Форум » Наше творчество » Трудное детство Рауля де Бражелона » Ответить
Трудное детство Рауля де Бражелона
Юлёк (из клуба): Почтенному обществу предлагается новая литературно-творческая забава. Бурное обсуждение темы взаимоотношений Атоса и Рауля привело нас с Евгенией к мысли, что по этому поводу неплохо бы написать фанфик. Причем задействовать в этом деле всех, кому не лень. Это будет роман о детстве Рауля. Исходные данные: действие происходит в Блуа. Раулю де Бражелону только что исполнилось шесть лет. Обязательные персонажи каждого отрывка: Рауль, Атос, Гримо. Поскольку на форуме достаточное количество обожательниц г-на д`Эрбле, то решено, что Арамис будет частенько наезжать в гости к графу. Остальных можно присоединять по желанию. В основе каждого отрывка – рассказ о какой-либо милой шалости виконта. Фраза «И в это время появился Гримо, ведущий за руку Рауля» обязательна для использования в каждой главе. Далее нужно рассказать о шалости, учитывая, что Рауль – ребенок, а у Гримо весьма своеобразная манера разговаривать. [img src=/gif/sm/sm13.gif] Атос должен наказывать виконта. [img src=/gif/sm/sm17.gif] Желательно, чтобы это было остроумно и весело. [img src=/gif/sm/sm16.gif] Историчность и соответствие первоисточнику приветствуются, но не являются абсолютной самоцелью. Мы учитываем, что все участники в разной степени владеют знаниями на эту тему. И мы понимаем, что исторические вольности в сюжете непременно возникнут. Закидывать "вольнодумцев" помидорами никто не будет. По причине того, что их подавали в тот момент только к королевскому столу как деликатес из Нового света. [img src=/gif/sm/sm17.gif] Каждый пишет отрывочек по своему усмотрению, согласовывая его с предыдущими. Это не «Представьте себе», так что придумывайте что-то более-менее литературное. И не нужно заставлять виконта изобретать ядерную бомбу, хорошо? Поехали!
Юлёк (из клуба): Типа пролог Прекрасное июльское утро только-только вступало в свои права. День обещал быть жарким и ясным. Но слуги, суетившиеся во дворе замка Ла Фер, уже не замечали ни солнышка, ни чистого неба. После полуторамесячной отлучки неожиданно явился хозяин замка, граф де Ла Фер. Явился не один, а в сопровождении шевалье, одетого в сутану, но державшегося в седле с непринужденностью человека военного. Какая поднялась суматоха! Графа ждали, но на целую неделю позже. Естественно, слуги позволили себе расслабиться, и сейчас с тревогой ожидали наказания. Надо сказать, что граф наказывал кого-либо исключительно в состоянии подпития, а такое случалось нередко. Но сейчас граф был трезв. Более того, он явно пребывал в отличном настроении. - Мои скромные владения! – сказал он, делая жест в сторону парка, окружавшего особняк. - Здесь очень мило! – шевалье, сопровождавший графа, не без любопытства оглядел только что отремонтированный фасад замка. – Хорошее вложение английских денег, граф. Я вас поздравляю. Граф сдержанно кивнул. Но видно было, что ему приятно. Подошел управляющий домом. - Приготовьте комнату для аббата д`Эрбле. И накрывайте стол для завтрака! – распорядился хозяин. – Где Гримо? - Господин Гримо с господином виконтом сейчас выйдут! И вправду: спустя пару минут на крыльце дома показалась долговязая худая фигура Гримо. Верный слуга вел за собой мальчика лет пяти, который сонно потирал глазенки. Увидев графа, мальчуган вырвал руку из руки Гримо и побежал вперед: - Господин граф, господин граф вернулся! - Виконт, я рад вас видеть! – сказал тот, кого мы знаем под именем Атоса. Мальчуган церемонно поклонился, не без любопытства поглядывая то на опекуна, то на его спутника. Малыш был похож на маленького ангелочка. - Прелестное дитя! – сказал аббат, улыбаясь. Виконт поклонился и ему. На этом приветствия прекратились. - Гримо, я жду вас после завтрака в столовой. Вы расскажете мне, как обстоят дела и как вел себя Рауль. Последовал молчаливый кивок. С хозяевами не спорят. Кроме того, Гримо привык молчать даже тогда, когда ему было, что сказать. Все проследовали в дом… Ну-с, кто будет продолжать?
Евгения: Завтрак нельзя было назвать изысканным, ведь графа, тем более с гостями, здесь не ждали, но сервирован он был безукоризненно. По окончании трапезы граф пригласил шевалье осмотреть свои владения. Час спустя они вернулись. Жаркое июльское солнышко побуждало искать укрытия в прохладном каменном доме. Граф проводил друга в его комнату, где тот собирался отдохнуть и заняться корреспонденцией, и спустился в столовую. Там его уже ожидал Гримо. - Итак, Гримо, расскажите мне, что произошло за время моего отсутствия, - сказал Атос, усаживаясь на стул. – Прежде всего, всё ли в порядке с Раулем? Гримо, немного подумав, кивнул. - Что-то не так, Гримо? – встревожился граф, хорошо знающий, что у его слуги каждый взгляд и каждая секунда промедления исполнены смысла. – Здоров ли виконт? На этот раз Гримо кивнул уверенно. - Что же тогда? Что случилось? Гримо пожал плечами и указал на внушительных размеров буфет, расположенный в углу столовой. Атос подошел поближе и увидел, что нижние дверцы не висят на петлях, а отломаны и стоят рядом. - Качался, - лаконично сообщил Гримо. Атос улыбнулся: - Он же ребенок! Гримо приблизился к буфету и из самого дальнего угла достал нечто, напоминающее покорёженный серебряный блин. В этом предмете после тщательного изучения Атос узнал свою лучшую вазу для фруктов, которой так дорожил его отец. - Перевернул и прыгал, - поведал Гримо. Атос уже не улыбался. Он хмурил брови.
Кассандра: — Гримо, друг мой, помнится, перед отъездом я приказывал вам хорошенько приглядывать за поведением моего воспитанника, не так ли?— всё ещё спокойным, ровным тоном осведомился граф де Ла Фер. — Но я, сударь… — как бы не были обыкновенно коротки реплики Гримо, на этот раз Атосу удалось его перебить: — Как же могло случиться это безобразие, Гримо?! Выходит, мальчик был оставлен без присмотра? — в голосе Атоса появились суровые требовательные нотки. Гримо, собрался было в двух словах поведать графу о том, как сложно ему, немолодому уже человеку, уследить за пятилетним, полным сил и выдумки ребёнком, о своей занятости, как старшего слуги в доме, — ведь ему, помимо выполнения своих обязанностей няньки приходилось в отсутствие хозяина контролировать работу и всех остальных слуг, иначе эти лентяи окончательно запустили бы дом… В общем, Гримо, мог бы многое рассказать своему господину о тяготах своей жизни, но едва открыв рот, он тут же сжал губы и молча, покаянно кивнул. Действительно, какими бы весомыми не выглядели оправдания, возразить на главное обвинение было нечего: в тот злополучный вечер, «мальчик был оставлен без присмотра». Немного полюбовавшись видом своего преданного слуги, который стоял сейчас перед ним в выражавшей раскаянье позе, Атос проговорил: - Пришлите виконта в мой кабинет, Гримо. Я хочу побеседовать с ним. — И, прихватив с собой бесформенные остатки старинной вазы, Атос направился на второй этаж.
Кассандра: Через несколько минут задумчиво расхаживавший по кабинету из угла в угол граф услышал в коридоре приближавшиеся шаги, после чего в дверь робко постучал детский кулачок. Атос подошёл к двери, распахнул её, жестом пригласил Рауля войти. Плотно прикрыв дверь, граф повернулся к своему воспитаннику. Начинать «беседу» он не спешил. Атос прошёл за стол, опустился в кресло и сделал Бражелону знак подойти. Мальчику, который бывал в кабинете Атоса лишь изредка, так как ему запрещалось самовольно переступать порог сей «священной комнаты», было явно не по себе. Граф призывал его сюда, как правило, чтобы сообщить о своём очередном отъезде и взять с него обещание во всём слушаться Гримо во время своего отсутствия, либо для строгих внушений после шалостей и объявления наказания. Поскольку предположить, что граф собирается покинуть имение, едва вернувшись из долгой поездки, не мог даже пятилетний ребёнок, а водружённая на стол испорченная ваза служила ярким напоминанием об одном недавнем очень весёлом вечере, после которого, правда, Гримо укладывал виконта спать с весьма мрачным видом, догадаться о причине официального вызова пред ясные очи обожаемого опекуна было нетрудно. Виконт в тревожном прдчувствии грозы остановился посреди кабинета, растерянно глядя на графа.
Ленин: здорово... обязательно присоединюсь, когда будет чуть-чуть больше времени.
Scally: И я!!! Как только - так сразу!
Евгения: - Рауль, - начал Атос, - это сделали вы? И он качнул головой в сторону остатков вазы. Мальчик взглянул на них, потом на графа и прошептал: - Да... - Рауль, ответьте, я разрешал вам брать столовое серебро? - Нет... - виноватый и трогательный взгляд из-под пушистых ресниц. - Зачем же вы это сделали, Рауль? - голос Атоса стал строгим и настойчивым. Юный виконт помедлил и тихо сказал: - Я хотел сделать землю для моих солдатиков. Чтобы они победили всех врагов на земле и были самыми смелыми... На минуту воцарилось молчание. Атос был поставлен в тупик. Наконец он вымолвил: - А кто сказал вам, что земля плоская, виконт? - Кормилица... - Земля круглая, Рауль. Круглая, как яблоко. Когда вы подрастете, вам об этом расскажут учителя. Мальчик очень удивился. Но тут же вспомнил, что граф знает всё на свете, и сразу поверил. - Однако зачем же, - продолжал Атос, - вы сломали серебряную вазу? Рауль, почувствовав, что граф не очень сердит, стал объяснять, как он попытался расплющить корзинку для хлеба, но в результате получил лишь обломки веточек. Как он соорудил землю из салфеток, но она всё время прогибалась и солдатики сыпались с неё, что не пристало самым победоносным воинам в мире. И как он наконец догадался сделать землю из старой вазы, какая она была большая и устойчивая, и как его солдатики победили всех неприятелей! Атос почувствовал, что он не может сердиться на этого ребенка. Однако дисциплина - прежде всего, поэтому он сказал: - Виконт, вы поступили очень дурно. Вы будете наказаны и в течение недели не получите ваших любимых персиков и слив. Рауль потупился, сознавая свою вину. Затем, взглянув на опекуна и прочитав на его лице, что аудиенция окончена, шагнул к двери. - Рауль! - окликнул его Атос. Мальчик обернулся и увидел, что граф улыбается. - Кто же был врагами ваших солдатиков, Рауль? - Кто был врагами? - переспросил мальчик, пораженный тем, что самый умный в мире человек не может догадаться о такой простой вещи. - Конечно же, ложки из буфета!
д'Аратос: Здорово! Я тоже присоединюсь! Позднее...
Юлёк (из клуба): Получасом позже этого признания мажордом и Гримо проводили ревизию столового серебра из буфета. - Вилки. Сорок штук. - Двадцать семь, - вытирая холодный пот с лица, констатировал факт мажордом. - Ложки. Сорок штук. - Тринадцать. Боже, граф убьет меня за растрату, а я ведь ничего не трогал! Пресвятая Мадонна, спаси и сохрани! Святой Антуан, сжалься! Гримо покосился на товарища и продолжил зачитывать опись. - Ножики столовые. Сорок штук. - Девять! Я опозорен!!! - Малые десертные ложки на длинной ручке. Десять штук. - Ни одной!!! Когда они дошли до конца списка, мажордом рвал на себе волосы. Он бурно выражал свое отчаяние, в то время как Гримо сохранял полнейшую невозмутимость. - Что делать? - всхлипывал мажордом. - Что делать? Посуды на три с лишним тысячи ливров! Вилки, ложки, бокалы, тарелки... Никогда не расплачусь!!! - Не будешь! - сказал Гримо, захлапывая тетрадь. - Незачем. - Но почему? - Солдаты. - При чем тут солдаты?! Что вы несете?! - Похоронил! - ответил Гримо. - Трупы - похоронил. Играл в войну. Одержал победу. Врагов хоронят. Хороший мальчик. ..."Трупы врагов" были захоронены в "кургане", насыпанном на берегу пруда. Извлекая их из могилы, мажордом плакал как ребенок.
Евгения: В то время, как Гримо и мажордом проводили археологические раскопки на берегу, Рауль наслаждался недолгой свободой. Таких минут у него бывало крайне мало (как считал он сам) или чрезмерно много (с точки зрения всех остальных). Побродив по пустым комнатам, мальчик спустился в оранжерею. У графа была чудесная коллекция цветов и кустарников. Пытливый натуралист не обнаружил бы здесь разве что лилий… Рауль потрогал пальчиком атласные лепестки роз, попытался догнать невесть откуда залетевшую бабочку, и затем его взгляд упал на грядку прекрасных ирисов. Рауль вспомнил, что эти цветы очень по душе графу, и решил сделать ему приятный сюрприз. Нарвав небольшой букетик, мальчик отправился в библиотеку, где, как он помнил, граф частенько проводил послеобеденные часы. Однако в библиотеке виконт столкнулся с небольшим затруднением. Он видел, как горничная ставила букеты в вазу с водой, но, оглядевшись, он не обнаружил в библиотеке никаких сосудов. Правда, на низком столике стоял графин с вином, приготовленный для хозяина и его гостя, и пара бокалов. За неимением лучшего мальчик рассудил, что лучше поставить букет хоть в какую-то жидкость, чем оставлять вянуть вот так, на столе… Рауль расположил ирисы в графине, отошел, критически осмотрел. Чувство композиции подсказало ему другой вариант. Он подошел снова, вынул букет, налил из графина в оба бокала, поставил в них по одному ирису, остальные водрузил обратно в графин и удовлетворенно кивнул. Только вот при этом на столе получились лужи… Но что за беда – лужи прекрасно вытираются покрывалом с кресла, причём от этого покрывало становится даже красивее.
LS: Нельзя ребенка в таком возрасте оставлять одного больше чем на полторы минуты! Немедленно приставьте к виконту соглядатая - Гримо, Оливена или жену Шарло! А то граф просто убьет его! И никакой отцвский инстинкт не остановит!
Евгения: LS Спокойствие, только спокойствие! Мы-то знаем, что Рауль этот возраст пережил. Равно как и граф. Хотя, может, это чудо произошло только ценой частых отлучек из дому.
Юлёк (из клуба): Ща мы придем пить вино. Аббат - поэт, тонкий ценитель изящного, он объяснит графу все тонкости... :) Только я на сегодня - пас. Так что продолжайте. Приду завтра - посмотрю, что вы тут намурлыкали, други мои. :)
LS: Вот я и боюсь, малыш, оставшийся без присмотра, доведет графа и вас до непреодолимых противоречий с первоисточником! Требую няню!
Nataly: Наличие няни противоречит характеру Атоса. У меня был набросок сложных отношений Гримо, Атоса и кормилицы Рауля, постараюсь выложить на днях. Это та часть, которая не вошла в " Один день..." Но не факт, что вспомню, наберу и повешу. Совсем не факт
Кассандра: — Арамис, пройдёмте в библиотеку, посидим с часок. Там, по крайней мере, прохладно, и нам никто не помешает. Затем, когда немного спадёт жара, можно будет прогуляться в лес. Думаю, мы возьмём с собой Рауля, он очень любит лесные прогулки. А пока отдохнём, приятно проведём время, предадимся воспоминаниям… Я распорядился подать анжуйского вина. Помните, мы частенько пили его в дни нашей молодости, в Париже. — Да, дорогой Атос, великолепно помню. Вам в те дни особенно нравилось именно это вино. — О да, оно и сейчас одно из моих любимых. Прошу вас,— с видом самого гостеприимного хозяина Атос распахнул перед своим другом двери библиотеки. В следующую секунду оба друга застыли с выражением крайнего недоумения на лицах перед изысканным натюрмортом, с таким старанием созданным Раулем четверть часа назад. Ирисы в графине с вином… ирисы в хрустальных бокалах… Густо-бордовые пятна на золотистом покрывале, неумелой рукой наброшенном на одно из кресел. Первым от созерцания этого художественного беспорядка оторвался Арамис: — Милый друг, у вас всегда так необычно сервируют стол?— с комичной серьёзностью спросил он Атоса, не выдержал, фыркнул и весело расхохотался. Обескураженный Атос не сразу смог ответить. — Простите, д’Эрбле. Мне так неловко перед вами… Без сомнения, это дело рук виконта… — Вы так полагаете, Атос? — Разумеется. Кому же ещё в моём доме могла прийти в голову мысль поставить букет в графин с вином? — В таком случае, Атос, вам следует подумать о том, чтобы пригласить учителя и начать обучать мальчика рисованию. У него, определённо, есть художественный вкус. Посмотрите, любезный граф, с каким чувством симметрии расположены на ирисы. Настоящий талант! — всё больше забавляясь, говорил Арамис. Он хотел добавить ещё что-нибудь в том же духе, но осёкся, взглянув на лицо Атоса, мрачневшее с каждым его словом. В ответ на весёлую речь Арамиса граф с самым хмурым видом покачал головой. — Мне следует подумать о том, как научить этого мальчика послушанию и хорошим манерам. Ещё раз прошу прощения за Бражелона. После суматохи из-за поисков столового серебра и вот этого безобразия у вас, должно быть, сложится впечатление, что Рауль дурно воспитан. И оно, по всей видимости, будет верным, должен признать… к своему стыду. — Полноте, Атос, не стоит так огорчаться.— Арамис всерьёз встревожился из-за участи, грозившей маленькому виконту де Бражелону. Аббат находил это дитя очень славным, а историю с серебром и ирисами — презабавной, и ему вовсе не хотелось, чтобы ребёнка наказывали. А то, что Атос обдумывает примерное наказание, сомнению не подлежало. Достаточно было бросить взгляд на его посуровевшее лицо. «Чёрт возьми, неужели Атос, взявшись воспитывать ребёнка, вдруг растерял чувство юмора? Бедный мальчик!» — подумал Арамис, и торопливо продолжал: — Посмотрите на всё это с другой стороны. Виконт хотел сделать вам приятное, это же очевидно! Вы мне сами не раз говорили, что поселившись в деревне, полюбили природу, скромные полевые цветы! Вот он и старался, приготовил для вас букет. А то, что ребёнок не делает разницы между вазой с водой и бокалом с вином, только похвально! Было бы предосудительно, если бы в пять лет мальчик уже понимал, что такое вино…
LS: Nataly пишет: Наличие няни противоречит характеру Атоса. Зря Вы так. Без женского участия мальчишка бы не выжил. Несмотря на все женоненавистнические принципы Атоса, кормилицу в доме держать пришлось. А от кормилицы и потом оторваться было трудно, тем более, что она выполняла волей-неволей функции няни, так необходимые ребенку (чтоб ножом в носу не ковырялся и в розетку вилкой не лез). Тем более, как я посмотрю, колющие и режущие предметы валяются в графском доме без присмотра.
Юлёк (из клуба): Так. Нам пора заводить отдельную тему для обсуждения этой темы. А здесь заниматься только графоманством.
Кассандра: Юлёк (из клуба) Во-во-во! Поддерживаю. Вчера тоже руки тоже чесались написать проьсбу не засорять эфир. Кстати, кто на очереди пографоманить? Требую продолжения банкета!
Юлёк (из клуба): Разумеется, это было бы предрассудительно. В качестве "промежуточного варианта" Атос, который в данный момент занимался гостем и не склонен был принимать какие-либо важные решения, решил приставить к маленькому виконту невозмутимого Гримо. Наступила пора отдыхать. Виконта раздели и уложили в кроватку для дневного сна. - Хочу сказку! - потребовал мальчик. Гримо замялся. Его привычка объясняться с другими людьми не позволяла ему вести длинные светские беседы. - Ты не знаешь сказок? - удивился юный Рауль, когда молчание слуги затянулось более, чем на две или три минуты. - Давай я тебе подскажу начало. В одной прекрасной стране жили-были король и королева. И не было у них... Виконт сделал паузу. Гримо подумал и сказал: - Детей. - Правильно! Королева очень печалилась, и король тоже. Однажды король поехал в лес на... Гримо опять подумал. - На охоту! - и уточнил. - На оленя. - Правильно! Конечно, на оленя. - Спать. - строго приказал Гримо, пытаясь избавиться от пытки. Но виконт никак на предложение не отреагировал. Напротив, его живые глазенки весело блестели. - Но ты же не дорассказал мне сказку!!! * * * Через полчаса, не более, заглянувший в комнату человек мог бы обнаружить интересную картину: сидя на стульчике у детской кроватки, крепко спит худой долговязый мужчина лет сорока. В руке у него зажата игрушечная лошадка. Сон мужчины крепкий, но беспокойный. А в кроватке никого нет... Рауль, которому надоело рассказывать сказки самому себе, отправился на поиски собеседника.
LS: Я просто не очень понимаю правила - все пишут одну и ту же историю, продолжая ее, или каждый выкладывает свой опус на тему детства Рауля в стиле Денискиных рассказов или приключений Малыша и Карлсона?
Юлёк (из клуба): История одна и та же, она продолжается.
LS: Ну, тогда мне некуда вставить мою "фрекен Бокк"...
Юлёк (из клуба): Ну, тогда можно сделать цикл, если народ не против. :) Народ, вы как?
Кассандра: Мне кажется, LS, Вы можете спокойно выложить здесь свой рассказ. Просто не цепляйте его к нашему "паровозику", а выкладывайте как простой ответ в ветке, тогда он не разобьёт начатой выше истории, а лишь дополнит тему.
LS: Да нет у меня никакого рассказа... Просто нарисовалась в голове такая румяная громогласная бабища, которая носит виконта (хотя в этом возрасте, может, еще и не виконта, вряд ли граф успел бумаги оформить как полагается) под мышкой и периодически высмаркивает его нос в свой фартук. Всё, больше не буду флудить... Извините...
Кассандра: Ну, тады и не флудите, в самом деле. Лучше - к нашей истории подключайтесь!
Юлёк (из клуба): А почему бы графу не предпринять попытку нанять "фрекен Бокк"? :) Все возможно. :)
Кассандра: Малыш рассудил, что будить уставшего после суеты и раскопок на берегу пруда Гримо, чтобы сообщить ему о своём намерении проглуяться, было бы нехорошо, и изо всех сил старался ему не мешать (как видим, у мальчика было доброе сердце). Рауль тихонько выбрался из кроватки, сам оделся, взял в руки башмачки и на цыпочках вышел из детской, бесшумно прикрыв за собой дверь. Здесь он обулся и резво сбежал вниз по лестнице. Исчезновение виконта из дома осталось никем не замеченным. Для начала Рауль навестил садовника в оранжерее, и попытался вызвать его на светский разговор, засыпая вопросами о жизни цветов. Но садовник, ожидавший, что вернувшийся в имение граф де Ла Фер нынче непременно заглянет в оранжерею, с достойным всяческих похвал рвением приводил в порядок грядки, несколько запущенные им в последние две недели. Занятый прополкой и рыхлением земли, он не склонен был отвечать на вопросы любознательного мальчика о том, что чувствуют цветы и общаются ли они друг с другом на особом «цветочковом» языке. Разумеется, такая беседа с садовником скоро наскучила Раулю, он ещё немного потоптался рядом, наблюдая за его работой, и покинул оранжерею, отправившись бродить по аллеям парка. Он пробрался в самый дальний угол, где на большой поляне вразброс росли несколько живописных старых дубов. Во время прогулок с опекуном Рауль уже бывал здесь и приметил одно дерево с широким дуплом, в которое ему очень хотелось забраться. Хотя дупло было расположено не высоко, Атос запретил ему это делать, сказав, что виконт ещё слишком мал, чтобы лазить на такие большие деревья. Он тогда собирался ещё добавить, что юному дворянину вообще не пристало лазить по деревьям, но отвлечённый каким-то вопросом Рауля, забыл об этом существенном дополнении. Так как последняя их совместная прогулка состоялась незадолго до отъезда Атоса из Блуа, Рауль полагал, за долгих полтора месяца он достаточно подрос. Хватаясь за нижние сучья дерева, напряжённо пыхтя, мальчик добрался-таки до заманчивого дупла, которое показалось ему уютным и вполне подходящим для игры в «свой домик». Немного повозившись, Рауль весьма удобно улёгся в нём, свернувшись калачиком, и затих. Внутри старого дерева было таинственно и тепло, пахло летом и высохшей на солнце древесиной. Мальчик замечтался и незаметно для себя заснул, погрузившись в волшебные сладкие сны.
д'Аратос: В десять часов вечера дверь в комнату Рауля отворилась. После долгой беседы с Арамисом, после всех приятных воспоминаний, граф пребывал в прекраснейшем расположении духа. Он решил зайти к Раулю перед тем, как отправляться спать, А уж этот день был действительно долгим! Первым, что бросилось в глаза Атосу, был спящий Гримо. Граф решил не тревожить сон слуги и подошел к кровати виконта. Кровать была пуста. Резким движением Атос тряхнул Гримо. Слуга мгновенно проснулся. - Где Рауль? -спросил он. - Спит. - Было ответом. - Где же он спит, если его здесь нет?! Гримо молча посмотрел на кровать виконта, а затем на Атоса. Этот вззгляд сказал больше, чем мог бы сказать своими речами. - Найдите виконта. - Сказал Атос.
LS: Я продолжу, с вашего позволения. Не судите строго. Это - дебют. Если есть где-то ляпы - укажите.
LS: У ворот замка остановилась телега, гружёная бочками с сельдью. Зловоние распространялось на целое лье вокруг. Сидевшей на телеге просто, но опрятно одетой дородной женщине необходимо было решить очень сложную задачу - слезть с телеги, причем сделать это можно было только задом и, ни в коем случае не допустив задирания многочисленных юбок выше положенного, то есть выше щиколотки. Помощь возницы была с негодованием отвергнута. После невероятных усилий, сопровождавшихся кряхтением и чертыханьем, ей удалось спустить сначала одну, потом другую ногу на вымощенную камнем площадку у ворот. Заняв твердую позицию, женщина огляделась. Мы сможем в этот момент окинуть беглым взглядом новый персонаж. Одежда женщины указывала на ее принадлежность к третьему сословию, а по своеобразной шнуровке корсажа безошибочно угадывалась профессия - вскармливание детей в дворянских семьях. Ее росту позавидовал бы любой гвардеец или швейцарец. На вид женщине можно было дать не больше тридцати-тридцати трех лет. О цвете ее волос мы не сможем сказать ничего – все они были спрятаны под чепец, накрахмаленный столь туго, что зазевавшийся воробей мог бы разбиться в лепешку о его торчащие оборки. Румянец на щеках женщины свидетельствовал об отменном здоровье, плотно сжатые губы - о решительности, а нахмуренные брови не сулили ничего хорошего вознице, который не без опаски поставил рядом с ней внушительный сундук и какие-то узлы. Было очевидно, что спутники провели в дороге не самые лучшие минуты своей жизни. Порывшись в многочисленных складках платья, женщина с величественным видом вручила парню монету и вместо благодарности произнесла: - Из-за тебя, негодяй, я провоняла селедкой до конца моих дней! Как я пойду завтра к мессе, по-твоему? Что обо мне подумают люди? Возчик попытался ответить в том духе, что, дескать, одно лье можно было потерпеть, а от ворчания, сопровождавшего селедку всю дорогу, она могла и испортиться, но получил немедленно отменную оплеуху. - Я научу тебя обращению с приличными людьми, мерзавец! – заверещала его бывшая спутница, прицеливаясь с намерением поразить еще и второе ухо обидчика. Тот справедливо счел за благо быстрее ретироваться.
LS: На крики из дверей замка показалось несколько слуг. В окне на втором этаже мелькнуло заплаканное детское лицо. Женщину здесь ждали. Навстречу ей выбежал крестьянский мальчик лет десяти и лакей в ливрее. - Марион приехала! Это наша Марион! – вопил мальчишка. - Да не ори ты так, Блезуа*, от тебя оглохнуть можно, – не менее громко отозвалась гостья. - Да что ж ты так скачешь? Не свали меня. Совсем распоясался, негодник. Давно тебя никто, видать, не драл как следует? – Она потрепала его по щекам с такой силой, что не будь тот, кого называли Блезуа, подготовлен к подобным ласкам, он запросто полетел бы кувырком. – Возьми мой узел и неси осторожней, знаю я тебя, вечно что-нибудь перепутаешь или сломаешь. А ты, Оливен*, - обратилась она к лакею, бери сундук. Ты всё так же удишь рыбу? Учти, останешься холостяком! Девицы любят, чтоб ухаживали за ними, а не за удочками. Здоров ли граф? А где Гримо? – она тараторила без умолку, не обращая внимания, отвечают на ее вопросы или нет. Постепенно на крыльце собрались все или почти все обитатели дома. Пробравшись сквозь ноги взрослых, со ступенек сбежал Рауль, стремительно пересек двор и с разбегу бросился на шею женщине. - Марион! Моя дорогая Марион! Ты приехала! – захлёбывался он от восторга. - Ах, ты мой ангелочек! Как же я по тебе соскучилась! Да как же ты вырос! Совсем большой стал. Я привезла тебе сушеной вишни, которую ты так любишь. Никто ведь, кроме Марион, не привезет ребенку сушеной вишни. Пойдут в сад да нарвут с деревьев, вот деревенщины, - она явно продолжала вести с кем-то неоконченный спор. - Вишню!!! Ты привезла мне сушеную вишню?! О, Марион! - Рауль, кто позволил вам выйти из комнаты? – строгий голос графа прервал пылкие восторги двух старых друзей. Атос, привлеченный шумом и суматохой во дворе, показался в окне своего кабинета и в подробностях некоторое время наблюдал трогательную встречу кормилицы и малыша. – Вы забыли, что наказаны и до вечера должны оставаться в своей комнате? Гримо, проведи Марион в кабинет.
LS: - Боже мой, да что же ты успел такого натворить, что тебя на весь день заперли? - спросила Марион. - Ведь еще и восьми утра нет. Она опустила мальчика на землю. Тот, глубоко вздохнув, попытался объяснить, что произошло: - Я сидел в дупле, - голос ребенка начал дрожать. - А сначала я похоронил убитых героев. А потом я принес ирисы и разлил вино. А Гримо не стал рассказывать сказку… потом нашел дерево… В его глазах появились слёзы, губы предательски задрожали. Марион решительным жестом зажала нос мальчика в свой передник и заставила его высморкаться. - Иди к себе. Я поздороваюсь с графом и приду. Рауль побрел в свою в комнату. Марион вошла в дом вслед за ним. Теперь мы пройдем в кабинет Атоса, уже знакомый нам, как ни парадоксально, по событиям, которые произойдут много-много лет спустя. Граф сидел за столом. Его гость заннимал кресло в глубине комнаты. - Любезный Арамис, мне необходимо переговорить с женщиной, которая будет отныне приглядывать за Раулем. Это его бывшая кормилица. - Я пройдусь по саду, сегодня чудесное утро, – сказал Арамис, и тонкая улыбка скользнула по его лицу. - Нет-нет. Надеюсь, этот разговор займет не более пяти минут, если мне удастся вовремя остановить ее болтовню. И потом мы сразу вернемся к нашим делам. Я прошу Вас не покидать меня, так как, признаюсь, эта особа способна вывести меня из равновесия. «Должно быть, это необыкновенная женщина,» - подумал Арамис, но из природной деликатности решил оставить свою мысль при себе, ограничившись ролью наблюдателя.
LS: Вошла Марион. Она поздоровалась с графом почтительно, но не теряя достоинства, потом важным кивком отдельно поприветствовала Гримо, следовавшего за ней. - Я получила ваше письмо, господин граф и решила вернуться к вам, так как мне больше нечего было делать у маркиза де Лавальер*, – Бог прибрал и эту девочку, на всё его воля. Перекрестившись Марион продолжала: - А как горюет госпожа де Лавальер*! И ее можно понять. Шутка ли – пятое дитя похоронить! Но похороны были великолепны, и отпевание тоже, как полагается в благородной семье. Только за цветы было заплачено не меньше пятидесяти су… - Послушай Марион, - перебил ее Атос. – Я хочу, чтобы ты присмотрела за Раулем. У тебя это хорошо получалось раньше. Условия я изложил в письме. Если ты здесь, значит, ты их принимаешь. Порядки этого дома тебе известны. - Я хочу лишь знать, сохранилось ли моё право выбирать еду для господина Рауля по собственному усмотрению? – Марион воинственно подбоченилась и воздухе запахло скандалом. - Да, - коротко ответил Атос. - Тебе подготовили комнату рядом с той, которую занимает мой воспитанник. Разговор можно было считать оконченным. Но отделаться от Марион было не так легко. - Ваше сиятельство, я слышала, что Рауль сурово наказан. Я должна знать, за что. Сделайте милость, расскажите, что произошло. Я могу узнать правду только от вас. Из этого господина, - она недобро кивнула в сторону Гримо, - и слова не выжмешь. Когда вы увеличите мне жалование, я стану платить ему по денье за слово, и мне не придется расспрашивать ваше сиятельство. Оливен способен болтать только всякую чушь… А жена Шарло* глупа, как пробка. Я слыхала, что мальчику не рассказывают сказки. Это правда? – в ее голосе послышалась угроза. Гримо предусмотрительно сделал шаг назад. - Рауль очень расшалился в последние дни, - начал Атос.- Зарыл столовое серебро в песке, залил вином несколько книг в библиотеке. А вчера вечером исчез. Когда его хватились, оказалось, что кровать пуста и платья нет на месте. Его искали везде. Даже спускались в колодец. Граф умолчал о двух вещах. О роли Гримо, ибо было ясно, что Марион никогда не простит, что Рауль потерялся, пока тот спал. И о том ужасе, который он сам пережил, когда опасались, что ребенок упал в колодец. - В два часа ночи мы нашли его в дупле старой шелковицы, что растет за конюшней. - продолжал Атос тоном, в котором не было ни тени ночных треволнений. - Он забрался в туда, и не смог выбраться самостоятельно. Видимо, труха провалилась под тяжестью мальчика. Его криков никто не слышал, так как все были с другой стороны замка. В результате пришлось спилить дерево, чтобы вытащить его оттуда. - Боже милостивый! – взвизгнула Марион. – До чего довели ребенка! Вот что значит, дитя без присмотра. А ведь он был всегда таким послушным и спокойным. При мне ничего подобного не происходило. Шутка ли – столовое серебро! На моей памяти ничего кроме раскроенной кадки, в которую он врезался головой, из посуды не пострадало. Ну, те горшки с полки не в счет, они всё равно были старые. Кадка-то разлетелась в щепки, хорошая, дубовая была кадка. А от мальчишки из-за какой-то кадки все равно не убудет, подумаешь шишка, а хотя бы и большая шишка – тараторила она, - ребенок-то здоровый. Ух, какой здоровый, таких поискать, а уж я-то детей повидала на своем веку, поверьте, - Марион неожиданно обратилась к Арамису, который едва сдерживал смех. - Однажды наелся кузнечиков и стрекоз – хотел попробовать, будет ли вкусным ужин у карася, которого ему подарил Оливен, и который жил у нас три дня в серебряном тазу. Так его даже не пропоносило! Ой, что же я говорю такое! Ведь с благородными господами о таком не говорят… Воспользовавшись замешательством Марион, Атос продолжил. - Рауль сегодня останется в своей комнате до вечера. Сладкого за обедом он не получит. Марион, имей ввиду, под сладким я понимаю и сушеную вишню, которой ты балуешь Рауля. Я предупредил его, что следующая шалость закончится розгами. - А вот это, господин граф, совершенно правильно! – с воодушевлением воскликнула кормилица. - Только благодаря розгам из обычного ребенка получается поистине благородный дворянин. Кто бы подумал? Какой-то простой орешник – а сколько важных вельмож выросло!
LS: Я приблизительно знаю, чем закончится этот день в поместье Бражелон. Постараюсь завтра закончить. А вот что делать дальше... *пожимает плечами* Боюсь, что Марион помешает остальным участникам...
Кассандра: LS, не думаю, что ваша колоритная героиня помешает кому-то продолжать. ИМХО, в том и состоит прелесть такого коллективного творения - продолжающий подстраивается под предшественников. Так, может быть, сложнее, но интереснее! Так что, если у вас сложилась картина этого дня, высказывайтесь, а потом... здесь есть, кому подхватить. Удачи!
LS: Я продолжу с вашего позволения.
LS: Комната Марион была совсем маленькой, но светлой и опрятной. Из мебели в ней находились только комод, два стула и кровать. Сундук и узлы уже воцарились посредине. Теперь туда вплыла, шурша юбками, и сама Марион в сопровождении Рауля и Блезуа. Справедливо решив, что заточение пройдет для малыша менее болезненно, если он займется делом, Марион заявила мальчикам, что распаковывать вещи они будут вместе с ней. Возражать Марион было опасно. Для начала в углах были развешены пучки каких-то трав. Запахло лавандой и зверобоем. Марион утверждала, что это поможет от дурного глаза и отгонит привидений. Блезуа принес молоток и гвозди, которые потом сам заколачивал в стену. Он клятвенно обещал Гримо, выдавшему инструменты, вернуть их через час. Гримо и Оливену необходимо было до обеда соорудить крышку на колодец. Прежде всего над кроватью водрузили распятие. При этом женщина непрестанно осеняла себя знамением и поминала Св.Женевьеву и Св.Екатерину. Потом заняли своё место над комодом раскрашенные литографии с портретами короля Людовика XIII, Анны Австрийской и Генриха IV. По поводу царствующего монарха женщина высказала особую почтительность, пожелав ему долгих лет жизни, после она рассыпалась в восторженных выражениях в адрес его отца. Мимоходом Раулю был обещан вышитый орден Святого Духа, «совсем такой, как у нашего доброго короля и деда господина графа*». Анна Австрийская не удостоилась никаких похвал. Поджав губы Марион пробормотала что-то вроде «наша государыня, мать дофина», но было совершенно очевидно, что королева-испанка не вызывала ни ее одобрения, ни верноподданнических чувств. Рауль поинтересовался, нет ли у нее еще и портрета господина кардинала. В ответ на это Марион сделала страшные глаза и строго-настрого запретила произносить это имя в ее комнате. - Кто говорит Ришелье, тот говорит Сатана*, - важно произнесла она.
LS: Когда бесконечные юбки, сорочки, чепцы и прочие предметы женского туалета постепенно заняли свое место в недрах комода, из глубины сундука появилась корзинка, из которой выглядывали обрезки лент и ниток. - Рауль, - строго произнесла Марион, - и ты, Блезуа тоже. Выслушайте меня внимательно. Я предупреждаю вас обоих, что если вы прикоснётесь к этой корзине без моего позволения, это будет самый несчастный день в вашей жизни. Вы знаете оба, я шутить не люблю. - Да, Марион, я знаю, - ответил Рауль. – Меня предостерегал господин граф, когда сказал, что ты снова приедешь к нам жить. - Как так? – спросила Марион. - Он сказал, что нельзя прикасаться к твоей корзине с рукоделием. Потому что если я рассыплю иголки и пуговицы, ты никогда этого не простишь мне, а все наши люди, лошади и собаки оглохнут от крика, который поднимет Марион. - Он так и сказал? - Да. - Ну что ж, - хмыкнула Марион. – Господин граф совершенно прав. Блезуа, я слышала, что тебя пристроили помогать на кухне? – Марион неожиданно сменила тему. - Это должно быть большое облегчение для твоих родителей, трудно прокормить такую ораву ртов. Они должны молить небо за господина графа, и благодарить его за то, что не видят теперь твою нахальную рожу целый день. Граф очень добр к тебе, но ты всё же очень налегай на варенье в буфете, когда думаешь, что тебя никто не видит. - Ой, Марион, я же забыл тебе сказать, что сегодня утром граф подарил мне пистоль, – воскликнул Блезуа. - Тебе? Пистоль!? – толстые щеки Марион затряслись от изумления. – Ты даже не знаешь как он выглядит! - На, смотри, он совсем новый! - Блезуа вынул изо рта золотую монету, чтобы продемонстрировать ее. - В своем ли уме граф? Да за что? – Марион недоверчиво разглядывала монету. - Это я ночью нашел Рауля. Правда, господин Рауль? Скажите! - Да это правда, - вздохнул малыш. - Как это произошло? – Марион начала кое-что понимать. - Меня послали поискать садовую лестницу, когда собирались лезть в колодец. Ох, и суматоха была. Все сбежались во двор, собрались у колодца, кричали «Рауль! Рауль!», факелы повсюду горели… - Не отвлекайся, – перебила его Марион. Раулю этот рассказ был явно не по душе. А Блезуа между тем продолжал: - Я видел, где отец вчера оставил лестницу и пошел в сад. Но видел-то я днём. А ночью всё совсем не так. Я забрел к конюшне. Совсем ничегошеньки не видно было. Шел-шел, и вдруг ка-ак треснулся головой об дерево, аж искры из глаз полетели. И слышу, будто кто-то плачет тихо из-под земли. – Блезуа перешел на шепот. - Мне так страшно стало. Думал, это дух. Я перекрестился и прочел Pater noster три раза, как ты меня учила. А потом набрался храбрости и спрашиваю… - Блезуа! Что же ты за бестолочь!* - возмутилась кормилица. - Сколько раз я тебе говорила, ни в коем случае не разговаривай с духами! Блезуа растерялся… - Ладно, продолжай дальше, – подтолкнула его Марион. - Я спрашиваю: «Кто ты?» А дух мне и говорит: «Блезуа, миленький, помоги мне отсюда выбраться, только господину графу ничего не говори.» Я удивился. Почему, думаю, господин Рауль утонул в колодце, а дух его бродит у конюшни? - Блезуа, ты глупец, - Марион отвесила парню легкий подзатыльник. – Да разве ты не знаешь, что духи могут бродить где угодно, хоть возле конюшни, хоть возле курятника, а хоть и в столовой… Ну, и что дальше было? - А что дальше? – продолжал Блезуа. – Это всё. Я прибежал к графу и сказал, что дух господина Рауля плачет в шелковице. Шелковицу пилили час - такая она большая. А лестницу я так и не нашел. - Да уж… - подвела итог Марион. – Ну-ка, Блезуа, снимай рубаху. - Это еще зачем? – с опаской спросил Блезуа. - У тебя ворот почти оторвался. Матери-то поди и некогда зашить, всё в огороде копается. Я зашью, а ты пока сбегай в сад, да принеси мне немного вишни и абрикосов на пирожки. Да не мелькай в саду голым животом и смотри, не попадись на глаза господину графу или господину Гримо… На Рауля было жалко смотреть. Он потупился и закусил губу. Марион полезла за корзиной с рукоделием и принялась за сорочку Блезуа.
LS: - Ну, что было, то было… - философически заметила Марион после минутного молчания. – Рассказывай, что у тебя нового кроме спиленных деревьев. - Да так, ничего особенного… - А кто этот господин в гостях у графа? – поинтересовалась кормилица. – Я что-то его не припомню. - Это господин д`Эрбле, - оживился мальчик. – Он мне привез в подарок настоящего боевого коня! - Час от часу не легче! Кто же такому…- Марион подбирала слова, - непоседе дарит коня! Неужели настоящего? - Конечно! Я сейчас! Рауль выбежал в смежную комнату и тут же вернулся. В руках он держал палку, на которую была насажена выпиленная из дерева лошадиная голова. Конь был как конь. Только не совсем обычного цвета. - Хороший конь, - со знанием дела сказала Марион. – Только почему у него такая странная масть? Конь настоящего шевалье должен быть черным или гнедым, в крайнем случае, в яблоках. Оранжевыми бывают апельсины или тыквы, а про коней я что-то не слыхала*. - А он и был гнедым, - беспечно ответил Рауль, - Это господин граф велел его перекрасить. Он сказал, что знает одного благороднейшего рыцаря, у которого был конь такого цвета*. - Ну, его сиятельству видней, - согласилась Марион. - Однако, Рауль, - авторитетно продолжала она, - ты всё равно не можешь ездить верхом на этаком коне. - Почему? – удивился мальчик. - Ну, подумай сам, что сказали бы люди, если б увидели Карла Великого, или, скажем, Роланда на коне, у которого нет хвоста. - Действительно… - растерялся Рауль. – А что же делать? - Я, пожалуй, смогу тебе помочь. Но ты обещай, что потом мы вместе смотаем пряжу в клубки. И хотя это было самое скучное занятие в мире, Марион не стала дожидаться согласия. Она вытащила из корзины ворох обрезков ткани и лент, в мгновение ока соорудила некое подобие метелки и привязала крепко накрепко к палке. - Всё. Готово! Теперь осталось только подковать, и можешь отправляться в бой! Но сначала мы пообедаем.
LS: Это написано сегодня на лекции по криминалистике Если у вас достанет терепния дождаться конца дня в замке Бражелон...
Кассандра: Достанет, LS, достанет у нас терпения! Хотя ждать трудно, уж очень интересно у Вас получается!
LS: Вечером перед сном кормилица принесла Раулю тёплого молока. Малыш уже забрался под одеяло. - Завтра после мессы мы пойдем с тобой на Луару. Блезуа говорит, что ты почти не умеешь плавать*. Посмотрим, правда ли это. Выпей-ка молока, тебе это прибавит сил. Рауль отпил из глиняной кружки, но затем рука у него дрогнула и он расплескал молоко, вылив на себя. - Господи, ну что же это такое, - сварливо сказала Марион. - Ничего не можешь сделать, не напроказив. Посмотри, теперь вся сорочка залита, ну-ка, снимай ее немедленно. - Но сорочка белая, и молоко белое, - возразил мальчик, возвращая кружку. - Высохнет, и ничего видно не будет. - Ты же не мужлан какой-то чтоб носить платье в пятнах. Ты видел когда-нибудь благородного дворянина в заляпанной молоком одежде? Такого благородного, как граф? Рауль подумал минуту, всё тщательно взвесив. - Но граф не пьет молока, - заметил он. – Граф пьет только вино. Марион растерялась. - Марион, а какую сказку ты мне расскажешь? – поинтересовался мальчик, не заметивший молчания кормилицы. Это вопрос вернул Марион в обычное состояние духа. - Тебе, пожалуй, не стоит рассказывать сказки, иногда из этого Бог знает что выходит. Я подумаю пару недель, какая из них менее опасна. - Тогда я сам тебе кое-что расскажу. - Я слушаю. - Знаешь, Марион, - Рауль понизил голос, - я знаю, кто граф на самом деле. - Ох, Рауль, опять ты за старое взялся, - заворчала кормилица. – В прошлый раз ты решил, что его сиятельство на самом деле герцог Синяя Борода. Дернула же меня нелегкая – не к ночи будь помянута (Марион перекрестилась) – рассказать тебе про Синюю Бороду. Ты тогда весь дом вверх дном перевернул в поисках подвалов, в которых господин граф прячет убитых жён. Мне показалось, твой опекун был очень недоволен*. - Нет-нет, Марион, - с горячностью возразил Рауль, не повышая, однако, голоса, - на этот раз я точно узнал, кто он. В голосе мальчика было столько серьезности и неподдельной искренности, что Марион невольно поддалась на его уверения. - И что тебе известно? - Марион! Я открыл его тайну. - Какую? Марион спохватилась, раздираемая самыми противоречивыми чувствами. С одной стороны, ее сжигало острое любопытство, ибо как все женщины, она была наделена этим качеством в избытке. С другой стороны, разве можно позволять ребенку рассказывать так запросто о чужих тайнах? После непродолжительной внутренней борьбы чувство долга на некоторое время одержало верх. Это был почти подвиг для Марион. - Рауль, ты ведь знаешь, что рассказывать чужие тайны строжайше запрещено! - Но ведь граф - не чужой? – возразил он. – И ты - не чужая? Под действием этого железного довода Марион сдалась. Пересохшими от любопытства губами она произнесла тоже шепотом: - И что тебе известно? - Я знаю, что граф на самом деле… не граф! – Рауль приблизил свои губы к уху Марион, чтобы поведать ей нечто необычное. - Я давно заметил, - тихо и быстро продолжал он, - что граф иногда бывает очень странным, совершенно не похожим на себя. То есть, как будто он это - не он. То есть, внешне он совершенно такой же. Но на самом деле он ведет себя очень странно… Говорит так медленно и мало. И у него такой голос – низкий-низкий становится. Он смотрит на меня и не видит… Это происходит обычно поздно вечером или даже ночью, когда он остается один… Никто не может входить к нему, кроме Гримо… А однажды он три дня не выходил из своей комнаты!.. - Да, я, кажется, понимаю, о чем ты говоришь, – в голосе Марион послышалось разочарование и облегчение одновременно. – И ты… Ты его боишься, моё сердечко? - в последнем вопросе звучало явное беспокойство. Рауль задумался на некоторое время. - Не-ет, - и потом добавил твердо, как будто решив что-то окончательно, - я не боюсь его. - Понимаешь, Рауль, - Марион пришла к выводу, что необходимо кое-что объяснить малышу, - я думаю, что у графа что-то болит внутри. - Болит? Как это - болит? – удивился Рауль. - Ну, помнишь, у тебя болел живот, когда ты наелся неспелых абрикосов и никому ничего не сказал, а мы все решили, что ты выпил уксусу и начали отпаивать тебя молоком, пока Шарло не нашел кучу косточек под деревом в саду? - Да, помню. И что, у графа болит живот? - Ну, вроде того… Может, и живот болит тоже… Господин граф не хочет, чтоб об этом узнали и начали болтать, и поэтому ничего не говорит. Он пьет вино как лекарство и от него бывает такой немного странный. Но ты его не бойся. Марион нежно погладила мальчика по шелковистым волосам большой и теплой ладонью. - Марион, скажи, а граф умрет? - Нет, - голос Марион был исполнен непоколебимой уверенности. – Граф никогда не умрет. Такие люди, как он, никогда не умирают. - А ты, Марион, умрешь? – не унимался мальчик. - Конечно. Если ты еще хоть четверть часа будешь мучить меня глупыми вопросами, я обязательно умру от усталости прямо у тебя на глазах. Свечу тушить? - Нет, Марион, постой. Я тебе не всё еще сказал. У графа есть тайна, - продолжал настаивать Рауль, - и я это точно знаю! Я это нашел! Я всё покажу тебе. Это на чердаке. - Хорошо, завтра ты мне все покажешь. А теперь спи.
LS: Вот. Не получилось уложиться в один день. У меня еще остался в запасе разговор Марион с Атосом и путешествие с Раулем на чердак. Дождётесь, пока это облечётся в слова?..
Ленин: дождемся. требую подолжение банкета.
Евгения: *устраивается на стуле поудобнее, подпирает голову руками и приготовляется ждать сколько угодно, лишь бы услышать продолжение*
Amiga: LS, оборвали на самом интересном!.. :)
LS: Amiga пишет: оборвали на самом интересном!.. :) У меня - хороший учитель.
Amiga: LS, учителя в студию :)
Ленин: Кстати, насчет учителя - это интересно... Ведь кто-то же должен учить Рауля в какой-то момент...
Amiga: Ленин, в 5 лет не рано? А я недавно смотрела, как моя дочка играет (год и три) и думала про Рауля и его сверстников-современников :) Ну и про помладше, как моя :) В фильмах или книгах таких младенцев изображают такими круглыми, важными, в кружевах-чепцах-рюшах, сидят так городо на руках у кормилиц... А вндь они тоже, наверное, вот так в этих своих чепцах ползали, бегали косолопо, хлопали в ладоши и радостно кричали "тя-тя-тя", грызли мамины брошки, ныкали папины бумаги и писали гостям в ботфорты :)))))))) Таким же не скажешь строго - "Виконт, вы доолжны помнить о своем происхождении!" :) Пардон за оффтоп :)
LS: Подождав пока из комнаты Рауля донеслось ровное посапывание, Марион накинула шаль прямо поверх сорочки и нижней юбки, взяла в руки свечу вышла из комнаты. В замке уже было по ночному тихо и темно. Все спали. Поминутно крестясь, шепча под нос молитвы и шарахаясь от собственной тени, Марион спустилась вниз по лестнице, пересекла столовую и библиотеку, поднялась на второй этаж в другом крыле замка. Из под плотно зарытой двери выбивалась узкая полоска света. - Входите, - отозвался на стук граф де Ла Фер. Марион решительно потянула дверь на себя. Атос поднял глаза и с удивлением и беспокойством взглянул на кормилицу. - Что-нибудь с Раулем? Он здоров? - Мальчик спит, с ним всё в порядке, - успокоила его Марион и затворила за собой дверь. Атос почти незаметно с облегчением вздохнул. Свеча, горевшая в дальнем углу комнаты, освещала ее слабым и неровным светом. Комната была обставлена очень просто, мы даже скажем аскетично. Из распахнутого окна на свет слетелись мотыльки, а в саду надрывался сверчок. Граф еще не ложился, постель была не смята. На небольшом столике рядом с креслом, в котором он расположился, стояла бутылка вина и стакан, наполовину заполненный светло-соломенной жидкостью*. Внимательный взгляд заметил бы еще одну бутылку, но уже пустую, рядом с ножкой кресла. Атос был без камзола, ворот его рубашки небрежно распахнулся, волосы были схвачены кожаным шнурком сзади, руки, как на портретах Тициана или Ван Дейка, соперничали белизной с фламандским полотном расстегнутых манжет. Его взгляд, с приходом Марион на минуту оживившийся, снова потух. - Господин граф, мне совершенно необходимо переговорить с вами с глазу на глаз о чересчур важных вещах. Прошу прощения за беспокойство в такой поздний час, зато нам никто не помешает. В этом доме невозможно ни на минуту остаться в одиночестве, кто-нибудь непременно вертится рядом. Марион, похоже, пыталась распалить себя перед боем. - Я слушаю тебя. - Ваше сиятельство, я буду говорить с вами о вещах, за которые вы, конечно, можете меня уволить, отказать от дома или даже поколотить, - Марион уперлась правой рукой в бок и в ее голосе послышалось страшное сомнение в предрешенности исхода возможной схватки с графом. Поза женщины была не лишена величия, так как при этом в левой руке она продолжала высоко держать непотушенную свечу. В целом ее фигура напоминала героиню древнегреческой трагедии. Удивление Атоса возрастало. Он явно не понимал, к чему клонит Марион. Не дожидаясь ответа, Марион пошла в атаку: - Когда вы живете один, вы вольны поступать, как вам заблагорассудится: рядиться в женское платье, сделаться гугенотом или магометанином, скакать верхом на осле или ловить бабочек. Ваши сумасбродства никого не касаются, если на вас не смотрит ребенок. - Говори яснее, Марион, - Атос нахмурился. - Ваша свобода закончилась в тот день, когда здесь появился мальчик, да простит меня Господь за эти слова. Я надеюсь, что вы поймете, наконец, что с присутствием Рауля надо считаться. Откуда ему знать, что такое настоящий дворянин и как необходимо держать себя в благородном обществе, не имея доброго примера! Кто покажет ему, каким он должен стать? Пылящиеся в библиотеке портреты ваших славных предков,*, да упокоит Господь их души? Или, может быть, Оливен с Шарло, не способные отличить мушкет от пищали? Или я - Мария-Анна Лапайетри*, безграмотная крестьянка? Тогда как вы… вы… – Марион завелась не на шутку. Ее глаза готовы были вылезть из орбит, лицо раскраснелось. Однако, надо отдать ей справедливость, она из всех сил старалась кричать как можно тише, почти шепотом, что придавало сцене известный комизм. - Ты считаешь, что у него нет хорошего примера? - Я считаю, что у него мог бы быть самый лучший пример во всем королевстве… Утонченная смесь нахальства, лести и назидательности, к которой прибегла Марион в качестве последнего средства, казалось, разбилась в дребезги о бесстрастие графа. Атос мрачно смотрел в пол. Потом медленно поднял глаза на женщину и глухо произнес: - Это всё, Марион? Воцарилось молчание. - Ты можешь идти.
LS: Amiga пишет: Кстати, насчет учителя - это интересно Мне кажется, что у графа пока просто нет средств, чтобы нанять учителя (тем более учителей) Я думаю, что из-за этого он учил многому Рауля сам. Наверное даже буквы писать и читать по слогам... Помните: "тщательно скрываемый недостаток средств", "я испортил себе руку с этим мальчиком"? Я продолжаю?
LS: - Марион, я прошу тебя, ступай тише, нас никто не должен услышать, - Рауль умолял шепотом кормилицу, которая карабкалась вслед за ним по винтовой лестнице. Женщина поминутно останавливалась, чтобы передохнуть. Ее лицо побагровело, на лбу выступили крупные капли пота, но при этом она находила в себе силы ворчать на собственную глупость, которая позволила ей поддаться на уговоры несносного мальчишки, вместо того чтоб спокойно собираться к мессе. - Рауль, мы опоздаем в церковь, - тяжело дыша говорила Марион. - Как мне прикажешь объяснять на Страшном суде, почему вместо спасения своей души я занималась лазанием по чердакам? Из-за тебя я буду вечно гореть в адском пламени. Меня будут медленно поджаривать на сковородке и всюду будет стон и скрежет зубовный, как объяснял кюре. - Ну, Марион, это же совсем недолго. Мы только на минуточку. Зато ты узнаешь тайну господина графа, – Рауль инстинктивно понимал, что именно в этом таился соблазн для Марион. - И за моё любопытство я тоже буду наказана. Господин кюре говорил, что это самый большой порок после болтливости. - Вот видишь, Марион, мы уже пришли, - примирительно сказал Рауль, берясь за ручку двери. Дверь была в половину человеческого роста и поддалась с большим трудом. Чтобы войти, Марион пришлось встать на четвереньки, и это последнее препятствие едва не заставило ее повернуть обратно. Однако Рауль был уже на чердаке и кормилица после некоторых колебаний всё же последовала за ним.
LS: Чердак был завален обычным хламом – обломками мебели, досками, старыми амбарными книгами, какими-то корзинами. На всём лежал толстый слой пыли. В углу виднелось сломанное рыцарское копье с надетым на него шлемом, сохранившим остатки белого плюмажа, ржавые латы, среди которых угадывались набедренники, помятые кирасы и разорванные кольчуги. Вместе с ними можно было рассмотреть и предметы конской упряжи, бывшие в ходу во времена крестовых походов. Луч солнца проникал сквозь сломанные жалюзи крошечного окошка. Где-то высоко под стропилами урчали голуби. Пляска пылинок на свету и паутина, свисающая отовсюду, завершали картину. Глаза Марион еще не привыкли к полумраку, как вдруг из-под ее ног кто-то выскочил, послышался звук падения какого-то предмета. Из темного угла на нее пристально глядели, не мигая, два зеленых горящих глаза. Женщина, до смерти боявшаяся привидений, испуганно вздрогнула и воскликнула, осенив себя крестным знамением: - Господи Иисусе! Кто здесь? - Не бойся, Марион, - послышался спокойный голос мальчика. – Это Конкубинат*, он живет здесь. - Кто-кто? - Кот. Кон-ку-би-нат, - по слогам произнес Рауль. - Ну и имечко! – возмутилась Марион. - Это господин граф его так назвал. На некоторое время воцарилось молчание. Рауль собрался с духом и начал. - Послушай, Марион – его голос зазвенел. – Сейчас я открою тебе тайну графа де Ла Фер. Он помолчал еще секунду. - Граф де Ла Фер – Мерлин!!! – сказал малыш, торжествуя. - Вот это да? – на всякий случай изумилась женщина. - Погоди-ка… Мерлин… Мерлин… это который? – Марион старательно рылась в своей памяти. - Опальный министр, что ли? - Марио-он, - разочарованно протянул Рауль, - Мерлин – это могучий волшебник и воспитатель короля Артура, - Малыш терпеливо объяснял взрослой женщине вещи, очевидные даже ребенку. – Ты знаешь, кто такой король Артур? - А как же! Кто же не знает короля Артура? – Марион была уверена в одном: это имя она слышит впервые. - А ты у нас теперь король Артур? – спросила она, пытаясь нащупать почву под ногами. - Я бы хотел быть им. Но господин граф говорит, что я, скорее, Красавец Дюнуа*. - Ну, господину графу лучше знать, - согласилась Марион. Итак, страшная тайна графа оказалась обычной детсткой фантазией, которые часто порождало воображение Рауля. Марион почувствовала невероятное облегчение от того, что ничего в прошлом графа не угрожало ее любимцу. - Так вот, Марион, - продолжал Рауль. – Мерлин скрывается ото всех. Все думают, что его больше нет, а он живет здесь с нами под именем графа де Ла Фер. Когда наступает утро – он действительно благородный граф, которого все знают и уважают. А ночью… Он снова принимает свой настоящий облик. Он поднимается сюда на чердак и надевает свой плащ. Мальчик говорил с невероятным воодушевлением, глаза его горели, это было заметно даже в полумраке - Марион! Я нашел плащ Мерлина!!! Он с языками белого пламени и вышит серебром. Смотри!!! В одну секунду Рауль оказался у противоположной стены. Тонкий луч света падал на ворох какого-то тряпья, висевшего на крюке, вбитом в стену. Мальчик раздвинул складки, и на свету тускло замерцало серебро галуна.
LS: Марион подошла поближе. Она узнала этот чистый лазоревый цвет ткани, этот белый холодный огонь крестов и горделивые королевские лилии. Сомнений быть не могло. Несмотря на потертости, на расползшийся алый подбой, оторванные пуговицы, пороховые подпалины и когда-то давно аккуратно зашитые порезы от шпаг противника, это был обычный плащ. Плащ королевского мушкетера. Марион положила руку на плечо мальчика и заглянула ему в глаза. - Рауль, - серьезно сказала она, - этот плащ никогда не принадлежал волшебнику Мерлину. Это мушкетерский плащ, мой мальчик. Разве ты не знал, что господин граф раньше был мушкетером? - Нет, - то ли разочарованно, то ли растерянно сказал мальчик. – А кто такой мушкетер? - Мушкетеры – это самые благородные, самые смелые воины, исполненные чести и доблести. Мушкетеры это гвардия нашего государя. Только им он доверяет свою жизнь. Помнишь, тебе рассказывали о добром короле Генрихе Четвертом? - Да. Это, которого убили кинжалом на улице Медников? - Его убили, потому что у него не было мушкетеров, - Марион вздохнула, перекрестилась и продолжала свой рассказ: - Мне повезло, я видела мушкетеров в Париже, когда кормила внука герцога де Барбье* и жила с его семьей. Мальчик слушал ее, затаив дыхание. Кажется, мушкетеры начинали ему нравится. - Ах, какие это бравые и красивые солдаты. Когда они выходят на парад, это самое прекрасное зрелище на свете. Ноздри вороных коней пылают, развеваются на ветру перья шляп, усы лихо закручены, глаза сверкают. А когда они скрещивают шпаги, искры летят во все стороны. Ни одна женщина не устоит перед мушкетером, поверь мне, я знаю, что говорю. Об их храбрости и силе ходили легенды. Ты знаешь, что один обычный мушкетер может запросто поколотить пятерых швейцарцев*? Четверо мушкетеров могут сразиться с целой армией*! Это истинная правда, пусть накажет меня Святая Женевьева, если я лгу. Рауль слушал как зачарованный. - А ну, давай-ка примерим? С этими словами Марион осторожно сняла плащ с крюка, накинула его на узкие детские плечи и аккуратно расправила складки. - Смотри-ка, Рауль! – воскликнула она. – А он тебе совсем впору. Мальчик гордо поднял голову и счастливо улыбнулся той чарующей улыбкой, которая так редко озаряла лицо его отца.
LS: Спасибо! Здесь я помещу примечания, которые помогут новичкам и неофитам лучше ориентироваться в тех отсылках к первоисточнику, которые имеются в моем опусе. Примечания: *Блезуа – лакей Атоса, персонаж романа «Двадцать лет спустя» *Оливен – лакей виконта де Бражелона, персонаж романа «Двадцать лет спустя» *маркиз де Лавальер – отец Луизы де Лавальер, будущей героини романа «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя» и эпизодического персонажа романа «Двадцать лет спустя». *госпожа де Лавальер (будущая госпожа де Сен-Реми) – мать Луизы де Лавальер и эпизодический персонаж романа «Десять лет спустя». * жена Шарло – упоминается в романе «Двадцать лет спустя». * "орден Св.Духа, такой же как… у деда господина гарфа" - имеется ввиду предок Атоса, на упомянутом в романе «Три мушкетера» портрете, по всей видимости, дед со стороны отца, вельможа времен Генриха III. * «Кто говорит Ришелье, тот говорит Сатана» - цитата из романа «Три мушкетера», реплика Констанции Бонасье. * «Какой же ты бестолочь, Блезуа» - отсылка к роману «Двадцать лет спустя»: «Какой же ты еще ребенок, Блезуа, - где в Писании сказано, что англичанин твой ближний?» * здесь и ниже параллель с оранжевой лошадью, на которой д`Артаньян приехал в Париж и над которой насмехался в Менге Рошфор, говоря, что такой цвет часто встречается в растительном мире и не встречается у лошадей. * "ты почти не умеешь плавать" - в романе "Двадцать лет спустя" говорится, что Рауль много раз переплывал Луару и верхом и самостоятельно. * «прячет своих убитых жён» - намек на обе казни миледи * "светло-соломенной жидкостью" - это либо херес, либо анжуйское - любимые вина Атоса. * «Предки с портретов» - имеются ввиду прадед Атоса Ангерран де Ла Фер – участник битвы при Мариньяно, друг Франциска I, кавалер ордена Святого Михаила, изображенный на кувшине работы Челлини, упомянутом в романе «Двадцать лет спустя», а также упомянутый выше предок с портрета (дед). * Марией-Луизой де ла Пайетри звали мать Александра Дюма. * конкубинат – внебрачное сожительство, понятие, активно употреблявшееся в средневековом праве. * Красавец Дюнуа - побочный сын Людовика I Орлеанского, сподвижник Жанны д`Арк, освободитель Франции, имел прозвище Орлеанский Бастард. Так дразнили в привилегированном пансионе Александра Дюма-сына. * герцог де Барбье упоминается в романе «Двадцать лет спустя» в качестве гостя Атоса. * "поколотить пятерых швейцарцев" - намек на Портоса, слуга которого Мушкетон мог поколотить четверых обычных людей. * "четверо мушкетеров могут сразиться с целой армией" - намек на "Бастион Сен-Жерве" из "Трех мушкетеров". PS. Я не поясняю уважаемому сообществу, кто такие д`Эрбле, Гримо, Ришелье, король Артур, Роланд и т.д., полагая, что основные персонажи трилогии и исторические личности достаточно известны.
LS: *грустно* Я думаю, что если бы у виконта на самом деле была в детстве такая Марион, никакая Луиза ему не была бы страшна...
Кассандра: Это точно! Но что поделать...
Ленин: Рановато, конечно... Но! Читать-писать-начало счета учат до школы... + всякое там фехтование и верховая езда - их необходимо учить в раннем возрасте. Да и думаю, что граф озаботился, чтоб Раулька уже в раннем возрасте получал должное образование. К тому же, Рауялю же не не вечно пять лет:) Amiga пишет: В фильмах или книгах таких младенцев изображают такими круглыми, важными, в кружевах-чепцах-рюшах, сидят так городо на руках у кормилиц... А вндь они тоже, наверное, вот так в этих своих чепцах ползали, бегали косолопо, хлопали в ладоши и радостно кричали "тя-тя-тя", Ну так на приемах они старались вести себя прилично - а дома пожалуйста, бегай-прыгай... Ведь и современных детей во яских театрах-фуршетах просят вести себя культурно... А потом отправляют в заранее заготовленную детскую...
LS: Ленин пишет: Читать-писать-начало счета учат до школы... Кстати, Людовика XIII научили читать, кажется, чуть ли не в три года...
Крошка Руся: А самое страшное, что не было меня. Давайте, я буду пролетать мимо, как Призрак Оперы.
Nataly: главное,дорогая Руся-- не как фанера над Парижем...
Andre: А когда продолжение будет?
LS: Кажется, нам что-то обещали Nataly и Кассандра?
Nataly: Я же уже отметилась Постараюсь.... Просто нет времени.... увы...
LS: *прокашливает микрофон* Кх-кх! У меня "дозрело" продолжение. Почтеннейшая публика не против?
Евгения: Я в роли публики (по принципу "Один за всех..."): НЕТ!!! НЕ ПРОТИВ!!!
LS: Атос и его гость прогуливались по саду перед обедом. Они, не спеша, шли в тени деревьев, воздух был напоен теплым ароматом земли и спелых яблок. Сегодня, в воскресенье, по случаю мессы обед подавали значительно позднее обычного. Сразу после обеда Арамис намеревался покинуть гостеприимный дом своего друга - в Блуа его ждали письма. Арамис тщательно скрывал свое местопребывание ото всех, поэтому предпочел получение почты столь неудобным способом. В Блуа он собирался переночевать, а затем отправиться дальше. Куда? Он ничего не говорил об этом, а нелюбопытный Атос не расспрашивал. Аббат д`Эрбле оставался таким же скрытным и таинственным, как мушкетер Арамис, не из недоверия к своему старинному другу, а скорее по многолетней привычке, выработанной годами скитаний и переплетений политических интриг с любовными. - Вы не скучаете здесь, дорогой Атос? – поинтересовался Арамис, срывая с ветки спелое сочное румяное яблоко. – Мне всегда представлялось, что жизнь в деревне невыносимо скучна, особенно для такого человека, как вы. - Скучаю? – удивленно переспросил Атос. – Покосы и посевы, вырубки в лесу, обрезка виноградников, недоимки по ренте, арендаторы, мельник, браконьеры, сбор урожая. Всем этим надо заниматься каждый день. Люди, живущие на этой земле, зависят от меня. Кроме того, Раулю скоро понадобятся хорошие учителя, на это нужны средства. У меня попросту не остается времени для скуки. - А развлечения? Какие здесь развлечения? – продолжал Арамис, с хрустом откусывая кусок яблока. Сок спелого фрукта едва не залил кружева его манжет. – Здешнему обществу не хватает блеска и остроумия, новости сюда доходят нескоро. Разве что охота. Вы, кажется, предпочитаете соколиную всем остальным? Атос поморщился. - Я не люблю охоту - не выношу звук рожка и лай собак, – ответил он. - Тогда остается чтение. Я успел заметить, что у вас отличная библиотека. У того, кто ее подбирал, не только великолепный вкус, но и отменная храбрость, ведь среди книг, много тех, с которым воюют наши господа иезуиты, - с насмешливой улыбкой сказал Арамис, щурясь на солнце. - Библиотека досталась мне по наследству от виконта де Бражелона, дальнего родственника моей матери. То был удивительный человек, настоящий философ и мудрец. Я ему и так многим был обязан, - тень каких-то воспоминаний мимолетно омрачила лицо Атоса, - и вот еще прекрасную библиотеку получил вместе с этим замком. - Постойте, мне знакомо это имя… - сказал Арамис, силясь припомнить, где он слышал имя виконта де Бражелона. Атос ему помог: - Он сын советника Парижского парламента времен Генриха Второго Тома де Бражелона, известного своими пылкими речами во времена яростной полемики обскурантов и гуманистов в Сорбонне, блестяще описанной насмешником Рабле. Однако дядюшка не унаследовал честолюбия своего отца, в молодости много путешествовал, а на склоне лет жил скромно в этом поместье. В этот момент появился слуга и доложил, что обед подан.
LS: Когда Арамис и граф появились в столовой, Рауль был уже там. Взрослые и малыш церемонно раскланялись, каждый занял отведенное ему место. Рауль забрался на стул, куда Гримо предусмотрительно положил подушечку, чтоб малышу сиделось повыше. На обед подавали пирог с зайчатиной, телятину, шпигованную чесноком, консоме из дичи с овощами, оверньский сыр, зеленые орехи в соке недозрелого винограда, варенье из айвы, сладкие пирожки, и - специально для Рауля - миндальное суфле. В хрустальных графинах рубином и янтарем переливались вина. Рауль во все глаза смотрел на гостя своего опекуна. Арамис, всегда одевавшийся с большим вкусом, сейчас выглядел просто великолепно. Аббат д`Эрбле путешествовал инкогнито, поэтому и в дороге, и в гостях у своего друга предпочитал светское платье. На нем был бархатный камзол глубокого терракотового цвета, изумительно оттенявшего белизну фламандского кружева воротника и пронзительную черноту его глаз. Камзол украшали лишь серебряные застежки и вышитые шелком того же цвета, что и ткань, прорези на рукавах, сквозь которые виднелось тончайшее полотно сорочки. Арамис, как всегда, был тщательно завит, что при отсутствии Базена было особенно удивительно, ибо ни Гримо, ни Оливен этим искусством не владели вовсе. Предоставим на сей счет фантазии читателя неограниченный простор. Впрочем, Арамис, всегда уделявший своей внешности большое внимание, ухитрялся прибегать к помощи щипцов даже на осаде Ла-Рошели, тогда как хозяин дома пренебрегал этим и при дворе. Рауль, ничего не понимающий в придворном этикете и модах, внимательно изучал этого красивого господина и старался запомнить его непринужденную манеру держаться, движения, исполненные мягкой грации, мелодичные интонации голоса, тонкую улыбку, и дал себе слово повторить ту же безупречную линию усов… когда у него самого будут расти усы. Внимание Рауля было поглощено гостем до тех пор, пока не подали консоме и пирог. Тут мальчик растерялся: следовало ли есть пирог руками, или необходимо было прибегнуть к помощи вилки? Но куда девать в таком случае ложку? Рауль надеялся подглядеть, как выпутается из этой ситуации гость, но тот, искушенный в подобных вещах, предусмотрительно отказался от пирога. Атос, заметив, затруднения мальчика, поспешил прийти ему на помощь, своим примером подсказав выход.
LS: - О! Да нас ждёт настоящий пир! – воскликнул Арамис, глядя на великолепную сервировку стола и аппетитные кушанья. – Мне до смерти надоели и постные лица, и постные блюда наших святых отцов, которые требовательны ко всем на свете, кроме самих себя, и воспринимают, как оскорбление, лакомый кусок, попавший в чужой рот. С большим трудом мне удалось наконец выхлопотать разрешение Святого престола по слабости здоровья всякий день есть скоромное. Ибо nos tenebamur jejeunare nisi subesset cauza legetima et rationalis.* - Но мне всегда казалось, quod eclessia non obligare ad peccatum mortatale* , - ответил на это Атос, смеясь. Рауль, заслышав латынь, в тревоге взглянул на опекуна и его гостя и беспокойно заерзал на стуле. - В вашем возражении содержится прекрасный предмет для диссертации. В былые годы я не преминул бы воспользоваться такой блестящей идеей, но теперь я не вынесу повторения подобного испытания, – улыбаясь, сказал Арамис. – Я предпочитаю заняться телятиной, даже если б не имел никакого разрешения, и сегодня была бы среда. Какой великолепный шамбертен! – воскликнул Арамис, разбиравшийся в тонких винах, отпив немного из кубка. - Это вино урожая 1635 года. Через год после неудачного сезона, засушливого или морозного, всегда родятся хорошие вина, - объяснил Атос, большой знаток всего, что связано с вином. - Вы помните, какие небывалые морозы стояли в январе тысяча шестьсот тридцать чертвертого? Мальчик облегченно вздохнул и вернулся к пирогу, в то время как двое старых друзей продолжали наслаждаться едой, вином и беседой одновременно. - Мой дорогой друг, - обратился Атос к аббату, - я еще раз благодарю вас за книгу, которую вы привезли. Я читаю ее с наслаждением. - Вы говорите о «Рассуждении о методе» Декарта? Я тоже прочел ее, она показалась мне любопытной, но несколько путанной. А что вы думаете о ней? - Позвольте не согласиться с вами. Мне кажется, что Декарт сознательно напустил туману там, где больше всего опасался придирок иезуитов - в «Геометрии»... В остальных главах – он ясен, прост и глубок, как всегда. - Вы всерьез так думаете? - Да. Я полагаю, в этой книге указан путь, по которому пойдет развитие человеческой мысли. - Я не возьмусь с вами спорить, - сказал Арамис, безоговорочно признававший авторитет Атоса в науках. - Я попросту удивляюсь вашему вниманию к этому маленькому странному человечку. - Вы встречались с ним? – с интересом спросил Атос. - Да. В Утрехте я часто виделся с ним у м-ль де Шюрманс, этой ученой дамы, которая долгое время заблуждалась, считая, что интересуется больше богословием, чем богословами, – насмешливая, самодовольная улыбка скользнула по лицу Арамиса. Атос отметил про себя, что, сняв мушкетерский плащ, Арамис перестал краснеть, говоря о женщинах. - Это она познакомила вас? – продолжал расспрашивать Атос. - Нет. Нас познакомил еще в Париже кардинал Берюль. - И как вам показался господин Декарт? - Тогда я не читал еще его трудов, но много слышал о нем. В свете много говорили об этом необычном человеке - не то математике, не то философе - и он едва не стал моден. Позднее, когда я узнал его немного ближе и получил возможность судить о нем, мне показалось, что слухи, соответствуют действительности. - Каковы же эти слухи? Удивительное дело! Обычно Атос не интересовался слухами ни о себе, ни о других. Личность автора «Рассуждения о методе» явно всерьез занимала графа. - Безусловно, он не глуп, – отвечал Арамис. - Не глуп настолько, что имеет право на те странности, которые ему приписывают. Но больше, чем о его уме, говорят о надменности и высокомерии с равными, но при этом считают чересчур угодливым царедворцем. К тому же он упрям, упрямей самого упрямого бретонца - Ого! Молва зла к нему, - Атос усмехнулся. – Люди часто близоруки и одно принимают за другое. - Так вы знакомы с господином Декартом? - удивился Арамис. - Я знавал его в ту пору, когда сам учился в Наваррском коллеже. Я не говорил об этом раньше? Арамис отрицательно покачал головой. - Рене Декарт, приехав в Париж откуда-то из провинции, примкнул к нашему кружку «золотых», как нас называли, – продолжал Атос. – Это было в 1613 или 1615 году. Внезапно Декарт скрылся ото всех. Я единственный из его прежних друзей, кто бывал у него в Сен-Жерменском предместье, где он два года жил почти в полном одиночестве, избегая всех и занимаясь только математикой. Уже тогда мне казалось, что Франция будет гордиться этим молодым человеком, как величайшим из своих сынов. Потом я уехал в Англию*, и с тех пор мы виделись мельком лишь один раз, когда Декарт приезжал на осаду Ла-Рошели, чтоб познакомиться с устройством дамбы, которую возводил Ришелье. Однако, мы переписываемся до сих пор, сохранив теплые отношения в память о юности.* Что же касается надменности, полагаю, что за нее принимают робость Декарта, угодливость же царедворца не что иное, как гибкость, ибо его пугает инквизиция и судьба Галилея.
LS: Примечания: *(лат.) мы должны держать пост, если нет какой-либо законной и оправданной причины. *(лат.) что церковь не может предписывать смертный грех. *В романе "Двадцать лет спустя" Атос говорил, что в молодости долго жил в Англии. *Переписка Атоса и Декарта не сохранилась, хотя в мемуарах графа де Ла Фер упоминается о ней и даже приведены выдержки из нескольких писем.
Amiga: Ну наконец-то, LS, спасибо! А то с такой тоской глядела на эту тему... Дальше будет?
LS: Рауль почти не слушал того, о чем говорили взрослые. Все его внимание было поглощено усилиями не плеснуть соусом себе на камзол и не смахнуть кубок с водой со стола. Кроме того, подушка съехала набок и в любой момент грозила с излишним шумом свалиться со стула. От напряжения лоб мальчика покрылся испариной, а щеки раскраснелись, как-будто он пил не воду, а вино вместе со взрослыми. Еще утром граф предупредил мальчика, что сегодня он будет обедать в столовой вместе с ним и его гостем. - Вы уже взрослый, Рауль, - серьезным тоном сказал Атос, - я надеюсь, что вы справитесь без помощи Марион. Мне бы хотелось, чтобы вы поучились изяществу и прекрасным манерам господина д`Эрбле. Вам это пригодится в будущем. Марион до последнего не оставляла мальчика своими советами. - Рауль, помни, что нельзя вылизывать соус с тарелки, какой бы он ни был вкусный, нельзя лезть в тарелку руками, не вытирай пальцы о скатерть, у тебя есть салфетка. И не вздумай ковырять в носу! После этих слов она на всякий случай заставила малыша высморкаться в свой передник, пригладила ему волосы, перекрестила и втолкнула в столовую, куда чуть позже вошли хозяин и его гость. Уже подали десерт, когда Арамис решил доставить удовольствие своему другу «похвастаться» успехами воспитанника. - Скажите, Рауль, вы уже начали изучать латынь? – спросил он мальчика. - Да, господин шевалье, - ответил он, поняв, что со сладким придется повременить. - Латынь – это ключ к большим знаниям, - продолжал Арамис, не заметив огорчения мальчика. - Еще недавно существовало мнение, что дворянину не обязательно иметь хорошее образование. Я слыхал, что маршал Бирон тщательно скрывал свое знание греческого языка. Но теперь наступают времена, когда свет не приемлет невежества ни в ком. Для меня всегда был образцом ваш опекун. Его знания в области схоластики и отвлеченных наук удивляли даже профессоров Сорбонны и Наваррского коллежа. - Прошу вас, дорогой д`Эрбле, оставим мою скромную персону, - мягко перебил его Атос. – Давайте попросим Рауля вспомнить то, что он уже выучил. Обращаясь к Раулю мужчины не заметили, что малыш сидит немного странно, наклонясь в бок. Он из последних сил старался удержать подушку на стуле. - Сударь, я с удовольствием послушаю вас, – сказал Арамис с искренним интересом обращаясь к мальчику. Рауль взглянул на графа, как бы спрашивая разрешения. Атос едва заметно кивнул и улыбнулся, подбадривая малыша. Рауль немного подумал и произнес: - «Equo ne credite, Teucri. Quidquid id est, timeo Danaos et dona ferentas»* - Замечательно, - похвалил его Арамис, - у вас прекрасное произношение. Но, наверное, это не все? - Нет. Еще я знаю также «Pulchrumque mori succurrit in armis»* и «Vir bonus est quis? Qui consula patrum, qui jurare servat»* Рауль вошел во вкус. Он ощущал поддержку своего опекуна, который, едва заметно шевеля губами, повторял стихи вслед за своим воспитанником, с удивлением отмечая про себя, что волнуется даже больше малыша. - И еще, - продолжал мальчик, - «Aspice nudatas, Barbara terra, natas».* - Что-что? – спросил Арамис, разражаясь хохотом. В этот момент подушка окончательно выскользнула из-под мальчика, с предательским шлепком ударившись об пол. Малыш внезапно стал заметно меньше ростом, над белоснежной скатертью торчала только тонкая шейка и испуганные глаза. - «Aspice nudatas, Barbara terra, natas» - повторил краснеющий Рауль, недоуменно взглянув на опекуна, который тоже, в свою очередь, улыбался. - У Рауля хорошая память и иногда он просто заучивает фразы, которые слышит в разговорах взрослых, не всегда понимая их значение. Так что будьте осторожны, – пояснил Атос, делая вид, что не заметил происшествия с подушкой. Смущенный Рауль желал побыстрее покинуть зыбкую почву латыни, и приступить к суфле, которое казалось ему гораздо безопасней всех ученых высказываний в мире.
LS: *(лат.) Equo ne credite, Teucri. Quidquid id est, timeo Danaos et dona ferentas - Тевкры, не верьте коню, обман в нем таится. Чем бы он ни был, страшусь и дары приносящих данайцев. (Вергилий. «Энеида» Пер. С.Ошерова) *(лат.) Pulchrumque mori succurrit in armis - И вспоминается, что прекрасно умереть, сражаясь. (Вергилий, «Энеида») *(лат.) Vir bonus est quis? Qui consula patrum, qui jurare servat - Кто является добрым гражданином? Тот, кто соблюдает решения отцов, права и законы (Гораций, «Послания») *(лат.) Aspice nudatas, Barbara terra, natas - Полюбуйся, варварская земля обнаженными ягодицами.
ЛенинЪ: Я ТРЭЭЭЭЭЭЭЭБУЮ ПРОДОЛЖЕНИЯ БАНКЕТА!
LS: Атос велел Марион привести Рауля к воротам замка попрощаться с шевалье д`Эрбле. Та нашла его в саду за весьма увлекательным занятием. Зажав Конкубината между колен, мальчик пытался привязать к его хвосту старую подкову. - Блезуа сказал, что меня ждет восхитительное зрелище, - объяснил Рауль. Конкубинат, предчувствуя страшную развязку, пронзительно орал. Марион отняла кота и зашвырнула подальше в кусты крыжовника, не дожидаясь с его стороны выражений признательности. - Ей Богу, я выдеру этого негодника, пусть только покажется мне на глаза, – рычала Марион, ее негодованию не было предела. - Но сначала мы проверим, насколько зрелище будет впечатляющим на примере самого Блезуа: привяжем к нему прохудившийся таз и заставим бегать вокруг замка. Марион грозила кулаком в сторону, где, по ее мнению, сейчас должен был находится Блезуа. Однако она вскоре вспомнила, зачем пришла. Удостоверившись, что с костюмом Рауля все в порядке, и слегка поправив воротник, Марион взяла мальчика за руку и повела к воротам. Все было готово к отъезду гостя, когда появились Рауль и Марион. Гримо держал лошадь под уздцы, вещи Арамиса были уже приторочены к седлу. - До свиданья, друг мой, - произнес с теплотой Атос. – Пишите мне при любой возможности. Если бы вы знали, какое действие иногда оказывают на меня ваши письма! Атос бросил быстрый взгляд на Рауля и улыбнулся загадочной полуулыбкой, тайну которой Арамис предпочел не разгадывать. - До свидания, Атос, - ответил Арамис. – Я очень благодарен вам за эти несколько дней. У вас я обрел то, в чем больше всего нуждался – покой, отдых и безопасность. Он пожал на прощанье руку Атоса. Потом аббат обратился к мальчику: - Рауль, я благодарен графу за знакомство с вами, вы мне очень понравились, – Арамис также пожал руку малышу, как взрослому. Арамис занес ногу в стремя, как вдруг нечто привлекло его внимание. На левом ботфорте отсутствовала пряжка. Ее пара - изящная серебряная вещица тонкой работы, выполненная с большим вкусом – красовалась на правом сапоге, тогда как левый был гол. – Вот дьявольщина, – с досадой воскликнул Арамис, - теперь придется искать ювелира, чтобы сделать вторую. Это подарок, который мне необходимо было сохранить. Свои слова Арамис сопроводил непередаваемой гримасой, которая свидетельствовала и о ценности подарка и о важности отношений с дарителем (или дарительницей). - Это бездельник Оливен не уследил. Я велел ему как следует подготовить ваши вещи к отъезду. Надо будет его выпороть, - спокойно сказал Атос, пожав плечами. Арамис легко и изящно взлетел в седло, вызвав восхищение Рауля. - Мне придется повторить подвиг Бекингема, изготовившего недостающие подвески за сутки, – с иронией произнес аббат, проделав верхом круг по двору, чтобы опробовать лошадь. - Увы, я не герцог, и у меня нет в распоряжении ни государственных финансов, ни лучших мастеров королевства. - У вас есть нечто большее, - возразил Атос. - Что же это? - Вы живы, а герцог – нет. - Ах, Боже мой, мне кажется, что и это различие скоро исчезнет, – сказал Арамис с беспечностью человека, только что избежавшего большой опасности и уже начавшего смеяться над своими злоключениями. - Однако, всё это пустяки, как вы говорите, не будем больше об этом. Арамис безмятежно улыбнулся и, приподняв шляпу, произнес: - Прощайте, мой друг! - Берегите себя, прошу вас, - сказал Атос с нескрываемой тревогой. В это время всадник пришпорил лошадь и она рванула с места. – Храни вас Господь! – воскликнул граф вслед удаляющемуся другу. Упомянем вскользь, что через некоторое время после отъезда гостя, когда все разошлись по своим делам, Рауль заметил в траве между каменных плит, которыми был вымощен двор замка, нечто такое, что привлекло его внимание. Это была та самая серебряная пряжка, которую незаметно для себя обронил Арамис. Но так как малыш никогда не видел подобных вещиц, а сохранившуюся на ботфорте вторую пряжку издали разглядеть не сумел, он принял находку за драгоценность или клад. В детстве мы всегда готовы к неожиданным и сказочным подаркам судьбы.
LS: Стоял жаркий августовский день. Синяя вода Луары переливалась тысячами слепящих бликов. Высоко в небе заливался жаворонок. По залитому солнцем лугу неторопливо шла женщина. Она направлялась к реке, вместе с ней был мальчик. Сказав «вместе с ней», мы несколько погрешили против истины. Малыш то убегал вперед, то бросался опрометью в сторону, завидев кузнечика, то вдруг начинал неистово подпрыгивать за стрекозой, во весь голос напевая старинную песенку: Мой друг, что есть У наследника престола? Орлеан, Божанси, Нотр-Дам-де-Клери И Вандом, И Вандом. - Марион, - перебил сам себя Рауль, ибо это была уже хорошо знакомая нам пара, - господин граф сказал, что возьмет меня с собой в следующий раз, когда поедет в Нотр-Дам-де-Клери. Ты поедешь с нами? Осторожно спустившись по ложбине, они достигли цели – окруженной ивами очаровательной тихой заводи, где желтый песок и тонкие стебли водорослей виднелись сквозь прозрачную воду реки. Немного поодаль из кустов торчала удочка. - Оливен, это ты там? – вся рыба, ходившая кругами вблизи удочки Оливена, тут же предпочла скрыться от громового голоса Марион за блуасским мостом, что был не меньше чем в двух лье отсюда. – Не волнуйся, мы постараемся не очень шуметь. Молодой господин пришел немного поплавать. Как вода? Теплая? Оливен, ничего не ответив, немедленно сделал Марион своим злейшим врагом. Целую неделю он готовился к этому дню и прикармливал здесь рыбу, выкраивая редкие минуты, и рискуя получить трепку от Гримо за отлучки. Рыбалка была безнадежно испорчена. Незадачливый рыбак свернул свои удочки и направился к дому, призывая тысячи чертей на голову Марион. - Ну-ка, Рауль, давай, быстрей раздевайся. Марион, проводив взглядом Оливена, от присутствия которого она не надеялась избавиться столь легко, сняла башмаки с чулками, решительно подоткнула юбку и первой полезла в воду. Она зашла по колено и остановилась широко расставив ноги, преградив малышу таким образом путь к речным глубинам и прочим опасностям. - Марион! Ты носишь штаны?! – Рауль не сводил изумленных глаз с панталон кормилицы, но удивление тут же сменилось жалостью. - О, бедняжка Марион! Тебе придется гореть в аду. Я помню, что говорил кюре. Женщина, которая носит штаны под юбкой, совершает величайший грех. - Рауль, ты еще слишком мал, чтобы судить о подобных вещах, - хладнокровно отвечала кормилица, закатывая рукава. - Во-первых, кюре имел в виду женщин, которым не исполнилось и двадцати пяти лет. А во-вторых, запомни, благородный человек никогда не говорит вслух о том, что находится у женщины под юбкой. Хватит разглядывать мои панталоны. Иди сюда, не бойся. Я буду тебя держать. Ложись на воду. Так, вот так. Видел, как плывет лягушка? Повторяй ее движения. Так в хохоте, брызгах, полезных советах пролетело около часа. Усталые и довольные друг другом Марион и Рауль наконец вышли на берег и улеглись, чтоб отдохнуть и обсохнуть. Марион завернула малыша в простыню, его губы посинели, с носа капала вода. - Я думаю, что еще неделя-другая, и ты будешь плавать, как дельфин, - сказала Марион, расчесывая своим гребнем темно русые локоны мальчика. Рауль был исполнен решимости наверстать упущенное. Оказывается, дофин*, который был тремя годами моложе, уже умел плавать. - Рауль, давай мы ничего не будем говорить господину графу, о том, что ты учишься плавать. А вот когда научишься, мы тут же позовем его и покажем, на что ты способен. Я думаю, он будет доволен.
LS: Примечания: *Во французском языке слова дельфин и дофин звучат одинаково.
LS: Солнце начинало клониться к закату, когда Марион и Рауль подходили к замку. Они возвращались той же дорогой, которой двумя часами ранее Арамис покинул Бражелон. Когда до ворот оставалось совсем немного, стая гусей вздумала преградить им путь. Стаю возглавлял большой серый гусак, внук или правнук того забияки и драчуна, который ничего не боялся и двумя годами ранее третировал Рауля, до тех пор, пока граф не распорядился отправить его на кухню. Мы скромно умолчим о разнообразных отвратительных сценах, до сих пор преследовавших мальчика в страшных снах, в результате которых на руках и ногах Рауля появлялись следы от щипков, а однажды даже великолепный кусок бисквита перекочевал в собственность пернатого задиры. Скажем лишь, что с тех пор долгие годы Рауль испытывал уважение к гусям, особенно жареным, также как и они продолжали стойко хранить неприязнь к нему. Завидев гусей, Рауль остановился и замер. Серый вожак, унаследовавший нрав своего предка, повернул голову и одним глазом несколько минут внимательно изучал мальчика, пока его стая, не спеша, пересекала дорогу, направляясь от одного водоема к другому. Что-то в облике мальчика явно не удовлетворило пернатого разбойника, кровь его предка во втором или третьем поколении не утратила горячности, а, напротив, еще больше рассвирепела, и он расставил крылья, вытянул вперед шею и, отвратительно зашипев, двинулся в сторону малыша. В глазах Рауля застыл ужас, не в силах ничего сказать он оцепенел. Боясь показаться трусом, мальчик не осмелился звать на помощь. Но взглянуть он мог и взглядом мог попросить о поддержке. Этот взгляд был мучительно красноречив. Марион, прекрасно осведомленная о полной драматизма истории отношений своего любимца с гусями, вспомнила свое детство, когда она, как большинство крестьянских детей пасла домашнюю птицу. Одним движением женщина сломала первую попавшуюся тонкую ветку и несколько раз с силой взмахнула ею в воздухе, закричав: - А ну, пошел отсюда, пока не попал на вертел! Гусь не секунды не раздумывал, сообразив, что к его противнику неожиданно подошла подмога, и счел за благо ретироваться, подчинившись силе и признав доводы Марион неотразимыми.
LS: Некоторое время мальчик не мог прийти в себя. Марион вела Рауля домой, не выпуская его руки из своей, чтоб к малышу побыстрее вернулось присутствие духа. Как вдруг Рауль резко остановился и отнял руку. - Постойте, Марион, - его голосе слышалось нечто необычное. – Я считаю своей обязанностью воздать вам должное. Удивительное дело - Рауль назвал ее на вы! - На колени, Марион! – громко и торжественно произнес Рауль, простирая руку. Марион потеряла дар речи, но, покорная этому повелительному голосу, опустилась на колени перед мальчиком. - Марион, вы всегда верно служили мне, а сегодня оказали неоценимую услугу, – жесты и голос Рауля были исполнены поистине королевского величия. - Ваша преданность должна быть вознаграждена. Посвящаю вас в рыцари, будьте верны, храбры и честны! Примите этот орден и достойно носите его впредь. С этими словами Рауль достал из кармана свою драгоценность – найденную пряжку Арамиса, – поцеловал ее и прицепил на грудь Марион, едва не уколов. Всё это произошло так быстро, что Марион не успела ничего сообразить. Оставшийся путь они проделали молча, причем Марион всерьез размышляла, не имеет ли она теперь права на дворянство?
LS: По заведенному в замке обычаю Гримо, уже несколько лет исполнявший обязанности управляющего, перед ужином спустился в кухню, чтобы отдать последние необходимые распоряжения. Так как Арамис уехал и других гостей вечером не ожидалось, а Атос был весьма непритязателен в еде, особой суеты и спешки не наблюдалось. Марион внимательно следила за приготовлением ужина для Рауля - запеканки из тыквы, пшенной каши и изюма. Завидев Гримо, она собралась решительно переговорить с ним, чтобы убедить приобщить графа к еде, приготовлявшейся для мальчика. Марион была убеждена, что то, что полезно для ребенка, не может повредить и взрослому. Однако, вопреки всему беседа (если можно назвать беседой смесь монологов с одной стороны и пантомимы с другой) приняла совсем не тот оборот, на который рассчитывала Марион. Поравнявшись с женщиной, Гримо неожиданно замер и уставился на пышный бюст Марион. Потом он перевел взгляд на потолок и некоторое время созерцал его своды, после чего снова вернулся к пристальному разглядыванию сокровищ Марион, целомудренно скрытых сорочкой и корсажем, на самом видном месте которого красовался «орден», врученный Раулем. Марион не принадлежала к числу тех женщин, которые допускают бесцеремонное разглядывание своей персоны. Она засыпала Гримо вопросами, в которых сквозило сначала удивление, а потом все явственнее слышалось негодование. - Что? Что случилось? Это что еще за взгляды? Ты в своем уме? Да как ты смеешь? Что ты себе позволяешь, бесстыдник? Я порядочная женщина и не заслужила такого обращения! Какое нахальство! Чего уставился, потаскун? Вы только посмотрите, как унижают честную беззащитную женщину в наше время! – уже вопила Марион под конец своей речи. Не получив объяснения такому наглому поведению, женщина схватила в руки первую попавшуюся медную сковороду, как предмет, способный внушить должное уважение к его обладателю. Проявив предусмотрительность, управляющий решил заговорить: - О! – произнес он, указывая пальцем на бюст Марион, после чего знаками пытался растолковать ей нечто. Зная о немногословности Гримо, Марион, хмурясь, внимательно следила за бешеной жестикуляцией, с помошью которой тот пытался объясниться. Сковороду, однако, она не спешила выпустить из рук.
LS: Из жестов и междометий Марион уловила несколько важных моментов. Речь шла о ее красоте (когда Гримо указывал на грудь), о величайшем почтении (когда наклонялся к самым своим башмакам), о пути куда-то (когда махал рукой прочь), о церкви (когда обращался к распятию). Марион никак не могла связать все эти понятия воедино, пока Гримо не посмотрел пристально в глаза кормилицы. Надо сказать, что долговязый Гримо, принадлежал к той редкой когорте мужчин, которые, благодаря высокому росту, имели возможность глядеть в глаза Марион прямо, а не снизу. Этот взгляд произвел на Марион неожиданное действие. Она, пораженная внезапной догадкой, успокоилась и даже улыбнулась, стараясь придать своему лицу самое приветливое выражение. - Ах, ты вот о чем!.. Так бы сразу и сказал… Какой ты, оказывается сердцеед, Гримо, никогда бы не подумала… Она смущенно потупилась, затем снова взглянула на управляющего, кокетливо улыбнулась, игривым жестом схватила поднос с запеканкой и молоком для Рауля, приготовленный Блезуа, пока шел этот странный диалог и, резко повернувшись к ошеломленному Гримо спиной, умчалась вверх по лестнице с прытью молодой козочки. Пока Рауль уплетал за обе щеки запеканку, Марион делилась с ним своими соображениями и взглядами на семейную жизнь, попутно примеряя один за одним свои чепцы. - Видишь ли Рауль, женщине в наше время сложно жить одной. Со всех сторон ее подстерегают различные опасности. Всякий негодяй обидеть может. Как ни поверни, а муж нужен. Господин Гримо человек положительный со всех сторон и видный. Его уважает челядь, он солидный, серьезный, не дерется и не болтает попусту, не то, что мой весельчак Робер, да будет земля ему пухом. Опять же, господин граф к нему очень расположен, глядишь, даст мне в приданое какой-нибудь виноградник или огород. Правда, Гримо иногда любит приложиться к бутылке, но должен же у него быть хоть один недостаток, как ты думаешь, Рауль? Рауль, не очень понимавший, к чему клонит Марион, был краток. - Угу, - сказал он. - Решено, - сказала Марион, - я отправляюсь к графу. - Зачем? - Чтоб он поженил нас с Гримо. Рауль едва не поперхнулся.
LS: Марион нашла графа в библиотеке в обществе Декарта и бутылки малаги. Но это не остановило ее, ибо в вине она не разбиралась, а читать не умела вовсе. Увидев Марион в ее самом нарядном чепце, Атос приготовился к худшему. - Если ты собираешься продолжить вчерашний разговор… – граф нахмурился. - Нет-нет, ваше сиятельство, - поспешила успокоить его Марион самым приятным голосом. – С вашего позволения я бы хотела поговорить о своих делах. - Я слушаю тебя. - Ваше сиятельство… - Марион, замявшись, отряхивала невидимые пылинки со своей юбки. – Я женщина одинокая, вдовствую уже десятый год. Да-да, в будущем марте исполнится ровно десять лет, как мой Робер покинул меня. Марион перекрестилась, шмыгнула носом и полезла в карман за носовым платком, чтоб утереть слёзы. - Продолжай Марион, - Атос был не в том настроении, чтоб выслушивать длинные речи от женщины, да еще в сопровождении слёз. - Так вот, подумала я, не пора ли мне покончить с печальной участью вдовы? - Ты хочешь, чтобы я нашел тебе мужа? – удивился Атос. - Ну, зачем же так утруждать ваше сиятельство, - ласково сказала Марион. - Муж нашелся сам по себе и даже очень хороший. В голосе Марион звучала та гордость, с которой женщины обычно похваляются удачно испеченным пирогом или дешево купленной тканью на платье. - А чего же тебе нужно от меня? Ты женщина свободная, самостоятельная. - Вашего благословения, только и всего, господин граф, - голос Марион был полон медовой сладости. - Я даю тебе его Марион. Будь счастлива. Я подумаю о свадебном подарке, ты ведь этого хочешь? Марион в умилении бросилась целовать руку графа. - Полно-полно, Марион. А кто будет твоим мужем? Я его знаю? «Господи Иисусе, ну, наконец!» - про себя подумала Марион. - Гримо, ваш управляющий, - сказала она вслух, простодушно глядя в глаза графу. Атос остолбенел. Некоторое время он молча смотрел на женщину, не находя, что сказать от изумления. Потом, вздохнув, как-будто очнувшись от глубокого сна, сказал: - Ступай, Марион, найди и приведи ко мне Гримо, нам надо поговорить.
LS: Марион летела на крыльях счастья, полагая, что граф намерен обсудить с управляющим размер свадебного подарка и другие детали свадьбы. Поэтому она довольно скоро отыскала Гримо и привела его, ничего не понимающего, в библиотеку. Атос попросил женщину оставить их наедине. Когда она вышла, Атос спросил после минутного молчания: - Гримо, ты намерен жениться? Гримо вытаращил глаза. Он резко обернулся в сторону двери, за которой только что скрылась радостная Марион, пытаясь сообразить, что здесь произошло. Когда он вновь посмотрел на графа, Атос увидел, что в глазах его верного слуги застыл ужас. Поняв, что случилось нечто роковое, Гримо бросился в ноги к хозяину, с такой силой ударившись коленями об пол, что этот стук спугнул голубей, начавших было дремать на чердаке. Атос и Гримо так долго жили вместе, что научились обходиться почти без слов. Однако на этой почве время от времени всё же происходили недоразумения, приводившие к тяжелым последствиям. Памятуя об этом и не желая рисковать в столь важном деле, Атос сказал: - Гримо, принимая во внимание серьезность ситуации, я позволяю тебе говорить. Что произошло? Гримо с трудом вспоминал слова, к помощи которых прибегал только в крайнем случае. - Она решила, что я за ней ухаживаю. - А ты ухаживал? – с недоумением спросил Атос. - Нет-нет. Нет! – с горячностью воскликнул Гримо, прижимая к сердцу руки. – Я заметил у нее на корсаже пряжку господина Арамиса. Сначала я подумал, что… Но потом вспомнил, какая она честная… Я пытался ей объяснить… А она…Она не так меня поняла! Бедняга Гримо боялся даже произнести имя Марион, чтоб не накликать на себя новой беды. Атос уже все понял и рассмеялся, несмотря на свою флегматичность. - Так ты не хочешь жениться? Гримо умоляюще взглянул на хозяина. - Позови Марион. Марион не отходила далеко от двери. Не то чтобы она собиралась подслушивать – в доме все знали о немногословности графа де Ла Фер и его управляющего, поэтому надежды услышать что-либо были безосновательны. Просто в такой момент Марион решила не оставлять события на волю провидения. Когда Гримо вышел из библиотеки он увидел странную картину. Марион стояла под дверью на коленях и посылала небу страстные мольбы. - Святой Андрей прими меня под свое покровительство, ведь ты покровительствуешь тем, кто собирается замуж. Святой Иосиф, пошли богатство моему мужу. Святая Клара, сделай так, чтобы он любил меня. Святой Антоний отврати от него легкомыслие. Святой Лука, пусть он не будет ревнив. Святой Анелик укрепи его в нашей католической вере. Святая Шарлотта, сделай так, чтоб в доме господствовала я. Святая Маргарита и Святая Александра, помогите нам побыстрее сыграть свадьбу. Святой Елевтерий, пусть он будет хорошим отцом нашим детям. А ты, Святой Николай, храни меня! Больше всего женщина опасалась забыть какого-нибудь важного святого, обязанного устроить ее семейное счастье. Марион, вернувшись в библиотеку, подошла к графу, скромно опустив глаза, как шестнадцатилетняя девушка перед оглашением помолвки. Она уже слышала запах цветков флердоранжа в своем венке и подсчитывала количество яиц для крема свадебного пирога, как вдруг граф прервал ее мечты странным вопросом. - Марион, - начал Атос, - скажи, откуда у тебя это украшение? Женщина удивилась, так как поняла, что графа занимал совсем не тот предмет, что так волновал ее самоё. - Какое украшение? – недоумевала она. – Ах, это! - она с нежностью погладила пряжку на груди. - Меня сегодня господин Рауль наградил этим «орденом». Теперь я – его верный рыцарь. Марион произнесла эти слова с оттенком гордости и доброй усмешки. - Конечно, я знаю, что ношу на груди сапожную пряжку, пусть даже и очень красивую, – продолжала она. - Но малыш слишком верил в важность происходящего, чтобы я смогла ее снять просто так сразу. Эта пряжка мало похожа на орден, но Раулю приятно, и мне не мешает. - А откуда у него взялась эта пряжка, ты не знаешь? – продолжал спрашивать Атос. - Кажется, он нашел ее где-то во дворе или на дороге, когда мы ходили к реке. – Марион не понимала, почему графа так занимает этот вопрос в столь неподходящий момент. - Марион, Гримо узнал в этой пряжке вещь, потерянную сегодня нашим гостем, господином д`Эрбле. Господин д`Эрбле был очень опечален пропажей. Ее придется вернуть, - Атос был тверд, он говорил, не допуская возражений. – Раулю мы скажем правду. - Мы скажем ему правду до нашей свадьбы или после, господин граф, - Марион никак не могла понять, какое отношение кусок металла имеет к ее замужеству. - Марион, свадьбы не будет, - терпеливо продолжал Атос. – Гримо не делал тебе предложения. Марион перевела недоуменный взгляд на «жениха», который отчаянно вертел головой, отрицая помолвку. - Ваше сиятельство, вы хотите сказать, что Гримо заинтересовался этой пряжкой, а не мной? Боже милостивый! Марион разом поняла все. Ее лицо мгновенно посерело, звуки свадебных гимнов смолкли, флердоранж увял. Свадебный пирог рассыпался в прах.
Amiga: LS, аплодирую. Снимаю шляпу. Только, ради бога, не пропадайте! :)))
Amiga: Честное слово, мне Марион даже жалко :)))) А Атос у вас такой классный получается!!!! Как настоящий... Спасибо!!!! :)
LS: Amiga пишет: Честное слово, мне Марион даже жалко Мне больше было жаль Гримо. Но он все-таки выпутался. Amiga пишет: А Атос у вас такой классный получается!!!! Как настоящий... Эта похвала тронула меня, Amiga. В общем так, я повешу в качестве финала то, что есть. А потом, если передумаю, подправлю.
LS: Перед сном Рауль пытался утешить Марион, которая потихоньку всхлипывала, переодевая нарядный чепец на ночной. - Знаешь, Марион, - это хорошо, что ты не выходишь замуж за Гримо. Ведь тогда тебе пришлось бы спать вместе с ним, как спят родители Блезуа, - пояснил мальчик. На этих словах Марион, до сих пор сдерживавшая слезы, расплакалась совсем. - Значит, тебе пришлось бы переехать в комнаты господина графа, - продолжал Рауль, - Гримо ведь живет там. Марион внезапно стихла. Об этом она не успела подумать. Нелепость подобного предположения была очевидна. С таким же успехом можно было надеяться переехать на Луну или в Китай. - А кто бы мне тогда рассказывал сказки? – с этими словами Рауль нежно обхватил Марион и поцеловал ее в щеку, залитую слезами.
ЛенинЪ: Гримо - козел. Нет, чтоб срыцарствовать и взять Марион в жены.... Хотя, я бы ему не позавидовала...
Евгения: Я продолжу? Наутро, когда Марион подняла голову от всё ещё влажной от слёз подушки, её душа была полна непоколебимой решимостью показать всему свету, что Марию-Анну Лапайетри не так-то легко привести в уныние. Утро, как известно, вечера мудренее, а Марион всегда чувствовала по утрам прилив сил и жизнерадостности. «Он не хочет жениться? – думала она, завязывая ленты чепца. – Что ж, ему же хуже. Он ещё пожалеет!» Одевшись тщательнее, чем обычно, Марион взглянула на спящего Рауля. - Ангелочек мой! – умилилась она и тихонько поправила ему одеяло. – Только до чего бледненький! И худенький-то какой! Они, небось, (слово «они» относилось преимущественно к Гримо и было весьма выразительно) и не кормили его как следует! Ребёнок не доедает, что положили, - а им и дела нет! Ну ничего, я это исправлю! В продолжение этой речи Марион осторожно вышла из комнаты и направилась на кухню, чтобы, во-первых, не разбудить мальчика своим ворчанием, а во-вторых, чтобы незамедлительно претворить свои слова в жизнь. На кухне она обнаружила позёвывающую кухарку, сонно протиравшую котлы и сковороды. - Жанетта! Почему не готов завтрак для господина Рауля! – воскликнула Марион. – А ну-ка, лентяйка, скорее вари ему кашу! Да смотри, маслица положи побольше! - Но господин виконт по утрам пьёт только молоко, - робко возразила кухарка. – А завтракает вместе со взрослыми. - Молоко! Молоко! – с негодованием напустилась на неё Марион. – То-то бедный мальчик тает, как свечка! Блезуа, негодник, марш на ферму за парным молоком, да не забудь взять и свежих яиц! Жанетта, растапливай печь, ставь кашу! Для пущей убедительности Марион схватила пучок зелени, приготовленный для завтрака, и стала размахивать им, словно маршальским жезлом. - А я пока напеку оладий для моего ангелочка, - немного успокоившись, заявила она. Когда Рауль проснулся, солнце уже поднялось высоко. Мальчик попробовал дотронуться рукой до лучика, пробившегося сквозь шторы, вспомнив, как котёнок играл с солнечным зайчиком, и тихо рассмеялся. Услышав этот смех, в комнату вошла Марион. - Доброе утро, Рауль! – сказала она, раздвигая шторы. – Ты хорошо спал? - Замечательно, Марион! – блаженно потягиваясь, ответил мальчик. - Тогда вставай, умывайся и пойдем завтракать. - Но, Марион! Я сейчас не хочу. Я хочу молока и гулять! Добродушие на лице Марион сменилось напускной строгостью. - Никаких «не хочу», Рауль! Ты же хочешь вырасти большим и сильным? Тогда тебе надо хорошо кушать. Идём!
Евгения: Одетый, умытый и причёсанный Рауль был отведён в столовую и усажен за стол. С тоской он смотрел на полную тарелку гречневой каши, поставленную перед ним, на два яйца всмятку, положенных справа, и на гору булочек, водружённую слева. Потом Марион принесла целую миску оладий и банку с малиновым вареньем; она расположила их на массивной тумбочке, придвинув её к Раулю, чтобы тот смог дотянуться до лакомства. Двигая тумбочку, Марион не без гордости отметила про себя, что уж Гримо-то в одиночку с такой тяжестью не справился бы. - Рауль, ты должен постараться это съесть, - сказала кормилица, оглядев все эти яства. По её тону мальчик понял, что спорить с ней не только бесполезно, но и опасно. - Марион! – несмело сделал он последнюю попытку, - а можно я съем только оладушки с вареньем? - Нет, - отрезала Марион. Рауль вздохнул и покорился. Он набрал ложку каши, прожевал её и проглотил. О второй ложке ему не хотелось даже думать. В голове Рауля забрезжил план. - Марион! Мне жарко! Открой окошко, пожалуйста! - Ох, горе моё! Не жар ли у тебя? – всполошилась Марион, но, потрогав лоб Рауля, успокоилась. – Сейчас открою. Воспользовавшись минутой, пока кормилица отвернулась от стола, Рауль приоткрыл дверцу тумбочки и перекидал туда пять ложек каши. Шестую он положил в рот и начал сосредоточенно её жевать. Марион вернулась к столу. - Вот молодец! – похвалила она. - Марион! А где моё молоко? – спросил Рауль, очищая яйцо. - Ах ты, Господи! Совсем забыла! На кухне оставила! – И Марион опрометью бросилась на кухню. За время её отсутствия Рауль вывалил в тумбочку остаток каши, туда же последовало нечищеное яйцо и надкусанное чищенное. Марион, с чашкой молока в руках, застала Рауля перед пустой тарелкой, церемонно вытирающим салфеткой желток с губ. - Ах, умница! – пришла в восторг Марион. – Ну, теперь оладьи! Съев на глазах у Марион пару оладий, щедро политых малиновым вареньем, Рауль заявил, что больше он не хочет. - Наелся ли ты, золотце моё? – с сомнением спросила Марион. - О да! – закивал головой Рауль. – Теперь я могу идти играть? – благонравно прибавил он. - Иди, мальчик мой, иди. А я пока сделаю распоряжения насчет обеда, - отозвалась Марион.
месье: Браво! Я в восторге! Рауль умница - надо же было додуматься кормить ребенка такой гадостью как каша.
LS: Та-а-ак! "На обед - грибочки, после обеда - блинчики. Теряю былую легкость!" *потирая руки* Посмотрим, долго ли продержится... Марион.
Юлёк (из клуба): Евгения сказала, что это всё. :) Потому - следующая история. Прошло более полутора месяцев, сентябрь подходил к концу. Осень выдалась теплая, со звездными безветренными ночами. Трава, скошенная в августе, снова пошла в рост и вытянулась изрядно – так, что крестьяне, глядя на стерню, прикидывали перспективы еще одного покоса. Но в последнюю неделю первого осеннего месяца зарядили дожди. Дождь шел постоянно – разный. Мелкая морось, висящая в воздухе, сменялась ливнем, который оглушительно стучал по черепице крыши и превращал дорожные колеи в болото. Дороги развезло настолько, что даже ближайшие соседи ездили друг к другу только в случае крайней надобности. Рауль поневоле сидел дома. Вынужденное заточение в четырех стенах действовало на него не слишком-то хорошо: он стал капризным, постоянно вис на Марион, плохо ел и вечером сам, без всяких там упрашиваний, шел в постель. Дом наполнялся промозглостью – печи топили не слишком сильно, потому что еще не пришло время, а потому сырость проникала повсюду. В тот вечер, с которого мы начнем наш рассказ, в доме графа де Ла Фер были гости, которые разъехались только перед наступлением полной темноты. Марион с облегчением вздохнула, когда цокот копыт и поскрипывание колес кареты слились с шумом бушевавшей за окнами непогоды. Рауль, которого утомили гости, тер глаза и еле сдерживал зевоту. - Отведите виконта спать, Марион! – сказал Атос, заметив состояние малыша. Рауль, часто моргая, подошел к опекуну и поцеловал его в щеку. Рука графа ласково потрепала виконта по волосам. - Храни вас Господь нынешней ночью, Рауль! - Благослови вас Пресвятая Дева Мария, сударь! Марион ограничилась почтительным поклоном. Атос отпустил их, какое-то время смотрел на дверь столовой, которая закрылась за спиной нянюшки, затем направился к себе. Наступали часы, которые он мог посвятить самому себе и своим нуждам. Обычно граф читал допоздна, и это никого не удивляло. Библиотека в замке была богатой и разнообразной, а Атос – внимательным читателем, который неторопливо и вдумчиво относится ко всякому напечатанному слову. Граф мог засидеться за понравившейся ему книгой до полуночи, и тогда Гримо молчаливо возникал на пороге комнаты, бесшумно снимал нагар со свечей и вставлял взамен огарков новые. В дождь Атосу всегда не спалось. Граф переоделся в домашний халат и некоторое время сидел, прикрыв глаза рукой. Затем встал, решительно расправил плечи и направился к столу – настало время заняться перепиской. Атос едва успел потянуться за листом бумаги, как оконное стекло странно задребезжало: словно в него попал какой-то легкий предмет. Менее внимательный, чем граф, человек просто не обратил бы на это внимания – мало ли что происходит на улице в такую непогодь. Атос же встал и подошел к окну, которое не закрывали ставни. Но, как он не силился взлядеться в то, что происходило наружи - на дворе царила полная чернота. По водостоку грохотали струи воды – дождь даже не собирался прекращаться. В подоконник снова ударило нечто твердое. Атос подхватил со стола подсвечник и решительно распахнул окно.
д'Аратос: Юлёк (из клуба) А что же дальше?
Евгения: Порыв ветра едва не потушил свечу. Атос на мгновенье прикрыл глаза, когда в лицо ему брызнули холодные капли воды, но тут же еще раз быстро обвел глазами двор. - Кто здесь? – негромко, но решительно окликнул он. - Это я, друг мой! – Ответ, казалось, исходил из ветвей старого клёна, растущего прямо напротив окон кабинета. - Д`Эрбле?! – воскликнул Атос с изумлением. – Что вы там делаете? - Тсс! - предостерёг Арамис, выглядывая сквозь резные бордовые листья таким образом, чтобы не попасть на свет. – Мне совершенно необходимо поговорить с вами, граф, но так, чтобы никто этого не видел. Разрешите, я переберусь к вам по этой ветке? Атос покачал головой и с сомнением ответил: - Вам не удастся… Она слишком тонка. За домом есть лестница, с помощью которой слуги сегодня собирали груши. Сейчас Гримо принесёт её. Разбуженный Гримо, как всегда, без лишних вопросов разыскал в саду лестницу и после того, как Арамис взобрался в окно второго этажа, отнёс её обратно. Атос подал руку, чтобы помочь своему ночному гостю переступить через подоконник, и заметил, что рукав Арамиса в крови. - Вы ранены, дорогой друг! - с тревогой воскликнул он. – Я пошлю за врачом! - Нет-нет, не стоит, - поспешно сказал Арамис. – Это просто царапина. Пусть Гримо перевяжет её, и не будем больше о ней говорить. Атос подвинул кресло к камину, и Арамис сел или, вернее, почти упал в него. Вид несчастного аббата был, мягко говоря, весьма потрёпанным. По волосам, всегда так тщательно завитым, стекали струйки холодной воды, одежда промокла насквозь, изящный камзол и штаны украшали дыры, словно Арамис пробирался через густой колючий кустарник. Ноги чуть ли не до колена были сплошь покрыты грязью, а на правом рукаве расплывалось пятно крови. К тому же сейчас, когда Арамис почувствовал себя в безопасности и позволил себе расслабиться, стало видно, что он едва передвигает ноги от усталости. Быстро охватив взглядом эту картину, Атос молча налил Арамису стакан вина. Арамис так же молча выпил и бессильно прикрыл глаза. В это время в комнату вошел Гримо. - Ванну для шевалье д`Эрбле, - вполголоса распорядился Атос, - сухую одежду и что-нибудь поесть. - Только устройте так, чтобы никто из слуг не знал о моём присутствии, - добавил Арамис. Гримо кивнул и отправился выполнять распоряжения. - Знаете, Атос, - вздохнув, сказал Арамис, когда они остались одни, - я попал в неприятную историю. Я уже уезжал в Испанию, когда меня выследили люди кардинала. Уж не знаю, как им это удалось. В общем, я не мог рисковать письмами, которые мне доверили, и пришлось удирать из Блуа пешком через лес и вашу рощу. У вас там слишком много шиповника, дорогой друг, - со слабой улыбкой прибавил Арамис. – И теперь мне нужно где-то переждать, пока поиски в округе затихнут. - Вы можете оставаться у меня так долго, как сочтете нужным, - сказал Атос. – Не волнуйтесь, Арамис, никто не узнает, что вы здесь. Я поселю вас в своей спальне, куда никто, кроме Гримо, не смеет входить без моего позволения, а сам буду ночевать здесь, в кабинете. И он ободряюще протянул другу руку, которую тот с благодарностью пожал.
месье: А что дальше-то будет, а?
LS: Юля обещала продолжить... Но может быть, я вклинюсь. Так сказать, закончу август. Мне надо несколько дней, чтоб доделать еще один эпизод. В общем, Атос уедет в Блуа на один день, и тут начнется Та-а-кое...
Капито: LS пишет: Атос уедет в Блуа на один день, и тут начнется Та-а-кое... А Атос один или с Арамисом уедет? Если Арамис остается, то должно получиться презабавно:)))) Особенно если учесть, что никто не знает о его пребывании в замке:)))))))))
LS: Нет, Арамис уже уехал (в августе, а про сентябрь Юля еще не написала). Уехал, не дождавшись, когда граф по делам выберется в город. Дела-то серьезные, не пучок петрушки купить.
Юлёк (из клуба): Продолжаю. ...Первый вопрос, который Рауль задал своей нянюшке утром, был: - А что за люди приходили к нам ночью? Марион, которая спала сном праведницы и ничего не слышала, недоуменно подняла брови: - Какие люди? - Чужие люди. Много. Они ходили по дому. Марион в первую секунду не на шутку встревожилась, а затем применила тактику, к которой взрослые обычно прибегают для того, чтобы отвлечь ребенка - она улыбнулась, потрепала Рауля по спутанным после сна волосам и сказала самым ласковым тоном: - Тебе это приснилось. Никого не было. Гости уехали вчера, и не возвращались. Это дождь грохотал по крыше. - Дооооождь... - разочарованно протянул Рауль. Дождь - это было совсем неинтересно. Это было очень даже привычно и успело надоесть. Мальчик вскочил с постели и босыми ножками прошлепал к окну. Его личико скривила гримаска разочарования. - Снова не пойдем гулять... - Будем делать из бумаги кораблики и пускать их в тазу! - предложила Марион. - Позавчера делали... - Рауль, как взрослый, тяжело вздохнул и наморщил лоб. - Марион, давай придумаем что-нибудь ещё! - Сначала я принесу тебе что-нибудь перекусить, и нагрею воду для умывания. - У тебя в коробочке закончился толченый мел! - с неким злорадным оттенком произнес маленький виконт. Он, как и большинство детей, терпеть не мог чистить зубы, и приложил немало усилий к тому, чтобы некоторая часть порошка, которым заботливая нянюшка ежедневно заставляла его натирать зубки, оказывалась в тазике с теплой водой. Как бы невзначай. Коробочка появилась одновременно с прибытием Марион, и, как казалось Раулю, была единственной. Каково же было его разочарование, когда Марион, усмехнувшись, достала из своего сундучка туго набитый мешочек, пересыпала часть содержимого в коробочку и плотно прикрыла ее крышкой. - Благородный дворянин, да и просто думающий о своем здоровье человек обязан заботиться о своих зубах. Это не забава, Рауль, это очень серьезно. Множество людей в детстве пренебрегают этой простой процедурой, чтобы потом, повзрослев, стать постоянными клиентами цирюльников. Я лично знала одну девочку, которая ленилась чистить зубки, и к двадцати годам у нее не осталось ни одного целого зуба! Рауль испуганно пискнул и послушно протянул руку к серебряному кувшину, где плескалась чистая вода. - Ни одного? – переспросил он, расширенными от страха глазами глядя на нянюшку. - Ни одного! – серьезно подтвердила Марион. – Ну, полежите еще минутку, сударь, а я схожу за теплой водой.
Юлёк (из клуба): Рауль нырнул под теплое одеяло, укрылся с головой и стал представлять себе, что он сидит в темной пещере. Марион тем временем оделась и направилась на кухню. По пути она встретила графа. Атос был бледен и чем-то озабочен. На кухне женщина узнала все последние новости. Оказывается, посреди ночи в дом постучались незваные гости: десять солдат и два офицера. Разговаривали офицеры, естественно, только с графом. Но и то, что поведали после стаканчика-другого солдаты, заслуживало внимания - оказывается, велись поиски ГОСУДАРСТВЕННОГО ПРЕСТУПНИКА! Марион, заслышав такое, сочла нужным осенить себя крестным знамением. - Он убежал из тюрьмы? Он убил кого-то? - Ничуть не бывало! - важно пояснил Блезуа, которому не терпелось показать себя самым осведомленным. - Просто этот человек принял участие в заговоре против кардинала и короля. Он испанский шпион. Я так понял, что где-то в окрестностях Блуа состоялась его встреча с сообщниками, которые передали ему очень важные бумаги. Его должны были арестовать, едва бумаги окажутся у него в руках... - А ты-то откуда знаешь? - подозрительно переспросила Марион, наливая горячую воду в кувшин. - Солдаты вряд ли знали такие подробности! Блезуа стушевался и обиженно засопел. - Так и есть: подслушивал! - констатировала факт Марион. - Ну, раз начал рассказывать, заканчивай. Значит, ищут шпиона? Ну, хорошо, что не убийцу! Иначе бы я совсем покой потеряла... - Ну так вот... - Блезуа продолжил свой рассказ. - Хотели арестовать, но проворонили! Шпион получил письма, и сбежал прямо из-под носа людей Ришелье! За ним бросились в погоню, только было уже почти совсем темно! Вот, теперь ищут. Говорят, он ранен, под ним убили лошадь, так что далеко уйти он не мог. Где-то тут прячется. Ни лошадей достать не сможет, ни поесть. Солдаты у нас переночевали, сейчас ушли прочесывать лес у замка Лавальер. - Ну-ну... - Марион с достоинством кивнула, и удалилась, унося с собой кувшин. Она еще не решила: говорить Раулю или нет о том, что солдаты действительно были.
Юлёк (из клуба): Войдя в комнату с кувшином, Марион застала своего питомца на подоконнике. Рауль стоял на коленях, прижавшись носом и лбом к оконному стеклу. Весь его вид выражал крайний восторг: - Там солдаты! В красивых мундирах! И офицер со шпагой! На нем почти такой же красивый мундир, как тот, с чердака, помнишь? Марион со стуком поставила кувшин на стол и подошла к окну. Ну вот, вопрос «говорить – не говорить» решился сам собой. Да разве утаишь такую новость от мальчишки! Глазенки разгорелись, щеки пылают румянцем наивного восторга, нижняя губка прикушена: не иначе, как представляет себя в солдатской кирасе! - Я тоже буду солдатом! У меня будут мушкет и шпага! – решительно заявил Рауль, и, не дожидаясь препинаний с нянюшкой, спрыгнул с подоконника вниз. Потом он подумал немного и добавил. – Нет, я буду офицером. И у меня будут пистолеты, шпага и красивый мундир! Марион слегка вздохнула. Она не любила, когда в доме появлялись незваные гости. Тем более – солдаты. Ох, да кому же это понравится! Особенно если ты честная женщина и свято соблюдаешь свое вдовство, а эти парижские вертихвосты только и думают о том, как распустить руки. Она настолько глубоко погрузилась в свои мысли, что почти не замечала, что Рауль балуется и брызгает водой по сторонам. Очнулась она от голоска Рауля. Малыш, оказывается, заваливал ее вопросами. - Марион, а что они здесь делают? Они надолго сюда приехали? Они будут завтракать в комнате для слуг или за столом в столовой? А где их лошади? - Не знаю! – ответила Марион, решительно вытирая мордашку Рауля льняным полотенцем. – Узнаю – скажу. - Неужели началась война? На нас напали испанцы? Марион, у них мушкеты. Дай посмотреть! – Рауль снова рванул было к подоконнику, но Марион его удержала. - Никуда они не денутся. Уж позавтракать вы точно успеете.
LS: Комментариев!!!!!! Девочка в 23 года с гнилыми зубами - это кто? Передача писем - это о заговоре Сен-Мара?
Юлёк (из клуба): LS пишет: Комментариев!!!!!! Девочка в 23 года с гнилыми зубами - это кто? Передача писем - это о заговоре Сен-Мара? Легко! Молодая дама с гнилыми зубами - абстрактный персонаж для пугания Рауля. Хотя, возможно, будет и не абстрактной. :) Передача писем - да, это подготовка заговора Сен-Мара. :) Сегодня будет продолжение. :)
Юлёк (из клуба): … - Черт бы их побрал! – негромко ругнулся Арамис, осторожно опуская край занавески. – Атос, почему они выбрали именно ваш замок? - Не только мой. Столько же солдат в замке Лавальер, в Блуа – три роты. Вас намерены искать на славу, мой друг. - Пусть ищут! – аббат д`Эрбле криво усмехнулся. – Я боюсь за ваш замечательный лес с шиповником: его вытопчут. - В вашем положении шиповник меня волновал бы меньше всего! – граф передал своему гостю бокал вина. - Видимо, ваши испанские письма весьма интересуют господина кардинала. Арамис помолчал некоторое время. - Атос, мне, право, неудобно, что я стал причиной для беспокойства… - Вы никогда не доставляете мне никакого беспокойства. Напротив, мы с вами прекрасно проведем время. Вы никуда не спешите, я – тоже! – граф, улыбнувшись, опустился в кресло. – О вашем пребывании здесь знают только Гримо и я. Но мы не из болтливых. - Да, Атос. Я все равно что у Христа за пазухой – хотя внизу горят адовы сковородки. Но ваши домочадцы… - Сюда никто не заходит без моего позволения. - А юный Рауль? - И он тоже. Он послушный мальчик, к тому же у него есть Марион. - Вы говорили, что у этой женщины хорошо получается присматривать за Раулем? - Да, это именно так. Потому что без нее все гораздо хуже. Арамис не удержался от легкого смешка. - Атос, женщины – это палка о двух концах. Они часто избавляют нас от многих хлопот, но сами же эти хлопоты и доставляют. Я к тому, что женский глаз часто подмечает то, что не увидит мужской. Например, сегодня вы из-за меня приказали подать завтрак к вам в кабинет. Это изменение ваших привычек. Повару приказано готовить больше еды… - Потому что в доме – больше людей. Благодарите кардинала, который позаботился о вашей безопасности, дорогой друг! Оба друга невольно расхохотались, но тут же смех угас. - Я проявил неосторожность! – заметил Арамис, отламывая кусочек от бисквита. – Простите меня, Атос. Постараюсь впредь производить как можно меньше шума…
Юлёк (из клуба): …Поиски «государственного преступника» велись на славу: одна группа солдат отдыхала, другая прочесывала окрестности. И, судя по всему, проявляла немалое рвение: к Атосу потянулись за защитой его арендаторы, возмущенные вмешательством в их дела. Солдаты требовали, чтобы их впускали в дома для обыска, разрывали стога сена, нахально топтали еще не до конца убранные поля с выросшим овсом или ячменем, портили виноградники. Так продолжалось в течение двух или трех дней. Местные дворяне глухо роптали, но никто не смел оказать хотя бы малейшее неповиновение представителям закона. Наконец, случилось то, что должно было случиться: люди, не заинтересованные лично в поимке беглеца, устали. Дождливая погода немало способствовала этому. Кому же захочется мокнуть понапрасну? Вечером четвертого дня Марион, поддавшись на непрестанные уговоры Рауля, привела его вниз – в кухню, где горел очаг и пахло жареным мясом и бобовой похлебкой. Граф не одобрял такого рода вылазки, но Марион порой было приятно поговорить с кем-то из слуг. К тому же она выбрала минуту, когда на кухне сидели те трое из солдат, которые неизменно вели себя пристойно и кланялись ей, как важной госпоже. Рыжеусый Батист, посмеиваясь, показывал молодому барину свое вооружение. Рауль настолько увлекся расспросами, что можно было быть уверенным: полчаса свободных у нянюшки наверняка есть. И Марион, поставив ноги на деревянную низкую скамеечку, присела у очага с вязанием. Разговор, начатый до ее прихода и прерванный появлением нянюшки и виконта, понемногу вошел в прежнее русло. Садовник, старый Мишель Пике, рассказывал очередную страшную легенду. Он знал их огромное множество, на любой вкус. И сейчас явно был в ударе.
ЛенинЪ: *распускаются уши* легендууу...
LS: Да! Да! Да-да-да! Неужели это будет о...?
Amiga: ...о девочке без зубов??? :ООО
LS: Или без одного зуба... *жеманясь* Ах, отложим догадки. А то вдруг мы нарушим всю интригу...
Капито: Юля, умница! Жду продолжения!
Юлёк (из клуба): - Было это… - папаша Пике посмотрел в потолок и прищурил один глаз. – А было, почитай, лет двести назад. Не меньше того… Здешний сеньор… не Бражелон, другие хозяева были, как звали - запамятовал… словом, здешний сеньор задумал жениться. Было ему уже хорошо к пятидесяти годам. Иные в это время уже правнуков на руках держат, а этот только выбрал себе жену. Жена была из местных дворяночек, дочка барона Жеана де Вилльера. Молоденькая девочка, сама ему во внучки годилась. Семнадцать лет, красавица неописуемая… да сами можете посмотреть: в часовне Блуасского замка с нее картина на стене написана, святая Агнесса. И ее, бедняжку, Агнессой звали. Словом, выдали ее замуж и не спросили даже, хочет она этого или нет. - Бывает… - сочувственно вздохнула внучка садовника, шестнадцатилетняя Люсиль Пике, определенная нынче летом в помощницы кухарки. Дед бросил на внучку пристальный взгляд и многозначительно покачал головой. - Хозяйкой Агнесса стала очень неплохой, дом вела твердой рукой. Все ее уважали. Но с супругом у нее так и не ладилось. Хоть ты тресни… Но верность ему она соблюдала. До тех пор, пока не появились в округе комедианты. Известно, что театр посмотреть все мы любим. Актеришки те хорошо играли, народ валом валил. В замок их, ясное дело, никто не пустил, а вот сарай для представлений дали. Актеры хоть и отлучены от святой нашей церкви, но тоже люди живые, под дождем кому хочется мокнуть? Садовник сделал паузу и хлебнул яблочного сидра из большой глиняной кружки. Затем подтянул к себе прохудившуюся корзину из ивовых прутьев и принялся ловко чинить дырявый бок. Его большие, жилистые руки делали свое дело, а сам папаша Пике продолжал рассказ. - И вот среди этих комедиантов был один… не то жонглер, не то еще кто… говорят, тезка мой был, тоже Мишель. Хорош был… словно и не комедиант, а из благородных дворян. И манеры такие же, и повадки, и стать. А лицо – прямо ангельское, хоть и с него святого в церкви пиши. - Конечно же, она в него втрескалась… - сказал Блезуа. Марион выразительно кашлянула, и Блезуа тотчас поправился, - влюбилась, в смысле… - Так дело молодое… - улыбнулся садовник. – Конечно, влюбилась. Да так влюбилась, что в ночь летнего преполовения изменила мужу. Прямо в супружеской спальне. - А муж? – спросили сразу несколько голосов.
Юлёк (из клуба): - А что – муж? – папаша Пике хихикнул. – Разве мужей о таком в известность ставят? У обманутого мужа одна забота – рога растить. Раздался нервный смех. Люсиль покраснела и пододвинулась поближе к Марион. - Нечего было на молоденькой жениться старому кабану! – решительно выразил общее мнение Батист. – Выбирай себе ровню, или оставайся холостяком! - Разве у людей растут рога? – спросил Рауль. В паузе тонкий детский голосок прозвучал особенно отчетливо. Взрослые дружно покатились от хохота. - Да вот, сударь… бывает, что и начинают расти… когда женщина обманывает мужчину. Рауль испуганно провел ладошкой у себя по голове, от этого жеста хохот усилился. - Вам, сударь, рано об этом думать! – успокоил малыша Батист. – И с чего бы это вас озаботило? - Меня вчера Люсиль обманула… - чистосердечно признался Рауль. – Сказала, что на обед будет кисель, а сама принесла молоко… да еще и с пенкой! Люсиль жалобно прикрыла лицо руками, остальные присутствующие от души хохотали. Наконец, общее веселье прекратилось, и садовник мог продолжить свой рассказ.
Юлёк (из клуба): - Никто про их любовь не знал. Но – известное дело! – шила в мешке не утаишь. Аккурат в день праздника сбора винограда случилась беда. Граф был в отлучке, вернулся неожиданно, и попал как раз на праздник. Ну, как полагается: сеньор первые ягоды срывает, затем начинается сбор винограда, потом самая красивая женщина округи с помощником вместе лезет в бочку и начинает ягоды топтать. Тут граф и смекнул, что дело неладно. Что первая красавица – молодая графиня, никто и спорить бы не стал. А что помогает ей красивый незнакомец, и слишком нежно за талию держит – вот тут разговор особый. Весь вечер граф злобу копил и за женой наблюдал. Ну, и вино пил. - Дурак! – резюмировал Блезуа. - Напрасно! – не одобрила Марион. – Пьяный – что безумный, никакого толку, одни неприятности. - Вот-вот! – поддакнул ей садовник. – Агнесса нездоровой сказалась, ушла в замок. И граф за ней. Взял аркебузу, сел к окну, что на виноградники выходило, и стал ждать: когда там к жене любовник придет… Последовал добрый глоток сидра, во время которого слушатели едва ли не подпрыгивали на табуретках и скамьях от нетерпения. Папаша Пике, как опытный актер, выждал паузу, полюбовался произведенным впечатлением, и приступил к самой трагической части истории. - Дождался, когда луна взошла. В лунном свете забирался по стене молодой комедиант, цепляясь за лозы дикого винограда. Сначала граф в него выстрелил. Угодил в руку, но тот был ловким, и не сорвался вниз. Тогда граф, обезумев от ревности, стал палить по нему почем зря. С такой скоростью, какую трезвым никогда не показывал. Трезвому человеку нипочто бы так не суметь, да еще с приличного расстояния. Зато на пьяный глаз куда как ловко получилось! Люсиль ахнула. - Изрешетил всего. – безжалостно констатировал факт папаша Пике, и снова потянулся к сидру. Но кружку у него из-под носа вытащила Марион: - Сначала доскажи, а потом будешь горло освежать!
Юлёк (из клуба): - Да что там рассказывать! – садовник недовольно фыркнул. – Покойник он и есть покойник. Да еще убитый в лунную ночь. Да еще без покаяния. Да еще и комедиант. Графиня увидела, что случилось, и успела убежать. Когда граф к ней в спальню ворвался, там никого уже не было. Убежала, и драгоценности дареные с собой унесла. Больше про нее никто ничего не слышал. Граф пить стал неумеренно… И вот в годовщину этой ночи выглядывает он в окно… а там по стене… по дикому винограду… к окну графини… лезет кто-то! Женщины охнули. Рауль поспешно подошел к Марион и уткнулся лицом к ней в колени. - Граф схватил аркебузу, и снова давай палить. Стреляет, стреляет – все попусту. Темная тень приближается, приближается… Тут граф смекнул, что дело неладно. Но не успел себя даже крестным знамением осенить, как его чьи-то ледяные руки подхватили и из окна выбросили! Вниз! А замок-то был не чета нынешнему! Высоты как раз хватило, чтобы все кости переломать! - Так это уже призрак был? – Блезуа храбрился, но было видно, что и он не прочь поискать защиты у кого-то более уравновешенного. - А то! – папаша Пике важно поднял вверх палец. – Я ж говорю вам: комедианта убили в лунную ночь, помер нехорошей смертью, с мыслями о блуде и без покаяния! И похоронили его непонятно где, если вообще похоронили! Конечно, он в привидение превратился. Самое настоящее. - А где он сейчас? – задал самый мучительный вопрос Блезуа. - Да где ему быть? Шляется по округе. Не всегда. Призракам тоже покой положен. Видят его в конце сентября, когда у нас молодое вино поспевает. Вон шли в прошлом году вилланы из кабачка плута Жакоба, гурьбой, ничего не боялись. И тут перед ними на дороге выросла тень. Сначала вроде как облачко тумана, а потом из облачка явился красивый мужчина в белой рубашке, испачканной кровью… Он всякий раз начинает просить болт из его сердца вытащить… То на дороге появится, то на место придет, где замок был. Любимую искать и обидчику мстить. - А где замок был? – Люсиль осенила себя крестным знамением. - Да тут и был! – фыркнул папаша Пике с совершенно невозмутимым видом. – Этот дом на части старого фундамента стоит. Уж поверьте мне: камень не такая вещь, чтобы его в бесхозности оставлять. Камень – он… Садовник продолжал рассказ уже в назидательном тоне, не имевшем ничего общего с привидениями и средневековыми легендами. Но его никто не слушал, потому что глаза всех присутствующих были устремлены на окно. Ветер рассеял, наконец, тучи, которые уже вторую неделю на совесть поливали окрестности Блуа. И в оконном проеме ясно виднелась большая желтая луна…
LS: Здорово! Признаюсь, мне казалось, что история про привидения - будет очередной перепев про повешеную клеймёную воровку. Юлёк (из клуба) пишет: Он всякий раз начинает просить болт из его сердца вытащить… Это как? Какой болт? Разве тогда были болты? Или это какая-то устоявшаяся формула из жизни привидений?
д'Аратос: Да, видно это проклятые земли... Не выходит у их владельцев с женщинами по-хорошему...
LS: д'Аратос пишет: видно это проклятые земли Не забывайте, д`Аратос, граф де Ла Фер был родом из другой провинции, и по всей видимости, та история произошла на его родине - в Берри. А замок Бражелон - это Орлеаннэ.
LS: Рано утром в среду Атос и Гримо отправились в город. Граф намеревался встретиться с губернатором провинции, приехавшим в это время в Блуа. Он вез прошение крестьян о работе блуаских соляных складов. Соль на королевских складах начинали продавать ближе к полудню, что было очень неудобно. Возле них собирались огромные толпы со всех окрестных деревень. Крестьянам, платившим габель* и обязанным покупать соль только у короля, приходилось возвращаться домой затемно. В пути они время от времени подвергались нападениям разбойников. Поэтому Атос, как заботливый сеньор, взялся переговорить с губернатором, у которого пользовался большим уважением, об изменении этого обычая и начале продажи соли с раннего утра. Гримо необходимо было пополнить запасы погреба. Перед отъездом граф еще раз приказал Марион как следует следить за Раулем. До обеда все шло более или менее спокойно. С утра Рауль и Марион отправились на реку, где и пробыли до полудня. Вернувшись и отобедав, кормилица поднялась с малышом наверх, чтоб ненадолго прикорнуть, как это заведено в провинции. Марион, убаюканная собственной сказкой, потихоньку дремала, выронив из рук вышивание, а в это время мальчик неслышно выбрался из комнаты. Прошло не больше четверти часа, когда, проснувшись и обнаружив пропажу Рауля, кормилица отправилась на его поиски. Женщина быстро осмотрела все покои замка, заглянула на кухню и даже на чердак. Затем она обошла двор и сад, но малыша нигде не было. Начав беспокоиться, Марион принялась за обследование конюшни и других служб усадьбы, как вдруг к ней прибежал не на шутку взволнованный Блезуа и, запыхавшись, сказал, что ее присутствие крайне необходимо в доме. Случилось вот что. Рауль, видя, что Марион спит, отправился в самостоятельное путешествие по окрестностям Бражелона, что он проделывал не раз и в сопровождении взрослых, и в одиночестве. Выйдя за ворота, мальчик повстречал хорошенького розового поросенка, увидевшего свет на соседней ферме не более трех недель назад. Поросенок, движимый тем же любопытством, что и мальчик, знакомился с окружающим миром, Бог весть каким образом покинув родной загон. Завидев поросенка, Рауль немедленно решил преподнести его Марион, ибо, что можно пожелать тому, кто спит? Приятного пробуждения. А что может быть приятней подарка, тем более в виде гладкого толстенького поросенка с замечательным, колечком свернутым хвостиком? Быстро справившись с поимкой, Рауль подхватил тяжелую находку на руки и потащил к замку. Однако, подобная прогулка не входила в намерение поросенка, который принялся истошно визжать, призывая на помощь мать. Рауль, не обращая внимания на эти крики, упорно продолжал начатое дело и вернулся в замок, крепко держа свою находку. Свинья, мирно отдыхавшая в луже на ферме, услыхала крик своего детеныша и, как заботливая родительница, отправилась на его зов. Следуя ему, она добралась до замка Бражелон и, никем не замеченная, вошла в открытую дверь. На некоторое время вопли поросенка прекратились (Рауль, не найдя Марион на месте, решил накормить гостя сладким пирожком, поглощая который тот затих), и свинья принялась на свой страх и риск обследовать дом, комната за комнатой, оставляя на полу мокрые грязные следы. Случилось так, что замок был почти пуст, так как в эту пору Блезуа крутился на кухне, Оливен, пользуясь отсутствием Гримо и графа, сбежал на реку, а Марион искала Рауля в саду. Сначала свинья попала в столовую, но хранившееся там старинное серебро и выцветшие шпалеры, изображавшие сцены «Романа о Розе», не заинтересовали ее. Затем она прошла в библиотеку, и это место показалось ей гораздо интересней. На столе лежала открытая книга, аппетитно пахнувшая еще свежей типографской краской и кожаным переплетом. Перевернув носом несколько страниц и выбрав наиболее вкусную на первый взгляд, свинья попробовала ее и убедилась, что это блюдо вполне достойно внимания. Таким образом, несколько страниц «Рассуждения о методе, дабы хорошо направлять свой разум и отыскивать научные истины, с приложением Диоптрики, Метеоров и Геометрии – образчиков этого метода», сочинения г-на Декарта, превратилось в то, что должно было стать со временем восхитительной ветчиной. Книга была бы съедена целиком, если б в это время вновь не послышался визг поросенка. Следуя призыву, свинья взбежала на второй этаж и, обнаружив детеныша в комнате Рауля, недвусмысленно заявила о своих материнских правах, довольно сильно лягнув мальчика. Тот, здорово испугавшись, спешно покинул свинью, оставив ее наедине с детенышем. Блезуа, тоже привлеченный поросячьим визгом, прибежал на второй этаж как раз в тот момент, когда перепуганный Рауль выскочил из своей комнаты. По дороге наверх Блезуа успел заметить грязь и беспорядок в библиотеке. Перекинувшись несколькими словами с малышом он в одну секунду оценил ситуацию и принял решение. Необходимо было срочно разыскать Марион. __________________________ *Габель – старинный налог на соль, который платило третье сословие. Это был один из самых непопулярных налогов в средневековой Франции.
LS: - Пойдем быстрее Марион, свинья забралась в замок, - запыхавшись, прокричал он, издалека завидев кормилицу . - Как это? – не поняла та. - Очень просто. Она сейчас в комнате господина Рауля. - Господи Иисусе! Что ты такое говоришь? - Я говорю, что она бегала по замку, а теперь на втором этаже. Рауль караулит ее. Марион едва поспевала за быстроногим мальчишкой, пытаясь постичь произошедшее. - Ты хочешь сказать, что по замку гуляла свинья?? – все более удивляясь, переспросила она. - Да. И в столовой побывала, и в кабинете господина графа. - В кабинете графа? Свинья??? Потрясение Марион достигло такой степени, что если б она была благородной дамой, то немедленно упала бы в обморок. Но так как она была всего лишь дочерью небогатого фермера и вдовой скорняка, она попросила Блезуа заткнуть уши и выругалась так, что небесам стало жарко. Отправив мальчишку на кухню за кочергой, Марион взбежала на второй этаж с прытью, которую нельзя было заподозрить в столь грузном теле. Под дверью своей комнаты сидел Рауль и вытирал слезы боли и обиды. Убедившись, что малыш серьезно не пострадал, Марион заглянула в комнату. Картина, представшая ее глазам, казалась эпизодом одного из тех фантастических приключений, которые бывают только во сне. На кровати Рауля, развалившись, лежала огромная, жирная, грязная свинья, к животу которой пристроился поросенок, умиротворенно сосавший свою мать. Тут появился Блезуа и торжественно вручил Марион кочергу. Несколькими решительными выпадами Марион удалось объяснить непрошеной гостье правила приличий и ошибки поведения. Дальше события развивались стремительно. Подгоняемая криками и чувствительными ударами, свинья с визгом выскочила из комнаты, едва не сшибив с ног Рауля. Приняв это бегство за новое нападение, малыш бросился от нее наутек. Случайный прохожий, привлеченный необычным шумом, мог наблюдать такую сцену. Первым со ступенек крыльца замка с криком опрометью сбежал пятилетний мальчик, за ним, визжа, неслась свинья, уши которой развевались по ветру, а за ней, с еще более пронзительным визгом, мчался поросенок. В арьергарде погони следовала женщина с кочергой в руках, оглашая окрестности проклятиями. Лицо женщины было багровым, а ленты чепца воинственно трепетали, напоминая об орифламме*. Последним из дверей неторопливо вышел Блезуа, с любопытством созерцая происходящее. Рауль, спасясь от свиньи, бросился в сторону курятника. Свинья, и не думавшая преследовать его, помчалась к воротам. Поросенок неотрывно следовал за матерью. Марион, убедившись, что враг бесславно покинул поле брани, отерла пот со лба и отправилась оценивать разрушения. В библиотеке, служившей одновременно кабинетом, ее ждало страшное зрелище. На письменном столе графа царил беспорядок, открытая книга, которую еще вчера он читал, была сброшена на пол вместе с письменным прибором. Несколько страниц были беспощадно вырваны, остальные измяты и испачканы. На ковре растекалось чернильное пятно, в котором плавали какие-то письма. Сердце Марион исполнилось скорби и отчаяния. Она со стоном ударила себя в грудь, что должно было означать “Mea culpa. Mea maxima culpa”. Из этого состояния ее вывел Блезуа, вбежавший в комнату с воплем: - Марион! На помощь! Там господин Рауль… Марион бросилась в том направлении, в котором указывал Блезуа. Рауль сидел на крыше курятника. Спасаясь от свиньи, он забрался как можно выше. Переведя дух, малыш сообразил, что, выбравшись из одной беды, он тут же попал в другую. Спуститься без посторонней помощи было невозможно. В глазах мальчика застыло отчаяние. Он протягивал руки к кормилице и призывал ее на помощь. _______________________ * Орифламма – древнее священное знамя Франции.
LS: Вечером того же дня Марион лежала на своей кровати, охала и проклинала злосчастную судьбу, дав себе обещание отныне вскармливать только девочек, этих мирных, ангельских созданий. Рауль сидел рядом с ней, держа ее за руку. Свеча неярко освещала комнату, за окном шел дождь - первый предвестник осени. Между тем, мысль Марион лихорадочно металась в поисках выхода. До возвращения графа времени оставалось совсем немного, а, стало быть, и до часа неминуемого возмездия. Марион была уверена в двух вещах. Во-первых, в этот раз Рауль будет точно выпорот розгами, как и обещал граф. Во-вторых, ее самое также будут пороть, хотя это и не было обещано. Оставался небольшой шанс избежать наказания, если не для обоих участников событий, то хотя бы для малыша. Для этого Рауль должен совершить подвиг. Что является подвигом для пятилетнего мальчика, из-за шалостей которого в отсутствие опекуна произошли такие разрушения? Правда. Марион была не сильна в теории, но знала много о человеческих слабостях и имела большой практический опыт, который подсказывал ей, что великодушное сердце графа не сможет не смягчиться при виде малыша, храбро повествующего о результатах своих проказ. - Послушай, Рауль. Тебе придется помочь мне. Когда вернется граф, я не смогу сама рассказать ему, что у нас сегодня произошло, - произнесла Марион голосом умирающего святого. - Почему? – удивился мальчик. - Я вывихнула ногу, и она ужасно болит, я не могу встать с кровати. Когда меня позовут, ты должен будешь вместо меня пойти к господину графу. - Хорошо, Марион, - глубоко вздохнув сказал Рауль. – Я пойду. - Тебе придется самому все рассказать его сиятельству. - Марион, но он накажет меня! – умоляюще воскликнул мальчик. - Конечно, накажет, - твердо сказала кормилица. - Я даже думаю, что он тебя выпорет. Обязательно выпорет! Может быть, даже сегодня, если не очень устанет с дороги. Это не слишком больно, розги совсем не страшны, - кормилица перешла на примирительный тон, - больше разговоров, а бояться-то и нечего, подумаешь, пару раз легонько стеганут прутом. Говорят, добрый король Генрих IV тоже порол своего сына, что не помешало ему стать нашим королем, да продлит Господь его дни. Интересно, граф сам возьмется за это, или поручит кому-нибудь? – размышляла она вслух. Рауль слушал ее молча, опустив голову; он начинал смиряться с неизбежностью расплаты, понемногу проникаясь уверенностью Марион. - Я хочу предупредить тебя, - продолжала Марион, - Не пробуй врать. Граф сам никогда не лжет и не потерпит этого от тебя. Если ты будешь обманывать, он рассердится еще больше. И еще. Если ты хоть что-то утаишь, тогда тебя выпорют снова. Будут пороть столько раз, сколько раз будет открываться правда. Поэтому лучше рассказать все сразу. Это тяжело, но ведь ты же мужчина, и не должен ничего бояться.
LS: Атос и Гримо вернулись довольно поздно. Промокшие и уставшие они въехали во двор замка, к ним навстречу торопливо вышел Оливен, чтобы принять поводья лошадей и помочь разгрузить корзины, привезенные управляющим. Атос первым делом поинтересовался здоровьем воспитанника. - Он здоров, они с Марион наверху, наверное, мальчик уже спит, - ответил Оливен, проведший почти весь день на реке и так и не узнавший о тех событиях, что развернулись в замке, ибо Марион, Рауль и Блезуа как могли навели порядок, расставив вещи по местам и старательно оттерев все пятна, а возле курятника Оливен еще не был. - Накрой ужин в столовой. И позови ко мне Марион. Если Рауль уже спит, не буди его, - сказал Атос лакею, направляясь к себе, чтобы переодеться. Оливен прислуживал графу за ужином, так как Гримо разбирал покупки и возился где-то внизу в погребе. Когда дверь отворилась, Атос поднял голову, ожидая увидеть кормилицу мальчика. Каково же было его удивление, когда перед ним предстал сам Рауль, тщательно одетый и причесанный, без следов приготовления ко сну. - Добрый вечер, Рауль! – сказал Атос, вскинув бровь. - Добрый вечер, господин граф, - как эхо, отозвался мальчик. Он стоял перед опекуном неестественно прямо, плотно сжав губы. Его лицо было бледно, а глаза блестели сухим лихорадочным блеском. - Я думал, ты уже спишь, Рауль. Что случилось? И почему не пришла Марион, ведь я ее звал? Граф отставил тарелку в сторону и жестом отпустил Оливена. - У Марион болит нога, у нее вывих и она должна оставаться в постели, - сказал Рауль, прямо глядя в глаза графу. – Поэтому я сам расскажу, что сегодня произошло. - А что сегодня произошло? – спросил Атос, предчувствуя недоброе, но ни словом, ни жестом не выдавая волнения. Рауль собрался с духом и глубоко вздохнул. - Сегодня околел наш петух, - сказал он. - И только? - произнес Атос, поняв, что это только начало. – А что с ним случилось? - На него упала Марион. - Странно, обычно у кур хватает прыти уворачиваться, когда об них спотыкаются. Граф посмотрел пристально на мальчика. Ах, если б малыш мог, он спрятался бы от этого взгляда за какой-нибудь портьерой или забрался под стол! - Марион, не споткнулась, а упала на петуха сверху, - сказал Рауль, еще раз вдохнув и опустив глаза. - Сверху? - Да. С крыши, - произнес Рауль тихим голосом. - Марион упала с крыши замка на петуха? – вот тут Атос действительно удивился. - Нет, она упала на него с крыши курятника. Крыша под ней провалилась и она упала в курятник, сломала два насеста, распугала несушек, которые теперь не хотят возвращаться, разбила пять яиц, задавила петуха и вывихнула ногу. - Невероятно! А зачем Марион взобралась на курятник? Рауль вздохнул дважды и продолжал еле слышно. - Марион полезла за мной. Атос продолжал допытываться, поняв, что развязка истории близко. - Рауль, а каким образом вы оказались на этой крыше? – граф судорожно сжал салфетку в руке и его голос стал строг. На некоторое время воцарилось молчание. Рауль собирался с силами. Глаза его оставались сухи. Его голос был тих, но обрел твердость. Одним духом, не глядя на опекуна, он выпалил: - Я принес в замок поросенка, чтобы подарить Марион. За поросенком прибежала свинья. Она зашла в ваш кабинет, разлила чернила и порвала книгу, которую привез господин д`Эрбле. Потом, Марион выгнала свинью из замка кочергой, свинья погналась за мной, и я спрятался от нее на крыше курятника. Спуститься оттуда я не смог, и Марион полезла за мной. Крыша провалилась… Рауль подумал еще секунду и добавил: - Грязь я вытер, а мое одеяло постирала Марион. Рауль испытал огромное облегчение. Удивительное дело. Больше ничего не нужно было бояться. Теперь он твердо знал, что его ждут розги, но эта уверенность была гораздо лучше тревоги и неизвестности. Единственное, чего он желал, чтоб наказание состоялось тут же, как можно скорее. По всей видимости, граф размышлял, сколько розог назначить – пять или десять? Выслушав мальчика, Атос задумался. Конечно, то, что сделал Рауль заслуживало сурового наказания, но его поразила отвага и прямота, несвойственная даже многим взрослым, с которой малыш рассказывал о том, что неминуемо приведет к порке. Такое мужество в пятилетнем ребенке было необыкновенным. - Рауль, - строго сказал Атос, и мальчик невольно сжался, - завтра мы с вами выучим, как пишется слово «розги», а также слова «свинья» и «курятник». И вообще, с завтрашнего дня вы будете заниматься со мной каждый день. Я буду учить вас писать, читать и считать до тех пор, пока не появится учитель, который обучит вас геометрии, философии, латыни и другим языкам и наукам. Я думаю, это положит конец вашим шалостям. А теперь ступайте в свою комнату и ложитесь спать.
Amiga: LS, уф, не выпорол. Отлегло :)
месье: Amiga пишет: LS, уф, не выпорол. Отлегло Ай яй яй как нестыдно, Amiga. Граф ведь не изверг же в конце-концов. А продолжение классное. Браво.
LS: Amiga пишет: уф, не выпорол. Отлегло :) Предлагаю на следующие эпизоды делать ставки: выпорет - не выпорет.
Nataly: Как то вы с ребенком жестоко... С 5 лет -- полный курс обучения. Хоть бы до 7 подождали... Жаль новобранца
Евгения: Nataly Оффтоп, конечно, но я немножко: мне знакомая буквально на днях рассказала, как учат ее шестилетнего сына в садике. Читать по слогам считается плохо, необходимо читать бегло. Задания в тетради типа: "Обведите прямую синим карандашом, луч - красным, а отрезок - зеленым". Мы это классе в пятом, по-моему, проходили!
Кассандра: Ну, писать, читать и считать в пять лет - это по-божески, вполне. LS, спасибо за доставленное удовольствие.
LS: Nataly пишет: Как то вы с ребенком жестоко... С 5 лет -- полный курс обучения Ага. А иначе он в следующий раз замок спалит. И куда мы тогда первоисточник ("20 лет спустя") денем?????
Nataly: Оффтоп. Меня тоже с 5 лет учили разным премудростям. После недели обучения я выбила себе каникулы на 2 года. Точнее говоря, родители сами отступились
Nataly: А спаленный замок -- это прикольно. Обязательно про это напишу
Юлёк (из клуба): Из арбалета стреляли болтами. :) Ну, так эта штука называлась!
Юлёк (из клуба): У меня есть ощущение, что после вчерашнего наблюдения за своим шестилетним крестником Илюшей я придумала эпизод с результатом "выпорет". :)
Юлёк (из клуба): *тихо* А я читаю с трех с половиной лет... сама научилась, мне только буквы показали. Потом была такая азбука на кубиках, я с ней играла... ну вот... :) И доигралась. :)
Евгения: Я, с вашего позволения, продолжу рассказ Юли, закончившийся на средневековой легенде. Возвращаясь из кухни по тёмному коридору, едва освещаемом свечой в правой руке Марион, Рауль крепко вцепился в левую руку кормилицы. Мальчик вздрогнул и отшатнулся в сторону, когда на пороге комнаты графа бесшумно возник Гримо с умывальным тазиком и полотенцем через плечо и молча проследовал мимо них. Едва Рауль с няней вошли в свою комнату и затворили за собой дверь, мальчик сказал шепотом, округлив глаза: - Марион, ты заметила, что на полотенце, которое нёс Гримо из комнаты графа, было пятно крови? - Не говори ерунду, Рауль! – почти прикрикнула на него кормилица, которой, честно говоря, показалось то же самое. – Этого не может быть! Давай-ка тоже умываться и спать. - Марион, - позвал уже улегшийся в кроватку Рауль, - а ты слышишь, как кто-то вздыхает на улице? Марион уже и сама была не рада, что взяла мальчика на кухню. - Рауль, - сердито ответила она. – Прекрати нести вздор и спи. Это ветер раскачивает ветки, только и всего! Дай-ка я тебя перекрещу, вот так. Храни тебя Дева Мария и все святые! Спокойной ночи, Рауль! Рано утром Марион отправилась распекать папашу Пике. Она нашла его в сарае за заточкой лопат и без промедления приступила к делу: - Ах вот ты где, старый негодник! Да знаешь ли ты, что после твоих вчерашних россказней господину Раулю всю ночь кошмары снились?! Разве ты не видел, что тебя ребенок слушает?! Придержал бы свой глупый язык! - Но ведь ты сама, Марион, там была, - не решаясь идти против разъяренной женщины, робко возразил садовник. – Ты бы мне сказала… - Ах, я ещё тебе должна что-то говорить! – перебила Марион, уперев руки в бока. – Своя-то голова есть на плечах иль нет? До седых волос дожил, слава Богу, а его всё учить надо! Если ты еще раз… - Марион многозначительно оборвала угрозу на полуслове, развернулась и гордо выплыла из сарая. Выполнив один свой долг, она отправилась на кухню выполнять другой: нужно было проследить за приготовлением завтрака для Рауля. Убедившись, что процесс идет в полном соответствии с ее указаниями и уже близится к завершению, Марион поднялась наверх, чтобы разбудить мальчика. Однако Рауль уже и сам проснулся и сидел в кроватке. Он был бледен и под глазами залегли темные круги. - Ах ты, горе моё! – всплеснула руками Марион. – Ну, я ему… - она погрозила кулаком воображаемому садовнику. – Да и я-то хороша… Ну, вставай, вставай, маленький мой! Сегодня погода хорошая, солнышко светит! В доказательство Марион раздвинула шторы, и в комнату ворвались лучи нежаркого осеннего солнца. Рауль заметно повеселел. - Когда я позанимаюсь с графом, пойдём гулять, Марион? – воскликнул мальчик, предвкушая удовольствие. - Перепачкаешься весь… - с сомнением проговорила Марион. – Ну ладно, ладно, пойдём! – поспешила она утешить мальчика, когда увидела его вытянувшееся от разочарования лицо. – Я найду тебе сапожки повыше…
Евгения: Проведя утро в своей комнате в обществе шевалье д`Эрбле, Атос сказал другу, взглянув на часы: - К сожалению, я сейчас должен вас покинуть, Арамис. В это время я обычно занимаюсь с Раулем и не хочу, чтобы распорядок менялся. - Вы уже начали его учить? – удивился Арамис. – Не рано ли? - Просто я хочу, чтобы он занимался делом, мой друг, - улыбнулся Атос. – Так у него будет меньше времени на шалости. А чтобы вы не скучали в мое отсутствие, - добавил он, - выберите себе книгу по своему вкусу и почитайте. Когда Атос вышел из спальни, Арамис, неслышно ступая босыми ногами, подошел к столу в кабинете, выбрал книгу и уселся было в кресло, готовясь убить время до возвращения графа. Однако густые ветви клена у самых окон даже ясным утром пропускали слишком мало света; свечи же в комнату вносили лишь вечером. Вздохнув, Арамис стал тянуть кресло, намереваясь передвинуть его поближе к окну. Но старый, внушительный предмет мебели, видимо, не привык к такой бесцеремонности: ножка с хрустом подломилась, и кресло завалилось как раз на ноги Арамиса, защищенные лишь тонкими чулками. Аббат невольно коротко вскрикнул и потёр ноги; поняв, что это всего лишь простой ушиб, хотя и сильный, Арамис постарался придать креслу прежний вид и скрылся в спальне, не решаясь выходить в кабинет до возвращения графа. … Позавтракав, Рауль прошел в классную комнату и стал ждать Атоса. Он знал, что наставник всегда точен и появляется, когда большая стрелка на часах наверху, а маленькая за два шага до неё, на значке, напоминающем крестик. Ждать оставалось совсем недолго, и Рауль пока принялся оглядывать класс. Эта комната когда-то служила спальней для гостей, но Атос распорядился оборудовать ее для занятий с мальчиком. Поэтому в нее перенесли из соседней библиотеки глобус и несколько книг, которые, как посчитал Атос, Рауль был уже в состоянии понять. Специально приглашенный плотник соорудил стол и стульчик по росту Рауля, неказистые, но крепкие; наставник же устраивался за бюро из орехового дерева. Рауль на цыпочках подошел к бюро и с любопытством раскрыл одну из книг. На глаза ему сразу попалась гравюра, изображающая рыцаря, стрелявшего в недруга из аркебузы, и эта гравюра настолько живо напомнила мальчику вчерашний рассказ старого садовника, что он внезапно вздрогнул. В эту минуту в комнату вошел Атос, как всегда подтянутый и безукоризненно одетый. За ним в дверях показался Гримо, который с улыбкой поклонился Раулю и положил на парту бумагу, перо и чернильницу. - Доброе утро, граф! – радостно приветствовал Рауль опекуна. - Доброе утро, Рауль! – ответил Атос, усаживаясь на свое место. – Ну что ж, будем заниматься? Давайте сначала повторим то, что мы учили в прошлый раз. В это мгновение сверху, их спальни графа, послышался явственный треск и короткий, приглушенный вскрик боли. Рауль недоуменно воззрился на Атоса, но граф сделал вид, что ничего не слышит. - Рауль, не отвлекайтесь. Итак, помните стихотворение, что вы учили третьего дня? - Да, граф, - откликнулся мальчик. - Прочтите мне. Рауль выпрямился, принял серьёзный вид и продекламировал: - Жеан Клопинель*, отрывок из «Романа о Розе». «Кто ищет благородства, тот Пусть лень и гордость отметёт; Пусть будет грамотей иль воин, Пусть будет честен и достоин; Пусть будет скромен, некичлив, Со всеми и всегда учтив, Но только не с врагом, когда Еще не кончена вражда; Пусть дам прекрасных уважает, Но им не слишком доверяет, Чтоб уберечь себя от бед, Которых полон этот свет. Такому человеку надо Почтенье воздавать в награду; Он всех превыше вознесён, И благороден только он.»** Атос задумчиво и долго посмотрел на мальчика, словно пытаясь зорким отцовским взглядом прочесть его будущее, и, встряхнув головой, улыбнулся. - Отлично, Рауль, у вас хорошая память! Давайте теперь займёмся чистописанием, а потом арифметикой… _____________________________________________________________ * Жеан (Жан) Клопинель из Менга, автор второй части «Романа о Розе», упоминается в первых строчках «Трех мушкетеров». ** Отрывок из «Романа о Розе» в переводе А.Сухотина.
Евгения: После занятий Атос отпустил Рауля побегать и велел ему найти Марион, а сам поднялся к себе. - Д`Эрбле, вы были неосторожны, - нахмурившись, заметил он. – Мне кажется, Рауль слышал, как вы двигали кресло. - Вы правы, Атос, - с раскаянием произнес Арамис. – Больше этого не повторится. … Рауль, взбрыкивая, как молодой козлик, помчался к Марион напомнить об обещанной прогулке. Пока кормилица собирала его и собиралась сама, малыш заявил: - Марион, я буду рыцарь! Я поеду на коне, которому мы с тобой, помнишь, приделали хвост! - Рауль, хвост запачкается в грязи! – недовольно ответила няня. - Ну-у-у, Марион! - Ладно уж, бери коня. Только я подвяжу ему хвост наверх верёвочкой. - Марион, но это будет смешно и не по-рыцарски! - Или так, или никак! – сурово отрезала Марион. – Лишних ниток на новый хвост у меня нет. - Послушай, Марион, - через минуту сказал Рауль, - давай, я буду твой рыцарь, а ты будешь моей дамой. Дай мне свой шарф или перчатку! Озадаченная Марион, отродясь не носившая ни шарфов, ни перчаток, пребывала в затруднении. - Тогда дай мне какую-нибудь вещицу, которую ты носишь и которую я тоже мог бы носить, - пришел ей на помощь Рауль. – Например, вот это кольцо. - Но оно же тебе велико, - мирно заметила Марион, польщенная тем, что у нее будет свой рыцарь, - упадет и потеряется. А ведь это подарок моего покойного мужа, упокой Господь его душу. - А ты повесь его на ленту, и я буду носить его на шее, - предложил Рауль. – И такой же лентой подвяжи хвост лошади: это будут твои цвета и тогда это будет не смешно. Так и сделали. Марион нашла в корзине с рукоделием кусочек ленты, коленопреклонённый Рауль принял из рук своей дамы знак ее расположения, выхватил меч, вырезанный Блезуа из липовой ветки, и помчался на врагов. Врагами он решил сделать кур и петухов, которые имели отношение (правда, весьма косвенное) к недавнему вывиху дамы его сердца, случившемуся после ее падения с курятника (то есть с крыши замка неприятеля, барона де Кукареку). Марион по мере сил бегала за своим рыцарем и призывала его к милосердию, ссылаясь на праведный гнев Гримо и господина графа в случае нанесения увечий пернатым врагам. Когда во дворе стало темнеть, игру пришлось прекратить. Марион, при ее комплекции и возрасте, никак не могла отдышаться. Разув мальчика, она отправилась на кухню хлопотать об ужине. Рауль был грязен, но счастлив и полон сил. Он поднялся к себе, поставил коня в «стойло», положил на место меч и хотел было снять с шеи ленту с кольцом, как вдруг – о ужас! – увидел, что лента развязалась и кольца нет. Мальчик с содроганием представил себе реакцию Марион. Нужно было срочно найти пропажу. Рауль взял фонарь, осторожно вышел во двор и принялся осматривать землю и траву, по которым недавно бегал. Время от времени он поднимал глаза на окна Атоса. Граф не разрешал мальчику одному гулять в темноте, но в данную минуту он, по всей видимости, находился у себя – на занавесках его комнаты время от времени показывался нечеткий мужской силуэт, и Рауль надеялся, что опекун ничего не узнает. Наконец Рауль приметил на дорожке что-то блестящее и возликовал: это было оно, кольцо Марион! Крепко зажав находку в кулачок, Рауль поспешил к дому, радуясь, что всё обошлось: ни кормилица, ни опекун ничего не узнают. И прямо у крыльца мальчик налетел на Атоса, грозно хмурящего брови. - Виконт, я, кажется, запретил вам гулять по ночам? Изумленный Рауль, никак не ожидавший увидеть здесь графа, перевел взгляд на окно его спальни. Силуэт был на месте. И в то же время граф, несомненно, стоял перед ним. Ничего не понимая, мальчик молчал. - Рауль, почему вы вышли во двор один? - О, граф, простите меня! – наконец смог выговорить мальчик. – Я потерял сегодня кольцо Марион и вышел, чтобы его разыскать. Я хотел сам исправить свою ошибку. Она бы так переживала… Плакала бы, наверно… - Рауль, - строго ответил граф, - на этот раз я вас прощаю, но я не хочу, слышите, не хочу, чтобы это повторилось. Время сейчас неспокойное, а вы еще слишком малы. А теперь ступайте в дом. … Лежа вечером в постели, Рауль перебирал в памяти события сегодняшнего дня. Игра в рыцаря… Тени на занавеске… Гравюра в старинной книге… Вскрик боли в комнате графа… Вчерашнее кровавое пятно на полотенце… И рассказ садовника... Внезапно всё встало на свои места. - Марион! – вне себя от ужаса подскочил на постели мальчик. – Марион!!! Это привидение комедианта! Оно живёт в комнате графа! - Что?! Привидение?! – разбуженная криком Рауля Марион не могла понять, в чем дело. – Господи, спаси и сохрани! – Она стала истово креститься и крестить Рауля. - О, Марион! – всхлипывал мальчик. – Что же теперь делать? И он рассказал кормилице о своих догадках.
Кассандра: Давно пора. А то такие вещи проходят без последствий, одни нравоучения. Что- то у нас Атос какой-то очень мягкий воспитатель получается, сам на себя не похожий.
Кассандра: Марион выслушала мальчика, поминутно крестясь, восклицая «О, святая Дева, Мария!» и давая себе обещание далеко обходить комнаты господина графа. Единоличная борьба с привидением её никак не прельщала. - Вот что, Рауль. Сейчас тебе нужно спать. Утро вечера мудренее. – Марион постаралась сказать это таким тоном, каким обычно Атос обявлял воспитаннику свою волю – твёрдым и гасящим всякий проблеск желания возражать.- Завтра, даю тебе слово, мы что-нибудь придумаем. Я после завтрака схожу к господину кюре, попрошу его посетить нас, прочитать специальные молитвы. А пока господин граф будет с тобой заниматься, господин кюре окропит святой водой стены в кабинете и его спальне. После этого призрак точно покинет дом. Ты хорошо меня понял? А теперь тебе нужно выспаться, иначе завтра напутаешь на уроке, и граф будет тобой недоволен. С этими словами Марион перекрестила Рауля, перекрестилась сама, и обошла углы детской, осеняя их крестным знамением. Мальчик же покорно лёг в кровать и закрыл глаза, не пытаясь спорить и продолжать задавать вопросы. Марион удивило, что малыш без единого слова возражения принял её объяснения, и она мысленно похвалила себя за идею подражать графу, решив взять на вооружение такой способ разговаривать с виконтом в дальнейшем, если он будет упрямится. Довольная своим педагогическим талантом, кормилица подошла к детской кроватке и постояла с минуту, с нежной улыбкой прислушиваясь к ровному дыханию спящего мальчика. Затем она ещё раз перекрестила его, задула свечу и, стараясь не шуметь, улеглась в свою постель. Когда несколько минут дыхание Марион стало равномерным, а нос принялся выводить звучные рулады, Рауль открыл глаза и сел на кровати. Сна у него не было ни в одном глазу.
Кассандра: Он твёрдо знал, что нужно делать. И с кормилицей не стал спорить лишь потому, что сразу понял: она и сама не пойдёт, и ему не позволит идти на верх спасать от страшного привидения горячо любимого опекуна. Потому что женщина и потому, что боится. Рауль не винил Марион, он её понимал. Но сам-то он был мужчина и ничего не должен был бояться. Как граф. Позволить, чтобы призрак подкараулил графа в спальне, набросился и (о, ужас!) задушил его, мстя за преступление предка, Рауль не мог. Поэтому он и принял решение дождаться, пока заснёт Марион, и отправиться выручать графа. Рауль, осторожно двигаясь в темноте, пробрался к двери, нашарил в углу свой деревянный меч, крепко сжал его рукоятку в ладони и тихонько вышел из комнаты. Оказавшись в коридоре, он глубоко вздохнул, отгоняя страх, и решительно направился к спальне Атоса. Но по пути он заметил, что из щёлки под дверью кабинета в коридор пробивается слабый свет, зыбкий отблеск которого дрожал на полу. Мальчик остановился. Выходит, воспитательспать не ложился и призрак на него ещё не напал? Тогда можно предупредить графа об опасности, рассказать о привидении и о том, что оно ждёт его в спальне. Вместе они что-нибудь придумают. Графу, конечно, вряд ли понравится, чт он, Рауль, разгуливает по замку один в темноте, когда ему давно нужно спать. Но потом-то он поймёт... набираясь решимости постучать в дверь, Рауль прислушался к тому, что происходило за дверью, и вдруг... Он услышал чей-то приглушённый голос, правда, слов не разобрал... А потом послышался тихий смех. Кровь застыла у мальчика в жилах. Этот голос и этот зловещий смех были чужими. Значит, граф там не один! Привидению надоело ждать в спальне, оно вернулось в кабинет и решило напасть здесь! Медлить было нельзя. Рауль, не помня себя, обеими руками сжал меч, выставив его перед собой, сделал два быстрых шага к противоположной стене и с разбегу прыгнул на дверь, на встречу опасности.
Юлёк (из клуба): Дверь оказалась прикрыта на щеколду, но не слишком-то добросовестно: от удара створка подалась вперед, и Рауль влетел в комнату. Он собирался что-то прокричать, но слова застряли у него в горле. В креслах у стола сидели двое мужчин, которые едва успели оглянуться на неожиданного визитера. Причем господин граф почему-то сделал движение в сторону тяжелой кочерги, лежавшей возле камина на специальной подставке, а тот, кого Рауль принял за привидение, держал в руках серебряный бокал – но не просто держал, а собирался метнуть в пришельца. Лица у Атоса и его гостя были одинаково напряженными. - Рауль? – невольно вскрикнули оба. Граф так и не дотянулся до кочерги. Рауль же во все глаза смотрел на черноволосого мужчину в белой рубашке, который, несмотря на бледное лицо, совершенно не походил на привидение. Пятен крови на его одежде тоже не наблюдалось. Видимо, на лице малыша отразилось что-то, что не дало графу устроить воспитаннику хорошую выволочку. Атос лишь ограничился вопросом: - Что случилось? Пока Рауль придумывал, что бы такое сказать, граф стремительно поднялся и закрыл дверь. - Вы не привидение? – дрожащим голоском спросил Рауль, дотрагиваясь до рукава гостя графа. - Слава Богу, пока нет, милое дитя! – Арамис не мог не улыбнуться: шок, вызванный неожиданным вторжением, прошел, и теперь аббат с легкой насмешкой, перемешанной, впрочем, с некоторой нежностью, разглядывал Рауля столь же пристально, как и Рауль – его самого. – Почему у вас возникли такие мысли? Теперь, при ярком свете свечей, в присутствии опекуна, Раулю вовсе не казалась страшной история, рассказанная старым садовником. Более того, пересказывать ее было даже стыдно: в привидения верят только неразумные вилланы, а он, Рауль, учит латынь и постоянно ходит к мессе! Правда, не рассказать было тоже нельзя. Мальчик оглянулся: граф выглядел спокойным, но, похоже, все равно гневался. Или… был испуган? Чем же? - Вы напугали нас, Рауль. Почему вы не в кровати? Что случилось? - Мне кажется, он шел вас защищать, граф! – без тени иронии ответил за малыша Арамис, слегка потрепав мальчика по волосам. – Я не стал бы его ругать очень сильно. Похоже, здесь какая-то старая легенда, в которую вы поверили всем сердцем. Не так ли, Рауль? Рауль, заливаясь краской стыда, кивнул. - Вы упомянули привидение. Занятная история. Расскажите, в чем дело! – попросил Арамис, усаживая малыша себе на колени.
Юлёк (из клуба): В этот момент раздался стук в дверь. На сей раз в кабинет графа стучался кто-то взрослый, причем обладающий весьма крепкими кулаками. - Граф, это я, лейтенант Ла Бертель! У меня к вам срочное дело! Рауль оглянулся на побелевшего Арамиса. Мальчик достаточно слышал за последние дни из уст взрослых, чтобы понять: шевалье вовсе не хочется встречаться с лейтенантом. Атос также заметно побледнел. - Граф, извините, что прерываю вашу беседу… После этих слов бесполезно было делать вид, что Атос находится в своем кабинете в полном одиночестве. Времени на размышления тоже не оставалось. Арамис, опустив Рауля на пол, одним бесшумным прыжком перелетел через ручку кресла и очутился на столе. Со стола он переместился на широкий подоконник и замер за плотной портьерой. На счастье, окно было уже часа полтора как закрыто ставнями, и с улицы никто бы не мог заметить силуэт человека, так напугавший Рауля парой часов раньше. Рауль тем временем быстро сел на ручку кресла и принялся поедать виноград, который стоял в вазе на столе. К моменту, когда Атос волей-неволей принужден был открыть дверь, обстановка в комнате выглядела так, словно в ней находились всего два человека: взрослый и ребенок. Причем мордашка юного воспитанника графа и его ладошки были изрядно выпачканы виноградным соком. Атос слегка поклонился вошедшему. Лейтенант ответил куда более почтительным поклоном. - Я могу отпустить ребенка? – хладнокровно спросил Атос. – Признаться, я и так дал ему поблажку, он все еще не в постели, а час поздний… - Нет-нет, пусть мальчик останется. Даже очень хорошо, что он здесь. Потому что у меня есть просьба и к нему… Рауль, разрумянившийся от волнения, поспешно уступил место гостю. Атос слегка кивнул мальчику в знако одобрения. Рауль заметил, что руки графа слегка подрагивают. Граф не боится, граф лишь сильно волнуется за своего друга! Лейтенант и его солдаты занимаются поисками государственного преступника. Господин д`Эрбле не желает, чтобы его видел лейтенант. Стало быть, он может быть тем самым преступником? Но граф де Ла Фер не может много лет дружить с изменником! А Марион, да и не только она, называли кардинала Ришелье посланцем сатаны! Значит, тот, кто борется с Ришелье, никак не может быть плохим человеком! Его несправедливо преследуют! Нет уж, никто из рода де Бражелон никогда не будет помогать посланцу сатаны! Все эти мысли пронеслись в голове Рауля за одну секунду. Глаза мальчика просияли, и он почти весело взглянул на опекуна. Ах, если бы он мог сказать словами, что все понял, и готов принимать участие в действе, которое разыгрывалось в комнате! Лейтенант рассеянно скользнул взором по столу… и Рауль похолодел. Помимо винограда, яблок и персиков, там находились два бокала. Конечно, два! Атос тоже увидел это, и его прекрасное лицо словно затуманилось. Но прежде, чем он успел как-то отреагировать, раздался голосок виконта: - Сударь, я снова хочу пить. Можно еще воды? К счастью, на столе в самом деле стоял графин с чистой водой. Бокал, из которого пил шевалье, был почти пуст, лишь на самом дне плескался глоток-другой вина. Рауль храбро налил себе воды, причем умудрился ни капли не пролить, и принялся жадно пить. Вкус был непривычный, но совсем не противный. Облако, омрачившее было чело Атоса, рассеялось. Граф бросил на своего воспитанника взгляд, полный искренней благодарности. Правда, там была и тревога: Атос прекрасно понимал, что глоток сильно разбавленного хереса вряд ли слишком повредит Раулю, но и полезным не окажется.
LS: Здорово! Читается на одном дыхании! Как у вас так получилось - на троих сообразить такое целостное повествование????
Юлёк (из клуба): - Граф, - лейтенант уселся в кресло и вытянул ноги с выражением неописуемого блаженства на лице. – Наши люди делают все, что могут. Но поиски пока что не увенчались успехом. - Понимаю, - Атос налил гостю вина. – Сударь, вы уверены, что ваш беглец все еще в окрестностях Блуа? За неделю можно было добраться до Испании… - Все дороги перекрыты! – с апломбом произнес Ла Бертель. - Есть проселочные дороги, по которым можно обойти любую засаду! – хладнокровно возразил граф. - У него нет лошади, его платье должно быть в полнейшем беспорядке и вызывать подозрение у всякого! - Если у него имеется при себе достаточная сумма, то он давно переоделся и купил себе лошадь! - Мы учли такую возможность, и на следующее же утро на всех постоялых дворах дежурили наши люди! А допросы показали, что никто не видел беглеца! Никто! С той минуты, как он умчался за ворота Блуа. Лошадь под ним была превосходная, и, если бы не меткость одного из наших офицеров, у нас не было бы никаких шансов найти предателя! Если бы не дождь, если бы не темнота… - офицер скрипнул зубами от злости и сжал кулаки. - Я уверен, что он где-то здесь… с раной далеко не уйдешь, а он схватился за плечо! Я сам это видел! - Ищите врача, к которому этот несчастный мог обратиться… Рауль смотрел на графа во все глаза: Атос превосходно владел собой и играл отведенную ему роль радушного хозяина, которого, впрочем, не интересуют политические игры. Он всего лишь верный слуга короля, предоставляющий кров солдатам – и на этом его обязанности заканчиваются. Лейтенант, человек не глупый, прекрасно чувствовал разницу между собой и человеком, который, проводя дни в провинциальном поместье, вел себя как придворный вельможа. - Граф, я понимаю всю вескость ваших доводов. Мы устали; вы устали не меньше, потому что терпеть в доме посторонних людей не так-то просто. Давайте придем к согласию: вы поможете нам… мы постараемся не злоупотреблять вашим гостеприимством. Атос слегка пожал плечами. Это движение можно было истолковать и как «попробуем», и как «не вижу смысла».
Юлёк (из клуба): - Этот юный господин наверняка гуляет по окрестностям замка вместе со своей нянюшкой, - лейтенант, наконец, соизволил вспомнить, что при начале разговора попросил Рауля остаться в комнате. – Сударь, вы верный слуга короля? - Да, сударь! – Рауль побелел от волнения. - Вы уже достаточно взрослый, чтобы понимать, что у короля и его высокопреосвященства кардинала, да хранит их Господь для блага Франции, есть немало врагов. - Конечно, сударь! - Враги, живущие внутри Франции, пытаются призвать на помощь испанцев. Человек, которого мы ищем, вез письма, содержание которых способно развязать войну между Францией и Испанией. Вы, конечно, знаете, что испанцев не нужно поддерживать? - Да, сударь. - Вы можете помочь нам в поисках шпиона. Нужно всего лишь внимательно смотреть по сторонам. Этот человек может прятаться от нас, но не будет так осторожен при виде мальчика в сопровождении няни. - Как он выглядит? – осторожно спросил Рауль. Он смотрел поверх головы лейтенанта на своего опекуна. Атос слегка кивнул в знак одобрения. – Здесь так много разных людей… Он похож на испанца? - Вы видели испанцев? - Да, на картинках в книжках у господина графа. Кроме того, в Блуа живет господин де Мартен – у него жена-испанка. Думаю, что я отличу испанца от француза. - Отлично, сударь. Должен вам признаться: эти заговорщики хитры как лисы. Мы знали, где должна состояться встреча. Мы пять дней дежурили в этой гостинице, сменяя друг друга… Рауль почувствовал, что ему становится плохо. Нет, не совсем плохо – у него просто кружится голова, она такая тяжелая… и глаза сами слипаются. Но оставить графа в одиночестве он не мог. Он хотел, чтобы граф постоянно чувствовал его поддержку. Борьба с навалившейся усталостью заставила мальчика пропустить довольно длинный рассказ лейтенанта: он лишь наблюдал, как Ла Бертель кривится от злости и ярости, да размахивает руками – видимо, в деталях рассказывая о сцене, произошедшей в гостинице «Жареный индюк». Голоса взрослых гудели где-то в стороне, не достигая сознания.
Юлёк (из клуба): -…могу с уверенностью сказать, что тот, кого мы ищем, ростом ниже вас, граф. У него темные волосы, он не самого крепкого телосложения. Несомненно, он выглядит как дворянин, причем дворянин, который имеет опыт военной службы. - Исчерпывающая информация! – усмехнулся Атос. – Лейтенант, вы не подумали, что это может быть кто-то из местных дворян? В этом случае я не удивляюсь тому, как он ловко обвел вас вокруг пальца. Бросил на дороге лошадь, забрал бумаги и спокойно удалился к себе домой, пока вы там разводили шум и ждали подмогу! Рауль от страха почти перестал дышать: вдруг лейтенант догадается о чем-то? Ла Бертель аж подскочил на месте. - Браво, граф! Вы подсказали мне превосходную мысль! Глаза лейтенанта горели от возбуждения. - Конечно же, он скрылся, потому что знал местность лучше нас! - К сожалению, я не могу подсказать вам, кто именно это может быть. Я почти не общаюсь с соседями, и не знаю их политических пристрастий. Еще вина, лейтенант? Ла Бертель залпом выпил стакан превосходного хереса, вкуса которого даже не почувствовал. Рауль осторожно вздохнул: кажется, опасность миновала. Но следующая минута была самой страшной. Лейтенант со стуком поставил стакан на стол, встал и подошел к окну настолько близко, насколько позволяли стол и кресло. Причем находился он буквально на расстоянии протянутой руки от того, кого так рьяно искал. И смотрел на штору, за которой притаился шевалье. - Вы так рано закрываете ставни, граф? Напрасно. Сейчас такой свежий воздух. Можно, я… – начал было лейтенант, протягивая руку к шторе. Атос, пользуясь тем, что его руки не видно из-за спинки кресла, схватил кочергу и - можно было не сомневаться! - при малейшем движении офицера к окну нанес бы страшный удар по голове Ла Бертеля. У Арамиса нервы оказались железными – штора даже не шелохнулась. - АААААААА!!!! – завопил Рауль, стряхивая остатки сонливости. - Что с вами, дружок? – лейтенант оглянулся. Атос оставил в покое кочергу и в два прыжка оказался около своего маленького подопечного.
Юлёк (из клуба): И тут Рауль сообразил, как можно спасти положение! - Там привидение! – кричал он. – Не открывайте окно, там привидение! Я боюсь темноты! Оно сейчас придет сюда! Там полнолуние! Я боюсь!!! Мальчик цеплялся за плечи опекуна и расширенными от страха глазами смотрел на окно. Лейтенант, сконфуженный до крайности, плеснул в стакан воды. - Выпейте! Выпейте и успокойтесь! Кто вас так напугал? Там никого нет, ставни закрыты! Убедитесь сами! - Не надо!!! – еще отчаянней завопил Рауль. Но воду выпил. И вцепился руками уже в камзол Ла Бертеля. - Тише, тише! – повторял граф, поглаживая Рауля по голове. - Мне стыдно, но я в самом деле боюсь… - Вы видели что-нибудь необычное? – спросил лейтенант самым мягким голосом. - Нет, не видел! Но мне много рассказывали про призрак! – мальчик говорил сущую правду, и испытывал от этого огромное облегчение. - Кто? - Наш садовник. Там призрак убитого комедианта. Он здесь ходит каждую осень… - Глупые сказки! – Атос прищурился. – Но я вынужден считаться со страхами ребенка. Пока он слишком мал, чтобы различить, где правда, а где – ложь… Пока верит – я буду беречь его нервы. К тому же я не хочу, чтобы в дом могли пробраться посторонние. - Я в детстве тоже верил в призраков. В этом нет особой беды! - Ла Бертель заулыбался. – Лакеи обожают рассказывать такие истории вечером, за кружкой сидра... А безопасность – прежде всего. Разговор свернул в безопасное русло. Минут через пять лейтенант, словно спохватившись, извинился, сослался на поздний час, пожелал хозяевам покойной ночи и исчез, прикрыв за собой дверь. Выждав некоторое время, Атос закрыл дверь на щеколду. - Арамис, выходите! Шевалье не заставил себя ждать. Он выглянул из-за шторы и легко спрыгнул вниз, не произведя при этом ни малейшего шума. Друзья крепко обнялись. Затем одновременно посмотрели на Рауля. - Я обязан вам жизнью, сударь! – серьезно сказал шевалье д`Эрбле, протягивая мальчику руку. – Вы – настоящий дворянин. Атос молча обнял воспитанника. И в его жесте было столько горячей любви и прорвавшейся наружу неподдельной нежности, что Рауль, в полной мере прочувствовавший все чувства, переполнявшие такого сурового и строгого графа де Ла Фер, только и смог пролепетать: - О, граф! Арамис деликатно отвернулся, чувствуя себя третьим лишним.
Юлёк (из клуба): ...Утром, глядя из-за неплотно прикрытой занавески во двор, Арамис отпускал ироничные замечания по поводу солдат, которые собирались в очередную вылазку за "испанским шпионом". Атос сдержанно улыбался. Оба друга пребывали в отменном расположении духа, которому немало способствовал благополучный исход вчерашнего разговора, героическое поведение Рауля и завтрак, который принес в кабинет Гримо. - Они никуда не собираются уходить, пока не найдут если не вас самого, то хотя бы неопровержимые доказательства вашего исчезновения из наших краев! - Атос мелкими глотками пил свой любимый херес. Арамис беспечно махнул рукой. - Мы предоставим им эти доказательства, мой дорогой. Неужели вы сомневаетесь? И могу ли я надеяться на иной исход дела, когда вы мне оказываете покровительство? - Я не могу поступить иначе. Даже если мне не совсем понятны причины, побудившие вас снова заняться политикой. - Да я и не переставал ею заниматься! - Арамис негромко рассмеялся. - Оставим эту тему, Атос... У меня вчера вечером возникла одна мысль, как я могу унести отсюда ноги, при этом оставшись целым и невредимым. Но для этого мне потребуется гонец. - Все мои люди - в вашем распоряжении. Арамис улыбался. - Нет-нет! Мне вполне достаточно вашего воспитанника. Вы не против? - Рауль? - Атос не мог скрыть удивления. - Вот именно. Лейтенант вчера сказал золотые слова: на ребенка и нянюшку не обратят внимания. Куда ваша прекрасная Марион водит гулять Рауля? - Всякий раз по-разному! - Атос все еще не понимал, куда клонит Арамис. Но объяснений не пришлось долго ждать. - Мне нужно лишь узнать, гостит ли в замке Лавальер моя знакомая, графиня де Шатоден. Это совсем близко, не так ли? - Алиса де Шатоден? - переспросил Атос. И увидел, как щеки Арамиса залил яркий румянец, который он не в силах был скрыть. - Вы знакомы с графиней? Вместо ответа последовал краткий кивок. - И она может вам помочь? - Надеюсь, что она не откажется это сделать! - шевалье покраснел еще больше. Атос выдержал некоторую паузу. - Друг мой, вы намерены доверить тайну женщине? - Для нее это не тайна... - тихо ответил Арамис, опуская глаза. Он сейчас был поразительно похож на себя-прежнего в мушкетерском плаще. - Ну что ж... Вам виднее. После завтрака я приведу сюда Рауля. Мы можем не прерывать наши уроки? - О, конечно! Лучше, если прогулка состоится после обеда...
LS: В какой-то момент меня охватило волнение: а не будет ли иметь место допрос малолетнего без согласия его законного представителя - грубейшее нарушение прав и свобод? И не придется ли Раулю лгать?
Юлёк (из клуба): Я что - зверь?
Эшли: Юля, давай еще! ПРисоединилась бы сама, но сто лет не пишу ничего... Может, потом - если решусь. Они все у тебя как живые получились... Особенно Арамис, я его себе так и представляла - с такими поступками, такой реакцией на события... Ой блин, раздел-то про Рауля... Ладно, считайте коротеньким оффтопом...
Евгения: Закончив, как обычно, занятия, Атос сказал Раулю: - Прекрасно, мой мальчик! Я очень доволен вашими способностями и старательностью. Теперь ступайте отдыхать, пообедайте, - Атос понизил голос, - а после обеда у меня для вас будет небольшое задание. Господину д`Эрбле, - эти слова Атос произнес почти шепотом, - необходимо, чтобы вы прогулялись до замка наших соседей, Лавальер. Передайте маркизу и маркизе от меня поклон, а если в замке гостит графиня Алиса де Шатоден (Шатоден – запомните, Рауль!), то ей вы незаметно передадите вот это. Граф вынул из кармана сложенную в несколько раз записку и перстень Арамиса. - Или лучше, - прибавил Атос, – поднимитесь ко мне перед самой прогулкой, чтобы до того времени Марион ничего не обнаружила. После обеда Рауль не мог дождаться, когда няня поможет ему одеться. Наконец, всё было готово, и мальчик крикнул: - Марион, я попрощаюсь с графом! – И, прыгая через ступеньку, взлетел наверх. В комнате Атоса Рауль принял из рук опекуна записку и кольцо, еще раз повторил имя той, которой должен был их передать, и, гордый собственной значимостью, спустился вниз. Еще бы! Ему доверили взрослую тайну! Ему дали серьезное поручение! Рауль горел желанием исполнить его в лучшем виде. Когда мальчик с кормилицей вышли со двора, Рауль сказал: - Марион, давай сегодня сходим в гости к господину де Лавальер! У его Далилы недавно родились щенки, и он обещал мне разрешить с ними поиграть, когда они немного подрастут. - Ну что ж, - ответила Марион, не имевшая никаких определенных планов, - к Лавальерам так к Лавальерам. И то сказать, я не была у них, почитай, уже месяца два. Надо бы проведать да разузнать, может, у них еще ребеночек будет. Ведь маркиза, бедняжка, уж пятую Луизу похоронила! – рассуждала Марион, спускаясь вслед за Раулем по тропинке, больше разговаривая сама с собой, чем с мальчиком. – И всё-то Луизами называют! Я уж ей говорила, что не к добру это, а она одно: так мою матушку звали, так и дочь мою звать будут. Хоть бы второе имя дали – Луиза-Мария, к примеру, или Луиза-Франсуаза: глядишь, две святые уж лучше бы за девочкой присмотрели… Эх! – заключила Марион и, подобрав юбки, грузно перескочила через канавку, через которую Рауль перелетел, как кузнечик. Перед воротами замка Лавальер кормилица остановила Рауля, пригладила ему волосы, оправила одежду и наказала вести себя в гостях подобающе молодому дворянину. Вместе они пересекли двор и уже хотели войти в дом, когда раздался серебристый смех, и на веранду выбежала девочка чуть моложе виконта. Рауль замер в восхищении: ему показалось, что он видит ангела, сошедшего с фрески в часовне. Девочка тоже увидела его и улыбнулась. Ее золотые локоны слегка растрепались, ветерок шевелил на шее тонкое розовое кружево, сияющие голубые глаза, задорные и томные, смотрели на Рауля с любопытством и доброжелательностью. Юный виконт никогда не видел подобного создания. - Элоиза! – послышался женский голос из комнат. – Где же ты? - Мама, гости пришли! – закричала девочка. – Очень красивый мальчик и с ним тетенька. Рауль вспыхнул до корней волос.
Евгения: В дверях показалась хозяйка, маркиза де Лавальер, и незнакомая дама лет тридцати, с белокурыми волосами, причесанными по последней парижской моде, с живыми голубыми глазами и изящными чертами лица. Рауль бросил на незнакомку испытующий взгляд и поклонился. Марион присела в реверансе. - Марион! Это ты! – вдруг радостно вскрикнула незнакомка. - Госпожа Алиса! Алиса де Ла Клери! – пораженно воскликнула кормилица. - Де Шатоден, теперь я Алиса де Шатоден, - смеясь, сказала дама. - Де Шатоден, - шепотом повторил обрадованный Рауль. - Я вышла замуж, Марион, и теперь живу в Париже. Сюда я приехала погостить к моей дорогой подруге, - она обернулась к госпоже де Лавальер. – А это моя дочь Элоиза, - представила графиня. Девочка грациозно сделала реверанс. Рауль смотрел на нее, не отводя глаз. - Красавица! – восхитилась Марион. – А доченька-то ваша, мадам Алиса, ну в точности вы! Муж-то не обижается, что она от него ничего не взяла? – с широкой улыбкой спросила Марион. Более внимательный наблюдатель, чем Марион, мог бы заметить, что графиня улыбнулась слегка натянуто и едва заметно побледнела. Он мог бы заметить также, что профиль Элоизы чем-то неуловимо напоминает профиль аббата д`Эрбле. Впрочем, в неверном свете полутемной веранды ничего нельзя было сказать наверняка… Когда с радостными приветствиями было покончено, г-жа де Лавальер пригласила гостей в комнаты и прошла распорядиться насчет угощения. - Мама, можно мы с господином Раулем пока поиграем в саду? – спросила Элоиза. - Ну конечно, дети! Ступайте! Девочка, приподняв платьице, радостно выбежала из дома, маня за собой Рауля. Однако Рауль обернулся и, увидев, что графиня де Шатоден осталась одна в амбразуре окна, вернулся к ней. - Госпожа графиня, у меня к вам поручение. - Поручение? – удивленно-снисходительно вскинула бровь графиня. – От кого же? - От шевалье д`Эрбле, - шепотом сообщил Рауль. Графиня судорожно оперлась рукой о подоконник и побледнела. - Вот, - сказал Рауль, вытаскивая из кармана записку и перстень и передавая их графине. Алиса де Шатоден стремительно развернула письмо и быстро прочла его. - Передайте ему, что я обо всем позабочусь, - тихо сказала она. - Хотя подождите-ка... Графиня подбежала к бюро, набросала несколько строк и, поскольку вдалеке уже слышались шаги госпожи де Лавальер, поспешно свернула записку и сунула в руку Раулю. - Господин Рауль! – раздался издалека звонкий голосок. - Слышите? – с ласковой улыбкой сказала Алиса де Шатоден. – Вас зовут! Идите, мой мальчик. И храни вас Бог! – порывисто воскликнула она. … Когда пришло время уходить, Рауль почувствовал себя самым несчастным человеком на свете. - Рауль, нам пора! – в десятый раз напоминала Марион. – Темнеет, граф будет волноваться. Но если бы кормилица не взяла мальчика за руку и не увела его домой, он бы так и остался любоваться маленькой богиней… Рауль никогда больше не видел Элоизу. Через несколько лет он совершенно забыл черты ее лица. Но взлетающий от ветра легкий светлый локон, улыбающиеся нежные голубые глаза и серебристый смех, звучащий в старых аллеях замка Лавальер, навсегда врезались в его память…
Юлёк (из клуба): …К замку Бражелон няня и воспитанник подошли уже в полной темноте. Рауль чувствовал, что страшно устал. У него подгибались ноги, он буквально висел на локте у Марион. Закончилось тем, что Марион просто взяла его на руки. Благо, было уже совсем недалеко. Графа как раз отвлекли беседой королевские офицеры – в гостиной горел свет, а Оливен с глупо-важным выражением лица хлопотал на кухне, расставляя на подносе вазы с фруктами и тарелки с бисквитами. Марион не без насмешки посмотрела на него, и понесла задремавшего Рауля в спальню. Малыш сладко посапывал и улыбался. Будить его было жалко. Марион решила, что сначала позаботится о плотном ужине, а уж потом растормошит своего милого мальчика. Она уложила Рауля на кровать, не раздевая – только сняла с ребенка башмаки. Ласково провела рукой по его волосам, слегка влажным от выступившей испарины, поцеловала в лоб и перекрестила. Из кармана мальчика выкатились на покрывало три больших желудя. Марион положила их на столик – дети есть дети, им свойственно набивать карманы всякими «сокровищами». И попробуй только выкинуть эту ерунду – живо поднимется крик, да и до слез недалеко. Хоть девочки, хоть мальчики – в этом отношении все равны. Качая головой в такт своим мыслям, Марион поправила на Рауле камзольчик - и увидела уголок листка дорогой писчей бумаги, торчавший из кармана. Пальцы женщины машинально вытащили его на свет Божий, и развернули. Марион полагала, что имеет право знать, что ее воспитанник носит с собой – ибо несколько раз случалось, что Рауль приносил с собой в кармане то раздавленную ягоду, то пушистую большую гусеницу, то кузнечика или светлячка. Живых вложений в бумажке не оказалось. Зато Марион поняла, что это не просто бумажка. Рауль принес в кармане записку. Судя по тому, что листок нежно пах дорогими духами - ее написала женщина. Знатная женщина. А потому записка не могла быть адресована никому, кроме графа де Ла Фер. Первым движением нянюшки было - положить листочек назад, в карман камзольчика. Но потом Марион покачала головой, и, захватив записку с собой, торопливо пошла вниз. Она чувствовала себя ответственной за все, что происходит в доме. В том числе и за личную жизнь хозяина. На лестнице ей встретился Гримо.
Юлёк (из клуба): Нетрудно догадаться, что со времени истории о мнимом сватовстве Гримо всячески избегал общества Марион. Да и Марион, оскорбленная в своих лучших чувствах, не особо искала встреч с господином управляющим. Но сегодня долговязый молчун Гримо был как раз тем человеком, который бы помог Марион разобраться в происходящем и принять верное решение. Он прекрасно умел делать два дела, которые самой Марион были не под силу: молчать и читать. К тому же именно Гримо был слепо предан хозяину. - Прочитай! - потребовала Марион, когда они оказались в пустой кухне. Гримо пожал плечами и прочитал. Разумеется, молча, что привело Марион в состояние, близкое к ярости. Не будь она так возбуждена происшествием - догадалась бы о содержании записки по вытянувшемуся лицу Гримо. Записка содержала следующие строки: «Ангел мой! Вам нужна моя помощь? Да, да, сто раз – да! Во имя того, что нас связывает, я считаю себя обязанной помочь вам – даже если это будет стоить мне слишком дорого. Переписка безопаснее, но займет слишком много времени – а оно для вас сейчас драгоценно. Потому я умоляю вас найти способ появиться сегодня после полуночи в павильоне у пруда в замке маркиза Лавальер. Один разговор даст нам больше, чем сто писем. Надеюсь, вы помните, каким образом можно пройти в павильон, не привлекая к себе внимания? Нежно целую ваши прекрасные глаза». - И что там? - взволнованно спросила Марион. Гримо неопределенно ухмыльнулся. - Чурбан! - окончательно взъярилась мадам Лапайетри. - О чем она ему пишет? - О свидании. У Марион подкосились ноги. Она упала на подвернувшийся табурет, и принялась обмахиваться своим передником. Лицо ее выражало крайнюю степень огорчения. - Такой человек, как господин граф, не будет словами кидаться! Раз эта дама пишет ему - значит, их что-то связывает! Ясное дело, что она его любит. По правде говоря, не любить-то его невозможно! И если она свидания назначает - граф ее намерен сделать хозяйкой здесь! Никогда не поверю, чтобы он даме стал надежду давать, если у него такой цели нет! Гримо, озадаченно посапывая, чесал в затылке. Он никогда не жаловался на отсутствие сообразительности, но эта записка поставила его в тупик. Марион ждала, когда он выскажет свое мнение. - Вы ходили к замку маркиза? – наконец, спросил Гримо. - Да, да! - Записку дали Раулю? - Вот именно! - Он читал? - Не думаю. Он весь день играл с дочкой мадам Алисы… оба - сущие ангелочки! Марион начала расхваливать и Рауля, и Элоизу. Гримо почти не слушал – он думал. И чем больше думал, тем больше понимал, в чем дело. - Пусть Рауль отдаст записку графу! – наконец, сказал он. Женский вздох был ему ответом. - Граф никуда не пойдет! – продолжил Гримо. - Ты уверен? – с подозрением спросила Марион. – Он настоящий дворянин, и его просит о встрече дама. - Уверен. – в голосе Гримо явственно слышалась непоколебимая уверенность. Марион, несколько успокоенная, стала спускаться вниз. Но потом ее посетила еще одна мысль. - Гримо! – окликнула она. – И все же проследите… мало ли что… Гримо утвердительно кивнул. После этого кивка нечего было опасаться. Судьба и честь господина де Ла Фер были в надежных руках. - Ишь, какая прыткая! – бормотала Марион, наливая в кувшин яблочный отвар. – Вздумала разжалобить господина графа, да и женить на себе. Еще неизвестно, как она к моему ангелочку отнесется… знаем мы таких… Пока я тут, никакая мачеха в дом не войдет! Рассуждая таким образом, Марион собрала на поднос ужин для «своего ангелочка» и резво понесла все наверх. Настроение у нее вновь стало хорошим. Она даже позволила себе напевать вполголоса.
ЛенинЪ: Ой-ой-ой... Что же будет с Марион... Когда граф узнает...
Эшли: Я же рехнусь, продолжения ожидая... Юль, опять не успеваю тебе написать... черт... завтра попробую
Евгения: Когда пробило полночь, Арамис спустился из окна по садовой лестнице. На прощанье Атос в последний раз предостерег его: - А вдруг это ловушка, Арамис? Не стоило бы ночью бродить по округе… - Ерунда, Атос, - отмахнулся д`Эрбле. – Я доверяю графине. И у меня есть для этого причины. Я постараюсь вернуться побыстрее! С этими словами Арамис махнул другу рукой и исчез. Беглец хорошо знал дорогу к летнему домику Лавальеров. Ночь была лунная, так что добрался он быстро, постучал и вошел. Графиня де Шатоден с радостной улыбкой подбежала к нему: - О, Рене! - Здравствуйте, графиня! – с улыбкой, в которой, однако, было больше любезности, чем сердечности, произнес Арамис. - Графиня… - в глазах Алисы отразилась боль, но д`Эрбле ничего не заметил, поскольку проверял, хорошо ли занавешены окна. Молодая женщина постаралась справиться с разочарованием: - Вы просили меня о помощи, шевалье, - я к вашим услугам. Что вам угодно? - Прежде всего, если можно – стакан вина. Я положительно умираю от жажды! – ответил Арамис, усаживаясь в кресло. Графиня подошла к столику, налила вино и протянула шевалье бокал, до краев наполненный рубиновой влагой. Однако когда ее рука коснулась руки Арамиса, Алиса невольно вздрогнула, и половина бокала пролилась на белую рубашку аббата, обагрив ее. - Что с вами, графиня? – удивленно спросил Арамис. Алиса не отвечала. В глазах ее стояли слезы. - Что с вами, Алиса? – намного беспокойнее и нежнее, чем в первый раз, повторил Арамис. И тут графиня не сдержалась. Она закрыла лицо руками и разрыдалась. - Что со мной? Что со мной!.. Вам никогда этого не понять… Не понять, каково это – годами жить с нелюбимым мужем, всегда быть ему примерной женой, а думать – думать о другом! Жить воспоминаниями – о тебе, Рене, о тебе одном… Только о тебе… А потом увидеть снова и услышать это ледяное «Здравствуйте, графиня!»… И ты еще спрашиваешь, что со мной… - Молодая женщина бессильно опустила руки. - Ах, графиня, если бы я знал… Алиса, милая, если бы я знал!.. – растроганно шептал Арамис, целуя руки графини. Здесь деликатность велит автору прервать рассказ и оставить своих героев наедине. Скажем только, что шевалье д`Эрбле смог расстаться с графиней де Шатоден только часов в пять утра. Прощаясь, они успели обговорить все подробности спасения Арамиса из цепких лап солдат его высокопреосвященства. Без приключений д`Эрбле добрался до поместья Бражелон и подошел к замку. Арамис оглянулся – лестницы не было. Предусмотрительный Гримо, видя, что аббат задерживается, убрал ее, чтобы не заметили соглядатаи. Кричать или подавать иные знаки было опасно. Чертыхнувшись, Арамис прикинул свои силы и начал карабкаться к окнам графа по лозам дикого винограда.
Евгения: … Марион снилось, что граф де Ла Фер женится. Она, как наяву, слышала звуки свадебного марша и видела, как новобрачные, прекрасные, влюбленные и счастливые, выходят из церкви. Но как только молодая графиня переступила порог замка, ее лицо исказило хищное выражение, она трясущимся пальцем указывала на Рауля и кричала: «Вон! Вон! Вон!!!» Этот оглушительный крик, словно колокольный звон, раздавался в ушах Марион, но она не смогла пошевелиться даже тогда, когда безумный граф выгонял своего сына из дома, а тот плакал и протягивал к нему руки. Марион проснулась в холодном поту. Она приложила руки к груди, чтобы унять бешено колотящееся сердце, и села на кровати. На улице было еще совсем темно. Кормилица спустила ноги на пол, нащупала ночные туфли и подошла к кроватке Рауля. Мальчик тоже спал беспокойно – видно было, что события минувшего дня произвели на него глубокое впечатление. Он ворочался с боку на бок, но потом он тихонько засмеялся во сне, и это немного успокоило Марион. Она глубоко вздохнула и подумала, что, возможно, следует впустить немного свежего воздуха, чтобы прояснить голову. О том, чтобы снова лечь в скомканную от кошмарных снов постель, Марион боялась и подумать. Она осторожно приоткрыла окно. В лицо пахнул свежий ветерок. Всё ещё спало – и люди, и животные, и птицы. На ясном небе россыпью сверкали звезды, и среди них ярким светом по-королевски сияла полная луна. Умиротворенная этой вечной картиной, Марион уже почти решила вернуться и поспать еще немного, как вдруг ее внимание привлек шорох, раздававшийся слева, совсем недалеко. Марион высунулась из окна и похолодела. По виноградной лозе к окнам графа взбиралось привидение. Самое настоящее. Именно такое, каким и должно быть. В белой одежде, залитой красным - конечно, кровью. Из горла Марион вырвался только сдавленный хрип. Она бросилась к Раулю, как наседка к цыпленку, торопливо шепча молитву и часто крестя мальчика, не забывая и о себе. Когда всё затихло, первый испуг Марион прошел и количество молитв достигло значения, способного отогнать отряд привидений, а не то что одно, к Марион вернулась способность думать. Первая мысль о том, чтобы подождать до утра и позвать кюре, продиктованная осторожностью, была опасна: Бог его знает, что натворит призрак в замке до утра. Поэтому Марион решилась действовать на свой страх и риск (вот уж где она в полной мере прочувствовала значение этой поговорки!). Достав из-за распятия бутыль со святой водой, она щедро окропила комнату, особенно стараясь возле кроватки спящего Рауля, и двинулась по коридору, кропя перед собой, после себя, пол, потолок, стены – всё, до чего могла дотянуться, безостановочно читая молитвы и взывая ко всем святым. Так она дошла до комнат графа. Решив, что в такой момент можно простить нарушение приличий, к тому же она не в спальню вламывается, а всего лишь в кабинет, Марион собралась с духом и отворила дверь. То, что она увидела потом, женщина не могла вообразить даже в страшном сне: при звуке открываемой двери с кресла графа вскочило привидение и наставило на нее пистолет. Крепкие нервы Марион не выдержали. В первый и, вероятно, в последний раз в жизни она грохнулась в обморок.
Юлёк (из клуба): В моих отрывках кое-что переделано. Прошу прощения у всех: это я виновата, Марион читать не умеет.
Юлёк (из клуба): - Атос, осторожнее! - Шевалье, я предупреждал вас! Ну вот... нюхательная соль у меня в кабинете не водится. - У меня есть флакон... Резкий запах окончательно привел Марион в чувства. Она открыла глаза и обвела взглядом комнату. Судя по всему, она в кабинете графа. Она полулежит в кресле. Граф наливает в стакан воды. Он в домашнем халате и ночном колпаке. Вполне спокоен. Стало быть, ему ничто не угрожает. Угрожает... разве ему что-то угрожало? И кто это с ним? - Марион, тише. Ради Бога, тише. Ни звука. - Господин граф, там... - сипло выдавила Марион, внезапно вспомнив о цели своего прихода. К ее губам тут же поднесли стакан с водой. - Там... призрак... Раздался негромкий смех. Марион оглянулась и вытаращила глаза от изумления. "Призрак" стоял у зеркала и закрывал маленький флакончик с нюхательной солью. Вид у него был вполне... хм... живой. Более того - Марион дала бы руку на отсечение, что она уже встречала этого человека. - Я вас напугал, Марион? Прошу прощения. Мне и в голову не пришло, что вы верите в привидения. Но я живой, честное слово. И надеюсь остаться живым. Марион приняла более удобную позу. Посмотрела на графа, перевела взгляд на шевалье д`Эрбле. Оба улыбались. - Но зачем лазать по стенам, господин шевалье? В вашем-то возрасте? Атос, несмотря на свою флегматичность и сдержанность, не выдержал и расхохотался. Арамис покраснел, досадливо дернул плечом и не удержался от соблазна посмотреть на свое отражение в зеркале. У шевалье были весьма веские причины считать, что он выглядит лет на семь-восемь моложе, чем есть на самом деле. Марион своим замечанием несколько шокировала его. - Марион... Дело вот в чем... - закончив смеяться, Атос опустился в кресло, стоявшее напротив того, в котором сидела Марион. - Нам нужно вам кое-что объяснить... Все куда серьезнее, чем вы можете представить...
LS: Евгения пишет: … Марион снилось, что граф де Ла Фер женится. Евгения! Как говорится, двадцать копеек за эту фразу! Она прекрасна!
Евгения: - Видите ли, Марион, - произнес Атос, - все эти солдаты, которым мы вынуждены оказывать гостеприимство, охотятся за нашим другом шевалье д`Эрбле. - Шевалье – государственный преступник?! – вскричала Марион. - Успокойтесь, Марион, государству я желаю только блага. Но я имел неосторожность досадить господину кардиналу, - с тонкой улыбкой ответил Арамис. - Кто говорит «Ришелье», говорит «сатана»! – Кормилица убежденно повторила слова, сказанные когда-то Раулю, и перекрестилась. Атос и Арамис весело переглянулись. - Я рад, что мы сходимся во взглядах, - сказал шевалье д`Эрбле. – И теперь вы знаете, Марион, что заставляет меня скрываться и лазить по стенам… в моём возрасте… - Но не может же шевалье прятаться вечно? Рано или поздно солдаты могут вас схватить, особенно если вы будете бегать где ни попадя, как сегодня. - Вот поэтому, Марион, мне и нужно покинуть Бражелон… - Гм… Вся округа так и кишит солдатами, - с сомнением перебила Марион. - … и графиня де Шатоден мне в этом поможет, - как ни в чём ни бывало, продолжал Арамис. – Через три дня графиня уезжает, и она предложила мне честь править ее каретой. - Вы будете за кучера у госпожи Алисы? – изумленно вскричала кормилица. - Именно так, Марион. - Да ведь вас сразу узнают! В Лавальере столько же солдат, сколько в Бражелоне! - Шевалье д`Эрбле нужно будет остричь волосы, сбрить усы и переодеться в ливрею дома де Шатоден, - сказал Атос. – Придется рискнуть, но другого выхода нет. - Хорош же будет кучер госпожи графини, бродящий по соседнему поместью! – воскликнула Марион. - Это будет ночью. - Тем более ночью! Я прошу прощения у вас, господин граф, и у вас, господин шевалье, но вам недостает женской практичности, - с некоторым самодовольством ответствовала Марион. – Шевалье надо выходить из Бражелона по-другому. Я вам скажу, на кого солдаты не обратят внимания, - на крестьянского парня. - Марион! – удивленно воскликнул Арамис. – Прекрасная мысль! Но где мне взять крестьянскую одежду так, чтобы никто об этом не знал? Марион вздохнула. - У меня в сундуке сохранились вещи моего Робера, упокой Господь его душу. Конечно, они будут великоваты, но их можно приспособить. - Марион, вы просто сокровище! – с чувством произнес Арамис. - Да что уж… - Кормилица Рауля покраснела от удовольствия. – Я, с вашего позволения, принесу одежду утром, чтобы шевалье примерил. Женщина поднялась, считая, что пока разговор окончен. - Марион, - окликнул ее Атос, - вы понимаете, что никто не должен обо всём этом знать. - Будьте покойны, господин граф, - ответила Марион. – Никому ни словечка не скажу, даже Раулю. - Раулю-то можно. Он и так всё знает. Он тоже… спасал меня… от привидения, - со светлой улыбкой сказал Атос.
Ира: Здорово!!! Бедный Арамис, быть одетым в крустьянские тряпки огромных размеров))) Правда вот интересно...с чего бы у мужчин "недоставало женской практичности"? Такое ощущение, как будто она у них есть, и именно женская, но её чуть-чуть ниже нормы)))
Юлёк (из клуба): Марион вернулась в детскую. Если вы думаете, что после произошедшего она не смогла спать, то глубоко ошибаетесь. Верная кормилица уснула, едва ее голова коснулась подушки. И разбудил ее голосок Рауля: - Марион, вы так и спали одетой? Вы уложили меня, и уснули так? Зачем мы ходили гулять так далеко? - Потому что так было нужно графу де Ла Фер, вашему опекуну. И его другу, шевалье д`Эрбле! - твердо сказала Марион. Глаза Рауля расширились, личико напряглось. Марион с нежностью посмотрела на своего воспитанника. - Ах, вы, мой ангелочек! Как же я вас люблю! - Вы все знаете? - хлопая ресницами, спросил Рауль. И тут же нахмурился: - Я выболтал все во сне? Плохой же я буду солдат! - Нет-нет, милый мой. Вы ничего не сказали! - поспешно заявила Марион, привлекая мальчика к себе. - Вы будете отличным офицером. Храбрым, смелым, преданным королю и своим командирам. Я уверена в этом. Вы умеете хранить тайны. Взрослые тайны... Мне все рассказал сам господин граф. - Но Марион... нужно молчать! - Мы и будем молчать. И еще поможем господину шевалье уехать отсюда. - Ты, Марион? Каким образом? - Рауль смотрел на нянюшку с восхищением. Та улыбнулась. - Хитростью. Марион встала и, покряхтывая, пошла к сундуку, где у нее хранились наряды на все случаи жизни. Порывшись немного, она достала сверток, перевязанный черной лентой. - Ну вот, и пригодилась мне это одежда... - тихо сказала она, разворачивая ткань. Рауль, мигом спрыгнув с кровати, с любопытством смотрел на нее. - Рауль, вы даже не помолились? - голос Марион напомнил ему о том, что она, даже расчувствовавшись, не намерена устраивать своему подопечному какие-то поблажки. - Ай-ай-ай, как не стыдно? Мальчик пристыженно засопел и принялся читать утреннюю молитву. С недавних пор он знал ее на латыни, и очень гордился этим. Марион шептала вслед за ним, перебирая в коробке ленты. - А теперь я помогу вам одеться, вы умоетесь и пойдете к графу. Проследите за тем, чтобы в коридоре никого не было. И приведите к нам сюда господина д`Эрбле. Он, верно, уже встал.
Евгения: Умытый Рауль пробрался в комнату опекуна, поминутно оглядываясь по сторонам. В этой предосторожности, в общем-то, не было необходимости, ибо коридор был совершенно безлюден, но мальчик не мог отказать себе в удовольствии поиграть в приключение. Тихонько отворив дверь, Рауль зашел в кабинет графа. Атос спал на кресле. Всю ночь он не сомкнул глаз, ожидая друга, и заснул только под утро, когда Арамис благополучно вернулся. Рауль с любовью посмотрел на прекрасно-безмятежное лицо спящего графа, на его тонкие руки, свесившиеся с подлокотников, и решил не будить опекуна. Он проскользнул в спальню, где рассчитывал найти господина д`Эрбле. И верно, он был там: шевалье крепко спал, разметавшись по кровати Атоса. - Шевалье! – тихо позвал Рауль. Арамис даже не пошевелился. - Шевалье д`Эрбле! – позвал Рауль погромче, подходя ближе. Арамис, всегда отличавшийся чутким сном, снова не ответил: видимо, ночные разговоры о политике с графиней Шатоден истощили все его силы. - Господин д`Эрбле! – Рауль подошел к самой кровати и легонько потряс Арамиса за плечо. От этого прикосновения аббат мгновенно подскочил на постели, опрокинув подсвечник с прикроватной тумбочки. Сию секунду в дверях спальни возник грозный Атос с кочергой наперевес. Однако увидев, что в комнату проник всего лишь Рауль, напряженные, словно свернутая пружина, заговорщики расслабились. - Хороши же мы с вами оба, Атос! – смеясь, воскликнул Арамис. – Спасибо еще, что солдатам не пришла мысль наведаться к вам с утра пораньше. Что вы хотели, Рауль? - Марион просит шевалье д`Эрбле зайти к ней, - сказал мальчик. – Пойдемте, я провожу. Никем не замеченный, Арамис прошел несколько шагов по коридору и очутился в детской. Марион уже успела разложить на кровати одежду своего покойного мужа. Д`Эрбле с сомнением окинул вещи взглядом: надо сказать, что супруг Марион, отличающейся завидным ростом, был ей под стать. - Ничего, господин шевалье, мы их немножко ушьём, - успокоила его Марион. – Вы пока примерьте это, а я пойду найду Гримо. Пока Арамис надевал крестьянскую одежду, Марион вышла за порог и увидела Гримо, входящего в апартаменты графа с тазиком, полотенцем и бритвой. - Господин управляющий! – ринулась к нему кормилица, слегка подобрав юбки для скорости. – Подождите, мне надо вам что-то сказать. Гримо остановился и молча повернулся к Марион. - Господин управляющий, мне необходимо несколько холстов из кладовых, - безапелляционно заявила Марион. – Будьте добры прислать их ко мне. Видя, что Гримо собирается поинтересоваться причинами этого требования, Марион прошептала: - Это для господина д`Эрбле! Удивленный донельзя Гримо кивнул. Марион вернулась в детскую. Рауль уже был там и весело разглядывал шевалье д`Эрбле. Картина и в самом деле была презабавная: утонченный аббат буквально утопал в холщовой одежде г-на Лапайетри. Ни рук, ни ног не было видно. Марион критически осмотрела шевалье, кряхтя, опустилась на колени и принялась отмечать, где и насколько нужно подшить. Рауль вертелся вокруг и подавал, по просьбе Марион, то булавку, то нитку, то обмылок. Когда с этим делом было покончено, Марион протянула Арамису деревянные сабо своего мужа. Шевалье разулся, сунул ноги в сабо и попытался пройти, страшно громыхая обувью. - Господин шевалье, - недовольно покачала головой Марион, - так дело не пойдет. Оно, конечно, туфли вам велики, и тут уж ничего не поделаешь, разве что тряпочек подложить… Но ходите вы не как крестьянин, точно вам скажу. Возьмите-ка вы их с собой и, пока есть время, поучитесь в них ходить. А я у господина графа половичков настелю, чтобы внизу не было слышно… Арамис с сабо под мышкой вернулся к Атосу, где его уже ждал Гримо с ножницами и бритвой. Аббат с огромным сожалением позволил остричь свои прекрасные темные локоны, а когда и усы, и бородка были сбриты, он долго смотрел на себя в зеркало и презрительно кривил губы. Наконец, тяжело вздохнув, он отвернулся от зеркала, надел сабо и принялся добросовестно расхаживать в них из спальни в кабинет и обратно. Марион в свободные минутки укорачивала рубаху и штаны Робера и подшивала куски холста, принесенного Гримо, то там, то сям под одежду, придавая таким образом солидность и весомость изящной фигуре аббата д`Эрбле.
Amiga: Дамы, я уже который пост просто обожаю вашего Атоса с кочергой :))))
Юлёк (из клуба): Подгонка одежды, пусть даже и самая черновая, заняла у Марион целый день. Рауля невозможно было выгнать из комнаты: он помогал своей кормилице как мог. И, надо признать, что Марион ничуть не протестовала. Она видела, что мальчик увлечен своей игрой во взрослого – что ж, пусть поиграет. Не самая плохая игра в мире. Заодно поймет, что его все любят: и граф, и молчальник Гримо, и господин шевалье… а уж про нее и разговора нет. Незаметно наступили сумерки, за ними – вечер, пришло время ложиться спать. Марион торопилась как можно лучше сделать свое дело. Рауль проявил неслыханную сознательность: сам умылся, сам разделся и натянул на себя длинную ночную сорочку, сам притащил в комнату жаровню, в которой потрескивали раскаленные угли. Нянюшка в качестве утешения рассказала ему длинную интересную сказку про Матушку-Гусыню. Засыпая, мальчик слышал тихое ворчание Марион – та кроила очередной кусок ткани и бормотала себе под нос: - Вот так… вот и благородным господам пригодились одежки моего Робера, упокой Господь его душу… и кто бы мог подумать, как я их в дело пущу… да только бы хозяину на пользу… уж больно он за своего друга переживает… и то ладно… я честная француженка, я тайны хранить умею… а коли согрешила, так кюре мне этот грех точно отпустит… - Попроси отпущения греха у господина д`Эрбле. Он ведь священник! – подсказал Рауль. - Что, радость моя? – вскинулась Марион. Рауль повторил. - И то! – Марион поправила на малыше одеяло и перекрестила его. – Немудрено забыть: шевалье Рене выглядит как светский щеголь, а не как аббат. - Он читает те же книги, что и граф… он умный… - прошептал Рауль, уже находясь на грани сна и яви. - Знаю, знаю, дружочек мой… Ну, спи. Храни тебя Пресвятая Дева…
Юлёк (из клуба): Утром, дождавшись того момента, когда бравая компания королевских солдат отправится в очередную экспедицию против «государственного преступника», наши заговорщики собрались в кабинете Атоса. Марион принесла одежду, заставила Арамиса переодеться в холщовую рубаху, шерстяную куртку, шерстяные же чулки и длинные штаны. Гримо тоже постарался, и добыл где-то сабо, куда меньшего размера и куда менее грубо сделанные, чем те, что накануне достала из своих запасов Марион. Это было важно: даже в шерстяных чулках, надетых поверх шелковых, Арамис за вечер умудрился сбить себе ступни ног до кровавых волдырей. Он старался двигаться как можно грациозней, но желание далеко не всегда совпадало с возможностями. Когда он появился в дверях кабинета Атоса в новом наряде, нахлобучив на голову вязаный колпак, все присутствующие чуть со смеху не попадали на пол. Даже Гримо позволил себе издать звук, весьма напоминающий бульканье закипающего котелка. Марион мигом подлетела к шевалье – исправить явные недочеты. Несмотря на все ее старания, одежда с чужого плеча висела на Арамисе довольно свободно и мешковато. - Вы похожи на крестьянина, как полковая старая лошадь – на английского скакуна! – безжалостно подвел итог Атос. Рауль, который, разумеется, тоже присутствовал при примерке, хихикнул в кулачок. Арамис только вздохнул и жалобно посмотрел на Марион. - Вам бы все смеяться! – та неожиданно бросилась в защиту аббата. – А дело такое, что всей серьезности требует! - Начните сутулиться, друг мой! – подсказал граф. – Вы слишком прямо держитесь. Даже самый независимый виллан имеет привычку горбить спину. - Но я не виллан! – Арамис невольно выпрямился – и тут же послушно наклонил плечо, подчиняясь властной руке Марион, которая подгоняла куски холста, служившие толщинками. – Мы договаривались о роли кучера. - Чтобы выйти из Бражелона незамеченным и добраться до нужного места, вам придется сначала побыть крестьянином! – покачал головой Атос. – Поймите, что превратиться из крестьянина в ливрейного кучера куда легче, чем из дворянина стать кучером. Вы сами неоднократно говорили, что вас видели дважды: первый раз – в гостинице, чей хозяин оказался предателем, и на дороге, со спины. Первый раз вы, к счастью, не успели снять широкополую шляпу, и клевреты кардинала не сумели толком разглядеть ваше лицо. Зато во второй раз вы достаточно долго были на виду, и любой шпион сразу укажет на вас – если вам вздумается сесть верхом на лошадь. У вас военная выправка, аббат… - Так же, как и у вас, граф! – парировал Арамис. – Марион, у меня явилась мысль. Может быть, толщинки нашить на рубашку? Тогда они никуда не будут переезжать… - Я уже сама об этом думаю! – живо отозвалась Марион. – Но тогда придется вам потерпеть еще часа три, пока я все переделаю. Арамис снова вздохнул и утвердительно кивнул головой. - Я прилягу пока, пожалуй… - А мы, виконт, отправимся заниматься! – ласково сказал граф. – Пусть шевалье и вправду отдохнет… Рауль, который втайне рассчитывал на то, что опекун забудет про занятие, нехотя направился к двери.
Юлёк (из клуба): Когда Марион вновь заставила Арамиса переодеться, он выглядел куда естественней, чем в первый раз. Толщинки из холста легли гораздо удачнее, и пришлись впору. Пока шевалье стоял неподвижно, все было просто замечательно. Рауль, приоткрыв рот от удивления, осматривал Арамиса со всех сторон – и не верил своим глазам. Совершенно невозможно было догадаться, что этот плотненький, коренастый человек на самом деле чуть не в два раза тоньше! Арамис словно съежился и стал на полголовы ниже ростом. Впечатление это усиливала одежда: ловкие руки Марион сложили холст таким образом, что плечи казались куда шире, а талия – объемнее. - Не видно, что я сутулюсь? – с тревогой в голосе спросил Арамис. - Нет, нет, я специально сделала куртку чуть свободней, чем требуется. Гримо, поначалу одобрительно кивавший головой, вдруг нахмурился. Арамис, внимательно следивший за мимикой всех своих «экспертов», моментально заметил это. - Что не так, Гримо? Рауль подтвердил опасения управляющего: - Ваши руки, господин шевалье! Мальчик не без удовольствия понял, что к его замечаниям тоже будут прислушиваться, он в этом обществе наравне со взрослыми. - Руки? – чуть удивленно переспросил Арамис. - Точно! – подтвердила Марион, перекусывая нитку зубами и поднимаясь с колен. – Ничего, Гримо, я сделаю рукава длинными настолько, насколько это возможно. Извините, сударь, но они правы. У наших вилланов таких рук отродясь не бывало. Вашими руками иная знатная женщина загордилась бы… Арамиса очередной раз бросило в краску. - И что делать? – растерянно спросил он, в смущении желая поправить волосы – по привычке. Марион моментально сделала резкий предупреждающий жест: - У вас уже нет длинных волос, господин шевалье. Не вздумайте сделать так при посторонних. Давайте-ка, попробуйте подвигаться. В последующий час Рауль только и делал, что смеялся – помимо своей воли, за компанию со всеми. Уж больно забавно выглядели попытки шевалье д`Эрбле двигаться грузно и неторопливо. Марион, раскрасневшаяся от возбуждения, исполняла роль режиссера и отдавала приказания. Временами в процесс вмешивался Атос, которого происходящее забавляло не меньше, чем Рауля и Марион. Гримо сказал всего пять слов, но они были на вес золота.
LS: Да, мне тоже пришла в голову мысль о руках Арамиса, которыми он так гордился...
Юлёк (из клуба): Гримо почесал в затылке и задумчиво сказал: - Шевалье можно переодеть в женщину! На минуту воцарилась тишина. Марион застыла с иголкой в руках, Рауль подавился персиком, который потихоньку ел уже минут десять, Арамис точно в полном изнеможении прикрыл глаза рукой... Атос отреагировал тем, что изобразил довольно кривую улыбку. - Гримо! Посторонняя женщина в этом замке? - Ну да! - ангельским голосом отозвался Арамис. - Ваша невеста, граф. Всех, кроме Атоса, обуяло неудержимое веселье. Похоже, что смеющаяся Марион уже готовилась выпрашивать у мадам де Лавальер какое-то из ее платьев, Рауль представлял, как господин шевалье будет ходить и путаться в длинных юбках (мальчик видел, как на Рождество слуги переодевали в женщину Блезуа, и бедный малый, споткнувшись, чуть не угодил в камин). Гримо гордился тем, что предложил достойную идею и довольно потирал руки. Арамис, прислонившись к стене, хохотал почти до слез, что с ним случалось очень и очень редко. Граф же не в состоянии был сдержать свое раздражение. Когда у него из руки вылетел и разбился на множество мелких кусочков бокал, из которого Атос попивал свой любимый херес, смех прекратился. Марион испуганно присела в поклоне, Рауль, потупив взор, вжался в кресло, Гримо вытянулся по-военному и смущенно кашлянул. А Арамис, подойдя к другу, положил руку ему на плечо. - Граф, неужели вы думаете, что я соглашусь на это предложение? - Не думаю. - спокойно ответил Атос. - Потому - продолжайте, Марион. Времени мало, одежда сидит на шевалье отнюдь не идеально, да и ваши наставления по поводу манер идут господину д`Эрбле на пользу.
Евгения: Истекали три дня, назначенные Арамису графиней де Шатоден. Успехи аббата д`Эрбле были очевидны: он научился передвигаться в деревянной обуви (нельзя сказать, что он делал это как прирожденный виллан, но его походка уже не напоминала походку жонглера на ходулях), а неуклюжая толстая фигура почти не стесняла его. Кроме того, с помощью наставлений Марион и отчасти Гримо Арамис усвоил повадки зависимого человека: безупречную осанку сменила немного сгорбленная спина, гордый и непреклонный взор уступил место слегка заискивающему взгляду исподлобья. В довершение метаморфозы щеки и подбородок холеного аббата покрыла трехдневная щетина. Вечерело. Солдаты под предводительством Ла Бертеля вернулись в замок после очередного рейда по окрестностям. Уставшие, голодные и обозленные на неудачи, они торопились побыстрее добраться до кухни, чтобы первым делом поднять тост за скорейшее окончание опротивевших поисков. Заговорщики ждали этого момента. Арамис уже был готов. В последнюю минуту в комнату забежал Рауль и подал Арамису мисочку, наполненную землей. - Вот, шевалье д`Эрбле! Это вам. Чтобы запачкать себе руки. Арамис скорбно вздохнул, но мисочку взял, осторожно тронул землю и растер грязь по рукам. В кабинет заглянула Марион: - Господин шевалье, путь свободен. Пойдемте. - Арамис, если будет возможность, напишите мне, когда будете в безопасности, - тихо попросил Атос. - Обязательно! – так же ответил Арамис. Друзья крепко обнялись. - Ну, пора! С Богом! – Атос легонько подтолкнул Арамиса к двери. Новоиспеченный виллан ссутулился, взвалил на плечи подготовленный тюк и, никем не замеченный, спустился вслед за Марион во двор. Однако во дворе их ждал сюрприз – Ла Бертель вышел подышать свежим воздухом. Отступать было поздно, и кормилица двинулась вперед. Арамис старался держаться таким образом, чтобы между ним и лейтенантом находилась внушительная фигура кормилицы. - Прекрасная Марион! – узнав женщину, воскликнул Ла Бертель. – Куда это вы, на ночь глядя? - Добрый вечер, господин Ла Бертель, - спокойно ответила Марион. – Да вот, Жак Дешо, из наших крестьян, забрал очередную порцию шерсти – жена-то у него, Лизетта, уж такая мастерица прясть! Золотые рученьки! Я и подумала – пока господин граф беседует с молодым виконтом, дай-ка я пойду с ним схожу, выберу ниток получше да и свяжу господину Раулю теплые чулки на зиму. - Время-то позднее, госпожа Марион! – произнес лейтенант. – Разрешите, я вас провожу? - Не разрешу, господин Ла Бертель! - парировала Марион. – Что обо мне в деревне подумают, если я в обществе молодого офицера буду разгуливать по ночам? Я честная женщина! - К сожалению! – хохотнул лейтенант. Марион метнула в него негодующий взгляд и проследовала мимо, а за ней и Арамис, согнувшийся чуть ли не земли под тяжестью тюка. Если бы его высокопреосвященство знал, что Ла Бертель дважды находился на расстоянии вытянутой руки от государственного преступника и так и не смог его задержать, - не сносить бы Ла Бертелю головы. На его счастье, о его провинности знали только те, кто не имел ни малейшего желания рассказывать об этом кардиналу…
Юлёк (из клуба): ...Как и следовало ожидать, все закончилось благополучно. Марион без проблем проводила шевалье д`Эрбле до места, где в подлеске ожидала карета графини. Арамис переоделся в ливрейное платье, и погнал экипаж в замок Лавальер - отъезд знатной гостьи был назначен на следующее утро. Настоящий кучер добрался до Блуа и сел на почтовых - он, как было условлено заранее, отъехал на три перегона, чтобы дождаться прибытия кареты и вновь сесть на козлы. Днем Марион и Рауль прошлись до замка Лавальер, чтобы убедиться в том, что гости благополучно отбыли. На обратном пути им попался Ла Бретель в сопровождении трех солдат. Все они имели вид крайне удрученный. Раулю как раз в этот день подарили пони - и это событие напрочь заслонило для него треволнения предыдущей недели. У него появилась своя лошадь, на которой он мог кататься сколько угодно! Потому к вечеру мальчик, радостный и гордый, уже никак не отреагировал на появление Гримо в детской. Господин управляющий молча вручил кормилице маленький, но туго набитый и весьма увесистый мешочек. Марион фыркнула, но отказываться не стала. Солдаты еще некоторое время тщательнейшим образом прочесывали окрестности Блуа. Ла Бертель являлся в замок Бражелон в самом плачевном состоянии. И все чаще засиживался в кабинете графа: они вели продолжительные беседы. В конце концов, Ла Бертель махнул на все рукой и послал начальству рапорт. Бумага, видимо, оказалась излишней: господин кардинал и без Ла Бертеля понял, что шпиону удалось беспрепятственно достичь Испании. У Ришелье начались неприятности. Гвардейцев вызвали в столицу. Через два дня о шпионе и солдатах никто уже не вспоминал. Через полтора месяца граф вызвап Марион к себе в кабинет. Добрая женщина шла к хозяину не без робости, хотя знала, что упрекнуть ее не в чем: она честно исполняет возложенные на нее обязанности. Вот, правда, третьего дня Рауль чуть-чуть нашкодничал - поддавшись на уговоры негодника Блезуа, спер из погреба банку яблочного джема, и два подельника, сидя на берегу пруда, свою добычу уничтожили с превеликим аппетитом. Марион целые сутки не разговаривала с Раулем, а Блезуа дала крепкого тумака. Но графу о происшествии велела не докладывать. Неужели кто-то все же проговорился? Каково же было ее изумление, когда граф вручил ей некий сверток, присланный для нее лицом, которое пожелало сохранить свое имя в тайне! Воистину, подарок был королевским. Марион давно втайне мечтала о праздничном чепце, украшенном настоящими фламандскими кружевами с серебряной нитью. В свертке обнаружилось такое количество изысканнейшего фламандского кружева, какого с избытком хватало не только на чепец, но и на воротник, и на манжеты...
Юлёк (из клуба): Господа! Если никто не против прочитать, как Рауль, Марион и Гримо не дали графу де Ла Фер устроить личную жизнь (граф, впрочем, не был против) - я завтра могу начать новую историю. Хронологически она идет как раз после приключения с Арамисом.
LS: Конечно! Какой там - против????? Ждем!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Arabella Blood: Что значит "против"?!! И вы еще спрашиваете?!! ЖДЕМ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Надеемся!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! И ВЕРИМ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Юлёк (из клуба): Начинаем очередную часть нашего концерта! :) К концу октября стало очевидно, что Раулю пора нанимать учителей. Мальчик прилежно занимался и делал огромные успехи. Марион подозревала, что ее воспитаннику попросту нравится ежедневное общение с опекуном – никогда раньше граф де Ла Фер не уделял столько внимания ребенку. И Рауль был на седьмом небе от счастья. Он с удовольствием учил наизусть латинские стихи, осваивал азы риторики, часами мог слушать и затем пересказывать истории о древних греках или римлянах. Мальчик обладал очень хорошей, цепкой памятью, которую регулярные занятия еще более оттачивали. Если у графа появлялось время во второй половине дня, он звал к себе Рауля и вечерами. Тогда Марион чувствовала себя покинутой.Ее дорогой малыш, ее ангелочек стремительно взрослел. Может быть, она, не отдавая себе отчет, даже ревновала Рауля к графу. Малыш Рауль нуждался в ее опеке – взрослый Рауль со всем мог справиться сам. Однако, ощущение одиночества было недолгим. Рауль возвращался в детскую – и сразу следовали то восторженные объятия, то рассказы о занятиях, то еще какой-то знак внимания. Марион немедленно таяла, прижимала мальчика к себе, покрывала его щечки поцелуями, от которых Рауль даже не думал уворачиваться. Сдержанный при опекуне, при кормилице он становился ласковым. Глядя на такие перемены, Марион только вздыхала. По ее мнению, ребенку остро не хватало общества ровесников. С кем ее ангелочек мог общаться, не покидая пределы поместья? Только с графом, с ней и с некоторыми слугами. Этого было явно недостаточно. Не хватало Раулю и развлечений. Конечно, она сама развлекала мальчика как могла. Остальные слуги никогда не отказывались принять участие в забавах юного барина. Но это было не то. Не то. Ребенок, который, живя в семи лье от Блуа, ни разу не побывал на осенней ярмарке, на которую съезжалась вся провинция – это обиженный судьбой ребенок. Полторы недели Марион вынашивала в себе решимость поговорить с хозяином начистоту. Выгадав момент, когда граф получил весточку из Мадрида от господина д`Эрбле, а потому пребывал в отменном расположении духа, Марион постучалась в кабинет графа. И долго, чуть не полчаса, убеждала его в своей правоте. Граф выслушал ее молча, не проронив ни единого слова одобрения или осуждения. Его красивые брови ни разу не дрогнули, он совершенно спокойно созерцал пламя, пляшущее в камине. Марион ушла раздосадованная. Но наутро, после завтрака, граф де Ла Фер велел заложить карету. Они вчетвером – он, Гримо, Рауль и Марион – отправлялись в Блуа. Благо, погода стояла хорошая, и грех было не воспользоваться возможностью некоторое время отдохнуть от домашних хлопот… при этом не уезжая далеко от дома. Уже по дороге Марион узнала потрясающую новость: они не вернутся в Бражелон целых пять дней. Граф заказал номера в гостинице.
Arabella Blood: Ура!!!!!!!!! Мой любимый дядя Федор вернулся
adel: Заинтриговали!! но и огорчили - почему бы не дать бедному графу возможность иметь-таки насыщенную личную жизнь? (Не семейную, заметим...)
LS: Юлёк (из клуба) пишет: Ребенок, который ни разу не побывал на осенней ярмарке в Блуа, – это обиженный судьбой ребенок. Совершенно верно! Извините за некоторое искажение.
Amiga: почему бы не дать бедному графу возможность иметь-таки насыщенную личную жизнь? (Не семейную, заметим...) Щаз. Ага. Щаз. Не надо!!! Юленька, продолжай в том же духе! За одно только предложение в этом тексте я тебе что угодно подарю!!!! :))))
Arabella Blood: Amiga пишет: За одно только предложение в этом тексте я тебе что угодно подарю!!!! :)))) Юля, это ответ на твой вопрос мне, насчет того, откуда столько радости
Amiga: Arabella, а вы про какое-то конкретное предложение или так, фигурально? :)
Arabella Blood: Amiga Я фигурально. Соскучилась я по этому фанфику
Юлёк (из клуба): После прибытия в Блуа и размещения в гостинице граф немедленно отправился наносить какие-то официальные визиты. Он переоделся в серый костюм из бархата, который, по мнению Рауля и Марион, был достоин того, чтобы появиться в нем при королевских особах. И шпагу взял с собой не ту, что носил обычно, а другую – которая висела в кабинете над камином, с роскошным эфесом, украшенным драгоценными камнями. Гримо подал хозяину замшевые перчатки, пропитанные ароматическим маслом. Это тоже было показательно – в повседневной жизни Атос не был сторонником роскоши и изнеженности. Но нынче ему предстояло выступить в роли одного из первых дворян провинции. Речь шла о будущем Рауля, и граф, скрепя сердце, решил соответствовать общепринятым правилам. Темные волнистые локоны обрамляли бледное лицо и падали на воротник из брабантского кружева с золотой нитью. Костюм как нельзя лучше подчеркивал все достоинства его статной фигуры. Особо тщательно вычищенные сапоги, богатая ткань камзола, кружево, шпага – более ничего, чтобы стать привлекательней, чем всегда. Однако, этого с лихвой хватило, чтобы у Марион загорелись восхищенно глаза, а Рауль потерял дар речи от изумления. Гримо же никак не отреагировал – он просто с обычной невозмутимостью прошелся щеткой по платью хозяина и поправил плюмаж на шляпе графа. Краткие наставления вполголоса – сначала Гримо, затем Марион. Приветливая улыбка Раулю. И граф исчез. - Мы можем пойти погулять? – спросила Марион, которой, если честно, не терпелось осмотреть ассортимент местных лавочек, торгующих всякой галантереей. Рауль уставился на Гримо как на посланца небес. Гримо кивнул и показал увесистый кошелек, который лежал у него в кармане. - Идем! – только и сказал он. - Ура! – закричал во все горло Рауль. Хотя совершенно не понимал, куда же они направляются.
Юлёк (из клуба): *** Ленты, кружева, разнообразные ткани, булавки… прочая мелочь, милая сердцу каждой женщины, независимо от ее возраста и социального положения – этого достаточно, чтобы даже самая добросовестная нянюшка пожелала немного отвлечься от своих обязанностей. Марион, перед которой стояла задача сшить себе вожделенный праздничный чепец, сочла возможным ненадолго оставить Рауля на попечении Гримо. А сама – бегом, слегка подобрав юбки – ринулась к рядам с тканями. Разумеется, она была уверена, что справится быстро. Но найдите женщину, которая бы БЫСТРО прошла мимо пяти или шести торговых рядов, наполненных самыми соблазнительными товарами! Фламандское кружево обязывало подобрать к нему воистину роскошную ткань. Разумеется, Марион увлеклась. Здесь – дорого, там – совсем не то, что нужно. Она отлучалась на полчаса. Вернулась – через три с половиной. Точно опомнившись, прижав к себе корзинку с покупками (разумеется, ее бережливость помогла выкроить денег и на безделушку для милого ангелочка), она рысцой примчалась назад – туда, где рядом с качелями оставляла Гримо и Рауля. На ее удивление, оба были там. Причем явно довольные жизнью и друг другом. Рауль сиял от счастья. Гримо – тоже, если только можно было вообразить на его бесстрастном лице хотя бы какое-то подобие сильной положительной эмоции. Иная женщина умилилась бы при виде такой идиллии. Но не Марион. Марион опытным глазом заподозрила неладное.
Юлёк (из клуба): - Что вы делали без меня, милостивые господа? – осведомилась она, присаживаясь на деревянный табурет, который ей предусмотрительно уступил Рауль. - Мы дрались! – гордо заявил «ангелочек». И продемонстрировал роскошную шишку, прикрытую длинной челкой. Марион схватилась за сердце и закатила глаза. - Но мы же победили! – удивился Рауль. – Сначала я, потом Гримо. Оказывается, на карусели какой-то мальчишка попытался скинуть Рауля с деревянной лошадки. Не тут-то было! - Он вот такой! – Рауль показал рост на две ладони выше себя. – Ему уже десять лет! Зовут его Оноре-Батист! И он мне вот так по спине! Я сначала испугался, но удержался в седле. И дал ему по уху! Вот так! А он мне! И я ему! А потом карусельщик остановил карусель, и нас выгнали – и меня, и его. Он мне подножку! А я ему… Марион с ужасом слушала этот рассказ. - …и тут он крикнул: «Филипп, Блез – ко мне!». А я крикнул: «Ко мне, Гримо!». И я побил Оноре-Батиста, а Гримо – тех двоих, потому что Гримо так здорово дерется! А потом Гримо отряхнул меня, и мы пошли смотреть на бородатую женщину, потом мы пили горячий шоколад – как вкусно, Марион! – целых три чашки, потом мы ели леденцы, потом пошли покупать сахарные орешки! Потом Гримо усадил меня качаться на качелях… Марион издала слабый стон, потому что разглядела, наконец, во что превратился костюмчик Рауля. Две дыры, облитый чем-то темным и липким воротник, грязные чулки, оторванная пряжка у башмачка. Но замурзанная мордочка по-прежнему сияла восторгом. - Гримо, вы!!! - Не ругай его, мне было так весело! – попросил Рауль. – Ну что, ты все купила, и мы идем домой? - Госпожа маркиза, вот он, этот мальчик! – неожиданно раздалось совсем рядом. Марион подскочила, как наседка, которая собирается защищать своего птенца от коршуна.
Капито: Юля! Ты - уница!!! А Раулька - прелестный мальчик! Кто бы мог подумать, что из него вырастет такое .... чудо природы:))))))))
Капито: То есть я хотела сказать, что ты УМНИЦА:))))))))
Amiga: Черт, я умираю от желания увидеть лицо Атоса и услышать его голос, когда он увидит такого Рауля! :) Юля, только не говори, что Марион успеет его переодеть! :)))
adel: Как чудесно, что фанфик пишут атосоманы - портрет Атоса заставляет влюбленно вздыхать...! Хотя "Рауль в шоколаде" - тоже картинка маслом!
Arabella Blood: Amiga Моя вина... Но, думаю, в главном мы сходимся - в желании прочесть продолжение
Юлёк (из клуба): adel пишет: Как чудесно, что фанфик пишут атосоманы - портрет Атоса заставляет влюбленно вздыхать...! Хотя "Рауль в шоколаде" - тоже картинка маслом! В данный момент фанфик пишет махровый арамисоман. :)
Юлёк (из клуба): Не успеет. Однозначно. :)
Arabella Blood: Юлёк (из клуба) пишет: В данный момент фанфик пишет махровый арамисоман. :) Но пишет с любовью и талантливо!!!
Юлёк (из клуба): Капито пишет: :)))))))) Юлю в атосоманы записали:)))))))))))) ню-ню И я про то же. :) Ну, все мы тут... в той или иной степени подвержены этому заболеванию. :) *смущается и краснеет* Народ, а если я подобную игрушку для арамисоманов заведу - никто против не будет? И кто-то будет мне помогать? Одной писать не так интересно!
Arabella Blood: Юлёк (из клуба) пишет: если я подобную игрушку для арамисоманов заведу - никто против не будет За всех говорить не буду, но я почитаю с удовольствием
Юлёк (из клуба): Обидчик Рауля оказался очень толстым мальчиком, одетым в дорогой камзол. Видимо, до столкновения с юным де Бражелоном Оноре-Батист был тщательно причесан и имел весьма презентабельный вид. Но теперь Марион в полной мере имела возможность оценить весь смысл реплик Рауля: доказательства победы ее подопечного были неоспоримы и весомы. Левый глаз побежденного заплывал глубокой синевой, справа из прически был выдран клок волос, курносый веснушчатый нос как-то подозрительно распух, а кружево воротника пострадало безвозвратно и восстановлению не подлежало. Комичность ситуации придавало то, что Оноре-Батист был вооружен – короткая детская шпажонка колотила его по икрам. Но он, видимо, про нее совершенно забыл – и потому мальчишеская драка оказалась просто дракой. Толстяк пыхтел от возмущения и обиды. За ним через толпу протиснулась дама – видимо, мать или тетка. Дама была приезжей – это Марион поняла тотчас. От дамы за полтора лье пахло парижскими модами, придворными сплетнями и дорогими духами. Лиф платья дамы был отделан мелкими жемчужинами, на поясе покачивались золотые часики, пухлые, очень белые ручки наводили на мысль о том, что их обладательница весьма следит за своей внешностью. Черты лица были весьма приятны: довольно большие зеленые глаза, немного вздернутый носик, пухлый яркий рот, кожа молочной белизны, с которой ценой многих усилий исчезли веснушки – пожизненное проклятие любой блондинки, у которой волосы не холодного, а теплого, золотистого оттенка. Заметим вскользь, что роскошное одеяние дамы было черного цвета – незнакомка гордо носила траур. Судя по всему, носила куда дольше, чем то предписывали правила приличия – как некий признак собственной исключительности. Хранить верность усопшему супругу с таким величием и постоянством умела далеко не каждая. А уж создавать впечатление, что сей строгий цвет к лицу белокожей блондинке с золотистыми локонами – это был вовсе удел избранных. Дама окинула быстрым взглядом всю «скульптурную композицию» вражеского лагеря: худенький мальчик не старше шести лет – очаровашка, если честно, но уж слишком бледненький… Рослая женщина, видимо кормилица – из местных. Долговязый худой мужчина – слуга? На лицах взрослых явственно читалось пожелание – не связывайся. Дама, возможно, так бы и сделала – напряженный взгляд Марион прожигал ее и принуждал сдаться без боя. Но тут Оноре-Батист неожиданно прижался к юбке матери – конечно же, матери! – и всхлипнул. Дама бросилась в атаку. Брови грозно изогнулись, щеки вспыхнули румянцем праведного гнева. - Я желаю поговорить с родителями этого скверного мальчишки! - Почему вы не желаете поговорить со мной, сударыня? – подбоченилась Марион, забывая про всякую учтивость. Подумаешь, столичная гостья! Рауль никогда не начал бы драться первым. - Потому что господа должны разбираться только с господами, а не выслушивать бредни лакеев! Вы не мои слуги, у вас есть свой господин - я оставляю ему право самому решить, как он вас накажет! Немедленно отведите меня к родителям этого мальчика! Дело серьезное, моему сыну нанесено оскорбление, я не намерена оставлять это просто так!
Кассандра: - Прошу прощения, мадам. Но прежде, чем мы с вами побеседуем, мне хотелось бы узнать, что здесь произошло. Позвольте мне расспросить своих слуг. – раздался за спинами споряших звучный и властный голос, заставивший всех умолкнуть и обернуться. По тому, как поклонились подошедшему господину слуги, как побледнел и виновато опустил голову обидчик её сына, дама поняла, что перед нею тот, кого она искала. Атос, между тем, нахмурившись, рассматривал своего воспитанника и слуг, переводя нахмуренный взгляд с одного на другого, при этом каждый невольно робко отводил глаза. Безусловно, граф испытал облегчение, найдя своего воспитанника и слуг живыми и здоровыми, но изрядно потрёпанный вид Рауля заставлял предположить, что день прошёл вовсе не так гладко, как Атосу того хотелось бы. Завершив свой беглый осмотр, Атос повернулся к Гримо. - Друг мой, помнится, я приказал вам сопровождать виконта и Марион в прогулке по ярмарке и развлечениях, накормить обедом и проследить, чтобы с мальчиком ничего не случилось. После чего вы трое должны были вернуться в гостиницу и ждать меня там. Почему же, вернувшись к шести часам, я не застал вас в наших комнатах и должен отправиться на поиски? И почему я нахожу виконта в таком странном виде? Не успел Гримо открыть рот, как Рауль, вскинув на Атоса горящие мольбой глаза, проговорил: - Граф! Пожалуйста, не ругайте Гримо. Это я во всём виноват, я подрался с Оноре-Батистом и... Атос бросил на мальчика такой суровый взгляд, что у того слова застряли в горле. - Бражелон! Мне кажется, я не к вам обращаюсь. Не волнуйтесь, когда до вас дойдёт очередь, вам придётся объяснить мне и ваше поведение, и ваш внешний вид. Больше Рауль не пытался вмешиваться в беседу Атоса и Гримо. Последний, в своей обычной манере, несколькими словами и жестами объяснил своему господину, что же случ илось на детской карусели. После чего Атос, всё поняв и уже смягчившись, но старательно пряча улыбку и стараясь придать голосу непреклонную строгость, обратился к Раулю. - Виконт, мне очень неприятно, что вы так дурно вели себя сегодня. Стыдитесь! Вы затеяли отвратительную драку, как невоспитанный уличный мальчишка. Вы будете наказны. А теперь немедленно попросите прощения у этого молодого человека, и мы отправимся домой. Рауль молчал. Подождав несколько секунд, Атос обратился к воспитаннику: - Ну же, виконт, я жду! Рауль, обиженный такой несправедливостью графа, глотая вскипевшие слёзы и ни на кого не глядя, сдавленным голосом проговорил: - Я не стану... - Что-о? - Я не стану просить у него прощения. – упрямо повторил Рауль. – Подумал и добавил: - Ни за что. Гримо одобрительно крякнул. Атос же задохнулся от изумления. Впервые всегда повиновавшийся одному его слову Рауль проявил такое непослушание. Граф полагал, что его показная суровость и принесённые Раулем извинения помогут быстро исчерпать инцидент, после чего они мирно отправились бы в гостиницу, по дороге Атос объяснил бы Раулю, что вовсе на него не сердится, а вечер прошёл бы спокойно и дружно... Но в этот момент все его надежды рухнули. - Бражелон, вы забываете, что и без того уже сильно провинились сегодня и заслужили наказание. А теперь вы своим упрямством лишь усугубляете свою вину. Сейчас же сделайте то, что я вам сказал, иначе... – Металлическим голосом начал Атос. Но тут мать Оноре-Батиста, наблюдавшего, стоит заметить, всю эту сцену с выражением злорадного удовлетворения на лице, сочла своим долгом вмешаться. В самом деле, её сын и сын этого красивого дворянина – всего лишь дети. А этот господин, по-видлимому, намеревался обойтись со своим ребёнком черечур сурово. К тому же, Оноре-Батист был явно года на четыре –пять старше маленького виконта, и должен был поэтому вести себя более разумно. Во всяком случае, колотить этого худенького малыша ему не следовало.
Amiga: Юля, Кассандра, супер!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! *лежу в обмороке* Еще, еще, еще!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Amiga: В данный момент фанфик пишет махровый арамисоман. :) Я бы сказала, "в данный момент - махровый арамисоман" :) Верю, что у тебя все впереди :ЬЬЬЬ
Amiga: Как чудесно, что фанфик пишут атосоманы - портрет Атоса заставляет влюбленно вздыхать...! Вот такие у нас чудесные арамисоманы - и Атоса вам напишут как живого :) Видимо, от Арамиса им достался дивный слог :)))
Юлёк (из клуба): Amiga пишет: Я бы сказала, "в данный момент - махровый арамисоман" :) Верю, что у тебя все впереди :ЬЬЬЬ Не дождетесь. :)
Scally: Да, малыш Рауль - это прелесть. А Гримо!
Юлёк (из клуба): Amiga пишет: Вот такие у нас чудесные арамисоманы - и Атоса вам напишут как живого :) Видимо, от Арамиса им достался дивный слог :))) Это у нас семейное. :) *мучительно краснеет и опускает глаза*
Кассандра: Не надо обмороков! А то придётся закрыть развлекаловку, как вредную для здоровья.
Юлёк (из клуба): - Сударь... - начала она. - Я вовсе не хотела скандала. Мне тоже было бы приятно, если бы дети принесли друг другу извинения. Оноре-Батист... Толстячок надулся и вежливо поклонился. - Оноре-Батист, вы старше! - на сей раз металлические нотки послышались в голосе дамы. - И вы дворянин. Воспитанный дворянин. Вы паж его высочества дофина. Вы обязаны. Если вам безразлично, что подумают здесь о слугах короля, то позаботьтесь хотя бы о личной чести и чести своей матери! Атос еле заметно улыбнулся - такие доводы ему, пожалуй, нравилась. - Извините меня... сударь... - выдавил Оноре-Батист. - Извиняю вас, сударь! - ответил Рауль. - Вот и отлично, дети! - одобрила незнакомка. - Протяните друг другу руки в знак примирения. Мальчики вынуждены были коснуться друг друга кончиками пальцев: на них смотрели взрослые. Можно было не сомневаться, что в эту секунду каждый из них давал себе клятву вечной мести. Марион, хорошо знавшая Рауля, только покачала головой. - Бланш де Невиль, маркиза Сен-Симон! - представилась дама, глядя на Атоса. - Граф де Ла Фер, к вашим услугам, маркиза! - ответствовал граф. - В знак примирения я приглашаю вас пообедать вместе. Отказаться было невозможно, немыслимо, хотя идти в гости ни графу, ни Раулю вовсе не хотелось. Но маркиза уже тянула Атоса к экипажу, стоявшему невдалеке. Пришлось, скрепя сердце, подчиниться. Взрослые сели на одно сидение. Мальчики - на другое, каждый - к своему окну. По пути оба молодых господина ухитрились незаметно обменяться быстрыми, но весьма болезненными пинками.
LS: очаровашка, если честно, но уж слишком бледненький… худенький... Протестую!!!! Продолжаю твёрдо придерживаться мнения, что (с учетом бурной молодости матушки и больной печени батюшки) Рауль мог выжить в условиях XVII века только будучи наделённым богатырским здоровьем. А значит - румянцем во всю щёку. (*грозно*) ИМХО Марион подбоченилась и в воздухе запахло скандалом
Кассандра: LS, опять же, с учётом бурной молодости (не только матушки ) и больной печени батюшки, откуда у мальчика взяться богатырскому здоровью. А бледность у них - наследственная. По первоисточнику, это ведь "матово бледное лицо, обрамлённое тёмными волосами", что у Атоса, что у сына.
LS: Кассандра пишет: По первоисточнику, это ведь "матово бледное лицо, обрамлённое тёмными волосами", Так это, когда мальчишка подрос. Потому как, если б он не был наделен богатырским здоровьем, то загнулся бы еще по дороге в Рош-Лабейль или, в крайнем случае, оттуда в Бражелон. Вы представляете, в каким ужасом для трехмесячного младенца были путешествия туда и обратно через пол-страны в условиях жуткой средневековой антисанитарии, частой смены кормилиц и кошмарного невежества?
Кассандра: Почему же только когда подрос? Просто бледность кожных покровов - не обязательно признак нездоровья. А худенький он тоже не от болезни, а от подвижности, прыгучести... спартанского воспитания.
LS: Ну, не знаю... У меня есть убежденность (иначе - ИМХО), что здоровый ребенок - румяный ребенок. Особенно, если он растет в деревне, на природе. И не худенький, а крепенький. Как морковка или капусная кочерыжка. В общем мы не сошлись во мнении по поводу "одного места из "Блаженного Августина"
Сандра Хунте: Просто красота... так не долго и виконта полюбить.
Кассандра: Ой, лучше не надо! :-) Позвольте предостеречь: у вас будет серьёзная соперница, Виконтесса (Крошка Руся). Здесь, как в жизни, лучше разделить симпатии, а не оспаривать одного мужчину. Дуэль между дамами - явление странное, знаете ли... :-)
LS: Кассандра пишет: Дуэль между дамами - явление странное Особенно из-за пятилетнего мальчишки
Юлёк (из клуба): LS Быть худеньким - не означает быть хлипким. И я это по тексту докажу. А румянец... ну, временно пропал.
ЛенинЪ: Юлёк (из клуба) пишет: По пути оба молодых господина ухитрились незаметно обменяться быстрыми, но весьма болезненными пинками. Очень жЫзненно! Никогда не сдавайся!
Юлёк (из клуба): ЛенинЪ пишет: Очень жЫзненно! Никогда не сдавайся! Ни за что!!! Не дождутся!!!
Юлёк (из клуба): *** Бланш де Невиль была особой предприимчивой. Она понимала, что все ее усилия по сбережению капитала, доставшегося от покойного мужа, оказываются напрасными. Жизнь при дворе была непомерно дорога, маркиза вынуждена была делать долги ради того, чтобы сын продолжал оставаться в числе пажей дофина. Выход из ситуации напрашивался сам собой: новое замужество, причем удачное. Бланш твердо знала себе цену, и не намерена была уступать ни единого су. Правда, вдова с двумя детьми имеет куда меньше шансов обрести семейное счастье, чем просто вдова... но зато дети дадут понять нормальному мужчине, что она не вертихвостка какая, и к институту брака относится со всей мыслимой серьезностью. По правде говоря, Бланш согласилась бы и на роль любовницы - но любовницы официальной, имеющей все права законной жены. Включая содержание и расходы на воспитание детей. Такого мужа следовало искать не в Париже. И Бланш обратила свое внимание на провинциальных дворян. Она придирчиво оценивала то одного кандидата, то другого. Все они не соответствовали требованиям маркизы. И вдруг - такая удача! Подумать только, в нескольких лье от Блуа найти такое сокровище! Уже вечером после обеда маркиза отправила пятерых слуг собирать сведения о графе де Ла Фер. Сведения оказались не просто благоприятными, а просто-таки идеальными. Кажется, вдовец - во всяком случае, жены у него нет. Очень знатного происхождения. Бережлив, но не скуп. Мальчик - воспитанник графа. Граф ведет очень уединенный образ жизни. И, судя по тому, что слуги готовы за своего господина отдать что угодно - хороший хозяин. К тому же - красавец! Ах, какой красавец! Все это более, чем устраивало Бланш. Конечно, граф не проявил по отношению к ней совершенно никакой заинтересованности. Был любезен, учтив, в меру галантен. Показал себя замечательным собеседником. Но не более того. Ничего, вопрос времени. Маркиза не сомневалась, что быстро добьется своего. Граф и Рауль были приглашены на обед и в следующий день, и через день... Маркиза принимала их все приветливей. Марион была в восторге от того, что Рауль находится в детском обществе: у маркизы, помимо сына, была еще и пятилетняя дочка. Но на четвертый день Марион, задремавшая было в своей комнате после отъезда графа и Рауля в гости, была разбужена отчаянным стуком в дверь. Рауль - запыхавшийся, взволнованный, с блестящими от слез глазами - возник на пороге. И бросился к Марион. - Кто тебя обидел? - переполошилась кормилица, наливая в стаканчик анисовые капли, которые обычно принимала сама "для крепости нервов". - Что с тобой, ангелочек мой? - Марион, - сказал Рауль неожиданно твердым голосом. - Марион. Я не хочу, чтобы маркиза стала моей мамой. Не хочу. А она - хочет. То есть хочет, чтобы граф на ней женился. Я сам слышал, собственными ушами. Она сказала какой-то даме, что женит его на себе любой ценой. А меня отправит в монастырь. Потому что я невоспитанный мальчик, и меня не мешало бы поучить. - Откуда ты знаешь? - Марион села на стул и принялась обмахиваться передником. - Я не подслушивал! - щеки мальчика вспыхнули. - Я просто искал, где библиотека, и ошибся дверью. А они там разговаривали... - О чем, радость моя? - Марион обняла малыша, тот с готовностью прильнул к нянюшке. И через пять минут Марион знала все. - Ах так... - сказала она негромко. - А ну-ка, кликни Гримо. Он должен быть у себя. Рауль умчался. Марион же встала, подошла к окну и вгляделась в ранние осенние сумерки. - Я тебе покажу - и любой ценой, и монастырь... - пробормотала она. - Ишь ты... курица веснушчатая...
Arabella Blood: Рауля в монастырь??? Да я сама этой курице настучу!!! Юля, спасибо за продолжение!!!
M-lle Dantes: Беедный ребёнок! Как педагог - протестую!
Amiga: А румянец... ну, временно пропал. От ужаса, что это увидел граф :)
Amiga: Юля, или кто угодно, умоляю - ДАЛЬШЕ!!!!! :)))) (охамела эта дама!!!)
Кассандра: Amiga, так давайте дальше - САМИ! Если желание есть. Это не возбраняется.
Amiga: Кассандра, милая, что вы говорите, я уже десять раз расписалась в собственной никчемности... :(
Кассандра: Прошло несколько минут, и Гримо в сопровождении Рауля появился в комнате Марион. Он подошёл к всё ещё стоявшей у окна кормилице и вопросительно заглянул ей в лицо. Марион в ответ принялась, негодуя и оживлённо жестикулируя, передавать Гримо подробности недавнего разговора со своим питомцем. Питомец молча стоял рядом, но когда Марион, распалившись, стала в красках расписывать участь, ожидавшую «бедного сиротку» в случае женитьбы графа на «этой гадюке», не удержался и несколько раз громко всхлипнул. Раулю казалось, что его счастливой и безоблачной жизни с боготворимым опекуном уже пришёл конец, и прямо завтра он из воспитанника графа де Ла Фер превратится в воспитанника сиротского приюта, где, по словам Марион, «несчастных малюток» заставляют носить грубые деревянные башмаки, никогда не дают сладкого за обедом, даже не кормят досыта, спать укладывают на голые доски и то и дело безо всякой вины секут розгами. Опомнившись, Марион умолкла, вытерла слёзы с побледневшего лица мальчика, сунула ему для утешения большой леденец и, в свою очередь, вопросительно уставилась на Гримо, ожидая реакции на свой эмоциональный рассказ. Гримо, воспользовавшись паузой, погрузился в размышления. Марион, несмотря на все свои усилия, не могла выдержать долгого молчания. - Ну что же, господин молчун? Скажите хоть слово! Кто нам поможет спасти бедного малыша от жестокой мачехи? – воинственно спросила она. Гримо перевёл свой задумчивый взгляд на Рауля и вдруг, кивнув каким-то своим мыслям, улыбнулся. - Он, - сказал слуга, указывая пальцем на виконта де Бражелона. Марион воззрилась на Гримо, не находя слов от изумления и возмущения. - Да в своём ли вы уме?! Ведь это как раз ему и нужна помощь, что же малыш может сделать сам?! Гримо, не отвечая на восклицания Марион, обратился к Раулю. - Когда граф собирается вновь посетить маркизу? Рауль горестно покачал головой: - Нет, Гримо, не граф де Ла Фер поедет к ней в гости, а она сама приедет сюда. Маркиза сегодня расспарашивала графа, о поместье и замке, есть ли у нас парк, озеро, цветы... А потом сказала, что с удовольствием побывала бы у нас в гостях. И тогда граф пригласил её. Она, Оноре-Батист и Аннетт приедут сюда послезавтра к обеду. Гримо радостно потёр руки. - Так лучше! – загадочно произнёс он. - Да что же это такое?! – Снова не выдержала Марион.- Нужно что-то делать, а вы только улыбаетесь и потираете руки! Гримо понял, что ему придётся-таки приложить усилия и объяснить Марион, что он задумал. Несмотря на все старания, ему пришлось использовать не менее десяти слов, прежде чем она поняла, как должна вести себя сама и как – её ненаглядное золотко. Когда замысел слуги стал понятен Марион, она восхищённо воскликнула: - Ах, господин Гримо, из вас обычно и слова не выжмешь, но зато когда вы говорите, то каждое ваше слово – на вес золота! Гримо, довольно улыбнулся и отправился в нижний этаж искать слуг, которых в свете предстоящего визита маркизы тоже следовало на свой лад проинструктировать. В их готовности помочь Гримо не сомневался – все слуги замка обожали графа, и никто из них не захотел бы появления в доме хитрой и рассчётливой хозяйки.
Юлёк (из клуба): На приват принимается (с благодарностью) список остроумных, не угрожающих жизни гадостей, которые можно сделать маркизе. Сказку "Принцесса на горошине" я уже гарантирую. Сказку "Девочка без зубов" - тоже.
LS: Кассандра пишет: Несмотря на все старания, ему пришлось использовать не менее десяти слов... Кассандра! Отдельный респект за эту фразу, удивительно точную по стилистике и идеально подходящую Гримо. Это из Дюма? Или Вы сами?
adel: Я-то надеялась на красивую и несчастную любовь графа и какой-нибудь достойной благородной дамы... а тут такая грымза... Повесить ее мало!
Amiga: Adel, а я надеялась на красивую несчастную любовь благородной дамы к графу, а он чтобы был грымзом :))))
Юлёк (из клуба): adel Amiga Наивные вы...
Кассандра: Весь следующий день в замке Бражелон прошёл в приготовлениях к визиту маркизы.. По приказанию Атоса, слуги тщательно прибрали в доме, приготовили комнаты для гостьи и её детей (было решено, что они пробудут в замке два дня), в парке были подстрижены кусты и деревья, аккуратно подметены дорожки. Уже к вечеру всё блестело и сверкало. Марион Атос попросил помочь на кухне приготовить сладкое (в этом искусстве Марион не было равных – ведь она всегда старалась побаловать вкусненьким своего ненаглядного малыша), а чтобы Рауль не мешался остальной прислуге, граф почти на целый день засадил его решать арифметические примеры и упражняться в чистописании, ведь в дни пребывания гостей уроки предполагалось отменить. В перерывах между занятиями Атос подробно инструктировал виконта, как ему следует себя вести. Однако вечером перед сном в детскую тихонько пробрался Гримо, и вот его-то немногословные наставления мальчик выслушал с гораздо большим вниманием и охотой. На другое утро Рауль, умытый, причёсанный, одетый в новый праздничный камзольчик, прогуливался по расчищенным аллеям парка в сопровождении нянюшки. Атос, воспользовавшись этими свободными часами, уединился у себя в кабинете, чтобы поработать с бумагами. Временами он поднимался из-за письменного стола, подходил к окну и, скрытый занавесями, по несколько минут наблюдал за виконтом, обнаруживая в себе чувство, сходное с умилением. И действительно, Рауль, который не носился сломя голову по улице, не устраивал военных игр с курами и поросятами на заднем дворе, и даже не замышлял, казалось, очередной проделки, в это утро как нельзя больше походил на ангелочка, был такой чинный и благонравный, что производил самое благоприятное впечатление. Наконец, за оградой замка раздался топот копыт нескольких лошадей, свист кнута и возгласы кучера. Через несколько минут в ворота въехала карета. Атос, поспешивший спуститься вниз, показался на крыльце и знаком подозвал к себе воспитанника. Гримо уже помогал даме выбраться из кареты. Следом за ней вышли Аннет и Оноре-Батист. После обмена приветствиями Атос, так как до обеда оставалось ещё около получаса, пригласил маркизу обойти вокруг и осмотреть снаружи замок, а детям предложил поиграть в парке. Рауль и Аннет, ранее уже успевшие подружиться, тотчас затеяли догонялки. Оноре-Батист, отношения которого с Раулем всё ещё оставались весьма прохладными, разумеется, не стал присоединятся к «малышне», и предпочёл в одиночестве прогуливаться по двору. Время обеда приближалось. Атос попросил у маркизы позволения отдать последние распоряжения и прошёл в замок, а та не спеша направилась вглубь парка искать детей. Вскоре госпожа де Невиль услышала весёлый детский смех и топот по дорожке. -- Аннет! Рауль! – окликнула она. – Возвращайтесь в замок. А где Оноре Батист? - Он остался на дворе, мама! Братец считает, что паж дофина не должен играть в какие-то глупые догонялки!– обиженно воскликнула Аннет, подбегая к матери.- Ах, как нам было весело! Рауль, Рауль, ты не сможешь меня догнать! – запыхавшись, поддразнила она товарища по игре, и тут же бросилась по дорожке в направлении замка. - А вот и нет, догоню! – откликнулся появившийся в конце аллеи мальчик, и кинулся вслед за подружкой. Он так спешил угнаться за ней, что, очевидно, в пылу игры не заметил, как наступил на шлейф парадного платья маркизы. Раздался шумный треск дорогой плотной ткани. Рауль растерянно остановился. - Негодный мальчишка! – взвизгнула маркиза.- Ты порвал моё самое лучшее платье! Как ты посмел! В порыве гнева она схватила Рауля за ухо и несколько раз больно дёрнула. - Ты нарочно это сделал! Я немедленно расскажу всё твоему опекуну, пусть он накажет тебя. - Отпустите мальчика, прошу вас, маркиза! – раздался у неё за спиной дрожащий от негодования голос Марион. – Я видела, как всё произошло, и мне тоже есть, что рассказать графу, если вы вздумаете нажаловаться на малыша. Дети играли, они, конечно, увлеклись, и виконт нечаянно наступил на край вашего платья. Ведь ты, правда, не нарочно, золотко моё? Рауль с готовностью кивнул. - Так вот, мадам, - насмешливо продолжала Марион, - до обеда осталось только пять минут. Вам лучше использовать это время, чтобы подобрать вашем гардеробе другое платье. А это… это оставите мне, я подошью к нему шлейф. Маркиза смерила высокомерным взглядом эту чересчур много возомнившую о себе кормилицу. С ней тоже нужно будет разобраться… когда она станет хозяйкой в доме, непременно выгонит эту нахалку. А сейчас… Пожалуй, всё же не следует начинать визит со скандала. Госпожа де Невиль надменно хмыкнула и торопливо направилась переодеваться. Марион за её спиной одобрительно потрепала Рауля по щеке.
Кассандра: Ой, LS, простите мне задержку с ответом на Ваш вопрос, не заметила, только сейчас перечитала и увидела. *скромно* да, это моё. Рада, что Вам понравилось.
Юлёк (из клуба): Проходя по коридору первого этажа двумя часами позже Атос невольно замедлил шаг: из двери комнаты, предназначенной для отдыха слуг, доносился женский плач. Плакала, как ни странно, Нанетта Шарло. Успокаивала ее, судя по всему, молоденькая Люсиль Пике. Если бы не плач Нанетты, Атос бы не остановился. Но когда у вас в доме рыдает верная служанка, первая стряпуха на всю округу - это никуда не годится. - Она вошла, и дала мне пощечину. Это мне-то! Да я старалась как могла. А она выговорила мне, что я готовлю как сапожница, и руки у меня не из того места растут. Что она привезла с собой своего повара, и ужин он будет готовить лично для нее. - Тетя Нанетта, не плачьте! Вы лучше всех! Не верьте ей! У этой маркизы глаза злые! - Злые, деточка. И на Рауля она по-злому смотрит. Атос нахмурился. Он, несомненно, зашел бы внутрь комнаты и сделал мягкий выговор - негоже злословить о гостях. Его остановил голос Гримо. Оказывается, Нанетту успокаивала не только Люсиль. Гримо был, как всегда, предельно краток. В голосе управляющего явственно слышалось глубокое презрение. - Она - дура. Ничего не поделать. А ты испеки пирожков... - С яблоками? - всхлипывая, спросила Нанетта. Видимо, вместо ответа последовал молчаливый кивок. - Она сказала, что яблоки у нас никуда не годятся! - подлила масла в огонь Люсиль. - Дура. - повторил Гримо. Потом добавил еще более презрительным тоном. - Не лечится. Атос усмехнулся себе под нос, и передумал вмешиваться. К отзыву Гримо о женщинах стоило прислушаться. Он редко позволял себе подобные суждения вслух. А маркизе стоило намекнуть - мягко и тактично! - что он не даст в обиду тех, кто верно служит ему много лет. Как только граф удалился, и хлопнула дверь, Нанетта тут же перестала лить слезы, вскочила и вопросительно осмотрела на Гримо. - Молодец. - похвалил ее управляющий. - Но ведь так и было! - Люсиль продолжала держать Нанетту за руку. - Да. Просто плакать пришлось два раза. - повариха погладила свою помощницу по голове. - Ну, Люсиль, граф все слышал. Так бы мы ему ничего сказать не смогли. Ну, кликни теперь сюда Блезуа. Пусть идет немедленно. А Марион передай - я сделала все как она велела.
Scally: Юлёк (из клуба) пишет: - Дура. - повторил Гримо. Потом добавил еще более презрительным тоном. - Не лечится. Кратость - сестра таланта!)))
Кассандра: Когда Люсиль, отыскав Блезуа в саду, сообщила ему, что с ним хотят переговорить Нанетта и Гримо, паренёк сломя голову помчался к замку и, запыхавшись, влетел в комнату, где они поджидали его. - Послушай, Блезуа, - начала Нанетт, - уже месяц назад тебе поручили следить за тем, чтобы в рукомойниках в комнатах наверху всегда была свежая тёплая вода. К слову сказать, обычно ты довольно легкомысленно относишься к своим обязанностям, и граф не раз грозился тебя наказать. Но сегодня ты можешь проявить свое проворство. Пойди-ка и наполни умывальники в спальне графа, в детской господина Рауля, в комнатах детей маркизы... Граф и маркиза собираются прогуляться верхом. У этой гостьи, наверняка, уже приготовлено платье. Так вот, когда ты внесёшь кувшин в её комнату, оглядись внимательно. И, как увидишь дамский костюм для верховой езды, выплесни на него воду, весь кувшин. Только сделай это будто нечаянно, как можно естественнее. Она наверняка поднимет крик, станет угрожать, но ты ничего не бойся. Ведь граф, разобравшись, в чём дело, поймёт, что ты не виноват, просто выполнял свои обязанности и ненароком оступился. Ну как, сделаешь? – Гримо сопровождал эту речь энергичными подтверждающими кивками. Блезуа с готовностью согласился. - Теперь беги! Споткнись! – напутствовал его Гримо. Как и было условлено, Блезуа сначала разнёс воду во все остальные комнаты, и только потом, едва удерживая тяжёлый кувшин на плече, постучался в комнату маркизы. - Войдите! – раздалось за дверью в ответ. Свободной рукой Блезуа толкнул дверь, оказавшись на пороге, поклонился и из-под тишка огляделся. На кресле возле широкой кровати с балдахином он увидел то, что искал: роскошную амазонку нежно-зелёного цвета, расшитую золотыми нитями. - Ну, что же ты медлишь? Воду принёс? Так вылей её в умывальник и убирайся! Да, пришли ко мне мою горничную. Мне нужно переодеться! – нетерпеливо прикрикнула на него маркиза. Она великолепно ездила верхом, и заранее предвкушала, какое выгодное впечатление нынче произведёт на графа де Ла Фер своим умением и изяществом. Радовало её и то, что детей на эту прогулку брать не предполагалось. Блезуа торопливо шагнул к бронзовому умывальнику, по дороге старательно и весьма натурально зацепился башмаком за ковёр, покачнулся и… содержимое кувшина вылилось точно на амазонку, тут же изменившую оттенок – намокшая ткань потемнела на глазах. Маркиза на несколько секунд онемела, но затем: - Ах, мерзавец! – раздался её визгливый крик.- Ты испортил мой костюм! Негодяй! Мне больше нечего надеть для поездки! Ну, погоди же! Тебя следует высечь! И почему только твой господин взял в лакеи такого неуклюжего и тупого неумеху! - Простите, маркиза, но этот мальчик никогда не производил впечатления тупого и неуклюжего неумехи. Как, впрочем, и другие мои слуги. – Госпожа де Невиль обернулась. Атос, в белой рубашке с расстёгнутым воротом и с полотенцем через плечо стоял на пороге. Поклонившись, он продолжал: Простите мне мой вид, маркиза, но я поспешил явиться на шум, полагая, что здесь стряслось что-то серьёзное. - Ах, если он разлил воду не от своей нерасторопности, значит, он сделал это нарочно. И он заслуживает наказания. Ведь он залил мой костюм!– горячась, продолжала маркиза. -Помилуйте, сударыня, Блезуа просто выполнял свои обязанности. Очевидно, он поторопился и запнулся. Это ошибка, но отнюдь не вина, за которую следует наказывать. Прошу вас, простите его. Я понимаю вашу досаду из-за сорвавшейся прогулки, но мы можем её отложить. Прогуляемся в парке, посидим на террасе. В таком случае к нам смогут присоединиться дети… - Атос говорил мягко и терпеливо, однако маркиза успела заметить недоумение и тень неприязни, появившуюся в его взгляде. Она опомнилась и постаралась за согласной улыбкой скрыть разочарование. Ведь совсем не крикливой и раздражительной хотелось ей выглядеть в глазах этого мужчины, на которого у неё были столь далеко идущие планы.
Scally: Какая тактика!
Arabella Blood: Кассандра Потрясающе! Стратегия разработана и уже приносит плоды!!!
Эшли: Классно! Просто супер!!! ...Марион бы в служанки к Арамису, хоть на время - великие дела они бы провернули :)))
Капито: Эшли пишет: ...Марион бы в служанки к Арамису, хоть на время - великие дела они бы провернули :))) Страшно представить!:))))))))))) Хотя..... не знаю насчет великих дел, но если наши авторы разовьют Вашу идею, истерика у компа мне обеспечена:)))
Юлёк (из клуба): Капито А ведь мы подумаем. :)))
Евгения: Маркизе положительно не везло: мало того, что по оплошности Блезуа сорвалась верховая прогулка, но из-за пронизывающего ветра не удалось даже посидеть на террасе в узком (семейном, как про себя говорила маркиза) кругу. Пришлось довольствоваться библиотекой с разожженным камином, куда граф проводил свою гостью, не отступавшую от него ни на шаг. - Ах, граф, у вас так мило! – ворковала Бланш де Невиль, по-хозяйски расположившись в мягком кресле. – Только человек с таким умом и вкусом, как у вас, мог так прекрасно всё устроить! Маркиза ненароком приподняла платье чуть выше, чем обычно, и показала ножку (надо признать, маленькую и стройную). - Представляю, как чудесно здесь весной, когда пробуждается природа, расцветают цветы! – продолжала маркиза. – Вы любите цветы, граф? Я тоже без ума от них! Наверно, надо посадить розы прямо перед замком, не правда ли? В спальне будет такой аромат! У нас… Поймав крайне удивленный взгляд Атоса, маркиза тут же поправилась: - То есть, у вас… Но закончить свою мысль ей не дали. Дверь библиотеки без стука открылась, и, не спрашивая разрешения, вошла маленькая Аннет. Девочка едва взглянула на графа, подошла к матери и положила голову к ней на колени. - Мне ску-у-учно! – протянула она. - Но, милая… Вы же играли с виконтом в догонялки? Почему бы вам не поиграть еще? - Не-ет… Мне уже надоело. Я не хочу. - Чего же ты хочешь, милая? – ласково спросила маркиза. - Я хочу играть в куклы! Почему мы не взяли с собой Катрин? – Девочка начала хныкать. - Золотце мое, у тебя есть Зизи. Она лежит в чемодане. Хочешь, я прикажу ее достать? - Не-ет! – Аннет, кажется, придумала, чем ей себя развлечь: капризами. – Нет, я хочу Катрин! Она блондинка, а у Зизи темные волосы! Зачем ты купила мне брюнетку? Я хочу блондинку! - Хорошо, хорошо, милая! – успокаивала ее мать. – Мы найдем тебе другую куклу. - Да-а! – Аннет от хныканья перешла к рёву. – Купи мне другую! - Куплю, куплю, моя дорогая! Обязательно! Только успокойся, вытри глазки! Вот так, вот так! – суетилась маркиза вокруг девочки. Атос чувствовал себя неловко. Чего нельзя было сказать о маркизе: по-видимому, зрелища подобного рода были ей не в диковинку. Когда фонтан слез слегка просох, маркиза обратилась к графу: - Ах, граф, вы же понимаете: кроме меня, у бедных сироток никого нет! Я стараюсь баловать их, как могу, бедняжек! Ведь они уже забыли, что такое любовь отца, мне приходится всё давать им самой! Если бы у них был папа… В дверь постучали. - Войдите! – чуть более поспешно, чем следовало, крикнул Атос, обрадованный, что кто-то догадался избавить его от тягостной сцены. На пороге возник Рауль.
Евгения: - Прошу простить меня, граф, и вы, маркиза, - с безукоризненно вежливым поклоном произнес мальчик, - но я беспокоился, куда пропала Аннет, и всюду искал ее. Я рад, что всё в порядке. Просто у нас недалеко лес, а в нем водятся волки, и я боялся… - Волки! – взвизгнула Аннет и зарылась лицом в юбки матери. Все старания маркизы успокоить дочь пошли прахом. Бланш грозно взглянула на Рауля и принялась снова гладить дочку по голове и что-то тихо приговаривать. В конце концов они сошлись на том, что девочка пойдет играть в куклы, а вечером покатается на живом пони Рауля. Рауля при этом никто о согласии не спрашивал. Однако возникло новое препятствие – Аннет не хотела играть одна. Маркиза посмотрела по сторонам и подозвала Рауля: - Послушай, Рауль! Поиграй с Аннет в куклы! Ты же видишь, ей скучно! - Мадам, это занятие не для мальчиков! – воспротивился Атос. - И что же, моя дочь должна страдать от скуки в этой глуши? – взвилась Бланш. – Я же не виновата, что здесь нет ни одной девочки! У Рауля чуть не слетело с языка: «Никто вас не звал в нашу глушь и никто вас здесь не держит!» Однако он вовремя вспомнил совет Марион: «Чем безобразнее будут вести себя дети маркизы (а они будут, попомни моё слово), тем вежливее и воспитаннее должен вести себя ты. По сравнению с тобой они будут казаться просто чудовищами». Поэтому мальчик усилием воли преодолел свой порыв и спокойно сказал: - Не беспокойтесь, господин граф! Мадемуазель Зизи будет принцессой, а мои солдатики будут ее гвардией. Ты согласна, Аннет? Аннет захлопала в ладоши. Все вздохнули с облегчением, узнав о придуманном Раулем компромиссе. Все, кроме Оноре-Батиста, который только что пробрался в библиотеку и у которого были свои планы на Рауля. - Пусть она играет одна! – презрительно воскликнул он. – А не захочет - невелика беда! - Граф всегда учил меня относиться к дамам вежливо и предупредительно, - с трогательной серьезностью произнес Рауль. – Пойдемте, сударыня, я поиграю с вами. - Ну вот еще! – крикнул взбешенный Оноре-Батист. – Что с ними церемониться, с девчонками! Что от них толку? Слабачки! В подтверждение своих слов он со всей силы толкнул сестру. Конечно, Аннет упала. И конечно, подняла такой крик, что всполошились куры в дальнем курятнике. Бланш де Невиль с воплем кинулась к дочке, но ее опередил Рауль. Мальчик галантно помог Аннет подняться, оправил на ней платье и передал в объятия подоспевшей матери. Хладнокровный Атос чувствовал, что в этом бедламе начинает терять голову. Опыта общения с истеричными особами женского пола любого возраста у него не было, и он не имел ни малейшего желания такой опыт приобретать. В этот момент Марион, следившая за ходом этой милой беседы через замочную скважину, как полководец наблюдает поле битвы в подзорную трубу, сочла нужным вмешаться. Она открыла дверь и провозгласила: - Прошу к столу! Рауль предложил руку мадемуазель Аннет и повел ее в столовую. Но в дверях он обернулся и поймал взгляд Атоса. Этот взгляд, пренебрежительно скользнув по самой маркизе и ее детям, остановился на Рауле с тем выражением, которое заставляет детей, когда они его замечают, гордиться собой.
Ира: Только приехала из отпуска и тут же кинулась читать. Спасибо за продолжение, Рауль всё больше поражает! Но забавно, кажется от изначальной задачи фанфика авторы решили отойти?)) Тут проказничают все кому не лень, но не Рауль))
Евгения: Ира Рауль тоже внесет свою лепту. :)) В тот же день, поздно вечером, в детскую пробрался Блезуа, и они с Раулем долго секретничали в дальнем уголке комнаты. Марион была более-менее в курсе происходящего, поэтому она смотрела сквозь пальцы на это вопиющее нарушение режима. Она даже не стала ругаться, когда Блезуа сбегал во двор и принёс на башмаках комья грязи, а в корзине – нечто возившееся и приглушенно кудахтавшее. Вдоволь похихикав в своём уголке, маленькие заговорщики взглядом спросили разрешения у Марион, получили в ответ её одобрительный кивок и на цыпочках прошли по коридору, направляясь к лестнице на чердак. *** Бланш де Невиль лежала в своей постели и думала о верховой прогулке, перенесенной на завтра. Возможно, это было и к лучшему: нынешним днем погода не очень-то радовала, а вот завтра, по всем приметам, ожидался тихий солнечный денёк. Маркиза возлагала на эту прогулку большие надежды. Она знала, что зеленый цвет амазонки был ей изумительно к лицу, а золото вышивки соперничало блеском с золотом ее волос. Бланш заранее обдумывала комплименты, которыми она осыплет графа в надежде завоевать его сердце, и тешила себя мыслью, что граф ответит ей тем же. А может... А может быть, уединенность места, кружащая голову лесть и тонкое поощрение с ее стороны настроят графа на романтический лад и позволят ей добиться чего-то большего... С этими приятными мыслями Бланш закрыла глаза и приготовилась наслаждаться не менее приятными снами. Вдруг прямо над ее головой раздались шаги. Маркиза де Невиль удивленно распахнула глаза: она прекрасно знала, что над ее комнатой может находиться только чердак. Но кто станет бродить по чердаку в такой час? Шаги снова повторились. На этот раз их сопровождало позвякивание металла, подозрительно похожее на звон цепей. Маркиза села в кровати и обхватила колени руками. Сами собой на ум пришли слова Аннет, сказанные после ужина. С расширенными от страха глазами дочь поведала ей рассказ Рауля о привидении, которое ходит по замку каждую осень. Тогда маркиза только посмеялась про себя над детскими страшилками и укрепилась во мнении первым делом после замужества постараться избавиться от Рауля. Теперь ей было не до смеха. Звуки с потолка были более чем реальными. Внезапно шаги прекратились, послышался шум упавшего на пол тела и раздался стон – долгий, высокий, леденящий душу стон, исходивший, казалось, из самой каминной трубы. У маркизы волосы встали дыбом. Все страхи, которые в детстве вбила ей в голову глупая кормилица и которые она считала глубоко погребенными, вдруг ожили в ней. Дрожащей рукой она хотела нащупать в полной темноте колокольчик, чтобы позвать прислугу, но, услышав в каминной трубе шорох, осознав, что этот шорох раздается всё ближе и ближе и уже сопровождается жутким потусторонним криком (в котором любой человек в здравом уме и твердой памяти без труда узнал бы кудахтанье перепуганной курицы), маркиза издала вопль, проникновенности которого позавидовало бы любое привидение, и, не помня себя, кинулась искать защиты у графа. Ничего не подозревавший Атос мирно почивал, когда в его спальню ворвалась Бланш в, прямо скажем, неодетом виде. От шума граф мгновенно проснулся и приподнялся на локте, откинув со лба волосы, а маркиза судорожно вцепилась в его рубашку. - Там привидение! – кричала она. – В мою комнату лезет привидение! - Что вы, сударыня! Наверно, вам показалось, - попытался успокоить гостью Атос. – Скорее всего, вам приснился плохой сон... - Да нет же, нет! Оно было! Оно ходило там, наверху, и хотело проникнуть ко мне по трубе! - Давайте я провожу вас в вашу комнату. Только сначала накиньте вот это, - и Атос протянул маркизе свой черный бархатный халат. Достав из шкафа другой, он надел его сам и предложил женщине руку. В своей спальне Бланш с опаской опустилась на кровать и заставила Атоса сесть в кресло. - Прошу вас, граф! Подождите немного, и вы убедитесь сами! Прошло пять, десять, пятнадцать минут. Всё было абсолютно тихо. За это время маркиза немного успокоилась и даже решила, что нет худа без добра: граф ночью находится в ее комнате! Успех следовало закрепить и развить. Поэтому, когда Атос поднялся, намереваясь уйти к себе, и пожелал гостье приятных снов, Бланш произнесла слабым голосом: - Ах, останьтесь, граф, прошу вас, останьтесь! Я так боюсь! Только с вами мне ничего не страшно! - Сударыня, - с ледяной вежливостью произнес Атос, - остаться в вашей комнате ночью значило бы скомпрометировать вас. Видит Бог, у меня и в мыслях нет такого желания. Если вам необходима компания, я пришлю вашу горничную. Спокойной ночи! И, не обернувшись, Атос вышел из спальни маркизы. *** Скажем в скобках, что на следующий день, когда граф и маркиза уехали-таки на прогулку, Блезуа без помех снова забрался на чердак и привел в порядок реквизит: старую кольчугу, что издавала такой чудный звон, мешок с тряпьём, падение которого вполне сошло за падение тела, и деревянные сабо, замечательно громко топавшие. Рауль же сходил в курятник, нашел черную курицу, которой выпала честь сыграть важную роль в ночном спектакле, и накормил ее отборным зерном за все волнения и неудобства, связанные со спуском по каминной трубе.
Сесилия: Великолепно. Малыш Рауль проявляет несвойственную ему во взрослом возрасте энергию, изобретательность и вообще прелесть, что за ребенок. куда что потом девалось. Евгения спасибо за доставленное удовольствие
Amiga: Евгения, вы же нам расскажите о прогулке??? :)))
ЛенинЪ: Красота! Огромное спасибо. Только маркизу уже становится жалко... :)
Amiga: Только маркизу уже становится жалко... :) Эту стервь??? Да мало ей!!! "При ее тонком поощрении", ага... РРРРРАЗМЕЧТАЛАСЬ!!!!!!!
Scally: Amiga пишет: "При ее тонком поощрении", ага... РРРРРАЗМЕЧТАЛАСЬ!!!!!!! Да что б такая для Атоса?!!! Продолжайте в том же духе! ;-)
Евгения: Утром маркиза увидела, что Провидение сжалилось и решило вознаградить ее за кошмары минувшей ночи. Погода как нельзя больше благоприятствовала желанной прогулке. Воздух был хрустально-прозрачен, октябрьское солнце старательно светило изо всех сил; правда, кроме света, толку от этих стараний было мало, но зато уж яркий свет, после давно надоевших осенних туч, бодрил и веселил. Даже то, что за завтраком Бланш не удержалась на стуле и пролила на домашнее платье полбокала вина (что неудивительно, если учесть, что три из четырех ножек ее стула за ночь стали на дюйм длиннее вследствие подставленных под них пробок; виновник этой проделки так и не нашелся), не смогло окончательно испортить радужного настроения маркизы де Невиль. Остатки ее недовольства улетучились, когда вошел Гримо и объявил, что конюх Арно уже оседлал двух лошадей для прогулки господина графа и госпожи маркизы. Спустя полчаса Атос и его гостья выехали со двора замка Бражелон – Атос на гнедом Цезаре, Бланш на маленькой белой Лизетте – и направились в рощу, затем по окрестным полям и лугам. Всю дорогу маркиза мило щебетала, задавала графу вопросы, выражала свое восхищение открывающимися сельскими пейзажами и намекала на свое желание провести остаток жизни в этой прелестной местности. Однако Атос оставался глух к ее намекам. Маркиза подумала, что нужно переходить к тяжелой артиллерии, и для начала повернулась в седле, стараясь принять наиболее выгодную изящную позу. Внезапно она почувствовала, что седло съезжает набок. Бланш вцепилась в гриву лошади, но это не помогло. Не то, чтобы конюх специально перерезал ей ремни... Нет, на это он не решился бы – улики слишком очевидны. Но проявить некоторую халатность и допустить, чтобы седло маркизы прикрепили самыми ветхими подпругами, которые только нашлись в углу конюшни, да еще и затянуть их недостаточно крепко, больше жалея лошадь, чем всадницу, - почему бы нет? Надежды старого Арно полностью оправдались: маркиза ойкнула, взмахнула руками и свалилась с лошади. Атос резко осадил коня и провел дрогнувшей рукой по лбу. Эту картину он видел однажды наяву и тысячу раз в снах и грезах: блондинка, без чувств падающая с лошади... Однако наваждение сразу же исчезло: при всей своей миловидности, Бланш была далеко не так красива, как Анна, да и, честно говоря, до прошлого маркизы Атосу не было ровно никакого дела: будь она хоть трижды клейменная (хотя это вряд ли), она, слава Богу, ему не жена. Промедлив всего секунду, граф соскочил с лошади и поспешил на помощь маркизе. Но та уже и сама приходила в себя – приподнялась и села на пригорок, устланный сухой травой. - Ах, граф, ваша лошадь чуть меня не убила, - промолвила Бланш де Невиль и покачнулась, собираясь упасть в обморок. Но передумала. – Посмотрите, я, кажется, сломала руку! – И маркиза поморщилась от боли и указала на правую руку, висевшую как плеть. - О, сударыня... - смущенно промолвил Атос. – Мне, право, очень жаль, что с вами приключилось такое несчастье! Сейчас я привезу из замка карету… - Ах, нет! – перебила его маркиза. – Не оставляйте меня здесь одну, граф! - Но, мадам, вы же не сможете ехать верхом со сломанной рукой... - Знаете что, сударь… Посадите меня на свою лошадь, перед собой. Даю вам слово, что у меня хватит сил добраться до замка. – И маркиза изобразила на лице решительность, смешанную со страданием. Видя, что Бланш снова без сил откинулась назад и не проявляет никакого желания дойти до лошади самостоятельно, Атос, поколебавшись, поднял ее на руки и понёс. Тут маркиза решила, что наступило самое подходящее время, чтобы упасть в обморок. Она тихонько застонала и безвольно повисла на руках Атоса. Однако, чтобы не терять из виду объект своих мечтаний, Бланш едва приоткрыла глаза и сквозь густые ресницы увидела в волнующей близости от себя лицо графа. «Как же он всё-таки красив!» - подумала она и вдруг обвила руками шею Атоса, прижавшись губами к его губам. Графу хватило самообладания, чтобы не уронить свою гостью, а аккуратно поставить ее на дорожку. - Мадам, - нахмурив брови, но почти спокойно произнес он, - убежден, что вам никогда не следует повторять того, что вы только что сделали. Сделав шаг по направлению к лошади, граф обернулся и холодно заметил: - Кстати, я рад, сударыня, что ваша рука пребывает в добром здравии. От просьбы к маркизе немедленно покинуть Бражелон Атоса удержало лишь то, что отъезд и так был запланирован на следующий день. В том, что ноги маркизы после этого не будет в его доме, сам Атос не сомневался. Оставался пустяк – по возможности не нарушая правил гостеприимства, убедить в этом маркизу. Об этом и размышлял граф во время обратного пути, проделанного в полном молчании.
д'Аратос: Так ей! Только не очень мучайте Атоса!
Arabella Blood: А когда же продолжение?
LS: Arabella, неужели Вы думаете, что он и эту ?
Arabella Blood: LS ,а почему бы и нет? От Юлек (из клуба) - она просила передать - "не злите, я ее точно тогда пребью"
Евгения: Граф де Ла Фер был бы, наверно, менее озабочен, если бы знал, что в это время в замке Бражелон три человека – мужчина, женщина и ребенок - напряженно решают ту же самую задачу. Каждый из трех предлагал свой путь. Каждый путь с определенной вероятностью мог привести к успеху. Но, чтобы превратить вероятность в твердую уверенность, триумвират после долгого и жаркого обсуждения постановил использовать все три предложения – одновременно или по очереди, как получится. Пожалуй, все планы несколько хромали с точки зрения честности... Но - на войне как на войне. *** Атос и Бланш въехали во двор замка. Соскочив с коня, граф вежливо подал руку маркизе, чтобы помочь ей спуститься, но сразу же после этого ушел к себе, сославшись на неотложные дела. Маркиза отправилась переодеться к обеду, крикнув попавшемуся на пути Блезуа, чтобы он прислал наверх ее горничную. Бланш была настолько раздосадована случаем на прогулке, что не могла заметить ни легкой бледности служанки, когда та появилась в комнате, ни ее нервно подрагивающих рук. Однако когда в руке Мари дрогнула шпилька и довольно чувствительно уколола маркизу, она обрушилась на бедную горничную с упреками, порожденными ищущим выхода раздражением. - Ах, сударыня, - пролепетала в ответ Мари, - простите меня, но я так взволнована. Знаете ли, что мне рассказала кухарка графа де Ла Фер в ваше отсутствие? - Какое мне дело до сплетен слуг?! – надменно обернулась маркиза. – Делайте свое дело, сударыня, и помалкивайте. - Госпожа Бланш, прошу вас, выслушайте меня! – умоляюще сложила руки Мари. – Вам стоит это узнать. - Ну, говори же! Что молчишь, бестолковая гусыня? – прикрикнула маркиза. Она чувствовала настоятельную потребность сорвать на ком-нибудь зло. - Госпожа Бланш, кухарка рассказывала о женах графа де Ла Фер. Маркиза сразу заинтересовалась. Это были как раз те сведения, которые так и не смогли достать ее слуги. - И что же?.. - И... Их было пять, госпожа Бланш! ПЯТЬ! И все они умирали вскоре после свадьбы! - Ты хочешь сказать, что граф их... – шепотом произнесла маркиза, закончив фразу выразительным жестом. - О, госпожа, Боже меня сохрани обвинять господина графа! Нет-нет, он честный человек, так все говорят. Но только… Странно это. И страшно. Ах, госпожа Бланш, ведь вы говорили мне, что хотите поправить ваше состояние выгодным замужеством? Умоляю вас, поищите жениха в другом месте! Если бы маркиза де Невиль не была так потрясена, она не преминула бы сделать горничной резкое замечание и отучить ее соваться не в свое дело. Но сейчас она промолчала, глубоко задумавшись. Мысли были не из самых приятных, но Бланш решила, что пока она лично в этом не убедится, она не будет верить дворовым сплетням, переданным через десятые руки. Закончив туалет, маркиза посидела еще немного, глядя в окно. Она обозревала тенистые аллеи, за которыми располагались виноградники, полностью отдавшие свой урожай, и угадывались пастбища, невзрачные в это время годя, но, наверное, зеленые и тучные летом. Всё это было так соблазнительно... Так соблазнительно, что маркиза внутренне отмахнулась от предостережения горничной. - Что за вздор! – тряхнула она локонами и вышла из комнаты, чтобы спуститься в столовую.
Евгения: Обед прошел в довольно тягостной обстановке. Атос кратко отвечал на прямо поставленные вопросы, но сам избегал обращаться к маркизе. Рауль вяло ковырялся вилкой в тарелке и вообще выглядел невесёлым. Оноре-Батист начал было кидать в Аннет шарики из хлеба, но получил строгий выговор от матери и до конца обеда просидел насупившись. После трапезы Атос снова оставил Бланш одну, причем сделал это настолько быстро, что она не успела даже возмутиться невнимательностью хозяина. Маркиза, предоставленная сама себе, не зная, куда податься, прошла в гостиную, села у нерастопленного камина и стала перелистывать оставленную кем-то книгу. Минут через пять на пороге возник Гримо с охапкой дров. - Топить. – Он указал на камин. – Будет дым. Погуляйте, погода хороша. Маркиза послушно вышла. Она в самом деле направилась во двор, найдя совет Гримо подходящим. Путь до входной двери пролегал мимо комнаты слуг, из которой доносились громкие голоса. Невольно Бланш услышала такое, что остановилась на полушаге. Кто-то (судя по голосу - разговорчивый папаша Пике) втолковывал кому-то (видимо, Блезуа), что их ожидает в ближайшем будущем. - Нет, ты вот посмотри, что мне рассказал на управляющий... - Господин Гримо? – спросил юный голосок с двойным уважением - к собеседнику и к предмету разговора. - А то кто же? Разве у нас есть еще управляющие? – проворчал пожилой голос. – Так слушай. Он рассказал, или, вернее дал мне понять, потому что такого подробного рассказа, как я тебе преподношу, от него не дождешься, что нас ждут трудные времена. Маркиз Лавальер, ну, тот, что из соседнего поместья, заявил, что больше он ждать не намерен. Господин граф в прошлом году, когда был страшный неурожай, заложил ему немалую часть поместья – не замок, конечно, а некоторые угодья. И вот будущей весной Лавальеру отойдут, если господин граф ему не заплатит, а где ему взять столько денег?.. Так вот, будущей весной, говорю я, Лавальеру достанутся большой виноградник и малый – тот, что на южном склоне холма, два пастбища – огороженное и то, которое за рощицей, и почти все огороды. Так что не лазить тебе больше за морковкой и горохом, Блезуа: того и гляди, маркиз за пару морковок собаку натравит. Бланш стояла напротив двери как вкопанная, приложив ладони ко лбу. Как! Эти пастбища, эти виноградники, эти огороды станут собственностью маркиза де Лавальера?! А что же останется ей, Бланш де Невиль, если она станет Бланш де Ла Фер? Ради чего тогда она хлопочет? К тому же, если вспомнить слова горничной Мари... Сумбурные мысли маркизы прервала Марион, спускающаяся по лестнице. Бланш рванулась к ней. - Постойте, Марион! Остановитесь! Я хочу с вами поговорить. – Маркиза приблизилась к кормилице почти вплотную и понизила голос. – О женах господина де Ла Фер. - Так вам уже разболтали, - недовольно поморщилась Марион. - Значит, это правда? – ужаснулась маркиза. – Граф был женат пять раз, и все его жены погибли ужасной смертью? - Еще чего! Уж вы, пожалуйста, не записывайте господина графа в Синие Бороды! – негодующе воскликнула Марион. – И вовсе не пять, а всего три. И не погибли, а тихо и спокойно поумирали: первая от чахотки, вторая от холеры, третья в родах скончалась, вместе с малюткой. Дело-то житейское. Видно, господину графу на роду написано не быть женатым: говорят, так звездочет ему предсказал! – слегка наклонившись к маркизе, с таинственным видом поведала Марион. – Дескать, сколько бы раз вы не женились, ваши жены недолго будут вкушать радости супружества. Так-то вот. Не думаю, - добавила кормилица, - что теперь господин граф женится на ком-нибудь: это значило бы просто подписать девице смертный приговор. От судьбы не уйдешь! – Марион важно покачала головой и удалилась, оставив Бланш в полном смятении. Ей уже совсем не хотелось замуж за графа де Ла Фер.
ЛенинЪ: Потряс...!!! Бедный граф "Синяя Борода"
LS: Класс!!! Мне очень понравилось вот это: он честный человек, так все говорят и вот это: Не думаю, что теперь господин граф женится на ком-нибудь: это значило бы просто подписать девице смертный приговор.
Scally: Евгения Здорово! *Для полноты картины слуги сидят на кухне и заунывно поют "Есть в графском парке черный пру-у-д..." :-)))*
M-lle Dantes: Гениально! Надо бы ещё её постращать. По принципу: "Мы слышали, что ты украл четыре воза медовых пряников!"
Евгения: Окончание страданий бедной маркизы и долготерпеливых читателей. :) Близился вечер. Граф де Ла Фер вернулся домой после встречи с фермерами – он придумывал себе дела, лишь бы не оставаться тет-а-тет с назойливой маркизой. В холле замка его ожидала весьма неожиданная картина. Маркиза де Невиль и двое ее детей, одетые по-дорожному, торопливо завершали приготовления к отъезду. Бланш металась туда и сюда, собственноручно сваливая чемоданы и баулы в кучу поближе к выходу. - Вы уже уезжаете, маркиза? – изумленно спросил Атос. – Теперь же, на ночь глядя? - Господин де Ла Фер, – Бланш на минуту прекратила суету. – А как же иначе?! Вы что, еще не знаете, что у вашего воспитанника оспа? - Оспа?.. – в растерянности переспросил Атос. - Ну конечно! Он спустился после обеда, весь раскрасневшийся. Он искал свою кормилицу, и я слышала, как он говорил ей, что ему очень плохо, жаловался на озноб, слабость и головную боль. - Что вы такое говорите?! – у Атоса сжалось сердце. – В наших местах нет оспы! - В деревне уже есть! – Бланш нервно путалась пальцами в завязках шляпки Аннет. – Рауль сказал, что его друзья-мальчишки заболели три дня назад. А он с ними играл последний месяц почти каждый день, я сама это слышала! – Наконец, Бланш удалось справиться с лентами Аннет, и она в спешке принялась за свои. – Прощайте, граф, я не могу здесь больше оставаться ни минуты, как вы понимаете. Ваш дом полон несчастьями, и я не хочу, чтобы они стали частью моей жизни. Не обращая больше внимания на Бланш, с криком «Гримо, врача!» Атос не взбежал, а взлетел на второй этаж. Он слишком хорошо знал коварство этой болезни. Графа гнал наверх ужас – тот ужас, то отчаяние и безысходность, которые он испытал в десять лет, когда от оспы умер младший брат, любимый Габриэль. Улыбчивого ангела, любимца всей семьи, не стало за какую-то неделю, а самого Атоса даже не пустили с ним увидеться напоследок... Как страшно прозвучали в тишине детской скорбные слова матери: «Габриэля больше нет»! И сейчас, если эти слова прозвучат еще раз... «Рауля больше нет» - и всё. И самого Атоса не будет тоже. Только сейчас граф в полной мере осознал, что значит для него сын. Рауль – это его счастье, его смысл, его жизнь. Не будет Рауля – не будет и его, в этом он был твердо уверен. У него не хватит сил пережить эту потерю. Открывая дверь в комнату Рауля, неустрашимый Атос не смог сдержать дрожи в руках. Тихонько переступив порог, он увидел мальчика, лежащего в постели с закрытыми глазами. Лицо Рауля раскраснелось – видимо, у него был сильный жар. Граф оглянулся и заметил Марион, стоявшую на коленях перед распятием и жарко молившую о здоровье своего воспитанника. Атос не решился прервать молитву кормилицы и безмолвно сел у постели мальчика. О чем передумал граф за эти минуты, какими словами он молил не отнимать у него Рауля – это ведомо лишь Богу. Вдруг в дверь просунулась голова Гримо. - Маркиза изволила отбыть! – сообщила голова. Граф негодующе вскочил, собираясь в резкой форме указать верному слуге на неуместность беспокойства по такому пустячному поводу. Но осекся. Слова Гримо произвели на больного мальчика прямо-таки волшебное действие. Глаза Рауля открылись и оказались не страдающими глазами тяжелобольного, а озорными глазами вполне здорового мальчишки. Рауль сел, опершись руками о подушку, и весело улыбнулся. - Рауль... Так вы... здоровы?! – только и смог выговорить Атос. Его захлестнула волна облегчения, настолько мощная, что под ней скрылись все остальные чувства. Он не потеряет Рауля – и больше ничего не имеет значения! Атос отвернулся, желая скрыть от всех, как глаза его увлажнились слезами счастья. Мальчик истолковал его движение по-своему и вскочил на кровати. - Господин граф, простите меня! Пожалуйста, простите меня! Но маркиза была такой нехорошей... Иначе она бы не уехала! - Пожалуй, в чём-то вы правы, Рауль, и я рад, что вы начинаете разбираться в людях, - задумчиво покачав головой и слабо улыбнувшись, сказал Атос. Но тут же добавил: - Однако вы должны обещать мне, что больше не будете прибегать к обману. Это недостойно дворянина. - Обещаю! – ликующе крикнул Рауль и бросился в объятия Атоса. Отец крепко прижал его к своему сердцу и с любовью поцеловал в лоб.
Nataly: Вы позволите сразу же продолжить?...
Nataly: Заговорщики были в полном восторге - коварная Бланш больше не угрожала их господину. Такую полную победу надо было непременно отметить и поздним вечером триумвират собрался на кухне, около теплого бока пузатой печки. Рауль получил огромный кусок обожаемого вишневого пирога, а Марион и Гримо насладились яблочным сидром. Разнеженная Марион отпросилась у графа на неделю съездить в соседнюю провинцию, навестить замужнюю сестру. И отбыла, не подозревая к чему приведет ее отсутствие. Одержанная победа казалось полностью изменила Рауля, который вел себя так, как будто боялся прогневить Господа, ниспославшего ему спасение от мачехи. Он не носился по двору, не играл в Вильгельма Завоевателя или Красавчика Дюнуа, не исследовал чердак и не изводил окружающих бесконечными вопросами. Одетый в чистенький костюмчик он чинно восседал в комнате, которую граф отвел под занятия, старательно решая примеры, или гулял по аллеям парка - но только медленно и с достоинством. К концу недели граф забеспокоился. Вернувшаяся очень кстати Марион, только улыбнулась. -- Ах, сударь, -- снисходительно произнесла она. - Сразу видно, что вы не часто имели дело с маленькими детьми. Через пару деньков он станет прежним. А по правде говоря, он ведь и на самом деле ангелочек - добрый, ласковый и послушный. Граф неопределенно хмыкнул - новый Рауль ему совершенно не нравился. Более того, Атос с удивлением понял, что шалостей и проказ Рауля ему не хватает. Скучно и непривычно было то, что за неделю ни Рауль ни Марион с Гримо ни разу не повинились, вся посуда оказалась целой, постройки - неразрушенными, а клумбы - не примятыми. И даже не пришлось заказывать в Блуа чулки и рубашки для виконта. Именно клумбы и одежда более всего беспокоили графа. У Рауля очень редко получалось затормозить перед клумбой, а сейчас все цветы гордо стояли во весь рост. Если ребенок бегает, -- особенно так, как Рауль -- то он падает или цепляется за ветки, и неизбежно рвет одежду. Граф лично осмотрел все вещи сына - ни одной дырки. Атос ничего не понимал. -- Марион, вы не находите, что виконт начал меньше двигаться? -- Меньше двигаться? Господь с Вами, господин граф! Он часами висит на тех брусьях, что вы велели набить на стенку в фехтовальном зале! -- Да, но раньше он еще и по улице носился. А теперь… посмотрите сами. Марион глянула в окно. Рауль внимательно что-то разглядывал в песке, покрывавшем аллею. -- Ракушку нашел - улыбнулась Марион. - Ангелочек наш.
Nataly: Марион не подозревала, что ангелочек вынашивает план, пред которым должно померкнуть солнце. Вообще-то у Рауля всегда было наготове несколько планов - так, что бы не скучать. Про запас. Но эта идея была поистине великолепна. Она родилась неделю назад - тогда, когда граф рассказывал, что в давние-давние времена на том месте где теперь замок графа жили-были Древние Римляне. Господин опекун рассказал, какой это был великий, храбрый и доблестный народ. Они завоевали почти целый мир и принесли завоеванным народам просвещение и культуру. Еще господин граф сказал, что иногда в земле находят вещи Древних Римлян статуи, мечи и деньги. Рауль не совсем понял, зачем Римляне зарывали свои вещи в землю, но, подумав хорошенько, догадался. Они их там прятали. А находить спрятанные вещи он очень любил - Марион еще ни разу не удалось спрятать от него подарки перед Рождеством и днем ангела. Обдумав все детали, Рауль пришел к выводу, что клад должен быть обязательно спрятан где-то во дворе замка. Если бы Рауль был Древним Римлянином, он бы зарыл свой клад именно здесь - рядом с таким красивым домом и в таком хорошем дворе. Теперь оставалось только придумать где именно Римляне зарыли свой клад. Он медленно пошел по двору, придирчиво осматривая местность и вспоминая, все, что он прочитал о кладах за эту неделю. -- Он никогда не был таким задумчивым,-- продолжал Атос. - И таким малоразговорчивым тоже. Да что я тебе рассказываю, Марион--ты же сама знаешь. А недавно целый день просидел в библиотеке. Один. Марион поперхнулась. Дело представало в новом свете. Добродушный и покладистый Рауль ненавидел две вещи на свете - кисель и одиночество. Просидеть целый день одному за книгой было обычным делом для графа, но не для его… хорошо, пусть будет воспитанника. Как любая крестьянка, Марион была чертовски проницательна в делах семейных, и чем дальше, тем меньше верила в официальную версию. Хотя, признает граф малыша своим сыном или нет, лучшего родителя для ребенка не сыскать, это она и господу Богу скажет. Марион насмотрелась на сеньоров, у которых дети росли как трава в поле. И она прокляла себя за то что уехала навестить сестру и племянников . -- Он даже в трехмесячном возрасте не любил быть один, -- продолжал не на шутку обеспокоенный граф. Марион навострила уши - как раз об этом периоде она ничего не знала - господин пригласил ее, когда малышу уже было полгода. А узнать так хотелось... Но граф не дал пищи ее воображению. -- Я надеюсь на вас, Марион. И очень хочу, что бы все мои страхи оказались напрасными. Поняв по улыбке графа, что аудиенция окончена, Марион грузно поднялась с кресла и отправилась искать Рауля.
Nataly: Он с задумчивым видом озирал задний двор замка. -- Рауль, рыбка моя, -- ласково произнесла Марион Что ты здесь делаешь? Разве тебе не хочется побегать?.. -- Побегать?.. рассеянно произнес Рауль. Нет, Марион, совсем не хочется. -- А попрыгать через веревочку? - не сдавалась Марион. Вместо ответа Рауль пожал плечами, это был его новый жест, которым он очень гордился - выходило совсем как у господина графа. Он продолжать осматривать окрестности с видом, который встревожил Марион. -- Ну-ка, Рауль, посмотри мне в глаза и скажи, чем ты тут занимаешься. Рауль недоуменно посмотрел на нее. -- Я смотрю по сторонам. Здесь интересно. Ничего не увидела интересного Марион в укромном закутке двора, огороженном с одной стороны высокой изгородью забора, а с другой стеной башни. Она уже собралась образно выражаясь, прижать Рауля к стенке и допросить по всем правилам, но тут раздался звон часов. Взглянув на часы Марион с ужасом увидела, что уже время ужина. Граф очень не любил когда Рауль опаздывал к столу. За ужином Рауля осенила еще одна идея - он понял, какой клад его ожидает. Древние Римляне наверняка прятали самое дорогое, что у них было. А что у благородного человека самое дорогое? Шпага! Рауль взволновался. Совсем рядом, на заднем дворе, в том самом укромном уголке, откуда его так невовремя утащила Марион, в земле лежала настоящая шпага! И может быть даже такая же красивая как та, что висит у господина графа в кабинете над камином! У него будет своя шпага! Рауль представил как он найдет клад, повесит шпагу на пояс и будет защищать господина графа от всех врагов. И ни одна мадам де Невиль не приблизится к их дому!!!.. От этих сладостных грез его оторвал какой-то звук. Широко распахнув глаза, Рауль увидел, что господин граф зачем-то щелкает пальцами перед его носом. -- Рауль, -- непривычно мягко произнес граф, -- очнитесь. Что с вами? Рауль густо покраснел. -- Простите, господин граф. Я... задумался. -- О чем же? Рауль запнулся. Сказать правду он пока не мог вот когда он найдет шпагу, тогда можно будет рассказать, но соврать было еще более невозможно. Господин граф смотрел выжидающе. И тогда Рауль неожиданно для себя сказал то, что не сказал бы даже Марион. -- Я думал о том, что если Вы женитесь, то Ваша жена может отослать меня в монастырь на воспитание. Мадам де Невиль хотела так сделать.
Nataly: Повисла долгая тишина. Оцепенев от собственной дерзости, Рауль сжался в комочек. Граф встал со своего места, подошел к Раулю, развернул его к себе вместе со стулом. Опустился на одно колено, сжал в своих руках руки мальчика. Пристально вгляделся в лицо. -- Рауль, вы никогда не уйдете из этого дома, пока сами этого не захотите. Клянусь памятью моего отца. И прежде чем решать Вашу судьбу я спрошу Вас самого. Кроме того, не думаю, что я когда- либо женюсь, но даже если это и произойдет, то моей женой станет женщина, которая будет любить Вас. Хотя бы наполовину так же сильно как Марион. Он притянул мальчика к себе и крепко обнял. Рауль с облегчением обхватил шею графа. Он и не подозревал, как мучило его то, о чем он сейчас сказал. --Рауль, -- шепнул ему на ухо граф, -- я никуда не денусь. Не надо так крепко меня держать, я сейчас задохнусь. И засмеялся тихонько. Рауль неуверенно хихикнул и через мгновение они уже хохотали. Настроение у Рауля стало просто великолепным - мало того, что он смог выкрутиться из такой щекотливой ситуации: не соврать и не открыть тайны одновременно, он еще и обеспечил свои тылы, если можно так сказать. Теперь не надо было с беспокойством следить за тем как граф общается с дамами, особенно с теми, у которых нет мужей. Хорошенько все обдумав, Рауль пришел к выходу, что начинать поиски шпаги надо после обеда - как раз в это время Марион обычно дремала или уходила посидеть с прислугой на кухне, а Рауль должен был спать. Обманывать было нехорошо, но шпага того стоила. "Милый Боженька,-- подумал Рауль,-- прости мне этот грех, а в субботу, когда мы поедем в Блуа слушать проповедь, я раздам нищим все свои деньги". Подумав еще немножко, Рауль понял, что нужен помощник - Древние Римляне наверняка спрятали клад очень глубоко. Звать Марион не годилось - она была женщина. Гримо сразу бы все рассказал господину графу. Рауль уже хотел в отчаянии закусить губу, как вдруг его осенило - Блезуа! Блезуа нашелся на огородах. Он как раз вскапывал землю и Рауль не мог себя не похвалить за правильный выбор - с лопатой Блезуа обращался очень ловко. -- Блезуа,-- вежливо обратился Рауль к нему. Ты так хорошо копаешь. Наверное, ты любишь копать? -- Приходится, -- буркнул Блезуа, уже часа два ковырявший лопатой несчастную грядку, на которой папаша Пике (что б ему!..) решил высадить редис в зиму. -- А ты не мог бы покопать для меня? вкрадчиво спросил Рауль.-- После обеда. Там, позади замка. Блезуа задумался. Всякому другому он рассказал бы о своем непоправимо испорченном здоровье и крайней занятости. Но во всем поместье Бражелон не нашлось бы человека, который бы не обожал Рауля. И Блезуа не был исключением. -- Хорошо, господин Рауль. -- Только никому не говори - и скорее убежал к Марион. Блезуа пожал плечами и продолжил свой героический труд. Ускользнуть от Марион никакого труда не составило - избалованная примерным послушанием Рауля она ослабила бдительность, и Рауль спокойно выскользнул из комнаты. Прокравшись в одних чулках мимо кабинета графа, который беседовал с каким-то приезжим господином, он осторожно вышел во двор и обогнул дом. Блезуа уже ждал. Взяв его за рукав, Рауль повел в угол двора и указал место. -- Здесь. Копай. -- Так вам яма нужна, господин Рауль? удивился Блезуа. -- Да. Большая и глубокая. Ты никому не говорил, куда пошел? -- Никому. -- Хорошо. Тогда копай. И Рауль погрузился в сладостные грезы о шпаге... ...Через два часа яма выглядела вполне внушительно. Но видно Древние Римляне были или очень трудолюбивыми или очень жадными - шпага не нашлась. Рауль посмотрел на кучу земли, почти с него ростом, и сказал -- Придется завтра продолжить. Блезуа едва сдержал стон ужаса. Тщательно замаскировав яму дерюгой и землей кладоискатели поплелись по домам. Оба едва переставляли ноги - Рауль от огорчения, Блезуа от усталости. Ужинал Рауль с Марион и Гримо - господин граф куда-то уехал и предупредил, что будет очень поздно. Поковырялся вилкой в тарелке и пошел спать. Скорее бы уж наступил завтрашний день... Рауль не подозревал, что его планы нарушатся самым неожиданным образом.
Nataly: Плотно завернувшись в плащ и поеживаясь от порывов начавшегося ветра, граф де Ла Фер въехал во двор своего дома. Предрассветное небо уже светлело и следовало торопиться, пока никто не проснулся. Это была одна из тех редких ночных поездок графа о цели которых не знал даже Гримо. Сам граф о них никогда никому не рассказывал, в том числе и своему духовнику - не считал это грехом, как не считал грехом все, присущее людской натуре. И особенно - ту сторону жизни, которую так осуждает церковь и которая все же необходима человеку, даже тому, который редко замечает свое тело. Атос отвел лошадь в конюшню, находившуюся на заднем дворе и направился домой. Ветер все усиливался и неприятно подталкивал в спину, развеивая приятную истому в теле. Черт возьми, начинался настоящий ураган! Очередной порыв ветра сорвал с графа шляпу и потащил ее по двору, Атос кинулся следом. Внезапно его нога ушла в какую-то пустоту, и, не успев понять в чем дело, Атос провалился в яму, вырытую под руководством его сына. ...Подобные ощущения он испытывал однажды в жизни - под Ла-Рошелью, когда ночью упал в окоп, но тогда сверху не падала разная гадость, а внизу был мягкий Портос... Допрос Гримо занял все утро. Перепуганный управляющий, давно не видевший хозяина в такой ярости, отрицал все. Он даже начал говорить, причем красноречиво, громко и непочтительно. -- Да сами рассудите - кому в таком месте яма нужна? Под стенами замка. Ни туда ни сюда, ни помои вылить, ни что другое соорудить! Да я бы не в своем уме был, если б такое указал! И люди все вчера заняты были - кто на огороде, кто в доме, кто в конюшне, кто на стройке. У нас такого нет, что бы без дела сидеть, или дурью маяться и, что вы там не говорите, а только все я в полном порядке держу, у нас первый дом в провинции! А ежели вы мне от места откажете, я к господину Портосу перейду! С Мушкетоном мы поладим. И Гримо гордо отвернулся. На Атоса это не подействовало - нога и шишка на лбу чертовски болели, несмотря на примочки. -- Все заняты были, говоришь? А откуда она взялась?! Рауль выкопал?! -- Не знаю, что там Рауль выкопал... -- буркнул Гримо. И осекся. Они помолчали, посмотрели друг на друга. -- Он бы не справился, -- тихо сказал граф. Они подумали еще полминуты... Пойманный Блезуа запирался недолго. Да, он вчера выкопал эту яму. --За-чем? - металлическим голосом спросил Атос. -- Не знаю, -- честно сказал Блезуа. Атос и Гримо вновь переглянулись. У обоих возникла одна и та же мысль... -- Ну, о чем-то же ты думал, -- ласково спросил Атос. -- Да ни о чем я не думал. Просто копал и все. Долго. И сегодня буду. -- Не надо, -- еще более ласково сказал Атос. - Не надо. Я уже послал людей ее засыпать. -- Ну не надо, так не надо, воля ваша. Господин Рауль только расстроится. -- Рауль? -- Ну да. Он же мне приказал. И еще переживал, что она неглубокой получилась. -- Иди, Блезуа. Иди. Гримо с откровенным упреком посмотрел на графа. "Вот, сударь, а вы мне не верили",-- читалось в его взгляде. Но Атос был не из тех, кого легко смутить. Схватив Гримо за кафтан, граф подтянул его вплотную к себе и яростно прошипел: -- Не будешь за людьми следить - сам Портосу напишу. Выйдя из кабинета графа, Гримо перекрестился. Проснувшись, Рауль хотел сразу бежать во двор, но его некстати поймала Марион и заставила делать уйму ненужных вещей - умываться, чистить зубы и даже пить парное молоко. -- Марион, ну пожалуйста, можно я сначала погуляю? - взмолился Рауль, понявший, что поиски шпаги из-за Марион могут отложиться на долгое время. Марион была неумолима. Пришлось все съесть, все выпить... а стрелки на часах неумолимо приближались к той черте, когда надо было идти заниматься с господином графом. Рауль с тоской поглядывал на часы - надежды оставалось все меньше. И в довершение всего в дверях возник особенно хмурый сегодня Гримо и знаком показал, что Рауля ждет господин граф. Рауль обрадовался - вызов к графу в неурочное время означал только одно - занятий сегодня не будет! А значит можно покопать подольше... Он вприпрыжку направился к кабинету.
Nataly: Взгляд, который Гримо кинул ему вслед, сказал Марион, что все не так гладко, как кажется ее любимцу. -- Что случилось-то, господин Гримо? испуганно спросила она. Выслушав рассказ о ночном происшествии, она с размаху села на стул и прикрыла лицо передником. -- Вот теперь-то мы все розог отведаем, -- пророчески сказала она. - Такой важный барин... Не простит. Вам, господин Гримо, есть куда идти? Гримо пожал плечами. -- А, все равно. философски сказала Марион. Вещи надо собирать, господин Гримо. И вам посоветую. Рауль возник на пороге радостный, как солнечный зайчик, и впившиеся в него взглядом Марион и Гримо не могли понять в чем дело. -- Марион, господин граф велел тебе... Марион схватилась за сердце и села на стул -- Поскорее одевать меня для занятий. А Гримо надо зайти к господину графу. Пришла очередь бледнеть Гримо. Граф стоял, отвернувшись к окну и казалось внимательно разглядывал что-то во дворе. Гримо робко подошел к столу и остолбенел. На белом листе, лежащем посреди стола летящим почерком графа было написано: "Дорогой мой друг Портос!". Гримо сглотнул и, решив встретить смерть стоя, кашлянул. --Явился? не оборачиваясь сказал Атос. Гримо кашлянул еще раз. -- У тебя есть шанс оправдаться, -- сладко сказал граф. Прохромал к шкафу, достал какой-то сверток и кинул его Гримо. Действуй. У тебя два часа. Ничего не понимая, Гримо уставился на хозяина. -- И неглубоко,-- ядовито добавил Атос. - Блезуа - он тоже человек. В отличие от тебя. Гримо как ветром сдуло. Атос поморщился, поднял с пола листок с письмом Портосу, ехидно усмехнулся, скомкал и швырнул его в камин. Завидев Рауля, Блезуа попытался скрыться, но тщетно. -- Блезуа, -- вежливо сказал Рауль. Пожалуйста, выйди из курятника. Ты мне нужен. -- Опять копать? уныло вздохнул Блезуа. Господин де Ла Фер сказал, что уже не надо. -- А мне он сказал, что ты мне поможешь. Пойдем. Там уже немножко осталось. И потащил беднягу на задний двор. -- Странно как-то, господин Рауль, -- задумчиво произнес Блезуа, обозрев результат вчерашних трудов.-- Я вчера здесь стоял, а куча земли напротив меня была. А сейчас она сбоку. И яма не прикрыта. -- Ой, Блезуа, ну какая разница? Копай, пожалуйста. На этот раз Раулю повезло. Через десять минут лопата что-то задела. Еще через пару минут ошалевший Блезуа протянул оторопевшему Раулю кожаный сверток. Рауль трепетными руками развернул его... Древние Римляне не подвели. Внутри свертка лежала самая настоящая, серо- серебристая, изящная с красивым резным эфесом небольшая удобная шпага... Как раз для Рауля!!! -- Нет, Гримо, ты мне все-таки скажи, -- от сидра Марион разобрела и начала обожать всех на свете, в том числе Гримо, на которого упорно дулась. - как она туда все же попала? Не эти ж Древние... как их там... спрятали. А кто? Вместо ответа Гримо ткнул себя пальцем в грудь. -- А у тебя она откуда? - Марион не намерена была сдаваться. Гримо ткнул пальцем в потолок. Этот жест означал у него как графа так и Бога, но в данном случае на Бога надеяться не приходилось. --А...-- начала было Марион, но Гримо не дал ей закончить. -- На Рождество подарок, -- буркнул он. Марион сделала последний глоточек, которого не постеснялся бы и Портос и поднялась наверх. Там, в маленькой уютной комнате крепким сном спал Рауль, крепко сжимая обретенную шпагу.
Amiga: Евгения, ну наконец-то! Спасибо, а то так долго ждали!!! Но вот Рауль дает! Меня за такое убили бы... И правильно бы сделали, я думаю :))))
Евгения: Amiga Ну, Рауль тут действовал и в интересах графа тоже... Думаю, Атос сделает на это скидку. :) Хотя, может, хорошенько подумав, он и рассудит, что поступок Рауля заслуживает наказания... Но мы закончим рассказ на оптимистичной ноте. :))
Алси: Слушайте, ничего не понимаю. Только что отправила текст, а он пропал. Придется печатать заново.
Алси: На следующее утро Рауль проснулся рано. Он хотел показать Атосу свою новую шпагу. В прекрасном настроении, вприпрыжку, он побежал в кабинет гафа и постучал. На удивление мальчика никто не ответил. Несмотря на то, что граф обычно встает очень рано, Рауль все-таки подумал, что он спит, и решил отправиться к нему попозже. Как всегда, позавтракав с Марион Рауль снова поднялся в комнату графа и громко постучал, никто не открыл. Тогда он постучал еще раз и, убедившись, что графа нет, пошел к Гримо спросить о нем. Еще больше его удивило, что Гримо нигде нет. Подумав что Гримо ушел с графом, он осмелился вскарабкаться в комнату Атоса через окно и выяснить где граф. Залезая в комнату Рауль никого там не увидел. Она была пуста. В камине догорал огонь, но приглядевшись повнимательнее юный дворянин заметил в нем куски недогоревшего пергамента. Предположив, что Атос получил важное письмо (мы знаем, что это было недописанное письмо Портосу), Рауль решил, что граф вместе с Гримо отправились по опасному делу. Неожиданно мальчик услышал повороты ключа в замочной скважине. Его сразу охватило два чувства: страха, что Атос увидет его в своей комнате без разрешения, и радости, что он вернулся целым и невредимым. Пока Рауль колебался и размышлял, что делать, дверь распахнулась и вошел... Гримо. Теперь граф все узнает. Рауль был ошарашен. Гримо - еще больше. Они минуту молча и удивленно смотрели друг на друга. Оба, словно лишились дара речи. Холодный пот струился по лицу Рауля. Наконец-то Гримо прервал эту паузу. Он резко схватил Рауля за руку и куда-то повел. Наказания было не избежать. Рауля довели до конюшни. Он был настолько сбит с толку, что ничего не понимал и слепо подчинялся Гримо. Гримо вывел двоих коней и показал Раулю на одного из них. Сам сел на второго и сказал: --Скачи за мной! Гримо быстро ехал вперед. Раулю уже казалось, что его везут в тюрьму за воровство. Минуты превращались в часы. Гримо ехал молча, не отвечая на бред Рауля. Рауль вспомнил, что у него теперь есть шпага, а раз ее не отобрали, то его не везут в тюрьму. Раулю стало поспокойнее. Но тогда куда? - Может надо помочь графу. И он снова заволновался. Тут они остановились у одного дома. Рауль узнал жилище Портоса. Глупые мысли снова полезли в голову. Они прошли в зал. У камина сидели три человека. Узнав в одном из них Атоса Рауль подбежал к нему и стал его обнимать. Слезы чуть не навернулись на глаза отца. Атос обнял сына и сказал: -- Я тоже очень рад видеть Вас. Но сударь должно сначало поздороваться с господином Портосом и с господином д'Артаньяном. Учитывая то, что д'Артаньян согласился дать Вам некоторые уроки по фехтованию. Просто невозможно описать радость Рауля.
Arabella Blood: Алси , класс!!! Откуда только дАрт взялся? ;)
Алси: д'Арт - это тема новой истории.
Arabella Blood: Алси пишет: д'Арт - это тема новой истории. Я просто это к тому, что в 20 лет для дАрта новость, что у Атоса есть сын...
LS: Мне тоже про Портоса страшно понравилось. :)))))))) Nataly пишет: не играл в Вильгельма Завоевателя или Красавчика Дюнуа Вы заметили это изменение? Спасибо...
Nataly: LS пишет: Вы заметили это изменение? Спасибо... Не за что:)))) Сначала правда, была удивлена,но благодаря сноске разобралась:))))
LS: Алси пишет: -- Я тоже очень рад видеть Вас. Но сударь должно сначало поздороваться с господином Портосом и с господином д'Артаньяном. Учитывая то, что д'Артаньян согласился дать Вам некоторые уроки по фехтованию. *занудно* Ну, давайте не забывать, что д`Артаньян познакомился с Раулем на страницах "Двадцать лет спустя"... Ну, не надо совсем по боку отправлять первоисточник... Дюма так все хорошо описал - удивление гасконца, его подозрения и прозрение... Мне еле-еле удалось смириться с визитом Арамиса в Бражелон - ведь Атос представил аббату виконта лишь у Скаррона. Прежде чем усадить их за один стол, пришлось долго уговаривать себя, что и аббат, и малыш за десять лет успели забыть мимолетный визит старого друга графа.
Nataly: LS пишет: удивление гасконца, его подозрения и прозрение... О господи, а что там прозревать то было??? Какие то они там все.... то ли деликатные, то ли графовской харизмой задавленные...
LS: Nataly пишет: то ли графовской харизмой задавленные... Во-во!
Treville: Натали, очень забавно получилось, я смеялась. Не могла, читая о переживаниях Рауля, отделаться от фразы : "Я, бедное заброшенное дитя, вынуждено сделать заявление" :-)))) Nataly пишет: графовской харизмой задавленные... Как это точно подмечено с вашей стороны! Дюма постоянно на это намекает, причем слащаво и нравоучительно. Кстати. Может, я отупел уже окончательно на королевской службе, но не могли бы вы меня просветить, а куда это граф, собственно, ездил, когда в раулевский окоп чебурахнулся?
LS: Ой, господин капитан... Вы такие вопросы задаете, прям неудобно... Ведь ДАЖЕ Гримо не знал...
Amiga: Ну, Рауль тут действовал и в интересах графа тоже... Думаю, Атос сделает на это скидку. :) Хотя, может, хорошенько подумав, он и рассудит, что поступок Рауля заслуживает наказания... Думаю, меня бы сперва убили, потом стали думать :))))))
Treville: Так я же не у Гримо спрашиваю, а у автора. Объсните мне, неотесанной деревенщине, сделайте милость.
LS: Я не автор, но полагаю, что взрослый холостой мужчина, который по каким-то причинам не желает обременять себя любовными связями, втайне ото всех ездит в ближайший городок, скажем... на концерты органной музыки или посещает кружок орнитологов. Не так ли, Nataly? ;)
Nataly: Ой, мама, как я боялась этого вопроса... Куда может ездить здоровый, неженатый 40-летний мужик? ( И не надо ссылок на незапятнанную честь графа! Честь включает в себя совсем другое! ) Думаю, в Блуа была парочка таких... заведений. Мне назвать это место или все сами догадаются? Честно говоря я когда писала, то половину времени хихикала, а вторую половину с ужасом думала, что со мной сделают сестры-атосоманки...
Nataly: Ага!!!! Вот именно! Птичек разводит!!! И слушает сочинения Франческо да Милано!!!
Treville: Натали, я вам отвечу в манере вашего любимого графа. Фи.
Nataly: Ну-ну. Фи-- это в понимании графа совсем другое. А ночные отлучки - это дань природе, такая же как принятие воды и пищи. Не делайте из Атоса полубога, оставьте это Дарту для устрашения Мазарини.
Arabella Blood: Nataly пишет: Не делайте из Атоса полубога, оставьте это Дарту для устрашения Мазарини. э... а если нам НРАВИТСЯ делать из него полубога? если он таков и есть?!!
Treville: Вы меня удивляете. Впервые в жизни меня упрекнули в том, что я делаю из Атоса полубога. Обычно упрекают как раз в обратном - что я снимаю его с пьедестала, куда его прицементировал папа Дюма!
LS: Treville пишет: отвечу в манере вашего любимого графа. Фи. *резко выворачивая руль вправо* Кстати, а когда у Рауля День ангела? Nataly пишет: Марион еще ни разу не удалось спрятать от него подарки перед Рождеством и днем ангела. Не день рождения, а именины. Ни у кого нет католических "святцев"?
Юлёк (из клуба): Попробую найти.
LS: Arabella Blood пишет: нам НРАВИТСЯ делать из него полубога? если он таков и есть?!! Нет, ну мы опять о том же - хорош был полубог после ДВУХНЕДЕЛЬНОГО сидения в погребе и беседы с бутылками и окороками! Или кто-то полагает, что погреб был оборудован душем, а с зубной щеткой граф не расставался, даже расплачиваясь с трактирщиком? А количество выпитого сильно преувеличено автором в целях пиара? ;)
Arabella Blood: LS пишет: Нет, ну мы опять о том же - хорош был полубог после ДВУХНЕДЕЛЬНОГО сидения в погребе и беседы с бутылками и окороками! Или кто-то полагает что там был душ и зубная щетка? А количество выпитого сильно преувеличено автором в целях пиара? ;) гм... по-моему, об этом не в этой теме ;) Юлёк (из клуба) пишет: Попробую найти. Попробуй, пожалуйста!!!
Юлёк (из клуба): LS пишет: Или кто-то полагает что, погреб был оборудован душем, а с зубной щеткой граф не расставался, даже расплачиваясь с трактирщиком? Да, сортир в погребе тоже был! Ватерклозет!!! :)))
Юлёк (из клуба): Arabella Blood пишет: Попробуй, пожалуйста!!! Обязательно попробую - раз. Два - клятвенно обещаю вернуться в эту тему с новой историей.
Arabella Blood: Юлёк (из клуба) пишет: Да, сортир в погребе тоже был! Ватерклозет!!! :))) Ох, ну началось!!! Да был!!! И вообще мушкетеры регулярно мылись, чистили зубы и прочее... Просто давайте примем текст Дюма и не будем искать ответа на низменные вопросы, не принято тогда было описывать подобное... Юлёк (из клуба) пишет: Обязательно попробую - раз. Два - клятвенно обещаю вернуться в эту тему с новой историей. УРА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! ЖДЕМ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Treville: LS пишет: хорош был полубог И я об том же. Хоть раз наши мнения совпали, LS. Но! То, что вы, Натали, стыдливо именуете "данью природе", получается, в вашем описании, моральной нечистоплотностью. Я не могу ставить на одну планку воду с едой и бордель. Только, прошу вас, не рассказывайте мне о том, что "мужчинам просто необходимо снять напряжение". Это и другими способами сделать можно. Я всего лишь высказала свое мнение, и мне жаль, что вы думаете иначе, Натали.
Arabella Blood: Treville пишет: Только, прошу вас, не рассказывайте мне о том, что "мужчинам просто необходимо снять напряжение". Это и другими способами сделать можно. Согласна. Многие мужчины могут прожить и без этого (и не надо кричать "импотенты", абсолютно нормальные люди, просто находят другие способы...)
Nataly: Treville пишет: То, что вы, Натали, стыдливо именуете "данью природе", получается, в вашем описании, моральной нечистоплотностью. ???? Кажется, у нас разные понятия о моральной нечистоплотности... А, простите, что такого ужасного в моем описании? И, собственно говоря, где именно вы видите описание и описание чего? Позднего возвращения человека домой, более в моем тексте нет ни слова. Treville пишет: Я не могу ставить на одну планку воду с едой и бордель. Насколько я помню, слово бордель я тоже ни разу не упоминала. Мне жаль, что из всего рассказа вы вытащили одну-единственную малосущественную деталь и уцепились за нее. Treville пишет: всего лишь высказала свое мнение, и мне жаль, что вы думаете иначе, Натали. Я надеюсь, что вы неудачно построили фразу, имея в виду совершенно другое,иначе в ней можно усмотреть призыв к единомыслию. Честно говоря, не люблю я этих призывов. Treville пишет: Это и другими способами сделать можно. Можно сделать любыми способами. Но я как автор выбрала этот. У нас у каждого свое видение героев и мой Атос выглядит именно так. Никому насильно прочтение этого отрывка я не навязываю.
Nataly: LS пишет: Не день рождения, а именины. Ни у кого нет католических "святцев"? Сама долго искала инфу...увы, ничего не нашла. Если у кого-то найдется, крайне интересно будет узнать. Кстати, само имя Рауль -- откуда пошло??? Не похоже на заимствование из святцев типа Жана, Этьена, Базиля и т.д. и т.п.
Nataly: Так.. сам шутю, сам смеюсь.(с).:))) Нашлась инфа про имя Рауль на сайте http://www.saintpatrickdc.org. Как я поняла Рауль Буржский (так же называемый Ральфом и Радульфом, Рудольфом) был с 840 года епископом Буржским ( Бурж --столица провинции Берри), известен своей ученостью. Дата рождения неизвестна, а умер он 21 июня 866 года. Теперь понятно, почему граф так назвал сына... Еще есть инфа (просто найденная на одном форуме), что именины Рауля 27.06. насколько правда-- не знаю.
Arabella Blood: Nataly пишет: Нашлась инфа про имя Рауль на сайте http://www.saintpatrickdc.org. Как я поняла Рауль Буржский (так же называемый Ральфом и Радульфом, Рудольфом) был с 840 года епископом Буржа (столицы провинции Берри), известен своей ученостью. Дата рождения неизвестна, а умер он 21 июня 866 года. Теперь понятно, почему граф так назвал сына... Еще есть инфа (просто найденная на одном форуме), что именины Рауля 27.06. насколько правда-- не знаю. Здорово! Спасибо.
LS: Treville пишет: Это и другими способами сделать можно. :))))) Хрен редьки не слаще... Приехали...
Antoinette: Во Франции именины Рауля отмечают 7 июля.
Arabella Blood: Antoinette пишет: Во Франции именины Рауля отмечают 7 июля. Да? Какая прелесть, летом, с земляникой...
Nataly: Antoinette пишет: Во Франции именины Рауля отмечают 7 июля. А причина такого разнобоя случайно не в разнице стилей??? Юлек (из клуба) тоже говорит, что в конце июня. Попытаюсь разобраться
Antoinette: Nataly пишет: А причина такого разнобоя случайно не в разнице стилей??? Даже и не знаю, в чем причина. Но могу привести пару ссылок на французский альманах. click here click here
Nataly: Antoinette пишет: Даже и не знаю, в чем причина. Я тоже не уверена, но просто очень похоже: как раз в районе двух недель разница. Но если именины 7.07, то вообще все очень логично получается: дитенок родился примерно в тот же период, о чем папаша прекрасно знал.
Treville: *делает невинные глаза* LS, я имела в виду сублимацию А вы что имели в виду?
Nataly: Я не LS, но все же задам 2 вопроса. 1. Значит, сублимация мужчинам все же необходима?.. 2. Каким образом может сублимировать человек, живущий без серьезных физических нагрузок (по определению), не в экстремальных условиях (Рауля экстремальным условием считать нельзя) и не занимающийся творческой деятельностью (мемуары Атос начал писать в 60 лет, сублимация была ему уже ни к чему, как я понимаю)?
Arabella Blood: Nataly пишет: Я не LS, но все же задам 2 вопроса. 1. Значит, сублимация мужчинам все же необходима?.. 2. Каким образом может сублимировать человек, живущий без серьезных физических нагрузок (по определению), не в экстремальных условиях (Рауля экстремальным условием считать нельзя) и не занимающийся творческой деятельностью (мемуары Атос начал писать в 60 лет, сублимация была ему уже ни к чему, как я понимаю)? Народ, ну, может, потопаете вы с этими вопросами в другую тему, а? Здесь все-таки о другом...
Юлёк (из клуба): Arabella Blood пишет: Народ, ну, может, потопаете вы с этими вопросами в другую тему, а? Здесь все-таки о другом... Поддерживаю просьбу.
Nataly: А давайте попросим нашу Женю все перенести в тему по многострадальному графу?;)))))
LS: Treville пишет: я имела в виду сублимацию А вы что имели в виду? *простодушно* Я - тоже. Только ведь сублимация разная бывает...
LS: Перенести - Вы имеете ввиду "сублимацию полубога"? Поддерживаю. Как и поддерживаю Вашу точку зрения в целом, Nataly.
Treville: Уважаемая Натали! Я уцепилась за ту деталь, которая меня покоробила. И. думаю, не одну меня. Возможно, я погорячилась насчет «моральной нечистоплотности», это слишком сильно сказано. Скажем так: я не считаю достойным настоящего человека шляться по борделям. Уверяю вас, я не занудная ханжа, напротив – я признаю и уважаю все виды и формы секса, кроме одной – секса без любви. Это мне кажется низким, грязноватым и жалким занятием. И сожаление, которое я выразила, относилось именно к тому, что в вашем видении Атос на это способен. Nataly пишет: Насколько я помню, слово бордель я тоже ни разу не упоминала. Забавно. А что же тогда вы имели в виду под «такими….заведениям»? Давайте не будем прятаться за эти эвфемизмы и назовем вещи своими именами. К чему эти уловки и недомолвки – «где именно вы видите описание и описание чего?» - я сама знаю, что в тексте у вас слова «бордель» нет, но ведь главное – не слова, а смысл, скрытый за словами? И последнее, что я хочу сказать. Я ни в коей мере не собираюсь учить вас, как автора, что нужно писать. Но прислушайтесь к моим словам, пожалуйста. Спросите себя сами, если хотите, давайте спросим других наших коллег – что именно вас привлекает в образе Атоса? А? Если честно и откровенно? Ум, романтически – роковая аура, пресловутое набившее уже оскомину «бла-а-родство», трагизм и.т.д и т.п.? И это тоже, но не это главное. Это могло быть и у любого другого героя, таких в приключенческой литературе целые толпы бродят. Привлекает и покоряет основа образа Атоса – чистая незамутненность сердца, которую он сумел сохранить, несмотря ни на что, не-пошлость, не-потасканность и не-разменность. Плюньте мені в очі, як це не так. По-украински все это вместе взятое называется одним емким словом «цнота». Так вот, в вашем видении Атоса эта основа пропала. Вот это мне и обидно. Dixi
Nataly: Отвечу завтра в теме про Атоса, пойдет?;)))
Nataly: LS пишет: Перенести - Вы имеете ввиду "сублимацию полубога"? Ага! А то сильно циничное обсуждение пошло... в теме про ясное чистое детство;))))))
LS: Nataly Ага. Тем более, что мы там с Гастоном уже сцепились на тему... историчности произведений Дюма. (И снова Атос...) Пора нас оттуда гнать. :))))))))
Юлёк (из клуба): LS пишет: Пора нас оттуда гнать. :)))))))) Зачем же? :))) Продолжайте. :)))
LS: Nataly пишет: 7.07... дитенок родился примерно в тот же период, о чем папаша прекрасно знал Только что меня осенило. Выходит, что отец родной не знал, когда день рождения сына?! "Высокие, высокие отношения!" Господи, как же Атос, бедный, выкручивался? Когда подарки дарил? Как "назначил" этот день?
Кассандра: LS Да? Меня всегда это "радовало". Но, может быть, Атос всё ж таки догадался при случае в беседе с герцогиней как-то прояснить этот вопрос. Интересно же, должно быть.
Nataly: LS пишет: Выходит, что отец родной не знал, когда день рождения сына?! Ну, он приблизительно знал. С точностью до недели:)))). Насколько я знаю, день рождения -- это изобретение новейшего времени. В средние века и новое время неплохо обходились как раз-таки днем ангела и т.д. и т.п.
Nataly: Черт возьми!... Бедное дитя... Судя по связям мамани мог оказаться "сыном полка", в нежном возрасте перенес путешествие через всю страну (если не через 2), матушка кинула, батя нашел случайно, дня рождения нет, игрушки спесфические... с 15 лет воюет... влюбился в конченую дуру... Несчастливая звезда светила 11 октября 1633 года над Рош-Лабейлем...
Arabella Blood: Nataly пишет: Ну, он приблизительно знал. С точностью до недели:)))). Насколько я знаю, день рождения -- это изобретение новейшего времени. В средние века и новое время неплохо обходились как раз-таки днем ангела и т.д. и т.п. Конечно, обходились, особенно, если учесть, что одно из имен часто даваои в честь того святого, который рожден в этот день, вот и получается, что день ангела и день рождения зачастую совпадали ;) Nataly пишет: Черт возьми!... Бедное дитя... Судя по связям мамани мог оказаться "сыном полка", в нежном возрасте перенес путешествие через всю страну (если не через 2), матушка кинула, батя нашел случайно, дня рождения нет, игрушки спесфические... с 15 лет воюет... влюбился в конченую дуру... Несчастливая звезда светила 11 октября 1633 года над Рош-Лабейлем... Неудивитель, что тема названа "Трудное детство..." :))))))))))
LS: Nataly пишет: Судя по связям мамани мог оказаться "сыном полка", У меня есть некоторое соображение на данную тему. Оно уже высказывалось в приватах при разработке некотороых сюжетов. Так что, извините, если повторюсь. Мне кажется, что "интимная" биография Мари Мишон осенью 1633 года складывалась таким образом, что у нее не могло остаться и тени сомнений, кто отец ребенка. Думаю, не от хорошей жизни она пришла к выводу, что это бедный сельский священник. Выбора не было. Поэтому НИКОМУ ДРУГОМУ она не имела оснований подкинуть малыша. Иначе она, как мать, желающая блага сыну, отдала бы ребенка более "упакованному" папаше. Ну, если отвергнуть допущение что, действительно, кроме кюре имел место еще и полк гвардейцев.
LS: Nataly пишет: Насколько я знаю, день рождения -- это изобретение новейшего времени. В средние века и новое время неплохо обходились как раз-таки днем ангела и т.д. и т.п. А я-то думаю, чего у меня так свербит вопрос с днем рождения???
Nataly: Благодаря Алси у меня родилось еще ма-аленькое послесловие (действие происходит через несколько лет после находки шпаги и начала уроков фехтования)
Nataly: Несколько лет спустя… -- Все, с меня хватит! Я раскаиваюсь, что взялся за это дело, лучше бы вас учил Гримо, он более ловко управляется с палкой, чем вы со шпагой! -- Но, господин граф… -- Никаких но! Что я сейчас сделал?! -- Заставили меня повернуться лицом к солнцу. -- Почему вы позволили мне это сделать? Вы надеетесь, что это игра? --Я не смог отбить ваш удар и случайно развернулся. -- Рауль, послушайте. Мои удары вы не сможете отбить еще несколько лет и даже потом, когда вы станете взрослым, вы часто будете встречать людей, превосходящих вас по силе, очень часто. Вы хрупки от природы и таким останетесь. Тут уже ничего не сделаешь. И вам надобно научиться избегать прямых ударов, на которые вы не сможете дать нужный отвод. Навязывайте противнику свою тактику, кружитесь возле него. Иначе ваша первая схватка станет последней. И никогда, никогда не позволяйте себе стоять против солнца! Что с вашими глазами, Рауль? -- Ничего, господин граф. Солнце. -- Если ничего, то вас это немного оправдывает. Вы мужчина и дворянин, не забывайте. В позицию. Ну! Навязывайте мне свой стиль, навязывайте! Туше! Вы опять убиты… -- Но это был нечестный прием, господин граф! -- Про нечестные приемы будете рассказывать испанцам, в бою. Возможно, они вас даже послущают, но оч-чень недолго. Снова, все снова, виконт.Что такое? --Я боюсь, господин граф, Вы без защиты. --Трогательно, черт возьми! Но пока вас это не должно беспокоить. И судя по тому, как вы фехтуете, мне защита не понадобится еще несколько лет. Пожалуй, вместо вас я начну учить мадемуазель Лавальер, думаю, у нее получится лучше. Ага! Ага! Давайте же, Рауль! Ну!... Молодец. Вот теперь сойдет… -- Вам… вам очень больно? -- Это царапина, Рауль, всего лишь царапина.
Nataly: LS пишет: Мне кажется, что "интимная" биография Мари Мишон осенью 1633 года складывалась таким образом, что у нее не могло остаться и тени сомнений, кто отец ребенка. Почему Вы так думаете? Если хотите, ответьте в привате:)))
LS: Браво! Здорово! А про биографию Мари Мишон - ничего особенного из-за чего стоило бы идти в приват. (В скобках. Я вообще давно хочу высказать пожелание к участникам форума. Мне кажется, что любые соображения по поводу любимых книг и любимых героев заслуживают того, чтобы быть высказанными на нашем форуме. Приваты, наверное, лучше использовать лишь для разговоров, не имеющих отношения к Дюмании? Мне до сих пор жаль тех "разборок" по поводу Арамиса, которые мы с Юлей оставили в канувших в Лету письмах) Возвращаюсь к матушке Рауля. Я полагаю, что в период сентября - ноября 1633 года у нее: либо вовсе не было любовников, кроме священника из Лимузенской деревни, либо он был самым приличным из любовников в этот период. Если б у герцогини был еще какой-то любовник, более благополучный, чем простой сельский священник, про которого она вовсе ничего не знала, она не подкинула бы ребенка последнему. Согласитесь, даже самая конченная мамаша постарается выбрать ребенку папочку по-лучше, не спихивать малютку на край света не понятно кому. Был на подобный сюжет хороший фильм с Софи Лорен. Ее героиня ездит с малышом по мужикам, с которым она спала за девять месяцев до рождения мальчика, и сообщает каждому из них, что он - отец ребенка. Матери надо вытрясти денег на сложную операцию мальчику, а кто из них отец - она и сама не знает. Я исхожу из посылки, что оставить ребенка в своей семье (у друзей или близких) Шеврез не могла по каким-то причинам (политика, отсутствие доверия и т.п.), поэтому оставался только вариант с отцом ребенка. Если б кандидатур было больше, уж наверное, герцогиня, не повезла бы трехмесячного младенца в такую дыру, как Рош-Лабейль. И найти потом ребенка было бы легче, и волнений о его здоровье-благополучии меньше, и воспитывали бы мальчика по-лучше и проч., и проч... *делая страшные глаза* Откуда ей знать, вдруг кюре на завтрак предпочитал трехмесячных мальчиков?
Nataly: Хм... пожалуй, я соглашусь... Хотя всегда полагала, что "кюре" стал жертвой Мари Мишон из-за ее неумеренных аппетитов, а не ее же длительного поста... Возможно, она решила довести свою затею с грехопадением священника до логического конца, подарив ему дитенка?:)))) А в том, что мамаша-- конченая у меня лично сомнений нет... И плевать ей на него было!
LS: Nataly пишет: кюре стал жертвой Мари Мишон из-за ее неумеренных аппетитов Дюма говорит не о неумеренных аппетитах Шеврез, а о ее склонности к нетривиальным приключениям. Мне кажется, что под этим не стоит подразумевать каких-то крупных "тараканов". Так, лёгкие шалости из разряда: загнать священника в ад, прогнать свою задницу через ксерокс на память коллегам... В общем, всё невинно. :))) И не забывайте, что это объяснение ее поведению дает граф. Откуда ему было знать, что в голове у Мари Мишон происходило? Может все дело в том, что кровать в доме была одна, а всаднице после целого дня, проведенного в седле, хотелось как следует отдохнуть? Чем не повод подвинуть кюре? Возможно, она решила довести свою затею с грехопадением священника до логического конца, подарив ему дитенка? Ну, это уж слишком. Она же клянется, что искала мальчика, когда всё уладилось... И после - устраивала судьбу Рауля, выворачиваясь из очень неудобных ситуаций, разрываясь между Конде и его сестрой. Скорее всего, просто ей летом 1634 года, действительно, некуда было деваться... "Полная опасностей жизнь участника политической партии", как сказал один из ее знакомых ;) Между прочим, я думаю, что именно из этих соображений Атос ни за что не дал бы Арамису (да и д`Артаньяну) узнать, кто мать Рауля. Чтоб парня не сделали заложником политической борьбы.
Nataly: LS пишет: И после - устраивала судьбу Рауля, выворачиваясь из очень неудобных ситуаций, разрываясь между Конде и его сестрой. единственный раз... попросила написать письмо, после чего самоустанилась. По крайней мере, в "ВдБ" ни намека на то, что она присутствовала в жизни сына. Пусть даже на заднем плане. LS пишет: узнать, кто мать Рауля. Чтоб парня не сделали заложником политической борьбы. Ну, во-первых, каким образом бы его сделали заложником политической борьбы? Ни Дарт, ни Арамис не воевали против де Шеврез. Во-вторых, не делайте из мушкетеров Мордю в отечественной киноверсии. Даже если вынести за скобки такие тривиальные вещи как порядочность, честь и достоинство (а делать этого, говоря о Дарте и Арамисе нельзя категорически), то у ребенка оставался еще отец, который в аналогичной ситуации порубил бы в капусту и друзей и врагов. Почему-то мне кажется, что, если бы стоял выбор Рауль или Дарт/ Арамис, обижен был бы точно не Рауль.
LS: Nataly пишет: Ни Дарт, ни Арамис не воевали против де Шеврез. Ничто не вечно под луной. Сегодня не воюют, а завтра - воюют... На то она и политическая борьба. Шеврез не частное лицо, а глава одной из политических партий... Арамис с ней связан не то любовью, не то политикой, не то честолюбием, черт его знает? Рисковать благополучием ребенка, чтоб проверить на прочность друга? Увольте! Так и ребенка потерять можно, и друга. Не думаю, что Атос был бы счастлив, если б в один прекрасный день в Бражелон явилась герцогиня и предъявила бы права на сына.
LS: Кассандра пишет: может быть, Атос всё ж таки догадался при случае в беседе с герцогиней как-то прояснить этот вопрос А первые пятнадцать лет? Наверное, день ангела в этих обстоятельствах был более важным. Потому что был более правдивым... Атос, ненавидевший ложь, отмечает день рождения сына в день, который не является таким... Ужас! Даже если потом узнал, что это изменило? Заявить сыну: "Знаешь дорогой, я тут пообщался с твоей мамашкой на досуге... А ты у нас оказывается не седьмого родился, а пятнадцатого... Будем переносить праздник? Или ты предпочитаешь два подарка получить?" Кошмарное положение: и правду сказть невозможно, и ложь отвратительна... Б-р-р-р... Жаль мне графа.
Amiga: Даже если вынести за скобки такие тривиальные вещи как порядочность, честь и достоинство (а делать этого, говоря о Дарте и Арамисе нельзя категорически) Ага, особенно об Арамисе. А на самом деле - господа, давайте уже это куда-то перенесем или свернем, а то я в эту тему захожу почитать, какой замечательный мальчишка был Рауль, а не какой честный и порядочный был Арамис или какой кобель Атос. Извините, если резко.
LS: Зря Вы так, Amiga... У нас из подобного флуда много чего хорошего родилось. Посмотрите, как меня гнали отсюда с моими дурацкими требованиями приставить к мальчику няньку. (стр.1 данной темы). ;) А потом появилась Марион... Мы перетираем то, что имеет непосредственное отношение к детству Рауля, его воспитанию и взаимоотношению с родителями. Так что даже особенно в сторону не уходим. Если Вам это мешает, извините. Хотите, я буду пересылать Вам новые куски в приват, чтоб Вам лишний раз не приходилось грузиться мешающими обсуждениями?
Эшли: Amiga - действительно, напрасно... Неинтересные комменты можно просто промотать, а авторы из этого флуда рождают замечательные идеи. "Когда в вы знали, из какого сора..."
LS: Nataly пишет: -- Это царапина, Рауль, всего лишь царапина. *шепотом, чтоб никто не слышал* Nataly, на тренировочные рапиры надевают защитные наконечники. Стукнуть может (симитировать укол) довольно сильно, а поцарапать - нет.
Nataly: LS пишет: Nataly, на тренировочные рапиры надевают защитные наконечники. Стукнуть может (симитировать укол) довольно сильно, а поцарапать - нет. *по секрету* Вы знаете... у меня смутное подозрение, что граф настолько хорошо владел шпагой, что Раулю давал боевое оружие... Что б ребенок сразу привыкал и все было всерьез. А сам был без защиты, потому что наперед знал, что любой удар Рауля он сумеет отвести. И вообще,при написании дико хотелось собезьянничать и вставить в конце фразу из саги Анджея Сапковского: "Молодец. Хорошо. Можешь снять повязку с глаз";)))))))))
LS: Nataly пишет: у меня смутное подозрение, что граф настолько хорошо владел шпагой, что Раулю давал боевое оружие... Помните анекдот? "А если бы острым?.. А если бы в глаз?.."
Amiga: Господа, мне интересно вас читать, но у меня такое ощущение, что мне было бы гораздо интереснее вас читать в какой-нить более подходящей теме, вот и все.
adel: Возвращаюсь к давнему замечанию LS. Сегодня перечитала сцену у Скаррона. Так там Атос говорит Раулю: "Вот г-н д'Эрбле, о которомя вам так много говорил". Но не представляет Рауля Арамису. Такчто детские встречи вполне возможны.
LS: adel пишет: "Вот г-н д'Эрбле, о которомя вам так много говорил" Так это и есть формула представления. А какую фразу надо было употребить, чтоб познакомить юношу со своим старым другом, которого тот НИКОГДА не видел? Для сравнения можно заглянуть в сцену знакомства д`Артаньяна с Бражелоном. Там Рауль произносит примерно те же слова
Nataly: да, но у аббата Скаррона Рауль ничего не говорит в ответ Арамису! Либо он дремучий невежда, либо они когда-то уже знакомились!
LS: Nataly пишет: Либо он дремучий невежда В этом случае бывает довольно вежливого поклона, особенно если ребенок понимает, что взрослым нужно поговорить, не отвлекаясь на третьих лиц. Во всяком случае из этой сцены нельзя сделать вывод, что Рауль и Арамис знакомы и виделись когда-либо, даже очень давно.
Эшли: adel пишет: Возвращаюсь к давнему замечанию LS. Сегодня перечитала сцену у Скаррона. Так там Атос говорит Раулю: "Вот г-н д'Эрбле, о которомя вам так много говорил". Но не представляет Рауля Арамису. Такчто детские встречи вполне возможны. Вы неточно процитировали. На самом деле там еще лучше. По дороге к Скаррону Атос говорит Раулю: Мне придется вести продолжительный разговор с одним из моих старинных друзей. Это аббат д'Эрбле, о котором я не раз говорил вам. <...> Подходите к нам время от времени как бы затем, чтобы вмешаться в наш разговор, но на самом деле ничего не говорите, а главное, не слушайте. Эта игра необходима для того, чтобы никто из посторонних не мешал нам. И это все. Атос не представлят Арамиса и Рауля друг другу. То есть факт их знакомства становится еще вероятнее. Меня, правда, немного смущают слова "о котором я не раз говорил вам", они из этой версии выбиваются. Но чтобы судить уверенно, нужно лезть в текст оригинала - но его у меня нет, а наизусть я цитату не вспомню :)
LS: Вы имете ввиду фрацузский текст? Потому что из русского СОВЕРШЕННО ОЧЕВИДНО, что Рауль с Арамисом не знаком. Фраза "Друг..., о котором я не раз говорил вам" никак не может означать "Друг..., с которым вы уже знакомы (или с которым я когда-то знакомил вас)" Напротив. Речь идет о человеке, с которым представляемый НЕ знаком, но много о нем слышал. Еще раз повторю, что несколькими главами ранее есть почти похожая ситуация: "- Этот господин, - сказал Атос... - шевалье д`Артаньян, о котором я вам часто говорил, Рауль. - Господин д`Артаньян, - сказал юноша, - граф всегда называл мне ваше имя..." Почему же здесь у Вас не возникает мысли, что Рауль уже когда-то познакомился с гасконцем?
Эшли: LS пишет: Почему же здесь у Вас не возникает мысли, что Рауль уже когда-то познакомился с гасконцем? Потому что здесть происходит разговор троих - Атоса, Рауля и д'Артаньяна. И это именно сцена знакомства. А фраза про Арамиса была произнесена в разговоре Атоса и Рауля, но сам Арамис при этом не присутствовал. И сцена знакомства Рауля с Арамисом опущена. Поэтому я и говорю, что надо заглянуть в оригинал текста. Если он переведен правильно - тогда действительно, скорее всего Рауль с Арамисом не знаком. Но, возможно, переводчик допустил неточность.
LS: Эшли Если Вы отыщите ошибку в переводе, Ваша версия получит подтверждение. Я с удовльствием разделю радость Вашего открытия. Но пока, мне кажется, она не очень убедительна. Только не обижайтесь, ладно? ;)
Эшли: LS пишет: Но пока, мне кажется, она не очень убедительна. Только не обижайтесь, ладно? ;) Да я и сама знаю, что без доказательств нельзя ;) Просто спор-то уже идет, а книжку я фиг знает когда раздобуду. Вот я и поделилась соображениями - вдруг у кого другого оригинал валяется?...
LS: А не у Amig-и ли она была? Вместе с "ключами"? Или там только "Три мушкетера"?
Евгения: Эшли Утащено с французского сайта с оригиналами: - Vous me verrez causant beaucoup avec un gentilhomme de mes amis : ce sera l'abbé d'Herblay, dont vous m'avez souvent entendu parler. - Je me rappelle, monsieur. Это оно? Переведите нам!
Эшли: Спасибо!!!! Спасительница! Я сейчас на работе сижу, без словарей - но чес-слово, завтра вечером или послезавтра днем выдам наиточнейший перевод :))))
LS: Слово parler (говорил), вообще-то на месте. :)))
Эшли: LS пишет: Слово parler (говорил), вообще-то на месте. :))) Кто бы спорил :) Я переоценила свои возможности - французский я учила только в школе Поэтому хочу залезть в словарь и проконсультироваться с профессионалом - памятуя о неожиданной расшифровке слова "adieu"...
Эшли: LS пишет: Слово parler (говорил) Уели! :))) Настолько я французский знаю :) Я просто не ожидала сложной грамматической конструкции. Поэтому и хочу узнать, не может ли быть нескольких вариантов перевода (с поправкой, например, на время - ведь франц. язык эпохи Дюма и современный все-таки различаются...)
Amiga: А не у Amig-и ли она была? Вместе с "ключами"? Или там только "Три мушкетера"? К сожалению, только "ТМ"...
Эшли: К сожалению, моя версия не подтвердилась :( Грамматическая конструкция действительно устаревшая, допускает несколько вариантов перевода, но разница между ними очень незначительна (наиболее удачным, на мой взгляд, будет вариант "...о котором вы часто слышали от меня"). Жаль, хорошая была версия
Arabella Blood: Эшли пишет: Жаль, хорошая была версия Да, складно получалось :(((
Рене: LS пишет: parler (говорил) Простите, но слово "parler" переводется как "говорить". А "говорил" будет parlé. я не придираюсь, я это говорю так просто... так что, не обижайтесь пожалуйста!
полная версия страницы