Форум » Наше творчество » Попытки биографии Сами-Знаете-Кого :)))) » Ответить
Попытки биографии Сами-Знаете-Кого :))))
Nataly: Скромные попытки заполнить белые пятна и черные дыры в биографии нашего незабвенного...
Шарлотта Баксон: Nataly помнится, обещала я вам кое-чего. 1. Казнь Уолтера Рели- 1619 год (если я правильно помню). В 1618 году Атос еще может встретиться с этой личностью 2. Вест-Индской компании тогда как таковой не существовало. Была Ост-Индская (ака Китайская) учрежденная в правление королевы Елизаветы. Тогда был у англичан бзик на предмет поиска Северного прохода к Китаю, под это дело был исследован Гудзонов залив и крупные острова близ Гренландии. Хотя не думаю, что его светлость прельстится полярной романтикой. Граф, цинга и айсберги слабо уживаются вместе. Также существовала "Московская компания", занимавшаяся торговыми сношениями с Россией. Из этого тоже можно чего-либо выдавить интересное... 3. Спектакль... "Ромео и Джульетта" или "Гамлет"- второе из-за цитаты, первое- из-за любовных бредней юного романтика:)
Nataly: Благодарю:))) Отвечаю в привате:))))
Шарлотта Баксон: Nataly Поговорила с приятелем, который в морском деле "сечет" лучше меня...В дальнее плавание отправлять можно- но не как моряка, а как младшего офицера... так проходили "практику" морские офицеры...
LS: Шарлотта Баксон пишет: "Московская компания", занимавшаяся торговыми сношениями с Россией. Из этого тоже можно чего-либо выдавить интересное... Ой! Атос в Угличе или Казани - это было бы шикарно! *мечтательно* А если ввести его в составе посольства в Боярскую думу или Земский собор, можно было бы познакомить его с кем-нибудь из моих предков... Вау! *шепотом, пугаясь собственных мыслей* ...и даже с какой-нибудь прабабушкой... *твердо* Все, надо останавливаться...
Nataly: Благодарю:)))) Следующая часть повествования:)))
Nataly: 1620 г. Королевская служба была чем-то похожа на жизнь в Наваррском колледже. Белыми ангелами мушкетеры взирали на свет божий при короле, но освободившись от августейшего взгляда, сразу же скидывали крылья с плеч и неслись в ближайший кабак или бордель. Как правило, среди других посетителей обязательно находился человек, чьи действия, разговоры или внешний вид оскорбляли тонкие нежные души королевских мушкетеров. Не найтись такой человек просто не мог. Дуэли вспыхивали на каждом углу, как сухой валежник жарким летом, они бывали беспощадны и кровавы, но никогда не были бесчестными. В число завзятых дуэлянтов и первых фехтовальщиков полка Атос попал уже через месяц службы. Все оказалось проще и легче, чем он думал. Его прошлым не интересовался почти никто— половина полка носила вымышленные имена и скрывала свое происхождение. Кое с кем из сослуживцев он встречался еще в бытность при дворе родителей, но вида не подал, так же как и они. Его имя прозвучало лишь однажды, в нечаянной встрече на улице Сен-Лар. Знание мельчайших деталей дуэльного кодекса и отточенная до блеска техника боя привлекали к нему других мушкетеров, постепенно появились и приятели. Гримо хотя и с трудом, но становился человеком. Глядя со стороны, можно было подумать, что жизнь налаживается. Но это было не так. Время шло, но, кажется, ничего не лечило. Мир продолжал оставаться тусклым и простым до отвращения, в ушах постоянно возникал треск разрезаемой ткани, пропадая только после нескольких бутылок вина. Как оказалось, жизнь тела не прекращается после смерти души, и разбитое сердце продолжает по-прежнему ровно биться. Наверное, даже ровнее, чем до. Этьен де Ла Фер боялся, хотя и никому не показывая этого, множества вещей. Мушкетер королевского полка Атос не боялся совершенно ничего— все страхи уже сбылись. С лихвой. Он почти перестал улыбаться и спать, выглядел лет на десять старше своего возраста и не замечал свое тело – кому нужна оболочка без содержания? Все, чем он жил с рождения--долг сына, долг сеньора, долг чести—было безвозвратно утеряно. Отца не было в живых, вассалы принадлежали другому человеку, а честь графа де Ла Фер теперь ничем не отличалась от исподнего портовой шлюхи. Единственное, что устояло в его обрушившемся мире – принципы. Всегда-то соблюдавший собственные правила поведения, Атос теперь не отступал от них ни на пядь. Благородный сеньор всегда заботится о тех, кто слабее его, учтив с равными себе и верно служит тем, кто выше его. А еще благородный сеньор никому не выдает своих переживаний.
Nataly: 162… г. В лавке торговца оружием было бы тесно даже не такому рослому плечистому человеку как Исаак, а уж он-то, подавленный и теснотой обстановки и величавым видом торговца всячески пытался стать поменьше. Торговец выкладывал оружие на прилавок с видом ювелира, показывающего свои сокровища зевакам. Многие из клинков Исаак видел впервые. -- Вот, сударь— цедил торговец.-- итальянские шпаги, изготовленные по приказу Великого Генриха, упокой господь его душу, вот толедские клинки, так же сделанные специально для него. За спиной Исаака скрипнула дверь, кто-то вошел, но ни юноша, в восхищении оглядывающий предложенные ему ценности, ни хозяин лавки, прикидывающий сколько бы содрать с наивного провинциала, как он сразу обозначил Исаака, не обратили на вошедшего никакого внимания. Исаак колебался в выборе, и хозяин, почувствовав это, решил пустить в ход тяжелую артиллерию. -- А вот, сударь,-- таинственным голосом произнес он,-- вот фламберг дамасской стали,-- лучшее, что есть в мире из оружия. Фламберг был прекрасен и покорил сердце Исаака сразу же. -- Сколько? Хозяин назвал цену и Исаак решил, что ослышался. Но хозяин с делано-соболезнующим видом развел руками и потянулся взять оружие назад. Исаак судорожно схватился за кошелек, припоминая сколько же там осталось – Париж оказался чертовски дорогим городом. -- Разрешите, сударь,-- раздался за спиной Исаака голос вошедшего, про которого все как-то забыли. Он решительно взял клинок и принялся разглядывать его, время от времени вскидывая брови. Торговец следил за ним настороженно. -- Дамасская сталь? -- Дамасская,-- терять торговцу было уже нечего и он пошел напролом.—Вчера получили. -- Да, конечно,-- согласно кивнул незнакомец, резко ломая клинок о колено. Крик Исаака и хозяина слился с треском ломающейся стали. -- Из Дамасска получили?— уточнил незнакомец. Хозяин, не отвечая, с болью смотрел на обломки, вежливо положенные на прилавок. Исаак с восхищением глянул на человека, так легко сломавшего такой широкий клинок, и восхищение его еще более усилилось, когда он заметил, что тот одет в мундир полка королевских мушкетеров – сам Исаак поступил туда только вчера. -- Сударь,-- вне себя от восхищения спросил Исаак— скажите, как вы сделали это? -- Это?— спросил мушкетер, сломив шпагу, сделанную для Генриха IV. -- Ага. -- О боже мой, нет ничего проще. Просто берете и ломаете. Вот так. – Толедский клинок присоединился к итальянской шпаге. Исаак попробовал. У него получилось. Он попробовал еще—что бы проверить и закрепить свой успех. Хозяин попытался издать какой-то звук, но мушкетер глянул на него и тот прекратил попытки. -- Видите ли, любезнейший,-- объяснил мушкетер,-- на дамасских клинках ставятся совершенно особые клейма, и к тому же они бы не сломались от простого нажатия. Так же как итальянские и испанские шпаги, на которых, к слову сказать, клейма Эльзаса. А то что вы пытаетесь за дрянненький фламберг, взять цену Лувра, отягощает вашу вину. Исаак тем временем вошел во вкус, и мушкетеру пришлось взять его за рукав, что бы вывести из лавки. На улице Исаак посмотрел на мушкетера и понял, что тот ему очень симпатичен. В полутьме лавки было трудно разглядеть лицо и Исаак решил было, что имеет дело с человеком, намного старше его, но, глянув на полумальчишеские, хотя и идеально правильные черты, глаза, вокруг которых не было ни одной морщинки и непокорную прядь волос, которую мушкетер то и дело отбрасывал со лба, понял, что тот старше его быть может на пару лет, не больше. -- Позвольте представиться,-- улыбнулся мушкетер.—Атос. Исаак смутился. Имя себе он еще не придумал, а представляться по фамилии не хотелось. -- Хорошо, -- еще раз улыбнулся мушкетер,-- скажете, когда придумаете. -- Я вообще очень скор на выдумку,-- откашлялся Исаак,-- но признаюсь Вам, сударь, что, кажется, воздух Парижа слегка изменил меня. Господин де Тревиль в нашей приватной беседе так же посоветовал взять псевдоним для службы мушкетером. Видите ли мой род настолько богат и знатен, что я не могу даже намекнуть на свою настоящую фамилию. Но служить королю думаю я, почетно в любых войсках и под любым именем. -- Так это вы вчера заходили в приемную Тревиля, в то время, когда я стоял на часах? -- Я,-- польщено кивнул Исаак.—Вы меня запомнили? -- Сударь, трудно не запомнить человека такого роста. Исаак выпрямился и со вкусом развернул плечи. Атос ему определенно нравился, к тому же он так лихо проучил прощелыгу-торговца… Исаак остановился. -- Сударь, так что этот негодяй… он хотел меня обмануть?—потрясенно спросил он—возможность такого коварства просто не укладывалась в голове. -- Думаю, да. Исаак резко развернулся и ринулся к лавке торговца. Ощутив слабый интерес к происходящему и немало этому удивившись, Атос занял наблюдательную позицию напротив, на другой стороне улицы. Ждать пришлось не долго. Дверь лавки распахнулась, и незадачливый мошенник запрыгал по мостовой тем самым местом, на котором он так важно восседал. Следом за ним полетело разнообразное оружие. Атос закусил губу. Новоиспеченный мушкетер, в котором за версту угадывался нормандец, картинно стоял в дверях разгромленной лавки, отряхивая руки. Славный юноша, черт побери. -- Сударь, -- произнес, подойдя, нормандец,-- я придумал себе имя. Должно быть, в то время, когда я мутузил этого прощелыгу, на меня снизошло озарение. Меня зовут Портос. -- Рад за вас,-- улыбнулся Атос.— Имя это очень много. -- Кстати, Атос, куда вы направляетесь? Должен признаться, вы мне симпатичны и раз уж мы с вами однополчане, надеюсь, вы поделитесь… как бы это выразить… -- Цеховыми секретами? Я могу рассказать то, что знаю, боюсь только, что знаю не слишком много. Здесь недалеко есть неплохой кабачок, возможно, там будет удобнее? Портос с готовностью согласился – парижские кабачки он успел полюбить самой искренней любовью. Они посетили один кабачок, потом еще один, потом, поняв, что разговор интересный, а кабачки закрываются чересчур рано, перебрались на улицу Феру, на квартиру к Атосу, напугали хозяйку и в конце концов заснули прямо на середине разговора. На следующий день они выбрали для Портоса замечательный клинок и продолжили посещение кабачков, умело чередуя это с несением королевской службы, и разумеется, дуэлями—королевский эдикт господа королевские мушкетеры восприняли с явным неудовольствием и даже подозревали подлог документа.
Snaky_lady: Nataly Эпизод с Портосом - просто очарователен! Nataly пишет: . Как правило, среди других посетителей обязательно находился человек, чьи действия, разговоры или внешний вид оскорбляли тонкие нежные души королевских мушкетеров. Не найтись такой человек просто не мог
Nataly: Благодарю:))))
месье: У меня нет слов. Браво, черт возми!!!!!
Arabella Blood: Nataly , прелесть!!!
Viksa Vita: Как у вас замечательно все складывается!
Евгения: Nataly Прекрасно!
Шарлотта Баксон: Nataly Классно:) Вердикт-
LS: Мне понравился вот этот поворот: Nataly пишет: я придумал себе имя...на меня снизошло озарение. Меня зовут Портос. Как-то особенно хорошо удается то, что связано с Портосом?
Nataly: *нежно* потому как Портосик-- просто неподражаем. И его описывать -- одна большая радость не то что *тревожно оглядывается* некоторых:)))))))
ЛенинЪ: порадовали! Натали благоадрю от всей души Чем дальше тем лучше сорри пишу с чужого компа и где часть знаков препинания не имею понятия а хозяин ушел:)) еще раз огромное спасибище
д'Аратос: Просто чудесно!
Юлёк (из клуба): Балдею я с этой темы. :)))
Nataly: *наивно* так, мож, без участия аббата обойдемся в повествовании?:))))) Раз и так сплошной балдеж?:)))))
Эшли: Nataly, как же можно без аббата? Аббат - это наше все!!! :) П.С. Счас пойду в новую тему про Рауля и скажу там много хорошего :)))
Mounties: Nataly пишет: Почему? У священника был выбор и его никто не принуждал... А по-Вашем мнению, как должен был себя вести Атос?.. А Вы думаете, ему понравилось? Автору виднее. Как именно поступил бы Атос известно только Дюма, но по моему мнению, ограничился бы разгромом, а сообщать об этом точно бы не пошел.
Капито: Nataly пишет: так, мож, без участия аббата обойдемся в повествовании?:))))) "нахмурив брови" ЭТО КАК?!!
Юлёк (из клуба): *очень нежно и вкрадчиво, заряжая семизарядный кольт* Нет уж, балдеж должен быть полным.
Arabella Blood: Ничего себе! Как оказывается народ требует появления милейшего аббата! :)))
Юлёк (из клуба): *разряжает пять патронов в зазевавшихся ворон* Да ладно, мы совсем не страшные...
Diana: Замечательно!!! Так,Портос уже на месте,а дальше.....!!!!
Nataly: Внимание! Под бравурную музыку на сцене появляется будущий мушкетер Арамис ( он же будущий аббат де Эрбле:)))) Писалось все с помощью и советами Юли, за что ей огромное спасибо:)))) И самое главное-- кое-какие фамилии позаимствованы из литературной игры "Двадцать пропущенных лет. Приключения продолжаются" при любезном разрешении Тревиль и Юлек
Nataly: 162... год С самого момента своего образования полк королевских мушкетеров по праву считался «цезарским легионом» В названии, данном неизвестным автором, сквозило как преклонение перед Его Величеством, так и невольное уважение перед лучшими воинами Франции. В легендах о мушкетерах, ходивших по всей стране, было много фантазий и нелепиц, но все сказители соглашались в одном-- в опасный час все мушкетеры горой становились друг за друга. Это была совершенная правда. Каждый из полка не задумываясь, отдал бы жизнь за друга или просто однополчанина. И тем страшнее было терять друзей—не на войне, не в честной дуэли, не в час мора, а среди бела дня. Жанно де Манойль распрощался вечером с друзьями, вышел из трактира и не пришел на утреннее построение. Два дня де Тревиль метал громы и молнии, потом отправился к королю. А на следующее утро имя де Манойля не прозвучало на утреннем смотре и капитан был чернее тучи от бессильного гнева. Поэтому-то мушкетеры, собравшиеся по обыкновению в «Сосновой шишке» пили молча, лишь изредка роняя крепкое словцо в адрес человека, чье имя не следовало даже просто упоминать – Париж был опутан шпионами как муха. И одному (все знали кому именно) из них Жанно что-то неосторожно сказал. В этот вечер на душе у Атоса, как и у остальных было особенно мерзко—от ареста Жанно, от острого ощущения грязи и жестокости жизни, от ощущения собственного бессилия. Хотелось отправиться сразу в Пале-Кардиналь и затеять там неравный бой с охранниками и любимцами кардинала. Хотелось… много чего хотелось в этот вечер всем мушкетерам роты де Тревиля, вливающим в себя вино как простую воду. Поэтому когда трактир опустел и свечные фитили плавали в лужах воска, лейтенант де Нимуа встал и запер дверь. Дальнейший разговор шел шепотом… ну, почти шепотом, потому как Портос не всегда мог себя сдерживать от обуревавших его эмоций. Имя доносчика было известно, дело оставалось за малым, решить: 1. Кто вызовет на дуэль Гастона де Нантейля. 2. Как сохранить жизнь и свободу его убийце. 3. Где найти Гастона де Нантейля. После часа ожесточенного шепота из-за принципиальных несогласий по первому пункту едва не началась драка. Уступать честь избавления Парижа от ядовитой гадины не хотел никто. Дю Жозе с горячностью доказывал что-то де Виньи, дю Кариньи, забыв о субординации шипел что-то негодующее де Нимуа. Д'Ансени яростно клялся де Нариньяку, что после того, как он убьет де Нантейля, г-н Нариньяк отправится с ним на Пре-о-Клер. Портос держал оппонента за шиворот и что-то весьма убедительно ему доказывал…. Когда спор достиг того накала, за которым обычно следует драка, раздался негромкий спокойный голос Атоса. -- Клянусь Богом, господа, вы не правы. Такой фразы не ожидал никто. Все разом замолчали и с интересом уставились на Атоса, который до сих пор молчал, поигрывая испанским кинжалом.
Nataly: -- Вот как,-- язвительно спросил лейтенант— мы не правы? А почему же, позвольте узнать, господин Атос? -- Потому что надо думать не о том, кто убьет, а о том, кто сможет убить. И смените ваш тон, господин лейтенант, на более приличествующий вашему чину. Де Нимуа с негодованием глянул на Атоса, но ничего не сказал—все знали, что Атос никогда ничего не говорит без веской на то причины. -- То есть как это: кто сможет убить?— Портос скрестил руки на груди.— Поясните, друг мой. -- Поясняю.—Атос чуть улыбнулся, как учитель, показывающий школяру нехитрый ход решения. – Прежде всего, Гастона де Нантейля мы с Портосом встречали в фехтовальном зале. Уверяю вас, господа, это сильный противник. Сильный настолько, что я не отпустил бы на схватку с ним добрую половину из здесь собравшихся. Все мы знаем друг друга и знаем, кто чего стоит, не так ли? Он силен физически и его удары чрезвычайно сложно парировать. В его технике есть единственный недостаток—она слишком резка и прямолинейна. Его можно одолеть, но только серией обманных финтов, долгой и искусной игрой, и для этого человек должен быть спокоен и хладнокровен. Прошу прощения, де Нариньяк, но выдержка—не самая сильная ваша черта. Вы побеждаете за счет горячности. Прошу прощения так же у вас, Портос, но вы берете силой, а не хитростью. -- Дамские штучки—проворчал Портос. -- Возможно. К счастью, женщинам не дано владение шпагой. Итак, у нас остаются наш лейтенант… вы уже начали понимать, де Нимуа? Не ожидал…. д'Ансени, дю Жозе, и ваш покорный слуга. Итак, переходим ко второй части вопроса. Что, если убийцу все же схватят? Де Тревиль не поможет, не сможет помочь, потому как речь будет идти не о нарушении эдиктов, не о нарушении воинского устава и дисциплины, а как самое меньшее – о посягательстве на спокойствие государства. Убить друга и родственника кардинала это не трактирщика пнуть. Так вот, говорю я, что тогда мы будем делать с вашей матушкой, д'Ансени? С вашим, делающим стремительную карьеру, братом, ле Корюзак? С вашей женой, лейтенант? Ваш арест обеспечит опалу всей семьи. -- Ишь ты, -- проворчал Портос—Как вы ловко на себя-то одеяло перетянули. Будто кроме вас некому. -- Некому,-- просто согласился Атос.— Потому что я одинок и своей жизнью могу располагать как мне вздумается. К тому же я недурно владею шпагой. -- Все так, -- медленно произнес де Нимуа.— Но как-то это… неправильно. -- Вот как? Почему же? -- Потому что вы один все решили. Давайте кинем жребий. Вы, Атос, тянете его первым. Все остальные мушкетеры согласились с таким решением и скоро в шляпу Портоса были сложены листы молитвенника, принадлежавшего д'Ансени, на одном из которых был нацарапан крест. При общем молчании Атос вытянул одну из бумажек. Развернул и пожал плечами. - Есть правда на земле,-- сказал он. Посреди листка гордо красовался жирный угольный крест.
полная версия страницы