Форум » Наше творчество » Знак Последнего. (По сериалу "Горец")-2 » Ответить
Знак Последнего. (По сериалу "Горец")-2
Уильям Стендаль: Здравствуйте! Я - Уильям Стендаль, поклонник творчества Александра Дюма - отца. Фанфик, начало которого я хотел бы Вам предложить, уважаемые дамы и господа, не является фанфиком по произведениям Александра Дюма - отца. Осмеливаюсь выложить его здесь, прекрасно понимая, что тема моя может быть удалена, предварительно вызвав недовольство уважаемых дюманов и, в частности, модераторов. В оправдание свое скажу лишь следующее: 1. Прецедент выкладывания тут фанфика, написанного не по книге нашего Любимого Писателя, есть - г-н Freelancer выложил весьма интересный и содержательный фанфик по "Гардемаринам", который я прочитал. 2. Фэндом моего фанфика очень редкий - он по сериалу "Горец". В рунете практически нет сайтов, которые специализируются по этому фэндому, а пишущему человеку хочется, чтобы его читали. Я надеюсь на Ваше понимание, уважаемые дамы и господа. 3. Фанфиком в строгом смысле слова мой опус не является, т.к. в нем не задействованы герои из сериала. Все герои и события фанфика придуманы мной. Надеюсь, руководство форума позволит моему фанфику остаться здесь, я буду очень признателен. Также надеюсь, что если это произойдет, "Знак Последнего" понравится тем, кто соблаговолит его прочитать. С уважением и надеждой, Уильям Стендаль. *волевое решение модератора* После окончания повествования фанфик будет перенесен в тему "Самопиар" которой полностью соответствует.
Ответов - 8
Уильям Стендаль: Глава 5. Неаполь и Рим. Марк Сур медленно приблизился к тропинке наверх и еще раз взглянул на своего противника. Рыжий Бессмертный был ему явно незнаком, хотя сам, судя по его собственным словам, кое – что слышал о самом Суре – в частности, то, что младший Служитель привык ценить жизнь любого человека, будь он смертным или Бессмертным. Сейчас спешить было некуда, следовало присмотреться к рыжему повнимательнее и понять, можно ли потянуть время, болтая с ним о том о сем. Марк знавал Бессмертных, которые любили подолгу беседовать со своими поверженными соперниками – очевидно, такая словоохотливость была следствием смены напряжения боя радостью победы. Как бы там ни было, с рыжим следовало поговорить. - А зачем ты привел сюда эту девочку, да еще и связал? – мягко поинтересовался Сур, спокойно оглядывая стоящего наверху мерзавца. Брови того непроизвольно вздрогнули, лицо передернулось в усмешке, и Сур понял, что рыжий немного нервничает. Возможно, он был молод, а может, ожидал от Марка какого – нибудь фокуса. - Я, видишь ли, не круглый дурак, - самодовольно прошипел негодяй, - и не люблю рисковать, когда этого можно не делать. Рыжий на поверку, действительно, оказывался новичком. Если следовать его логике, то необходимо было признать круглыми дураками, любящими рисковать, всех тех, кто вступал в честный бой. Марк сразу почувствовал себя несколько легче, но виду не подал. - Давай, поднимайся сюда, - нетерпеливо рявкнул ретивый новичок, - не то девчонка, правда, умрет. Если ты думаешь, что у меня дрогнет рука ее прикончить, то ты здорово ошибаешься. Сур медленно двинулся наверх, обдумывая услышанное. Последняя фраза, казалось бы, прозвучала угрожающе, но опытный Бессмертный ее бы не сказал, потому что каждому мало – мальски соображающему Бессмертному и так понятно, что большинство ему подобных жизнь простых смертных ни в грош не ставят. Похоже, рыжий пытался не только доказать своему безоружному собеседнику серьезность своих намерений, но и убедить самого себя, что может производить впечатление решительного человека. - Интересно, кто был твоим учителем? – участливо поинтересовался Сур, пройдя примерно половину пути наверх и глядя в глаза противнику. От ответа на этот вопрос зависела жизнь рыжего, о чем сам он, конечно, не подозревал, а потому ответил искренне: - Это не твое дело. Драться он умел неплохо, чему и меня научил. А потом стал мне не нужен, - говоривший хищно улыбнулся, полагая, что выглядит свирепо. Решив, что его не стоит щадить и надо не просто попытаться обезоружить, не причинив вреда пленнице, но и убить, Марк, не забывая потихоньку продвигаться наверх, сказал: - Драться он тебя, может, и научил. Я, впрочем, верю тебе и готов считать, что дерешься ты неплохо. А вот с самыми простыми Правилами он тебя, похоже, не ознакомил. Или ты их просто не усвоил? Тебе не кажется справедливым Правило, в соответствии с которым человек, которого ты собираешься убить, имеет право знать твое имя? - Я знаю твое, и мне этого достаточно, - ощерился рыжий. Он выглядел все менее и менее грозно. - Дело твое, конечно, - кивнул Марк, оказавшись почти на самом верху, - но это не очень – то хорошо. - Хватит рассуждать, - рыкнул его собеседник и отступил назад, покрепче прижимая к себе девчушку, которая от ужаса почти потеряла сознание, - встань на колени и наклони голову. И волосы откинь. Сур чуть усмехнулся и медленно сделал то, что ему сказал рыжий. Тому должно было казаться, что коленопреклоненный Служитель смотрит в землю, но Марк боковым зрением ловил каждое движение вооруженного противника. Сердце у него в какой – то миг забилось быстрее, в голове мелькнула мысль о том, удастся ли выполнить задуманное, но мгновенным усилием воли он подавил в себе сомнение и страх, чувствуя, что жизни заложницы и его самого зависят только от его спокойствия. Рыжий поудобнее перехватил меч правой рукой, сделал шаг вперед, оказавшись совсем рядом и, естественно, выпустил девчонку, взяв меч в обе руки. На это Марк и рассчитывал. Все происходило очень быстро, но действия врага были слишком предсказуемы, поэтому он успел среагировать должным образом. Заставив себя не зажмуриться, Сур подождал, когда тень поднятых рук с мечом поползет по земле к его тени, и резко бросился вперед. Он поднырнул под удар и сумел перехватить левой рукой правую руку рыжего, а ногой оттолкнул медленно оседавшую на землю девчонку, которая от толчка окончательно лишилась чувств. Соперник бросил взгляд на свою недавнюю жертву, и того мгновения, которое он потратил на осознание того, что прикрыться ей ему больше не удастся, хватило Суру для того, чтобы ударить рыжего пальцами правой руки в глаза, а левой рукой вывернуть его руку с мечом. Обезоруженный взвыл от боли и вслепую попытался нанести Марку удар ногой, но тот легко поймал ногу плохо видящего врага и опрокинул его на землю. У того достало скорее не мужества, но ярости не просить пощады, а немедленно вскочить и кинуться туда, где миг назад находился Сур, но младший Служитель уже успел подобрать меч и с силой ударил рыжего рукоятью в зубы. Противник судорожно всхлипнул, моргнул, и Марк снес ему голову. Девчонка лежала без сознания всего в нескольких шагах от него, и, чтобы Переход Силы не причинил ей вреда, Сур на негнущихся от предощущения Перехода ногах насколько мог быстро подошел к спуску, лег на землю и покатился вниз. - Давай, - прошептал он, чувствуя, как сперва резко обостряются слух и обаняние, а затем мир вокруг будто отдаляется от него и он катится уже не по песчаной дорожке вниз, а плавно опускается во что – то темное и мягкое, - давай… Сверху раздался звук, похожий на свист, и одновременно что – то подсказало Марку, что он очень хочет пить. Прошло не более мгновения, в течение которого он успел представить себя входящего в окаймленное цветущей зеленью озеро с прозрачной голубой водой, и на него сверху обрушился прохладный поток, уносящий его сознание куда – то далеко. Каждый раз перед Переходом Силы Сур говорил себе, что надо не потерять ощущения того, что все происходящее есть на самом деле, – ему было интересно осмыслить Переход в момент его совершения, ничего не упустив. Однако всякий раз Марк терял это ощущение и растворялся в охватывавшем его тело облаке, несущем Силу и перехватывающий дыхание восторг напополам с желанной болью. Переход закончился, и Сур обнаружил себя лежащим на том месте, с которого он начал свою беседу с рыжим. Жажда пропала. Он медленно встал, оглянулся кругом – на берегу по – прежнему лежал оглушенный разбойник – и, пошатываясь, пошел наверх. Девчонка еще не пришла в себя, и только тут Марк, присмотревшись внимательнее к ее фигурке, понял, что перед ним вовсе не девочка, а девушка – невысокая, стройная и черноволосая. Опустившись на колени рядом с ней, Сур осторожно взял ее связанные руки в свои, развязал и отбросил веревку, вынул тряпку изо рта и легонько похлопал по щекам. И когда на него из – под вздрогнувших длинных ресниц посмотрели удивленные темные глаза, Марк Сур понял, что снова влюблен. - Приветствую вас, друзья мои, - сказал Варин, оглядывая присутствующих, - вы, как я смотрю, уже упражняетесь в искусстве владения благородным оружием? Тогда давайте и я к вам присоединюсь. Бессмертные поздоровались с вновь прибывшим, после чего он не спеша снял плащ и положил его на скамью. Корнелия осмотрела его фигуру и осталась вполне удовлетворенной, хотя человек, трубящий повсюду о том, что останется Последним, мог бы выглядеть и покрепче. С другой стороны, Варин наверняка был вынослив, но это можно было проверить прямо сейчас. - Ну, - зримо поборол зевок наглец, выходя на середину атрия и немного приподнимая свой меч, - кто желает стать первым? Корнелия было рванулась вперед, но вовремя одумалась. Лепид тут же выступил навстречу своему учителю и с задорным видом взмахнул клинком. « Вот и правильно. Сначала посмотрим, как ты справишься с мальчишкой. А заодно увидим, от кого он все – таки взял больше: от Вибия или от тебя. » Братец и Варин несколько сблизились, и Гай нанес первый удар. Корнелия смотрела на происходящее и недоумевала. Она ожидала увидеть что угодно, но только не такое. По атрию кружили двое мальчишек, и было сложно сказать, кто из них дерется лучше. Варин допускал практически столько же ошибок, сколько делал Лепид, а его манера драться была еще более отчаянная и безрассудная. Каким – то чудом он сумел миновать все удары Гая и нанести ему легкий удар в бок после грубой ошибки. Бессмертная скосила глаза на Вибия и по едва заметному удивлению, читавшемуся в его глазах, поняла, что он тоже ожидал совсем не этого. « Помнится, когда этот мальчишка волей удивительного случая разогнал головорезов Терма, я подумала, что надо будет поучить его уму – разуму. Я, как всегда, не ошибалась. Похоже, Варину нужен хороший учитель. Учитель, который не только научит его обращаться с мечом по – человечески, но и собьет с него спесь. Что ж, этим можно будет заняться. Нужно же отплатить мальчику за столь любезно оказанную услугу. Все – таки этот дурачок меня спас, просто, похоже, не знал, чем рисковал. » Развеселый бой, между тем, продолжался. Варин все – таки был повыносливее Лепида, поэтому последний вскоре выдохся, не выдержав темпа, и почти перестал серьезно угрожать противнику, так ни разу и не достав его мечом. С его неточными и слабеющими ударами белокурый мальчишка справлялся, нанося в ответ удары более сильные, но совсем немногим более точные. Под конец этой схватки Корнелия едва сдерживала смех. Наконец, братец пропустил седьмой или восьмой удар своего бравого учителя и в изнеможении повалился на пол, обливаясь потом и часто дыша. - Заметь, Антистий, - проговорил он, - сегодня я дрался очень хорошо и почти достал тебя несколько раз. И за столько минут ты нанес мне всего шесть царапин. - Верно, - кивнул Варин, промокая свой лоб полотенцем, - сегодня ты был в ударе. Надеюсь, твои друзья также покажут, на что они способны. Корнелии очень хотелось рассмеяться в лицо хвастуну, которому до позора оставалось совсем недолго, но она сдержалась и лишь отметила: - Думаю, показывать все не понадобится. Отдохни немного, а потом я тебя проэкзаменую. Варин слегка поднял бровь: - Так я и не устал. Мы ведь всего – то немного размялись с Гаем. Сейчас он отползет на скамью, и мы сможем начать. « Что ж, тебе хуже, щенок. Но ты сам напросился на это. » Лепид с помощью Варина доковылял до скамьи и рухнул на нее с видом полного блаженства на лице. Корнелия сделала пару шагов к Варину и посмотрела ему в глаза, как всегда это делала перед началом любого поединка. Во взгляде белокурого ничего не читалось, голубые глаза были спокойны и несколько лениво смотрели на нее. - Вы хорошо смотритесь рядом, хи-хи, - заметил со скамейки Лепид. Бессмертная сделала еще один шаг и быстро подняла меч. Следовало начать бой не спеша, а потом, когда Варин попробует предложить свой бешеный темп, опередить его и нанести серию быстрых ударов первой. « Даже если это не получится сделать, ты долго не выдержишь такой скорости, мальчик. Ты слишком резво дрался с Гаем и потратил слишком много сил. Глупый щенок. » Корнелия нанесла первый удар, ее рука уже начала движение для второго, но ее меч, встретившись с клинком Варина, невероятно быстро оказался летящим в сторону скамьи, стоявшей в пустом углу атрия. Едва поняв, что случилось, Бессмертная рванулась туда, но Варин удивительно быстро прыгнул вперед и приставил меч к ее груди. - Ну что же ты так, - с укоризной посмотрел он на нее, - держи меч покрепче. - Обойдусь без твоих дурацких советов! – отрезала Корнелия и быстро подобрала свой клинок. « Что случилось? Неужели я, правда, так слабо сжимала рукоять? Нужно быть повнимательнее. Любой поединок начинается при еще живом противнике, так что нечего расслабляться, дура. Сперва надо поставить мальчишку на место и не ударить в грязь лицом перед Вибием и Гаем, а уж потом красоваться. » - Попробуем еще разок, - гораздо более спокойно произнесла она и снова сделала шаг вперед, внимательно смотря в глаза Варина. По глазам соперника всегда можно было понять, что он замышляет. - Попробуем, - кивнул Варин и посмотрел ей в глаза без всякого выражения. Бессмертная снова попробовала нанести серию ударов, но результат был тот же: белокурый мерзавец отправил ее меч к дальней стенке, а его глаза при этом остались полностью непроницаемыми. - Ну вот и попробовали, - равнодушно заметил Варин и лениво зевнул, - попробуем еще или придумаем что – то другое? « Проклятье! Как у него это получается? Меч будто сам вылетает у меня из руки… Видимо, один прием он все – таки знает в совершенстве… Еще бы, этот мальчишка срубил голову самому Эсхину… И наверняка еще и тому человеку, который научил его выбивать меч из рук таким образом…» Корнелия, пытаясь сохранить на лице выражение невозмутимости, скользнула вдоль стенки к месту, где лежал ее меч, и крепко сжала его в двух ладонях сразу. « Его глаза совершенно ничего не говорят… По глазам Вибия можно угадать, что он в следующий миг нанесет решающий удар, а по этим глазам ничего неясно… Хитрый щенок, ты все равно поплатишься, я выставлю тебя на посмешище…» Бессмертная медленно приблизилась к своему противнику, ловя каждый вдох его груди. Когда между ними оставалось не более трех шагов, она замерла, глядя в ненавистные голубые глаза. Нападать еще раз она пока не решалась. « Ну давай же, ублюдок, сделай шаг в мою сторону, попробуй сам достать меня мечом… Ты же не умеешь драться, Варин, ты не умеешь драться!.. Ты же ничтожество, которое неизвестно каким образом умудряется побеждать гораздо более сильных противников… Давай же, напади…» Она сама не заметила, как произнесла последнюю фразу вслух. - А зачем? – скучающим тоном поинтересовался Варин. Казалось, он совершенно не утружден боем и может спокойно рассуждать на самые разные темы, - нападать будешь ты. Равно как и проигрывать. На этом терпение Корнелии закончилось. Не раздумывая более ни секунды, Бессмертная с пронзительным визгом кинулась вперед, нанося удар. Если бы она могла убить насмешливого мерзавца, она бы сделала это немедленно и никогда бы не жалела об этом. Однако как раз – таки этого Корнелия сделать и не могла. Меч Варина молнией взвился вперед и вверх, поймал ее удар и снова отправил ее клинок далеко в сторону. Разъяренная, ничего не понимающая Бессмертная кинулась на своего противника с кулаками, однако мгновенно замерла, почувствовав, как его меч упирается ей в грудь. - И не надейся, - покачал головой Варин и шутливо свел брови к переносице, едва улыбаясь, - фехтовать с тобой я могу, но драться врукопашную – нет уж, и не проси. Думаю, успокоившись, ты согласишься со мной. Корнелия еще никогда не чувствовала себя такой униженной и беспомощной. Этот шут блестяще знал всего лишь один прием и выставил ее посмешищем и полной дурой в глазах Вибия и Гая. Самым большим желанием Бессмертной в эти мгновения было испепелить белокурого скота одним взглядом. « Ах ты мразь… Щенок недоделанный… Чтоб тебе сдохнуть, как собаке…» Яростно раздувая ноздри, она издала рычание и плюнула в самодовольную физиономию Варина. - Ну давай, умник! – выкрикнула она, - сруби мне голову! Возбужденное сознание подсказывало Корнелии, что униженный противник вполне может последовать ее совету, однако, приглядевшись, она поняла, что этот последний себя таковым не считает. Самолюбованию Антистия Варина не было предела. - Заметь себе, Гай, дорогой мой, - повернулся он к ученику, - что одно из самых желанных удовольствий для мужчины это приводить миловидную женщину в ярость. Уверяю тебя, это мало с чем сравнимое наслаждение… « Миловидную?!... Скотина, да чтоб глаза мои тебя не видели!..» Больше терпеть унижения Корнелия не могла. Собрав остатки мужества, чтобы не проорать в атрии все грубости, которые она хотела сказать Варину, Бессмертная резко развернулась и, к своему стыду заметив, что краснеет и дрожит, стрелой вылетела из атрия. Едва за Корнелией закрылась дверь, Лепид присвистнул, и Вибий скосил на него взгляд. Гай, безусловно, мог быть доволен своим учителем, но Гирцию казалось совсем не лишним понять, каким образом Антистию удавалось так легко выбивать меч из рук набравшей хорошую форму Корнелии. - Я запомню эти слова, Антистий! - восхищенно воскликнул Гай, который, видимо, всерьез задумался над брошенной Варином фразой. Вибию она показалась не очень забавной, но в то же самое время он вряд ли придумал бы что – то более находчивое, окажись он на месте Антистия. - Думаю, не ты один, - подмигнул ученику победитель и кивнул в сторону двери, за которой только что смолкли быстрые шаги Корнелии, - ну что, - обернулся он к Гирцию, - поупражняемся немного, а потом Гай может угостить нас обедом. « Да, - подумал Вибий, чувствуя едва ли не благодарность по отношению к Варину, высказавшему подающую возможность расслабиться мысль, - потом можно и пообедать. У Гая прекрасный повар, а до того мы немного разомнемся. Не знаю, так ли ты силен, как про тебя говорят, Антистий, но сейчас я это узнаю. И свидетелем нашей тренировки будет только Гай. Корнелия наверняка разболтала бы про поражение любого из нас в тренировочном бою, но сейчас я спокоен даже на тот случай, если проиграю я, а не ты. »
Уильям Стендаль: Глава 6. 23 июля. Неаполь и Рим. Авиуд вышел из постоялого двора, и по его виду Ливий понял, что и здесь Служителей не было. - Они и отсюда съехали. Прожили тут всего четыре дня, - сказал старик, поправляя седло на своей лошади, - странно это все. - Они всегда так переезжают? – поинтересовался Терм, оторвавшись от ковша с холодной колодезной водой. - В том – то и дело, что в Неаполе они всегда останавливались в Венере Победительнице. Можно подумать, они чего – то опасаются, будто прячутся от кого – то. - Гм, кого могут бояться Служители, их же трое, и фехтовальщики они, по твоим словам, отличные? – Ливий покосился на своего спутника. Авиуд пожал плечами. Видно было, что он сам находится в замешательстве. - Не знаю, что и сказать, - наконец, вымолвил он, - Видимо, у них был веский повод так быстро сменить два места пристанища в Неаполе. Как бы там ни было, лучше их самих нам никто не сможет объяснить их поведение, так что поехали искать дальше. - А ты уверен, что они горят желанием делиться своими тревогами с тобой и, в особенности, со мной, которого они даже не знают? – Терм развернул Волчицу вслед за Авиудом и влез в седло. - Ну, новости ты им везешь интересные, - подмигнул более молодому товарищу Авиуд, - вполне может статься, что они будут готовы не только выслушать тебя, но и поделиться своими новостями. - То есть, - мотнул головой Терм, - ты связываешь мое Пророчество с их переездами? - Кто знает, - неопределенно ответил Авиуд, посматривая по сторонам в поимках других постоялых дворов и таверн. - Но какая тут может быть связь? – недоумевал Ливий, - Пророчество ведь было явлено мне, а переезжают они… - Смотри глубже, Теон, - тоном наставника проговорил старик, - Служителей может беспокоить что – то значительное. Содержание твоего Пророчества очень странное, необычное. Вполне возможно, что в мире стали происходить и другие непонятные нам события, как – то связанные с тем, что случилось с тобой. - Верно, - кивнул Терм. Пока Авиуд не сказал ничего, до чего бы он не додумался сам, - Ты хочешь сказать, что развязка Игры может быть близка? Авиуд неопределенно покачал головой: - Это непростой вопрос, по крайней мере, для меня. Служителям, возможно, проще на него ответить. Я могу лишь спросить, что ты понимаешь под развязкой? - Развязка это, очевидно, время, предшествующее Последнему Поединку. А сам этот Поединок будет окончанием развязки. Я так себе это представляю, - сказал Ливий и тут же усомнился в собственных словах. Он никогда не мог до конца поверить в то, что Игра существует объективно, а не живет в умах тех, кто верит в нее. Последние события укрепили его веру в действительность Игры как таковой, но все же старые привычные воззрения не могли исчезнуть так быстро. Старик ничего не ответил, продолжая высматривать возможные места обитания Служителей. «Интересно, - подумал Терм, - верит ли Авиуд в Игру и все, что с ней связано? Он прожил так долго, что вполне мог разувериться во всем этом. Помню, когда я стал Бессмертным, мне было тридцать шесть, и было не так – то просто поверить в рассказы о Бессмертии и Игре, которые казались мне полной ерундой. Еще сложнее было почувствовать себя учеником, человеком, который знает меньше других и меньше своего учителя, выглядящего на десять лет моложе. Очевидно, мне смириться и принять Правила Игры помогло то, что, обретя Бессмертие, я довольно долго предавался плотским утехам, лишь по мере надобности беря меч в руки. Внимание наставлениям учителя и общение с молодыми прелестницами давали ощущение того, что я сильно помолодел, а это делало меня более восприимчивым. Да и потом, многое из слов учителя находило свое подтверждение в жизни. Помню, я не верил в то, что кто – то явится за моей головой однажды. Но однажды этот кто – то явился, и мне в результате непродолжительного общения с ним пришлось поверить в Переход Силы, который до того также был для меня чем – то невозможным. Но как проходило у Авиуда привыкание к новым правилам жизни? К тому времени, когда он стал Бессмертным, Авиуд уже был стариком, прожившим довольно длинную жизнь, его могли считать старым мудрым человеком в том месте, где он тихо доживал свои дни. А потом его придавило здоровым деревом или убило молнией. Хотя, кто знает, возможно, Авиуд был правителем небольшого государства, бездетным царем, который славился своей мудростью, и его отравили недоброжелатели. Хотя, что это я. Если Авиуд это его первое имя – а я не слышал, чтобы он назывался иначе, ведь у него слишком редкая для Бессмертного наружность, чтобы скрываться за вымышленными именами – то несомненно, что он еврей. Сложно представить Авиуда в роли еврейского царя. Впрочем, почему бы и нет… Как бы там ни было, старику наверняка было невероятно сложно поверить в то, что с ним случилось. Он ведь уже думал о скорой смерти, готовился лечь в землю рядом с той, у которой так и не было детей от него. Думается мне, непросто было ему найти в себе силы жить дальше. Когда он поверил – таки в обретенное Бессмертие, искушение подарить кому – либо свою голову, скорее всего, занимало его мысли очень и очень долго. Впрочем, я сужу скорее по тому, что бы чувствовал сам в подобной ситуации. Ба, Зов! » Они ехали по неширокой улице, по обе стороны дороги лепились неприметные невысокие дома. Авиуд, как и Ливий, медленно поворачивал голову, стараясь определить, откуда исходит Зов, который был Терму незнаком. - Это он, - пробормотал старик, определивший, похоже, нужное направление и трогая свою лошадь. - Кто? – поинтересовался Ливий, тщательно осматривая почти везде занавешенные окна. - Старший, - коротко ответил Авиуд и незаметно сделал знак рукой. Терм проследил взглядом в том направлении и увидел, как слегка колыхнулись занавески на окне второго этажа одного из похожих друг на друга домов. Он не увидел там никого и про себя сделал вывод, что старик, как и он, умеет отличать Зовы некоторых знакомых Бессмертных. Впрочем, принимая во внимание возраст и хитрость Авиуда, следовало признать это его умение неудивительным. Старик слез с лошади и подошел к дому, оказавшимся довольно заурядным постоялым двором. За домом оказалась конюшня, куда вышедший навстречу Бессмертным раб отвел их лошадей. - Ну, пойдем наверх, - сказал Авиуд. Едва только Ливий собрался поинтересоваться у него, почему они слышат только один Зов, а не три, как вдруг почувствовал присутствие еще одного Бессмертного. Они со стариком одновременно обернулись и увидели в конце улицы скромно и просто одетого человека, приближавшегося к ним. Видно было, что он старался не привлекать к себе внимания и шел, уставив взор в землю. Также было заметно, что он узнал Авиуда и потому не тревожится относительно него и его спутника. Терму подумалось, что Служители – ему отчего – то казалось, что этот человек один из них – вполне доверяют старику. По мере приближения вновь прибывшего Ливий внимательно рассмотрел его. Он был невысокого роста, коренаст, выглядел лет на сорок. У него были каштановые волосы средней длины, темно – зеленые глаза и открытое, приятное лицо. Этот Бессмертный не был знаком Терму, которого все эти дни не покидала мысль, что среди Служителей могут быть те, кого он знает. Разглядев зеленоглазого, Ливий понял, что чувствует к нему необъяснимую симпатию – очевидно, благодаря незлым чертам лица и тому, что меньше всего тот напоминал служителя какого – либо культа. - Ба, Авиуд, старина, - сказал Бессмертный, подойдя к ним и окинув путников ясным взором, - рад, что ты все еще жив. Впрочем, такого хитреца попробуй завали. А это кто с тобой? – говоривший немного прищурился и добродушно посмотрел на Терма. - Здравствуй, Сульпиций, - ответил Авиуд, чуть улыбаясь, - я тоже рад тебя видеть. Это мой добрый друг, Ливий Терм, у него есть, что рассказать вам. Ливий, это Сульпиций Котта. Сульпиций улыбнулся и протянул Ливию руку. Рукопожатие зеленоглазого было крепким и приятным. « Сульпиций Котта… Римское имя, а между тем Авиуд рассказывал, что на момент его знакомства со Служителями двое из них были те же, что и сейчас. Это было почти две тысячи триста лет назад, тогда таких имен еще не было. Значит, или этот Сульпиций самый молодой из Служителей, или это его имя – ненастоящее. Впрочем, мне ли судить об этом – ведь меня старик представил моим нынешним именем, а не первым. » - Ну, - сказал Котта, - гости – в дом. Не взыщите, место обиталища у нас сейчас не лучшее, но об этом поговорим после. Служитель открыл дверь и пропустил гостей вперед. Ливий заметил, что напоследок он внимательно осмотрел обе стороны улицы и лишь потом прикрыл дверь. Поднявшись по лестнице на второй этаж, они пропустили Сульпиция вперед, и он открыл одну из нескольких дверей в комнаты постояльцев, впуская туда Авиуда и Ливия. Комната была довольно просторной, но из – за занавешенных окон казалась меньше, чем есть на самом деле. Лучи солнца все же пробивались сквозь плотную ткань, позволяя рассмотреть скромную обстановку. В кресле рядом с окном сидел человек, Зов которого они с Авиудом чувствовали под окном. - Авиуд, - мягко проговорил он, - право же, я рад тебя видеть, - голос был низкий и красивый, - а это, если я верно рассмотрел, Ливий Терм. У него есть и другое имя, настоящее, но мне вовсе не претит называть его именно так. Человек в кресле встал и сделал пару шагов к гостям. Ливий изучающе взглянул на него и понял, что когда – то очень давно уже видел это красивое утонченное лицо в обрамлении пепельно – седых волос. Терм попытался припомнить, когда это было, но не сумел. Единственное, что смогла сказать ему память, было то, что во время их давней встречи со Старшим Служителем длинные волосы последнего были заплетены в косу, тогда как сейчас они свободно лежали на широких плечах. - Мы когда – то встречались, - твердо сказал Ливий и похвалил себя за то, что сохраняет спокойствие и способность рассуждать хладнокровно, - только я не могу припомнить, где и при каких обстоятельствах. - Встречались, верно, - кивнул пепельноволосый, - вспомни маленькую лодку, переправлявшуюся ночью через Аллию. Терм внимательно взглянул на Старшего Служителя, его волосы пепельного цвета, его красивое гладко выбритое лицо и вспомнил ночь на 18 июля 363 года Римской эры – канун битвы римлян с галлами на реке Аллии, за Тибром. Тогда Ливий, звавшийся еще Теоном, действительно, переправлялся через реку в лодке с доселе неизвестным ему Бессмертным: им обоим нужно было на другую сторону, и познакомились они, столкнувшись на берегу. Пепельноволосый незнакомец представился тогда Элефонором, его имя было греческим, как и имя самого Теона. - Элефонор, - чуть улыбнулся Терм, - я вспомнил. Ты успел тогда туда, куда спешил? - Конечно, - Старший тоже улыбнулся, - надеюсь, как и ты. - Ну, почти, - скривил губы Ливий, не имея особого желания вспоминать прошлое, - в любом случае, рад встрече. - И я, - Элефонор продолжал улыбаться, - присаживайтесь, что же вы стоите. Насколько я понимаю, - он значительно посмотрел на Авиуда. – нам предстоит некий важный разговор. - Безусловно, - чуть поспешно ответил старик, - мы привезли вам довольно необычные вести. - Ну что ж, рады выслушать, и чем скорее, тем лучше, - пригласил к рассказу Элефонор, - нашего младшего, Марка, пока нет, он отчего – то задерживается, но вы можете начать и без него. « Младшего, ага. Значит, Сульпиций и Элефонор уже были Служителями, когда Авиуд с ними познакомился. Гм, выходит, я тут самый младший, причем младше каждого из них на многие сотни лет. Примерно этого я и ожидал. Хорошо, что они держатся так дружелюбно. » - Вы не голодны? – вежливо поинтересовался Котта. Ливий с признательностью взглянул на него. - Вообще было бы неплохо съесть что – нибудь, - кивнул Авиуд, который, очевидно, тоже проголодался. - В таком случае скажи хозяину, чтобы подал закуски, Сульпиций, - разрешил Старший. Вибий спокойно и медленно двигался по кругу, равно как и его противник. Очевидно, Антистий присматривался к нему, ну а сам Гирций просто не спешил нападать, памятуя о том, что случилось с Корнелией. Он глядел в глаза Варину, но те смотрели равнодушно и не выражали абсолютно ничего. « Главное не спешить и не волноваться, - размышлял Вибий, мягко и осторожно ступая, - Корнелия все же слишком раздражительна и вспыльчива, потому – то и попала впросак. А я буду действовать аккуратнее и умнее. » Наконец, когда прошли уже две напряженные минуты, Антистий сделал полшага вперед и нанес Гирцию первый удар. Вибий с ним легко справился, и соперник немедленно отступил. « Вот, ничего страшного не случилось. Мне уже удалось больше, чем Корнелии. Главное, продолжать в том же духе, пусть он нападет снова. » Словно услышав его мысли, Антистий вновь нанес точный, но несильный удар, который опять не доставил его противнику особых хлопот. Белокурый отступил, и Вибий сделал два быстрых полушага вперед, однако затем заосторожничал и отступил сам. - Хватит осторожностей, вы не в шахматы играете, мои бравые гладиаторы, хи-хи, - Лепиду явно стало скучно сидеть без дела, - покажите все, на что вы способны! В это время дверь в атрий приоткрылась, и в проеме появилось озабоченное лицо номенклатора. - Мой господин, - виновато обратился он к Лепиду, - мой господин, там посланник к досточтимому Антистию Варину. - А, ко мне, - лениво протянул Варин и опустил меч, - я пойду послушаю этого, с позволенья сказать, посланника, а потом вернусь. Гай, можешь пока показать Вибию все, на что ты способен. Антистий ровным шагом покинул атрий, и дверь за ним закрылась. - Хочет вступить с тобой в связь? – глаза Ланики расширились, - а ты что? - А я что, - грустно передразнил Искар, - меня чуть не вырвало от этого всего. Хорошо еще, что нас застал какой – то друг господина, и тот даже притронуться ко мне не успел. Но все равно ничего хорошего впереди не ждет: если он не добрался до меня в этот раз, так доберется в следующий. Юноша скосил взгляд на гречанку – та сидела, как громом пораженная. - Ты что, никогда не слышала о мужчинах, которые любят других мужчин? – спросил он, наконец. - Слышала, почему, - ответила девушка, - и у нас в Греции много таких. Но я всегда думала, что это у них происходит по согласию… Что никто никого не принуждает… « Какая же глупая девочка, - подумал Искар, - совсем ребенок. Зато с ней хоть поговорить можно. » - Он мой господин, почему же он не может меня принуждать? Может, ты думаешь, что рабыни всегда хотят любить своих господ? Ошибаешься, те зачастую берут их силой. Также и с мужчинами, если господам по нраву они, - его передернуло. - Но что же теперь делать? – Ланика подняла на него черные выразительные глаза, - ведь ты не хочешь любить его. - Естественно, не хочу, - Искар снова почувствовал приступ дурноты, - а что делать пока сам в толк не возьму. Они замолчали, слушая тихий плеск фонтана. - Ты ведь не хочешь бежать? – девочка была не такой уж и глупой, смекнула – таки, что у него на уме. - А почему бы и нет? – с вызовом сказал молодой человек, - все лучше, чем делить ложе с Лепидом, - он с ненавистью произнес фамилию хозяина. - Послушай, - затараторила Ланика. – если сбежишь, дороги назад уже не будет… И тебя, скорее всего, поймают… И тогда твой господин сделает с тобой что похуже… - Зато так есть хоть какой – то шанс спастись от него, - возразил Искар, стараясь сохранять спокойствие. - Хочешь, я брошусь в ноги к своей госпоже, - неожиданно осенило гречанку, – буду просить ее, чтобы она сказала твоему господину не обижать тебя… Моя госпожа сестра твоего господина, он послушает ее… - Как же послушает, - фыркнул юноша. Девчонка предложила все, что могла, но ничего более умного, чем он сам, придумать была не в силах. - А почему нет? – переспросила Ланика, - вдруг послушает… - Ладно, потом поговорим, - Искару нужно было выбрать хозяину лучшие полотенца из тех, что вчера привез торговец. Заходя в дом, он вдруг увидел человека, который так счастливо пришел к Лепиду и случайно выручил его из беды, - кажется, хозяин назвал его Антистием. Высокий, светловолосый и голубоглазый Антистий сразу понравился Искару, и он приостановился, пытаясь услышать, о чем говорит тот с каким – то неизвестным юноше человеком, одетым в скромную старую одежду. Спустя мгновение Искар понял, что Антистий заметил его. Ему подумалось, что белокурый остановит разговор и прогонит его, но тот даже не попросил собеседника говорить тише. - Мой господин, люди, которых вы искали, нашлись, - бегло говорил человек Антистию, - они сейчас в Неаполе. - Хорошо, - рассеянно кивнул спаситель Искара, - вы хорошо поработали, все шестеро. Они направляются в Рим? - В Рим, мой господин, в Рим, - говоривший подобострастно взглянул в спокойные голубые глаза. Антистий коротко кивнул: - Продолжайте в том же духе. Его собеседник тотчас же удалился, Искар собирался было последовать его примеру, как вдруг случилось то, чего ему хотелось больше всего - Антистий окликнул его: - Эй, ты, искушенный бальнеатор, иди – ка сюда. Когда юноша предстал перед белокурым, тот окинул его чуть насмешливым взглядом: - Мда, у милейшего Гая есть вкус, равно как и способность распределять обязанности в своей фамилии в соответствии со способностями каждого раба. Будь добр, пройди со мной в атрий. Искар не понял значения слов Антистия, но молча кивнул головой и последовал за ним. В атрии оказались Лепид и еще один его друг, которого молодой человек видел довольно часто. Едва хозяин увидел, что за белокурым стоит Искар, его брови поползли вверх. - В чем дело, Антистий? – спросил молодой развратник, - он что – то натворил? - О, нет, Гай, ты можешь не беспокоиться, - последовал ответ, - я лишь хочу сказать вам, друзья мои, что мне сейчас нужно отлучиться домой. Однако я надеюсь, что завтра ты пригласишь нас всех на пир, мой дорогой Гай. Да, и еще. Я хотел одолжить у тебя этого юношу на сегодня, а завтра вернуть его тебе, ты не против? Искар не видел своего лица, поэтому не мог судить, кто выглядел более удивленным – он или Лепид. - Эээ, - только и сказал последний. - Не беспокойся, - подмигнул Гаю Лепиду Антистий, - у меня он не будет выполнять обязанности, которые выполняет здесь. Просто он, насколько я могу судить, фракиец, а мне нужно кое – что узнать об этом крае. Хозяин Искара все же умел владеть собой, это следовало признать. - Конечно, - сказал он, мгновенно сменив растерянное выражение лица на дружелюбное, - бери его, Антистий. - Ну вот и славно, - ровно проговорил белокурый.
Уильям Стендаль: Глава 7. 23 июля. Неаполь и Рим. Служители слушали внимательно, почти не перебивая. Они отвлеклись только однажды, когда пришел младший из них, темноволосый Марк Сур, который был настолько красив, что даже Ливий, начисто лишенный тяги к другим мужчинам, отметил это. Сур хотел что – то рассказать, он выглядел немного встревоженным, но Элефонор сделал ему знак помолчать и продолжил слушать рассказ Терма. - Вот, собственно, и все, - закончил Ливий, поведав, действительно, все, что ему было известно. Он не стал рассказывать о покушении на Корнелию, о спасении ее Антистием Варином и прочих вещах, которые или касались его лично, или не имели отношения к делу, - что скажете? Старший Служитель переглянулся с Сульпицием и Суром и вздохнул: - Смотря что ты хочешь узнать. Если ты о том, Пророчество ли это, то не сомневайся: да, Пророчество. Подожди, Ливий, мне кажется, Марк хочет рассказать нечто интересное, - Элефонор поднял бровь и слегка кивнул Суру. - Да, - отозвался живой мелодичный голос, - со мной случилось небольшое приключение. - Любопытно послушать, - бодро сказал Котта, словно отвлекаясь от мрачных раздумий, навеянных рассказом Ливия, - обычно, когда ты говоришь, что случилось небольшое приключение, оказывается, что в деле была замешана женщина, - он подмигнул младшему товарищу. « Выходит, Служители не ведут жизнь весталок, - подумал Терм, - не знаю, почему, но это радует. Сразу чувствуешь себя среди живых людей. Просто они немного старше тебя. Хотя надо еще узнать, сколько лет Суру. Если его так влечет женский пол, то, должно быть, он еще молод. » - Ну, на сей раз только косвенно, - ничуть не смутился Марк, запуская руку в свою роскошную шевелюру, - ее использовали как приманку. - Приманку? – переспросил Сульпиций, - а охотились, надо думать, на тебя? Это не очень – то похоже на… - он мгновенно замолчал, не желая, очевидно, продолжать. Элефонор слегка повернул к нему голову и чуть нахмурился. - Это был какой – то неизвестный мне Бессмертный, - внес ясность Сур, - он угрожал убить девушку, если я не брошу меч и не подойду к нему. - И что ты? – откинулся на спинку кресла Котта. - Ясное дело, он бросил меч и подошел к нему, - ответил за Сура пепельноволосый, - и предприимчивому охотнику за головами не поздоровилось. - Совершенно верно, - улыбнулся Марк, - хотя я так и не узнал, кто это был. Но вообще он производил впечатление новичка. - Наверное, это не так и важно, - задумчиво произнес Элефонор, разглядывая свои пальцы, - в любом случае, хорошо, что ты освоил тот урок и можешь противостоять вооруженному противнику, будучи безоружным. Хоть он и был не очень опытным, как ты говоришь. « Выходит, Сур, действительно, совсем не стар. И, очевидно, Элефонор учил его фехтованию. В этом их Старшем чувствуется скрытая сила, очень большая. Он двигается плавно, говорит спокойно и размеренно, но в то же время заметно, что он пользуется огромным уважением и Служители беспрекословно слушаются его. » - Не так и важно? – повторил Сур, - то есть, ты хочешь сказать… - Я хочу сказать, что в мире есть вещи, между собой не связанные, - спокойно ответил Старший, посылая Марку такой же взгляд, которого удостоился Сульпиций минуту назад, - Ливий, - обратился он к Терму, – ты можешь задавать интересующие тебя вопросы. Пророчество коснулось тебя, и ты имеешь право знать то, что тебе знать дозволено. - Хорошо, - ответил Ливий, сглотнув, - я хочу знать… Перво – наперво, я хочу знать, кто говорил со мной во время Пророчества? Иными словами, кому вы служите? - Мы служим, - немедленно ответил Элефонор, - высшему существу этого мира. Если тебе угодно, богу. Мы зовем его Великим. - Это я понимаю, но что он из себя представляет? Я знал Эпикура… - Да, - оживился Авиуд, - вас ждет рассказ о нежной дружбе Ливия с Эпикуром. - Я тоже знал Эпикура, - улыбнулся пепельноволосый, - он был несколько смел в суждениях, но мне порой было интересно говорить с ним. - Так вот, он говорил о том, что боги давно покинули наш мир и не влияют на то, что в нем происходит. - Эпикур не был Бессмертным и не бросал нам вызов, - подмигнул Ливию Сульпиций, - пусть он считал так, нам не жалко. - Иными словами, боги все – таки существуют? И… и даже присутствуют в нашем мире? - И ты мог в этом убедиться, - кивнул Элефонор, - какие вопросы тебя еще интересуют? Задавай их, и мы тронемся в путь. - «Мы»? – переспросил Терм, - кто «мы» и куда? - Все мы, впятером, - пояснил Старший, - и как ты думаешь, куда? Конечно же, в Рим. Ведь там ты узнаешь имя Последнего, - он мягко улыбнулся. - Да, кстати, - подал голос Марк Сур, - в отношении Рима у меня возник один вопрос. Извини, что перебиваю тебя, Элефонор. И ты извини, Ливий. Но я не понял, зачем ты покидал Рим. Ведь таким образом ты рисковал, поскольку имя Последнего могло прозвучать там в твое отсутствие. - Что скажешь, Ливий? – повернулся к нему Элефонор. Терм взглянул в его глаза и почувствовал, что оба они знают ответ на вопрос младшего Служителя. - Ответ на этот вопрос, - начал Ливий, - связан с самим звучанием Пророчества. «Поезжай и узнаешь» - вот как было сказано. Я поехал, но не узнал, потом уехал. Сейчас снова поеду. Значит, узнаю на этот раз. - Интересное толкование… - засомневался Сур. - О, ты просто не знаешь одного моего приятеля, Вибия Гирция, Марк, - ответил Терм, - он юрист и однажды рассказывал мне о том, как следует толковать нормы права. - Гирций, Гирций… - наморщил лоб Сульпиций, запуская волосы в густую шевелюру. Элефонор пригубил чашу с вином, поставил ее на стол и произнес: - Ученик Эсхина. - А, да, - хлопнул себя по лбу Котта, - как это я забыл. И не просто ученик, а лучший ученик, я бы сказал. - Пожалуй, - кивнул Старший, - но мы уклоняемся от темы разговора. - Да, - вспомнил Ливий еще два мучавших его вопроса, - зачем вообще знать имя Последнего, какой в этом смысл? И мне ли одному было явлено подобное Пророчество? Сульпиций молниеносно взглянул на Элефонора, пепельноволосый ответил ему столь же быстрым взглядом и обернулся к Терму: - Видишь ли, Ливий, доселе Пророчеств, подобных по содержанию твоему, мы не знали. Ответ на вопрос, зачем знать это имя, может быть различным. Он будет зависеть от того, чье имя ты услышишь. - А какая разница? – спросил Терм, - чье бы имя не прозвучало, зачем мне его знать? - Видишь ли, - промолвил пепельноволосый, и Терм заметил, что остальные Служители слушают Старшего столь же внимательно, как и он сам, - согласись, для тебя будет разница, если прозвучит имя кого – то из тех, кого ты знаешь. - Ну, наверное, будет, - согласился Ливий, признавая справедливость этого замечания, - однако ты не ответил, одному ли мне могло быть явлено это Пророчество. - Возможно, и нет, - Элефонор неспешно потер переносицу, - хотя ответ на этот вопрос, как мне думается, зависит от ответа на предыдущий. - Почему? – снова не понял Терм. - Видишь ли, тебе надо взглянуть на сам замысел такого Пророчества с логической точки зрения, - терпеливо ответил Старший, - смотри, допустим, Бессмертному, которому суждено остаться Последним, Пророчество, подобное твоему, не является. Он живет в неведении относительно своей судьбы. В таком случае вполне возможно, что Пророчество о его грядущей Победе будет явлено сразу нескольким другим Бессмертным. Зачем им знать это и что им следует после этого делать, это вопрос уже несколько иной. Ливий вдруг встретился взглядом с взглядом внимательных умных серых глаз пепельноволосого и прочитал в нем какое – то новое выражение. Ему показалось, что уличный шум неожиданно стал тише, в тот миг, когда Элефонор произнес: - А вот если такое Пророчество будет послано будущему Последнему, то будет вполне резонно, если никто другой более такого Пророчества не получит. Думаю, Ливий, что в Риме ты вполне можешь в прямом смысле и не узнать имени Последнего, поскольку, строго говоря, нельзя узнать того, что тебе уже известно. А имя человека, каждый день смотрящего на тебя из зеркала, ты, безусловно, знаешь… Они не спеша шли рядом по улицам Рима. При выходе из дома Лепида Антистий сказал, что живет недалеко и они легко дойдут до его дома пешком. С тех пор таинственный друг Гая Лепида не проронил ни слова, предоставив Искара, шедшего на полкорпуса позади него, своим мыслям. Юноша шел за своим новым знакомым и разглядывал его, насколько это было возможно. Кругом сновал народ, порой они оказывались в настоящей давке, но молодой человек старательно держался рядом с Антистием. « Он высок и строен, я совсем немного ниже его. Возможно, я его еще перерасту, кто знает, - размышлял Искар, - Тело, насколько позволяет судить одежда, довольно тренированное. Ему около тридцати пяти, вряд ли больше. Интересно, кто он? Одет не бедно, но и не с той роскошью, которую предпочитает Лепид. Но выглядит он позначительнее Лепида, и хозяин его будто бы слушается. Но будь он важным сановником, сенатором, он не стал бы вот так разгуливать по улицам города. » Они прошли Форум и свернули в одну из узких улочек, где народу было меньше. Вокруг стало значительно тише, и Антистий обернулся к нему: - Мы почти пришли. Он сказал это непринужденно, легко, и Искару на мгновение показалось, что он обращался к нему как к равному. « А ведь я чем – то похож на него, если присмотреться. Я высокий, у меня тоже светлые волосы. Хотя у него они совсем белокурые, едва ли не прозрачные. И еще мои волосы гораздо длиннее, а вот если меня постричь, как его, то я буду еще более похож на Антистия. И у нас обоих голубые глаза. Только у него они какие – то странные… » Антистий остановился у красиво отделанного двухэтажного дома и постучал. Невысокий чернобровый привратник открыл дверь, задержал взгляд на юноше и пропустил их внутрь. - Добро пожаловать, - без особого выражения сказал белокурый. Его голос, как успел заметить Искар, обычно звучал или равнодушно, или чуть насмешливо, - Есть хочешь? Юноша был голоден, но признаться в этом отчего – то вдруг стало неудобно, и он замотал головой: - Нет, господин. - Тогда пойдем в кабинет, - Антистий сделал жест следовать за ним и пошел по лестнице на второй этаж. Озираясь вокруг, Искар отметил, что дом Антистия обставлен не так помпезно, как у Лепида, но не из – за недостатка средств – он увидел несколько весьма дорогих вещей – а, видимо, по причине более тонкого вкуса. Молодой человек не очень хорошо разбирался в этом, но все же чувствовал, что хозяин дома попросту не любит роскошь и именно поэтому в его жилище не рябит в глазах от дорогих безделушек, которые так обожал Гай Лепид. Кабинет Антистия был убран скромнее, чем дом в целом. Вдоль двух боковых стен стояли шкафы, на полках которых лежали свитки, у окна стоял огромный стол, рядом с которым обнаружилось кресло. Хозяин дома уселся в него и кивнул юноше на такое же кресло, стоявшее у одного из шкафов. Бросив взгляд на оружие, развешанное на стенах, Искар, не привыкший сидеть в присутствии господ, несмело сел. - Ну, мой юный фракийский друг, - голос белокурого звучал лениво, но совсем не успокаивающе, - расскажи о своей родине. Юноша сосредоточенно нахмурил лоб, пытаясь понять, как ему вести себя. О Фракии он ничего толком и не знал – ему неоднократно приходилось сетовать на судьбу за то, что она не послала ему ни одного раба одного с ним народа, который мог бы рассказать ему что – то о родном крае. Однако сказать об этом Антистию сейчас почти наверняка означало рассердить его, а рассерженный Антистий наверняка рассказал бы Лепиду, как его раб не угодил ему. Вздохнув, молодой человек открыл рот, совершенно не представляя, что он сейчас скажет, как вдруг вновь раздался голос хозяина кабинета: - Сколько тебе, лет семнадцать? - Восемнадцать, господин, - чуть запнувшись, ответил Искар и неожиданно немного приободрился оттого, что оказался старше, чем счел Антистий. - Родных не помнишь? - Нет, никого, - чуть удивившись, сказал юноша. - А откуда тогда знаешь свой возраст? – задающий вопросы голос звучал все так же размеренно и неторопливо. - Когда меня продавали хозяину, которому я служил прежде, торговец назвал ему мой возраст. - И много тебе было? - Четыре года, господин, - юноша на мгновение вспомнил Сицилию, и его голос едва не дрогнул. Антистий окинул взглядом стол, будто стараясь найти что – то, потом медленно глянул в окно, на ветки деревьев, иногда постукивавшие по оконной раме снаружи, затем неторопливо осмотрел оружие, висевшее над головой Искара. - Ааа, - протянул он и погладил подлокотник кресла ладонью, - к тому времени ты уже помнил свое фракийское имя. - Господин правильно сказал, так и было, - с готовностью подтвердил юноша, радостно отмечая, что Антистий уже сам начал догадываться о том, что раб Лепида мало что расскажет ему о Фракии. Наибольшее облегчение у молодого человека вызывало то, что хозяин дома, похоже, не сердился на него. - Выходит, ты мало знаешь про Фракию, - будто прочитал его мысли Антистий. Его глаза по – прежнему ничего не выражали, и в этот миг Искар поймал себя на мысли, что с радостью вытерпит удары плетью, голод и другие наказания, только бы не видеть, как лицо белокурого из – за него искажается гневом. - Вообще это нехорошо, дорогой мой, - протянул хозяин дома и, сплетя пальцы на груди, сполз в кресле немного вниз, - ведь когда я забирал тебя из дома твоего любимого хозяина, я сказал, зачем ты мне нужен. Ты бы мог тогда утрудить себя и признаться, что не очень – то поднаторел в познании родных обычаев и истории. Юноша подавленно молчал, утешаясь лишь тем, что лицо Антистия остается таким же безоблачным, как во время всего предыдущего разговора. - Скажи, какие наказания применяет добрейший Гай Лепид по отношению к своим рабам? Лепид, следовало отдать ему должное, не очень – то любил наказывать рабов – главным образом потому, что их вопли плохо сказывались на его самочувствии и аппетите. Молодой человек вздохнул и честно ответил: - Мой хозяин, да продлят боги его жизнь, велит наказывать провинившихся плетью. Еще он иногда приказывает запереть провинившегося под замок и держать так пару дней без пищи. - Гай Лепид, воистину, добр, - губы Антистия тронула усмешка, - и жизнь его, без сомнения, будет продлена. Кстати, каким богам ты поручил своего драгоценного хозяина? - Римским богам, - удивившись, ответил Искар, - ведь мой господин квирит. - О да, - кивнул белокурый, - Гай Лепид истинный квирит, уж с этим – то точно не поспоришь. Тебе, возможно, будет интересно узнать, что на твоей родине римских богов также чтят, но помимо них почитают еще и Дарзаласа. - Кого? – юноша вздрогнул, услышав о Фракии, и забыл о вежливом обращении к другу своего хозяина. - Дарзаласа, именуемого еще великим богом. Ты никогда не слышал о таком? - Нет, господин, - ответил Искар, начиная приходить в себя, - а… а какой он? Антистий смерил его взглядом своих холодных глаз: - Встань и подойди к центральной панели шкафа, что стоит у тебя за спиной. Открой нижнюю левую дверцу. Там стоят статуэтки, присмотрись. Выбери статуэтку, изображающую всадника, она там одна такая. Неси ее сюда, на стол. И дверцу закрой. Юноша поставил небольшую, высотой с локоть, статуэтку на стол перед Антистием и посмотрел на него, увлеченный происходящим. - Любуйся, - сделал приглашающий жест хозяин кабинета и слегка коснулся застывшего всадника, - вот Дарзалас. Молодой человек недоверчиво взглянул на белокурого, а потом уже не обращал внимания ни на что, кроме стоящей на столе статуэтки. Она изображала всадника, скачущего к дереву, которое обвивал своим телом змей. Искар не знал, что это за змей, не знал, зачем скачет к нему всадник, что он сделает со змеем, но ему вдруг показалось, что он видит нечто, виденное им очень давно, в самые первые годы жизни, и сейчас уже почти забытое. Ему почудилось, что он чувствует, как ветер дует ему в лицо, что он слышит звон оружия, топот коней, женские и мужские голоса, говорящие на незнакомом языке. Наконец, Искар поднял взгляд и посмотрел на Антистия. Он не знал, что хочет сказать, но в то же самое время чувствовал, что какие – то неведомые ему слова сами просятся на язык. Однако хозяин статуэтки, все это время рассеянно наблюдавший за ним, заговорил первым: - Ладно, мой незадачливый фракийский друг. Сегодня останешься на ночь у меня, тебя накормят и покажут, где лечь спать. Завтра я отправлюсь на пир, который устраивает твой любимый хозяин, заодно верну ему тебя. Думаю, он сможет придумать тебе наказание повнушительнее тех, что ты перечислил. Юноша вздрогнул и снова посмотрел на Антистия. Только сейчас он заметил, что глаза белокурого при всем читающемся в них безразличии бывают очень и очень жестокими.
Уильям Стендаль: Глава 8. 24 июля. Неаполь, Рим и окрестности Рима. - Ты ведь вернешься? - Вернусь, и вернусь скоро. Ты не успеешь соскучиться. - Легко сказать… Я уже скучаю… Ты ведь будешь вспоминать меня? Не забудешь? - Нет, конечно, как можно тебя забыть… Я буду помнить о тебе каждую минуту… - И ты вернешься?.. Вернешься ко мне?.. - Ну я же сказал, мое сокровище… Конечно же, вернусь. - Ты помни обо мне, помни каждое мгновение… Я буду ждать тебя и думать о тебе… Марк Сур снова и снова вспоминал прощание с Лутацией, ее горячие поцелуи, нежные руки, чудесные волосы и глубокие темные глаза. Именно сейчас ему больше всего не хотелось уезжать из Неаполя, но в то же самое время он понимал, что с его новым знакомым Ливием Термом, ничем не примечательным с виду Бессмертным одних с ним лет, произошло нечто, чего ранее никогда ни с кем не происходило. Элефонор и Сульпиций были Служителями в несколько раз дольше, чем он, но и их странная новость заставила крепко задуматься о том, что на самом деле происходит. Марк не больно-то любил домыслы, не имеющие под собой проверенной почвы. Слова Элефонора о том, что Последним может остаться Терм, показались ему не самыми убедительными – он мало слышал о победах этого Бессмертного. Иное дело, что несколько подобных Пророчеств могли быть явлены не только Терму, но еще нескольким другим Бессмертным – это казалось Суру более правдоподобным. Он не мог пока представить себе, зачем нескольким Бессмертным заранее знать, кто останется Последним, однако сейчас его не очень-то и занимал этот вопрос – они еще не приехали в Рим, а в дороге ему было, о чем подумать. Оглядев своих спутников и чуть задержав взор на Ливии, Марк прикрыл глаза и снова вспомнил Лутацию. Поймав взгляд Марка Сура, Терм сделал вид, что не заметил его, и продолжил смотреть прямо перед собой на дорогу. Их маленькая кавалькада проезжала по открытому месту, но благодаря большим облакам солнце донимало их несильно. Ливий вспомнил, как меньше десяти дней назад ехал примерно такой же дорогой в Рим, и сердце у него снова защемило оттого, что старая жизнь казалась теперь далекой и недоступной. Тряхнув головой, он продолжил размышлять над своим вчерашним разговором со Служителями. « Имя человека, смотрящего на тебя из зеркала… Странно это все, право же… Если размышлять логически, мне не вполне понятно одно. Даже если вдруг в следующем Пророчестве я услышу свое имя, почему именно я? Во мне нет ничего выдающегося для Бессмертного. Да, я хороший фехтовальщик. Даже очень хороший. Но есть и посильнее меня. Да, я неглуп. Умею держать себя в руках. Скажу даже больше: я хладнокровен. Воистину, этого у меня не отнять. Но, если все же быть честным перед собой, ничего особенного, выдающегося настолько, чтобы остаться Последним, я из себя не представляю. Поэтому не стал бы я особо рассчитывать на то, что услышу свое имя. К тому же, сам Элефонор высказал эту мысль как один из возможных вариантов. Да и потом, сами Служители не так уж хорошо понимают, в чем дело. Хорошо, что Авиуд подыграл мне и не стал заводить разговор о том, что мы с ним решили, будто тому странному Бессмертному тоже было явлено Пророчество. Пусть Служители сами размышляют об этом. Или пусть спросят об этом своего Великого. Интересно, кстати, как они это делают… И как я, в конце концов, узнаю имя Последнего? Элефонор сказал, что по прибытии в Рим мне надо будет посетить одно место, но больше он ничего не пояснил. « Ты все узнаешь в свое время, Ливий… » Против этого ничего и не скажешь. Вот только кое-чего они не договаривают, все трое. Думается мне, что за ними, действительно, кто-то следит. И следит вовсе не за тем, чтобы вызвать на этот самый их Поединок Веры, как раз для этого вовсе необязательно их выслеживать. Для проведения Поединка Веры ненормальному самоубийце просто достаточно вызвать их и с чистой совестью отдать концы. Нет, тут дело не в этом. Очевидно, кто – то пытается добиться того, чтобы Служители привели его к определенной цели, которую он преследует. Элефонор, конечно, очень изящно попробовал отвлечь мое внимание на осмысление заманчивого предположения, что Последним останется тип, которого я наблюдаю в зеркале, вот только тип этот не такой самовлюбленный осел и не так прост, как может показаться Старшему. Даже совсем не прост. Похоже, верным является предположение, что Пророчество о поездке в Рим и, гм, познании имени Последнего, действительно, было явлено сразу нескольким Бессмертным. Вот только, думается мне, узнает это имя только один из этих нескольких. И тот, кто следит за Служителями, хочет, чтобы они привели его в это самое « место » Риме, о котором мне сказал Элефонор. Потому – то Старший и не называет его точно: очевидно, знает или догадывается, кто их выслеживает, и не хочет, чтобы ему открылось имя Последнего. А я ему кажусь вполне благонадежным… » Вибий поправил седло и легко запрыгнул в него. Дважды на пути к вилле оно сползало набок, и ему приходилось перетягивать ремни потуже. Теперь, на обратном пути, оно снова потянуло его на правый бок. Вилла оказалась в хорошем состоянии, а такого славного участка земли, как тот, что прилегал к ней, Гирцию давно не доводилось видеть. Хозяина они с Ветсом так и не увидели, разговор с ними вел номенклатор, пользовавшийся, очевидно, значительным доверием своего господина. Он изложил им условия, которые устраивали этого последнего, и Бессмертные нашли их вполне приемлемыми. Требуемая сумма, правда, была немаленькой, но вполне соответствовала товару, кроме того, Ветс заявил, что такие деньги у него есть и он готов расстаться с ними ради этого дома. Вибий дотошно осмотрел дом, отмечая, что жилище находится в хорошем состоянии, проверил ограду, попробовал воду из колодца, даже сараи осмотрел и остался всем доволен. Тит Ветс был, в свою очередь, доволен помощью, которую ему оказал Вибий, и долго благодарил его. На этом их дороги в тот день разошлись: Гирций поехал назад, в Рим, а бывший центурион отправился к другу, который, по его словам, жил неподалеку. Вибий тронул лошадь с места и задумался о том, что неплохо было бы и самому приобрести в не столь отдаленном будущем загородный дом. Его сбережения вполне позволяли ему сделать себе такой подарок, оставалось только найти подходящее место, где бы ему все нравилось. Неожиданно эта мысль показалась ему очень привлекательной и он принялся рассуждать, какой дом он бы хотел купить. Такому дому следовало быть уютным, не очень большим, но с просторным атрием, а еще неплохо было бы, если бы неподалеку от участка был пруд, в котором можно будет купаться. « Совсем же замечательным вариантом будет купить дом где – нибудь неподалеку от Рима, но в тихом, спокойном уголке. Тогда можно будет перевезти туда часть моей библиотеки, на свежем воздухе и в тишине всегда лучше читается. Кроме того, если дом будет недалеко от Рима, я смогу ездить туда чаще. Да, было бы неплохо найти такой домик… » Внезапно ощутив Зов, Гирций чуть вздрогнул и огляделся. Он ехал по проселочной дороге, слева от нее тянулось пустое поле, справа же, шагах в тридцати от дороги, стояла небольшая рощица, скрывавшая какую – то полуразрушенную постройку. Рядом с рощицей стояла светловолосая незнакомая ему Бессмертная и, держась за виски, с испугом смотрела на него. Мгновенно оценив ситуацию, Вибий махнул ей рукой, слез с коня и не спеша пошел к ней. Добыча в последнее время сама плыла к нему в руки. - Не бойся, дитя мое, - проговорил он приветливо, увидев, что она порывается убежать, - скажи мне, как тебя зовут? Первая Смерть постигла эту женщину лет в тридцать. Пожалуй, ее можно было назвать красивой, хотя в чем Гирций так и не научился разбираться, так это в женской красоте. Впрочем, он никогда не страдал от этого. Женщины всегда казались ему существами, которых следует использовать, как заблагорассудится, а женщины – Бессмертные были для него просто добычей. - Если я назову свое имя, - дрогнувшим голосом произнесла светловолосая, отступая на пару шагов назад, - ты меня заколдуешь… Волшебникам нельзя называть свое имя… - А почему ты приняла меня за волшебника? – мягко поинтересовался Вибий, останавливаясь. Так и есть, девчонка была новенькой, - Я вовсе не волшебник. - Ты… ты не причинишь мне вреда? – на ее глазах выступили слезы, - у меня болит голова, она заболела, когда я увидела тебя… Мне страшно… - Не бойся, поверь мне, я не причиню тебе зла, - Гирций протянул к ней руки и сделал шаг вперед. Каждый раз ему не очень нравилось разыгрывать этот спектакль, но без него ему было не видать Силы таких вот Бессмертных дурочек. - Мне страшно… - всхлипнула она и, словно почувствовав опасность, развернулась и побежала в рощицу, к постройке. - Подожди, эй! – крикнул Вибий и припустил за ней. На сей раз жертва ему попалась истеричная. Бегала она весьма недурно и достигла постройки быстрее, чем Гирций достиг ее. В этот же миг из постройки выскочили несколько человек, вооруженных мечами и луками, и двинулись к нему, не скрывая своих намерений. Мгновенно поняв, что попал в ловушку, Бессмертный развернулся и хотел уже было рвануть что было силы назад, к лошади, но увидел, что путь туда ему преграждают еще двое. « Та самая шайка, которая напала тогда на Корнелию », - немедленно подумал Вибий и быстро оглядел окружавших их головорезов. Двое лучников из числа тех семерых, что вышли из постройки, тут же навели луки на него. « Это конец, - отчетливо подумал Гирций и отпрянул в сторону, не давая лучникам прицелиться получше, - это мой конец. Эти разбойники испугались Антистия, но я им нестрашен. Мне ни за что не справиться с такой оравой. Главное сохранять спокойствие. Умей жить, умей и умирать, так учил Эсхин. » Он коротко вздохнул и прикинул скорость движения тех двоих, что заходили со спины. До стычки с ними оставалось секунды три, и Бессмертный взглянул на лучников, одновременно отмечая, что те, которые вышли из постройки, добегут до него секунд через десять. Сосредоточившись на натянутых тетивах и стиснув зубы, он загадал, чтобы они выстрелили раньше, чем его настигнут двое сзади. « Давайте же, ну, стреляйте… Спокойствие… » Две стрелы сорвались вперед почти одновременно, но Вибий, чувства которого резко обострились, сумел заметить эту крохотную разницу во времени. Кинувшись в одну сторону и увернувшись от одной стрелы, он резко притормозил и вскинул руку, под которой пролетела другая. « Удалось! Теперь эти двое… » Гирций едва успел повернуться к ним полубоком, как на него обрушились два удара. Один он отбил, от другого ценой неимоверных усилий увернулся, отскочил на шаг в сторону, кинул взгляд на лучников и выхватил из – за пояса кинжал. Лучники вкладывали стрелы в луки, и Вибий, используя имеющиеся у него мгновения, накинулся на двоих разбойников, стоящих перед ним, понимая, что сможет продержаться еще несколько секунд, только если сумеет вывести из строя хотя бы одного из них. Ему не хотелось умирать, и только в эти секунды до него начала холодящей тело волной накатывать безнадежная мысль, что его жизнь закончена. « Не думать! » Держась полубоком, краем глаза не упуская из вида лучников, Гирций издал зычный рев и, заметив опаску в глазах того из соперников, который стоял ближе, ударил его мечом. Тот среагировал на удар, чуть отступил, давая место другому, лучники сзади начали поднимать луки, другой немного выдвинулся вперед, набегавшие от постройки приблизились уже на половину расстояния, и в голове Вибия на долю мгновения вновь мелькнула мысль, что он труп. Следом за ней немедленно пришло в голову осознание того, что нужно рисковать, и в следующий миг его опущенная левая рука молнией рванулась вперед, выпуская кинжал в горло тому из двоих разбойников, который стоял ближе. Рука не дрогнула, бросок оказался неожиданным и метким, и убитый с жутким всхлипыванием стал оседать на землю. Бессмертный попытался достать второго мечом, но тот отбил его удар и отступил на шаг назад, выжидая, когда ему подоспеет помощь. Вибий заметил, как стрелы безжалостно дернулись вперед и ринулся под падающее тело. Что – то гадко свистнуло над самым ухом, потом на него обрушился горячий и мокрый от крови труп, и на секунду он оказался погребен под ним. Отступивший было разбойник решил воспользоваться этим и мгновенно вернулся на исходную позицию, как вдруг Гирций вслепую выбросил вперед и вверх правую руку, чувствуя, как клинок вошел во что – то мягкое. Разбойник взвыл, Вибий вскочил на ноги, что было силы пнул его, валя с ног и разворачиваясь к подбегавшим к нему противникам. Ногой он подцепил лежащий на земле меч убитого и подбросил его вверх, подхватывая левой рукой. Лучники перебрались поближе и в третий раз натягивали луки. Поваленный пинком ноги разбойник, лежа на земле, пошевелился, но Гирций больше не отвлекался, отбивая обрушившиеся на него удары двух первых из пятерки нападавших. Едва успев сделать это, он отступил, отражая удар третьего. Наконец, все пятеро подоспели и в мгновение ока взяли его в полукольцо. Вибий отметил, что лучники теперь не могут толком прицелиться, и перевел дух. На нем пока не было ни царапины, но он начал уставать от нервного и физического напряжения. - Расступитесь, - скомандовал чернявый одноглазый разбойник, выполнявший, очевидно, задачи командира, - дайте им выстрелить. Его мгновенно послушались, и не успел Вибий моргнуть, как два лука, справа и слева, оказались вновь натянутыми. Пятеро замерли в нескольких шагах от него, готовясь наступать сразу после того, как стрелы достигнут своей цели. « Вот и конец… Не думать, собраться! » На мгновение все замерло, Бессмертный коротко вдохнул и выдохнул, и две стрелы одновременно рванулись к нему. Через плотно занавешенные окна все равно пробивался дневной свет, и Корнелия перевернулась на правый бок, спиной к окну. Вчера ей с огромным трудом удалось забыться – для этого потребовалось огромное количество вина и услуги одного из рабов Лепида, весьма неплохо знавшего искусство массажа. Мотнув головой и нахмурив лоб, Бессмертная попыталась вспомнить, произошло ли что – нибудь между ней и этим рабом, но сказать наверняка так и не смогла. Ей казалось, что она приказывала кому – то перевернуть ее на спину и поцеловать, но с той же долей вероятности все это могло ей присниться. Поняв, что заснуть больше не сможет, Корнелия выругалась и села на кровати, подтянув колени и положив на них подбородок. « Ну что же ты так, держи меч покрепче », - вспомнились ей слова Варина. - Ах ты ублюдок, - прошептала она, - самовлюбленный ублюдок… «Ну вот и попробовали, - равнодушно заметил Варин и лениво зевнул, - попробуем еще или придумаем что – то другое? » - Скотина… Насмешливая скотина… Выучил всего один прием и суешь его всем под нос… Я видела, как ты дрался с Гаем, ты такой же мальчишка, как и он… « И не надейся, - покачал головой Варин и шутливо свел брови к переносице, едва улыбаясь, - фехтовать с тобой я могу, но драться врукопашную – нет уж, и не проси. Думаю, успокоившись, ты согласишься со мной. » - Я успокоюсь, когда ты сдохнешь, дрянь… Когда я срублю тебе твою голову… когда она покатится к моим ногам… Вот тогда я успокоюсь. А соглашаться с тобой я не намерена ни в чем… Она яростно откинулась на подушки и бессильно ударила руками по кровати. « Но надо отдать тебе должное, щенок, ты умеешь себя держать… Больше того, ты умеешь держать себя лучше, чем я… Я наплевала тебе в твою самодовольную рожу, унизила, а ты сумел обернуть все это против меня… Тут ты, правда, мастак. Не в фехтовании, нет, во владении собой твой настоящий конек. Ты умеешь держать себя, вот твой талант… Интересно, сколько тебе лет? Я почти уверена, что не так уж и много, хотя ты, возможно, старше меня… Это я по старой памяти называю тебя щенком, ведь в ночь знакомства ты показался мне мальчишкой… Нет, ты не мальчишка. И ты не трус, это тоже надо признать. Но все же ты дурак, потому что затеял слишком опасную игру… Я кое – что слышала про тебя… Будто ты никогда не любил ни одной женщины… Эка невидаль, Вибий, как мне сдается, тоже никогда никого не любил, да ему это и незачем. Еще говорят, что ты умеешь только ненавидеть… А вот это, кажется мне, вздор. Хотела бы я вызвать у тебя ненависть, о, как хотела бы! Но ты всегда сохраняешь мину презрения и равнодушия на лице, тебя не так – то просто пронять… Но ведь наверняка у тебя тоже есть чувства, Антистий Варин… Конечно же, есть… » Встав с постели, Корнелия подошла к большому зеркалу и с удовлетворением бросила взгляд на свое обнаженное тело. « Заметь себе, Гай, дорогой мой, - повернулся Варин к ученику, - что одно из самых желанных удовольствий для мужчины это приводить миловидную женщину в ярость. Уверяю тебя, это мало с чем сравнимое наслаждение… » - Миловидную, так ты сказал, - проговорила она с расстановкой, улыбаясь своему отражению в зеркале, - ты еще не так будешь меня называть… Ты будешь ползать у меня в ногах, Антистий Варин, уж этого – то я добьюсь, приложу все усилия. Ты можешь фехтовать лучше меня, ты можешь сколько угодно сохранять свою постную физиономию, но никто никогда не мог устоять передо мной. Ни один мужчина, которого я хотела получить в свои сети, не ушел от меня. И ты не уйдешь... Искар, воспользовавшись минутной передышкой, когда не нужно было прислуживать гостям хозяина, присел на скамью у дальней стены и с тоской незаметно оглядел пирующих. Гай Лепид знал толк в пирах. Не имея недостатка в средствах, молодой развратник обожал поражать гостей изысканной кухней, равной которой было трудно найти во всем Риме. Юноша уныло смотрел, как на смену фаршированным поросятам, медвежатине с пряностями в меду и соусе, яйцам, соленой рыбе, вареным опятам и прочим закускам в пиршественную залу вносят горячие блюда: страусов в сладком соусе; фламинго, сваренных с финиками; жареных попугаев; окороки в тесте с лавровым листом и фигами, приправленные медом – а еще были иерихонские финики, мед, виноград и много чего другого. Гостей собралось около ста человек, все пили, ели, разговаривали друг с другом и получали несказанное удовольствие от кухни Лепида и всего происходящего. Искар отыскал взглядом своего хозяина и удрученно отметил, что тот по – прежнему сидит один, а давно не появлявшегося Квинта Лукулла нет за столом и сейчас. Неподалеку от Лепида расположился Антистий, фамилия которого, как услышал молодой человек, была Варин. Он полулежал со скучающим видом, почти не пил и ел очень мало. Хозяин же пил весьма много, хотя, как это обычно с ним случалось, почти не пьянел, и, что было значительно хуже, время от времени бросал взгляды в сторону Искара. От каждого из этих взглядов юношу бросало в дрожь. Иногда он почти с мольбой смотрел на вернувшего его хозяину Антистия, но тут будто забыл о его существовании и ни разу не взглянул в его сторону. Впрочем, оно было и понятно – богатому квириту не было никакой нужды до бед и забот раба. « Что же мне делать, - подумал Искар, вставая, чтобы взять со стола опустошенный гостями поднос, - ведь сегодня ночью Лепид наверняка потребует меня к себе. А потом… Об этом думать противно и страшно… Нужно на что – то решаться… Ланика вряд ли добилась чего – то от своей госпожи, ей нездоровится, она даже не вышла за стол. Значит, и рабыню слушать не станет. Бежать сейчас, сию минуту, значит немедленно попасться… Выходит, надо дождаться ночи и бежать прямо из спальни Лепида. Как тягостно ждать и сносить его взгляды… » Передав поднос посудомойщикам, он вернулся в залу. « А Антистий ничего плохого не сделал… Я обманул его, утаив, что ничего не знаю про Фракию, а он приветил меня в своем доме, велел накормить, дал спокойно переночевать… А самое главное, показал Дарзаласа, бога моего народа… Никаких других благодеяний я не заслужил, мне и эти – то достались даром… Да и потом, что бы он мог сделать, даже если бы вдруг ни с того ни с сего захотел мне помочь? Лепид никому меня не продает, он держит меня для себя… Проклятый паскудник! » Словно в ответ на эти мысли Искара Гай Лепид приподнялся со своего ложа, встал на ноги, чуть покачиваясь, и, обретя равновесие, обратился к гостям: - Некоторые из вас, друзья, только недавно прибывшие в Рим, спрашивают о приключении, имевшем место в ночь приезда ко мне возлюбленной моей сестры Корнелии. Приключение это, действительно, замечательное, и главный герой той ночи сидит сейчас рядом со мной. Это мой друг Антистий Варин, да продлят, эээ, боги его жизнь. Гости зашумели, кто – то засмеялся на другом конце стола, кто – то потребовал продолжения. Лепид, обведя всех взглядом, продолжил говорить. Искар тоже стал слушать эту историю. Почти всю ее ему поведала Ланика, но только сейчас юноша узнал, что спасителем сестры Лепида и ее рабыни был не какой – то безвестный благодетель, а сам Антистий Варин, скромно сидевший за столом и рассеянно слушавший рассказ о собственном подвиге. Молодой человек с удивлением посмотрел на Варина, который не казался ему грозным воином, а Лепид между тем говорил дальше: - Сами можете представить, как счастлив я был, узнав, что приключение это закончилось хорошо, что моя драгоценная сестра, которая еще не оправилась от потрясения полностью, жива и невредима. - И как же ты отблагодарил великодушного спасителя прекрасной Корнелии? – спросил кто – то из гостей. - Действительно, Гай, - подхватил другой, - ты, должно быть, щедро вознаградил Антистия! - Антистий пока не сказал, какой подарок хочет от меня получить, - ответил Лепид, улыбаясь Варину. Взгляды присутствующих обратились к Антистию, сидевшему с ленивым видом и не выказывавшему особого интереса к происходящему. Наконец, белокурый зевнул и обвел глазами гостей друга: - Да, в самом деле, что – то я затянул с этим. Эдак недолго и самому забыть о своем праве. Вот только и не знаю, чего бы мне попросить… - задумчиво протянул он и скучающим взглядом окинул залу, будто ища что – нибудь для себя подходящее. Внезапно полуприкрытые голубые глаза остановились на Искаре, и сердце юноши замерло в груди. - Гай, дорогой мой, - Антистий склонил голову к своему правому плечу и исподлобья взглянул на Лепида, - как зовут вот того неестественно осведомленного об истории родного края фракийца? - Искар, - ответил хозяин, по – прежнему улыбаясь. - Искар, - протянул Варин и умолк на пару секунд, будто обдумывая или вспоминая что – то, - слушай, Гай, подари мне этого знатока истории. Он ведь еще и искуснейший бальнеатор, как я слышал. Юноша подумал, что Лепида сейчас хватит удар. Улыбка в одно мгновение сползла со смазливого лица, выражение которого на короткий миг стало почти плачущим. Сердце Искара теперь забилось с удвоенной силой, казалось, оно готово было выпрыгнуть из груди. - Что же ты молчишь, Гай? – удивленно спросил кто – то из гостей. Этот вопрос мгновенно вернул Лепиду способность владеть собой, лицо его приобрело стоическое выражение, потом расплылось в добродушной улыбке, и он сказал: - Конечно, Антистий, он твой. Лучшего подарка трудно и желать.
Орлеанская Дева: Ой, продолжение!
Уильям Стендаль: Орлеанская Дева Ага, оно самое. Читайте на здоровье.
Уильям Стендаль: Глава 9. 24 июля. Окрестности Рима и Рим. « Умей полностью отрешаться от своих эмоций в минуту опасности. Страх, ненависть, ярость не помогут тебе, но навредят. Забудь про них, забудь про человеческие чувства, стань в момент неравного боя зверем, у которого есть только зрение, слух, чувство пространства и желание сохранить свою жизнь. Уроки учителя…» Острое зрение Вибия вырвало из безжалостно летящего времени полет одной из стрел, и его правая рука сделала не совсем уверенное, но все – таки верное движение: стрела, наткнувшаяся на меч, полетела в сторону. В тот же миг он почувствовал боль в левой ноге пониже колена и удивленно посмотрел вниз – из его голени торчала, чуть подрагивая, вторая стрела. Не успел он понять, что произошло, как стоявшие перед ним разбойники двинулись вперед. Перенеся тяжесть тела на правую ногу, Бессмертный встретил два первых удара, уклонился от третьего и засеменил спиной назад, пытаясь увернуться от мечей противников. Левая нога подвела его, неуклюже подломилась, и он, вскрикнув от резкой боли в ней, опустился на колено, пытаясь сосредоточиться на атаке врагов. Стрела переломилась от соприкосновения с землей, и боль стала еще резче. « Собраться, дрянь! Так просто они меня не получат! » Разбойники были слишком близко, их клинки уже направлялись к нему, и Вибий не смог встать в полный рост. Он отбил два удара, но третий меч достал его, войдя под ребра. Прикусив язык и нечеловеческим усилием воли заставив себя пару секунд не чувствовать боли, Гирций сосредоточился на четвертом враге и, поймав его клинок на свой, отбросил в сторону, прямо в лицо пятому нападавшему, чей удар так и не был нанесен. Раненый взвыл, опрокидываясь назад, но Бессмертный даже не успел хмыкнуть, отмечая свой маленький успех – двое стоявших ближе к нему посмотрели ему в глаза и двинулись вперед. В их взгляде Вибий прочитал приговор для себя. - Займитесь им, - кивнул в его сторону одноглазый, склоняясь над вопящим раненым. Гирций сумел отступить на два шага назад, выгадывая мгновение для передышки. Боль от удара диким огнем вспыхнула внизу живота и растеклась по ребрам, заставляя его стиснуть зубы, чтобы не закричать. Его качнуло, и Вибий, восстанавливая равновесие, подумал, что светловолосая Бессмертная уже сейчас может выходить и рубить ему голову – так он был измучен и изранен. « Забыть про все… Стань зверем… зверем... Ты зверь, Вибий Гирций! » Лучники подошли еще ближе, но луки пока держали опущенными. Одноглазый и еще один разбойник нагнулись над раненым, и Бессмертный почувствовал, что сейчас на нем сосредоточены только две пары глаз. Один из них был лысый здоровяк, другой поменьше, с черными волосами. Черты лиц Вибий не рассмотрел. Оба остановились перед ним, и по выражению их глаз он понял, что каждый из них ждет, что первым нападет другой. Получив еще одно мгновение, Гирций неожиданно рванулся вперед, всеми силами стараясь не оступиться на левой ноге. Разбойники не ожидали такого напора от истекающего кровью противника и, с трудом отбив его удары, отступили. Возможно, они не были опытными бойцами, или попросту растерялись, но, как бы там ни было, не разошлись в разные стороны, а отошли назад плечом к плечу, давая Бессмертному возможность сосредоточить зрительное напряжение на одном направлении. « Шестеро еще целых и невредимых смертных… Шестеро… » Коротко вздохнув, он на несколько мгновений забыл о прячущейся Бессмертной, об одноглазом главаре, о лучниках и сосредоточил все усилия слабеющего тела на ведении боя двумя руками. Вибий был опытным бойцом, левой рукой он мог фехтовать столь же превосходно, как и правой, но сейчас он был ранен, пот застилал ему глаза, и сражаться приходилось сразу с двумя противниками. Их бой продолжался всего несколько секунд, но ему показалось, что с того мгновения, когда он стал видеть только этих двоих, время потекло по – другому и у него была целая вечность для того, чтобы провести эту стычку с наибольшей для себя выгодой. Больше не надо было разрывать свое внимание между несколькими группами головорезов, холодный взгляд его глаз смотрел только на здоровяка и темноволосого. Правой рукой он отразил удар первого в голову, левой, мгновенно переведя взор, коротко ударил второго живот, вновь взглянул на первого, почувствовал, что удар его левой руки отбит, наугад ткнул ей еще раз и поймал клинком в правой руке удар здоровяка. Отбросив его руку с мечом в сторону и заставляя его чуть повернуться, Гирций почувствовал, что меч в левой руке вошел в человеческое тело. Выдернув его и скосив взгляд на валящегося на спину темноволосого, он вдогонку полоснул его по горлу и повернулся ко второму сопернику, развернутому полубоком ко всем другим живым разбойникам. Тот отступил на шаг назад, потом что – то крикнул, и Вибий, переводя боковой взгляд на лучников, почувствовал, как время снова начинает бежать неумолимо быстро. Погасив внутри себя вспышку ярости, он почувствовал, что больше всего хочет, воспользовавшись тем, что у него в руках два меча, а у лысого – один, убить его наверняка, а не просто ранить. « Спокойнее! » Лучники подняли луки, Гирций, чуть оступившись левой ногой, шагнул вперед и один за другим нанес четыре удара – по два каждой рукой. Четвертый, смертельный удар в горло, был лишним, нужно было уже разворачиваться навстречу летящим стрелам, но Вибий не мог сделать этого, имея живого врага за спиной. Едва его клинок вошел в плоть здоровяка, как в его спину понижу левой лопатки вонзилась стрела, заставив охнуть. Что – то вдобавок просвистело рядом с виском, ободрав на нем кожу. « В этой дубраве всегда так много пчел?.. » - глупая нелепая мысль будто повисла в его голове, он едва не потерял сознание, но сосредоточился на боли и заставил себя на мгновение перенести все свое внимание на нее. Это помогло остаться в сознании, хотя в глазах и потемнело. Сквозь пятна перед глазами Бессмертный разглядел, как медленно поворачиваются к нему одноглазый и другой разбойник, помогавший ему с раненым, как где – то сбоку один лучник вкладывает в лук стрелу – а ведь где – то был еще и второй. Моргнув, Гирций с удивлением обнаружил, что главарь и другой головорез уже движутся ему навстречу с поднятыми мечами. Лучник, находившийся в поле его зрения, чуть закопался, продолжая прицеливаться, сбоку раздался хруст ветки, Вибий скосил туда взгляд и обнаружил второго лучника, на ходу отбрасывающего лук со стрелой и выхватывающего меч. Головокружение и застилавший глаза пот помешали Бессмертному точно оценить, до кого из бегущих к нему расстояние меньше, и он, прикладывая все силы, чтобы устоять на ногах, и понимая, что все равно упадет секунд через десять, сделал два хромающих шага навстречу бегущему лучнику, поймал удар его клинка мечом, который был в правой руке и, понимая уже, что совершает ошибку, сделал попытку крутануться на левой ноге и, выталкивая противника себе за спину, полоснуть его левой рукой по спине. Нога немедленно подломилась, увлекая Гирция вниз, левая рука все же послушно продолжила движение назад и встретила там что – то мягкое, оставив там застрявший в этом мягком меч. Раздался звон спущенной тетивы, но Вибий, заваливаясь на левый бок, уже терял сознание и только нутром почуял, что благодаря его падению стрела пролетела мимо. Он упал на землю, его щека коснулась зеленой травы, утомленные глаза заметили, что одноглазый и его подельщик уже подбегают к нему, и Бессмертный понял, что не успеет потерять сознание до следующего удара. Отчего – то предощущение еще одного удара от меча какого – нибудь из этих едва одолевших его такой сворой разбойников показалось ему гадливым и мерзким. Левая половина тела прекращала что – либо чувствовать, но его правая рука по – прежнему сжимала меч, и Гирций, переставая думать о чем – либо, оттолкнулся правой ногой от земли, перекатился на левый бок, поджал правую ногу и что было силы распрямил ее в живот подбежавшему к нему одноглазому. Тот, видимо, согнулся и отступил назад, а Вибий, стремясь использовать со всей возможной выгодой силу приданного своему телу движения, через спину повалился на правый бок. Привстав на правое колено, он немедленно получил удар мечом в живот от второго разбойника и, чувствуя, что звереет от пронзившего внутренности огня, что было силы вонзил свой меч в грудь противника, пока тот не успел выдернуть клинок из его живота. Бессмертный попытался взглянуть оседающему на землю перед ним головорезу в лицо и понял, что почти ничего не видит. Начинавшие слепнуть глаза подсказали ему, что второй лучник последовал примеру первого и бежит к нему, что главарь шайки оправляется от удара ногой в живот и начинает выпрямляться. Сам Вибий продолжал стоять на правом колене, в его животе торчал меч только что убитого врага, а руки были пусты. Постояв так пару мгновений, он почувствовал, что начинает валиться набок. Левые рука и нога не чувствовали уже ничего, меч врага продолжал выжигать внутренности, и Гирций, сжав пальцы правой руки на его рукояти и стиснув зубы, из последних оставшихся в его погибающем существе сил рванул меч вперед и не смог сдержать дикий вопль боли. « Кричишь, значит, живешь… » - будто произнес над ухом знакомый голос. Так шутил учитель. - Эсхин, - вырвалось изо рта Вибия вместе с ручейком крови, - Эсхин… Чуть переступив вперед согнутой правой ногой, он размахнулся и справа налево ударил мечом одноглазого. Тот ойкнул, отступил, увлекая за собой засевший в его теле меч, но Бессмертный не выпустил рукоять из рук, выдернул оружие назад, поднял затуманенные глаза в поисках бежавшего лучника; найдя его, вновь размахнулся и, целиком сосредоточившись на тяжести в правой руке и прыгавшей перед глазами фигуре, швырнул меч вперед, окончательно лишаясь сил и валясь на левый бок, а потом на спину. « Промазал… Конечно…» Гирций даже вздрогнул, услышав вскрик, переросший в жуткий вой. Похоже, меч в полете все – таки достиг своей цели. Вибий лежал на земле, смотрел на небо и немного удивлялся тому, что еще жив. Вся ярость и все силы покинули его, на поляне больше не было безжалостного неубиваемого зверя, сумевшего победить девятерых врагов, был лишь израненный умирающий человек, смотрящий в бесконечную синеву. После того, как он утратил способность шевелиться, к нему вернулась способность думать, и он лежал на спине, почти наслаждаясь иногда прерывающимися мыслями. « Какое голубое небо… И мягкая трава… Я иногда вспоминал, что надо почаще смотреть на небо… Но постоянно забывал, а оно такое красивое… А я умираю… Ну давай же, иди… Я чувствую твой Зов, иди сюда… Ты добилась, чего хотела… Хотя и потеряла всех своих людей… А умирать не страшно… Я ведь умирал уже… Тогда, у Беневента… Я лежал тогда точно также, они наступали… Прямо рядом со мной лежал лук со стрелами, но я не мог дотянуться… Я был лучшим стрелком, да… Лучшим… А теперь стреляю еще лучше, каждый день тренируюсь… Нет, тренировался… Теперь уже тренировался… Только сегодня они сами постреляли, а мне пострелять не дали… О, вот и твои шаги… Ты осторожно выходишь из той странной постройки… Жаль, я не знаю даже твоего имени… Хотя какая разница… Скверно, когда на тебя охотятся… когда тебя убивают вот так вот, не давая шансов… А зачем ты убил ту дурочку, рабыню?.. Как ее звали… Вот и тебя самого теперь убивают. Но я и не сержусь на мою убийцу, не негодую… Это Игра, я проиграл, как та рабыня раньше… А моя убийца будет продолжать играть… Ее все равно кто – нибудь убьет, рано или поздно. А если не убьет, значит, я пал от руки Последней… Большая честь. Только Последним останется мужчина. Ты глупый самовлюбленный дурак, Вибий… Что тебе в этой чести… Не рано ли ты сдался… Так говорил учитель… когда мы тренировались с ним вместе, и он побеждал… Учитель… Эсхин… Но ведь теперь я сдался не рано, правда?.. Тебя нет здесь… Тебя уже нигде нет, а твою Силу забрал Антистий… Но ведь теперь я сдался не рано?.. Их было девять, но я победил… Я отбил стрелу в полете… Я бросил в него меч и попал… Если бы ты мог сейчас видеть меня, ты бы… ты бы гордился своим учеником… Ты редко выказывал чувства, но я – то знаю… Ты всегда любил своих учеников, переживал за нас… За всех, как бы мы ни поступали потом в жизни, уйдя от тебя… Ты бы гордился мной?.. Надеюсь, гордился бы… Я помню, когда был мой первый бой… Я ушел на него, а ты остался ждать… Противник был силен, весьма силен… И когда я вернулся назад… ты просто обнял меня и сказал: « Мой мальчик»… Мы никогда не вспоминали больше тот день, но я уверен, что ты тоже помнил о нем… Скажи, если бы было место, где ты сейчас находишься… и я бы пришел в это место… ты бы назвал меня… назвал бы меня так… как тогда?.. Я знаю, такого места нет, но все же… По моей щеке течет слеза. Это оттого, что глаза почти не видели в бою… Сейчас они видят лучше, почти хорошо… Или это не от этого?.. Я плачу?.. Давай же, иди… Как медленно ты подходишь… Неужели проверяешь, живы ли они все… Несколько наверняка живы… Чей – то вскрик… Ты решила добить их… Правильно, свидетели вовсе ни к чему… Лечи их потом, да они же о тебе и проболтаются… Антистий, зачем ты убил Эсхина?.. А, да… В конце останется только один… Я не виню тебя, ты правильно поступил… Бой был честный, учитель пал, как воин… И даже если бы он остался жив, я ведь уже взрослый, мы бы редко виделись… Я ведь уже взрослый? Так я, кажется, сказал, когда уходил… Но если бы он был жив, я бы знал… я бы чувствовал, что где – то на земле есть тот, кто помнит и любит меня… Я плачу?.. Зачем вообще убивать друг друга… А, да… В конце останется, да… Но как было бы здорово жить вечно, не искать поединков и Силы… Просто жить, смотреть на небо, помнить друзей… Ха, я размяк перед смертью. Ладно, наверное, теперь уже можно… Еще один вскрик… Заканчиваешь мою работу… О, идешь ко мне… Давай посмотрим… А, да… шевелиться – то я не могу… Нет, голова поворачивается набок… Ты еще шагах в пятнадцати, нагнулась над главарем. Он жив, по – моему… Везет мне в последнее время на женский пол… Везло, Вибий, теперь уже везло… Что ты там медлишь, кончай его… Ну и не спеши, я еще подумаю… А что будет после меня?.. Узнают ли другие про мою смерть?.. А ведь Плавт наверняка погиб от рук этих головорезов… Вот это ценная мысль… Ну, Плавт, выходит, я отомстил… хоть отчасти… Перед лицом врага, прячущегося за смертными наемниками, мы могли бы объединиться… А что еще будет?.. Лепида, наверное, сможет воспитать Антистий… Вообще плохо мы воспитываем мальчишку, только даем советы… да учим драться… Избалуется… А мои ученики… те, другие… Модестин и другие… Их доучит кто – то иной… Жить будет кто – то иной, но не я… Ты поворачиваешься, идешь ко мне… Спасибо хоть, что дала время подумать… Двенадцать шагов… Ты с мечом. Одиннадцать… А одноглазого – то ты прикончила или нет?.. Ладно, потом узнаю… Когда потом – то? Десять… Я понял, почему до сих пор не потерял сознания… Тело привыкло, что, когда оно изранено в бою, оно получает Силу… Да, Сила это лучшая награда за победу… Ну, вот ты ее и получишь, девочка… Хотя в честном бою ты бы не победила… Девять… Сперва я убил одну девочку, а теперь другая девочка убивает меня… Как мне хочется Силы… Силы… Срубить бы твою белокурую головку… Восемь… Девочка убивает меня… Не рано ли ты сдался… Что?.. Лук со стрелами, но я не мог дотянуться… И сейчас тоже… Вот они лежат… Лук и стрелы… Семь… Я не могу пошевелиться… Не рано ли… Лук и стрелы… Шесть… Учитель… » Неимоверным, сверхчеловеческим усилием Вибий заставил свое тело дернуться и рвануться вверх, нашаривая руками лук и стрелу, лежавшие рядом с ним. Он увидел, как глаза Бессмертной изумленно распахиваются, брови ползут вверх, а сама она срывается вперед. Его рука вложила стрелу и натянула тетиву. « Пять… четыре… три… » Стрела со свистом вонзилась ей в горло, заставив жутко булькнуть. Бессмертная неуклюже взмахнула руками, утратив всю свою грацию, и повалилась назад. « Теперь доползти… » Повалившись на четвереньки, Вибий подождал, пока прекратится головокружение и попробовал поползти вперед. Его вдруг страшно зазнобило и стало тянуть свалиться налево. Нужно было проползти всего три шага и отрубить ей голову. Поудобнее расставив руки, Гирций понял, что не может двинуться вперед: стоило ему перенести правую половину тела вперед, как левая рука подламывалась под ним, а левая половина тела вообще не трогалась с места, хотя правая рука и упиралась вполне надежно. « Ползи же… Ползи… » Скрипнув зубами и устроив правой рукой левую вдоль тела, он осторожно повернулся на правый бок, сумел не перекатиться на спину и медленно пополз вперед, то подсовывая согнутую правую руку под себя, то выдвигая ее вперед. « Еще разок… Как же больно… Не думать о боли… Вообще не думай… Еще разок… » Наконец, Вибий дополз до ее тела и прислушался. Бессмертная не дышала. Его зазнобило еще сильнее, боль внутри стала невозможной, и он на мгновение прикрыл глаза, пытаясь совладать с собой. « Нужно найти в себе силы взять в руки ее меч… Вот он лежит… Я теряю сознание… только не это… Она может очнуться раньше меня… Давай же! » Гирций едва сумел открыть глаза и переборол очередной приступ головокружения, оставшись в сознании. Он положил правую руку на рукоять выпущенного ей меча и сжал ее, потом попробовал поднять. Меч показался ему неимоверно тяжелым, Бессмертный с огромным трудом оторвал его от земли и оперся на него, приподнимаясь на правом колене. Она лежала на спине, ее голова располагалась ровно. Вибий правой рукой вложил рукоять меча в левую, затем обхватил левую руку правой и еле – еле сумел приподнять меч до уровня своих глаз. Главное было не дать тяжести меча, заведенного за голову, перевесить его тело назад. Подняв меч еще выше, Гирций коротко вздохнул, вздрогнул и выдохнул, опуская меч на шею Бессмертной. Удар получился несильным, позвонки хрустнули, оказавшись наполовину перерубленными, и голова не отделилась от тела. Вздрогнув еще раз и чувствуя, что его мутит, Вибий, не имея сил для нового удара, стал пилить мечом шею. « Неужели все?.. » Он в изнеможении рухнул поверх обезглавленного тела, понимая, что проваливается куда – то с головой, и переставая осознавать что – либо. « Вот теперь можно и умереть… А чего теперь умирать – то? Неужели смог?.. Ты бы гордился… » Едва они вышли из дома теперь уже бывшего хозяина Искара, он упал на колени перед Антистием, все еще отказываясь верить в то, что произошло: - Господин… мой господин… Было уже темно, юноша не видел выражения лица Варина, но голос того звучал привычно лениво и равнодушно: - Да-да, хорошо, что фракийцы бывают так благодарны. Впрочем, дорогой мой, у тебя еще будет возможность доказать свою признательность, - господин зевнул, - ну а то, что обманывать не надо, ты, надеюсь, уже понял. Будешь плохо исполнять свои обязанности, я, чего доброго, позову к себе в гости достойного Гая Лепида. Или придумаю еще что-нибудь. - Господин… господин, я буду хорошо служить… - Увидим. Ладно, хватит бездельничать, ступай к носилкам, вон они стоят. Носил их когда – нибудь? - Нет, - честно ответил Искар, с готовностью вскакивая на ноги. - Ты смотри, на сей раз сразу сознался. Кажется, ты не так уж и плох, мой фракийский друг. Там у носилок твои новые товарищи, попроси, чтобы тебе рассказали, как их правильно нести. Ну, марш за работу.
Уильям Стендаль: Глава 10. 27 июля. Окрестности Рима и Рим. Было уже совсем светло, и рано проснувшаяся Корнелия спустилась по лестнице во внутренний дворик дома Лепида. Солнце поднималось все выше, но Бессмертную от его лучей надежно защищали листья и ветви деревьев, под сенью которых стояла уютная скамеечка. Присев на нее, Корнелия стала задумчиво смотреть на спокойно журчащую воду в фонтане. « Странная поездка в Рим получается. Я ехала, чтобы развлечься, побыть в любимом городе, который всегда таил такую бездну удовольствий… - размышляла Бессмертная, - И в первую же ночь едва не потеряла голову… Теперь каждый раз выходя из дома Гая, приходится быть осторожной, всегда быть с охраной… Еще и Вибий куда-то пропал. Хоть он и приятель Терма, но с ним было здорово фехтовать… Некоторые дуры, которых я встречала, ну никак не могли общаться с мужчиной без намерения разделить с ним ложе. Счастье, что я не такая. Аспазия наверняка бы уже попробовала затащить того же Вибия в постель. Глупая, когда-нибудь она потеряет голову из – за своей похоти. Впрочем, пусть это случится попозже, мне ее будет не хватать, если ее убьют… Хотя такую стерву надо поискать… А лучше всего, чтобы с ней случилось то, что случилось когда – то со мной… По крайней мере, каждый раз, ложась в постель с мужчиной, она бы не могла расслабиться до конца… Давно же я не вспоминала ту историю… Это было чуть больше двухста лет назад… У меня уже был определенный опыт, я срубила две головы… Нет, даже три. Но тогда мне все же не хватало опыта и воображения, чтобы понять, что в некоторых ситуациях надо бросаться на нож и ждать, что тебя оставят в покое… Смертные мужчины, видя красивую женщину мертвой, утрачивают к ней интерес. И те ублюдки наверняка пожали бы плечами и поехали дальше, если бы я сделала это тогда. Но я не сделала… Он был сыном сенатора, богатым и избалованным бездельником. Таким примерно, как Гай, только братец забавляется с мужчинами. И уж если и неволит рабов, то своих. А я была свободной, но это его не остановило… » Корнелия закрыла глаза, вспоминая события той холодной мартовской ночи. Хорошо еще, что эта история случилась не в Риме, а то она бы вряд ли когда – нибудь смогла появиться в городе, которому предстояло стать ее любимым городом. …В ту ночь ей плохо спалось, что случалось не так уж и часто. Постоялый двор ей сразу не понравился, ужин был невкусный, вино отвратительное, но погода на дворе стояла еще хуже, поэтому выбирать не приходилось. Рабынь она, по своему обыкновению, с собой не взяла, а двое ее охранников расположились в соседней комнатушке. Лежа на смятой постели и слушая, как шум дождя перемежается раскатами грома в сопровождении вспышек молний, она старалась ни о чем не думать и поскорее заснуть. Стук множества копыт, постепенно пробившийся сквозь шум непогоды, вырвал ее из легкой дремы, в которую Бессмертная сподобилась погрузиться, и вызвал у нее предчувствие чего – то неприятного. Внизу раздался шум голосов, вновь прибывшие, очевидно, потребовали вина и еды. Какое – то время снизу не раздавалось никаких особенно громких звуков, но гости по мере опустошения винного погреба хозяина становились все шумнее и шумнее. В какой – то момент отдельные крики и порывы хохота переросли в непрекращающийся гвалт, затем раздался звон разбиваемых бутылок, а потом кто – то стал подниматься по лестнице, ведущей на второй этаж. Корнелия чуть вздрогнула и приподнялась на постели. Пьяный голос за дверью забормотал: - Тааак, ну где тут кто прячется… Никто не уйдет от нас, никто не уйдет… Бессмертная нащупала рукоять клинка и затаила дыхание, пытаясь понять серьезность намерений говорившего. Между тем раздался стук в дверь ее комнаты, и Корнелия почувствовала себя достаточно неуютно. Не успела она решить, что лучше – сидеть тихо или позвать охрану – как стук в дверь прекратился. Наступила зловещая тишина, затем все тот же голос крикнул: - Эй, хозяин! Где там, ты говоришь, проезжая? Из общей залы снизу, видимо, раздался ответ, но Корнелия его не расслышала. Приняв решение, она кликнула охрану. Очевидно, ее люди ждали этого, поскольку дверь их комнаты немедленно скрипнула и распахнулась. Бессмертная не видела, что происходит на лестнице, но, судя по топоту, к потревожившему ее покой гуляке спешили на помощь приятели. Раздался звон мечей. Корнелия кинулась к окну, но быстро поняла, что для прыжка слишком высоко. Тогда мысль о том, чтобы просто пронзить себя мечом и спустя некоторое время очнуться, не пришла ей в голову, о чем ей еще предстояло пожалеть. Стычка на лестнице между тем закончилась победой шумных гостей, которые, прослышав про некую приезжую, незамедлительно принялись ломать дверь в ее комнату. Едва Бессмертная успела выхватить меч, как дверь соскочила с петель, и на нее уставились пять пар мужских глаз, выражение которых не давало усомниться в их намерениях. - Ух ты, - присвистнул кто – то, - с мечом! - Дааа, - протянул другой, осклабившись, - такое не каждый день видишь… Несмотря на испуг, Корнелия отметила, что одеты они были далеко не бедно. Собравшись с духом, она спросила как можно более тверже: - Кто вы такие? Что вам нужно от меня? - Сейчас узнаешь, - сказал первый, гоготнув. Они, естественно, не подозревали, что она умеет неплохо управляться с оружием. Кому – то из них определенно пришлось бы несладко, если бы за спиной у них не раздался чей – то тихий и спокойный голос: - Что вы тут так расшумелись, кого нашли, бездельники? Уже перешедшие порог негодяи расступились, пропуская вперед красивого молодого человека среднего роста с каштановыми волосами. Корнелия сразу почувствовала, что он верховодит своими друзьями. - Успокойся, прекрасная путница, - мягко проговорил он и, ласково улыбаясь, протянул ей руку, а затем сделал пару шагов к ней, - мы не причиним тебе зла. Корнелия чуть опустила меч, на мгновение залюбовавшись лицом незнакомца. Он сделал еще несколько шагов и оказался совсем рядом с ней. - Какой у тебя меч, - отметил он, - ты умеешь сражаться? Бессмертная задумалась, какой ответ дать, чтобы он не показался вызывающим единственному человеку из этой шайки, пожелавшему заговорить с ней по – нормальному. Она открыла было рот, и в тот же миг сильные руки говорившего схватили ее, вырывая меч и скручивая руки за спиной. - Ах ты тварь! – крикнула она, - обманщик, ублюдок… Окружающие одобрительно загоготали. - А ты просто прелесть, - улыбнулся главный, справившись с ней и повалив на постель, - сейчас мои товарищи выйдут, и ты покажешь мне, что умеешь… Зарычав от бессилия, она рванулась в последний раз, но мерзавец держал крепко… Корнелия распахнула глаза, не желая думать о том, что случилось потом. Достаточно было вспомнить, что мерзавцев было шестеро, и дальше размышлять об этом не хотелось. Конечно, это было давно, с тех пор она многому научилась и многое повидала, но сейчас ей не хотелось вновь переживать события той страшной ночи, равно как и то, что было за тем, как она ожила после удара мечом последнего из насильников. Резко встав со скамьи, Бессмертная оправила одежду и пошла обратно в дом. На въезде в Рим Ливий оглянулся и тщательно осмотрелся, насколько это позволяли сделать спускавшиеся на город сумерки. Ничего привлекающего внимания он не заметил, но все же Бессмертному казалось, что кто – то неотступно следит за их отрядом. Мотнув головой, он тронул Волчицу с места и догнал товарищей. Пять всадников ехали бок о бок по погружающимся в сумрак улицам Рима, и в какой – то момент конь Элефонора оказался соседом кобылы Терма. - Куда мы все – таки едем? – спросил Ливий, не очень – то рассчитывая на ответ, - я знаю город довольно хорошо, быть может, и это таинственное место мне знакомо. Терму показалось, что пепельноволосый открыл рот, чтобы ответить, но тут в воздухе раздался Зов. - Быстро, ничего не скажешь, - заметил Сульпиций, оглядываясь на Старшего. - Да, - спокойно ответил Элефонор, - хотя это может быть и простое совпадение. Давайте – ка разделимся. Сульпиций и Ливий, поезжайте к Форуму, потолкайтесь там, попробуйте затеряться. Марк, ты аккуратно поезжай к месту, где мы соберемся, и наблюдай, появится ли там кто – нибудь до нас. Мы с Авиудом проедемся в обратном направлении, а потом присоединимся к тебе. - Место, где мы соберемся, это то самое место, куда мы изначально собирались? – спросил Ливий, стараясь сообразить, что происходит. Зов между тем продолжал ощущаться. - Нет, - неожиданно просто ответил Старший, - это другое место. В то место нам нежелательно ехать, когда кто – то из Бессмертных присутствует поблизости, пусть даже он и не следит за нами. - А за нами кто – то следит? – напрямую спросил Терм, но Элефонор уже разворачивал своего коня назад. - Поехали, - тронул его поводья Сульпиций. Ливий махнул рукой обернувшемуся к нему Авиуду и последовал за зеленоглазым. Несколько мгновений Зов неизвестного Бессмертного еще звенел в воздухе, а потом стих. Очевидно, его обладатель или обратил свое внимание на кого – то еще из их разделившегося отряда, или вообще убрался по своим делам. Некоторое время они ехали молча, затем Ливий сказал: - Сульпиций, мне пришла в голову одна мысль… - Я слушаю тебя, - отозвался Котта, незаметно оглядываясь по сторонам. - Это Пророчество… Не то, что уже было, а то, которому еще предстоит явиться, оно ведь не может быть явлено нескольким Бессмертным, верно? - Ты про то, зачем мы все потянулись в Рим за тобой? Дело в том, что без нашего посредничества тебе не отыскать места, где Пророчество может тебе открыться. Но из всех нас его услышишь только ты, верно. - Нет, я имел в виду немного не это… Ведь помимо нас о грядущем Пророчестве знает еще кто – то, верно? И именно этот кто – то сейчас, вполне возможно, напал на наш след? Котта обернулся и внимательно посмотрел в глаза Терму: - Не знаю, может ли твоя идея оказаться правдоподобной, хотя у меня самого несколько раз мелькала подобная мысль. Но я могу совершенно определенно сказать тебе, Ливий, что сейчас мы вынуждены скрываться от кое – кого другого. Ливий готов был спорить на что угодно, что взгляд зеленых глаз был совершенно искренен. Метел Пий выглянул из – за угла дома и снова скрылся за ним. Происходящее его явно не касалось, но все же ему еще ни разу за свою пусть и не такую уж длинную жизнь не доводилось ощущать Зов сразу пятерых Бессмертных. Кто они, он не видел: мешали капюшоны на их головах и подступившая темнота. Слов их он тоже не слышал, но было очевидно, что они заметили его присутствие и им это не очень – то понравилось. Наконец, всадники разделились: двое поехали по направлению к Форуму, еще двое двинулись назад, а пятый неторопливо направил коня к тому дому, за которым скрывался Метел. « Ладно, хватит с меня, - подумал Пий про себя, быстро перемещаясь от угла дома к ближайшему узкому переулку, - дела этой компании меня не касаются, полюбопытствовал, и будет. В конце концов, у них есть полное право считать, что я их выслеживаю, поэтому не стоит попадаться им на глаза… » Прошмыгнув в переулок, Бессмертный немного попетлял по узким улочкам округа, в котором преимущественно проживала беднота, и остановился, прислушиваясь. Где – то горланили ночные гуляки, сердитый женский голос грозился выплеснуть на них из окна помои, но Зова больше не было слышно. Переведя дыхание, Метел пошел было дальше, пытаясь понять, куда именно его занесло и как будет вернее всего выйти к своему дому. Сообразив, что находится не так уж и далеко, он завернул за угол и почти столкнулся с каким – то человеком в сером плаще. И только тут ощутил его Зов. Марк Сур почувствовал было, как приближается Зов невидимого Бессмертного, но затем стало очевидно, что его обладатель предпочел удалиться. Пожав плечами, младший Служитель не стал искать приключений на свою голову и догонять его – слишком уж много в этом округе Рима было закоулков, где конь не смог бы проехать. Да и не следовало забираться в самые дебри города – раз уж Элефонор сказал им быть осторожными, то следовало исполнять сказанное в точности. Конечно, Старший сказал, что преследующее их Существо имеет облик Бессмертного, и, следовательно, оно перемещалось с такой же скоростью, что и они. Из этого Марк делал вывод, что оно вряд ли достигло Рима раньше их, ведь в Неаполе Элефонор, по его собственному рассказу, запер его в каком – то подвале, воспользовавшись тем, что оно далеко не всегда находится в силе. Представив, что оно сделало с подвалом, когда сила к нему вернулась, Сур поежился. Хорошо еще, что Элефонор предупредил своих товарищей, что их врага можно узнать по необычному Зову. Размышляя таким образом, Марк добрался до границы округа и поехал к месту, где Служители всегда собирались в Риме, если не было возможности договориться о другом месте встречи. На северной окраине города, в отдалении от жилых домов, находились развалины старых построек, где давно уже никто не жил. Служители уже довольно давно незаметным образом восстановили разрушенный временем спуск от фундамента одного из зданий в его подвал, который служил им местом, где можно было переночевать или укрыться в случае необходимости. Осторожно приблизившись к знакомым наполовину обрушившимся стенам, он убедился в том, что вокруг никого нет, и завел коня за единственную сохранившуюся почти целиком стену здания. Теперь оставалось дождаться остальных. Пий еще несколько мгновений ошарашено смотрел на угол дома, за которым скрылся странный Бессмертный, а потом медленно прислонился к стене и прикрыл глаза. Ему никогда не доводилось слышать о Бессмертных, чей Зов другой Бессмертный может почувствовать только тогда, когда их видит, но сейчас он сам стал свидетелем такого чуда. Однако едва ли не более зловещими были внешность и поведение неизвестного. Он был небольшого роста, лысый, худой, сутулый, выглядел лет на пятьдесят пять, а глаза его ничего не выражали. Он просто вскинул их на выскочившего из – за угла Метела, на мгновение задержал взгляд на нем и, не говоря ни слова, пошел дальше своей дорогой. Никаких враждебных намерений он не выразил, но явление это было таким мрачным и пугающим, что Пию стало не по себе, хотя трусом он себя не считал. « Не надо бояться неизвестного, просто узнай, что это такое, вот и все. » - вспомнились ему слова Эсхина. - Да, - прошептал он, - надо просто узнать, что это такое. И все встанет на свои места. Учитель никогда не ошибался. И я последую его совету. Не успел он произнести это, как вновь раздался Зов. Первой мыслью Метела было, что это таинственный Бессмертный возвращается, поэтому он обернулся в том направлении, в котором тот исчез минуту назад. Однако почти тут же Пий ощутил, что Зов исходит откуда – то у него из – за спины. Почувствовав грозящую ему опасность, он выхватил меч и обернулся, поднимая его, однако кто – то, быстрый как молния, перехватил его руку с оружием, вывернул ее, заставляя выронить клинок, и с силой ударил кулаком по лицу, отбрасывая тело Метела к стене дома. Полуоглушенный, чувствуя, как из носа идет кровь, Пий сполз вниз по стене и, преодолевая боль в голове, открыл глаза, чтобы посмотреть на человека, стоящего над ним. - Ну – ка щенок, попробуй объяснить, что тут у вас происходит, - произнес глухой злой голос. Метел вгляделся в лицо говорившего и застонал. Этого человека он видел только раз в жизни, но того раза было достаточно, чтобы запомнить Марка Плавта надолго. Конец второй части.
полная версия страницы