с трепетом ждала, что ответил Людовик. Монтале, умница Монтале не покидала ее ни на минуту, пользуясь тем, что ей не надо сейчас идти на дежурство к принцессе. Крутясь перед зеркалом, она прекрасно могла видеть, что делает Луиза. А Луиза старательно прятала глаза от взгляда подруги. Наконец, у Оры лопнуло терпение. - Скажи мне, ты не рада тому, что хочет виконт?- заданный напрямую вопрос поверг Луизу в смятение, но Монтале, не давая ей вновь уйти от ответа, взяла ее за руки. - Ора, милая моя подруга, тебе не кажется, что еще не пришло время для такого разговора?- попыталась удержать ее от нежелательного допроса Лавальер. - Ничего подобного, Луиза! И перестань увиливать. Я видела, как граф де Ла Фер прошел в кабинет к королю. Как ты думаешь, зачем граф вернулся из Блуа в Париж? - Бог мой, да мало ли у него может быть дел к Его величеству? - Граф не стал бы уезжать к себе, если бы его миссия посла не была бы выполнена, Луиза. От его любимых цветников его могли отвлечь только дела его сына. А для господина де Ла Фер нет ничего важнее счастья виконта. Говорю тебе, Луиза, что он явился к королю по просьбе Рауля, и речь шла о женитьбе. - О, боже мой!- Луиза сжала руки, лицо ее покрыла смертельная бледность. Монтале показалось, что она возносит отчаянную молитву. - Луиза, Луиза, еще не поздно все остановить, слышишь! Еще не поздно сказать виконту, что ты не готова. Что тебе надо еще подождать и... В дверь постучали и Монтале умолкла. - Кто там? - спросила она после небольшой паузы. - Это я, виконт де Бражелон,- прозвучал из-за двери дрожащий от радости и нетерпения голос Рауля. Монтале бросила на подругу красноречивый взгляд и пошла к двери. Прежде чем повернуть ключ в замке она так глубоко вздохнула, словно ей сейчас предстояло выйти на сцену и исполнить свою роль перед самим королем. Рауль, весь трепеща от переполнявших его чувств, почтительно приблизился к Луизе и опустился перед ней на колено. - Луиза, дорогая, я только что был у Его Величества. Отныне никто и ничто не препятствует нашему браку: отец мой не возражает и король дал свое согласие. Мы можем официально объявить о нашей помолвке. Луиза, вы согласны? Я спрашиваю вас еще раз и спрашиваю в присутствии вашей лучшей подруги: « Луиза де Лавальер, согласны ли вы стать моей женой?» Луиза, то краснея, как маков цвет, то становясь смертельно бледной, выслушала Рауля, опустив глаза. Когда же он, наконец, поймал ее взгляд, глаза ее были полны слез и он ничего не смог прочитать в этом влажном взоре. Она протянула ему обе руки ладонями вперед, а он, не прочитав в этом жесте отрицания, схватил их и покрыл поцелуями. Луиза не решилась сказать ему ни слова. - С этой минуты я займусь всеми приготовлениями к свадьбе,- сказал он, вставая.- Сейчас же я отправляюсь к мадам де Сен- Реми просить вашей руки. Я надеюсь, ваша матушка и ваш отчим мне не откажут, - добавил он с некоторым содроганием. Это помешало ему заметить, как что-то, похожее на тайную надежду, промелькнуло на лице Луизы. Дорогу до Бражелона Рауль преодолел за два дня. Он послал в поместье к Лавальер слугу с письмом к мадам, прося об аудиенции, а сам привел себя в порядок, мысленно проигрывая всю предстоящую ему встречу. В глубине души он бы желал, чтобы на его месте был сейчас его отец, но Атос с трудом выносил общение с мадам де Сен- Реми и Рауль не хотел лишних тягостных встреч для графа. Вернувшийся лакей передал записку от матери Луизы: виконта ждали. Мадам отлично поняла цель визита де Бражелона, как поняла и то, что он пришел сам, без графа. Она даже испытала немалое облегчение: присутствие Атоса усложнило бы весь ритуал. Раулю она могла сказать то, что никогда бы не посмела высказать графу де Ла Фер. Мадам достаточно покрутилась в свете Блуа, не последнем по количеству присутствовавших там представителей старинных фамилий и имела представление о спеси местного дворянства. Она знала, что Атос сделал для сына невозможное, дав ему права наследника, знала, что лучшей партии для бесприданницы Луизы не найти, но не могла не припрятать ту самую карту, которую никогда не показала бы графу. Рауля встретили достаточно сдержанно, и он, тонко чувствующий от природы человек, ощутил укол самолюбия. Но он пришел просить руки Луизы, и этот путь надо было пройти самому, соблюдая должное уважение к родителям невесты. - Мадам, - он почтительно склонился перед грузной дамой, холодно глядевшей на него из-под оборок чепца, - мадам, я только из Парижа, от Его величества, который благосклонно ответил на мою просьбу. - И в чем же она состояла, если это не секрет? - ворчливая нотка прорвалась в голосе бывшей мадам де Лавальер. - Сударыня, для вас не должно быть секретом, что я давно люблю вашу дочь и давно хотел просить ее руки. Ее отъезд в Париж спутал наши планы, но нисколько не изменил моего чувства к мадемуазель Луизе. Я понимаю, что молодой прелестной девушке не место в скучном Блуа, я понимаю ее честолюбивые мечты, но я знаю Париж и знаю свет, - Рауль не заметил, что начал горячиться,- и я знаю, чем может грозить пребывание при дворе. - Моя дочь добродетельна, сударь, - поджала губы старуха.- Говоря так, вы подвергаете сомнению ее репутацию. - Мадам, для меня Луиза — святая, и вы лучше всех знаете, как я к ней относился и отношусь. Я люблю вашу дочь, она для меня дороже всех на этом свете, и я прошу у вас ее руки! Выпалив все это единым духом, Рауль умолк, с тревогой вглядываясь в лицо женщины. Мадам де Сен-Реми молчала, глядя в сторону. Сердце у виконта упало в ожидании приговора. - Вы любите мою дочь? - мадам заговорила сухим, скрипучим голосом. - Да, вы не только говорили, вы своим отношением и подтверждали это. Пока Луиза жила в Блуа, вы были для нее лучшей партией, виконт. Теперь же в Париже перед ней открылась возможность более блестящей партии. Красота и добродетели Луизы могут привлечь к ней чувства какого-нибудь герцога или маркиза. Вы забываете, что моя дочь — маркиза. Рауль внезапно с отчетливой ясностью понял, что с ним торгуются, и растерялся: к такому он не был готов. Здесь нужен был граф, чтобы поставить мадам на место. Влюбленный был беспомощен. Рауль встал, понимая, что дальнейший разговор может привести к отказу. Он же собой уже не владел. - Я понимаю, что нарушил порядок, самолично пытаясь решить вопросы, которые обычно решаются родителями, - поклонился он. - Поэтому я буду иметь честь просить графа де Ла Фер взять на себя ту роль, которую присвоил себе так неосмотрительно. Прошу меня извинить, сударыня!- он совсем по-военному щелкнул каблуками и поспешно покинул дом. От мысли, что ему придется все рассказать отцу, ему стало едва ли не дурно. Всю дорогу до Парижа он выстраивал аргументы, которые должны были убедить Атоса, что с госпожой де Сен- Реми можно договориться.
Стелла:
Стелла: Глава 3. Сватовство (продолжение). Одна черта в характере Атоса очень часто приводила как его друзей, так и врагов, в состоянии шока: дар предвидения. И напрасно он стал бы объяснять это логикой, умением анализировать слова и дела. Граф словно угадывал заранее, по какому пути пойдут события. Поэтому появление Рауля в его доме всего через четыре дня после отъезда в Блуа его не удивило. Граф понял то, что знал с самого начала: ему придется ехать и говорить с родителями Луизы самому. Он заранее велел Гримо приготовиться к отъезду и ждал только возвращения сына. Появление бледного и расстроенного виконта сказало ему больше, чем могли бы рассказать самые пространные речи. - Итак, мадам де Сен-Реми отказала?- голос графа прозвучал с такой иронией, что Рауль почти с испугом посмотрел на отца. - Прямо — нет. Но она достаточно ясно дала мне понять, что Луиза может рассчитывать на более выгодную партию. - Бесприданница мадемуазель де Лавальер может рассчитывать только на честь стать чьей-либо любовницей,- жестоко заявил Атос, стараясь не видеть, как побелело лицо сына. - И не смотрите на меня таким взглядом, виконт! Я хочу, чтобы вы полностью отдавали себе отчет в том, что происходит. Выбрав мадемуазель своей невестой, вы обрекли себя на родство с семейством, которое постоянно будет ставить вас в неловкое положение. Но я понимаю, что ваше возвращение и ваш вид свидетельствуют о том, что вас плохо приняли. Вам нужна моя помощь, Рауль? - Граф, я не решаюсь вас о чем-либо просить после того, как услышал ваше мнение. - Мое мнение для вас откровение, Рауль?- Атос прошелся по кабинету. - Я высказывал его вам не один раз, но вы настояли на своем. В конце концов, вы мой единственный сын и наследник, и вы были так упорны в своем желании этого брака, что я смирился. - Но вы по-прежнему не принимаете его душой? - Мои чувства не играют теперь роли. Вы взрослый человек и если вы не доказали мне, что вы думаете о женитьбе как положено наследнику, вам придется доказать, что вы мужчина и отвечаете за свой выбор. Рауль, без кровинки в лице, хотел что-то сказать, но Атос остановил его властным жестом. - Вам нужна моя помощь, я готов. Что я должен сделать теперь? - Как следует из обычая, вам нужно официально попросить руки Луизы для сына и составить брачный договор. - Хорошо, я готов. Едем прямо сейчас или вам предпочтительнее остаться в Париже? - Я не могу злоупотреблять расположением Его величества. Я должен остаться. Но мне не хочется отпускать вас одного. - Со мной Гримо. И железо надо ковать, пока оно горячо. С графом де Ла Фер мадам не позволит себе того, что, судя по вашему виду, она позволила себе, говоря с его сыном. Атос и Гримо проехали то же расстояние, что и Рауль, за четыре дня. Граф не спешил, используя дорогу для обдумывания разных вариантов предстоящего разговора. Лучше всего Атосу думалось в дороге. Меняющиеся картины пейзажей и городков словно подталкивали его к новым мыслям, а стелющийся под копыта лошади пыльный тракт направлял их в нужное русло. К Блуа у него был уже четкий план. В свое время он отлично знал Лавальеров, неоднократно сталкивался с вздорным характером маркизы и заранее настраивал себя на мирный лад. Как далеко может зайти ее претенциозность он имел несчастье убедиться не раз. Одна только мысль иметь ее в сватьях могла повергнуть в уныние. И все же Атос готов был к встрече. Граф - не виконт, которого до известной степени сковывало сознание, что он говорит с матерью своей возлюбленной. Атос встретил вышедшую к нему хозяйку поместья с той холодной и деловой вежливостью, которая у него была способна сковать собеседника похлеще любых оков. Слова приветствия, равнодушный поцелуй протянутой ему из вежливости пухлой руки, и будущие родственники уселись друг напротив друга, готовые сразиться в словесном поединке за честь своих семейств. « Хорошенькое начало для брачного торга!» - усмехнулся про себя Атос. Мадам нервничала, крутя в руках кончик шали. Атос бросил на ее руки насмешливый взгляд и, поскольку просителем выступал он, начал первым. - Мадам де Сен-Реми, я буду иметь честь просить у вас для своего сына, виконта де Бражелона, руки вашей дочери мадемуазель Луизы де Ла Бом Ле Блан де Лавальер.- Он намеренно не титуловал девушку, подчеркивая, что титул отошел к кому-то из родственников покойного маркиза. Намек был понят, на атаку следовало ответить. - Я была бы рада ответить вам согласием, господин граф,- ехидно улыбнулась дама,- но титул виконта у вашего сына еще не означает, что он станет вашим полноправным наследником. В таком деле, как женитьба детей, малейшая неточность или недоговоренность может впоследствии стать причиной жестоких разочарований у супругов. - Сударыня, вам нужны бумаги, чтобы удостовериться в моих словах? Вы не верите мне на слово?- холодно улыбнулся граф. - Упаси меня бог подвергнуть ваше слово хоть какому-нибудь сомнению, Ваше сиятельство, но вы сами понимаете, что при составлении брачного контракта... - По счастью, я взял с собой все, что нам может понадобиться в таком случае.- Атос достал из кармана тугой свиток бумаг. Госпожа де Сен-Реми протянула за ними руку, но Атос опустил свиток на стол. - Мадам, я надеюсь, что и у вас найдутся документы, разрешающие все мои сомнения. - Какие сомнения могут быть у вас, господин граф?- покраснела она. - Сомнения в достойном приданом за вашей дочерью, сударыня!- Атос пристально посмотрел в глаза своей визави. Женщина смутилась, но, тем ни менее, протянула графу несколько перевязанных лентой бумаг. Атос просмотрел их, не упустив ни строчки. - Из этих документов следует, что вы в состоянии дать за своей дочерью не более пятнадцати тысяч ливров приданого, что в перечислении на годовую ренту составит... впрочем, сумма столь невелика, что и говорить о ней не стоит. Что же до недвижимости, то ее нет и вовсе. Замок, как и титул, по закону, принятому в нашем государстве, полностью отошли кому-то из ваших родственников, мадам де Сен-Реми. Документы, которые я вам предоставил, удовлетворяют ваше тщеславие? Находите ли вы, что виконт де Бражелон достоин чести составить партию вашей дочери? Потомок Куси, Монморанси и Роанов может продолжить род в паре с мадемуазель де Лавальер? Подпись короля на брачном контракте не покажется вам нескромной?- ирония в голосе графа стала просто убийственной. - Его величество согласился подписать брачный контракт моей дочери?- мадам задохнулась от восторга. - А разве виконт не сказал вам этого? А, догадываюсь, что вы поспешили выразить ему свое недоумение, и у него просто не нашлось времени все объяснить вам. А то, что Его величество благосклонен к этому союзу вы тоже не успели узнать?- Атос почти добил последними аргументами бедняжку.- Я не могу вам пообещать, что король почтит своим присутствием бракосочетание молодых или пожелает стать крестным кого-нибудь из родившихся от этого брака детей, но я твердо могу вам пообещать, что я приложу все силы, чтобы мои внуки выросли достойными славы нашего рода. Я хотел бы быть уверенным, что мадемуазель Луиза проявит себя как любящая супруга и мать. - Проявит себя? Разве она не вела себя скромно, как и следует воспитанной и богобоязненной девице? Вы что, не верите, что Луиза любит господина виконта? - Мне достаточно, что этому верит виконт. Это ему жить с вашей дочерью. Свое мнение по поводу женитьбы я ему высказал. Но он любит Луизу, он не мыслит себе другой женщины в роли своей супруги. Так тому и быть!- Атос встал.- Я могу прислать своего нотариуса для составления брачного контракта? - Я буду рада принять его, но с нашей стороны мы пригласим своего знакомого. Вы не возражаете? - Как вам будет угодно, сударыня. Разрешите откланяться. - Атос покинул замок со смутным ощущением, что им предстоят крупные неприятности.
Стелла: Глава 4. Разговор по существу. Рауль ждал ответа от отца с тревогой и надеждой, ждал письма, но Атос приехал в Париж сам. Граф вошел в квартиру сына, так и не избавившись от надменной и презрительной улыбки, кривившей его губы. Он настолько ушел в себя, что не сразу заметил, что сын, извещенный запиской, ждет его, сидя в гостиной. Кажется, виконт так и не поменял за это время своей позы, судорожно вцепившись в подлокотники кресла и втянув голову в плечи. Увидев отца, он подался вперед, но ни единого звука не сорвалось с его уст. - Рауль?- Атос глубоко вздохнул несколько раз, сбрасывая с себя гнетущее впечатление, оставленное визитом к соседям и не развеявшееся за всю дорогу от Бражелона до Парижа.- Не волнуйтесь, все в порядке: мадам дала свое согласие. - Отец! Я без вас ничего бы не сумел добиться! Как вам удалось уломать госпожу де Сен-Реми? Она на редкость упряма. - Рауль, мальчик мой, вам просто никогда еще не приходилось сталкиваться с таким типом женщин. – «И дай бог, чтобы ваша Луиза через годы не превратилась в подобие своей матушки!» - добавил он про себя.- Но что вы будете теперь делать? Службу сложно совместить со всеми приготовлениями к свадьбе. Я, конечно, к вашим услугам, но массу вещей вам придется проделать самому. Думаю, вашим шафером будет господин де Гиш? - Только он и никто другой,- улыбнулся молодой человек. - И я очень надеюсь на его помощь: кто лучше дома Граммонов знает все тонкости придворного этикета! О, простите меня, граф, я посмел поставить Граммонов впереди своей семьи и своего отца. - Рауль, я порядком отстал от придворной жизни, да и не стремлюсь вникать во все нелепости этикета, насаждаемого в последнее время. Я не собираюсь жить в Париже и не думаю, что буду частым гостем при дворе. Столица и двор мне, говоря честно, осточертели,- он весело улыбнулся.- Женим вас, и я с чистой совестью уеду в провинцию сторожить вашу супругу. - Кстати, о провинции и отъезде Луизы: отец, Его величество высказал мысль, что мне куда проще было бы устроить семейную жизнь в столице. Так я не испытывал бы затруднений, совмещая службу и семью. Он говорил о доме в Париже. - Рауль, вы знаете, сколько стоит дом в столице? Для этого пришлось бы продать Бражелон со всеми фермами и этого бы, скорее всего, оказалось недостаточно. К сожалению, это нам не по карману. А Ла Фер... Ла Фер это родовое поместье, продавать его - последнее дело. Когда-то, когда ваша бабка была статс-дамой королевы, у моих родителей был дом на набережной Сены. Потом я продал его — иначе мне было не прожить в Париже все эти годы. Можно снять дом, но приличный дом — это не апартаменты. Рауль, я не хотел бы видеть на вашем месте мота, бездумно швыряющего в угоду тщеславию супруги свое состояние. За Луизой вы ничего не получите; так, крохи, которых ей едва ли хватит на наряды. Титул и земли после смерти маркиза ушли к кому-то из его племянников. - Мне нужна только она. - Вы бескорыстны, как все влюбленные, но я знаю жизнь и... знаю женщин. Виконт бросил на отца быстрый взгляд, но граф успел заметить его. - Вам это кажется странным, но я не всегда сторонился женского общества.- Атос понял, что пришло время рассказать то, что он скрывал столько лет.- Было время, когда меня числили среди «золотой молодежи», и компания наша ничем не гнушалась: были и игра, и попойки, и женщины. Вот почему, - перебил он сам себя,- я всегда с подозрением относился к тому, что принц Конде устраивал у себя игру на крупные ставки. - Вы же знаете, что я играл только тогда, когда он приказывал мне. - Да, вы мне говорили. Но я вам рассказываю, что было со мной только для того, чтобы вы помнили и знали, что и со мной происходило нечто подобное. И когда я полюбил, полюбил так, что ничего не хотел видеть и знать, я готов был бросить к ногам своей невесты, а потом и жены, весь мир. Рауль, я был богат в те времена, я мог позволить себе многое и я позволял. Жена вознаградила меня за мою любовь,- он горько рассмеялся. - Она вам изменила?- трепеща прошептал Рауль. - Она оказалась...- Атос замер: слова признания готовы были слететь с его губ, но он вовремя остановился. Рауль не должен знать о том, как его отец умудрился запятнать их род, - она оказалась просто дрянью. Я выгнал ее, хотя... мог убить. Виконт с испугом следил за лицом отца, на котором застыло совершенно незнакомое ему выражение мстительности и даже жестокости. - Граф, вам тяжело вспоминать об этом, не надо мучить себя,- робко попросил он. - Рауль, мукой было жить с этим много лет. Я излечился от этой боли только с появлением у меня сына. И вот теперь я хочу предупредить его: женщины совсем не те, какими мы себе их представляем. Между прелестной невестой и требовательной женой лежит пропасть, и не всегда эту пропасть вы сможете заполнить своей преданностью и любовью. Хорошо ли вы знаете свою Луизу? Не ту девочку, что поверяла вам свои детские тайны, а ту Лавальер, которой она стала, пробыв какое-то время при дворе? Вы уверены, что она любит вас? - Граф, она мне ответила согласием на мой вопрос. Она согласна стать моей женой. Атос чуть отшатнулся, но продолжал внимательно смотреть на сына. Рауль ответил ему решительным и прямым взглядом, и только тогда граф отвернулся. - Хорошо. Значит, этому браку суждено состояться,- он подавил судорожный вздох.- Я в вашем распоряжении, виконт. Надо обговорить все детали предстоящего торжества.
Стелла: Глава 5. Свадьба. Помолвка, составление брачного контракта, платья — все это проходило для Луизы как сон, леденящий и неотвратимый. Просыпаясь поутру, она трепетала при одной мысли, что еще день прошел и приблизил их с Раулем бракосочетание. Ссылаясь на занятость по службе, она до предела сократила их встречи, держа своего жениха на расстоянии. Бедный виконт, не желая видеть очевидного, все приписывал ее скромности, вполне понятному страху перед предстоящим супружеством и ее благовоспитанности. Атос, которого все эти приготовления приводили в дурное настроение, благоразумно держался в стороне, твердо решив ничего не говорить сыну. Но он все замечал, и неумолимое сознание делало свои неутешительные для виконта выводы. Порой ему хотелось кричать от этих невысказанных предупреждений, схватить Рауля и трясти, пока он не очнется от своих юношеских грез. Для графа и Лавальер время летело слишком быстро, для Рауля оно тянулось невообразимо. Но, как бы по разному не относились к нему наши герои, оно все же подошло к утру того дня, на которое было назначено бракосочетание. Все было готово, все продумано, даже вопрос с домом решился положительно: Рауль получил повышение, и новое жалование позволяло снять приличный дом в Париже. Было решено, что медовый месяц молодые проведут все же в Бражелоне, а потом вернутся в столицу. Атос, чтобы им не мешать, решил уехать в Ла Фер. Состояние лихорадочной деятельности сменилось у него на какое-то отрешенное бездействие. Уже одетый и причесанный для торжественной церемонии, граф де Ла Фер мрачно созерцал свое отражение в зеркале, пытаясь придать своему лицу выражение, приличествующее торжественному событию. Но актер из него всегда был никудышний. Гримо, одетый по такому случаю не в ливрею, а в нарядный камзол, глядя на барина, только поглаживал свою эспаньолку: Атос был не в себе, Гримо это знал. Их взаимная с хозяином неразговорчивость совсем не исключала полного взаимопонимания; Рауль был дорог Гримо не меньше, чем графу и он отлично видел все подводные камни этого предстоящего брака. Но все, что он мог сделать в данной ситуации, это заботиться о хозяине пуще прежнего. Венчание проходило в церкви Сен- Сюльпис, с которой у Атоса были связаны воспоминания молодости. Если бы это все зависело от него, он вообще бы ограничился минимумом гостей и всю церемонию предпочел бы видеть в часовне Бражелона. Но мадам де Сен-Реми настаивала на Париже, Раулю тоже хотелось, чтобы все происходило в столице и граф выбрал Сен- Сюльпис. Все время, которое потребовалось для обряда бракосочетания, он не спускал глаз с молодых, жадно ища на лице Лавальер хоть каких-то признаков счастья или, на худой конец, удовлетворения. Но невеста была призрачно бледна, не поднимала глаз, а когда жених коснулся ее губ в поцелуе, она едва не лишилась чувств. Атос в эту минуту случайно встретился взглядом с находившимся рядом с ним д'Артаньяном, и тот поспешил отвести глаза. Проницательный капитан даже покраснел от досады, и эта краска на лице друга превратила сомнения Атоса в уверенность. Но было уже поздно: церковное таинство свершилось. Когда к молодым стали подходить с поздравлениями, приглашенные совсем заслонили от графа чету молодых. Он потерял их из виду и когда, наконец, вышел из церкви на воздух, толпа гостей уже почти разошлась. Атос грустно улыбнулся: Рауль был настолько счастлив, настолько опьянен, что даже не заметил отсутствия отца. Ну, что же: это реальность... Теперь он обязан уйти в сторону, не мешать сыну строить свою жизнь. Он оглянулся вокруг: рядом был только Гримо, д'Артаньян и Портос, бывшие в числе приглашенных, куда-то исчезли. Атос кивнул Гримо и не спеша направился по улице к себе домой: до вечера, на который был назначен свадебный обед, у него было достаточно времени. Только что отделанный особняк не блистал показной роскошью, зато поражал обилием цветов, изяществом отделки и скромным достоинством. Больше они ничего не смогли успеть до свадьбы: времени было в обрез и Атосу пришлось проявить массу изобретательности, чтобы за такой короткий срок превратить снятый дом в изящное жилище для молодой пары. Лавальер, вокруг которой суетились подруги — Ора де Монтале и Атенаис де Тоннэ - Шарант, выглядела так, словно она вот-вот упадет в обморок. Атос нашел сына в его кабинете: виконт заканчивал свой туалет. Увидев графа, он вскочил ему навстречу. Атос был бледен и рассеян, он словно забыл, зачем пришел к сыну. - Граф, простите меня, я поздно заметил, что вас нет рядом! Я так вам признателен за вашу заботу. - Виконт, привыкайте, что вы теперь глава семьи и отвечать вам придется не только за себя и своих подчиненных, но и за свою супругу. А это, порой, бывает еще сложнее.- Атос невесело улыбнулся, но Рауль, весь во власти новых мыслей и забот не заметил состояния отца. За столом Атос сидел между Портосом и д'Артаньяном и старательно потчевал друзей, не забывая и самому следить, чтобы его бокал не пустовал. Д'Артаньян это заметил, как заметил и напряженные взгляды друга в сторону сына и невестки. Это было так похоже на Атоса мушкетерских времен, что капитан поневоле насторожился. Теперь и он не спускал глаз с молодых. - Что-то невеста бледнее своего подвенечного убора,- тихонько шепнул он на ухо другу. - Ее так пугают радости брака? Атос хмуро посмотрел на товарища и вместо ответа залпом допил вино в бокале. - Скажите, д'Артаньян, что вы думаете об этом союзе?- без обиняков спросил он. «А наш Атос и вправду пьян, раз он задает мне такой вопрос прямо сейчас,- подумал капитан.- Дело плохо.» - Вы хотите знать мое мнение, Атос? -Да! - В таком случае я отвечу вам так же прямо: я считаю, что Рауль поспешил. - А, так вы тоже не видите ничего хорошего в этой женитьбе! - Я думаю, что невеста слишком молода и... вы разрешите мне быть откровенным, дорогой друг? - Я прошу вас об этом, Шарль! - Луиза де Лавальер не такая уж находка для виконта де Бражелона. Он зря спешил: никто не стал бы ее выхватывать у него из рук. Можно было подождать год-другой. - Рауль в этом не был уверен. - Она — ребенок. - Она всегда была для него ангелом небесным. - Атос сжал зубы.- Здесь невыносимо душно. Д'Артаньян, за домом есть небольшой сад: выйдем, пройдемся. Я тут положительно задыхаюсь. - Милый друг, вы попросту опьянели,- рассмеялся капитан. - Опьянел? Кажется, вы правы,- Атос встал из-за стола и покачнулся.- Могу я позволить себе такое на свадьбе сына? - Можете, Атос. Обопритесь на меня, хотя и я, кажется, не очень тверд в ногах. И два старинных друга, поддерживая друг друга и старательно обходя толпу гостей, спустились в сад. На воздухе они быстро протрезвели и теперь, усевшись на скамью, поглядывали друг на друга со смущенной улыбкой. - А Портос?- вспомнил д'Артаньян. - Он увлечен застольем. Если он захочет, он нас найдет. - Я не вижу Арамиса. Что-то случилось?. - Нет, все нормально. Рауль писал ему, но Арамис занят своей епархией и не смог отлучиться ни на день. - Чтоб Арамис не смог вырваться на свадьбу сына своего лучшего друга? Атос, тут что-то не то,- усомнился капитан. - Этот хитрец что-то затевает, уверяю вас. Атос промолчал, он не стал бы в любом случае объяснять, что все дело в их личных отношениях. Арамис старался избегать Рауля, и Атос не хотел заставлять д'Эрбле лишний раз видеть виконта. - Атос, вас что-то беспокоит?- помолчав, спросил капитан.- Вы какой-то на себя непохожий. А если точнее, что-то вы слишком мне напоминаете одного мушкетера, который не верил женщинам. - А я и теперь им не верю, Шарль,- и граф безнадежно махнул рукой. - Вы ждете от них какого-то подвоха? - Не знаю, что вам и сказать; Луиза не из тех, кто способен быть двуличной или вести какую-то игру, но вот ее матушка!.. не вызывает она во мне доверия: я знаю ее уже лет тридцать и все эти годы я старался держаться от нее подальше. Неприятная особа, что и говорить! - Ну, дорогой друг, вам с ней не жить. Да и Рауль, если захочет, всегда сможет избегать контактов с тещей. Лучше скажите, что вы будете делать дальше. - Уеду в Бражелон или в Ла Фер. Бражелон надо подготовить к тому времени, когда госпожа виконтесса пожалует туда с будущим потомством. А со временем переберусь окончательно в Ла Фер: замок требует забот, я его основательно подзапустил. - И что вы там будете делать в одиночестве, Атос? - Мне никогда не бывает скучно наедине с природой. А в Ла Фере чудесные леса. К тому же, меня теперь не преследуют призраки прошлого. А еще я буду ждать в гости вас, моих дорогих друзей. Если доживу, займусь со временем и внуками. - У вас обширные планы, дружище,- улыбнулся капитан. - Стариковские планы, я отлично это сознаю. О, смотрите, гости обнаружили, что здесь есть сад и через десять минут здесь будет не протолкнуться. Давайте удирать отсюда. - Вам уже лучше, Атос? - А вам?- лукаво улыбнулся граф.- Пошли наверх. Рауль, наверное, уже заметил наше исчезновение и теперь беспокоится, куда мы пропали. Но молодых в зале не было: они удалились к себе в опочивальню.
Стелла:
nadia1976@ukr.net: Стелла, большое спасибо! Думаю, что каждому Дюману или... каждому читателю грезилось что-то такое. И каждый, наверное, сокрушался, почему так не сложилось? А Ваш фанфик как теплый костер, возле которого можно приятно погреть руки, не боясь обжечь их...
Стелла: nadia1976@ukr.net , не спешите с выводами! )) Еще далеко до конца!
nadia1976@ukr.net: Я жду продолжения Вашей версии... Кто у Вас Луиза? Пока не ясно... Глава "Свадьба" очень хороша! Мне понравилось.
Стелла: Глава 6. На следующий день. Утро следующего дня началось для Атоса позже обычного: усталость, волнения и выпитое вино сделали свое дело - он проснулся, когда солнце уже было в зените. Он просто лежал, перебирая в памяти события последних дней, и ждал. Чего? Он и сам не мог понять. Может быть того, что Рауль, встревоженный необычной сонливостью отца, придет его проведать? Но никто так и не пришел и граф, вздохнув, позвонил. Завтрак он начал в одиночестве, но, вспомнив себя в аналогичной ситуации, наконец, улыбнулся. И почти тут же в столовую вошел Рауль. Рауль довольный, спокойный, с лицом, светившимся от счастья. Одного взгляда на сына графу было достаточно, чтобы понять, что все прекрасно. И счастье сына передалось ему. Если Рауль счастлив, значит, счастлив и он, его отец. Завтракая, они обменивались легкими улыбками, но не произнесли ни слова. Только встав из-за стола виконт подошел к отцу и взяв его руку приложил к своей груди. Сердце билось спокойно и сильно. Атос, так же молча, обнял сына и, легонько хлопнув по плечу, подтолкнул к двери. После ухода виконта он еще посидел у стола, задумчиво ковыряя ложкой десерт, потом решительно встал и направился в сад. К своему изумлению он увидел там епископа ваннского, который неспешно прогуливался по дорожке. - Арамис, друг мой! Почему вы не велели доложить о себе? - Я приехал только что, только переоделся в гостинице.- Арамис обнял друга.- Поздравляю вас. А виконта я поздравлю самолично. Как он? - Кажется - лучше всех. Счастлив, как новобрачный. - Рад за него. А как вы, Атос?- епископ пристально посмотрел на друга. - А что я? Рауль счастлив: большего мне и не надо. Постараюсь жить для себя.- Атос пожал плечами, словно и сам не был уверен в том, что сумеет это сделать.- Расскажите, как вы, мой друг. Хлопот у вас с новым назначением хватает. Идемте в дом - вы еще не завтракали, наверное, а я с удовольствием составлю вам компанию. Пока Арамис подкреплялся после дальней дороги, Атос, неспешно потягивая вино, рассматривал друга. Д'Эрбле изменился. В нем появилась значительность и уверенность, жесты стали величавыми и неспешными. Это был уже не нервный аббат, которого он знал, а почти князь церкви, обладающий реальной властью. И у Атоса создалось впечатление, что нынешняя власть Арамиса — не предел. Друг был честолюбив всегда, только ему мешали женщины, они отвлекали его от прямой дороги к небесной благодати. Арамис по-прежнему был красив, его черные глаза сверкали огнем из-под длинных ресниц, ухоженные руки стали прекрасными руками прелата, а белоснежные зубы все так же предавали прелесть тонкой и значительной улыбке. Арамис не хотел стареть и это ему удавалось. - Отец, вы все еще здесь?- виконт заглянул в столовую и, увидев за столом старинного друга отца, на мгновение растерялся. - Господин д'Эрбле!- краска залила его лицо.- Господин епископ! - Мои поздравления, мой дорогой!- Арамис обнял зардевшегося Рауля, не замечая изумленного взгляда графа.- Я очень спешил попасть на церемонию бракосочетания, но не получилось. Как виконтесса?- Арамис тонко улыбнулся. - Луиза сейчас спустится к нам. Она пожелала … Впрочем, вот и она. Лавальер, томная, бледная, с нежной улыбкой на чуть припухших губах вошла в столовую, где было трое мужчин. Присутствие незнакомого господина, когда она ожидала увидеть только мужа и свекра, заставило ее покраснеть в смущении. Но она быстро овладела собой, словно вспомнила о своем новом положении и с достоинством поклонилась присутствующим, отвечая на церемонию представления гостя. - Сударыня, позвольте мне принести вам свои поздравления и выразить свое восхищение виконту, что он сумел выбрать себе в невесты одну из прелестнейших женщин французского двора,- епископ всегда умел делать комплименты дамам, но в его взоре не читалось того восхищения, о котором он говорил. Но мадам де Бражелон была еще достаточно простодушна, чтобы принять комплимент за чистую монету и покраснеть от удовольствия. Приятно было его услышать и Раулю. Атос, слишком хорошо знавший коварного Арамиса, только бросил на него взгляд из-под ресниц: он все больше укреплялся в мысли, что и дАртаньян, и д'Эрбле что-то знают. И может быть, даже Луиза не догадывается о том, что известно им двоим. Нет, молодым пора уезжать из Парижа: месяц отпуска виконт от короля получил: это неслыханная милость, так что ее надо использовать побыстрее. - Этот дом ваш?- Арамис с любопытством огляделся,- он очень мил! - Увы, нет, но мы сняли его на первое время.- Рауль с улыбкой взял жену за руку, пожирая ее взглядом.- Первые полгода мы проживем здесь, потом, если Бог будет к нам милостив, виконтесса поедет в Бражелон, под опеку господина графа. Я останусь в Париже, пока мне рано думать об отставке. - Мадам, естественно, оставила службу у принцессы Генриетты?- Арамис сказал это небрежным тоном, но Луиза не нашла, что ответить. -Замужняя дама,- Рауль сжал руку супруги,- не может быть в свите принцессы.- Я надеюсь, госпожа виконтесса не в особенной обиде на меня за потерю этого жалования? -Честь стать вашей супругой стоит куда большего, чем пребывание при дворе, - фраза прозвучала как-то заучено, словно не из глубины души шла она, а просто пришлась к случаю. « Примерная ученица затвердила урок и применила его к месту!»- эта мысль мелькнула одновременно у обоих друзей. Рауль ничего не заметил: для него любое слово из уст любимой женщины было святой правдой. - Любовь мужа заменит вам ненадежное положение при дворе,- без тени двусмысленности, абсолютно серьезно сказал Арамис.- Никто и никогда не сумеет любить и почитать вас так, как господин виконт. Милости принцессы и короля преходящи, а любовь супруга — это навсегда, мадам. Это говорит вам не просто духовное лицо, это говорит человек, знающий, как умеют любить в роду графов де Ла Фер. Увидев, как нахмурился Атос, епископ примиряюще поднял руку: - Граф, я достаточно давно знаю вас, чтобы с увереннностью утверждать, что в вашем роду... - Любят или умирают от любви!- подхватил Рауль, и поцеловал руку жены. Луиза, не понимая игры лиц окружающих ее мужчин, растерянно переводила взгляд с одного на другого. Она чувствовала, что за комплиментами Арамиса что-то скрывается, но намек ею не был понят. Реакция свекра ее пугала: она с детства испытывала к Атосу не только почтение, но и страх. Он ее не любил — она это прекрасно ощущала, и смирился с выбором сына только из любви к нему. Брак пока не принес ей разочарований, она открыла для себя новые чувства и ощущения и для нее супружеские отношения оказались не тяжкой повинностью женщины, а вратами в Рай. Но оставлять двор ей не хотелось: он привлекал ее своим блеском, она, хоть и чуждалась раскованных нравов, тем не менее, готова была простить королю многое: Луи в ее глазах стоял так немыслимо высоко, что был для нее божеством, а богу разрешено все. Господин д'Эрбле смутил ее своими речами, свекр — своей холодностью и она смешалась, не зная, как ответить на подобные слова. Что-то вроде раскаяния шевельнулось в глубине ее совести, и бедняжка испытала настоятельную потребность исповедаться. Но ее духовник был далеко - в Блуа, выбрать себе нового она еще не успела, а идти к тому, кому она исповедалась перед свадьбой, ей не хотелось: он показался ей не слишком надежным, потому что к нему ходили многие дамы при дворе. Она смутно ощущала, что через этого господина королева-мать и принцесса знают все о своих приближенных, и делиться своими сомнениями ей претило. У нее оставалась еще верная Монтале, которой Луиза могла поведать многое, но Ора очень не нравилась Атосу и теперь, когда виконтесса жила не в одной с ней комнате и бывать при дворе могла только с мужем, у Луизы остался только один выход: просить супруга выводить ее в свет почаще. Впрочем, и сам Рауль не собирался держать свое сокровище под замком.
Стелла:
Стелла: Глава 7. Обширные планы. Первое представление Луизы ко двору в качестве виконтессы де Бражелон было обставлено так, как того требовал этикет, но не вызвало особого интереса. Молодые супруги были там хорошо известны, и особо сплетничать не пришлось. Его величество лично поздравил новобрачных, и объявил виконту, что ожидает от него такой же беспорочной и верной службы, какой он и отличался все эти годы. Для виконтессы же это означало, что мужа она будет видеть в перерывах между военными компаниями. А так как Его величество король Людовик 14 собирался воевать много и успешно, Бражелону основное время придется проводить в военных лагерях и походах. Его супруге должно смириться с положением тех жен, что проводят свое время в ожидании супруга в деревенском поместье или, в идеальном варианте, в Париже. И, для начала, король посетовал, что медовый месяц сократится для молодых до десяти дней — Людовик нуждался в присутствии своего подполковника де Бражелона. Бывшие товарки окружили Луизу толпой, и среди них она не могла и словом перемолвиться с Монтале. Рауль поверх дамских головок не спускал с жены глаз и увидел, что она оглядывается, ища кого-то. Он тут же поспешил ей на помощь и, извинившись, увел ее и Ору из круга. Подруги одарили его благодарными улыбками: тактичный виконт прекрасно понял, что молодые женщины хотят поболтать наедине и, отведя их в нишу окна, где к ним никто не сможет приблизиться незамеченным, тут же оставил их одних. - Ора, дорогая, как мне тебя не хватает!- вот и все, что смогла воскликнуть Луиза, схватив подругу за руки. - У тебя есть теперь муж, ты ему должна поверять все свои тайны,- полунасмешливо-полунежно проворковала плутовка Монтале. - Ах, боже мой, да Рауль и так знает все мои старые тайны, Ора,- вздохнула с тайной грустью виконтесса. - Не хочешь ли ты сказать, дорогая подруга, что у тебя успели завестись новые тайны?- с непритворным удивлением воскликнула Ора. - Я люблю моего мужа!- твердо произнесла Луиза.- Я люблю моего мужа и боюсь, что нам придется расстаться. Это и есть моя новая тайна. - Но, Луиза, ты же знала, что выходишь замуж за военного. Ты знала, что вам немного времени придется проводить вместе, и теперь ты говоришь об этом со страхом? О чем ты думала раньше? - Раньше я просто покорилась обстоятельствам, я не хотела огорчить Рауля. Но теперь... теперь я просто боюсь... господина графа. - Господина де Ла Фер? Разве батюшка твоего виконта похож на деспота? - Он не хотел нашей женитьбы, ты же знаешь, Ора. Мне кажется, он ревнует Рауля ко мне, боится, что виконт его забудет из-за жены. - Право, Луиза, у тебя какие-то странные мысли в голове. Господин граф никогда не станет на пути у счастья для своего сына. А виконт счастлив — это видно и невооруженным взглядом. Я рада за вас, Луиза: такая любовь, как у вас должна была увенчаться счастливым браком. Скоро ты подаришь Раулю наследника или наследницу и с чувством выполненного долга сможешь вернуться в столицу. - Но король призывает Рауля к себе,- воскликнула Луиза почти с отчаянием.- Я не могу вернуться ко двору, если там не будет моего мужа. В качестве кого я вернусь? Моя должность... - Если еще не занята, то в ближайшие дни найдется кто-нибудь на твое место,- закончила Монтале.- Придется с этим смириться, хотя мне и немного обидно: непросто было добыть для тебя это место. Но не переживай, мы с Маликорном что-нибудь обязательно придумаем. Ты действительно хочешь бывать при дворе, Луиза?- Монтале помолчала, а потом вдруг спросила подругу с обезоруживающей прямотой,- ты ведь хочешь хоть иногда видеть Его величество, не так ли? Луиза стала смертельно бледной. Казалось, она сейчас лишится чувств, но беспощадная Ора продолжала допрос: - Ты страшишься, что это желание сумеет распознать твой свекр? Ты боишься, что твоя любовь к Раулю может исчезнуть рядом с тем, чье имя ты произносишь только в душе? - Ора, Ора, ты убиваешь меня!- Луиза заломила руки. - Луиза, мне ты можешь сказать правду, потому что я хочу помочь тебе. Ты не первая и не последняя женщина, попавшая между молотом и наковальней: ты любишь одного, а должна любить другого. Луиза, ты струсила, теперь у тебя нет другого пути: тебе придется играть двойную роль; но ты - плохая актриса в этом ряду несостоявшихся фавориток и состоявшихся жен. Ты не умеешь притворяться. - Я не смогу жить так!- простонала Луиза. - Сможешь, дорогая моя подруга! Потому что иначе ты или убьешь мужа своей неверностью или умрешь сама от неразделенной любви. Ну, вот! Не смей плакать: сюда идет твой супруг. - Что-то случилось, Луиза?- Рауль, которого любовь сделала особо внимательным и проницательным, с тревогой впился взглядом в лицо жены.- Луиза, вы плачете? Вас что-то напугало? - Да, конечно! - пришла на помощь растерявшейся подруге Монтале (впрочем, Ора никогда по-настоящему не теряла присутствия духа).- Господин Рауль, ваша жена поделилась со мной, что король вам сократил отпуск и очень скоро вы должны будете покинуть свою супругу. Нет,- неожиданно воскликнула она с хорошо разыгранным негодованием,- где это видано: сразу же разлучать молодых! Если бы я была на месте виконтессы, я бы потребовала, чтобы мой муж вышел в отставку! Почему я должна сразу после свадьбы вести одинокую жизнь в провинции? Быть покинутой, проводить все дни в обществе слуг, созерцая осточертевшие леса и поля! Это жестоко, господин виконт! Это участь нас, бедных женщин. И добро еще это бы были те последние месяцы, когда ждешь появления на свет ребенка: так нет, это расставание сразу после свадьбы. - Но я вовсе не настаиваю, чтобы Луиза покинула Париж после моего отъезда,- пробормотал ошеломленный таким натиском Бражелон.- Я согласен, что Луиза может оставаться в нашем доме. Ей не будет здесь так одиноко, если ее смогут навещать друзья. Если вы, мадемуазель Ора, сможете пообещать, что не лишите виконтессу своего общества, я предоставлю мадам необходимые средства для проживания в городе. - А господин граф, что скажет он?- с трепетом спросила Луиза. - Но ваш муж я, а не господин граф!- немного натянуто ответил Рауль, заранее зная, что, если не скажет, то подумает Атос.- Мадемуазель, прошу нас простить, но нам пора домой: моя супруга очень устала. Монтале, глядя вслед молодой паре, подумала о том же самом: граф не примет решение сына. Все, что Ора знала из рассказов Луизы о графе де Ла Фер, говорило о том, что он будет в бешенстве. Но прошло несколько дней, прежде чем виконт рассказал отцу, что Луиза не уедет в Бражелон в ближайшие дни. Против ожидания, Атосу новость принесла облегчение. Мысль о том, что ему поневоле придется опекать юную невестку, приводила его в уныние. А так он ничего не должен будет менять в своем образе жизни: он заслужил немного покоя уже тем, что дал свое согласие на этот брак. Девочке трудно расстаться с блеском двора, с новыми подругами: бог с ней, пусть покрутится еще немного среди этого мишурного блеска. Потом пойдут дети и ей останутся только воспоминания о дворе. А если она когда-нибудь и вернется к этому образу жизни, то это будет не скоро и он вряд ли это все увидит. Рауль отныне сам строит свою жизнь и только ему решать, что полезно, а что вредно для его семьи. И, успокоив себя такими рассуждениями, Атос приказал Гримо собираться в дорогу. Достойный управляющий, знавший своего барина не один десяток лет, понимал его давно без всяких слов. Ему не надо было объяснять, что Атос не горит желанием оказаться в Париже в ближайшее время, поэтому он постарался захватить из столицы все, что представляло для графа хоть какую-то ценность. В основном это были книги, которые у Атоса все равно не будет времени здесь читать. Гримо был уверен, что следующий приезд графа в Париж будет кратким и графу будет не до книг. Атосу осталось только найти друзей, чтобы попрощаться. Арамиса он не застал: епископ срочно уехал в Ванн, оставив ему письмо с пространными извинениями, но Атос только пожал плечами — прелат не знает покоя ни днем, ни ночью. Прошедшие годы мало изменили его натуру. Портос, воспользовавшись тем, что оказался в столице, носился с Мушкетоном по мебельным лавкам, скупая модную обстановку и гобелены для Пьерфона. На месте оказался один д'Артаньян. Проницательный капитан, едва взглянув на друга, составил себе мнение о происходящем. - Значит, оставляете все на усмотрение виконта?- он пожал графу руку.- И не боитесь, что молодые натворят дел? - Рауль — взрослый человек, ответственный и осторожный. Я не намерен ходить в няньках, - пожал плечами Атос.- За свою семью он отвечает сам. Время моего опекунства прошло. - И вы, кажется, не очень этому рады, Атос. Но вы устали, не так ли? - Очень, - признался граф.- У молодых обширные планы, а мне пора на покой. Займусь Ла Фером всерьез. - И это вы называете « уйти на покой»?- расхохотался д'Артаньян.- Я знаю вас не хуже, чем себя, Атос. Вы не сможете сидеть без дела. А вот какие планы у Рауля? Ведь его, как я наслышан, вызывает король. Бедный мальчик не успеет как следует насладиться своим счастьем. Поговаривают, что мадам виконтесса останется в Париже в то время, как Рауль уедет с Его величеством. Впрочем, я с моими мушкетерами тоже буду там. - Это надолго? - Не думаю: король намерен осмотреть наши приграничные крепости. Месяц-другой эта поездка продлится наверняка. - Так Его величество не будет в столице, - протянул Атос. - Да, но двор останется. С королем уедут только самые доверенные лица. Я вам рассказываю о королевских планах, потому что знаю вас. Но, в принципе, король отправляется инспектировать укрепления инкогнито. - Ради бога, милый друг, меня это не касается никоим образом. Единственное, что меня беспокоит в данный момент, это как поскорее оказаться подальше от Парижа. - Атос, Атос, с каких это пор вы так невзлюбили столицу? - Мне в ней скучно, д'Артаньян. Все эти сплетни, вся эта грязь никогда не привлекали меня. Я вышел из возраста, когда миришься со всей этой пошлостью. А с тех пор, как там не находятся дорогие мне люди я всеми силами стал избегать этого города. Без вас, без Рауля мне в Париже нечего делать. - А что намерен делать Рауль? - Служить. Делать карьеру: у него для этого есть все данные. Самые обширные планы были, однако, у Его величества короля Людовика 14. Людовик, избавившись, наконец, от власти Мазарини, править начал единолично. Несмотря на молодость, король обладал достаточной проницательностью, чтобы не доверять многим из своих слуг. Предстоящая поездка прежде всего призвана была проверить все на местах королевским взглядом. Король хотел видеть свое государство своими глазами, знать не из донесений, насколько готовы к осаде или штурму его крепости и в каком состоянии северные границы. Мысль о власти сюринтенданта Фуке уязвляла его, не давала покоя его душе. Власть эту следовало ограничить, возможно, даже уничтожить, но Николя Фуке был не из тех людей, которых можно просто убрать мановением королевской руки. Мысль о Генеральных Штатах прочно засела в голове у короля, но он пока еще не знал, как к этому вопросу подойти правильно. Идея послать в крепость Бель-Иль доверенное лицо, своего капитана мушкетеров, пришла к Людовику исподволь. Лучше его д'Артаньяна никто не сумел бы выполнить это опасное поручение. И д'Артаньян сменил мундир капитана мушкетеров на костюм горожанина, а имя гасконского дворянина на скромную фамилию Аньян.
Стелла: Глава 8. Сплетня. После отъезда виконта и графа Луиза осталась в доме одна, если не считать прислугу. Первые три дня она то слонялась по дому, не зная, чем заняться, то сидела в гостиной с вышиванием и книгой, но не читала и не касалась иглы. Она росла избалованным ребенком, никто особенно не уделял внимания ее образованию, мать заботила только религиозная сторона ее воспитания. Чтение, молитвы, начатки арифметики, умение вышивать и, как считали домашние, рисовать — вот и все таланты Луизы к началу ее супружества с виконтом де Бражелон. Теперь ей предстояло всему учиться: ей захотелось сделать приятное мужу и она, отбросив свою обычную пассивность с жаром занялась домом. Рауль оставил ей сумму, достаточную не только для спокойной жизни, но и для выезда в свет. Одной это сделать было бы неприлично и Луиза решила для начала пригласить кружок избранных друзей к себе. Но, кроме Монтале и Тонне -Шарант она не знала близко никого. На приглашение явилась только Ора, зато она привела с собой Маликорна. Не слишком щепетильная Монтале сочла, что он может ее сопроводить вместо Атенаис, которая не захотела принять приглашение. В самом деле, девице из старинного рода Мортемар наносить визит какой-то выскочке Лавальер? Тонне - Шарант отговорилась дежурством у принцессы. По дороге Маликорн встретил Маникана и пригласил его в компанию. Видя, как троица усаживается в наемный экипаж, визитом заинтересовался шевалье де Лоррен и не успели молодые люди добраться до места, как все луврские сплетники были в курсе, что виконтесса Бражелон, едва дождавшись отъезда мужа, уже устраивает приемы. Томный Маникан и подвижный Маликорн составили отличную компанию двум молодым женщинам. Честолюбивая и изобретательная Монтале уже несколько дней обдумывала положение, в котором оказалась ее робкая подруга, но тут Луиза своим приглашением сама дала новое направление ее мыслям. Салон! Салон, где могли бы собираться молодые дамы, куда без страха за свою репутацию могли бы приходить жены тех, чьи мужья ушли воевать или находятся вдалеке от двора по приказу Людовика 14 или же участвуют в военных походах. Милые дамские секреты, которые поневоле раскроются в тесном кружке, секреты, которые такая ловкая особа, как Монтале и такой умница, как Маликорн всегда найдут как использовать для себя. Как убедить скромницу Луизу, что в таком времяпровождении нет ничего предосудительного, Ора пока себе не представляла. Зато она отлично могла себе представить, что произойдет, если до графа де Ла Фер дойдут слухи о таком салоне. Но идея ей очень нравилась, она поделилась ею с Маликорном и карусель придворной интриги закрутилась. Луиза, немного робея и чувствуя себя не слишком уверенно то ли потому, что испытывала угрызения совести перед Раулем, который не мог быть в эту минуту рядом, то ли потому, что роль светской дамы была для нее внове, тем не менее, старательно разыгрывала свою партию гостеприимной хозяйки дома. Конечно, будь рядом с ней муж, все выглядело бы куда более солидным и торжественным, но молодые люди очень быстро обнаружили, что излишние церемонии только вредят милому и непосредственному общению. - Право, госпожа виконтесса,- Маникан, щурясь на свет, рассматривал вино в старинном венецианском кубке,- право, сударыня, ваш дом так мил, в нем себя чувствуешь так уютно и непринужденно, что я, с риском оказаться назойливым, испросил бы вашего позволения хоть изредка навещать вас? Лавальер смутилась: эти слова показались ей неприличными, но долг хозяйки, чей дом гость почтил своим вниманием впервые, призывал дать свое согласие. - Я буду польщена, господин де Маникан, если вы и в дальнейшем будете наносить мне визиты,- заучено наклонила она головку,- двери этого дома всегда открыты для вас. Монтале очень хотелось сейчас же высказать свою мысль о салоне, но перехватив взгляд Маликорна, она прикусила язык. - Госпоже виконтесса, я надеюсь, что и моя скромная персона, хоть и не блещущая знатностью, может быть иногда принята в вашем доме тоже? Мне бы хотелось надеяться, что фамилия Маликорн не смутит Ваше сиятельство?- Маликорн был сама почтительность, он смиренно выставлял напоказ отсутствие хотя бы малюсенькой дворянской приставки перед своим именем. Хитрец прекрасно понимал, что услуга, оказанная им девице Лавальер, не будет забыта виконтессой де Бражелон. - Господин Маликорн, вы обижаете меня, если даже в мыслях своих можете упрекнуть в неблагодарности по отношению к вам. Я обязана вам очень многим и думаю, вы очень удивитесь, если я выскажу мысль, что, не окажись я при дворе, господин де Бражелон еще долго не смог бы решиться сделать мне предложение. Так что моим замужеством я тоже неким образом обязана и вам, сударь,- и Луиза протянула Маликорну руку, которую он с почтением и поцеловал. Ора поняла, что пришла ее очередь вступить в игру. - Виконт, такой решительный на поле боя, боялся получить отказ от нашей Лавальер. - О нет,- в порыве неожиданной откровенности Луиза не подумала, что ее слова станут ключевыми к развертыванию всей интриги,- о нет! Препятствие было только одно: согласие господина графа! - Его сиятельство настроен против вас, Луиза? Ох,- спохватился Маликорн,- простите меня, ради Бога, я так поражен вашими словами, что позволил себе излишнюю фамильярность. Так господин де Ла Фер не хотел, чтобы вы и виконт обвенчались? Новостью это для Маликорна не было, он знал все нюансы этой истории, но он отыгрывал свою роль и Луиза, простодушная Луиза доверчиво приняла его слова. - Господин граф считал, что я не достаточно знатна и богата для Рауля, - опустив голову, пробормотала молодая женщина. - Какая ерунда!- Монтале не выдержала.- Всем известно, что виконт де Бражелон всего лишь незаконный сын и пусть по отцу он родня Монморанси и Роанам, кто его мать — секрет для всех! - Ора, я попрошу вас не поднимать этого вопроса в моем доме!- возмутилась Луиза, но Монтале не услышала в ее словах достаточной твердости. Луиза обижена на свекра: на этом можно прекрасно сыграть в нужный момент. А секрет Рауля - это секрет Полишинеля. Люди воспитанные о таких вещах не говорят, у нее эта фраза вырвалась в приступе притворного возмущения, тем более, что виконт — очаровательный молодой человек, а пятно на его рождении - это его несчастье. Однако спесь графа всегда возмущала Монтале, которая сама принадлежала не к самым низшим слоям дворянства. Ее родственник даже одно время был капитаном королевских мушкетеров! Фрейлина Ее высочества уже достаточно покрутилась при дворе, чтобы понимать, что интересует ее госпожу, обеих королев и придворных. Умно поданная новость, в меру пикантная, в особенности, если она будет только пересказана Монтале, нисколько не повредит ее репутации. А салон в доме Луизы, который Ора уже видела в своих мечтах, будет надежным поставщиком таких новостей. - Луиза, дорогая, прости меня: я позволила себе отозваться непочтительно о господине виконте, который этого никак не заслужил!- Монтале сделала вид, что очень испугана своей несдержанностью, но, на самом деле она была рада, что задела виконтессу. До Монтале несколько раз доходили обрывки разговора между госпожой де Сен- Реми и герцогиней Орлеанской, которые в Блуасском замке с упоением перемывали кости всем, до кого могла дотянуться молва. И граф де Ла Фер был из тех, кого эта молва не забывала никогда. Атос всю свою жизнь умудрялся действовать против устоев родной для него среды. Его женитьба, последствия которой остались для всех тайной, его появление в поместье и та жизнь, что он вел поначалу, делали его притчей во языцех в Орлеаннэ. Сам граф к этому не стремился, но стоило затихнуть обсуждению дуэли, как граф давал повод вновь стать героем очередного скандала. Так продолжалось пару лет, пока, в один прекрасный день, граф де Ла Фер не обзавелся приемышем. И с того дня ни одно собрание кумушек, ни один прием не обходились без того, чтобы не обсуждали малейшую новость, проникшую за стены Бражелона. Первое время Атос вел уединенный образ жизни, но, когда ребенок подрос, его пришлось вывозить в свет, и мельница слухов и догадок заработала с удвоенной силой. То, что услышала когда-то Монтале от матушки Луизы, поразило ее девичье воображение. Герцогиня вместе с госпожой де Сен-Реми с упоением пытались подобрать подходящую по годам даму из высшего круга на роль матери Рауля. Звучали такие имена, что Оре стало не по себе. Кандидатки были одна другой знатнее, но отвергались самими же дамами. - Слышал бы их граф де Ла Фер!- с ужасом подумала тогда Монтале.- Граф и сейчас еще очень красив, а лет двадцать назад от него, наверное, были без ума все дамы при дворе. Но две сплетницы точно знали, когда граф появился в Блуа и когда обзавелся сыном. К их досаде, виконт не напоминал чертами лица ни одну из их знакомых дам, зато был копией отца. И, с легкой руки госпожи де Сен- Реми, поползли слухи, что матерью Рауля была простолюдинка. Нравы той эпохи были незатейливы и редко какая деревушка или городок не могли похвастать детишками, в чертах которых читалось сходство с местным сеньером. То ли это соображение было взято на вооружение матушкой Луизы, то ли она хотела пристроить дочь повыгоднее, но, вопреки желанию Рауля и Луизы, родители с некоторых пор делали все, чтобы они встречались пореже. Рауль страдал молча, Луиза изливала печаль в письмах и передавала их Монтале, чтобы та переправила весточки виконту и не подвергла себя при этом слежке своей матери. Так продолжалось больше года, пока Рауль не оказался проездом в Блуа, явившись как курьер принца Конде. Пауза, возникшая после извинения Оры, слишком затянулась, и Маликорн поспешил загладить неловкость, вызванную словами его возлюбленной. - Господин граф де Ла Фер обладает такой репутацией, что сплетни ему нипочем. Когда человек стоит так высоко, всякое сомнение в его добропорядочности выглядит смехотворным. А репутация нашего виконта, как человека чести, долга, храбрости и редчайшей порядочности вообще неуязвима. Ваш муж, сударыня, образец для всей молодежи нашего времени. - Мой супруг ничем не заслужил насмешки!- гордо выпрямилась Луиза; ее терзали сомнения в правильности выбора друзей, ей следовало бы указать компании на дверь, но страх остаться одной в доме, без друзей и приятелей, оказался сильнее. Это в Блуа ей хватало одной подруги и лесов Шеверни. В Париже ей было тоскливо и одиноко и подобные визиты все же могли скрасить ее пребывание в городе в ожидании мужа. Луиза ничего не предприняла, а гости стали наперебой пересказывать новости. Молодая женщина жадно слушала Монтале, которая расписывала туалеты де Тонне - Шарант, и хоть Луиза была скромна в своих потребностях, ей тоже хотелось, чтобы ее заметили. Природная скромность и естественность, которые так привлекали в молодой женщине, понемногу начали уступать моде и желанию нравиться. Бедная фрейлина принцессы Генриетты начинала входить во вкус светской жизни. Муж, ее опора и защитник, был далеко, и соблазны исподволь стали одолевать виконтессу. Рядом с таким демоном-искусителем как Монтале, Луиза, сама того не сознавая, готовилась стать одной из жертв злостной молвы. Зная свою подругу, Монтале не делала ей комплиментов. Наоборот, расписывая других она, со своим острым язычком, не преминула найти у каждой из своих товарок по службе нечто, что делало их смешными в глазах слушателей. Ора тонко подмечала и случайную неуклюжесть и оторванный воротничок и нечеткую речь и остроумно высмеивала каждый просчет. Луиза, очень стеснявшаяся своей хромоты и бедности, нашла, что Монтале слишком пристрастна. -Милая Ора, не стоит упрекать своих подруг в том, что не является следствием их дурного воспитания. У каждого из нас есть свои недостатки, но не стоит из них делать повод для смеха. Мы все не без греха и на каждого из нас может найтись насмешник. - Кроме господина виконта!- воскликнула Монтале с самым серьезным видом, но глаза ее искрились от смеха.- Виконт идеален! Но и ты не хуже его, Луиза! Ты так серьезна, ты так любишь мужа, что, в самом деле, любая шутка или насмешка в вашем присутствии превращается в преступление. Нельзя всю жизнь ходить с таким постным выражением лица! Ты отвыкла от общества, Луиза! Тебе надо выезжать! - Без мужа я никуда не поеду!- твердо заявила виконтесса. - Не поедешь? Очень глупо, потому что... - она остановилась и сделала вид, что задумалась.- Так вот, меня осенила отличная мысль: тебе не надо никуда выезжать! Тебе достаточно принимать! И если твой дом и твой кружок гостей будет интересен, к тебе потянутся многие. А тебе только останется выбирать, кого ты хочешь видеть в своем доме. Луиза выслушала эту новость, широко раскрыв глаза. Предложение ошеломило ее, первым побуждением было ответить отказом, но соблазн был слишком велик. Она опустила глаза и, спрятав за веером побледневшее лицо, тихо произнесла.- Я подумаю. Птичка попала в силки.
Стелла:
Стелла: Глава 9. Салон. Если Монтале чего-то хотелось, она не успокаивалась, пока не осуществляла свой замысел. Луиза согласилась — это было главное. Согласилась предоставить свою гостиную, а кто и как будет вхож в нее было заботой Монтале. Нужно было подумать обо всем: о лакеях и о мебели, о том, где, как и на какой посуде будут подавать угощение, и какими цветами украсить салон. Необходимо было разместить кареты и портшезы гостей, подумать, куда пристраивать их слуг и т.д. Таланты Монтале, до поры скрытые под личиной бедной бесприданницы, расцвели пышным цветом. Пребывание при блестящем дворе, общение с принцессой, пусть и не слишком близкое, превратили Ору в тонкого ценителя красоты и богатства. Она жаждала блеска и успеха, а задуманное предприятие именно ее делало тем центром, который обещал и славу и поклонников ее остроумия и красоты. Пока же, пользуясь неопытностью Луизы, а также тем, что поблизости нет ни ее мужа, ни свекра, Монтале развила бурную деятельность. Деньги она тратила разумно, виконтесса предупредила ее, что не располагает значительными суммами, но все же пришел день, когда Луиза твердо заявила, что в долги она не влезет. Монтале была в отчаянии, что придется остановиться на полпути и предложила подруге одолжить из своих скромных запасов. -Ты мне отдашь, как только Рауль тебе пришлет очередную сумму!- предложила она, зная, что Луиза чрезвычайно щепетильна в денежных вопросах. И Луиза согласилась, твердо решив написать обо всем мужу. Долгожданный день настал. После четырех часов улица перед особняком оказалась запружена из-за карет и портшезов. Лакеи, заранее нанятые на этот день, сбились с ног, наводя порядок в людском столпотворении. Средневековая улица Парижа не была предназначена для такого скопления экипажей и оказалась вся запружена носилками, каретами и верховыми лошадьми. Если бы прием устраивал лично граф де Ла Фер, он бы все рассчитал иначе, заранее договорившись о том, где и как разместить экипажи. У Монтале такого опыта не было. Тем не менее, желающих попасть в новый салон было более чем достаточно, и виной тому был отнюдь не недостаток развлечений. Имя Бражелон было на слуху при дворе: де Вард и шевалье де Лоррен постарались не дать заглохнуть сплетням. Отсутствие дАртаньяна тоже подстегивало компанию. Правда, придворные не позволяли себе говорить в оскорбительном тоне о графе де Ла Фер и его сыне, но интерес к этим двум именам подогревался непрерывно. И вдруг такая новость: салон у виконтессы де Бражелон! Ни де Вард, ни Лоррен приглашения не получили: один был явный враг Рауля, второй был личным врагом принцессы Генриетты, а такие мелочи Монтале учитывала. И пусть принцесса никогда не любила Лавальер, приглашать в ее дом такого злопыхателя, как любимец Филиппа Орлеанского было опасно; быть может, преждевременно: ведь никто не знает, каким боком может повернуться к тебе Фортуна. И мудрый Маликорн, не зная, но рассчитывая на будущее, сохранял с маркизом и шевалье неплохие отношения. Кто знает, каких подарков можно ждать от Судьбы?! Каждого нового гостя проводил в салон лакей, объявлял его имя, а Монтале представляла его хозяйке. Плутовка знала всех! Она умела повернуть знакомство такой стороной, что гость оказывался в самом выгодном свете и выглядел как украшение салона. Довольны были и приглашенные и доверчивая хозяйка. Вечер обещал быть восхитительным, а значит, дальнейший интерес к дому виконтессы был обеспечен. Монтале сияла, а вот Луиза совсем стушевалась. Ей не по силам было занимать гостей беседой, она быстро устала от большого количества людей, у нее разболелась голова, и ей отчаянно хотелось остаться одной. Она совсем потерялась на общем фоне и стала совсем незаметна рядом с Монтале. Смутное ощущение, что она совершает ужасную ошибку, заставило ее сделать попытку ввести беседу в другое русло, но в салоне уже давно не беседовали о музыке и литературе. Разговор принял совсем другое направление, и намеки делались в адрес графа де Гиша, который, получив свое приглашение, отговорился каким-то неотложным поручением. Этот отказ приехать и стал причиной обсуждения. От него плавно перешли к поручению, и гости откровенно развлекались, намекая на чувства де Гиша к Генриетте. Луиза, которая терпела это злословие, не зная, как его остановить, не обидев своих гостей, наконец, не выдержала. - Господа, не будем так пристрастны к слабостям других, ведь и у нас их достаточно!- воскликнула она. Во внезапно наступившей тишине все гости повернулись в ее сторону. В пылу обсуждения избранное общество как-то забыло о хозяйке. И ее голосок прозвучал хоть и слабо, но отчетливо, призвав почтенное собрание сплетников к соблюдению хотя бы видимой сдержанности. Вечер закончили уже на других тонах: замечание Луизы послужило предлогом, чтобы гости начали расходиться. Но новостей и тем для альковных бесед каждый получил достаточно, чтобы не остаться разочарованным в проведенном вечере. Виконтессу заверили в своем расположении и выразили надежду, что она не забудет их и в дальнейшем. В общем, для первого раза можно было считать, что вечер удался. Луиза и Ора остались наедине. - Луиза, ты плохо выглядишь. Ты не заболела?- раскрасневшаяся, оживленная Монтале была полной противоположностью своей бледной и подавленной подруге. - Ора, я в отчаянии. Разве ты не заметила, что гостей больше занимали несчастья друг друга, чем беседа о возвышенном. А ведь ты обещала мне, что все будет благопристойно! - А что ты нашла развратного в этих беседах?- пожала плечами Монтале.- Разве кто-то из гостей позволил себе грубое замечание или неприличную выходку? - Я не заметила ничего такого, но я уверена, что виконта бы возмутил тон, каким говорили о господине де Гише. Ора, милая, ты же знаешь, что если бы не господин де Гиш, мне бы никогда не видать должности фрейлины. И потом, он самый лучший друг Рауля. Я не могу допустить, чтобы в моем доме склоняли его имя,- на этот раз голос Луизы звучал твердо и уверенно. - Ну, если говорить о том, кому ты обязана местом фрейлины, так начать стоит все же с меня,- надула губки Ора. - Дорогая моя подружка, я этого никогда не забуду!- воскликнула молодая женщина, пожимая руки Монтале.- Я вижу, как ты радуешься успеху, я рада за тебя, но я не уверена, что этот вечер пришелся бы по-вкусу моему супругу. - Супругу, супругу! Луиза, уверяю тебя, что Рауль в армии тоже не теряет свободные минуты попусту. Можешь не сомневаться, он тоже находит себе развлечения. - Что ты хочешь сказать, Ора?- с ужасом уставилась на нее виконтесса.- Ты хочешь сказать, что муж мне изменяет? - Ну, этого я не говорю, но в армии есть и другие занятия в свободное от службы время. Например: карты, вино, пари разные. - Рауль никогда не пьет и не играет!- с чувством произнесла Луиза. - Ах, боже мой, как ты легковерна, душа моя! Да нет такого мужчины, который был бы так безукоризнен. - Граф де Ла Фер строго следил, чтобы виконт не стал на путь таких злоупотреблений! - Следил?- Ора звонко расхохоталась; впрочем, внимательный собеседник услышал бы в ее смехе толику нарочитости. - Бедный виконт! Но теперь-то он взрослый мужчина, он не нуждается ни в какой опеке и волен делать все, что пожелает. А ты, моя дорогая, замужняя дама и тоже имеешь право развлекаться, пока твой муж добывает славу для Его величества короля Людовика 14. И пожав плечами она, взметнув юбками, послала воздушный поцелуй подруге и унеслась, как вихрь.
Стелла: Глава 10. Письма. « Любовь моя, счастье мое. Я не думал, что ЭТА разлука окажется для меня такой тяжкой. Я считаю минуты, которые провел вдали от моей дорогой Луизы, я не в состоянии смириться с мыслью, что нам до встречи остались еще долгие два месяца. Иногда я жалею, что не вышел в отставку, чтобы быть всегда рядом с вами. Его величество дотошно вникает во все дела, интересуется не только делами военными, но проверяет состояние тех городов, что мы проезжаем. Похоже, он всерьез озабочен возможностью войны. Мы делаем все, что в наших силах, чтобы Франция с честью выдержала это испытание и вышла из него победителем. Я поражаюсь нашему другу дАртаньяну: он вездесущ и неутомим. Луиза, дорогая, у меня к вам будет просьба: я не получил ответа на мое письмо к господину графу. Я очень волнуюсь: отец — обязательный человек и если он не ответил, это может означать только одно: мое письмо не застало его дома, он где-то путешествует. Зная его характер и его умение, не говоря ни слова ввязываться в какие-нибудь опасные предприятия, я прошу вас разузнать, где он может быть. Письмо это вам доставит корнет моего полка, и вы можете передать ответ вместе с ним. Так будет быстрее и надежнее. Целую ваши руки, любовь моя. Ваш Рауль, виконт де Бражелон.» Письмо доставил юноша, которого Луиза однажды уже видела. Молодой человек сообщил, что он должен заехать и в Блуа и сможет передать письмо и для графа де Ла Фер. Луиза набросала коротенькое письмо свекру, всего несколько полных почтения слов, в которых передала беспокойство Рауля. Если Атос дома, он непременно найдет способ, чтобы его ответ добрался до сына кратчайшей дорогой. А вот с ответом Раулю пришлось повозиться: Луиза не могла найти у себя нужных слов. « Мой дорогой супруг, моя надежда и опора, я чувствую себя одинокой и беспомощной, когда рядом нет вас. Я так привыкла, что вы всегда были для меня старшим братом, что в любой момент вы можете мне подсказать, как правильно поступить или что лучше ответить. И пусть я теперь замужняя дама, мне все равно не хватает вашей уверенности, вашего знания людей, вашей сдержанности и вашей постоянной готовности защитить меня. Я пробовала вести уединенную жизнь, но мне стало так грустно, что я стала принимать у себя немногих своих друзей. Мне хочется думать, что вы не будете сердиться на меня за то, что я поддалась уговорам Монтале и устроила у себя прием. Я очень быстро раскаялась в своем согласии, потому что это ввело нашу семью в лишние расходы. Теперь я пообещала сама себе, что до самого вашего возвращения не стану устраивать никаких салонов, приемов и всего, что может бросить даже видимость тени на нашу семью. Я была неосторожна, мой дорогой, и меня терзают муки совести. Я не имею права веселиться, когда вас нет рядом. Ваша маленькая Луиза. Увы, я боюсь, что так и останусь в ваших глазах глупенькой маленькой девочкой.» P.S. С этой же почтой я отправила письмо и вашему батюшке. Письмо дышало испугом и раскаянием и хотя по нему трудно было понять, что все-таки произошло, Рауль несомненно должен был понять, что его жене приходится без него нелегко. Так и случилось. Виконт потерял покой и сон. Внешне он старался не показывать своей озабоченности, но неизвестность и страх терзали его. Наконец, он решился написать отцу и просить его о помощи, хотя Атос ему так и не ответил. Теперь Бражелон волноваться стал за него по-настоящему. Граф умел исчезать надолго, ни о чем его не предупредив. Чего стоили его две поездки в Англию! Рауль понимал, что отец молчит не потому что у него нет желания писать: он не может писать ему! Но почему? Для этого могло быть только две причины: либо граф тяжело болен (что было совершенно невероятно) или ранен, либо находится в таких местах, где почта не работает. И в том и в другом случае Рауль должен был помочь ему, найти и защитить, если это потребуется. Письмо пришло, когда Рауль уже совсем потерял надежду. Обратный адрес был — Русильон. Небольшой городок Турен. Атос был немногословен. « Виконт, со мной все отлично. Пусть вас не удивляет мой адрес: у меня имеется кое-какая недвижимость в этих краях, потребовалось решить вопросы, требующие моего присутствия на месте. Хорошо, что Гримо был в Бражелоне, когда нарочный привез ваше письмо. Писать мне сюда не стоит: почта если и дойдет, то я к этому времени уже вернусь домой.» Атос, видимо, так спешил, что даже не поставил подпись. Рауль внимательно осмотрел бумагу: несомненно, печать отца, почерк - острый и твердый тоже его. Хотя... виконт еще раз внимательно вгляделся в строчки, и ему показалось, что в некоторых местах рука отца дрогнула. Спешил... или все же что-то случилось? Атос никогда не говорил о том, что у него есть владения на юге, Рауль был знаком со всеми документами, удостоверяющими их право на владение землями в Пикардии и Орлеаннэ. Отец говорил, что детство провел в Берри, но те владения отошли к другой ветви рода. И вот теперь — Русильон. Далеко и хлопотно. Виконт тяжело вздохнул: он намертво привязан сейчас к королю и не может даже заикаться об отпуске. Вот и суждено ему разрываться душой между женой и отцом, не зная, как им помочь. Луизе он хотя бы может ответить письмом, раз сам не сможет приехать. « Моя радость, моя любовь! Вы напугали и опечалили меня своим письмом. Я знаю, я всем своим существом ощущаю ваше одиночество и вашу неуверенность! Простите меня, моя душа, что я не могу быть сейчас рядом с вами. Вы пишете о каком-то приеме, вы раскаиваетесь в нем! Поверьте, я рад, что у вас появилась возможность отвлечься от вашего одиночества, немного разнообразить свою парижскую жизнь. Я знаю, что не такой жизни вам хотелось, вы думали, что выйдя замуж, сможете вкусить блеск и радости пребывания при королевском дворе. Увы, получилось так, что взяв вас в жены, я не только лишил вас этого удовольствия, но не смог предоставить ничего взамен. Луиза, развлекайтесь, как сможете: я верю вам и верю в вашу любовь. Я знаю, что вы никогда не дадите молве бросить хотя бы тень подозрений на наше имя. Я оставил вам не так много средств, но с этим письмом я пересылаю вам также и триста пистолей. Я надеюсь, вам этого хватит на первое время. Если же эта сумма недостаточна, только известите меня, и я решу все ваши проблемы. Если же пребывание в Париже станет для вас невыносимым, смело бросайте все и уезжайте к нам в Бражелон. Я получил весточку от отца: он в Русильоне. Кажется, он должен вернуться в Блуа в ближайшее время. Под его опекой вы будете в полной безопасности. Если мне только удастся вырваться отсюда пораньше, я сразу помчусь к вам. Ваш любящий супруг.» Читая письмо Луиза менялась в лице: муж верил ей безраздельно, а она... она так была неосмотрительна! Но перспектива быть под покровительством графа пугала ее куда сильнее сплетней. Лучше ждать виконта в Париже!
nadia1976@ukr.net: На форуме уже звучала мысль о том, что история Луизы и Рауля чем-то напоминает историю Наташи Ростовой и Андрея Болконского))))) При всем различии, что-то общее есть. И главное, наверное, вот тот момент, что осталась вот та не воплощенная мечта для этих двух пар. Возможное счастье, нежное и окутанное дымкой утренней свежести, но, увы, так и несбывшееся...
Стелла: Напоминает, но вот только не у меня, а у Дюма. Тут все сбылось.
Стелла: Спасибо mazarin за идею с Туреном. Глава 11. Наследство. Крохотный городок, который и городом то едва ли можно было назвать, расположился в довольно глубокой лощине. Атос с Гримо едва нашли его. Граф был в нем когда-то, в 1631 году, когда поехал посмотреть, что же ему досталось в наследство в Русильоне. Тогда они тоже долго блуждали, пока отыскалась эта нищая деревенька в окрестностях Турена. Тогда это была еще территория Испании, и только безупречный испанский графа помог им отыскать сей замок. Знай он каталонский, их бы вообще приняли в тех краях, как своих. Едва взглянув на свое новое владение, Атос поморщился: от такой собственности толку никакого, зато забот не оберешься. Ему было все равно, когда он подписывал бумаги, вводящие его во владение этой землей, он не намерен был здесь показываться еще хотя бы раз, но впоследствии, когда он оказывался стеснен в средствах, нет- нет да и вспоминал, что есть у него еще запасной ход: возможность продать земли в Испании. Это были родные места дАртаньяна и он не раз с сожалением вспоминал друга; если бы они могли путешествовать здесь вдвоем! Совсем неподалеку находилась крепость Монтобан - тоже памятное место. Когда-то они с Портосом, еще совсем молодые карабинеры, участвовали в осаде. Жизненные обстоятельства упорно приводили его в места, которые напоминали о молодости. Что он хорошо помнил, так это, что в Турене есть неплохой виноградник, как раз у подножия полуразвалившегося замка. Вино из его винограда получалось очень недурственное. Если и можно выгадать какие-то деньги, так это только за этот клочок благодатной земли. Сейчас же, стоя у ухоженных лоз, Атос с изумлением убедился, что память подвела его: виноградник оказался далеко не так мал, как ему казалось. Он растерянно оглянулся и тут только заметил, что за ними с Гримо наблюдает какой-то крестьянин; тот поклонился, но без подобострастия. - Ты присматриваешь за этим виноградником?- обратился к нему граф, увидев, что рядом стоит плетеная корзина, которую сборщики винограда пристраивают обычно за спиной. - Да, господин. - И давно? - Еще мой отец собирал здесь виноград. - А кто хозяин этой земли?- Атос хотел сохранить инкогнито. - А никто уже и не помнит его, господин. Отец мне рассказывал, что много лет назад, вроде приезжал какой-то важный синьор, посмотрел на здешние места, на замок Турен, плюнул в сердцах и больше в этих краях не показывался. Атос сдержанно улыбнулся: именно так он и отреагировал тогда на свои очередные владения. Его тогда мало что интересовало: его мир рушился в очередной раз, впереди было одиночество. - А скажи-ка нам, хороший урожай приносит этот виноградник? - Хороший, не жалуюсь. И мне хватает и хозяину нынешнему, что вместо старого. - Вот как!- Атос вздернул бровь, - и как же звать его, нового владельца? - Господин не из здешних дворян,- подозрительность крестьянина стала явной недоброжелательностью.- Вы, наверное, с Севера, господин? У нас такого бледного лица и не встретишь. - Уж слишком ты наблюдателен, как я погляжу,- граф сдвинул брови. - Прошу прощения, господин, но я простой человек, скажу что-то не так, потом мне головы не сносить. Когда ссорятся наши идальго, нам, простым людям, лучше держаться подальше. Вам лучше все разузнать в городе. Тут и ехать — всего с полчаса для ваших лошадей. Ваш конь, господин, к таким дорогам привычен. А город у нас невелик, всяк там вам покажет, где наш прево живет. - Не хочешь, значит, говорить, кто доход с виноградника получает? Ну, что же, я все равно его найду!- Атос пришпорил лошадь, и через насколько минут они с Гримо выбрались на утоптанную тропу, ведущую в город. Граф прекрасно сознавал, что сам стал причиной такого самоуправства. Испанское наследство никогда не воспринималось им всерьез, но то, что плохо лежит, всегда найдется, кому подобрать. Добро бы еще только этот крестьянин и его семья получали доход с виноградника. Нет, кто-то весьма ловкий и, судя по реакции этого мужика, достаточно опасный, умудрялся все эти годы присваивать себе доход от вина. И делал это, даже не озаботившись узнать, жив ли истинный хозяин. Жара становилась невыносимой, и путешественники зашли в кабачок на окраине Турена. - Вина! И того, что делают с виноградника у старого замка!- Атосу пришло в голову, что подобное вино может оказаться и в этом придорожном пристанище для усталых путешественников. - Найдется и такое! И если господа любят хорошее вино, то « Шато-Турен» им непременно придется по вкусу,- кабатчик, поколдовал у одной из бочек, налил кувшин доверху.- Желаете поесть? - В такую жару! Нет, а вот если вино окажется хорошим...- Атос сделал глоток и тут же понял, что вино прекрасно. В нем ощущался какой-то ягодный букет, легкость и сладость. Вино отлично утоляло жажду. - Дай нам еще кувшин. Я бы с удовольствием его заказал и себе домой. Хозяин кабачка пристально всмотрелся в своего гостя. - Можно устроить. Только везти, наверное, не близко? - Не близко,- легко согласился граф.- В Пикардию. - Ну, это вам не дешево обойдется!- кабатчик подал к вину легкую закуску. - Проще вам поговорить с хозяином виноградника. С Педро. - Уж не тот ли это крестьянин, которого мы только что видели на склоне, у замка? - Нет, этот не хозяин, он батрачит у Педро. - И где же найти этого Педро?- Атоса начала забавлять эта история. Гримо же, потягивая вино, тем временем внимательно поглядывал по сторонам. Высокого, жилистого испанца он заметил сразу, как только они вошли в кабачок. Тот сидел в компании какого-то невзрачного мужичка, повязанного платком на манер испанских крестьян и контрабандистов. Граница рядом, тут всех можно увидеть. Гримо незаметно нащупал кинжал, который прятал за голенищем сапога. И дался графу этот виноградник! Гримо отлично понимал, что это только предлог для поездки, поездки, в которую граф отправился, никому ничего не сказав. Но за каким дьяволом Его сиятельство сейчас готов ввязаться в неприятности Гримо и представить себе не мог. Что хозяин не растерял своей былой силы и ловкости верный слуга убедился в последней поездке в Англию, когда им пришлось принять бой в подожженом доме, но здесь они имели дело не с солдатами, тут могли быть просто бандиты. За те, почти сорок лет, что Гримо прослужил у Атоса, он привык ко многому и многое повидал. Но Атос, его сын и его дом стали частью самого Гримо. Восхищаясь хозяином, Гримо помнил и о том, что Атос, при всей его рассудительности, умудрялся сохранять и юношеский задор, и безрассудную смелость мушкетера. Дверь отворилась, пропустив еще одного посетителя — монаха. Падре тяжело плюхнулся на скамью рядом с описанными чуть выше местными жителями. Глубоко упрятанные в складках кожи глаза, вытянутая на длинной шее голова, блестящая лысина, избавлявшая его от необходимости выбривать тонзуру, и выпиравшее из-под сутаны брюхо придавали ему сходство с черепахой. -Жарко!- простонал он, и тощий испанец тут же налил ему полную кружку вина. Монах отдышался и окинул взглядом полупустой в это время зал, задержав взгляд на двух французах. Прямой и пронзительный взгляд графа де Ла Фер заставил его сощурить глаза, и он отвернулся. Гримо и граф переглянулись, и Атос неспешно опустил руку на эфес шпаги и кивнул Гримо. Тот сделал знак трактирщику подойти. - Мой барин желает поговорить с Педро. - Желает, так пусть и позовет его, - пройдоха-хозяин с появлением монаха осмелел. - Ты плохо слышишь?- Гримо схватил толстяка за ворот стальной хваткой.- Я сказал, что мой барин « желает». Он здесь хозяин. - Кто такой твой хозяин, чтобы командовать у нас?- Педро встал со своего места. - Я граф де Ла Фер. И замок Турен - мои владения.- Атос тоже встал. - Я о таком не слышал!- Педро уселся вновь.- В наших краях и не знают о таком графе. - Значит, придется познакомиться поближе. Я все эти годы полагался на своего поверенного, который мне исправно докладывал, что поместье едва прозябает. И что же я увидел? Прекрасный виноградник и чудное вино, которое может составить славу Бордосских вин и который мог бы давать неплохой доход владельцу, если бы... Педро вскочил вместе со своим приятелем, сжимая рукоятки кинжалов. - … если бы все деньги с продажи вина не уходили в руки,- Атос перевел глаза на монаха и невозмутимо закончил,- отцов-иезуитов. Тот, что был с виду контрабандист, что-то негромко произнес на гасконском. Атос, благодаря общению с д'Артаньяном, который частенько употреблял гасконские словечки, а также знанию латыни, лежавшей в основе гасконского языка, смог уловить, что речь шла о сидевшем рядом с ними монахе. Монахе, который пришел на заранее договоренную встречу, и никак не рассчитывал на свидетелей. Вряд ли деньги с того виноградника могли что-то значить для Братства Иисуса, но то, что этот городок имеет для них какое-то значение, Атос почти не сомневался. Он приехал сюда с одной тайной мыслью и мысль эту, сам того не желая, подал ему Арамис. Нет, это даже мыслью нельзя было назвать, это было, скорее, чувство сродни какому-то предчувствию. Предчувствие, которое исподволь прокралось в душу и мучило его с того дня, как король дал разрешение на брак его сына с этой девочкой, Луизой де Лавальер. Предчувствие, которое нашептывало ему: настанет день, когда и ему, и его сыну и его друзьям будет лучше оказаться в таком месте, где их никто не сможет найти. Арамис, коварный и таинственный Арамис не сказал ему ни слова, но Атос слишком хорошо знал своего друга; Арамис говорил с ним, расспрашивал о друзьях, о Рауле, но мысли его были очень далеко. Он был весь во власти какой-то новой интриги, и именно это заставило Атоса задуматься: не переоценивает ли епископ свою силу и власть? Думает ли он о возмездии и есть ли у него хоть какое-то место на земле, где бы он смог укрыться от преследования и спокойно дожить свои годы? Вот тогда-то Атос и вспомнил о Русильоне и об этом наследстве и решил посетить его и на месте разобраться, стоит ли оно того, чтобы держаться за него, и не проще ли было бы его продать и приискать что-то более надежное. Теперь, когда оказалось, что и братья — иезуиты причастны к каким-то делам, которые крутились вокруг его замка, Атос окончательно убедился, что продавать поместье, не разобравшись предварительно, что происходит, не стоит. Кому-то очень нужны были эти владения.
Стелла:
Delfiniya: Стелла Если честно, то я не фанат фиков, простите. видимо сложно ломать устоявшееся восприятие родных героев, НО !!! Я просто в восторге!!!!!!!! Жду продолжения!!! (Жду не дождусь, когда ж Атос набьет морду отцу-иезуиту )
Стелла: Delfiniya , так я стараюсь во всех фиках оставить персонажей такими, какими они прописаны у Мэтра. Насколько получается - вам судить!
nadia1976@ukr.net: Стелла пишет: Гримо помнил и о том, что Атос, при всей его рассудительности, умудрялся сохранять и юношеский задор, и безрассудную смелость мушкетера. Это меня задело за сердце)))) Хорошо! Delfiniya пишет: Если честно, то я не фанат фиков, простите. видимо сложно ломать устоявшееся восприятие родных героев, Понятно, конечно, что никакой фик не заменит Канон. Но дело же не в этом... Дюма настолько живо и красочно рисует своих героев, что просто невозможно удержаться от того, чтобы не пофантазировать на тему мушкетеров. Тем более, что автор сам как бы толкает читателей, или точнее, легонько и ненавязчиво подталкивает их к этому. Стелла , спасибо! Жду продолжения...
Стелла: Глава 12. Из которой ясно, что Орден вездесущ. Монах, услышав имя Атоса, медленно поднял тяжелые веки и взглянул на француза, но в эту минуту прозвучали слова графа, что он владеет этой землей. Иезуит едва заметно вздрогнул, словно для него было новостью, что хозяин поместья жив. - Так вы — граф де Ла Фер?- голос, неожиданно звучный и хорошо поставленный, словно и не принадлежал человеку с отталкивающей внешностью. - Уж не из тех ли вы мушкетеров, что сражались на осаде Ла Рошели , а потом, в годы Фронды интриговали против Мазарини? Не ожидал, не ожидал, что вы окажитесь в этих краях! Атос на мгновение лишился дара речи: слишком давно все это было, он не думал, что кто-то кроме него и его друзей еще помнит об их прошлом. И тем удивительнее было это слышать от какого-то иезуита, с которым он столкнулся на дорогах Лангедока. - Господин граф, вы удивлены?- улыбка монаха утонула в складках кожи, окружавших почти безгубый рот.- Мой Орден помнит и хранит все, что может ему пригодиться в его святом деле. Многие из наших братьев некогда служили богу войны, а затем обратились к святой вере. Я думаю, что упомяни я сейчас имена, вы были бы приятно поражены, узнав среди них многих своих сослуживцев,- и увидев, как что-то дрогнуло в лице графа, удовлетворенно улыбнулся.- Что бы вы сказали, если бы один из таких знакомых попросил вас о небольшом одолжении: дать приют на несколько дней бедному францисканскому монаху, старому и немощному человеку, который совершает паломничество к французским святыням? - Не вижу причины отказать, - помолчав, ответил граф,- но при одном условии: я должен сам увидеть этого монаха. - Это будет возможно, если вы задержитесь здесь надолго; нам еще надо будет привести замок в порядок: в нынешнем виде он не может дать крышу над головой даже диким козам. - От меня это уже не зависит,- пожал плечами Атос. - У меня на это нет средств. Все, что я так беспечно оставил на усмотрение управляющего, ушло, по-видимому, в казну вашего Братства. - Вы желаете, чтобы Орден восполнил ваши убытки?- что-то в голосе иезуита заставило Атоса насторожиться. - Видите ли, я бы не желал иметь дело с теми, кто имеет тайную власть. Я признаю власть только своего короля,- Атос откинул голову, устремив на собеседника прямой и гордый взгляд. - Но вы просите у меня гостеприимства, и долг хозяина велит мне помочь. Тем более, что я сильно подозреваю, что только мое присутствие здесь в настоящее время и заставило вас просить о нем. До сего момента вы отлично использовали замок в своих целях, обходясь и без моего согласия. - Приходилось!- коротко хохотнул монах.- Вы были слишком далеко! - Я явился очень не кстати для вас. И на этот раз вам предстоит принять какую-то важную особу. - Вы всегда так догадливы, Ваше сиятельство?- иезуит поджал губы. - Приходится быть догадливым, когда видишь, что творится за твоей спиной.- Атос погладил эфес шпаги, не пряча легкой усмешки. - С вами ваш слуга?- сменил тему разговора монах. - Мой управляющий. - Он умеет держать язык за зубами? - Это он умеет делать лучше всего. - Тем лучше. Все же объясните ему, что он сильно рискует. Если вдруг окажется, что у него хорошая память... - Моя хорошая память вас не беспокоит, святой отец?- Атос не счел нужным скрыть явную насмешку в голосе. - Вы разумный человек, Ваше сиятельство и вам есть о ком заботиться. - Вы мне угрожаете?- Атос сузил глаза, но поза его по-прежнему не выразила никакой угрозы. - Боже меня упаси от такой наглости. Просто я рад убедиться, что разговариваю с умным и храбрым человеком. Господин граф, примите добрый совет: дождитесь нашего паломника. Вам будет приятно поговорить с ним. И он вправе сделать вам предложение, которое может вас заинтересовать. Турен обладает бесспорным достоинством в глазах нашего братства: он лежит в стороне от больших дорог... - ... и его редко посещают представители французских властей, не так ли?- добавил Атос.- Не рассчитываете ли вы, сударь, что я буду покровительствовать контрабандистам? Предупреждаю сразу, что я в свое время обладал правом Верхнего и Нижнего суда, и полагаю, вам не нужно объяснять, что это значило во Франции. - Эти места долго были под юрисдикцией Испании. - Зато теперь они уже под рукой у французской короны. Хоть меня и не все здесь знают, это мои владения и я вправе распоряжаться здесь, как хозяин. Даже, если это кому-то и не по душе. - Господин граф расчитывает найти в этих краях верных слуг?- теперь ирония была в словах иезуита. - Я рассчитываю привести этот замок в нормальный, пригодный для проживания, вид. Мне не нужен здесь дворец, но дом, где бы я мог принимать своих друзей, я из него сделаю, пусть это и займет не один день. - На какие деньги и с кем вы рассчитываете это сделать? - Я найду в свое время и то и другое.- Атос встал, давая понять, что разговор окончен. - Трактирщик, приготовь нам комнату!- тон приказа заставил хозяина заведения пусть и неохотно, но сделать знак своей жене: медленно, словно через силу, она поднялась по лестнице на второй этаж, по дороге бросив взгляд на стойку, куда Атос небрежно кинул золотой. При этом из-под его плаща блеснули инкрустированные рукоятки пистолетов. Тяжелая шпага у пояса довершила впечатление, а стройная и крепкая фигура убеждала в том, что владелец этого оружия не применет им воспользоваться при необходимости. - И черт же его принес так не вовремя!- воскликнул Педро, в сердцах стукнув по столешнице полной вина кружкой. - Он нам все дело загубит! - Угомонись, брат мой! Это он так говорит, пока с нашим генералом не встретился. - Да кто он такой, в конце концов, чтобы нам угрожать. Мы тут французов не видели сколько лет? Откуда этот взялся? Хозяин, говорит? А пусть он нам бумаги покажет! - Ничего ты в людях не смыслишь, если вздумал у графа документы требовать! У таких не требуют — просят. К тому же, Педро, я о нем немного наслышан и того, что я про него знаю, мне хватит, чтобы быть с ним поосторожнее. Он нам нужен, если не как союзник, то как человек, который нам хотя бы мешать не станет. К тому же наш гость может прибыть со дня на день, а у нас еще ничего не готово. Так что — давай, рассказывай, как обстоят дела. Что до графа и Гримо, то они, позаботившись о лошадях и приказав принести обед в комнату, все же решили отдохнуть. Вернее, прилег Атос, не скинув сапог и камзола и пристроив шпагу в изголовье, Гримо же занялся пистолетами. Было самое время подвести итог: путешественники прибыли, что называется, в самый раз. В городе ожидали какую-то важную персону, которая должна была явиться инкогнито. Монах - иезуит оставил у Атоса брезгливое чувство: живое воображение и чувство юмора живописали пресмыкающееся, чья дергающаяся голова на длиной тонкой шее вылезала из сутаны, как из панциря. Монах был всего лишь исполнителем чьей-то воли, а настоящего хозяина ждали со дня на день. Атос не очень был знаком с иерархией Братства Иисуса, но знал, что возглавляет его посвященный, генерал, который был по могуществу соперником папы Римского. Орден Золотого Руна, который он принял от Карла Второго, сделал графа значительной персоной и в Испанском королевстве. Но знали ли об этом в Ордене? Скорее всего, знали. У Атоса мелькнула странная мысль: а не замешан ли во всей этой истории Арамис? Тогда от него о графе могли знать многое. Мысль о том, что дЭрбле стал источником сведений о его жизни, полоснула, как ножом по сердцу, и Атос с негодованием отбросил ее. Нет, скорее всего, братство следило за Рене с самого его посвящения и, конечно же не прошло мимо круга его друзей. Понимает ли Арамис, что ему никогда не выбраться из ловушки, в которую он попал. Когда-то он собирался в братство лазаристов, Венсан де Поль увлек его своими идеями. Как случилось, что он попал в руки к иезуитам? Он никогда ему об этом не рассказывал, хотя в период Фронды, а еще в Англии они были близки, как никогда. Скорее всего, его втянула в авантюру Мари Мишон, а потом ей же и пришлось спасать его голову от плахи. Лучшей защиты, чем последователи Игнасио Лайоллы было ему не найти. Только стоит ли жалеть друга? У Атоса сложилось впечатление, что Арамис, наконец-то нашел для себя путь к вершине. Он, вечный ветреник, непутевый аббат, поп - расстрига в душе, авантюрист и воин, вдруг стал стремительно делать карьеру, дав отставку и своим прихожанкам и своей шпаге. Отныне на него снизошла благодать, и красавец Арамис стал стремительно превращаться в священника, дипломата и едва ли не святого. Граф в такие скоропалительные перемены не верил, и в особенности не верил в них у дЭрбле. Тот Арамис, которого граф увидел у себя дома после свадьбы Рауля, был ему не знаком, хотя многие черты епископа проглядывали уже в юном семинаристе Рене. Атос любил друга, дружба четверых была для него свята, он желал Арамису удачи, но не любой ценой. Меньше всего хотел бы граф ему помешать в достижении цели, но Атос не был готов принять малейшее предательство их братства. На мгновение у него мелькнула шальная мысль, что он ждет появления д'Эрбле, но Атос тут же отверг ее. Как бы ни повернули события дальше, а он был уверен: продавать замок и земли он теперь не станет ни при каких условиях: они ему самому будут нужны. Не ему — так его друзьям; никто не знает будущего, а это неплохое убежище рядом с границей. Если что — рядом Байонна и путь к морю.
Delfiniya: Ждем встречу старых друзей
Стелла: Будет и это!
Delfiniya: Стелла , ну я не сомневаюсь)))) Раз генерал иезуитов, значит где-то Арамис))
Диамант: "Его преосвященство епископ ваннский не отличается собачьей преданностью, вот что касается собачьего чутья - это другое дело"
Стелла: Диамант , о как это о нем!
полная версия страницы