Форум » Наше творчество » Пишем стёб! » Ответить
Пишем стёб!
M-lle Dantes: Есть такой жанр - роман-буриме. Двайте писать его по кусочкам. Вот я начинаю. Присоединяйтесь! М-К-БУЛЬВАР Стёб на студенческом материале по мотивам "Графа Монте-Кристо" *** У приказных ворот собирался народ Густо: Говорит в простоте, что в его животе Пусто! А.К. Толстой Преподаватель экономической географии Пётр Поликарпович Морилкин вошёл в аудиторию и чуть не оглох. Шум стоял поосновательнее, чем даже на прошлой неделе, когда неожиданно отменили семинар по психологии. Положив на стол журнал и учебники, Морилкин хлопнул ладонью по столу и вежливо проорал: - ЧТО ПРОИСХОДИТ??? - Старосту выбираем, Пётр Поликарпович, - не менее вежливо и не менее громко ответил отличник Эдик Непушкин. Действительно, в группе Г-32 на днях случилось ЧП: староста группы Заварнов ни с того ни с сего перевёлся с естественно-географического факультета в коммерческий вуз - изучать менеджмент туризма. Сделал он это как нельзя вовремя - перед самой выдачей стипендии, и в результате группа до сих пор сидела на нуле. Понимая, что вопрос является весьма животрепещущим, Пётр Поликарпович вынул из кармана затычки для ушей и углубился в свежий номер "Ридерз Дайджеста". - Я всегда говорил, что коммерческие - шняги! - распинался на второй парте Гарик Березович - специалист по заполнению зачёток для всей группы. - Заглохни! - прикрикнул другой. - Говори по существу! - Пусть Непушкин будет старостой! - подал идею ещё кто-то. - Я против! - заорал толстячок Гоша Клинский. - Он мне сто рублей должен! - Вот со стипендии и отдаст! Из глубины коридора послышались тяжёлые шаги декана. "Через минуту будет здесь", - навскидку определил Морилкин. Декан ЕГФ Герард Артурович Вафлин отнюдь не был поклонником демократиии - тем более в такой гласной... точнее, громогласной форме. - Ти-ха! - скомандовал он. - Орать будете на перемене. Лично я насчёт Непушкина не возражаю. А теперь - проверим домашнее задание. Вафлин прошёл мимо. "Пронесло", - подумали все.
Ленин: (эххх... буду наслаждаться со стороны... роман не осилила )
M-lle Dantes: *** Стукнул перстень драгоценный В переплёт окна. А. Блок Голубые окна бассейна дышали прохладой - особенно с тех пор, как в душевой отключили горячую воду. Внизу под окном стоял Гоша Клинский, который каждый год отмазывался от физкультуры по липовым справкам, и хрумкал сухариками - своими тёзками, естественно. Вдруг над ухом у него что-то засвистело, и рядом хлопнулся неслабых размеров кирпич. - Не понял... - Гоша обернулся. Сзади стоял Федя Мымриков, по прозвищу "Мымр", с биологического отделения. Это был здоровенный парень, стабильно не вылезавший из двоек, и никто не знал, как он умудрился дожить до третьего курса. - Эй, Мымр, ты чего, с дуба рухнул? Своих не узнаёшь? - Извентеляюсь, - слегка покраснел Федя. - Ну, как жизнь молодая? Опять физру прогуливаешь? Оба знали, что ни тому, ни другому похвастаться особо нечем, так что Федя предпочёл не углубляться в тему. Он свирепо поглядел на окно, по которому только что промазал, и спросил (точнее - прорычал): - Он там? - Где ж ему ещё быть-то? - с набитым ртом ответил Гоша. - Стопроцентная посещаемость, видите ли! - А Л а д а ? - ещё более свирепо осведомился Мымриков. Вместо ответа Гоша отправил в рот ещё горсть сухариков. Конечно, Лада Жигулёва была т а м, и Федя сам это знал, но кирпич был слишком близко, а Гоша не сомневался, что если он рискнёт напомнить Феде об этом, то в следующий раз Мымр точно не промахнётся. По нему. Федя затопал ногами, как хороший отбойный молоток, и возопил: - Ну что она в нём нашла???!!! - Элементарно, Ватсон, - пропел подошедший откуда-то сзади Гарик Березович. - Ты что, не знаешь, что Ладка курсовую пишет... по водоплавающим? Федя выпал в осадок. В буквальном смысле слова.
д'Аратос: Кафе «Неприкосновенный запас» было открыто до вечера, точнее, даже до позднего. Обычно оно было пусто, иногда заваливался какой-нибудь забулдыга и там же засыпал. Содержатели кафе держали его только для того, чтоб спихивать просроченные залежавшиеся продукты. В последнее время «НЗ» облюбовали студенты, тут можно было дешево поесть так, что два дня есть уже неохота. Как-то вечерком заглянула туда троица друзей. Мымриков, Клинский и Березович. Мымриков был хмурый, размазанный по стенке, а Гарик пытался его успокоить и своей кисло-сладкой миной доводил Клинского. - Чеаек! Организуйте рюмку чая! – крикнул Гарик, - Федька! Успокойся, че кислый такой? - А че Лада так гоняет? Ее ж на поворотах заносит! Дался ей этот Непушкин! Была б Негончаровой, все б понял! – негодовал Федя. - Лада-Лада… достал! Давай без Лады, лады? – встрепенулся Гоша Клинский. - Нет уж, давай с Ладой! Меня же тоже Эдик достал, подлиза! А то, думаете как он до Вафлина достучался?- накалял обстановку Гарик. - А что, он правда подлиза?- спросил Федя. - Не вопрос! А еще в старосты намылился! - Слышь, Гарик, я ж не чурбан, сам хочешь в старосты? - поинтересовался Гоша.
M-lle Dantes: д'Аратос Я от вас тащусь! я же говорила, лиха беда начало! Сажусь и строчу продолжение!
M-lle Dantes: - А это уж моё дело, - сварливо отозвался Березович. Он злился не потому, что толстяк озвучил его голубую в розовую крапинку мечту (любители яоя, вас это не касается), а потому, что не рассчитывал на наличие в Гошиных мозгах даже одной извилины. Впрочем, даже в таком случае он не догадается, зачем Гарику понадобилось в старосты. У великого комбинатора группы Г-32 уже давно созрел план использования никому не нужных и бесхозных профсоюзных взносов... Однако вслух он больше ничего не сказал и откусил ещё кусок булки. По вкусу она напоминала диванную обивку. А кофе здесь, очевидно, варили из толчёного кирпича. Федя тем временем размечтался: - Эх, хорошо было в старые времена! Вызвал на эту... как её... дуэль, и всё. Кырдык. - Ты чё, "Чувака в железной маске" смотрел? - удивился Гоша. - Это ж позорное кино! Ведь скажи, Гарик, в краеведческом музее и то интересней! При этих словах летучемышья физиономия Гарика буквально расцвела, а в глазах запрыгали чёртики. - Эй, Мымр! - предложил он. - А хочешь, я Непушкина уберу? Челюсть Мымрикова с громким стуком хлопнулась о столешницу: - Чё ты гонишь?! - Не, я серьёзно, - продолжал Березович. - Спорим на твои наушники от плейера, что через неделю и духу его в университете не будет! - Соглашайся, Федька, - хохотнул Клинский. - Не пойдёт же он киллера нанимать на всю стипуху! Шутка была действительно удачной, так как стипендией в группе до сих пор не пахло. - Идёт, - недоверчиво согласился Мымриков. - Тогда по рукам, - заявил Гарик. - Гош, разбей.
M-lle Dantes: Он вытащил из-под стола дипломат и извлёк оттуда листок компьютерной бумаги с надписью следующего содержания: "Желающих поехать в командировку с целью сбора коллекции-выставки в с. Большие Баланды Н-ского района М-ской области просьба подавать заявления на имя декана. Гарантируются выставление зачётов и экзаменационный оценки не ниже "удовлетворительно". Декан ЕГФ Вафлин Г.А." - Не понял... - пробормотал Федя. - Мы чё, туда поедем? - Предложение звучало заманчиво: для него оценки не ниже "удовлетворительно" были чем-то недосягаемым, вроде вершины Эвереста. - Ну, ты даёшь! - заржал Гарик. - Я знал, что ты тормоз, но не настолько! Нет, нам там делать нечего. Это Непушкин пусть едет. - Ага, сейчас кеды надел и поехал! - скептически хмыкнул Гоша. - Чего он там забыл? - Кто его спросит? - отозвался Гарик. - Если Вафлин найдёт рыжего, то зубами его вцепится. А рыжего мы ему щас устроим... Он достал ещё листок бумаги, пожевал ручку и, высунув язык, написал: Декану ЕГФ Вафлину Герарду Артуровичу от студента группы Г-32 Непушкина Эдуарда Сергеевича заявление. - Круто! - восхитился простодушный Мымриков. - А я что говорил? - торжествовал Гарик, продолжая писать. - Скажи сайонара своим наушникам! Он очень гордился своим лексиконом.
д'Аратос: А в это время, не так далеко... - Лада! Я для тебя сделаю все, что хочешь! - воскликнул Непушкин, подхватывая ее на руки и закружил с ней по комнате. - А-а-а! Эдя! Опусти меня! Ну что ты! Чего мне может от тебя понадобиться? Хотя... Пошли! Она потащила его из комнаты, а потом и вовсе на улицу. Там они дошли до какого-то дома и Лада потащила Эдика наверх. Когда они поднялись на второй этаж, она повелла его к окну и сказала: - Давай спрыгнем! - Ты с ума сошла! Давай! ... Слава богу, что обошлось без скорой! А мимо проходил Мымр. - А чего вы тут валяетесь? Заняться больше нечем? - Да мы так, просто... а тебе-то что? - воскликнула Лада. - Да так, интересно, а то как же? Слышал, Эдя в командировку собрался, - захихикал Федя. - Куда? - ошарашено спросила Лада. - Да никуда я не собрался, что-то разыгралось у него воображение! - ответил Эдик. - Эт мы еще посмотрим... - сказал Мымр и пошел дальше. - Надо было набить ему морду! Суется в чужие дела! - Нет, что ты, он просто завидует! - сказала Лада. Они попрощались и пошли по домам.
M-lle Dantes: д'Аратос Я от вас зависаю в экстазе! Скоро вышлю ответ!
M-lle Dantes: *** Октябрятское заданье Я своей бабусе дам - Принести охапку листьев И каштанов килограмм! Г. Новицкая Герард Артурович Вафлин повесил на дверь деканата табличку "ЗАКРЫТО НА ПОЛДНИК", потом вошёл внутрь и заперся изнутри на ключ. Примерно раз в две недели он позволял себе такие расслабончики. О том, чем он в это время занимается, преподавательский состав понятия не имел, и ходил слух, будто декан втайне от коллег и строгой бабушки играет в казино. На самом же деле всё было гораздо проще. Вафлин плюхнулся в кресло и, мурлыча под нос песенку, набрал номер телефона. По его блаженной физиономии нетрудно было догадаться, кому он звонит: фотография абонентки стояла в рамке на столе - точная копия Эллочки-людоедочки в мексиканском тушкане. - Алло? Гера? - раздался на другом конце провода обворожительный, хотя и немного жеманный голос Ренаты Арсеньевой. - Ренаточка, привет! - пропел совершенно расклеившийся Герард Артурович. - Я так соскучился! Ты вечером свободна? - Не дождёшься, - послышалось из трубки. - Я не люблю, когда у тебя проблемы. Опять будешь меня грузить. "Эгоистка редкостная", - сказал бы любой здравомыслящий субъект, но Вафлин прощал своей невесте и не такое. Тем более у Ренаты действительно был прямо-таки нюх на его проблемы. И в этот раз она тоже не ошиблась. В связи с ожидавшимся осенью визитом Президента в М-ской области наблюдался невиданный доселе подъём патриотизма. Поэтому уже три недели над Вафлиным, как дамоклова бомба замедленного действия, висел приказ от губернатора - изготовить коллекцию-выставку с импозантным названием "Природно-экономический потенциал села Большие Баланды". Как известно, основным компонентом любой из таких коллекций является цветистая восточная лесть, но в данном случае других компонентов при всём желании не нашлось бы. Природные ресурсы Больших Баланд исчерпывались несколькими огородами да ещё речкой, вода в которой давно не поддавалась химическому анализу. Всю остальную природу давно съела местная колония строгого режима (кстати, именно ей село было обязано своим оригинальным названием). Ничего удивительного, что желающими браться за это дело на факультете и не пахло. - Вот когда решишь проблему, звони в любое время, - безаппеляционно заявила Рената. - Только учти - я завтра на шейпинге. Самое удивительное, что, кладя трубку, Вафлин ничуть не был разочарован. Почти восемьдесят процентов их разговоров с Ренатой заканчивались в этом духе. Но упрямый Вафлин продолжал ей названивать и мечтал, что в один прекрасный день она выйдет за него замуж.
M-lle Dantes: От романтических мыслей его оторвал оглушительный стук в дверь. Кто-то уже минут пять колотил в неё ногами. - Вот скотины безмозглые, - проворчал Вафлин и повернул ключ в замке. - Таблички, что ли, не видят? Дверь открылась, и в кабинет ввалился замдекана Комиссаров, размахивая листом бумаги. - Герард Артурыч, пляшите! - выпалил он. - Рыжего нашли! И он сунул под нос Вафлину этот самый листок, слегка помятый и со следами кирпичного "запасовского" кофе. Написано на нём было следующее: Декану ЕГФ Вафлину Герарду Артуровичу от студента группы Г-32 Непушкина Эдуарда Сергеевича заявление. Прошу направить меня в командировку в с. Большие Баланды Н-ского района М-ской области с целью сбора коллекции-выставки. 28.04.2005. Непушкин Э.С. - Ура! - завопил Вафлин и на радостях сплясал разученный когда-то в детском саду танец "пятка, носик, топ-топ-топ". Потом немного отдышался и спросил: - Г-32, говорите? У них сейчас есть занятия? - Ушли уже, - махнул рукой Комиссаров. - Тогда завтра, как только придёт, тащите его сюда! - Будь сделано! - отрапортовал замдекана. - Уф! Прям гора с плеч! ...Вечером Герард Артурович ехал домой в маршрутке и думал: "Всё-таки есть ещё сознательная молодёжь..."
д'Аратос: Утром Непушкина вызвали к декану. "Я же ничего не сделал! Зачем же меня вызывают? Может, это не так плохо?" - примерно такие мысли проносились в голове Непушкина, когда он шел по длинному темному коридору, ведущему в кабинет Вафлина. "Оставь надежду, всяк сюда входящий," - пронслось в голове Эдика. Он постучал. - Да-да, войдите! - глухо донеслось из кабинета. Эдик вошел. В глубине кабинета сидел за столом Герард Артурович. Он что-то писал. В кабинете было темно, Или это показалось Эдику? - А, Непушкин! - поднял глаза декан, - решился, значит? - Д-да, - студент не понял вопроса, но на всякий случай перестраховался. - Отлично! Смельчаки всегда нужны! Завтра едете! Внутри Непушкина все похолодело. - Куда? - спросил он оторопело. - Как "куда"? В Большие Баланды! - Зачем? - Непушкин! Вы выводите меня из себя! Скажите еще, что не писали заявления! - Какого заявления? Ничего я не писал. Декан нервно пошарил в столе. - А это что? - спросил он показав на лист мятой бумаги. Эдик прочел его. - Это не мой почерк! Я такого не писал! Вафлин посерьезнел. - А кто же тогда писал? - Не знаю, но не я! - Вы поедете? - Я не могу, у меня ведь учеба, и все такое... - М-да, что же делать? Ладно, Непушкин, вы свободны. Эдик вышел из кабинета с неспокойным сердцем. Вафлин решил подождать до вечера, если заявлений не будет, пошлет Непушкина, есть же вещдок... Заявлений не было.
M-lle Dantes: Ня! Я тащусь! Скоро продолжу!
M-lle Dantes: *** Чувствительным сердцам на горе и на страх В острог Илимский еду. А. Радищев В электричке противно пахло табаком и горелым маслом. Народу в вагоне было не густо. Эдик выбрал скамейку почище, сел у окна и раскрыл купленную на днях книговину "Теннисные мячики небес". Смотреть в окно не было толку - настолько оно было заляпано грязью. Настроение, и без того препаршивое, окончательно испортилось. "Сегодня две пары, - машинально думал Эдик. - Вторая - физкультура. Нельзя, что ли, было завтра поехать? Хоть бы поплавал в последний раз в бассейне. Бедная Лада, я же ей ничего толком не сказал!" Вагон трясло. Строчки прыгали перед глазами. Эдик закрыл книжку и, откинувшись на спинку стула, погрузился в размышления. Как большинство студентов-отличников, он был оптимистом и поэтому сосредоточился на поиске преимуществ своего положения. "Сейчас в деревне хорошо, - гипнотизировал он себя. - Молочко парное, сено, рыбалка. Поплавать и в речке можно. А там ягоды пойдут, да мало ли что? А выставка? Да фиг с ней, соберётся как-нибудь..." Дальше мысли нашего студента пошли куда-то в сторону. В голове замелькали кадры из мультфильмов, потом вспомнилось стихотворение Успенского про то, как "круглый арбуз старичка доедает"... Эдик засыпал. Проснулся он от того, что поезд замедлил ход. Очевидно, подъезжали к какой-то станции. Эдик вышел в тамбур. Электричка медленно приближалась к длинному низкому зданию с зарешёченными окнами, больше похожему на барак, чем на вокзал. - Это какая станция? - осведомился Эдик у массивной недружелюбной контролёрши. - Большие Баланды, - последовал ответ. Глаза Непушкина полезли на лоб, а челюсть резко подалась в направлении ботинок. - Не понял... И это называется Большие Баланды?.. - Других не держим, - огрызнулась контролёрша. - Если вам здесь - сваливайте. И нечего в проходе стоять! "Вот тебе и попил молочка на сеновале..." Эдику было паршиво. Он чувствовал себя так, как будто застрял в лифте.
д'Аратос: Когда Непушкин ступил правой ногой не перрон, поезд тронулся. Эдик чуть не упал. Твердо встав ногами на землю, он внимательно огляделся. М-да... Больше всего это походило на зону. Где-то виднелись колючие кустарники, валялись битые бутылки. Кроме вокзала были видны еще какие-то мрачные приземистые домишки, в основом из бетонных блоков. Людей видно не было. Тут из вокзала выскачила какая-то тощая тетка, оглядев Непушкина, она каркнула: - Ты кто такой? - Я студент из ЕГФ. - Каким ветром-то занесло? - Выставку собираю. - А? Какую еще выставку? - Краеведческую. - Закинули тебя! - она подозрительно в него всмотрелась, - Где жить-то будешь? - Не знаю... - Принеслось на мою голову! - прокряхтела она тихо, - Только никто кроме меня тут квартир внаем не дает! - сказала она громко. - Что, и гостиниц нет? - Хех! Ишь, чего захотел! Гостиницу ему!.. Ладно, иди за мной. Она пошла мимо вокзала в один из бараков, только выглядел он приятней других. На двери было написано красной краской: "Welcome!" А внизу нацарапано: "Посторонним вход восприщен!" Внутри дома все было чистенько и прибрано, в глаза бросался телевизор со стертыми кнопками и видеомагнитофон, стоящий рядом, заваленный видеокассетами. В углу стоял стол, заваленный бумагами. - У меня тут профессор живет, чокнутый малость, но поболтать можно, - сказала хозяйка. "Чокнутый профессор" - пронеслось в голове у Эдика. - Будем знакомы, - сказала хозяйка, - Пелагея Илларионовна. - Эдуард Непушкин. - произнес Эдик.
M-lle Dantes: (***) - Эко имечко! - удивилась Пелагея Илларионовна. - Кто ж тебя так назвал-то? Язык сломаешь! "Кто бы говорил", - подумал Непушкин, но на всякий случай промолчал. В конце концов, где здесь ещё найдёшь крышу над головой? *** - Бэрримор, что у нас на ужин? - Котлеты… - Ура!!! - Из овсянки, сэр. Анекдот Сеновала у Пелагеи Илларионовны не оказалось. Коровы тоже, так что мечты о парном молоке накрылись медным тазом. Зато имелась вполне приличная раскладушка и даже достаточно сносная постель. Затолкав чемодан под раскладушку, Эдик прошёл вслед за хозяйкой на кухню. Там было довольно уютно, если не считать зарешёченных окон. - А почему у вас на всех окнах решётки? - удивился Эдик. - Прям как в тюрьме. - А ты чего хочешь? - отозвалась хозяйка, ставя на плиту чайник. - Тут, милок, зэки шастают. Колония, как-никак, под боком. Поесть-то хочешь? Эдик и сам чувствовал, что пора бы немножко подкрепиться, и с вожделением покосился в сторону облупившегося холодильника "Бирюса". Пелагея Илларионовна налила ему чаю, поставила на стол хлеб и бычки в томате. - Не обессудь, милок, - предупредила она, - чем богаты, тем и рады. Эдик с сомнением посмотрел на ржаво-коричневый штабель рыбьих трупиков. - Э-э... а у вас нельзя где-нибудь картошечки купить? Или хотя бы макарон? - Какие макароны! - вздохнула Пелагея Илларионовна. - Я уж и не помню, когда к нам их привозили. "Дела!" - подумал Эдик. - А может, съездить в район за продуктами? Вы не волнуйтесь, у меня деньги есть... Когда у вас поезда в район ходят? - Да не ходят они в район, - объяснила Пелагея Илларионовна. - Только из района. У милиции вон машины есть, они ездят. А больше никак. "Вот так влип! Скотина Вафлин, знал, куда посылает. Мог бы и на лесоповал отправить - разницы никакой". Хлеб тоже не внушал Эдику доверия. Он отхлебнул чаю, но вкус у него был ещё хуже, чем у кофе из "НЗ". Как ни странно, Пелагея Илларионовна нисколько не обиделась. Вернувшись через пару минут в комнату, Эдик обнаружил, что хозяйка возится с видеомагнитофоном. - Что смотрим? - поинтересовался Эдик. - "Санту Барбару", - с довольным видом ответила Пелагея Илларионовна. - Садись, хоть поглядим, как люди-то живут. Эдику стало плохо. У него с детства была прямо-таки аллергия на сериалы. Особенно на "Санту". - Э-э... - промямлил он с вымученной улыбкой, - я лучше пойду погуляю.
M-lle Dantes: *** В жару и стужу жгучую, Чтоб не было беды, Не пей ни в коем случае Ты ведьминой воды! Не зря от солнца спрятана В крапиву и репей, И ты её, заклятую, Не пей, не пей, не пей! Х/ф «Чародеи» При вторичном осмотре Большие Баланды понравились Эдику ещё меньше. Он прошёл мимо домиков-бараков, постоял перед витриной магазина (и тут одни бычки в томате) и окончательно пришёл в уныние. Будь здесь Эдикин не совсем тёзка (это который Александр Сергеич), он бы наверняка сочинил о б этом стихотворение, и не одно. Но, к сожалению, Эдик не был поэтом и поэтому вынужден был жаловаться на жизнь в прозе. В принципе выхода было только два: забастовать и помереть с голоду или искать-таки эти треклятые минералы. - А где их, на фиг, вообще искать?! - выкрикнул Эдик и поддал ногой банку из-под вездесущих бычков. Обогнув последний домик, тропинка вывела его к речке. На душе у Эдика стало повеселее, тем более что день, как ни странно, был очень жарким. "Хоть здесь не обломался", - подумал он, снял джинсовую куртку и сел на траву, чтобы расшнуровать кроссовки. И тут над ухом у него раздался приятный голос с лёгкой хрипотцой: - Не советую... мнэ-э... молодой человек. Решительно не советую. Эдик подскочил, как будто сел на пружину, наступил на собственные шнурки и хлопнулся носом в траву. Когда же ему, наконец, удалось встать, он увидел перед собой очень симпатичного интеллигентного старичка с бородкой и в роговых очках.
д'Аратос: - Да-да, не советую, - повторил старичок. - А почему? - промычал Эдик. Он был удивлен заботой со стороны незнакомого ему гражданина. - Знали бы вы, молодой человек, для каких целей тут используется река! Близко бы не подошли. - А что за цели? - Видите, вон стоит здание, - он показал на цилиндрическую конструкцию, возвышавшуюся на протвоположном берегу, - это канализация, туда сбрасывают отходы местная колония и туббольница. Многие из местных жителей совершают круговорот между этими заведениями. - Ясно. - В этот момент в Непушкине появилась мстительная мечта - утопить Вафлина в этой речке. Он и сам не понял, откуда она взялась, ведь не такое уж это преступление со стороны декана! Но мечта появилась, это факт. - А вас сюда каким ветром занесло? - спросил старичок. - Выставку собираю. Минералоло... Минерали... минеральную, короче. А вы? - он воззрился на старичка с надеждой. - Это долгая история... - Так я никуда и не спешу! - перебил Эдик. - Ай-яй-яй! Молодой человек! Как неприлично с вашей стороны! Вам еще многому придется научиться. И ходить прилично я вас научу. - Прошу прощения, я не хотел. - Знаю, что не хотели. Ладно, говорить стоя не очень удобно, а разговор предстоит некороткий. Приглашаю вас сегодня ко мне на ужин! Эдик согласился, ему вовсе не хотелось проводить вечер в обществе помешанной на сериалах бабки и мифического профессора. По дороге они говорили мало. Оказалось, что старичка зовут Платон Карпович Фараонов. Эдик узнавал дорогу, полчаса назад он шел по ней к речке. Наконец, он увидел свой домик, Фараонов повел Эдика к нему. Только у дверей до Эдика дошло, с кем он разговаривал. - Как?! Так это вы чокнутой профессор?! - от удивления Эдик перестал контролировать свой язык. - Чокнутый? Вот как меня вам описали, значит! - Фараонов рассмеялся, - Я всегда знал, что Пелагея Илларионовна языкаста, но чтобы так! - он поперхнулся смешком. Эдик молчал. Он понял, какую ошибку совершил, но не знал, как ее загладить. Платон Карпович щелкнул в замке ключом. Они вошли. Телевизор был включен, по экрана под знакомую до тошноты мелодию ползли титры, из кресла доносились глухие рыдания, потом оттуда высунулось заплаканное лицо Пелагеи Илларионовны. - Сколько ни смотрю, все равно... - всхлипнула она, - А, вы уже познакомились, значит! - она ехидно улыбнулась. - Да! И при примечательных обстоятельствах. Что же вы, Пелагея Илларионовна, не сказали студенту про реку? - А что, он купаться полез? Ай-яй-яй! Ну ладно, пойду накрою на стол.
M-lle Dantes: *** Начальник прочитал, мне показал, а я узнал По почерку родную Невидимку. В. Высоцкий Над столом висела большая лампа. Её сырно-жёлтый свет, очевидно, должен был приправлять незатейливый ужин. Из-за стены доносились страстные латиноамериканские вздохи - Пелагея Илларионовна переключилась на "Рабыню Изауру". За круглым столом сидели Эдик и Платон Карпович и жевали неизменные бычки в томате. После всего, что свалилось на него за этот день, Эдик впал в какое-то мрачное подобие ступора и механически пережёвывал одну рыбку за другой. - Что, друг мой, голод не тётка? - осведомился Фараонов. - В жизни бы не подумал, что придётся есть такую дрянь! - признался Эдик. - М-да, в моё время студенты были не такими привередливыми, - ностальгически вздохнул профессор. - И трапезовали куда скромнее. Бывало, мы на две сосиски брали восемнадцать вилок. Возможно, в этом было своё преимущество, ибо, как гласит латинская пословица, сатур вентур нон студит либентур. У Эдика поехала челюсть. - Что по-русски означает: сытое брюхо к ученью глухо, - тактично пояснил Фараонов. - Кстати, на каком вы курсе? - На третьем, - вздохнул Эдик. Он ощущал себя полным идиотом. "А ещё лучший студент в группе!" - съязвил зловредный внутренний голос. - То есть был на третьем. А сейчас прямо не знаю. - Ну, не растраивайтесь. У вас ещё всё впереди. - Если бы! - с горечью вздохнул Эдик. - Я в такую историю влип, что мало не покажется! Эх, добраться бы до того, кто устроил мне эту поездочку! - Неужели вам это так нужно? - удивился Платон Карпович. - Вы же знаете, что нервные клетки имеют пренеприятнейшее свойство не восстанавливаться. Так стоит ли тратить их на выяснение столь бесполезных обстоятельств? - Ну, вы сказали! - не выдержал Эдик.
M-lle Dantes: - Полноте, мой юный друг, - сдался профессор. - В своё время я... м-м... тоже пострадал в ходе закулисных интриг и с тех пор изучил их анатомию. Расскажите-ка мне всё по порядку. И Эдик начал рассказ с того самого момента, как экс-староста Заварнов удрал в коммерческий вуз, оставив группу без стипендии. Он описал прения, из-за которыз чуть не сорвался семинар Морилкина, отдельно упомянув, что думали об этом Гарик Березович и Гоша Клинский. Потом ни с того ни с сего рассказал про знакомство с Ладой, про Мымра и про инциденты с кирпичом и окном. После этого он переключился на Вафлина и помаленьку, полегоньку добрался до того момента, как появление Платона Карповича помешало ему развязать шнурки. Фараонов слушал очень внимательно. Когда Эдик исчерпался, он поскрёб бородку и объявил: - Что ж, друг мой, это элементарно, как Ватсон. Как звали того господина, который заполнял ваши зачётки? Березовский? - Березович, - поправил Эдик. - Так это его рук дело. Заявление подделал он. И наверняка не без помощи господ Мымрикова и Клинского. Эдик разинул рот. Чувствовал он себя так, будто у него над головой разорвалась фугасная бомба. (Хотя обычно в таких случаях никак себя не чувствуют). - А ведь верно! - выпалил он. - То-то они всё время вместе путались! Ну, попадитесь мне только - живыми не уйдёте!!! Он вспомнил о недавнем решении утопить Вафлина в канализационной речке и вздохнул: уж слишком лёгким было наказание.
д'Аратос: На следующее утро Непушкин проснулся очень рано, его разбудил какой-то гадкий клокочущий звук. Через минуту до него дошло, что это был крик петуха. Эдик достал часы. 5:48. Но спать уже не хотелось и Эдик, стараясь не шуметь оделся и пошел на кухню. Кроме бычков в томате, есть было нечего, поэтому Эдик решил потерпеть. Непушкин прошел в зал, оглядев стены с лопнувшей шткатуркой, он решил найти времяпрепровождение поинтересней. На маленькой книжной полке стояла дюжина книг. Акунин, Акунин, Маринина, Акунин... Тьфу! Женщины читают всякую ерунду! Так, дальше идет немного классики. Пушкин, Достоевский, Дюма, Тургенев. Эти томики были старые, но, как будто нечитанные. Непушкин был примерным учеником и читал все, что полагалось по школьной программе. Таким образом, три фамилии отметаются. Ему совсем не хотелось читать женские детективы, несмотря на то, что он никогда их не читал, у него было стойкое отвращение к ним, должно быть из-за того, что Лада ими слишком зачитывалась. Оставался только Дюма. Как-то нехотя он взял в руки толстенную книгу, и, повертев ее в руках, прочел название "Граф Монте-Кристо". Что-то он про это слышал... В девять часов утра профессор Фараонов наконец освободился из объятий Морфея. Выйдя в зал, профессор увидел студента, который сидел, уткнувшись носом вв какую-то толстую книгу. - Что читаете? - спросил он. - "Граф Монте-Кристо" - буркнул Эдик, не отрываясь от книги. - Я бы не рекомендовал вам это читать. Особенно в вашей ситуации. - Чего-чего? - оторвался от книги Эдик. - Ваша ситуацция на удивление похожа на ситуацию Эдмона Дантеса. - Да ну? А вы - Фариа? - Эдик улыбнулся в тридцать один зуб. Левый клык ему выбили на одном вокзале. - Вы чрезвычайно догадливы, мой друг. - Тут до Фараонова стало доходить, что он поступает ужасно непедагогично. - А то! Тут из кухни донесся голос Пелагеи Илларионовны: - Кто будет завтракать? Мужчины направились в кухню.
Iren: Браво! Браво! Аплодирую стоя.
д'Аратос: Iren Благодарю! Кажется, теперь нас трое!
Iren: д'Аратос пишет: цитатаБлагодарю! Кажется, теперь нас трое! Кого трое? Я то-то недопонимаю...
д'Аратос: Вы, возможно, уже поняли, что тех, кто неизлечимо болен Монте-Кристо, тут двое.
Iren: Ах, да! Я просто помешана на "Графе...". Но это не значит, что я не люблю "Трех мушкетеров"!
д'Аратос: Iren пишет: цитатаНо это не значит, что я не люблю "Трех мушкетеров"! Разумеется! Но это уже флуд...
M-lle Dantes: Убедительная просьба: пока я не начала готовиться к сессии, поскорее высылайте продолжение! *** В том гробу твоя зарплата! Шутка от КВН Беспокойство жужжало и вертелось внутри Эдика, как муха в самолёте. Едва дождавшись, когда очередной партии бычков в томате придёт конец, он почти выбежал наружу. Ему хотелось остаться одному и всё обдумать. Ноги сами понесли его к речке. Эдик плюхнулся на траву и принялся смотреть на небо. Проплывавшее над ним облако подозрительно напоминало по форме трёхмачтовый корабль "Фараон". За этим занятием и застал его Платон Карпович. - Ну как, мой юный друг, вас уже не манит водная стихия? - поинтересовался он. - Эта - нет, - бросил Эдик и задумчиво проговорил: - Я всё думаю насчёт книги... Может быть, я в прошлой жизни был Эдмоном Дантесом? Тогда понятно, почему меня всегда к воде тянет... - Не могу сказать, - ответил Фараонов. - Я не настолько хорошо знаком с теорией о переселении душ, чтобы соглашаться с ней. Она ведь гораздо сложнее, чем в изложении Владимира Семёновича Высоцкого. - Ну хорошо, - не сдавался Эдик. - Тогда почему вы не советуете мне читать "Монте-Кристо"? - Потому что это небезопасно, - пояснил профессор. - Я ведь вижу, что в вашей душе зреет жажда мести. Созревает и наливается. А этот роман - не в обиду господиину Дюма будь сказано - действует на неё лучше всяких минеральных удобрений. - Чтобы отомстить, нужно сначала отсюда выбраться, - буркнул Эдик. - И потом, на какие шиши я бы развернул эту кампанию? - Ну, об этом не беспокойтесь, - неожиданно заявил Фараонов. - Может, я и не совсем аббат Фариа, но клад я вам обеспечу. - Клад?!!! - у Эдика глаза полезли на лоб. Ему даже показалось, что Пелагея Илларионовна не ошиблась с диагнозом профессора. - Да, да, как это ни фантастично, - уверил его профессор. - В своё время я увлекался нумизматикой, сиречь коллекционированием монет. И, надо сказать, собрал неплохую коллекцию. Так вот, когда я только ехал в эту цитадель бычков в томате и рассчитывал ещё вернуться назад, я спрятал её в самом надёжном месте.
M-lle Dantes: - Где же? - выдохнул Эдик. Ему представилось, как профессор глухой ночью роет яму в заколдованном месте под чёртовым дубом. - Всё гораздо проще, Эдуард, - улыбнулся Платон Карпович, как будто прочитав его мысли. - Самое надёжное место - это камера хранения. Я в этом уже не раз убеждался. Так что запоминайте: Северный вокзал, камера хранения, двенадцатая ячейка. - Он запустил руку во внутренний карман пиджака и вынул ключик с биркой "12". - Я дарю её вам. - Мне?! - Эдик окончательно обалдел. - А как же вы? - Я уже слишком стар для подобных авантюр, - ответил профессор и для пущей убедительности покряхтел. - К тому же я исследовал здешнюю воду, - он показал на речку, - и выделил из неё взрывчатое вещество похлеще динамита. А из осадка вполне можно штамповать философские камни. Так что для учёного здесь непочатый край работы. А вам нужно возвращаться в широкий мир. - Хорошо бы, - вздохнул Эдик, - только как? Пелагея Илларионовна говорила, отсюда ездят только милицейские машины... - Вот и воспользуйтесь одной из них! - профессор издал довольный смешок. - Я знаю одну колымагу, у которой багажник толком не закрывается. Вы там вполне сможете уместиться. А когда окажетесь близ поселений белого человека, вам никто не помешает выбраться оттуда. - Ура! Да здравствует свобода! - завопил Эдик и бросился обнимать Фараонова с такой горячностью, что оба едва не ухнули в источник динамита и философских камней.
д'Аратос: Дни летели на удивление быстро, общение с профессором явно шло Эдику на пользу.Он узнал много новогго о флоре и фауне, о бактериях, которые можно было отнести и к тому и к другому, о том, как не следует и, как следует вести себя в обществе. Непушкин поглощал информацию, как ультрамодный пылесос Rowenta, а профессор так же охотно выдавал ее. Как говорится, "встретились два одиночества". Несмотря на обилие друзей в ТОЙ жизни, Эдик начал думать, что Фараонов намного интереснее, чем все его прежние знакомые, вместе взятые. - Вы еще вспомните меня добрым словом! - частенько обещал Платон Карпович. Однажды они вдвоем вели беседу о возможности существования другой разумной жизни во вселенной, сидя на кухне. В зале по обыкновению рыдала Пелагея Илларионовна. Неожыданно профессор, сидевший напротив окна, вскочил со стула. - Ну, юноша, теперь вы почти свободны! - воскликнул он. Непушкин повернул голову к окну и увидел грязную голубую волгу, с приоткрытым багажником. Возле машины стоял маленький толстый милиционер с усами и пинал землю, из приоткрытого окна машины высунулась тощая рука, которая оживленно жестикулировала. Видимо, шел спор. - Помните, я говорил вам об этой машине? Эти двое постоянно ссорятся. Сейчас худой выскочит из машины, - предсказание сбылось, - Схатит толстого зашиворот и потащит вдоль того забора, - сказанное вновь осуществилось. - Теперь, бегите! Лезьте в багажник! Живее! Их не будет две минуты! Эдик не успел опомниться, Фараонов чуть не столкнул его со стула. Еще пять секунд и Непушкин уже хватает свою сумку и несется к машине. Только в багажнике до него стала доходить вся суть происходящего. В критических ситуациях голова всегда опаздывает. Когда Эдик наконец опомнился, он слегка приоткрыл багажник и посмотрел на окна дома Пелагеи Илларионовны. Из кухни махал профессор Фараонов, только как-то странно махал, не на прощание, будто... до Эдика быстро дошло, и он поспешно закрыл багажник. Хлопнула дверь, другая. Донеслось какое-то бормотание. Завелся мотор. Непушкин больно ударился головой о что-то острое. Они ехали уже минут пятнадцать, когда до Эдика долетели слова: - Тебе не надоело еще сюда ездить? - Как же! Каждую неделю, блин, уже пять лет, блин! - Уволиться, что ли? Молчание. - Давай, скинем тачку в реку? - На фиг? - Может страховку выбьем... на этой колымаге ездить не будем! - А давай! Ехали еще с пол мминуты, потом - остановка. Эдику захотелось выпрыгнуть из машины, но потом совсем расхотелось ехать в обезьянник. Непушкин понадеялся на свой талант пловца. Совсем рядом раздалось сопение. Менты всерьез налегли на авто. Через минуту багажник залило водой...
M-lle Dantes: *** Плыл я курсом вест-вест-норд, Обожаю водный спорт. Дж. Чиарди Вы когда-нибудь пробовали, находясь под водой, открыть макушкой багажник "волги"? Особенно если до этого находились в позе свежемороженной креветки? К счастью для Эдика, он толком не закрывался. "Нет, не выйдет из меня супергероя", - едва успел подумать полузадохшийся студент, как вдруг крышка поддалась. Остальное было делом техники. Через несколько секунд Эдик уже глотал свежий воздух, а раздолбанный гроб на колёсиках в гордом одиночестве пошёл ко дну. Как мистер Жук из детской песенки. Минуты две Эдик лежал на спине и приходил в себя. Оказалось, что дышать - это кайф! Сейчас он, как никогда, был доволен жизнью. Ментов уже не было - видно, ломанулись в направлении вожделенной страхкассы. "Ну что ж, пусть купят себе водки на страховочку", - снисходительно подумал Эдик. Вода была прохладной, несмотря на то, что лето уже вроде бы наступило. Это вернуло Эдика к реальности. К тому же он зверски проголодался. Всем известно, что от купания, пусть даже вынужденного, резко улучшается аппетит. Эдик начал определять своё положение в пространстве. Течение отнесло его от того места, где упокоилась безвинная "волга". На той стороне озера (всё-таки познания ментов в географии оставляли желать лучшего) поднималась тонкая струйка дыма. "Дым - значит, еда", - сдедуктировал Непушкин и, перевернувшись на живот, взял курс на берег. Расстояние было приличным, и под конец Эдик здорово выдохся. Когда же он, наконец, смог встать на ноги, то увидел, что на берегу разместилась целая компания с шашлычницей и гитарой. Это были студенты торгового техникума, которые решили провести выходной на природе, вместо того чтобы сидеть дома и решать задачи на проценты. При виде Непушкина ребята, мягко говоря, прибалдели. - Эй, приятель! - окликнул его парень с гитарой. - Как искупался? - Похомячить дай, - в тон ему ответил Непушкин, - с утра ни черта не ел.
полная версия страницы