Форум » Наше творчество » Шпага More- начало пути » Ответить
Шпага More- начало пути
Констанс1: Фэндом: даже не знаю. История происходит за 46 лет до начала ТМ А. Дюма . Это продолжение моего фика'' История шпаги графов де Ла Фер ''
Ответов - 137, стр:
1 2 3 4 5 All
Констанс1: Какой-то вирус сьел текст.Перевыложу в ближайшие дни.
Диамант: Ждем!
Констанс1: Глава1 Начало пути. Итак, мы прибыли во Францию морем. (Морем же я и покину ее через 80лет, чтобы остаться в песках Джиджелли), но не будем пока о грустном… Высадившись на берег, ехали верхами, вместе с тремя слугами, которые с верховыми лошадьми и повозкой, запряженной крепкой лошадкой местной породы, поджидали посланца в порту Тулона. Оттуда до Ла Фера добирались три недели. Управляющий, сразу по прибытии, явился к хозяину, доложил, что поручение выполнено и показал ему меня. Граф де Ла Фер долго меня разглядывал, щелкал по клинку ногтями, прислушивался к возникавшему звуку, пробовал клинок на гибкость, взялся за эфес, ухватился покрепче, встал в кварту, сделал несколько выпадов и, видимо, не был разочарован. Понравилась ему и насечка на клинке и накладка на ножнах: сокол, сидящий на ветви дерева. - Точно мой сын!- пробормотал он.- Вот сейчас расправит крылья и взлетит свободно. Эти слова слышала только я. И я поняла, что меня привезли в подарок для сына и наследника графа де Ла Фер. Так началась моя личная история, история шпаги, которой было суждено стать последней родовой шпагой графов де Ла Фер.
Констанс1: В то время замок только приходил в себя после того как его захватили гугеноты,в отсутствие графа и его сына, которые находились, кажеться; граф при особе короля Генриха3 , а его сын гостил у родственников в Берри. Король Генрих3 осадил Ла Фер вместе со своими Миньонами. Тогда шла 7-я Религиозная война во Франции. Как я уже сказала, 29 ноября1579г. Ла Фер, в отсутствие хозяев, был внезапно взят вождем протестантов Конде.В 1580 г. , осада Ла Фер Католической Лигой называлась ‘’ бархатной’’.Герцоги д Эпернон , де Жуаез и другие молодые знатные господа приехали туда в сверкающих экипажах, с огромными продовольственными обозами и в сопровождении дам. И все же осада была длительной, с 20 июня по 31 августа 1580г. В этой бархатной осаде увеселения сменялись артиллерийскими обстрелами, в ходе которых осаждаемые потеряли4000 человек,а осаждающие 800. Повсюду писали и говорил что злое чудовище сожрало и сторонииков Конде, и приверженцев Генриха3.Замок Ла Фер получил прозвище ‘’ Fera’’( Железное Чудовище).После некоторого приведения в порядок, Генрих3 вернул ключи от замка его законному владельцу, графу де Ла Фер. А граф вернул из Берри своего сына Огюста- Ангеррана, которому 13 октября 1580 г должно было сравняться 16 лет. Граф собирался громко отпраздновать освобождение своего родового замка и 16-и летие своего сына и наследника. В замке царили шум, гам и суета. Так чистили, мыли белили, красили, чинили поломанную мебель и утварь. Каждый день в замок приезжали телеги доверху груженные бочонками с вином и мешками с провизией. Конечно, многие придворные были приглашены на торжества, да еще стали приезжать родственники из Берри. Замок был полон народу. Но за несколько дней до начала торжеств, поручив общий надзор за всем своему управляющему,граф Оливье- Арман и его сын Огюст покинули замок и отправились в Амьен. Я покоилась в багаже у слуги, который их сопровождал. ________________________________________ Это сообщение свободно от вирусов и вредоносного ПО благодаря avast! Antivirus защита активна.
Констанс1: Переночевав в амьенской гостинице ’’Веселый мельник’’, Граф Оливье с сыном Огюстом подошли к возвышавшемуся в центре города огромному Амьенскому Собору. Я недаром сказала «огромному». Здание собора в Амьене потрясает и подавляет своими размерами. Собор ‘’ Нотр- Дам д'Амьен’’ является не только самым большим но и самым таинственным из всех готических соборов Франции. Отец и сын подошли к парадному входу. Слуга, который нес меня в кожаном надушенном футляре, намеренно чуть поотстал. С виконтом не было его обычной шпаги, но он, казалось, не обращал на это никакого внимания. Огюст, как завороженный, остановился и подняв голову, стал рассматривать три скульптурных портала, украшающих фасад. Он остановил взгляд на центральной фигуре портала, знаменитой статуе Благословляющего Христа. Представленного здесь Спасителя современники нарекли ’’ Благим Амьенским Богом’’. От всего его облика веет твердостью духа, наставнической требовательностью. Это чувствуется в плотно сжатых губах, в поднятой вверх для благословения руке, в решительности, с которой Амьенский Христос попирает символы греха и смерти: льва и химеру. Виконт долго глядел на скульптуру, а потом почтительно перекрестился и вступил, вслед за отцом, под прохладные своды Собора. Вход в собор обрамляют фигуры апостолов и святых, а наличники- сидящие фигуры химер. Они как бы готовят входящего к первой тайне и первому чуду собора. И чудо это — свет. Витражные окна-розы, выполненные в виде восьмигранного цветка шиповника, напоминающего только что распустившийся бутон и высокие стрельчатые окна тоже украшены витражами. Поэтому высокие своды собора казались затемненными и как бы покоились на стенах, излучая неяркий, переливчатый свет. А самой светлой частью был алтарь, освещенный окнами апсиды. В алтаре же заключена и главная Святыня собора, она же его вторая тайна: передняя часть черепа Иоанна Крестителя.
Констанс1: Отец и сын преклонили перед святыней колени в короткой горячей молитве. Было очень рано, молящихся в соборе было немного и виконт попросил: Отец, расскажите еще раз легенду об этой святыне. «»Мы не за этим пришли сюда сегодня, сын мой. И Вы уже десять раз слышали ее и от меня и от Вашего духовника и даже от Епископа Амьенского.«» «»Но я хотел бы послушать еще раз именно сегодня,«»- тихо попросил сын. Отец как -то пристально посмотрел на него и сказал: «»Ну что ж слушайте. Легенда об этой реликвии относится к стародавним временам Крестовых Походов. Дело было в самом начале 13 века. Это был 4-й Крестовый Поход, когда каноник Валлон дю Сартон нашел в Константинополе , в развалинах одного из дворцов, футляр, в котором находилось серебряное блюдо. На нем под стеклянным колпаком были скрыты останки человеческого лица. Над левой бровью было видно маленькое отверстие, похожее на след от удара кинжалом. На блюде каноник обнаружил надпись на греческом языке, подтверждающую, что перед ним мощи Св. Иоанна Предтечи. К тому же, отверстие над левой бровью согласовывалось с событием, упоминавшимся Св. Иеронимом. По его свидетельству , Иродиада в приступе гнева нанесла удар кинжалом по отрубленной голове святого. Валлон дю Сартон доставил голову Св. Иоанна Предтечи в Пикардию 17 декабря 1206г., в третье воскресенье Рождественского Поста. Католический епископ города Амьен Ричард Герберойский, торжественно принял Святые Мощи Иоанна Крестителя у ворот города«».
Констанс1: «»Вероятно, епископ не сомневался в подлинности мощей, что было легче проверить тогда по’’горячим следам’’«»,- добавил граф с иронической усмешкой, которую юный виконт не заметил, а если и заметил, виду не подал.-«» C этого времени: это Главная Святыня города, почитаемая во всей Пикардии.В Амьен приложиться к Святыне приезжали в 1264г. король Франции Людовик 9-Святой, затем здесь побывали его сын Карл 6 и его внук Карл 7, внесшие богатые пожертвования для украшения мощей. И графы де Ла Фер не остались в стороне, принеся в Дар Святыне драгоценные украшения«». «»Спасибо, отец«»,- тихо сказал Огюст, -«»этот рассказ был мне очень нужен именно сегодня. Я всегда буду помнить, где мои корни«». «»Я надеюсь на это«»,-серьезно ответил граф.- «»Но пойдемте, у нас с Вами осталось очень важное дело.«»’ И отец отправился в сторону обходной галереи хора, куда открываются пять часовен. Огюст шел следом, слуга, в некотором отдалении, за ними.
Диамант: Констанс1, очень интересно! Об осаде я до того имела представление только по фикам Lys. Я правильно понимаю, что здесь альтернативная история, или нет?
Констанс1: Я предполагаю, что пишу некоторую часть истории шпаги More, которую она прошла вместе с батюшкой Атоса.
Констанс1: Граф направился к часовне Св. Михаила, прозванного Святым Спасенным ( открыта в 1302г). Он пропустил Огюста вперед и взял из рук слуги некий предмет в надушенном кожаном футляре (т. е., как Вы понимаете , меня) В витражах часовни были изображены короли, рыцари и лошади. Они сражались в битвах, которые очень походили на сражения времен Крестовых походов. Самой неожиданной вещью ( и еще одной тайной), в этой часовне была старинная византийская икона, изображающая Христа и попавшая в храм из еще более древней церкви Св. Фермина-исповедника, датированная началом 12 века. Виконт почувствовал, что сейчас в его жизни должно произойти нечто важное, перекрестился и обернулся к отцу. Вся торжественность часовни, ее героическая воинственность напоминали о подвигах предков, а черты одного из рыцарей на витраже казались удивительно схожими с фамильными чертами графов де Ла Фер. Огюст вспомнил, что двое его предков были удостоены самой высокой в свое время воинской награды Франции - ордена Св.. Михаила. Итак, Огюст повернулся к отцу и увидел в его руках продолговатый предмет в кожаном футляре.
Констанс1: Сердце его пропустило удар: неужели вот он - момент, так долго ожидаемый и так неожиданно наступивший. Огюст затаил дыхание. Граф протянул Огюсту на вытянутых руках предмет в кожаном чехле. Огюст в волнении опустился на одно колено. Отец заговорил тихо, медленно и торжественно. - Я надеюсь, что Вы со славой и честью продолжите наш род и поэтому дарю Вам эту шпагу, изготовленную по моему специальному заказу толедским оружейником Хуаном Толедано, потомком мэтра Луиса Толедано, что изготовил легендарную Moria, о которой, Огюст, я рассказывал Вам очень много раз. Ее изображение Вы видели на серебряном кувшине работы непревзойденного Бенвенуто Челлини. Эта шпага изготовлена именно для Вас, сын мой, чтобы вручить ее к Вашему 16-и летию. Она, также как и ее знаменитая предшественница, имеет имя, данное оружейником. - И это имя «More», что по-гречески значит «Мудрая», тихо закончил Огюст фразу отца. Оливье -Арман улыбнулся одними глазами и продолжил: - У нас сейчас сложные времена. Страна погрязла в пучине религиозных распрей и гражданской войны, вокруг царят хаос, развал и разруха. И, если, во всем этом раздоре пробивается лучик света: то это - сильная королевская власть.Только она сейчас способна объеденить страну, утихомирить враждующих сеньоров, протестантов и католиков, принести нашей милой Франции надежду на мир и благоденствие.
Констанс1: Так поклянитесь же на этой шпаге, что Вы всегда будете думать о благе родной страны, о благополучии и чести нашего рода. Честь Ла Феров отныне , на конце этой шпаги! - Отец, я буду верой и правдой служить законной королевской власти и не запятнаю чести нашего рода!-воскликнул виконт. - Вы благородный человек, Огюст. Вот Ваша шпага. Огюст принял шпагу из рук отца и благоговейно поцеловал эфес. - Виконт, а теперь встаньте и обнимите меня. Огюст вскочил, отец раскрыл ему навстречу свои объятия. - Огюст, я надеюсь, - сказал Оливье- Арман,- что Вы станете обнажать ее лишь во славу Франции и ее законного монарха, или во имя защиты чести рода де Ла Фер, к которому Вы имеете счастье принадлежать, что исполните достойно, когда придет время, обязанности главы рода и дадите ему продолжение. И в добрый час, передадите эту шпагу своему наследнику, покрытой славой во имя Франции и ее государя, и незапятнаной никаким бесчестьем.
Констанс1: Огюст снял кожаный футляр и увидел синие бархатные ножны с серебрянной накладкой в виде сидящего на ветви сокола. Он снял и ножны и яркий солнечный луч, преломленый в разноцветных витражных стеклах, ослепительно сверкнул на новеньком стальном клинке. Юноша пришел в восторг. - Батюшка,- едва сдерживая волнение произнес Огюст,- это самый дорогой подарок, который сын может получить от отца. Но у меня есть еще одно заветное желание. Я знаю, что я единственный ваш наследник и негоже мне рисковать понапрасну, но не даром же Вы положили столько времени и сил, воспитывая из меня настоящего дворянина, а сегодня еще и подарили эту шпагу. Я хотел бы теперь послужить милой Франции!
Констанс1: Оливье- Арман помолчал, потом проговорил: - Огюст, надеюсь, вы понимаете о чем просите? Вы единственный наследник нашего древнего рода и случись с Вами беда, нашему роду придет конец. - Отец,- воскликнул Огюст,- как я смогу стать достойным главой рода не понюхав пороху на поле брани и не обнажив шпагу во имя моего короля!? Оливье - Арман глубоко задумался. А я вся дрожала в своих бархатных ножнах. Если он не отпустит сына, как же я смогу проявить себя в деле?! То, что происходило в замке Ла Фер во время и после «бархатной осады», было совсем не для глаз и ушей юного Огюста. Возможно и лучше удалить его на время из Ла Фера, чтобы он не попал под тлетворное влияние королевских Миньонов и их присных. Оливье- Арман вовсе не хотел, чтобы эта тлетворная придворная мода оказала влияние на его красавца сына. План родился в голове на удивление быстро. Отослать сына с рекомендательным письмом к дальнему родственнику со стороны прабабки, правителю Лангедока, т. е. трети земель королевства, Генриху 1 де Монморенси ( Дамвилю). А иначе, зачем нужны влиятельные родственники?
Констанс1: На словах Генрих 1 де Монморенси поддерживал короля Генриха 3. На деле - был губернатором Лангедока и правил там единолично, как вице-король. Он был могущественен и славился добрым отношением к своим родственникам. Если особым образом составить рекомендательное письмо, намекнув, что Огюст единственный наследник рода де Ла Фер, то умный и хитрый Монморенси сумеет приискать для виконта должность в своем окружении, которая никак не уронит его честь, даст ему случай отличиться в деле, но не будет подвергать не нужной опасности и не втянет в религиозные распри. Да, пожалуй,это выход! Отец раздумывал не более пяти минут, но для Огюста и меня они тянулись вечность. Наконец, граф Оливье -Арман де Ла Фер, поднял голову, улыбнулся и решение было принято. - Вы хотите послужить,- сказал Арман,- ну что ж, будь по- Вашему. Я дам вам рекомендательное письмо к нашему родственнику маршалу Монморенси. Надеюсь, Вы оправдаете каждое из добрых слов, которые я ему о Вас напишу. Мы отпразднуем Ваш День Рождения, затем три дня на сборы. Вы возьмете с собой двух лакеев и можете отправляться в путь. И да поможет Вам Б-г! Огюст был растроган до слез, но он не смел показать отцу, как взволновало его родительское понимание, согласие и благословение. А также уважение к его желанию послужить и попробовать на вкус настоящей солдатской жизни.
Констанс1: Да, сказал Оливье- Арман,- и не забудьте, что имя Вашей шпаги«More». Отец поднял палец.- Но, чтобы мудрой была шпага, трижды мудр должен быть ее хозяин! Такая шпага не должна выниматься из ножен по пустякам. Повод обнажить ее должен быть более чем серьезен. В этих скупых словах проявилась вся его забота о сыне, вся любовь к нему, вся надежда, что сын не уронит чести рода, имея на боку ТАКУЮ шпагу! К вечеру следующего дня Оливье-Арман и Огюст вернулись в Ла Фер, где именинника ждали гости, праздничный ужин и подарки. А он все думал: «Пройдет всего три дня и я отправлюсь к одному из самых могущественных людей Франции, буду постигать на практике премудрости военной науки под руководством этого великого полководца!» И хотя душа его ликовала, все же у него предательски сосало под ложечкой. Он думал, что скоро ему придется покинуть родной дом, где он родился и вырос, обожаемого отца и от этого на чистый лоб Огюста иногда наплывало легкое облачко, которое, впрочем,быстро исчезало из-за веселья, царившего за праздничным столом. На следующее утро, не откладывая дела в долгий ящик, начались сборы и подготовка виконта де Ла Фер к отъезду.
Констанс1: Через три дня все было готово. Оливmt выбрал себе коня - гнедого андалузца, а также коней для своих лакеев. Шпага была начищена. Пистолеты вложены в седельные кобуры. Для слуг были приготовлены кинжалы и аркебуза. Дорожный сундук виконта собирали под неусыпным оком Оливье-Армана. Он же бросил на дно сундука туго набитый золотыми монетами кошель. Наследник рода де Ла Фер ни в чем не должен был испытывать нужды. Огюст пошел в часовню Ла Фер проститься с могилами своей матери, сестры и младшего брата. Они с отцом: вот все, что осталось от некогда дружной счастливой семьи. Он мысленно попросил благословения дорогих умерших. Тем временем его дорожные пожитки были собраны. Вечером, перед отъездом, Огюст зашел в кабинет отца. Оливье-Арман вручил ему подробный маршрут следования. Ведь дорога в Лангедок была не близкой и небезопасной. Огюсту следовало ехать по дороге из Ла Фера на Абевиль и в порту Сент- Валантен сесть на корабль, который плывя по Атлантике, вдоль побережья Франции, высадил бы его в Брезансе. Далее по суше нужно было добираться через Сантонги до устья Гаронны и по реке спуститься вниз до Пезена, где была резиденция Монморенси.
Констанс1: Благо, осень в том году была сухая и теплая и дорога морем была еще возможна. Огюст взял с собой план путешествия и пообещал отцу следовать ему неукоснительно. Оливье- Арман тихонько вздохнул, он очень переживал предстоящую разлуку, но не хотел показывать этого сыну. Он вручил Огюсту рекомендательное письмо к Генриху де Монморенси и еще раз повторил напутствие не избегать опасностей, но и не искать их на свою голову, всегда помня о чести рода. Огюст склонил голову в знак согласия. Отец и сын обнялись. На следующий день, рано утром, Огюст, сопровождаемый двумя лакеями, покинул отчий замок и направился в Лангедок. Глубоко на груди было спрятано рекомендательное письмо отца к герцогу де Монморенси. На боку висела шпага - отцовский подарок. На пороге замка стоял отец и смотрел ему вслед.
Констанс1: Итак, виконт Огюст де Ла Фер отправился в Лангедок. Дорога была длинна и небезопасна. Первые минуты путешествия Огюст посвятил воспоминаниям о милой доброй матушке, о смешливой сестренке и о младшем братике. Матушка, брат и сестра покоились теперь у часовни замка, под молодым кипарисом. Остались из всей семьи только они с отцом. Но нужно смотреть в будущее, идти вперед, так учил его отец. И Огюст поднял голову и расправил плечи. Нужно было все время быть начеку. Путешествие в те времена было предприятием очень опасным. В разоренной гражданско-религиозными войнами Франции по дорогам бродили банды наемников, разбойников и нищих, так называемых бригантов, которые в своей свирепости и стремлении поживиться за счет путников ничем не отличались друг от друга. Первый день путешествия прошел спокойно. Заночевали в придорожном трактире. Виконт с усмешкой вспоминал неуклюжие авансы, которые делала ему служаночка, подававшая ужин на стол.С ее скромно потупленными глазками резко контрастировали объемистые женские прелести, которые, как тесто на опаре, лезли из не совсем свежей шемизетки. Эта «скромница» приняла замечание виконта хозяину, что, хотя днем погода еще теплая ночи уже стали прохладны, за приглашение. И, когда виконт встал из-за стола, чтобы подняться в свою комнату и лечь спать, служаночка предложила « согреть господину постель». Огюст бросил ей мелкую монету и сказал, что в услугах грелки не нуждается. Ответом ему был уже совсем не робкий и нежный, а откровенно злобный взгляд. Огюст тряхнул головой и воспоминания о гостиничной служанке ушли в прошлое.
Констанс1: Его мысли занимал незаурядный человек, к которому он ехал. Он стал вспоминать, что ему было известно о Генрихе1 де Монморенси. Второй сын коннетабля Анна де Монморенси, он родился 15 июня 1534г. в замке Шантильи. Его крестным отцом был король Франции Генрих 2. С ранней молодости Дамвиль (такова тогда была его фамилия), проявлял задатки незаурядного по своей храбрости воина и талантливого организатора. Еще в молодости он отличился при осаде Метца в 1552г. Но настоящая слава пришла к Дамвилю в битве при осаде Дре. Это был замок на границе Нормандии и Иль- де Франса. Замок Дре защищал принц Конде. И в начале осаждавшим его католикам очень не везло. 19 января 1562г., брат Генриха, Габриель, был убит в битве при Дре, а его отец - коннетабль Анн де Монморенси, взят в плен. Можно было с трудом представить себе ту заоблачную сумму выкупа, которую запросят осажденные за его жизнь. Генрих Дамвиль был вне себя от гнева и горя. Он организовал новую атаку на Дре, дрался как лев, заражая своим мужеством солдат. Ему удалось взять в плен самого принца Конде и захватить Дре. Это позволило обменять Конде на отца Генриха, Анна. На следующий год Генрих стал губернатором Лангедока. Он победил там протестантов, чем заслужил похвалу Папы Пия 9 и маршальский жезл.
Констанс1: 26 января 1559г Генрих1 де Монморенси-Дамвиль женился в замке Экоан на Антуанетте де Ла Марк, дочери Роберта 4 де Ла Марк, маршала Франции герцога де Буйон и его супруги Франсуазы де Брезе (внучке знаменитой Дианы де Пуатье). Брак долго оставался бездетным. В 1561г. Дамвиль сопровождал Марию Стюарт во время ее возвращения на родину, в Шотландию. Говорили,что Мария настойчиво предлагала Генриху остаться при шотландском дворе, соблазняя титулами и землями. Генрих вежливо, но твердо отказался. Но как позже стало понятно, его политическое чутье не подвело его и на этот раз.Он принял единственно верное решение: он вернулся во Францию. Но умея извлечь пользу из любой ситуации, Генрих вывез из Шотландии роту личной гвардии брата короля Шотландии, носившего титул герцога Олбани. Во Франции эта рота личной гвардии Генриха Дамвиля получила название - албанской, но это были не албанцы, а шотландцы, преданные герцогу, но ни слова не понимавшие по французски. По французски говорил только их командир.
Констанс1: Активный участник религиозных войн на стороне католиков, после страшной резни Варфоломеевской ночи, он как будто прозрел. Он начал сближаться с протестантами. А после ареста своего старшего брата и главы Дома- Франсуа де Монморенси, 5 мая 1574г, он вступает с протестантами в союз. Его жизнь в то время была в большой опасности и охраняла его именно шотландская - албанская гвардия, безгранично преданная и неподкупная (ведь они ни слова не понимали по французски). Когда король Генрих3 требует от него подчиниться, он отказывается, а в отместку захватывает у короля Сен-Жиль и Эг-Морт. Тогда Генрих 3 действует посулами и подкупом, он обещает своему тезке Монморенси - Дамвилю земли и титул маркиза Санлюс. В1576г. Генрих Дамвиль вновь примыкает к королевской партии.В 1578г он добивается высокой чести принимать в Тулузе королеву-мать Екатерину Медичи и устраивает в ее честь празднество, которым королева остается очень довольна. В 1579г умирает старший брат Генриха, Франсуа и Генрих становиться главой Дома. Отныне его титулы: герцог де Монморенси, граф де Даммартен и д'Анэ, барон де Шатобриан, господин де Шантильи и д'Екоан. Его боятся в Париже и он продолжает оставаться в Лангедоке и строит свой замок Ла Гранж де Пре в Пезена. Да, воистину, к удивительному и необычному человеку направил его отец, но...
Констанс1: В этом месте мысли виконта были прерваны глухими криками, доносившимися из чащи леса. Дело в том, что виконт с лакеями ехали по лесной дороге, которая, как им сказали местные жители, сокращала путь до Абевиля почти на 2 лье. Виконт остановился и сделал знак своим лакеям последовать его примеру. Откуда-то из глубины чащи были слышны звуки схватки и крики « На помощь!». Не разбирая дороги, Огюст направил свою лошадь ориентируясь на звук, прямо через кусты. Звуки схватки становились все явственнее. Внезапно его глазам предстала небольшая поляна посреди леса. В ее дальнем конце, одетый в дорожное платье молодой человек, стоял, прислонившись спиной к стволу дерева и ловко оборонялся от четверых нападавших на него бандитов самой отвратительной наружности. Но силы его были на исходе и он уже даже не звал на помощь, но продолжал обороняться с упорством обреченного. Один из грабителей лежал у его ног весь в крови. А посреди поляны лежало тело еще одного человека, судя по одежде и виду, старого слуги, который принял на себя пулю, предназначавшуюся его господину. Мгновенно оценив ситуацию, с криком: «Держитесь, сударь, помощь близка!», Огюст пустил коня через поляну и на ходу выхватив пистолет из седельной кобуры, выстрелил в нападавших. Судя по вскрику и тому что один из бандитов упал на колено, виконт попал ему в ногу. Огюст молниеносно вынул из ножен шпагу и бросился на бандитов. Те, не ожидавшие такого поворота дела, кинулись врассыпную и через мгновение скрылись в чащобе, бросив на произвол судьбы убитого и раненого сообщников.
Констанс1: Раненый бандит, держась за ногу, исподлобья смотрел на виконта. Бежать он не мог. Поудобнее ухватив свой пистолет за ствол Огюст нанес прикладом удар по затылку бриганта; как раз такой, чтобы тот отключился на время. Именно это и произошло. Бандит кулем рухнул на траву. Виконт спрыгнул с коня и незнакомец, которого он спас, подошел к нему с протянутой для рукопожатия рукой. Это был молодой человек, лет 18-19, среднего роста с каштановыми волосами и зелеными глазами. Судя по дорожному платью, шпаге, изяществу движений это был дворянин. - Благодарю Вас, сударь,-приятным, чуть осипшим голосом, произнес он.- Не подоспей Вы вовремя, нам с моим,- тут он поперхнулся словом...- пажом, грозила бы неминуемая смерть. - Не стоит благодарности, сударь. Они подошли к телу слуги. - Ах, бедный Юрбен, ты всю жизнь служил нашей семье, послужил даже своей смертью. Светлая тебе память. - За мной едут два лакея, я прикажу им похоронить вашего слугу. - Буду очень вам признателен. - А ваша лошадь, где она? - Меня стащили с нее навалившись вшестером и на ней ускакал самый молодой член шайки, почти мальчишка. Он погнался за моим пажом. - Ну, что ж, пойдемте поищем вашего пажа.- предложил Огюст. - Я слышал треск ломаемых кустов с той стороны и вскрик: похоже, пони сбросил мальчика и убежал. Бедняжка упал где-то неподалеку , в чаще и, видимо, где-то лежит беспамятный Оба направились к густому кустарнику сразу за поляной. Тихий стон подсказал им место нахождения упавшего. Пони поблизости не было. Они приблизились к месту, откуда раздался стон и нашли мальчика. Молодые люди склонились над ним. Мальчику было на вид лет 12-13 и он был на удивление красив. Длинные темные локоны, выбившиеся из под пажеского берета , обрамляли лицо матовой бледности, веки закрытых глаз чуть подрагивали, ресницы отбрасывали на лицо веерную тень.
Констанс1: Раненый бандит, держась за ногу, исподлобья смотрел на виконта. Бежать он не мог. Поудобнее ухватив свой пистолет за ствол Огюст нанес прикладом удар по затылку бриганта; как раз такой, чтобы тот отключился на время. Именно это и произошло. Бандит кулем рухнул на траву. Виконт спрыгнул с коня и незнакомец, которого он спас, подошел к нему с протянутой для рукопожатия рукой. Это был молодой человек, лет 18-19, среднего роста с каштановыми волосами и зелеными глазами. Судя по дорожному платью, шпаге, изяществу движений это был дворянин. - Благодарю Вас, сударь,-приятным, чуть осипшим голосом, произнес он.- Не подоспей Вы вовремя, нам с моим,- тут он поперхнулся словом...- пажом, грозила бы неминуемая смерть. - Не стоит благодарности, сударь. Они подошли к телу слуги. - Ах, бедный Юрбен, ты всю жизнь служил нашей семье, послужил даже своей смертью. Светлая тебе память. - За мной едут два лакея, я прикажу им похоронить вашего слугу. - Буду очень вам признателен. - А ваша лошадь, где она? - Меня стащили с нее навалившись вшестером и на ней ускакал самый молодой член шайки, почти мальчишка. Он погнался за моим пажом. - Ну, что ж, пойдемте поищем вашего пажа.- предложил Огюст. - Я слышал треск ломаемых кустов с той стороны и вскрик: похоже, пони сбросил мальчика и убежал. Бедняжка упал где-то неподалеку , в чаще и, видимо, где-то лежит беспамятный Оба направились к густому кустарнику сразу за поляной. Тихий стон подсказал им место нахождения упавшего. Пони поблизости не было. Они приблизились к месту, откуда раздался стон и нашли мальчика. Молодые люди склонились над ним. Мальчику было на вид лет 12-13 и он был на удивление красив. Длинные темные локоны, выбившиеся из под пажеского берета , обрамляли лицо матовой бледности, веки закрытых глаз чуть подрагивали, ресницы отбрасывали на лицо веерную тень.
Констанс1: Маленький, аккуратный носик, небольшой рот с пухленькой верхней губой, круглый, нежный подбородок. Какая-то смутная мысль мелькнула в голове Огюста и исчезла прежде, чем он успел на ней сосредоточиться. Молодой дворянин стал звать своего пажа по имени: « Жильбер, Жильбер, очнись!» Сначала тихо, а потом все громче и громче. Мальчик все не приходил в себя. Тогда молодой господин опустился на одно колено и стал легонько хлопать пажа по щекам, но без особого успеха. Огюсту надоело смотреть на эти тщетные потуги, да и время поджимало. Его лакеи, вооружившись походными лопаткой и киркой, споро вырыли могилу для убитого слуги, опустили туда тело и даже смастерили из ствола молодого деревца могильный крест. На дворе полдень, если они задержатся еще немного , то не успеют доехать до следующего ночлега засветло. Виконт, не церемонясь, отвесил Жильберу звонкую затрещину, чтобы побыстрее привести того в чувство. Средство сработало, паж открыл глаза. Увидев склонившегося над ним незнакомца, одетого в богатый дорожный костюм, Жильбер вдруг по девчоночьи покраснел до корней волос и попытался сесть. Это удалось ему со второй попытки. При этом он судорожными движениями пытался поправить свой испачканный и порванный местами костюм, стягивая рукой ворот у горла. Странная стеснительность, тем более для пажа. Он ошеломленно переводил глаза со своего господина на незнакомца, за спиной которого стояли два лакея, один из которых протягивал своему господину флягу с вином. Огюст взял флягу и протянул ее мальчику со словами: « Выпейте, вам станет легче.» Мальчик неловко взял флягу и после видимого колебания сделал глоток и тут же зашелся кашлем.
Констанс1: Ну, мой юный друг, привыкайте. Иначе никогда не превратитесь из неженки-пажа в настоящего мужчину и воина,- наставительным тоном, подражая своему отцу, сказал Огюст. При этих его словах паж и его господин как-то странно переглянулись. Огюст заметил этот обмен взглядами, но ему некогда было задумываться, надо было торопиться: это дорожное приключение и так забрало слишком много драгоценного времени. Он сделал нетерпеливое движение. Его лакеи по своему прибрали поляну, оттащив труп убитого бандита и его раненого товарища в лесную чащобу. - А где Юбер?- вдруг подал голос паж. Виконт показал на холмик с деревянным крестом над ним. Мальчик страшно побледнел и собрался вновь упасть в обморок, но тут вмешался его хозяин; он протянул руку и рывком поднял пажа с земли, придержав за плечи, чтобы тот не упал. Затем повернулся к Огюсту и вновь принялся горячо благодарить молодого человека за спасение. - Не стоит благодарности!- нетерпеливо ответил виконт. - Но все же могу я узнать имя моего спасителя?- с улыбкой спросил подвергшийся нападению дворянин.- Ах, простите,- смутился он,- совсем забыл, что согласно этикету я должен представиться первым. Мое имя шевалье де Дре, к Вашим услугам. - Виконт Огюст де Ла Фер. А теперь, шевалье, не окажите ли мне честь сказать, куда Вы направляетесь? - Мы едем по дороге в Сент- Валентен, чтобы сесть там на корабль. Вернее ехали, пока на нас не напала эта шайка бригантов. - И, конечно, они забрали ваш кошелек-, не спрашивая, а утверждая сказал Огюст. - Да, но их еще привлекли мои сапоги с серебряными пряжками, мое платье и мой юный паж. «Красавчик», как они говорили. -Шевалье передернуло.- Вы видели, мне было долго не продержаться.... - Однако Вы фехтовали весьма искусно,- комплиментом на комплимент ответил Огюст.
Констанс1: Наше счастье, что пистолет был только у главаря этой шайки и пулю принял мой верный Юрбен. Остальные были вооружены только шпагами и кинжалами. А я остался один... - Да, один против четверых и все же уложили одного,- одобрительно усмехнулся Огюст.- Я тоже еду в Сент- Валентен и мы могли бы быть попутчиками... - Если бы у нас с Жильбером были лошади«»-закончил за него шевалье. И тут заговорил паж. Неуверенным голоском он произнес: «Господин, у меня остались те деньги, что были в моем кошеле, спрятанном за пазуху. Эти разбойники не успели обыскать меня. Там должно хватить денег, чтобы купить Вам верховую лошадь, пусть и не самую лучшую и на дорожные расходы останется немного.» - Да ты просто наш ангел-спаситель!-воскликнул шевалье. В ответ на похвалу Жильбер смутился и опустил глаза. - Но нужно купить еще пони для тебя. - Мы можем поискать Больто в лесу,- заметил паж,- он пугливый, он умеет прятаться и ни за что не подойдет к чужаку. - Все это прекрасно- едва скрывая раздражение, вмешался Огюст,- но мы, с моими слугами, очень торопимсяя. Если не хотите оставаться одни в этом негостеприимном лесу, то сделаем так: Вы, шевалье, сядете сзади на мою лошадь, а ваш паж таким же манером сядет на лошадь моего лакея; так мы проскачем этот лес, еще через 2-3 лье будет деревня и постоялый двор. Там мы сможем остановиться, перекусить, и может быть, если повезет, Вы сможете найти там более -менее подходящую лошадь и сторговать ее. Если же нет, мы вас там оставим, а сами продолжим путь. Глаза шевалье де Дре холодно блеснули, в ответ на не терпящий возражений тон Огюста, но вспомнив, что перед ним его спаситель, он только молча поклонился.
Констанс1: Далее все устроилось так, как хотел Огюст и даже лучше. Пока они скакали по лесу, паж несколько раз звонко звал Больто, лакеи только усмехались: «Сбежал конек, теперь ищи его свищи.» Но после третьего или четвертого зова невдалеке послышалось тихое ржание. Паж радостно улыбнулся. Из-за дерева показался крепкий шотландский пони. Подпруга была порвана,седло съехало набок. Лакей только присвистнул: шотландские пони ценились очень дорого, их покупали для королевских и высоковельможных отпрысков. Лакей с помощью Жильбера взял пони в повод и так они доскакали до ближайшей деревни, где остановились на постоялом дворе. После обеда шевалье пошел потолковать с хозяином и оказалось, что в деревне есть шорник, который быстро и за разумную плату починит сбрую Больто. Испросив разрешения у Огюста и взяв одну из лошадей, шевалье де Дре и паж поскакали к дому шорника, ведя пони в поводу. Огюст вынужден был ждать, хотя внутренне кипел от возмущения: «Вот уж, истинно, был прав мой учитель.» -бормотал он. - «Добрые деяния наказуемы.» Тут подошел хозяин трактира и после множества поклонов, сообщил господину, что у него имеется на продажу верховая лошадь, в которой, кажется, нуждается его друг. Конечно, не такая породистая, как у знатных господ, но выносливая, может скакать день напролет. Виконт чуть было не ответил, что сие его не касается, но вдруг мысль, как молния, промелькнула в его мозгу: «Шевалье де Дре, значит, родственник графа де Дре, одного из руководителей протестантов при осаде замка Дре, где так прославился тот самый Генрих 1 де Монморенси,«» к которому виконт и направлялся с рекомендательным письмом. В эту пору, в 1562г., Огюста еще на свете не было, и он слушал рассказы об этой осаде и битве, будучи ребенком, как слушают рыцарские сказки Кретьена де Труа. «Поистине судьба прихотлива.», - думал Огюст де Ла Фер,- « и если этот шевалье и вправду родич графов де Дре, а они сейчас в очень хороших отношениях с Монморенси, то знакомство с ним вовсе не будет лишним.»
Констанс1: Через час с небольшим шевалье де Дре с пажом вернулись. Паж уверенно сидел на своем крепеньком коньке, вся упряжь которого была приведена в полный порядок. Настало время посмотреть лошадь, которую хозяин постоялого двора предлагал в качестве «верхового коня». Огюст более не проявлял признаков нетерпения и даже согласился сопровождать шевалье при осмотре его возможного приобретения. Выбор был невелик, на продажу предлагалась всего одна лошадь ,вернее мерин каурой масти, покрытый довольно густой шерстью, но проверив и ощупав его ноги Огюст увидел, что под шерстью они сухие, нервные и крепкие. Эта неказистая лошадка вполне пройдет 20 лье в день. Хозяин постоялого двора, видя, что у господ нет особого выбора, заломил несусветную цену в семь экю. Но Огюст спокойно сказал, что охотно довезет шевалье до ближайшего городка на лошади одного из слуг, который пересядет на одного коня со своим собратом и там уж шевалье найдет лучшего коня за более разумную цену. Хозяин занервничал и цена коня упала до пяти экю: «только ради благородных господ». В конце концов сошлись на четырех экю. И это была завышенная цена, но дальше вести торги времени не было.Тем более к к коню прилагалась сбруя, за которую, правда, пришлось добавить еще один экю. Запасной кошель шевалье де Дре сильно похудел, но вскоре Огюст в сопровождении шевалье, его пажа и своих слуг, смог покинуть постоялый двор и попрощаться с плутом -хозяином, который сиял как медный таз, провернув такую выгодную сделку. «Похоже, в нашей милой Франции в трактирах грабят ничуть не меньше, чем разбойники на большой дороге»-подумал Огюст и усмехнулся своим мыслям.
Констанс1: От себя, коему довелось вновь увидеть свет божий почти через 400 лет, добавлю, что, похоже, так оно и осталось и до сегодняшнего дня, ибо, лежа в своей витрине, не раз слышал я от посетителей жалобы: «что за скромный обед из двух блюд запрашивают с них в парижских трактирах,( кажется по нынешнему они называются «»кафе«»), по 20-30 евро, а порции совсем невелики и вообще,.. это просто грабеж путешественников, не говоря уж о цене на комнату в гостинице!» И я все думаю про себя: «Ничто не ново под луной! Века проходят, а нравы людей, особенно трактирщиков, остаются прежними.»
Стелла: Констанс1 , так за 20-30 евро с носа - это еще по- божески в Париже.
Констанс1: Стелла, ну я предположила себе, что большинство посетителей музеев и выставок это любознательные, но небогатые туристы и аборигены такого же уровня достатка.
Констанс1: Но простите мне это философско-лирическое отступление, за которое вы, надеюсь, не сердитесь на старое оружие. Итак, вернемся к нашему расказу. Молодые люди ехали рядом и вели тихую беседу. За ними следовали слуги Огюста и паж Жильбер на своем Больто. Беседа между господами текла неторопливо. Виконт ответил утвердительно на вопрос, не из тех ли он Ла Феров, что родня Монморенси и сам спросил, кем доводится шевалье граф де Дре. - Нынешний граф - мой старший брат,-ответил шевалье. На тему, что он делал так далеко от родного Дре, что находится на границе Нормандии и Иль-де- Франса и как оказался в пикардийском лесу, сопровождаемый лишь престарелым слугой да мальчиком-пажом, который ему по статусу вовсе не полагался, шевалье де Дре, имя которого быль Жюль, распространяться не стал, а Огюст тактично не спрашивал. Зато Жюль де Дре сообщил, что тоже едет, чтобы поступить на службу к маршалу Генриху де Монморенси. - Но, насколько я помню, де Дре — гугеноты?- прямо спросил виконт.- Это Ваш город и замок захватил Монморенси, которому Вы теперь хотите служить. Не естественнее ли было бы для Вас присоединиться к войскам Генриха Наваррского? Глаза Жюля де Дре яростно сверкнули. - Вы хотите сказать, что Вам не по пути с гугенотом?- И он положил руку на эфес шпаги. - О нет, мне все равно какой веры человек, чью храбрость я имел случай видеть,-спокойно, глядя ему в глаза, ответил Огюст. - Тогда, что же Вас смущает?- уже более миролюбивым тоном спросил шевалье. - Меня смущает Ваша короткая память и то, что Вы собираетесь на службу к человеку, который был врагом Вашего отца,- тем же тоном ответил Огюст.
Констанс1: Он ожидал вспышки - ничуть: Жюль де Дре только усмехнулся. - Вы забываете, что при осаде нашего замка Дре был убит брат Гениха Монморенси, Габриель и взят в плен его отец, знаменитый коннетабль Анн де Монморенси,- иронично произнес он. - Да, откликнулся Огюст,- но Генрих возглавил штурм и сумел захватить вашего главного защитника - принца Конде, обменяв его затем на своего отца. Новая ироничная улыбка Жюля. - Конде нам не родственник, ну, почти. Только брат по вере. А с Генрихом Монморенсы графы де Дре, можно сказать, квиты.Так что не пытайтесь меня уесть, все равно ничего не получится. - Вы на удивление хладнокровны для Вашего возраста,- колко заметил Огюст. - Кто бы говорил!- со смехом ответил Жюль.- Вы намедни сообщили, что Вам три дня как сравнялось 16. Да, вы, видимо, считаете, что жизнь уже прожита и Вы безнадежно стары. Тут оба молодых человека не смогли сдержать приступ веселого смеха. Так, в разговорах и словесных перепалках, незаметно летело время. Немного настораживало Огюста только поведение пажа. Он держался особняком от слуг Огюста, когда останавливались на привал. Взяв кусочек хлеба, немного сыра и воду, он уходил есть в одиночестве. Во время их оживленных бесед с Жюлем де Дре Огюст иногда ловил на себе настороженный взгляд его пажа. Во время ночевок паж как и положено, спал в комнате своего господина, но не похоже было, чтобы очень усердно ему прислуживал.
Констанс1: Во всяком случае, за горячей водой для бритья шевалье спускался сам и брился, видимо, тоже сам, так как не всегда был тщательно выбрит именно в тех местах, куда трудно дотянуться или плохо видно самому. Виконт де Ла Фер деликатно предложил помощь одного из своих лакеев, который был неплохим цирюльником, шевалье вежливо, но твердо отказался. На замечание Огюста, что надо бы найти Жюлю слугу взамен погибшего, шевалье ответил, что обязательно займется этим по окончании путешествия.Там в Лангедоке, в Тулузе живет банкир, хорошо знающий его брата и к тому времени он сможет взять у этого банкира сумму достаточную для обустройства на новом месте. Несмотря на явную нерасторопность Жильбера, если не сказать неумелость, его хозяин ни разу не повысил на него голос, ни разу не высказал своего неудовольствия, не сделал замечания. Одно в Жильбере было хорошо: он был очень немногословен. Ехал рядом со слугами, но все же чуть поотдаль, как бы особняком, глубоко надвинув свой пажеский берет. Глядел по сторонам, когда было на что и помалкивал. Слуги виконта говорили, что иногда паж забывается и тихонько мурлычет какие-то мелодии себе под нос и голосок у него нежный, как у девушки. - Ну и что,- удивленно спросил Огюст,- парень ведь еще совсем ребенок?. - Подзадержался он в своем детстве,- буркнул слуга.- Вы вот, Ваша милость, в его возрасте на большом коне носились голову сломя, и голос у Вас ломался. Сразу было видно: знатный парень растет, а этот какой-то цветик полевой. Да еще паж у простого шевалье. С каких это пор... - Прекратите брюзжать и сплетничать, Бернар, - нахмурил брови виконт.- Вы ведь знаете, я , как и мой батюшка, лишних разговоров не люблю. Слуга молча поклонился и больше делиться своими наблюдениями не стал.
Констанс1: Иногда разговор между господами иссякал и тогда они ехали в молчании, каждый думая о своем. Мысли Огюста неотступно возвращались к человеку, который был целью их путешествия - Генриху 1 де Монморенси (Дамвилю). К осени 1580 г., когда происходит действие нашего повествования, Генрих уже глава Дома, так как его старший брат Франсуа скончался 6 мая 1579г., не оставив наследника. У самого Генриха долго не было законных детей. Только через 13 лет брака у них с супругой родился первый ребенок — девочка, которую назвали Шарлоттой, а через год в 1572г., наконец, родился мальчик — наследник, получивший имя Эркюль, граф д,Остермон. В 1577г. родилась еще девочка , нареченная Маргаритой. Интересно будет взглянуть на супругу и детей этого знаменитого человека. Герцог и герцогиня слыли любящей парой. При этом в Лангедоке у герцога имелась постоянная любовница: Катерина де Гилель, госпожа де Ришмон, которая жила в Авиньоне и родила герцогу троих внебрачных сыновей: Жюля, Сезара и Сплендиана. Этих сыновей герцог узаконил. Последние двое в тот год еще учились в Наваррском колледже, а вот Жюль... Жюль, случай неслыханный для бастарда, стал Рыцарем Мальтийского Ордена в 1578 году. Конечно сыграло роль, что имя матери узаконенного бастарда было известно и она была дворянкой, и то, что за Жюля был заплачен более чем щедрый взнос. И все равно для известного своим очень строгим уставом Ордена Иоаннитов, это было редчайшее исключение из правил.
Стелла: Рауль знал, чем отца добить. Все -таки принимали бастардов в Мальтийцы!
Констанс1: А, главное, Рауль хорошо был знаком с историей семьи. Это косвеноое подтверждение того, что Атос готовил виконта на роль будущего графа де Ла Фер. И если наследнику Бражелона, Луиза де Ла Вальер, как говориться была невестой более менее соответствующей, то для наследника имени Ла Фер, невеста малость того,без места.И хотя я в этом вопросе графа не понимала, теперь, кажеться начинаю понимать.
Стелла: Ну, пусть я ничего не могла вам доказать, но хоть История вас убеждает.)))) А она дама очень суровая. Атос действительно строил заново здание, которое развалил. И было это достаточно хлопотно и тяжко.
Констанс1: Была еще одна любовница, которая родила герцогу дочь - Марию. Другая временная пассия родила от Генриха де Монморенси сына Аннибала. Огюсту все больше хотелось лично познакомиться с герцогом. И опять мысли виконта возвращались к спутникам, которых послала ему судьба.«Что протестант Жюль де Дре ищет, планируя поступить на службу к пусть теперь и умеренному, но католику Генриху 1 де Монморенси и едет для этого через всю охваченную волнениями Францию? Куда логичнее было бы ему отправиться в армию протестантов под командованием Генриха Наваррского. И зачем младшему сыну, пусть и отпрыску знатной фамилии ,паж? Да еще такой, которому самому не помешала бы нянька?» Тут Огюст усмехнулся своим мыслям: «Что это его размышления крутятся вокруг детей, до которых ему нет никакого дела? Виконт де Ла Фер едет воевать, совершать подвиги, вкусить настоящей походной армейской жизни без которой немыслимо стать настоящими мужчиной и в будущем главой славного и древнего рода и продолжить его достойно. Провидение послало ему неплохих попутчиков. И на том спасибо.» Виконт был выведен из задумчивости своим спутником. - Держу пари, виконт, Вы думаете о том же, о чем и я. Виконт с сомнением покачал головой, улыбнулся и спросил: - Что же заботит Вас, шевалье? - Меня заботят черные тучи на горизонте и поднявшийся ветер. Судя по всему надвигается ливень и если мы не поторопимся, то рискуем вымокнуть до нитки. К тому же мой паж ужасно боится грозы. Огюст расхохотался:«Это веская причина! Я предлагаю пришпорить лошадей, может успеем добраться до какого-нибудь жилья или укрытия.»
Констанс1: Огюст , повернув голову, крикнул слугам чтобы поторапливались и не отставали и они с шевалье де Дре дали шпоры лошадям. Небо стремительно темнело, ветер усиливался, издалека доносились первые раскаты грома. Они все приближались и тут, прямо у них над головами небеса прорезала сине-желтая змея молнии. Тут же сзади раздался вскрик и голоса лакеев Огюста. - Ну вот, я же говорил,-сказал де Дре. Он развернул коня, то же сделал и виконт и при очередной вспышке молнии оба увидели пажа, лежащего на земле. Пони успел схватить за уздечку Бернар.С неба закапали крупные капли дождя, очень быстро превратившиеся в сплошной ливень. Путешественники сумели накинуть плащи, но это мало помогало. Они мгновенно промокли до нитки. Вдруг, при очередной вспышке молнии, Бернар , приподнявшийся на стременах, указал куда-то в сторону от дороги. - Там как-будто какое-то строение!- прокричал слуга сквозь шум дождя и грохот грома. Шевалье де Дре спешился, подхватил беспамятного пажа на руки, вновь сел в седло и все поскакали в сторону, указанную слугой. И вовремя: дождь стоял стеной.
Констанс1: Глава 8. Актриса на амплуа субреткиЕхать быстро по дороге, мгновенно превратившейся в текущую, грязную жижу было очень тяжело. К тому же, шевалье держал в седле беспамятного Жильбера и это тоже не помогало скорости передвижения. Внезапно лошади встали, наткнувшись на преграду. Огня зажечь было невозможно. Но Огюст, обладавший острым зрением и умевший ориентироваться в темноте, разглядел, что это изгородь. Им несказанно повезло, в этой глуши удалось наткнуться на домик, обнесенный деревянной изгородью. Скорее всего, охотничий домик кого-то из местных дворян. Во дворике была и небольшая, крытая коновязь. Маленькая кавалькада въехала вовнутрь просто снеся калитку. Наскоро привязав лошадь, Огюст кинулся к двери домика. На громкий стук домик откликнулся лишь эхом. Огюст продолжал стучать - никакого ответа. - Господин, тут есть окошко,- послышался голос Бернара с другого конца домика. - Стучи в окно, - крикнул Огюст, продолжая барабанить в дверь. - О, Силы Небесные!- послышался возглас Бернара. Огюст обогнул дом и подбежал к слуге. Дождь продолжал лить. - Что случилось? - Мне показалось, господин, что в окне промелькнул блик света. Огюст громко постучал в окно. - Кто бы Вы ни были,- прокричал он,- откройте. Мы не разбойники, мы путники, застигнутые в дороге непогодой и с нами ребенок без сознания! За окном промелькнул блеклый огонек, как будто кто-то рукой загораживал свечу. - Откройте, во имя Милосердия!- в отчаянии закричал Бернар. Виконт бросился к двери. Послышался осторожный скрип и дверь приоткрылась ровно на пять пальцев. В темноте угадывалась какая-то фигура, прикрывающая рукой огонек свечи. Виконт проворно вставил ногу в образовавшуюся щель. Из-за двери послышался слабый вскрик.
Констанс1: Жанетта , перестань охать и открой путникам дверь; ты что не слышишь какая буря за окном?- отозвался звонкий голос, явно принадлежавший молодой женщине. В ответ послышалось неуверенное бормотание. - Открывай, кому говорят!- властно повторил звонкий голос. И, скрипя, дверь начала открываться. Сделав знак своим спутникам, виконт ступил через порог. Вода текла с него ручьями. За ним последовал шевалье, держа своего беспамятного пажа на руках, а за ним и двое слуг. Увидев такую внушительную мужскую компанию, старуха державшая свечу, попыталась закричать, но из ее горла вырвался только сдавленный хрип. Навстречу нежданным гостям спешила та, которая, видимо, была хозяйкой этого укромного убежища. На ней был накинут плотный пеньюар, а поверх яркая шаль.Высокая, худенькая, с мальчишеской фигурой и копной каштановых волос: эту женщину нельзя было бы назвать красавицей, если бы не глаза, зеленые, в пол-лица, сверкающие, живые и веселые. В руках она держала зажженную масляную лампу. Она подняла ее повыше, чтобы рассмотреть всю компанию, а увидев их, промокших до нитки, вдруг весело рассмеялась. Виконт машинально попытался снять шляпу, чтобы поприветствовать даму, но она с быстротой молнии схватила его за руку. - Только не вздумайте разводить здесь Ваши дворянские церемонии, снимать шляпу, иначе я тоже окажусь мокрой с ног до головы. Виконт был явно обескуражен. - Ну, что мы стоим на пороге, пройдемте на кухню. Там вы сможете обсушиться, поесть, там и поговорим. Жанетта, отомри, наконец,- приказала она старой служанке. Та, ворча и шаркая, бормотала что-то о непрошеных гостях, устроивших в сенях потоп, который ей надо будет убирать; и все это из-за барских причуд: селить в охотничьем домике неведомо кого.
Констанс1: Из этого монолога Огюст заключил, что сердобольная хозяйка домика вовсе не хозяйка, а содержанка какого-то местного дворянина, который прячет ее от любопытных глаз в этом укромном уголке, «любовно-охотничьем Эрмитаже», как говаривали поэты. На кухне было тепло, в очаге еще тлели угли от недавно сгоревших поленьев. - Жанетта, разведи заново огонь и подай господам сухие полотенца и какую-нибудь одежду, а также неси что у нас есть из съестных припасов,- распорядилась хозяйка. Гости сняли мокрые шляпы и плащи и устроились у очага.Тут только женщина заметила пажа, все еще беспамятного, на руках у шевалье де Дре. - О боже, какая хорошенькая, ей совсем худо. Пойдемте, уложите ее в моей спальне, там у меня нюхательные соли и найдется во что переодеть бедняжку. Огюст с удивлением увидел, как краска заливает щеки шевалье. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но промолчал и быстрыми шагами понес свою ношу в указанном направлении. Хлопнула дверь. Служанка вернулась, неся полотенца и просторный теплый мужской халат. - Вытритесь насухо господин,- сказала она, обращаясь к Огюсту,- снимите одежду и отдайте ее мне, я просушу, а сами пока возьмите этот халат, мой господин им все равно не пользуется. Слугам она бросила тряпки и какую-то ветошь. «Оботритесь да лужи за собой подотрите, потом поможете мне поднять из погреба провизию и подать на стол. Стара я, мне одной не управиться.» И прежде, чем возмущенный тем, как старуха командует его слугами, Огюст успел открыть рот, она повернулась и вышла из кухни. Виконт снял насквозь промокшую одежду, вытерся насухо и набросил халат. Сразу стало теплее. Слуги тоже, как могли, привели себя хоть в какой-то порядок. Служанка вернулась, неся сухую вязанку хвороста. Она бросила хворост в очаг, кочергой разворошила тлеющие дрова и скоро там весело заплясал огонь.
Констанс1: Пойдемте,- сказала она слугам,- поможете мне в погребе. Оба обернулись к Огюсту. - Да, помогите Жанетте. Стара она, не управиться ей,- разрешил Огюст. Жанетта возмущенно фыркнула. Вновь в глубине домика хлопнула дверь и появилась хозяйка. На ее губах играла улыбка, а глаза лучились смехом. Охватив взглядом ладную фигуру виконта, которую только подчеркивал глубоко запахнутый и туго перетянутый поясом халат, она весело произнесла:«Ну, а теперь давайте знакомиться, только без церемоний». Огюст чуть склонил голову и произнес:«Виконт Огюст де Ла Фер, к Вашим услугам, мадам. Новый лукавый взгляд:«А я - Смеральдина, Смеральдина и все. Нет, когда-то у меня было имя и была фамилия: вполне почтенная, уверяю Вас; но вступив на подмостки театра я избрала себе этот псевдоним, и предпочла забыть все остальное. Перед Вами, господин виконт, служанка Мельпомены на амплуа субретки. Я принадлежу к бродячей труппе, имя которой Вам ничего не скажет. Мы проезжали здесь и господин маркиз, имя которого я предпочла бы не называть ( хотя вы вряд ли здесь встретитесь), пригласил нас выступить перед его гостями, а затем предложил мне задержаться на некоторое время в этом домике. Вначале это было забавно и даже приятно. Он поселили со мной слугу и служанку. Надарил мне богатых отрезов для будущих костюмов, украшений и другой всячины. Так как он заядлый охотник, то все лето он наезжал сюда несколько раз в неделю. Сегодня утром слуга отправился в имение за провизией и мы с Жанеттой остались одни. А тут разразился этот ливень. Вы не сердитесь, что она все время ворчит. Она считает, что прислуживать ниже ее достоинства честной господской служанки. Но, откровенно говоря, мне, свободной птичке, эта золоченная клетка начинает надоедать. Я - вольная птаха, люблю запах кулис, сцену, публику, аплодисменты, даже бесконечные переезды. Ничто не заменит мне свободы.
Констанс1: Да, по-моему и маркизу прискучило это маленькое приключение, хотя он неизменно добр ко мне. Я хотела просить его разузнать, где сейчас представляет моя труппа и отпустить меня к моим собратьям. Сейчас Жанетта принесет провизию и вы сможете подкрепиться. Если для знатных господ неприятно мое общество, то я удаляюсь, пожелав вам приятного аппетита. Кажется на Вашего друга-гугенота известие о моих занятиях произвело не самое приятное впечатление.- Смеральдина сделала полушутливый реверанс. На принятие решения виконту хватило несколько мгновений. - Любезная Смеральдина, я прошу Вас остаться и быть хозяйкой за нашим столом. Вы оказались нашей спасительницей в эту непогоду, а все остальное не имеет значения. Лукавое личико посерьезнело. - Благородная речь, благородного человека,- без тени улыбки сказала Смеральдина.- Пойду распоряжусь насчет ужина. Вы,наверное,умираете с голоду, а я кормлю Вас своими рассказами.- И она быстро вышла из кухни. Огюст подумал, что путешествия не только трудная и опасная, но и очень поучительная вещь: кого только не встретишь в дороге. И окажется, что доброта и душевное благородство вполне могут скрываться под личиной бродячей комедиантки. В это время послышались тяжелые шаги: Жанетта и слуги возвращались из погреба, груженные куском солонины, несколькими кольцами колбас и полудюжиной бутылок вина. Они быстро накрыли на стол и разложили всю провизию по тарелкам. К ним служанка прибавила круглый деревенский хлеб и головку ароматного, зрелого сыра. В это время из спальни хозяйки появился шевалье де Дре. Он тоже успел обсушиться и переодеться в старые, но сухие штаны и рубашку. Увидев Смеральдину, хозяйничавшую за столом, он сделал кислую мину, но столкнувшись с прямым взглядом Огюста молча уселся за стол. Еда была простой, но вкусной и вино оказалось совсем неплохим.
Диамант: По Дюма фандом, мб, и не определяется, но Смеральдина - из "Капитана Фракасса", я не ошибаюсь?
Констанс1: Нет, в«» капитане Фракассе«» у субретки другое имя. А бродячие труппы , представляющие фарсы и итальянские комедии, но никаких трагедий- это как раз характерно для Франции конца 16в.
Диамант: Ситуация и реплика субретки - точно оттуда
Констанс1: Ну если Вам так кажеться.....Я возражать не буду.Сравнение с Теофилем Готье греет душу
Констанс1: Постепенно атмосфера за столом стала почти дружеской. Только шевалье немного портил впечатление своей постной физиономией. Огюст спросил, как там чувствует себя паж. - Неплохо,- ответил шевалье де Дре,- он пришел в себя с помощью нашей хозяйки и ее нюхательных солей, но сразу же крепко уснул и добудиться его к ужину было просто невозможно. Смеральдина слушала этот разговор и уголки ее губ странно подрагивали, как будто она пыталась сдержать смех. Едва закончив ужин, шевалье встал из-за стола и поблагодарив хозяйку кивком головы, удалился чтобы проведать своего пажа и убедиться, что все в порядке. - Вы можете и заночевать в моей комнате на кресле- ,любезно сказала хозяйка.- Господину виконту я предоставлю гостиную, там есть диван и кресло, а сама расположусь здесь у очага. Только одеяло из их спальни возьму .Мне не привыкать. - Ни в коем случае. Мы не можем оставить даму спать на одеяле у очага на кухне. Вы расположитесь в гостиной, из которой, с Вашего разрешения, мои слуги принесут для меня сюда упомянутое кресло. Сами же они расположатся рядом со мной у очага. Виконт отдавал приказания таким тоном, что ему невозможно было не подчиниться. Смеральдина только языком прищелкнула. Слуги принесли из гостиной кресло, в котором виконт удобно расположился. Смеральдина удалилась в гостиную, пожелав всем доброй ночи. И так как было уже поздно, все в доме уснули.
Констанс1: Глава 9. Привычка рано просыпаться по утрам. Утром Огюст, по своему обыкновению, встал, едва небо начало светлеть. Он отправился во двор посмотреть как там лошади. Проходя мимо спальни, дверь которой была приоткрыта, виконт не удержался и бросил взгляд внутрь комнаты. Шевалье спал в кресле, близко придвинутом к кровати. А на кровати в светлом пеньюаре спала очаровательная юная девушка. На подушке выделялась головка, обрамленная темными густыми волосами. Одеяло сбилось, из под него виднелись две маленькие алебастровые ступни. Огюст подозревал нечто подобное, но все равно застыл в немом удивлении, созерцая эту мирную картину. Шевалье что-то почувствовал, шевельнулся и открыл глаза. Его взгляд встретился с изумленным взглядом виконта. И сразу же в нем загорелся гнев. - Как Вы посмели,- высокомерно произнес шевалье, мгновенно поднимаясь с кресла и машинально ища у себя на боку шпагу. - Дверь надо закрывать плотнее,-резонно заметил Огюст.-А Ваша шпага, вместе с Вашим платьем, сохнет на кухне. Впрочем как и моя. Значит Ваш паж — женщина? Признаться у меня были смутные подозрения. Надо же, какие оригинальные идеи приходят иногда в голову суровым протестантам: возить свою пассию за собой переодетую пажом. - Не смейте!- вне себя от возмущения крикнул шевалье. От этого вскрика девушка проснулась и открыла глаза. Увидев двух молодых людей, стоящих друг против друга в угрожающих позах, она сдавленно охнула и натянула одеяло до подбородка. - Давайте выйдем и продолжим наш разговор на свежем воздухе,- прошипел шевалье де Дре.-Здесь задета честь дамы. - Честь дамы, дамы дворянки?- иронично спросил Огюст.- Не будет ли дерзостью узнать имя той, ради чести которой Вы готовы скрестить со мной шпагу? - Я даю слово, что эта демуазель... имени которой я не могу назвать. С Вас довольно? - Да, вполне, Вашего слова будет достаточно.. Идемте же.
Констанс1: Они вышли на кухню. Их одежда сушилась, аккуратно развешанная у очага. Не глядя друг на друга, они быстро переоделись в свое, еще влажное платье. Взяли свои шпаги, стоявшие в углу и вышли во двор. Там стояли огромные лужи после вчерашнего ливня. Найти место для поединка оказалось непросто. Наконец отыскалось сухое местечко, неподалеку от коновязи. Молодые люди отсалютовали друг другу и стали в позицию. Разгневанный шевалье сразу бросился в атаку, более спокойный Огюст остановил его простым отводом, и сам контратаковал ловким выпадом снизу. Только быстрота реакции спасла шевалье и тут поединок начался уже всерьез. Удары следовали один за другим, клинки скрещивались так яростно, что с них сыпались искры.Трудно описать чувства шпаги во время поединка, это упоение боя и желание найти брешь в обороне противника, проникнуть в нее и победить.Тогда шпага не только оружие в руках человека, она становиться частью его тела и даже его души. Ибо победа или смерть сосредоточены на ее острие. Шпага More подумала, что это и есть, «упоение в бою»-высшее наслаждение для оружия... В пылу схватки соперники не услышали цокота копыт лошади. И после очередного выпада Огюста, который достал шевалье сильно оцарапав тому щеку, вдруг были остановлены раздавшимся откуда-то сбоку смехом и аплодисментами. - Отличный удар, сударь, браво! Еще чуть -чуть и Ваш противник остался бы одноглазым, если бы выжил. Оба дуэлянта опустили шпаги как по команде и обернулись. Они увидели въехавшего во двор на прекрасной караковой лошади дворянина лет 45-48, а за ним следовал слуга, который правил маленькой повозкой, влекомой кургузым коньком. Видимо, в повозке была провизия. - Я рад, что моя Смеральдина способна вызвать подобные страсти. Это как-то вдохновляет. - Но,..- начал было виконт и был остановлен умоляющим взглядом шевалье. - Вы можете продолжать, господа ,я сожалею, что прервал Ваш маленький спор,- с легким смешком произнес дворянин.
Констанс1: Взгляните, Смеральдина,- сказал он своей возлюбленной, появившейся на пороге в сопровождении совершенно одетого, но бледного как привидение, пажа.- Не каждый день дворяне скрещивают шпаги во славу комедиантки. Вам будет что вспомнить и чем похвастаться перед своими товарищами,- сказал дворянин, спешиваясь и бросая поводья своему слуге. - Вы слишком надолго оставляете скучать свою Субретку,- со смехом ответила Смеральдина,- но случай и погода позаботились, чтобы я не была лишена приятного мужского общества. - И даже детского, насмешливо заметил хозяин этих мест, ибо это был несомненно он.- Какой милый маленький паж! Э, да он бледен, как смерть. Ну,ну, мой мальчик, приучайте свои глаза к подобного рода зрелищам, иначе из Вас никогда не получиться доблестного воина. Паж Жильбер что-то пролепетал. Молодые люди переглянулись. Положение надо было спасать. Огюст отсалютовал своей шпагой. - Я считаю наш маленький спор оконченным, шевалье. Ведь поединок был до первой крови. А она обильно течет по вашей левой щеке. Так что я удовлетворен. Ответный салют: «Я тоже считаю, что на сегодня хватит. Но не исключаю, что мы продолжим в другом месте и в другое время!» Шевалье вложил шпагу в ножны. - И по другому поводу,- уже серьезно прозвучал голос дворянина.- Ибо этот прехорошенький повод останется у меня еще на некоторое время. Я было решил, что мой аппетит притупился, но ваше маленькое приключение показало, что это далеко не так. Кстати, господа, теперь, когда дело улажено, не пора ли вам назвать себя? Молодые люди переглянулись. - Не бойтесь назвать себя, господа,-добродушно сказал дворянин, годы умерили мой пыл и я теперь служу только одной партии: «партии Любви и Удовольствий».
Констанс1: Виконт Огюст де Ла Фер, к Вашим услугам. - Вы сын графа де Ла Фер? Надо же; был на ваших крестинах. Как летит время! Это начинаешь понимать только с возрастом... - Шевалье Жюль де Дре. - О, еще одно громкое имя! Но Вы,- младший сын? Шевалье молча кивнул. - Тогда позвольте и мне представиться, маркиз де Морини, к вашим услугам. Я рад приветствовать вас у себя в гостях. Шевалье, Ваша царапина довольно сильно кровоточит. Ее нужно промыть и смазать мазью. Попросим Смеральдину помочь Вам. Ведь она - причина, вольная или невольная, вашего поединка. А потом прошу пожаловать ко мне в замок Морни. - Мы бы с удовольствием,- сказал Огюст,- но вынуждены отклонить Ваше любезное приглашение, так как мы торопимся в Сент- Валентен и нам нужно проплыть морем до Бруажа, а погода портится с каждым днем. - И куда вы так торопитесь, если не секрет? -спросил маркиз. - Нет, это не секрет, мы с шевалье хотим попасть в Лангедок. - Чтобы вступить под знамена Хитрого Лиса, Генриха де Монморенси? Ну что ж решение мудрое. Он научился ладить со всеми и служить при этом только самому себе. Но, от завтрака, вы, надеюсь, не откажетесь? Огюст молча поклонился. Завтрак прошел весело и непринужденно. Смеральдина блистала умом и весельем. После завтрака гости засобирались в дорогу. Маркиз вызвался проводить их до границы своих владений и указать самую короткую дорогу на Сент- Валентен. Что он добросовестно и исполнил, распрощавшись с маленькой кавалькадой на границе своих владений. Он дал путешественникам записку к хозяину трактира « Левиафан» в Сент- Валентен и сказал, что кроме ночлега и приличной еды, тот окажет им помощь в нахождении надежного судна и договоре о приемлемой цене.
Констанс1: Через два дня путешественники прибыли в Сент- Валентен, небольшой порт на побережье Атлантики. Все случилось так, как говорил маркиз де Морини. Они приехали в трактир « Левиафан», спросили хозяина, показали записку от маркиза и им был оказан наилучший прием, предоставлен великолепный ужин и удобные комнаты для ночлега (все за очень разумную плату). На следующее утро хозяин сам проводил их в порт и указал на судно под названием «Ласточка», как на быструю посудину с опытным капитаном. Виконт и шевалье быстро сговорились с почтенным морским волком. Отплытие было назначено на следующее утро. С тем они и вернулись в трактир. Хозяин выказал неподдельную радость, когда они сообщили, что остаются до следующего утра. Он обещал нечто особенное на обед. Тут шевалье де Дре, церемонно поклонившись, пригласил виконта отобедать в своей комнате. Паж прислужит им, а лакеи виконта смогут поесть в общем зале. - С благодарностью принимаю Ваше приглашение, шевалье,- серьезно ответил Огюст. Он понимал, что перед морским путешествием шевалье де Дре хочет сказать ему что-то важное. Шевалье подтвердил его догадку, кивнув трактирщику: «И позаботьтесь, чтобы во время обеда нас не прерывали». Затем молодые люди разошлись по своим комнатам. Виконт написал отцу письмо, где коротко рассказал о путешествии и сообщил, что они зафрахтовали судно и на следующий день отправляются в путь. Он обещал написать сразу по прибытии в Лангедок. Затем он позвал трактирщика и отдал ему письмо вместе с несколькими мелкими монетами. Трактирщик пообещал сразу же послать мальчишку сдать письмо на почту.
Констанс1: Тем временем наступило время обеда,который был подан в комнату шевалье. Через минуту Огюст вежливо постучал в его дверь. На пороге гостя встретил шевалье и едва Огюст вошел Жюль,крепко запер за ним дверь. Виконт повернулся к накрытому столу и удивленно ахнул. Но это удивление было вызвано не прекрасным обедом и не бутылками с запыленными горлышками, а тем, что во главе стола сидела дама, вернее молодая девушка, одетая в светло- салатное атласное платье.Темные ее волосы были собраны под жемчужную сетку. Но лицо... это было лицо пажа Жильбера. Виконт и ранее подозревал, а затем и увидел собственными глазами, что под этой личиной скрывалась женщина, скорее всего - возлюбленная шевалье. Он мало верил в то, что она благородного происхождения. Но теперь,когда демуазель предстала в своем истинном облике, в ее происхождении не приходилось сомневаться. Она приветливо улыбнулась виконту. - Разрешите вам представить мадемуазель Эсперанс д'Асса. Девушка мило наклонила голову. Виконт отвесил поклон по всем правилам. Девушка пригласила молодых людей к столу. Виконт переводил глаза с нее на шевалье де Дре. Он не мог прийти в себя от удивления: мальчик-паж оказался представительницей одной из знатных фамилий Лангедока. Шевалье первым нарушил неловкое молчание. - Я считаю,что должен внести ясность в эту ситуацию,- сказал он.-Я не жених мадемуазель д'Асса, хотя счастлив был бы удостоиться такой чести. Но она дарит своей любовью и верностью совсем другого человека, к которому я ее и везу.
Констанс1: Спасибо, месье де Дре,- улыбнулась мадемуазель д'Асса,- далее я попробую продолжить сама. Дело в том,- что я люблю одного человека, люблю с детства, так как он был другом моего отца. Его имя-Теодор де Мальби, сеньор де Мальбуа, барон де Фонс. Он казался мне рыцарем на белом коне из волшебной сказки. Когда мне исполнилось 12 лет отец, чувствуя, что близиться его последний час, объявил о моей помолвке с его другом Теодором. В завещании он выделил мне очень достойное приданное. Наша семья была одной из богатых семей Лагедока. К несчастью, через некоторое время отца не стало. Вместо него бароном д'Асса стал мой брат. Ему казалось несправедливым, что большая сумма уйдет из наследства, как мое приданное. Он решил этого не допустить. Дело в том, что моя мать очень религиозна и всегда обожала своего сына, тогда как я была отцовской любимицей. Итак, брату ничего не стоило убедить мать, что было бы богоугодно посвятить меня служению Господу. Для брата это было очень выгодно. Ведь даже за четвертую часть моего приданного любой женский монастырь принял бы меня с радостью. Сначала они пробовали действовать на меня уговорами, нажимая на мою скорбь по ушедшему батюшке. Барону де Фонс под надуманным предлогом было отказано от дома. Мне же говорили, что он забыл и думать обо мне. Но мое сердце подсказывало мне, что это не так. Я категорически отказалась уходить в монастырь. Меня не выпускали из дому, объявив, что я тяжело больна. При помощи верной служанки, которая поплатилась за верность своим местом при мне ,нам с бароном удалось обменяться записками. Кроме того, многое моя Фаншетта рассказала ему на словах. Мой жених был потрясен и обратился с жалобой к губернатору, Генриху де Монморенси, с которым в то время сблизился и получил важнейшую должность-начальника артиллерии.
Констанс1: Маршал де Монморенси пригласил к себе на аудиенцию моего брата. Брат продолжал твердить, что я тяжело больна и решила стать Христовой Невестой. Маршал объявил, что назавтра посетит наш особняк в Тулузе, чтобы переговорить со мной и моей матушкой. В ту же ночь меня опоили сонным зельем и беспамятную вывезли в захолустный монастырь на окраине Лангедока, где настоятельница - дальняя кузина моей матери. Когда маршал явился к нам в дом, ему было объявлено, что я ушла в монастырь и не желаю, чтобы о месте моего пребывания кто-то знал. Но мой суженный продолжал поиски. Монморенси всячески ему способствовал, выделив в помощь несколько ловких и верных людей. Тогда меня, опять тайно, перевезли в другой монастырь, затем в третий. Содержали меня сурово, на хлебе и воде, пытаясь сломить мой дух и склонить к принятию пострига. Но я упорствовала. Доверенные люди моего жениха и герцога де Монморенси шли по моему следу. Третий монастырь, где меня содержали , находился на границе Нормандии и Иль-де- Франса, рядом с землями графа де Дре. Именно к нему и обратился маршал Монморенси, с просьбой помочь в таком деликатном деле, не предавая его огласке. - А брат поручил это дело мне,- вставил слово шевалье де Дре.- Для этого пришлось постараться подкупить священника, который проводит службы в этом монастыре. Сделать это лично я не мог, ведь я протестант. Святой отец сразу заподозрил бы неладное и мог предупредить тюремщиков мадемуазель д'Асса. Привлекать посторонних мне тоже не хотелось: ведь дело надо было устроить без огласки.
Констанс1: Виконт де Ла Фер слушал захватывающий рассказ затаив дыхание. - Миссию взялся выполнить мой верный Юрбен, кстати - добрый католик, тот самый, что принял пулю, предназначенную мне. Святой отец Ансельм, несмотря на свою благость и строгость, имел одну маленькую слабость: любил вкусно покушать и сдобрить яство хорошим вином. На этом мы и сыграли. Под предлогом «попросить личного совета» в житейском деле, Юрбен пригласил святого отца в кабачок «Виноградная лоза», славящийся своей отменной кухней и добрым винным погребом. Для сохранения приватности кабатчик усадил их в дальнем углу за загородкой. Мой слуга усердно потчевал отца Ансельма, да так , что тот сам не заметил, как проговорился, что в монастыре содержат строптивую девушку, не желающую принимать постриг. Это была уже половина дела. Теперь надо было придумать, как вызволить мадемуазель д'Асса из монастырского заточения и провезти ее через всю Францию, так заметая следы, чтобы сбить с пути ее преследователей и гонителей. Мне нужно было решить, как целой и невредимой доставить ее в Лангедок к жениху, где она окажется под надежной защитой своего избранника и его высокого покровителя губернатора Монморенси. - Отлучиться из Лангедока мой жених не мог, -покраснев добавила мадемуазель д'Асса,- его должность - начальника артиллерии Лангедока требует его постоянного присутствия, особенно в наши неспокойные времена. Задача была не из легких. Но с Б-жьей помощью и при участии хорошо набитого золотыми монетами кошеля удавалось решать и более сложные проблемы. Мать-настоятельница была особой очень прижимистой, ей было жаль кормить послушниц и она,под предлогом обучения смирению, отправляла их в деревни выпрашивать себе пропитание или подаяние.
Констанс1: Юрбен приглядел одну востроносенькую и быстроглазую, подал мелкую монетку, сказал жалостливое слово, спросил как зовут. В общем, через пару дней послушница вновь подошла к Юрбену за подаянием. - Я сегодня при деньгах,- сказал умница Юрбен,- и мог бы дать тебе это,- и он показал серебряную монетку не выпуская ее из рук,- так ведь все одно мать-настоятельница отберет. Глаза востроносенькой плотоядно блеснули:«Не найдет и не отберет», еле слышно прошептала она. - Ну что ж бери, для бедной девушки не жалко, разжалобила ты меня. Да ты я гляжу еще и сметливая, раз можешь обвести вокруг пальца настоятельницу, известную своей скаредностью на всю округу. - А получу я вторую такую же, если завтра покажу Вам эту в целости и сохранности? - Может быть. - Ну так будьте завтра в это же время на этом же месте. Не сомневайтесь, на следующий день Юрбен пришел в условленное место и востроносенькая показала ему его вчерашнюю монету. Как ей удалось сохранить ее, когда сестра-келарь Марсия по возвращении из деревни лично обыскивала каждую послушницу-попрошайку и заглядывала даже в рот, Юрбен не рассказал мне, только головой качал и краснел. - Ну что, заслужила я вторую такую же?,- с надеждой спросила послушница. - Конечно заслужила,- и Юрбен потихоньку вложил монету в руку востроносенькой и при этом тихо произнес: «А можешь заработать и золотую, если присмотришь своими зоркими глазками, и высмотришь что-то или кого-то интересного и необычного». Намек не пропал даром. Через несколько дней послушница нашла Юрбена и тихонько рассказала, что в монастыре содержат насильно какую-то девушку, она заперта в нижнем этаже в подвале и к ней ходит только сестра-келарь Марсия и носит ей хлеб и воду. За это послушница была вознаграждена уже золотой монеткой.
Констанс1: Аппетит приходит во время еды: послушницу уже ни о чем не надо было просить, она сама спросила: «Как можно заработать еще одну такую?» - Если найдешь способ передать этой девушке записку, получишь не одну, а три такие монеты. Востроносенькой овладел настоящий азарт - ведь перед ней открывалась возможность собрать сумму, достаточную для ухода из монастыря. Она взяла записку в несколько слов, где Эсперансе было сказано, что друзья позаботятся о ней и чтобы она доверилась той, что придет за ней. Уж как послушница устроила, что записка оказалась в краюхе хлеба, что принесли Эсперансе, навсегда останется ее тайной. За это она получила обещанные три золотые монеты. В общем, в один прекрасный день из ворот монастыря как всегда вышло 8 послушниц, одной из них была востроносенькая, а другой - Эсперанса. Привратнику - старому солдату-инвалиду было невдомек, что одна из послушниц не настоящая и он пропустил их беспрепятственно. Вскоре две послушницы были в условленном месте. Одна из них получила небольшой кошель золотых монет и узел с платьем простой мещаночки, которой она на самом деле и была и как сквозь землю провалилась. Другую препроводили в незаметный домик на окраине, где она переоделась в одежду пажа. К вечеру я пришел за ней. И мы втроем: я, юный паж и Юрбен покинули те места. Ехали мы быстро. Все шло благополоучно до того дня, когда в лесу на нас напали бриганты, верный Юрбен был убит и нас ждала та же участь, если бы Вы не подоспели так вовремя, дорогой виконт. - Я Ваша вечная должница,- улыбнувшись, добавила Эсперанс д'Асса.- На судне с Вами опять будет паж, но это только пока мы ступим на землю, где нас будут встречать верные люди моего нареченного, а может и он сам ,и слуги герцога Монморенси. Свадьба состоится немедленно по прибытию в резиденцию герцога в Каркассоне, в домашней часовне. Я обязательно расскажу Теодору ,как Вы помогли нам и попрошу его замолвить за Вас словечко перед герцогом. Ведь Вы хотите поступить к нему на службу, как я поняла?
Констанс1: Огюст поклонился. «Благодарю Вас за добрые слова и намерения, мадемуазель д'Асса. Но я предпочитаю представиться маршалу сам.» - Как Вам будет угодно, месье. Но Вы не возражаете, если я познакомлю вас с несколькими моими подругами и друзьями? Уверена, они будут рады принять Вас в свой круг. - С удовольствием познакомлюсь с ними, мадемуазель. У такой очаровательной и храброй девушки должны быть замечательные друзья. Теперь же разрешите мне откланяться. Завтра мы отплываем рано, а все мы нуждаемся в отдыхе. Виконт встал, отвесил общий поклон и покинул комнату. На следующее утро они благополучно погрузились на«Ласточку« и поплыли вдоль берегов Франции, держа курс на Безанс.
Констанс1: Путешествие морем прошло без особых приключений. Погода благоприятствовала путешественникам. Разве что, паж почти все время провел в каюте, страдая от морской болезни. Когда, через пять дней плаванья, они прибыли в порт, их там уже ждали. Прямо к трапу был подан закрытый портшез и паж на удивление свежий для перенесшего морскую болезнь, быстро уселся вовнутрь.Также была приведена свежая лошадь для шевалье. Спешно простившись с виконтом, кавалькада унеслась в направлении города. Огюст не мог сразу последовать за ними. Его лошади после путешествия по морю нуждались в отдыхе. Капитан подсказал ему, что совсем недалеко от порта есть славный и тихий трактир под названием«Нептун»: там спокойное место, отличный стол и пристойные посетители и постояльцы. Огюст последовал мудрому совету капитана и уже через час его уставшие лошади получили места в конюшне и двойную порцию овса, слуги были устроены в небольшой комнатке под крышей, а Огюст стал обладателем светлой и просторной спальни с хорошей кроватью и мягкой периной. Это все, что на данный момент было необходимо ему самому, его слугам и лошадям. Да и кухня этого заведения была вполне приличной и состояла не только из рыбы и даров моря, как можно было подумать глядя на название. Здесь виконт отдыхал сутки, прежде чем отправиться далее. Здесь же, порасспросив хозяина, Огюст узнал, что губернатор Лангедока в данный момент находится в своем замке Ла Гранж в Пезена, туда и следует направиться господину виконту. Огюст поблагодарил и на следующее утро, щедро расплатившись, двинулся по дороге на Пезена, сопровождаемый добрыми напутствиями трактирщика.
Констанс1: Проезжая по дорогам Лангедока, виконт не мог скрыть своего удивления. Он видел ухоженные поля и виноградники, чистые опрятные деревни, слышал детский смех. После того, что он видел, проезжая разоренную Пикардию и зная, в каком бедственном положении оказалась вся Франция, он не уставал удивляться и поражаться. Погода стояла солнечная, теплая. Осень как будто бы была не властна над этим благословенным краем. Некоторые поля привлекли его особое внимание. На них росла какая-то незнакомая ему культура, с высокими остроконечными листьями и возвышающимися из них плодами, состоящими из отдельных зерен. На поле трудился крестьянин, отламывая эти верхушки и складывая их в привязанную на животе корзину. Виконт привстал на стременах и окликнул сборщика: «Эй, милейший, что это за растение?» Старик поднял голову, но ничего не ответил. Виконт вспомнил, что здешний крестьянин говорит на местном диалекте, так и называемом «лангедок», который еще довольно сильно отличался от того французского, на котором говорили в Иль-де Франсе и Пикардии. Название «лангедок» происходило от местного слова«да», произносимого как«Ok», тогда как в Иль-де Франсе говорили«OIL», из которого и произошло современное французское«oui». Огюст еще раз громко и раздельно повторил свой вопрос, указывая пальцем на незнакомое растение. Крестьянин радостно закивал, поклонился и сказал одно слово, указывая на растение-«маис». Слово тоже было для Огюста новым. Чтобы выяснить, что это за растение такое «маис», Огюст заехал в деревенскую харчевню.
Констанс1: Заказав себе обед, виконт пригласил хозяина выпить с ним вина, но хозяин предложил ему испробовать местный напиток под названием «Pastis». Огюст согласился. От белого напитка, налитого в небольшой стакан, пахло анисом. Огюст, видя что хозяин, провозгласив тост за его здоровье, одним глотком опрокинул в себя содержимое стаканчика, сделал тоже самое. В первое мгновение ему показалось, что горло обожгло живым огнем, в глазах вспыхнули искры и из них полились слезы. Бедный виконт хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная из моря на берег. Хозяин быстро подвинул к нему тарелочку с солеными оливками. Еле выдохнув, Огюст забросил в рот несколько плодов. Сразу стало легче дышать, по телу разлилось приятное тепло. Напиток был гораздо крепче вина. После него во рту остался приятный привкус аниса. На его немой вопрос, хозяин ответил, что это анисовая настойка, действительно очень крепкая, но в умеренных количествах для здоровья полезная: все нутро продирает, как щеточкой. В этом виконт не мог с ним не согласиться. Принимаясь за еду, Огюст спросил у хозяина, что такое «маис». -О , это благословение г-сподне, которым мы обязаны великому мореплавателю Жаку Картье, который, как Вам известно, открыл и завоевал для французской короны огромные области в Новом Свете, названные Новой Францией. На одном высоком холме он решил основать французский форт. Как раз вокруг этого холма он и обнаружил оставленные индейцами поля этого растения. ( От старой шпаги добавлю, что этот форт в нынешней Канаде стал городом Монтреаль. И действительно, кукуруза, произростающая до сих пор во Франции, происходит от канадского сорта, привезенного Жаком Картье в 1535г.)
Констанс1: Жак Картье доставил зерна этого растения сюда, на Юг Франции. А монах, бывший при нем, описал как быстро оно растет и какие дает урожаи зерна и зеленой массы. Испанцы в своей части Нового Света тоже нашли это растение, индейцы называли его «маис». В Испании это растение появилось раньше, вместе с вернувшимся Колумбом, но пока тамошние «отцы Церкви» судили да рядили, можно ли добрым католикам употреблять в пищу « варварское, языческое зерно», у нас оно тоже появилось. И этим мы обязаны нашему Губернатору. Возможно, Вы не знаете, что в свое время старший брат нашего Губернатора, Франциск де Монморенси, купил у Конде земли и титул вице-короля Новой Франции, заморских земель, что принадлежат Французской Короне в Новом Свете. У нас тогда были большие недороды зерновых культур и кормовых трав. Скотина дохла. В деревнях царил голод, а тут еще добавилась чума. Когда Генрих де Монморенси стал губернатором Лангедока, он завез из Новой Франции незнакомое растение, которое назвал «испанская пшеница», ибо первыми ее открыли все-таки испанцы, но индейцы называли ее «маис». Оба этих названия прижились в Лангедоке. Сначала губернатор раздавал семена маиса крестьянам бесплатно. И культура прижилась. Из каждого зернышка вырастало высокое растение с большим количеством листьев и множеством зерен, собранных как бы в один плод-початок. Сначала маисом кормили скотину и она жирела на глазах. Потом хозяйки надумали сварить початки. Получилось очень даже сьедобно. Затем попробовали смолоть зерно в муку - тоже получилось. Из муки стали печь маисовые лепешки и блины: полный успех! А в Гаскони из маиса делают блюдо«miche», своего рода кашу. И все это благодаря нашему Губератору,- благоговейно закончил свой рассказ хозяин деревенской харчевни. Огюст достал из дорожного кошеля блокнот и карандаш и записал название культуры и объяснения трактирщика.
Констанс1: «Надо будет поговорить с людьми знающими, интересно станет ли этот «маис» давать урожаи в более холодном климате Пикардии? Попробовать, во всяком случае, стоило.» Огюст решил, что приобретет семена и при оказии отправит их домой отцу с подробными инструкциями ботаника Его Светлости герцога де Монморенси, у которого должен иметься таковой. Заботой о своих землепашцах господин герцог очень поднялся в глазах Огюста де Ла Фер, будущего владетельного графа. Он решил, что у такого хозяина есть чему поучиться и кроме его полководческих талантов. Так, преисполненный самых радужных надежд,он покинул сельскую харчевню и ее общительного хозяина, чтобы достичь, наконец, цели своего путешествия - резиденции губернатора Лангедока. Он направился в замок Ла Гранж в Пезена. Этот замок был выстроен по личному указанию Генриха1 де Монморенси, там он проводил много времени, оттуда, в основном, осуществлял руководство Лангедоком. Впрочем, все общественные церемонии, включая религиозные шествия, Торжественные и Благодарственные Мессы, суды и казни проходили в Тулузе или Монтобане. Итак, на второй день путешествия, утром, Огюст прибыл в Пезена. Оставив слуг отдыхать в трактире неподалеку от замка, виконт де Ла Фер тут же отправился к секретарю губернатора, мэтру де Моссону, с просьбой о немедленной аудиенции у Его Превосходительства. - Губернатор сейчас очень занят и вряд ли сумеет принять Вас ранее, чем через 3-4 дня, -был ответ. - Но я ЖЕЛАЛ бы ,-Огюст сделал ударение на слове «желал»,- получить аудиенцию сегодня. Я проделал очень длинный путь через всю Францию не для того, чтобы ждать в приемной.
Констанс1: Но ни сегодня, ни завтра господин губернатор не принимает! - Меня он примет,- спокойно и с достоинством ответил Огюст. - Но нам был дан четкий приказ,- стоял на своем секретарь. - Когда он узнает, кто я, он отменит приказ,- все также четко и властно сказал Огюст. - У Вас есть при себе рекомендательное письмо к господину герцогу? - Конечно. - От кого же? - От моего отца. - Он знаком с герцогом? - Не знаю, но мне известно, что он был хорошо знаком с покойным отцом герцога, коннетаблем Анном де Монморенси. - Дайте мне Ваше письмо. Я передам его герцогу и он сам решит, когда Вас принять. - Я желал бы лично вручить Его Превосходительству это письмо,- твердо сказал Огюст. - И как я должен буду доложить о Вас?- с некоторой, едва заметной иронией, спросил мэтр де Моссон. - Вы доложите, что виконт Огюст де Ла Фер, сын и наследник графа Оливье де Ла Фер, прибыл с рекомендательным письмом и испрашивает аудиенции у Его Превосходительства сегодня же. Секретарь уловил угрожающие нотки в голосе Огюста, который начал терять терпение. Чиновник позвонил в колокольчик и вошел, судя по всему, старший лакей. - Изволь доложить его Превосходительству, что этот молодой человек, виконт де Ла Фер, испрашивает у него аудиенции как можно скорее.
Констанс1: А свое рекомендательное письмо хочет передать только лично в руки Его Превосходительству,- добавил Огюст. Секретарь и лакей как-то странно переглянулись. Секретарь небрежно спросил, обращаясь к Огюсту: «Кстати, не напомните ли еще раз откуда Вы прибыли, господин виконт?» - Из Пикардии. Услышав этот ответ пожилой лакей насторожился, хотел что-то сказать, но передумал, промолчал, поклонился и быстро вышел, сделав Огюсту знак следовать за ним. - Идите и ждите в приемной,- сказал секретарь,- ответ Вы получите через этого лакея. Огюст вышел за старшим лакеем в большую приемную, которая была, на удивление, пуста. День, видимо, действительно был неприемный. Огюст устроился в амбразуре окна, чтобы не привлекать своим запыленным платьем ненужного любопытства проходивших мимо лакеев и свитских офицеров и стал ждать.
Констанс1: Не прошло и 5-и минут, как Огюст услышал громкий баритон, донесшийся из-за чуть приоткрытой двери кабинета. Так ты говоришь, Огюст де Ла Фер их Пикардии? Ты идиот, Жанно, как и мой секретарь! Ла Феры -наша родня! Огюст - правнук кузины моего отца. Пусть войдет немедленно! Кстати, где он? Ждет в приемной. Он прямо с дороги. Узнаю Ла Феров, ответил обладатель баритона.- Зови немедленно! Одна нога здесь, другая там! Слуга выскочил из кабинета герцога, как наскипедаренный и опрометью бросился в амбразуру окна, где стоял Огюст. Что же Вы не сказали, что являетесь родней Его превосходительства?- произнес лакей почти с укоризной.- Проходите, Вас ждут. Второй лакей распахнул двери на обе створки и громко объявил:«Виконт Огюст де Ла Фер, к Его Превосходительству!» Высоко держа голову, с совершенно прямой спиной, Огюст прошел мимо одетых в яркую оранжевую форму шотландских гвардейцев личной охраны герцога де Монморенси. ( Еще их называли «албанской гвардией», т.к. изначально они были личной охраной герцогов Олбани. Albanie-по французски). Этот титул с 13 века принадлежал младшему брату короля Шотландии). Итак, Огюст вошел в кабинет и двери за ним закрылись. Он подошел к огромному столу, который и назывался кабинет, но за столом никого не было. Огюст застыл, поводя глазами по сторонам и обомлел от удивления. Профиль Ответить
Констанс1: Великий и ужасный герцог де Монморенси сидел на корточках под окном и разглядывал что-то попискивающее, вернее поскуливающее в большой плетеной корзине. Он присвистывал, прищелкивал языком, весь поглощенный тем, что видел и совершенно не обращал внимания на посетителя. Наконец, он погрузил руки в корзинку и достал оттуда...волчонка! Волчонок был совсем маленький, но мощные лапы и скулеж, уже похожий на вой не обманули бы и менее опытного охотника, чем был Огюст. Охота была любимой забавой его отца и Оливье с десятилетнего возраста стал брать с собой сына, пристрастив и его к этой азартной забаве. Герцог высоко поднял волчонка на руках и восторженно произнес: - Ух ты, красавец! Ничего, что волк и не таких приручали! Ишь, лапы-то какие. Волчонок взвизгнул и напудил лужу прямо хозяину на колет. -Ах ты, стервец,- рассмеялся губернатор. Нагнулся, положил волчонка обратно в корзину и только тогда заметил посетителя. Одним молниеносным, но плавным движением, подобным прыжку пантеры, Генрих де Монморенси оказался рядом с Огюстом, который снял шляпу и держа ее в руках, отвесил придворный поклон. Герцог чуть кивнул головой в ответ. За эти короткие мгновения Огюст успел увидеть почти седого человека, с глубокими залысинами на висках, с большими глазами на выкате и тонкими губами. От всего его облика исходило некое зловещее величие. -Кто вы?-последовал резкий вопрос. - Виконт Огюст де Ла Фер. Приехал, чтобы послужить Франции под началом такого прославленного вождя как Вы, Ваше Превосходительство!
Констанс1: - Франции??,- последовал ироничный повтор.- Я предпочитаю, когда служат лично мне. Огюст нахмурил брови. Герцог сделал вид, что не заметил его реакции. - Вы родственник графа Оливье де Ла Фер?- последовал вопрос. - Да, я его сын и наследник. У меня есть рекомендательное письмо от моего отца к Вам, Ваше Превосходительство.- С Этими словами Огюст достал письмо отца и протянул его герцогу. К удивлению Огюста, маршал письма не взял. Вместо этого он сказал: - Вы предпочли отрекомендоваться сами, оказав помощь моим друзьям шевалье де Дре и мадемуазель д'Асса, которая вскоре станет баронессой де Фонс.- Как давно Вы из дому?- продолжил расспроссы маршал. - Да вот уже около 3-х недель. - Как поживает Ваш уважаемый батюшка? - Батюшка еще полон сил, благодарение Б-гу. - А другие Ваши родные? На лицо Огюста набежала тень. - Мои брат и сестра умерли, а за ними, вскоре, покинула сей мир и матушка. Генрих де Монморенси перекрестился и сделал постную физиономию, которую, видимо, счел приличествующей случаю и Огюст с раздражением понял, что тому вообще ничего не известно об их семье с тех пор, как умер коннетабль Анн де Монморенси, который поддерживал связь с дедом Огюста, а затем и с его отцом вплоть до самой своей смерти. Огюст начал внутренне медленно закипать от раздражения. К чему все эти распросы? Ведь отец все обстоятельно описал в письме, не проще ли было Его Светлости просто взять и прочитать его? А распросы продолжались.
Констанс1: А зачем Вы пожаловали ко мне? - Я хотел бы начать военную карьеру под руководством такого прославленного и опытного полководца как Вы, Ваша Светлость. Мой батюшка все описал в своем послании к Вам.- Огюст, опять безрезультатно, попытался вручить герцогу письмо. Генрих сделал отстраняющий жест. - А почему Вы хотите служить именно под моим началом? В нашей доброй Франции сейчас нет недостатка в полководцах, хватило бы только на всех армий,- с насмешкой в голосе сказал Маршал. - Да, но мой отец решил, что Вы самый опытный и разумный военный и политик нашего времени. И такому начинающему солдату, как я, неплохо было бы поднабраться опыта у такого командира, как Вы, Ваша Светлость. Во рту Огюста даже стало горько от той придворной патоки, которую приходилось нести. Но ничего не поделаешь, перед ним Глава рода Монморенси. Но почему же он просто не возьмет письмо и не прочтет ,что в таких безукоризненно вежливых и емких выражениях написал господин граф де Ла Фер? Этот фарс с родственным приемом уже порядком надоел уставшему после долгой и тяжелой дороги Огюсту. И вдруг снова вопрос: - А каким оружием Вы владеете? - Я владею шпагой, рапирой и дагой. Неплохо стреляю из аркебузы, из пистолета попадаю в цель 9 раз из 12. - Это уже кое-что,- усмехнулся Маршал.- Ну, а как Вы владеете шпагой мы проверим завтра в фехтовальном зале. А чтению и письму Вы обучены? Огюст удивленно поднял брови. - Да, я читаю и пишу на французском и испанском, а также немного по-итальянски. Читаю и понимаю по латыни. При этих словах Генрих де Монморенси оживился. - И Вы сможете составить деловое или дипломатическое послание на этих языках в приличиствующих случаю выражениях? - Надеюсь, что да,- ответил Огюст. - Только надеетесь? Впрочем и это мы проверим. Завтра, когда Вы отдохнете. А скажите, Ваш отец обьяснил Вам, что если красноречие - серебро, то молчание -золото? - В нашем роду не было болтунов, мы умеем хранить тайны,как свои так и чужие.
Констанс1: - Ну что ж,- подвел итог Генрих де Монморенси,- возможно, Вы мне подойдете. Тем более, что мой нынешний секретарь в некоторых отношениях полный тупица. Уставший Огюст не очень понял смысл этих намеков маршала. Монморенси сделал знак рукой, отпуская виконта. Огюст, отвесив поклон, стал пятиться к двери, как того требовал этикет. В эту минуту последовал вопрос: «Где Вы остановились, виконт?» - Еще нигде. Я почел долгом сразу по прибытии представиться Вам, Ваша Светлость. - Похвальное рвение,- усмехнулся герцог.- Значит жилья у Вас пока нет? - Нет, но я не сомневаюсь, что на первом же постоялом дворе... - Постоялый двор не подходящее место для наследника Ла Фера и моего родственника. Тон Монморенси не предполагал возражений. Он задержал Огюста взглядом и позвонил в колокольчик. Немедленно появился лакей. - Позовите моего секретаря, сейчас же! Через пару минут в кабинет запыхавшись почти вбежал секретарь, который накануне так небрежно разговаривал с Огюстом. Теперь он был сама предупредительность и подобострастие. - Бернар, моему родственнику, виконту де Ла Фер, нужно жилье. Напишите записку нашему квартирмейстеру Д'Ожье, чтобы виконту предоставили удобное помещение в замке для него и... сколько у Вас слуг? - Двое. - ...и двоих слуг. Сколько у Вас лошадей? - Мой конь и лошади моих слуг. - Значит, место в моих конюшнях для лошадей и удобное помещение для виконта. Его слуг устроить рядом, чтобы были всегда под рукой. Секретарь быстро водил пером по бумаге. Монморенси от нетерпения притопывал ногой.
Констанс1: - Ну, что Вы там копаетесь? Быстрее! Готово?- секретарь подал маршалу лист бумаги с начертанными на нем пятью строчками.- Требуется Ваша подпись, Ваше Превосходительство. Генрих как-то недоверчиво покосился на гусиное перо в руках секретаря. Секретарь аккуратно умокнул перо в чернильницу, снял излишек чернил и подал перо Маршалу. Тот, захватив перо всей пятерней, покраснев от напряжения, вывел каракули своей подписи. Секретарь тут же посыпал записку и подпись песком, чтобы чернила быстрее высохли. Глядя на эту сцену, у Огюста сложилось впечатление, что Великий Монморенси не умеет писать, а судя по тому, как он отказывался взять его письмо, он не умеет и читать. То есть, Глава рода Монморенси, знаменитый полководец и хитрый политик, был безграмотен как простой виллан. "Нет, этого просто не может быть! Ну и чудеса!" Наверное, что-то такое промелькнуло на лице Огюста, по молодости еще не научившегося хорошо прятать свои мысли под маской холодной, вежливой улыбки. - Оставьте письмо Вашего отца, я прочитаю его на досуге. Возьмите записку, идите за лакеем. Он проводит вас к моему квартермейстеру. Жду Вас завтра к девяти утра в моем оружейном зале. Там и посмотрим, так ли уж хорошо Вы обучены владению оружием. Пока советую Вам хорошенько отдохнуть. А пока прощайте. Огюст, еще раз отвесив придворный поклон, вышел из кабинета и последовал за лакеем. Первая аудиенция была окончена.
Констанс1: Лакей привел виконта к толстенькому, розовощекому, низенькому человечку с заплывшими жиром хитрыми глазками. Его руки во время разговора постоянно находились в движении, мельтешили перед лицом собеседника. Говорил он быстро-быстро, проглатывая окончания. Чтобы понять его речь нужен был некоторый навык. Это и был месье д'Ожье, интендант-квартирмейстр Генриха 1 де Монморенси. Лакей представил Огюста смешному человечеку и подал записку со словами:«Приказ Монсиньора». Человечек изобразил поклон, который не совсем получился из-за круглого, выступающего брюшка, развернул записку и пробежал ее глазами. Потом его поросячьи, хитрые глазки внимательно ощупали взглядом виконта с ног до головы. Он увидел молодого человека, ростом чуть выше среднего, великолепно сложенного брюнета с лазоревыми глазами, на котором ловко сидел хорошо скроенный, хотя и запыленный дорожный костюм из дорогой ткани, а шляпу украшало пышное фиолетовое перо. - Надолго к нам?- поинтересовался месье д'Ожье. - Думаю, да. Но сие зависит не только от меня, но и от монсиньора герцога. - Служить изволили приехать? - Послушайте,- Огюст, уставший с дороги, начал терять терпение,- Вам приказано предоставить мне и моим лакеям помещение и место в конюшне нашим лошадям. Если для Вас это затруднительно, так и скажите. Я сниму комнату на постоялом дворе, извещу монсиньора, где меня следует искать, а заодно,- и как расторопно ему служат. Я уже три недели в дороге и мечтаю только об одном:хорошенько выспаться в удобной кровати. Вот только монсиньор герцог вряд ли обрадуется, узнав, что его родственнику не нашлось помещения в его замке.- И он повернулся к д'Ожье спиной, намереваясь уйти.
Констанс1: - Погодите,- заискивающим тоном проговорил толстенький человечек почти ему в спину.- Как, говорите, Вас зовут? - Огюст де Ла Фер. - Так Вы вправду родич?- Человечек засуетился.- Не надо никуда ходить ,мы подберем Вам жилье. Вот ,например, в западном крыле есть хорошая, светлая комната и каморка для слуг рядом. И кровать там удобная,- торопливо добавил он. Виконт улыбнулся: «Ну ладно, ведите меня, я с ног валюсь от усталости». Месье д'Ожье пошел вперед, быстро-быстро перебирая короткими толстенькими ножками. Пройдя какими-то коридорами и поднявшись по винтовой лестнице, они прошли по переходу и оказались в другом коридоре. Мэтр д'Ожье снял с пояса внушительную связку ключей, выбрал один из них и открыл дверь, выходящую в этот коридор. За дверью оказалась небольшая, но светлая гарсоньерка, жилье для холостяка, состоящая из просторной спальни с удобной кроватью и сундуком для платья и маленькой каморки с двумя топчанами для слуг. В квартиру вела уютная прихожая. Все было чисто. Постель застелена новым бельем. - Ну как , нравится?- спросил д'Ожье.« - Да,- кивнул Огюст,- очень неплохо. - Вот и отлично, располагайтесь, отдыхайте.- Интендант-квартирмейстр снял со связки и протянул виконту ключ.- Пока Вы почти никого не знаете, ужин Вам принесут прямо в комнату, а ваши лакеи пусть поедят в людской, я предупрежу стряпуху. Виконт сухо поблагодарил суетливого и любопытного говоруна кивком головы.- Будьте любезны послать за моими лакеями. Пока я был на аудиенции, они остановились передохнуть и выпить по стаканчику вина в трактире«Плющ и роза».Пусть их приведут сюда.
Констанс1: - Может, Вы лучше черкнете им записку,- услужливо предложил д'Ожье.- Перо, чернила и бумага в ящике вот этого столика у окна, а наш слуга отнесет. - Не надо записку, пусть ваш слуга покажет моим лакеям вот это.- Виконт вытащил из кармана колета платок с вышитыми инициалами F&M. Д Ожье уставился на платок оторопевшим взглядом. - Вы не просто родня, Вы тоже из Монморенси,- прошептал он одними губами. - Да, кузина отца монсиньора, коннетабля Анна де Монморенси, была матерью моего деда Ангеррана де Ла Фер. - О, того самого, друга Франциска 1?! То были времена великих рыцарей. Что ж Вы сразу не сказали? - Но я сказал Вам, что мой отец родня Монморенси. - Ну, знаете, есть родня и родня. Ваш уважаемый предок был не только двоюродным племянником, но и другом великого коннетабля Анна де Монморенси, отца нашего монсиньора. И герцог не простит мне, что я заставил Вас ждать, да еще донимал расспросами,- сокрушенно завздыхал толстяк. - Зато я Вам прощаю на этот раз, при условии, что Вы, наконец, покинете мое новое жилище и побыстрее пришлете сюда моих лакеев. - Будет сделано в лучшем виде, даже и не сомневайтесь,- зачастил д'Ожье. - Да, и позаботьтесь о лошадях. Эти благородные животные проделали длинный, трудный путь и тоже нуждаются в хорошем отдыхе. Пусть им оботрут грудь и ноги теплым вином и зададут полную меру овса. - Не волнуйтесь, все будет исполнено!- Месье д'Ожье смешно поклонился Огюсту вышел и вскоре его торопливые шажки заглохли в длинном коридоре.
Констанс1: Огюст облегченно вздохнул и оглянулся. Помещение выглядело небольшим, но опрятным. Видно, здесь недавно убирались. Кровать была застелена гобеленовым покрывалом. Огюст сбросил колет на кресло, стоявшее у кровати. В эту минуту в дверь постучали и на его раздраженное «Войдите!», появилась милая большеглазая служанка с кувшином горячей воды и полотенцем, за ней лакей занес большой медный таз. Молча поклонившись, оба тут же удалились. Это было весьма кстати. Огюст сбросил рубашку и с наслаждением вымылся до пояса,затем сбросил сапоги и растянулся на кровати. В дверь снова постучали и на его гневный окрик «Кого еще принесло?», на пороге появились два его лакея. В руках у них были дорожные мешки. Тут же Огюст был облачен в халат. Он указал лакеям на каморку, велел располагаться, а сам повалился на кровать и погрузился в крепкий, здоровый сон без сновидений, так свойственный юности.
Констанс1: На следующее утро виконт был разбужен любопытным солнечным лучом, проникшим в комнату сквозь жалюзи, которые уставший Огюст накануне вечером и не подумал плотно прикрыть. Он кликнул лакея и когда тот, заспанный, появился на пороге, приказал принести горячей воды и достать из дорожного мешка бритвенный прибор. Когда вода была принесена (не без некоторой задержки: лакеи еще не изучили регонсценировку местности), виконт помылся, а потом слуга тщательно выбрил его. Виконт, глядя на себя в походное зеркало, остался удовлетворен увиденным и улыбнулся своему отражению. Он был доволен собой. Да и как может быть по другому, когда тебе всего шестнадцать, ты совершил первое длительное самостоятельное и небезопасное путешествие и успешно добрался до цели. Ветер свободы и самостоятельности бодрит даже тех, кто никогда не тяготился своей зависимостью. Раздался стук в дверь и на пороге появилась давешняя служаночка. В руках у нее был поднос, покрытый белой салфеткой,а на руке висела плетенная корзинка с булочками, от которых исходил божественный аромат. Постелив салфетку на столик и расставив на ней содержимое подноса: благоухающий специями омлет с салом, графин с вином и стакан к нему, она рядом водрузила благословенную корзинку со свежайшими булочками. Она присела в реверансе и пожелала господину«приятного аппетита». Огюст чуть кивнул головой в ответ. Покраснев, служанка произнесла:«Если соизволите, я пока Вы завтракаете, могу проводить ваших лакеев на кухню для прислуги, где они смогут поесть, а затем приду к вам и уберу остатки завтрака и грязную посуду?» - Да , пожалуй, так будет лучше всего,- согласился Огюст. Он позвал своих лакеев и велел им следовать за служанкой на завтрак. Оба слуги не заставили себя упрашивать и последовали за своей провожатой. Огюст спокойно и вкусно позавтракал. Через пол- часа служанка вернулась и собрала грязную посуду.
Констанс1: Едва она ушла, в дверь снова постучали. На пороге стоял запыхавшийся лакей в ливрее дома Монморенси. Он поклонился и произнес:« Через полчаса Монсиньор ожидает Вас в своей оружейной зале." - Я готов. Огюст надел камзол, щелчком сбросил с него воображаемые пылинки. - Я проведу Вас, господин виконт. - Да, пожалуй, это будет не лишним. Вчера, когда я шел сюда, я был слишком уставшим, чтобы хорошо запомнить дорогу. - Следуйте за мной, господин. И слуга пошел вперед, показывая дорогу. Опять последовал длинный путь по коридорам и винтовым лестницам и виконт очутился у двери большого зала, откуда слышался звон оружия. Слуга распахнул перед ним дверь и Огюст вошел. Он оказался в большой светлой зале, чем-то похожей на бальную. Но не танцевальные па разучивали здесь благородные кавалеры, а приемы фехтования на шпагах, рапирах и дагах. За учебными поединками наблюдал сам герцог Монморенси. Завидев Огюста, он приветствовал виконта кивком головы и на ответный поклон виконта сказал: - Мы прочли письмо Вашего батюшки, где он ходатайствует об определении Вас ко мне на службу. Вы и сами сумели зарекомендовать себя с хорошей стороны, помогая в трудной ситуации людям, которых я считаю своими друзьями. В вашу пользу говорит и ваше образование. Но не менее важно то, как Вы умеете обращаться со шпагой и рапирой. Огюст гордо поднял голову. - Надеюсь, что неплохо.У меня были хорошие учителя. Я брал уроки у знаменитого Джироламо, он некоторое время жил в нашем замке. Но мой главный учитель в искусстве фехтования - мой отец. - Это очень хорошо. Вы не возражаете, если мы это проверим? - О, ни в коей мере. - Ну что ж, надевайте нагрудник и берите учебную рапиру. Сейчас я сам проверю, насколько хорошо Вас учили. ,
Констанс1: Когда приказывает маршал Франции, остается только повиноваться. Виконт снял колет, при помощи слуги надел защитный нагрудник, выбрал учебную рапиру. Он казался спокойным, но сердце в груди бешено колотилось. Ведь его соперником в этом учебном, но поединке, захотел быть сам Монморенси! А это, что-нибудь да значило. Герцог, тем временем, тоже надел нагрудник и взял в руки рапиру. - Вы готовы, виконт? - Да, Ваша Светлость. - Тогда, к бою! Все ,занимавшиеся в зале, оставили свои поединки и окружили эту пару соперников. Противники встали в среднюю позицию и отсалютовали друг другу рапирами. Поединок начался. К удивлению Огюста, герцог предпочел ближний бой и атаку, без всякой разведки. Клинки скрестились, затем последовал выпад и от неожиданности виконт чуть опустил руку и тут же получил прямой укол и возглас герцога «Один-ноль!» Послышались смешки зрителей и легкие аплодисменты. Это привело Огюста в чувство. Он парировал карту, герцог отступил, виконт сделал два быстрых шага вперед и выпад, герцог едва успел парировать терцией и контр-картой и в следующее мгновение получил двойной укол в руку. В зале стало тихо. Герцог сделал контр-карту и терцию и получил молниеносный отвод и укол снизу. Зрители нерешительно зааплодировали. Герцог был более щедр:«Прекрасно», пробурчал он. Монморенси парировал комбинацию из контр-карты, терции и карты и получил двойной контрудар, нанесенный поворотом кисти и пальцев. Герцог де Монморенси отсалютовал Огюсту и опустил оружие. - Поздравляю, виконт. Вы умелый фехтовальщик, быстрый, выносливый, умеющий справляться с эмоциями. Вас учили очень хорошо. Я Вами доволен.
Констанс1: Сейчас, у нас, благодарение Б-гу, не идут открытые военные действия. Да и Вы мне нужны пока для несколько иных целей. Я беру Вас себе адъютантом по особым поручениям. Когда будете писать отцу, напишите ему от меня, что я благодарю его за подарок, который он мне сделал, прислав Вас. И не смотрите так разочарованно, виконт, впереди у нас еще много возможностей, когда Вы сможете проявить себя в деле. - Это какой-такой подарок получил Монсиньор, можно поглядеть?-пророкотал громовой бас. Он раздался от входной двери. Огюст повернулся на голос и увидел настоящего великана, человека огромного роста с широкими плечами, на которых сидела непропорционально маленькая, но очень подвижная голова, украшенная черным беретом с ястребиным пером. Глубоко посаженные глаза, крючковатый нос и узкий рот делали его похожим на хищную птицу.Человек раскачивался на толстых, как колонны ногах, обутых в огромные кожаные ботфорты. Руки, толщиной с баранью лопатку, упирались в бока. Мощный торс был ладно обтянут кожаным колетом. При виде его Монморенси приязненно улыбнулся. - Идите сюда, мой дорогой д'Арагон, я представлю Вас. Тот, кого назвали д'Арагоном, пересек большой зал в три огромных шага и очутился рядом с герцогом и виконтом. - Знакомтесь, виконт,это капитан д'Арагон, самый большой и сильный человек в Лангедоке, но думаю и во всей Франции ему не найдется равных. Это - мой Милон Кротонский. - Д'Арагон отвесил глубокий поклон герцогу и легкий, чуть насмешливый - виконту.
Констанс1: - Это, мой дорогой д'Арагон, виконт де Ла Фер, мой новый адьютант по особым поручениям. Как мы сейчас проверили, ловкий фехтовальщик, кроме того образован, рассудителен, напорист, приходится мне родней и помог моим друзьям. При этих словах герцога виконт заметил, что холодный, злобный, как будто мертвый взгляд капитана д'Арагона задержался на нем на несколько мгновений. Огюст ответил прямым взглядом. - Вот поэтому я и назвал виконта подарком,- со смехом продолжал Монморенси, который, казалось, не заметил этого немого диалога. Виконт поклонился в ответ на характеристику герцога. - Надеюсь, Вы возьмете виконта под свою опеку и поможете ему стать прекрасным воином.- Холодный, оценивающий взгляд окутал Огюста с ног до головы. - Для настоящего воина немного хлипковат- пробасил д'Арагон. - Я часто слышал, что в бою ловкость, хладнокровие и выдержка значат не меньше чем сила,- отпарировал Огюст. И получил еще один холодно-злобный взгляд капитана. Виконт понял, что, непонятно как, нажил себе при дворе герцога сильного и злобного врага, к тому же пользующегося доверием и уважением самого маршала. Не то, чтобы Огюст испугался, но этот факт стоило принять во внимание. В это мгновение от двери опять послышалось какое-то движение и в зал вошел шевалье де Дре. Он приветствовал герцога низким поклоном, потом отвесил общий поклон всем присутствующим. Огюст замер, потрясенный полным ненависти взглядом, что бросил на вновь вошедшего капитан д'Арагон. Виконт едва подавил сильнейшее желание крикнуть:«Шевалье, берегитесь!». Ибо во взгляде д'Арагона он прочитал смертельную угрозу.
Констанс1: Господа,- сказал герцог де Монморенси, -разрешите представить вам шевалье де Дре, приехавашего к нам из Нормандии и по пути оказавшем мне большую услугу. - Не без помощи присутствующего здесь месье де Ла Фер,- с улыбкой заметил шевалье де Дре, приветствуя Огюста легким поклоном. - Я рад, что Вы умеете быть благодарным, шевалье, это хорошее качество,- продолжил маршал. Шевалье вновь поклонился. - Господа,- пояснил Генрих де Монморенси- ,шевалье де Дре прибыл к нам в Лангедок для устройства кое-каких личных и семейных дел. Но мы выражаем надежду, что по окончании этих неизбежных хлопот, он не лишит нас своего общества и подумает над нашим предложением. Виконт, Вы уже знакомы с шевалье, надеюсь, сможете в дальнейшем подружиться. Пока же оставляю Вам его вместо себя партнером для фехтования. В полдень жду Вас у себя в кабинете. О том, чем смогу помочь Вам, шевалье, поговорим там же, только в час дня. Ровно в три пополудни приглашаю вас обоих на семейный обед в узком кругу. Нужно представить вас моей супруге. Теперь же меня призывают дела. Милейший д'Арагон, пойдемте со мной. Все присутствующие склонились в поклоне и герцог последовал к выходу в сопровождении своего капитана и двух шотландских гвардейцев.
Констанс1: Когда маршал удалился, обстановка в фехтовальном зале стала свободнее. К вновь прибывшим начали подходить и знакомиться бывшие тут свитские дворяне и офицеры. Молодые люди отвечали на приветствия со всей возможной вежливостью. В общем, за немногими исключениями, придворные и офицеры герцога произвели на Огюста приятное впечатление. Здесь были, в основном, представители дворянских семей Лангедока, как католики, так и протестанты. Большинство относились друг к другу вполне приязненно. Первым к ним подошел черноволосый южанин, тонкий, ловкий, подвижный. Он представился как шевалье д'Юрфе, первый камер-юнкер Его Превосходительства. - Теперь, когда мы познакомились, разрешите мне на правах знакомца представить вам нескольких своих приятелей, если вы не против,-добавил он. Получив согласный кивок, он жестом пригласил приблизиться нескольких присутствовавших в зале дворян. - Барон де Сегла - первый шталмейстер, шевалье Роже де Карминг - второй шталмейстер, шевалье Вивье де Лоран - распорядитель волчьей охоты, шевалье д'Озон - главный сокольничий, граф Руссель де Сент-Аман - хранитель гардероба и еще несколько офицеров. Они обменивались с вновь прибывшими вежливыми приветствиями и дежурными комплиментами. - Постепенно вы познакомитесь со всеми дворянами на службе у герцога Монморенси,- говорил словоохотливый д'Юрфе.- Лангедокское дворянство славится своей воинственностью, военное ремесло в наших краях считается для дворянина не только почетным, но и почти единственно возможным.Треть войска графа Раймона Тулузского, возглавившего Первый Крестовый Поход, составили дворяне Лангедока и Прованса,- с гордостью добавил он.
Констанс1: Когда маршал удалился, обстановка в фехтовальном зале стала свободнее. К вновь прибывшим начали подходить и знакомиться бывшие тут свитские дворяне и офицеры. Молодые люди отвечали на приветствия со всей возможной вежливостью. В общем, за немногими исключениями, придворные и офицеры герцога произвели на Огюста приятное впечатление. Здесь были, в основном, представители дворянских семей Лангедока, как католики, так и протестанты. Большинство относились друг к другу вполне приязненно. Первым к ним подошел черноволосый южанин, тонкий, ловкий, подвижный. Он представился как шевалье д'Юрфе, первый камер-юнкер Его Превосходительства. - Теперь, когда мы познакомились, разрешите мне на правах знакомца представить вам нескольких своих приятелей, если вы не против,-добавил он. Получив согласный кивок, он жестом пригласил приблизиться нескольких присутствовавших в зале дворян. - Барон де Сегла - первый шталмейстер, шевалье Роже де Карминг - второй шталмейстер, шевалье Вивье де Лоран - распорядитель волчьей охоты, шевалье д'Озон - главный сокольничий, граф Руссель де Сент-Аман - хранитель гардероба и еще несколько офицеров. Они обменивались с вновь прибывшими вежливыми приветствиями и дежурными комплиментами. - Постепенно вы познакомитесь со всеми дворянами на службе у герцога Монморенси,- говорил словоохотливый д'Юрфе.- Лангедокское дворянство славится своей воинственностью, военное ремесло в наших краях считается для дворянина не только почетным, но и почти единственно возможным.Треть войска графа Раймона Тулузского, возглавившего Первый Крестовый Поход, составили дворяне Лангедока и Прованса,- с гордостью добавил он.
Констанс1: - Мы - последние, кто будет отсиживаться в теплом углу, когда представится случай сразиться с врагами... Франции. Шевалье д'Юрфе также поздравил Огюста и Жюля с приглашением на обед к губернатору.Такими приглашениями маршал де Монморенси не разбрасывался. Постепенно ритм жизни в фехтовальном зале вернулся в обычную колею. Кто-то, разбившись на пары, вернулся к учебным поединкам, кто-то продолжал начатые в небольших группах беседы. Вдруг дверь зала резко открылась и пропустила молодого дворянина, с ног до головы одетого в черное. Несколько человек подошли к нему с выражениями участия и соболезнования. Юноша ( на вид ему было лет 18-19), старался не терять присутствия духа. Но при очередном выражении сочувствия и пожелании держаться, он потерял самообладание и выкрикнул со слезами в голосе: - Я не успокоюсь, пока не узнаю, кто были те нелюди, что убили моего зятя виконта д'Армон и мою сестру, бывшую в положении. Убили прямо в портшезе и перебили их маленький экскорт, включая девочку-служаночку. Ценности, что были у них при себе, частью разграблены, частью просто уничтожены, сломаны, порваны, растоптаны. На изуродованные тела, вообще, страшно смотреть. А ведь они с мужем всего лишь ехали проведать меня и матушку. Ее супруг, души в ней не чаявший, зная в каком положении его жена, усадил ее в портшез и взял двух слуг в качестве эскорта. Они ехали из Тулузы, рядом с которой находиться имение моего покойного зятя, и не ждали беды. Матушка моя ослепла от слез. Но я буду искать и найду убийц вот этими руками,- произнес он глухим от рыданий голосом. Потом повернулся и стремительно выбежал из фехтовальной залы.
Констанс1: Огюст ничего не понял. Он глянул на шевалье де Дре, ожидая увидеть такую же удивленную реакцию, но лицо последнего не выражало никаких эмоций. До Огюста дошло, что для шевалье, все, что произошло, не такая же загадка, как для него самого. Жюль де Дре сделал едва заметный предостерегающий жест, пресекая расcпросы на людях. Но доброхоты нашлись и без него. К ним подошли два местных дворянина и в наилюбезнейших выражениях извинились за столь грустную сцену, которую пришлось наблюдать Огюсту и Жюлю. Оба были коротышки, плотного сложения, с круглыми головами: они были похожи как родные братья. На самом деле они были кузены, как сами поспешили объяснить и звали их: того, что был чуть поплотнее - шевалье Вивье де Лорак, а того, что чуть поизящнее - шевалье Ксавье де Лансак. Оба служили у герцога по интендантской части. Сгорая от желания рассказать виконту и шевалье все местные новости они пустились в пространные речи. Уже более года в Лангедоке орудовала банда отъявленных головорезов. Они нападали и на одиноких путников и на небольшие группы путешественников без различия пола, состояния и религиозной принадлежности. Убивали с особой жестокостью, в живых не оставляли никого, даже младенцев. Из имущества брали только золото и драгоценности, остальное ломали, рвали, корежили. Стражники находили изуродованные останки жертв страшных расправ, но не находили даже следов самих бригантов. Они как-будто растворялись в воздухе.
Констанс1: Герцог привлек к делу своего любимца, капитана д'Арагона и, вроде, на некоторое время разбои прекратились, но вот третьего дня напали на молодую супружескую пару местных дворян, ехавших проведать родственников в Пезена из своего имения под Тулузой. Это были сестра и зять того самого безутешного молодого человека (его имя Шарль шевалье д'Альбер). После смерти отца он жил с матушкой в своем маленьком имении недалеко от Ла Гранж. Его сестра всего менее года, как вышла замуж за хорошего и любящего ее дворянина, чье имение находилось под Тулузой. Из-за траура по почившему батюшке невесты свадьба была очень скромной. Обвенчавшись, молодые уехали в имение супруга. Мать и брат очень скучали и все просили их приехать. Вот и допросились. - А как прошло Ваше путешествие?- спросил Вивье де Лорак у Жюля де Дре.- Ведь вы ехали почти в то же время. - Да, должны были ехать примерно в то же время, но получилось, что у моей лошади отвалилась подкова, благодарение б-гу, невдалеке от какой-то деревушки. Там был кузнец, он подковал мне лошадь и указал более короткую дорогу. Поэтому мы ехали по другой дороге и, к счастью не видели того ужаса, что предстал взору герцогской стражи. - А Вы также были вместе с шевалье, виконт?- обратился к Огюсту второй из кузенов шевалье, Ксавье де Лансак, у которого даже ноздри подрагивали от любопытства. - Нет, я не поехал с шевалье де Дре сразу после высадки с корабля. Мои лошади нуждались в отдыхе после путешествия по морю. Мои слуги служили еще моему отцу и их аркебузы и пистоли всегда наготове. Мы представляли собой неудобную добычу,- добавил Огюст с иронией.
Констанс1: - К тому же, по дороге меня заинтересовали поля маиса. Я остановился в деревенской харчевне, где разговорился с хозяином, а потом продолжил свой путь по указанной мне дороге без приключений. Разбойников я не видел и даже ничего о них не слышал. - О, это неудивительно,- перебил виконта шевалье де Лансак, видимо хорошими манерами он не отличался.- Эти головорезы держат в таком страхе всех местных жителей, что те боятся даже упоминать о них. Знаете, как говорит пословица: "Помяни волка - увидишь его хвост". Народная молва даже говорит, что они оборотни, поэтому неуловимы. При этих словах встрепенулся де Дре. - Оборотни, говорите? Ну чего только люди не придумают со страху,- заметил Вивье де Лорак. - А вы с кузеном значит не верите людской молве? Де Лорак и де Лансак как-то странно переглянулись и удостоверившись, что из виконта де Ла Фер и шевалье де Дре им больше ничего не узнать, они быстро распрощались и покинули фехтовальный зал.
Констанс1: Виконт взглянул на часы, висевшие у него на поясе. - О, уже без четверти двенадцать! Герцог назначил мне быть у него в кабинете ровно в полдень, так что разрешите откланяться. Шевалье протянул ему руку и прошептал одними губами: «Поговорим после обеда». А громко сказал:«До встречи за обедом! Удачи! - И Вам, взаимно. Виконт отвесил общий поклон и в свою очередь покинул фехтовальный зал. С двенадцатым ударом больших напольных часов в кабинете герцога виконт появился на пороге. Услышав скрип открывающейся двери герцог поднял голову. - Вы точны, виконт, это прекрасное качество. Ну что ж, приступим. Подойдите поближе, возьмите табурет, я разрешаю Вам присесть. Разговор может быть долгим. Устроились? Вот и хорошо. Теперь я объясню Вам в чем будут состоять Ваши обязанности. Не стану повторяться, рассказывая о том, в какое время мы с вами живем. В стране, под личиной непрочного мира, бурлят страсти. Наш государь, Генрих 3, вряд ли способен подарить Франции наследника, к великой печали его супруги Луизы де Водемон, которая искренне любит нашего короля, но пользуется лишь его дружеским расположением. Брат короля, Франциск, слаб здоровьем и характером и тоже не имеет законных наследников. Надеюсь, Вам не надо обьяснять, какими бедами чревато для Франции такое положение дел. Насторение и политика короля всецело в руках его миньонов. В такой ситуации де Гизы рвуться к власти, на которую не имеют божественного права. С другой стороны, есть легальный претендент на престол, который может стать королем, если Г-сподь приберет Генриха 3 и Франциска Анжуйского, так и не дав им законных сыновей. Это супруг Маргариты Валуа, король Наварры, Генрих де Бурбон. Но он вероотступник, уже дважды менявший веру и вернувшийся к кальвинизму: вере его матери Жанны д'Альбре.
Констанс1: Франция не потерпит короля-кальвиниста и нашу прекрасную, но истерзанную религиозными войнами страну, опять зальет кровь, а соседи-стервятники будут отрывать куски от кровоточащей и агонизирующей Франции. Вам по душе такая перспектива? - Совершенно нет,- серьезно ответил виконт.- И я думаю...- тут он замолчал. -Говорите смелее,- подбодрил его герцог.- Мне интересно Ваше мнение, особенно с тех пор, как Вы расспрашивали моих поселян о маисе. Я очень уважаю людей с практическим складом ума. Итак, что же Вы думаете? -Я думаю, что в таком положении надо делать ставку на людей реалистичных и разумных, которые не рвутся к власти любой ценой, против законов б-жеских и человеческих, которым не застит глаза пелена ненависти и фанатизма. Герцог хлопнул себя по колену, выражая свое удовольствие. - Но именно это я и делаю, создав из таких людей партию«Умеренных». Конечно, формально ее глава герцог Франциск Анжуйский, брат и наследник короля, иначе в нее трудно было бы привлечь по настоящему влиятельных людей. Но на деле, всей текущей работой занимаюсь я. Это берет много времени и отвлекает от моих прямых обязанностей по управлению Лангедоком. Поэтому мне нужен толковый помощник. Мой выбор пал на Вас. Обширная переписка, контакты с верными участниками нашего движения, а возможно и не только с ними. Все, конечно, с моего ведома и одобрения. Придется и поездить и, скорее всего, не только по Лангедоку. Не всякие сведения можно доверить бумаге и не все вопросы поддаются решению по переписке. Мне нужен помощник — умный, образованный, хитрый, дипломатичный и храбрый. И Вы кажетесь мне именно таковым, несмотря на Ваш юный возраст, виконт. Благослови Г-сподь за это Вашего уважаемого батюшку. Виконт склонил голову в ответ на похвалу.
Констанс1: - Так Вы принимаете на себя эти нелегкие, а порой и просто опасные обязанности? - Да, принимаю, если мои усилия помогут моей стране избежать несчастий и кровопролития. - Вот речь не мальчика, но мужа,- одобрительно сказал герцог. Но ВЫ, надеюсь, понимаете, что Ваша деятельность будет сугубо конфиденциальной и Вы будете отчитываться только передо мной. Вы уже говорили мне, что не болтливы. В этой деятельности Вам придется проявлять осторожность и скрытность в полной мере. От этого будет зависеть успех всего нашего предприятия и Ваша собственная жизнь. - Я понял, Монсиньор, не стоит повторяться. Что мне надлежит делать сейчас? - О, мне нравится такой деловой подход. Для начала мы напишем всего одно письмо. Я расскажу Вам общую идею, Вы изложите это на бумаге. Письменные принадлежности на бюро. Виконт взял чернильницу и перо, прекрасную дорогую бумагу и приготовился писать. Письмо было к принцу Франсуа Анжуйскому и обрисовывало общее положение дел на текущий момент. Ничего особо секретного и конфенденциального в письме не было. Огюст понимал, что это своего рода проверка и составил письмо по всем правилам. Герцог, подождав немного, вопросительно взглянул на Огюста. Виконт понял этот нетерпеливый взгляд. - Я уже заканчиваю, Ваше Превосходительство.- Четким почерком он написал последнюю фразу и с полупоклоном протянул письмо герцогу.- Готово, Ваша Светлость, можете прочесть. Если захотите, мы внесем поправки, затем Вы подпишете письмо и можно отправлять. - Прочтите сами,- хитро улыбаясь, сказал Генрих де Монморенси. Что-то щелкнуло в голове у Огюста. Отказ читать письмо его отца, секретарь, тщательно готовящий перо и герцог, целую вечность выводящий два слова своего имени рукой, неумело держащей перо...Невозможно, немыслимо.
Констанс1: Герцог, управляющий третью территории Франции как полновластный хозяин, прославленный воин и политик, безграмотен? Но так это и было. Огюст прочитал вежливо-обтекаемые фразы письма, герцог одобрил кивком головы, потом Огюст, точно как накануне секретарь герцога, аккуратно умокнул перо в чернила, стряхнув лишнее в чернильницу и подал перо так, чтобы его удобно было держать и увидел, как с трудом герцог вывел в самом конце письма свое имя «Henri de Montmorency»-корявыми буквами. Затем Огюст посыпал песком исписанный лист, чтобы чернила быстро высохли и сложил его, капнув сверху каплю расплавленного сургуча. Герцог приложил к горячему сургучу свой перстень-печатку. Тут же он позвонил в колокольчик и был вызван курьер, которому было поручено доставить письмо по назначению. - Что еще прикажете, Ваша Светлость? - На сегодня все. Идите передохните и переоденьтесь к обеду. Я представлю вас своей супруге и моим ближайшим придворным и друзьям, которые тоже захотят с Вами познакомиться. Хотя с Вашей внешностью и умением одеваться, это не составит труда,- добавил герцог,- Вам это будет несложно. Поблагодарив за комплимент полупоклоном, Огюст удалился. Едва он вышел ,как через другую незаметную потайную дверь в кабинет герцога зашел шевалье де Дре. Его беседа с герцогом носила секретный характер. Виконт же направился в отведенную ему в замке квартиру и с помощью лакеев переоделся к обеду. Один из лакеев доложил, что узнал адреса лучшего оружейника, галантерейщика и портного в Пезена: их товар весьма недурен. Но лучшие товары и мастера находятся в Тулузе.
Констанс1: Сам герцог де Монморенси Тулузу не особо жалует, ибо Архиепископом Тулузским и Нарбоннским служит Франсуа де Жуаез, брат Анна де Жуаез, любимого миньона Генриха 3. К тому же вышеозначенный архиепископ является Главным раздатчиком милостыни Лангедока, чем вызывает уважение католической паствы. Лангедокских протестантов приходиться финансово поддерживать самому Монморенси, чтобы сохранить какое-никакое равновесие. К тому же Его Превосходительство желает расширить территорию своего охотничьего парка, а потому скупает окрестные фермы. А это требует очень больших денег. Даже для такого богача как Монморенси, суммы более чем внушительны. Огюст вдруг подумал, что не оговорил с герцогом сумму своего месячного жалования. Отец дал ему внушительную сумму на дорогу, но эти деньги не бесконечны. Еще ему полагалось годовое содержание. Но ему дана официальная придворная должность и за нее полагается жалованье, о котором он позабыл спросить. Надо будет исправить эту оплошность при первом удобном случае. Второй лакей заметил, что у местного перчаточника видел великолепные замшевые перчатки разных расцветок. И вообще, даже не выезжая в Тулузу, на месте есть чем пополнить гардероб виконта. Чем и решено было заняться в ближайшее время. Огюсту не хотелось ударить лицом в грязь перед герцогом и его приближенными. Одевался он к этому обеду особенно тщательно.
Констанс1: На нем был голубой колет с серебряным отливом, высокий плоеный воротник его рубашки был белоснежен, манжеты из валансьенских кружев оттеняли изящной формы породистые руки. Сапоги были из мягкой замши серого цвета, перчатки и шляпа такого же цвета. На шляпе - голубое перо. Наряд дополняла придворная шпага на голубой, шитой серебром перевязи. Виконт посмотрел на себя в зеркало и улыбнулся своему отражению. В таком виде он чувствовал в себе силы встретить любопытные взгляды близкого окружения четы де Монморенси. Он знал, что брак Генриха де Монморенси и Антуанетты де Ла Марк, дочери герцога Буйонского и внучки Дианы де Пуатье, заключенный в 1558 г, долгое время оставался бездетным. Антуанетта молилась и занималась благотворительностью и через 13 лет у супругов родилась дочь Шарлотта, затем в 1577 г еще дочь — Маргарита. С тех пор как Антуанетта стала рожать детей, супруг вернул ей все свое расположение. В еще не совсем достроенном замке Ла Гранж супруги отдыхали и наслаждались обществом приятных им людей. Виконту хотелось произвести хорошее впечатление на герцога и его супругу и на их ближайшее окружение. И глядя в зеркало, он верил, что у него все получиться. Слуга смахнул с колета несуществующие пылинки. Виконт вновь улыбнулся своему отражению радостно и доверчиво, как и свойственно молодости и вышел из комнаты.
Констанс1: Виконт прошел уже знакомым коридором, спустился по винтовой лестнице вниз и пошел по проходу, украшенному статуями рыцарей в старинных доспехах, в Восточное крыло, где располагались личные покои губернатора и его супруги и примыкавшая к ним большая столовая, окна которой , выходили с одной стороны в оранжерею, где росли редкие и диковинные растения, а с другой стороны в очень милый внутренний дворик, с несколькими зелеными деревцами и стоящими под ними каменными скамьями. Вход в жилое крыло охраняли албанские гвардейцы (говорили они только на своем шотландском наречии), а по-французски понимали плохо, но верны были герцогу, как сторожевые псы. Ибо своим подданным, лангедокцам, а особенно жителям Тулузы, герцог не доверял. А сам город, сложенный из розового камня на берегах Гаронны, так и вовсе не любил. И причиной тому был, созданный еще в 14 в. Тулузский Капитул, т.е. местный Парламент, куда входили уважаемые и богатые ‘’ отцы города’’. Они ведали городской казной, в их руках был суд и они не слишком низко кланялись своему губернатору. Величавое здание Капитула находилось в конце города, противоположном местонахождению замка графов Тулузских, который позже стал резиденцией губернатора Лангедока. Незадолго до описываемых событий, в 1530г. был возведен’’Донжон’’,- архивная башня, которая выделялась темно-красной черепичной крышей. Тулуза была городом людей предприимчивых и независимых. В торговом квартале даже названия улиц красноречиво свидетельствовали о занятиях их обитателей: улица Менял, Мясницкая улица, Котельная улица. Но благосостояние и процветание Тулузы второй половины 15 и первой половины 16 веков жиздилось на ‘’ пастели’’. Это растение с желтенькими цветочками, после длительной и тщательной обработки давало краситель нежно-голубого цвета, единственный оттенок синего, который существовал в Европе, пока из Индии не завезли краску ‘’ индиго’’. Особенно на производстве и продаже ‘’пастели’’ поднялись семьи; Лезасежа, Бернуи, Шенерри, Дельфо, Буассон, которые наладили международную торговлю’’ пастелью’’ и стали обладателями огромных состояний. Они построили в городе великолепные личные особняки, бросая вызов представителям местной знати. Первые такие отели, построенные в конце 15в. , были еще достаточно скромных размеров. Таков особняк Пьера Дельфо, построенный ранее 1500г. Фасад , выходящий на улицу , выделялся большой аркой ведущей в лавку, великолепные своды и коридор вели в первый двор, второй двор здания, параллельный первому выходил в очаровательный сад, лестничная башня с величавой лестницей, находилась в углу. С этой башни можно было выйти на широкую террасу. Если таковым был один из самых скромных купеческих домов, читатель волен представить себе всю красоту и роскошь жилища богатого торговца ‘’ пастелью’’. Их обладатели вели себя независимо и не слишком боялись своего губернатора, хотя и оказывали ему формальные знаки почтения. Но самым богатым человеком Тулузы в начале 16 в. Был купец Жан де Бернуи, который построил свой знаменитый особняк .Самые древние части: фасад и второй двор еще носят следы готического стиля. Бернуи поручил архитектору Луи Прива работы в первом дворе, украшенном каменной скульптурой. Роспись декора носила отпечаток моделей, привезенных из Северной Италии и из района Луары. Они были адаптированы в соответствии с местными обычаями и традициями и выставляли на показ богатство Жанна Бернуи, настолько огромное, что он один сумел заплатить выкуп за Франциска 1, удерживаемого в плену, после битвы при Павии, императором Германской Империи и по совместительству королем Испании, Карлом 5. В благодарность, освобожденный Франциск 1 , посетил особняк Жанна де Бернуи в 1533г. Хотя в описываемое нами время торговля ’’пастелью’’ начала переживать упадок из-за неурожаев растения из которого получали ‘’ пастель’’, и начала завоза красителя ‘’ индиго’’ из Индии, семья Бернуи продолжала процветать и быть одной из самых уважаемых и богатых семей Лангедока. В описываемое время ее возглавлял внук Жана де Бернуи, полный тезка своего деда. Мы недаром рассказали эту историю, чтобы читателю, надеемся, стало понятно все в продолжении нашего повествования.
Констанс1: Итак, когда виконт появился у дверей, ведущих в личные покои семьи Монморенси, один из гвардейцев постучал в закрытую дверь, которая немедленно открылась, и за ней предстал ливрейный лакей. Он сделал виконту приглашающий знак и Огюст последовал за ним через анфиладу комнат. Затем они вновь остановились перед закрытой дверью. Шедший впереди слуга постучал, и, когда дверь открылась, громко произнес: ’’ Господин виконт де Ла Фер, по приглашению Его Превосходительства’’. Стоявший за дверью мажордом, слово в слово повторил это представление и виконт вошел…. Нет, еще не в столовую, а в малую гостиную, где собирались гости, приглашенные на обед. Виконт с интересом осмотрелся. Кое-кого он знал в лицо, с некоторыми был знаком лично, как с шевалье де Дре и бойким маркизом д' Юрфе, другие же были ему совершенно незнакомы. Послышался бой часов и с третьим ударом в гостиную вошел герцог под руку со своей супругой мадам Антуанеттой, чуть позади следовал неизменный капитан д'Аргон, посматривавший на всех презрительно с высоты своего геркулесового роста. При виде капитана виконт испытал очень неприятное чувство, как будто к нему под рубашку забралась холодная и скользкая змея. За д' Аргоном семенила мелкими шажками, опустив очи долу, статс – дама мадам герцогини. При виде герцогской четы, все присутствующие склонились в придворном поклоне. Герцог, в ответ, слегка склонил голову, а герцогиня приветливо кивнула и одарила присутствующих милой улыбкой. Герцог подвел супругу к креслу, где оставил устраиваться с помощью д'Аргона и придворной дамы, а сам повернулся к гостям: ’’Господа,- проговорил онвысоким, сорванным в сражениях баритоном,- я рад приветствовать вас на этом дружеском обеде. Разрешите представить вам моих новых гостей: шевалье де Дре, оказавшего мне личную услугу, и моего нового адъютанта по особым поручениям, виконта де Ла Фер. Прошу любить и жаловать. Вам же, господа, я представлю лиц, разделяющих нашу трапезу. Присутствующих было немного, видно было, что они составляют близкий круг общения герцога. Среди них виконту запомнился итальянский дворянин Альфонс де Федерико - главный конюший Большой конюшни, шевалье Сен-Жиль, Франсуа Фуке-архиепископ Нарбонна, граф Мишель Руссо де Ла Валетт - вице-губернатор и свекр Альфонсо де Федерико, виконт д'Альмера.
Констанс1: Кроме герцогини на обеде присутствовала лишь одна женщина, статс-дама герцогини Монморенси, вдовствующая баронесса де Бюдо. После смерти ее супруга, они с дочерью остались без средств к существованию, и герцог, хотя на дух не переносил вдову де Бюдо, сдался на уговоры своей супруги и неожиданное ходатайство капитана д'Аргона, который прежде не был замечен в жалости к вдовам и сиротам и предоставил мадам де Бюдо место статс-дамы при своей супруге, а с ним кров, стол, жалованье , спокойную, насколько это было возможно в те времена и сытую жизнь. Мадам де Бюдо была несказанно благодарна, выручившему их с 5-ти летней дочкой герцогу и его супруге, смотрела на них по- собачьи преданными глазами и в таком же преклонении воспитывала свою дочь, маленькую Луизу де Бюдо. Она очень гордилась тем, что ее доченьке позволялось играть вместе с дочерьми самого господина герцога де Монморенеси: девятилетней Шарлоттой, которая была уже просватана за Шарля де Валуа, герцога Ангулемского и трехлетней Маргаритой, с которой Луиза любила возиться под присмотром нянек. Но, если бы кто-нибудь смог заглянуть в сердечко вдовьей дочки, он не обнаружил бы там ни грана признательности и униженного подобострастия, а только горькую обиду и неприятие своего столь зависимого положения. Но об этом сказ будет еще впереди. Пока, еще молодая, но уже как бы выцветшая, одетая в коричнево-серое вдовье платье, статс- дама де Бюдо аккуратно расправила складки платья сидевшей госпожи и с подобострастием приняла благодарный кивок мадам Антуанетты. Не было среди гостей только начальника артиллерии герцога и его близкого друга, барона де Фонс: " из-за сильной занятости по службе",- как объяснил герцог. При этих словах Огюст старался не смотреть в сторону шевалье де Дре. Оба знали, чем на самом деле был занят барон. Он готовил тайное венчание со своей любимой Эсперанс д'Асса.
Констанс1: Мажордом Жак Энно торжественно открыл на обе створки дверь в столовую и громко произнес:’’ Мадам, кушать подано!’’ Герцогиня встала с кресла , подала руку герцогу и жестом пригласила гостей следовать за ними в столовую. Гости почтительной вереницей потянулись за хозяевами. К удивлению Огюста, великан д"Аргон, с неким дружелюбным оскалом, который, как надо было полагать, означал у него светскую приязненную улыбку, предложил руку мадам де Бюдо и они замкнули цепочку шествовавших в столовую гостей. Столовая была отделана в светлых тонах, на столах, по последней моде, утвердившейся при французском дворе, перед каждым из сотрапезников на шитой серебром скатерти, стоял личный прибор: тарелка, нож и ложка. Вилки тогда еще не были в ходу. Обычай ставить отдельный прибор каждому из гостей был совсем новым, раньше одной тарелкой пользовались двое-трое сотрапезников, мясо брали с блюда ножом , нарезали и ели , или передавали соседу, если тому не досталось ножа. Рядом с каждым прибором лежали полотняные салфетки, тоже новинка по тем временам. Еще совсем недавно гости бесцеремонно вытирали жирные руки о скатерть, так что на протяжении обеда скатерть приходилось несколько раз менять, так как она была вся в пятнах. Сначала принесли огромные супницы с двумя видами супов: овощным и мясным бульоном. Затем гостей обнесли блюдами с ароматизированной водой, чтобы ополоснуть руки. После этого мажордом торжественно объявил: ’’ Мясо для Его светлости! ‘’ и в столовую стали входить лакеи, неся блюда с жаренной дичью: олениной, мясом лося, косули, кабана, зайчатину в грибном соусе. Блюда сопровождали албанские гвардейцы. Затем подали птицу: куропаток, нафаршированных дроздами, гусей, каплунов, цыплят, голубей, запеченных в тесте. После еще одного омовения рук, подали рыбу жаренную и вареную, а также рыбные пироги с соусом, приправленным пряностями и специями из прованских трав ( тоже новинка по тем временам). Затем последовали сыры твердых и мягких сортов. А следом, под сладкую малагу, десерты: пирожки со сладкой начинкой, пироги с фруктами, конфеты из меда, миндаля и фруктового мармелада. Не стоит и упоминать, что все это гастрономическое разнообразие было сдобрено прекрасными южными винами, поданными в керамических кувшинах, а также испанскими: мальвазией и хересом. Обстановка за обедом царила вполне непринужденная. Вновь прибывших расспрашивали об их путешествии, о котором оба рассказывали весьма сдержанно, под злобные взгляды капитана д'Аргона, который вел себя за столом как варвар; ел руками, чавкал, отрыгивал, икал и все норовил использовать скатерть вместо салфетки. Но герцог ничем не выразил своего неудовольствия таким нахальным и развязанным поведением и, наоборот, обращался с капитаном ласково. В самом конце трапезы герцогиня удалилась в сопровождении мадам де Бюдо. Мужчинам подали еще хересу. Огюст и Жюль де Дре переглянулись и сочли за лучшее откланяться, поблагодарив за оказанную честь. Они хотели оставить герцогу радость общения с близкими ему людьми. Их извинения были приняты и, главное, правильно поняты. Выйдя из столовой герцога, молодые люди обменялись рукопожатием и де Дре тихо сказал: ‘’ В 8 вечера в саду, в беседке Флоры’’. На том они и расстались. Герцог любил, иногда, вздремнуть после особенно сытного обеда, а нынешний относился именно к таковым и у виконта де Ла Фер образовалось свободное время, чтобы написать письмо отцу и отправить лакея снести его на почту в Пезена, замковой курьерской службе виконт, пока что, не очень доверял. Виконт еще раз напомнил себе, при первой же возможности переговорить с герцогом о своем жаловании. Пока что он взвесил на руке содержимое отцовского кошеля с золотыми монетами и, хотя, за дорогу тот значительно полегчал, там еще оставалось достаточно денег на обновление гардероба и на безбедную жизнь в течении ближайших двух месяцев, если, конечно, виконт не пустится во все тяжкие, а этого Огюст решительно делать не собирался. Время пролетело незаметно и виконт очень удивился, когда часы на башне замка пробили половину восьмого. Надо было собираться на условленную встречу.
Констанс1: Виконт набросил теплый плащ, так как осень, даже здесь, на Юге, вступила в свои права и вечера были прохладными. Они с шевалье подошли к беседке Флоры одновременно, но с разных сторон. Беседка называлась так из-за цветочных клумб, которые располагались вокруг, оставляя только узкие проходы, ведущие с двух сторон к ажурному строению. В беседке стояла скамья без спинки. Молодые люди поприветствовали друг друга и виконт спросил, о чем Жиль де Дре хотел с ним поговорить. Шевалье жестом предложил виконту присесть на скамью, а сам остался стоять. Огюст сел и внимательно посмотрел на шевалье. Ночь стояла темная, ориентирами служили лишь кое-где светившиеся окна в замке да маслянные фонари, тускло горевшие на главной аллее. Так что видел виконт только силуэт Жиля де Дре. Помолчав и собравшись с мыслями шевалье заговорил: - " Виконт, судьбе было угодно, чтобы наши пути пересеклись. Вы появились в драматический момент и Вам я обязан жизнью. Также, волею случая, Вы узнали тайну мадемуазель д' Асса " Виконт шевельнулся. Жиль де Дре предостерегающе поднял руку: - Я прекрасно понимаю, что Вы никогда и никому не выдадите этой тайны. Я вполне на Вас в этом полагаюсь. Но это же обстоятельство заставляет меня обратиться к Вам. Я, как и Вы, здесь человек новый, никого не знаю, и так сложилось, что никому, кроме господина герцога и Вас не могу доверять. Виконт внимательно посмотрел на шевалье: -Никому не можете доверять в чем? ‘ - В том деле, которым не поручил заниматься Его Превосходительство. - И что же это за дело, если не секрет? - Дело, вроде бы, частное, я ,ведь, пока, не принят на службу к герцогу,- шевалье сделал паузу,-официально. Поэтому я могу, пока, уладить кое-какие личные дела… - В которых Вам бы очень не помешала моя помощь,- продолжил виконт его фразу. Шевалье молча кивнул.- Но что за личное дело образовалось у Вас за сотни лье от родного дома, среди незнакомых людей? - Узнать, кто хотел расправиться с мадемуазель д'Асса и со мной, уже здесь, на земле Лангедока, под носом у губернатора. - Расправиться с вами? Но ведь вы доехали без приключений, насколько мне известно. - Да, но этому помог благоприятный случай и отвалившаяся у моей лошади подкова, и кузнец придорожной кузнецы, который указал нам более удобную дорогу, по которой мы и поехали, и тем , скорее всего , спасли свои жизни. Знаете, кузнецы в языческие времена всегда дружили с богами -покровителями дорог и путников. Он дал нам дельный совет и мы ему последовали, и все обошлось благополучно. А по той дороге, по которой должны были ехать мы с мадемуазель дАсса, случайно, в это же время, проезжали сестра и зять несчастного д'Альбера, который рыдал сегодня в фехтовальном зале. От этого горя он почти лишился рассудка, его мать хватил удар и она вряд ли поправится. - Но что заставляет Вас думать, что эти люди оказались случайными жертвами и погибли вместо вас?- то ли спрашивая, то ли утверждая , сказал виконт.
Констанс1: - Вот именно. Но для этого надобно знать, когда мы прибудем и какой дорогой поедем. А все это дело планировал лично господин герцог совместно со своим близким другом, женихом мадемуазель д' Асса, бароном де Фонс. Также знал об этом начальник охраны, капитан д'Арагон и, несмотря на грубый облик последнего, у меня нет, пока, оснований подозревать его. Герцог доверяет д'Арагону безоговорочно и он гордится, что у него на службе самый сильный человек во Франции. - Ну,- сказал виконт, - в истории есть немало примеров, когда ум, сноровка, хитрость побеждали грубую силу. - Да,- согласился шевалье,- но я , сейчас, не об этом. Кто-то точно знал, что нам удалось вызволить мадемуазель д'Асса, знал, когда мы покинули Брезанс и когда прибудем в Лангедок и по какой дороге поедем и предупредил бандитов. - Вы думаете, это было не просто разбойное нападение? Ведь подобное бывало здесь и раньше. И даже Ваш грозный Милон Кротонский местного разлива сумел прекратить разбой лишь на время. Ведь в план освобождения Эсперанс д'Асса были посвящены соглядатаи герцога, которых он направил по ее следу, по просьбе своего друга , барона де Фонс. Среди них мог быть кто-то, кто купился на золото прислужников алчного брата демуазель, молодого барона д'Асса, как отец Ансельм купился на Ваше. И потом, где гарантия, что востроглазенькая послушница, так быстро исчезнувшая, не попыталась добыть еще один мешочек с золотом у ваших преследователей? Или, просто выкупить у них за эти сведения свою жизнь?- мрачно продолжил шевалье де Дре. - Может быть и так. - Но востроглазенькая понятия не имела, откуда мы и какие у нас дальнейшие планы. - Может, ей удалось так хорошо затеряться, что она осталась рядом , но невидимой для вас. - А может, ей удалось остаться невредимой? Она очень помогла нам,- с некоторой надеждой в голосе произнес шевалье. - Вы еще верите в сказки со счастливым концом?- с иронией в голосе произнес Огюст.- Проверьте тех, кто вас встречал. Среди них вполне мог быть осведомитель разбойников, а заодно и шпион жадного до сестриных денег братца, или их мамаши.
Констанс1: - За то малое время, что мы здесь,- ответил шевалье,- я навел кое- какие справки. Вдовствующая баронесса д'Асса страдает ногами и выезжает в своем портшезе только в церковь. Она обожает сына, а до дочери ей нет дела. Сам новоиспеченный барон д'Асса ведет себя как обычно, кутит с приятелями, играет в карты и кости, чего, кстати, никогда не делал его батюшка. Поговаривают, что молодой дАсса часто и по крупному проигрывает. Но он все время был на людях. - Тогда примените древнеримский принцип, задайте себе вопрос: ’’ Кому это выгодно? ‘’,- спокойно сказал виконт. -Что выгодно? –Выгодно, чтобы мадемуазель д'Асса и Вы, посвященный во всю эту историю, исчезли, замолчали навсегда. - Конечно, это выгодно ее брату, прибрать к рукам все ее денежки и совсем ничего не платить монастырю. Но на убийство родной и единственной сестры, мне кажется, он не способен. Заключить в монастырь, внеся за нее лишь треть оставленной отцом в качестве приданного суммы, в это охотно верю. А вот убить, он,вряд ли бы, решился. – Но Вы сами сказали, что молодой барон д'Асса любитель покутить и азартный игрок, не слишком везучий, между прочим. Он еще и большой охотник до прекрасных дам и волочится за каждой юбкой. - А амурные похождения требуют немалых денег. Так что основная часть наследства могла уже превратиться в дым, или близка к этому, и тут д'Асса вполне могла прийти в голову мысль поправить дела за счет приданного сестры, которое весьма внушительно, как я понимаю, раз даже, за его треть, демуазель был готов принять в свои стены любой женский монастырь. - Виконт,- сказал шевалье де Дре с ноткой восхищения в голосе,- Вы, сами того не замечая, дали мне много дельных советов... Да, и все равно, мне больше не к кому обратиться. Я прошу Вашей помощи в этом щекотливом деле. Я пообещал герцогу попытаться вывести на чистую воду тех, кто заказал и оплатил случайно сорвавшееся покушение на мадемуазель д'Асса и меня, которое закончилось гибелью ни в чем не повинных людей, а также попытаться узнать, почему местные бриганты так хорошо осведомлены обо всем , происходящем в Лангедоке. Сдается мне, что есть у них в Губернаторском Дворце в Ла Гранже и в отеле Монморенси в Пезена свои осведомители.
Констанс1: - Добавьте сюда еще чиновников господина губернатора, работающих в его резиденции в Тулузе,- посоветовал Огюст. - Виконт, да Вам цены нет,- негромко воскликнул покоренный шевалье.- Соглашайтесь на мое предложение. Сообща мы выведем на чистую воду этих головорезов, их заказчика, а также, предателя из окружения герцога, который передает им информацию. - Шевалье, в Вас говорит охотничий азарт. И это очень опасно. В таком деле поможет холодный, расчетливый ум, наблюдательность, умение придавать значение мелочам и сопоставлять факты, на первый взгляд и не самые стыкуемые. - Так Вы согласны, виконт? - Погодите, Вы, пока, принадлежите сами себе. Герцог выделил Вам время для устройства личных дел. Я же, уже принят на службу и не могу свободно располагать своим временем. К тому же, герцог и многие при дворе знают, что мы путешествовали вместе. Так что при мне, те кто нас интересует, будут особенно старательно держать язык за зубами. - Об этом я подумал и распустил слух, что мы с Вами не больно-то ладили в дороге и не питаем друг к другу дружеских чувств. То, что Вы ехали из порта отдельно от нас, тоже сыграло нам на руку. Пусть считают, что вы остались в неведении, в отношении личности моего пажа, я имею в виду немногих, которым известно, что в дороге меня сопровождал паж. Ну как, Вы согласны? Господина герцога, я, конечно, поставлю в известность… Виконт предостерегающе поднял руку.- Если Вы хотите, чтобы я Вам помогал, Вы никого не поставите в известность, слышите, никого! Будем знать только Вы и я. Это мое условие… После минутного молчания шевалье де Дре задумчиво произнес: ‘’Ваше условие разумно. Оно принимается. Но как Вы объясните герцогу, если вам понадобиться отлучиться в неурочное время? ‘’ – Эту заботу предоставьте мне,- улыбнулся виконт.- Однако, холодает, не пора ли нам отправляться спать? Детали обговорим позднее. Молодые люди распрощались, пожелав друг другу спокойной ночи.
Констанс1: Виконт вернулся к себе в крайней задумчивости. Он ввязался в очень неприятную и запутанную историю: одну из тех, от которых человеку новому в этих краях, следовало держаться подальше. С другой стороны, не откликнуться на просьбы о помощи, он не мог. Дело было слишком сложным и опасным, а враг, явно, притаился где-то совсем рядом и не благородно было оставлять шевалье де Дре разбираться со всем этим в одиночку. К тому же, виконту очень хотелось помочь мадемуазель д' Асса, к которой он теперь испытывал дружескую симпатию. Виконт разделся, лег в постель, задул свечу, но ему не спалось. Он думал о своей новой службе, о демуазель д'Асса, которая ради своей любви, готова была рисковать жизнью. Что же это за чувство такое, любовь, которое заставляет мужчин совершать подвиги, а слабых женщин делает сильными и отважными? Виконт, пока, ни одной женщины не любил такой любовью. Интрижку с дочкой арендатора на сеновале в Берри, которая была его первым романтическим опытом, любовью назвать никак было нельзя. Уже засыпая, виконт подумал, что надо бы найти способ проверить финансовое положение барона д'Асса. Отец, по слухам, оставил ему неплохое наследство, но барон - игрок, судя по тем же слухам. Надо бы узнать, как часто он играет и насколько крупно проигрывается? Да, и еще, как-то незаметно поговорить подробно с несчастным шевалье д'Альбером, но это через несколько дней, когда тот немного придет в себя и сможет рассуждать более-менее здраво. С этой мыслью Огюст провалился в сон.
Констанс1: На следующее утро виконта разбудил шум дождя. Дождь стоял стеной, как это часто бывает на юге. С ним в Лангедок пришла поздняя осень. Вошел заспанный лакей с тазиком, кувшином горячей воды и полотенцем. Огюст побрился, умылся, оделся, позавтракал и направился в фехтовальный зал. После часа занятий, он сменил рубашку и ровно в 10.00 утра вошел в кабинет герцога. Так началась рутинная служба. В Лангедоке все было внешне спокойно. Монморенси уверенно лавировал между Сциллой Католической Лиги и преданности Генриху 3 и Харибдой его союза с гугенотами и Генрихом Наваррским. Наваррец сидел у себя в королевстве, вместе с супругой, королевой Марго. Они вели веселую и беспечную, на первый взгляд, жизнь. При Наваррском дворе много смеялись, занимались литературой, флиртовали и танцевали. Но за всей этой внешней открытостью и весельем чувствовалось какая-то напряженная, скрытая от всех, деятельность. Наваррец затаился и ждал, упорно ждал своего часа. Но не просто ждал, он к нему готовился. И одной из важнейших фигур в этой подготовке был Генрих 1 де Монморенси. Эти два человека нуждались друг в друге и налаживали контакты в тайне от сторонних глаз. У каждого из них был свой интерес. Наваррскому нужен был надежный и сильный союзник, который поддержал бы его, в качестве наследника Французской Короны, так как единственный, оставшийся в живых брат Генриха 3, герцог Анжуйский( бывший Алансонский), Франсуа был хлипок здоровьем и не женат. А у Генриха 3 и его супруги, Луизы де Водемон детей не было и не предвиделось. Во всяком случае, никаких усилий в этом направлении Его Величество не предпринимал и спальню королевы, практически, не посещал. Так что шансы Наваррца, стать вскоре наследником французского престола были вовсе не умозрительными. Нет, умница Генрих Наваррский, ничего не забыл. Не забыл, как его тезка Генрих1 де Монморенси преследовал гугенотов Лангедока, за что удостоился награды от папы Римского, но не забыл Наваррец и того, как после Варфоломеевской ночи, Монморенси отшатнулся от своих бывших единомышленников-лигеров, устроивших эту страшную, кровавую резню, прекратил преследование гугенотов Лангедока и , даже, пошел на сближение с ними.
Констанс1: А, учитывая то, что в Лангедоке Монморенси правил единолично, как вице-король, если не считать молчаливой оппозиции в лице членов Тулузского Капитула, что при дворе его не любили и опасались, что его личное состояние было колоссальным, и то, что он был прекрасным полководцем, его лучше было иметь союзником, чем противником. Оба искали пути к сближению, но так, чтобы не дразнить спящую собаку в лице короля Генриха 3 и Гизов. А для этого нужен был надежный связной, желательно, лицо новое, при дворе не слишком известное. Он должен был быть образован, предприимчив, ловок и предан. Все эти качества сошлись в Огюсте. Поэтому, после некоторого испытательного срока, во время которого виконт понял что: а) его хозяин очень умен: б)абсолютно безграмотен: с трудом может вывести свое имя: в) уважает физическую силу и прямодушие, даже, если оно показное, поэтому у него в фаворитах капитан д'Аргон, которому герцог безоговорочно доверяет. Хотя, в общем-то, Монморенси не склонен доверять никому и как уже было сказано, его личную охрану составляли шотландские гвардейцы герцога Олбани, неправильно называемые албанскими, ибо к Албании они не имели никакого отношения. Но Огюст чувствовал, что к нему Хитрый Лис Монморенси испытывает некоторое, возрастающее со временем, доверие. Возможно, потому, что они были родственниками, пусть и дальними и, возможно, потому, что успел убедиться в умении виконта держать язык за зубами, а также за его изобретательность. Среди дворян из свиты герцога виконт де Ла Фер пользовался репутацией человека светского, не чуждающегося хорошей компании, но и не ищущего, кому бы навязать свое общество. Его уважали за то, что он знал толк в хороших винах, а Лангедок это райское место для изготовления доброго вина. Виконт умел пить, но никогда не напивался пьян и не давал волю языку. Напротив, несколько раз он обрывал увлекшихся любителей придворных сплетен. Получил два вызова. Первый, когда он оборвал неловкую шутку некоего дворянина по имени Ардье де Виней, о любви виконта к голубому цвету, слишком редкому и дорогому и самому по себе, и вследствие неурожая растения " пастель ‘’ , из которого получали голубой краситель. А уж особенно дорогому для молодого адъютанта с небольшим жалованьем. Этот де Виней служил по интендантской части и ему было известно, что жалованье виконту так и не было выплачено. Его болтливость привела к двум последствиям: дуэли, которая закончилась для де Винея неглубокой раной в ногу, и разговором Огюста с герцогом по поводу жалованья. Герцог был скуповат, но приказал выдавать адъютанту жалованье поквартально, общей суммой 1500 ливров в год, включая расходы на хозяйство. Виконт считал, что его услуги стоят дороже, но с начальником, особенно если этот начальник Генрих1 де Монморенси решил поначалу не спорить, в тщеславной надежде, что дальнейшая его служба будет оценена по достоинству.
Констанс1: Второй случай вышел серьезнее. На вечеринке, которую давал шевалье де Ла Рош-Эймон по случаю получения наследства от своей бабушки, и на которую Огюст был приглашен, присутствовал до того незнакомый ему молодой дворянин, который был представлен как Филипп де Рокфей, сын маркиза де Рокфей, местного сеньора, довольно богатого и пользующегося очень своеобразной славой. Владения маркиза были обширны, но несколько запущены, он окружил себя, в качестве слуг, людьми, более походившими на бригантов. Но, что удивительно, убийств в его владениях не случалось, хотя ограбления все же были. Но потерпевшие никогда не могли описать разбойников и вообще, вдруг, как-то странно теряли память. Маркиз де Рокфей был единственным дворянином в провинции, с которым капитан д"Аргон был почти в дружеских отношениях. Сам маркиз в обществе появлялся редко, приемов не устраивал, но было известно, что капитан д'Арагон бывал гостем де Рокфея. Молодой Филипп де Рокфей произвел на Огюста неприятное впечатление. Слишком смуглый, даже для южанина, с жесткими, вьющимися , черными как смоль волосами, низким покатым лбом, черными , глубоко посаженными глазами, которые смотрели на собеседников холодным, ’’волчьим‘’ взглядом, тонкими бледными губами. Так как он прежде, как и его отец, мало показывался в обществе, его вежливо приветствовали. Он отвечал холодно, с чуть заметной презрительной усмешкой. Меж тем пирушка шла своим чередом, и чем больше опорожнялось кувшинов с вином, тем громче и вольнее становились речи, расстегивались крючки колетов, звучали двусмысленные шутки. Кто-то обратился к молодому де Рокфею с вопросом о том, что он намерен делать в Ла Гранж и не намерен ли он попытаться поступить на службу к герцогу, на что его происхождение давало полное право. Де Рокфей надменно ответил, что он здесь у себя дома, и его положение и состояние его батюшки позволяют ему сначала осмотреться, а уж потом совать голову в петлю службы. На что Огюст холодно заметил, что безделье плохой учитель в воспитании дворянина. Филипп де Рокфей вскочил из-за стола, опрокинув пару кувшинов и стаканы и с ненавистью глядя на Огюста громко заявил, что не намерен выносить поучения от неизвестно откуда взявшегося выскочки. Огюст побелел и тоже встал. Хозяин вечеринки, попытался замять начавшуюся ссору, но безуспешно. Огюст холодно сказал, что пришлет к де Рокфею своего секунданта и покинул трактир. За ним , разошлись и остальные. Веселая пирушка была безнадежно испорчена.
Констанс1: Вернувшись к себе, Огюст тут же написал записку своему знакомцу шевалье де Сен-Жилю с просьбой о встрече на следующее утро. Утром, шевалье де Сен-Жиль посетил виконта в его квартирке. Он не был на давешней вечеринке, но кое-какие слухи уже успели до него дойти. Огюст в нескольких скупых фразах описал ему ситуацию, и попросил быть своим секундантом. Шевалье де Сен-Жиль , все же поинтересовался, нет ли какой-нибудь возможности к примирению и намекнул, что не советовал бы Огюсту восстанавливать против себя батюшку своего противника, маркиза де Рокфей, репутация которого, как человека весьма опасного, была широко известна. Огюст пожал плечами и ответил, что его мало интересует репутация родителя Филиппа де Рокфей, но тому следовало бы лучше следить за воспитанием своего отпрыска. - Впрочем,- добавил Огюст,- я готов простить шевалье его бестактную выходку. Но так как оскорбление было нанесено публично, то и извинения должны быть произнесены при всех. Шевалье де Сен-Жиль вздохнул и спросил, какое оружие выбирает виконт. Огюст выбрал шпаги. Он попросил секунданта решить дело как можно быстрее. Сен-Жиль заверил виконта , что немедленно нанесет визит де Рокфею в его особняке в Пезена. На том они расстались. Виконт отправился, по своему обыкновению, в фехтовальную залу, а Сен-Жиль вернулся к себе и написал записку шевалье де Рокфей с просьбой о немедленной встрече, отослав ее со своим лакеем. Через час лакей вернулся с ответом, что шевалье де Рокфей ждет де Сен-Жиля в любое удобное тому время. Сен-Жиль отправился немедленно. Когда он прибыл к особняку де Рокфей там его уже ждали и сразу препроводили а покои шевалье де Рокфей. Шевалье был не один, у него находился сын вице-губернатора виконт Гийом де Ла Валет. Де Сен-Жиль не стал тянуть дело и после светских приветствий передал формальный вызов Огюста и условие, при котором, виконт де Ла Фер готов принять извинения своего противника. При этих словах на лице де Рокфея появилось такое выражение злобы, что Сен-Жиль внутренне содрогнулся. Де Рокфей заявил, что принимает вызов и согласен на поединок на шпагах. Об остальном де Сен-Жиль может договориться с его секундантом, господином де Ла Валеттом. Затем , он поклонился и вышел из гостиной, оставив секундантов обсуждать детали будущей дуэли. Ла Валет не скрыл от Сен-Жиля, что не понимает причин такой ненависти молодого де Рокфея к виконту де Ла Фер, но так как его отец знаком был в молодости с маркизом и они с Филиппом знали друг друга детьми, не счел возможным отказаться, когда последний пригласил его на роль секунданта в дуэли с виконтом де Ла Фер. Дуэль решили назначить на другой день утром на пустыре за городом, где обычно решались такие дела. Время согласовали на половину-восьмого утра, так как было уже начало зимы и рассвет наступал поздно. Распрощавшись с Ла Валетом, Сен-Жиль успел застать Огюста, когда тот выходил от герцога. Он отозвал виконта в амбразуру окна и доложил о результатах своей миссии. Огюст одобрил его действия кивком головы. Сговорились, что назавтра в семь утра Сен-Жиль зайдет за Огюстом. Они пожали друг-другу руки и разошлись каждый по своим делам.
Констанс1: На следующий день , ровно в семь Сен-Жиль зашел за Огюстом. Они вместе направились к заброшенному пустырю, на окраине городка, где решались подобные дела. Лошадей с собой брать не стали, чтобы не привлекать ненужного внимания. Сен-Жиль спросил виконта, желает ли тот, чтобы он, Сен-Жиль скрестил шпагу с молодым Ла Валеттом. - Поступайте, как сочтете нужным,- ответил виконт.- Главное, чтобы вы вместе засвидетельствовали перед герцогом, Ла Валетт, что оскорбление было мне нанесено Филиппом де Рокфей прилюдно, а Вы, что наш поединок прошел по всем правилам дуэльного кодекса. - Я знаю,- добавил Огюст,- Вы вхожи в ближний круг герцога, он доверяет Вам, насколько возможно и не усомнится в вашем слове. Сен-Жиль смущенно пробормотал что-то об уважении и почти дружбе, что связывала в молодости герцога и его батюшку, барона де Сен-Жиль. Но в результате полученного в голову ранения батюшка совсем ослеп и не выходит из своих комнат в их замке. А свою дружескую приязнь губернатор перенес на него, сына друга его молодости. Огюст улыбнулся: - " Главное, что Вы сами заслужили репутацию человека чести, я не хочу, чтобы эта дуэль наделала слишком много шума’’. Они прибыли на место дуэли, когда на замковой башне пробило ровно пол-восьмого. В сером свете зимнего утра, с другой стороны появились два всадника, закутанные в плащи. Это были Филипп де Рокфей и его секундант. - Мой противник подготовил себе средство быстрого сокрытия с места дуэли,- иронично заметил Огюст. Увидев Огюста и Сен-Жиля всадники спешились, привязав коней к чахлым деревцам, что росли по краям площадки. Они подошли поближе. Все четверо обменялись холодными полупоклонами. Секунданты сошлись и измерили длину шпаг дуэлянтов: она была одинакова. Еще раз был задан ритуальный вопрос о примирении. Оба противника отклонили эту возможность. - Ну, что ж, сказал Ла Валетт,- тогда ‘’En garde!’’, господа. Соперники сбросили плащи и сошлись в центе площадки. Они отсалютовали друг другу и Рокфей сделал первый выпад. Он нападал и действовал очень самоуверенно. Но вскоре понял, что противник у него сильный и из тех, кто печется о сохранности своей кожи. Секунданты тоже скрестили шпаги. Их поединок окончился быстро. Сен Жиль оцарапал Ла Валетту плечо. Затем , с чувством выполненного долга, они пожали друг другу руки и стали пристально наблюдать за основными дуэлянтами. Де Рокфея стало подводить дыхание, а де Ла Фер невозмутимо парировал один его выпад за другим и выглядел совершенно свежим. Рокфей, чувствуя, что устает, решил достать виконта прямым парадом, но виконт отвел удар, и хотя мог нанести укол в корпус, нанес его в правую руку. Рукав колета был распорот, из раны потекла кровь, шпага выпала из руки ошарашенного Рокфея. - Надеюсь, это научит Вас правилам хорошего тона,- сказал Огюст побелевшему от бешенства и боли Рокфею. Затем поклонился Ла Валетту, подобрал свой плащ и вместе с Сен-Жилем пошел прочь от места поединка. Внезапно де Рокфей нагнулся и здоровой рукой вытащил из сапога кинжал, который попытался метнуть в спину виконту. Ла Валетт успел среагировать и удержал руку Филиппа де Рокфей. Это усилие и короткая схватка с собственным секундантом доконали раненного. Он побелел как полотно, пошатнулся и упал на руки Ла Валетта. Секундант подтащил его к лошадям, кое-как перекинул через луку седла, сам вскочил в седло и держа второго коня в поводу направился к домику хирурга, про себя поклявшись больше никогда не иметь дела с этим подлецом, который попытался убить победившего противника, бросив кинжал ему в спину. Хорошо, что он, Ла Валетт успел среагировать. Нет, он просто сдаст его на руки хирургу и прекратит с ним всякие отношения. С такими мыслями Гийом де Ла Валетт направился в сторону городка.
Констанс1: Подойдя к замку, Огюст поблагодарил Сен-Жиля за помощь и любезно раскланялся с ним. Ровно в 10 часов утра , виконт, как ни в чем не бывало, входил в приемную герцога. Все дело заняло не более полутора часов. В этот день и на следующий Огюст замечал, что герцог с интересом поглядывает на него. Но Монморенси ни о чем не спрашивал, только однажды насмешливо подмигнул Огюсту. К чести почти всех участников дуэли, они хранили молчание. Все кроме одного. Молодой де Рокфей , высвободившись из рук хирурга с умело наложенной повязкой и бутылочкой обезболивающей и снотворной микстуры, не нашел больше своего секунданта. Хирург послал своего ученика в отель де Рокфей, и тот привел с собой двух слуг и повозку внутри которой было настелено сено, покрытое чистым полотном. Так раненый был доставлен домой. Первое же , что он сделал на следующий день, это послал за капитаном д'Арагоном. Тот прибыл так скоро как только смог и, застав Филиппа де Рокфея в постели с рукой на перевязи, обо всем догадался. О чем они говорили , осталось тайной, но д'Арагон вышел после этой беседы с перекошенным от злобы лицом. На следующий день д'Арагон обратился с жалобой к самому Монморенси. На что герцог, уже поставленный в известность о случившемся начальником своей албанской стражи и успевший потихоньку побеседовать с обоими секундантами и гордый за своего адъютанта, ответил, " Что так как оскорбление было нанесено виконту де Ла Фер публично, то вызова следовало ожидать и виконт проявил просто ангельское терпение, заявив, что готов кончить дело миром, если его обидчик принесет публичные извинения''. - И что молодому де Рокфею следовало бы хорошенько подумать , прежде чем называть де Ла Фера неизвестным выскочкой, моего родственника!- высокомерно добавил он.- Насколько мне доложили секунданты, господа де Сен-Жиль и де Ла Валетт, дуэль была организована по всем правилам. И оба они имеют репутацию людей чести, так что у меня нет оснований не доверять их слову. Оба секунданта утверждают, что дуэль прошла по всем правилам и закончилась бесспорной победой виконта, который проявил милосердие, отклонив прямой парад противника, он мог вонзить тому шпагу в грудь, но ограничился лишь чувствительным уколом в парвую руку. Так что никаких поводов для разбирательства, он , Генрих де Монморенси не видит. - Этот молодой де Ла Фер владеет шпагой, как все учителя фехтования вместе взятые и все же тренируется всякий день в фехтовальном зале, а не хлещет вино, да не играет в кости и карты вместе с бароном д'Асса,- пренебрежительно заметил он. - Молодого де Рокфея я тоже не видал еще в моем фехтовальном зале, а сидя за игорным столом, да еще с бутылкой не приобретешь ловкости в искусстве фехтования,- добавил герцог. Впервые капитан д'Арагон не добился от своего господина того, чего хотел. Он вышел из кабинета , изрыгая проклятия себе под нос. Но после этого случая ,капитан смотрел на виконта волком, и его отношение из равнодушно- неприязненного, стало просто враждебным. Огюст понимал, что столкновение между ними неизбежно, но, как человек не ищущий опасности, но и не бегущий от нее, предоставил событиям идти своим чередом.
Констанс1: Но была еще и другая деятельность, о которой знал только шевалье де Дре. Деятельность по поиску и разоблачению разбойников. После нападения на сестру и зятя шевалье д'Альбера, было еще несколько случаев. Напали на одного из ювелиров герцогини, когда тот ехал с выручкой от проданной парюры и несколькими драгоценностями, которые герцогиня отдала ему в починку. Ювелир ехал среди бела дня, его сопровождал мальчишка-подмастерье. И, все же, на них напали. Ювелир и его подмастерье были не просто убиты, они были расчленены и куски их тел были разбросаны по дороге. Эти зверства наделали много шуму. Было еще нападение на сборщика налогов, и опять с особой жестокостью. Разбойники всегда были хорошо осведомлены и никогда не нападали наобум. Жители Пезена подали губернатору прошение поймать этих душегубов. Капитан д'Арагон со своим отрядом выезжал на места преступлений, но живых свидетелей не было никогда. Пока что невелики были результаты и у шевалье де Дре. Он все еще не был на службе, якобы улаживая ‘’ личные дела’’, что начинало вызывать недоумение и любопытство в окружении герцога. Догадки строились самые фантастические. Меж тем, мадемуазель д'Асса и ее жених, барон де Фонс тайно венчались в захолустной церквушке. С разрешения герцога, свидетелем на их свадьбе был Огюст де Ла Фер. Брат мадемуазель вел себя так, будто ему ничего не известно и на вопросы о сестре говорил, что она готовиться к принятию пострига. Молодой барон д'Асса вел жизнь самую беспорядочную: пил, играл, волочился за дамами. Это все требовало немалых денег. Но насколько барон в них нуждался? Это нелегко было выяснить. Слуги барона были явно запуганы и появляясь изредка в городе, рты держали на замке. Барон никого не принимал у себя дома. Шевалье де Дре , по совету Огюста, стал следить за бароном, не сам , конечно, а при помощи трактирного мальчишки, шустрого и приметливого.
Констанс1: Сам Огюст тоже стал прислушиваться к разговорам, которые велись за игрой у герцога. И однажды он услышал от шевалье де Ла Рош-Эймона , что барон д'Асса проиграл ему крупную сумму, не далее как десять дней назад. Денег у барона при себе не оказалось и он обещал прислать их через два-три дня, но в назначенный срок деньги не пришли. Ла Рош-Эймон, как человек светский, подождал еще пару дней, но не получив денег и не видя барона в свете, вынужден был накануне послать к барону слугу с запиской с напоминанием о долге. Слугу не пустили даже на порог. Привратник, чуть приоткрыв слуховое оконце в воротах, взял записку и то лишь тогда, когда слуга громко назвал имя своего господина, да так, что его было слышно и на улице и в доме. Двое-трое зевак даже остановились поглазеть, что здесь происходит. Так вот, только тогда открылось слуховое оконце и у слуги взяли записку. Оконце тут же закрылось, но слуга, любопытный, как все слуги в мире, и к тому же бывший выше среднего роста, успел бросить взгляд внутрь двора…. И был поражен грязью и беспорядком, которые там царили. Как будто за порядком не следили уже довольно долгое время. А при старом бароне дАсса в отеле было достаточно слуг, дом и двор содержались в идеальном порядке. Через некоторое время тот же привратник подал ответную записку через окошко и велел убираться. Лакей принес записку, составленную в учтивых выражениях, в которых барон извинялся за задержку с выплатой долга, отговариваясь непредвиденными расходами, и просил еще два-три дня отсрочки, он ждал, когда прибудут деньги от арендаторов. " Получу должок и рассчитаюсь со своими проигрышами. Они невелики, да их несколько и еще портной ждет денег за новую рубашку и колет’’. - Но барон заплатит,- сказал кто-то из игроков.- Он всегда отдает долги. Вот и мне отдал, правда тоже с небольшим опозданием в пару дней. Я почему запомнил: утром рано он прислал слугу вернуть мне долг, а потом по городу разнеслась весть, что на дороге нашли труп ювелира и его подмастерья. Я тогда в деньгах не нуждался и внимания на эту небольшую заминку с возвращением карточного долга не обратил бы, но вот такое совпадение…- тут он громко чихнул, не закончив фразу. Все стали кричать ему ‘’ A vos amours’’ и разговор переключился на совсем другие темы. .P.S. В ответ на чиханье по –французски желают: " A vos amours!" ( К вашим любовям). Вот и предмет для смены темы разговора
Констанс1: Но и то, что он успел услышать, дало Огюсту пищу для размышлений. Значит, финансовые дела брата Эсперанс совсем не блестящи. Один привратник вместо всех слуг, грязный, запущенный двор, отсутствие челяди, задержки по выплатам долгов чести. До прямых неуплат дело, пока еще , не дошло, но история двигалась именно к этому и, в этом случае, барону было необходимо сестрино приданное. И не из упрямства или жадности, это была насущная необходимость. Свою часть состояния, завещанного отцом, он, скорее всего, почти промотал. Но от желания заполучить сестрины денежки, до решения убить ради этого единственную сестру, лежит очень длинная дорога. Надо бы потолковать об этом с шевалье де Дре. Случай представился вскоре, оба столкнулись в лавке перчаточника. В Лангедоке стало ветрено и промозгло, прошли затяжные дожди, зима сменила осень, неся с собой холод и тьму. Так что в лавке перчаточника посетителей прибавилось. Пока оба выбирали перчатки, не сговариваясь сделали друг другу знак, что надо поговорить. Но где можно это сделать? Шевалье, как лицо частное, не жил в замке, а снимал квартирку в городке. Он не хотел бы, чтобы там видели виконта. Тут глаза де Дре сверкнули, какая-то мысль пришла ему в голову. Обращаясь к перчаточнику, он сказал: ‘’ Ужасная погода, любезный.’’ - Вы правы, Ваша Милость,- последовал ответ. - Но, вот в том трактире, что на соседней улице, варят добрый иппокрас, на весь город славится. - Ну что ж, зайду попробовать, так ли уж он хорош, как ты говоришь. - Не извольте сомневаться, Ваша Милость. Закончив выбирать перчатки шевалье вежливо поклонился виконту, как незнакомцу и покинул лавку. Виконт сделал то же самое на четверть часа позднее. Зайдя в трактир, Огюст не сразу увидел шевалье: тот сидел за маленьким столиком, в самом темном углу. Так как посетителей было много, никого не удивило, что один дворянин подошел к другому и попросил разрешения сесть за его стол. На дворе было так промозгло! В ожидании, пока им приготовят иппокрас, они могли поговорить, не вызывая ненужного любопытства. Первым начал шевалье. Накануне, на него попытались совершить покушение, когда он возвращался домой. Было еще не поздно, но зимой темнеет рано. Шевалье свернул в переулок, который сокращал дорогу к его жилищу, там уже было темно, хоть глаз выколи. Де Дре проходил мимо какого-то закоулка и, вдруг, затылком почувствовал, что его подстерегает опасность. Выхватить пистолет или шпагу времени не было и де Дре бросился ничком на землю, тьма поглотила его и в это самое мгновение раздался выстрел. Нападавший , в полной темноте, задел ногой какой-то пустой, оплетенный железными обручами бочонок, который перевернулся и покатился по выбоинам булыжника, издавая страшный грохот. Изрыгнув проклятие, нападавший покинул место несостоявшегося убийства.
Констанс1: Кроме того, нанятому смекалистому мальчишке трактирщика удалось кое-что разведать. Он узнал, что старых слуг в доме сменили вскоре после смерти прежнего барона. Особенно тех, кто долго и верно служил старому хозяину. Им велели убраться из отеля д'Асса побыстрее, поэтому, что происходит в доме при нынешнем хозяине, они сказать не могли. К дому их близко не подпускали. Лакей молодого барона, Люпен, набрал по трактирам без рекомендаций двух-трех человек чтобы присматривать в доме. Эти новенькие были так запуганы, что , когда появлялись в городе, старались ни с кем не разговаривать. Но наш трактирный мальчишка, не будь дурак, проследил за баронским лакеем и понял, что он сменил поставщика провизии и вин с весьма уважаемого папаши Жиру, на пройдоху и не чистого на руку Миро. Цены у последнего были ниже, но и товар, не в пример хуже, а уж о вине и говорить нечего. Приходил лакей Люпен к Миро очень рано утром. Не хотел, видать, чтобы заметили с кем его хозяин ведет дела. А приятель нашего постреленка, живший по соседству с лавкой ювелира рассказал, что лакей барона носил ювелиру заложить или продать какие-то драгоценности. Но, видать, ювелир не дал за них цены, что просили да еще и сказал довольно громко, так, что оттиравшийся за дверью малец услышал, что, мол, драгоценности принадлежат мадемуазель д'Асса, так как покойный старый барон покупал их у него дочери в подарок. Так что, эти украшения - собственность мадемуазель и без ее присутствия он ничего делать не будет. Люпен вышел от ювелира с перекошенным от злобы лицом, бормоча проклятия. А через несколько дней ювелира нашли ограбленным и зверски убитым на дороге в Тулузу, где у него была мастерская и работали подмастерья. Тут подали гиппокрас, и виконт рассказал, что услышал во время карточной игры у герцога. - Все это наводит на мысль,- заключил де Дре,- что финансовое положение брата мадемуазель Эсперанс близко к плачевному и деньги сестры ему нужны как воздух. - Но от желания запереть сестру в монастыре и прикарманить две трети ее приданного… до желания убить…- тут виконт сделал паузу, - И присвоить все, дистанция не так уж велика, как кажется,- заключил де Дре. - Но при чем здесь разбойники, и кто послал наемника убить Вас? И что у них общего с благородным бароном?- добавил Огюст. Тут шевалье хлопнул себя по лбу, как будто вспомнил что-то важное. - Чуть не забыл,- произнес он.- Мой мальчишка-соглядатай видел человека, очень похожего на капитана Д' Арагона, входившего беспрепятственно в особняк барона рано-рано утром, а вскоре из дому вышел лакей барона и отправился к его приятелю отдавать карточный долг. - Так это точно был д'Арагон?- встрепенулся Огюст. - Парень не может утверждать с полной уверенностью только начинало светать и стоял туман, но комплекцией человек походил на д'Арагона. - А, когда он вышел из отеля д'Асса?- продолжил расспросы Огюст.- Надеюсь, ваш мальчишка стоял в своем укромном месте и догадался дождаться. - Догадаться то он догадался: ждал более часа. Но, кроме лакея, из особняка больше никто не выходил. - Да,..- задумчиво протянул Огюст,- странно все это. Неужели благородный дворянин может быть как-то связан с разбойниками и грабителями с большой дороги? Это необходимо выяснить. На том и порешили. Больше задерживаться в трактире, не привлекая внимания, было нельзя. Они расплатились за гиппокрас и порознь покинули заведение.
Констанс1: По выходу из трактира шевалье де Дре решил, не откладывая в долгий ящик, воспользоваться советом Огюста и нанести визит шевалье д'Альберу. Виконт очень советовал постараться разговорить молодого дворянина. К трем часам пополудни - самое подходящее время для визитов, шевалье отправился к опрятному двухэтажному особняку, второй этаж которого занимал д'Альбер и его больная мать. Род д' Альберов был, конечно, дворянский, но к исторической знати они не принадлежали. Их имение было невелико. Старый шевалье хозяйствовал рачительно, нанял дельного управляющего и имение приносило кое-какой доход который позволил выделить приданное дочери Шарлотте, а также позволило д'Альберам снимать целый этаж презентабельного дома в Пезена. Что касается образования сына и наследника Габриэля, то тут д'Альберам несказанно повезло. Дело в том, что их семья состояла в дальнем родстве с графом Мишелем-Ашар де Ла Валет, у которого был сын на год старше Габриэля. К сожалению, графский наследник не проявлял рвения в учебе и чтобы придать ему желания пригласили товарища для учения и игр, юного дАльбера. Учителей мальчикам наняли знающих. Особо хорош был преподаватель латыни, французского и изящных искусств мэтр Лятур. Он так умел преподать свой материал, что мальчики стали неплохо понимать классические тексты, даже заговорили по латыни. Юный виконт немного, а Габриэль весьма прилично, а также оба хорошо писали и читали по французски. Мэтр Лятур в свое время сумел попутешествовать. Побывал в Испании, два года прожил в Италии, в основном, в Риме и Флоренции. Он много рассказывал о своих впечатлениях от величественной архитектуры, описывал виденные в соборах, церквях, монастырях работы великих итальянских художников. В доме Ла Валетта было несколько очень хороших картин работы итальянских и французских мастеров. Однако, подробные объяснения мэтра Лятура внимательно слушал именно юный д'Альбер, а не будущий владелец этих сокровищ виконт Гийом-Гаспар де Ла Валет. Виконта больше интересовали охота, фехтование, поездки к соседям, объезд графских владений вместе с отцом. А любопытный и охочий до знаний Габриэль тянулся к учителям и они, не очень преуспевшие с главным учеником, старались взять свое на Габриэле. А он и не сопротивлялся. В результате, когда обучение молодого наследника подошло к концу, граф рассчитал учителей с хорошим вознаграждением и наилучшими рекомендациями. Его мало смутило, что на экзаменовках отвечал, в основном, Габриэль, а графский отпрыск только поддакивал. Благодаря рекомендациям графа, мэтр Лятур был принят на должность интенданта искусств к губернатору Лангедока, а так как губернатор благоустраивал Ла Гранж, работы у мэтра оказалось - непочатый край, и по его рекомендации, Монморенси призвал и принял в штат офицеров своего Дома молодого д'Альбера, на самом деле определив его в помощники к Лятуру. Так тихий, образованный шевалье занимался любимым делом, продолжая учиться у своего обожаемого педагога, получил офицерскую должность и жалованье, совсем не лишнее для его небогатой семьи.
Констанс1: Не богатые и не слишком знатные, д'Альберы, благодаря тому, что сын стал офицером в свите губернатора, а также, благодаря собранному приданному, сумели вывести в свет и неплохо пристроить дочь, сговорив ее за титулованного тулузского дворянина виконта Шарля д'Армон. Родители были горды и счастливы. Дети устроены, они сами еще не старики. Можно пожить для себя и порадоваться за детей. Но счастье было недолгим. Внезапно, от лихорадки, всего за три дня скончался старший д'Альбер, незадолго до назначенного венчания дочери. Его супруга, нежно любившая мужа занедужила и только дети и их дела привязывали ее к жизни. И вдруг, менее чем через год, новый страшный удар: дикая и бессмысленная гибель от рук разбойников беременной дочери и зятя. Этого вдовствующая госпожа д'Альбер вынести не смогла. Ее разбил паралич, отнялась речь. Сын, испросив у герцога отпуск, все время проводил подле матери. Беда черным крылом накрыла некогда счастливое семейство. К тому же, оказалось, что горе, как и чума, отвращает людей от тех, кого оно посетило. Люди обходят несчастных стороной, как -будто боясь, что бедой , как смертельной болезнью, можно заразиться. После выходки в фехтовальном зале шевалье д'Альбер больше не появлялся во дворце и его никто не посещал. Только мэтр Лятур один раз нанес визит, но пробыл недолго, дела службы звали его. Жизнь продолжалась, но в этом доме она как- будто остановилась…. Поэтому, шевалье д'Альбер, сидевший в кресле подле матери и поглощенный своими грустными мыслями, не сразу понял, о чем пытается доложить ему старый лакей. - С визитом? С каким визитом? Какой шевалье де Дре? Не знаю такого… Мы не знакомы… По личному делу? Какие могут быть у него со мной личные дела? Очень просит? Говорит, что это важно и для меня?- Шевалье горько усмехнулся.- Ладно, проводи его в кабинет, сейчас приду. Он поправил хрипящей матери подушки, натянул повыше одеяло, вздохнул и вышел из ее спальни.
Констанс1: Едва он вошел в кабинет, как лакей объявил шевалье де Дре. Жюль вошел и вежливым поклоном приветствовал хозяина. Коротко склонив голову в ответном приветствии, д'Альбер выпрямился, прямо посмотрел Жюлю в глаза и произнес: - Пропустим соболезнования и светские любезности. Какое же общее личное дело привело Вас ко мне?’ - Дело важное для нас обоих. Кстати, мы здесь действительно одни? - Кроме лакея за дверью, никого нет. Но к чему такая секретность? Вас послал ко мне герцог? - И да, и нет. - Что сие означает? - Сейчас Вы все поймете, но мы должны быть вне пределов слышимости. д'Альбер глазами показал на небольшую дверцу у противоположной стены. За ней была каморка, где хранились старые бухгалтерские книги и семейные документы. Иногда здесь работал управляющий, когда приезжал в город из имения. Там с трудом нашлось бы место для двоих. Взглянув на помещение, шевалье де Дре утвердительно кивнул. Шарль-Габриель д'Альбер, немного заинтригованный, вошел первым. Жюль де Дре - за ним и плотно прикрыл за собой дверь. Окно в каморке было одно. Маленькое, забранное решеткой оконце под крышей. Молодые люди прошли в самый дальний угол и стали там, почти касаясь друг друга плечами. - Ну, так что же у Вас за дело ко мне?- спросил д'Альбер. - Шевалье, Вы по прежнему готовы исполнить то, в чем поклялись в фехтовальном зале?- вопросом на вопрос ответил де Дре. - Поклялся в фехтовальном зале? Простите… Я не очень помню… Я был вне себя тогда… вскоре после похорон… - Вы поклялись своими руками задушить убийцу ваших сестры и зятя. Так вот, я хочу помочь Вам исполнить вашу клятву. В потухшем, безразличном взгляде д'Альбера сверкнула молния: - Вы знаете кто он?’’ - Еще нет. Но надеюсь узнать с вашей помощью.
Констанс1: Горький смешок в ответ:- Но я не знаю, даже представить не могу. Открытых врагов у нашей семьи не было. Правда, матушка говорила, что на наше недолгое благополучие появились, даже, завистники. Но я не думаю, что до такой степени, чтобы пойти на такое страшное убийство. - А у Вашего покойного зятя были враги? - Мне об этом неизвестно. Вообще-то человек он был светский, открытый и умел ладить с людьми. - А кто теперь станет его наследником? - А… Вы имеете в виду классический римский принцип: ‘’Ищи кому выгодно’’. Вынужден Вас разочаровать. Прямых наследников не осталось, во всяком случае в нашей провинции таковые не живут. Я слышал, есть какая-то дальняя родня, троюродные кузены, но они живут на другом конце Франции. - Скажите, шевалье, а Вам никогда не приходила в голову мысль, что Ваших родных убили по ошибке? - В смысле?! - Ну, что хотели убить именно их? - Что Вы несете , сударь?! Разбойники вышли на поживу. Им попались путешественники почти без охраны: дама в портшезе с девочкой-служанкой, дворянин на спокойной лошади да пара слуг не первой молодости на кургузых коньках. Легкая добыча, вот они и напали. Откуда им было знать , что пожива будет невелика: пара серег, несколько скромных колец, да небольшой тюк с подарками для нас. Хотя , разбойники убьют за медный грош. - Но, не кажется ли Вам, сударь,- в том же тоне ответил де Дре,- что в тот раз разбойники вышли на дорогу именно, чтобы убить, а не чтобы ограбить? За труды им уже было заплачено. Трупы были обысканы плохо. Перстень с изумрудом, повернутый камнем вниз, что был на пальце вашей сестры, даже не заметили, сдернули серьги, забрали кошель, из которого выпало пару золотых монет, их не стали трудиться подбирать…. - Но кому могли так мешать тулузский дворянин и его молодая беременная супруга? - А они никому и не мешали. Шевалье д'Альбер побелел: - Вы пытаетесь сказать мне, сударь, что разбойники ошиблись и убили, вместо заказанных жертв, случайных людей, проезжавших в указанное время в указанном месте и подходивших под данное заказчиком описание? - А те, кто им был нужен, так и не появились. Они поехали другой дорогой. Какая-то догадка мелькнула в глазах д'Альбера:- И одним из этих не проехавших счастливчиков были Вы, месье де Дре, и , именно это и есть то самое общее личное дело, что связывает нас? - Вы очень догадливы д'Альбер. - Полагаю, что Вы не скажете мне имя дамы, которую сопровождали… - И, даже, не скажу была ли она. - А при чем тут герцог? - Он дал мне время… - Похоже на герцога. Он склонен не доверять никому, кроме самого себя и капитана д'Арагона, но и д' Арагон не может поспеть везде. А Вы в наших краях человек новый и глаз у Вас свежий… - А Вы думаете, д'Арагон хочет поспевать везде? Сказав это шевалье де Дре приложил палец к губам, предупреждая бурную ответную реакцию. Шевалье д'Альбер издал сдавленный хрип, а глаза его округлились. - Но, зачем ему это?- он перешел на полушепот.- Герцог души в нем не чает, называет своим дорогим Милоном, гордится, что самый сильный во Франции человек служит именно ему, осыпает его милостями, дарит виноградники, фермы, мельницы. Да, он пришел к герцогу гол, как сокол, но теперь-то он далеко не беден, положение его при Монморенси прочно, как никогда,….. - Не знаю еще, но хотел бы попробовать узнать. Да и время поджимает. Уже ловлю на себе недоуменные взгляды. Болтаюсь без видимого дела, на службу пока не поступил, по личным причинам…. Д'Альбер внезапно улыбнулся:- Посетивший меня мэтр Лятур, да и по его словам, многие другие, считают, что Вы приехали сюда не служить, а …. жениться. И гадают на ком… Матери семейств, у которых дочери на выданье, все судачат в чей дом Вы явитесь просить руки… Усмешка в ответ:- Неужели я такой завидный приз на лангедокской ярмарке невест?’’… - Ну, оно конечно, Вы младший сын. Но род-то Ваш очень знатен. Многие хотели бы породниться только за имя. Кумушки во всю чешут языки на Ваш счет… - Ну, с этим им придется подождать…. Но, Ваши слова только подтверждают то, что я понимаю и сам. Мне нужно поторопиться. Я надеялся на Вашу помощь, но увы…. - Да, мне сейчас не просто. Но я постараюсь помочь Вам, чем смогу. Я подумаю над Вашими словами, постараюсь вспомнить какие-нибудь подробности, детали, которые могут быть Вам полезны. - Заранее благодарен. Если что-то вспомните, не присылайте слугу с запиской. Просто, положите на окно,.. ну вот, хотя бы, стопку старых бухгалтерских книг. - Договорились. Но и Вы будьте осторожны. Вы пытаетесь найти виновника моего горя, я хочу, чтобы у Вас это получилось. Молодые люди пожали друг другу руки и Жюль де Дре покинул печальную обитель скорби. Но, почему-то, у него было такое чувство, что его визит не был напрасен и еще принесет свои плоды.
Констанс1: После встречи с шевалье де Дре Огюст направился домой. Его уже поджидал секретарь герцога. Монморенси требовал виконта к себе. Быстро почистив слегка заснеженное платье и сапоги, Огюст прошел в кабинет герцога. Губернатор приветствовал его коротким кивком. Приказал лакею выйти и плотно прикрыть за собой дверь. Он указал рукой на табурет, но молодой человек, из почтительности, остался стоять. Герцог был очень возбужден, он отрывисто заговорил: " Нашему патрону, герцогу Анжуйскому, неймется. Во что бы то не стало хочет взойти на какой-нибудь престол. Вот сейчас нацелился на Нидерланды и не дает нашему Государю покоя ни днем , ни ночью. А он, ведь, формальный глава нашей партии, которая одна только поддерживает шаткий мир в этой стране.’’ И, не меняя тона: ’’ Виконт, Вы ведь любите путешествовать?’’ - В общем-то, да, Ваше Превосходительство. - Вот и собирайтесь, отдохните , развейтесь. Отпуск я Вам подпишу на целый месяц. - И где же я должен отдыхать и развлекаться,- с улыбкой спросил Огюст - Я бы Вам посоветовал Нерак. Там много солнца, веселья, там молодой, любящий развлечения двор, а заодно, выполните одно маленькое поручение. Я передам Генриху Наваррскому книгу об охоте с ловчими птицами. Книга старая, итальянская, ей уже лет сто. Он будет рад. Вещь ценная, постарайтесь, чтобы она не попала в чужие руки, а только лично адресату. Заодно, познакомитесь с ним, с королевой Марго, с ее придворными дамами. Они – особы веселые, широких взглядов, умеющие развлечь и привлечь такого молодого кавалера, как Вы. Вам не помешает повращаться в их обществе, говорите поменьше, слушайте повнимательнее, узнаете много нового и интересного для себя.
Констанс1: - Поохотитесь с королем Наваррским, потанцуете на балах у королевы Марго, послушаете придворных музыкантов и поэтов, глядишь и друзей-приятелей себе там найдете. Вы у меня на службе не так давно, близкими друзьями еще не успели обзавестись. В карты, в кости да в трик-трак Вы небольшой любитель, а балы давать я не люблю. Надо Вам развлечься. Так что, вот перо и бумага, пишите прошение об отпуске, я подпишу и с завтрашнего дня Вы - вольная птица. Огюст сел на табурет, придвинул к себе перо и бумагу. Вдруг он поднял голову :’’Если там будут драться, мне драться тоже?’’ - Драться? С какой стати? Ведь у нас сейчас мир, хоть и худой. - Но, Вы ведь сами изволили сказать, что Франсуа Анжуйский хочет сесть на престол. - Я сказал,- на Нидерландский престол. Да, кстати, виконт,- хитро улыбаясь добавил Монморенси,- есть у Генриха Наваррского дядя, Луи де Бурбон, интересный тип, лихой рубака, племянника поддерживает , как родного сына. Он много интересного может рассказать, особенно такому начинающему воину, как Вы. Разговорите его, слушайте и мотайте на ус. - А если нашему патрону, герцогу Анжуйскому, понадобится помощь в борьбе за Нидерландский престол? - Это его проблемы. Но, если что-то изменится, я тут же призову Вас назад, будьте покойны. Пишите, пишите….. Огюст написал прошение об отпуске и уже без удивления наблюдал, как Монморенси с трудом выводит внизу каракули своей подписи. Затем виконт сам посыпал документ песком. - Ну, поздравляю Вас, виконт, развлекайтесь. Эх, мне бы Ваши годы….. Огюст отвесил глубокий поклон, свернул прошение в трубочку и стал пятиться к выходу - Да!- настиг его голос герцога уже у двери,- книгу об охоте с ловчими птицами возьмите у моего секретаря. Да помалкивайте, что везете подарок. Хочу, чтобы Наваррцу сюрприз был. Огюст покинул начальственный кабинет и направился к секретарю. Он не мог, пока, разобраться в своих ощущениях. С одной стороны, он свободен на целый месяц, путешествие в Нерак могло быть достаточно приятным. Двор королевы Марго славился свободой нравов и красивыми женщинами, а также умением радоваться жизни, но почему же тогда его не покидает чувство, что его используют вслепую. И почему, именно Нерак? Ведь там теперь, вроде, никто не занимается политикой, а только охотой, развлечениями и флиртом. Или он далеко не все знает? Секретарь явно был предупрежден: при появлении Огюста он достал из под своего стола толстый том, переплетенный в пурпурный сафьян с серебряными застежками в виде соколов. - Застежки не открывайте, не дай Б-г повредите, книга дорогая и редкая. Невольно в голове Огюста всплыла история отравления покойного короля Карла 9, при помощи пропитанных ядом страниц редкой книги о соколиной охоте. Еще говорили, что к Карлу книга попала по ошибке, Екатерина Медичи предназначала ее в подарок Генриху Наваррскому и передала книгу с Франсуа Алансонским, чтобы не вызвать у Генриха никаких подозрений. Принц, зайдя на несколько минут к брату-королю, по беспечности забыл у него книгу, а когда спохватился и вернулся, Карл 9 во всю слюнявил пальцы, разделяя страницы книги, слипшиеся от пропитавшего их яда, не имевшего ни вкуса ни запаха, но бывшего очень клейким. Но нет, ждать подобной подлости от Монморенси виконт не мог. Да, герцог хитер, жесток, скрытен, умен, но он не способен на такую низость, или все же…..? Нет,’’non bis in idem’’, не дважды об одном и том же. Хотел бы отравить, избрал бы другой способ. Об отравлении через книгу Генрих Наваррский предупрежден, значит вооружен. Наверняка, будет читать эту книгу в перчатках. Но что-то в этой книге было, какой-то намек, известие, которое король Наваррский должен был понять. Ведь, не ради же беспокойства о его скучно проходящей юности, герцог отправил его в отпуск именно в Нерак. Ну да, поживем увидим. И виконт пошел к себе, отдавать слугам распоряжение собрать дорожный сундук. Тут он подумал о шевалье де Дре и послал к нему слугу с запиской, в которой сообщал о своем скором отъезде. Слуга вернулся с устным ответом, что шевалье де Дре вечером будет ждать виконта в беседке Флоры. В восемь вечера молодые люди встретились в условленном месте. Цветы и листья больше не заслоняли беседку и их скрывала только темнота. - Что стряслось, виконт? Ведь мы расстались не далее как сегодня днем, и Вы ни словом не обмолвились, что подали герцогу прошение об отпуске. Что-то стряслось у Вас дома, или Вы дурно себя чувствуете? Почему Вы мне ничего не сказали? - Ничего страшного не случилось. Просто, на тот момент, что мы виделись, я еще не знал, что герцог пожелает дать мне отпуск и настоятельно посоветует, чтобы не сказать прикажет, провести его в Нераке. - На сколько времени? - Отпуск подписан на месяц. - Что Вы должны делать? - Ничего. Отдыхать, веселиться, слушать рассказы бывалых воинов. - Я сегодня был у д'Альбера,- шепотом сказал шевалье. - Он что-то знает? - Нет. Но готов нам помочь по мере своих сил. - Но как? Держите меня в курсе. Если что-то выведаете, дайте мне знать. Напишите что-нибудь пустячное, я буду знать, что Вы во мне нуждаетесь. Затем они распрощались. По крайней мере, если шевалье найдет разбойников, то он не останется один, ему поможет шевалье д'Альбер. Засыпая, виконт подумал об Эсперанс Д Асса. Жаль, что она уже отдала свое сердце. Такую девушку он вполне бы мог полюбить.....
Констанс1: Утро следующего дня выдалось холодным, но ясным. Виконт засвидетельствовал свое почтение госпоже герцогине и господину герцогу де Монморенси и после завтрака в сопровождении двух лакеев, отправился в путь. Радость движения овладела им. Он повидает новые края, встретится с новыми людьми, увидит красивых, молодых, образованных дам, впереди целый месяц блаженной свободы. Все эти Лиги, Союзы, Противостояния пусть подождут. Он буквально исполнит рекомендацию герцога, вспомнит, что ему всего 16 лет, будет веселиться, охотиться с Наваррой, танцевать с дамами королевы Марго, слушать музыку, читать стихи. Возможно, даже влюбится… Нет, все-таки жизнь прекрасна , удивительна и полна надежд! Дорога была пленительна. Следовало спуститься по живописной равнине до Монпелье, а затем вдоль берега двигаться в юго-западном направлении к Нераку. Путешествие недлинное, но весьма приятное под неярким, но ласковым зимним солнышком. Но, внезапно, спокойное , неторопливое течение мыслей Огюста было прервано громко застрекотавшей сорокой. Почти машинально виконт пригнулся и поднял коня на дыбы, когда рядом, тоненько жужжа, словно осы, пролетели пули. Одна прошла прямо над ухом, а вторая попала в коня. Раненное животное издало ржание, похожее на крик и стало заваливаться. Огюст бросился вниз с седла, перекатился к краю дороги и распластался за росшим там кустом. Его лакеи, беззаботно ехавшие следом, сняв шляпы и подставив головы ласковому солнышку, немного запоздало выхватили свои пистолеты и выстрелили по низкому подлеску, тянувшемуся вдоль дороги. Ответом им была тишина.
Констанс1: Они пустили коней в галоп и подскакали к тому месту, где лежал Огюст. Выглядели лакеи ошарашенно. Нападение среди бела дня, на открытой , проезжей дороге, это было уже чересчур. Конь виконта бился посреди дороги в смертельных судорогах. Слуги спешились. Бернар подошел к Огюсту, подымавшемуся с земли и спросил: ’’ С Вами все в порядке, господин виконт?’’ - Если не считать нескольких ушибов и царапин и потери коня, то да,- был ответ. Второй слуга подъехал к лежащему посреди дороги андалузцу виконта. Глаза прекрасного породистого животного были полны почти человеческой боли. Под ним темным пятном растекалась кровь, впитываясь в чуть промерзшую землю зимней дороги. Слуга повернулся к хозяину. - Ваша Милость, мучается б-жья тварь, надо бы того… пристрелить.- Он снял с коня седло и седельную сумку , пистолеты. Виконт на мгновение зажмурился. - Если хотите, то я,..- слуга стал доставать с седельного крюка второй пистолет. Виконт протянул руку. - Нет , я сам. А вы езжайте вперед, оба! Лакеи вскочили в седла и проехали по дороге вперед. Виконт, чуть прихрамывая, подошел к несчастному животному. В руке был зажат пистолет. Стрелять надо было в голову. Приблизившись, Огюст увидел с мукой глядящий на него влажный конский глаз, из которого катилась настоящая слеза. Виконт прошептал побелевшими губами: ’’Прости, друг’’ – и выстрелил. Животное дернулось и затихло. А Огюст вдруг подумал: ’’Почему так темно кругом? Где солнце?’’ Ведь ничто не предвещало грозы. Просто, у него потемнело в глазах. Он, как слепой, спотыкаясь побрел по дороге вперед.
Констанс1: Бернар поехал ему навстречу, остановил коня прямо перед Огюстом и спрыгнул с седла со словами: ’’ Садитесь, Ваша Милость’'. В голосе старого слуги звучало и сожаление, но и уважение к поступку молодого господина и его горю. - А мы с Жаном поедем вдвоем на его лошади. Виконт еще мгновение постоял неподвижно, потом тряхнул головой и вскочил в седло лошади своего слуги. Тот сел к Жану и они продолжили путь. Прекрасный, солнечный день потерял для Огюста все свое очарование. Он в душе оплакивал верного друга-андалузца, которого вырастил из жеребенка. Кто хотел убить его посреди тихой, солнечной дороги? Кому он так сильно мешал? Он провел в Лангедоке не так много времени, у него появились знакомцы, приятели, даже завистники, но явных злобствующих врагов не было. Обе его дуэли закончились однозначно и эти дела чести можно было считать закрытыми. Вот разве дело, в котором он пытался помочь шевалье де Дре? Но у них так ничего и не было определенного, только подозрения, да пересуды приближенных герцога о сложных личных делах шевалье де Дре, мешавших ему поступить на службу к герцогу. Но все это были досужие толки за глаза, обычные придворные сплетни. Надо было, все же, предупредить шевалье. Но как это сделать не привлекая внимания? Через два часа пути показался постоялый двор. Усталые всадники въехали в ворота. Им навстречу выбежал трактирный мальчишка и принял поводья лошадей. Путники зашли вовнутрь. Внутри помещение имело низкие потолки, вдоль стен стояли скамьи и столы. Окошки были маленькими и в помещении было сумрачно, но чисто и тепло, приятно пахло чем-то вкусным. В это время на постоялом дворе никого кроме них не было. Им навстречу вышел хозяин в довольно чистом фартуке на объемистом животе. - Что угодно благородному господину?- спросил он. - Обед для меня и моих слуг и сена для наших лошадей. - Сей момент. Вы, пока, выбирайте столы, устраивайтесь поудобнее. Слуги сели за стол у окна, а виконт устроился за маленьким угловым столиком. Ему хотелось побыть одному, вдалеке от посторонних взглядов: виконту было о чем подумать. Он глубоко погрузился в свои мысли.
Констанс1: Хозяин заведения стоял перед ним, ожидая заказа и одновременно любуясь красотой юноши. Поймав на себе его сочувственный и одновременно восхищенный взгляд, Огюст встрепенулся. Хозяин тут же воспользовался вниманием гостя. - Что изволите на обед? - А на твой вкус, милейший. - Я бы порекомендовал пирог с паштетом из гусиной печенки и к нему доброе красное вино. Огюст кивком и выразил согласие и, одновременно, отпустил хозяина. Хозяин подошел к лакеям. Они заказали жаркое из зайца и кувшин местного вина. Огюст окликнул хозяина, тот вновь подошел к нему. - Добавь к моему заказу чернила, перо и бумагу. И постарайся, чтобы чернила были не засохшими, а перо острым. Сколько надо я доплачу. - Ну что Вы, дорогой господин, Вы в приличном заведении, я возьму с Вас только за съеденное и выпитое, а чернила, перо и бумагу Вы получите в придачу. Довольный собой, хозяин отправился за письменными принадлежностями. Он был смышленый малый и сначала принес кувшин вина и керамический стакан и поставил их перед виконтом с негромким стуком, чтобы тот отвлекся от своих мыслей и обратился к вину. Огюст пригубил вино, оно действительно было достойно похвал, которые расточал ему хозяин. Тем временем перед ним появились бумага, перо и чернила. Хозяин собрался отправиться восвояси, но Огюст жестом остановил его. - А скажи, милейший, что слышно у вас в округе? Много ли у тебя постояльцев? А есть ли среди них путешественники, приезжающие издалека? Хозяин пожал плечами. - Есть проезжающие, хотя и меньше, чем раньше. Дороги нынче стали неспокойны. Крестьяне окрестные заходят опрокинуть по стаканчику по воскресеньям. Постояльцы тоже бывают, да стражники господина герцога заезжают, иногда. Разговаривают так смешно, не по нашему, будто у них рот набит камнями. Неужели таков язык в этой самой Албании? - Какой Албании?- не понял Огюст Хозяин посмотрел на гостя с чувством некоторого превосходства человека просвещенного над новичком, который задает наивные вопросы. - Их сержант сказал, что они - албанская стража,-внятно произнес трактирщик,- следовательно, они из какой-то Албании. Виконт еле сдержал улыбку. - А где она находится, эта Албания?- с невинным видом спросил Огюст. - Да где-то на краю света. - Для хозяина трактира ты прекрасно образован,-с едва заметной иронией сказал Огюст.- Но, только, наши албанцы живут ближе, они личная гвардия шотландского герцога Олбани. Хозяин постоял мгновение с открытым ртом, потом весь как-то сдулся, но, сохраняя остатки достоинства, удалился в направлении кухни.
Констанс1: Скоро оттуда появился мальчишка, неся великолепно пахнущее блюдо с пирогом, начиненным гусиным паштетом, со специями и травами. Огюст машинально окинул взглядом расторопного трактирного мальчишку, увидел смышленую, плутоватую мордашку , одобрительно кивнул в ответ на то, как тот быстро и ловко сервировал ему обед. Потом отодвинул еду и принялся за письма. Первое письмо было отцу: несколько вежливых, почтительных фраз с сообщением о получении отпуска и намерении провести его в Нераке, но без дальнейших уточнений. Это письмо он написал довольно быстро, сложил лист и подписал адрес: Пикардия, замок Ла Фер, графу де Ла Фер лично в руки. Это письмо он сам сдаст на почту в ближайшем городе. А вот, со вторым письмом было сложнее. Оно должно было быть адресовано Жюлю де Дре, но это опасно. И тут он вспомнил о шевалье д' Альбере. Да, это был выход, но то , что он собирался написать, нельзя было доверить почте. Что же делать? Давешний трактирный мальчишка появился опять и почтительно спросил, почему господин не ест, ведь пирог с гусиным паштетом одно из лучших блюд их заведения. Огюст еще раз внимательно взглянул на паренька. - Скажи,- вдруг спросил он,- а кем тебе приходится хозяин сего почтенного заведения? Паренек слегка опешил от того, что к нему обращаются, сглотнул и ответил: ’’Я - круглый сирота, а хозяин - кузен моего покойного отца.’’ - И ты работаешь за еду и кров? - Да, Ваша Милость. - Скажи, а ты хотел бы заработать пол соверена?- Глаза парнишки округлились и зажглись жадным нетерпением. - А как я могу это сделать?- быстро спросил он. - О, не так, чтобы уж сильно сложно, но и не просто. И надо держать язык за зубами, если хочешь получить и сохранить монетку и не потерять при этом головы. Паренек прищелкнул языком. - Боишься? - Волка бояться, в лес не ходить,- ответил мальчишка. Огюст одобрительно кивнул.
Констанс1: Виконт де Ла Фер отдал должное пирогу с гусиным паштетом, который оказался восхитительным на вкус. После этого он написал еще одно коротенькое послание без адреса, подозвал хозяина, расплатился, похвалив при этом расторопного и услужливого мальчугана- помощника. Тут же он осведомился , где можно остановиться на ночлег , когда стемнеет. Хозяин посоветовал доехать до деревни и остановиться там. Если господин хочет послушать доброго совета, то лучше остановиться не на постоялом дворе, а просить гостеприимства у господина кюре отца Амвросия. Он - добрая душа и не откажет в ночлеге столь достойному молодому дворянину. Последний совет хозяина только подтвердил то, что Огюст и так знал: На этой дороге небезопасно. Поблагодарив хозяина, виконт сделал знак лакеям, те встали из за стола и все направились к конюшне. Боковым зрением виконт заметил легкую маленькую тень, проскользнувшую в том же направлении. Пока отвязывали и выводили лошадей виконт прошел в дальний угол, где стояла старая кобыла трактирщика. Паренек тут же оказался рядом. Огюст продемонстрировал ему тускло блеснувшую в темноте золотую монету, мальчишка кивнул и протянул руку. В нее упали небольшой бумажный треугольник и монета, которую паренек мнгновенно спрятал за щеку, записка же исчезла где то в недрах его заплатанного одеяния. Виконт шепнул ему на ухо пару слов, вышел на воздух, вскочил на коня и маленькая кавалькада исчезла из виду. В это же время по дороге на Пезена быстро шел трактирный паренек. До него никому не было дела. А кто и взглянул бы, решил , что постреленка отправил с каким то поручением его хозяин.
Констанс1: Путешествие Огюста далее продолжалось без приключений и на третиий день к вечеру маленькая кавалькада въезжала в ворота славного города Нерака. Город, избранный резиденцией Наваррского Двора был очень красив в свете закатного солнца. Казалось, даже деревья здесь увешаны яркими ленточками. На улицах еще было довольно много народу. Часто встречались улыбающиеся, приветливые, лукавые и смеющиеся лица.Все было ярко, громко и многоцветно. Огюст представлял себе город, большинство населения которого составляют гугеноты, несколько по другому. Город вовсе не выглядел бедно, или аскетично. Наоборот, даже по сравнению с более-менее благополучным Лангедоком, Нерак не проигрывал. А ведь короля Генриха Наварского часто сравнивали с нищим Иовом, да он и сам против такого сравнения не возражал. Огюст решил остановиться на ночь в респектабельной на вид гостинице под названием " Герб Наварры" и отдохнув, помывшись и переодевшись представиться Наваррскому Двору. Он много слышал о куртуазном, веселом, остром на язык круге придворных королевы Маргариты Валуа и не хотел ударить лицом в грязь. А что удивительного? Он был молод, горяч, самолюбив и не лез за словом в карман. Он уже познал вкус первого успеха при Дворе Монморенси. Имя герцога вернуло Огюста с небес его мечтаний на грешную землю грубой реальности. О том, что весь его отпуск, всего лишь маскировка для установления более тесных контактов между Двором в Пезена и Генрихом Наварским-бедным королем нищего маленького королевства, что по первому впечатлению судя, было совсем не так. О многом надо будет поразмыслить решил виконт въезжая в ворота гостинницы.
Констанс1: Навстречу Огюсту уже бежал гостиничный слуга, чтобы принять поводья. Лакеи спешились сами. На порог вышел сам хозяин-невысокий черноволосый и черноглазый гасконец ,веселый и подвижный как ртуть. -Чем могу быть полезен Вашей Милости- обратился он с вежливым поклоном к спешившемуся Огюсту. -Добрый ужин для меня и моих слуг. Мои лакеи сядут вместе, где им по нраву. Уединенный столик в спокойном уголке для меня. Теплые стойла в конюшне для наших лошадей. Моему задать полную меру овса. Лошадям моих слуг- овес пополам с сеном. Комнату на несколько ночей посветлей и попросторней и чтобы в ней был закуток для моих лакеев. - Будет исполнено в точности. Заходите и располагайтесь. Хозяин, быстро - быстро перебирая ногами вошел вовнутрь заведения, показывая гостью дорогу. Внутри находился довольно большой зал, где царил обширный очаг за которым располагалась кухня. Оттуда доносились аппетитные запахи. В очаге горело огромное полено, так что в зале было тепло и уютно. Деревянная винтовая лестница вела на второй этаж, где по всей видимости, находились комнаты для постояльцев. Огюст, по своему обыкновению, расположился один за небольшим столиком в углу зала. Его лакеи заняли стол побольше неподалеку от господина. Едва они все устроились поудобнее, как хозяин возник перед Огюстом , сверкая черными глазами и белыми зубами. Быстрой скороговоркой, все время заговорщицки подмигивая, он стал перечислять меню. -Я бы посоветовал господину наши белые вина на аперитив, такие Вы больше нигде не попробуете. Вот , например, Blanc de Blanc de Saint Louis,говорят его любил сам Людовик Святой. Он ведь был женат на Маргарите Прованской и ко Двору в Париже поставлялись наши белые вина. Легкое, ароматное с цветочным привкусом оно прекрасно открывает аппетит и алкоголиком от него не станешь. Что было важно для благочестивого Людовика 9.А есть еще и другие-очень освежают тело и просветляют ум. А к ним, конечно, подойдут улитки виноградные и мидии в нежнейшем соусе. А также рыба приготовленная на угольях с салатом и травами. Но это, естественно, только для разогрева аппетита. Как основное блюдо я бы предложил бараньи котлеты на косточке со спаржей, или жаркое из зайчатины и к нему удивительно нежное рагу из кукурузных початков. -От твоих рассказов у меня разыгрался аппетит. Неси все самое вкусное на твой выбор и лакеев моих не забудь. -Сделаем в наилучшем виде, благородный господин.
Констанс1: Вскоре на столе стояли вышеупомянутые блюда и несколько сортов вин к ним в глиняных кувшинах. Хозяин не слукавил. Все было очень вкусно, а вина так просто превосходны. Огюст отдал должное кулинарным талантам хозяйского повара. Затем он позвал хозяина, похвалил его кухню и напитки. Трактирщик расцвел как майская роза. -Позвольте, уважаемый господин, за ваши похвалы предложить вам нечто особое на дижестив, за счет заведения разумеется. -Ну что ж...неси. Хозяин мигом принес стеклянный графин с янтарной жидкостью и засахаренные фрукты. Виконт с некоторым сомнением поглядел на содержимое графина. Трактирщик , видя его колебания, достал из кармана своего обширного фартука маленькую стопку и взглядом спросив разрешения у гостя плеснул себе немного напитка из графина. -Ваше здоровье, молодой господин, произнес хозяин заведения, затем отхлебнул глоток золотисто-янтарного напитка, перекатил его по верхнему небу, погонял во рту и лишь затем проглотил. Лицо его при этом выражало почти райское блаженство. Виконт недоверчиво понюхал напиток. У того был вязкий, тягучий запах дубовой коры с примесью орехов и трав. Увидев это, хозяин пустился в объяснения. - Этот напиток наше местное" спиртуозо".Крепкий сорокаградусный напиток, изготовленный способом перегонки из винограда. ( Именно его позже стали называть английским словом" бренди"). Во Франции производили его издавна в Шампани в округе Коньяк, по имени этого городка напиток и получил свое название. Он уже тогда считался лучшим из всех" спиртуозо". Коньяк очень любил Генрих Наварский. Настоящий коньяк производили и перевозили в бочках из лимузенского дуба и он был безумно дорог. Местный " спиртуозо" был дешевле , но по качеству достаточно хорош. Виконт пригубил напиток, губы обожгло. Напиток был очень крепок, заборист и ароматен. Второй глоток протек в гортань как будто капля живого огня прокатилась по горлу и пищеводу в желудок, по телу стало разливаться приятное тепло. - Хороший вкус, сказал виконт, но уж больно крепок. Почему он используется как дижестив? -Хорошо просветляет голову и согревает организм,- улыбаясь ответил хозяин. Теперь закусите засахаренными фруктами...Правда вкусно? -А король Наварский тоже употребляет этот дижестив? - О, наш добрый король Генрих не чурается пить то, что пьет его народ. И у Вашего покорного слуги обедывал и выпивал, и не раз. Но во Дворце в качестве дижестива подают коньяк. К Наварскому Двору присылают несколько бочек. Но, и местными винами, и нашим " спиртуозо" он не брезгует. Пьет, да нахваливает. -Веселый у вас король. - Еще какой! Любит шутку, крепкое слово, если сказано к месту, да со смыслом. Может оборвать дурака и льстеца. А уж какой охотник! Второго такого во всей Европе не сыщешь. Виконт усмехнулся, кивнул и встал из-за стола. Дижестив приятно согревал, захотелось отдохнуть и Огюст, в сопровождении трактирщика, вступил во владение своею комнатою. Там он лег в удобную постель и сладко проспал до следующего утра.
Констанс1: Утром виконт де Ла Фер проснулся с первыми лучами солнца и почувствовал себя бодрым и совершенно отдохнувшим. Настало время представиться к Наваррскому Двору. Одевшись с помощью слуги в белоснежную рубашку с плоенным воротником - фризой и манжетами из драгоценных кружев, серый дублет с прорезями сквозь которые была видная тончайшая белоснежная ткань . На ноги он натянул длинные шелковые чулки и идущие с ним в комплекте верхние короткие штаны собирающиеся внизу на шнуре. Дублет и верхние штаны были украшены серебряной вышивкой. Поверх длинных чулок молодой человек надел итальянские туфли мягкой кожи с кружевными розетками и только вошедшим в моду каблуком. Так как было еще прохладно виконт накинул поверх костюма широкий короткий бархатный плащ .На голову он надел шляпу с высокой тульей и узкими полями, украшенную драгоценной брошью. Взглянув на себя в зеркало, юноша решил, что выглядит достойно, чтобы быть представленным Их Наваррским Величествам и всему Двору Нерака. К 10и часам утра виконт отправился к Главному Камергеру Короля Наварры Мессиру Пьеру де Виа. Стража у ворот замка в ответ на просьбу молодого дворянина вызвала слугу, который после внимательного , но почтительно- вежливого осмотра сделал приглашающий жест рукой. Зайдя за ворота юноша оказался в прекрасном призамковом парке. Вслед за слугой он проследовал в одну из аллей, где прогуливался богато одетый дворянин средних лет. Слуга обратился к нему со всей почтительностью:" Мессир де Виа у этого молодого человека есть до Вас дело", после чего с поклоном удалился оставив дворян наедине друг с другом. - Главный Камергер улыбнулся в меру приветливо и спросил у виконта кто он и что у него за дело? Юноша представился ему и вручил письмо за подписью герцога де Монморенси. После внимательного изучения и чуть не обнюхивания сего документа, Мессир де Виа , наконец поднял взгляд на виконта. За это время юноша успел подумать, что несмотря на простоту нравов и " близость к народу" Генриха Наваррского охраняют как мало кого из владетельных вельмож Франции и , даже ее короля. Главный Камердинер короля Наварры прервал сии размышления вопросом: - Так Вы и есть виконт де Ла Фер Адьютант Его Превосходительства герцога де Монморенси губернатора Лангедока? - Я имею эту честь. -Вы хотите быть представленным нашему королю? -Почту за честь. Я так много слышал о Его Величестве, что очень хотел- бы ему представиться. - Ну в этом нет ничего сложного. Сегодня после обеда предусмотрена прогулка короля с дамами. Приходите к трем часам пополудни и я лично представлю Вас Их Величествам и всему нашему Двору. - А где сейчас Его Величество? -Его Величество с несколькими придворными выехал на охоту. Виконт поклонился и хотел было удалиться, несколько раздосадованный, но за его спиной неожиданно прозвучал звонкий как колокольчик девичий голос.
Vicomtesse de Troyes: Констанс1 , очень интересно, пожалуйста, продолжайте!
Констанс1: -Мессир де Виа, Вы поступаете невежливо, отсылая этого дворянина ждать приезда Его Величества с охоты неведомо где в городе. Что он может подумать о беарнском гостеприимстве после такого приема? Мессир де Виа запнулся и слегка покраснел. Обвинения, хотя и произнесенные шутливым и лукавым тоном, были весьма серьезны: отсутствие вежливости и гостеприимства Их Величества не одобрили бы. Виконт де Ла Фер обернулся на звонкий девичий голос. Он увидел молодую, богато одетую девушку с ярко зелеными глазами и медно рыжими волосами, убранными под сетку, чей маленький алый ротик смеясь произносил сии суровые упреки. А девушка продолжала: -Мессир, представьте нас наконец. Вспомните обычаи Неракского Двора. А то я и этот господин подумаем, что Вы больны и на Вас напал столбняк! Виконт улыбнулся шутке, та девушка звонко рассмеялась. Этот смех казалось пробудил царедворца от ступора, в который его ввергло неожиданное появление нового участника, вернее участницы этой сцены. Ведь в это время королева Маргарита де Валуа, ее фрейлины- католички и некоторые немногочисленные придворные католики слушали утреннюю мессу в часовне , выстроенной королем Генрихом Наваррским для супруги и католической части Неракского Двора у фонтана Св. Иоанна в самом начале знаменитой трехкилометровой аллеи променада. У Маргариты де Валуа в Нераке было 33 фрейлины, которыми руководила статс-дама мадам де Кандаль Фрейлины несли свою службу по 11 девушек в смене . Смена длилась по 10-11 дней каждый месяц. Де Кандаль- истовая католичка, была строга и чтобы ее подчиненная -фрейлина да пропустила мессу без очень уважительной причины- такого просто не могло случиться. Но, вот случилось. И при незнакомом дворянине к тому же. Мессир де Виа прочистил горло и чуть запинаясь проговорил: -Простите , демуазель, я полагал, что Вы на мессе при Ее Величестве. Вы застали нас врасплох. Девушка надула губки. -Ах, оставьте Ваши скучные сентенции, мессир. Или Вы не знаете, что вчера Их Величества давали бал. Было очень весело. Ее Величество изволила танцевать до трех часов утра. А я была при ней. Поэтому сегодня я просто проспала. Мне предстоит еще получить выговор от мадам де Кандаль, так что не присоединяйтесь к моим гонителям, а извольте представить нас с этим молодым дворянином друг другу, а то он уже несколько минут глядит на меня не отрываясь и не понимая, и не понимая что происходит. Даже неловко. И девушка вновь звонко рассмеялась. Мессир де Виа наконец пришел в себя и в свою очередь строгим тоном заметил: - Представлять фрейлин вновь прибывшим дворянам-прерогатива Ее Величества Королевы Наваррской, либо Ее Королевского Высочества сестры короля Мадам Екатерины Наваррской, либо статс-дамы мадам де Кандаль, а вовсе не моя. Это против правил нашего Двора. Положение становилось затруднительным. Демуазель бросила на виконта взгляд одновременно просящий и лукавый. И он решился прийти даме на помощь.
Констанс1: Отвесив вежливый полупоклон своему визави и низкий, придворный незнакомой девушке виконт с улыбкой произнес: -Простите пришельцу незнание ваших беарнских кутюмов. Но так как здесь некому меня представить даме, то я возьму на себя смелость представиться самолично. Тут он снял с головы берет и отвесил демуазель еще один поклон. - Я виконт де Ла Фер. Мой отец- граф де Ла Фер из Берри. Имею честь служить адьютантом Его Светлости герцога де Монморенси. В данный момент нахожусь в отпуске, приехал познакомиться с Неракским Двором. Теперь, когда Вы демуазель знаете мое имя, будет ли мне оказана честь узнать Ваше? Девушка открыла было рот, чтобы назваться, но тут мессир де Виа оправился от смущения и успел первым. Поклонившись в сторону девушки, он любезно промолвил: - Месье де Ла Фер, разрешите представить Вам фрейлину Ее Королевского Величества Маргариты Наваррской, мадемуазель де Ребур. Она дочь маркиза де Ребур. Девушка лукаво улыбнулась и присела в придворном поклоне. -Конечно, это нарушение этикета, но, поскольку, господин виконт новичок при нашем Дворе, то небольшое отступление от этикета думаю простительно"- продолжил мессир де Виа. Но девушка уже не слушала церемонного мессира. -Ну вот, теперь, когда церемонии окончены и мы представлены друг другу, я могу сообщить Вам, что месса скоро закончится и Ее Величество в окружении фрейлин и придворных- единоверцев выйдет прогуляться на Променад. Примерно в это же время из протестантской церкви выйдет Ее Королевское Высочество Мадам Сестра Короля Екатерина Наваррская в окружении своей свиты и , как это часто бывает, присоединится к прогулке. Мы прогуляемся до большой лужайки. Там будет играть ансамбль музыки на пленэре. И королева и принцесса любят это изысканное развлечение. Эти музыканты сопровождают своей игрой выезды короля, прогулки королевы и принцессы и их Двора и, даже, гуляния горожан по большим праздникам. Музыканты ансамбля " Пленэр" принадлежат к Корпорации Св. Жолье и являются высокими профессионалами. Они исполняют музыку Франциско Канова, Мельхиора Немейзера, Луиса де Милан...Это бывает просто великолепно! Но, может быть, месье виконт как человек военный вовсе не любит такую музыку и имена этих композиторов ни о чем ему не говорят?- вдруг спохватилась она . А я тут все рассказываю и рассказываю... - Нет, что Вы- вежливо запротестовал Огюст." Я очень люблю хорошую музыку. В детстве я обучался игре на гитаре." Девушка радостно захлопала в ладоши. - Но это же прекрасно! Скоро богослужения закончатся и Вы сможете вместе с нами прогуляться и насладиться музыкой... -Я бы с радостью, мадемуазель. Но как бы ни был волен Наваррский этикет, все же я предпочел бы прежде всего быть представленным Его Величеству королю Наварры и исполнить данное мне для него поручение, а уже затем, если получу Высочайшее соизволение, присоединюсь к развлечениям Наваррского Двора... Девушка изобразила гримаску разочарования, но глаза ее смеялись. -Какой же Вы правильный педант, месье виконт. Берегитесь, Их Величества не выносят зануд и скучных людей. Девушка уморительно нахмурила лоб. -Впрочем, господин педант, поступайте как сочтете нужным. Не буду Вас уговаривать , но , как гостю дам одну подсказку. Его Величество часто старается вернуться с охоты пораньше и побыть со своей сестрой принцессой Екатериной хотя бы во время последней части проповеди. Часто бывает, что они выходят из церкви рука об руку..А затем встречаются с Ее Величеством в окружении придворных и вместе идут на Променад Так что уж сами решайте как Вам поступить, месье Этикет... В это время с башенки часовни раздался мелодичный колокольный звон. Девушка заторопилась.. -Мне надо бежать. Итак нагорит от мадам де Кандаль. И она исчезла с быстротой молнии.
полная версия страницы