Форум » Наше творчество » Большие Дангларовские чтения » Ответить
Большие Дангларовские чтения
M-lle Dantes: Сегодня графоманам есть что отмечать: исполнилось 60 лет самому вредному, самому изобретательному и, чёрт побери, самому обаятельному Данглару мирового кинематографа - Алексею Жаркову! С днём рождения, Алексей Дмитриевич! По этому поводу ваша м-ль Дантес организует на форуме Большие Дангларовские чтения в честь любимого героя. Вашему вниманию представляются мои старые фанфики в стихах и прозе, написанные ещё в дофорумский период.
Ответов - 7
M-lle Dantes: Итак, БДЧ. Часть 1 Из сборника юмористических рассказов "БЛАГОРОДНЫЙ ДОНОСЧИК" ПРИНЦИП НА ПРИНЦИП Из записок помощника королевского прокурора От автора: Это был небольшой цикл рассказов, написанных от лица Вильфора, который, в свою очередь, выслушивает рассказы Данглара. Самые удачные из этих рассказов легли в основу моего ситкома "Благородный доносчик". Этот рассказ в него не вошёл. Одним из несомненных достоинств Данглара была его высочайшая принципиальность. Думаю, если бы в Марселе проводили конкурс на звание самого честного, Данглар, вне всяких сомнений, занял бы первое место. - Послушай, - спросил я однажды, - неужели у тебя никогда не возникало трений с законом? - Было, - со вздохом признался Данглар. - Но только один раз. Во всём был виноват Фернан Мондего. Он был независимая натура, даром что лопух, и никогда не отличался разборчивостью в средствах. Как-то раз мы с ним задумали написать донос. Фернан пришёл ко мне ещё утром, чтобы не терять времени зря. Итак, план доноса уже составлен, Фернан садится за стол, для вдохновения подложив под себя ногу. Я иду к шкафу за пером и бумагой, и... у меня отвисает челюсть. В шкафу пусто, как в камере из-под Дантеса. - Ничего, это дело поправимое, - говорю я, и мы со всех ног мчимся в магазин канцелярских товаров. Но там нас поджидает ещё большее разочарование. На дверях магазина висит табличка «ЗАКРЫТО». - Что же теперь делать? - убитым голосом спрашиваю я, - Зайдём в «Резерв», - предлагает Фернан. - Там обдумаем. Я вяло киваю в знак согласия. Мы поворачиваемся и плетёмся в «Резерв», навьюченные собственной досадой. Но даже горячие отбивные не могут поднять нашего настроения (вот и верь после этого в термические процессы!). Мы с унылым видом ковыряем вилками в тарелках, - Ну и где же нам достать бумагу? - наконец спрашиваю я, - У меня идея, - предлагает Фернан. - Давай ограбим магазин и заберём оттуда всё нужное. Эти слова приводят меня в ужас. - Как можно! - восклицаю я. - Ограбить магазин! Неужели ты возьмёшь такой грех на душу! - А как же ещё мы напишем донос? - говорит Фернан, давая понять, что возражения бесполезны. Честно говоря, я в жизни не оказывался перед столь сложной дилеммой. С одной стороны, общество ждёт доноса, а с другой - более гнусное деяние, чем кража со взломом, трудно и представить. - И тебя не замучит совесть? - вопрошаю я. - У меня нет совести в твоём понимании, - отвечает Фернан. - И потом, ты же сам говорил, что доносы очень полезны. - Тогда подождём развития событий, - говорю я. - Кто знает, может, завтра магазин откроется, и мы получим всё необходимое без всяких сделок с совестью. - Ладно, - соглашается Фернан, - Но если завтра магазин не откроется, я его взломаю, ты учти! После этого он встаёт и уходит, а я со вздохом облегчения доедаю его порцию, в глубине души надеясь, что за ночь Фернан всё-таки передумает. На другое утро я чуть свет прибегаю к магазину, и, когда я гляжу на дверь, то прихожу в состояние, смысл которого слово «ужас» может отразить лишь на десять процентов, На двери по-прежнему белеет табличка «ЗАКРЫТО», как символ белых тапочек, предназначенных для Фернановой совести, Я в отчаянии оборачиваюсь и вижу Фернана, который стоит позади меня, изучая табличку. - Ну что ж, - констатирует он, - придётся надеть на голову мешок, - Фернан! - говорю я, воздевая руки к небу. - Если тебе нет дела до твоей совести, подумай хотя бы о добром имени профессии благородного доносчика! Мы ведь стараемся приносить пользу обществу - и вдруг совершить кражу со взломом! Фернан презрительно хмыкает. Похоже, он просто не способен понимать подобных вещей. Тогда я решаю выложить последний козырь. - Имей в виду, - заявляю я. - Если ты ограбишь магазин, я напишу на тебя донос. Имею полное право. - На краденой бумаге? - ядовито осведомляется Фернан. Я печально умолкаю и иду домой, преисполненный самых горестных мыслей касательно будущности Фернана. Весь вечер и всю ночь тревога за него не покидает меня. Фернан приходит ко мне на следующее утро. В руках у него толстенная пачка бумаги, коробка с перьями и бутылка чернил. - Итак, ты сделал это, - скорее утверждаю, чем спрашиваю я, - Угу, - признаётся Фернан. - Ничего трудного в этом нет. Но я взял только самое необходимое - даже не стал забирать дневную выручку из кассы. - Фернан! Как ты мог! - говорю я. - Такое беззаконное деяние! Теперь я должен донести на тебя! - Что ж, мой друг, - говорит Фернан, глядя мне прямо в глаза, - ты прав: я поступил нехорошо, Ты просто обязан написать на меня донос. Даже на краденой бумаге. Он произносит эти слова так печально и искренне, что моё сердце преисполняется жалостью к нему. Тем не менее я чувствую, что не писать донос просто нельзя. И тут меня осеняет. Я беру у Фернана бумагу, перо и чернила (ну и что, что краденые), сажусь к столу и пишу вот такой донос: "Приверженец престола и веры уведомляет господина королевского прокурора, что Фернан Мондего, проживающий в посёлке Каталаны, вчера ночью проник в магазин канцелярских товаров и похитил бумаги, перьев и чернил на сумму 40 франков. Фернан сделал это, чтобы написать донос на Эдмона Дантеса, который, как нам стало известно, является злостным бонапартистом. Ожидаю принятия необходимых мер, ваш приверженец престола и веры". Прочитав донос, Фернан приходит в дикий восторг и бросается обнимать меня. Мы кладём донос в коверт, несём на почту и, преисполненные радостного ожидания, идём домой. - Ну и что же? - спросил я. - Ничего из этого не вышло, - печально ответил Данглар. - Мы очень долго ждали, когда же Эдмона арестуют, но так и не дождались. Кажется, донос пропал. Тут я вспомнил, как, только что вернувшись из Парижа, получил целую партию доносов и понёс её в кабинет прокурора. - А-а, - сказал я, - так вот что я уронил в печку, когда наступил на хвост любимой кошке моего шефа! ... После этого мы с Дангларом не разговаривали три дня.
M-lle Dantes: ДОНОС И ВИНО Данглар писал Донос однажды И пил вино, Утоляя жажду. Лопух Фернан, Сидевший рядом, За ним наблюдал Бессмысленным взглядом. Клиенты вокруг Беззвучно ели, В камине дрова Неслышно тлели... Итак, Данглар, Хоть спал давно, Закончил донос, Допил вино И, тут же проснувшись, Сказал угрюмо: "Ещё бумаги И булку с изюмом!" СЕКРЕТ ДОНОСА Ах, до чего же странно, Скажу вам, получается: Всё, что я знаю о друзьях, В доносе умещается - Про "Фараон" и про письмо, Про Эльбу, про Леклера, Про море, принципы, престол, А также и про веру. Не вижу я нигде коругом Машины или пресса, Нет скрытой кнопки под столом, И всё-таки Дантеса, Которого вот только что Мы хором поздравляли, У всех под носом замели, Пардон - арестовали. Я НЕ ВИНОВАТ Я на друга Чудесный донос Написал: О таинственных письмах И странных друзьях, Но голодный Кадрусс Его взял и сожрал, И пришлось мне Другой Сочинять второпях. А Вильфор мне сказал, Что донос бестолков, Что сгубил я талант, Разучился писать, А когда стало тихо, Я понял без слов, Что теперь он Дантеса Не станет сажать. И шумел весь Марсель, Как тропический лес, И обида на сердце Лежала, как груз. Так что, если вам жизнь Отравляет Дантес - Знайте - это не я виноват, А Кадрусс.
Джоанна: M-lle Dantes, я чувствую в своей душе нечто новое, неведомое раньше... неужто... Да, точно. Это оно. Я полюбила Данглара.
M-lle Dantes: Часть вторая. КОНДУИТ ЧЁРНОГО МАГА - И всё-таки, - заявил я, - чёрная магия - это для куриных мозгов. Подходил к концу один из последних вечеров моего отпуска. Мы с Дангларом сидели у костра и беседовали на темы, обсуждать которые днём попросту неинтересно. - Я бы так не сказал, - возразил Данглар и подкинул в огонь хворосту. - Одно время я думал точно так же. На мой взгляд, чёрная магия - это крайне подлая и непредсказуемая штука - почти такая же непредсказуемая, как живая природа. И надеяться на её помощь в нашем деле более чем бессмысленно. Я уже знал, что думает Данглар о живой природе, и поинтересовался, приходилось ли ему когда-либо прибегать к помощи чёрной магии. - Всего один раз, - ответил Данглар, - но этого было более чем достаточно. Я окончательно и бесповоротно разочаровался в её достоинствах. В то время для меня наступили чёрные дни. Я получил выговор от г-на Морреля, а мой друг и компаньон Фернан Мондего умудрился подцепить расстройство желудка. Словом, я был более чем уверен, что мне вредят какие-то сверхъестественные силы. Поэтому в один прекрасный день я отправился к Кадруссу и попросил порекомендовать мне какую-нибудь гадалку, которая снимает порчу, - Ты что, с ума сошёл? - перепугался Кадрусс. - Разве ты не слышал, что за снятие порчи сажают в собачий ящик? Несмотря на то, что его физиономия здорово напоминала недопечён¬ную булку, у меня в этот момент стало так хорошо на душе, как у Дантеса бывает после прыжка с любимой мачты. Я пожал Кадруссу руку и побежал домой. Весь вечер я думал, и в моей голове, наконец, сложился план. На другое утро я прихожу на Мельянские аллеи. - Слушай, Эдмон. - говорю я без лишних предисловий, - ты веришь в чёрную магию? Эдмон, судя по всему, настроен скептически. - Если ты про порчу и отворотный чай - не верю. Всё это глупости. Я изображаю глубочайшее возмущение. - Как можно! - восклицаю я. - В наше время без чёрной магии попросту пропадёшь! Знание простейших заклинаний куда важнее для жизни, чем умение плавать! (Эдмон недоверчиво фыркает). Милый мой друг, -продолжаю я, - ты просто не можешь себе представить, какую роль во всей этой солянке, которая обзывается жизнью, играет чёрная магия! -И, чтобы предотвратить новый выпад с его стороны, заявляю: - Имей в виду, на Мерседес вполне могут напустить порчу, И если ты научишься её снимать, представь, как ты ей поможешь! На этот раз Эдмону крыть нечем. Мы садимся за стол, и я читаю ему экспромтом сочинённую лекцию о том, как наводить и снимать порчу. - Постой-постой! - перебил я. - Ты же не умел насылать порчу! - Не умел, - признался Данглар. - И сейчас не умею. Я вообще много чего не умею. Но для благородного доносчика нет ничего невозможного. Однако кое-какой запас сведений из курса чёрной магии у меня всё-таки был, и надо было обладать моим талантом, чтобы составить на его основе полуторачасовую лекцию. Эдмон слушает меня, разинув рот. Наконец мой запас сведений истощается, и я спрашиваю: - Ну как, впечатляет? - Ага, - кивает он. - Интересная сказка получилась. Мне такой уже давно никто не рассказывал, Что поделаешь, таков Эдмон Дантес: он ни за что не признается самому себе, что у него, как ты выражаешься, куриные мозги. В тот же день я иду навестить Фернана. Он лежит в постели и охает на все лады, Ничего не попишешь, расстройство желудка - не самое лучшее состояние, - У меня к тебе есть одна просьба, - говорю я. - Если к тебе придёт прокурор и будет спрашивать, чем ты болен, говори, что Дантес наслал на тебя порчу. - Так я помру? - спрашивает Фернан со слезами в голосе (иногда просто удивляешься, до чего же бывают суеверны эти каталанцы), - Ничего, оклемаешься, - довольно бесцеремонно уверяю я его. - Главное, что Дантеса за это упрячут за решётку, -А,- говорит Фернан, - это другое дело! Мы ударили по рукам, и я отправился в «Резерв» писать донос. Всё шло как по маслу: я сажусь за свой любимый столик, спрашиваю перо, чернила и бумагу и только собираюсь вывести первое слово, как вдруг меня скручивает дьявольская боль в желудке. Некоторое время я не мог даже сдвинуться с места. Потом кое-как встал, доплёлся о дому и три дня не вставал с постели. Всё это время я был более чем уверен, что Эдмон взял мою лекцию на вооружение и наслал-таки на меня порчу. - А почему ты не донёс на Дантеса, когда поправился? - удивился я. - Так не за что было, - объяснил Данглар. - Эдмон был совсем ни при чём. Как раз, когда меня скрутило, он эти же три дня просидел дома с жуткой мигренью и даже не купался. Так что я склонен думать, что здесь не обошлось без вмешательства потустороннего мира.
M-lle Dantes: ДИАЛОГ ПОД СИКОМОРАМИ - Что происходит в "Резерве"? - Мы пишем донос. - Просто донос, полагаете вы? - Полагаю. Я ведь друзьям, как умею, глаза открываю И помогаю ответы найти на вопрос. - Что же за этим последует? - Будет арест. - Будет арест, вы считаете? - Да, я считаю. Я не судья, но доносы пишу и читаю, И не скажу, чтоб на этом поставили крест. - Что же из этого выйдет? - А выйдет допрос. - Будет допрос, вы уверены? - Да, я уверен. Я уже слышал (и слух этот мною проверен), Что прокурор занялся этим делом всерьёз. - Что же из этого следует? - Следует сесть, Сесть попрочнее, с комфортом и зря не сердиться. - Вы полагаете, мне уже стоит садиться? - Я полагаю, что лучше в бутылку не лезть. Лучше не лезть и тюремщика не задевать, Ибо в тюрьме не годится шуметь и возиться... - Вы полагаете, всё это может случиться?! - Я полагаю, что этого следует ждать. ИСТОРИЧЕСКИЙ ДОНОС Впиши имя соседа в историю страны! Склянка тёмного стекла, Где хранилися чернила, Полной неспроста была И на мысли наводила. Исторический донос Сочинял я понемногу И, держа по ветру нос, Вспоминал свою дорогу. Пр. Каждый пишет, что он слышит, Каждый слышит, кто как дышит, Как услышит, так напишет - Для суда и для души. Так традиция велела. Почему? Не наше дело, Так что - слушай и пиши. Было море в двух шагах, Было принципа в избытке - В предложеньях, и в словах, И в идее для пропитки. Я восторженно дрожал Пред открывшимся талантом И под ручку с комендантом Сам себя воображал. Пр. Каждый пишет, что он слышит, Каждый слышит, кто как дышит, Как услышит, так напишет - Для суда и для души. Так традиция велела. Почему? Не наше дело, Так что - слушай и пиши. Подлинность не есть вопрос, Бонапарт не есть овечка - Дайте дописать донос До последнего словечка. Ах, хватило бы чернил В этой маленькой бутылке - Я б все мысли изложил, Что давно лежат в копилке! Пр. Каждый пишет, что он слышит, Каждый слышит, кто как дышит... Тсс-сс! ТЕЛЕГА В телеге анонимной Всю правду изложу, А кто её составил - Убей, не подскажу. Скрипит моя телега, Мне некуда спешить - Могу одной я левой Проблемы все решить. Фернан меня похвалит, Кадрусс меня поймёт, Вильфор моё творенье Получит и прочтёт. А что же до Эдмона - Зачем с вопросом лезть? Проста его задача - В тюрьму с комфортом сесть. Фернан сидит, скучает, Отпугивает мух, А я свою смекалку Расхваливаю вслух, А, дописав телегу, Среди других бумаг Ненужный мог автограф Оставлю просто так.
M-lle Dantes: Джоанна пишет: Я полюбила Данглара Благодарю. Это лучший комплимент, которого может дождаться автор.
M-lle Dantes: ОТРЫВКИ ИЗ ПОВЕСТИ "ДНЕВНИК ОДНОГО ДОНОСЧИКА" От автора. О том периоде, когда я писала этот фанфик, вспоминать не слишком приятно. Скажу только, что я перессорилась со всей семьёй и впала в депрессию. Так что, можно сказать, Данглар меня спас. За анахронизмы тапочками не бить - это моя неизменная примочка. Несколько фрагментов "Дневника" вошли в ситком "Благородный доносчик". *** Но Эдмон... Зачем он шепчет Мерседес на ушко всякие комплименты? Разве не лучше выложить всё как есть? Зачем он выделывает в воде разные штуковины, от которых у Мерседес, извиняюсь, глаза на лоб лезут? Зачем вообще эти свиданки? Я как-то видел, как Карконта лупила Кадрусса кочергой (не подумайте, что я за насилие - он первый начал). Так вот: где гарантия, что у Эдмона не кончится тем же самым? *** Странное дело: стоит только научиться плавать на спине с левой ногой за правым ухом, как, откуда ни возьмись, появляются поклонники и смотрят тебе в рот. Неужели так просто? Хм, а не завести ли и мне поклонников? Может, мне научиться фигурно тонуть? Вот тогда и прославлюсь... правда, посмертно. *** Эдмон Дантес пахнет солёной водой, Кадрусс - вишнёвой наливкой, Вильфор - старым портфелем, а я... многоточие... *** Кому нужны подмоченные доносы? Разве что прокурору с подмоченной репутацией... *** Меня мучает пять вопросов. Вопрос - это такая штука, которую задают подсудимому на допросе. Интересно, что будет, если замка Иф вдруг не станет - закроют, скажем, или музей там учредят? Ой, мама моя, лучше и не думать, а то зачем же донос писать? Есть ли жизнь на других планетах, и если есть, то пишут ли там доносы? И каким, интересно, щупальцем - правым или левым? И что с ними происходит, когда бывает солнечное затмение? Ох, Данглар, Данглар, ты на этой почве когда-нибудь окончательно свихнёшься! Почему Эдмон всё хотел отрастить усы, а вчера побрился и чёлочку отпустил? Кадрусс говорит - это он жениться собрался, а я подумал: хорошо ещё, Данглар, что нет у тебя никакой личной жизни. А то во вторник побреешься, в среду пострижёшься, а в четверг и вовсе зубы выбьешь. И главное, всё это настоящая личная жизнь, потому что на лице отражается... Зачем бонапартисты ходят в свои бонапартистские клубы, хотя и знают, что за это сажают в тюрьму? Они, конечно, глупые, но иной раз просто жалко становится: ещё утром орал такой бонапартист в своём клубе, а вечером орёт и ругается уже в замке Иф. Да ещё при транспортировке веслом в зубы заехали... Почему, когда я перепутаю в счетах двойку с пятёркой или шестёрку с девяткой, мне делают выговор, а Эдмон возит домой контрабандный кофе - и ничего? Говорят, это он папаше дефициты возит, а у меня папаши нет - и что же? Разве нельзя возить гостинцы самому себе? Где справедливость?! *** Ах, что я видел во сне! Будто бы меня назначили комендантом замка Иф. Все бонапартисты ходят по камерам, трескают баланду и выпиливают табуретки. А я расхаживаю туда-сюда и смотрю, всё ли в порядке. На мне мундир с эполетами и уйма медалей - двадцать на животе и четыре на спине (я нарочно смотрелся в два зеркала). Захожу в одну камеру, а там сидит Дантес. Я ему: "Сидишь?" Он мне: "Сижу". Я: "Ну как, скучаешь?" Он: "Пока нет". "Ну-ну, - сказал я, - давай", - и направился к двери. А он как даст мне табуреткой по макушке! Я проснулся. Темно. В окно подглядывает луна. На полу валяется толковый словарь. Это, значит, он на меня шлёпнулся. Уй-юй-юй! Спать уже не хотелось. Зажёг свечку, а сам думал: к чему бы это? А может, сон был мне в руку? Тогда в какую - в правую или в левую? *** В "Резерв" больше не хожу. Вторую неделю подают один гороховый суп. Господи, что они туда намешали? Неужели клей для туфель? Решил для разнообразия сам сварить обед. Как я собой гордился! Накрыл стол, как к празднику, даже цветы поставил. Цветы-то цветами, но попробуй разжевать котлету, когда она, извиняюсь, твёрже утюга?! А суп?! Таким супом в замке Иф клопов травят! *** У Вильфора есть одна особенность: если он на кого злобу затаит, а злиться некогда, он этого обидчика запишет в свой блокнотик, а потом делает оргвыводы. А я что, хуже? Надо бы записать все мои огорчения, а то ещё забуду. Прокурор моими доносами не интересу-уется! В моей чернильнице накопилась целая уйма мух. Ненавижу живую природу! Море - надоело до тошноты, деревья, если плодовые, ещё куда ни шло. Но зачем на свете мухи?! Фернан опрокинул на мой донос тарелку с супом. Никогда больше не буд водиться с каталанцами! Сегодня купил пончиков и наелся до отвала. Это, правда, не огорчение, а радость. Впрочем, радостей в последнее время стало так мало, что говорить о них отдельно просто нет никакого смысла... *** Когда я был маленький, я всерьёз думал: хорошо только там, где меня нету. И вот что странно: очень многие тогда были со мной согласны. А кое-кто и сейчас в этом убеждён. *** Фернан не выдержал и решил утопиться. Слопал дюжину пончиков для тяжести, нацарапал мелом на дверях записку (цитирую): "В маей смерти прашу винить Эдмона Дантеса, штоб ему пуста было!" *** Комендант Бертье. Всех впускает, никого не выпускает. Антуан на днях рассказывал, что комендант по праздникам сам обходит замок. Четверых заключённых через дверь поздравит, а к пятому в камеру зайдёт. А я лично думаю, что лучше быть... шестым и принимать поздравления на свободе. *** Видел комиссара. На днях иду мимо жандармерии, а он высунулся в окно и говорит: "Чего этот под нашими окнами шатается? Его, пожалуй, и арестовать не за что". Ишь какой! Так тебе и позволили принципиальных доносчиков хватать! *** Капитан Леклер сыграл в ящик. Ой, извиняюсь, записался в лучший бонапартистский клуб. Жалко, конечно. Ну что ж, с кем не бывает... *** Комендант Бертье сильно не в духе. За последнюю неделю ни одного арестанта, так что тухлые кильки пропадают зря. *** Кадрусс говорит, что я слишком мало ем. Фернан говорит, что я слишком много думаю. А Эдмон вообще говорит, что мне надо побольше двигаться. Господи! Сколько работы на меня одного! *** Приснилось мне, что я плыву по морю, причём своим ходом, без всякой лодки (да уж, чего не взбредёт в голову!). Закат. И небо розовое, и море розовое, и вода тёплая, как в ванне. И вдруг подплывает ко мне толстая синяя рыба, скрестила на пузе золотые плавнички и спрашивает: "А ты письмо в Париж отправил?" НА ПОЗИЦИИ ДОНОСЧИКА Это стихотворение тоже входило в "Дневник" Представьте себе, Мне неважно, Что к свадьбе, знать, Снится кошмар, Что топать по Эльбе Не страшно И в отпуск ушёл Комиссар! Мне даже Совсем нету дела, Что твёрдо Дантес Убеждён: Уж если в тюрьме Не сидел он, То, значит, Не сядет потом! Нет, мне всё До лампочки просто! Как жил, Так и буду я жить! Рискну Анонимным доносом Себя от печали Лечить!
полная версия страницы