Форум » Наше творчество » Новые приключения во времена короля Людовика XIII » Ответить
Новые приключения во времена короля Людовика XIII
Немо: Благодарю всех Дюманов за вдохновение! Разрешите представить вашему вниманию мое произведение. Очень надеюсь, что оно хоть немного позабавит вас.
Леночка я: Замечательно! Я бы посмотрела такой фильм...
Леночка Я.: Очень понравилось! А почему бы не снять такой фильм?
Немо: Глава 15 (начало) Джулия, будучи в совершенно расстроенных чувствах, то смеясь, то плача от восторга, уехала из Лувра первой. Изабелла осталась доделывать важные дела: осведомиться о здоровье ее Величества и дождаться прихода других фрейлин, которые не отойдут от ее Величества весь день. -Изабелла, зайдите к баронессе де Сент-Манн,- улучив минутку, сказала одна из фрейлин, только что пришедших на дежурство. - Она больна и хочет видеть вас. -О, боже! Что с ней? -Она очень просит приехать вас, Изабелла. Болезнь ее неопасна, но настроение у нашей милой баронессы отчего-то неважное. Я вчера навещала ее и ничего вразумительного не добилась- она только плачет! Идите к ней, вы легко развеете ее дурное настроение! Вы же умеете! Изабелла закусила палец. Ей не хотелось никуда ехать. Она все- таки, что бы не говорила, очень устала, плохо спала ночь и сейчас с трудом соображала. Пробравшись сквозь толпу придворных, Изабелла прошла в свою маленькую комнатку на третьем этаже Лувра, где с незапамятных времен у каждых двух фрейлин было свое помещение. Очень небольшое и по-монашески скромное - общие столик для библии или бумаг, умывальник, да у каждой фрейлины сундук для одежды. Изабелла, зевая, переоделась в платье, в котором прибыла в Лувр на дежурство вчера вечером - нежно- бирюзовое, с серебряной отделкой по лифу и большим воротником с брошью у горла в виде крошечной каравеллы. Слуга во дворе Лувра накинул на плечи графини серый бархатный плащ с капюшоном, украшенный изысканно уложенной синей атласной лентой, и подсадил в седло. Изабелла выехала за пределы дворца и в раздумье натянула поводья лошади. Яркое утреннее солнце заливало Королевскую площадь, почти безлюдную в это раннее утро. Пройдет два часа, и она забурлит своей повседневной жизнью- приедут придворные, появятся гвардейцы, суетливо забегают слуги и гонцы. Изабелла поглядела по сторонам: направо, если проехать Королевский мост, находится дом заболевшей приятельницы, налево шла дорога домой, где можно наконец- то позавтракать яйцами и горячим печеночным пирогом и провалится в блаженный утренний сон! Изабелла поежилась от ночной прохлады, еще не вспугнутой раскаленным солнцем, и зевнула. Мимо девушки, обдав ее пылью, проехала черная карета Марии Медичи. Королева- мать направлялась с визитом к высокородному сыну. Лакеи в серых бархатных ливреях на запятках кареты тоже зевали вовсю. Изабелла, осознав, что еще минута, и она уже никуда не поедет, кто бы ее ни ждал, рывком направила коня налево. Сена приветливо блестела и переливалась под лучами солнца маленькими шаловливыми волнами, ибо сегодня было ветрено, хотя и не холодно. Изабелла с удовольствием наблюдала, как просыпается ее труженик- город, прихорашивается, полный новых надежд и упований на этот день. На мосту цветочницы расставляли лотки с мокрыми фиалками и гиацинтами. Тут же устраивались продавцы сыра, каштанов и зелени. Рядом, на набережной, с невероятным шумом лодочники выгружали свежую рыбу для королевской кухни. Главный королевский повар г-н Шарон в белом длинном до колен переднике поверх синего камзола ругался с одним из торговцев, воинственно тряся рыбьим хвостом. Изабелла сморщила нос, проезжая мимо них, и поспешно свернула в сторону Люксембурга. Она остановила коня, увидев прямо перед собой группу гвардейцев кардинала в алых плащах. Стоя у маленького Садового переулка, они о чем- то шептались, сблизив головы в черных широкополых шляпах. Изабелла остановилась под тенью чахлого каштана и натянула поводья лошади, оттягивая неприятную встречу. Ей не хотелось здороваться с ними, хотя все гвардейцы считали необходимым вежливо приветствовать племянницу отца Жозефа и дочь друга Великого кардинала. Изабелла сейчас очень надеялась, что гвардейцы скроются в переулке раньше, чем заметят ее. Внезапно среди красных одежд мелькнул голубой, такой праздничный цвет. Изабелла уставилась на гвардейцев, с таинственным видом скрывавшихся в переулке. По-прежнему сияло солнце, словно и ничего не было. Не было!? Мушкетер никогда не станет так долго беседовать со своими недругами, если только...Если только он не подослан кардиналом Ришелье или не отправился на дуэль с гвардейцами! Но один, без секундантов! Это же самоубийство! От этой мысли у графини неприятно замерло сердце. Она, мучительно соображая, кто из ее друзей мог встречаться с гвардейцами, -занятие не из приятных, надо признаться!- или решился на чрезвычайно опасную дуэль, графиня спешилась у переулка. Пришлось привязать лошадь к ставням крайнего дома, не спрашивая разрешения хозяев, конечно, и проскользнуть в переулок. Это была одна из характерных парижских улочек- узкая, сырая, мрачная, над которой нависали громоздкие вторые этажи домов. Все окна и двери, выходящие сюда, были предусмотрительно заколочены досками: горожане боялись нищих и воров. Солнце никогда не проникало в этот переулок, и он даже в жару не просыхал от сырости. Изабелла, высоко подняв юбки, чтобы не поскользнуться, прокралась по переулку и подошла к узкой арке, за которой прятался еще один переулок, более короткий, заканчивающийся тупиком. Можно сказать, даже не тупиком, а маленькой площадью, с трех сторон стиснутой слепыми стенами высоких домов. Тень от солнца делила площадь на две половины - солнечную, где цвела жимолость и одуванчики, и теневую, откуда тянуло холодом, и где даже убогий чертополох не находил в себе силы подняться выше фута. На солнечной стороне, спиной к стене, с ладонью на эфесе шпаги стоял мушкетер. Напротив него, в тени, расположились с десяток гвардейцев Ришелье, заслонявших мушкетеру выход из переулка. Это все напоминало еще не начавшиеся бойню. Изабелла испугалась, что умрет сию минуту прямо тут же, на месте, так ужасна была открывшееся перед ней картина. Чтобы не закричать, ей пришлось зажать ладонями рот. Мушкетером, стоявшим перед гвардейцами, был граф де Силлек. -Вы все время стояли у меня на дороге, де Силлек! Мы с вами дрались уже пять раз, и все пять раз вы были в выигрыше! Но сегодня мы будем драться, пока вы не умрете! - как сквозь корпию доносился до дрожавшей от ужаса Изабеллы голос одного из гвардейцев, полный злобы и предчувствия успешной мести.- Вам не удастся отсюда вырваться! Если вы раните меня, на мое место встанет один из моих друзей. Мы пришли сюда убить вас, и вы умрете. Но я буду столь любезен, что предоставлю вам минуту, чтоб попрощаться с жизнью! С расширившимися зрачками, скорчившись за углом, Изабелла глядела на любимого. Он стоял, такой спокойный, уверенный в себе, величавый, как бог. Но вот прекрасные, глубокие глаза де Силлек медленно поднялись к синему небу в белых клочьях облаков. Молился ли он, вспоминал ли что - то дорогое перед видимой смертью, никто не мог бы сказать. Изабелла заметила только, как вздохнул он, опуская взор, словно сожалея о чем-то, что не успел сделать. Губы его дрогнули в надменной улыбке. -Ну, что же, г-да, - заметил де Силлек холодно, - я буду иметь честь атаковать вас! Изабелла едва не зарыдала, увидев такое мужество перед лицом врага и, наконец, очнулась. Она боялась уйти отсюда, оставив графа, но помощь была далеко, и нужно было успеть! Спотыкаясь, побежала она к своей лошади. За ее спиной ожесточенно зазвенели шпаги, словно напоминая ей о скоротечности времени. Трясущимися руками графиня схватила поводья своей лошади, прыгнула в седло и пустила лошадь в бешенный аллюр. Целью ее был трактир "У маршала" на улице Виноделов, недалеко отсюда, где, возможно, будут мушкетеры. Если еще очень рано и их нет, она отправиться еще куда-нибудь! Изабелла не даст погибнуть единственному человеку, которого она любит! Как безумная, промчалась графиня по улицам и соскочила на землю у трактира, даже не видя перед собой протянутые руки конюха. Дернув дверь, в панике не соображая, в какую сторону она открывается, Изабелла вбежала в трактир. Все постояльцы уставились на внезапно появившуюся богатую даму в изумлении. Ей повезло. Несколько мушкетеров уже явились сюда промочить горло стаканом вина. -О, слава богу!- вскричала Изабелла. -Мушкетеры! На помощь! Она покачнулась. Ее поддержал де Дромоль, как раз оказавшейся здесь. -Г-жа графиня! Что случилось!? Вы дрожите? Да на вас лица нет! -О, Серж! -Изабелла схватила его за руку, оставляя на ней глубокие царапины.- В Садовом переулке гвардейцы напали на де Силлек! С проклятиями мушкетеры вскочили на ноги. Как стая орлов, они выскочили из трактира и прыгнули в седла. Изабелла поехала им вслед. Появилась она в Садовом переулке, когда уже мушкетеры скрестили шпаги с гвардейцами. От пронзительного звона шпаг у Изабеллы заложило уши. Ах, схватка на шпагах! Причудливая игра ума, чувств, воли! Кто же сможет выиграть?! Кто устоит перед блестящим острием смертоносной шпаги! Конечно, тот, кто обладает не только стальными мускулами, но и прекрасной памятью, умением молниеносно строить предположения, чтобы разгадать тактический смысл движений противника! Изабелла, без сил прислонившись к стене одного из домов, наблюдала за де Силлек и двумя его противниками. Боже, как же де Силлек был изумительно ловок в сражении и силен, ибо, казалось, он ничуть не устал за все это время, продолжая действовать двумя шпагами ловко и быстро! Лицо де Силлек было так же спокойно, как и тогда, когда Изабелла оставляла его четверть часа назад. Его шпага стремительно кружила возле противника, то и дело оказываясь в опасной близости от его тела, отступления мушкетера были энергичны, а атаки яростны, молниеносны и красивы. О, неужели она, Изабелла, когда- то клялась себе забыть этого отважного человека!? Она малодушно лгала себе! -Г-жа дю Трамбле!- тронул ее за руку Жак Сорель.- Один из наших ранен, прошу вас, помогите ему! -И, видя, что ее всю трясет от страха, добавил: -Не волнуйтесь, г-жа! Теперь де Силлек легко выиграет бой- двое противников для него -обычное дело! А вы нам нужны! Пристыженная Изабелла с трудом отвернулась от де Силлек и склонилась над Сирано де Бержераком. Тот был ранен довольно легко -шпага противника ударила его в руку. Поспешно разорвав его рубашку, Изабелла перевязала колотую рану. Пока она возилась с раненым, бой закончился. Виновник дуэли - барон ля Пейри -был тяжело ранен в грудь. Сдавшиеся на милость мушкетеров гвардейцы суетились вокруг него. Изабелле пришлось заняться легкими ранами еще двух гвардейцев, она перевязывала их, поэтому не видела, как граф подал руку де Дромолю и что- то сказал. Де Дромоль отрицательно покачал головой и указал на Изабеллу. Де Силлек побледнел, словно только что заметил девушку. Изабелла закончила перевязку юному гвардейцу кардинала г-ну дю Нуа, пошутила с де Бержераком, рассыпающим ей комплименты, и встала с колен, отряхивая юбку. -Вот и все, господа!- сказала она.- Через неделю вы вновь будете неотразимы и задиристы в бою. Развернувшись, она буквально натолкнулась на де Силлек. Глаза их встретились. Такого его взгляда Изабелла еще не видела. Он сиял счастьем. Изабелла вдруг почувствовала, как у нее пересохло в горле. -Дьявол тебя раздери! - раздался хриплый голос ля Пейри. - Ты хочешь ускользнуть, де Силлек, да еще захватить красавицу дю Трамбле! Но я этого не позволю! Вы оба сейчас умрете! Раненый ла Пейри, лежа на земле, поднял пистолет. От боли в руке оружие его ходило влево - вправо. Де Силлек побледнел как мертвец. Изабелла и не знала, насколько быстро он умеет действовать. Де Силлек схватил ее в объятья и прижал к себе, закрыв своим телом. Раздался выстрел. В этот момент смертельной опасности, когда время движется ужасающе медленно, Изабелла испытала настоящее блаженство. Стоя в твердых объятьях любимого, чувствуя щекой шершавость его кожаной перевязи и то движение, которым он закрыл тяжелой ладонью ее затылок, она подумала в блаженстве: "Вот так вместе прожить хоть один миг, и пот-ом можно и умереть!" Пуля просвистела мимо. -Ах, каналья! - яростно воскликнул де Дромоль и бросился к гвардейцам. Через мгновенье те были разоружены. -Черт подери! - вскричал де Силлек, выпуская Изабеллу из объятий. - Я чуть не умер от ужаса, что этот негодяй попадет в вас! Изабелла не могла вымолвить и слова, так велики были ее переживания. -Вы спасли мне жизнь! - тише добавил граф. - Благодарю! -Я боялась не успеть! - прошептала Изабелла застенчиво. -Перед поединком я сожалел только об одном - что не осмелился ни пригласить вас в Венсенн, ни подарить цветы! - он был очень бледен, словно произносил такие слова, которых, казалось, никогда бы не сказал. ¬- Я был несказанно огорчен, что перед возможной смертью не успел даже попрощаться с вами, сударыня. -Я увидела вас, сударь, когда вы уже шли с гвардейцами. Почему вы не позвали на помощь? - слезы выступили на глазах девушки. -Кого, г-жа графиня? Горожан? Чтоб потом говорили, что мушкетер г-на де Тревиля трус и малодушный дурак?! -Но вас могли убить! -Этого бы не случилось! Я ни в коей мере не собирался дать себя убить! Как выражается де Арамисец, у меня на этом свете еще много дел! -возразил мушкетер, улыбаясь ей так, словно никого больше не существовало в мире. -Если бы я не проезжала мимо, возможно, мы бы не разговаривали сейчас с вами, - ее голос прервался под нежным взглядом молодого графа. -Ах, вы бесстрашный человек, сударь! -Вы тоже были весьма неосторожны, госпожа дю Трамбле! Я был с оружием, которым владею вполне сносно, а вы, как всегда, не взяли с собой даже кинжал. Не взяли же? -Я забыла его в седельной сумке! -Вот видите, у меня больше оснований быть возмущенным. Они некоторое время смотрели друг на друга. -Пойдемте отсюда, сударыня! - вдруг предложил молодой граф. - Меня в дрожь бросает от этого места, хотя я и заслужил здесь величайшую из наград мира - быть спасенным вами. -Де Силлек, подождите, не уходите! - вмешался вездесущий де Дромоль, подходя к ним и от любопытства двигая усами. - Расскажите же нам, каким образом вы, человек опытный, попались в лапы этого прощелыги ля Пейри, дьявол его раздери? -Потом, все рассказы потом, молодой человек! Де Силлек подал Изабелле руку. Глаза его засветились, когда ее дрожащие тонкие пальцы коснулись его ладони. Изабелла не подозревала, что существует такое безудержное счастье, которое она испытывала, возвращаясь с де Силлек к дому г-на де Тревиля. Она вновь видела де Силлек настоящего - веселого, простого, естественного, который говорил Изабелле комплименты и улыбался, когда она пылко отвечала: -Ах, вы, сударь, необыкновенный человек! Вы столь храбры и благородны, что у меня тает сердце! -Право, - отвечал он, к удивлению Изабеллы, на этот раз с видимым удовольствием, - стоило драться с этим ослом де Пейри, чтоб услышать такие слова из ваших уст, сударыня! Мне до того это приятно, что я, пожалуй, сам найду этого гвардейца, когда он выздоровеет, бог даст, и еще раз скрещу с ним шпагу! -И не вздумайте, сударь, играть с судьбой! Или вы хотите, чтоб я однажды умерла от страха за вас? -Скажу вам честно, я, если б вы волновались за мою жизнь, чувствовал бы себя счастливым! Но, сударыня, если быть серьезным, я хочу, чтоб вы обещали мне более никогда не быть чересчур безрассудной. У меня в глазах темнеет от мысли, что вы рискуете собой в самых опасных ситуациях. Я часто бываю вдали от вас, но постоянно боюсь за вашу жизнь и, признаюсь, мне это мешает несказанно! -О, боже! Но со мной еще ни разу ничего не случилось! -Может быть, вы считаете, что теперь я успокоюсь, но меня этот факт все- таки утешает слабо, - возразил он сурово. -Я не могу вам ничего обещать, сударь, ибо, и вы это точно знаете, я предпочту рисковать всем, что у меня есть, чтоб только помочь моим друзьям. И вы не вздумаете меня пристыдить, потому что вы сами такой же! И, оттого, что вы такой же, я тоже боюсь за вас постоянно! Арман улыбнулся, хотел что-то сказать, но внезапно какая-то напряженная мысль прошла по его лицу. -Неужели на этой земле меня еще будут оплакивать, если со мной что-нибудь случиться? - спросил он напряженно. - Вы можете промолчать, сударыня, но скажу вам правду, мне хотелось бы верить... -Верьте, сударь, - медленно произнесла Изабелла, задыхаясь и, тем не менее, стараясь держать себя в руках. - И волноваться и ждать вас есть кому. Ах, г-де Силлек! Неужели вы можете сомневаться в том, что вас любят, уважают, что отдадут за вас шпагу, рискнут головой, наконец; что вас не бросят в сражении, израненного, умирающего дотащат до лекаря!? Он был бледен и темные глаза его, не отрываясь глядели ей в лицо. С каждым словом пылкой Изабеллы лицо графа де Силлек светлело. -Нет, я не сомневаюсь в ваших словах! - помолчав, сказал мушкетер. -Мне иногда кажется, хотя меня это как-то смущает, что я понимаю вас, как самого себя! -Может быть, так оно и есть? - промолвила Изабелла своим мягким пленительным голосом. -Знаете, сударыня, я начинаю понимать, почему столько дворян хотят, чтоб вы подарили им свою любовь и свободу! Вы отрекаетесь от себя ради других, но в тоже время вы остаетесь самой собой. Вы часто заняты проблемами ваших друзей, но вы независимы от их мнений, оценок и чувств. Это делает вам честь, хотя вам и бывает очень тяжело, верно? -Вы преувеличиваете, сударь! -Думаю, нет! -У каждого из нас свой путь. Вы держите шпагу, хватаете дагу или пистолет и никому в голову не придет спросить вас: "Вам страшно? Тяжело?" Это совершенно обычное для вас дело. Я волнуюсь за других, не сплю ночами, мое дело поддерживать, утешать, вдохновлять. Это тоже естественно. -Но вы мне не ответили, - выражение мягкости, уважения и еще чего-то странного не сходило с его лица. -Оттого, что мне тяжело, никому не станет легче. Поэтому я всегда стараюсь держать себя в руках, хотя беспокоиться за других и впрямь тяжело. Так что, умоляю вас, не рискуйте собой понапрасну, сударь! -Скажете тоже, сударыня, - пожал плечами де Силлек. - После того, как вы честно рассказали мне про дворян Парижа - как вы собираетесь утешать и поддерживать всех страдающих! - у меня возникает только одно желание - стоять рядом с вами с видом столь пугающе мрачным, чтоб никто из них и глаз не осмеливался на вас поднять! Изабелла засмеялась, пылая от счастья! Сейчас, после пережитого ужаса, она тоже воспринимала все по-другому, словно новая красочная страница жизни открывалась ей - восхитительная страница любви, преданности и нежности! Новость о дуэли мигом облетела дом г-на де Тревиля. Хозяин дома сейчас же приказал де Силлек явиться к нему с обьяснениями. С ним ушел и де Дромоль, а Изабелла осталась отвечать на встревоженные вопросы мушкетеров. Все кругом возмущались коварством гвардейцев, возбужденно кричали, шумели, строили планы, как им отомстить за себя и за своего товарища. Их пыл охлаждала только мысль, что почти все гвардейцы, участвующие в этой дуэли, уже получили по заслугам. Изабелла только улыбалась, вся в предвкушении чего- то прекрасного, что могло случиться сегодня, ибо, уходя к де Тревилю, граф де Силлек взволнованно поинтересовался у нее: -После беседы с нашим капитаном, могу я сопровождать вас до вашего дома? И сейчас Изабелла ждала его, и только расслабленно улыбалась своим друзьям. Пробившись сквозь шумевшую вокруг толпу, к ней подошла Беатриса де Сорель, сестра известного нам шевалье, которая порой посещала своего забияку-брата. -Г-да! - воскликнула она. - Разойдитесь, прошу вас! Г-жа дю Трамбле устала, на ногах еле стоит! Ей нужно отдохнуть! Она увлекла Изабеллу в пустую столовую. Слуга принес графине стакан красного токайского вина. -Милая, - начала Беатриса прямо, когда графиня с удовольствием пригубила вина. - Вы только что рассказали всем эту ужасную историю о предательской дуэли в Садовом переулке, но молю вас, повторите мне ее еще раз. Я хочу услышать ваш рассказ про храбрость г-на де Силлек. Изабелла внезапно почувствовала себя неловко. -Я рассказала все, как было, Беатриса. Мне нечего добавить! -Все-таки вы бесчувственная, Изабелла! Ах, если бы я только была на вашем месте! -Посещайте заболевших приятельниц, Беатриса! Не спали бы сегодня ночь, ехали бы, зевая, к заболевшей приятельнице и вот, пожалуйста, вы на моем месте! -Изабелла, я хочу говорить с вами серьезно, - рассердилась Беатриса и даже покраснела от внезапного гнева,- а вы все шутите! Можно подумать, для вас жизнь и смерть красавца де Силлек - сущая безделица! Я и говорю, хотя со мной никто не согласен, что вы – холодны, как тот незажжённый камин! Беатриса дю Сорель была очень эффектной девушкой - жгучая смуглая брюнетка с карими, несколько восточной формы, глазами, цвет которых она всегда удачно подчеркивала атласом бежевых и шоколадных оттенков. Сейчас ее красивые глаза наполнились слезами возмущения и сильно покраснели. -Вы - счастливица! - продолжила она. - Вы спасли его и заслужили теперь его благодарность! А вот меня он не замечает, как не замечает никого из наших дам! -Кто? - произнесла Изабелла дрогнувшими губами. -Де Силлек, конечно! Когда я гляжу в его бездонные глаза, я умираю от восторга! Стоит мне услышать его голос - тембр его голоса неповторим, да? - я вне себя от восторга! Я готова пасть перед ним на колени и молиться на него, верите ли? О, де Силлек, боже мой, посмотрите на меня! Я красива, умна, забавна, я сделаю вас счастливым! Смертельная бледность на лице Изабеллы вдруг сделалась еще заметней. Сердце ее больно стучало, а в ушах продолжали жужжать откровенные слова Беатрисы: -О, только обнял бы он меня, я целовала бы его! Как же я мечтаю об этом! Я была бы ему чудесной женой, клянусь! Вы по молодости своей не понимаете, насколько вам повезло - быть с ним, слушать его! Я видела, как он смотрел на вас только что! Никогда еще я не видела у него такого пристального взгляда! А вам, похоже, все равно! Вас, Изабелла, донельзя избаловали ваша красота, привилегированное положение в Париже и ваши знаменитые родные! А, между нами говоря, не настолько уж вы красивы - слишком уж классически правильное у вас лицо, глаза обычного серого цвета да волосы... Ну и что- красивые волосы! Не злитесь на меня, но я не вижу в вас ничего особенного, что могло бы привлечь к вам такого умницу, как де Силлек! Изабелла окаменела, потом ее бросило в жар. Хорошо еще, что Беатриса все что- то восторженно лепетала, ибо отвечать ей Изабелла сейчас не смогла бы - горло сдавило так, что стало тяжело дышать! Боль в сердце была так сильна, что графиня больше ничего не чувствовала - только с потрясающей ясностью отмечала во внешности приятельницы то, что раньше не видела - и родинку с черным волоском на шее, крошечный шрам на нижней губе и затейливый узор на лифе ее бархатного черного платья. О, конечно, Изабелла знала, что в четверку самых популярных мушкетеров в Париже влюблены многие, но услышать признание в любви к ним было выше ее сил! Изабелла с трудом сдерживала себя, чтоб не зарыдать в голос, но слез не было, словно душевная боль мгновенно высушила их! О, убежать - чтоб никто ее не видел! - вот что жаждала Изабелла в этот миг! На горе себе я повстречала вас, де Силлек! -Вы здесь, дорогая Изабелла! - воскликнул вошедший в ним де Дромоль. - Де Силлек ищет вас внизу! Вы обещали его подождать, правильно я понял? Только не вздумайте опять уехать с ним куда-нибудь! Я не позволю ему украсть ваше внимание, предназначенное мне, пусть он четырежды прославлен! Мое почтение, г-жа Беатриса! -О, г-н Серж! Вы, как всегда, неотразимы! -Непременно! - невпопад произнесла Изабелла и вскочила с места. Она с каменной улыбкой вышла из комнаты, прошла вниз и уехала к приятельнице. Изабелла провела у г-жи Сент - Мак в гостях три часа, но в последствии не могла вспомнить даже, о чем шла тогда речь. Все это время сердце ее противно быстро стучало. Ревность ослепляла графиню, боль и страх. Она мучилась под бременем раздирающих ее противоречивых чувств, смертельно боясь, что случайно выдаст себя, начнет плакать или незаслуженно оскорбит Беатрису де Сорель! Она была вне себя оттого, что не в силах была справиться с собой и разобраться, что все-таки с ней происходит, отчего каждый пустяк заставляет нервничать, а любой вопрос о самочувствии вызывает только раздражение! Окончание следует...
Немо: Глава 15 (окончание) С этого дня де Силлек, словно чувствуя ее настроение, опять вернулся к чрезвычайной сдержанности в отношениях с прекрасной племянницей де Тревиля. А Беатриса Сорель как нарочно частенько посещала своего брата в доме де Тревиля и каждый раз старалась больно уязвить графиню, ибо безошибочно разбиралась во всем, что касалось лиц ее пола. В конце концов, как и можно было предположить, Изабеллу вывели из себя эти проявления ревности со стороны приятельницы, и она испытала неописуемый гнев, который прорвался совсем скоро. Прямое столкновение Изабеллы с Беатрисой произошло в тот день, когда на кортеж короля Людовика было совершенно внезапное нападение, во время которого король Франции, - хвала господу! - остался жив, а вот охрана его пострадала. О нападении парижских нищих и разбойников, собравшихся в неуправляемую банду, об этом прискорбном факте, стало известно у де Тревиля прямо во время званого ужина, к которому вся его семья готовилась целую неделю. Гостиную дома заранее украсили россыпью разноцветных свечей, которые намеривались зажечь, когда станет темно, а сейчас, при свете солнца, уже давно перевалившему за зенит, они только придавали колорит белоснежным скатертям, украшающим сдвинутые столы для ужина. Запах воска смешивался с приятным запахом ароматом цветочных духов дам и аппетитными ароматами жареных барашков, горячего супа и бисквитов, плывущими с кухни. В гостиной охапки зеленого папоротника красиво высились по обоим сторонам портрета Венценосного монарха Франции в мраморной раме с золоченным рельефом –дорогого подарка Его Величества семье де Тревиля, своему верному слуге и преданному другу. Золото красиво смотрелось на фоне стен, затканных модным коричневым шелком с золотым цветочным узором. Из прочих комнат, отделанных куда скромнее, в гостиную принесли кресла и стулья с подлокотниками, с прямыми жесткими спинками разной высоты, с красивыми витыми и точеными ножками. На конце подлокотников, прямых или изогнутых, красовались шары, причудливые завитки и изображение головы кабана или лисицы. Такие кресла с мягким, набитом конским волосом сиденьем, располагали к приятным беседам и их было легко отодвинуть в сторону, когда после ужина планировались танцы. Два кресла, предназначенные самым высокородным гостям, были обтянуты красной парчой с вышитым узором, в котором преобладали крупные кленовые листья цвета охры, замысловато переплетающиеся друг с другом. Перед креслами был брошен новомодный ковер, изготовленный в Париже изумительными мастерами Дюпоном и Симоном Лурде. Ждали самого хозяина, который вот-вот должен был уже вернуться из поездки с Его величеством в аббатство Сент-Оноре. Вся приглашенная молодежь уже танцевала, когда вошедший слуга отвел в сторону Изабеллу, заставив ее бросить кавалера, и попросил незаметно оставить развлекающихся гостей. -Что такое? - забеспокоилась Изабелла. Ответа ей не потребовалось - ее звал лекарь де Тревиля - старый невозмутимый Антуан Темесье. -Г-жа дю Трамбле, я слушать не желаю ничего про танцы или пение для господ мушкетеров. Это все оставьте беззаботным гостям, а у нас с вами много раненых после нападения. Вы мне нужны! Вероломное нападение на кортеж короля, который и сопровождал де Тревиль, произошло на обратной дороге в Париж из аббатства Сент-Оноре, где Его величество задержался, беседуя с архиепископом Суассонским на различные богословские темы, отчего выехал позже, чем предполагал. На тесной улице Ткачей в Париже на кортеж напали неизвестные люди с замазанными сажей лицами, то ли разбойники, то ли наемники - это еще предстояло установить людям отца Жозефа, уже поднятым по тревоге. Разбежавшихся злоумышленников искали в по всему Парижу мушкетеры во главе и гвардейцы кардинала, ибо напуганный и рассерженный король велел срочно строить плахи на площади Согласия. Раненые же в столкновении были уже здесь. Изабелла о злоключениях его величества Людовика слушала в пол-уха, привычно выкладывая из огромного шкафа, вырезанного из каштана, на широкий медный поднос необходимые для перевязки предметы: рулоны чистого полотна, корпию, различные свежие бальзамы и притирания. Так же как и лекарь и его два помощника, перед тем как прикоснуться к раненым, она повязала поверх нарядного платья длинный кожаный передник, велела слугам натаскать побольше горячей воды и, присела на стул перед белым как мел шевалье де Бержераком. Лекарь - суровый смуглый человек, с длинной старомодной бородкой, в старом, выцветшем костюме еще времен Генриха IV с широкими рукавами и испанским плоенном воротником, помогал тяжелораненым. Его молодая помощница ограничивалась легкими перевязками. Слуги носились взад- вперед, добавляя горячую воду в деревянную бадью у ног Изабеллы и скатывая окровавленные бинты. -Ну вот, сейчас посмотрим, что у вас! О, сударь, все в порядке! Скоро вы, как и раньше, станете радовать нас новыми поэмами, - произнесла Изабелла жизнерадостно, глядя в перекошенное болью лицо де Бержерака. -Может быть, вы, сударь, воспользовавшись моментом, развлечете меня каким-нибудь из ваших гимнов, ведь я так люблю слушать вас! Изабелла нежно улыбалась мушкетеру, не обращая внимание на разговоры Темесье с его пациентом, не слушая стоны, не глядя на шустро бегущую по ее пальчикам кровь, ибо, как ни странно для знатной дамы, она имела легкую руку и не боялась крови. Кроме того, племянница де Тревиля была исполнительна, вынослива и не брезглива. Ее неординарные способности к врачеванию лекарь заприметил сразу, возблагодарил за них бога, и с тех пор частенько брал ее в ассистентки, особенно когда не хватало рук. Гордые дворяне легче переносили страдания на глазах милой девушки, а, может быть, только мужественно принимали невозмутимый вид и шутили с ней. Во всяком случае атмосфера в помещениях лекаря даже в такие напряженные дни, царила самая успокаивающая, словно Изабелла приносила в это общество суровых воинов частичку женского милосердия и жизнелюбия! Еще несколько господ удостоились ее перевязки, повеселев и осыпая ее вполне заслуженными комплиментами. Но Изабелла дю Трамбле вела себя независимо, относясь ко всем своим пациентам одинаково, будь то ее милый знакомец дю Дромоль или только что поступивший на королевскую службу младший сын маршала де Граммона, уже две недели напрасно ловивший взгляд прелестной племянницы де Тревиля! Лекарь, его помощник и Изабелла, делающие вместе одно дело, трудились дружно. Лекарь Темесье, в молодости много путешествующий по Восточным странам, привез из них твердое убеждение, что в делах лечебных главное не только физическое выздоровление раненого, но и его душевный настрой. Поэтому он всегда во время лечения болтал на разные темы, всем видом указывая пациенту, что рана его нетяжела, даже если это была неправда или не совсем правда. -Знаете, сударыня, - сообщил врач ворчливо, окликая Изабеллу с другого конца комнаты. - Я тут узнал новый рецепт от мигрени - взять горсть измельченного стебля английского шпината, вскипятить в двух пинтах воды; когда половина выпарится, остальную процедить сквозь полотно и пить указанный настой два раза в день. -Как-то мне мало вериться в пользу сего рецепта, - отозвалась Изабелла, не отрываясь от перевязки поврежденной щеки шевалье де Сореля. - Сударь, уверяю вас, рана ваша легка. Вот выпейте этого вина, у вас сразу исправится настроение! -А вот еще один рецепт, г-жа дю Трамбле: тщательно взбить три яичных белка с малой толикой шафрана, смочить ими ткань и приложить компресс ко лбу. И такие эти- горе лекари скоро сменят нас, стариков! -И кто же снабдил вас столь чудодейственными рецептами, дорогой мой Темесье? - спросила Изабелла с интересом. - Опять ученый лекарь его светлости герцога Орлеанского, Шарль Довентур, который никак не перестанет спорить с вами по вопросам помощи раненым при огнестрельных ранах? Да? Новый рецепт в его духе - побольше длинных слов, поменьше целебных ингредиентов. -Компресс, кстати, можно было сделать и из-чего - отгадайте? -из молотого перца, смешанного с уксусом. -Забавно! Изабелла, по примеру лекаря, всем своим видом показывала раненым, что все с ними в порядке, они выздоровеют, если она отвлекается на пустяки, что она взяла на себя часть их боли! В эту комнату, выходящую окнами в сад, заставленную шкафами с бальзамами и притираниями и узкими кушетками, Темесье запрещал входить посторонним, опасаясь за физическое и душевное здоровье раненых. Он тщательно мыл горячей водой руки и протирал их уксусом или, в крайнем случае, кожей лимона, что было по описываемым временам мерами прогрессивными! Обстановка тут была мирная, но Изабелле было некогда оглядываться по сторонам - только когда последний раненый покинет высокий стул перед ней, тогда она разогнет одеревеневшую спину, уберет распустившиеся из прически волосы, упавшие на влажный лоб, оботрет лицо салфеткой! Остались только два человека, которым пришлось ждать дольше всех- один -молоденький барон де Ранг, получивший свою первую небольшую рану и несказанно гордящуюся ею. Хотя он мужественно делал вид, что с ним все хорошо, Темесье предпочел сам осмотреть молодого человека, чтобы не рисковать его здоровьем - он подозревал, что у молодого человека раздроблена ключица, уж очень бледен тот был. Второй раненый, постарше, давно уже острым взором наблюдал за Изабеллой: видел ее точные и уверенные движения, когда чуткие руки графини словно жили самостоятельной жизнью, наблюдал как сочувствующе хмурится ее белый лоб или перекашиваются губы в страдании за другого, когда Бержерак, вдруг побледнев, вцепился окровавленной рукой в ее локоть. Но ее душевные страдания едва прорывались наружу, неизменная доброжелательность лучилась в огромных серых глазах, и при этом Изабелла умудрялась деликатно пресекать любые фривольные разговоры, если кто из этих горячих голов пытался воспользоваться своим привилегированным положением раненого и поухаживать за прелестной племянницей де Тревиля. -Темесье, вы знали, что у г-на дю Валье еще вчерашняя рана не перевязана? - произнесла Изабелла, быстро вымыв руки в тазу, который держал слуга, и вытирая их чистым полотном. - А он слишком горд, чтоб показать ее! Прошу вас, обратите на него внимание! -Хорошо, моя девочка, я сам подойду завтра к нему. Сегодняшнее ранение у него ты перевязала? -Да, сударь. Это царапина, а вот воспаление на груди, по-моему, много серьезнее! Изабелла повернулась к мушкетеру, севшему перед ней. Он держался за плечо окровавленной тряпкой. Изабелла мягко отвела его стиснутую руку. -Все будет хорошо, милый сударь мой, и вы сможете служить государю нашему как ни в чем не бывало уже к завтрашнему утру! Она привычно быстрыми и мягкими движениями омыла огнестрельную рану. -Друг мой, в вашу руку попала пуля, я постараюсь ее вытащить. Будет чуть больно, но у меня тонкие пальцы и вы, я уверена, легко перенесете боль, правда, милый мой господин? Изабелла, не услышав ответа, подняла голову. Темные глаза де Силлек пристально глянули на нее. Нужно отвлечь его также, как отвлекала она от боли остальных! - мелькнула мысль, прежде чем Изабелла смутилась, но тут же невероятным усилием воли взяла себя в руки. -Наверно, сударь, вас мне не стоило столь легкомысленно называть вас "милый мой господин"? - произнесла Изабелла по возможности невозмутимо, осторожно протирая вином кожу на руке де Силлек. - Но, поверьте, я не видела, что это вы, сударь, иначе я бы не посмела быть столь болтливой с вами. -Но, сударыня, может быть, именно я больше всех нуждаюсь в утешении, хотя и тщательно скрываю это? - ответил де Силлек с непривычно мягкими интонациями. Изабелла порадовалась, что он отвечает ей, да еще и так шутливо, ибо ей нужно было, чтоб он говорил - она давно заметила, что за разговорами боль переноситься легче. Изабелла высоко подняла брови. -Уж не по примеру ли г-на де Арамисец вы столь галантны сегодня, сударь? -Но мы же с ним - друзья, не правда ли, сударыня? Было бы очень странно, если б я не научился у него кое- чему полезному! Изабелла покачала головой, удивляясь про себя улыбчивому взгляду де Силлек, а руки ее - легкие руки лекаря, - осторожно ощупывали рану и нашли наконец пулю, что перекатывалась под кожей. Изабелла внутренне собралась, беря тонкое лезвие. -Вы столь не похожи на г-на де Арамисец, - говорила она тем временем ровно. - Чему же вы научились у него, можно полюбопытствовать? Если вы можете, расскажите мне об этом немножко. Если не можете, прошу вас, продиктуйте мне название всех фехтовальных ударов, которые приносят славу их мастерам. Мне очень интересно, уверяю вас! Она захватила кожу над пулей на его руке и быстро, одним движением, поднесла лезвие к коже. -Зачем вам это, сударыня? -Не буду скрывать, сударь, что мне хочется отвлечь вас от моих действий. С этой же целью я иногда прошу господ мушкетеров перечислить мне все то, что они видят вон на том столе. Она указала на стол посреди комнаты, заваленный сейчас корпией, ножницами, коробочками с бальзамами вперемешку с оружием. -Что ж...История нашего знакомства с де Арамисец действительно забавна, - с улыбкой произнес де Силлек, глядя ей в лицо какой-то необычным мягким взглядом. - Мы оба поначалу держались отстраненно в полку и не желали принимать участие в развлечениях мушкетеров. Это нас и сблизило. Изабелла быстро сделала надрез на коже над пулей, отчего кровь заструилась быстрее, но мужественный молодой граф даже не вздрогнул, будто какая-то другая важная мысль отвлекала его. Изабелла одним ловким движением пальцев подцепила пулю и, облегченно сдув волосы со лба, бросила ее на полотенце. Наложив лечебный бальзам, она начала по возможности ровно - руки у нее дрожали от волнения! - перевязывать рану. -Вы потеряли много крови, ожидая своей очереди, сударь, - добавила она обессиленно, ибо вдруг, когда все страшное уже закончилось, начала не на шутку волноваться. - После перевязки посидите здесь, прошу вас, я принесу вам вина. -У вас легкая рука, сударыня! - заметил де Силлек все с той же непривычно мягкой улыбкой. - Обычно в руках Темесье мне много больнее. В комнату заглянула Беатриса де Сорель и тут же испуганно вскрикнула, глядя на кучу окровавленной корпии на коленях Изабеллы. Та, повинуясь какому-то наитию, быстро встала и закрыла собой де Силлек, чтобы деликатно скрыть его, давая ему возможность накинуть на плечи плащ. -Выйдите немедленно, сударыня, - резко распорядился Темесье, тоже накидывая камзол на своего пациента. - Идите лучше к гостям танцевать! -Но она же здесь! - воскликнула Беатриса возмущенно, указывая на Изабеллу пальцем. - Пусть она тоже уходит! -Г-жа дю Трамбле останется! -Тогда и я никуда не пойду! Я хочу вам помочь! -Уходите, г-жа де Сорель, здесь не место невинной девушке! -А почему Изабелле дю Трамбле здесь можно быть? Ей почему можно остаться?! Ну и что, что она племянница хозяина дома, я тоже умна и терпелива! Изабелла тем временем налила вина де Силлек. -Я ненавижу вас, - закричала Беатриса, обращаясь уже к Изабелле, правда, не делая попытки войти в комнату. - Я давно вас ненавижу, Изабелла, потому что вы занимаете мое место! Это меня должны любить г-да мушкетеры, мной восхищаться, а не вами! Никто этого не видит, но я -то уверена –в душе вы совершенно холодны и бесчувственны! -Прекратите немедленно истерику, - прошипела Изабелла, швыряя полотенце на пол, быстро подходя к приятельнице и хватаясь за ручку двери. Ее трясло от ярости, что подобная некрасивая сцена проходит на глазах ее друзей. - Если вы сейчас же не покинете это помещение, я прищемлю вам ваш красный нос и уже никто никогда не сможет вами восхищаться! -Ах, что вы такое говорите! -Да как вы вообще смеете кричать в этом доме, что так гостеприимно раскрывает перед вами свои двери!? Ноги здесь больше не будет, сударыня! Уж я позабочусь, чтоб вы более никого не смели здесь смущать! Эта вспышка внезапного гнева графини дю Трамбле, похоже, не удивила никого из присутствующих мужчин, ибо молодому раненому де Рангу вообще было не до разговоров, Темесье и его помощники отлично знали о прямом и откровенном нраве Изабеллы дю Трамбле, а граф де Силлек этот нрав предполагал. -Де Силлек, вам нельзя сейчас ехать верхом, - произнес лекарь невозмутимо, дождавшись, когда Беатриса, побледнев, захлопнула дверь. - В карете тоже. Возьмите слугу, чтоб он проводил вас. Граф нахмурился и вскинул голову. По его лицу Изабелла поняла, что никакого слугу он не возьмет. -Вот что, граф де Силлек, - сказала она храбро, еще не отдышавшись после вспышки гнева и испытывая крайнее смущение и стыд. - Можете ненавидеть меня сколько угодно, за то, что я вмешиваюсь в ваши дела, но я считаю необходимым проводить вас. -Благодарю вас. -Если вы все- таки допьете вино, я успею одеть плащ. Изабелла сама поражалась своей смелости - разговаривать с де Силлек таким тоном чуть раньше было для нее абсолютно немысленным. Но сейчас, в этой комнате, где Изабелла отвечала за жизнь других, поведение ее разительно поменялось! Но, когда они вдвоем медленно вышли во двор, Изабелла все -таки взволнованно спросила своего спутника: -Вы действительно возненавидите меня теперь за мою невероятно неделикатную настойчивость? -Черт возьми, сударыня, да за кого же вы меня все время принимаете? -воскликнул он с досадой. - Вы же уже имели возможность убедиться, что я живой человек и в жилах у меня горячая кровь, а уж никак не вода! Ну с чего бы я возненавидел человека, кто спас мне жизнь уже несколько раз? Тем более, как мы выяснили совсем недавно, мы с вами понимаем друг друга... Чуть успокоенная Изабелла зябко пожала плечами, на которые набросила легкий плащ, хотя на улице было жарко и солнце, уже склонившись к западу, и не думало уходить за высокие дома Парижа. Они пешком неспешно покинули дом де Тревиля, откуда все еще доносилась музыка и шарканье ног по навощенному паркету, и неторопливо вышли на улицу. Де Силлек некоторое время молчал, потом спросил: -Но мне было бы чрезвычайно интересно узнать у вас, сударыня, как получилось, что вы умеете столь легко врачевать? -О, это вышло случайно! В первый день, как я приехала к капитану де Тревилю, я заметила кое-что странное в поведении г-на...он слегка прихрамывал. Мне показалось, что этот мужественный господин нуждается в помощи лекаря. В монастыре нам преподавали аптекарское дело...Темесье не смог уговорить этого человека показать ему ранение, а я по чистой случайности смогла. С той поры лекарь частенько зовет меня... -Неудивительно, - прошептал де Силлек и легкое облачко досады омрачило его чистый лоб. - Вы столь же легко врачуете, как причиняете муки любви всем, кто только взглянет на вас. Изабелла задумчиво коснулась ладонью ствола тенистого платана, мимо которого они как- раз проходили, направляясь к Люксембургу. Это было самое любимое место Изабеллы в городе - аристократичные кварталы, много зелени, цветов в палисадниках. Сама она жила на противоположном берегу Сены, рядом с огромным серым дворцом Великого Кардинала. -Только не думайте, что я обвиняю вас, сударыня, - продолжил де Силлек медленно. - Привычка видеть в красивых лицах дурное слишком уж въелась в меня. А вы ..гм.... красивы. Изабелла остановилась, тем самым заставив графа повернуться к ней. Остановился в десяти шагах от них и слуга графини, который вел лошадей господ. Изабелла с трудом сдерживала дрожащие от сильнейшей душевной боли губы, но слишком много в последнее время навалилось на нее - муки безответной любви, бессонные ночи, бесстыдные откровения Беатрисы Сорель, тяжкая ответственность добровольной помощницы полкового лекаря, и смолчать уже она не смогла. Изабелла глянула на де Силлек тем пронзительным взором, который ударяет нам в самое сердце и остается в памяти на долгие годы, и прошептала тоном, в котором слышались с трудом сдерживаемые рыдания: -Беатриса де Сорель давно называет меня холодной, равнодушной к чужим бедам женщиной, а г-жа де Шательро не далее как вчера днем сообщила мне, что меня несказанно портит необщительность и глупая любовь к стихам! Его Величество король - да хранит его господь на благо Франции! - всерьез считает меня непокорной, а Его высокопреосвященство кардинал Ришелье, как вы, наверно, помните, - несносной и крайне безрассудной! Дядя Жозеф постоянно ругает меня упрямицей, а вы видите во мне все самое дурное, что есть в человеке. И при этом я еще красива, что является моим безусловным недостатком! -Сударыня! - вскричал де Силлек изумленно. -Джулия вечно причитает над моими нарядами без галунов, лент и прочей мишуры, и только барон де Дромоль без какой- либо задней мысли совершенно искренне считает меня самой прелестной дамой Парижа. Только ему, похоже, и нравятся и мои привычки, и характер, не говоря уже о моей внешности! Лицо де Силлек превратилось в каменную маску. Он сжал эфес шпаги так, что побелели пальцы. Изабелла задыхалась от возмущения и обиды, горло ее будто словно захлестнуло смертоносной петлей, которая причиняло ей резкую боль, но замолчать она не могла. -Только г-н де Дромоль всегда откровенен со мной, с удовольствием делает мне комплименты, любуется мной и всегда, что бы не случилось, утверждает, что я - необыкновенная женщина! Право, мне порой всерьез кажется, что он один и есть мой настоящий друг, а все остальные - нет, ибо вечно сердятся на меня: одни - на мои поступки, другие - на характер, а кто - на внешность! Изабелла, выпятив нижнюю губу, чтоб удержать льющиеся слезы, отвернулась и бездумно стала смотреть в воды Сены, раскрашенные закатом в причудливый розово- пурпурный цвет; там, где громада собора Нотр-Дам заслоняла собой солнце и тень ее падала на реку, вода обрела тяжелый синий оттенок. -Бог мой, что же я, недостойный, сказал вам...,- прошептал де Силлек с непередаваемой мукой в голосе. - Я не должен был так говорить...Сударыня, позвольте мне просить у вас прощения! Я никак не предполагал... -Должна ли, сударь, я понять ваши слова так, что вы никак не предполагали, что я - человек? Или вы никак не предполагали, что мне тоже может быть больно, что меня, увы, даже может кое-что и обижать? Удивительно, верно? А ведь я иногда еще чувствую гнев и страх, знаете ли! Или чувства тоже относятся к моим неискоренимым недостаткам? -Простите меня, - повторил он глухо.- Я действительно не должен был говорить... Он отвернулся, сцепив зубы и принялся смотреть на заходящий за дома кроваво- красный шар солнца. Изабелла очнулась от своего внезапного гнева так же быстро, как вскипела, и теперь уже кровь стыда и ужаса хлынула ей в лицо. Что она наделала, о создатель!? Ей никогда не простится такой вызывающий тон по отношению к человеку, что держится как принц крови, гордецу и храбрецу графу де Силлек! О боже! Отныне можно навсегда распрощаться с надеждой на его улыбку и .. и .. Что же она наделала? Какую чудовищную кашу заварила! И что же ей теперь делать?! -Ах, - вскричала она, не в силах справиться с собой, в совершенно расстроенных чувствах, - вы ранены, сударь, наверняка чувствуете себя дурно, я же посмела выговаривать вам! Ах, простите меня! Но я так переволновалась сегодня и потом Беатриса сказала мне, что вы...! О, боже! Мы уже пришли, ваш дом рядом. А я.... Ах, простите меня! Изабелла бросилась к лошадям, закрыв лицо ладонями. поэтому не видела, с каким выражением смертельно бледного лица граф де Силлек смотрит ей вслед! Слуга подсадил ее у седло. Изабелла круто развернула свою лошадку и поскакала прочь. В дом де Тревиля она в этот день не вернулась. В эту ночь она плакала так горько, так безутешно, что, если бы де Батц узнал об этих слезах, он отправился бы искать г-жу де ла Шпоро не через неделю, в течение которой Изабелла не появлялась у капитана мушкетеров, а тотчас же. Окончание следует...
Немо: Глава 16 Первым делом шевалье де Батц заехал с визитом в дом г-на маркиза де ла Шпоро, где осведомился, не сможет ли г-жа Жули его принять. Как и он и ожидал, молодой г-жи дома не оказалось. -Значит, г-жи маркизы нет дома?- переспросил он у привратника. -Да, сударь! -Но мне непременно нужно увидится с твоей госпожой! Где она все -таки!? -Не могу знать, сударь! -Отлично, приятель! Ты хорошо умеешь хранить тайны и достоин маленькой награды! -в ладони де Батц заманчиво заблестел пистоль. Слуга жадно глянул на деньги, но отвернулся. -И тем не менее я не могу помочь вам, сударь! Но Шарль не даром был из той восхитительной породы людей, которая не бросает начатое дело на пол- пути. Он медленно спрятал деньги в карман и доверительно произнес: -Я спрашиваю не оттого, что не знаю, уж поверь мне. Тот высокий стройный господин, с которым она ушла, мой друг! Он сам рассказывал мне, где их найти, если случиться что-нибудь...Они там же на старом месте? Уловка удалась. Слуга пожал плечами. -Скорее всего там же, сударь! -А чего они не отправятся в Булонский парк, например?- решил рискнуть де Батц. -Чтоб мне провалиться на месте, сударь! - подскочил слуга.- Чтоб моя юная благородная госпожа гуляла по Булони среди актеришек, шарлатанов и астрологов!? Да какой порядочный человек отправиться туда с моей госпожой!? Скажете тоже, сударь! Вот Венсенский парк- это я понимаю. Это для молодых родовитых дам! -Да, ты меня убедил. Прощай! И де Батц, посмеиваясь, вскочил в седло. -В Венсен!- пробормотал он. Ему везло в этот день. Не успел он въехать в главные ворота парка, как увидел г-на де Арамисец. Тот, не сходя с коня, покупал что- то у торговок молоком, орехами и козьим сыром, живописными рядами сидящих у начала широких аллей. «Так, так- сказал себе де Батц. -Анри здесь, стало быть, г-жа де ла Шпоро где-то поблизости!» -О, Анри! - закричал он весело. Стараясь перекричать гомон хорошо идущей торговли.- Рад вас видеть! Де Арамисец обернулся, нашел глазами Шарля среди прочей нарядно одетой молодежи и досадливо поморщился. -Добрый день, Шарль!- сдержанно произнес он, делая попытку отъехать подальше и затеряться в цветниках. -Что ж вы так стремительно сбежали сегодня от нас у де Тревиля?- наивно спросил де Батц, в свою очередь не давая де Арамисец возможности улизнуть. -Я спешил, сударь. -Спешили, конечно, к ней! Но и где же она? -О ком вы?- ледяным тоном осведомился де Арамисец. -О г-же де ла Шпоро, мой друг. Я знаю, она с вами. -Я не понимаю вас, сударь. -Послушайте, Анри! Я пытался ухаживать за прелестной маркизой, признаюсь, но я отлично понимаю, что не мне тягаться в этом с вами. Вы- поэт, человек изысканного нрава и отличного образования. Разумеется, она предпочла вас, что ж вы злитесь? Вы -счастливчик, признаем это и не будем ссориться. Лицо де Арамисец смягчилось. -Не думайте, что я следил за вами,- продолжил Шарль,- я и в самом деле случайно узнал, что вы здесь. Но я искал вас обоих. -Вы нас искали? Зачем? -Мне нужно с г-жой де ла Шпоро обсудить один важный вопрос. -Вопрос? Какой? -Дело касается Армана де Силлек. -Что с ним случилось? -Черт возьми, влюбленные, где ваши глаза! Неужели вы ничего не заметили? -О чем вы, Шарль? -Я давно наблюдаю за вами и за Арманом. Но только у вас, Анри, хватило мужества признаться в любви г-же де ла Шпоро, а Арман считает невозможным сказать тоже самое другой даме. -Бросьте, Шарль, вы меня разыгрываете! Это одна из ваших странных гасконских шуточек, верно? Чтобы Арман де Силлек влюбился, да потом не посмел в этом признаться, боясь отказа? Да в нем смелости и мужества хватает на десять королей! -Тем не менее, это так! -Да небеса должны упасть на землю, а пламя адово вырваться из горнил, чтобы Арман вдруг влюбился! -В таком случае вы не заметили, что под ногами у вас небо, а все кругом пылает обжигающим огнем! -Право, я не могу поверить в ваши россказни, - де Арамисец осекся, восторженно глядя через плечо друга. -Добрый день, г-н де Батц! - приветствовала друга Джулия, подъехавшая верхом на прелестной маленькой белой лошадке. - Простите меня, г-н Анри, что я так задержалась, беседуя с г-жой де Трой, моей приятельницей по монастырю святой Урсулы. От нее нелегко отделаться -говорит и говорит, аж дух захватывает! Изабелла в свое время что только не делала, чтоб де Трой замолчала - и спиной к ней поворачивалась, и прямо утверждала, что не может слушать - все одно, только и знает, что тараторит! -Я готов ждать вас хоть триста лет! - улыбнулся де Арамисец, пылко глядя на маркизу. Джулия опустила сияющие глаза и начала поправлять роскошные кружева на лифе платья лилового атласа с отделкой белыми ленточками. -Г-жа моя, - начал де Батц поспешно, - во-первых, разрешите выразить мое непреходящее восхищение вами, а, во- вторых, позвольте напомнить о дружеском союзе, заключенном нами на Гасконской дороге! -О да, конечно! - Джулия украдкой взглянула на де Арамисец. -Шарль мне сообщил! - Покровительственно произнес тот. -Господа! Я почти не видела Изабеллу эти дни, но уверена, она не изменила своим чувствам относительно графа де Силлек. -Я так думал, г-жа маркиза! - кивнул де Батц. - Я тут срочно придумал небольшой план, как заставить их объясниться. Арман на себя не похож с того дня нападения на короля Людовика, когда г-жа дю Трамбле спасла его. Вообще, у него в последнее время такой мрачный вид...Дорого бы я отдал, чтоб узнать, что там у них все-таки происходит, черт возьми! -Постойте, господа! - воскликнул де Арамисец, во все глаза разглядывая своих друзей. - Вы действительно сказали "графиня дю Трамбле" или я ослышался?! -Да, г-н Анри, вы не ослышались. Изабелла дю Трамбле дышать боится в присутствии вашего друга! - с улыбкой ответила Джулия. -Вот как! - медленно произнес де Арамисец. - Теперь и я припоминаю, что Арман стал до чрезвычайности странным после встречи с ней, но я представить себе не мог, что это что-нибудь да значит. -Арман мучается ужасно, - заметил де Батц озабоченно, - и вы знаете, что он скорее умрет, чем расскажет, что с ним творится! -Да, гордый как король! - подтвердил де Арамисец, кивая. - И, щадя его гордость, мы не только не вздумаем вмешиваться в его отношения с г-жой дю Трамбле, но даже не станем обсуждать столь щекотливую тему между собой! Вы меня поняли, милый Шарль? Я боюсь даже думать, что будет с нами, если мы утратим дружбу такого необыкновенного человека, как граф де Силлек! -Вы говорите сейчас вовсе не как его друг! - возразил Шарль запальчиво. - А как человек до предела эгоистичный! -Если мы опрометчиво вздумали спорить на тему нашей дружбы, Шарль, давайте хоть отъедем отсюда подальше, чтоб нас - упаси бог! - никто не слышал! - предложил де Арамисец, увлекая друзей под тень высоких лип и платанов. Они поехали по широкой песчаной аллее, по обеим сторонам которой плотной стеной возвышались белые непахнущие розы. В этот ранний час поблизости, никого не было, только далеко впереди прогулочным шагом следовала какая- то влюбленная пара. -У меня, г-да, есть отличный план, как помочь нашим друзьям! - провозгласил де Батц, когда они остановились под широкой тенью дуба, укрытые его широкой кроной от палящего солнца. - Слышите, Анри!? -Шарль, да вы, видно, лишились ума! -Ничего подобного! -Я слушать не желаю ничего на эту тему! У меня даже в голове не укладывается, как вы вообще можете говорить о нашем друге у него за спиной! Боже милосердный, обсуждать сердечные дела графа де Силлек да еще и при даме! Он нас убьет за это, вы слышите? Непременно убьет, ибо дьявольски владеет шпагой, мы же сами учились у него, вы что же, не помните?! -Да помню я! И великолепный удар снизу, коронный удар его отца, тоже стал моим любимым! Но мы обязаны ему помочь! -Шарль, он сам никогда бы не позволил себе вмешаться, например, в мои отношения с прелестной г-жой Джулией! И мы должны поступать так же деликатно! -Это потому вы так говорите, что вы заняты только собой, Анри! -Обуздайте вашу обычную горячность и послушайте меня спокойно хоть минуту, милый Шарль! Слушаете? -Да! -Если граф де Силлек решит завоевать сердце г-жи де Трамбле, он это сделает без нашей помощи, уверяю вас! -А я не уверен! Более того, я убежден, что без нашей помощи, этого, скорее всего, вообще никогда не случится! -Не случится, утверждаете вы? Вот и славно! Арман в этом случае сохранит свое сердце целым! Графиню дю Трамбле не сегодня-завтра выдадут замуж за герцога Бульонского или принца Савойского, как поговаривают, и для Армана будет очень хорошо, если она навсегда исчезнет со страниц его жизни и перестанет мелькать перед его взором. -Анри, что вы такое говорите!? -Пусть г-жа дю Трамбле будет счастлива, и будет счастлива с кем-нибудь другим, лучше бы не из нашего королевства! -С кем же? -Да хоть с его милостью принцем Савойским, я лично не имею ничего против! -Но Изабелла не хочет замуж за принца Савойского! Она любит вашего друга! - вмешалась тут Джулия. - Да она скорее уйдет в монастырь, чем согласится обвенчаться с нелюбимым! Анри грустно вздохнул, будто сожалея о чем- то, и продолжил уже в более мягкой манере: -Г-жа Джулия, у вас такое доброе сердце, что у меня темнеет в глазах от любви к вам! Я тоже очень ценю г-жу дю Трамбле и мне тоже будет жаль, если ее выдадут замуж насильно, но мы должны дать нашим друзьям разобраться во всем самим! Они сильные и рассудительные люди, наша помощь им не нужна! -Изабелла ранима больше, чем вы думаете, г-н Анри! -Все это чрезвычайно прискорбно, но вмешиваться, господа, в судьбы графа де Силлек и г-жи дю Трамбле, если мы их друзья и дворяне, конечно, мы все равно не должны! -Г-н Анри! -Будем деликатны, любовь моя! А вы, Шарль, не надувайтесь от обиды как гасконский индюк! Я вам говорю, что человеческие сердца не игрушки, и мы не станем ими играть по нашей с вами легкомысленной прихоти. -Анри, вот уж не ожидал я, что, после всего того, что Арман для вас сделал, вы откажетесь помочь ему! -Иногда невмешательство много лучше разных советов, пусть даже продиктованных самыми благородными побуждениями, уж поверьте несостоявшемуся священнику! И графу де Силлек, уверяю вас, наше вмешательство, какое бы оно не было благородное, тоже не пойдет на пользу! -Это почему же!? - закричал де Батц в запальчивости и глаза его засверкали, как у рассерженной рыси. Он схватился за шпагу. - Конечно, был бы тут сам де Силлек, он бы напомнил нам о чести дворянина и запретил бы вмешиваться, но мы- то с вами люди не настолько щепетильные! По мне - пусть мы неделикатно вмешаемся и де Силлек будет счастлив, чем из -за нашей деликатности он искалечит жизнь себе и графине дю Трамбле! -Откуда вы все это взяли, скажите на милость!? -Вы что же, не понимаете, что, если он не признается в своем особом отношении к ней, она не сегодня - завтра выйдет замуж и уедет далеко из Франции, из Парижа, от него!? Вы что же всерьез считаете, что Арман легко перенесет разлуку с единственной девушкой, которая ему нравится настолько, что он впервые в жизни не знает, что ему делать? -Шарль, ну что за фантазии?! Откуда? -Он будет несчастлив, Анри, глубоко несчастлив без нее всю жизнь! Даже рядом с нами он одинок, да, черт возьми! Вы, что же, не подозревали об этом?! Мы с вами- другие! Мы все - вы, я, де Порто - мы легко относимся к жизни, легко находим, просто забываем. Он - нет! И госпожа дю Трамбле такая же! О, г-жа де ла Шпоро, подтвердите мои слова, сударыня, вы ведь хорошо знаете свою подругу! -Да, это так! - произнесла Джулия, умоляюще протягивая руки к своим спутникам. - Я восхищена вашей речью, милый Шарль! Вы так хорошо знаете людей! -Еще бы! -Изабелла похожа на вашего друга, г-н Анри, как две капли воды похожа! Эти ее непреклонность и чувство собственного достоинства приносили нам столько хлопот! Однажды, еще в монастыре, она из-за меня поссорилась с самой влиятельной девушкой нашей группы послушниц - герцогиней Мари де Мон. Ах, если б вы знали, сколько де Мон причинила мне боли! -Что такое, милая? - забеспокоился де Арамисец. -Она заставляла меня ходить парой только рядом с ней, а если я отказывалась, смеялась надо мной, подговаривала других девушек против меня, выдавала все мои невинные секреты! Ну, например, что я писала записки герцогу Орлеанскому, когда мы были приглашены в его дворец на первый наш бал! -А вы писали ему? -Это было строжайше запрещено! Мы, воспитанницы монастыря, не должны были уделять слишком большое значение мужчинам! Та не отосланная глупая записка была вытащена из моего бюро Мари де Мон! Она грозилась передать ее классным дамам, если я не соглашусь считать ее своей подругой! Я так страдала от ее грубости и насмешек! А вот Изабелла... -Что же? -Изабелла потребовала у Мари де Мон отдать мне записку! Тогда де Мон во всеуслышание спросила Изабеллу, как это могла она жить на юге, где говорят на таком жутком дерзком языке! -Ого! - вскричал возмущенный де Батц. -Изабелла тогда сильно побледнела, но как-то вся выпрямилась как хороший солдат и громко заявила, что лучше говорить на жутком дерзком языке, чем на красивом французском, если не умеешь им пользоваться! -Отлично сказано, клянусь честью! - восхитился де Батц. -Удивительно, г-н де Батц, но герцогиня де Мон и впрямь чуть шепелявила! А Изабелла после нанесенного ею словесного удара, наша молчаливая, романтичная Изабелла, приблизилась к г-же де Мон и тихо сказала с таким гневом, что мы все ахнули: "Я запрещаю вам далее разговаривать со мной и с моими друзьями в таком оскорбительном тоне! Если вы не перестанете говорить мне и моим друзьям гадости, пеняйте на себя! Я отвечу вам изобретательно и внезапно, так что вы никогда и не догадаетесь, как был нанесен удар! И немедленно отдайте Джулии то, что принадлежит только ей!" Вот тогда- то я была очарована Изабеллой! Она - сама твердость, надежность и верность! Между прочим, как и ваш друг, Анри! -А не отосланное письмо Монсеньеру? -Де Мон отдала его мне, да еще извинилась в придачу! Де Арамисец задумчиво поправил упавшие на лоб волосы, отвернулся и начал следить за ярко- желтой бабочкой, легко порхающей над плотными кустами роз. Широкополая светлая шляпа только подчеркивала праздничную глубину его глаз и легкий загар, тронувший бархатную кожу. Поймав влюбленный взгляд Джулии, он очнулся от какой- то своей тяжелой мысли и белозубо улыбнулся. -Хорошо, я соглашусь с вами, господа. Более того, признаюсь, я тоже замечал, что де Силлек измучен борьбой с самим собой, но я не знал, как ему помочь и, главное, я до сих пор не уверен, надо ли... Но в любом случае я не хочу вновь видеть это мертвое выражение его глаз, как тогда... Они с Шарлем быстро переглянулись, словно вспомнили что- то запретное и мучительное для обоих. Джулия могла бы начать расспрашивать, ибо она обожала чужие тайны, но впервые в жизни предпочла уважительно промолчать и не знать кое- чего из жизни своих друзей. -Наши с Арманом судьбы тоже в чем-то похожи, - необычайно медленно, отчего южные нотки в голосе стали еще более заметны, объяснил ей де Арамисец. - У него тоже рано умерли родители. Но я все- таки пережил эти смерти без потерь для своей души. А на графа де Силлек случившиеся с ним трагические события - гибель отца под Азенкуром, намерения родных убить его ради получения огромного наследства, - повлияли необычайно плохо. Я не стану уточнять детали этой темной истории, я и сам не до конца все понял, а Арман все и не рассказывал... Г-н граф необычайно мучительно перенес все это. Семья - все эти тетушки, дядюшки,- была всегда очень важна для него. Мне не хотелось вам рассказывать подробности, душа моя,- это чрезвычайно бесчестно! - но вы все равно бы узнали об этом, ведь вы вскорости станете моей женой! Он взял руку Жули и пылко поцеловал. -Вы уверены, что стану? - спросила Джулия деланно надменно и залилась краской под пытливым взором Шарля. -Конечно, уверен! -Вы, как всегда, забываетесь, г-н де Арамисец! - нежно прошептала Джулия, отчего Анри еще ближе склонился к ней. -Вы, став моей женой, забудете все и всех в моих объятиях, обещаю вам, любовь моя! -Эй, - позвал Шарль, возводя глаза долу. - Вернемся-ка к нашей теме, г-да. Вот когда я поеду в казармы, обсуждайте себя сколько угодно! -А что возвращаться к нашей теме, если мы обо всем договорились? - протянул Анри, как- то по -особому значительно улыбаясь Джулии, отчего ее бросило в дрожь. -А вы, Анри, любили кого-нибудь, кроме меня? - задала она важный вопрос, не надеясь, впрочем, на правдивый ответ, слишком скромный вид принял де Арамисец. -Да, милая, я любил! -Любили?! Ах, и признались в этом мне, мне! -О, да! -Ах, вы просто невыносимо самоуверенны! Оставьте меня немедленно! -Почему это? -Потому что вы были влюблены! Вы сами в этом только что признались! -Конечно, я любил! -Я больше не стану разговаривать с вами, потому что ваша удивительная наглость, де Арамисец, переходит все возможные пределы! Как вы смеете говорить такие вещи знатной даме, фрейлине Ее величества! Ваша уверенность в своих мужских чарах возмущает меня до глубины души! -А ваша красота слепит меня! -Хватит! - взъерепенился замороченный де Батц. - Я долго слушал вас обоих и уже тупею от ваших нежностей! Что вы смеетесь, черт возьми!? Анри, я требую, чтоб вы немедленно признались г-же де ла Шпоро, что вы всю жизнь любили только Всевышнего, и более никогда и никого, и докончим, наконец, наш важный разговор! -Г-н Анри, это правда? - вскричала Джулия. -Конечно, я любил только отца нашего небесного, - пожал плечами де Арамисец. -А кого же еще? Но глаза его лукаво светились. -У меня есть некий план относительно наших друзей, - сообщил де Батц.- Я считаю, замечательный! -И у меня есть небольшой план! - добавил де Арамисец. -Очень неплохой, уверяю вас! -И у меня! - закончила Джулия, хлопая в ладоши и лучезарно улыбаясь де Арамисец. -Выберем же лучший, господа! - воскликнул де Батц. - И немедленно приведем его в действие, пока не случилось еще чего-нибудь непредвиденного! -Чего именно, Шарль? -Анри, уж кому как ни вам, знать, на какой тонкой ниточке порой висит наше счастье! Не схватишь вовремя и -фьють!- нет его! Продолжение следует...
Немо: Глава 17 -Откройте! Откройте! - кричала Джулия, стуча следующим утром в дверь одной из квартир высокого зажиточного дома позади скромной церковки Сен-Сюльпис у Люксембургского дворца, что до нынешних пор радует взгляд неспешного путешественника по Парижу. Г-н де Силлек сам открыл дверь и молча, не высказывая ни удивления, ни возмущения, приветствовал маркизу поклоном. -О, сударь! - вскричала Джулия горячо, изо всех сил стараясь не обращать внимание на его холодность. - Помогите! Помогите! Я не знаю, что делать! Сударь, это так ужасно! Зачем новое несчастье свалилось на нас! -Что-то с Анри!? - спросил де Силлек, весьма удивленный ее визиту. -О, Изабелла умирает! На какую-то долю секунды его глаза выдали себя. В них мелькнуло замешательство, испуг, затем лицо его стало мертвецки бледным. -Неделю назад она была здорова, - хрипло произнес граф, пошатнувшись как от удара кинжалом в грудь. -Ее, наверно, отравили по приказу кардинала Ришелье! Это все ужасно, ужасно! - прозрачные слезы катились по щекам Джулии.- Лекарь сказал, что ей нужно противоядие - терьяк или цитварный корень! Но, говорят, в городе его нет! За лекарством уже послали в Блуа, но я боюсь, его вовремя не привезут! О, боже! Маркиза, рыдая, закрыла ладонями лицо. Граф де Силлек, не раздумывая, схватил камзол, шпагу и стремительно выскочил из квартиры, даже забыв попрощаться. Тогда Джулия подняла голову и улыбнулась. Эту улыбку лукавого торжества странно было видеть на залитом слезами лице. Джулия вытащила батистовый платок с монограммой и аккуратно промокнула слезы. "Ах, какой же умница мой де Арамисец! - восхищенно подумала она. -Хотя чего я удивляюсь, мне должно быть все ясно, он -священник, человек, разбирающийся в душах людей!" Этот план принадлежал исключительно Анри, а сама Жули только талантливо сыграла свою роль. В плане было лишь одно уязвимое место, которое вчера как раз озвучил неугомонный де Батц. -Предположим, Арман достанет противоядие и приедет с ним к г-же дю Трамбле, но он может ведь и не сказать ей, что любит ее!? -Скажет, я думаю, - протянул де Арамисец важно. - Наш друг слишком любит г-жу графиню, чтобы после потрясения, вызванного известием об ее смерти, не сказать ей о своих чувствах. Ведь он, Шарль, все-таки человек, а не полубог, как порой кажется даже нам. Право, слишком он безупречен. Как бы там ни было, роль Джулии закончилась, и она, весьма довольная, поспешила домой, где ее в нетерпении ждали друзья. Ждал де Арамисец, кусал ус де Батц; только де Порто, которого предусмотрительно не посвятили в подобное щекотливое мероприятие, ничего не знал, но и он, словно предчувствуя что- то значительное, что должно было произойти в их общей судьбе, молчал и только качал головой. Изабелла испытывала в те минуты чрезвычайное потрясение, ибо де Силлек в этот миг стремительно входил в ее маленькую приемную. Он с трудом переводил дыхание - у девяти лекарей Парижа не было названного лекарства. И только десятый, старик на окраине города, продал противоядие де Силлек. Часы поисков сказались на бравом мушкетере сильнее, чем все дуэли с врагами вместе взятые. Де Силлек был очень бледен, воспаленные глаза его, казалось, стали еще темнее из-за кругов под глазами. Он тяжело опустился в кресло, передав терьяк слуге. Изабелла была спасена! Раздался шорох платья, и графиня дю Трамбле собственной персоной показалась на пороге. Де Силлек не поверил своим глазам. Изабелла была бледна, но явно здорова! Де Силлек отер пот со лба и слабая улыбка появилась на его губах. -Сударыня, я вижу, ваша подруга удивительным образом ошиблась, утверждая, что вы смертельно больны! - произнес граф. Было непонятно, какое чувство заставляет спокойный тон его голоса так странно противоречить лихорадочному блеску глаз и напряженно сжатой руке на эфесе шпаги. Он спокойно, подозрительно спокойно склонился перед Изабеллой в поклоне. -Я больна? - изумилась Изабелла. -Мне сообщили, что это так, сударыня. -В таком случае один ваш друг тоже ошибся, утверждая, что два часа назад вас серьезно ранили на Пре-О- Клер и что вам нужна моя помощь! -Я не был на дуэли, сударыня. -Мне о дуэли написал г-н де Батц. -Шарль?- переспросил де Силлек. Улыбка его погасла, а лицо сразу посуровело. -Я решила, что у вас вновь была дуэль с гвардейцами кардинала. Я поехала к вам, а ваш слуга сказал мне, что г-н де Силлек... -Что г-н де Силлек выскочил из дома и исчез в неизвестном направлении? -Да, почти что так. Я тогда поняла, что вы, к счастью, не ранены, и вернулась сюда. Де Силлек бросил на нее острый взгляд. -Прошу вас, садитесь! - смущенно пригласила Изабелла. Она чувствовала себя растерянно, ибо необычность ситуации сбивала ее с толку. Графиня не знала, каким де Силлек будет сегодня. Он всегда был самим собой, но всегда разным. Лицо графа чуть смягчилось. -Дe Батц и г-жа де ла Шпоро славно пошутили сегодня,- произнес он, качая головой. -О, право, я не прощу им такой жестокой шутки! Я испугалась смертельно! -Я тоже должен признаться, сударыня, что предпочел бы еще раз встретиться один на один с ля Пейри на дуэли, чем метаться по городу за лекарством для вас, смертельно больной! Признаюсь, я никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным, чем в те ужасные минуты, когда ваша подруга убеждала меня, что вы умираете! Изабелла до боли сцепила пальцы. Неужели ОН ЭТО говорит ей!? Не может этого быть! Как не может граф де Силлек таким- взволнованным, кусающим губы, словно боявшегося своих вырвавшихся слов! -Зачем они обманули нас? - с усилием спросила Изабелла, пытаясь помочь де Силлек заполнить странную паузу. Казалось, ему не хватает дыхания для других, более важных слов. Но он явно решил не произносить их! С тоской глядела Изабелла, как по прошествии времени меняется лицо любимого, вновь становясь прекрасной, но безжизненной маской. Сейчас мушкетер начнет прощаться и уйдет - вот что было видно в его темных выразительных глазах, словно что-то в его сердце не выдерживало напряжения разговора. -Я весьма рад, что ваша подруга ошиблась, - бесстрастно произнес де Силлек. - И я надеюсь, что наша встреча из-за вашей болезни или моей дуэли состоится не скоро. Прощайте! Граф поклонился, не взглянув на бледнеющую Изабеллу, и пошел к дверям. Губы Изабеллы задрожали. "Глупая!- пыталась успокоить себя она.- Почему ты плачешь? Он жив, и это главное! Пусть ему ты неинтересна, но ты бы умерла, если бы он погиб. Де Силлек, хвала господу, жив! И мне ничего больше не надо!" Г-н де Силлек задержался у низенького бюро у дверей и поставил на него склянку с темной жидкостью. -Возьмите, - молвил он со странной улыбкой. - Я все же достал лекарство, в котором вы якобы нуждались. -Боже мой, г-н де Силлек! Изабелла была так рада любому его драгоценному вниманию, что в тоне ее голоса вдруг послышались благодарность и нежность. Суровое лицо его потеплело. -На ведь и вы, сударыня, узнав, что я ранен, спешили ко мне, надеясь сделать все, что в ваших силах? -Конечно! Его черные блестящие глаза затуманились. -Вот видите, сударыня, меня не за что благодарить. Изабелла рассеяно поправила волосы. Она не понимала сегодня де Силлек, который явно чего- то недоговаривал и нервничал необычайно. Граф низко поклонился ей и уже взялся за ручку двери, когда Изабелла все -таки торопливо произнесла: -Неужели вы вновь будете рисковать вашей жизнью, как только ля Пейри начнет вставать на ноги!? Де Силлек на секунду закрыл глаза и напрягся, как человек сдерживающий стон боли. -Да, конечно, сударыня. -Не думая о тех, кто смертельно боится за вас!? Изабелле краска бросилась в лицо, когда она встретила его острый взгляд. Де Силлек принял, казалось, какое-то важное решение, ибо лицо его стало смертельно бледным. -Я, наверно, не смогу уйти, не сказав вам несколько слов, - тихо произнес он как человек, принуждающий себя говорить. Он сделал несколько шагов по направлению к Изабелле. Солнечные лучи, заливающие комнату ярким светом, загорались и гасли маленькими звездочками на шпорах его черных ботфорт, черный плащ красиво спадал с плеч. Граф стоял перед Изабеллой внешне спокойный и холодный, опустив одну руку на эфес шпаги, в другой руке он держал шляпу. Голова де Силлек была опущена, словно он внимательно рассматривал замысловатую вязь паркета. Перо на шляпе вздрагивало. Изабелла слишком хорошо знала молодого мушкетера, чтобы поверить внешней безжизненности. От волнения ее не держали ноги, и Изабелле пришлось опуститься на табурет. -Г-жа дю Трамбле, я никогда не посмел бы вам сказать то, что сейчас намереваюсь, но последние события натолкнули меня на печальную мысль, что вполне может так случиться, что я умру, и вы никогда не узнаете, что я ... любил вас. Красные пятна выступили на его щеках. -Сударыня, я знаю, мне не на что надеяться, ибо вы - мадам дю Трамбле, а я.. я достаточно мрачный и замкнутый человек. Говорят, что я не способен на любовь к женщине. Я долгое время не хотел признаться даже себе, что это не так. Я хочу, чтоб вы знали, сударыня, что бы ни произошло в вашей жизни, я всегда буду к вашим услугам! Я молчал раньше, ибо боялся, что вы высмеете меня. - Он на мгновение замолчал, словно преодолевая какую- то внутреннюю боль.- Но теперь я знаю, что вы никогда не сделаете этого, что бы я вам не сказал. Я люблю вас, мадам. Я просил бы вас стать моей женой, говорил бы о своих предках, участниках крестовых походов, о своем славном отце, рассказывал историю моей любви к вам, родившейся с того мига, как вы встали на колени перед тем мальчиком - поваренком в Этампе, если б хоть чем-нибудь мог привлечь ваше внимание! Изабелле показалось, что де Силлек подавил тяжелый вздох в груди. -Мне, увы, нечем привлечь ваше внимание, сударыня! Я не слишком весел, остроумен или галантен... Изабелла встала. В груди дрожало и обрывалось сердце, слезы выступали и высыхали на ее щеках. Мир красочным калейдоскопом вертелся вокруг Изабеллы, а счастье чистым потоком бурлило в груди, до боли стискивало горло и от переполнявшего Изабеллу счастья восхитительно кружилась голова! Она с трудом сдерживалась, чтоб не засмеяться в полный голос, не закружиться по комнате, высоко подхватив юбки платья! Она, чувствуя поразительную красочность и неповторимость этой откровенной минуты, медленно подошла к де Силлек. Он избегал ее взгляда. -Сударь! Вы возмущались моим легкомыслием во время нашего путешествия из Оша в Париж, но при этом всегда поддерживали меня, поэтому я и не потерялась тогда в ночном лесу. Вы помогали мне незаметно, ибо вам было важнее, чтоб была счастливой, чем чтобы заметила вашу заботу - потому что вы меня любили!? Щеки де Силлек запылали еще сильнее. -Вы один понимали меня, поэтому подошли, когда я боялась идти к кардиналу Ришелье, и ненавязчиво помогли мне, в то время как никто не заметил под маской моей веселости панику. Вы закрыли меня своим телом, когда в нас стрелял ля Пейри, ибо моя жизнь казалась вам важнее своей - потому что вы меня любили?! -Да, - с какой- то больной улыбкой признался де Силлек. -Вы сегодня обегали пол -города, чтоб привезти мне нужное лекарство, вы нянчились со мной как с ребенком, терпели разговоры о моей возможной свадьбе- потому что вы любите меня до самозабвения! И я...я... не могу не признаться вам в том же! Де Силлек, бледный как мертвец, с двумя бордовыми пятнами на щеках, поднял на нее усталые глаза. Он смотрел на нее так, что Изабелла взлетала на волнах счастья еще выше! Графиня с восторгом видела, как меняется прекрасное лицо любимого- оттенки недоумения, изумления, облегчения прошли по нему. Де Силлек, безудержно влюбленный, счастливый, алый, вдруг опустился перед ней на колено, как перед чудом! Черные строгие глаза его засветились таким счастьем, что Изабелла засмеялась в восторге, весело, заразительно! Как шло графу счастье, как преобразило его, зажгло сиянием черные красноречивый глаза, заставило исчезнуть следы тяжелых дум с белого умного лба! -Возможно ли это? - прошептал он, еще не веря ей. -Я действительно услышал вас правильно? Мне это не снится, г-жа дю Трамбле? -Никоим образом, г-н граф! Но и я правильно ли поняла ваше признание? -Разве мои слова подразумевают двоякое толкование? - произнес он живо. Таким - восхищенным, влюбленным, смешливым, Изабелла видела его впервые в жизни! -Повторите ваши слова, сударь, прошу вас! Де Силлек выпрямился. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, а потом де Силлек впервые в жизни раскрыл любимой объятья. И Изабелла бросилась в них, словно припадая к живительному источнику радости, счастья, упоения, восторга! В его крепких руках, запрокинув голову к родному счастливому лицу, вдыхая любимый запах, она чувствовала себя как дома, словно все случилось само собой, естественно, легко, свободно, словно долгие годы она бежала именно к нему- графу де Силлек, именно его лик искала на страницах старинных баллад и среди дворян Лувра! Глаза графа де Силлек - темные, проницательные, сияющие- улыбались ей! -Это правда, что вы мне сказали? - спросил он взволнованно, крепко прижимая к ее к своей широкой груди. - Вы действительно любите меня? Повторите ваши слова, прошу вас! Прошу тебя, моя радость, мое солнце, свет очей моих, моя любимая! -Я люблю вас, г-н де Силлек! - прошептала она. Де Силлек прижимал ее к себе все крепче и крепче, а Изабелла впервые в жизни блаженствовала, словно укутанная золотым плащом любви, нежности, страсти, радость! -Ты- моя жизнь! - шепнул он ей. –Я люблю тебя! И юная Изабелла, смеясь, поднялась на цыпочки и впервые коснулась губами его губ. Продолжение следует...
Немо: Глава 18 (начало) Любовь этих двух пар не вызвала особого неудовольствия ни у кого в Париже, исключая, конечно, тех, кто тайно или явно рассчитывал на любовь и руку обеих подруг или грезил о двух самых красивых мушкетерах г-на де Тревиля. Г-да де Батц и де Арамисец не напрасно опасались от г-на де Силлек резких слов по поводу их хитрости. -На каком основании вы обманули меня и г-жу дю Трамбле, де Батц?! - прямо спросил де Силлек на следующий день, когда все они ждали в Лувре приказа сопровождать Его величества короля в аббатство Сент-Дени. - И без вашей помощи вчера не обошлось, г-н де Арамисец! Я не давал повода моим друзьям вести себя по отношению ко мне бесчестно! Де Арамисец быстро глянул на смущенного де Батц, который внезапно стушевался. -А что такое? - брякнул тот, украдкой оглядывая де Силлек с ног до головы, явно пытаясь сообразить, чем все-таки закончился вчерашний разговор де Силлек и Изабеллы. -Как вы могли пойти на подобный обман, господа? Я не ожидал этого от моих, как я надеялся, лучших друзей. Де Арамисец, как человек более опытный в физиогномике, быстро сообразил, что отвечать рассерженному другу, и меланхолично пожал плечами. Тонкая усмешка скользнула по его красивым губам. -Арман, - протянул он кротко, - прежде, чем мы ответим на ваши вполне обоснованные замечания, позвольте задать вам один вопрос? -Вы чрезвычайно огорчили меня, но, тем не менее, я готов выслушать вас. -Скажите нам, прошу вас, отчего у вас сегодня столь счастливый вид? Отчего мы ищем и не находим сегодня в вас обычной сдержанности? Даже то, что вы сердитесь на нас, удивляет! Раньше вас не трогали жизненные мелочи! -Это мое дело! -Позвольте тогда мне ответить за вас! У вас такой довольный вид и у вас сияют глаза, чего мы не видели столь давно, оттого, что вы, Арман, впервые за долгие годы наконец-то счастливы! Вы можете отрицать мои слова, не согласится с ними, но этим вы только погрешите против собственной чести - у вас нет иного выхода, чем впервые за последнее время признаться - вы довольны тем, что мы сделали! -Друг мой, вы не должны были вмешиваться! -Ах, ваши слова означает, что вы не желаете обсуждать ваши чувства к очаровательной г-же дю Трамбле? Извольте, Арман! Но мы, тем не менее, чрезвычайно рады, что эта действительно изумительная женщина подарила вам счастье! -Что же...Вы проницательны, мой друг! Отрицать это с моей стороны было бы действительно неправильно! -В связи с этим мы с Шарлем не только не испытываем мук совести, которые должны были ощутить, слушая ваши весьма гневные речи, но и, будьте уверены, вмешаемся еще раз в вашу жизнь, если это будет необходимо! Шарль изумленно уставился на друга, а де Арамисец хитро заулыбался и, не торопясь, начал натягивать перчатки на руки. Ему была вся лестница Лувра и он первым увидел спускающегося де Тревиля с приказом короля в руках. -Г- да, идет г-н де Тревиль, - предупредил он друзей. - Арман, будем считать, что вы уже высказали нам все, что хотели, и давайте не станем более поднимать эту скользкую тему о бесчестности нашего поведения! Считайте, что мы раскаялись в содеянном! Де Силлек быстро пожал друзьям руки и шепотом добавил: -Мне придется сказать вам правду, друзья: я действительно без вас не справился бы! Я сам, наверно, медлил бы слишком долго... -Мы знаем, - ответил де Арамисец за себя и Шарля. - Я тоже, между прочим, счастлив. Я говорил вам, Арман, что моя возлюбленная маркиза де ла Шпоро дала согласие выйти за меня замуж?! -Анри, я рад за вас. -Она- прелестна! Ее удивительное, бесподобное очарование кружит мне голову, как бокал отличного божоле! -О, боже! Это невыносимо! - застонал де Батц, нахлобучивая на голову шляпу ударом кулака. - Арман, предупреждаю вас, если еще и вы начнете вслух восхищаться своей избранницей, изумительной г-жой дю Трамбле, воспевать ее ум, доброту и ангельское милосердие, я окончательно сойду с ума. Арман улыбнулся. -Вы, де Батц, просто завидуете мне! - воскликнул де Арамисец, не обращая внимание на то, что де Тревиль уже вслух зачитывает приказ. -Я? Боже упаси! -Да, да! Но знайте, что все равно г-жа де ла Шпоро станет только моей супругой! -Хорошо, хорошо, только успокойтесь, черт возьми! -Вы хорошо меня поняли!? -Тысяча чертей, Анри, до чего вы изменились с этой вашей любовью, глазам не могу поверить! Действительно, Анри вел себя необычайно покровительственно в эти счастливые дни. Он как- то на редкость легко вошел в жизнь семьи де ла Шпоро, понравился ее отцу и матери. С ним, как человеком достойным, Джулию отпускали как в Лувр, так и на долгие конные прогулки вдоль Сены. Влюбленные уезжали рано, взяв с собой корзинку со свежим хлебом, гусиным паштетом и длинной кистью сладкого винограда. Любовь горела в их пылких сердцах, отвечая яркости мира - дни в эти недели установились необычайно теплые и солнечные. Де Арамисец и Джулия частенько наблюдали, как длинные лодки торговцев везут в Париж фрукты и только что выловленную рыбу, и самозабвенно целовались под кустами цветущей ароматной сирени, склоняющей им на плечи пухлые гроздья цветов. Розовые закаты алели у них на щеках. В Лувре Анри не сводил с маркизы глаз, особенно когда бывал на карауле, и Джулию каждый раз бросало в жар от его взглядов. Человек настойчивый, он часто появлялся перед ней в самое неподходящее время, - когда по приказу королевы она бежала в гардеробную за бархатным пледом! - увлекал ее за ближайшие портьеры и принимался пылко целовать. -Что это вы делаете, сударь? - шутливо шептала Джулия, задыхаясь и изнемогая от страсти в сумраке портьер. -Как что? Целую самую прекрасную даму Парижа. -Нас увидят, г-н Анри! -Ничуть! Мимо них, иногда задевая, со всех ног пробегали пажи, а Джулия задыхалась от восторга в объятиях любимого, от восторга забывая обо все на свете! В конце концов они вынуждены были расстаться. Маркиза, вся алая, на ходу поправляя корсаж, задыхаясь, бежала к лестнице, а де Арамисец возвращался на пост. -Держите же себя в руках, черт возьми! - тихо выговаривал ему Арман. -Эти ваши отлучки не доведут вас до добра! Одна - единственная проверка и вам грозит трибунал за вопиющее нарушение дисциплины! -Я уверен, что вы на это скажете, что я заметил что- то странное в поведении королевского виночерпия и, как храбрый солдат, отправился проследить за ним, рискуя жизнью! -Я - то, конечно, сообщу о виночерпии и наши друзья меня поддержат, но лучше будет, если вы не будете ставить нас в такое положение, когда нам придется что- то выдумывать на ходу. Одно дело- хороший план, а другое- плохо продуманная ложь. -Арман, вы прирожденный стратег! - воскликнули де Порто и де Батц. Но хитрый де Арамисец устремил на друга светлые глаза и застенчиво проговорил: -Но вы же понимаете меня, Арман!? -Конечно, понимаю, друг мой, но и вы послушайте меня, а вы знаете, я желаю вам только добра: если обнаружат, что вы ушли с поста, то не только вам грозит наказание! Фрейлины Ее величества тоже на службе, и следят за ними не меньше, чем за нами! Разве вам неизвестно, что и среди дам в этой зале есть масса осведомительниц, которые доносят не только г-ну Ришелье, но и герцогине де Роган? У г-жи де ла Шпоро могут быть неприятности, если ее застанут с вами! -Так именно поэтому вы довольствуетесь с г-жой дю Трамбле только взглядами, да, Арман? Де Силлек отворачивался, находил Изабеллу дю Трамбле среди прочих гостей и более не мог оторвать от нее глаз. Щеки Изабеллы горели, прекрасные глаза сияли, нежные губы улыбались только ему. Де Силлек не мог не восхищаться ею - Изабелла дю Трамбле казалась на фоне прочих вертлявых, суетливых дам серьезной, может быть, чуть безучастной к их капризам и шуткам, но выделялась из толпы неизменно. Выделялась спокойной доброжелательностью, улыбчивостью, готовностью поддержать или ободрить каждого отчаявшегося! На фоне светлых платьев шумных фрейлин ее платья цветов красивейших гранатовых, изумрудных оттенков - без драгоценностей! - только шпильки с жемчужными головками с трудом сдерживали копну вьющихся каштановых волос, - придавали ей вид необыкновенный. Кавалеры взахлеб делали комплименты Изабелле дю Трамбле, но улыбалась графиня только тем, кто действительно вызывал у нее симпатию. Деликатная, щадя сердце любимого, она перестала танцевать на глазах у де Силлек, когда он бывал в Лувре, в то время как Джулия обожала заставлять де Арамисец ревновать, нежно склоняясь в танце к плечу самых влиятельных лиц в государстве - очаровательного Гастона Орлеанского или молодого маршала Граммона. Де Арамисец надувал губы, злился, а маркиза де ла Шпоро только смеялась. Изабелла же в один из этих летних дней даже отказалась танцевать с молодым принцем Савойским, маркграфом Салуццо, младшим сыном графа де Суассона, чем привела в изумление даже видавшего виды Шарля де Батц. Мушкетеры присутствовали на том знаменательном балу в качестве караула позади королевского трона. Бал этот был в честь праздничного ужина, состряпанного самолично самим Людовиком XIII. Вдоль стен поставили высокие столы, накрытые красными, вышитыми золотой нитью скатертями, выставили серебряные супницы с вкуснейшим молочным супом, который являлся любимым блюдом молодого короля, фаянсовые блюда времен Генриха II и Дианы де Пуатье с вареньем, оладьями, марципанами, сладкие слоеные пироги с яблоками и с айвой. Ручки всех столовых приборов были украшены драгоценными камнями, так что гости ахали, восхищаясь не только разнообразными талантами французского государя, но и красотой и богатством сервировки. Король Людовик, с удовольствием выслушав заслуженные комплименты, удалился в Малый кабинет с кардиналом Ришелье, не без сожаления предоставив придворным танцевать без него. В этот момент к Изабелле дю Трамбле, сидевшей вместе с другими девушками на подушках у ног королевы Анны, и подошел принц Савойский, изукрашенный драгоценными тканями и жемчугами как живой идол. Изабелла без улыбки выслушала его просьбу танцевать и вежливо отказалась. -Чего это делает наша г-жа дю Трамбле? - прошептал Шарль потрясенно, склоняясь к де Силлек. - Герцог же в ярости, только взгляните на его нахмуренные брови! Как только г-жа дю Трамбле не боится его гнева! Смела она, однако! Герцог как раз с мольбой протягивал руку к юной фрейлине, которой, к слову сказать, уже два раза делал предложение стать его женой и оба раза получал обидный категорический отказ. Изабелла, сидя на испанской подушке у ног королевы Анны Австрийской с какой-то книжкой на коленях, вежливо улыбаясь, отрицательно качала головой. Принц же явно настаивал. Из-за музыки его слов не было слышно, но и так все понимали, что он обращается к королеве с нижайшей просьбой повлиять на ее непокорную красавицу - фрейлину. Анна Австрийская, втайне поддерживающая строптивость своих девушек, ибо сама никак не могла быть таковой, сейчас, похоже, любезно отвечала, что отдавать приказ своей фрейлине танцевать не станет. Герцог навис над Изабеллой как коршун и настаивал на своей просьбе. Графиня же продолжала сидеть, но потому, как взметнулся ее подбородок и побледнело лицо, было понятно, что она рассержена донельзя. -Эге! - воскликнул де Батц, кинув взгляд на де Силлек, у которого вдруг взгляд стал тяжелым. - Арман, будьте же благоразумны! -Я благоразумен, - произнес де Силлек сквозь зубы. В глазах его темнело от сжигающей его ревности и ярости, когда Изабелла, его хрупкая романтичная Изабелла, к которой он лишний раз боялся прикоснуться, чтоб не ранить ее нежную душу, подвергалась словестному насилию у него на глазах. Вернувшийся в хорошем настроении король Людовик, в свою очередь выслушав просьбу принца, царственно кивнул. Анна Австрийская вздохнула и мягко склонилась к своей фрейлине; отчего-то лицо королевы стало нежным и грустным, а герцог Савойский заулыбался довольно. -Я пошлю ему вызов сегодня! - вырвалось у де Силлек сквозь стиснутые зубы. Изабелла громко захлопнула книгу, бросила ее на алые подушки с золотыми кисточками и резко встала. Лицо ее от гнева было таким же темным, как и лицо графа де Силлек. -Удивительно, - как бы между прочим фыркнул Анри де Арамисец, наблюдая эту скандальную сцену с другой стороны. - Как же тонка нить нашего счастья! Изабелла в ярости отвечала что-то герцогу, с которым была вынуждена выйти в центр зала под звуки неторопливой паваны. Но танец с герцогом Савойским явно не получался, вызывая любопытные взгляды всего двора. Остальные дамы и кавалеры сходились, расходились, кланялись и скользили как лебеди по новому наборному паркету, а Изабелла, изумительно красивая в наряде светло-серого бархата, расшитого серебряной нитью, бросала на партнера рассерженные взгляды. Де Силлек до боли сжимал эфес шпаги всякий раз, когда руки Изабеллы и герцога Савойского скрещивались. Один раз герцог так низко склонился к Изабелле, словно намеривался грубо поцеловать ее при всех. -Не могу это видеть! - признался де Силлек друзьям, говоря с трудом, словно у него занемели губы. - Это выше моих сил! Право, до принца с трудом доходит то, что ему хотят сказать! Неожиданно Изабелла остановилась, резко смяв пестрый строй танцующих, размахнулась и закатила герцогу Савойскому пощечину. Потом круто развернулась и пошла сквозь строй расступающихся перед ней дворян к выходу из зала. Анна Австрийская чуть улыбнулась и пожала красивыми плечами. -Г-жу графиню сейчас накажут! - прошептал де Порто с ужасом. - Надо что- то делать, господа! -Нет, мы ничего не будем делать! - покачал головой де Силлек. На выразительном лице его было написано непередаваемое восхищение. - Бог ты мой, но она знает, что делает! Смотрите, Их величества довольны! И действительно, оба величества, наверно, впервые в жизни, обменялись улыбками заговорщиков. Де Силлек перевел дух. Право, графиня дю Трамбле действительно была ни на кого не похожа! Но в этой ее непохожести и таилась для молодого мушкетера и непередаваемые боль и страх за нее! Сердце мушкетера мучительно и счастливо ныло при одном только взгляде на очаровательную, темпераментную, противоречивую Изабеллу. Желание защитить ото всех непокорную, мягкую, поэтичную Изабеллу дю Трамбле снедало графа. С графом де Силлек Изабелла была самой собой - веселой, понимающей собеседницей, необычайно честной, романтичной и преданной; иногда она бывала бесстрашна как мужчина, а иногда - ранима и нежна как настоящая женщина! Изабелла часто читала ему стихи своих любимых трубадуров и он, плененный, каждый раз поражался, какой же разной она может быть. -Да и вы всегда разный! - отвечала она тогда застенчиво. -А мне кажется, что нет, любовь моя! Я тешил себя надеждой, что я всегда постоянен! -Вы - человек чести, гордец из гордецов и в то же время вы - удивительно честный, добрый и великодушный человек! Некоторое время окружающие не замечали их особого отношения другу к другу, ибо и граф и Изабелла на людях производили впечатление чрезвычайно сдержанных, если не сказать хладнокровных, людей. Но вот однажды барон де Дромоль то ли от отца Изабеллы, то ли от де Тревиля, прознал, с кем каждый день отправляется в Венсен гулять прекрасная Изабелла, и впал в совершенную ярость. А, может быть, внезапная дуэль графа де Силлек и герцога Савойского, наделавшая много шума, ибо герцог после дуэли был вынужден слечь на месяц дома, навела де Дромоля на неутешительную мысль, что ему можно более не надеяться на брак с великолепной г-жой дю Трамбле. Барон де Дромоль в тот день явился в казармы мушкетеров без шляпы, с вздымающейся грудью, со шпагой наголо, и остановил де Силлек, как раз разговаривающего с товарищами о новых правилах экспорта вина французских виноделов в Англию. -Как вы, де Силлек, посмели похитить у меня сердце графини дю Трамбле!- кричал де Дромоль, размахивая шпагой и привлекая к себе всеобщее изумленное внимание. Некоторые мушкетеры побросали свои дела и подошли поближе к де Дромолю. –Вы не подходите ей в супруги совершенно! Уж я- то хорошо знаю госпожу дю Трамбле, знаю давно, с детства, и я уверен, что ей нужен другой супруг - открытый, веселый, легкий на подъем! Как вы посмели похитить у меня ее сердце?! Я немедленно вызову вас на дуэль! -И получите удар шпагой в сердце!- холодно ответил де Силлек. -Черт возьми! - застонал де Дромоль, являя всем своим видом отчаянье. Он запустил ладони в свою черную пышную шевелюру и в отчаянии выдрал клок волос. - Да, я видел, как вы дьявольски ловко деретесь! И я знаю, за что именно поплатился несчастный герцог Савойский! Все в городе говорят, что вы вызвали его на дуэль, потому что он посмел на балу у Его Величества оскорбить графиню дю Трамбле! -Вы, по-видимому, решились предпринять все, что только возможно, чтоб повторить его судьбу? -Но все равно вы не подходите ей! -Не вам это решать! - сухо заметил де Силлек. -О, что делать мне, несчастному влюбленному! И драться я с вами не буду- это самоубийство!- и простить вас тоже никак не могу! -Во всяком случае не стоит вам выставлять свои чувства на всеобщее обозрение, сударь! Ведите же себя, как мужчина, наконец! Как вы можете позволять себе подобные причитания, больше подходящие молодой девушке, чем дворянину, французскому барону, мушкетеру его Величества?! Тогда уж лучше деритесь со мной, черт возьми! -А что вы, де Силлек, хотите от меня? Это я мечтал днем и ночью жениться на г-же дю Трамбле, и вы это знали, все знали, все вы! - де Дромоль с яростью глянул на смеющихся приятелей.- Вы все знали, что именно я являлся другом ее детских лет! Я- веселый, щедрый, обаятельный, я был бы нежным, заботливым супругом, а выбрала она, черт возьми, почему- то именно вас! -Уж не требуете ли вы у меня извинений, де Дромоль? -Боже упаси! - перспектива драться с графом де Силлек, который явно начал сердиться, напугала де Дромоль. Он сразу сник и тихонько ретировался. Но, как человек ревнивый, де Дромоль сообщил новость о дружбе де Силлек и г-жи дю Трамбле всем, кому она была интересна, и тем самым невольно поссорил Изабеллу с несколькими друзьями и приятельницами, в числе которых была известная нам Беатриса Сорель. -Что это с вами, дорогая моя? - изумилась Джулия, встречая как-то заплаканную баронессу де Сорель на улице Ювелиров, в лавочке, где торговали самыми изысканными кружевами и воротничками. -Джулия, вы знали, что г-н де Силлек проявляет особый интерес к г-же дю Трамбле? Вы знали, и ничего мне не рассказали?! -Да, я знала о чем- то таком, но почему это было бы вам интересно? Беатриса всхлипнула, с трудом удерживая прыгающие губы и зарылась лицом в прелестные платочки, которые собиралась покупать. -Вы тоже мне более не подруга, Джулия! - крикнула она в ярости. - Вы обе отобрали у меня графа де Силлек! -А! - протянула Джулия, внутренне собираясь. - Теперь мне все ясно! Вы хотели, чтобы г-н граф возил в Венсен вас, а отправляется он туда с Изабеллой дю Трамбле? -Да! Будто сами не знали! Все в городе теперь об этом только и говорят! Все смеются надо мной, потому что я- то, в отличие от вашей гадкой подруги, никогда не скрывала, что люблю его! И вот я стала всеобщим посмешищем! Джулия несколько минут задумчиво рассматривала Беатрису. Та могла причинить вред Изабелле. Вращаясь в королевском Лувре, Джулия лучше всех знала, какой урон человеку может нанести злое слово врага или не вовремя сообщенная новость. Поэтому Джулия решила прибегнуть к старому как мир способу остановить ненужного свидетеля - к шантажу. -Что вы такое говорите, да еще так громко! - зашептала Джулия, таинственно оглядываясь по сторонам. Но в лавке, кроме них и воротничков на круглых подставках вдоль стен, больше никого не было. Хозяин только что убежал за новыми образцами манжет на платья. - Беатриса, милочка, даже думать забудьте о графе де Силлек. -Почему это? -Здесь замешана государственная политика! Подробности вам лучше и вовсе не знать, чтоб чувствовать себя свободно! -Меньше всего г-н де Силлек занимается политикой! -Это верно! Но соизволение на его прогулки со своей любимой племянницей дал ему сам отец Жозеф, а вы ведь знаете, какую высочайшую должность в нашем королевстве он занимает! -Отец Жозеф?! Этот монах-капуцин? Но г-жа дю Трамбле не знается с ним! -Что вы, милочка, вы заблуждаетесь, они с ним в прекрасных отношениях, в превосходных! Отец Жозеф нежно любит Изабеллу, многому учит ее, я сама несколько раз присутствовала при их беседах, очень занимательных, уверяю вас! До этого я все время гадала, откуда Изабелла так много знает о растительных и животных ядах, а еще об оружии! Вы же сами видели, она весьма неплохо фехтует и стреляет! Ее учат в огромной Оружейной зале их дома лучшие фехтовальщики Его высокопреосвященства кардинала Ришелье! -Не может этого быть! -Уверяю вас- все это правда до последнего слова! -Вы лжете мне в глаза, Джулия! -Нет, что вы! -Изабелла всегда презрительно отворачивалась, когда в Лувре встречала своего дядюшку! Я тысячу раз это видела, и все тоже видели! Более того, она всегда утверждала, что ей невероятно стыдно иметь такого родственника! -Вы что же, еще не поняли, что это была лишь тайная договоренность между ними? Вы удивляете меня, я считала вас более проницательной, дорогая! Да они с дядюшкой только прикидываются врагами, понимаете? Кардинал Ришелье хотел, чтоб все думали, что г-жа дю Трамбле терпеть не может своего дядюшку, а на самом деле они добрые друзья! Только, прошу вас, никому не говорите об этом! Меня могут серьезно наказать, если узнают, что я выдала государственную тайну! -Вы лжете! -Изабелла на все готова ради Франции, знаете ли! Ах, она такая патриотка! Да и граф де Силлек готов исполнить свой долг, невзирая ни на что! Вы же его хорошо знаете, он - человек верный, человек чести! Уверяю вас, если это нужно государству, Изабелла и де Силлек готовы быть вместе с утра до вечерней зорьки! Челюсть Беатрисы отвисла. Она никак не могла найти какое-нибудь рациональное зерно в словах Джулии, глядящую на нее невинными синими глазами, и от напрасных стараний походила на изумленного лягушонка. А Джулия, по опыту зная, какое гипнотическое впечатление оказывают на всех в Париже жуткие слова: кардинал Ришелье, отец Жозеф, яд, англичане, с жаром продолжала импровизировать: -Упаси вас бог вмешиваться в чужие дела, дорогая Беатриса, а уж тем более кричать знатные имена в лавках простых горожан! Вы же не хотите, чтоб однажды вас нашли с отравленным яблоком во рту? Потом говорили, что именно после изумительных откровений Джулии, баронесса слегла. Узнав о причине ее внезапной болезни, Изабелла возмутилась: -Жули, что ты ей наговорила, что измыслила? Они сидели у Джулии дома и неспешно грызли виноград. -Я сказала ей только, что, вмешиваясь в твою любовь к г-ну графу, она накликает на себя гнев Ришелье! -Ужас какой! -Я только слегка приукрасила действительность! Нужно было хоть когда-то воспользоваться твоим особым положением в Париже, я и воспользовалась! -Но баронесса теперь передаст твою ложь всем в городе, потом сплетни дойдут до кардинала Ришелье и вызовет его еще больший гнев! -Нет, -Джулия выискала ягоду покрупнее, - нет, Беатриса никому ничего не передаст, я уверена. Уж я постаралась, что милая баронесса и слово боялась молвить, поминая о твоих особых способностях составлять яды! -Ты с ума сошла! Я не составляю яды! Это запрещено, составление ядов может окончиться казнью на Гревской площади! -О, да, конечно, ты не составляешь яды, но милая баронесса об этом не знает! Продолжение следует...
Немо: Глава 18 (окончание) Теперь все друзья были довольны собой, а, значит, и миром. Но был человек, с которым нельзя было играть в Париже того времени. Мы говорим о Его преосвященстве герцоге Ришелье, которого так часто упоминали, но которого еще не имели чести лицезреть. В тот день он, сидя в кресле у ярко пылающего камина, по причине дождливой погоды, слушал обычное утреннее донесение г-на Кавуа, человека, с которым мы уже успели познакомиться. И пока лейтенант звучным приятным голосом читает свой обстоятельный подробный проект закона о налоге на карты и другие игры, в частности шашки, шахматы, бильярд, кегли, кольца, шары и волан, обратим же, наконец, внимание на Великого кардинала. В описываемое нами время ему было около 47 лет, он добился уже всего, что наметил в дни своей юности, но еще был полон сил и надежд. Алые одежды священника с широким белым воротником только подчеркивали бледность узкого лица, обрамленного локонами отличной черной шевелюры. Замечательное лицо его было из тех, что всегда привлекают взгляд: высокий тяжелый лоб, выдающий большие организаторские способности, приподнятые, словно в удивлении, тонкие брови, прямой нос, волевой рот, чей чувственный изгиб говорил о многочисленных затаенных желаниях его владельца. Выразительный взгляд больших серых глаз придавал кардиналу Ришелье лицу выражение твердости и доброжелательности. Как было известно в городе, красивые глаза Великого кардинала обладали странной завораживающей силой. Не одна женщина признавалась украдкой в их непостижимой притягательности. Его Высокопреосвященство отлично знал о своей красоте и беззастенчиво пользовался ею так же часто, как и своими чрезвычайно высокими умственными способностями. Только восемь лет назад он оказался в королевском совете и сперва занимал должность государственного секретаря по военным делам и внешней политике, и уже два года как вступил в блестящее положение первого министра короля Людовика. Ему нельзя было не отдать дань восхищения - за это время у Франции появилось уже три эскадры отличных кораблей во всех трех морях, на вооружение было принято лучшее оружие, с Францией считались на политической арене, торговля шла никак лучше - французские купцы добрались даже до Московии, где торговали лучшими тканями, вином и фаянсовой посудой. В ближайших планах Великого кардинала было основание Французской академии, но главное, на что он нацелил свою внутреннюю политику- создание мощного государства, управляемого из единого центра, что и вызывало крайнее неприятие у современных ему дворян, привыкших считать себя почти ровней королю. Кардинал Ришелье же требовал от них обязательной военной службы, за отказ срывал замки непокорных и лишал их земель, в некоторых провинциях уничтожил местные штаты, состоявшие из представителей духовенства, дворянства и горожан. Суды утратили при нём независимость; многие преступники, среди которых были и люди невиновные, месяцами ожидали, когда Ришелье лично примет решение по их вопросу. Но Ришелье с завидными стойкостью и изворотливостью продолжал свой политический курс, зная, что делает для Франции величайшее благо. Главной его военной целью было сохранение воинов- здоровых, молодых, хорошо обученных, поэтому слухи об дуэлях между этими гордецами, несмотря на принятый эдикт о запрещении, вызывал у него особый гнев. Вот и сейчас он спросил вдруг: -Что вы скажите мне о г-дах де Пейри и де Селивье? Я давно не видел них. Де Кавуа вздрогнул, как человек, застигнутый врасплох. -Ваше Преосвященство, эти славные господа, к большому моему сожалению и своему стыду, не могут появиться перед вашим высокопреосвященством, чтоб засвидетельствовать вам свое почтение. -Почему? – Кардинал остро глянул из- под полуопущенных век. - Что же вы замолчали, де Кавуа? Они сейчас разве не Париже или они уже не в гвардии? Тогда где же они? -Они ранены, ваша светлость. -Как же так, - задумчиво заметил кардинал, - как раз в тот день, когда они мне нужны, я с изумлением узнаю, что они не в состоянии служить мне? А они мне нужны немедленно! Что же - теперь из-за того, что они ранены неизвестно кем, неизвестно когда и где, мне менять свои планы, давать вам поручение найти других людей, неопытных и менее ловких, быть может? Иными словами, я должен претерпеть массу неудобств только потому, что они больны? Кстати, в результате каких моих распоряжений они получили свои ранения? -Ваша милость не давали им распоряжения! -А разве вам и им неизвестно, что я разрешаю проливать кровь только за дела, служащие интересам Франции?! -Это все мушкетеры г-на де Тревиля, ваше Преосвященство! Это они постоянно затевают возмутительные перебранки в городе, во время которых страдают ваши люди, ваша светлость! -Другими словами, мушкетеры короля нарушают закон, вы это желали сказать мне, г-н де Кавуа, не так ли? -Да, ваша светлость! -Кто же виновник последней дуэли? -Это г-да де Порто, де Батц, де Арамисец и де Силлек! -Они арестованы? - надо было не знать Ришелье, чтоб не услышать нотки сдержанного раздражения в его голосе. -Теперь это невозможно! -Вот как?- поменял позу кардинал. Он погладил сидящую у него на коленях любимицу - черную кошку по имени Газет. - Отчего это вы осмеливаетесь указывать мне, что возможно, а что нет? Берегитесь, де Кавуа, вы должны быть красноречивы, чтоб я поверил вашим утверждениям! -Мушкетерам, о которых я вам говорил только что, покровительствуют две фрейлины королевы Анны - г-жа де ла Шпоро и г-жа дю Трамбле, ваша светлость. К мнению первой прислушивается король Людовик, а вторая является. . . -Я знаю, кто она! -Их дружба с этими четырьмя мушкетерами Его Величества известна всему двору! Кардинал, поглаживая уснувшую кошку, поднял бровь. -Стало быть, - заметил он задумчиво, - теперь фрейлины ее Величества королевы и мушкетеры его Величества объединились? -Да! -Нам это не нужно! Не нужно, ибо и без таких опасных коалиций обстановка в стране не сказать, чтоб спокойная. Верно, г-н де Кавуа? -Я сегодня же арестую этих мушкетеров! -Это нужно было делать раньше! Сейчас же арест нежелателен, ибо нас с вами тут же начнут обсуждать при дворе короля и неизвестно, что предпримет в ответ Его Величество. Он человек увлекающейся, пылкий...Арестовать фрейлин королевы тоже нежелательно, зачем обижать Ее величество? Она столь привязана к молодой г-же де ла Шпоро. -О, да, ваше преосвященство! -Кроме того, не могу же я действительно отправить в Бастилию старшую дочь графа дю Трамбле! Жозеф тут же примчится вызволять свою племянницу; как бы Жозеф к ней не относился, но семейные узы французов крепки. Да и этот лиса Тревиль употребит все свое влияние на короля, чтоб только она поскорее явилась в Лувр. -Несомненно, ваше преосвященство! -Мы сделаем нечто другое... Найдите мне отца Жозефа, отца Бертрана, г-на Сент-Обез и, конечно, приходите сами. Ах, да, отец Жозеф должен прийти уже сейчас! -Вы говорили мне о вашей встрече, ваша светлость! -Кроме того, продумайте свои предложения по поводу всех возможных действий против мушкетеров и прелестных фрейлин королевы Анны. Мы должны действовать тайно, тихо и быстро. -Повинуюсь, ваша светлость. -Да, так будет лучше. Возможная фаворитка Его величества Людовика, племянница этого лиса де Тревиля и четверо мушкетеров, что являются лучшими шпагами Парижа - мы сделаем их врагами друг друга! -Да, ваша светлость! -Я рад, что вы разделяете мою точку зрения, г-н Кавуа. Выгляньте-ка в приемную....Приехал ли уже Жозеф? -Да, ваша светлость! -Пришлите его ко мне немедленно...И еще - мне нужен ваш лучший писарь! -Все будет сделано, ваша светлость! -Что же...Покажите мне шесть строчек, написанных самым честным человеком во Франции, и я найду, за что его повесить! -Ваша светлость действительно собирается повесить смутьянов? Но среди них дамы! -О, нет! Разве я не говорил, что нам предстоит действовать тайно? Мы сейчас все вместе подумаем, что именно можно использовать против каждого из мушкетеров и королевских фрейлин, чтоб не убить их, но нанести самый больший вред. Кардинал Ришелье неторопливо встал. Кошка Газет пронзительно мяукнула и выгнула спину. Продолжение следует...
Немо: Прежде всего, дорогие дюманы, благодарю вас, что позволяете мне учиться! Автору со стороны всегда трудно посмотреть на свое произведение! Viksa Vita, все в точку! Что -то с жанром у меня действительно странно получилось... Но спасибо - многие слова приятны по -страшному! Спасибо, что приняли мои безрассудные вольности с героями. Леночка Я., благодарю. Хотя с кино, по- моему, вы погорячились!
Немо: Глава 19 Г-н де Порто стоял на посту в той части Лувра, где апартаменты Его Величества переходили в помещения, которые занимал кардинал Ришелье, когда оставался в Лувре на целый день. С другой стороны комнаты маялся от безделья один из приятелей бравого Исаака - гвардеец, с которым можно было переброситься парой фраз. Но того вскоре вызвали к Ришелье, и де Порто остался в одиночестве. Он уже несколько минут следил за влетевшей в окно желтой бабочкой, метавшейся перед зеркалом, когда заметил за каминной решеткой погасшего камина смятую бумагу. Ее, видимо, бросили в огонь, но пергамент застрял среди цветочных завитушек чугунной решетки, и не сгорел не до конца. "Так, так, - сказал себе де Порто, зевая, - не иначе, как Его Преосвященство писал кому-то!" Де Порто еще немного поскучал, потом, оглядевшись по сторонам, вытащил отлично сохранившуюся бумагу из камина. Повеяло знакомыми духами, де Порто в замешательстве перевернул письмо и узнал острый почерк. Он разгладил бумагу на колене и с изумлением прочел: "Ваша светлость! Благодаря покровительству свыше - а иначе я не могу истолковать нашу удачу,- свершилось, наконец, то, чего мы ожидали так долго. Как ваше Высокопреосвященство и предположили, я легко приобрела доверие мушкетеров и их капитана де Тревиля. Он и в самом деле поверил, что, если я являюсь его племянницей, то мое место - среди г-д мушкетеров! Его даже не смутил тот факт, что я еще и ближайшая и любящая родственница верного слуги Вашего Высокопреосвященства - г-на дю Трамбле! Поистине, доверчивость капитана мушкетеров безгранична! Ваша светлость! Идея отправить меня в Ош и заставить мушкетеров следовать за мной, была великолепна, и теперь я допущена к тайным собраниям сторонников короля, где многие известные Вам вельможи высказывают столь крамольные речи, что я не верю своим ушам. Замечу только, что такие имена, как граф де Бранка, находятся в конце списка этих сторонников, составленного мной и предложенного вам ниже, знатность же остальных не позволяет им снимать шляпу даже перед королем! Г-жа де ла Шпоро тоже очень искусно сыграла свою роль. Мы обе, когда будет угодно Вашей светлости, готовы в удобное для вас время рассказать то, что нельзя доверить бумаге. Наши сведения, уверяю вас, дадут вам возможность держать в руках многих врагов Великой политики Вашего Высокопреосвященства. Также осмелюсь выразить уверенность, что те люди, которые невольно передали нам эти сведения, вскоре перестанут играть в нашей жизни слишком большую роль. Как вам известно, я была вынуждена ответить на любовь одного из них, но далее так продолжаться не может. Г-н де Силлек слишком влюблен в меня, чтоб быть опасным, но мне так тяжело быть любезной с ним, изображать любовь, когда я мечтаю совсем о другом человеке! Г-жа де ла Шпоро настаивает на скорейшем избавлении ее от г-на де Арамисец! Но из всех четверых наших новых друзей стоит опасаться лишь г-на де Батц, человека чрезвычайно проницательного. Ваша светлость может и дальше положиться на нас. Остаюсь преданной Вашей светлости графиней Изабеллой дю Трамбле". Де Порто схватился за голову. Он не верил своим глазам, но письмо дрожало в его руках как неоспоримый факт. Исаак не разобрался до конца в нагромождении фраз в письме, поэтому предпочел дождаться конца дежурства и посоветоваться с друзьями. Он отыскал их в трактире «Красная кружка»: Шарль и Анри, вернувшись с караула, болтали о чем-то незначительном. Армана еще не было. -О, Исаак, что это у вас с лицом!? - воскликнул де Батц встревожено. - Оно белое, будто шутки ради вы вымазались мукой! Уж не были ли вы на Королевской кухне? Дегустировали утку под сырным соусом? Или обнаружили там подкоп? -Или, может быть, некая дама отказалась встретиться с вами, чем нанесла вам оскорбление своим пренебрежением? - высказал ехидное предположение де Арамисец. -Смейтесь, смейтесь! - проворчал де Порто. - Скоро вам не будет весело. Вот, прочтите лучше странное письмо г-жи дю Трамбле. Я читал его раз двадцать и ничего не понял! -Она вам пишет? - спросил Шарль. -Ха! Не мне! Кардиналу! -Кому? - переспросил де Арамисец. Ему показалось, что он ослышался. -Письмо написано г-жой дю Трамбле и адресовано кардиналу Франции Ришелье! - Пока все озадаченно молчали, де Порто поскорее вонзил зубы в жаркое, которое только что разрезал де Арамисец, и добавил почти нечленораздельно: - И пишет - заметьте, это слова г-жи дю Трамбле! - что все мы - олухи! Или я ничего не понимаю в политике, или же обе наши дамы - подосланные шпионки, черт возьми! Шарль и Анри опять переглянулись. Похоже, они думали, что Исаак сошел с ума. -Она не могла так написать! - воскликнул де Батц. -Вы мне, что же, не верите!? -Вы что- то не так поняли в письме! -Прочтите, и вы убедитесь, что я еще в здравом уме, слава богу. Де Батц взял письмо и с недоверчивой миной на лице стал читать. Заинтригованный де Арамисец примостился рядом. Де Порто, вознаграждая себя, ужинал тем временем за шестерых. Де Арамисец мельком пробежал глазами письмо. Всю его довольную беззаботность полностью счастливого человека как рукой сняло. Медленно и неприятно заползли в сердце ледяной страх и сомнения, когда буквы в конце письма сложились в его собственное имя. Де Арамисец выхватил бумагу из ослабевших ладоней Шарля. Чудовищная истина предстала перед ним. На лице де Арамисец появились капельки пота. Он судорожно смял письмо. Де Батц поднял глаза. В его голубых глазах было безграничное удивление. -Черт возьми! Да как же это может быть!? -А как вы можете объяснить появление этого письма в покоях кардинала, если это не его письмо? - спросил де Порто. - А вы, Анри, что молчите? Скажите же нам что-нибудь умное, рассеивающее все наши сомнения! Я вот никак не могу в это поверить, ну никак! А среди нас вы самый рассудительный, что верно, то верно! Я, конечно, тоже таков, но сейчас я теряюсь в догадках! Де Арамисец его не слышал. Он впился пальцами в край стола. -Неужели и впрямь они служат кардиналу, и водят за нос и капитана и нас? - проговорил де Батц с сомнением. - Неужели и она и маркиза притворились... -Замолчите! - воскликнул де Арамисец, во взгляде которого мелькнула молния. - Иначе я не ручаюсь за се6я! -А, вот вы где! - приветствовал их де Силлек, подходя к ним. - Исаак, налейте мне вина, что-то жарко сегодня, не правда ли? Г-да, я должен покинуть вас, у меня важные дела. Встретимся завтра в Лувре. Де Силлек поднес кружку к губам, но вдруг красивые брови его сдвинулись, а глаза стали внимательны. Он оглядел друзей, которые в свою очередь наблюдали за ним со странными лицами. -Что- то случилось, Шарль? -Да. -Что? -Как вам сказать... Де Батц испытывал трудноодолимое желание порвать письмо. Ему не хотелось разбивать сердце друга. Но тут де Арамисец схватил лежащую на столе бумагу и рывком протянул его Арману. -Что это? -Прочтите это весьма занимательное письмо! -Я не читаю чужих писем, вы же знаете. -Прочтите, Арман, иначе нам придется пересказать его вам слово в слово. А от это вам станет много хуже, можете поверить. Есть слова, которые лучше не произносить и, тем более, не слышать! Арман взглянул на де Батц. Тот, встретив вопросительный взгляд глубоких благородных глаз, поспешно отвернулся. «Черте что! - с досадой подумал он и вздохнул. - Это письмо принесло войну, и в ней пострадают многие, я уверен, как сие не печально. Несчастный Арман! Бедный Анри!» Это письмо де Силлек читал долго. Он менялся на глазах, пока, наконец, смертельная бледность не покрыла его вдруг окаменевшее лицо. Граф опустил бумагу на колени, словно руки его ослабели и замер как изваяние. Все ждали. -Откуда вы взяли эту дурно написанную ложь, г-да? - наконец спросил он. Друзья смущенно переглянулись, не зная, что и думать, ибо по всему выходило, что граф не поверил письму, хотя был явно потрясен той отвратительной махинацией, которая открылась в письме и нацепила на любимое лицо Изабеллы уродливую маску предательства. -Это ее почерк? - спросил де Арамисец отрывисто. - Вы узнаете почерк Изабеллы дю Трамбле? -Да. -Вы уверены? -По-видимому, отныне я ни в чем не могу быть уверен. -Я не верю письму! - воскликнул де Батц яростно. - Это наверняка шуточки гвардейцев! -Кто принес вам письмо? Откуда оно взялось? - задал важные вопросы де Силлек. -Сегодня я был на посту у покоев Ришелье, - начал объяснять де Порто в который уже раз.- Вот это самое письмо лежало в камине. Его, наверно, хотели сжечь, но огонь к тому времени еле теплился. -Кто- то, похоже, решил очернить дам, а мы и поверили! - с упреком заметил друзьям де Силлек. Он с силой провел рукой по лицу, словно отгоняя какие-то мысли, которые волей- неволей пришли к нему в голову. При этом он невольно скользнул взглядом по злым словам, связанным с его именем и сердце его больно сжалось. - Я не могу поверить, что г-н Ришелье позволяет себе разбрасывать свою тайную корреспонденцию где попало! Вы когда-нибудь видели в Лувре другие его несожженные письма? -Нет, ни разу! - с готовностью отозвался де Порто. – Ну и светлая же голова у вас, Арман! -Мы, если мне не изменяет память, никогда не видели ни единой бумаги, ни в покоях кардинала, ни в покоях Его Величества. Это говорит о том, что каждый очень тщательно следит за своей корреспонденцией! Но появление письма очень странно...Я иду к ней! - решительно сказал де Силлек и встал. - Необходимо выяснить, что все это значит, если это правда, и предупредить г-жу дю Трамбле, если это ложь. Вполне вероятно, что письмо - только первая ласточка в целом деле очернения дам перед нами! -Но зачем? - удивился де Порто. -О чем-то подобном мне рассказывала г-жа дю Трамбле. У г-на кардинала, как я теперь понимаю, чрезвычайно широкий опыт в компрометировании неугодных ему людей! -Если б кардинал Ришелье отчего-то рассорить нас с дамами, то скомпрометировали бы именно нас! - возразил де Арамисец. -Вы можете быть уверены, что аналогичное письмо не получили и наши с вами дамы? Де Арамисец вскочил. Де Батц тоже поднялся. -Постойте! - остановил он друзей. - Если это окажется правдой... Арман, не принимайте все это так близко к сердцу, иначе Изабелла дю Трамбле разобьет его. -Арман, идите к ней! - вступил в разговор де Порто, который против обыкновения до этого удрученно молчал. - Узнайте же все у г-жи де Силлек или, если понадобится, предупредите ее! -Встретимся завтра! - бесстрастно сказал де Силлек и стремительно вышел. Все смотрели ему вслед. Невзирая на слова Армана, мрачное предчувствие катастрофы охватило друзей. -Г-жа маркиза, наверно, уже вернулась из Лувра, - произнес де Арамисец, глянув на часы. - Я должен ее видеть. Он с нетерпением подождал, пока де Силлек скроется, и направился к выходу. -Гм, - пробурчал де Батц, - наверно, нам все-таки не следовало их отпускать, Исаак. Что- то подсказывает мне, что все тщательно продумано! Настолько тщательно, что может оказаться и правдой! -Как мы расскажем обо всем мушкетерам!? - покачал головой де Порто. -Пока будем молчать, Исаак, слышите, пока все не прояснится! Дело - то чрезвычайно деликатное! -Вы считаете, это - лучший выход? -Да. -А что же дальше? -А дальше, любезный друг, мы тоже отправимся по делу - идемте со мной к де Тревилю! -Зачем, если вы говорите, что нужно молчать? -Вот ему - то как раз следует знать о письме. Он нам подтвердит, что г-жа дю Трамбле и г-жа де ла Шпоро - верные друзья короля, а бумага эта - гнусная подделка! Им удалось побеседовать с г-ном де Тревилем, а вот Арману де Силлек с Изабеллой - нет! Граф остановился у ворот дома графини, при виде разыгравшейся пред ним, как в театре, странной сцене. Сквозь высокую резную решетку, опоясывающую посыпанный желтым песком широкий двор, Арман де Силлек видел серый фасад роскошного особняка с широким подъездом. Во дворе бегали слуги, разгружали из двух телег бочки с вином, садовник длинными ножницами подстригал тисовую ограду, отделявшую двор от хозяйственных построек, а служанка кормила из передника запряженных в богатую карету черных лошадей. Густые каштаны склоняли раскидистые ветки к окнам дома, где развевались белые занавеси. В их тени, под окнами дома, в цветнике, красными и розовыми искорками вспыхивали крупные розы, посаженные заботливой рукой. Взгляд графа был прикован к круглому балкону дома, где мирно беседовали две женщины - Изабелла и г-жа де Шательро - известная всем сторонница кардинала. Изабелла стояла спиной к перилам, и де Силлек не видел ее лица, а вот г-жа де Шательро, облокотившись на балкон, с доверием и вниманием во взгляде слушала свою юную спутницу. У графа застучало в висках, а насмешливые строчки письма Изабеллы встали перед глазами, заставляя его испытывать немыслимую сердечную боль. Он отказывался поверить в ужасную правду, чувствуя, что не выдержит такого хлесткого удара судьбы. Изабелла разговаривала с известной шпионкой кардинала Ришелье, верно, улыбалась ей, и они вместе потешались над несчастным влюбленным, что имел несчастье встать у них на пути! -Господи всемогущий! - хрипло прошептал потрясенный г-н де Силлек. Эти слова, помимо воли вырвавшееся из его уст, не могли отразить всего того чувства ужаса и душевной обреченности, которые он сейчас испытывал! Прав был проницательный де Батц - г-жа дю Трамбле, в конце концов, разбила графу сердце! Он неподвижно стоял за оградой, не в силах сделать хоть шаг от спасительной опоры. В широко распахнутых глазах этого, безусловно, храброго и поразительно выносливого человека отражался ужас, и в глубине их медленно гас внутренний огонь. Неожиданно Изабелла бросилась в дом. Г-жа де Шательро с улыбкой еще немного постояла на балконе, понюхала розы, росшие в ящиках, а затем спустилась вниз, вышла из дома и села в карету. Еще через минуту экипаж неторопливо проехал мимо де Силлек и отправился в сторону Лувра. -Изабелла, ответь мне, что было нужно от тебя этой интриганке Шательро? - тем временем хмуро спросил дочь г-н дю Трамбле, когда та вошла в его кабинет. - Чего ради она решила нанести тебе дружеский визит? Чего это она так призывно улыбалась и из кожи вон лезла, чтоб только понравиться тебе? -Я не поняла. -Зачем же ты столь неосмотрительно согласилась беседовать с ней? Почему тебя не смутила странная перемена - то она терпеть тебя не могла, а то явилась к тебе в дом с изъявлениями приязни? -Она пришла ко мне повиниться, рассказать, как ей плохо... -А почему это беседовать нужно было на балконе, а? -Г-жа Шательро сказала, что ей необходим свежий воздух, ибо она волновалась! -С чего бы это вдруг заволновалась такая бесчестная особа? И о чем вы так долго говорили? -Ей так трудно, отец, как было бы, наверно, мне на ее месте, потом она просила дружеского совета, что же ей делать. Ее опасаются в Лувре, ей не доверяют в домах парижских вельмож! Она действительно несчастна, отец! -Ха! Она, конечно, ловко сыграла на твоих жалости и доброте к людям, Изабелла! -Вы так говорите, будто я совершила ошибку, беседуя с ней! -Не люблю я, когда люди резко меняются! -Мне тоже показалось, что она тянула время, мялась, не решалась в чем-то признаться, будто-то ждала чего-то. На какой-то миг мне померещилось что- то странное в ее взгляде, насмешливое и страшное, будто она раздумывала, ударить меня кинжалом сразу или чуть помедлить, отец! И, к концу разговора, баронесса заявила, что на моем месте никогда бы не разговаривала со своими врагами. Что бы это значило, отец? Почему она так сказала? -Странные слова, странные визиты, - в мучительном раздумье проронил дю Трамбле. – Я что- то упустил, или же мне не сказали... -Мне стало не по себе, и я убежала. -А она уехала? -Сразу же! -Берегись, Изабелла! По моему мнению, - уж можешь мне поверить, я знаю, что говорю! - тебя принуждают исполнять непонятную мне роль в балаганной постановке, поставленной каким- то таинственным режиссером, стоящим за сценой. И я, боюсь, знаю, кто может стоять там. И думаю, этот человек известен и тебе, тем более что он неоднократно предупреждал тебя, что ты пожалеешь о своем отказе служить ему! Кто не служит ему, тот либо умирает, либо становится изгоем и в своей семье и у своих собственных друзей! Изабеллу охватило мрачное предчувствие. Она задрожала. -Вы хотите сказать, г-жа де Шательро приезжала ко мне не просто так?! -Конечно! Ни за что не поверю, что такая женщина, как она, испытывает стыд из-за того, что ней плохо относятся! Такие люди могут испытывать только два человеческих чувства - алчность и мстительное торжество! -Зачем, отец, зачем, она тогда приезжала, боже мой?! -Если б я знал, мой ангел, - тихо сказал граф, - если бы я только знал... Продолжение следует...
Немо: Глава 20 -Арман, вам следовало бы вчера вечером пойти с нами к капитану де Тревилю! - говорил де Батц. -Да, - добавил де Порто, - де Тревиль сказал, что никогда и ни за что не поверит письму. Еще до нашей встречи госпожи де ла Шпоро и дю Трамбле оказали королю и королеве неоценимые услуги. Госпожа маркиза - одна из тех, кому еще доверяет ее Величество, а при госпоже графине говорят обо всем, не боясь Бастилии. -Оказывается, - вставил де Батц со страстью, - они обе уже несколько раз обводили кардинала вокруг пальца. -Мы были неправы тогда, когда чуть было, не поверили письму, - произнес де Порто с улыбкой. Они стояли на посту как- раз в том самом месте, где вчера Исаак нашел письмо. Приходилось говорить вполголоса - им мешали четыре гвардейца у противоположной двери зала. -Я так сожалею, что принес это злосчастное письмо! - добавил Исаак со вздохом. - Так жалею, что я любопытен, жалею так сильно! Вы не представляете себе как жалею! -Ну и не лазали бы по каминам, как кот! - раздраженно бросил опоздавший Анри. Он холодно кивнул друзьям и встал на пост. - Вы должны были сжечь письмо, не читая! -Кажется, есть плохие новости! - шепнул де Батц Арману, стоявшему рядом. -Я понимаю, Анри, - продолжил де Порто обиженно, - что вам все это неприятно! Но мы вчера навестили де Тревиля, и он уверил нас, что письмо, похоже, поддельно! -Я слышать об этом не желаю! - сквозь зубы заявил де Арамисец. -Но я хотел вам сказать, что вы можете доверять г-же де ла Шпоро! -Исаак, вы поняли меня? - произнес де Арамисец столь выразительно, что храбрый де Порто предпочел замолчать. В установившейся тишине ясно прозвучал голос одного из гвардейцев. -Нет, я знал ее, когда она еще открыто была с нами. Мушкетеры насторожились. Де Арамисец, обернувшись, вгляделся в подозрительно знакомое холеное лицо гвардейца, разодетого под красным плащом по последней моде. Тот поправил тщательно завитые белокурые локоны и снизил голос до полушепота. Его друзья с загадочными лицами склонились к нему. Де Силлек перевел взор на де Порто. -Исаак, расскажите-ка нам какую-нибудь вашу новую историю, - предложил он. - Да подлиннее, если можно! -Я в этой кутерьме все забыл! -Ну так постарайтесь вспомнить хоть что-то, пусть даже ту длинную историю про вашего доблестного батюшку! Де Порто подозвал друзей поближе, но слушателем остроумного Исаака оказался только Шарль. -Анри, вы были у г-жи де ла Шпоро? - очень тихо спросил Арман. -Нет! - одними губами ответил де Арамисец. - Представляете, Арман, меня вдруг даже не пустили в дом. Сказали, по приказу г-жи маркизы. Де Силлек вгляделся в бледно- голубые глаза друга и не узнал их. В этих знакомых ласковых глазах почти ощутимо перемешались растерянность, недоумение, отчаянье и гнев человека, которого только гордость заставляет держать себя в руках. -Увы, Арман, - продолжил де Арамисец с бледной улыбкой, - как там было написано в этом проклятом письме - эти встречи не могут долго продолжаться!? Вот и конец! Де Силлек с болью взглянул в похудевшее, со следами бессонницы, лицо друга и отвернулся. -А вы - то были у г-жи графини? - в свою очередь спросил де Арамисец. -Нет, Анри. -Вас что- то остановило или вам тоже слуги объявили, что она вас не принимает? Арман медленно покачал головой. -Нет, Анри. Ее не оказалось дома. Де Арамисец провел рукой по лбу. -Она очень мила, не правда ли? - громко продолжал гвардеец. - И очень хитра. Никогда не знаешь точно, когда она говорит правду, а когда смеется над тобой. -Она в вас, де Рон, наверно, не чает души? - громко подал голос один из гвардейцев. -Да, конечно, - самодовольно ответил наш знакомец барон де Рон. - От нее не часто услышишь слова любви, но как же мило она произносит эти самые слова! Вы знаете, я всегда выбираю себе женщин незаурядных и женственных. -Еще бы! - ввернул тот же гвардеец. - Такие женщины попадаются нечасто. Одно плохо - в них влюбляются даже люди, которые считают себя умными и осторожными! -А, влюбившись, с каким же великолепием они начинают выдавать все секреты королевы Анны и ее друзей! Ха-ха! Мушкетеры с широко раскрытыми глазами слушали этот разговор. -Они, что, про нас говорят? - пробормотал де Батц. Де Силлек побледнел. -Как все-таки, на самом деле, легко обмануть влюбленного человека, верно, господа? - продолжал громко разглагольствовать барон де Рон. - Влюбленный готов верить во все, что угодно! Но я - то не таков, да, г-да? Разве может она меня разлюбить даже ради одного из этих глупцов? Мой соперник может быть красивее меня, но никак не храбрее. -Да, г-жа де ла Шпоро, несомненно, обожает вас! Имя было названо. Три мушкетера с таким ужасом глядели на де Арамисец, словно он был уже обречен немедля потерять голову на плахе. Де Арамисец пошатнулся, его поддержал де Силлек. В следующее мгновенье жилы на лбу де Арамисец вздулись, он выхватил из ножен шпагу и кинулся на де Рона. -Негодяй! - закричал он. Глаза его метали молнии. -Вот как! - воскликнул гвардеец и тоже вытащил шпагу. В одно мгновение гвардейцы встали в позицию! Но тут мушкетеры схватили Анри за плечи. -Ты с ума сошел! - воскликнул де Силлек, железной хваткой сжимая руки Анри. - В двух шагах от покоев кардинала! Твоя голова еще нужна нам! -Вы умрете! - заявил де Рон. - Все! -Завтра, в семь. На Пре - о - Клер! - прошипел де Батц прямо в лицо гвардейцам. -До завтра! Идемте, г-да! Гвардейцы перешли на другую сторону двери. -Негодяй! - повторял де Арамисец. - Негодяй! Губы его сводило от ярости. -Шарль, - с усилием сказал вдруг де Силлек, - я сейчас вернусь. Де Батц отвернулся, когда увидел в глазах друга то, что не должен был видеть ни один человек. Изабелла! Изабелла! Всегда такая мужественная и нежная! Обладательница необыкновенных глаз, в которых светились любовь, тепло, свет! Черная завеса боли и ревности закрыла от де Силлек ее прекрасное лицо, глядя в которое никто не мог солгать! Его Изабелла! Единственная, рядом с которой он чувствовал себя богачом, счастливчиком, избранником судьбы! Не в силах принять открывшуюся горькую истину, вечером после дежурства он приехал к дому Изабеллы и сразу же наткнулся на старого графа дю Трамбле. -О, г-н де Силлек! - Приветливо обратился к нему вельможа. – Рад вас видеть сегодня! Вам хотелось бы засвидетельствовать почтение моей дочери? Арман вздрогнул. -Да, ваша светлость. -Прошу вас в мой дом, сударь. -Благодарю вас, ваша светлость. Де Силлек чувствовал, что не перенесет, если кто-нибудь скажет ему в глаза, что графиня смеется над его любовью! Граф не сможет жить, если Изабелла сделает всеобщей игрушкой его сердце. Сердце, закрытое для всех, кроме нее! И все же он пройдет через это испытание, поговорив с ней прямо. Но де Силлек не мог найти в себе ненависти, хоть Изабелла и обрекла его на публичное осмеяние. Он понимал, что даже предательство не убило его любовь к ней! Как и все однолюбы, он полюбил раз и навсегда. Навсегда - значит на всю жизнь, что бы ни случилось. Де Силлек сжал губы. В груди его полыхал жесточайший огонь, обжигая сердце. Как же так получилось, что он любит шпионку кардинала Ришелье!? -Она сегодня у себя, - отечески заметил г-н дю Трамбле. -Но слуги только что сообщили мне, что г-жа графиня в Лувре, ваша светлость! -А вы, сын мой, никогда не спрашивайте у слуг, дома ли моя дочь, а просто просите доложить о вас. Слуги здесь разные, вы меня понимаете? И, замечу, не всегда нанятые лично мной! А Изабелла... Ее все эти дни ее удерживали у короля Людовика, а сегодня моя дочь нарушила королевский приказ явиться на службу и осталась дома! Вам повезло, сударь. Де Силлек склонился в поклоне под пристальным взглядом вельможи и прошел в гостиную графини. В гостиной ничего не изменилось за эти дни - кресла, обитые синим бархатом у выложенного серым камнем камина, на стенах длинные полки с книгами, дубовый буфет с тарелками с виноградом и хлебом, светлый овальный стол у окна, заваленный бумагами. Брошенные перья соседствовали с раскрытыми старыми пожелтевшими книгами, стакан с недопитым молоком опасно поставлен на край стола, булавки с жемчужными головками небрежно сдвинуты к подсвечнику в виде трех смеющихся римлянок. Над столом на видном месте была повешен пейзаж Веласкеса, который нравился графу и который Изабелла поставила рядом собой, чтоб вспоминать о любимом постоянно. У графа закружилась голова, когда он увидел ту, от которой терпел столько мучений, но, взглянув на которую, испытал вновь мучительные всполохи любви и нежности. Сама Изабелла, подтянув повыше юбки, взобралась на табурет и сейчас перебирала книги на верхних полках своей огромной библиотеки. -Куда же я ее поставила? - вслух размышляла Изабелла. - Ведь я перечитывала Сенеку совсем недавно! Ах, вот же она! Изабелла вытащила из массы книг толстый фолиант в черном переплете и едва не уронила ее на пол, заметив входящего в гостиную графа де Силлек. Яркий внутренний свет зажег ее заалевшее личико. -Господи, г-н Арман! - воскликнула она, словно не веря в чудо. Страшно волнуясь и робея, Изабелла прижала к себе фолиант. - Здравствуйте, мой друг! Какое счастье, что я не отправилась сегодня в Лувр, а ведь должна была! Я как чувствовала, что неподчинение сегодня приказу Его Величества короля принесет мне нежданную радость! Он поспешно подал ей руку. Изабелла спрыгнула на пол, не сводя с графа сияющих глаз, положила книгу на табурет. Он же глядел на нее с непонятными горечью, страданием, болью. Глаза его, черные, словно озера ночью, выражали такую бездну горя, что Изабелла бросилась к нему. -Что случилось? - упавшим голосом спросила она. - Не молчите, не пугайте меня, прошу вас! -Сударыня, я пришел сказать вам несколько слов. -Г-н Арман, вы с дуэли!? Вы ранены? Нет? Но вы так бледны! Приказать подать вам вина? -Нет, сударыня. -А наши друзья? С ними все в порядке, да? О, теперь я жду чего угодно! Вы знаете, что происходит с нами в последнее время, нет? Эти внезапные вызовы в Лувр в такой категоричной форме, что нельзя ослушаться! И каждый день, чего раньше никогда не бывало! Но мне – то что, а вот Джулию вообще заставляют уехать в Безансон с г-жой де Роган! Якобы никто не может прожить без любовных куплетов в ее исполнении! Я начинаю всерьез опасаться, что обстоятельства хотят разлучить нас. Глаза ее потемнели. Де Силлек глубоко вздохнул. До этого он с болью глядел в лицо Изабелле, страшась найти и не видя той лицемерной маски, которая бы открыла бы ему отвратительное лицо женщины, что предает верящих ей людей. Но не было в ясном лице Изабеллы уродливых следов порока, оно было чуть запачкано чернилами на щеке и только! Глаза Изабеллы - изумительно красивые, серые как сталь, смотрели прямо и нежно. Но встречу ее с г-жой де Шательро он видел собственными глазами, видел так же ясно, как сейчас Изабеллу, а она ни слова не сказала о ней! -Сударыня, ваше письмо, недавно написанное вами кардиналу Ришелье, не было сожжено, как вы, наверно, рассчитывали, - донесся до Изабеллы хриплый чужой голос де Силлек. Голос человека, каждое слово которого дается ему с трудом. – Из письма нам, наконец, стало известно, что вы использовали дружбу с мушкетерами как удачную возможность узнать планы г-на де Тревиля и некоторых придворных вельмож. -О чем вы говорите? - пробормотала Изабелла изумленно. -Я должен признаться, что изначально не верил ни единому слову в письме, но я понял, что ошибался, когда увидел вас вчера с госпожой де Шательро, которая, как известно, служит г-ну Ришелье. Вы поступили неосторожно, сударыня, беседуя с ней вот так на виду у всего города. Это существенно повредило вашей репутации яростного противника кардиналистов! -Моей репутации? -Да. Изабеллу внезапно охватила слабость. Не для того ли приезжала сторонница кардинала, чтоб с присущими ей коварством заманить юную Изабеллу дю Трамбле в хитроумную ловушку и настроить общество против юной графини?! Если их видели вместе с г-жой де Шательро, то, конечно, тут же заподозрили ее, Изабеллу, в склонности к кардиналистам! Момент нанесения удара был выбран виртуозно правильно - никогда еще противостояние сторонников короля и великого кардинала не было столь острым и не балансировало на грани городской войны! Совсем недавно стало известно, что в Лувр брошен граф де Шале, обвиненный в заговоре против короля и кардинала. На него донес его бывший друг де Лувиньи, который рассказал на допросе, что де Шале хотел поднять мятеж против кардинала, и именно ему было поручено физическое устранение Ришелье. В Париже новости расходились мгновенно, и сейчас несчастного де Шале, обвиненного в оскорблении величия, и де Лувиньи горячо обсуждали. И только вчера утром стало известно, что виновный будет обезглавлен и четвертован, части его тела будут выставлены для всеобщего обозрения на городских воротах, наследники лишены дворянства, а имущество конфисковано. Никакие просьбы и ходатайства не могли поколебать решимость кардинала Ришелье наказать виновного. И тогда высшее общество Парижа взорвалось - всем, кто открыто выступал за Ришелье и тем самым был вынужден оправдывать казнь де Шале, не давали проходу, дворян вызывали на дуэли, или открыто задирали, женщины подвергались презрительному молчанию со стороны роялисток. А уж про членов семей сторонников кардинала и говорить нечего - те, чтобы не разорвать родственные нити, которые в те времена были чрезвычайно сильны, оказались меж двух огней. И недаром тревожилась Изабелла дю Трамбле, ибо черное пятно общественного осуждения всех, кто стоял за короля Людовика, коснулось и ее. Изабелла прислонилась к столу. Ей стало дурно. -Вас, сударыня, мог видеть не только я. Но я не выдам вас, ибо... кем бы вы ни были, кому бы вы ни служили, я по-прежнему ваш верный слуга! - не поднимая глаз, отстраненно говорил де Силлек и ровный холодный голос его падал в пустоту. - Вы писали г-ну кардиналу, что не можете более выносить меня. Что же, сударыня, я не стану противиться вашей воле и освобождаю вас от обязательств предо мной. Одни глаза жили на побелевшем, как мел, лице Изабеллы. Она чувствовала себя совсем беспомощной перед разразившейся внезапной катастрофой. -Г-н Арман, какое письмо, о чем вы мне говорите!? Я не могу понять... Де Силлек встретил ее испуганный и удивленный взгляд, и на дне его истерзанной души мелькнула мысль, что не может виновный человек так искренне изумляться. Но слишком долго граф страдал. Он уже не верил. -Г-н Арман, не смотрите на меня так враждебно! Сюда действительно приезжала госпожа Шательро, но я не знала, что она должна была скомпрометировать меня в ваших глазах. Я думала, что ей нужна помощь! Я ей поверила, а она, значит, лгала мне!? Изабелла чуть не плача глядела в непримиримое лицо де Силлек. Страх захлестывал ее. -О, г-н Арман! Почему вы мне не верите!? - воскликнула она, ломая руки. - Вы же знали, что моя семья близка к г-ну кардиналу, что Ришелье всегда хотел повлиять на меня, сделать своей шпионкой, но я отказывалась, всегда отказывалась! Почему вы вдруг перестали мне верить, г-н Арман? Господи, что с вами?! -Г-жа Изабелла, зачем вы лжете мне! - впервые вырвался из уст г-на де Силлек стон отчаянья и боли. - Нам обоим было бы легче, если б вы не оправдывались столь искусно! Зачем вам нужно вновь и вновь лгать мне, зная, что вы лишний раз причиняете мне чертовскую боль! Он, казалось, и сам не понимал, что говорит. Граф задохнулся и перевел дыхание. -Г-н Арман, я никогда бы ничего про вас не написала! Я никогда бы не выдала ни одной тайны своих друзей, не задела бы вашу гордость дворянина, даже если б меня четвертовали на Гревской площади! -Г-жа Изабелла…, - прошептали его губы с трудом, как начало молитвы о милосердии, но не докончили. Нечеловеческая сила воли, с которой он взял себя в руки, победила. – Я не смею более отнимать ваше время. Вы отныне свободны от меня, сударыня! - холодно сказал он. - Но если вам понадобиться моя жизнь, возьмите ее. Прощайте! Он весь внутренне сжался, когда увидел, что Изабелла не двигается с места и молчит. Изабелле казалось, что она кричит, останавливая любимого, но самом деле она, пораженная его словами в самое сердце, не могла выдавить из себя ни звука. Мгновенья уходили, а растерявшаяся Изабелла как в горячечном бреду смотрела, как он резко открыл дверь и, не оборачиваясь, вышел. Девушка еще была не в состоянии понять разумом, что произошло, была так потрясена случившимся, и, как это иногда случается, на минуту потеряла всякую энергию действовать, Она не успела задержать Армана де Силлек. Он ушел. Ушел белый от раздирающей его муки, с окаменевшим от боли и горя лицом. Никто не знал, как мучительно трудно дался ему его уход от единственной женщины, которую он боготворил! Реакция отпустила Изабеллу так же быстро, как потрясение парализовало ее волю. Изабелла бросилась за Арманом, чувствуя, что, если не увидит его, случиться непоправимое, она обезумеет от страха, сойдет с ума в той искусной ловушке, в которой оказалась. -О, боже мой! Г-н Арман, подождите меня! - в панике закричала она. Изабелла выскочила из комнаты и сходу попала в объятия дяди - Жозефа - Леклерка дю Трамбле, старшего брата отца Изабеллы, того самого, кого с опаской называли - от Парижа до Марселя – "Серый кардинал", монаха-капуцина, начальника канцелярии кардинала Ришелье. Впрочем, о том факте, что он заведует тайной канцелярией было известно лишь малому количеству государственных лиц. В качестве начальника канцелярии Ришелье отец Жозеф, вместе с четырьмя другими капуцинами, исполнял тайные поручения кардинала и в неразборчивости применяемых политических средств превосходил своего начальника. Сказать об этом по его непримечательной внешности - мелкие черты скуластого лица, подобострастная улыбка, полные щеки человека, любящего хорошо покушать и такая же фигура! - было нельзя, чего, впрочем, он и добивался. Незаметно он появлялся, тихо уходил и, как сейчас, легко вмешивался в чужие судьбы и ломал их. Он, высокий, плотный, с привыкшим к тяжелой работе телом, схватил племянницу железной схваткой. -Что случилось? - воскликнул он пронзительно. - Что с вами, дорогая моя племянница! -Пустите меня! -Куда вы, дорогая моя девочка? -Да пустите же! - Изабелла вырывалась из его объятий. Она почти физически ощущала, как увеличивается расстояние между ней и любимым и сознание этого наполняло Изабеллу до краев отчаяньем и диким страхом. - Дядя, вы меня что, нарочно держите!? -Конечно, милая Изабелла! - ласковая улыбка появилась на его загорелом лице. - А как же еще мне задержать тебя, ежели не силой? Моим приказам ты давно не подчиняешься, твой отец так тебя любит, что потакает всем твоим глупостям, в Лувре и в Пале - Рояле ты ведешь себя так, будто все в своей жизни знаешь сама! Видимо, взнуздать тебя можно только крепкой рукой! Моей рукой, я думаю! Только тогда ты станешь податливой как глина! -Пустите меня! Пустите! - Изабелла билась в цепких руках дяди, как вольная горлица в железных силках несчастья. - Отец, на помощь! -Никто тебя не услышит, дорогая племянница. Твой батюшка только что уехал в Пале - Рояль, я сам его провожал, а слуги ваши слушают меня так же, как и своего господина! -Неправда! -Как же неправда, если многих из них нанимал я сам! -Пустите меня! -И что же тогда? Зачем мне отпускать вас? Г-н де Силлек, между прочим, уже уехал! Он очень решительный человек, не правда ли? Изабелла ахнула. -Я ненавижу вас! - закричала она в ярости. - Ненавижу! Как вы только могли рассорить нас!? -Изабелла! Жозеф! Что случилось!? Ты что ей сделал!? - кричал бегущий по коридору отец Изабеллы. Увидев старшего брата, отец Жозеф разжал руки. -Никола, я думал ты уехал в Пале - Рояль?! -Я забыл пару писем и вернулся... Жозеф, почему так кричала моя дочь? Что ты ей сделал? -Да ничего такого я ей не делал, Никола. Мы разговаривали, не правда ли, милая племянница? -Нет! Отец, он не дает мне уйти! -В самом деле, Жозеф! В чем дело? -Я же объясняю, мы разговаривали... -Разговаривали, Жозеф, и оттого у нее такой растрепанный вид? Ты со своими новейшими приемами вербовки перешел все границы! Ты сведешь с ума мою старшую дочь! -Отец, скажите ему, чтоб он немедленно отпустил мою руку! -Жозеф, отпусти ее! Если я еще хоть раз увижу, что ты причинил боль моей дочери, я рассержусь до крайности! А ты меня знаешь, брат, меня сердить нельзя! -Ах, дорогой мой, ты сам не понимаешь, что ты говоришь! Я подхватил мою милую маленькую Изабеллу, чтоб она не упала, а она, вместо благодарности любящему дяде, начала кричать, даже поцарапала меня, вот смотри же, что у меня со щекой! Где твой лекарь? Изабелла побежала вниз. Армана во дворе уже не было. Уезжая, он медлил, втайне надеялся, что Изабелла так просто не даст ему уйти. Увы, его робким надеждам не суждено было сбыться. Никто не задержал его. Изабелла, тщетно бившееся в руках дяди и взывавшая к любимому, не могла докричаться до него. Вот так судьба победила Изабеллу и де Силлек, этого мужественного, сурового, но в чем- то очень трогательного человека. Продолжение следует...
Немо: Глава 21 (окончание) Изабелла, чувствуя, как разбито все ее тело и кровоточит душа, в бессильной молитве подняла голову к небу, где белые облака плыли над залитыми солнцем миром, равнодушные к бедам и страданиям всего мира. Помощь не снизошла с небес. Изабелла в ярости топнула ногой, мечтая, чтоб дядя ее пал мертвым на месте и не чувствуя вины за столь грешные мысли, и помчалась к своему смоляному иноходцу с длинными ногами и тонкими бабками в конюшне. Через минуту она была уже на дороге к дому г-на де Тревиля. Графиня, задыхаясь от душевной муки, что мучительно сжимала ей сердце, хотела догнать графа, но не знала, что еще больше удаляется от него- де Силлек в этот момент медленно ехал в Лувр. От г-на де Тревиля, которого тоже у себя не оказалось, Изабелла в отчаянии бросилась к Джулии. -Г-жа Жули сегодня не принимает! - заявил слуга. -Вы с ума сошли! - хмуро отозвалась Изабелла. - Для меня ваша госпожа всегда дома. -Ее Величество отослал госпожу в Безансон, сударыня. -Мне известно, что она не подчинилась приказу, любезный. Пропустите меня немедленно! -Ее нет дома, уверяю вас! -Намерены ли вы пропустить меня или мне звать твоего хозяина, г-на маркиза, чтоб он объяснил тебе, как тебе следует обращаться со мной? Слуга посторонился. Изабелла даже не обратила внимания на его странное поведение, так была расстроена. Джулия, забравшись с ногами на диван, листала модный роман у себя в комнате. -Изабелла, я безумно рада тебя видеть! - она бросила книгу на пол, покрытый цветным ковром, и подошла к подруге. - Что это у тебя с лицом? Ты ужасно выглядишь, просто ужасно! -О, я умру сейчас от горя! Джулия, боже! Граф де Силлек ...он...он....не любит меня! -Ерунда! Не может этого быть! Изабелла, спрятав лицо в ладонях, горько зарыдала, уронив голову на бархатные подушки дивана. -Изабелла, дорогая, что ты! Объясни мне все толком! Графиня всхлипывала. Джулия с изумлением и любопытством наблюдала за ней. -Ну! - наконец выжидательно спросила она. -Что? -Что с тобой произошло-то? Изабелла провела дрожащей рукой по лбу и на негнущихся ногах подошла к окну. Свежий ветерок обласкал ее распухшее от слез лицо, но Изабелла, казалось, не замечала ничего. Даже изумительный вид из окна на пахучие каштаны, подстриженные буки и ковер белоснежных лилий в саду оставил ее, против обыкновения, равнодушной. Впервые в жизни не заметила она и бестолковое семейство черных дроздов, много лет живших на ближайшем дереве, и, глядя на которое раньше только смеялась. -Я жду твоего ответа, Изабелла. -Он сказал, - очень тихо начала Изабелла таким отчаянным тоном, словно у нее разрывалось сердце, - что я написала письмо кардиналу Ришелье, в котором призналась, что устала от г-на де Силлек и люблю другого человека. Он сказал, что читал письмо и уже не может мне верить! Маркиза опешила, потом засмеялась. -Вот уж не думала, что наш серьезный, умный г-н де Силлек, всегда так уверенный в себе, столь легковерен! - вдоволь насмеявшись, ответила Джулия. - Хотя, похоже, вовсе это не легковерие, а простая ревность! Он прочел в письме о другом человеке, вот и взбесился! -Он не может... -Не может ревновать? Как выяснилось, может, да еще как! Раз он ввернул, что не любит тебя... -Он так не сказал! Он сказал, что его сердце принадлежит мне, но мне он более не верит! -Изабелла, все это лишь проявление ревности! Изабелла обернулась и лихорадочным взором впилась в лицо подруги. -Ревности? - у Изабеллы опять задрожали губы. - Похоже, он видел меня вместе с г-жой Шательро! -А где вы были вместе? -Она приезжала ко мне. -О, господи! Когда? -Я разговаривала с ней вчера! А граф Силлек видел нас, мирно беседующими у меня на балконе! Несчастный, что же он подумал! -Он не должен был ничего такого подумать! Он не должен был увидеть в вашей беседе ничего страшного. Сама подумай, ну что ему какая- то там беседа? -Джулия, он решил, что мы с ней - подруги и служим одному лицу - кардиналу Ришелье! -Де Силлек - взрослый мужчина, он давно знает, кто ты, знает, что в доме у вас вечно толкутся монахи - капуцины, иностранные гонцы, какие-то подозрительные лица в серых неприметных плащах! И слуги у вас все - время меняются, по- моему я вообще ни разу не видела одного и того же камердинера дважды! Ришелье, что, под видом слуг прячет у вас кого- то? -Тебя что- же, совсем не встревожило появление некого фальшивого письма? - спросила Изабелла. -В твоем пересказе письмо невинно. -Ты умница, Жули! Действительно, как я не подумала, ведь в письме может быть написано еще что-то! Иначе отчего бы у г-на Армана было такое лицо....Надо расспросить о письме кого-нибудь еще. Ты давно видела г-на де Арамисец? Джулия тут же опустила глаза. -Давно, Изабелла. -Он разве не заходит к тебе? -Нет, не заходит! Может быть, он думает, что я уехала? -А ты разве не предупреждала его, что остаешься в городе?! -Я не выхожу из дома, ведь, в конце концов, я нарушаю приказ короля - быть на встрече с послами Ливантии в Безансоне. -Почему ты не отправила к нему Мари? -Мари! Мари! - взорвалась Джулия. - Мари тысячу раз бегала к нему! Его никогда нет на квартире, Мари оставляла мои письма, но... -Ответа не бывает? -Нет! Мари видела де Арамисец около нашего дома несколько раз, но он так и не зашел. А я ждала его! - обиженно докончила маркиза. -Значит, де Арамисец тоже знает об якобы написанном мною письме. -Ты так считаешь? -Мы обязаны встретиться с нашими друзьями, иначе из-за клеветы мы потеряем друг друга. И навсегда! -Изабелла, - тронула Джулия подругу за рукав.- Г-н де Силлек говорил что-нибудь об Анри? -Нет, в письме, похоже, не было о тебе ни слова. -Ты думаешь? -Хотя, если честно, я так испугалась, что плохо слышала его. Может быть, де Арамисец не приходит, потому что ему говорят, что тебя нет дома? Слуга только что уговаривал меня удалится. -Но все знают, что я не уехала! -Знают? -Конечно! -А Мари оставляет письмо в дверях? -Да, конечно, ведь де Арамисец никогда нет дома. Это странно, признаться... -Не так уж странно, если предположить, что не просто так его задерживают в Лувре. А тем временем кто-то приходит в его дом, забирает твое письмо и благополучно исчезает! -Что ты все выдумываешь! - испуганно воскликнула маркиза. -Этот кто-то подделывает мой почерк, пишет письмо г-м мушкетерам, подсылает ко мне г-жу де Шательро, подкупает твоего слугу говорить всем, что ты уехала, и делает в эти минуты другие гадости, о которых мы не подозреваем! Испуг Жули увеличивался по мере того, как говорила Изабелла. -Ты с ума сошла! - с трудом прошептала маркиза. Она сидела очень прямо и с ужасом глядела на подругу, которая странно легкомысленным тоном излагала свою речь. -Вовсе нет! - пожала плечами Изабелла. - Иначе почему нам не найти наших друзей? То они на дежурстве, то мы! Когда так было, что две фрейлины - заметь, юные и совсем неопытные, - так нужны в королевском дворце Лувре? Более того, когда я хотела остановить г-на Армана, меня схватил мой дядя Жозеф. Он так вцепился в меня, не давая остановить г-на де Силлек, что у меня на руках сейчас синяки - вот смотри! Здесь, у локтя, и еще на запястьях! -Ты что такое говоришь!? Мы же с тобой никому не мешаем, мы ни во что не вмешиваемся, ничего особого не знаем! Даже Его Величество в последнее время не обращается к нам с просьбами или приказами! Мы же с тобой только и хотим, что быть со своими милыми, гулять с ними, выслушивать признания в любви! Во всяком случае, мне ничего больше не нужно! Только бы г-н Анри был со мной, только б нас ничего не разлучило, пока я не стану его супругой и не рожу ему миленьких голубоглазых малышей! О, только бы с ним ничего не случилось до этого, я молю об этом всевышнего в нашей домашней церкви каждый день! -А дядя Жозеф прямо заявил мне, что не хочет, чтоб я догнала де Силлек и все ему объяснила!¬ -Так и заявил? Странно! -Странно не только это! Как ты думаешь, Жули, а откуда он вообще взялся у дверей моей комнаты? Я с ним почти не общаюсь, и он сам не очень-то меня любит. Я кажусь ему надменной и своенравной, он сам так говорил тысячу раз! Вообще, дядя Жозеф обожает только мою сестру Анессу! Тем не менее, он зачем - то бродил возле моих комнат! -Ты, значит, считаешь, что твой милый дядя знает о письме? -Наверняка знает, Жули! И, по - моему, он подслушивал наш разговор с г-ном Арманом. -О, небеса! -Более того, я боюсь, что он следил за графом де Силлек. Ах, только б с ним ничего не случилось! Ты же знаешь г-на де Силлек, он ни за что не откажется от внезапной дуэли, умрет, но не позовет на помощь, даже если будет сражаться один! А ведь организовать такую смертоносную дуэль для дяди Жозефа легче легкого! Они вынудят его драться, и, если рядом не будет его друзей, они его... убьют! Джулия, они его убьют! Они могут решить, что, если он умрет, со мной можно будет легко справиться - ведь тогда мне будет все равно, что случиться в моей жизни! Ах, я не переживу, если господин Арман... Я не переживу! Я люблю только его, Джулия! О, господи! Только б они ничего не сделали с ним! Только бы не ударили кинжалом в толпе! -Изабелла, да ты что!? Ты сама-то понимаешь, что ты тут такое мне измыслила!? -Очень хорошо понимаю! -Этого всего просто не может быть в наше время! Мы же с тобой никому, ну никамушеньки! - не мешаем! Если раньше мы еще вмешивались в дела политические, то сейчас у нас с тобой только любовь на уме! -А кто про это знает? Может быть, они считают, что мы замышляем что-нибудь! -Да что замышляем – то? -Не знаю! Но они так могут думать! -Да кто они? -Не знаю! -Я жду не дождусь, когда г-н Анри попросит моей руки и сердца у моего батюшки, а ты говоришь, за нами следят и угрожают несчастьем! -Мой дядя Жозеф, я уверена, следит и за нами. Откуда ты знаешь, что это не так? Девушки огляделись и растерянно уставились друг на друга. Продолжение следует...
Немо: Глава 21 Мушкетеры пришли на Пре-о-Клер ровно к семи часам вечера. Заходящее алое солнце заливало этот огромный луг, облюбованный дуэлянтами уже давно, каким- то неприятным оранжево - красным светом, который странно отсвечивал и на чахлой зелени кустов и травы. Пучками выросшей кое- где у ограды, и на шерсти трех или четырех коз, пасшихся неподалеку, и даже белые кресты на лазоревых плащах мушкетеров сейчас казались окровавленными. Г-н де Арамисец попробовал гибкость своей шпаги, осмотрел ее и вновь рывком вставил в ножны. Он не мог устоять на месте. Белые пальцы его нервно сжимались и разжимались на эфесе шпаги. Де Батц и де Порто настороженно вертели головами. Даже в том, как сипло свистели птицы на двух тщедушных осинах на краю поля и ни одно движение не оживляло луг, - даже козы замерли, - чувствовалось какое-то томительное ожидание, будто что- то тяжелое, душное, тлетворное родилось в раскаленном за день городском воздухе и набирало силу с каждой томительной минутой. -Черт возьми!- воскликнул де Батц.- Но почему так тихо, черт их побрал? Голос его прозвучал столь резко, что Де Арамисец даже вздрогнул и вновь вытащил шпагу из ножен. Четверо гвардейцев вышли из - за сломанной ограды со стороны старых заколоченных домов, в которых жили бродяги и нищие, выползавшие на свет божий только ночью, и молча, направились к мушкетерам. Де Арамисец пристально следил за своим противником - г-ном де Роном так, как охотник наблюдает за коварным зверем, которого предстоит поразить в самое сердце. Гвардейцы приблизились. Состоялись взаимные представления. -Не нравятся мне их улыбки,- шепнул де Батц Арману,- они явно что- то замышляют. -Начали, г-да!- воскликнул де Порто, который единственный из всех сейчас чувствовал прилив сил и возбуждения, как обычно бывало перед поединком, обещавшим быть интересным. В то же мгновенье восемь шпаг грозно блеснули в алых лучах заходящего солнца. Де Арамисец, заметив на губах своего противника кривую усмешку, подумал: "Нет, он не любит ее!" и с двойным ожесточением скрестил с де Роном шпагу. Оскорбленная любовь, обманутые надежды, ненависть и ярость владели сейчас стремительной шпагой мушкетера. Он будет убит? Прекрасно, ему не придется больше мучиться из-за несчастной любви. Он поразит соперника? Еще лучше - тот никогда не приблизиться к маркизе де ла Шпоро. Де Порто и де Батц провели свои бои хладнокровно и крайне осторожно. Де Силлек дрался с рассеянным видом человека, мысли которого заняты чем угодно, только не поединком. Первым был убит противник Шарля де Батц. Тот уже вложил шпагу в ножны, когда заметил в отдалении еще несколько мужчин в серых плащах, появившихся незаметно. Один из них, заметив, что де Батц освободился, вытащил шпагу и подошел ближе. -К бою, сударь!- вежливо сказал он. -Черт возьми!- прошептал сквозь зубы мушкетер, когда человек бросился на него. – Этот - то откуда? Вскоре был ранен и гвардеец, дравшийся с де Силлек. Тот, казалось, не удивился, когда перед ним возник еще один человек. Де Силлек все так же, внешне спокойно, скрестил с ним оружие. -Барон, бросайте все!- крикнул один из гвардейцев.- Уходим скорее! Иначе бретеры убьют заодно и нас! Де Рон упрямо покачал головой. Он и де Арамисец были уже ранены - один в бедро, другой - в руку. -Де Рон! - опять прокричал тот же гвардеец, - Бросайте дуэль! Мы должны уйти, как договаривались, чтоб остались одни бретеры! Они доделают все за нас! И тут наемные убийцы - бретеры накинулись на мушкетеров черной лавиной. Де Рон отпрыгнул в сторону, спасаясь от страшного удара де Арамисец, и бросился наутек. -Подлец! Трус!- воскликнул де Арамисец и ринулся было за ним. Но поздно - четверо из бретеров встал и перед ним, ощетинившись длинными шпагами. -Мы в ловушке!- крикнул де Порто, перекрывая своим мощным басом звон оружия. -Это уже неважно!- беззвучно, словно про себя, отозвался де Силлек. -Мы должны прорваться!- крикнул де Батц.- Вперед, друзья! Покажем убийцам, как сражаются лучшие шпаги Франции! Де Арамисец с остервенением пробился сквозь бретеров и бросился за де Роном. За ним, раздавая удары направо и налево, прошли друзья, вырвавшись из угла, в который их загнали. Теперь можно было сражаться до утра. Гвардейцев уже нигде не было и пройти за ними не было уже никакой возможности. Де Арамисец в ярости царапал свой плащ. -Вы не уйдете от меня, де Рон!- сказал он вслух, как человек уверенный в том, что говорит. - Я все равно отправлю вас на небеса! Золотое солнце уже зашло до половины. Алый цвет заката становился все ярче и нетерпимей для глаз, слепил соперников, придавал оттенок безнадежности всему поединку. -Уф!- сказал, наконец, де Порто, последним заканчивая бой. - Черт возьми, г¬-да, это было нелегко! И вид у нас сейчас довольно потрепанный! -Еще бы! - отозвался де Батц, отдуваясь.- Эти бретеры едва не прикончили нас! -Они, черт возьми, помешали мне! - произнес де Арамисец. Глаза его сузились от ярости.- Где тот человек, что командовал ими? -Там, у стены!- отозвался де Силлек. Они вдвоем подошли к одному из раненых г-ном де Силлек. При их приближении человек открыл глаза и попытался приподняться, чтоб выглядеть достойнее. -Мне придется вернуть деньги, полученные за ваши жизни,- сказал он грубовато, пытаясь усмехнуться, но гримаса боли перекосила его рот. - А если быть честным, мне было жаль убивать господ, так красиво владеющих шпагой! -Тебе приказали убить нас?- поинтересовался де Арамисец с видом человека, спокойно ожидающего самого худшего. Де Силлек опередил его. -Кто приказал? -Я не знаю этого человека.- Бретер вновь попытался приподняться, но без сил прислонился к разогретой солнцем стене.- Ох, ну и здорово вы припечатали меня, ваша милость! Вас наверняка учил мастер из Орлеане! -Опишите того, кто дал вам задание!- приказал де Арамисец, склоняясь к раненому близко, словно стремясь быстрее покончить с расспросами. -Мне трудно описать,- прохрипел тот.- Это женщина. Подошедшие де Батц и де Порто обменялись тревожными взглядами. -Какая она?- отрывисто спросил Анри. -Очень красивая блондинка с синими глазами. Она знатна - у нее такие сапфиры на шее! Де Порто издал горлом странный звук и замолчал. Де Арамисец развернулся и бросился прочь. Вся его фигура выражала такое отчаянье, что друзья еще целую минуту были не в состоянии говорить. -Сейчас к нему лучше не подходить!- пробормотал де Порто и обратился к бретеру.- Ты сам дойдешь до дома? Или позвать кого? -Да, когда уйдут ваши милости, мне помогут приятели. -Что тебе говорила голубоглазая дама!?- задал вопрос де Батц. - Где она тебя нашла? Говори! -Она подошла ко мне вчера и назвала имя одного вельможи, которому я помог с наследством его отца…Словом, она дала мне сто луидоров, чтоб я пришел сюда с приятелями и убил ваших милостей. -Ты видел ее раньше? -Нет, господин. -Она была одна? С ней не было другой дамы? -Нет, не видел. Де Силлек надвинул шляпу на лоб и пошел вслед Анри. Он не хотел никого видеть. Действительно, похоже, было, что все в тайном письме, написанном Изабеллой, было ужасной правдой! Это подтверждали и люди, и произошедшие за последнее время трагические события! Но холодный ум де Силлек не мог пропустить еще кое-что - одну мелкую деталь, которая выпадала из полной картины человеческой подлости и коварного предательства! Мушкетеры теперь больше никогда не бывали на дежурстве в те дни, когда туда вызывались две юные фрейлины, в то время как раньше это случалось довольно часто. Поменяться дежурством с гвардейцами, чтоб получить доступ в Лувр, как сделал однажды де Арамисец, когда признавался в любви г-же де ла Шпоро, стало тоже невозможно, и это отмечал сам де Тревиль! Правда, он считал, что тут коварные происки кардинала Ришелье касаются его самого! Тем более что арест несчастного заговорщика де Шале заставил всех. Кто выступал за короля Людовика, опасаться за свою жизнь и свободу. Но, тем не менее... Фрейлинам королевы Анны тоже никак не удавалось увидеть своих друзей. В один из этих сумрачных дней Изабелла вновь посетила подругу; обе они были более бледными и усталыми, чем в тот день, когда узнали о фальшивом письме. -Жули! - сразу начала Изабелла. Она держалась сурово. - Тебе придется выйти из дома и отправиться к де Тревилю. -Не могу, - грустно ответила маркиза. - Его величество думает, что я в Безансоне. Если меня увидят на улице и сообщат ему, что я его обманула, я умру от стыда. -Ты должна поговорить с нашими друзьями. Я не могу их увидеть - меня вызывают во королевский дворец немедленно. Более того, двое слуг по приказу г-на Ришелье сопровождают меня до Лувра. С трудом я упросила их остановиться на пять минут у твоего дома. -О, нет! -Да наши друзья наверняка не знают, что думать! Объясни им, где мы с тобой! Жули, милая, ты страдаешь без де Арамисец, а я не могу увидеть Армана и все ему объяснить! Он же по- прежнему считает меня автором того загадочного письма! -Нет! -Джулия! -Хорошо! - маркиза встала и, бледная, заглянула в глаза подруге.- В конце концов, счастье дороже всех приказов короля. -Ну, конечно! Я убегаю сейчас же. Ты переговори с ними..., - графиня остановилась в дверях. - И, главное, скажи де Арамисец, что любишь его. Маркиза покраснела. -Хорошо! - смущенно пообещала она. - И скажу г-ну де Силлек, что ты без него места себе не находишь. Изабелла без улыбки поглядела на нее, потом кивнула и ушла. Джулия через некоторое время спустилась во двор и легко вскочила на подножку кареты, которая должна была отвезти ее в дом г-на де Тревиля. Могучие мельбургские трехлетки смоляной масти, дружно понеслись по улице Сезали по направлению к Новому мосту. Карета была уже почти рядом с особняком де Тревиля, когда знакомый силуэт промелькнул в окошечке кареты. Джулия поспешно закричала кучеру: -Стойте! Карета еще не до конца остановилась, а Жули выпорхнула из нее и бросилась навстречу г-ну де Арамисец. Личико ее раскраснелось, а на губах заиграла счастливая и смущенная улыбка. Де Арамисец, подняв на нее глаза, вздрогнул всем телом. Он мгновенье стоял как каменный, потом запахнул плащ, и, повернувшись на каблуках, быстро зашагал в противоположную сторону. -Барон! - позвала Джулия нежно. - Де Арамисец, я должна упрекнуть вас в невнимании ко мне! Она в пять шагов преодолела расстояние, что их разделяло. Мушкетер увидел ее перед собой и был вынужден остановиться. Красивое лицо молодого человека было хмуро. -Я слушаю вас! - сказал де Арамисец, смиряя девушку надменным взглядом. Джулия молчала, во все глаза разглядывая любимого, который мог быть таким нежным и страстным, и отчего-то вдруг превратился в холодного и жесткого человека, каким раньше она его никогда не видела и который заставил ее сердечко сжаться. -Это я должна слушать ваши объяснения! - тоном светской дамы сказала Джулия. - И мне непонятно, почему вы говорите таким тоном, словно имеете право не здороваться со мной! -Мои объяснения?! - едва сдерживаясь, проговорил де Арамисец. - И вы еще требуете их у меня! У меня! -Уж не думаете ли вы, сударь, что вам будет позволено говорить со мной таким непристойно дерзким тоном!? -Черт возьми, я отныне собираюсь говорить так, как мне угодно! -Г-н Анри, я слышала, обо мне ходят не очень красивые слухи.., - сменила Джулия тон. -Вы заявляете об этом так просто! Я, право, потрясен! Ваш друг - кардинал так плохо осведомлен о том, что произошло!? Он, что же, еще не в курсе, что мы ознакомились с вашими изумительными откровениями?! -Мой друг - кардинал? -Да! - мушкетер внезапно схватил ее за руку и сжал ее запястье. - Вы и в самом деле считаете меня таким идиотом, каким меня изобразила ваша любезная подруга в письме к г-ну Ришелье? -Что? -Почему вы побледнели? Ах, да! Какой же это прокол - что г-да мушкетеры все узнали! Теперь, верно, Его высокопреосвященство рассердиться на вас! -Г-н Анри, послушайте... -Я мог еще мечтать, что вы, служа кардиналу, любите меня, но вчера и эта глупая надежда рассыпалась в прах. Сударыня, почему вы взяли на себя труд самой нанять бретеров, чтобы убить нас? Джулия почувствовала, что недалека от того, чтобы не разрыдаться от тех чудовищных обвинений, что он бросал ей в лицо. -Я мог бы простить вам нелюбовь, предательство по отношению к королеве Анне и даже насмешки надо мной, - его глаза метали молнии, а пальцы бессознательно впивались ей в руку, - но вы пожелали видеть меня мертвым, сударыня! Жаль, не правда ли, что я остался жить? Недаром вы столь удивлены, мой голубоглазый ангел! Саркастическая улыбка скользнула по его бледным губам и исчезла, словно стертая болью. -Г-н Анри! -Я не смогу простить вам этого никогда в жизни! Я вас так любил! - де Арамисец отвернулся. - А вы посмеялись надо мной, более того, вы решили избавиться от меня! Только благодаря нашему искусству держать шпагу мы с друзьями спаслись. -Но мне Изабелла сказала.. -Увольте меня от всяческих объяснений! Я, знаете ли, человек понятливый! И передайте Его высокопреосвященству, что вы были великолепны, не просто великолепны, восхитительны, когда с милой улыбкой частенько беседовали со мной о короле и заговорах! Вы выглядели очень, очень искренней. - Он закашлялся, словно эти слова разорвали ему грудь. - Я не могу вас ненавидеть, я вас любил! Видит бог, я вас любил нежнее и безнадежнее, чем кто- либо, чем ваш де Рон! Конечно, я убью его, сударыня, хотя бы для того, чтоб доказать вам, что я владею шпагой лучше, чем он! Я не могу вас ненавидеть. Но я могу кое- что другое! - Анри несколько секунд прямо глядел в ее широко распахнутые глаза, потом сделал шаг вперед. - Я вас презираю! Он вскинул голову и прошел мимо. -Берегись! - Страшный крик распорол тишину улицы. Крик и тяжелое грохотанье позади Анри. Он инстинктивно обернулся, и глаза его расширились от ужаса. Джулия, растерянно опустив руки, глядела ему вслед, а на нее сзади неслась четверка обезумевших лошадей, появившихся из-за угла в начале улицы. Кучер на козлах кричал и делал отчаянные попытки остановить лошадей. -Жули! - закричал де Арамисец не своим голосом. Но было поздно. Лошади сбили маркизу с ног и понеслись дальше. Обезумевший от ужаса Анри бросился к девушке в голубом, лежавшей без движения на мостовой. -Жули! - он издал горлом странный звук и упал рядом с ней на колени. Джулия была без сознания, но дышала. Мушкетер подхватил ее на руки, как ребенка и, прижав к себе, побежал к карете. -Домой!- крикнул он таким страшным голосом, что кучер подпрыгнул на козлах. Вмиг лошади домчали карету к дому Джулии. Де Арамисец на руках принес ее в комнаты. Он пригрозил прибежавшему лекарю: -Если ты не спасешь ее, я сам поджарю тебя на медленном огне! Вид его был страшен. По - счастью, Джулия отделалась лишь ушибами и несколькими царапинами, глубокими, но не заслуживающими особо пристального внимания. Обморок же объяснялся сильным ударом о камни мостовой. Де Арамисец просидел рядом с любимой до вечера. Но, к несчастью, Жули пришла в себя только как только он ушел, и сразу начала плакать. Несколько дней он не отходил от ее дома. Де Арамисец уверял себя, что его зовет сюда только долг перед женщиной, которая из- за него попала в беду, не смогла вовремя от клониться от внезапно понесших лошадей. Он дворянин, рыцарь, и, стало быть, не может не проявить простую вежливость. Так, во всяком случае, он говорил друзьям. Но рано или поздно ему пришлось вернуться к своим прямым обязанностям и отправиться с донесением в Лувр. Там его и заметила Изабелла дю Трамбле. -Де Арамисец! - закричала она, словно внезапно очнувшись от страшного сна, и побежала к нему по лестнице наверх, не обращая внимание на придворных вокруг. - Наконец-то я встретила кого-то из наших друзей! Сударь, что происходит? Джулия рассказала мне, что вы ей наговорили! Как же вы могли? Вы должны были верить ей, а не наветам неизвестно каких недоброжелателей! -Это совершенно невозможно сейчас - верить вам обеим! Отныне мы с вами по разные стороны той стены, что зовется долгом по отношению к тому, кому служишь. Мы служим королю Людовику, а уж кому позволяет служить вам ваша совесть, решать вам! -И вы говорите мне то же самое! -Что делать, сударыня!? В конце концов, это вы превратили нашу жизнь в кипящий котел, в котором дотла сгорели доверие, открытость, теплота. -Я не писала письмо кардиналу Ришелье - повторяю это в тысячный раз, сударь! -Вот как!? Они с непримиримым видом стояли у окна, не обращая внимания на то, что их со всех сторон толкают снующие вокруг пажи и гонцы. Мимо важно прошел пожилой герольдмейстер в надушенном алом с белыми вставками костюме, подозрительно посмотрел на беседующих мушкетера и фрейлину королевы Анны. Перехватив его взгляд, Изабелла заторопилась, опасаясь, что сейчас кто-нибудь сделает ей замечание по поводу болтовни с военным лицом при исполнении им приказа. -Господин де Арамисец, спросите у де Тревиля, спросите у Ее Величества! Они ответят вам, что еще до того, как мы с вами оказались вместе, мы с Джулией помогали им! Спросите, прошу вас! Сделайте же что-нибудь в нашу защиту! Или вы готовы бросить нас с Джулией на растерзание врагов только потому, что вы оказались чрезвычайно щепетильны? Но нельзя быть щепетильным, не разобравшись как следует, а что, собственно, происходит! -Все это теперь не имеет ровно никакого значения ни для меня, ни для вас,- покачал головой де Арамисец. - Не будем об этом более! Как она? Она поправится? Изабелла взглянула в его непривычно усталое лицо своего друга и тяжело вздохнула: -Ей уже лучше, де Арамисец, хотя она сильно потрясена вашими словами. Но как вы могли подозревать Джулию в том, что не любит вас!? Нельзя притвориться влюбленной! -Черт возьми, - проговорил де Арамисец с досадой, - я не могу вам верить. Не могу! Не при вас этот прощелыга де Рон признавался в любви к ней, вы не слышали, как бретеры утверждали, что их наняла голубоглазая дама, чтобы убить нас четверых. И, наконец, вы представить себе не можете, что за танталовы муки испытывает человек, читая грязное письмо того, кому он вручил свое сердце! А в письме вашим почерком, сударыня, написано, что вам до смерти хочется отделаться от глупцов - мушкетеров. -Я не писала письмо! Боже всемогущий, что я должна сказать вам, чтоб вы поверили мне? Что я должна сделать? Или для меня будет лучше умереть и сообщить в предсмертном письме, что я была чиста перед вами? Тогда вы мне поверите!? -Любезно напомню вам, сударыня, что вы с некоторых пор не приезжаете более к господину де Тревилю, словно избегая нас, а госпожа де ла Шпоро... Вы знаете, что слуги не пропускают меня к де ла Шпоро по ее приказу? Он внезапно замолчал, словно назвал запретное имя. -Сударь, я не приезжаю к господину де Тревилю, потому что меня вызывают в Лувр почти каждый день, порой беспричинно задерживая на два или три дня подряд. Вот сегодня, только я освободилась от дежурства у королевы Анны, мне велели остаться и на ночное дежурство у покоев королевы! Я не успеваю даже заехать домой! Вас же теперь не бывает в Лувре! -Сейчас я здесь! -Сейчас вы оказались здесь, как я понимаю, только потому, что привезли донесение королю, но нарушили приказ Его Величества и тайком проникли на половину королевы! Потому вы с вами тут и столкнулись! -Да, нарушил, - хмуро подтвердил де Арамисец. - Я действительно не случайно оказался на этой половине дворца, рядом с вашими помещениями. Но не потому, что хотел встретиться с вами и спросить у вас, как она себя чувствует. -Я писала господину де Силлек... Хотела рассказать...Но он не отвечает... Получал ли он мои письма? -Думаю, нет. -Как же так? -Ах, как же вы искусно лжете! В который уже раз, между прочим! -Нет, я не лгу! -Допустим... -А Джулия... Вы сами подумайте, стала бы она выходить из кареты, увидев вас, если б хотела, как вы утверждаете, от вас избавиться? -Может быть, в этом было особое коварство? Как и в том, что вы сейчас окликнули меня! Зачем, сударыня? Может быть, вы хотите узнать от меня что-либо об Их Величествах? -Боже мой, да что же это такое!? Я прошу вас, де Арамисец, поверьте мне! Защитите свою любовь, иначе вы глупо потеряете свою счастливую судьбу! -Странные вещи вы советуете и еще так необдуманно, сударыня! Сперва вы безжалостно расправляетесь с человеком, который преданно любил вас, а затем зачем- то милостиво жалеете его! Зачем? -Скажите, - произнесла она, пропуская злые слова мимо ушей, комкая шнуровку на груди и не поднимая глаз, - вот вы упомянули бретеров…А де Порто и де Батц? Что с ними? А де Силлек? Как он? -Не могу раскрывать чужие секреты, сударыня. -Благодарю вас за исчерпывающие подробности вашей дуэли с бретерами, сударь. Я теперь полностью успокоилась за жизнь и здоровье господина де Силлек! -Послушайте, госпожа дю Трамбле, мы с вами теперь враги, но ради бывшей нашей дружбы не говорите ей, что я расспрашивал про нее! Не надо, чтоб она это знала! -Хорошо, господин де Арамисец, я выполню вашу просьбу, хоть мне больно и обидно слышать ваши злые слова. Но и вы, ради всего святого, побеседуйте с господином де Тревилем еще раз, и ..и, может быть, есть какая-то возможность вызнать, откуда появилось письмо, если я его не писала! Вы же такой умница, господин де Арамисец! -Я? -Подделать мой почерк можно легко, у кардинала Ришелье есть отличные писари. Может быть, вам стоит расспросить слуг госпожи Жули, не подкуплены ли они, не дан ли им категорический приказ не впускать вас в дом маркиза де ла Шпоро? Это вовсе не приказ Джулии, о нет! -Ничего не могу вам обещать... -Господин де Арамисец, поверьте же мне! -Прошу меня извинить, но, к сожалению, если господин де Силлек вам не верит, - а он знает вас лучше остальных! - то не верю и я. -Скажите ему, что я никогда не предавала его, я никогда бы не написала такое чудовищное письмо, я никогда бы в жизни не стала бы... Ах, я никогда бы его не подвела! Да я лучше бы умерла... Я… Господин де Арамисец, я люблю его! Она задохнулась, гордо сжав рыдание в губах. -Что вы тут делаете? - внезапно появилась перед ними запыхавшаяся госпожа де Шательро. Она строго глянула на девушку и мушкетера. - Госпожа дю Трамбле, вы немедленно должны подойти к ее Величеству. Вы на дежурстве или вы напрочь забыли об этом?! Как вы посмели, вместо того, чтоб принести Ее Величеству горячий шоколад, за которым вас и посылали, остановиться болтать с каким-то мушкетером! -А что, разговоры в Лувре теперь тоже запрещены? - воскликнула вконец расстроенная Изабелла. - Кроме того, напоминаю вам, что меня послала за шоколадом Ее Величество, а не вы! -Я пришла напомнить вам о вашем долге, о котором вы, верно, забыли! И вы немедленно бросите пустую болтовню с этим солдатом и пойдете за мной к Ее величеству, если хотите сохранить место во дворце! А вам, сударь, нечего делать на этой половине дворца. Короля здесь нет! Анри и Изабелла переглянулись. "Вот, вот, де Арамисец! - сказал застывший взгляд Изабеллы. - Как вы все это находите? Прямо - таки без меня в огромном дворце Лувре никак не обойтись!" -Быстро идите со мной! - приказала де Шательро. -Никуда я с вами не пойду! - воскликнула Изабелла, непримиримо глядя на придворную даму. -Тогда вас сейчас немедленно арестуют за неподчинение приказу Его Высокопреосвященства! -Вот как! -Желаете провести оставшиеся вам дни в грязном подвале Бастилии? -Желаю! -С чего бы это? -А с того, что я не собираюсь более слушать ваши угрозы, повеления или приказы, сударыня! -И Бастилии не боитесь? - глаза госпожи де Шательро сузились. -Что мне теперь Бастилия... -Бастилия не пойдет на пользу ни вашей белоснежной коже, ни ногтям, ни волосам, которыми вы так гордитесь! Камеры там продуваются насквозь, и через три дня вы заработаете букет болезней, который разъест вашу красоту бесповоротно! Ваши губы, которые смеют сейчас мне дерзить столь отчаянно, растрескаются и сгниют до самого носа! -Уж не потому ли вы так хорошо знаете обо всех этих ужасах Бастилии, что бываете там на допросах!? -Я не стану это обсуждать с юной фрейлиной! -Еще бы! -Вы идете со мной, госпожа дю Трамбле, или действительно хотите сами выяснить, бываю ли я на допросах!? Де Арамисец нахмурился, и впервые за эти черные дни в душе его мелькнуло сомнение. -Идите же с ней скорее, сударыня! - прошептал он поспешно. - Из Лувра мы вас вытащим, а из Бастилии - нет! "Действительно, как-то все это странно", - подумал он, провожая глазами Изабеллу, которая возвращалась в Бальную залу с понурым видом, будто под конвоем, в сопровождении госпожи де Шательро. Продолжение следует...
Немо: Глава 22 (начало) Он не стал посылать г-ну де Рону вызов на дуэль, как делали обычно. Де Арамисец как- то вечером захватил с собой Исаака де Порто и, не объясняя причин, отправился к одному из особо оживленных трактиров на улице Бегущих горожан, где обычно собирались гвардейцы Ришелье. Жан де Рон собирался заступить на дежурство у покоев Ришелье, и, конечно, завернул туда промочить горло. Мушкетеры затаились на углу одного из заколоченных домов, выставленных на продажу, так, чтоб видеть входную дверь в заведение, но самим остаться в тени двух жалких чахлых лип. -Что вы опять придумали?- ворчал де Порто, поплотнее запахиваясь в свой необъятный плащ.- В темноте, за углом - словно мы сами - бретеры! Де Арамисец не отвечал, будто не слышал. Он пристально следил за дверью трактира, из которого уже начали расходиться последние постояльцы. Де Рон вышел с одним из друзей последним и не очень твердо зашагал в сторону дворца кардинала. -Скорее, Исаак! - лихорадочно прошептал де Арамисец. - Они спешат на дежурство. Дворец Ришелье тут в двух шагах. Вы все помните, о чем я вас просил? -Помню, помню! Вы сто раз мне все повторили, будто я полоумный и ничего не способен запомнить! -Ах, не сейчас! Мушкетеры бегом догнали гвардейцев. Друг де Рона еще только секунду чувствовал себя вполне свободным - мощная рука де Порто схватила его и как мышонка, слегка прижала к холодной стене ближайшего дома. -Могу случайно задушить! - предупредил де Порто любезно.- Стой смирно. Начинайте, Анри, да поскорее! -Вот и я! - учтиво обратился де Арамисец к де Рону, преграждая ему путь оружием.- Уже вечер, кругом пустынно. Нашей окончательной беседе о г-же де ла Шпоро не помешают. -Вы разъярены?!- хищно усмехнулся де Рон. Порочная усмешка некрасиво сморщила его полное лицо. - Она вас все равно не любит! А я вас убью за то, что вы смели надеяться на любовь самой прекрасной дамы Парижа! -Я не думаю, что госпожа де ла Шпоро мечтает о ваших медвежьих объятьях! Но полноте объяснений! Нам пора все решить, как положено двум дворянам, а не старьевщикам! Начали, господин де Рон! Мушкетер сейчас не гнался за красивыми выпадами, хотя физическая ловкость обычно позволяла ему маневрировать, делать ложные атаки и переносы. Сегодня у него была другая цель. Шпаги звенели ожесточенно. Мужчины бились так, что сыпались искры из- под их гибкого и страшного оружия, так, что их лица порой касались друг друга и тогда они отпрыгивали друг от друга, будто ненависть обоих могла убить их при прикосновении. Де Рон, наконец, занял выгодную позицию и с жестокой гримасой на лице выполнил купэ с намерением нанести мушкетеру удар в голову. Де Арамисец, казалось, принял положение защиты, чем вызвал презрение противника. Де Рон, предвкушая победу, завершал сильный выпад, когда мушкетер, неожиданно, молниеносно, как уж, извернулся и легко уклонился в сторону. Его ответный ремиз был стремителен. Гвардеец еще не успел понять, в чем он просчитался, как де Арамисец нанес ему сильный удар по правому боку. Раненый де Рон упал. Другой гвардеец не шевелился в медвежьих объятьях де Порто, о физической силе которого в городе ходили легенды, а редкие прохожие предпочли не вмешиваться в дела господ. -Будь ты проклят! - прошипел гвардеец де Рон в лицо своему врагу, зажимая раненый бок. От боли его лицо под лунным светом казалось мучнисто - белым, как блин. - Она тебе все равно не достанется! Ее руку обещали мне! -А теперь вы расскажите мне правду.- Возвышенным тоном начал де Арамисец. - Вы тяжело ранены, и, может быть, сейчас жизнь вашу отделяет от смерти лишь длань божья. Облегчите совесть, и бог дарует вам отпущение грехов. Покайтесь, сын мой, и скажите, кто заставил вас оклеветать г-жу де ла Шпоро? Де Рон быстро облизал губы. Но, не зная, насколько тяжела его рана, он не посмел солгать. -Г-жа де Шательро! - прошептал он обессилено.- Она ненавидит их обеих, маркизу и племянницу вашего де Тревиля. Но я и сам хотел добиться внимания г-жи де ла Шпоро, она из-за вас не замечала меня, меня, потомка знатнейшей фамилии, дворянина, готового отдать за нее свою жизнь. Раненый жадно глотнул вечернего холодного воздуха. -Так это все ложь!?- воскликнул де Арамисец растерянно. - Вы мне нагло лгали! Мушкетера в этот миг обуяло вполне понятное страстное желание действительно нанести гвардейцу смертельную рану. Он с трудом удержал свою руку. -Вы легко поверили, что я - ее любовник, - с презрением бросил ему де Рон. - Я на вашем месте был бы гораздо более недоверчив и намного осмотрительнее! Непонятно, почему она любит вас - холодного, высокомерного, надменного. Я, может быть, умру сегодня, де Арамисец, но я доволен, что разлучил вас с ней. Да, все было сделано прекрасно! В канцелярии Ришелье подделали почерк г-жи дю Трамбле, благо ее дядя помог. Потом я убедил вас, что г-жа де ла Шпоро любит меня. Видели бы вы свое лицо! Знаете, я был чертовски рад причинить вам боль, де Арамисец! Вам и в голову не приходило проверить мою ложь, верно? Вы не поверили словам той, которую возвышенно любите, как утверждаете. Но дочь друга Генриха IV не могла продаться, вы должны были знать это! Но вы с вашими мелкими чувствами не верили ей! -Когда вы встанете на ноги,- сжав огромные кулаки, вмешался де Порто, - вы будете драться со мной! И я точно убью вас! -Исаак, значит письмо …,- опешивший Анри, как во сне, глядел на друга. -Ну да!- подтвердил де Порто, вздыхая как колос, снявший с плеч земной шар.- Письмо поддельно! -Какой же я осел, Исаак! -Я знал, Анри, что не может она написать, что я глуп! Госпожа дю Трамбле слишком любит меня. Идемте же отсюда! Да не стойте вы как каменный, Анри! Сейчас сюда набегут люди кардинала. Наверняка из дворца слышали звон шпаг. -Она чуть не погибла из-за меня!- вдруг воскликнул де Арамисец, когда они поспешно уходили, оставив раненого на попечении его полу придушенного друга.- Я должен немедленно увидеть ее и просить прощения! Де Порто впервые за эти дни громко и искренне расхохотался. Его друг несколько мгновений глядел на бравого мушкетера, потом легкая улыбка тронула его губы. -Дорогой вы мой!- проговорил великолепный де Порто необычно снисходительно. - Оглянитесь же вокруг! Может быть, вы еще не заметили со своими сердечными делами, что уже ночь. Париж спит. Во - всяком случае, спят все мало-мальски приличные его жители! Одни мы болтаемся по улицам, рискуя, кстати, попасться патрулю! Домой нужно идти, а не к г-же де ла Шпоро! -Она служит королю! Она не любит де Рона! - Казалось, даже ночь радовалась счастливому смеху де Арамисец, высыпая на небо пригоршнями яркие звезды. - Хвала всевышнему! -Завтра же я скажу ей, как я страдал!- сказал де Порто. - Я все эти дни думал о прекрасной г-же дю Трамбле. Простит ли она меня? -Вас - наверняка, а вот меня… -Да идемте же! Г-н Исаак уговорил Анри не идти к дому г-жи Джулии встречать рассвет немедленно, а отдохнуть хоть немного. Де Арамисец пришел у себе счастливый. Он бросился в постель и тут же впервые за эти дни крепко уснул. Едва только встало теплое летнее солнце, де Арамисец был у дома любимой. Он с нетерпением прохаживался у ворот, ожидая часов приема. Постепенно дом г-жи де ла Шпоро оживал. Застучали щетками проворные конюхи, залаяли дворовые собаки, зазвенел колокольчик матушки Жули, подзывающий служанок. Анри с удовольствием глядел по сторонам и недоумевал, как он не заметил, что у дома любимой уже расцвели гортензии. Анри, с милостивого разрешения отца Жули, вошел к ней без доклада. Джулия только что закончила туалет и печально разглядывала свое бледное личико в позолоченное зеркало. Уже ничто на нем не напоминало о чуть было не случившейся трагедии неделю назад, но горестное выражение хорошенького личика Жули говорило, что она не забыла тот печальный день. Увидев Анри в дверях своей гостиной, Жули замерла. Их взгляды мушкетером встретились в зеркале. Он смотрел с обожанием, она - напряженно и испуганно. -Что вам еще нужно?- наконец спросила Жули. Холодный тон у нее не получился, и голос прозвучал чуть - ли не с мольбой. Она поморщилась и приняла как можно более надменный вид. Но де Арамисец ничуть не боялся ее недоверия и надменности. Он чувствовал себя сильным, как никогда. -Сударыня!- он бросился к ней и упал на колени.- Г-жа Жули, я должен умереть у ваших ног, ибо с ужасом вспоминаю, что посмел вам сказать! -Я не нуждаюсь в ваших объяснениях! - надменно проронила Джулия и вновь взглянула на себя в зеркало. Как истинная женщина, она поспешила отметить, что платье на ней новое, волосы завиты и локонами падают ей на открытую шею. Синие глаза ее отразили надежду, забившую как родник в ее душе. -Г-жа де ла Шпоро, выслушайте меня! -Уходите немедленно, ибо я более никогда не хочу видеть вас, слышите? Никогда! -Я ревновал, г-жа Жули!- румянец залил щеки де Арамисец. - Я сходил с ума, когда думал, что вы любите не меня! Я ненавидел вас за то, что вы столь красивы и добры, за то, что не могу забыть вас! В глазах Жули заблестели слезы. -Зато я смогла забыть вас!- сказала она отрывисто. - Я далее не смею задерживать вас, сударь! -Вам трудно представить, как я страдал, душа моя! Но нельзя же ненавидеть меня за то, что я только и мечтаю, что придет час, и я увижу вашу восхитительную улыбку! -Не увидите! -Молю вас, молю на коленях о милостивом снисхождении к бедному влюбленному! -Нет! -Жестокая! -Нет! -Прекрасная! Жули надменно подняла брови и заулыбалась. -Г-жа Джулия, мы теперь знаем, что вы были правы, а мы - нет! Простите нас, сударыня. Это и впрямь были происки г-на кардинала и этого наглеца де Рона! Он вчера ночью признался мне, что специально оклеветал вас и вашу подругу! О, простите мне мое неверие! Я просто всегда схожу с ума от ревности и не могу соображать здраво, как только кто-нибудь признается в своей любви к вам! Г-жа моя, я готов принять от вас любое наказание! -Наказание будет непременно, сударь! -Я приму от вас что - угодно! -Но, сударь, как же Изабелла!? -О, любовь моя, не волнуйтесь! Де Порто сейчас входит в ее дом! Но де Порто напрасно посетил госпожу дю Трамбле - она еще не вернулась с дежурства в Лувре. Де Порто отправился скорее в дом де Тревиля, где и нашел своих друзей. Де Арамисец еще вымаливал прощение у своей возлюбленной, а де Силлек и де Батц были на месте. Оба они отошли подальше от остальных мушкетеров и горячо спорили у чугунной ограды дома - де Батц с таким расстроенным лицом, что даже усы его обвисли, а де Силлек по обыкновению в последнее время - с видом мрачным. Оба они только кивнули подошедшему другу. -Я против этой вашей безрассудной идеи! - горячился де Батц. - Даже с бумагой от де Тревиля вам не пробраться за госпожой дю Трамбле на половину королевы Анны! -У меня есть еще один план, о котором я не могу вам сейчас рассказать. -У меня отличная новость, друзья! - встрял де Порто. -Потом! - прервал его Шарль нетерпеливым жестом. - Арман, но что за безумие вы затеяли, право слово! -Я не могу ее оставить там, вы что же, не понимаете, Шарль!? Анри видел ее в Лувре и утверждает, что она выглядит ужасно! -Ему, возможно, показалось! -Шарль, какую б боль она не причинила мне лично, я не могу допустить, чтоб она страдала там в одиночестве! -Что вас так настораживает в том, что она теперь все время в Лувре? Да госпоже дю Трамбле теперь не надо делать вид, что она терпеть не может королевский дворец. Кардинал Ришелье просто поставил ее в Лувре на то место, которая она должна была занимать! -Да? А выглядит госпожа дю Трамбле осунувшейся и бледной, потому что господин Ришелье осыпает ее своими милостями за отлично выполненное задание? Да если б так было, окружающие видели бы ее довольной и счастливой в лучших гранатах парижских ювелиров! -Она не обманывает нас, клянусь! - вскричал де Порто неистово. - Мы вчера с Анри вызвали на дуэль того червя, де Рона, который мнил себя возлюбленным маркизы де ла Шпоро! Анри мастерски, надо отдать ему должное, провел поединок и чуть не убил де Рона. Тот перед лицом возможной смерти покаялся, что письмо Изабеллы дю Трамбле насквозь лживо! -Говорите яснее! - потребовал де Батц. Глаза его загорелись. -Да куда уж яснее! Как я понял, - а вы знаете, я все- таки не силен в политике! - кардинал Ришелье решил лишить короля поддержки г-жи де ла Шпоро, капитана де Тревиля - любви племянницы, а нас навсегда убрать c дороги с помощью бретеров! Письмо писал кто- то из писцов кардинала, а образцы почерка г-жи графини достал отец Жозеф! -Так значит…, - начал де Батц и замолчал, видя, как изменился в лице де Силлек. -Мы вчера всю ночь бегали по Парижу как чумные, а сейчас Анри испрашивает прощение у г-жи маркизы, - добавил Исаак самодовольно. - Вы как хотите, а я должен сейчас же подкрепиться чем-нибудь существенным! Идемте куда-нибудь позавтракаем, г-да, а уж потом я отправлюсь к г-же де ла Шпоро. К тому времени, как я приду, де Арамисец как раз добудет у нее прощение! -А где сейчас г-жа дю Трамбле? - быстро спросил де Батц. -Неужели вы думаете, что я не поспешил сразу же к ней, но она сейчас опять в Лувре, я только что узнавал. Я хотел первым сообщить ей новость, что все выяснилось наконец и выпросить у милой г-жи дю Трамбле прощение! Я стоял бы на коленях, только б она простила меня! Но теперь придется ехать за ней завтра! Арман стал бледен как смерть. -Что с вами? - удивился де Порто. - Вы, что же, не рады, что письмо г-жи дю Трамбле кардиналу Ришелье оказалось ложью? Де Силлек покачал головой. -Анри говорил мне, что г-жу дю Трамбле не выпускают из королевского дворца и что ей угрожают, - произнес он мрачно. - Это было странно, если б г-жа дю Трамбле действительно служила г-ну Ришелье, но в случае, когда выяснилось, что она невиновна - это становится для нее просто смертельно опасным! Я немедленно еду за ней в Лувр. -Да вы что? - изумился де Порто. - Она же на дежурстве у покоев Ее величества королевы! Как вы проникните туда?! -Это невозможно! - вскричал де Батц. -Правильно говорит Шарль, это - невозможно! Не будем же мы все вместе штурмовать Лувр! Это попахивает государственной изменой, г-да! Или вы все- таки настаиваете на штурме? Да? Тогда мне нужно захватить еще один пистолет! -Я уже ходил к г-ну де Тревилю, - сообщил де Силлек, проверяя наличие оружия. - Он любезно написал какое-то донесение личному секретарю короля Людовика. С этим донесением я и пройду во дворец. Друзья мои, г-жу дю Трамбле нельзя оставлять там одну, неизвестно, что они с ней сделают. Только б я успел, господи всемогущий! -Черт возьми! - пробормотал Шарль. - Тут уж и испугаться недолго! -Так мы штурмуем Лувр или нет? - уточнил практичный де Порто. - Решайте же скорее! -Я прошу вас приготовиться, г-да, если мы с г-жой дю Трамбле не появимся до вечера! Ждите нас на Новом мосту! - распорядился де Силлек, надвигая шляпу ниже на лоб. Не слушая дальнейших возражений, он вскочил в седло и помчался к королевскому дворцу. Де Силлек, конечно, и сам понимал, что никоим образом не сможет попасть на половину французской королевы, но Изабелла рассказывала ему о небольшой галерее, идущей параллельно Парадным залам дворца, по которой можно было пройти в Королевскую библиотеку. Обычно в галерее никого не было, и только г-жу дю Трамбле можно было встретить там - Изабелла смеялась, что только ее одну и посылают за книгами, ибо никто, кроме ее и старых библиотекарей, больше не знает, где они хранятся. Сегодня в Лувре был пышный и многолюдный прием послов из Восточных стран и королева Анна вместе со своими фрейлинами находилась в Парадном зале. Отдавая малозначащее донесение секретарю короля Людовика, де Силлек украдкой заглянул в зал, полный нарядных гостей, впрочем, не очень-то надеясь увидеть там Изабеллу. И верно, даже одного взгляда было достаточно, чтоб убедиться, что графини среди всего этого пестрого цветника нет. Де Силлек немного постоял у окна, будто ожидая кого-то, и, улучив момент, когда секретарь был отвлечен пожилой и капризной герцогиней Суассонской, незаметно открыл спрятанную в нише за портьерами низкую дверцу, и быстрым шагом свернул на галерею, о которой рассказывала ему Изабелла. Продолжение следует...
Немо: Глава 22 (продолжение) Коридор и впрямь была пуст и тих, будто мраморные бюсты античных правителей на высоких колоннах серого мрамора и старые выцветшие гобелены, слишком потертые, чтоб украшать парадные залы и потому отправленные сюда в бессрочную ссылку, вобрали в себя весь возможный шум, оставив здесь только прохладную тишину и некоторые признаки запустения. Только на шестиугольных невысоких столах - подставках, где красовалась любимая коллекция Его Величества - разноцветные причудливые раковины всех морей и океанов, - царила чистота. В солнечных лучах, косо падающих на каменный пол, весело плясали пылинки. Де Силлек быстро прошел по галерее и спустился вниз по железной винтовой лестнице. Расчет его оправдался! Изабелла была там. Она сидела на широком подоконнике перед огромными дубовыми дверьми, ведущими в библиотеку, глядя сквозь широкое распахнутое окно на розы, храбро цветущие в закрытом со всех сторон глухими стенами маленьком садике Лувра. Весь напряженный вид графини выдавал крайнее упрямство. Похоже, она слышала шаги по граниту у себя над головой и надменно приготовилась встретить....Кого? -Г-жа дю Трамбле! - воскликнул де Силлек. Голос его отчего- то прозвучал хрипло. Изабелла обернулась и вся вспыхнула, у нее вдруг задрожали и скривились губы, как от сильной боли. Де Силлек смотрел на любимую так, словно не мог насмотреться! Только она одна дарила ему краски мира, без нее - он знал это!- он не смог бы теперь существовать и минуты. Рядом с Изабеллой граф де Силлек был счастлив, радостен, весел. Он любил ее! Но как она была бледна, испугана, настороженна! Де Силлек бросился к ней, едва- едва касаясь, обн¬ял ее за плечи, с трудом сдерживая стон счастья. Изабелла в ответ прижалась к графу и затихла, всхлипывая, совершенно обессиленная всеми бедами, свалившимися на нее. Что он мог сказать де Силлек единственной женщине, что понимала его, даже когда он молчал!? Простите меня! Моя жизнь - для вас! Я понял, как хрупко наше счастье, как много людей захотят разрушить его, как много обстоятельств могут непреодолимой стеной встать между нами - наветы, советы, ревность, политика, непонимание! Простите меня, что не сразу я осознал хрупкость того факта, что вы - единственная для меня! Отныне, клянусь всем святым, я каменной стеной встану между вами и любым несчастьем! Я никогда более не дам им задеть вас, любимая, ангел мой, моя судьба! Она тоже молчала, вся окутанная блаженством минуты, как золотым плащом. Мне было страшно, г-н Арман! Я очень боялась, что вы никогда не посмотрите на меня светло, тепло, с доверием, как было раньше! Я не могу без вас, я хочу быть рядом с вами всю жизнь! Я люблю вас, г-н Арман. Слишком люблю, чтоб не простить вас, дорогой, желанный, любимый мой! Де Силлек прижимал ее с каждым мгновеньем все сильнее, словно хотел убедиться, что она здесь с ним, живая, невредимая, здоровая! Изабелла с восторгом слушала, как лихорадочно бьется его преданное сердце, все громче и громче. -Не плачь! - прошептал он вдруг, задыхаясь и прижимая ее голову тяжелой рукой к своей крепкой груди. - О, святые, только не плачь! Я больше никогда никому не позволю разлучить нас с тобой! И прости меня! Прости, что я легче верю в плохое, чем в хорошее, просто я еще не привык верить! Но я привыкну, обещаю тебе! Наверху застучали каблуки. Изабелла испуганно подняла глаза, и бледное лицо ее странно застыло. -Это за мной! - прошептала она так устало, словно у нее не было уже сил сопротивляться. У де Силлек больно сжалось сердце, когда он заметил темные круги переутомления у любимой под глазами. - Г-жа де Шательро меня ищет! Спохватилась, наконец! Я-то рассчитывала, она придет раньше. -Библиотека за этими дверьми? -Да, но при чем тут... -Идите за мной, и быстро! - распорядился де Силлек. Он увлек Изабеллу в огромную залу, в которой царил приятный полумрак из-за закрытых ставнями окон и обилия высоких дубовых шкафов, отшлифованных до блеска тысячами людских прикосновений. Если б было у них время, оба они, как ценители, полюбовались изумительной люстрой, целиком выточенной из красивой древесины клена, изысканной, филигранной игрушкой, похожей на китайскую шкатулку, спускающуюся на длинном красном шнуре с высокого потолка, покрытого тонкой резьбой в виде ромбов и квадратов; белым мраморным камином; картинами на античные темы в узких простенках между шкапами и серебряными канделябрами на высоких поставцах! Но сейчас наши герои только проскочили мимо этих красот и легко вбежали по красивой деревянной лестнице на узкую галерею второго этажа библиотеки. Изабелла любила сидеть здесь в широком кресле, обитым приятным малиновым бархатом, устроившись у широкого окна с какой-нибудь интересной книжкой на коленях. Малиновые портьеры скрывали ее из вида всех, кто ходил внизу, позволяли оставаться в тени, глядеть на облака и цветы внизу, вдоволь мечтать или сочинять стихи. Де Силлек, чрезвычайно быстро сориентировавшись, вытащил несколько книг с одной из полок возле кресла, что- то быстро повернул, нажал, и Изабелла с изумлением увидела, как одна книжная секция напротив старинного глобуса, укрепленного на высокой игле, бесшумно повернулась, открывая их взору узкую нишу и длинный сумрачный проход за ней. Влюбленные юркнули в темноту, стараясь не задеть книги на полках; дверь за ними бесшумно закрылась, когда внизу раздались торопливые шаги. -Г-жа дю Трамбле! - с притворной нежностью звала г-жа де Шательро. Голос ее доносился в тайный проход глухо. - Я все равно найду вас! -Зачем она вас ищет? - шепотом спросил де Силлек, горячими сухими губами прижимаясь к виску Изабеллы и с наслаждением вдыхая знакомый запах фиалок. -Королева Анна любезно отпустила меня домой сегодня, ибо, как она заметила, вид у меня совсем больной, - прошептала Изабелла, задыхаясь от волнения, разрывающего ей грудь. - Но гвардейцы кардинала, - они дежурят сегодня, знаете? - не пропустили у меня ни с главного входа, ни со стороны калитки! Они заявили, что существует некий приказ кардинала Ришелье держать меня в Лувре до самого вечера. Пока я бегала по дворцу, рядом все крутилась эта отвратительная де Шательро и в открытую признавалась, что ее послали следить за мной! В какой- то момент ее позвала королева Анна, слава богу, а я прибежала в библиотеку, потому что мне некуда было идти! -Г-жа дю Трамбле! - придворная дама, похоже, уже поднималась по лестнице. Я все равно найду вас! Я знаю, что вы здесь, упрямая девчонка! -Она сможет войти сюда? - прошептала Изабелла, с трудом сдерживая бившую ее крупную дрожь. -Не думаю, - ответил де Силлек спокойно, крепко держа Изабеллу в объятиях и заботливо укрывая полами своего длинного плаща. - Об этой двери вряд ли кто знает, а кто и знает, тот не танцует уже в Лувре. Мне о ходе Роз еще в юности рассказал отец. Когда- то они с королем Генрихом пользовались этим проходом, чтоб незаметно выходить в город. Но вы дрожите! Г-жа Изабелла, да вы холодны, как лед! -Дрянная девчонка! - бесновалась г-жа де Шательро где- то совсем близко. - Я знаю, вы здесь! Вы специально не пошли на прием, специально спрятались, чтоб навредить мне, чтобы выставить меня перед Его высокопреосвященством в черном свете! Но я отлично изучила вас! Никому, кроме вас не пришла бы в голову дурацкая мысль прятаться в королевской библиотеке. -Идемте отсюда, - шепнул де Силлек. Он, похоже, когда дверь была еще открыта, приметил лежавшие в нише факел и трут и сейчас зажег факел и так, с факелом в одной руке и, прижимая к себе Изабеллу свободной рукой, будто боялся, что она раствориться в холодном воздухе, поспешил прочь. -Почему вы стали искать меня, ведь вы мне не поверили, когда я утверждала, что не писала письмо кардиналу Ришелье? Вы же сами сказали мне о своем недоверии? - тихонько спросила Изабелла, когда они спешили узкому арочному коридору из серого гранита, из которого был выстроен весь дворец, кое- где тускло освещенному светом из узких отверстий в каменных стенах. Иногда до них сквозь отверстия доносились голоса, в которых нельзя было разобрать ни слова, обрывки музыки или запахи дворцовой кухни. Де Силлек крепко прижал Изабеллу к себе, словно боялся потерять навсегда. Изабелле показалось, что он тяжело вздохнул и щеки его порозовели. -Анри рассказал мне, что вас не выпускают из Лувра! - он остановился и опять заботливо закутал Изабеллу в свой плащ. - Я, слава богу, расспросил его... Он сказал, что вы побледнели и сильно похудели, да и я сам это вижу! Ах, почему я не пришел за вами раньше, черт возьми! Вот уж эти мои гордость и глупая недоверчивость! -Но вы все - таки здесь! -Я не мог вас оставить на растерзание этим людям! Даже если б Анри и Исаак не вызнали бы о подложном письме у гвардейцев Ришелье, а они сделали это вчера ночью, я все равно приехал бы за вами! -Они вызнали? О, какое счастье! -Анри вызвал на дуэль де Рона, который выдавал себя за возлюбленного вашей подруги, тот был вынужден рассказать, что г- н Ришелье довольно удачно скомпрометировал вас и вашу подругу в наших глазах! -Постойте, г- н Арман! Я что- то в себя никак не приду! Де Рон выдавал себя за возлюбленного Джулии? -Да, и у него, к сожалению, слишком хорошо получалось! -Так вот почему г-н де Арамисец был столь сух со мной, когда я умоляла его верить мне! А я - то понять не могла, почему письмо вызвало у него такую бурную реакцию! -Черт подери, да нас уверяли в вашем предательстве со всех сторон и весьма убедительно! Ах, душа моя, г-жа Изабелла, я не должен был говорить вам те ужасные слова....Меня мучает несказанно, что я не поверил вам! -Могу себе представить, как это было тяжело! -Я чертовски виноват перед вами, что поверил лжи о вас! Бог мой, что они с вами сделали... Изабелла уткнулась горячим лбом ему в широкую грудь. Они стояли в полумраке в тайном коридоре Лувра, и только резкий треск факела нарушали глубокую тишину, царившую в этих мрачных каменных проходах, арках, лестницах, как чудовищный лабиринт, оплетавших королевский дворец. -Я ждала вас, - прошептала Изабелла обессилено. -Г-жа Изабелла, я ведь чуть не умер, когда решил, что вы не любите меня, что вы играли моим сердцем... -Г-н Арман, никогда не сомневайтесь во мне, никогда, прошу вас! Я никогда не выдам вас, не предам! -Я знаю, знаю, любовь моя! -Но еще несколько дней бесконечной слежки г-жи де Шательро и ее угроз, и я бы уже не выдержала! Я бы непременно заболела! -Вы себя плохо знаете! - он блестящими глазами глядел ей в лицо и дрожащей рукой поправляя пышные волосы, упавшие на белоснежные плечи. - Черт возьми, любовь моя, губы у вас совсем белые! Разрешите, я поцелую вас! -О, да, - прошептала она, едва дыша, но после исполнения его просьбы на ее щеки действительно стал возвращаться румянец. Тогда он еще раз коснулся губами ее дрожащих губ. Они целовались, забыв обо всем, и только мир плескался у них ног радужными волнами, возвращая к жизни благородные сердца и души, недавно раненые недоверием, ревностью, ложью. -Это все моя вина, - повторил де Силлек глухо, губы в губы, крепко сжимая Изабеллу в своих объятиях. - Они знали, что я не поверю вам, и меня это несказанно злит, г-жа Изабелла! Злит, что есть люди, так легко играющие мной за моей спиной, которые даже учли в своей бесчестной игре мое недоверие к людям! Ах, почему я был столь недальновиден, я должен был верить в любовь! Я виноват перед вами! -Нет, что вы! Это все вина кардинала Ришелье! Им пришлось спуститься куда- то вниз, потом свернуть на восток, а там они начали петлять по дворцовому лабиринту, окончательно потеряв направление. Изабелла шла, тихонько плача от невероятного облегчения, скрывая слезы счастья, и держалась за теплую руку графа де Силлек, а он часто останавливался, словно не верил, что она наконец- то с ним, и собирал горячими губами влагу с ее щек! -Если я не ошибаюсь, любовь моя, - произнес он, - мы должны выйти к старой конюшне. Хорошо будет, если на той стороне пусто, иначе нам будет не под силу открыть дверь. Тут пригодилась бы сила нашего де Порто, верно? Им не повезло. Они, в конце концов, наткнулись на каменную стену с единственным проржавевшим кольцом вместо дверной ручки. Де Силлек взялся было за кольцо, но замер, услышав за дверью неясные голоса: -Нам дан приказ найти ее! - говорил кто- то с весьма властными нотками в голосе. Оба наших героя узнали его - приказ отдавал начальник королевской стражи. - Будьте начеку, г-да. Г-жа дю Трамбле может воспользоваться каким-нибудь известным ей тайным выходом и появиться здесь. Будьте готовы ее задержать! Если кто помогает ей, арестовать этих людей немедленно! -Де Шательро все-таки выполнила свою угрозу, - прошептала Изабелла, содрогаясь. Де Силлек взглянул на беспомощно прижавшуюся к нему девушку и плотнее укутал ее в плащ. -Судя по голосам, там много народу, - покачал он головой. - Мы тут с вами не пройдем. И наших друзей нам не позвать! Они наверняка пристроятся где-нибудь у Нового моста, чтоб быть близко к дворцу, но не настолько, чтоб вызвать подозрения своим воинственным видом. Так что позвать их на помощь нам не удастся - слишком далеко! -Что же делать? -Поищем другой выход, если вы не возражаете! Я, кажется, только что видел кое- что интересное! Они вернулись, осмотрели прячущуюся в углу потемневшую от времени пыльную дверь, истонченную древоточцами и, нажав какой- то рычаг в полу, проскользнули уже на другую галерею, более обжитую, если так можно было сказать. Здесь не было пыли на стенах и воздух оказался свежим, с легким привкусом холодных духов. -Я и не знала, что в Лувре столько тайных галерей! - прошептала Изабелла, вздрагивая от внезапного сквозняка, скользнувшего мимо них и улетевшего в темноту. - Теперь я буду бояться ходить по Лувру. -Когда знаешь, где может притаиться опасность, легче ее разгадать, любовь моя! - возразил де Силлек мягко. По новой галерее они спускались все ниже, пока, наконец, не оказались в узком ходу, выложенным совсем другой каменной кладкой, чем стены Лувра, более древней и разрушенной. -Мы уже под землей? - прошептала Изабелла. Ее зазнобило от вида мрачных, покрытых влагой, почти смыкающихся над головой арочных стен, от которых исходил какой - то поистине мертвый холод. Ход уходил куда- то вперед на многие футы, и даже пламени факела не хватало, чтоб осветить все пространство спереди. Только впереди смутно угадывалась какая- то решетчатая дверь. -Мы идем в верном направлении, - произнес де Силлек, поднимая факел повыше. Колеблющейся красный свет злыми насмешливыми огоньками отразился от слюдяной поверхности мелких луж на каменном полу. - Сейчас мы под Сеной. Я уверен, что этот ход выведет нас в один из домов у Нового моста. Неожиданно он прижал к себе Изабеллу, а затем быстро перевернул факел и потушил его о каменные плиты. Изабелла вздохнула от неожиданности, но не успела ничего спросить, ибо тоже заметила, что еще раньше увидел де Силлек - розоватый свет факела позади их. Сюда кто- то шел. И сразу стали слышны явственные голоса. -Там, впереди, я видел решетку, - прошептал де Силлек. – Спрячемся! Они побежали вперед. У Изабеллы лязгали зубы от холода и страха, когда в полной темноте, двигаясь на ощупь, мушкетер, ловко орудуя кинжалом, отпер решетку и тихонько потянул на себя - чтоб не заскрипела. Слава богу, скрипнуло только чуть- чуть, что за эхом шагов, разносящимся далеко, было не слышно. Молодые люди скользнули туда и затаились в темноте. -Вы должны повторить то же самое на городском празднике святой Урсулы в это воскресенье! - тем временем гулко прозвучал голос лейтенанта кардинальской гвардии де Кавуа. -Слушаюсь, господин, - отвечал другой голос, явно голос слуги, подобострастный, тихий, почтительный. -Вы нападете на кортеж короля, устроите заварушку, станете много и громко кричать. Король должен испугаться достаточно, но не настолько, чтоб с ним что- нибудь случилось, это понятно?! Он должен остаться в живых при любом раскладе! -Да, господин! -В прошлый раз вы явно перестарались с вашим маскарадом, и Его высокопреосвященство остался недоволен! -Но, господин, мы сделали все так, как вы приказали! -Не считайте других дураками, Дано! Уж очень картинно все выглядело - ну какие разбойники в центре города, да еще с перевязанными окровавленными головами! -Вот оно что, - прошептал де Силлек. -Кроме того, - продолжал г-н де Кавуа, - вы явно пожалели г-д мушкетеров - многие из них были ранены, а убитых ни одного! -Но вы сами отдали нам такой приказ - не убивать охрану! -Вы неверно информированы! Мы платим вас пятьсот экю не для того, чтоб вы слегка ковырялись с вашими шпажонками! Да за такие деньги можно хоть дьяволу душу продать, а не то чтобы нанести один - два хороших точных удара! -В этот раз мы так и сделаем! -Разумеется! И помните, что неслучайно именно вас я вытащил из Бастилии! Вы так же легко можете туда вернуться и продолжать гнить в вашей восхитительной одиночной камере. За что вы там отдыхали? За воровство и казнокрадство?! А отчего вас не колесовали? Изабелла едва слышно ахнула. Де Силлек покачал головой. -Как занимательно все - таки послушать предводителя тех подлых нищих, что напали на Его величество! – прошептал он ей на ухо с грустной насмешкой. - Помните этот дикий случай? Оказывается, нападение это было организовано по приказу Его Высокопреосвященства. Розовые всполохи факелов приближались к решетке, за которой притаились наши влюбленные и нашим дерзким молодым людям пришлось отходить дальше и углубиться в темный поход, который слегка заворачивал влево. Теперь им не были видны факелы и только смутно вырисовывалась развилка впереди. Тоненький писк доносился снизу. -Г-жа Изабелла, - начал де Силлек осторожно. - Душа моя, вы... гм не боитесь... -Крыс, вы хотите сказать? Нет, не боюсь, слава богу. Собеседники стали прощаться. Де Кавуа велел разбойнику еще раз в точности исполнять приказания. -Запомните хорошенько, Дано, и передайте вашим ребятам: не сработаете как надо, не сносить вам вашей головы! Послышался тихое скрипенье решетки и в сторону молодых людей кто- то пошел. Похоже, это был г- н де Кавуа. У Изабеллы душа ушла в пятки, когда длинная тень его факела заплясала почти у ее ног. Но, по счастью, де Силлек был человеком военным и дело свое знал - он бесшумно увлек Изабеллу дальше по коридору, стараясь, чтоб изгиб коридора заслонял их от посланника Ришелье. Неизвестно, сколько бы длилась эта опасная игра со смертью, - а де Кавуа дорого бы продал свою жизнь, если бы на него напали, и вряд ли бы скрыл местонахождение фрейлины и мушкетера в тайном ходе, если бы ему удалось убежать, - но, по - счастью, он свернул в какой- то другой проход на очередной развилке. Послышался шорох поднимаемого камня, оживленные голоса, и Изабеллу и Армана окутал непроходимый мрак. -За кем же из них идти? Гм.. Мы с вами пойдем за разбойником! - решил де Силлек, опять зажигая факел. По - счастью, он превосходно ориентировался в этих нагромождениях коридоров, а разбойник с факелом не успел далеко уйти, так что они вскоре настигли его и пошли за тем, держась на достаточно большом расстоянии. Разбойник шел не задерживаясь, уверенной походкой, словно спускался сюда за распоряжениями и ходил по этой дороге с пятнами луж на каменном полу, каждый день. Ход стал ощутимо подниматься, и через некоторое время разбойник заскочил на длинную лестницу в конце хода и скрылся за деревянным люком в потолке. -Изабелла, душа моя, - прошептал де Силлек, прижимая к себе графиню и касаясь сухими губами ее виска. - Мы можем с вами вернуться назад и проследить за г-ном де Кавуа, но я уверен, что здесь пройти легче. Да и остановить разбойников - наш долг и вы, я уверен, согласитесь со мной. -О, да! -Но нам потребуется все ваше мужество. -Что нужно делать? -Я отвлеку разбойников, а вы постарайтесь выйти из дома и позвать наших друзей. Вот вам мой пистолет. - Он вытащил из - за пояса один из двух длинноствольных пистолетов и протянул Изабелле. -О, боже! Я боюсь идти наверх! -Да неужели? - он улыбнулся. - Г-жа Изабелла, я прикрою вас и дам вам возможность беспрепятственно выйти на улицу. Если кто попробует остановить вас на улице, стреляйте без предупреждения, слышите меня!? -Мне хотелось бы, чтоб вы восхищались мной, г-н Арман, но, наверно, я все- таки не справлюсь! Я - трусиха! -Г-жа Изабелла, я в жизни не видел такого храброго человека, как вы, радость моя! Только вы одна могли бросить вызов шпионам г-на кардинала и сбежать от них, что в условиях заточения в Лувре было весьма непростой задачей! Только вы одна могли без слов спуститься со мной в подземелье, не убояться темноты, крыс, неизвестности! И сейчас, зная, что нам предстоит оказаться в логове разбойников, которые чертовски ловко дерутся, можете мне поверить - вы же сами перевязывали меня тогда! - вы тактично сообщаете мне, что, «наверно, не справитесь»! Черт возьми, да я в жизни своей не видел человека храбрее вас. -О нет, это все не так! -Г-жа Изабелла, мое сердце немеет от счастья, что вы рядом, и я всегда могу положиться на вас, как на самого себя, и мучается от боли, что вы всегда будете вызывать у окружающих определенные желания и всегда взгляды всех будут обращены только на вас! Знаете, де Батц назвал эту боль ревностью, и я вынужден признать, что он был прав! -Вы что же, ревнивы!? Де Силлек слегка улыбнулся. -Спрашивать меня о ревности, стоя в Парижском подземелье с пистолетом в ладонях, это ли не мужество, мое невозможное дитя?! Только, ради бога, не рискуйте собой, г-жа Изабелла, прошу вас! Ваша задача только позвать остальных! Если же наверху никого нет и никто и не подумает задерживать нас с вами, мы с вами выскользнем из дома вдвоем, а потом уже вернемся обратно с нашими друзьями! -Но, если там разбойники, они могут убить вас! Он осторожно взял в ладони ее лицо. -Г-жа Изабелла, - прошептал он пылко. - Я не рассчитываю отдать вас кому- либо, я собираюсь остаться в живых! Вы верите мне? Вы будете мужественной? -Да! - солгала она. - Я буду фехтовать! -Ни в коем случае! - прошептал он, касаясь ее висков такими сухими губами, словно давно уже испытывал сильную жажду. - Ни в коем случае вы не станете фехтовать, стараться задержать негодяев, или еще что- то! Если вы вмешаетесь в схватку, меня будет отвлекать мой безумный страх за вас. Вы понимаете? Г-жа Изабелла, я не смогу быть спокойным, потому что без вас я не смогу жить! -Хорошо, - прошептала она, сияющими глазами глядя на него. - Я сделаю все в точности, как вы говорите! Продолжение следует...
Немо: Глава 22 (окончание) В темном подвале дома, заставленным с кукурузой и мукой, действительно никого не было, но, поднявшись по лестнице на первый этаж дома, они наткнулись на хозяев. Воспользовавшись минутой изумления наемных бандитов, де Силлек сходу оглушил шпагой двоих. Изабелла подхватила шпагу поверженного разбойника, при этом с удивлением обнаружив, что та слишком тяжела для ее руки и оценив опасения графа, что она без хорошей практики не сможет фехтовать свободно. Так оно и оказалось! Графу де Силлек пришлось одному отражать атаки шести или семи разбойников, которые с проклятиями накинулись на них. По - счастью, де Силлек слишком хорошо фехтовал, а она слишком хорошо понимала его, чтобы легко проскользнуть к дверям, когда он на несколько секунд освободил ей проход. Там Изабелле пришлось лицом к лицу встретиться с разбойником гигантского роста и крайне устрашающего вида. Тот с силой отразил ее первый неумелый удар и, сделав уже обманный маневр, приготовился колоть неопытную девушку, как вдруг из-за сильного удара, скользнувшего к нему графа де Силлек упал на колени с остекленевшими глазами, зажимая обеими ладонями рану в боку. Де Силлек молниеносно вернулся в позицию, возвращаясь к прочим своим яростным соперникам. Изабелла впервые сталкивалась с де Силлек как с товарищем по схватке на шпагах и не могла не восхититься им. Он, как и обещал, буквально не давал нападающим шанса дотянуться до Изабеллы и последовать за ней. Стоны, крики, звон оружия, проклятья смешались в один тревожный звук неравного сражения. Изабелла побежала к выходу, на ходу выстрелила, когда какой- то огромный человек бросился ей наперерез, а затем, перепрыгивая через разбросанные вещи, со шпагой наголо выскочила на крыльцо и остановилась на секунду, не в силах сориентироваться и понять, где именно она находится. Спустя минуту, с сжимающей сердце тревогой прислушиваясь к грохоту, доносившемуся из глубины дома, она бросилась на набережную Лувра так быстро, как никогда еще в жизни. В ужасе за жизнь любимого, задыхаясь и спазматически ловя воздух ртом, растрепанная, с бордовыми пятнами на щеках Изабелла дю Трамбле мчалась по улице, не в состоянии понять, отчего прохожие шарахаются от нее, пока вдруг не обнаружила, что длинноствольный пистолет по-прежнему зажат у нее в ладони, а в другой руке она держит испанскую шпагу. Тогда она оружие его в складках платья и перешла на шаг. У Нового моста она нашла г-д де Батц, де Порто и де Арамисец, ожидавших друзей с хмурыми лицами и пистолетами под плащами. Изабелла не могла кричать, так пересохло ее горло, но бравый де Порто обернулся как раз в тот момент, когда она появилась из-за угла одного из домов и ожесточенно замахала им рукой. -Вот они! - воскликнул де Порто, радостно помахал ей рукой в ответ и вдруг замер. - Но что это с г-жой графиней, о все святые!? Друзья побежали ей навстречу. -Скорее, - хрипела она, едва в состоянии говорить. - Скорее! Там разбойники! Они бросились в дом, на который она указала и вскоре с бродягами все было кончено. Посовещавшись, друзья связали оставшихся в живых бандитов, перетащили их в одну комнату, заставили лаз бочками с вином, чтоб никто не появился из него, и поспешили к де Тревилю. Изабелла и граф де Силлек, чьи лошади остались в Лувре, остались их ждать и караулить разбойников. Они осмотрели дом, и нашли мешки с оружием. -Вот как оно!- покачал головой де Силлек, обнаружив в них новенькие шпаги. - Они действительно всерьез подготовились, надо признаться! Когда в доме появился де Тревиль с отрядом мушкетеров, наши герои были отпущены с изъявлениями благодарности и теперь уже с чистой душой направились к Джулии. Там де Арамисец, довольный и нескрываемо восхищенный, присел рядом с Джулией на диван, обитым голубым бархатом, и начал целовал любимой руки. У них обоих был такой сияющий вид, словно они присутствовали на своей свадьбе. -Сколько сердечных мук вы нам причинили, господа! - строго сказала Джулия, когда все устроились в ее гостиной с бисквитами и вином. - Право, вас всех следовало бы наказать! -Что вы!- как мельница в Пикардии замахал огромными ручищами де Порто.- Мы исстрадались за это время столь жестоко, что нас следует еще чем- нибудь одарить! Все рассмеялись. -Кардинал ошибся в нас!- заявил де Батц, переходя к той теме, что собрала их всех здесь. Казалось, наконец, прошлое ушло, оставив свой след лишь в темных глазах де Силлек, не сводившего глаз с Изабеллы. -Я обожаю вас, г-жа Жули! - шепнул Анри. Джулия опустила глаза, краснея. На губах она еще ощущала обжигающие поцелуи де Арамисец, которыми он щедро осыпал ее совсем недавно. -Так расскажите нам с Изабеллой, наконец, из- за чего же вы так возненавидели нас, г-да! - попросила она. -Охотно! Дело началось с того, прекрасная маркиза,- вздохнул Шарль,- что Исаак в Лувре нашел некое несожженное письмо. -Оно, как мне показалось, было брошено в камин, но застряло в каминной решетке!- охотно объяснил де Порто. - Там вашей милой рукой, г-жа графиня, были написаны весьма неприятные для нас слова и среди них упоминалось, что вы служите кардиналу Ришелье и устали от общества...гм... графа де Силлек. -Покажите мне это письмо, г-н Исаак!- бледными губами попросила Изабелла. -Мне не хотелось бы вновь его читать, но, думаю, вы имеете право знать. Вот оно. Все склонились над письмом. -Изабелла, это не твой почерк, конечно! - уверенно сообщила Джулия.- Но очень похож, очень. Неудивительно, что вы, г-да, ошиблись, почерк Изабеллы нельзя не узнать - она пишет очень необычно - будто старинные средневековые соборы рисует. -После того как Исаак принес нам письмо, - продолжил де Батц.- Арман хотел сразу поговорить с вами, г-жа графиня, но вас не было дома. -Я была дома, - проговорила Изабелла тихо, не сводя глаз с лица любимого. Он кивнул. - И я как раз разговаривала с г-жой де Шательро... -Гм!- в смущении проронил Шарль. -Г-жа де Шательро уверила меня, наивную, что несчастна и нуждается в моей помощи и поэтому просто обязана поговорить со мной! Я по глупости своей хотела ей помочь, по- детски думала, что она раскаивается тому, что служит Его Высокопреосвященству! -А на следующий день в Лувре,- продолжил де Батц,- Анри слышал слова человека, что выдавал себя за вашего возлюбленного, г-жа маркиза. Анри был вне себя и бросился на этого хлыща де Рона как лев! -Я убил бы его там, если б не вы, г-да!- нахмурившись, заявил де Арамисец. Джулия благодарно взглянула на него повлажневшими глазами. -Затем нам сказали, что именно вы, г-жа маркиза, наняли бретеров, чтобы убить нас. К счастью, этого не произошло, но только благодаря заступничеству всевышнего и нашей удаче! Сейчас можно считать, что вместо вас выступала все та же г-жа де Шательро. -А потом мне, хвала небесам, пришла в голову замечательная идея вызвать на дуэль этого негодяя, де Рона!- продолжил Арамисец лукаво. – И ударить его шпагой так, чтоб он перед ликом вечной жизни, признался нам, что не является вашим возлюбленным, милая Жули! -О, Джулия, - воскликнула Изабелла. - Г-н Анри все это время не отходил от твоего дома! -И я тоже!- пробасил де Порто. -Ах, г-н Исаак, вы мой самый лучший кавалер! Вы, я уверена, не поверили ложному письму, потому что вы слушаете не так как все прочие обычные люди, вы слушаете сердцем, вашим большим, умным сердцем! -Ха, еще бы! - самодовольно улыбнулся Исаак, которому явно пришелся по душе витиеватый, но искренний комплимент милой девушки. -Но вы только вкратце сообщили нам, Арман, как вы вышли на разбойников, замышляющих убить его Величество! Что же произошло в Лувре на самом деле? -Я не мог вам сказать сразу, г-да, - вступил в разговор граф де Силлек. - Я нашел г-жу дю Трамбле и намеривался вывезти ее из Лувра известным мне тайным ходом Роз, которым пользовался еще мой отец и король Анри. -Но кто же был ваш отец, сударь, если он столь хорошо знал короля Анри?! - вскричала Джулия и тут же покраснела под непроницаемым темным взглядом мушкетера. - Ах, простите меня, г-н граф, я не хотела быть чересчур любопытной. -Мы хотели выйти с г-жой дю Трамбле через самый удобный выход у королевских конюшен, но там нас уже поджидал караул. Нам пришлось спуститься в подземелье, ведущий под Сеной в город. Там и встретили г-на де Кавуа и этого разбойника, которого вы, де Батц, потом так удачно ранили в голову. Затем мы с г-жой дю Трамбле поднялись в этот дом. Дальше вы знаете, г-да! -Арман, вы все-таки кое-что упустили в вашем кратком рассказе! - воскликнул де Батц. - Как вы умудрились вдвоем сдерживать десяток разбойников? Да они должны были убить вас, а, тем не менее, вы здесь и как всегда совершенно невозмутимы! -Г-жа дю Трамбле очень помогла мне! - произнес де Силлек со светлой улыбкой. - Ее милость великолепно фехтует! -Ах, сударь, вы на самом деле непревзойденный льстец! - заметила Изабелла, больше не боясь его сурового лица. Она смеялась. Ей было так хорошо и уютно здесь, рядом со своими, безгранично родными и надежными людьми, было приятно ощущать горячий взгляд графа де Силлек, слышать звонкий смех Джулии и де Арамисец, отвечать на вопросы верных де Порто и де Батц! С этими людьми она была счастлива! Какое чудо, что они вместе, что на них можно положиться в любом, сама важном деле! -Простите меня, что я не верил вам, - вдруг сказал де Силлек, склоняясь к графине дю Трамбле. Изабелла подняла длинные ресницы. Что-то, что не следовало наблюдать друзьям, витало вокруг них. Что-то необычное, яркое было в уважении, которое высказывала Изабелла, тихо сидя возле графа де Силлек, и в заметной сегодня страсти, что пылала в черных выразительных глазах графа де Силлек. Все вдруг решили вспомнить, что у них важные дела. -Да, кстати вот что еще! - воскликнула Жули, лукаво глядя на своего голубоглазого возлюбленного Анри. - Я обещала отцу сегодня нарвать роз для нашей гостиной! У нас же сегодня гости! Де Арамисец, вы, я надеюсь, помните, что вы приглашены мною особо? Изабелла, милая, встретимся завтра! -Я, конечно, провожу вас, моя прелестная г-жа де ла Шпоро! - произнес Анри и взялся за шляпу. -Очень жаль, что мне приходится оставлять вас, г-да, но меня сейчас ждут у капитана де Тревиля! - заявил Шарль. - Нужно же кому-то сопровождать пойманных нами разбойников в Лувр, тем более что г-н де Тревиль просил нас рассказать подробно, как мы нашли их! А вы, де Порто, вы, должно быть, тоже идете со мной? - и он наступил на ногу Исааку. -О, да, конечно! Тем более что я, кажется, как всегда забыл закрыть дверь в дом! - спохватился тот. Все схватили шляпы, плащи и через минуту с веселыми смешками покинули гостеприимный дом маркизы де ла Шпоро, как стая разноцветных беззаботных птиц, оставляя Изабеллу и г-на де Силлек наедине. -Ну, вы нашли, однако, что придумать, - насмешливо шепнул де Батц де Порто, когда они садились в седла. - Дверь забыли закрыть. Не могли сообразить что- нибудь более жизненное! -Например? -Например, историю про разбойников! -А что такое?- изумился де Порто.- Я разве придумал что- то не то? Вы вечно все усложняете, милый Шарль! -Я? -Вы, конечно! -Это почему? -Да потому, что все равно наши милые влюбленные друзья нас не слышали, что бы мы с вами не измыслили. Продолжение следует...
Немо: Глава 23 В один из этих летних дней барон де Арамисец просил руки маркизы де ла Шпоро. -Не имею никаких возражений назвать вас своим зятем, сударь! - ответил ее рассудительный отец. - Если Джулия согласиться стать вашей женой, я с удовольствием отдам вам ее руку. Я слышал о трагической истории вашей семьи, знаю, что вы единственный наследник большого состояния. Кроме того, мне известно, что бароны из Аквитании имеют там у вас вес гораздо значимее, чем герцоги Дофине или Бургундии. Пусть моя дочь потеряет титул маркизы, но, уехав с вами в Экс-де-Провансе, приобретет у вас чуть ли не королевское величие. -А я со своей стороны, - заявил де Арамисец твердо, - тайно ли или явно, хитростью или благородством со временем получу титул, который будет под стать г-же Джулии. -Хорошо, сын мой. Утром узнаете ответ моей дочери. Джулия лихорадочно и придирчиво перемерила не менее дюжины платьев, прежде чем остановила выбор на темно-синем бархатном наряде с аппликацией из голубого атласа в виде цветов. В таком виде она появилась перед де Арамисец, который в нетерпении расхаживал по гостиной ее дома, и с порога громко заявила: -У меня для вас важная новость, сударь. Я выхожу замуж. Де Арамисец поднял голову. -Да, да, сударь, и не смотрите на меня бешеными глазами! Отец разрешает мне выйти замуж. -Что это я слышу? -Вас что же, как я смотрю, удивляет, что я выхожу замуж? -Даже слишком, сударыня! -Отчего это? -Вы хотите знать? -Вот именно! -Да оттого, что я не позволяю вам выйти замуж ни за кого, кроме меня! -Вы с ума сошли? - нарочито сердясь, воскликнула Джулия. -Вы станете только моей женой, сударыня! -Вы, как всегда, чересчур самоуверенны! -А вы, как, всегда, прекрасны! Де Арамисец схватил ее в объятья, и так, уста в уста, повелел: -Не сопротивляйтесь, радость моя! -Почему это? -Потому что я жду ответа. -Спрашивайте, де Арамисец. -Вы станете моей женой? - шепнул он, целуя ее в губы. Она молчала, вся отдавшись упоению. - Вы согласны? - повторил он, сильнее прижимая ее к своему гибкому, мускулистому телу. -Да,- шепнула она. -Вы пойдете со мной рядом, куда бы ни лежал мой путь? -Да. -Даже если станете просто баронессой де Арамисец? -Для меня ваши слова звучат как "Ваше величество"! -Ты любишь меня, душа моя? -Да, любимый, да! -Сильно любишь? На всю жизнь? -Да, да! Его голубые необыкновенные глаза радостно вспыхнули, а губы прижались к трепещущим устам Джулии де ла Шпоро. Но Жули уже надо было уходить, ибо сегодня в Лувре играли в карты и непременно ждали г-жу де ла Шпоро. Партнерами по игре были маршал де Бассомпьер, г-да де Бранка и де Бриенн и Его величество Людовик, который сегодня страшно скучал. Со всех сторон стол для игры, покрытый алым сукном с серебряным галуном, окружали многочисленные придворные. Было очень душно, но никто не осмеливался позвать слуг открыть окна, ибо король Людовик не высказывал такого, вполне закономерного, желания. У дам от долгого стояния затекли ноги, но сидеть в присутствии короля могли лишь его партнеры по игре и дамы стоически терпели некоторые неудобства, которые, конечно, искупали такое важнейшие событие – видеть своего великолепного монарха, слышать его, наблюдать с вполне понятным восхищением, как ловко он играет. Король Людовик не спешил выложить свои карты. Все терпеливо ждали. Было так тихо, что придворные слышали, как сменяются на посту у обоих дверей залы мушкетеры его Величества, звенят шпорами, вполголоса повторяют команды. Еще минута, и король бросил на сукно даму пик. Г-н де Бранка, вельможа из свиты Анны Австрийской, в свою очередь задумался перед ходом. -Г-н де Бранка опять начинает нас выматывать своей долгой, очень долгой игрой! - со смешком шепнул г-н де Бриенн своей соседке, хорошенькой г-же де ла Шпоро. - Пройдет не менее получаса, прежде чем он сделает ход. Джулия хихикнула. -Я гораздо стремительней! - гордо заметил Его Величество, услышав насмешку. -Мы знаем это, сир! - почтительно молвила Джулия, поднимая на Людовика синие глаза. Король забарабанил пальцами по столу. -Мы слышали, сударыня, что вы якобы намереваетесь выходить замуж? - обратился он к маркизе небрежно. -Да, сир! - склонила головку Жули. -Ваш избранник, надо думать, из нашей свиты? Каков его титул? -Это - барон де Арамисец, сир! - поспешила сказать Джулия. Карты в ее руках дрогнули. -Мы где- то слышали это имя, мадам. -Г-н де Арамисец - ваш верный слуга, сир, мушкетер Вашего Величества. Некоторые из дам с любопытством покосились на входные двери. Де Арамисец, невозможно красивый, застыл на посту. Только щеки его медленно заливал румянец. -Маркиза де ла Шпоро, - начал король Людовик мягко, - нам, несомненно, хотелось бы видеть вас счастливой, но я полагаю, счастье для вас вовсе не в том, чтоб огорчать своего короля? -О, нет, сир! Конечно, нет! -Выйдя замуж за барона де Арамисец, вы теряете свой титул маркизы. Конечно, вы понимаете, что в этом случае мы не будем иметь удовольствие видеть вас у нас в Лувре и осыпать нашими многочисленными милостями? Джулия растерянно глядела на короля Людовика, одним движением губ лишавшим ее права на счастье. -Сир, но я надеялась… -Повторяю, дорогая маркиза, нам хотелось бы как можно чаще видеть вас в нашем прекрасном дворце, но супруга барона де Арамисец не будет иметь права лицезреть своего короля, увы. Джулия так стиснула карты, что они жалобно зашуршали. -Я прошу снисхождения к нам, мой король! -Мы, сударыня, не даем вам своего соизволения на венчание с бароном де Арамисец. Вам понятны слова вашего короля, сударыня? Да? -Но, сир, я умоляю вас! -Вы что же, намеренно желаете огорчить своего короля? Что ж, у вас это отлично получилось, сударыня! Мы теперь ко всему расстроены и не желаем более играть. Я хочу, чтоб нас развеселили! Объявляйте сарабанду. После нескольких положенных по протоколу танцев раздосадованная Джулия отправилась домой, не оставшись на ужин. У ворот Лувра ее уже ждал сменившейся с поста де Арамисец. Он помог ей сесть в седло, ласково пожал ей руку. Некоторое время они ехали молча. -Не беспокойтесь о нашем будущем, дорогая г-жа Жули! - наконец сказал де Арамисец. - Я знаю, что делать, чтоб мы с вами были счастливы! Вы будете моей супругой, дорогая, обещаю вам! Я сделаю все возможное, чтоб завоевать надлежащий титул! -Ах, г-н Анри, я думаю вовсе не о том! Я думаю о его Величестве! Я все делала для своего короля, я рисковала ради него жизнью и репутацией, я любила его. А что оказалось? Что я для Его величества на самом деле? Его величество совершенно не беспокоят мои чувства, он распоряжается ими как хочет... Ах, г-н Анри, я выйду за вас замуж даже без благословения его величества, клянусь вам! -Нет, мой ангел! Я и сам не желаю, чтоб вы ради меня жертвовали своим высоким положением в обществе. Я обещаю вам, что не более чем через год, вы сможете выйти за меня замуж и не потерять возможность видеть своего короля. Хотя, признаюсь, мне хочется, чтоб вы были только рядом со мной, глядели только на меня. -Что вы такое задумали? Де Арамисец улыбнулся так мягко, отчего у Джулии захолонуло сердце. -Ах, скажите мне, г-н Анри! -И не подумаю! -Но почему? Не потому ли, что вы задумали что - то безрассудное?! Ах, вы не доверяете мне! -Доверяю, душа моя! Но есть некоторые решения, которые мужчина должен принять самостоятельно! -Не пугайте меня, ради бога! -Вы были сегодня обворожительны! - заметил он со страстью в голосе. - Меня все время терзало жгучее желание свернуть шею вашим партнерам по танцам. Джулия засмеялась. -И все-таки, г-н Анри, что вы придумали? Они подъехали к дому маркизы. Анри снял ее с седла. -Ни за кого, кроме меня! - заявил он громко. - И даже Его Величество ничего не сможет сделать! Джулия в восторге прижалась к мушкетеру. Ей хотелось только одного, чтоб он вот так властно обнимал ее всю жизнь. Он - ее господин. Продолжение следует...
Констанс1: Ну не знаю...Увлечение юными, непорочными девушками, это как бы не по ведомству Арамиса.....
Viksa Vita: Констанс1 пишет: это как бы не по ведомству Арамиса..... Но это не совсем Арамис, а де Арамисец, он не обязательно должен быть в каноне и автор волен поступать с ним так, как ему угодно.
Констанс1: Ну да, не тот писец , что писец, а который северная лиса с шикарным мехом. Я на права автора никак не посягаю,просто созвучие имен настраивает на определенное восприятие.
Немо: Можно я открою страшную тайну? Вот в этом - то все и дело! Все признают, что молоденькие дамы - (о боги, как бы так корректно выразиться?), именно не по ведомству г-на Арамиса. Но они тоже от него без ума! Встречал... Польстим молодежи?
Немо: Глава 24 Над Парижем собиралась гроза. Тяжелые свинцовые тучи, словно пушистые звери, мягко подкрадывались к сияющему солнцу и толстым шерстяным плащом закрыли уже полнеба. Изабелла дю Трамбле ехала к г-ну де Тревилю в этот час, когда веселое предгрозовое напряжение овладело людьми. Отовсюду бежали горожане, надеясь поскорее скрыться до грозы, мчались всадники, тревожно оглядываясь на тревожно почерневшее низкое небо, несколько собак уселись прямо посреди улицы, подняли морды к верху - оскаленные, страшные!- и протяжно завыли. Графиня почти добралась до дома капитана, когда где-то над черепичными крышами мертвенным светом мелькнула и погасла свеча молнии, и резко щелкнул кнут грома. Тотчас же налетел холодный порыв ветра, такой сильный, что поднял юбки зазевавшихся горожанок, вызвав пронзительный визг и ответный гогот мальчишек на заборах и закружил солому на мостовой. -Ах, какая гроза! - воскликнула Изабелла и с озорной улыбкой откинула на плечи капюшон плаща, наслаждаясь приятной прохладностью первых капель дождя. -Скорее сюда, сударыня, торопитесь!- закричали мушкетеры у ворот дома де Тревиля. Изабелла, смеясь, захваченная свежим упругим ветром, вместе с друзьями, теми, которые еще оставались на улице, вбежала в дом дяди. Она вошла в кабинет г-ну де Тревилю веселая, отряхивая плащ от серебряных мелких брызг дождя. Лицо ее раскраснелось, покрытые каплями волосы в прическе очаровательно и трогательно завивались у нее на висках. -Уф, какой изумительный дождь! - воскликнула Изабелла. - Добрый день, дорогой капитан! -Здравствуй, милая моя девочка. Хорошо, что ты сегодня пришла так рано! У нас с тобой есть время до приезда из Лувра твоих неразлучных друзей, и я хотел бы воспользоваться этим побеседовать с тобой на одну очень важную тему. -Что такое, дядя? Только умоляю вас, не делайте длинных предисловий! Их так любит мой отец, и, когда я только слышу их, у меня каждый раз волосы становятся дыбом от страха! -Нет, Изабелла. Я начну прямо! Ты меня знаешь, терпеть не могу все эти недомолвки и хождения рядом да около! -Слушаю вас, дядюшка! -Скажи мне, г-н де Силлек уже сделал тебе предложение стать его супругой? У Изабеллы радостно стукнуло и упало сердце. Она ахнула и растерянно вгляделась в серьезное сейчас лицо дяди. -Он скоро попросит твоей руки, дорогая племянница, должно быть, сегодня или завтра. Мне было бы приятно, если бы ты заранее предупредила об этом своего батюшку. -Вы хотите сказать, что мой отец... может ему отказать? - голос Изабеллы сорвался и прозвучал необычно глухо. -Черт возьми, Изабелла, не вкладывай в мои слова смысл, которого там и в помине нет! Я просто хочу, чтоб г-н дю Трамбле заранее знал о намерениях молодого графа! Если ты расскажешь ему о своем желании выходить замуж за де Силлек, он сможет подготовиться и помочь вам, в то время как без твоих слов он наверняка откажет ему! Изабелла от неожиданности кусала губы, не в силах справиться с собой, ибо восторг и страх сладкими сокрушающими волнами накатывали на нее попеременно. Де Силлек собирается делать ей предложение! Даже в самых смелых мечтах она не представляла себя его женой, счастливейшей женщиной, которая разделит его судьбу! Она пойдет по одному пути с ним, в горе и радости, в бедности и богатстве, в молодости и старости, пока смерть не разлучит их! Ах, чудеса на свете еще существуют! Чудеса и счастье! -Хорошо, я все скажу отцу! - проронила она, улыбаясь от полноты своего безоблачного счастья. - А г-н де Силлек действительно собирается предложить мне стать его женой? -Да, собирается! -О, боже, боже! Я так счастлива! Ах, неужели это возможно все – таки - стать его женой! Дядюшка, вы знаете, что для меня это значит? Это значит стать королевой! Неужели это правда, неужели!? Я сойду с ума от счастья сейчас! -Изабелла, дорогая моя девочка! - де Тревиль поцеловал ее в лоб. - Де Силлек действительно любит тебя. Он пройдет через все, чтоб только назвать тебя своей женой! -Ах, милый мой дядюшка, спасибо - о, спасибо!- за подобные драгоценные для меня слова! Такие люди как вы - храбрые, великодушные, бескорыстные украшают землю! -Полноте, моя девочка! Ты растрогала меня! После грозы сразу отправляйся к своему отцу, только обязательно. В наше время все решает даже лишний час! А сейчас ступай! Изабелла неохотно прошла в смежную с кабинетом капитана комнату, где села было у окна, но тут же встала, перешла на другую сторону и опять выглянула в другое окошко - она не могла ни о чем думать, кроме как о том приятном для любой девушке событии, которое вскоре должно было подарить ей великую радость - она скоро будет стоять у алтаря! -Де Батц, идите сюда! - раздался знакомый бас за дверью, откуда доносился несмолкаемый гул голосов. - Идите сюда, у нас новая забава. Игра вам понравится! Изабелла поспешно открыла дверь. В длинной приемной, напоминавшей скорее галерею, чем комнату, где ходили, сидели, спорили желающие получить аудиенцию у г-на де Тревиля, прибывшие в Париж из разных городов Франции, она сразу заметила де Порто. Изабелла распахнула дверь и, не обращая внимание на восхищенный шепот вокруг, заспешила ему навстречу. -О, г-жа дю Трамбле уже здесь! - вскричал бравый Исаак и доверительно добавил: - Скажите мне, сударыня, почему всегда льет дождь, когда я надеваю свою лучшую шляпу? -Так это вы вызывали дождь сегодня?- шутливо всплеснула руками Изабелла.- Никому не говорите об этом, умоляю вас, а то Его Величество отправит вас в Гиень, где уже три месяца стоит засуха! Мушкетеры засмеялись. Изабелла немного посмеялась с ними, поговорила с де Порто, а затем оставила их и вышла на лестницу. Наконец-то она заметила г-на де Силлек, который поднимался наверх, и только друзья могли угадать в нем поспешность. Он приближался к Изабелле непреклонно, как король, стремительно, как благородный рыцарь, непоколебимый в своих гордости и чувстве собственного достоинства. Его улыбка наполняла верное сердечко Изабеллы восхищением и бурлящей радость, когда она глядела на своего благородного избранника. Де Силлек сегодня выглядел совсем по- другому, чем обычно - предпочитающий скромность и удобство в одежде, он сегодня выглядел именно как человек своего ранга - де Силлек был неправдоподобно красив в бархатном костюме благородного темно- серого цвета, состоявшего из штанов и камзола с серебряными шнурами, окаймлявшими прорези на рукавах, в которых виднелась белоснежная рубашка с нарядным широким отложным воротником, шпоры на черных сапогах, сменивших ботфорты, празднично сияли, серая шляпа с белыми и лиловыми перьями красиво затеняла его благородное ясное лицо, и Изабелла сейчас больше не видела никого, кроме любимого. Сердце ее билось так, что она едва дышала. Де Силлек поднял глаза, и обжигающая страсть так ясно вспыхнула в его глазах, что Изабелла, задыхаясь от восторга, почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Они не могли выдать себя, тактично стараясь сохранить душевное спокойствие окружающим, и им приходилось только обмениваться взглядами, понимающими и веселыми взглядами людей, которые вынуждены сдерживать свои чувства. Чудесные ясные глаза Изабеллы смотрели на Армана загадочно. В них всегда таилось что-то необычайное, неуловимое, свежее как первая радуга или запах свежескошенной травы. Она всегда оставалась самой собой - даже рядом с ним. И эта ее способность в свою очередь изумляла и восхищала графа де Силлек. В прекрасной, сострадательной Изабелле не было ни капли желания понравиться или очаровать, в ней бросалась в глаза не только исключительная, только ей присущая редкая красота, но и изумительная способность во всех обстоятельствах оставаться самой собой, что делало ее совершенно непохожей на других. -Добрый день, г-жа Изабелла! - промолвил он тихо и склонился к ее тонкой руке - незаметная, трогательная ласка, которую он мог позволить себе. Его улыбка и взгляд говорили ей больше, чем все слова. -Доброе утро! - прошептала она смущенно. Порой Изабеллу парализовала исступленная страсть, пылающая в лице молодого графа, и она сконфуженно разгладила складки лифа, украшенного розами. -Почему вы так на меня смотрите, г-жа Изабелла? - его взор стал пристален. Но внимание Армана оттенялось нежностью и затаенным огнем, горевшим в его черных глазах. – Как бы я хотел, чтоб вы вот так смотрели на меня всю жизнь... Знаете, о чем я теперь частенько думаю, и эти мои думы терзают меня день и ночь? -О чем же, г-н Арман? -Как мне сохранить вашу любовь, г-жа Изабелла? Как сделать так, чтоб любовь не погасла в вашем сердце, что мне сделать для вас, Изабелл? Изабелле нравилось, как музыкально он произносит ее имя - чуть нараспев, словно молитву, вкладывая в него все другие слова - родная, желанная, дорогая, любимая! -Ничего мне не надо! - необыкновенным теплым голосом ответила она.- А чтоб завоевать мою любовь....Вам нужно быть самим собой, а вы бываете им, чтобы не случилось! Он, радостно улыбаясь, тоже облокотился о мраморные перила лестницы. -У меня из-за вас чуть не разорвалось сердце, дорогая! Когда я прочел то письмо и предположил, что вы посмеялись надо мной, я чуть не умер! - признался он, разглядывая что-то в толпе. Изабелла, как завороженная слушала графа. Она до конца не могла поверить еще, что этот удивительный человек, что держит себя как принц крови даже с Его величеством королем Французским, до того сильно любит ее, что просит ее руки и сердца! Из кабинета г-на де Тревиля вышел слуга. -Господ де Порто, де Батц, де Силлек, де Арамисец прошу к господину де Тревилю! - провозгласил он громко. Шарль и Исаак, которые все это время слонялись по галерее, с готовностью ушли. Только что подъехавший к дому де Арамисец бросил поводья коня слугам и взлетел по лестнице. -Приветствую вас, г-жа дю Трамбле! Арман, идемте! Г-н де Тревиль сам появился на пороге кабинета. Все почтительно замолчали. -Г-жа дю Трамбле! - громко позвал он, хмурясь. - Я вижу, вы еще здесь! Мне не нравится, что вы и не подумали выполнить мою просьбу! Я вынужден настаивать на ней. Ступайте! Он отмахнулся от нескольких просителей и шире открыл дверь. -Позже! Подойдите в конце приема, господа! Г-н де Силлек, я жду вас! Изабелла глубоко вздохнула и шепнула Арману: -Я должна уехать домой! -Что случилось?- тоже прошептал он. -Я скоро вернусь! Она развернулась и начала стремительно спускаться по лестнице. Де Силлек провожал ее пылким взором, не в силах оторваться от нее. -Де Силлек, черт возьми! - воскликнул де Тревиль сердито.- Я жду вас! Изабелла знала, что в этот час она найдет своего отца в кабинете. Граф дю Трамбле разбирал свою корреспонденцию. Писали ему, отцу Жозефу, самому кардиналу Ришелье, и разложить письма, ответить на многие из них было делом трудным и требовало времени. Поэтому граф страшно не любил, когда его отвлекали в такие часы. -Черт возьми! - гневно воскликнул он, услышав стук отрывающейся двери. - Я же просил не беспокоить меня!¬ -Отец, вы разрешили мне входить, когда я хочу! Граф обернулся, и лицо его сразу смягчилось. С ласковой усмешкой глядел он на свою любимицу. -Пришли проведать старого отца?- продолжил граф с улыбкой. -Вы рано записали себя в старики, отец! -Да, пожалуй! - он встал, чтобы размяться. - Что у вас нового, Изабелла? Я слышал, вы опять попались на глаза Его высокопреосвященству и вроде бы с помощью друзей благополучно выпутались? -О, мои друзья никогда не подведут! Они - цвет рыцарства, отец! Гордость, сверкнувшая в глазах Изабеллы, поразила г-на дю Трамбле. -Я знаю этих людей, милая. Обо всех четырех мой дорогой брат говорит непрерывно и мне трудно понять - с возмущением или все-таки с безграничным восхищением. Вы всегда умели подбирать себе достойных друзей, дочь моя! -Отец, я рада, что вы оцениваете их по - достоинству, отец, - она до боли сжала ладони.- Отец, один из них совсем скоро будет иметь честь просить у вас моей руки. Я люблю его и, клянусь вам, буду принадлежать только ему. Граф дю Трамбле медленно опустился в любимое продавленное кресло у стола, не сводя глаз с дочери. Непреклонная воля и решительность горели в ее взоре, мужество и терпение угадывалось в каждой черте бледного лица. Серые гордые глаза старого графа пронзали Изабеллу, и не менее гордый взгляд таких же серых глаз отвечал им. -Его имя? - потребовал граф дю Трамбле, не любивший бросать слова на ветер. -Граф де Силлек де Отевиль! - выпрямившись, произнесла Изабелла. Граф дю Трамбле молчал, и ей стало не по себе. -Изабелла, подумайте еще раз, прежде чем ответить мне, - медленно сказал он. - Вы его действительно любите? -Я так счастлива рядом с ним! - она обвила шею отца руками и зарылась носом в его густые волосы, пахнущие чернилами, бургундским и лошадьми. -Девочка моя, ты хорошо подумала, да? - устало спросил он.-¬ Ну что же... Граф де Силлек, безусловно, достойный вельможа, и я, в общем - то, был бы согласен назвать его свои сыном. -О, отец! Благодарю! Благодарю! -Но ты родилась в семье, в которой отец не может ограничиваться формальным согласием на брак. Мы приближены к королевскому трону и кардинальскому креслу, хочешь ты этого или нет. Это означает, что для нас с тобой высшим мерилом поступков в жизни должны быть интересы нашего государства. -Интересы государства!- воскликнула Изабелла яростно. - За мою страну я отдам жизнь, но я никак не могу повлиять на политику государства! -Изабелла, это трусость - не признавать очевидное, ибо ты должна повлиять на эту самую политику! -Отец, я люблю г-на де Силлек, и я хочу стать его женой! Вы же сами учили меня не покоряться судьбе и бороться за свою мечту до конца, до последнего вздоха и взгляда, бороться, пусть все против меня, даже если смерть грозит мне! -На твои сумасбродства и дружбу с капитаном мушкетеров г-н Ришелье до недавнего времени смотрел сквозь пальцы, но, если ты ему понадобишься, кардинал сам распорядиться твоей судьбой так, как будет ему угодно! И ты ничего не сможешь сделать! -Отец, господин Ришелье - не господь бог! Ему не принадлежит моя любовь, отданная графу де Силлек! В конце концов, мой отец - вы, и только ваш ответ имеет для меня ценность! -Тьфу! Если бы так оно и было,- г-н дю Трамбле вскочил и начал нервно расхаживать по кабинету,- я бы с радостью отдал твою руку этому графу, если, конечно, он окажется достойным твоей смелости! Но я сейчас не могу ничего тебе сказать, дочь моя! Он тяжело вздохнул и сжал ее ледяные ладони. -Но есть надежда, что ты станешь женой де Силлек. Надейтесь! Стук в дверь заставил их обернуться. -Аудиенции просит граф де Силлек де Отевиль! - провозгласил слуга. -Пусть подождет в маленьком кабинете! - распорядился старый граф.- Не плачьте, Изабелла! Проявите терпение, моя маленькая! Я постараюсь придумать, что вам делать! А теперь иди, зови своего избранника, потому что я хочу поговорить с ним в любом случае. -Чего вы все- таки опасаетесь, отец? -Чего? Тебя уже пытались выдать замуж, дочь моя, и ты с трудом выпуталась из щекотливой ситуации! Не без моей помощи, признаюсь! В этот раз может и не повезти! Он начал складывать бумаги, демонстрируя всем видом, что разговор окончен, а, может быть, давая себе время обдумать ответ графу де Силлек. Во всяком случае, взгляд его вновь стал холодным и рассудочным. Граф де Силлек, очень прямой и торжественный, ждал в гостиной. Увидев любимую, он сделал несколько шагов ей навстречу. Темные глаза его вспыхнули. -Я хотел увидеть вашего батюшку, г-жа Изабелла! - сказал он с мягкой улыбкой, которая так красила его благородное лицо. - Я сегодня имею честь просить у него вашей руки! -О, боже! Идите, мой друг, отец ждет вас. И я буду ждать его решения. Граф де Силлек, ослепленный, не сводил с нее глаз. Он вбирал в свое трепетное в отношении любви сердце нежное лучистое тепло взора Изабеллы, мягкость поворота головы, женственность движений и ее острый, как стальной клинок, взгляд! Граф опустился перед графиней на колено, словно перед божеством, поцеловал край платья Изабеллы и быстро вышел. Девушка отерла слезы, которые сталась не показывать графу, рассеянно подобрала платок сестры, валяющейся на полу, и отошла к окну в сад. О, ее отец тысячу раз был прав! Разве история не помнит немало примеров, когда женскую хрупкую судьбу разыграли на карте политики? Разве, родись Изабелла королевой, задумывался ли кто-нибудь над тем, что хочет она быть любимой? Ее, как любую из королев, отдали бы замуж за того, кто нужен был бы ее стране, и сразу бы забыли о ней. Королева сыграла свою роль в Истории, соединив нуждающиеся в этом соединении страны, и отдала хорошее приданое тому, кто ее купил. Она оставила себе только душу, стянув ее железными прутьями, чтобы рыдать ночами, кричать от тоски, но кому будет до нее дело?! Так безутешно рыдала Изабелла Английская, раздирая в кровь лицо, дочь Филиппа Красивого, отданная за короля Англии в 16 лет, призывая себе смерть! Много ли людей задумывалось над тем вселенским чувством одиночества, которое несла она на протяжении всей своей несчастной жизни? А Елизавета, сестра Генриха 4, великого короля - ей за что было предназначено людьми не иметь детей, не иметь права глядеть в розовое личико сына или кормить розовый сверток в брабантских кружевах грудью, хотя подобное счастье доступно любой торговке? Так было решено, и под неумолимым коленом истории хрустнули девичьи надежды. Любовь запрещена, если не сказать - вредна для сердец властвующих. Они должны думать о делах государства, но разве можно их не пожалеть!? Изабелла царапала каблуком изящной туфельки пол и терзала батистовый платок, разрывая его на нити. Она ни за какие богатства мира не хотела быть на их месте. Ибо стоит ей сейчас уступить, и она изойдет слезами вдалеке от любимого, потеряет сначала веру в торжество добра, потом в - торжество бога, затем умрут и будут похоронены в узких гробиках тоски и печали ее жизнерадостность, радость, нежность! Как только дверь открылась, Изабелла стремительно бросилась к де Силлек и схватила его холодную руку. -Что он сказал? - с дрожью в голосе спросила она. Г- н де Силлек отрицательно покачал головой. -Через несколько месяцев я вновь буду иметь честь просить вашей руки. -Ах! - вскричала Изабелла, словно ей нанесли предательский удар кинжалом в спину. Де Силлек опустился перед ней на колено. -Я готов ждать, г-жа Изабелла! - произнес он успокаивающе, но вид у графа был такой измученный, словно отец Изабеллы был с ним откровенен и жесток. - Даю вам слово, вы будете счастливы, г-жа Изабелла, я не отдам вас никому другому! -Г-н Арман, никогда не оставляйте меня, прошу вас, всегда будьте со мной! -Г-жа Изабелла, любовь моя, ну отчего вы в такой панике? Положитесь, на меня, прошу вас. Я умею стоять за тех, кого больше жизни хочу видеть счастливым! Изабелла жалко улыбнулась сквозь невольно выступившие на глаза слезы. Ей хотелось закрыть глаза и слушать, до бесконечности слушать его глубокий сильный голос, что всегда успокаивал ее, внушал уверенность в будущее. -Разрешите я отвезу вас в Венсенн, г-жа Изабелла?- предложил он, стараясь, чтоб голос его звучал не горестно. -Да, уедем отсюда! Я устала от ужасов, что рисовал мне отец в нашей беседе. Обжигающая нежность озарила лицо молодого графа, но на самом дне его глаз таилась тщательно скрываемая тревога. Де Силлек настольно хорошо владел собой, что Изабелла не заметила ее, но у графини больно сжалось сердце при одном взгляде на его плотно сжатые губы. Слишком хорошо она знала своего возлюбленного, слишком хорошо чувствовала, чтоб не обратить внимание на этот признак острого беспокойства. Но она предпочла подождать, пока они будут совершенно одни. В Венсенне разговор влюбленных об их дальнейшей судьбе возобновился. Они прогуливались в одном из самых отдаленных уголков парка, под сенью высоченных лип. Они шли по посыпанной песком дорожке, взявший за руки. Де Силлек вел на поводу их лошадей. -Г- н Арман, хоть вы и стараетесь не подавать виду, но я вижу, что вы очень встревожены, - заметила Изабелла грустно. - Что вам такое сказал мой отец, что не сказал мне? Де Силлек пристально взглянул на девушку, словно решая - стоит ли ему отвечать на ее прямой вопрос или скрыть ответ за любезными и приятными фразами, не говорящими ничего волнующего. Но ее открытый взгляд убеждал графа, что перед ним женщина мужественная, и граф не смог оскорбить их любовь недомолвками или ложью. -Меня, как и всех, теперь тревожит положение дел в Англии, г-жа Изабелла. Кардинал Ришелье опасается, как бы Испания не выдала свою инфанту за английского принца Уэльского. -И что? - прошептала Изабелла, догадываясь, о чем он хочет сказать. Если королевство Испания и Англия породнятся, они образуют тем самым сильнейший политический альянс, который легко выступит против Франции. Именно поэтому, чтобы избежать их объединения, она, Изабелла дю Трамбле, всерьез рассматривается как претендентка на руку одного из принцев Англии или грандов Франции. Если она выйдет замуж за того, кого ей укажут, она сможет влиять на эту самую политику, и ее заставят вести свою собственную партию так, чтоб Франция оказалась в стороне от возможных войн. Арман тревожно следил за ней, потом улыбнулся и взял ее за руку. -Будем ждать, г-жа Изабелла! - уверенно сказал он, целуя украдкой кончики ее пальцев. - Как вы прекрасны, мой ангел! Я совершенно не могу думать о политике, когда вы рядом со мной! Я только и хочу, чтоб держать вас за руку! Что же теперь станет с моей репутацией мрачного человека? Изабелла засмеялась, как зачарованная глядя ему в лицо. Де Силлек всегда умел так говорить и действовать, что она начинала чувствовать себя совершенно успокоенной. -О смотрите, г-н Анри, они все- таки умеют смеяться! - раздался позади них звонкий голосок. Изабелла и Арман, вздрогнув, обернулись. Их верхом догоняли Джулия и г-н де Арамисец, оба щеголеватые, светлые, веселые. Они представляли собой красивейшую пару во всем очаровании молодости и счастья, которыми были полны до краев. Г-н де Арамисец был в сером, и цвет его камзола только подчеркивал изысканность пепельно-розовых цветов модной амазонки Джулии. Лошади у обоих были черные. -Я думал, вы еще у де Тревиля! - весело сказал де Арамисец, кивком приветствуя друга и снимая шляпу с белыми перьями перед Изабеллой. Де Силлек в свою очередь учтиво поклонился Джулии. -Что это с тобой? - склонившись с седла, поинтересовалась маркиза у подруги. - Ты выглядишь грустной, Изабелла. -Пустяки, Жули! Зато ты великолепна сегодня! Джулия лукаво взглянула на де Арамисец, который что-то оживленно говорил другу. -О, да, Изабелла, как все- таки хорошо быть любимой, верно? Быть с ним каждую минуту, каждую секунду своей жизни, только с ним одним! Ах, как хорошо! -Какая ты счастливая! - с прорвавшейся печалью прошептала графиня. -А ты все еще нет? Изабелла улыбнулась той улыбкой, которая появлялась на ее губах, когда она не хотела отвечать. -Как вы красиво смотритесь с г-ном де Арамисец! - заметила она с невольной грустью. -Вы и г-н де Силлек - тоже! Господи, Изабелла, как ты только можешь любить столь сурового человека! У меня мороз дерет по коже, когда я стою рядом с ним! Он когда-нибудь бывает веселым? -О, боже, Жули! Он - самый лучший на свете! Он понимает меня как никто! Я бы, например, ни за что не вышла замуж за г-на де Арамисец! Девушки обменялись понимающими взглядами. -Г-жа Джулия! - важно позвал де Арамисец.- Нам пора! До встречи, друзья! -Встретимся завтра, дорогая!- крикнула маркиза и пустила коня в галоп. Де Арамисец последовал за ней. Изабелла, прижавшись подбородком лбом к Армана, глядела им в след. -Какие они оба сильные - ваш друг и Изабелла, - заметила Джулия задумчиво, когда они с де Арамисец, наконец, остановились. - Так стойко переносят все неприятности. -Их неприятности только начинаются, любовь моя! -Что вы такое говорите, г- н Анри? -Ему отказали, - проронил де Арамисец задумчиво, - и это ощутимый удар для Армана! А вот мне повезло! Я безумно счастлив, что самая нежная, святая девушка во Франции согласилась стать моей женой и что ваш батюшка решил отдать мне вашу руку! -Ему отказали?! - воскликнула Джулия, всплескивая руками.- Вы хотите сказать, что г-н граф сделал Изабелле предложение выйти за него замуж, а ему отказали!? Он так вам сейчас сказал!? -Что вы, милая! Арман скорее умрет, чем расскажет о своих сердечных ранах! Но я хорошо изучил де Силлек. Совершенно очевидно, что отец г-жи Изабеллы отказал ему! -Вы уверены? Г-н де Силлек, кажется, ведет себя совершенно обычно! Может быть, он не посещал графа дю Трамбле и не просил руки Изабеллы? -Ха! Он вчера весь день решал с Шарлем, что именно ему говорить отцу г-жи Изабеллы. Это он, в родовитости соперничающий с самим королем, человек чрезвычайно богатый и влиятельный! Я еще подумал, что мне-то тогда делать, если такой дворянин, как де Силлек, настолько болезненно переживает возможный отказ! -Не может быть! -Мы с Исааком измучились совершенно, слушая их споры, я имею в виду споры Армана и Шарля! В конце концов, де Батц заявил, что он никогда не женится, если накануне встречи с отцом возлюбленной необходимо испытывать такой ужас! -А вы тоже боялись делать мне предложение, Анри? -О, Жули! Не знаю, как вам и сказать... Мне, наверно, не стоит признаваться вам в своих слабостях! -Ответьте, де Арамисец! -Моя незабвенная Жули, я не смею поведать вам свои самые сокровенные тайны! -Ответьте мне прямо и немедленно! Сейчас же! -Я не смею... -Вашими льстивыми отговорками вы сводите меня ума, сударь! Отвечайте немедленно! -О, прежде чем признаться вам в любви, я тоже не спал всю ночь! -О, боже! -Вы довольны, милая? -Ах! -Я готов на все, даже ждать месяцы, чтоб назвать вас своей женой! Продолжение следует... Продолжение следует...
Немо: Глава 25 Изабелла торопливо зашпиливала прическу булавками с жемчужными головками. Сегодня она затратила на свой туалет гораздо больше времени, чем обычно, но ей так хотелось быть самой красивой, самой обворожительной сегодня. Теперь она опаздывала на встречу с Арманом на четверть часа, но все-таки потеряла еще несколько минут, чтобы оглядеть себя в зеркале ¬- очаровательный бирюзовый корсаж, украшенный лишь филигранным воротничком, охватывал ее тонкую талию, а светло-голубая атласная юбка только подчеркивала женственность и гибкость ее фигуры. Изабелла была великолепна! Она поправила непокорные завитки волос на висках и накинула на плечи серый бархатный плащ. Теперь ничто не задерживало графиню, и она направилась к дверям. В ее комнату вошел граф дю Трамбле, почти столкнувшись с дочерью. -Отлично! - весело произнес он. - Весьма рад, что вы еще не ушли, Изабелла, и я застал вас. -Отец, я очень тороплюсь! -Задержитесь. -Я не могу! -Я думаю, ради важного разговора со мной ты все-таки немного задержишься! -Меня ждут, отец! И ждут так давно, что мне неловко! Граф де Силлек всегда пунктуален, а я же вечно опаздываю! -Ага! Очень хорошо, что ты назвала это имя, ибо мне хотелось бы поговорить с тобой именно о графе де Силлек и, если позволишь, немедленно. Изабелла внезапно побледнела. Напрасно она пыталась прочитать на невозмутимом лице отца дурные или приятные новости. Когда он хотел, то вызнать что- либо по его виду было невозможно. -Я надеюсь…,- упавшим голосом начала Изабелла и не договорила, так больно ей сжало горло, и от мрачных предчувствий заломило грудь. -Сядем-ка мы с тобой вот тут, дочка, на ветерке и побеседуем по возможности хладнокровно,- предложил граф дю Трамбле, и беспечно уселся в высокое кресло у распахнутого в сад окна. Изабелла в растерянности опустилась на табурет рядом, кутаясь в плащ, словно за окном еще властвовала зима, а не начинали цвести розы. -Если я не ошибаюсь,- начал граф, небрежно постукивая пальцами по ручке кресла, - граф де Силлек просил твоей руки несколько месяцев назад. Вы знаете, что я ответил ему. -Да,- прошептала Изабелла. -Мне помнится, я предложил г-ну де Силлек ждать моего решения, что он с успехом и делал до сих пор. Граф был честен со мной, честен в отношении своих помыслов и намерений, что не может не импонировать мне. Вельможа этот мне нравится все больше и больше, и, клянусь, я хотел бы видеть тебя с ним счастливой, но согласия на ваш брак Его Высокопреосвященство и мой брат так и не дали, как я не старался. Ты догадывалась об этом? Изабелла горестно кивнула. -До недавнего времени я надеялся, что их планы все- таки изменятся, и мне удастся выдать тебя замуж за г-на де Силлек. Теперь надежды на это, увы, нет. У Изабеллы от страха закружилась голова, и ее затошнило. Онемев, она с ужасом глядела на отца. -Да, да, мой ангел. Тебе вновь нашли жениха, и на этот раз осечки быть не может, поэтому больше никто не позволит тебе уехать, спрятаться в Гаскони или Берри. Тебе придется сдаться и сделать так, как требуют интересы твоего государства! -Никогда! - прошептала Изабелла, с усилием преодолевая отвратительную слабость во всем теле. -Вряд ли г-н Ришелье в этот раз откажется от своих намерений. Политика, друг мой, легко калечит женские судьбы. И твою сломает, моя ласточка, если ты не смиришься! -Но я - то здесь причем!? - взвилась Изабелла. - Я не хочу знать планов кардинала Ришелье относительно меня, Гризонов или Габсбургов! Мне все это не интересно! Я только хочу прожить свою жизнь рядом с любимым человеком, радоваться, смеяться, а не решать ваши головоломные политические задачи! -В этом- то и дело, дочка. Ты же знаешь, идет война, а Франции, чтобы воевать, нужны верные французы в соседних государствах. Особенно, заметь, в королевстве Испания. -Так этот жених - испанец!? О боже! -Ришелье тревожат неблагоприятные перспективы англо - испанского союза, Изабелла, как я тебе и говорил, и мы все поддерживаем его в этих опасениях! Если подобный союз будет все - таки заключен, испанцы и англичане смогут оказать помощь французским протестантам, что засели в Ла-Рошели, а для нас это крайне нежелательно, крайне! Через твоего мужа, испанского гранда и командора, чей отец входит в число ближайших советников короля, кардинал Ришелье намеривается влиять на короля Филлипа, и, если все нам удастся, союз с Англией, таким образом, не будет заключен. -Мой новый жених - весьма необычный человек, отец! Как он может желать жениться на подданной страны, с которой ведет войну? -Ты - дочь человека делающего политику Франции, не забывай это, милая! Я подозреваю, твой жених - испанец через тебя думает влиять на меня и отца Жозефа. Но ты не дашь ему это сделать, потому что будешь играть на нашей стороне! Ты увезешь с собой в Испанию специально подобранных людей, их через несколько дней представит тебе г-н де Кавуа. От тебя больше ничего не требуется - можешь танцевать на балах, флиртовать с придворными, вкушать испанскую пастилу, сидеть в блаженстве на мягких подушках! Станешь ли ты фрейлиной испанской королевы, как являешься сейчас фрейлиной королевы Французской? Это уж смотри сама - как тебе будет угодно! Мы на этом не настаиваем, хотя и просим тебя постараться войти в их число! Наши люди из твоей свиты сделают все сами - узнают, кого из испанцев можно подкупить, а кому пригрозить, они же позаботься, чтоб Испания непременно отказалась от ненужного нам союза с Англией! -Я должна увезти в Испанию шпионов? -Это политическое действо, моя дорогая. Надеюсь, я ясно обрисовал тебе твое положение и ты отлично поняла все, что я хотел тебе объяснить? -Мне не совсем ясна заинтересованность Испании в этом браке. Почему король Филипп разрешает своему подданному, гранду, жениться на француженке? -Испанское королевство давно уже истощено бесконечными войнами, и, чтобы победить в них, испанцам нужны время, большие деньги и сплоченное дворянство. Брак со знатной француженкой даст им перемирие, а гранд, занятый своими личными делами, в том числе воспитанием наследников, перестанет сеять смуту среди молодых дворян. -Так он еще и бунтарь! Час от часу не легче! -Кроме разрушения англо-испанского союза, Париж разделит с Испанией сферу влияния в очень богатой области Ильтелина. Нам нужен хороший металл для оружейников. Сама знаешь, наши пистолеты стали уступать испанскому оружию! -А если задуманное вами не получится? -В твоей свите найдутся люди, которые знают, что именно предложить Оливаресу и королю Филлипу, поэтому все у нас получится. -Право, умно придумано! - невольно восхитилась Изабелла. - Но они зря не приняли во внимание мою любовь к другому человеку, а вовсе не к испанскому гранду. -Что думаешь делать? - полюбопытствовал граф дю Трамбле. Она всегда удивляла его, эта девочка, в чьем характере странно сплетались сила и женственная слабость, независимость и оригинальность суждений, чуткость и умение, не задевая людей, следовать своей дорогой. Подобного нрава он ни у кого не встречал и сейчас с удовольствием выслушал ее ответ. -Я поступлю монахиней в любой монастырь Франции, но за испанского гранда я замуж не выйду. -Но тебе совсем не хочется в монастырь, не правда ли? -Отец! - Ее лицо утратило суровость и решимость. Изабелла моляще сложила руки и, распластав юбки, впервые в жизни опустилась перед отцом на колени. - Отец, позвольте мне выйти замуж за графа де Силлек, прошу вас! Вы же знаете, какой это человек: благородное сердце, острый ум, верная рука, истинный вельможа, человек гордый и щепетильный! Лучше его нет ни кого на земле! Позвольте мне стать его женой! Граф дю Трамбле, уперев руки в бока, весело расхохотался. -Боже мой! Изабелла, моя недоступная Изабелла, влюблена! Да граф де Силлек - человек необыкновенный, право слово! Ну как тут не встанешь на сторону влюбленных! -Отец, прошу вас! -Но его любовь принесет ему только горе, увы. -Почему? Почему горе!? -Графу де Силлек скоро предстоит отчаянная борьба с могущественным французским кардиналом Ришелье и не менее гордым и влиятельным испанским грандом. Не всякий решиться на подобную безнадежную схватку. Ты понимаешь меня? -Нет! -Ты - женщина, тебе не понять! - Он ласково потрепал дочь по щеке и помог ей подняться с колен. - Ты, верно, не думаешь об этом, но де Силлек настаивает не только потому, что любит тебя, но и потому, что ты любишь его. Если бы ты не полюбила его, он остался бы твоим верным рыцарем и ни слова не сказал бы о своих чувствах. -О, господи! - воскликнула Изабелла в волнении. -Кстати, я только что говорил с ним, - заметил граф, искоса наблюдая за дочерью. -Он здесь, у нас!? Прочему же вы сразу не сказали?! -Ты бы слушать меня не стала, сразу стала бы рваться к нему. Но наш разговор я еще не закончил. Тебе нельзя оставаться в Париже, если ты не хочешь связать свою жизнь с испанцем. -Не хочу! -Изабелла, я понял твой ответ и готов помочь тебе! Но прежде подумай еще вот о чем - может быть, ты все-таки не откажешься так опрометчиво от испанской герцогской короны? -Я отказываюсь! -Изабелла, дорогая моя девочка, в Испании ты станешь женой второго лица в государстве, а здесь - супругой графа, богатого и родовитого человека, не спорю. Пусть ты любишь его, но, может быть, богатство и положение в свете все- таки важнее первой юношеской любви? -Нет! -Мои друзья уговаривают меня проявить отцовскую волю и сделать так, как наверняка для тебя лучше - обвенчать тебя с испанцем. Ты еще малышка, что ты можешь знать о любви? Но станешь ли ты счастливее от того, что уедешь в Испанию, забудешь ли ты там графа де Силлек? Эти вопросы мучают меня уже несколько месяцев! Станет ли испанский гранд так же дорог тебе, как французский граф де Силлек? Простишь ли ты когда-нибудь гранда за то, что его вмешательство сломало тебе жизнь здесь, во Франции? Сможешь ли ты, увешанная лучшими драгоценностями, сидя в тяжелой герцогской короне перед роскошными блюдами и благосклонно принимая европейских послов, испытывать счастье? О, у тебя все это получится как нельзя лучше, ты будешь великолепно смотреться на приемах и никогда не подведешь своего мужа в смысле манер или поведения в обществе, но будешь ли ты довольна своей жизнью? Что-то мне подсказывает, что - нет. Я стараюсь и не могу представить тебя женой испанского гранда, степенной, величественной особой, в блеске зеркал, золота и парчи! Кроме того, мне не дает покоя следующее соображение - принадлежать одному человеку и изнемогать в разлуке с другим - нет ничего горше в жизни! Даже нищета не сравнится с такой изматывающей мукой, даже смерть! Но при этом деньги и положение - все-таки важнейшие составляющие, а уж в жизни женщины, тем более! Время еще есть - подумай, Изабелла. Испания - чудесная страна, гранд - человек просвещенный! Он мог бы тебе понравиться! -О, отец, никогда! -Тебя никто не посмеет осудить здесь, в Париже, если ты переменишь решение относительно своего друга. Я могу сам объявить графу де Силлек, что ты не выйдешь за него замуж. Я готов даже сказать ему, что тебя вынудили, заставили, тебе угрожали и шантажировали. Я выступлю человеком бесчестным, корыстолюбивым и безжалостным, если только ты захочешь! Я могу помочь тебе сохранить лицо. Граф де Силлек никогда не узнает истиной причины твоего отказа, и всю жизнь станет считать, что это роковые обстоятельства были против вашего брака. Он поверит, что ничего не мог сделать. Позже он порадуется за тебя, когда узнает, что ты счастлива в Испании. Он не корыстолюбив. -Я никогда не поступлю столь бесчестно! Я никогда его не обману! -И твой ответ... -Я не желаю ехать в Испанию, не желаю связывать свою жизнь с грандом; я хочу выйти замуж за графа де Силлек. -Ну что ж... Тогда слушай... Продолжение следует...
Стелла: Стеб, однозначно стеб! Потому что все это воспринимать всерьез я не в состоянии. Зато, как прикол над слезливо -сентиментальными дамскими романами это воспринимается нормально. Только длинновато для стеба.
Констанс1: Стелла, скорее не стеб, а пародия на наши женские фики. Мы дамы пишем об Атосе, Рауле , Арамисе -целые чуть ли не романы. А по большому счету, ну что мы можем понимать в мужской психологии, во внутренних побудительных причинах мужчин, тем более французских дворян, вести себя так или иначе, поступать так-то и так-то? А Немо делает такой своеобразный финт левой. Молодой парень 21 века пишет о благородных девицах века 17 в стиле дюманок. Длинно , подробно, вроде как с обоснуем. Дает нам возможность глянуть на себя со стороны. Как- то так по -моему.
Стелла: Констанс1 , я задергалась. Если мои фики похожи на ненавидимые мною дамские романы я немедленно свертываю свою писательскую деятельность. Вообще-то, Дюмания не страдает, в отличие от некоторых форумов, изобилием сентиментальных фиков. Тут сидит достаточно суровый народ.
Немо: Вообще-то я не замысливал это как пародию! Честно!
Стелла: Немо , но количество разлитого сиропа заставляет меня лично так это воспринимать. Ну, хотя бы то, что друзья друг друга только по имени и называют, уже меняет среду обитания. И это " тыканье" делает все, что вы сумели " нарыть" про век сразу недостоверным. Это противоречит принятым в то время обычаям. А де Арамисец- это сразу вызывает всякие ассоциации и рифму. Де Силлек - так памятник самому себе получился. И темноглазый, как Смехов. А Арамисец - прямо готовый Старыгин.
Немо: Ага! Сообразил! На самом деле - спасибо! Может быть, все исправить не получится, но кое- что изменю. А фики Дюманов я очень люблю - не считайте за лесть.
Констанс1: Немо так фишка то в том , что фики пишут не дюмане, а дюманки. Разницу чувствуете?А Вы нам своим фиком устраиваете«» Кривое зеркало«». Но пусть это Вас не смущает.Наша преданность и вера прекрасным рыцарям на серых конях, ведь они же были из роты «» серых мушкетеров«», и не такое выдержит.
полная версия страницы