Форум » Наше творчество » Один день из 20 лет (встреча Атоса и Арамиса). » Ответить
Один день из 20 лет (встреча Атоса и Арамиса).
Nataly: Образовался фанфик. Говорю сразу -- исторические подробности меня не интересовали, и упоминания конкретных лиц типа герцога де Бофора не принципиальны. Хотелось просто создать недостающие фрагменты жизни Атоса и Арамиса.Надеюсь, Вам понравится [img src=/gif/sm/sm10.gif]
Ответов - 11
Nataly: Лучи утреннего солнца решительно проникли сквозь деревянные жалюзи и Арамис понял, что пора вставать. Он встал с постели (после вчерашней гонки тело слегка ломило), выглянул во двор и удивленно присвистнул. В самом доме царила мертвая тишина, а вот во дворе происходило нечто интересное. Слуги подбегали к графу, стоящему в центре, что-то коротко говорили ему и мчались дальше, чтобы через какое-то время вновь подбежать с рапортом. Атос, образовывавший ось этого вращения, мрачнел с каждой минутой. «Что за чертовщина? Они что-то ищут, но что? Уж не стал ли граф скрягой, тиранящим дворню за оброненный грош?» Одевшись – лакея ждать было бесполезно, замок был пуст, Арамис спустился во двор. Атос улыбнулся ему, но улыбка была невеселой. -- Доброе утро, шевалье. Как почивали? -- Прекрасно, милый мой. Прекрасно. Но что у вас тут происходит? -- Рауль пропал. – Коротко ответил Атос. – Нигде нет. -- А-а-а,-- протянул Арамис. – А, может, в лесу? «Что за Рауль? Ничего не понимаю. Атос себе не изменяет: смотрит в глаза, говорит правду, но все еще больше запутывается. Хотя бы одно ясно: ищут не женщину. И на том слава богу. Женатым он мне не нужен.» -- Я запретил ему ходить в лес. -- Запреты существуют для нарушения. -- Арамис, он дал мне слово! А, черт, не могу стоять на месте. Сопроводите меня, д’Эрбле. Они направились по каштановой аллее, Арамис едва успевал за спутником. Внезапно Атос остановился и очень спокойным голосом произнес: -- Рауль. Спускайтесь. Время завтрака. Листва каштана зашевелилась, Рауль спрыгнул на землю. Наклонил кучерявую голову и звонким голосом произнес. -- Прошу прощения, господин де Ла Фер. Я… я забыл о времени. Я зачитался.— Под мышкой у него был пухлый фолиант. -- Эразм Роттердамский… Зачем вы взяли эту книгу? Она не для вашего возраста. Вы еще малы для нее, Рауль -- Да, но вы вчера в беседе с госпожой де Руже похвалили автора, и я решил… -- Мне приятно, что мое мнение для вас столько значит, но я все же попрошу вас не исчезать из дому так рано и внезапно. И не выносить книги из библиотеки – они достаточно дороги для меня. Мальчик покраснел и кивнул. Пока Атос отчитывал Рауля, Арамис исподтишка разглядывал виновника переполоха– ему не доводилось видеть более красивых детей. Огромные темные глаза, шапка вьющихся волос, аккуратная линия носа, по-детски пухлые губы, -- ребенок напоминал ангелочка с работ итальянских художников. Впрочем, чтобы убедиться в его земном происхождении достаточно было посмотреть на жестоко пострадавшую в схватке с деревом одежду и босые ноги. «Не знаю, как объяснит его происхождение Атос»,-- подумал Арамис, -- «но для меня все ясно. Редко сын бывает так похож на отца».
Nataly: -- Поздоровайтесь с моим другом, шевалье д’Эрбле. А это, шевалье, виконт де Бражелон, опекуном которого я являюсь. -- Почту за честь познакомиться с вами, шевалье. Граф де Ла Фер называет вас одним из достойнейших дворян нашего времени. Арамис поклонился, тщетно пытаясь скрыть улыбку. -- Идите, виконт, и помните, что сегодня я вами недоволен. Стоите. Где ваша обувь? -- Башмаки? Они в пруду, господин граф. Утонули.—Арамис с трудом сдержал хохот. -- Сядемте, Арамис, -- сказал граф, когда Рауль скрылся из вида. – Ей-богу, меня не держат ноги. Я уж и не помню, когда так пугался. Наверное, в детстве. Гримо разбудил меня затемно, сказал, что Рауля нет в комнате. Вас не разбудил шум, когда мы обшаривали дом? -- Нет, я спал… хотел сказать как младенец. Но видимо, еще крепче.—засмеялся Арамис.-- Очень славный ребенок. И, кажется не без достоинств. -- Главным его достоинством является то, что он рано или поздно сведет меня в могилу, -- вздохнул Атос. – Вы знаете, Арамис, я никогда никого и ничего не боялся. Но этим утром… -- Погодите, граф. К нам направляется какая-то процессия. Скорбная процессия, сказал бы я. Они все рыдают… черт возьми, у вас всегда так оживленно? -- На сегодня с меня довольно. Очень хочется куда-то спрятаться. Хотя бы на это же дерево. -- Впереди идет Гримо, а за ним толпа крестьян. Гримо что-то несет в руках. -- Не что-то, Арамис, а башмаки Рауля. Гримо с людьми обыскивал пруд. Пойдемте завтракать. Надеюсь, повар не участвовал в охоте на виконта, иначе придется спустить с него шкуру. А после завтрака мы поговорим. -- Итак, друг мой,-- улыбаясь,начал Атос. – Что с вами приключилось? -- Я подумал, что давно не видел вас,--непринужденно солгал Арамис.-- Улыбка графа стала еще шире. -- И вы примчались сюда среди ночи, по проселочной дороге, один, причем вас пришлось снимать с седла? На это способен расстроганный Портос, или Д’Артаньян, гонящийся за своей целью. Но, зная вас, могу предположить, что опасность грозит вам самому. Верно? Арамис пожал плечами. -- От вас, как всегда нельзя ничего скрыть. Я пробираюсь сейчас в Испанию, там принц Марсильяк. Он мне поможет. -- Вы уверены? У принца весьма непредсказуемый нрав. --Уверен. Я его убежу, что мне надо помочь – они расхохотались. -- Меня действительно ищут, -- продолжал Арамис.— Вчера в Париже меня едва не схватили. У вас я в безопасности. Кардинал скончается не сегодня-завтра и тогда про меня все забудут. -- Говорят, он серьезно болен? -- Серьезнее, чем может себе позволить. -- Жаль. Он многое сделал для страны. Король без него – кукла. Странно, мы боролись против кардинала, а он-то и олицетворял собой королевскую власть. Что поделать, все мы ошибались. -- И даже смерть Бекингема обернулась на благо Франции. -- Бекингем был нашим врагом, я не раз говорил это Д’Артаньяну. Смерть Бекингема меня мало волновала. Иное дело – смерть Констанции Бонасье. За все в этой жизни надо платить. С ощущением, что встает на зыбкую почву, Арамис спросил: -- А за что платите вы, Атос? -- За счастье. Три месяца я был счастлив как никто из смертных. Но видимо, Бог умеет завидовать. Вас не коробят мои слова, Арамис? Вы ведь как-никак священник. -- Нисколько, -- улыбнулся Арамис. – Я ощутил истину этих слов будучи еще ребенком. Да, он жаден, завистлив, у него паршивое чувство юмора и есть еще один недостаток: он отсутствует в нужный момент. Можно, я задам вам один вопрос – не как друг, а как священник? Атос кивнул. -- Мне нечего скрывать. Тем более от вас. -- Вы до сих пор любите ее? Миледи?
LS: Nataly пишет: Поздоровайтесь с моим другом, шевалье д’Эрбле. А это, шевалье, виконт де Бражелон, опекуном которого я являюсь Nataly, извините, но, мне кажется, что здесь некоторое расхождение с первоисточником: "- Мне придется вести продолжительный разговор с одним из моих друзей. Это аббат д`Эрбле, о котором я не раз говорил вам. - Да, я помню." "Двадцать лет спустя", гл."Аббат Скаррон". У меня создалось впечатление, что Арамис познакомился с Раулем на этом приеме, не раньше.
Nataly: Атос долго молчал. Потом глянул в глаза Арамису. -- Да. Она была заклеймена, она лгала мне, она совершила несколько преступлений, она убила невинную женщину, все так. Но я люблю ее. И знаю, что за ее смерть заплачу я, ибо вина на мне. Потому что в той девочке, на которой я женился, добра было больше, чем зла. Я молюсь лишь, что бы моя кара не коснулась тех, кого я люблю. -- Простите меня. Чувство такта мне сегодня изменило. Я повел себя хуже, чем перепивший школяр. -- Милый мой, но от вашего вопроса ничего не зависит. Вон про то дерево можно сказать, что угодно, но деревом оно быть не перестанет. Так и здесь. Кстати, что вы слышали о наших друзьях? --Д’Артаньян исправно служит, Портос прикупил еще замок и дерется на дуэлях с соседями. Кажется, кого-то убил. Я не видел их так же давно как и вас. Изредка доходят слухи и встречаются общие знакомые. Кстати, где ваш воспитанник? -- Переживает свою вину у себя в комнате,-- усмехнулся Атос. – Ближе к вечеру придет просить прощения за то, что меня огорчил. -- Вы уверены? -- Гримо очень рассержен, а Рауль знает, что Гримо не будет сердиться просто так. Кстати, надо не забыть спросить у Бражелона как он умудрился утопить обувь. --Вы никогда не пускали кораблики в пруду, граф? – изумился Арамис. -- У меня был свой бассейн. Арамис впервые понял, что дети из богатых и знатных семей бывают лишены простых радостей жизни. -- А по деревьям вы лазили? – с любопытством спросил он. -- В последний раз – за день до свадьбы. – Они вновь рассмеялись. -- А теперь спрошу я. Вы постоянно балансируете на очень тонкой грани. Интриги, политика, вечная опасность. Видит Бог, я далек от мысли упрекать вас, что бы ни было, вы останетесь моим другом, но… Зачем вам это, Арамис? -- Но вы меня не понимаете. Что ж, восточные мудрецы говорят, что один человек никогда не поймет другого. Вы верите, что во взрослом всегда живет тот ребенок, кем он был когда-то? Я верю, потому что знаю, что внутри меня тот самый Рене. Я вырос, я стал совсем другим, а он никуда не делся. Иногда ему страшно, иногда он счастлив просто так. -- Мой ребенок живет вовне,-- задумчиво произнес Атос, -- но я знаю, про что вы. -- Я был младшим сыном. Самым младшим. Матушка умерла, когда мне было восемь лет. Отец женился снова, у мачехи были свои дети. Обо мне никто не беспокоился, я был предоставлен сам себе. К 12 годам мне до смерти надоело ходить в драных башмаках, старой одежде и есть на кухне, и я задумался над тем, как жить дальше. Тогда мне ничего лучшего не пришло в голову, кроме как стать священником – священники были состоятельными и уважаемыми людьми, их все слушались и почитали. Меня с радостью отправили в семинарию – доля из матушкиного приданого, принадлежавшая мне, была давно потрачена, больше я ни на что не мог рассчитывать. Чем дальше я учился, тем меньше находил в своей душе христианского смирения. К тому же в Библии столько несуразиц! Я был молод, меня тянуло к женщинам, оружию, дуэлям. Я стал мушкетером, вы сами уговорили меня, но вскоре понял, что грязь, кровь, окопная жизнь – не для меня. Я тупел с каждым днем. Вы все жили так же, но к вам, Атос, не прилипала никакая грязь, Д’Артаньян не видел и не знал другой жизни, а Портос был бы счастлив везде, лишь бы он был не один. Порывы молодости были удовлетворены, я вновь стал священником, орден иезуитов дал мне практически все, что я хочу. В обмен на… на кое-какие сведения. У меня есть деньги, и, что важнее всего – кое-какая власть. Пока – небольшая, но, клянусь, она возрастет! Пусть даже мне придется ради этого всю оставшуюся жизнь ходить по лезвию ножа. Вы, верно, осуждаете меня, Атос. -- Я не могу осуждать своих друзей. Я лишь надеюсь, что достигнув полной, по вашему мнению, власти, вы будете счастливы. Честолюбие – это демон, питающийся человеческими телами, не говоря уж про души. Впрочем, не мне вас судить. Я и сам не свободен от этого чувства. -- Отпускаю вам грехи ваши, -- усмехнулся Арамис. – А вы отпустите их мне. -- Не шутите так. Жаден, злобен, завистлив, но… все же он наш Бог. Или, говоря другими словами, он наш принцип. А принцип… это все, что есть у человека.
Nataly: -- Вы по-прежнему живете не на этой земле. -- Видите ли, я не могу иначе. Когда теряешь все, что имел, начинаешь смотреть на мир по-другому. Я очнулся в осеннем лесу и понял, что умираю. Понял, что мир рухнул и обломками придавил меня. А вокруг была такая красота… Вы замечали, какое синее в сентябре небо? Я понял, что надо уходить, надо бежать на край земли, что бы не видеть этого леса и этого неба. Меня долго преследовал сон – невыносимо прекрасное небо падает на меня и я разбиваюсь на части. От сумасшествия меня тогда спасли мои принципы – я был в ответе за моих людей и мою землю. Я раздал почти все состояние, написал завещание, и край земли сменился Парижем, а могила -- казармой мушкетеров. Принципы — лучшая защита от грязи, Арамис. В конце концов, человек теряет все, кроме них. Посмотрите, расцвела жимолость. Все-таки, ранее лето – лучшее время года, особенно в деревне. -- Да, граф, вы определенно правы. Ваш Рауль тоже так считает. -- Что? -- Да вон, посмотрите, он спускается по плетям дикого винограда из окна комнаты. Или у вас в доме живет много детей? -- Арамис, сделайте мне одолжение. -- Да? -- Подскажите, из какого дерева получаются лучшие розги? Ведь в семинарии розги кажется в ходу? -- Разве вы велели ему не выходить из комнаты? -- Да не из-за того, что он вышел, а из-за того КАК он вышел. Интересно, куда он направляется? А, впрочем, знаю. Арамис, мне кажется или вы действительно хотите мне что-то предложить? -- Хочу,-- сознался Арамис.—Вернее, попросить. Мне нужна Ваша помощь. Очень нужна. Атос едва заметно кивнул и улыбнулся. -- В прошлый раз, отправляясь по Вашей просьбе в Испанию, я обрел Рауля. Так что я готов помочь Вам во всем. -- Не в Испанию. В Испанию еду я. А Вас прошу отправиться в Париж, который для меня увы, пока что закрыт. Герцог Бофор будет ждать Вас. А там, возможно, Вам предстоит отправиться в туманный Альбион. -- Итак, заговор? -- Нет. Пока нет. Впрочем, Вам все расскажет герцог. А я… Я надеюсь на Вас. Очень надеюсь, мой друг. Рауль вернулся через час с букетом ландышей для опекуна. Был сурово отчитан, немного поплакал, забравшись в укромный уголок, но к вечеру заслужил прощение. Арамис прогостил у графа несколько дней, пока не улегся шум, вызванный его бегством из Парижа, затем отправился в путь и благополучно достиг Мадрида, где убедил Марсильяка оказать ему помощь. Сразу после его отъезда граф де Ла Фер отправился в Париж, где, под своим именем возобновил старые знакомства и присоединился к борьбе знати против кардинала, борьбе, которую через несколько лет назвали Фрондой
Nataly: LS Кажется, Вы правы, но давайте считать это моим авторским видением, хорошо?
Ленин: Мне нравится... Хоть и слишком "сладенько" под конец, но все равно - РЕСПЕКТ!
Ленин: Только я не согласна с тем, что Атос любит Миледи, но это же фанфик. третий раз перечитываю
Ира: Очень понравилось! Спасибо автору за фанфик! Так хорошо описано...А еще не предполагаете написать? Хотя любовь к Миледи действительно выглядит очень уж "фанфикоподобно". Может потому что из фанфика не совсем понятно, что о ней на тот момент знал Арамис, и когда Атос перечисляет ее грехи, появляется ощущение, что это перечисляется читателям, которые вдруг об этом позабыли. Не могу точнее обьяснить. Но потрясающе, что фанфики по мушкетерам вообще стали писать! Был момент, когда в сети не было ни одного...
Филифьонка: Nataly пишет: Я стал мушкетером, вы сами уговорили меня, но вскоре понял, что грязь, кровь, окопная жизнь – не для меня. Я тупел с каждым днем. Вы все жили так же, но к вам, Атос, не прилипала никакая грязь, Д’Артаньян не видел и не знал другой жизни, а Портос был бы счастлив везде, лишь бы он был не один. Очень нравится последняя фраза: прямо как будто я ее читала уже где-то давно, а сейчас Вы мне напомнили. Здорово!
Signorina: Nataly, замечательный фанфик! Спасибо!
полная версия страницы