Форум » Наше творчество » Мой отец - герой (Атос, Рауль) » Ответить
Мой отец - герой (Атос, Рауль)
Señorita: Еще один фанфик, найденный на сайте http://www.fanfiction.net/ Наткнулась я на него случайно, но он был на францусзком. Познания мои в котором ограничиваются "бонжур", "мерси боку" и "месье, жениманс па сис жур":))))). Но так как даже этого мне хватило, что бы понять, что фанфик этот не про кого-то там, а про Атоса и Рауля:))), я, сами понимаете, не успокоилась:)) и перегнала текст в электронном переводчике на испанский. В результате получилось вполне читабельно и даже весьма понятно:). Посему, хочу поделиться получившимся у меня переводом. Да! Заранее предупреждаю, что переводчик с меня тот еще:))), посему заранее прошу простить за некоторую корявость:)). Но общий смысл (я надеюсь искренне на это:)) понятен.
Ответов - 11
Señorita: Мой отец - герой Автор: Andromède Резюме: Ночь в замке Бражелон. Атос пишет письмо д`Артаньяну и размышляет о своих взаимоотношениях с сыном... Дорогой Д`Артаньян! Прошу вас, мой верный друг, простить меня за то, что так долго не писал вам. Правда и вы, со своей стороны, также не можете часто писать мне, так как слишком заняты на службе – говорят, испанцы заняли Безансон – не правда ли? Я до сих пор не рассказал вам о себе. Надеюсь, дорогой друг, что вы ждете от меня известий и, поверьте, что теперь я могу сообщить вам о том, что сейчас я один из самых счастливых людей на свете. Как вам известно, я живу сейчас в своей родной провинции – Берри*, в замке Бражелон, который, я получил в наследство, когда вышел в отставку. Все это время рядом со мною мой верный Гримо: сейчас он единственный, кто напоминает мне о нашей прежней жизни… Прервав свое занятие, Атос задумался: наморщив лоб, он машинально поднес перо к губам и закусил его – давняя привычка, еще с детства, от которой его не могли отучить ни родители, ни учителя, и которую он не искоренил до сих пор, хотя ему было уже почти сорок. Это помогало ему в подобных случаях: когда нужно было подыскать подходящие слова, чтобы выразить на бумаге свои чувства. Граф де Ла Фер – поистине честный и благородный человек – сомневался сейчас, рассказывать ли своему лучшему другу истинную причину, заставившую его переродиться. Но он не знал, как ему начать рассказ об этом, и, кроме того, он боялся, что не сможет выразить это в простом письме. Более того, Атос не был уверен, что д`Артаньян, этот хитрый демон, конечно же, догадается, что друг не рассказал ему всей правды. Он вздохнул - так легко, что его вздох не поколебал даже пламя свечи, стоящей на рабочем столе. Атос бросил взгляд на небольшие золотые часы, украшавшие каминную полку. Было уже почти три часа утра. Он устало прикрыл глаза рукой. За составлением письма д`Артаньяну он не заметил, как прошло время. Он снова вздохнул, подумав, что лучше всего будет сейчас потушить свечу и лечь в постель. Атос с некоторой долей стыда был вынужден признать тот факт, что в прежние времена он и трое его друзей могли провести хоть целую неделю пируя или сражаясь, тратя на сон совсем немного времени, а сейчас он чувствовал смертельную усталость от нескольких часов бессонницы. «Увы, люди так уж утроены, что им не всегда бывает двадцать лет. Господу известно, что именно сейчас, когда бОльшая часть моей молодости уже позади и подступает старость, мне нужна сила и молодость духа», - подумал граф, потянувшись. Затем он привел в порядок бумаги на своем столе, с той целью, чтобы продолжить работу на следующий день. Он встал, развязал пояс халата и прошел в маленькую комнату для умывания, находившуюся рядом с его спальней. Фадетта – маленькая субретка, которая служила в замке и была прекрасно осведомлена о привычках хозяина, позаботилась о том, чтобы наполнить умывальник теплой водой и повесить рядом чистое полотенце. Атос снял халат и собирался уже снять рубашку, когда услышал вдруг шум в комнате; он прервал свое занятие и прислушался, чтобы удостовериться, что ему не послушалось. Шум послышался снова и более отчетливо, чем в первый раз. Атос удивленно вскинул брови: кто мог находиться в его комнате в три часа ночи? Никому в замке не было позволено заходить сюда без разрешения. Атос снова прислушался: от таинственного ночного визитера шума было не больше, чем от кошки, или мыши. Покачав головой, Атос, как был – полураздетый, снова вошел в комнату. В слабом свете свечи его взору предстала весьма живописная картина. Бывший мушкетер, будучи весьма флегматичным по натуре, не мог сдержать улыбки, при виде причины своего «ночного беспокойства»: это был черноволосый маленький мальчик, которому не было еще и шести лет, бледный от измучившей его бессонницы. На нем не было ничего кроме длинной белой ночной рубашки; босой и дрожащий от холода, он напоминал маленького котенка, отбившегося от дома в лютую непогоду. Атос почувствовал, что его сердце тает. Этот мальчик был его единственный сын - маленький Рауль де Бражелон Граф подумал, что ребенок, вероятно, был чем-то очень сильно напуган, раз решился в этот час прийти в столь «священное» и «запретное» место - комнату своего «опекуна». Атос постарался согнать с лица выражение отцовской нежности: юный виконт не был осведомлен о том, что граф является его настоящим отцом, и считался «сиротой», усыновленным и находящимся на попечении графа де Ла Фер. Тем не менее, сердце Атоса сжалось, как и всякий раз, когда он смотрел на своего сына. Он не собирался говорить виконту правду о его происхождении до тех пор, пока тот не достигнет того возраста, когда ему, увы, уже будут не нужны его ласка и забота. Атос колебался: он никогда не выражал слишком явно свою привязанность, в то время как сердце его было наполнено любовью к сыну. Он не смог сдержать вздоха, и это выдало его: Рауль обернулся и увидел графа, который внимательно смотрел на него, в то время, как он дрожал от страха от того, что нарушил запрет и пришел комнату опекуна в столь поздний час. --Господин граф…- пробормотал он. --Рауль? Что привело вас сюда в этот час? – чуть улыбнувшись, спросил Атос. Рауль потупился. -Я…мне приснился сон…Я очень испугался …а потом…не смог больше заснуть. Атос подошел к мальчику, встал перед ним на одно колено, так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с лицом Рауля, и нежно провел рукой по щеке сына. -И вы, в полной темноте, не одетым, пришли сюда через весь замок, чтобы сказать мне это? Рауль не смел поднять глаза на графа, несмотря на то, что тот говорил с ним довольно мягко. Ему было стыдно, что ему не хватило достаточно храбрости, чтобы просто забыть о своем кошмаре и снова заснуть, а вместо этого он пришел сюда и побеспокоил графа. Но это было сильнее его! Его сон был поистине ужасен, и он хотел лишь одного: чтобы граф защитил его… -Рауль…а почему вы не нашли Фадетту? Ведь ее комната совсем рядом с вашей, и разве не должна она беречь ваш сон? Атосу было немного стыдно за то решение, которое он только что принял: он открыл бы объятия своему сыну, если бы Раулю хватило мужества признаться сейчас, что ему страшно, и что он нуждается в том, чтобы его утешили и успокоили. Это было тяжело, но это являлось частью того воспитания, которое Атос получил сам, и которое он теперь передавал своему воспитаннику. --Я… я не хотел будить ее. --И вы решили прийти и разбудить меня? – усмехнувшись, ответил Атос. Увы! Граф де Ла Фер был плохим актером! Правая рука его все еще лежала на щеке сына, и он нежно гладил этого маленького ангела по лицу, очень ясно отдавая себе отчет в том, как сильно любил он этого ребенка. --Я очень сожалею… Мальчик вздохнул. Раулю просто не доставало гордости, и потому он до сих пор не мог найти в себе сил, чтобы признать свою слабость. Самым же большим недостатком Рауля было то, что он не доверял ему. Разве граф не был его единственным защитником? И разве Рауль не обожал его сильнее, чем если бы граф был ему родным отцом? А что если сын просто не хотел огорчать его? Вдруг он просто считал нелепым и недостойным признаться в своей слабости; он испугался простого ночного кошмара и сейчас хочет только одного: чтобы его приласкали и успокоили? --Рауль… Граф смотрел на Рауля с выражением, которое могло бы показаться суровым. Бывший мушкетер снова вздохнул, подумав, что его сын был, пожалуй, слишком сдержан в выражении своих чувств. Однако, он решил воспитать Рауля храбрым человеком, и поэтому должен показать ему, что очень часто ради исполнения желаний, приходится преодолевать человеческие слабости. --Это был всего лишь кошмар, Рауль, и ничего больше. Но ведь он уже закончился. Идите, дитя мое. Возвращайтесь к себе и попытайтесь заснуть. Завтра нужно встать рано, нам предстоит нанести несколько визитов в Блуа. Рауль поклонился графу, и, подавив вздохи и слезы, попытался улыбнуться. --Спокойной ночи, господин граф, - прошептал он, - мне очень жаль, что я потревожил вас. Атос кивнул: -Спокойной ночи, Рауль. Чуть помедлив, он вдруг спросил: --Виконт, у вас хорошее воображение? --Я…я не знаю…- замялся мальчик. --Ну, конечно же, хорошее, как и у всех детей вашего возраста. Послушайте же, что я вам расскажу; этому способу тайком от моей матери научила меня кормилица, и это поможет вам заснуть: сосчитайте овец, Рауль. Мальчик удивленно взглянул на своего воспитателя и не смог сдержать улыбки. --Вы помните, Рауль, доброго пастуха Пьеро, которого мы встретили с вами в прошлом году? Как он пас своих овец за невысокой оградой? Вы помните, конечно, как, глядя на них, вы спросили меня: «Неужели они не хотят выйти?» Я тогда ответил вам, что, возможно, они очень хотят этого. Так вот, представьте себе сегодня этот луг и этих овец: как они по очереди, одна за другой перепрыгивают через ограду и сосчитайте их. Вот увидите, очень скоро сон придет к вам. Рауль еще раз улыбнулся и поблагодарил графа. Атос, в свою очередь, ответил улыбкой и закрыл за Раулем дверь. Он подождал, пока легкие шаги сына затихли, а затем продолжил приготовления ко сну… еще раз глубоко вздохнул, на этот раз немного громче, чем раньше. В глубине души этого несгибаемого человека, со дня появления Рауля, жило сомнение: был ли он хорошим отцом своему ребенку? Не был ли он слишком суров с ним, и прав ли он, скрывая от сына правду о его происхождении? Сможет ли виконт стать сильным, совершенным человеком только благодаря воспитанию Атоса, не является ли отсутствие матери для него той душевной пустотой, которую ничем невозможно заполнить? И…не станет ли сын ненавидеть его, когда узнает правду? Прохладная вода приятно освежила лицо. Подобные сомнения, свойственные всем молодым отцам, возможно, вызовут улыбку у людей твердых и прошедших через многие испытания. Но для Атоса они были более чем естественны, потому что для него в мире не существовало больше никого, кроме Рауля. Он глубоко и нежно любил сына. Виконт был не только смыслом его жизни, но и самой большой его привязанностью: единственным человеком, которому Атос отдавал всю свою любовь, и мысль, что однажды, его сын может сказать ему: «Вы не мой отец, сударь! Я ненавижу вас!» - заставляла его сердце сжиматься от ужаса. Граф сел на кровать и задул свечу. Какое-то время он читал молитву, как и подобает всякому верующему человеку, затем лег в постель и закрыл глаза. Прошло примерно полчаса, и он уже почти заснул, когда легкое царапанье в дверь разбудило его. Он приоткрыл глаза, стряхивая остатки сна, и разглядел в темноте очертания знакомого маленького силуэта: --Я…насчитал очень много овец, но… все равно не могу… Атос снова закрыл глаза и, спрятав лицо в подушку, застонал: «О, Господи! Этот мальчишка сведет меня с ума!», затем он сел на постели, в то время, как Рауль медленно подошел к нему. В темноте Атос не видел лица мальчика, но, тем не менее, он смог разглядеть, как тот подошел к изголовью кровати и протягивал к нему руки. Отец понял все, что происходило в душе сына: Рауль набрался мужества и вернулся к сюда, чтобы прижаться к рукам отца; он хотел, чтобы тот обнял и защитил его. Повинуясь какому-то неведомому инстинкту, Атос протянул руку, и крепко сжал пальцы сына в своих руках. Он не видел лица сына в темноте, но мог поклясться, что разглядел на нем выражение счастья и безграничной любви. Рауль быстро забрался на постель, и Атос почувствовал, как по всему телу пробежала дрожь, и его захлестнула волна неимоверной нежности, когда к нему крепко прижималось маленькое дрожащее тело, а хрупкие ручонки обвили его шею. Рауль, пренебрегая всеми своими страхами, что уже очень смело для ребенка его возраста, вернулся, и не желал ничего большего, нежели просто быть рядом. Пусть отец разрешит ему остаться с ним. Атос понял все это и крепко прижал к себе сына. По мере того, как дыхание Рауля становилось ровным и спокойным, он одной рукой ласково провел по волосам мальчика, а другой нежно гладил его по спине. Почувствовав, что ребенок совсем успокоился, он наклонился, поцеловал его в лоб, и стал что-то тихо напевать ему на ухо. Слова песни были совершенно бессмысленны, и не имели абсолютно никакого значения. Ребенок просто слушал звук его голоса, он, словно впитывал его в себя, и сердце его было заполнено только этим человеком, которого он любил не просто как отца, а почти как Бога. Пожалуй, это может показаться глупостью, или слабостью, но отец в этот момент чувствовал то же самое: он был так же спокоен, защищен и так же любим сейчас, как и сын. Кровные узы, существовавшие между ними, тесно связывали их. Однажды, оба обрели друг друга на жизненном пути, они оба были нужны друг другу, и любили друг друга одинаково крепко. Они были созданы друг для друга: для того, что бы каждый из них обрел счастье, нежность, теплоту и утешение до конца дней. Рауль заснул всего на несколько минут раньше Атоса, и потому у того было время, чтобы, спрятав лицо, в волосах мальчика, очень тихо (и потому он был уверен, что Рауль не услышал бы, даже, если б проснулся) прошептать: --Спасибо, сын мой; я горжусь вами. ----------------------------------------------------------------------------------------------------------- *Ошибка автора. Мы все с вами помним, что Бражелон, где Атос жил с момента выхода в отставку и до конца своих дней, находился в Блуа. (прим. Señoritы )
M-lle Dantes: Пуси-пуси-пуси... Атос, поющий своему чадушку на ухо колыбельную - это нечто! И всё же - трогательно. "Обернусь я белой кошкой Да залезу в колыбель, Я к тебе, мой милый крошка, Буду я твой менестрель! Буду я сидеть в твоей колыбели Да петь колыбельные, Чтобы колокольчики звенели, Цвели цветы хмельные". Простите за оффтопик, нежно люблю эту песню. ))
Nataly: Спасибо,Señorita! Мне очень понавилось:)
LS: Señorita Если мне не изменяет память, у нас на форуме уже есть произведения того же автора. Про Рош-Лабейль. :) И даже прослеживается авторский почерк. :)
Señorita: LS, да-да-да, верно:)))) Но это мне больше понравилось:))) Там у этого автора еще есть одно творение под весьма поэтическим названием "Ангел", там уж очень буйный полет фантазии:))) - про то, как там Рауль узнает имя своей матери и с горя идет топиться. Вспоминая при этом, как провел ночь с мадмуазель де Лавальер. И как она...утопила потом их ребенка...
M-lle Dantes: Señorita пишет: Там у этого автора еще есть одно творение под весьма поэтическим названием "Ангел", там уж очень буйный полет фантазии:))) - про то, как там Рауль узнает имя своей матери и с горя идет топиться. Вспоминая при этом, как провел ночь с мадмуазель де Лавальер. И как она...утопила потом их ребенка... Сие есть песня на древнем французском языке... В общем, все умерли.
Amiga: Если мне не изменяет память, у нас на форуме уже есть произведения того же автора. Про Рош-Лабейль. :) Черт, я-то думаю, что-то знакомое :)
Nataly: Señorita пишет: Там у этого автора еще есть одно творение под весьма поэтическим названием "Ангел", там уж очень буйный полет фантазии:))) *сочувствующе* Вы это тоже читали?:) Хотела было перевести, но..."суровое лицо Атоса" встало перед моими глазами. Не простит:)
LS: Señorita пишет: Рауль узнает имя своей матери и с горя идет топиться. Вспоминая при этом, как провел ночь с мадмуазель де Лавальер. И как она...утопила потом их ребенка... Жжжжесть...
Анна де Ла Фер: Я тащусь!!! Классно!!! Молодец, Señorita! Жду не дождусь, когда ты порадуешь нас ещё чем-нибудь интересным!!!
Стелла: Автор - Андромеда У нее есть еще два рассказа.Первый-Дон Кихот(это появление Атоса в Париже и как он оказался у Тревиля) Второй-Тебе навечно!(Раулю 16 лет и Атос наконец-то отдает ему документы о рождении и письмо в котором объясняет свое молчание. Должна сказать что ваш перевод сударыня понравился мне больше чем сентиментально-патетический оригинал. И хотя очень даже могу поверить в такие сцены-но описание... Стелла
полная версия страницы