Форум » Наше творчество » Фанфикшен и юмор-2 » Ответить
Фанфикшен и юмор-2
M-lle Dantes: Дорогу талантам!!!
M-lle Dantes: Сегодня в универе у меня резко упало настроение. Вот результат... ЛА-МАНШСКАЯ ЭЛЕГИЯ (Городницкий, "На материк") Со злой тоски не матерись, Сегодня ты без порто пьян: На материк, на материк Плывёт с друзьями д'Артаньян. Кругом пурга, кругом зима, Дуэль закончилась, друзья. Уйти б в бега, сойти б с ума, Но есть фелука "Молния"! Пойдут неслабые дела, Задышат бочки горячо, Но если шлюпка уплыла, Уж лучше - графское плечо! Мне не дожить до корабля, Но ты, Атос, не обессудь. Кинжал воткнулся с мыслью "мля..." В непробиваемую грудь. Со злой тоски не матерись: В груди дыра, накрылся план - Но хуже, что на материк Плывёт с друзьями д'Артаньян.
Джоанна: M-lle Dantes, снова убили - и это меня-то! Но айл би бэк, чтобы читать еще!
Лейтенант Чижик: Не скажу, чтобы это был совсем юмор, но всё же :) ПЕСНЬ О ВЕЩЕМ АТОСЕ Как ныне сбирается граф де Ла Фер С женою своей на охоту – Подать ей урок благородных манер, А, может, ещё для чего-то. Но тут человек подбегает к нему И графу он так говорит своему: «Напрасно ты, граф, на красотку одну Надел подвенечное платье. Нашёл бы себе ты другую жену, И жизнь была б проще в квадрате!» И он к небесам начинает взывать, Мол, надо несчастьем любовь называть. И граф говорит человеку тогда, Презрев радикальность дилеммы: «На ком я женился – моя лишь беда, И, кстати, мои же проблемы! А ты не совался бы в чужие дела, И жизнь твоя б проще и лучше была». «О, граф, раз не хочешь ты знать ничего, Раз слушать не хочешь совета, То примешь судьбу от коня своего И лилии буйного цвета! И сам к небесам будешь долго взывать, Что надо несчастьем любовь называть». Но слову его граф внимать не хотел, Пророчества он не боялся (А, может, бывал он избыточно смел, Когда божаси нализался) И на предсказанье махнувши рукой, Поехал он в лес со своею женой. Супруги счастливые по лесу мчат, Умильно друг другом любуясь, И весело добрые кони фырчат, Рукам седоков повинуясь. Вертят головами туда и сюда, Однако нигде не таится беда. Но лошадь горячая вдруг понесла, Незнамо чего испугавшись, И тут же столбом соляным замерла, Внезапно на свечку поднявшись. Тут тяга земная своё забрала, И, вскрикнув, графиня упала с седла. Испуганный граф, от волненья немой, Коня своего оставляет, К супруге бросается он дорогой, Кинжалом корсет разрезает... И видит на бархатной коже плеча Позорный рисунок, клеймо палача. И граф с отвращением платие рвёт, На землю бросает воровку, Дрожащей рукою с седла он берёт Из пеньки суровой верёвку. Потом через ветку бросает петлю И вешает тут же супругу свою. Во погребе тёмном, на бочке вина, Граф с пьяной слезой вспоминает, Какой непорочной казалась жена, Как демоном ангел бывает. И он к небесам начинает взывать, Мол, надо проклятьем любовь называть.
M-lle Dantes: Чижик, это восторг!
мать Людовика XIV: Лейтенант Чижик Как там у нас с пристройкой к моему склепу?)
Лейтенант Чижик: В соавторстве с R.K.M. Публикуется без её согласия. СПОРТИВНЫЙ ОБЗОР Добрый вечер, дамы и господа! С вами я, канцлер Сегье, и обзор спортивных новостей за неделю. Пожалуйста, запаситесь заранее водой, нюхательными солями, мужеством и подушками безопасности – я начинаю! Главным спортивным событием этой недели стал, конечно, товарищеский футбольный матч сборной команды гвардейцев его высокопреосвященства кардинала Ришелье против команды мушкетёров его величества. Напоминаю, что команды боролись за право встретиться со сборной Англии на острове Рэ или под Ла-Рошелью. Этот матч наверняка войдёт в историю, судя по количеству рекордов, зафиксированных во время него. Например, д'Артаньян был удалён с поля поистине рекордное количество раз, при чём впервые – за пять минут до начала матча. Несмотря на то, что форвард мушкетёров появлялся на поле часто, но недолго, ему всё же удалось как следует боднуть форварда гвардейцев де Варда... Арамис, нападающий мушкетёрской сборной, в первые же минуты матча получил лёгкую контузию мячом, замешкавшись, посылая воздушный поцелуй герцогине де Шеврез. По только что рассекреченным данным, герцогиня пробралась на трибуны, переодевшись мужчиной, и даже протащила с собой огромный плакат «СУДЬЮ НА МЫЛО!!!!!!». Напомню, что судил игру кардинал Ришелье... Кстати, воздушный поцелуй Арамиса едва не сорвал матч – на трибунах охране пришлось разнимать ожесточённую потасовку сразу пятнадцати герцогинь. После тайм-аута в команде мушкетёров были проведены срочные замены – в раздевалку откуда-то проникло полдюжины бутылок анжуйского. Тогда же небезызвестный Атос предложил дополнить правила футбола требованием перед подножкой предуведомить жертву за пять минут и в письменном виде... Что дважды проделал во втором тайме, но нападающий гвардейцев Каюзак всё равно ушёл с расквашенным носом. В конце матча случилось нечто уж совсем из ряда вон выходящее: мушкетёры Атос, Портос, Арамис и д'Артаньян окружили гвардейца Бикара и уговаривали его отдать мяч по-хорошему. Матч закончился со счётом... Со счётом... Тут мне подсказывают, что кардинал подсуживал своим, но это, конечно, неправда... Господин Арамис, потрудитесь исчезнуть из кадра! Вы потом вызовете меня на дуэль за разглашение ваших маленьких секретов! И попросите своего друга д'Артаньяна, чтобы он перестал бить оператора хотя бы на время, пока я объявляю, с каким счётом закончился матч... Спасибо. Дамы и господа, прежде чем я буду неминуемо убит на дуэли с четырьмя головорезами, которые только и дожидаются окончания обзора, объявляю счёт: 1:5 в пользу мушкетёров! Правда, по другим данным 0,5:5, и в этом-то якобы и заключалось подсуживание его высокопреосвященства... Не знаю, по каким критериям там начислялись очки – по количеству выведенных и строя игроков, не иначе. Скоро будет назначена дата, когда команда мушкетёров встретиться со сборной Англии... Судя по улыбке Арамиса, который наконец-то убрался из кадра, следующий обзор буду вести не я. До свидания, дамы и господа, вернее, прощайте! Помолитесь там кто-нибудь за бедного канцлера...
мать Людовика XIV: Лейтенант Чижик Бравоо!!!))) Респект!
M-lle Dantes: Я почувствовала, что должна писать. Это то, что я сочинила вчера вечером. МИССИЯ НЕВЫПОЛНИМА За проект аббата Фариа отдельное спасибо бывшей участнице форума м-ль Иоганне Камера в замке Иф. Аббат Фариа рисует на стене чертёж самогонного апппарата. Эдмон сидит на нарах и сосредоточенно чешет в затылке. Эдмон: Отец мой, а разрешите задать вам один некорректный вопрос? Фариа (оторвавшись от чертежа): Некорректный? Эдмон: Неполиткорректный. Фариа (после небольшой паузы): Сознаюсь, сын мой, грешен. Люблю анекдоты про чукчу. Особенно вот этот... Эдмон (перебивает): Да нет, я в другом смысле. Скажите, отец мой, за что вы сели? Пауза. Фариа: Знаете, сын мой, это долгая история. Я прекрасно понимаю, что спешить некуда, но... наверное, лучше поясню вам на наглядном примере. Эдмон (почёсывает лоб): Валяйте. Фариа: Так вот, скажите, что вам на данный момент больше всего хочется? Ну, не считая свободы. Эдмон (убедившись, что чесательный потенциал затылка исчерпан, скребёт колено, вид на которое открывается через прореху в тюремных штанах. После паузы): Поплавать хочу. Или хотя бы смыть с себя всю эту гадость. А то чешусь, как ёжик из анекдота... Фариа: Ёжик? Слушайте, я такого не помню. Расскажите потом. Так вот, насчёт вашего желания. Вам ведь выдают кувшин воды каждый день? Эдмон (поправляет): Выдавали. Я его разбил, чтобы рыть подкоп. Теперь дают жестяное ведёрко. Фариа: Неважно. Так вот, вполне можно отливать из этого ведёрка немного воды... ну, скажем, себе в карманы. А черепки от кувшина вам тоже пригодятся. Вынимаете из пола каменную плиту и ройте под ней ванну. А потом, когда будет готово, сливаете туда ваш стратегический запас воды из карманов. И можете посвящать себя личной гигиене. Эдмон (на секунду оторопел и даже чесаться перестал): Э-э... отец мой... я, конечно, вообще-то хорошо воспитанный... был... но всё-таки, мне кажется, что-то у вас где-то как-то не так... Пауза. Фариа (задумчиво): Вот и с объединением Италии то же самое... КОНЕЦ
Джоанна: M-lle Dantes пишет: Фариа (задумчиво): Вот и с объединением Италии то же самое... За такое сядешь!
Настена: Из доклада капитана гвардейцев Ла Удиньера кардиналу Ришелье: 13.00 - В приемную приходил г-н д'Артаньян, требовал свидания с его высокопреосвященством, говорил о какой-то похищенной девице, мушкетер в неадекватном состоянии, сильно пьян, угрожал гвардейцам расправой, сообщил, что работает в гвардии Дезессара, Тревиля и короля одновременно. 14.00 - Опять приходил д'Артаньян, пьян, сообщил, что если не вернут Констанцию, он привезет королеве камешки 15.00 - д'Артаньян опять пьян, сказал, что проткнул Варда шпагой, пусть вернут Констанцию. 16.00 - Приполз д'Артаньян, пьян, ругался, матерился, сказал, что миледи так и надо...
Настена: На дороге между военным лагерем и Красной голубятней: - кардинал: Кто идет? - Атос, Портос, Арамис, - может вам еще и свои настоящие имена назвать?
M-lle Dantes: АШИПОЧКА ВЫШЛА... Берег моря возле Каталан. Только что прошёл дождь. Сильно парит. На песке лежит перевёрнутая лодка. Не сразу, но становится понятно, что она медленно-медленно двигается... Из-за скалы, непринуждённо болтая, выходят мокрые до нитки Вильфор и Рене, обмахиваясь от духоты бесполезными зонтиками. Лодка (подпрыгивая в воздух метра на два и оказываясь Фернаном): Ага! Попались, голубчики! Рене с тихим писком прижимается к жениху. Вильфор (медленно, с расстановкой): Так вот вы какие, пираты Карибского моря... Фернан (понял, что ошибся адресом, но лица не теряет): Ага. Могу автограф дать. Вильфор (зловеще усмехаясь): Дадите, дадите. На чистосердечном признании. Фернан (опешив): Это как это?! Вильфор: Сейчас, сейчас объясню. Рене, подай-ка мне уголовный кодекс! Рене заходит к Вильфору в тыл и осторожно извлекает из заднего кармана его брюк размокшую голубую книжицу. Вильфор (пытаясь разлепить страницы): Так-так-так... Пиратство, то есть захват судна с преступными намерениями... карается тюремным заключением на... (воюет со страницами) от чёрт!.. в общем, сидеть вам не пересидеть. Я за вами, между прочим, с первого сезона охочусь. Фернан: Так нечестно!!! (подносит к очкам Вильфора внушительный кулак) Рене снова пищит. Вильфор: Но-но! Это уже... (пытается листать УК, но никак не может сладить со страницами и, наконец, плюнув, забрасывает злополучную книговину в море. На одном дыхании) нападение на лицо и его близких в связи с его служебным положением с угрозами и отказом от дачи показаний, плюс применение подручного предмета в качестве оружия! Воть! Фернан (растерянно): Как оружие? (поспешно прячет нож в карман) Лодка, эта... не оружие. Это типа средства производства! Вильфор (зловеще притягивает его к себе, в самое ухо): Имей в виду, родное сердце: я твой донос к сведению не приму! Фернан (рычит): Ах ты козявка четырёхглазая! Я, значит, писал-писал, потом пальцы от чернил еле оттёр, язык до сих пор горит от конверта - а ты шлангом притворяешься?!!! (Осёкся) А ты почём знаешь, что донос мой? Вильфор (ехидно): Элементарно, Ватсон. Только с такой рожей можно написать "пракурор" и "увидамляет". Фернан (растерянно): Это мне так Данглар диктовал! Он сказал, это олбанский! Вильфор: Вот пусть твой Даглар и увидамляет своего олбанского пракурора, а я никакого Дантеса аристовывать не буду. (Задумчиво) Если, конечно, не извинишься по-хорошему... Фернан (скороговоркой): Прокурор, простите... Извините... Я больше не буду! Обознатушки... Перепрятушки... Накрывается лодкой и в темпе удирает. Вильфор (удовлетворённо): То-то же... Из воды выходит Эдмон. В руках у него многострадальный УК. Эдмон (возмущённо): Вы что, глаза дома забыли? Я тут себе плаваю, и на тебе - летит эта макулатура прямо в физиономию! Я ж задохнуться мог! Счас как ответите (не глядя, раскрывает УК) за причинение вреда здоровью по неосторожности! Вильфор (на всякий случай отстраняясь): Ашипочка вышла... КОНЕЦ
Iren: M-lle Dantes Браво!!!
Valery: M-lle Dantes Великолепно!)
M-lle Dantes: СКАЗОЧКА ПРО МОРДАУНТА, КОТОРЫЙ УМЕЛ СЧИТАТЬ ДО ДЕСЯТИ Жил-был Мордаунт, у которого не было ни мамы, ни папы. Но однажды добрый дядя Кромвель научил его считать до десяти. Мордаунт страшно обрадовался и принялся всё считать. - Я - это раз! - сказал он. Тут подошёл Рауль и спросил: - Ты что это делаешь? - Считаю, - с гордостью ответил Мордаунт. - Меня дядя Кромвель научил. Вот, смотри: я - это раз. Рауль - это два. Рауль ничего не понял, но на всякий случай ему стало страшно. - Па-апа! - захныкал он. - Он меня счита-ает! - В чём дело? - спросил Атос. - Это кто тебя обидел?! - Он меня сосчитал! - Это как это? - удивился Атос (он был не совсем трезв). - Да очень просто! - ответил Мордаунт. - Я - это раз. Рауль - это два. Атос - это три. - Ну вот! - всхлипнул Рауль из-за папиной спины. - Теперь он и тебя сосчитал! Атос, как мы уже сказали, был не совсем трезв. Поэтому он рассердился: - Оставь виконта в покое! - рявкнул он и погнался за Мордаунтом. Так они бежали-бежали и наткнулись на Портоса. На ОЧЕНЬ голодного Портоса. - Эй! - сказал Портос. - Вы куда несётесь, да ещё без завтрака? - Мордаунта бить! - прохныкал Рауль. - Он нас всех считает! - Как это - считает? - удивился Портос (ему это было простительно). - Да очень просто! - не выдержал Мордаунт. - Я - это раз. Рауль - это два. Атос - это три. Портос - это четыре. - Вот видишь! - продолжал Рауль. - Теперь он и тебя сосчитал! - Што-ооо?!!! - разозлился Портос. - Ну, я ему щас... И рванул за Мордаунтом, размахивая внушительными кулаками. А за ним еле поспевали Атос и Рауль. И тут им попался Арамис, который сидел на травке, оплакивая пропажу своих локонов. - Куда бежим? - безучастно осведомился он. - За этим... змеёнышем! - пропыхтел Портос. - Он нас, видите ли, считает! - Это кем он нас считает? - удивился Арамис. - Да не кем, а просто считаю! - чуть не плача, выпалил Мордаунт. - Я - это раз. Рауль - это два. Атос - это три. Портос - это четыре. Арамис - это пять. Вот этого говорить не следовало. Потому что Арамис всё воспринимал в свете исчезнувших локонов. - Да ты что, издеваешься?! - завопил он неарамисовским голосом и бросился в погоню, держа в зубах шпагу. И надо же было случиться, что именно на пути у них д'Артаньян заканчивал подкоп для Карла Первого. Когда он вылез из ямы, вся компания в составе Рауля, Атоса, Портоса и Арамиса наткнулась на него. - Тысяча чертей! - прорычал д'Артаньян. - Спасёшь с вами короля, как же! - Какой король! - хором закричали все три мушкетёра. - Вот этот гадёныш нас считает! Д'Артаньян сам считал, как Архимед. Так что ему решительно не понравилось, что у него тырят лавры, да ещё и рушат при этом подкопы. - И как это мы считаем? - осведомился он тоном, в котором звучало не меньше литра аква-тофаны. - Ну как - как?! - Мордаунт обиженно хлюпнул носом. - Я - это раз. Рауль - это два. Атос - это три. Портос - это четыре. Арамис - это пять. Д'Артаньян - это шесть. - А за "шестёрку" ответишь! - гасконец выхватил шпагу и рванул за Мордаунтом. - Или у меня на лбу не написано, что я лейтенант королевских мушкетёров?! Вот так, ломая и круша все достижения кромвелевской революции, вся компания ворвалась на борт фелуки "Молния". Фелука была нагружена порохом. У штурвала стоял капитан Грослоу, а на палубе сидели на вещах Гримо, Мушкетон и Блезуа. Как только мушкетёры и Мордаунт оказались на борту, якорный канат лопнул, и фелуку понесло через Ла-Манш к берегам Франции. - Тысяча зелёных чертей! - взревел капитан Грослоу. - Моя фелука выдержит только десять пассажиров! Кто здесь умеет считать до десяти? Иначе взорву всю посудину к мазарининой бабушке! И тут все с надеждой поглядели на Мордаунта, который в это время чиркал спичками возле бочек с порохом. - Ну хорошо, - Мордаунт с неохотой оторвался от интересного занятия. - Я - это раз. Рауль - это два. Атос - это три. Портос - это четыре. Арамис - это пять. Д'Артаньян - это шесть. Гримо - это семь. Мушкетон - это восемь. Блезуа - это девять. И капитан Грослоу - это десять. Пока он считал, фитиль загорелся. Мушкетёры не стали дожидаться и вместе со слугами, вещами и провизией перебрались в шлюпку. - Урра! - заорал Грослоу. - Мы спасены! Вот тут-то фелука и грохнула. Капитан Грослоу взлетел на воздух и приземлился потом на маленький островок где-то в Тихом океане. А Мордаунт плюхнулся в воду возле шлюпки с мушкетёрами. - Хм, - задумчиво сказал Атос. - Может, спасём его? - А зачем? - спросили остальные. - Ну, он же умеет считать до десяти. Заберём его во Францию - пусть отмеряет нам гвардейцев для дуэли. Ну вот, собственно, и всё. Теперь Мордаунт стоит на турникете возле монастыря Дешо и пропускает туда гвардейцев строго по десять штук. А Рауль пошёл в школу и мечтает стать лучшим дворянином Франции.
Лейтенант Чижик: КОЛЫБЕЛЬНАЯ АТОСА (тема из передачи "Спокойной ночи, малыши") Спят усталые игрушки, Книжки спят, Погреба, стаканы, кружки Ждут ребят. За день мы устали очень, Выпить хочется – не мочи, Херес доставай, Баю-бай... Спьяну можно передраться У Дешо, За подвесками смотаться Хорошо. За чужой жены пропажу Угодить потом под стражу, Херес доставай, Баю-бай... Баю-бай, должны всё люди Ночью спать. Баю-баю, завтра будет День опять, И придётся д'Артаньяна Допросить, что нёс ты спьяну, Херес доставай, Баю-бай...
Джоанна: СЛЕДСТВЕННЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ Разговор в доме Кромвеля быстро миновал стадию "От палача слышу" и безнадежно завяз в дебрях сказки про белого бычка. На все обвинения в адрес миледи Мордаунт упорно отвечал единственным доводом, которого никто не мог опровергнуть: "Это была моя мать". Оппоненты уже склонялись к мысли, что ее стоило обезглавить за одно только это. Д'Артаньян уже не кипел, а выкипел, и готов был в любую минуту воспламениться. Портос успел проголодаться и яростно жевал свои усы. Атос сидел в своем углу неподвижно, как статуя, и дремал. Один Арамис не утрачивал надежды направить разговор в нужное ему русло. - Так вы, сударь, значит, не верите, что ваша матушка была отравительницей? - вкрадчиво осведомился он. - Это была моя мать, - согласился Мордаунт. - И вы готовы доказать это? В смысле, что она не отравительница? Мордаунт прикинул, к чему он клонит, решил, что речь идет всего лишь об очередном ответе на вопрос, и повторил безапелляционным тоном: - Это была моя мать. - Вот и отлично. - Арамис подошел к окну, распахнул ставни и крикнул, выглянув наружу: - Блезуа! Несите! Через минуту на лестнице послышались шаги, и на пороге возник Блезуа. Он опасливо держал на вытянутых руках какой-то сверток и явно был рад поскорей сплавить его Арамису. - Замечательно! - просиял Арамис, принимая сверток. - Говорят, если держать какую-нибудь вещь в доме семь лет, то она для чего-нибудь да пригодится. Ну, а если хранить ее двадцать лет, то она пригодится втройне. Он стал аккуратно разворачивать плотную материю. Все неотрывно следили за его действиями; даже Атос встрепенулся. Наконец лоскут ткани был размотан, и под ним оказалась... - Какая прелесть! - возликовал Портос. ...бутылка. - Не спешите так радоваться, друг мой, - урезонил его Арамис. - Эту бутылку я нашел в келье миледи в бетюнском монастыре кармелиток. Все уставились на бутылку так, словно она зашипела. - Она хранилась как тайное оружие в моем арсенале, и вот, наконец, понадобилась. Господин Мордаунт, - обратился Арамис к молодому человеку. - Вы ведь хотите убедить нас в том, что мы заблуждались относительно вашей матушки? Ну так не откажите в любезности, докажите нам свою правоту: отведайте этого вина. - Шевалье д'Эрбле, - отвечал Мордаунт. - Среди всех обвинений, выдвинутых вами в адрес моей матери, не было лишь одного: даже вы не заподозрили ее в том, что она роняла меня из колыбели. Откуда мне знать, что на самом деле в этой бутылке? Мало ли что вы за двадцать лет успели туда добавить. - Добавить туда что бы то ни было означало бы усомниться в таланте вашей матушки как отравительницы, - возразил Арамис. - А я всегда галантен по отношению к дамам. Кроме того, я могу дать вам слово чести, что с того момента, как я нашел эту бутылку, в нее не только ничего не добавляли, но ее и ни разу не раскупоривали. Последним человеком, касавшимся этой пробки, была ваша матушка. Или вы сомневаетесь в моем слове? Мордаунт понял, в какую западню его заманили. Вырази он сомнения в слове Арамиса, его в лучшем случае вызовут на дуэль, а то и просто прирежут под благовидным соусом "Да как ты смеешь!". А у него на этот вечер были совсем другие планы. "Это была моя мать", - напомнил он уже не мушкетерам, а себе самому, и, кивнув головой, сказал как можно более твердо: - Хорошо. Открывайте бутылку! Арамис хищно улыбнулся и принялся вытаскивать пробку. - А стаканы? - спохватился Портос. - Они нам без надобности, мой друг, - ответил Арамис. - Пить будет один господин Мордаунт, и в силу исключительности этого момента, думаю, мы обойдемся без церемоний. - Он протянул Мордаунту раскупоренную бутылку и скомандовал: - Из горла! Мордаунт испепелил его взглядом, взял бутылку, и быстро, дабы не растерять решимости, сделал глоток. - Еще, - проговорил Арамис, хмуря брови. Еще глоток. Остальные следили за этой сценой, не отрывая глаз. - До дна, - процедил Арамис. Атос поднялся с места. - Вы что, издеваетесь?! - завопил Мордаунт. Бутылка была полна на три четверти. - До дна, - повторил Арамис, опуская руку на эфес шпаги. - Арамис, послушайте... - начал Атос. - Пейте! - гаркнул Арамис. Мордаунт, понимая, что отступать уже некуда, снова поднес бутылку к губам. - Арамис, так, все-таки, нельзя! - воскликнул Атос. - Надо... - Атос, ваше великодушие сейчас неуместно! - Но это... - Предоставьте все высшей воле, Атос! Пусть судьба решает. Атос рухнул обратно на стул и закрыл лицо руками. Пустая бутылка упала на пол и укатилась под стол. Арамис, д'Артаньян и Портос обступили Мордаунта, сидевшего с побелевшим лицом и закрытыми глазами, и внимательно разглядывали его. - Дышит? - негромко спросил д'Артаньян. Портос осторожно коснулся плеча Мордаунта. - М-м-м? - послышалось в ответ. Мордаунт мотнул головой, открыл глаза и исподлобья уставился на мушкетеров. - Чего пялитесь? - мрачно буркнул он. - Вот живучий, щенок! - вырвалось у д'Артаньяна. Мордаунт сфокусировал на нем нехороший взгляд и тихо переспросил: - Ч-чего? Д'Артаньян недоуменно оглянулся на друзей. Атос убрал руки от лица и внимательно следил за происходящим. Портос выглядел озадаченным. Арамис хмурился. Мордаунт поднялся с места и покачнулся. - Т-ты! Ты чего сказал? - Я? С вашего, сударь, позволения, я выразил удивление... - Ты мою мать сукой назвал? На счастье нашего гасконца, Мордаунт видел перед собой сразу двух, а то и трех д'Артаньянов, и прямой правый достался тому из них, который ему особенно не понравился, лишь вскользь задев скулу оригинала. - Волчина позорный! - взревел Мордаунт, выдав лексиконом свое беспризорное детство. Избежать бокового удара оказалось сложнее: беспрепятственно пролетев сквозь д'Артаньянов призрачных, он пришелся прямо в ухо настоящему. Д'Артаньяна охватила сложная гамма чувств. Во-первых, он испытывал жгучее желание дать сдачи. Во-вторых, он знал, что дворянину махать кулаками не подобает, и у него, в отличие от Мордаунта, не будет даже той отмазки, что у него-де в биографии беспризорщина. В-третьих, руки чесались схватиться за шпагу. В-четвертых, он понимал, что нападать со шпагой на крепко нетрезвого и нетвердо держащегося на ногах человека тоже не комильфо. Тем временем Мордаунт сделал попытку сграбастать д'Артаньяна за грудки, но промахнулся и повалился на стол. В глазах его вспыхнула радость, как у ребенка, получившего на Рождество в подарок первый всамделишный пистолет. С торжествующим воплем он выпрямился, без видимых усилий отрывая дубовый стол от пола и поднимая его в воздух. Французы бросились врассыпную. Отрезанный от двери д'Артаньян рассудил, что правила чести не запрещают обороняться шпагой от человека, орудующего целым столом, и выхватил-таки клинок из ножен. Именно в это мгновение Мордаунт обрушил стол на него. Послышался хруст. Д'Артаньян, успевший отскочить к окну, уставился на куцый обломок, торчащий из гарды. Это было последнее, что он увидел вполне четко. Лампа, упавшая со стола на пол, еще некоторое время боролась за жизнь, но в конце концов-таки погасла. Единственным, кого это не смутило, был Мордаунт, который ухватил стул и с боевым кличем раскручивал его над головой. Д'Артаньян не счел за проявление трусости ретироваться в окно. Уже стоя на подоконнике, он сообразил, что прыгать со второго этажа несколько рискованно. Он схватился за карниз, подтянулся и закинул ногу на крышу. - Д'Артаньян, поживее, пожалуйста! - донесся снизу голос Арамиса. - Вы тут не один. Д'Артаньян взобрался на крышу и уселся на самом краю, изо всех сил стараясь не поскользнуться на заледенелых черепицах. Спустя мгновение Арамис пристроился с ним рядом. Где-то внизу пыхтел Портос. Из комнаты раздался оглушительный грохот. - Это не стул, - определил д'Артаньян. - Неужели стол разнес? Портос с кряхтением взялся за карниз. - А где Атос? - спохватился Арамис. - Я под левой пяткой Портоса, - отозвался ровный, сдержанный голос графа де ла Фер. - Дю Валлон, друг мой, будьте любезны, подтягиваясь, не переносите вес на левую ногу. - Не беспокойтесь, - выдохнул Портос и рывком перевалился на крышу. Снова послышался треск, сопровождаемый воинственным кличем. Потом что-то зазвенело: это из окна вылетела лампа. - Арамис, а вы уверены, что там вообще был яд? - спросил д'Артаньян. - Был уверен, - ответил Арамис. - Надо же было допустить такую оплошность: из всех женщин довериться именно миледи Винтер. Двадцать лет спустя она опять нас кинула! Тарарам внизу не прекращался. - Яд был в бокале, - хладнокровно произнес Атос, поудобней устраиваясь на черепице. - Я это помню. Зачем ей было травить всю бутылку? Наступила пауза. - Атос, а почему вы не изложили свои воспоминания чуть раньше? - медовым голосом осведомился Арамис. - Вы не дали мне сказать ни слова. - Но зачем тогда вы останавливали меня, зачем говорили, что так нельзя?! - Разумеется, нельзя. Это непьющий молодой человек, воспитанный пастором. Разве можно было давать ему почти полную бутылку, да еще без закуски? В повисшем молчании хорошо было слышно, как внизу под бодрую песню разлетается шкаф. Трое друзей смотрели на Атоса и, как, увы, свойственно человеческой природе, во всем винили его. Впрочем, надо отдать им должное, они делали это мысленно. У Мордаунта между тем пробудились лингвистические способности. Из комнаты доносились непонятные, и оттого еще более грозные возгласы: "Йя-а!", "Ши-не!" и "Банзай!". По тому, каким шумом они сопровождались, их вполне можно было принять за заклинания разрушения. - Вот и соблюдай после этого церемонии... - вздохнул д'Артаньян, дуя на замерзшие пальцы. Слуги столпились внизу и, запрокинув головы, смотрели на своих господ. Те сидели на корточках на краю крыши, словно горгульи, сбившиеся в стайку морозной ночью. Атос жестами показал что-то Гримо. Тот не шелохнулся. - Говорите, - сказал д'Артаньян. - В темноте ваших знаков не видно. - Лестницу принесите! - прошипел Атос с крыши. Слуги послушно разбрелись в стороны и сгинули в темноте. Грохот внизу перешел в хруст. Создавалось впечатление, что там утрамбовывают хрупкие обломки. Наконец наступила тишина. Слуги не возвращались. Мороз крепчал. - Может, яд подействовал? - робко предположил Портос. Иллюзорную фантазию не поддержали. Д'Артаньян осторожно взялся за карниз, медленно, не производя лишнего шума, сполз на подоконник и заглянул в комнату. Лунный свет был достаточно ярок, чтобы открыть ему картину полного разгрома. Мордаунт победил всю мебель в комнате, причем так, что значительная часть обломков уже не подлежала идентификации. Уцелела одна кровать, которую Мордаунт не тронул, посчитав, видимо, предметом полезным, и выдвинул зачем-то на самую середину комнаты. Теперь он спал на ней, молодецки раскинувшись, и улыбка удовлетворенной ненависти играла на его устах. Четверо друзей осторожно пролезли обратно в комнату, бочком, вдоль стенки, обошли кровать, миновали дверь, висевшую на одной петле, и спустились вниз. С разных сторон появились слуги; каждый тащил по лестнице. Увидев своих господ на твердой земле, они, не сговариваясь, побросали тяжелую ношу и следом за хозяевами двинулись по направлению к гостинице. - А что за вино было? - минут через пять нарушил молчание Портос. - Бургундское, - отвечал Арамис странно дрогнувшим голосом.
M-lle Dantes: Все просто молодцы!!!!
Lady Orbit: Фелука «Молния» на полном ходу врезается в берег и взрывается. Из-под обломков вылезают мушкетеры. Д’Артаньян: - Это все из-за меня! Я поздно бочки с порохом заметил. - Нет, это из-за меня, - вторит ему Атос, - я не смог этого предвидеть. Тут откуда-то вылезает Грослоу: - Все из-за меня! Это я виноват, надо было паруса убрать… Мордаунт отряхивается: - Блин!!! Чуть не убили, сволочи!
Лейтенант Чижик: В чёрном пруду разминулись дед Мазай и Герасим. «Устроили тут цирк, - недовольно подумал граф де Ла Фер, - один мою жену вылавливает, другой снова топит. Надоело!» - Обоих в омут – и конец! – решил он, отвязывая спасательный катер.
M-lle Dantes: Хилькевичу на орехи за сцену свадьбы в "Узнике": На входе в Каталаны стоит Данглар в лаптях и всех угощает бананами. Напротив Фернан в монгольской шапочке жарит на барбекю спагетти по-узбекски. Из пельменной "Резерв" доносятся звуки цыганского романса "Беса ме мучо", исполняемого Кадруссом на идиш в сопровождении тамтама. Выходят Эдмон и Мерседес: он - в кимоно навыпуск, она - в мини на босу ногу. Эдмон: - Ну я же говорил, у нас будет самый необычный свадебный обряд!
Лейтенант Чижик: Не в обиду Гёте с Миримским... GEFUNDEN Бродил я лесом... В глуши его Найти не чаял Я ничего. Вдруг вижу, трупик Среди ветвей, Всех дам прекрасней, Всех звёзд светлей. Хотел я смыться, Но слышал глас: "Ужель не снимут Меня сейчас?" Я срезал с ветки Красотку рос И в домик тёплый К себе отнёс.
M-lle Dantes: Надо дополнить: Зелёный угол Я ей отвёл, Сам нынче чахну, А прежде цвёл.
Джоанна: Ну, и эпилог: Мораль такая В рассказе том: Смотри получше, Что тащишь в дом!
LS: Лейтенант Чижик, M-lle Dantes, Джоанна! Девушки!!!! Убили! :))))))))
Филифьонка: Лейтенант Чижик пишет: Обоих в омут – и конец! – решил он, отвязывая спасательный катер. *жалобно" Что значит: "обоих в омут"? Может, Вы мне объясните? Мужа и вдовца??
Лейтенант Чижик: Филифьонка пишет: Что значит: "обоих в омут"? Может, Вы мне объясните? Мужа и вдовца?? Ох, сударыня, что это значит в песне про пруд - надо спрашивать г-на Ряшецева, или кто там разродился этим текстом. Но мне, кажется, встречался текст этой песни, откуда ещё не были вырезаны куплеты. Там упоминался лжебрат миледи. И тогда с концовкой всё ясно - в омут жену и её "братика". (В общем, граф-таки жену утопил, похоже...) А в данном случае, думаю, вы поняли, что имелось в виду :)))
Филифьонка: Лейтенант Чижик В детстве я слышала эту фразу как "Обул ей хомут и конец". Понять я ее не могла, так как о слове "хомут" знала лишь то, что это как-то связано с лошадьми. Но мне казалось, в песне аллегорически сообщается, что граф повесил жену при помощи вожжей.
Кассандра: А мне попадался такой вариант: "Побои, хомут - и конец!". Видимо, побил от души, потом повесил. В общем, кто что слышит, так и "транскрибирует"... Лично мне этот "извод" близок больше остальных, так как всё более или менее ясно. А склонность Атоса к рукоприкладству можно подтвердить ссылочкой на текст Дюма: "...без малейшего гнева колотил Гримо", "у милейшего Атоса рука всегда была тяжёлая..."
Лейтенант Чижик: Филифьонка, хомут - это такая штука, которую лошади на шею надевают, когда запрягают её :))) А вожжей у графа быть никак не могло - он же был верхом. Вот двойные поводья в ту эпоху процветали, так что мог и на втором поводе повесить :))) Что ж граф? Не трус и не храбрец... Свалил из дому - и конец Кассандра, я стараюсь опираться на источники более надёжные, чем мой далёкий от музыкального слух. Кажется, в изначальной версии вечный объект моих насмешек выглядел так:Невесте графа де ла Фер всего шестнадцать лет. Таких изысканных манер во всем Провансе нет. И дивный взор. И кроткий нрав. И от любви — как пьяный граф. ...Есть в графском парке черный пруд - там лилии цветут. С невестой в дом войдет и брат, священник молодой, ведь их с сестрою, говорят, не разольешь водой. Поет щегол. Трубит олень. Для свадьбы выбран славный день. ...Есть в графском парке черный пруд - там лилии цветут. Невеста графа де ла Фер становится женой. И в честь графини де ла Фер затравлен зверь лесной. Охота — в лес. Трубят рога. Супруги мчат к руке рука. ...Есть в графском парке черный пруд - там лилии цветут. Но что с женой?! Помилуй Бог, конь рухнул сгоряча! И граф, чтоб облегчить ей вздох, рвет ткань с ее плеча. И платье с плеч ползет само, а на плече горит клеймо! Палач-то был мастак, и вот — там лилия цветет!.. Преступна графская жена. И брат ее — не брат. Сестричку с братцем сатана венчал, как говорят. Что ж граф? Ни муж и ни вдовец, обоих — в омут. И конец. ...Есть в графском парке черный пруд — там лилии цветут!..
полная версия страницы