Форум » Наше творчество » Путешествие в Касл-Комб » Ответить
Путешествие в Касл-Комб
Талестра: Канон: "Три мушкетёра" Размер: миди Пейринг/Персонажи: Атос, леди Винтер, Джон Френсис Винтер Категория: джен Жанр: драма, элементы мистики Рейтинг: PG Краткое содержание: роуд-муви в компании призрака В Париже сгущались сумерки. Обитатель квартирки по улице Феру откупорил первую бутылку, надеясь насладиться вечером в тишине и одиночестве. Но едва он поднёс бокал к губам… — Пьёте? — стремительно ворвался в комнату личный призрак Атоса. — Только начал, – возразил он с досадой. — Что-то вы рано нынче, до третьей бутылки я вас не ждал. Попозже явитесь. — Попозже я вчера являлась, толку никакого — наутро вы всё забываете. — Ещё не хватало вас с утра вспоминать, — буркнул. Закрыл глаза, смакуя испанское. Но призрачная гостья не отступала. — Берите перо, бумагу, — распорядилась, — пишите: Касл-Комб, два часа почтовой каретой от городка Бат, верхом быстрее. Спросить Вильямсов. — Вы спрятали там клад? — вино бархатно согревало горло. Гримо выторговал у хозяина погребка дюжину бутылок, и он пребывал в благодушном предвкушении. — Вы что, совсем ничего не помните? Да чёрт вас побери! — яростно воскликнула. Бутылка соскользнула со стола, разлетелась черепками на каменном полу. Он открыл глаза, выпрямился на стуле. По жилам растекалось привычное холодное бешенство, в которое он впадал при её виде. Миледи сидела боком на столе, вся в чёрном, на высокой шее — бархатка. Льдистые глаза смотрели пронзительно, рядом с плечом повисла в воздухе ещё одна бутылка: — Я всё перебью, если вы не запишете! — Ставите мне условия? — осведомился. — Убирайтесь обратно в преисподнюю. У бутылки отлетело горлышко, и она плавно наклонилась над его бокалом: — Касл-Комб. Два часа от Бата, полдня от Лондона, — вкрадчиво, — спросить Вильямсов. — Не утруждайтесь, я в состоянии сам себе налить. Помню я про Бат, — проворчал. — Там ваш сын у кормилицы. — Эта дрянь вот-вот выставит его на улицу. — Потому что ей больше не платят, полагаю. — Потому что ей больше некому платить! — У него же есть дядя, — напомнил. — Обращайтесь к нему. — Лорд Винтер, мой драгоценный братец, не желает меня видеть. — Какое совпадение. Я тоже не желаю, почему это вас не останавливает? — Я буду вам являться из каждой кружки и рукомойника, — пригрозила. И добавила обвинительно: — Мальчик остался круглой сиротой! — Что вы говорите. Кто же это убил его отца? — А кто же это убил его мать! — Туше, — отсалютовал ей испанским. — Я велю Гримо окропить тут всё святой водой. — Лучше велите седлать лошадей. — Я не собираюсь платить за вашего сына. — За него не нужно платить. Его нужно забрать. — Куда забрать? Вы рехнулись? Бутылка заботливо качнулась над его бокалом: — Вы пейте, пейте. В ваш замок в Русильоне. — Нет у меня никакого замка. — Уже есть. Тётка ваша скончалась, старая карга. Давно надо было её отравить. Да не бледнейте, своей смертью скончалась. На приступочке поскользнулась. — Какой ещё приступочке?! — Скоро письмо получите, там всё расписано. Воздух дивный, парки, пруд. А в этой Англии одни туманы. Дожди и ветра круглый год. Мальчику вредно. — А вы и после смерти за наследством охотитесь? — прищурился. Голубые глаза полыхнули инфернальной злостью, но она сдержалась: — Развлекаюсь как могу. Так вы поедете? — Чтобы вы потом до скончания дней привязались ко мне с вашим отпрыском? — А иначе он вырастет и убьёт вашего отпрыска. Он иронически приподнял бровь. — Я знаю, — проникновенно смотрела в душу: — Я видела. — То есть ваше сокровище всё-таки благополучно вырастет. И нет у меня никаких детей! — Вот не послушаете меня — и не будет. — Вы меня за идиота держите? — А так они будут вместе расти. Подружатся. — Ваш сын — вместе с моим?! — Ну вы же правильно его воспитаете. Их обоих. Станут вашей гордостью. Перед д’Артаньяном, чёрт его раздери, будете хвастаться. — Не знал за вами склонности к пасторалям. — Не сомневаюсь, вы полюбите моего чудесного малютку всем сердцем, — с лёгкой ехидцей. С рычанием швырнул в неё пустую бутылку. Та пролетела насквозь, разлетелась о камин. В дверь просунулся Гримо: — Письмо! — держал в руках конверт. — А вот и наследство, — кивнула торжествующе. — Не забудьте: Касл-Комб, полдня от Лондона, Вильямсы, — нежно улыбнулась и растаяла. Продолжение следует
Ответов - 64, стр:
1 2 3 All
Констанс1: Эускера а Вы считаете ,что в образе призрака Миледи , к Атосу является его совесть?
Эускера: Констанс1 пишет: Эускера а Вы считаете ,что в образе призрака Миледи , к Атосу является его совесть? Автору видней. Но галлюцинации выдает человеку подсознание и это трансляция его внутреннего мира. Но вообще, из всех четырех персонажей совестью обладает только Атос. Правда, сострадание к Мордаунту у него изначально мнимое, поскольку бездеятельное. Но затем оно переходит в деятельное. К сожалению, очень некстати и не в той ситуации когда надо сострадать. Когда речь идет о собственной жизни, а у графа сын и есть мотивация жить и рядом с ним его три друга, которых он втянул сначала в авантюру, затем смоделировал смертельную опасность. А когда можно было нейтрализовать опасность, сострадание было бездеятельным =мнимым.
Констанс1: Эк Вы про сострадание. Атос -аристократ. Для него Мордаунт'ублюдок нагулянный клейменной воровкой неизвестно от кого. Да даже если и от Винтера -старшего, все равно ублюдок, ибо она прижила его будучи в нерасторгнутом браке с ним, Атосом. Для него это ребенок- ничто, пыль под ногами. Именно так к нему отнесся и лорд Винтер И дело здесь не в наследстве. Даже прижитый замужней женщиной от брата, женой которого она стала обманом будучи уже замужем во Франции, для него этот мальчик никто и звать никак. Бродяжка, пыль под ногами. Как тогда знатные аристократы смотрели на простолюдинов. Автор трактует это положение по другому, ее право. Но призрак Миледи, являющийся графу в винных парах , это действительно из области подсознательных глюков.
Констанс1: А для Миледи из Канона сын был настолько не важен, что ведя столь авантюрный и опасный образ жизни, будучи богатой, она не озаботилась составить завещание в пользу сына. Тогда он был бы вырощен, воспитан, обут, одет , сыт и получил бы образование, если бы у нее хватило ума назначить ему опекуном какого нибудь мелкого дворянина, или нотариуса. Дворянином его , скорее всего бы и не признали, но лишить его наследства оставленного матерью и лично ей принадлежавшего Карл 1 не смог бы. Там было что то около миллиона, Мордаунт мог бы вести жизнь богатого буржуа и в ус не дуть.Так что в судьбе сына в Каноне виновата только Миледи и никто более. Но посмотрим как повернет эту историю автор. А у нее здорово получается.
Эускера: Констанс1 пишет: Для него Мордаунт'ублюдок нагулянный клейменной воровкой неизвестно от кого. В рамках канонического текста или апокрифического? В романе король лишил Мордаунта титула и денег. А обладать титулом и деньгами может только законный майоратный наследник. Если же брать за аксиому что Мордаунт по мнению Атоса внебрачный, как вы говорите "нагулянный", то графу известно от кого. Он же говорит что " Ведь его отец и мать были, кажеться, католики". Странно не знать человека зная его вероисповедание. Констанс1 пишет: . Даже прижитый замужней женщиной от брата, женой которого она стала обманом будучи уже замужем во Франции, для него этот мальчик никто и звать никак. Вообще-то это немного противоречит той системе ценностей. И конкретно в Англии. Женщина могла быть обесценена сколько угодно. Но вот ребенок -нет. Генрих Тюдор VIII обвинив свою жену Анну Болейн в инцесте с её братом чуть ли ни на другой день после её казни дал втык персоналу юной принцессы Елизаветы, что ей платьишки тесноваты и не соответствуют статусу. А то няньки-гувернантки расслабились думая что принцессу как плод инцеста наладят на лондонские улицы. Фигу-с. Как сформулировал король когда его спросили: кесарить ли в родах его жену Джейн Сеймур, угробив её и спасая ребенка: Женщин у меня может быть хоть тысяча, а ребенка может не быть никогда. Подводя итог длинному выступлению: ценность аристократического рода прежде всего в его существовании и переемственности. Затем в непрерывной эволюции. Так что детьми не швырялись, грехи матерей на них не транслировали, неугодных женщин бросали, разводились, уничтожали, изолировали. Да что угодно. А вот детей нет. В том числе и бастрдов. Холостой бездетный лорд это уже нонсенс. А сам обезглавивший свой род это чудо чудесное. Впрочем, в рамках романа не он один такой. Это уже авторская логика.
Эускера: Констанс1 пишет: она не озаботилась составить завещание в пользу сына. Вообще-то какое завещание она могла составить при том, что сын наследует матери и так, а по факту и каноническому тексту он майоратный наследник. И опекун у него дядюшка Как старший родственник по мужской линии.
Эускера: Констанс1 пишет: . Дворянином его , скорее всего бы и не признали, Ну вообще-то как носитель титула и наследник майората он признанный сын мужа своей матери. Оспорить посмертное отцовство можно было только если муж матери это отцовство отрицал. Если ребенок унаследовал титул и земли, стало быть отец отцовство никогда не отрицал. Если бы и доказали недействительность брака, то опровергнуть отцовство если покойный не отрицал, невозможно. А внебрачный признанный ребенок титульного дворянина дворянин. Внебрачный сын Роберта Лестера графа Дадли Роберт Дадли 1-й барон Денби. Пэр Англии и член палаты лордов, как все титульные английские аристократы. Констанс1 пишет: таршего, все равно ублюдок, ибо она прижила его будучи в нерасторгнутом браке с ним, Атосом. Вы знаете в чем изюм? По английским законам второй брак недействителен только в том случае, если первый был действительным. То есть заключен с нарушениями. А если первый брак недействителен, то второй действителен. С учетом что для английского церковного суда и для короля как главы Англиканской церкви монашество, в общем, не аргумент и не будет рассматриваться как препятствие. А вот сокрытие личности да, аргумент. Но опять таки, незадача. Любой брак не оспоренный до смерти супругов не может быть признан недействительным посмертно. И в каноническом праве жестко работает принцип Модестина. Вообще он работает во всей европейской юриспруденции, но в каноническом праве он железобетонный: закон не имеет обратной силы. То есть, брак становиться недействительным со дня судебного постановления. До этого дня он действительный. И законны все юридические действия совершенные в этом браке супругами как муж и жена: дуэр, дарения и пр. Не говоря уже о законности рожденный детей. Церковь чтит саму культуру церковного брака, даже совершенного с препятствиями.
Талестра: Эускера пишет: По английским законам второй брак недействителен только в том случае, если первый был действительным. прелесть какая ))) и вполне логично )))
Талестра: * * * Наутро собрались спозаранку. Внизу в трактире его поджидала высокая суровая женщина в чёрном — кормилица Вильямс. — Сэр, надеюсь, вы желаете добра мальчику, — протянула свёрток: — Тут одежда для него. Осталась от моего Тома. Новая, к Рождеству... — сжала губы. Атос подтолкнул к ней прятавшегося за ним насупленного мальчишку. — Благослови тебя Господь, Фрэнк, — быстро перекрестила, сунула одежду: — И не держи на нас зла. — Подняла глаза: — Сэр, вы ведь не на продажу его увозите? У него шумело в голове после доблестной победы над хересом, и он решил, что не разобрал её местный выговор. — В Новую Францию, — пояснила Вильямс. — А то и в Новую Англию. Говорят, детишек ничейных собирают и увозят на рудники. Или богачам продают на потеху, — пристально смотрела на него. — Он мой отец, — её бывший воспитанник притопнул в ярости. — Нет, — ответил Атос и положил руку ему на плечо. Тот замер. — Я не отец этому мальчику. И нет, я везу его не в рудники или на продажу богатеям. Я забираю его, потому что в деревне оспа, и доставлю в безопасное место. Во Франции. — Подумав, добавил: — Его дядя, лорд Винтер, знает меня. Мальчишка слегка расправил плечи. — Что ж, под счастливой звездой ты родился, Фрэнк. Только не пришибите его по дороге, сэр, — удовлетворённо пожелала кормилица. — Он у нас малость малахольный. И как в воду глядела. В первый раз такое желание охватило его, когда паршивец наотрез отказался ехать вместе с Гримо. В чёрном костюме с серебряными пуговицами он стал наконец выглядеть пристойно. И даже удостоился одобрительного кивка Атоса, выйдя в обновке, — а минуту спустя уже вопил, бросившись в пыль. Потому что Гримо собрался подсадить его на свою кобылку, а он хотел ехать только на Аяксе. В ответ на его самозабвенные рыдания Атос пожал плечами, успокоил встревоженного вороного и вскочил в седло. Гримо приторочил поклажу к своей лошадке и последовал его примеру. Мальчишка поднялся, судорожно всхлипывая и не сводя глаз со своего покровителя. — Джон Френсис Винтер, — сухо сказал он, — приведите себя в порядок. И протянул сверху руку. Тот расцвёл, одним движением отряхнул одежду и вихрем взлетел к нему в седло. Вцепился мёртвой хваткой в его колет и больше не издал ни звука. На выезде из деревушки они обогнали ещё одну погребальную процессию. Мальчишка не оглянулся ни на неё, ни на Касл-Комб, который уходил в прошлое с каждым шагом, — он жадно смотрел вперёд, на расстилавшуюся меж полей дорогу.
Констанс1: Эускера , Вы меня оперндили. Я только хотела написать , что по французским законам брак Миледи и Атоса был недействительным. 1Она беглая монахиня 2 Венчавший их священник,лишен сана и заклеймен. Можно спорить насчет законности процедуры клеймления самой Анны, но ее сообщник был заклеймен по приговору и по законной процедуре и также был лишен сана. Так что ее брак с Атосом -фикция с самого начала. Талестра - отрывок просто прелесть!
Талестра: Констанс1, спасибо )))
Стелла: Если бы Атос проникся вдруг умилением и жалостью - не поверила бы. А эта суховатость в обращении, ощущение неизбежности и обязательность действий - вот это на него похоже.
Талестра: Стелла, спасибо )
Эускера: Талестра , я приношу вам и собеседницам свои извинения за то что темой о правовом поле сюжета я невольно зафлеймливаю вашу тему, и если угодно, продолжим диспут в соответствующем треде. Нет, значит нет. Ещё раз мои извинения всем собеседницам и спасибо за удовольствие интеллектуального спора. Констанс1 пишет: Так что ее брак с Атосом -фикция с самого начала. Соответственно второй брак не фикция в английском правовом поле. Поскольку законы другой страны не работают на территории любого государства и англиканская церковь монашество не признает, значит и не будет рассматривать его как препятствие во втором браке. Стелла пишет: Если бы Атос проникся вдруг умилением и жалостью - не поверила бы. А эта суховатость в обращении, ощущение неизбежности и обязательность действий - вот это на него похоже. Полностью согласна. Персонаж не эмпатичный человек. За сим откланиваюсь из данного треда дабы не мешать автору и готова продолжить диспут ну хотя бы в теме юридических коллизий.
Констанс1: Талестра , наткнулась в Инете на инфу, что мальчиков одевали в платьица до 7 лет. До 7и лет ребенка из богатой семьи опекала мать и ее служанки и мальчик ходил в платье Разница была только в прическе : девочки расчесывали волосы на прямой пробор и делали локоны по бокам у мальчик было что то похожее на конский хвост высоко на голове. В 7 лет мальчик переходил под опеку отца и гувернера на мужскую половину и получал свою первую мужскую одежду и прическу. Мальчики где то лет с 5и уже понимали свою половую принадлежность и с нетерпением ждали когда им исполнится 7 лет чтобы получить свои первые штаны и курточку. Обьяснение всему этому очень прозаичесеое: штаны в те аремена застегивались сложно, целой системой завязок. 5и летний даже ребенок не успевал их развязать , чтобы исполнить естест.потребность. В 7 лет он уже был к этому готов. Переход на мужскую половину часто отмечался как большой праздник на который приглашали гостей.
Талестра: Констанс1, вот и я примерно такую же информацию нашла )
Стелла: Талестра , Констанс1 бывали и случаи, когда первые штаны получали и раньше, как это было с Луи 14. Талестра , я поняла, почеиу мне нравится ваша работа: в ней нет злобности и кликушества параноидальных защитниц женщин.
Талестра: Стелла, спасибо на добром слове )))
Талестра: * * * — Ваш Аякс — нет, чёрт возьми, уже мой! — против седла. — Идёт. — Семь очков. — Восемь. — Дьявол! — Мой Аякс — против лошади моего слуги. — Надеетесь отыграть? Идёт! — Восемь очков. — Десять! Ха! Аякс снова мой! Под потолком трактира плавал чад, за просоленными стенами тяжело шумели штормовые волны, моряки и их будущие пассажиры пережидали непогоду за кружкой эля. Оборванный музыкант в углу битый час терзал слух заунывным мотивом про неверную красотку в платье с зелёными рукавами. Атос кинул ему монетку, но тот, увы, не умолк, а завёл ту же песню ещё жалостней. — Разве это пение! Слышали бы вы нашу волынку, — ухмыльнулся шотландский шкипер, с которым Атос коротал время за партией в кости. Их нехитрый дорожный скарб — лошади, сёдла и прочая упряжь — да золотая цепочка с изумрудным перстнем шкипера (про который тот божился, что камень настоящий, а его противник не стал спорить) — уже по несколько раз переходили от одного к другому. Для настоящей игры, когда сердце замирает от каждого стука костей по столу, и за мгновение до того, как они упадут, ты уже знаешь, что выпало, и тебя несёт от ставки к ставке, и ты различаешь усмешку судьбы и усмехаешься ей в ответ на равных, — для такой игры не было ни подходящих ставок, ни настроения. Впрочем, Джон, вытянув шею у стола, следил за костями неотрывно, переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, кто на этот раз выиграл, и судорожно вздыхал, когда Аякс в очередной раз переходил к шотландцу. Атос отсылал его к Гримо, сладко спавшему в углу, головой на дорожной котомке, — но мальчишка просительно делал бровки домиком и оставался на месте. Пока шкипер не сказал: — Хорошенький какой. Должно быть, мать у него красавица. — Да. Была. — Эх, помню, как-то вёз я одну красавицу из Портсмута до Булони. Тысячу пистолей заплатила мне за дорогу! Редкая женщина. Да ещё её кавалер дал пятьсот сверху. Правда, здесь же я их и спустил, тоже в кости… Так, говорите, померла его матушка? Беда какая. А отчего? — Слишком красивая была. Джон, бледневший с каждым их словом, в ужасе смотрел на Атоса: — Мама… умерла?! Атос сбился на полуслове. Рот мальчишки скривился, кулаки сжались, и он опрометью выбежал из трактира. Ну конечно, ему никто не сказал. Кормилица знала только, что ей перестали платить. Лорд Винтер думать о нём забыл. И миледи хороша – могла бы объяснить сыну положение дел. Впрочем, чего от неё ждать… — Кто он вам, родня? — спросил шотландец задумавшегося противника. — Нет, он сирота. — Бедняга. Эй ты, зелёные рукава! Иди-ка присмотри за мальцом, — кивнул музыканту на дверь. Тот с лютней под мышкой вышел вслед за Джоном. — Значит, никого кроме вас у горемыки этого нет, — заключил шкипер. — И для вас, как я посмотрю, он обуза. — Что ж, — прервал его Атос, — ставлю седло против Аякса. — Идёт! За ленивым перебрасыванием ставок они встретили рассвет в опустевшей зале. Каждый остался при своём, разве что шкипер теперь был должен ему и его маленькому отряду бесплатный проезд до Булони. — Спорим, что к концу путешествия ваш Аякс всё-таки будет моим! Не будь я Джек Бутлер из Джон-о-Грота! «Джон», — обожгло Атоса холодом. Он был уверен, что тот давно сопит рядом с Гримо, — но в зале мальчишки так и не было. — Мальца ищете? — догадался шотландец. — Не волнуйтесь, он в хороших руках. — В каких ещё руках? — Наш певец за ним присмотрит. Он как раз по этой части. Сироты, бродяги… сами понимаете. — Где он? — привстал. — Должно быть, уже на пути в Новую Англию. Тише, тише, сэр… Шпага Атоса мгновенно упёрлась ему в горло: — Куда вы его отправили? — Туда, где он не станет вам докучать, — шкипер развёл руки, показывая, что безоружен. — Уберите клинок, сэр. — Если он уже в море, мы немедленно выходим за ним на вашей шхуне. — Экий вы прыткий… — Немедленно! Есть тут кто из твоей команды? Пусть бегут сниматься с якоря. Гримо, — не поворачивая головы, — заряди пистолеты. — Не надо Гримо. Мои ребята тут, всех вам не уложить. А уложите — кто в море выйдет? Да и шторм ещё не стих. Так что малец ваш пока на берегу. — Веди меня к нему. — Так у вас на него свои виды, на сироту? — прищурился. И булькнул горлом: шпага впилась глубже. Просипел: — Эй, Пью! Входная дверь скрипнула. На пороге стоял давешний бард, в его руках извивался Джон. На щеке похитителя Атос с удовлетворением отметил свежую глубокую царапину: — Вели его отпустить, — шкиперу. — Ты чёртов ублюдок! — вопил похищенный. — Чтоб тебе сдохнуть! Чтоб вам всем сдохнуть! Я вас оспой заражу! Пью за шкирку подтащил его к капитану, всё ещё пригвождённому шпагой Атоса. — Ты смотри какой, — удивился шотландец, скосив на него глаза: — Не хочешь, значит, в Новую Англию? Джон рванулся из рук Пью. — Не испытывай моё терпение, — предупредил Атос шкипера. Гримо стоял за его спиной с пистолетами наготове. — Что же, признаю: погорячились. Но и вы поймите, у нас бизнес. Детишки никому не нужны, а там за ними присмотр. Тут они шантрапой растут, а там работают с утра до ночи. — Сколько? — сквозь зубы. — Э, нет, мы же не вымогатели какие. Хотя зачем вам этот чертёнок нужен? Он вам не сын, не родня, по лицу видать. У вас же при взгляде на него скулы сводит. За каким лядом вы его во Францию везёте? Джон смотрел на всех затравленным волчонком — таким же полубезумным зверьком, каким Атос увидел его впервые. Воротник разорван, пуговицы отлетели, пока отбивался от этого негодяя. — Вы, кажется, хотели заполучить Аякса, капитан? Забирайте. Только отпустите мальчика. — Вот это дело! — шкипер осторожно отвёл его шпагу, потрогал горло. — А что ж одного Аякса? Скучная у нас с вами игра была сегодня, надо бы ставки поднять. — Снова уселся за стол, встряхнул кости в резном стакане. — Я не буду играть на мальчика. — А придётся. Выбора у вас нет. Один ход. Выигрываю я — забираю обоих коней со всей упряжью. И мальчишка остаётся у нас. Выигрываете вы — он ваш. Лошади тоже. И я оплачу вам дорогу до Булони, как обещал! — Ноги моей не будет на вашей шхуне. — Ну вот, а ведь полчаса назад вы так стремились на ней оказаться. Решайтесь, сэр. На свою шпагу с пистолетами не смотрите. Ну уложите вы моих людей — а Пью сразу мальчишку заколет. В руках Пью, у самого сердца Джона, блеснул нож. Атос сглотнул — во рту внезапно стало горько. Мальчишка перестал биться, свесил голову, спутанные волосы закрывали лицо. Он пытался поймать его взгляд — и не мог. Шкипер хмыкнул, приглашающе кивнул на кости: — Так что ж вы?.. Рука сама потянулась к эфесу, от бешенства он готов был сразить этого наглеца одним ударом… «Играйте», — холодно дохнула миледи в его голове. И на затёртом деревянном столе отчётливо проступил след лилии. Ярость, бившая в виски, чуть отступила. — Я вас из-под земли достану, если с него хоть волос упадёт, — опустился на стул напротив. — Так мы все тут! что нас искать-то, — ухмыльнулся в предвкушении: — Ваш ход. Атос встряхнул стаканчик, но привычного упоения остротой игры не было — скорее притуплённое ожидание неизбежного. И за миг до того, как кости упали на стол, он ощутил: это конец. — Три очка, — шкипер смотрел на него снисходительно и почти с жалостью. — Так и быть, могу вас доставить до Булони по старой дружбе. Если не побрезгуете моим обществом. А вот дальше придётся пешком, Аякс-то теперь мой! Атос, не слыша, смотрел на Джона. Тот по-прежнему не поднимал головы, не смотрел на игру. — Ах да! Мой ход, — его противник вынул из-за пазухи кости, покачал в руке: — Для особых случаев, никогда не подводят. Сам вырезал. Не садись играть с Джеком Бутлером, когда у него кости «шесть и шесть»… Сзади одобрительно присвистнули. Он хотел встать, запротестовать против утяжелённых костяшек — но его словно придавило непомерным грузом. Шотландец ловко подбросил их, и те покатились к краю стола, чтобы остановиться точно на шести очках каждая. — Ха! — хлопнул себя по колену. И по непредсказуемой инерции обе костяшки медленно повернулись на грань. И ещё на одну. Атос на мгновение прикрыл глаза. — Какой необыкновенный ход, — заметил бесстрастно. — Я видел его всего пять раз за свою жизнь. А вот теперь вижу в шестой. Два очка. И пока они изумлённо двинулись к столу — «что за чёрт! я же своими глазами видел, двенадцать выпало! — а я своими глазами видел, как они перевернулись! — сам дьявол ему ворожит!» — он отшвырнул Пью, сгрёб обомлевшего Джона к себе, а потом задвинул за спину — и встретил этих мерзавцев со шпагой наголо. — Каждому, кто последует за мной, я проткну глотку. Гримо, на выход, живо! Они выскочили наружу (мимоходом вдохнув свежий бриз, такой же вкусный, как воздух после погреба в Амьене), Гримо припёр дверь поленом, и ринулись за лошадьми. Полено не могло задержать их надолго, но то ли эти разбойники решили проявить благоразумие, то ли опять миледи ворожила — погони не было. Без лишних слов вскочили в сёдла (Джон молча взобрался к Атосу, тот прижал его к себе покрепче, чтоб не свалился) и направились к шхунам у берега. Час спустя они уже были в море. Окончание следует.
Стелла: Ох, эти два очка! А вот окончания я не хочу!
Стелла: Ох, эти два очка! А вот окончания я не хочу!
Талестра: * * * — Расскажите о маме. Вы её знали? Волны мерно били в борт пакетбота, масляная лампа тускло освещала маленькую каюту, Джон тёплым щенком уткнулся ему в бок на покачивающейся лежанке. До Булони оставался день пути. Сбежать от разговора не было никакой возможности. — Да. Знал. Хотя и недолго. — Она была красивая? — Да. Он ждал. — Очень красивая. — Богатая? — О да. — У неё был свой дворец? — Да, был. — Мы туда поедем? — Нет, Джон. Он вздохнул: — А у вас есть дворец? — Пока нет. — Где же вы живёте? — В маленькой квартирке на улице Феру. Это в Париже. — О! Мама тоже жила в Париже! — Да. — У неё была обезьянка Фруфру! И маленький негритёнок, весь-весь чёрный! Я буду с ними играть? Атос не ответил. — А что такое обезьянка? Няня говорила, что Кэтти говорила, что она как маленький человечек. — Кэтти? — Кэтти, мамина служанка. Она меня привезла няне. И потом привозила гостинцы от мамы. И деньги няне. Она очень добрая. Я её даже немножко помню, хотя няня говорит, что я не могу её помнить. Вы её видели? — Да… один раз. Так вы не помните своей матери? — Помню. У неё светлые волосы, которые вьются, голубые глаза и родинка вот тут, — указал себе под ухо, — как у меня. Атос вдруг вспомнил эту родинку. И как впервые её… надо же, совсем стёрлось из памяти. — Я на неё похож? — Да. Немного. — Разве я красивый? — усомнился Джон. — О да, — легонько ухватил его за нос, — а уж сейчас, немытый-нечёсаный, просто писаный красавец. Я велю Гримо вас умыть. — Нет! — спрятался у него на груди. Спросил оттуда: — Вы научите меня драться? Чтобы всех побеждать! — Да. — А у вас есть её портрет? Конечно, был. В замке, который когда-то ему принадлежал. Он даже не был уверен, велел ли сжечь его после охоты… — А ещё я хочу ездить верхом, только на Аяксе одному страшно. Я хочу пони. У пастора был пони, совсем старый. А у мамы был пони? — И с чего это пастор решил, что вы не можете говорить? — С ним не могу. Он всё время меня бьёт. — Джон приподнял голову: — У вас есть розги? — Нет. А откуда вы знаете французский? — Я не знаю. Но мама иногда мне говорит. — Во сне? — Да, — укладываясь обратно. — Она меня очень любит. Он как выстрела ждал вопроса «Отчего она умерла?». И не знал, что на него ответить. Но Джон сонно спросил: — Вы кого-нибудь убивали? Атос замер. — Да. — Мама говорит, у меня есть враг, которого надо убить, когда я вырасту. О. Что ж, он не сомневался. — И кто же это? Он сам? Д’Артаньян? Лорд Винтер?.. — Какой-то Рауль. «Что она ещё придумала?» — Вы знаете такого? — Нет. «Или Джон сам всё придумал…» — охватившее было напряжение отпускало. — И я не знаю. Ну, когда встречу, узнаю. А если не смогу убить, вы мне поможете… Убаюканный качкой, сын миледи спал на его груди.
Констанс1: А Рауль то тут при чем? Его еще и на свете нет. Он вообще в этом деле с краю. Так ее призрак хочет поквитаться с Атосом? Все занятнее и занятнее. Автору респект, интригу держите.
Талестра: Констанс1, это финал )
Стелла: Джон, как стрела на тетиве. А лук натянуть должен САМ. Месть надо подавать в холодном виде. А ведь они, мать с сыном, фактически отомстили Атосу. Направили вектор Рока в его сторону.(( В общем - здорово.
Талестра: Стелла, спасибо ))
NN: Очень здорово, браво!
Талестра: NN, спасибо )))
Lumineux: Талестра, здорово! Очень понравилось! И очень любопытно, как дальше сложится жизнь... Множество вариантов. Отдельное спасибо за "красотку с зелёными рукавами"
Талестра: Lumineux, рада, что вы оценили ))) последние дни всё время этот мотив мурлыкаю )) Вариантов да, много. Но я всё же надеюсь на благополучный исход )) и на то, что с таким "братцем" рядом характер Рауля сложится иным, а его судьба - более счастливой )
полная версия страницы