Форум » Наше творчество » Новые приключения во времена короля Людовика XIII » Ответить
Новые приключения во времена короля Людовика XIII
Немо: Благодарю всех Дюманов за вдохновение! Разрешите представить вашему вниманию мое произведение. Очень надеюсь, что оно хоть немного позабавит вас.
Немо: ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА, В КОТОРОМ ВЫЯСНЯЮТСЯ ИСТИННЫЕ ПРИЧИНЫ НАПИСАНИЯ ДАННОЙ РУКОПИСИ В свое время, когда автор, влекомый вполне понятными любопытством и жаждой приключений, с удовольствием разбирал бесконечные полки с книгами в районной Библиотеке, на глаза ему попался один роман в изумительном алом переплете. На романе стертыми буквами значилось: Александр Дюма "Три мушкетера". Книга эта вызвала неподдельный интерес и восхищение автора, хотя в ней даже после тщательного прочтения оставались некоторые загадки. А именно - как смотрелась бы рукопись, если б история героев была бы написана заново для женщин со всеми атрибутами романтической литературы? Количество книг, прочитанных автором, чтобы создать задуманный роман, исчислялось дюжинами, что сделало автора во много раз более начитанным, чем раньше и, безусловно, положительно сказалось на новой рукописи. Поэтому относится к данному произведению советуем читателю так же вольно и легко, как она была написана! Имена героев, само собой, частью вымышленные, частью взяты из тех самых замечательных произведений, которые изучал автор, чтобы доставить читателю, и самому себе, конечно, несколько часов занимательного чтения. При этом, конечно, все совпадения с реально живущими людьми являются абсолютно случайными! ...Отправляясь в другой век, подумай, а все ли ты сделал в этом? Неизвестный автор Глава 1 Ранним утром 25 мая 1625 года на набережной Жевр в Париже царило безудержное веселье. Два дня назад в Нотр-Дам-де-Пари Генриетта Французская, сестра царствующего короля Людовика XIII, была заочно обвенчана с Карлом I Английским. Французы, как и следовало ожидать, пышно праздновали обещающий быть удачным брак юной принцессы и англичанина. Париж в описываемый нами солнечные день был наводнен цветами: благородные розы, лилии всех оттенков и анемоны благоухали в корзинках цветочниц и на узких, будто игрушечных, балкончиках домов Парижа, порой смыкавшихся так тесно, что достаточно было шага ребенка-озорника, чтоб покинуть один дом и оказаться на черепичной крыше другого. Весь город сегодня, казалось, выплеснулся на улицы, улочки, тупики и площади живописной волной, которая дошла даже до окраин, как из огромного рога изобилия рассеивая вокруг радость, смех и музыку. В звуки деревенской свирели и лютни бродячих музыкантов, дающих представления на площадях и в прохладных каменных нишах дворцов за мелкую монету, в оглушительное кукареканье петухов и хрюканье свиней на городских рынках, вплетался громкий смех и приветствия нарядных гуляющих горожан. Весь этот шум перекрикивали пронзительные голоса разносчиков чистой воды и супа, которые умудрялись как юркие карпы из вод Сены протискиваться сквозь толпы зевак. Хозяева многочисленных лавочек, стоя на пороге, до хрипоты зазывали к себе посетителей: все эти "Сено свежее! Духовитое!", "Молоко парное!", "Шкуры телячьи, кроличьи! Берите, не пожалеете!" сливались в один бодрый голос большого столичного города! Только два молодых всадника в голубых плащах королевских мушкетеров не разделяли общего веселья кругом. Оба они то и дело поднимались на стременах серых в яблоках полковых лошадей, пытаясь окинуть взором всю заполненную народом набережную, и тог¬да шпоры их высоких сапог блестели. -Вы уверены, барон, что те, кого мы ищем, сегодня здесь? - то и дело спрашивал один из них, ясноглазый юноша 18-20 лет с характерным выговором славного пикардийца. -Тысяча чертей, конечно! Вы же вчера сами слышали, что они сегодня будут на набережной Жевр! - весьма снисходительным тоном отвечал его спутник постарше, с веселыми зелеными глазами чуть-чуть навыкате и изящными манерами заправского дуэлянта и удачливого любовника. -Барон, могу ли я надеятся, что при встрече вы не забудьте представить меня маркизе де ла Шпоро? -Можете не сомневаться, черт возьми! -Если мне удастся обратить на себя внимание столь знатной дамы, я угощу вас двумя-тремя бутылочками знатного красного вина, что делают у нас, в Пикардии! Вы останетесь довольны, клянусь честью! Барон де Дромоль усмехнулся в модные тонкие усы, которые сегодня топорщились у него на верхней губе необычайно задорно. -Я представлю вас маркизе де ла Шпоро, шевалье, но не забудьте, что ее окружают самые блистательные дворяне Французского королевства. И от вас зависит, чтобы фрейлина Ее Величества обратила внимание на вас, человека мужественного и отчаянн¬ого, но, увы, простого. Юный шевалье де Сорель мечтательно вздохнул и его синие глаза затуманились. Но тут же он тряхнул густыми белокурыми волосами. -Чертовски жаль, что у меня только один шанс из десяти, чтоб понравиться г-же де ла Шпоро! - вздохнул он. - Мне негде быть представленным столь высокородной даме! Г-жа маркиза не наносит визиты нашему капитану, как графиня дю Трамбле. -Эка хватил! - фыркнул де Дромоль, продолжая внимательно обшаривать глазами набережную, как умный кот обшаривает крынки со сметаной в поисках полной. - Графиня дю Трамбле - родная племянница нашего капитана, чему я безмерно рад! Оба приятеля в этот момент как раз ехали по Новому мосту, мимо бронзового короля Анри IV, гордо стоявшего на своем пьедестале. Они, занятые своими сердечными делами, как всегда бывает в молодости, не замечали открывающегося пленительного вида отсюда- на фоне синего безоблачного неба сияли кресты многочисленных церквей Парижа, даже каменные рыцари в нишах королевского дворца Лувра казались не столь суровыми сегодня, голубая бархатная лента Сены дышала свежестью в этот жаркий день, и на ней, как белые птицы, колыхались сотни лодочек, привязанных к мосткам канатами; в воздухе празднично лился звон колоколов. -Глядите, милый шевалье! - первым воскликнул более расторопный г-н де Дромоль. - Вот они! Под каштанами. Видите?! Смотрите левее! -Где, барон? -Шпоры коням, мой друг! И молодые люди поспешили к двум самым очаровательным всадницам Парижа, неторопливо едущим им навстречу верхом на превосходных вороных лошадях-трехлетках. Обе юные дамы – графиня дю Трамбле и маркиза де ла Шпоро – только второй месяц как вышли из стен монастыря святой Урсулы в Безансоне, где получали необходимое тому веку женское образование, и с особым удовольствием окунулись в бурлящую, яркую, новую для них придворную жизнь столицы благословенной Франции. Их глаза сияли восторгом, губы улыбались, по ветру струились завитые белые перья, каскадом льющиеся с их дорогих черных шляп, развевались кружева и ленты. -O дорогая госпожа дю Трамбле! - раздался чуть запыхавшийся голос позади них с характерной мягкой хрипотцой. - Наконец - то я нашел вас, и не смею глаз поднять на ваш чудесный лик! Что же со мной случилось? Ах, любовь к вам сделала меня бесконечно счастливым и бесконечно печальным! -Господин де Дромоль! - обернулась одна из дам. - Здравствуйте, мой любезный друг! -Ах, я так боялся, что вы позабыли меня! -Забыть вас со вчерашнего дня? Уверяю вас, это никак невозможно! -Означает ли это, что я могу надеяться на высокую честь сопровождать вас сегодня на прогулке и быть представленным вашей великолепной спутнице? -О да, мой друг! Маркиза де ла Шпоро, разрешите представить вам барона де Дромоль, одного из самых непобедимых мушкете¬ров Его Величества Людовика XIII. Если мне не изменяет память, барон был уже три раза особо отмечен Его Величеством за находчивость. Зеленые глаза барона зажмурились от удовольствия, но он не забыл и о друге. -А мне, дорогие дамы, разрешите представить вам шевалье де Сореля - тоже мушкетера и тоже храбреца. Оба мушкетера поспешно стащили с густых шеверюр шляпы и поклонились. -Вы, похоже, искали нас? - чуточку насмешливо поинтересовалась Изабелла дю Трамбле у барона, который, как верный рыцарь, уверенно занял место по правую руку от нее. Они неторопливо поехали под сенью раскидистых цветущих каштанов. -Не сомневайтесь, дорогая графиня, это так! Вы же знаете, что я люблю вас беззаветно и столь же сильно, как первый министр нашего короля кардинал Ришелье ненавидит нас, мушкетеров. -О, прошу вас, не говорите так громко! -Господа, - произнесла молчавшая до этого маркиза де ла Шпоро, - я могу прочесть вам новую эпиграмму на кардинала Ришелье, которую слышала вчера днем в королевском дворце. Уверяю вас, господа, эпиграмма чрезвычайно забавна. -Для нас величайшая честь услышать лучший голос Парижа! - восторженно отозвались молодые люди, не сводя глаз с прелестной маркизы де ла Шпоро. -Тогда слушайте, господа. Ко мне был слишком добрым кардинал, Дабы о нем сказал я злое слово, И слишком много он мне сделал злого, Дабы о нем я доброе сказал. -Джулия, тише! - проговорила Изабелла дю Трамбле, нервно оглядываясь и сжимая поводья лошади. - Здесь, на набережной, я вижу гвардейцев из личной охраны кардинала Ришел¬ье! -Да полноте вам, дорогая графиня! – заметил де Дромоль несколько снисходительно. - Никому вокруг нет до нас никакого дела! Все радуются свадьбе нашей принцессы с этим мрачным англичанином, Карлом, хотя этот брак и кажется мне событием заведомо проигрышным! -Тем не менее, тот носатый человек, который стоит в арке Лувра и очень задумчиво рассматривает химеры на крыше - лейтенант гвардии Ришелье! И, кстати, ему ничто не мешает сейчас напрячь слух, чтоб услышать каждое наше слово! -Ах, - вскричала маркиза де ла Шпоро горячо. - Тебе, Изабелла, с некоторых пор везде мерещатся шпионы кардинала! Дойдет до того, что ты будешь бояться хоть одно слово молвить из опасения, что о твоих словах тут же донесут! -Это неудивительно, господа! - воскликнула Изабелла дю Трамбле с горечью, слишком явной для столь юной девушки. - Поистине дворяне Парижа сошли с ума, так явно разделившись на два лагеря - за кардинала и короля. О, если б вы знали, какую тяжесть на сердце я чувствую - один мой дядя поддерживает короля, другой - выступает за кардинала Ришелье. Отец мой вовлечен в хитроумные интриги, а мое решение стать фрейлиной королевы Анны Австрийской вызвало такой переполох в семействе, что я подозреваю - я сделала что-то вовсе не то, на что рассчитывали мои дорогие родные! -Теперь ты повысила голос, Изабелла! - заметила рассудительная Джулия де ла Шпоро, качая головой. - Полноте горячиться, господа, и обсуждать великих мира сего! Право, это действительно опасно! Мало дворян выслано из Парижа за участие в политических интригах, мало их находится, как поговаривают, в промозглых подвалах крепости Бастилии, чтоб присоединиться к ним? Маркиза дотронулась до плеча подруги, выражая ей безмолвную поддержку и сочуствие. Обе они - и Изабелла дю Трабле и Джулия де ла Шпоро, - представляли собой очаровател¬ьное зрелище. На фоне каштановых с отливом тяжелого золота кудрей одн¬ой локоны другой, тщательно уложенные на затылке в модную прическу, казались совсем светлыми и воздушными. Большие серые как сталь глаза первой дамы оттеняли голубые, как летнее небо, очи второй. А вишневого цвета платье с серой нижней юбкой и широким филигранным воротничком Изабеллы дю Трамбле, охватывающее самую тонкую талию Парижа, только подчеркивало роскошное убранство синей модной амазонки Джулии де ла Шпоро. Подруги не походили друг на друга, как непохожи свежее апрел-ьское утро и знойный июньский полдень, тишина библиотеки и модная задор¬ная мелодия клавесина, но, тем не менее их дружба длилась уже шесть лет, с того дня, как им исполнилось чуть более 10 лет. -Ах! - спохватилась Изабелла, случайно взглянув на аккуратную башенку с часами и колоколом, что стремилась в небо у площади Пляс- Рояль. - Нас же ждут в королевском дворце Лувре! Ведь мы, как-никак, королевские фрейлины! -О, боже! - вскричала в свою очередь Джулия с непритворным страхом. - Я не переживу, если мы опоздаем на дежурство, как это было в прошлый раз! Королева снова печально посмотрит на нас своими прекрасными глазами и мне снова будет так стыдно, что хоть плачь! -Тогда что мы же мы стоим, господа? – ввернул де Дромоль. - Вперед! Ответом ему были благодарные взгляды юных фрейлин. И, если глаза первой дамы темнели, как два таинственных озера, то глаза второй светились как два прозрачных родника. Четверо молодых людей пришпорили лошадей, упорхнули с набережной, окунулись в пеструю жизнь Парижа и растворились в ярком солнечном дне. А пока они наслаждаются собственными молодостью, красотой и быстрой ездой, и теплый ветер развевает их ленты и перья шляп, заметим, что дружба будущих фрейлин королевы Франции Анны Австрийской зародилась еще в монастыре святой Урсулы. Маркиза де Ла Шпоро, единственная дочь одного из знатнейших вельмож государства, королевского интенданта, выйдя из монастыря, сразу заняла далеко не последнее место при дворе короля Людовика XIII. Изабелла дю Трамбле, так же любезно зачисленная в многочисленный штат королевы Анны, ездила в Лувр только по письменному приказу и ничуть не смущалась упреков ее величества за свои редкие посещения королевского дворца. Анна Австрийская тогда со вздохом говорила, что прощает свою фрейлину только ради возможности глядеть в тонкое, благородное лицо Изабеллы дю Трамбле, один вид которой действовал на всех умиротворяюще. Маркиза де ла Шпоро, проницательная и обладающая редкой интуицией, часто опираясь всего-то на чью-то вскользь сказанную фразу или брошенный искоса взгляд, узнавала все важные дворцовые новости одной из первых. Живая, смешливая, остроумная и дипломатичная, она окружала себя множеством знакомых и приятельниц, с радостью принимая участие во всех балах, приемах короля и прочих забавах золотой молодежи Франции. Обладая необычайной доброжелательностью, Джулия умела расположить к себе любого, даже самого замкнутого человека. Да и кто мог устоять перед широко распахнутыми синими глазами, четко очерченными темно- розовыми губами, сложенными в прелестную улыбку, ямочками на щеках и румянцем на изумительной коже? В характере маркизы некоторая внутренняя холодность и практичность смягчалась обязательностью, а склонность к авантюризму - услужливостью. При этом Джулия, как и в детстве, оставалась очень впечатлительной: любая страшная история пугала ее, а колкое или зависливое слово вонзалось в самое сердце разьедающей острейшей занозой. Она с удовольствием музицировала, и пела так очарователь¬но, что сам король, будучи порой в благодушном настроении (справедливость не даст нам сказать, что так бывало часто!), желал услышать романтические куплеты в ее исполнении. Джулия обожала изысканные кружева Брабанских мастериц, тонкие бархатные ленты и роскошные позументы из золотых и серебрянных нитей, модные платья с кружевными сорочками, подчеркивающими ее пышную грудь, и туфли с серебрянными пряжка¬ми и аметистовыми розетками на высоких, в два дюйма, каблуках. В тот день, когда ее подругой стала молчаливая и серьезная не по годам графиня дю Трамбле, удивились, скажем так, весьма не проницательные люди. Более разных людей - и по внешности и по нраву, - чем Джулия и Изабелла, было труд¬но себе представить. Обычно Изабелла дю Трамбле бывала ласковой и сентиментальной, производя невероятно обманчивое впечатление на тех, кто ее не знал близко. Невыразимо женственная, с изысканейшими манерами, она бывала любезной донельзя, но стоило графине по-настоящему рассердиться, как она оказывалась вдруг своевольной и непреклонной, независимой и весьма решительной особой. Удивительно, но на нее не производило никакого впечатления общественное мнение, - сила весьма мощная даже в наш суетный век! - она не интересовалась им и ни капельки не боялась, стараясь подражать своим идеалам – провансальким трубадурам, и отвечать за свершенные поступки только перед своими совестью и честью. Оттого-то, наверно, и было Изабелле дю Трамбле тяжело перенести сложившуюся в ее семье очень непростую ситуацию - многочисленная ее родня была разделена надвое острейшими политическими разногласиями, в липкой паутине которых которых запутались ее отец, мать, сестра и многочисленные дядья. Изабелла пошла против воли отца, желающего зачислить ее в штат первого министра Франции кардинала Ришелье, и поступила на службу фрейлиной королевы Анны Австрийской, приобретя любовь родственников со стороны матери, присходившей из Южной Франции и укоры – со стороны родных отца-северянина. Изабелла страстно любила книги, цветы, истории о тайнах старых дворцов Парижа, печальную поэзию последних трубадуров Аквитании, и проводила в библиотеке свого отца куда больше времени, чем некоторые дамы перед зеркалом. Что, впрочем, и неудиви¬тельно: ни великолепные волнистые кудри нашей героини, завивающиеся на кон¬цах в локоны, ни длинные, загибающиеся от природы ресницы, ни черные широкие брови, словно нарисованные на бледном, цвета алебаст¬ра, благородном лице – не нуждались ни в щипцах для завивски, ни в подкрашивании. Горячая, страстная и волевая по натуре, графиня дю Трамбле вызывала восхищение всех мужчин, от мальчиков – пажей до старых вельмож, которым не могло не импонировать ее серьезное отношение к жизни в противовес легкомысленным сверсникам, и изумление у людей осторожных и уклончивых. Впрочем, бесхитростность и прямолинейность ничуть не портили ее. Графиня дю Трамбле славилась даром превосходного рассказчика, умела выслушать и поддержать отчаявшихся, что позволило ей стать наперстницей сердечных тайн многих, и эти многие так же рассчитывали на ее сочувствующее молчание или дружеский совет, как если б обратились к духовнику. Изабелла с удовольствием прово¬дила время у дяди, г-на де Тревиля, капитана королевских мушкетеров. Там очень любили очаровательную племянницу капитана, которая помимо изумительно красивой внешности и редких душевных качеств, обладала чрезвычайно нужными в те времена способностями – помогала лекарю в доме де Тревиля и, обладая усидчивостью и великолепными способностями к эпистолярной речи (что является трудностью и в наш век!), вместе с несколькими писцами вела всю переписку дяди. Итак, теперь мы немного знаем наших героинь и можем надеяться, что и вы поймете симпатии и антипатии их друзей и врагов, которые, несомненно, встретятся им на их жизненном пути. Тем временем мушкетеры с выражениями приязни проводили фрейлин до главной лестницы Лувра, а сами заступили на дежурство у ворот королевского дворца. Изабелла дю Трамбле и Джулия де ла Шпоро почти бегом поднимались на второй этаж дворца, когда из-за колонн выступила им навстречу одна из фрейлин королевы – Франсуаза де Шанонсо, двадцатилетняя красавица с большими ясными глазами и доброжелательным выражением лица. Она ласково улыбалась. -А, вот и наши милые юные создания! - прощебетала она, поправляя изысканные кружева на манжетах. - Вы приехали на бал в честь принцессы или вас вызвала зачем-то Ее Величество королева? Изабелла молчала, словно уйдя в созерцание белоснежных мраморных колонн, стремящихся к высокому сводчатому потолку королевского дворца. Изумительные старые витражи, которые, по приказу короля, вскоре должны были заменить на новые прозрачные стекла, чрезвычайно нравились ей. Будет жалко, когда они навсегда исчезнут с окон старого дворца, нарушив старинное очарование этого места, хотя, конечно, сразу станет здесь много светлее! Изабелла вздохнула. Джулия сладко улыбнулась и отвечала придворной даме с изысканной вежливостью. -Приветствуем вас, дорогая госпожа де Шанонсо. -Вы не ответили на мой весьма простой вопрос, милая моя маркиза! -Мы прибыли на бал! -Конечно, маркиза, именно на бал! Вы так прелестно танцуете модную ныне павану! О, как же мне хотелось также изящно двигаться, как вы, сударыня! -Благодарю вас, госпожа! -А почему графиня дю Трамбле так молчалива? - осведомилась госпожа де Шанонсо нежно.¬ - Вы всегда так загадочны, графиня, будто знаете некую важную тайну, но отчего -то не хотите поведать нам ее! Учтите, у нас отнюдь не принято быть скрытной! Поведайте нам хоть раз, прошу вас, что все время терзает ваше нежное сердечко? Любовь? Ревность? Зависть? Откройтесь мне! Изабелла подняла серые ясные глаза. Выражение ее красивого бледного лица оставалось холодным. -О чем мы с вами можем говорить, сударыня? - произнесла она весьма сдержанно. - Вы обо всем уже побеседовали с моим дядюшкой, отцом Жозефом! - И, не глядя на ошеломленное лицо придворной дамы, она добавила: - Будьте любезны пропустить нас, мы спешим. И Изабелла, крепко ухватив Джулию де ла Шпоро за локоть, увлекла ее дальше. -Что у тебя за тон! - возмутилась маркиза немного погодя, когда их никто не мог слышать. - Разве можно быть такой невежливой!? -Моя сестра видела эту госпожу де Шанонсо у дяди Жозефа. А, если ты помнишь, мой дядя ведает у кардинала Ришелье делами найма осведомителей, как я понимаю. -О, боже! -Да, я тоже так думаю. Некоторое время они шли молча. Изабелла с удовольствием осматривалась по сторонам - ей всегда нравилось здесь, в сумрачном царстве тусклого старого золота, разноцветных потертых гобеленов, серебряной посуды, потускневших зеркал, начищенных доспехов в низких нишах. Царство истории вызывало в ее живом воображении картины хитроумных интриг, звуки страстных поцелуев и печальные аккорды когда- то звучавшей здесь лютневой музыки. Высокие стены дворца, почти целиком затканные драгоценными гобеленами, видели чудовищное убийство Карла IX и жуткую Варфоломеевскую ночь, когда кровь вязкими потоками струилась по этим вот стертым каменным ступеням, сейчас отмытым до блеска и натертым тысячами ног вельмож, слуг, астрологов и шутов. Рыцарские доспехи, украшающие темные углы, бесстрастно наблюдали за веком Генриха II и Дианы де Пуатье, любовались на парадные выходы фривольного Генриха IV и прекрасной Габриэли де Эстре, его драгоценной возлюбленной. Но годы прошли, навечно стерев лики людей, некогда живших здесь, страдающих, строящих планы, уходящих отсюда кто к королевскому трону, кто на плаху или в вечное изгнание, оставив после себя только вещи - немых и глухих свидетелей былых славы и поражений! Джулия что-то напряженно обдумывала. -Твоя сестра ездит к отцу Жозефу? - прервала она молчание. -Да, Жули, но нас это не может поссорить. Анесса выросла в Париже, тогда как я, если ты помнишь, до монастыря жила два года жила у господина де Тревиля в Гаскони. -Да уж! - фыркнула Джулия. - Тогда еще никто не предполагал, кем станет предприимчивый дворянин из Гаскони- господин де Тревиль... Но - тсс! Мы пришли. Подруги вошли в большой, залитый светом, Приемный зал королевского дворца. Посредине зала молодой король Людовик XIII, весь в белом, плотно окруженный придворными, походивший на роскошно изукрашенную фарфоровую вазу, со скучающим лицом слушал французского посла в Испании. С широкополой шляпы короля каскадом падали завитые перья, перевязь поверх белоснежного бархатного костюма была вся расшита мелкими жемчужинами, на красивых тонких руках его мерцали кольца с сапфиром и бледным аметистом, такие же камни украшали туфли. Король рассматривал игру света на жемчужных пуговицах камзола, в пол-уха слушая доклад маршала Бассомпьера. Тот только сегодня утром вернулся из Мадрида, куда ездил с посольством, и рассказывал двору о своем удивительном путешествии, вызывая восторженные вздохи дам. -Испания недурна! - в который раз восклицал он. - А испанцы очень гостеприимный народ, ваше величество. Меня встретили далеко от Мадрида, а в город я въехал на черном муле. Это был знак великого почета. -О, было на что полюбоваться! – вдруг съязвил Людовик ХШ в своей обычной неприятной манере что-либо делать или решать внезапно. - Осел верхом на муле! -Осторожнее, государь, - заметил обиженный маршал, - я представлял там Ваше величество. У придворных вытянулись лица, некоторые быстро опустили головы, скрывая улыбки, дамы возмущенно зашептались. Король тотчас сурово нахмурил брови и резко повернулся к маршалу спиной, почти столкнувшись с Изабеллой и Джулией, как раз входящими в зал. -Дорогие дети мои! - великодушно узнал он их. - Идите за мной, нам угодно расспросить вас о сельской жизни. И король решительно ввел их в Малый кабинет, досадливо отмахнувшись от придворных, бросившихся к нему с бумагами. Слуги закрыли за ними двери, в мгновение ока отрезав комнату от толпы. Король остановился посреди комнаты, украшенной высокими вазами из русского малахита, с таким растерянным видом, словно и сам не знал, что он тут делает. Темные, властные, хотя с несколько размытым выражением, глаза короля глядели куда-то поверх головок подруг, в сторону огромного незажженного камина, в узкие зеркала, от обилия которых в неюутном Малом кабинете этой становилось еще холоднее. -Готовы ли вы, сударыни, исполнить свой долг? - спросил король почти беззвучно. -Да, сир! - с готовностью отозвалась Джулия. -Мы хотим доверить вам, дорогие дети мои, дело государственной важности. Нам нужны хитрость и ловкость, а не храбрость, как мы предпочитаем обычно! Мы желаем, чтоб по этому щекотливому делу поехали вы - юные, чистые душой. -Да, сир! -Вы сегодня же поедите в Осер. Там вы посетите церковь святого Януария и заберете ларец, что передаст вам преподобный отец Бернар. -Да, сир! -Отец Бернар отдаст ларец только взамен этого кольца. Возьмите, госпожа де ла Шпоро,- король с трудом стащил со среднего пальца кольцо с аметистом и протянул Джулии. - Никаких опасностей, сударыни, просто небольшая увеселительная прогулка! Вы же любите новые яркие впечатления? -Конечно, ваше величество! -Мы так и предполагали! От вас теперь зависит радость вашего короля и одного из принцев королевского дома. Изабелла удивленно подняла брови. Это непроизвольное движение заставило коро¬ля саркастически поджать губы. -Там бумаги, г-жа дю Трамбле, скажу больше - оцените эту милость вашего короля! - бумаги, подтверждающие законность рождения одного из вельмож нашего любимого королевства. Ларец этот оставлен в Осере еще нашим великим отцом Генрихом перед смертью несчастной Габриэль де Эстре. -Мы выполним приказ вашего Величества! - горячо воскликнула Джулия. Король улыбнулся кончиками кротких губ. -Кое-кто будет взбешен, узнав, что эти бумаги уже у меня!¬ - Людовик XIII беззвучно рассмеялся. - Но, сударыни, ни c кем сейчас не говорите, да и потом всю жизнь молчите о своем путешествии в Осер. -Приказ Вашего Величества- закон для нас! -Вы должны эти два дня быть на дежурстве у покоев королевы, верно? Все и станут считать, что вы там! А вы тем временем выполните для нас это маленькое дельце! -Да, сир! -Через час для вас откроют калитку в садике Ее Величества, чтоб вы исчезли из нашего дворца незаметно. -Мы- верные слуги Вашего Величества! -Прощайте! Подруги, шурша платьями, присели в самом глубоком из придворных реверансов, а когда выпрямились, короля уже не было в кабинете. Лишь тихо хлопнула дверь, да в воздухе остался висеть холодный запах духов. -О ком именно говорил Его Величество? - прошептала Изабелла недоуменно. -Видимо, о герцоге Вандомском, - одними губами высказалась более осведомленная Джулия.¬ Герцог Вандомский был сводным братом короля Людовика, сыном Генриха IV и Габриэли де Эстре. Герцог в то время находился во цвете лет и частенько позволял себе непозволительно часто и зло дерзить первому министру корлевства кардиналу Ришелье. Тот в ответ очень хотел, а если быть более точными - жаждал! - удалить непокорного, доказав незаконность его рождения. Людовик XIII то ли реш¬ил защитить брата, уничтожив компроментирующие его документы, то ли приобрести над ним еще большую власть, осталось неизвестным. Коро¬ль вмешался в чужие игры, и, как многие мужчины тех времен, вовлек в них юные головы, готовые ради короля на любое безумие. -Странно все это, - заметила Изабелла, которой было совершенно чуждо интриганство и его многочисленные производные. - Мне, признаюсь, не нравится приказ Его Величества. -О, господи, Изабелла! Твоя привычка сходу высказывать обо всем свое мнение, меня пугает! -Полученный нами королевский приказ толкает нас на какое- то безумие! Почему его Величество выбрал для своего задания нас, неопытных фрейлин, когда у него есть и личная гвардия, и слуги, и пажи... -Мы обсудим это неодназначное дело позже! -Но, Джулия, я хочу сказать... -Молчи! Джулия прикрыла подруге рот платочком и увлекла ее к дверям. Они дошли они до своих крошечных комнаток фрейлин на западной стороне дворца, больше похожих на мрачные монастырские кельи, уставленные разномастной мебелью, какая только нашлась в старых кладовых дворца, и знаками договорились встретиться внизу. -Я так и предполагала, - пробормотала Изабелла сама себе под нос.-Скоро мы все забудем человеческую речь из страха, как бы кто-нибудь не узнал, что мы думаем на самом деле!
Немо: Глава 2 Теплый ветер качал головки роз, заросли жасмина и тонкие ветки цветущего орешника. Изабелла, забыв свои опасения, улыбалась, подставляя солнцу, которое грело совсем по-летнему, свое личико. Сердце ее восторженно пело в ожидании приключений, как бывает ликует все наше существо в 16 лет. В маленьком садике королевы Анны в этот час никого не было, но у запертой дальней решетки дежурил какой- то дворянин в светло-синем камзоле с серебряными позументами, явно стараясь не быть узнанным. Длинная старинная шпага грозно приподнимала край лилового бархатного плаща, а шляпа с белым и черным пером почти полностью затеняла его лицо. Изабелла отступила к разросшимся кустам жасмина и нащупала спрятанный в складках плаща короткий кинжал-дагу, опасаясь дворянина, который мог оказаться шпионом Ришелье, замыслившим сделать все, чтоб не дать ей с Джулией выполнить приказ Его величества. Дворянин, к несчастью, уже заметил Изабеллу и направился к ней. Графиня удобнее перехватила кинжал, пряча его в складках серого дорожного платья. -Ну, как, - раздался из- под шляпы дворянина звонкий голос маркизы де ла Шпоро, - разве ты не узнала меня? Нет? Я великолепна, не так ли? -О, Джулия! Это ты?! -А ты, конечно, уже заподозрила во мне врага? -Ты очаровательна! -Сколько трудов мне стоило это все найти! Больше всего мне нравится эта шляпа! Посмотри, какой фасон? А шпоры! Они несколько старомодны, но зато, какие вензеля! Нравится? -Очень, Джулия. -Фу, -облегченно выдохнула маркиза.- Я так рада! А ты почему не надела мужское платье? Боюсь, тебе будет неудобно в дорожном платье - мы едем достаточно далеко. -Жули, мою внешность предлагаю обсудить позже! Поехали? -Да прибудет господь с нами! И они, взявшись за руки, выскользнули на улицу, крепко захлопнув за собой решетку. Дежуривший на улице паж подвел им великолепных сильный лошадей- черных иноходцев. Обе подруги вскочили в седла. У Джулии был вид лукавого юноши, кокетливого и прехорошенького. Изабелла, никогда не скрывавшая своего лица, как впрочем, и намерений, все оглядывалась, будто не могла глаз отвести от мрачных серых стен королевского дворца. Ее угнетало невыносимое ощущение, что чьи-то недоброжелательные глаза глядят ей в спину из узких, будто вредневековые бойницы, окон Лувра. Она зябко куталась в темно- бордовый плащ с цветочной вышивкой у капюшона. Подруги направлялись к узким воротам Пасси. В те отмеченные богом дни путешествовали все. На дорогах Франции встречались и всадники, и те, кто следовал пешком, господа в каретах и крестьяне на телегах. По дорогам сновали королевские гонцы в плащах с тремя золотыми лилиями, слуги кардинала Ришелье в черных коротких накидках, шпионы обоих под видом зажиточных купцов или бродячих артистов ехали верхом куда-нибудь в Партене в сопровождении стражников или слуг. В конце концов, можно было оседлать и мула или осла, что и делали монахи-франкисканцы или свободные проповедники. Все эти путешественники неизбежно задерживались в трактирах и постоялых дворах, а их хозяева на тех тридцати или сорока дорог Франции, которые пользовались особой любовью путешественников, не жаловались на доходы. Среди этих спешащих, гуляющих, развлекающихся молодых людей, стариков, женщин и мужчин и затерялись, как два маленьких жаворонка в бескрайнем небе, наши милые героини. Затерялись до Фонтебло, где растекающаяся, как коровье масло по раскаленной сковороде, невыносимая жара заставила Джулию сбросить плащ, а Изабеллу отбросить со лба капюшон. -Едем же быстрее!- твердила Джулия.-Прошу тебя! Она, в отличие от спутницы, отнюдь не наслаждалась синью неба, мелькавшего над верхушками склонившихся над дорогой буков и каштанов, шалфеем и белой гвоздикой, храбро цветущей прямо у дороги, не слушала весенние трели птиц, не вдыхала свежие и пряные запахи леса по обеим сторонам дороги. Маркиза признавала только быструю езду. -Изабелла, ты можешь заставить лошадь ехать быстрее!? -А что такое? - забеспокоилась графиня, оглядываясь по сторонам, будто опасаясь нападения. Но кругом не было ни души. -Ты что же, не слышишь топота копыт за нами? -Нет. -A я слышу. -Тебе это только кажется! Посмотри, дорога совершенно пустынна! -Впереди, похоже, дорога идет в гору. Вовремя! Они взлетели на высокий холм, откуда открывался великолепный вид на изумрудное море леса слева и бескрайние, уходящие в голубую дымку поля кукурузы справа. Над желтым ржаным полем, почти у самого горизонта, кружили черные птицы, будто высматривая что-то чрезвычайно привлекательное для них внизу. Джулия до боли в глазах вглядывалась в белую пыльную дорогу, будто гадюка петляющую среди разросшихся темных кустов барбариса внизу. Солнце било им в глаза. -Ах, как красиво! - восторженно воскликнула Изабелла. Она вдохнула всей грудью, наслаждаясь открывавшимся перед ней вольным простором. Как же здесь было хорошо! В такой чудесный день, пахнуший цветами, ароматной смолой, чуть- чуть горьковатым дымом, приплывшим, наверно, с ближайшей деревни, было хорошо гулять, ловить на ладонь божих коровок, выпускать их в небо с легким сердцем, а не нестись галопом в толстом дорожном плаще по приказу короля в далекий незнакомый городишко! -У тебя кожа окончательно испортится, если ты будешь продолжать строить из себя деревенскую девушку и не наденешь капюшон, - заметила Джулия неодобрительно, в свою очередь надвигая шляпу ниже на лоб и ладонью отмахиваясь от каких-то мошек, налетевших из леса. Изабелла улыбнулась краешком губ, и тут же лицо ее стало строже. Пятеро всадников показались на дороге далеко внизу. Выехали они из островка хвойного леса внезапно; лошади их шли торопливо, словно всадники действительно ставили своей главной целью преследование юных подруг. Один из всадников, человек в гранатового цвета камзоле с золотым шитьем (отделка рукавов заблестела в горячих солнечных лучах!), поднял руку и отряд, остановившись под спасительной тенью одного из старых замшелых дубов, склонил к нему головы. Но, к сожалению, подругам нельзя было рассмотреть лиц людей, уж тем более, расслышать их, должно быть, весьма занимательный разговор. -Давай-ка мы с тобой, Изабелла, сделаем крюк по лесу, чтоб эти люди не смогли нас выследить!- предложила Джулия и они галопом спустились с холма и поспешили дальше. -Зачем? Мне кажется, эти люди едут по своим делам! -Мне они не нравятся! Эти люди на отличных лошадях должны были давно перегнать нас, а не тащиться следом, как старьевщики. -Ты думаешь, они следят именно за нами? -Не знаю я! И думать не собираюсь, когда речь идет о выполнении приказа Его величества! Скорее, Изабелла! По всем правилам военного маневрирования, знакомого в те неспокойные времена всем, подруги сделали крюк по лесу, перешли вброд маленькую веселую речушку и, после изнурительной скачки, благополучно подъехали к Этампу. Как не хотелось им проехать еще несколько лье, лошади их спотыкались. Пришлось остаться на ночь в небольшой, но очень подходящей для дам гостинице на Гли¬няной улице- мы говорим подходящей, ибо ее содержала женщина. Джулия тщательно задвинула две громоздкие задвижки двери комнаты на втором этаже, где их поселили. Изабелла со стоном блаженства сбросила дорожные туфли, стянула шелковые чулки и босиком прошла к медному тазу и кувшину с водой на полу у окна. -О! - с непередаваемой интонацией произнесла она, кинув взгляд на улицу и внезапно спрятавшись за рассохшейся ставень. -Наших преследователей мы с тобой не обманули, ибо они тоже здесь! -Где!? Не может быть! ¬- воскликнула Джулия, украдкой заглядывая Изабелле через плечо.¬- Ах, вот это кто! Этого человека я знаю! Пятеро их преследователей стояли у входа в конюшню. Трое из них были одеты в непримечательные темно - серые суконные плащи и такие же шляпы. Рядом с этими безликими людьми очень выделялся рослый, явно выше 6 футов, молодой человек в элегантном гранатового цвета камзоле с золотым шитьем, черными шнурками и белоснежной рубашкой, видневшейся в длинных прорезях рукавов. Его смуглое, запоминающееся лицо, похожее формой и цветом на спелую грушу, дышало энергичностью и целеустремленностью, а немного приплюснутый нос задирался заносчиво над тонкими рыжеватыми усами. Приземистая его фигура, вытесанная грубо, силой была налита недюжиной, ибо даже отсюда подруги видели, какие тугие мускулы играют у дворянина на предплечьях. Вид его никак не внушал доверие, предполагая яростный нрав своего обладателя, хотя человек говорил что-то второму дворянину в компании- высокому, тонкому, как девушка, -очень тихо. -Кто он? - поинтересовалась Изабелла у подруги, предусмотрительно одевая обувь. С такими людьми, как те, во дворе, ухо следовало держать востро. -Этот, высокий, барон де Рон, забияка и ловелас, а сопровождает его, наверно, кто- то из гвардии кардинала! -Откуда ты его знаешь? -Две недели назад барон де Рон посмел сделать мне предложение стать его женой! -Ого! -А когда я отказала ему, поклялся богом, что сделает все, что только возможно, чтобы я стала его супругой! -Я понимаю твое желание отказать ему! -Ах, я так боюсь! Ты не гляди, что у барона немного простецкий вид, барон пользуется полным доверием г-на кардинала! Он сам хвастался мне этим! Может быть, конечно, он и преувеличивал, но, похоже, в кое- чем он был правдив, иначе мы бы не увидали его здесь! -Я все-таки полагаю, Жули, господа гвардейцы здесь по каким- то своим делам! Хотя не исключено, что они тоже едут за тем же ларцом по приказу кардинала Ришелье, не подозревая, что подобное задание у нас от Его ведичества короля! -Ах, я чувствую, де Рон никогда не простит мне моего отказа стать его женой! Тем временем группа де Рона закончила совещаться и неторопливо удалилась дальше по улице. -Они уходят! - выдохнула Изабелла с облегчением. - А мы, в свою очередь, должны выполнить приказ короля Людовика, чего бы нам это не стоило! Уверяю тебя, нам это удастся, ведь перстень- то короля у нас! Милый де Рон останется с носом! -Не шути так, Изабелла! -Пока у нас есть время, давай-ка мы с тобой отдохнем. По моему разумению, даже если нас решат арестовать, то только в тот час, когда мы заберем ларец, не ранее! После скромного ужина, состоящего из жареного каплуна, большой миски отварного шпината и капельки белого вина, Изабелла села на скамью у окна, поближе к догорающему свету дня, рассматривая водяные мозоли на узких ладонях. -Больно? - сочувствующе спросила Джулия. -Не очень, - поморщилась Изабелла и добавила, грустно глядя на мерцающие свечи на столе. - Самая сильная боль в жизни- боль сердца! Остальное все терпимо! Воцарилось молчание. Изабелла, не сводя глаз, глядела на высокие толстые свечи, плачущие белыми каплями, будто слезами, что капали на грубые рассохшиеся доски стола. -Ах, боже мой, почему одним достается все, а другим - ничего? -¬ воскликнула вдруг Джулия, словно что-то долго сдерживаемое выплес-нулось наружу из ее чувствительного сердечка. - Почему у меня нет любви!? Вся томная лукавость ее голубого взора слетела, и прелестное личико Джулии приобрело несвойственное ему горестное, страдающее выражение. -Почему ты так говоришь? - мягко спросила Изабелла.- Ты - чудесный друг, тебя любят в городе, друзья и поклонники изо всех сил стараются обратить на себя твое внимание. -Где они эти поклонники?- возмущенно глянули на Изабеллу влажные от выступивших слез голубые глаза. -О, ты находишь их с такой легкостью, что можно только позавидовать, дорогая!- улыбнулась Изабелла.- И один из них - твой новый знакомый, шевaлье де Сорель! -Ах, этот! -Он так выразительно и восторженно смотрел на тебя сегодня утром! Я уверена, ради тебя он был готов на любой подвиг, на любое, самое дерзкое сумасбродство! Жизнерадостный тон очень удался Изабелле, и Джулия не могла не улыбнуться сквозь слезы. Графиня с нежностью глядела на нее своими серыми глазами, потом опять перевела взор на свечи. Мягкая задумчивая улыбка рдела на ее бледном благородном лице. -Ах, боже мой! - продолжала Джулия.- И все равно -зачем знатность, богатство, красота, наконец!? Зачем, когда нет самого главного? Уж лучше бы я была уличной торговкой супом, только бы меня любил кто-нибудь по- настоящему, так, чтоб любовь ударила душу наотмашь, а сердце разбило в кровь! -Тебя любят родные! -Я говорю сейчас вовсе не об этом! -Твоя любовь ищет тебя! - убежденно произнесла Изабелла и высоко подняла голову. -И найдет совсем скоро, вот увидишь! -Ты так говоришь мне уже несколько лет! -Я знаю это так же хорошо, как и то, что нас ждет счастье! Блики свеч загадочно играли в глубине темных глубоких глаз Изабеллы, отсвечивали тяжелым золотом в распущенных до самой талии кудрях, придавая ей вид, безусловно, необыкновенный, а ее словам - вес пророческий. -Ах, Изабелла, добрая ты моя! Любовь может искать меня до старости и, увы, все - таки не найти, никогда не найти! А я хочу ее сейчас, понимаешь, сейчас!? Пока я молода, пока я живая, пока мне хочется жить, дерзать, веселиться! -Ты нетерпелива, Джулия. Глупо пытаться овладеть всеми благами жизни сразу. -Конечно, нетерпелива! Сколько можно ждать!? Я не хочу, слышишь, не хочу ждать больше настоящей любви ни минуты! -Что ты, Жули?! Скоро придет твоя любовь, уверяю тебя! -Вот и остается довольствоваться тем, что только ты называешь меня "дорогая"! -Скоро не только я буду называть тебя так! -Ах, как же мне хочется тебе верить! Я так устала ждать! Устала! Устала! -Ты знаешь, ты произвела огромное впечатление на моего старого знакомца барона де Дромоль. Почему бы тебе не обратить свое особое внимание именно на него? -Да ты что, ты говоришь мне это всерьез!? -Я хорошо его знаю, с детства, он был моим верным рыцарем, когда я жила у дяди в Гаскони. Человек он- верный, смелый, хотя правда, и обожает завоевывать всех дам подряд... -Он - некрасив! - пожаловалась Джулия и кокетливо надула полные яркие губы. -Нет, он, клянусь тебе, хороший человек - мужественный и великодушный. -У тебя- все хорошие люди, это известно! -Вовсе нет, - проникновенный голос Изабеллы вдруг зазвенел,- кто как не ты должна знать, что у меня много врагов. -Это потому, что ты со всеми споришь, дорогая, и никогда не спрашиваешь себя- зачем все эти споры? Легче уж промолчать, если ты с кем- то не согласна. -Я терпеть не могу несправедливость, а еще больше -двуличие! Меня выводят из себя подобные люди, такие, например, как знакомая нам с тобой г-жа де Шанонсо- черный яд в сердце, а на губах- сладчайшие патока и мед! -Все в Лувре считают ее милой! -А у меня в глазах темнеет от отвращения при виде подобных милых дам, которые готовы на носках туфелек переступить через чужие судьбы или даже раскрошить их, только чтоб добиться своего! Да г-жа де Шанонсо, я уверена, готова с легкостью двурушничать, лицемерить, увести чужого жениха, обмануть, подкупить, даже убить, лишь бы ей самой было хорошо! Честь, совесть - для таких людей пустые слова, а для меня- важнейшие! И таких лицемерных людей много, как я уже заметила. А в том, что у меня есть враги, я не и не думаю раскаиваться! -Я тебя, верно, никогда не пойму, - тихо заметила Джулия. -¬ Ты идешь к цели всегда излишне прямо, твои намерения ясны любому, я же предпочитаю проби¬раться к цели хитростью и ловкостью. Так безопаснее, Изабелла, и так чаще всего много быстрее. Во всяком случае, у меня получается! Но ты не согласна со мной! -У каждого свой путь, Джулия, но мелкие разногласия нас не поссорят, верно?- они с нежностью и интересом глядели друг на друга. -Давай поговорим о тебе, Изабелла! Хоть ты и мужественно не говоришь о себе, мне кажется ты тоже ждешь не дождешься своего суженого! -Я?! -Да, ты! Когда ты, наконец, отложишь свои вечные книжки и оглядишься по сторонам!? Ведь есть же где- нибудь человек, который завоюет и твое сердце! Изабелла опустила глаза, задумчиво рассматривая свои розовые ладони, в некотором смущении поворачивая их то вверх, то вниз. -Такой человек есть! - подтвердила она с грустной улыбкой. -Да ты что!? - поразилась Джулия, приподнимаясь. - Неужели есть!? И я о нем ничего не знаю? Кто же он? Говори скорее! -Бернарт де Вентадорн! -Кто он? Где ты встретила его? Он знатного рода? Я его знаю? -Я обожаю его кансоны! Джулия, не смотри на меня так изумленно- кансоны - это любовные стихи трубадура! -А вот оно что! Поэт! А я-то надеялась на нечто другое! Ты же имеешь в виду умершего 300 лет назад рыцаря, который воспевал великую страсть, которая.....- подожди, я припомню твои слова хорошенько! - воспевает страсть, подчиненную...гм....этому..как его...непогрешимому идеалу самопожертвования и смирения! -О, да! Джулия покачала головой. -Изабелла, у тебя поклонников больше, чем у любой другой девушки в городе, но ты все ждешь некий идеал! -Да, жду! -Ну вот что мне с тобой делать? Ох! -Ты ложись спать, Жули, - шепнула Изабелла заботливо. -А я, пожалуй, спущусь вниз к хозяину за капелькой меда. Ты была права, мои ладони так жжет, будто я их опустила в горячую воду. Мне будет тяжело уснуть сегодня, признаюсь! -Надо было тебе взять перчатки потолще! Теперь ты испортила кожу на руках, и будешь мучаться дня два. -Это не беда. Спи, дорогая. Маркиза легла, не раздеваясь на плащи, устало смежила веки; ей удалось даже немного задремать, когда вернувшаяся Изабелла решительно сжала ее плечо. -Джулия, проснись! Твой друг де Рон внизу расспрашивает о нас! Мы с тобой уезжаем сейчас, немедленно. -О боже! -Через дверь нам не выйти, но у нас в комнате есть окно и выходит оно, что очень удобно, мы спрыгнем прямо на крышу конюшни. -Ты что! С высоты семи фунтов я прыгать не буду! -Никто тебя и не заставляет! Свежесть весенней ночи повеяла подругам в лица приятной прохладой. В этот божественный вечер даже обычные звуки звучали мягко- сонное кудахтанье кур внизу в куртянике, далекий звук галопа лошади какого- то запоздавшего гонца, приглушенный смех в одной из комнат внизу. Где- то за домами лаяли собаки и их ленивый лай далеко разносился в хрустальном свежем воздухе. Наверху раскинулось черное небо с россыпью мелких, будто белые цикламены, звезд. -Ах, какие чудесные звезды! - воскликну¬ла Изабелла восторженно. - В Париже я не видела таких! -Какие звезды? - возмутилась Джулия, деловито заправляя пистолет за широкий пояс, стягивающий ее талию. -И о чем ты всегда только думаешь? Нас, того и гляди, арестуют, а то и посадят в одиночную камеру Бастилии, а наша романтичная Изабелла не выдумала ничего лучшего, как любоваться звездами! -Может быть, это мои последние звезды в свободной жизни и следующие я смогу понаблюдать уже из-за ржавой решетки камеры в тесной компании мышей? -И слушать не желаю всякую жуть! Забирайся скорее на карниз, Изабелла. Мы пройдем по нему до крыши конюшни. И держи подол платья ниже, а то, боже упаси, нас приметят в таком постыдном виде постояльцы! Хотя, наверняка, все, кроме двух безрассудных фрейлин королевы Анны, уже давно спят. -Ах, мы непременно сломаем себе шею сегодня! -А я и не собираюсь, подруга! Мне еще много чего нужно успеть в жизни- найти суженого, полюбить, выйти замуж! Да идем же скорее! Подруги прокрались, как тени, по узкому карнизу, опоясывающему весь трактир, и такому же старому, и ловко спрыгнули на крышу конюшни. -Чудесный вид! - восхитилась Изабелла, стоя на крыше конюшни под огромным звездным небом. Перед ней, как на ладони, лежал весь сонный усталый городок с его узкими дворами, черепичными крышами, собаками, черно-белыми коровами, колодцами в обрамлении гигантских листьев лопуха, редким тусклым отсветом лучины в маленьких, затянутых пузырями оконцах. Далеко на западе, прямо над полоской черного леса смиренно застыл нежный беленький месяц, стыдливо прикрывшийся двумя эфемерными облачками. Подруги, едва дыша, спустились по еще нагретым солнцем пустым бочкам из- под бургундского и скользнули к запертым дверям конюшни. Изабелла осторожно постучала. -Кто еще тут бродит? Черти, спать мешают! - раздался изнутри недовольный мальчишеский голос. -Велено же никого не выпускать! Когда хозяин разрешит, тогда я открою вашим милостям. -Пять экю, - посулила Изабелла мягко. -Прошу, дай нам уехать! Не женское это дело- присутствовать при обысках, которые вечно учиняют господа гвардейцы, верно? Створка высокой двери приоткрылась, и Изабелла вложила монетку в руку заспанного мальчика- конюха с пистолетом за поясом. -И еще ты скажешь, что мы уехали еще вечером. Могу я надеяться, что ты ничего не перепутаешь и сделаешь все, как надо? - шепнула ему Изабелла, ибо так же легко находила общий язык с детьми, как Джулия с юношами. -Да, госпожа,- согласился мальчик, решительно оседлал уже отдохнувших лошадей и вывел их во двор. А еще через пять минут подруги спешили уже прочь от трактира, чуть не ставшего для них ловушкой.
Стелла: Интересная завязка.
Констанс1: Немо, с почином!
Немо: Глава 3 В Монтержи подруги остановились в уютной гостинице «Чернильница кардинала». Хозяином там был невысокий, упитанный человечек с пушистыми темными волосами, торчавшими во все стороны вокруг обширной проплешины на затылке, любивший с таинственным видом намекать постояльцам о недавних тревожных временах, когда под этой гостеприимной крышей вершилась политика государства и сопредельных стран. Об этом он не преминул сообщить новым постоялицам. -Вот что, мэтр, - прервала красноречие хозяина Джулия, как раз тогда, когда он перешел к занимательному рассказу о герцоге английском Джордже Бекингеме, - расскажите нам лучше, как отсюда дойти до церкви святого Януария? -Дорогие мои постоялицы! - трактирщик картинно воздел пухлые руки к низкому потолку, затянутому посеревшей от времени парусиной.- Я отвечу вам с готовностью! Вам следует свернуть направо от райского уголка, именуемого "Чернильница кардинала" и следовать до тупика Железного башмака. Там свернуть направо, вы окажетесь на маленькой площади. Вот на ней и стоит церковь святого Януария! -Благодарим вас, мэтр, - искренне сказала Изабелла, обращаясь к хозяину словно к ученому богослову, чем чрезвычайно польстила ему, - и еще, нет ли у вас чего-нибудь, во что можно было бы переодеться? -О, дамы скрываются? Понимаю... -Да, - сказала Джулия, небрежно играя позолоченными шнурками своего камзола.- Нам бы хотелось исчезнуть на несколько часов. -Сейчас, дамы! - и мэтр бросился выполнять пожелания своих постоялиц. -Вроде бы все тихо, - заметила Изабелла, осторожно выглядывая в окошко, выходившее на задыхающуюся от жары и пыли улицу. - Но до чего же здесь жарко! -Жарко? Да тут пекло! Я сомневаюсь, что смогу выйти на улицу, ибо я даже здесь задыхаюсь,- добавила Джулия, расстегивая ворот просторной рубашки. Камзол она уже сбросила. - Право, просто невозможно как душно! Как бы на улице мне не стало дурно от волнения и жары! В их комнату боком протиснулся трактирщик, неся в широко расставленных руках ворох разноцветного белья. -Это все, что нашла для ваших милостей моя умная женушка, - выдохнул он, выкладывая все на высокую кровать под пологом в цветочек, и потянул носом. - Черт возьми, что- то опять подгорело! С той поры, как я взял в жены Лорину, - а прошел уже месяц!-у нее вечно что- то недожарено или переварено! Нет, что за женщина, а? И мэтр со всем доступной ему скоростью бросился бежать из комнаты, сопровождаемый смехом подруг. Изабелла из вороха одежды: юбок, корсажей, платков и чепчиков, что носили простолюдинки, выбрала алую юбку до щиколоток, черный корсаж и белую, со старым тулузским кружевом рубашку. Свои роскошные волосы графиня стянула кружевной треугольной косынкой. Джулия, напротив, одела голубой корсаж, темно - синюю длинную юбку, ибо была очень набожна и считала необходимым являться в церковь только в подходящем костюме. Белокурые локоны она спрятала под белоснежный чепчик с отвернутыми назад ушками, как в этой местности носили модницы. Оглядев себя в ручное крошечное зеркальце, прелестная маркиза осталась довольна. -Только вот, - заметила Изабелла, - нам еще нужны корзины. -Зачем? -Мы сделаем вид, что мы - милые горожанки, ходили с утра по своим делам, покупали свежий шпинат и спаржу на рынке, а теперь зашли помолиться. -Хорошо придумано, дорогая. Сразу видно, что ты когда-то жила в загородном поместье! Спустись -ка к нашему хозяину, тебе он не откажет. Через час из "Чернильницы" выскользнули две служанки с круглыми корзинами на локтях и, не спеша, свернули направо. Хотя они очень торопились, они не отказали себе в удовольствии полюбоваться изящными башенками Ратуши Монтержи, послушать пение маленькой уличной плясуньи и съесть две булочки в меду. На утреннюю службу к церкви стекались местные жители, и среди них -как грозная Бастилия среди трехэтажных домишек Парижа!- высился тонкий лейтенант гвардии Ришелье, нахлобучивший шляпу до самых глаз. Рядом зевали от жары и безделья да поглядывали на ножки проходящих в церковь дам, его трое гвардейцев. -Ага, вот и они! - узнала их Изабелла, замедляя ход. - Готовься, милая, придется идти мимо наших преследователей. -Хорошо еще, что среди них нет де Рона! Они заскользили под сенью лип, где было не так жарко. Наверху насвистывала малиновка. Несколько белых кур деловито рылись в пыли, спекшийся и побелевшей от жара, струившегося с небес. Мимо подруг проехали две телеги со стоящими на них бочками с маслом. Несколько слепней жужжали, вились над пролитыми блестящими масляными каплями. -Господи, помоги нам, - прошептала Изабелла, когда они в толпе горожан вышли под палящее солнце и засеменили к церкви. Они застенчиво проскользнули мимо гвардейцев, которые с видом знатоков прищелкнули языками, увидев их, и смешались с остальными прихожанами. Лейтенант гвардии с угрозой посмотрел на своих спутников, тотчас замерших под его взором, и вновь сложил руки на груди. Двух дам, одна из которых одета в мужской костюм, все не было. Церковная служба для Джулии прошла упоительно! Она целиком, сложив маленькие ручки на груди, отдалась благочестивым думам, о которых непростительно часто забывала в Париже, занятая в последнее время балами и приемами. Изабелла же привычно - так она проводила долгие и скучные церковные службы еще в монастыре! - углубилась в чтение про себя романтической альпийской баллады герцогов Савойских. Она уже дошла до ее середины, наслаждаясь любовными муками героя, влюбленного безответно и страстно в некую незнакомку, когда служба окончилась. Изабелла поспешно растолкала ушедшую в молитвенный экстаз подругу, и обе они скользнули к священнику. -Отец мой, отец мой! - тоненький голос оторвал святого отца от благочестивых дум, которым он предавался стоя у аналоя. -Я слушаю тебя, дочь моя, - мелодично произнес тот, с интересом глядя на нежное чистое личико стоящей перед ним девушки. -Мне не хотелось бы мешать вам, - смиренно и изысканно вежливо добавила та,- но нам нужно видеть Его преосвященство. -Его преосвященство занят, дочь моя. -Я очень прошу вас! Эта смиренная мольба, кроткие глаза и почтительная поза разжалобили священника. -Хорошо, дочь моя. Если богу угодно, чтоб я провел вас в святая святых, ступайте за мной. Он величественно пошел вперед. Черная сутана мерно покачивалась в такт его шагам. То ступал человек из другого мира, где каждый жест наполнен божественным смыслом, смирени¬ем и верой, куда вход грешным смертным заказан, куда не допускаются мелкие мысли, желания, и уж тем более кокетство и легкомыслие. Джулия с благоговением и смирением следовала за священником. Изабелла шла позади, зорко оглядываясь. Отец Бернар произвел на подруг незабываемое впечатление. Совершенно белые волосы обрамляли строгое бледное лицо, на котором чудесным светом сияли яркие синие глаза. Казалось, этот свет шел не от свеч, шуршащих на низком столе, за которым сидел священник, а рождался в его чистой, незамутненной душе. Когда он заговорил, голос его прозвучал необычайно мелодично. -Вы хотели видеть меня, дочери мои? - кротко поинтересовался он, захлопывая толстую книгу, которою только что читал. -Да ваше преосвященство, - склонила темную головку Изабелла, украдкой поглядывая на тяжелые старинные книги, укутанные в футляры из воловьей кожи, с тяжелыми медными застежками, лежащие везде - на столе, на скамьях, даже на полу, укрытом толстым ковром. -Я слушаю вас, дочери мои. Капеллан, проводивший их сюда, вышел и тщательно закрыл за собой массивную дубовую дверь. -Отец мой, мы должны передать вам от Его величества короля французского этот перстень, - Джулия встала с колен, на которые почтительно упала, привествуя кюре, и сняла с шеи тонкую цепочку с перстнем короля. Кюре осторожно взял кольцо, поднес к свечам, задумчиво разглядывая блистающий камень. Теперь, когда все молчали, та особенная прохладная тишина, которая царит только в церквях, вольготно заполнила собой маленькое помещение. Лишь тихо шуршали мерцающие свечи, неотвратимо напоминая смертным о скоротечности времени. -Я давно уже жду посланников от нынешнего короля, - произнес кюре медленно. - Я знал, что когда-нибудь эти бумаги понадобятся, но я никак не предполагал, что посланницами от Его Величества будут женщины, - он перекрестился. - Как же изменился этот грешный мир, если переодетые в простолюдинок знатные дамы ездят без сопровождающих по всей стране, наверно, ночуют в городских трактирах, и, что еще хуже, имеют при себе оружие! Ведь у вас есть оружие, дети мои? -Да, - не посмела солгать Изабелла. -И какое? -Дага, кинжал для левой руки, отец мой! -Боже мой! Да женщина и знать не должна, что это дага! К чему же едет мир, уже до краев полный всяческого невыносимого порока?! Женщина должна сидеть дома, служить мужу и детям, а в наше время сейчас она выполняет поручения политического характера! Ах, как же я стар, что не понимаю нынешние легкомысленные нравы! Священник плавно встал на колени и начал молитву Святителю Николаю. Молился он долго. Изабелла прочла про себя всю любовную лирику Виома XII, который являлся одним из ее любимых поэтов - ее всегда привлекали необычные сравнения в этих изумительных балладах, таких непонятных, но грустных и полных до краев сожаления о прошлом,- когда отец Бернар, наконец, тяжело встал и подошел к настенному кресту. Мгновение, и из потаенного шкафчика в стене был вынут плоский черный ларец. -Возьмите, дети мои. Святой отец окрестил их левой рукой, пока подруги почтительно целовали ему правую, белую и словно неживую. Потертый ларец исчез среди истончающих томный аромат фиалок в корзинке Джулии, а вскоре, наскоро прочитав молитву, церковь оставили и обе подруги. Гвардейцы, не остановившие подруг при входе в церковь, тем более не сделал выходе из церкви. -Странно,- заметила Изабелла, когда они уже подошли к трактиру "Чернильница кардинала", - куда делся барон де Рон? Почему он не караулил нас? Похоже, у него здесь еще одно важное задание! Интересно, какое же? Может быть, выследить какого- то несчастного, арестовать или, быть может, даже похитить?! -Упаси нас боже узнать, что это за важное задание! - отозвалась Джулия недовольно, отирая пот со лба. - Знания одной тайны королевского дома с меня уже достаточно!
Немо: Глава 4 От всего путешествия обратно в Париж у подруг остались смутные воспоминания о бесконечной пыльной дороге впереди, голубом небе, полном голубей и жаворонков, и неуютных и старых трактирах, в которых они пережидали ночи. Теперь, когда старинный ларец был в из руках, беспокойство овладело подругами. -Наконец- то я вновь переоденусь в даму, - мечтательно произнесла марки¬за, когда они на пятый день путешествия, в раскаленный полдень, умирая от усталости, подъезжали к Парижу. - Прочь толстые камзолы и тяжелые шпаги, от которых ноют все мускулы! Да здравствует шелк и бархат! -Да здравствует, конечно!-согласно кивнула Изабелла, сдувая упавшие на лоб волосы. - И да здравствует сон! Признаюсь тебе, за эти дни я ни разу спокойно не спала и теперь голова у меня раскалывается. -У меня тоже! Все- таки быть посланцами Его величества нелегко, хотя и почетно, верно, Изабелла!? Хотя я и горда оказанным мне доверием- везти загадочный ларец! -А вот меня не оставляет неутешительная мысль, что за право владения этим ларцом мы можем заплатить жизнью! Жули, дорогая, не кажется ли тебе, что мы в последнее время ходим с тобой по острейшему лезвию, которое уже окрашено чьей-то засохшей кровью! -Ты уж скажешь, так скажешь- просто мороз по коже! -Как- то это все очень серьезно и мрачно, ты не замечала?! -Замечала, замечала! Жизнь вообще серьезна и мрачна в наше время, Изабелла! У входа в Лувр их ждали. Паж открыл им калитку в садик королевы, но стоило подругам войти во дворец ч черного хода, как им навстречу попалась знакомая нам Франсуаза де Шанонсо. Она, шурша алой парчой, на этот раз посторонилась молча, видимо, помня о нелюбезности графини дю Трамбле, а, может быть, подчиняясь чьему -то приказу, и ее красивые миндалевидные глаза вдруг блеснули стран¬ным затаенным огнем. -О небо, все это не к добру, - пробормотала Изабелла, с опаской оглядываясь по сторонам, будто в самом деле ожидала за высокими дубовыми дверьми засаду.¬- Может быть, нам сейчас прямо пройти к королю, пока с нами что-нибудь не случилось? -Ты что такое говоришь!? Ни за что я не покажусь перед Его величеством в грязном камзоле и пыльных сапогах! -Но, Джулия, за время, пока ты переодеваешься, у нас этот ларец тысячу раз могут забрать! Мы чем будем защищаться, по- твоему? Кружевными платочками? -Ни за что! Сперва мы переоденемся в подобающую нашему чину одежду!! -Им ничего не стоит перехватить нас сейчас! -Да кому им? Подруги огляделись. Комнаты королевы были залиты солнечным светом, в запертые окна стучались ветки боярышника и рябины, усыпанные, как кружевом, мелкими цветами. -Вот видишь, нет тут никого! - бодро заявила Джулия. -В наше неспокойное время пустая комната ничего не значит! -отозвалась Изабелла мрачно. –Тут кругом знаешь сколько потайных ходов, дверец и люков- не рассказать! -Ими никто не пользуется уже двадцать лет! -Не пользуется! - фыркнула Изабелла. - Открыл потайной ход да и прошел, всего делов -то! Она, наскоро переодевшись в своей комнатке фрейлины, еще долго ждала Джулию, пряча под серой бархатной накидкой драгоценный ларец. -Умоляю тебя, поторопись! - просила Изабелла в нетерпении. -Этот ларец буквально жжет мне ладони! Я уверена, всем известно, что мы вернулись! Не дай боже милосердный, за ларцом явится твой месье де Рон! -Не хмурь брови, - заявила ей Джулия, показываясь из-за ширмы в прелестном белом платье с синими лентами, подхватывающими верхнюю юбку мягкого голубого цвета. - Зато я велико¬лепна как никогда! Король принял их незамедлительно. -Итак, сударыни? - вопросительно оглядел Людовик XIII подруг. В его глазах голубой льдинкой застыла надежда. -Мы исполнили ваш приказ, сир! ¬- торжественно произнесла Джулия и с глубоким поклоном передала ларец королю. Людовик XIII выхватил ларец у маркизы, одним движением вытащил тонкий ключ из-под обшивки ларца и вскрыл его дрожащими пальцами. Защуршали желтые бумаги, испещренные мелким убористым почерком Наваррского короля. Щеки короля Людовика медленно заливал румянец. -Мы довольны, - наконец сказал его Величество бесстрастно.- Можем ли мы и впредь надеяться на вашу преданность, сударыни? -Да, сир! -Только на вас я могу рассчитывать, сударыни, да на капитана моих мушкетеров, -вздохнул король.¬ -Хорошо, что вы успели приехать так рано! Я как раз сейчас жду прихода его Высокопреосвященства. О, он будет взбешен, увидев наш подарок, но ничего! Мы -король Французского государства, и ему придется считаться с нашими желаниями! Вот так вот! Вы что же, еще здесь, сударыни? Ступайте, ступайте скорее! Изабелла закрывала дверь, когда король тихо засмеялся, с удовольствием глядя на себя в большое зеркало над холодным камином. Выйдя от короля, Изабелла с Джулией оказались перед двумя рядами придворных, ожидающих появления короля и кардинала Франции Ришелье. Сторонники Ришелье, как один, нарядились сегодня во все оттенки красного -от глубокого карминного до легкомысленного розово-лилового, противоположный ряд блистал жемчугом на белом и голубом фонах царствующего королевского дома. Но все - и кардиналисты и роялисты,- с интересом пожирали глазами двух прелестных фрейлин королевы Анны Австрийской, с независимым видом выходящих от короля Людовика. Девушки на мгновение смешались от этого внезапного повышенного внимания, ибо совсем забыли, что на сегодня назначен бал в честь именин королевы. -О, сударыня, смотрите! - вы обронили свой платочек, - привлекая к себе внимание подруг, очень мягко обратился к Изабелле придворный, стоящий ближе всех к дверям королевских апартаментов. Изабелла поспешно подала придворному руку, и они с Джулией юркнули за его широкую спину. Красные одежды очень красили этого придворного уже в возрасте, придавая необычайную красоту серым большим глазам и породистому лицу с прямым римским носом и умным высоким лбом. Он имел с Изабеллой известное сходство. То был ее отец. -Не уходи сейчас, - шепнул он дочери. - Мне крайне необходимо с тобой переговорить. А вы, милая маркиза, идите домой. Не нужно, чтоб ОН видел вас именно сегодня. Изабелла вздохнула и развела руками. Итак, Джулия покинула Лувр одна, не ведая, что сама судьба вышла ее встречать. Как всегда и бывает по таинственным законам жизни, думала прекрасная маркиза о мелких и посторонних вещах, не ведая, что сейчас произойдет в ее жизни встреча, которая бесповоротно поменяет ее судьбу и воплотит -слава богу!- все ее самые сладкие затаенные мечты. Джулия прошла уже всю Королевскую площадь, заставленную экипажами, и вышла на набережную Сены, когда наконец заметила свою карету, посланную за ней отцом. Кучер уже раскрыл перед ней дверцу, но маркизу внезапно задержали. -А ну-ка стойте, сударыня, - вдруг над самым ее ухом раздался грозный окрик и чья-то железная рука схватила Джулию за запястье. -О господи, де Рон! - с досадой и изумлением воскликнули Жули, оборачиваясь и встречая злющий взгляд покрасневшего от гнева гвардейца Ришелье.- Что вам нужно, сударь? Отпустите меня! -Ну уж, нет! - де Рон, известный нам преследователь в гранатовым камзоле, возвышался над ней как мрачная башня казненного алхимика Жиля де Реца, всем своим видом навевая страх. -Мало того, что вы, как только что выяснилось, ловко расстраиваете все мои планы, притащив ларец из этой чертовой церкви святого Януария быстрее меня, так вы еще лишаете меня права нахо¬диться в вашем обществе! -Мое общество не для таких, как вы! Оставьте меня! -Оставить вас? Так, значит, я не хорош для вас? -Сами знаете, что нет! -Ах, вот так! -Да, так! -Нужно быть очень мужественной дамой, чтоб посметь сказать такое верному другу Его высокопреосвященства! Джулия досадливо огляделась, надеясь отыскать какой- нибудь ускользнуть от докучливого кавалера, придумав благообразный предлог. Но - вот наказанье! - рядом не оказалось приятельниц или знакомых, к которым она могла бы обратиться с каким- нибудь незначительным вопросом и, таким образом, улизнуть от де Рона. Только дворовая челядь суетилась кругом, с интересом посматрива¬ла на живописную пару, и их любопытные взгляды придали Джулии смелости. "О! - мысленно воскликнула она.- Пусть он только отпустит мою руку, а я уж ловко прыгну в карету. Он не будет преследовать меня на глазах мушкетеров!" Сказала она так про себя потому, что из подьезда Лувра как раз вышел человек в голубом плаще мушкетера Его Величества и быстро направился в их сторону. -Вы оглядываетесь, сударыня? Вы, что же, спешите? - ядовито спросил тем временем де Рон. Он был из той нередкой породы мужчин, которые, чем больше им женщина нравится, тем жестче и наглее ведут себя с ней. -Да, меня ждут, сударь! -Ха! Вас будут ждать столько времени, сколько понадобится мне для нашего разговора - мне хотелось бы поговорить о нас с вами, милая маркиза! -Мне не о чем говорить! А тем более, о нас с вами! -Насмехаетесь, сударыня!? Но я заставлю вас меня слушать благосклонее, не будь я барон де Рон! Он визгливо расхохотался, сжав руку Джулии будто инквизиторскими тисками. Джулия, отчаявшись достучаться до его разума, ослепленного страстью, страдальчески подняла глаза к небу. -Не буду я к вам благосклонной, де Рон! Вы мне надоели! -Нет, вы будете со мною любезны, любезная г-жа де ла Шпоро! Я более чем уверен, ваш батюшка, наконец, оценит ту честь, которую верный друг Его высокопреосвященства кардинала Ришелье оказывает его дочери, желая стать ее супругом и господином! -Только этого не хватало! -Да, да! Моя дружба и покровительство кое- что значат в этом городе, черт возьми! -Да оставьте вы меня, ради бога! Совсем рядом раздался звон вырванной из ножен шпаги и в то же мгновенье молодой, звонкий от гнева голос произнес: -Сударь, вы должны быть по - вежливее с дамой! Гвардеец резко обернулся и расплылся в притворной улыбке. Но, казалось, он был удивлен, что кто- то обращается к нему в таком тоне. Прямо в глаза ему глядел тот самый мушкетер, высокий, стройный, очень красивый человек. -Какого черта вам здесь надо, сударь? - огрызнулся де Рон, все-таки выпуская руку Джулии. -Вы невежливы с дамой, и я считаю своим долгом вас проучить! - произнес мушкетер учтиво с едва уловимым южным акцентом. Он взглянул в широко раскрытые глаза Джулии и слегка улыбнулся сладкой, ласковой улыбкой, которая медленно расцвела у него на четко очерченных решительных губах. Ему было не более 25 лет. Высокий, худощавый, изящный, он мог любого заставить обратить на себя внимание. Голубой бархатный камзол с обилием кружев под лазоревым с серебрянными галунами плащом мушкетера выдавал человека, прив¬ыкшего по праву высокого титула или высокого положения к определенному изяществу. Светлые волнистые волосы, модные тонкие усы и бородка очень красили его лицо, не терявшее из-за ласковой белозубой улыбки ни мужества, ни благородства. Его очень красивые, миндалевидной формы голубые глаза жителя Прованса казались почти прозрачными, но стоило мушкетеру сдвинуть брови, как сейчас, они сверкали гневом и возмущением. -Ах, вы еще и учить меня вздумали! - воскликнул распаленный ревностью де Рон. Он перехватил восхищенный взгляд, брошенный мушкетером в сторону маркизы. - Шпагу наголо, сударь! -К вашим услугам, господин грубиян! Они оба встали в позицию для боя, резко скрестили клинки. Джулия без сил прислонилась к каменной стене старого, истонченного жучком заколоченного дома, перед которым стремительно разворачивалось это яркое действие. Ee словно парализовало от страха. Неужели эти неугомонные рубаки-мужчины начнут драться рядом с королевским Лувром! Это никак невозможно, мушкетер может попасть в Бастилию за эту дуэль, которую начал из-за нее, Джулии! -Г-да! - заметалась она между ними. - О, боже, прошу вас, прекратите дуэль! Разве вы забыли об эдикте, запрещающем дуэли, господа! Вы же можете умереть или быть арестованными! -Умереть на глазах вашем милости - наслаждение для меня! - отозвался мушкетер ласково. -Черт возьми! - прорычал де Рон, распаляясь еще больше, глянув на выразительное личико маркизы де ла Шпоро. Жули кусала губы от страха и затуманенными влажными глазами глядела на своего неожиданного незнакомого защитника. Дуэль началась. Мушкетер был необычайно ловок. Истинные ценители благородства в поединке пришли бы в восторг от его молниеносных выпадов, красивых отступлений и выдержанности темпа боя. Но зевак, и это было уж чистое везение, рядом пока не было, хотя такое счастливое положение дел не могло оставаться долгим- пронзительный звон шпаг рано или поздно привлек бы внимание патруля и тогда...О, Джулия боялась даже подумать об этом, не в силах оторвать взора от разворачивающегося перед ней смертельно опасного действа! Де Рон не выдерживал высокого темпа боя своего противника и начал задыхаться. Мушкетер же, не выказывая видимых признаков утомления, теснил его все сильнее, вынуждая того почти прижаться спиной к стене старого дома. Гвардеец забеспокоился и начал делать досадные ошибку за ошибкой. Все чаще оружие мушкетера оказывалось в опасной близости от груди и живота де Рона. Шпаги яростно звякнули еще раз, высекая искры, и де Рон, получив удар в бедро, охнув, медленно осел на мостовую. -О, боже! - прошептала Джулия потрясенно. Мушкетер опустил оружие, обернулся к ней и нежно улыбнулся. Пленительная многозначительная улыб¬ка на его красивых губах наполнила сердечко Джулии необъяснимым восторгом и блаженством. Она потупилась. Он хотел что- то сказать, глубоко вздохнув, но в этот неповторимый момент де Рон, сделав яростное последнее усилие, в броске применил испанский удар снизу. Этот удар считался смертельным. Шпага де Рона зло сверк¬нула на солнце. Мушкетер в последний момент попробовал отразить удар, но не очень успешно. Джулия пронзительно закричала. Кровь из раны в груди мушкетера брызнула ей на платье. -Негодяй!- прошептал незнакомец и рухнул в пыль у ног Жули. -О, нет! нет!- кричала маркиза, заломив руки. Только что она была пленена крас¬отой и мужеством мушкетера, и вот он бездыханно лежит у ее ног. Она и сама не знала, почему так кричит, бросившись перед ним на колени, схватив его руку, и почему сердце ее разрывается от нестерпимой душевной боли! Она не знала этого молодого красивого человека, своего нежданного защитника, еще даже не знала, и уже потеряла! -Не беспокойтесь, г-н мушкетер жив!- заявил подбежавший тем временем кучер маркизы.- Он только ранен. -Помогите ему, Пьер!- оттирая слезы, приказала Джулия, даже не взглянув на раненого барона де Рон, который, неловко привалившись к трухлявой стене старого дома, в бессилии ругал бога и черта с одинаковым ожесточением.- Да отнесите же г-на мушкетера в карету, ради бога! Там, захлопнув двери экипажа и отгородившись от всего мира, она осталась с раненым лицом к лицу. При виде его крови на голубом бархате камзола у нее тряслись руки. Джулии пришлось расстегнуть ему плащ, крючки камзола и белоснежной рубашки, обнажить грудь и приложить к треугольной ране на его гру¬ди платок. Он мгновенно окрасился красной влагой. -Рана нетяжела?- умоляюще спросила маркиза кучера, человека опытного, давно состоявшего на службе маркиза де ла Шпоро. -Скорее всего, легка! Он скоро очнется, я думаю! -Дайте ему вина! Кучер поднес к губам раненого флягу с бургундским вином, лежавшую за подушками кареты. -Какой же он красавец, госпожа! - воскликнул кучер, когда раненый инстинктивно сделал несколько глотков. - Это вам не де Рон! Джулия покраснела. Она и сама так думала. -Нужно немедленно увезти его отсюда!- посоветовал кучер.- Смотрите, госпожа, какая собралась толпа! Так и патруля из господ гвардейцев дождемся! В это мгновение мушкетер шевельнулся и открыл глаза. Румянец окрасил его щеки, а удивительные светло- голубые глаза с восхищением глянули на Жули. -Какая красивая! - прошептали его бледные губы. - Я, верно, в раю, сударыня? -Вы не скоро туда попадете, сударь! - заметил кучер. – Хотя вы и ранены. -Вот как? -Скажите нам, месье, куда вас отвезти? - пролепетала Джулия. -Уехать с этого благословенного места, где я в полной мере познал истинное блаженство- быть рядом с вами, милое видение? Никогда! -Вы можете умереть от потери крови! -Я счастлив умереть у вас на руках, сударыня!- прошептал мушкетер. Казалось, он видит одну Жули, ждет от нее какого- то знака, но та и слова не могла сказать от смущения. Маркиза еще не встречала такого любезного, мужественного, остроумного человека, и он привел ее в чрезвычайное волнение! -Как ваше имя, сударыня?- прошептал раненый, пытаясь поймать ее растерянный взгляд. - Не молчите, умоляю вас! От резного движения кровь из раны пошла сильнее. Жули побледнела и вскричала: -Адрес, скажите ваш адрес, сударь! -Я умоляю вас ответить мне, мадам! Не оставайтесь незнакомкой навсегда! Жули покачала головой. Смущенная улыбка ее была столь прелестна, что молодой человек, ослепленный, на секунду закрыл глаза. -Я скажу вам свое имя, сударь, только после того, как вы назовете свой aдрec! -Оружейников, 18, - прошептал он обессилено. Судорога боли внезапно исказила ее красивое лицо, но он нашел в себе силы улыбнуться. Кучер обменялся с госпожой взглядом и выпрыгнул из кареты. -Ваше имя, сударыня! Вы обещали! -О, сударь! -Неужели вы столь жестоки, как и прекрасны! О, страсть звенела в его бархатном, с южными нотками голосе, читалась в прозрачном как южное небо, глазах. Светлые вьющиеся кудри упали на влажный лоб. Карета тронулась. От боли и волнения мушкетер охнул, и голова его склонилась Жули на грудь. Он, к своему несчастью, потерял сознание. Держа мушкетера в объятиях, не в силах не отодвинуться, ни прижать его к себе крепче, Жули задыхалась и дрожала как осиновый лист под налетевшим внезапным шквалом. Еще никто не был причиной такого ее волнения, никто не вступался за ее честь, отчаянно рискуя головой и никто еще не был ранен из-за нее. Но даже если б она увидала этого человека на улице, она не смогла бы отвести от него взгляд! Почему? Джулия и сама не могла ответить на этот вопрос! Что- то в его красивом правильном лице с юношеским приятным румянцем, в прозрачных глазах южанина с их неизменными нежностью и лукавством, в прихотливом изгибе чувственных губ волновало ее до глубины души! У красавицы маркизы, конечно, было много поклонников разных дворянских званий и возрастов. Не было ничего приятней быть предметом их мечтаний, наряжаться в свои любимые бархатные платья голубых и персиковых оттенков, призывно улыбаться кавалерам, а затем, напустив на себя холодность, утверждать, что ничего- ну ничего!- не сможет ее развеселить, а затем позволять им кротко цело¬вать себе руки, признаваться в вечной любви, делать предложения руки и сердца, принимать роскошные цветы и сладости! Но ни разу в жизни ни перед кем Джулия не терялась, ни с кем рядом ей так мучительно не хотелось узнать своего спутника, выведать все его сокровенные тайны, стать единственной! Ни на кого не хотелось смотреть бесконечно, не отрывая глаз, словно капля за каплей наполняя жаждущее любви сердце удивительной живительной влагой! Ах, как же этот молодой мушкетер был красив, пылок, более того, он получил рану из-за нее и теперь страдал из-за нее, Джулии де ла Шпоро! Маркиза была еще столь неопытна, столь плохо знала свое сердце, что еще не осознавала, что не столько напугана его потерей сознания, которое, кстати, свидетельствовало о серьезности ранения, сколько донельзя раздосадована этим, ибо ей хотелось, чтоб он продолжал смотреть на нее так, как никто еще не осмеливался смотреть - восхищенно, нежно, может быть, с какой- то долей мягкой насмешки в прозрачной глубине красивых миндалевидных глаз! Она нахмурилась. О, он так красив и любезен, должно быть, в него влюблены многие дамы Парижа! Впервые настоящая жгучая стрела ревности задела ядовитым острием сердце маркизы де ла Шпоро и, как обычно бывает, не принесла ничего кроме боли, страха и жгучей обиды, разьедающей душу и оставляющей в ней глубокие раны! Четверть часа, дрожа, бледнея, заливаясь румянцем, кусая губы, молясь как положено истинной католичке и жадно разглядывая каждую черточку совершенного лица незнакомца, как положено девушке красивой, Джулия ловила каждый его прерывистый вздох и с волнением ожидала, что вот-вот длинные золотые ресницы юноши дрогнут и он раскроет глаза. Кучер вскоре остановил карету, сбегал на квартиру мушкетера и вернулся с худым высоким человеком. -Благодарю вашу милость! Вы, мадам, спасли жизнь моему господину!- произнес тот почтительно, заглянув в карету. Джулия во все глаза разглядывала слугу мушкетера, хотя смертельно боялась выдать свое волнение. Слуга с кучером Джулии вынесли мушкетера из кареты на руках. -Еще раз, мадам, благодарю вас за доброе сердце! Не волнуйтесь за моего господина, - изрек вышколенный слуга. Джулия залилась краской. Чтобы скрыть замешательство, она нахмурилась. -Не посмотрю на него даже! -заявила она себе, отвернувшись. Но, едва мужчины внесли раненого в дверь, высунулась из окошечка кареты. Это был один из самых изящных районов Парижа - близ уютного особняка старой королевы, матери Людовика XIII Марии Медичи. Строительство ее особняка, длившееся ни много ни мало 11 лет, уже, - хвала создателю! - подходило уже к концу. Главный архитектор дворца Саломон де Бросс за эти годы добавил к своему замечательному творению некоторые элементы прелестного флорентийского стиля - все эти разнообразные кольчатые колонны и тосканские капители. Южный фасад дворца как раз перед парком был украшен большим фронтоном и широкой террасой с балюстрадой. С места, где остановилась карета Джулии, был виден краеешек восьмиугольного бассейна дворца, а также мраморные статуи, искусно спрятанные в зелени жимолости и кленов. Высокие трехэтажные дома высились на тихой просторной улочке, тянувшейся мимо дворца, где в палисадниках цвела пышная сирень, заливая воздух свежим и тонким ароматом, вызывая в воображении людей романтического склада звуки красочных любовных речей, пылких взглядов и долгих грустных вздохов. Кучер маркизы де ла Шпоро вышел из дома. -Все в порядке, г-жа! - доложил он, взбираясь на козлы.- Жан позаботиться о господине. -Домой, живо! -Что, г-жа? -Я не хочу, чтобы меня видели здесь. Что ты стоишь? Ты не понял приказа? Увози меня отсюда! Живо! Жули сейчас дрожала как в лихорадке, и ей никак не удавалось отвладеть собой, что вызывало еще большую тревогу за себя и за.... него! Конечно, за него! Мушкетер был ранен, а она уезжала. Он был прикован к постели, а она бросала его на произвол судьбы и ничто не могло помочь ей остаться! Жули глотала горькие слезы досады. Ей так хотелось остаться там, в этом доме, но не были они знакомы, не могла маркиза взять на себя заботу о неизвестном мушкетере, чтобы выходить его! Это, верно, сделает другая, та, которая представлена ему, которую он знает и, может быть, знает слишком хорошо! И маркиза кусала губы, вся во власти жгучей обиды и бессильной ярости. В то время, нравы которого были, признаемся, более свободные, чем стали много позже, все-таки было совершенно невозможно знатной даме войти в квартиру к мужчине, каким бы титулованным кавалером он не был! Хотя король Людовик часто подчеркивал, что в военное время можно попрать многое из того, что не следует делать в мирное время ни при каких обстоятельствах, но до такого нарушения приличий все -таки не доходило. Хотя интересные изменения недавно затронули многие сферы жизни: дамы и кавалеры одевались теперь в удобные и свободные одежды; тесные корсажи и высокие плоеные воротники, гордо поддерживавшие головы, ушли в прошлое, уступив место широкополым дамским шляпам, на которых задорно качались яркие страусиные перья, исчезли шлейфы, появились свободные платья, позволявшие их обладательницам скакать верхом; одним и самых нужных дамских украшений стали часы - их подвешивали на поясе за специальный крючок. Совсем недавно и подумать было невозможно, чтобы дама в Париже вышла за пределы своего особняка без слуг или в мужской одежде! Теперь по особому эдикту прогрессивного французского короля дамы разьезжали, куда им было угодно, и многим из них пришлось научиться стрелять, чтоб не оказаться совсем уж беззащитными перед нищими, разбойниками или дезертирами. Некоторые из дам сами тайно брали уроки фехтования, другим уроки оплачивали родители, как Изабелле дю Трамбле, например. Но вернемся вновь к нашей героине! Весь долгий день после приезда из Лувра все валилось у маркизы де ла Шпоро из рук, у нее сладко кружилась голова и алели щеки от мечтательных мыслей, что невольно приходили ей в голову. Жули разбила за ужином бокал с вином, ответила невпопад, с каменным лицом выслушала укоры матери, забыла вступительные слова обязательной вечерней молитвы и к ночи до того измучилась, что уже не была уверена в своем чарующем влиянии на муж¬чин! Множество раз за вечер подходила Жули к зеркалу, поворачивала личико так и этак, улыбалась, кокетливо поднимала ресницы, придирчиво осматривала свой отличный округлый бюст, стройные ноги в кружевных панталончиках, гладила золотистые волосы, пышным плащом падающие на плечи, -и так и не могла решить, ослепительна ли она или так, просто хорошенькая! Она начала опасаться, что только из приличия голубоглазый мушкетер Его величества вступился за нее, а не по велению сердца, как она страстно бы хотела! Ах, разве нет у него возлюбленной, если он так красив и благороден!? И, может быть, они с этой возлюбленной как раз сейчас смеются над юной маркизой де ла Шпоро, которая смотрела на своего защитника столь восторженно, столь откровенно, столь восхищенно! Понял ли мушкетер ее взгляд?-мучилась Джулия, изнывая от стыда и нетерпеливого ожидания новой встречи. Ах, наверняка мушкетер догадался, какое неизгладимое впечатление произвел на ее чувствительное сердечко и, догадавшись, самодовольно смотрит сейчас на себя в зеркало! Джулия с досадой стукнула кулаком по пышным подушкам, вскочила с кровати, потащив за собой одеяло, подошла к окну, но вид беспечно спящего сада с белыми круглыми пятнами цветущих лилий навевал на нее такую тоску и чувство обездоленности, что она опять легла. Бесконечные часы этой длинной ночи она ворочалась с боку на бок, металась в горячей влажной постели, не в силах дождаться рассвета. Перед ней как живое стояло лицо молодого мушкетера, он улыбался так нежно и насмешливо, отчего юную маркизу кидало то в жар, то в холод! Плечо, на которое тогда, в карете, легла его красивая светловолосая голова, горело как в огне.
Стелла: Вообще-то для южан характерны темные глаза. Голубые -это Север. А Прованс - это самый что ни на есть - Юг.
Немо: Стелла, спасибо большое за замечание! Все -таки позволю себе надеяться, что кто-нибудь простит мне это! Герои рвутся наружу и жаждут проявиться, так что я тихонечко продолжу.
Немо: Глава 5 Джулия решила поступить так, как поступали прочие предприимчивые дамы в тот замечательный век - послать по известному адресу ей свою служанку Мари. -Я слушаю вас, г-жа Жули! -Мари, ты знаешь, где находится...мм..на улице Оружейников дом с ротондой? -Да, г-жа. -Ты сейчас же отправишься туда и узнаешь, как чувствует себя раненый господин из этого дома. -Да, г-жа!- Мари, камеристка госпожи де ла Шпоро, скуластенькая, свеженькая парижанка, присела в реверансе. -Мари, ты ни в коем случае не назовешь мое имя, поняла? Не вздумай рассказать какие- то подробности жизни моего дома, по которым можно догадаться, кто тебя послал! Если его слуги не будет дома или тебе не откроют, осторожно расспросишь соседей или хозяина дома, тебе все ясно!? -Да, я все сделаю. -Через два часа ты должна быть здесь, поняла, Мари!? -Хорошо, сударыня. Джулия остро позавидовала ее свободе служанки, которая как раз могла легко явиться в незнакомый дом повелению своей госпожи, не скованная приличиями и сословными предрассудками! Конечно, в мушкетеры брали только дворян, отличившихся либо на воинском поприще, либо в делах дипломатических или, наконец, оказавших личные услуги членам королевского дома. Ее незнакомец был мушкетером, стало быть, он и знатен и искусен как на дуэли, так и в словесных баталиях, но, как фрейлина королевы Франции, она никак не могла сама явиться к нему в дом! Поэтому маркиза и отправила туда свою служанку- вызнать все о здоровье мушкетера, не называя имя своей госпожи! Но Джулия зря надеялась на скорое выполнение собственного плана - ее срочно вызвали в Лувр. Впервые королевский приказ не обрадовал девушку. О, боже, она ждет свою посланницу, вся горит и ужасно нервничает, а при короле придется де¬лать беспечное личико, а то еще и петь томные любовные куплеты! Нет, она не справится с собой! Не справиться, если она не будет знать, что с ее великолепным защитником все хорошо, если не передаст она для его здоровья свежайшие фрукты, оставаясь при этом прекрасной таинственной незнакомкой! Жули не нравилось сегодня ни одно платье. Она перемерила ни меньше дюжины, окончательно замучив служанок, когда в гардеробную вбежала запыхавшиеся Мари и принялась помогать прочим девушкам. Жули молча следила в зеркало, как служанки одевают ее, застегивают на шее жемчужное ожерелье с сапфировыми подвесками в виде мелких капелек. Драгоценные камни отсвечивали в голубых глазах Джулии, оживляя цвет кремового платья с кружевами и широкими розовыми лентами, подхватывающими рукава и верхнюю юбку. Наконец служанки ушли. -Я слушаю тебя, Мари!- произнесла Жули надменно. Она пересела в кресло и откину¬лась назад. Служанка перевела дыхание и затараторила: -Слугу зовут Жан, его раненого г-на - шевалье де Арамисец. Он служит в роте мушкетеров уже три года. Среди дворян имеет славу непобедимого дуэлянта. Выполняет он только опасные задания, за что г-на де Арамисец хвалит Его величество король. -Вот как!? -Капитан мушкетеров очень ценит его и его друзей. Все четверо первые шпаги Франции. -Что еще? -Г-н де Арамисец живет в Париже с семи лет, но сам он из Прованса. По-моему, госпожа Жули, родных у него не осталось. -Это все? -Нет, конечно! -Говори далее, Мари, только, гляди, ничего не напутай! -Я очень приглянулась Жану, и он мне рассказал, сколько у них было приключений! Боже мой! Однажды г-н де Арамисец даже был бро-шен в Бастилию за какую-то злую шутку над его Высокопреосвященством кардиналом де Ришелье. -О, боже мой! -Жан клянется, что его господин очень знатен, но, похоже, привирает. -В мушкетеры берут самых достойных, не забывай это! -Да, г-жа! -А его рана? -Легка!- Мари томно вздохнула.- Жан говорит, что быстро заживит ее. И еще вот что, госпожа, - завтра де Арамисец собирается встать. -Безумец! -Он хочет найти в Париже какую-то даму, - загадочно прошептала Мари. -Даму!? Какую даму? -Я приглянулась Жану, он и рассказал мне об этой тайне его господина! Эта прекрасная дама спасла его господина после дуэли с каким- то грубияном прямо у Лувра! -Вы хотите отыскать меня, сударь? - прошептала Жули задумчиво. -О, найдите меня, прошу вас! Губы ее дрогнули. "Найдите меня, г-н де Арамисец, ибо я хочу этого. Очень хочу"! И, стыдясь, не ожидая от себя самой таких слов, она резко встала. -Мари, можешь идти! Хотя, постой! Ты, я надеюсь, не называла мое имя? Мари обиженно поджала полные губки. -Я не выдам вашу милость даже под пытками! -Хорошо,- удовлетворенно сказала Жули. –Иди! -И вот еще...Я не знаю, интересно ли вашей милости... -Что- то еще? -Знаете, г-жа, кого я еще встретила на улице Оружейников? Даже вы не сможете догадаться, кого, а вы столь проницательны всегда! Помните, как вы быстро указали на ту новую служанку, которая утащила вашу кружевную косынку! Ну ту, обшитую золотыми нитями! -Мари, говори прямо! -Я встретила возле дома г-на де Арамисец еще одну посланницу из хорошего дома! Жули окаменела. -Она приехала узнать о здоровье г-на де Арамисец по приказу своей госпожи! Хотя Жан и уверял меня, что его г-н не влюблен в госпожу этой девчонки, я ему не верю! И не верю я, что у Жана нет ни чего общего с той служанкой - она так неподобающе на него смотрела! -Замолчи, Мари. -Что, госпожа? Жули выпрямилась. Глаза ее засверкали. -Замолчи, Мари! И больше никогда, слышишь, никогда, не напоминай мне о нем! -Но, госпожа Жули... -Ты, наверно, думала, что он мне нравится!? Признавайся, думала? Ты думала, я поэтому хотела узнать о нем побольше и отправила ему с тобой фрукты? Так вот, это все -глупости, и мушкетеры короля меня ну никак не интересуют! Зачем мне интересоваться ими, когда у меня есть такие поклонники, как милый мой г-н де Бельфон!? Это был каприз, поняла? Всего лишь мой очередной каприз! -Да, госпожа. -И не бегай больше к этому дурачине Жану! Мари озадаченно сморщила лоб. А Жули круто развернулась, так что взметнулась пышная юбка, открыв панталоны и уехала к королю Людовику. Как она была весела в этот вечер! В Лувр сегодня собралось множество гостей, и все они не сводили восхищенных глаз с прелестной фрейлины королевы Анны. Жули танцевала, отчаянно флиртовала со свои¬ми поклонниками, даже спела несколько модных песенок. У нее был прекрасный чистый, сильный голос, правда, сегодня он почему - то хри-пел, словно от сдерживаемых рыданий, но этого никто не заметил. Красавица Жули покорила в этот вечер все сердца. Все хлопали ей восторженно и искренне. И никто так и не узнал, что дома она горько плакала, бросившись на кровать, смяв новое атласное платье, уронив голову на руки. Виски ее невыноси¬мо ломило от духоты, усталости и слез. Жули безжалостно сдернула с головы жемчужную диадему и вздрогнула, когда волосы мягкой волной упали ей на обнаженные плечи, неприятно задев пылающее опухшее от слез лицо. -Я ненавижу вас, сударь!- сжав зубы, крикнула Жули насмешливой темноте за окном. - Я видеть вас не желаю. Вы что же, в самом деле надеялись, что понравились мне? Фи! Ничуть! Маркиз Суассон выше вас и учтивее, а де Бельфон третий раз за два месяца делает мне предложение. Я выйду замуж за него. Обязательно выйду, и вас забуду навсегда! Долго сидела она у распахнутого в сад окна, вдыхая острые запахи зелени, цветов, воска. Ночная прохлада ласкала ей влажные щеки, ввергая Жули в сонное оцепенение, которое всегда наступает после того, как человек выплачет, наконец, все слезы обиды, гнева и досады. -Я так не смогу,- наконец прошептала она обессиленно и покорно склонила голову на скрещенные руки. -Я всегда думала, что встретить суженого так просто и так просто его узнать, а на самом деле не так! Все не так! Ах, я не выдержу неизвестности, я хочу знать о нем все, есть ли у него возлюбленная, я хочу знать, кто она, пусть даже это убьет меня. Я признаюсь, что г-н де Арамисец несказанно интересует меня. Да, это правда, о боже! Я хочу быть представленной ему! Может быть, если я узнаю его ближе. Этот морок пройдет и он разочарует меня? Может быть. Он вовсе не таков, каким представляется моему воображению? Я слишком влюбчива, и в этом моя беда! Я завтра, сразу как встану, с утра, поеду к Изабелле. Она знает все про мушкетеров дяди и она, наверняка, мне подробно расскажет про него. Желание Джулии сбылось много раньше, чем она рассчитывала! Изабелла сама разбудила ее своим ранним утренним приходом. Джулии пришлось выйти в гостиную дома в неприбранными волосами и в легком халате. -Изабелла! - Только и воскликнула маркиза, бросаясь в объятия подруги. -Что случилось!? -У меня важная новость! -Какая же?! -Я немедленно уезжаю прочь из Парижа! -Да ты что? Изабелла улыбнулась с видом величайшей покорности судьбе, хотя глаза ее озорно блеснули. -Это так! - только и сказала она, высоко подняв широкие, будто нарисованные брови. -Изабелла, что происходит!? - Тревожное предчувствие с небывалой силой охватило маркизу, слов¬но для нее начиналась новая страница жизни, а вот хорошая или дурная, предугадать было невозможно! -Ты спрашиваешь, что происходит, Жули? Ничего такого, чего нельзя было бы предположить в наше время! -И все-таки? -Как мне сообщили только что, один из друзей Его высокопреосвященства вчера выпросил у него мою руку! -И ты что? Ты согласилась выйти замуж?! Именно поэтому ты прибежала комне? -Господь с тобой! Наоборот, я замышляю тайный побег! -О небеса! Как же это возможно! -Мне нужно немедленно исчезнуть из Парижа, и я еду туда, где никто меня не найдет. Это тайное местечко - Безье! Только я буду жить не в самом замке, а остановлюсь в одной из гостиниц, хозяин которой давний преданный слуга моей семьи. И название ее... Графиня прошептала название на ухо Джулии. -Изабелла, но почему опять шепотом, боже мой! -Прости меня! Сама знаешь, что мне все время кажется, что слуги кардинала Ришелье везде! -И даже у меня в гостиной?! -Нет, конечно, но таиться ото всех,увы, входит у меня в дурную привычку. -И ты так просто говоришь об этом? Изабелла зевнула. -Ты уезжаешь прямо сейчас? - упавшим голосом произнесла Жули. Изабелла в ответ только довольно засмеялась. Казалось, ее чрезвычайно забавляло создавшееся положение. -Да, дорогая. Поедешь со мной? К Жули, хотя она не спала почти все ночь и сейчас соскочила с постели, хотя не было и пяти часов утра, начали возвращаться ее обычные прозорливость и предприимчивость. -Я никак не могу сейчас уехать, - произнесла она задумчиво.- Завтра в Лувре большой выход Их величеств. Я, как фрейлина ее Величества, обязательно должна быть там. -Мне будет очень одиноко без тебя! -Нет, я останусь здесь. Это ведь только ты можешь уезжать и приезжать, когда вздумается, и никто не осмелиться делать замечание твоему отцу, а я не могу нарушить приказ Его Величества быть на балу. Я его люблю! Кроме того, я, наверняка, смогу предупредить тебя, если кардинал Ришелье решит что- нибудь опасное относительно тебя. Так что поезжай одна, только будь осторожна, ради бога! Когда Джулия говорила таким тоном, уговаривать ее было бесполезно. Изабелла вздохнула и взяла плащ. ¬ -Тогда до встречи, Жули! -Изабелла, постой! Я хочу тебя спросить... -Конечно, Жули. Но маркиза только молча следила, как подруга быстро завязывает под подбородком бархатные шнурки плаща. Графиня была вся, как натянутая стрела, что дрожит перед стремительным, тугим полетом в неизвестность. Все мысли Изабеллы были направлены на побег из города, на негласный поединок с великим кардиналом, на неповиновение судьбе и людям, и Жули, внезапно застеснявшись, ничего ей не сказала. -Поехали со мной, Жули! -Нет. -Ну, что ж, тогда, если появятся какие- либо новости, отправляй ко мне слугу или приезжай сама. Я предупрежу трактирщика! -Твои родные знают, куда ты направляешься? -Я сказала о Безье только тебе! Так что никто не знает, куда я поехала, даже г- н де Тревиль. Я и ему ничего не сказала, ибо он сейчас в Лувре. Да это и к лучшему, ибо такой человек чести, как он, не сможет солгать, если его начнет прямо расспрашивать Его величество. -Береги себя, Изабелла. Как только в Париже станет известно что- нибудь новое, я дам тебе знать. -Я всегда очень рассудительна, ты знаешь! -О, ты рассудительна, пока, не дай бог, не разгневаешься или не возмутишься какой- нибудь очередной несправедливостью! Тогда ты говоришь все, что думаешь, уже не заботясь о своей безопасности! -В этот раз я постараюсь держать себя в руках! -Ага! Постарайся, сделай любезность! Изабелла вгляделась в печальные глаза подруги, нежно отвела в сторону упавшие ей на лоб незавитые светлые локоны и улыбнулась. -Все будет хорошо, милая, уверяю тебя! И Жули стало легче. Обстоятельства сегодня были против них, но, как только они вновь встретятся, Изабелла, несомненно, все делает, чтоб представить подруге великолепного шевалье де Арамисец.¬ Без слов они крепко обнялись. -Ты тоже береги себя, Жули. Все обязательно у нас будет хорошо, дорогая! - шепнула Изабелла уверенно. Догадалась она, проницательная, о чем- нибудь, обратила внимание на лихорадочно блестящие глаза подруги, следы бессоницы на ее бледном личике? Наверно, да! Но времени обсудить собственные важнейшие проблемы у них не было! Маркиза проводила Изабеллу до Парадной лестницы дома. Графиня стремительно спустилась вниз, подхватив юбки, ласково помахала подруге и скрылась. Слуга с грохотом захлопнул за ней дверь.
Немо: Глава 6 Под высоким потолком королевского дворца, недавно покрытом росписью на мифологические темы, куда устремлялись витые колонны белого мрамора, плескалось праздничное собрание. Главная лестница Лувра блистала сегодня золотой травленой парчой, переливалась драгоценностями гостей, любующихся собой в недавно установленных огромных зеркалах. Приглашенные на королевский бал дамы надмен¬но разглядывали друг друга, соревнуясь в богатстве одежд и колкости взглядов. По недавнему указу короля Людовика, запрещающему покупать, а уж тем более носить бриллианты, знатные дворяне перешли на ношение менее дорогого жемчуга, и сегодня жемчужные бусы обвивали тонкие шейки дам, красовались на розетках, прикрепленных к лифу или к пряжкам модных туфель. Нынешнюю моду находила прелестной только Изабелла дю Трамбле, вообще не склонная украшать себя драгоценностями. Джулия понимала необходимость запрещения использования кружев и безделушек заграничного производства, чтобы поощрить развитие отечественной индустрии роскоши, но ей так не хватало блеска алмазов, аметистов или любимых ею сияющих сапфиров. Дорогие ткани тоже были запрещены, и Джулия, которой несказанно шел бархат, страдала, надевая шуршаший атлас. Только Изабелле было хорошо - она с удовольствием продолжала носить бархатные платья своих любимых изумрудного или гранатового оттенков, не считаясь с модой на светлые тона или менее дорогие ткани. Усилия, прикладываемые Джулии и ее служанками к тому, чтоб быть одной из первых красавиц при дворе короля Людовика давали о себе знать, и не один кавалер сегодня подкручивал модные тонкие усы, кланяясь великолепной маркизе де ла Шпоро и приглашая ее танцевать. Она многим кивала, некоторым улыбалась, а двоим верным дворянам, которые уже несколько раз делали ей предложение руки и сердца, хотя и получили милые отказы, даже помахала рукой. В королевском Лувре маркиза чувствовала себя как дома, обилие красивых любезных мужчин вокруг вызывало у нее неизменно хорошее настроение, ибо это означало, что можно будет пофлиртовать в свое удовольствие! Джулия обожала флирт и отлично умела пользоваться всем необходимым для этого женским арсеналом - взглядом искоса необыкновенно красивых синих глаз, движением губ, даже жестом, каким она медленно поправляла светлый локон на виске или кружева на пышном лифе! Сегодня она пустила в ход все свое обаяние, болтая с несколькими красивыми знакомцами, доказывая себе в первую очередь, что все еще пользуется невероятным успехом у мужской половины Лувра, а теперь деловито пробиралась сквозь шумную толпу поближе к королевскому трону. С минуты на минуту должен был начаться прием. -Ах, дорогая моя г-жа Джулия!- ласково прощебетала г-жа де Аво, очаровательная шатенка с живыми карими глазами и тремя родинками на подбородке, беря маркизу под руку. - Наконец-то я нашла вас, г-жа Джулия! Жерве рассердился бы, если я упустила бы такой случай! Жерве де Суталь, молоденький мушкетер роты г-на де Тревиля, был ее возлюбленным. -Я тоже рада видеть вас, г-жа де Аво. -Вы так удачно одеты в это светло -лиловое атласное платье, Джулия! А эти жемчуга! Они чудесны! Откуда только ваш батюшка привозит такие изумительные наряды? Приятельниц то и дело толкали спешащие придворные, обдавая запахом сладких духов. Когда в отворенные по случаю жары окна залетал ветерок, перья на их разноцветных шляпах красиво колыхались. Не переставая оживленно болтать, г-жа де Аво склонилась к Джулии. -Мой красавчик мушкетер просил передать вам, что через час после начала бала вас будут ждать у Зеленой гардеробной. Не опоздайте, дорогая, пригласившее вас лицо не любит ждать! -Кто будет меня ждать? -Если вы все –таки опоздаете, на меня рассердится мой мушкетер. А я не хочу ссориться с ним, он - такой милашка! С этими словами г-жа де Аво упорхнула. В эту минуту высокие двери распахнулись, открывая собранию Парадную залу дворца - в зеркалах отражались зажженные золотые люстры и живые цветы в вазах у трона, к которому вели три ступени, покрытые малиновым бархатом. Толпа, радостная и нетерпеливая, с гудением устремилась в зал. Короля Людовика еще не было, как и кардинала Ришелье. Только господин де Кавуа, капитан личной гвардии первого министра короля, стоял на покрытых ковром ступенях, что вели к обитому бархатом креслу Его Величества. Придворные так привыкли к началу этой церемонии, что обращали внимание на г-на де Кавуа не более чем на перекрещенные позади него штандарты с лилиями французского королевства. У обоих дверей залы стояли в карауле мушкетеры в голубых плащах и гвардейцы кардинала в алых. Один из них объявил о выходе короля. -Ах, как он хорош! - восторженно зашептала какая-то дама рядом с Джулией.- Его величество человек необыкновенный! Ах, какой у него царственный взгляд, а гордая посадка его головы просто восхитительна, не правда ли?! Король задумчиво, не зная обо всех этих восторженных разговорах, опустился в свое кресло, поставив одну ногу на алую бархатную подушечку, вышитую золотыми нитями. Собрание сразу же стихло, пожирая глазами Его величество и не обращая внимания на высокую худую фигуру его Высокопреосвященства, красной тенью замершую позади французского монарха. -По-видимому, его Величество опять скучает,-опять прошептал кто- то за спиной Жули. - Ах, как же можно скучать в Лувре! Здесь столько всего интересного, верно я говорю! Король Людовик и впрямь выглядел сегодня необычайно огорченным и недовольным. Он, морщась, все поглядывал в сторону двери, откуда должна была появиться его дражайшая половина, и только иногда с каким-то непередаваемым выражением лица украдкой косился на кардинала Ришелье- бледного, строгого, бесстрастного, будто неживого. Королева Франции Анна Австрийская вызвала, по обыкновению, у собрания возглас восторга. K ее прекрасному лицу, с округлым подбородком и изумительной формой губ в виде сердечка, великолепно шло светло - зеленое атласное платье с белоснежной нижней юбкой, заколотой по бокам причудливыми атласными бантами с жемчужинами в центре. Такие же банты красовались на лифе нового платья и - дамы вытянули шеи, чтобы хорошенько рассмотреть нововведение! - на рукавах таких чрезвычайно коротких, что позволяли видеть изумительной красоты руки королевы. Кружева лучших мастериц украшали точеную головку Ее величества. -Ах, как красивы эти новые рукавчики! - зашептались дамы с завистью. - Как это все -таки смело! Джулия тоже прикинула на себя новый фасон платья - ей он пойдет чрезвычайно, особенно если сделать отвороты из кружев еще короче, чем были на королеве Анне! -Как же можно иметь несчастный вид, когда у тебя такой великолепный супруг? - опять зашептала какая-то дама рядом с Джулией. Она так вертелась, что г-н де Кавуа уже дважды бросал в ряды фрейлин грозные, предупреждающие взгляды. Начался королевский прием. Его величество с сумрачным выражением лица принял говорливых послов королевства Неаполитанского, выслушал их заверения в дружбе, неохотно произнес несколько слов, и подал, наконец, сигнал к началу бала. Приглашенные оживились. Первыми вышли в круг танца король с супругой коннетабля, затем ее Величество с герцогом Орлеанским. Король Людовик любил танцы, отлично знал их, и, как положено королю, двигался ловчее всех, изящнее, легче, чем заслуживал аплодисменты после каждой новой замысловатой фигуры. Кардинал Ришелье все это время глядел на королеву своими глазами дикой кошки. Говорили, что, может быть, или даже, скорее всего, его Высокопреосвященство...влюблен в красавицу- королеву. Вроде бы королева Анна на его неловкие признания просто указала Великому кардиналу на дверь, чем вызвала его яростный гнев, тем страшный, что он был затаен! Но чего не знаем точно, за то и не ручаемся! Впрочем, и придворные отваживались говорить на эту скользкую тему только загадочным шепотом. На следующий танец гальярду Джулию неожиданно пригласил граф дю Трамбле, отец Изабеллы. Его необычайно красивые для мужчины серые глаза сегодня были тревожны. -Джулия, дитя мое, - начал он, остро поглядывая по сторонам,- я надеюсь, вы знаете, где сейчас моя дочь? -Я не совсем понимаю ваш вопрос, ваша светлость. -Мне было бы приятно, мое дитя, если бы вы тоже присоединились к Изабелле. Я сегодня утром отослал письмо вашему батюшке и только что получил ответ - г-н де ла Шпоро согласен со мной. -Но ваша светлость с ним –политические противники! - Жули сама смутилась своих слов и пристыженно опустила голову. Граф дю Трамбле улыбнулся. -Я в первую очередь выполняю свой родительский долг, дитя мое, пусть я и сторонник политики Его высокопреосвещенства. А мой родительский долг состоит в том, что я хочу видеть мою дочку счастливой, а не опухшую от слез. Вы согласны со мной? -Я должна ехать за ней? -Видите ли, г-жа Джулия, вы очень откровенно служите нашему милому королю, что в некоторых случаях, не скажу что во всех, конечно, наносит вам ощутимый вред в глазах некоторых важных лиц. -Но разве это -преступление, ваша светлость, служить своему королю? По-моему, это мой долг! -Я позволю себе не ответить, милое дитя, на столь щекотливый и наивный вопрос! -Простите, что задала вам его! -Я вновь настоятельно посоветую вам проехать в глубь Франции, посетить Гасконь или Арманьяк. С моей Изабеллой вам не будет скучно. Вы слышите меня? -Да! -Вас сейчас вызывает к себе г-н де Тревиль, не правда ли? -Но откуда вы знаете... -О, знаю, милое дитя! Я все знаю, ибо от меня нельзя ничего скрыть! Изабелла уже давно, следуя моему совету, предусмотрительно перешла на шепот, чтоб ее никто не мог подслушать, вы заметили? -Я заметила! -Но вернемся к г-ну де Тревилю, если вы, конечно, не возражаете? -Я слушаю вас, ваша светлость! -Г- н де Тревиль, мне думается, только что просил аудиенции у короля, чтобы всеми правдами и неправдами перетянуть его на свою сторону и заставить короля разрешить Изабелле оставаться свободной сколько та хочет. Его величество наверняка предложит отправить за Изабеллой своих мушкетеров. Вы согласитесь с де Тревилем, что вам тоже необходимо ехать, и сами быстро, по возможности, сегодня же, покините Париж. -Но, ваша светлость, не навредит ли Изабелле, если мы ее найдем и привезем в Париж? Может быть, ей лучше оставаться в ...ну там, где она сейчас? Да и для меня, может быть, будет надежнее, если я составлю ей компанию? -Ага, на ближайшие два или три года! Может быть, вам с ней проще вообще уехать из страны? Джулия потупилась. Все-таки в делах политических она была еще новичком, и у нее в голове не укладывалось, как граф дю Трамбле мог одновременно считать себя верным другом кардинала Ришелье, ярым сторонником его внешней и внутренней политики и при этом старался защитить свою дочь от этого своего друга. Похоже, все в Париже играли в какие-то свои игры! -Скажу вам по секрету, дитя мое, что Его высокопреосвященство взбешен отказом Изабеллы выйти замуж за этого дурака Банье. Тут уж я согласен с дочерью, во всяком случае, я прочу ей в мужья не старика и не калеку, и, тем более, не человека, замешанного в каких-то странных темных историях с фальшивыми экю! Я обещал Изабелле, что она обвенчается только с тем, с кем будет ей угодно. Ей будет угодно, а не мне или кому-нибудь еще! -Да, Изабелла рассказывала мне! -Слава богу, у меня достаточно денег, связей и влияния, что я могу позволить себе эту маленькую слабость - любить своих дочерей! Люди Его высокопреосвященства ищут Изабеллу, чтоб привезти ее в Париж. Прошу вас, г-жа Жули, найдите ее первыми! С вами и под охраной мушкетеров она будет в безопасности. -Я постараюсь! -Ах, да, не забудьте, кроме того, сегодня заручиться в этом деле поддержкой короля. -Хорошо, ваша светлость. Джулия во все глаза рассматривала г-на дю Трамбле, который, по словам Изабеллы, всегда был достаточно строгим и непреклонным отцом. Но сейчас он улыбался сердечно и чуть иронично. "Так будет всегда,- сказали его выразительные темные глаза. - Мы в разных политических лагерях, но остаемся верными долгу- долгу друга, отца, дворянина –навсегда". -И вот что еще, г-жа Жули! -Да, ваша светлость! -Недели через две г-н де Тревиль и ваш покорный слуга добудут вам прощение у г-на кардинала и он не станет сердиться на то, что вы без его разрешения покинули город. Да помогут вам все святые, дитя мое. Благодарю вас за прекрасный танец! В Зеленой гостиной г-жу де ла Шпоро действительно встретил г-н де Тревиль. Она уже видела в Лувре молодого капитана мушкетеров короля, благороднейшего и храбрейшего вельможу своего времени. И, заметим, удачливейшего, ибо небогатый дворянин, второй сын в семье, он проложил себе путь к трону короля лишь ловкой шпагой да остроумием. Не убоявшись интриг в смутное время царствования королевы - матери Марии Медичи, поддержав Людовика XIII при вступлении того на трон, г-н де Тревиль уже в 35 лет командовал личной охраной короля, что по тем временам, было редкостью чрезвычайной! Джулия пристально оглядела г-на де Тревиля, одетого сегодня в голубую одежду вверенного ему полка королевских мушкетеров. Это был жилистый, подвижный человек с резкими, но приятными чертами смуглого лица, с очаровательной ямочкой на подбородке. Невысокий рост отнюдь не портил его, а в поединке становился опасным преимуществом. Таким же опасным, как чувственный красивый рот, способный одним острым словом ранить противника или пылкими реча¬ми привести в трепет томную красавицу. Светло- голубые глаза де Тревиля были необычного лилового оттенка, как небо над вершинами Пиренеев, наполненное жгучими испанскими песнями и резким звоном сталь¬ных рапир. Пристальный взгляд этих глаз не раз и не два вызывал у врагов капитана мушкетеров внутреннюю дрожь и неприятный холод, текущий вдоль спины. Г-ну де Тревилю нравилось заниматься политикой, но не из властолюбия или сребролюбия, как бывает часто. Его занимал сам процесс. «Заставь противника ошибиться»,- так можно было назвать личный девиз де Тревиля - политика, прекрасного шахматиста, мастера логических построений. В этом, признаем мы, де Тревиль был похож на Великого кардинала, своего политического противника. Ришелье, кстати, обладая возможностью физически устранить этого своего неугодного конкурента, не делал этого, прибегая лишь к хитроумным интригам. Кроме того, заметим, что крепнущая власть кардинала играла против него самого. Кардинала Ришелье за глаза называли «хитрой лисой», подозревали в участии в неких темных финансовых делах. В каждом ухе слуги, прижатом к замочной скважине, гордым дворянам виделся доносчик кардинала, а улыбку каждой дамы в Париже, направленную на красивого прелата, те же дворяне приравнивали к измене королю. А вот де Тревиль, разговорчивый, веселый, неизменно любезный, ласковый, производил на всех впечатление открытого и даже несколько наивного человека, и пользовался этим как щитом, прикрывая свою собственную политику. Итак, маркиза де Ла Шпоро, обмениваясь церемонными приветствиями с капитаном мушкетеров, постаралась ему понравиться. «Я от него сейчас узнаю о г-не де Арамисец»,- говорила она себе, но не успела придумать, как бы половчее начать разговор, чтоб потом перевести его на г-на де Арамисец, ибо в гостиную вошел король. -Ну, Тревиль,- позвал он небрежно.- Что вы там шептали о причинах отсутствия г-жи дю Трамбле на моем балу? Из-за музыки я вас плохо слышал. А вы, сударыня, что скажите? Король уселся в одно из кресел. Де Тревиль и Джулия остались стоять перед ним. -Я говорил, Ваше Величество, что моя племянница никак не могла выразить свое почтение Вашему Величеству: сейчас ее нет в Париже. -Как это -нет в Париже?- удивился король. -Что бы это значило? Г-жа де ла Шпоро же здесь. -Да, Ваше Величество,- присела в реверансе Джулия, повинуясь быстрому взгляду де Тревиля. - Но ваше Величество, наверное, не знает, что мою подругу вынудили покинуть город. Его Высокопреосвященство отдает ее замуж, не спросив на это вашего соизволения. -Это так? - обратился король к капитану, нахмурив красивые брови. -Да, сир! И, зная, как поступил бы в этом случае мой король, я посоветовал племяннице попутешествовать. -И правильно посоветовали! В последне время г-н кардинал берет на себя большую ответственность, отдавая приказы относительно наших слуг без нас! Мы могли бы рассердиться, но мы хотим, чтобы нас называли Справедливым. Пусть г-жа дю Трамбле возвращается, замуж мы ее не отдадим. -О, вы так добры, сир! - воскликнула Джулия. -Мы желаем, чтобы эта фрейлина Ее Величества королевы была здесь на приеме послезавтра. -Это невозможно, мой король,- молвил капитан с поклоном. -Невозможно для меня, Тревиль? -Да, мой король. Разрешите задать вопрос г-же де ла Шпоро? -Говорите, Тревиль. -Сударыня, можете ли нам сообщить, куда именно уехала г-жа Изабелла? -Нет, - медленно ответила Джулия, не сводя глаз с капитана и читая ответы в его ясных глазах. -Вот видите, мой король, - заметил тот, улыбнувшись Джулии благодарно,- нам неизвестно, где скрывается г-жа дю Трамбле. -Она так не хотела покинуть нас? -Госпожа дю Трамбле подчиниться только Вашему Величеству!- горячо воскликнула Джулия. -Капитан, мои лучшие мушкетеры уже в Париже? Я, помниться, отправлял их в Гасконь и они должны были вернуться со дня на день? Они уже вернулись? Выполнено ли наше задание? -Да, ваше Величество, все сделано, как вы приказывали. Возникли, правда, некоторые неувязки, которые г-да мушкетеры довольно удачно уладили. -Мы довольны вами, Тревиль! -Двое из них уже здесь, завтра в Париже будут еще двое. -Прекрасно, Тревиль, просто превосходно! Скажите, эти бравые господа, эти вояки, знают г-жу дю Трамбле в лицо? -Нет, мой король, они не представлены. -Жаль, очень жаль! Джулия, внимательно прислушивающаяся к разговору и соображавшая необычайно быстро, поняла, что настала пора вмешаться. Она присела перед королем, теребившими свои манжеты, в реверансе и глубоко вздохнула прежде, чем сказать: -Ваше величество, разрешите мне отправиться за г-жой графиней. Я же совершенно точно узнаю ее! -Вы, моя храбрая маркиза де ла Шпоро? -Да, сир! А г-да мушкетеры пусть сопровождают нас! Таким удачным образом и г-жа дю Трамбле будет найдена, и охрана ее из господ мушкетеров будет рядом! -Что вы на это скажите, Тревиль? -По мне- так отличная идея!- капитан мушкетеров слегка поклонился в сторону Джулии. -Ну, что ж, г-жа де ла Шпоро, мы принимаем вашу просьбу! Вы тоже уезжаете! Мы желаем видеть вас всех недели через две- три. Ступайте! Джулия, шурша юбками, склонилась перед королем Людовиком. -Вас, де Тревиль, я жду у себя завтра в полдень. -Да, мой король! -И, никому ни слова, вы слышите, Тревиль? Слышите, сударыня? -Да, сир! -Его высокопреосвященство, наверно, уже предпринял кое-какие шаги, чтоб найти беглянку. Он страсть как не любит неповиновения, что верно, то верно! Поэтому найдите г-жу графиню как можно быстрее и привезите ее к нам. А мы уж сумеем защитить того, кто верно служит нам. Джулия выслушала любезное приглашение капитана де Тревиля посетить его назавтра, и любезно распрощалась с ним.
Немо: Глава 7 Но что же происходило со второй нашей героиней, которую мы столь неосмотрительно оставили на дороге в Гасконь? Она благополучно следовала в Гасконь, к родственникам матери из рода де Тревилей. Настроение у юной графини было прекрасное. Крестьяне улыбались темноглазой, щедрой всаднице, спешившей по желтой дороге на юг Франции, а ее мимолетные спутники с затаенными вздохами смотрели ей вслед. Лувр, Великий кардинал, король Франции, политические интриги - все это растворилось, растаяло как последние льдинки в весенних водах, текущих среди зарослей мелких роз и жасмина. Ей оставалось дня четыре или пять пути, чтобы достигнуть Безье, где на благодатной горячей земле дяди, барона де Аксеруа, в уютной гостинице "У Гасконцев" она будет в безопасности. В замке дяди ей нельзя показываться, именно там, скорее всего, и будет ее искать кардинал Ришелье. А сейчас она благополучно затерялась среди живописного покрывала полей, лесов и городов Франции, и поэтому беззаботно смотрела по сторонам, мимолетно улыбалась спутникам, нюхала цветы, храбро цветущие у порогов гостиниц, нечего не боялась, беспечно верила в любовь и в радость! Изабелла беззаботно закинула руки за голову и улыбнулась своим мыслям, наблюдая, как пестрые бабочки резвятся над настурциями у новой изгороди трактира. Может быть, не следовало ей расхаживать так открыто, но этот весенний тихий вечер был так хорош и беззаботен! Как же соскучилась она по сонному спокойствию маленьких городков (а была она уже в Этампе!), молоку в крынках на ступенях домов, чистым звукам свирели, срезанной в ивах на берегу крошечных тихоходных речек, набитых доверху щуками и карасями, смеху толстых матрон на улице, смотрящих за детьми, самозабвенно играющими в палочки на песке, простым радостям провинции, чуждой интригам, неискренним словам, равнодушию и корысти, когда один день похож на другой, и в этом таиться особая прелесть и очарование! Как рада была Изабелла окунуться в беспечный мир своего детства, прошедшего на щедрой и горячей земле этой местности, до того, как она уехала учиться в суровый монастырь святой Урсулы! В трактире уже все постояльцы спустились к ужину. Мужчины играли в кости, женщины в темных походных костюмах, скромно сидели за столами в затемненных углах общей залы. Изабелла любила такое единство разных людей, звон глиняных горшк¬ов на кухне, запах булькающей на огне очага гороховой похлебки с салом, шумные споры гонцов, громкие теологические беседы монахов-проповедников, из которых можно было мало чего понять, неистовые речи свободных путешественников, из которых непонятно вообще ничего, - единство всех этих людей, на один вечер собранных вместе волею прихотливой судьбы. Графиню пленяла царившая здесь простая дружеская атмосфера. Изабелла с затаенной улыбкой расположения ко всем этим людям, ставших на один вечер ее попутчиками, вошла в трактир, когда ее внимание привлек испуганный визг ребенка. Из кухонной двери, почерневшей от времени и болтавшейся на одной ржавой петле, выскочил мальчишка¬-поваренок лет шести. Худенькое личико его распухло от слез. Хорошaя оплеуха хозяина, нагнавшего его, отшвырнула мальчика на пол, прямо под ноги Изабеллы. Мальчик вжался ей в юбки. -Что вы делаете?- возмущенно воскликнула Изабелла.- Это же ребенок! -Ха! Это ребенок превратил ваш ужин в головешки, мaдaм! -Тем не менее, не трогайте его! -Мадам, я не желаю, чтобы такие благородные постояльцы, как вы, мадам, страдали от нерадивости этого негодника! Он будет сурово наказан, уверяю вас! -Я не дам вам бить ребенка! -Ваша светлость чересчур сентиментальны! - проворчал трактирщик. - Надо наказать негодника! -Нет! Изабелла, ища поддержки, оглянулась на мужчин, сидящих за столами. Все с интересом наблюдали за ней. -Так вы позволите мне наказать мальчишку, мадам? - спросил трактирщик. -Вы слышали, что вам сказали? - неожиданно вступил в разговор звучный и сильный голос. Говорил один из постояльцев. - Оставьте ребенка в покое. Трактирщик с готовностью отступил и поклонился. Поваренок поднял на Изабеллу глаза. Она опустилась перед ним на колени и улыбнулась. -Не бойся! - шепнула она. - Тебя больше не тронут, дитя! Обещаю! С улыбками глядели окружающие на прекрасную даму и чумазого мальчика, который доверчиво ловил ее взгляд. -И не плачь, дитя! - добавила Изабелла, погладив его по голове. - Держи денежку! Трактирщик подмигнул кому- то из постояльцев, и на его темном лице, сожженном вечным жаром очага, появилось скрытое одобрение и уважение к милосердной женской душе. Изабелла дождалась, пока мальчишка убежал, и повернулась к обладателю сильного голоса, чтоб выразить ему благодарность за поддержку. -Благодарю вас, сударь! - сказала oнa. Человек, заступившейся за ребенка, встал. Их взгляды встрeтилиcь. Улыбка одеревенела у Изабеллы на устах, а сердце начало стучать неровно и оглушающе громко, как барабан, отдаваясь в ушах грохотом внезапно участившегося пульса. У окаменевшей Изабеллы не было сомнений, что за поваренка заступился дворянин и дворянин знатный, хотя одет он был в темный дорожный камзол без единого украшения. Отличал его высокий рост, царственная осанка и безукоризненное сложение крепко сбитого мужчины, закалившего себя в боях и скачках. Такое лицо, как у него, - правильной формы, с высокими скулами, твердо вылепленными губами, прямым классическим носом, с выражением строгим и спокойным - позволяло предположить неординарный ум человека, получившего, несомненно, превосходное образование, обладающего безукоризненной честностью и великодушием; перед юной Изабеллой был мужчина сдержанный и хладнокровный, добрый и храбрый. Пристальный взгляд черных, больших, непроницаемых, все время меняющихся глаз этого человека приковал все внимание Изабеллы. В его ясном взгляде ощущалось спокойствие и сила уверенного в себе человека; но при этом какое- то удивительное, необычное очарование струилось из них, привлекало, делало в чем- то очень близким и единственным. Как завороженная глядя в его глаза, Изабелла вдруг впервые в жизни с ужасом осознала, как слаба она со всей своей храбростью неподчинения перед кардиналом Ришелье, отцом, дядей Жозефом: всего лишь маленькая, женственная мятежница, решительная, но беззащитная девочка, глядя на которую можно только забавляться, как забавляются окружающие игрой котенка, но не принимают всерьез его шалости и кувырки! Этот незнакомый человек, молча, без улыбки смотрящий на нее, навел Изабеллу на неожиданную мысль, что и она нуждается в чьих-то защите, силе и мужестве! Иными словами, появление незнакомца было для Изабеллы как ожог, от которого болит кожа, лихорадит, который меняет и человека, и его взгляды на жизнь, и саму его жизнь. Изабелла вдруг смутилась до слез, развернулась и бросилась вверх по лестнице на второй этаж трактира. Окружающие, возможно, и изумились такой не идущей даме надменности, особенно после того, как она заступилась за поваренка, но, конечно, тот час же забыли об этом, занятые собой. Изабелла вбежала в свою комнату, дрожащей рукой заперла дверь и вдруг от внезапной пьяной слабости, пронзившей грудь и живот, привалилась к ней спиной. Графине пришлось даже расстегнуть два крючка на лифе платья, чтобы - дело небывалое! - не лишиться чувств. Пальцы ее взмокли. Голос незнакомца звучал в ушах, заставляя пылать щеки. Графиня не могла ни на чем сосредоточиться, не могла вспомнить, что делает здесь, чужая убогая комната трактира вызывала у Изабеллы теперь отвращение, а от ощущения приподнятого настроения не осталось и следа. Горькое чувство одиночества вдруг холодной струйкой проникло в сердце, да там и застыло острым ледяным укусом. Только то место, где находился незнакомец, было наполнено смыслом, там плескались радость, счастье, нежность! Изабелла до сей минуты и не знала, как противны ей интриги, погони, поездки по чужым делам, смысл которых он не понимала, да и не стремилась понять! Новое сосущее чувство волнения и страха потрясло ее. Графиня не могла точно сказать, что творится с ней, по неопытности не понимала, отчего глубокие, необык¬новенные черные глаза незнакомца следили за ней не с симпатией или равнодушием, что было бы понятно, но с каким- то внезапным острым недоумением. Это не был человек из тех юношей одного с ней возраста, с которыми она имела дело, которых знала с детства, кто рос ней, играл, гулял, кто был ей понятен- это был взрослый мужчина, рядом с которым она чувствовала себя совсем по-другому- той, кто нуждается в защите и любви! Изабелла бесцельно заметалась по своей комнате, схватила со стола зеркало, уронила его и не стала поднимать, зацепилась ногой за табурет и едва не упала на колени. Вечер казался ей слишком жарким, воздух - спертым, а мысль о том, что придется уехать отсюда, вызывала резную боль в груди. Но встреча с незнакомцем оказалась не единственным ее тяжелым потрясением в этот день. В двери ее комнаты болезненно громко заскрежетал замок. Изабелла инстинктивно бросилась к кровати и спряталась за пыльный полог. Ей стало казаться, что она видит нереальный фантасмагонический сон, но проснуться графине дю Трамбле не удавалось. В комнату торопливо вошел невысокий юноша, по виду дворянин, и быстро запер дверь. Изабелла не верила своим глазам. Она, почти не скрываясь, уставилась на наглеца. -О, сударыня! - только и смог вымолвить юноша, наконец, обернувшись и увидев графиню. Он был приятно поражен. - Чем могу служить, мадам? -Вас об этом позволю себе спросить я, сударь. Это же вы ворвались ко мне столь стремительно! -Черт подери! - Открыл рот юноша. Вид его - живого, тонкого, как угорь, с узким лицом и светлыми глазами чуть навыкате был забавен. Он огляде¬лся, и краска смущения начала заливать его смуглое лицо с полоской усов на верхней губе. -Итак, сударь, чем я могу помочь вам? -О, сударыня! Ради всего святого, простите меня! Я спешил, а в этой проклятой гостинице номера на комнатах полустерты! Так, значит, я перепутал комнаты!? -Увы, да! -Тогда, чтоб мне загладить вину, разрешите представиться - шевалье де Батц. Изабелла молчала. Как это часто бывает, графиня и не догадывалась, что тому, кого она сейчас недоверчиво разглядывала, предстоит сыграть важнейшую роль в ее жизни - роль друга! И, раз шевалье де Батц так стремительно ворвался на страницы нашего романа и, признаемся, отнюдь не собирается его покидать, опишем его замечательную внешность. Итак, Шарль де Батц - невысокий подвижный юноша 20 или чуть больше лет, с коротко подстриженными, не по моде, черными волосами. У него-худощавое загорелое лицо, дышащее решимостью и энергией, прямой длинный нос, приятного рисунка губы, всегда готовые к улыбке и шутке. Гордый взгляд умных серых глаз - под стать внешности храбреца и человека жизнерадостного. Он понравился Изабелле. -Но что заставило вас так спешить и перепутать комнаты? - спросила она растерянно. Ей нужно было говорить что- угодно, нести любую чушь, чтобы только отогнать мучительное видение того человека с необыкновенными глазами. Ах, в них единственных заключалось ее счастье, все то, о чем она затаенно и сладко мечтала ночами под пение соловьев в Париже, вдыхая запах роз, гордо встающими ряд за рядом на черной плодородной земле Франции! В незнакомце было все то, что воспевали романтичные провансальские трубадуры, прижимая к груди старинные золотистые лютни! Только, когда читаешь баллады, все кажется легко и естественно, и легко отгадать, в кого будет влюблен главный герой! А в жизни, как вдруг оказалось, так не бывает! А вот как бывает, изначально невозможно и предположить! И, испуганная чем- то новым, невозможным, потерянная, смущенная, Изабелла дю Трамбле не знала, что ей теперь делать, как жить, чему верить! -О! - воскликнул шевалье де Батц, сжав кулаки. - С некоторыми новыми постояльцами мне - как бы это мягко выразиться при даме! - мне не хотелось бы беседовать ни при каких обстоятельствах. -Не имеете ли вы в виду гвардейцев Его Высокопреосвященства кардинала Ришелье? -Гм... Я говорил именно о них! -О, боже мой! - Изабелла проворно схватила плащ. –Значит, они уже здесь? Я непременно должна уехать сейчас! -Осмелюсь заметить, мадам, они кого -то ищут и первым делом заперли конюшню. -Тогда я уйду отсюда даже пешком! - заявила Изабелла, собирая дорожный несессер. - Слава богу, до Шабрена всего два лье! -Черт подери, вы поражаете меня, мадам! Ночь на дворе, если вы еще не заметили! -Вы меня еще не знаете! Но, сударь, - она захлопнула несессер, - могу ли я надеяться, что вы не выдадите меня новоприбывшим господам? Вы, кажется, не очень их жалуете? -Да что вы! - ужаснулся юноша. - Скажу вам больше, они - мои личные враги. -О, мне весьма повезло! Де Батц восхищением поклонился ей. -Нас свела судьба, мадам! - серьезно объявил он. - Если вы желаете покинуть трактир прямо сейчас, почему вам не воспользоваться моей помощью? -Если это судьба, то я соглашусь, пожалуй. Она улыбнулась. Что-что, а Изабелла умела отличать истинное благородство людей от корыстных предложений недругов. -Идемте, - распорядился юноша. Изабелла решительно отдалась в руки судьбы и последовала за господи¬ном де Батц. В общей зале народу было уже много меньше. Изабелла с испугом покосилась на то место, где сидел ее незнакомец. Разумеется, никого там уже не было. И Изабелла засомневалась в своем рассудке: возможно ли, что странный сон привиделся ей наяву? Была ли вообще встреча с тем человеком или чересчур живое воображение сыграло с ней злую шутку? Или виной всему было отсутствие яркого света, отчего тени горящих свечей причудливо легли на гордое лицо незнакомого ей человека, придав неожиданно глубокое выражение его проницательным глазам? Изабелла тряхнула волосами, когда алые плащи гвардей¬цев кардинала приковали ее внимание. Около дюжины их беседовали с постояльцами, еще несколько человек поднималось по лестнице навстречу Изабелле. -Улыбайтесь же, мадам! - распорядился де Батц. - Делайте вид, что я вам нравлюсь. Изабелла в этот миг была несказанно благодарна своему отцу, который частенько повторял ей: "В путешествиях будьте сама скромность в одежде и сама храбрость в действиях, дочь моя!" Серое платье без воротника, всего лишь с кружевной оторочкой и кокет¬ливо отвернутое личико сделали ее незаметной для слуг кардинала, ищущих дочь одного из самых богатых и известных лиц в государстве. Им и голову не пришло пристально разглядывать деревенских юношу и девушку, державшихся за руки и спешащих мимо них на зад¬ний двор. -О, я ваша должница! - воскликнула Изабелла, когда они оказались вне трактира на темном дворе. - Как же мне отблагодарить вас!? Зубы де Батц белели в темноте. Он улыбался. -Это еще не все, мадам! - заявил он самодовольно. - Смотрите туда, правее. Две лошади стояли у колодца позади трактира, то и дело фыркая, но послушно не двигаясь с места. -Неужели это мне? - Воскликнула Изабелла. -Конечно! - небрежно добавил де Батц. - Мы никогда не оставляем лошадей в конюшнях и, как видите, наше правило себя оправдывает. Ах, сударыня, я с радостью проводил бы вас до Шомбрена, но нам в другую сторону и очень срочно. -Нам? - улыбнулась Изабелла. -Да, мы в это раз путешествуем с одним моим хорошим другом. Да вот же он сам! Действительно, рядом с лошадьми стоял высокий человек, почти невидимый в темноте. -Вы отныне -мои друзья! - заверила их Изабелла искренне. - Благодарю вас, господа! -Счастливого пути, - произнес г-н де Батц. Человек, державший поводья лошадей, поднял голову. Было темно, но Изабелла узнала его - это был ее незнакомец. У Изабеллы сразу затряслись руки и онемел язык. -Разрешите представить вам, сударыня, моего дpyга, г-на де Силлек, - как сквозь сон донеслись до нее слова г-на де Батц. - Де Силлек, госпоже необходимо скрыться немедленно, а лошадь нее осталась в запертой конюшне. Мы же не можем допустить, чтоб госпожа ушла отсюда пешком! -Берите моего коня, сударыня. Глаза г-на де Силлек блестели в темноте. Он низко поклонился и подвел ей лошадь. Де Батц легко подсадил Изабеллу в седло. -Счастливого пути! - говорил он, привязывая ее несессер к седельным сумкам в то время, как его друг подтягивал стремена. - Я, право, oгopчен, что наше знакомство состоялось в столь неподходящей обстановке, но мы рады были помочь вам! Этого великолепного коня выбирал сам де Силлек; конь унесет вас хоть на край света. Изабелла вдруг почувствовала такое нечеловеческое страдание, словно душу ее разрывал на части умелый в своих мрачных делах палач Гревской площади! Не могла она уехать! Если она сейчас уедет, может случиться так, что она и де Силлек никогда больше не встретятся, и сегодняшний мгновенный обмен острейшими взглядами останется в памяти обоих странным жизненным эпизодом, полусном, полуявью, слишком нереальной, чтоб осуществиться, до краев полной нереализованными возможностями, словами, которые никогда не будут сказаны, радостью, которая умрет прежде, чем будет испытана, никогда не познанным счастьем! Что видела Изабелла в глубине непроницаемых глаз графа де Силлек? Она не могла ее сформулировать, но знала, уже знала, что, заговори она с ним, он понял бы ее, как она поняла бы любую его фразу! Г- н де Силлек никогда бы в жизни не заявил бы небрежно, как заявляли многие другие ее поклонники: «Вы слишком романтичны, дорогая!» - так частенько нашептывал ей на ушко барон де Дромоль, считающий себя человеком чрезвычайно благоразумным. Г- н де Силлек никогда не удивился бы, как удивлялся, бывало, молодой красавец герцог де ла Шанде: "Как странно вам иметь идеалом мужчины каких-то там трубадуров Аквитании! Нужно жить сегодняшним днем, прекрасная графиня"! Никогда де Силлек не сказал бы ей такое - он понял бы ее непременно! А вот почему, ну почему она так решительно в этом уверена - юная графиня и не знала! Она мучительно искала предлога задержаться, но суровый рок увлекал ее, хлестал по вцепившимся в гриву коня рукам, отрывая от того, кто должен был сейчас оставался здесь, а потом уехать "в другую сторону и очень срочно"! Ах, неужели Изабелле дю Трамбле придется потом полжизни искать свою любовь, безнадежно затерявшуюся среди многочисленных деревень, городов и буковых лесов Франции? -До встречи, незнакомка! - повторил г-н де Батц. Г-н дe Силлек молча стоял возле них, и невозможно было разобрать, что выражают его черные глаза. Где-то рядом с грустным хрустальным звоном внезапно разбилось стекло и сразу кто-то возмущенно закричал. Похоже, гвардейцы кардинала учиняли в гостинице обыск. -Да уезжайте же скорее, пока вас не заметили! - воскликнул де Батц в нетерпении. - Мы еще с вами встретимся, сударыня, клянусь честью! -Я оставлю коня в первой же гостинице от главных ворот Шомбрена! - с трудом произнесла Изабелла, чувствуя, как горькие рыдания застревают в горле, не давая ей возможности говорить и дышать. - А себе я там же куплю лошадь. -Да, да, сударыня! Спешите! -Прощайте, господа! -Доброго пути! Изабелла дю Трамбле ничего еще не знала о г-не де Силлек, но была уверена в только одном - без этого человека она одинока! Никто и никогда не вызывал в сердце Изабеллы такого страдания, ибо ее душа была предназначена для этого человека, для их печальной встречи всего на несколько минут, встречи для расставания навсегда; не могли они оставаться вместе, ибо, люди чести, сперва должны были выполнить свой долг по отношению к другим, а затем думать уже о себе! Как же так получается в жизни? - в отчаяньи думала Изабелла и обескураженно кусала губы. В любимых графиней романтических балладах главная героиня с беззаботной радостью встречала своего возлюбленного, и сердце ее при встрече с ним не болело, не разрывалось на куски от страха, волнения, негодования! Главная героиня романтических баллад всегда знала, что ей делать и как поступать в той или иной жизненной ситуации, а вот Изабелла, встретив того, кто взволновал ее настолько, что не было возможности думать о ком- то еще, не могла радоваться встрече, ибо вдруг оказалось, что их встреча произошла не там, где хотелось, не вовремя, молниеносно, небрежно, впопыхах! И незнакомец, увы, не смотрел на нее с восхищением и приязнью, не делал изысканные комплименты, как хотелось бы страстно, не целовал руки, не опекал покровительственно и не баловал, а спешил куда-то по каким-то своим чрезвычайно важным и срочным делам, был чем-то озабочен, расстроен, молчалив! Изабелла, ощущая невыносимо тяжелый ледяной камень в груди, уже была далеко от трактира. Встречный прохладный ветер размазывал по ее щекам слезы горечи и обиды на себя и судьбу. Она глотала свежий ночной воздух и смотрела невидящими глазами в темноту, где вилась едва заметная дорога впереди.
Немо: Глава 8 Джулия, чинно расправив юбки темно-синего атласного платья модного фасона- с расходившейся от лифа верхней юбкой, открывающей голубую нижнюю юбку, унизанную мелкими жемчужинами, отчего кожа Джулии казалась еще белее, а сияющие глаза приобрели необычный бирюзовый оттенок, сидела в большом кресле в кабинете господина де Тревиля. Капитан королевских мушкетеров, заложив руки за спину, вышагивал по роскошному паркету, иногда останавливаясь перед новым письменным столом из дуба, подаренным ему лично королем Людовиком, и по привычке прислушиваясь к приглушенным голосам, доносящимся из коридора. -Я вне себя от досады, что мне не удалось переговорить с Изабеллой до ее отъезда!-повторял он, ударяя кулаком о кулак, а потом вновь начинал метаться по кабинету. - Тогда бы можно было узнать, почему ее батюшка отправил ее отдыхать! Он - очень умный вельможа и никогда ничего не делает просто так! Граф дю Трамбле явно узнал какие-то новости из Испании! -Но, сударь, какая здесь связь - Изабелла и Испания? - удивилась Джулия. -Ее брак должен послужить интересам государства, дитя мое, как в свое время наша королева Анна тоже была выбрана в супруги Его величеству. Возможно, Изабелле, когда она вернется в Париж, опять придется столкнуться с подобной ситуацией! Ах, если б я знал, в чем там дело! Что же все-таки задумал его Высокопреосвященство? А он что- то знает, клянусь честью! Эх, все-таки жалко, что я не успел переговорить с Изабеллой, черт возьми! -Она очень спешила, сударь! -Я знаю! Меня тогда срочно вызвали в Лувр, и Изабелла меня не застала. -Но, может быть, если у вас есть какие- то сомнения в чистосердечии Его величества, ей лучше не возвращаться в Париж? Может быть, ей стоит подождать немного, когда все как-нибудь утрясется? -Дитя мое, что толку убегать от неприятностей? Ей все -равно придется доказать всем, что она сильнее обстоятельств! Джулия нахмурилась. Она подумывала уже признаться капитану, что ей известно, где ее подруга, но не успела. -Уже восемь утра, - прервал ее раздумья де Тревиль, глядя на стоящие на столе часы в виде клетки для жаворонков, - и они уже здесь. Сейчас я представлю вам самых храбрых и верных людей из всех моих мушкетеров, сударыня. Они будут сопровождать вас в вашем путешествии. Действительно, в этот момент дверь отворил слуга в голубой ливрее, и в кабинет шаг в шаг вошли три мушкетера. Все трое были сейчас же представлены г-же де ла Шпоро - господин де Батц - юноша с лукавым прищуром голубых глаз, г-н де Силлек - человек постарше со строгим лицом и величественной осанкой, и г-н де Порто- очень высокий и очень добродушный мушкетер, настоящий гигант, одетый в отличие от остальных не в мушкетерский плащ, а в голубой камзол с многочисленными изысканными разрезами на рукавах, откуда выглядывали кружева белоснежной рубашки. -Я говорил вам о четверых храбрецах, - заметил де Тревиль, - но их друг не может сейчас принимать участие в экспедиции. Но и эти стоят четверых. Де Тревиль с гордостью оглядел подтянутые фигуры своих любимцев. Маркиза же застенчиво улыбнулась. Ей был необычайно приятен интерес в их глазах. Что за странная прихоть судьбы свела их всех в это утро? Но никто тогда не думал, что встреча их не случайна. Джулия и догадываться не могла, кого встретили мушкетеры де Батц и де Силлек по дороге в Париж, а те и думать не думали, что та, из-за которой остается в городе де Арамисец, едет с ними. Да, именно г-н де Арамисец их четвертый друг! Но стойте...Мы не знакомы еще с одним нашим героем, Исааком де Порто. Он последним появляется на страницах нашей рукописи, но сыграет не последнюю роль в этом повествовании. Но что можно сказать о человеке, самим богом предназначенным быть верным другом- человеке честном и горячем, чья натура как на ладони? Скажем только, что г-н де Порто- ровесник Армана де Силлек, ему 25 лет, он - гигант более шести футов роста, человек приятной округлой внешности, любящий простые радости жизни - вовремя поспать и поесть, с удовольствием посмеяться и провести вечер рядом с красивой дамой. Исаак де Порто понятен всем и ничуть не огорчен этим. -Вы отправитесь сегодня в полдень, господа, - тем временем отдавал последние распоряжения капитан мушкетеров. - Предположительно, моя племянница направилась в Бретань, к родственникам отца. Присутствующая здесь госпожа де ла Шпоро любезно согласилась помочь вам разыскать ее. Не позднее чем через три недели Его Величество ждет вас! Мушкетеры, взмахнув шляпами, поклонились. -Не забудьте, господа, что и слуги кардинала ищут г-жу дю Трамбле. Если вы по каким- либо причинам не найдете мою племянницу, привезите г-жу де ла Шпоро обратно. Вы я отвечаете за нее головой! Это приказ Его Величества! -Мы умрем за г-жу де ла Шпоро! - воскликнул де Батц пылко, чем заслужил очаровательную улыбку маркизы. -Где вы сегодня встречаетесь? - поинтересовался г-н де Тревиль. -У Наваррских ворот, капитан, - отозвался г-н де Силлек. -Хорошо, господа! Ступайте! Де Силлек, задержитесь! - велел он молодому мушкетеру. -Возьмете у меня приказ и планы дорог. У дверей де Тревиль жестом остановил маркизу де ла Шпоро. -Сударыня, прошу вас, уговорите Изабеллу вернуться в Париж! Если король Людовик на нашей стороне, ей нечего бояться, ибо кардинал ни за что не пойдет против воли Его величества! Солжет, да, может быть, оклевещет, посадит Изабеллу под домашний арест, возможно, отправит на неделю в Бастилию, но против короля не пойдет! -Я постараюсь уговорить мою подругу, г-н де Тревиль! -Отлично! Изабелла порой упряма, порой чересчур импульсивна, это правда. но все- таки она благоразумна! Она вас послушает, дитя мое, хотя, черт возьми, в любой точке Франции сейчас безопаснее, чем в Париже! Никогда не знаешь, что случиться здесь в следующую минуту! Даже у вас, фрейлин королевы Анны, не все спокойно. Говорят, кардинал Ришелье скоро прикажет всем испанским девушкам королевы Анны уехать обратно в Испанию! Слышали об этом? -Да, об этом поговаривают с марта. -Ну да ладно! Ступайте, дитя мое! Я верю, что вы все сделаете для блага Изабеллы, но и не забывайте о собственной безопасности, полагайтесь на г-д мушкетеров во всем! Господа де Порто и де Батц сейчас ждут вас. Пусть они проводят вас до дома! -Вы думаете, они меня ждут?! -Я не сомневаюсь в этом! Вы произвели огромное впечатление на моих мушкетеров, сударыня! -О! -Не смущайтесь, дитя мое! Вы ведь уезжаете с ними на две, а то и на три недели, но, уверяю вас, с ними вы не будете знать никакого стеснения! -Вы думаете, мы станем друзьями? -Да, мое дитя! Я должен заметить, что люди эти- хорошие воины, готовые жизнь за ваше спокойствие! Счастливого пути, сударыня. Я жду вас обратно вместе с Изабеллой. Джулия уже закрывала за собой дверь, когда капитан мушкетеров положил руку г-ну де Силлек на плечо. -Сын мой, - сказал он, - вы просили меня не ставить вас на задания, во время которых вы можете столкнуться с дамами, но Изабелла - моя племянница и я лично прошу вас... Дверь закрылась, не давая Джулии дослушать продолжение загадочной фразы, впрочем, она к этому и не стремилась. Ее больше волновало подойдут ди к ней, как предсказывал г-н де Тревиль, ее новые поклонники. Так и случилось, к ней подскочили оба друга - г-да де Батц и де Порто. -Мы осмеливаемся, сударыня, просить разрешения проводить вас до вашего дома!- с глубоким поклоном произнес де Порто.- Не откажите нам! -Очень просим вас!- горячо добавил де Батц. -О, конечно, господа, проводите меня! - согласилась Жули, гордо выпрямляя спину. "Видели б меня наши дамы! - восторженно подумала она, невольно поглядывая по сторонам. - Я еду домой в окружении мушкетеров Его Величества! Ах, как хорошо!" Ее тщеславие было абсолютно удовлетворено- она, одна из первых красавиц Парижа, едет верхом в сопровождении людей, при виде которых дамские сердца трепетали, а головки поворачивались только им вслед. В мушкетерский полк набирали людей только приятной внешности, заслуживших особое расположение короля храбростью, отвагой, дерзновенностью или чрезвычайным умом и хитростью, ловких, выносливых и в совершенстве владеющих оружием и, одновременно, дворян чрезвычайно любезных. И, конечно, мушкетеры не могли не знать о своем привилегированном положении и держались соответственно. -Мы рады сопровождать самую очаровательную даму двора Его Величества! произнес де Батц любезно.- Нам искренне жаль, что мы ранее не имели чести видеть вашу милость! -Мы почти полгода путешествовали по чрезвычайно важному заданию Его Величества! - ¬с важным видом похвастался де Порто, широко раскрывая голубые красивые глаза. - Но где именно мы были, сказать не можем! Это не наша тайна! Мы не скажем, даже если вы станете умолять нас об этом... Они втроем спускались по главной лестнице дома де Тревиля. Джулия с удовольствием ловила на себе восхищенные взгляды господ мушкетеров, с поклонами расступающихся перед ней. -А вы разве не знаете племянницу вашего капитана, господа? - спросила она, взмахнув длинными золотистыми ресницами. -Нет, нет, сударыня! - отозвался де Порто, надвигая на лоб широкополую шляпу с белыми перьями, которая дополняла его роскошный костюм. - Она вернулась в Париж лишь несколько месяцев назад, а мы пребывали в Гаскони, как я уже рассказывал вашей милости, полгода, наверное! -А теперь едем в Бретань! - проронил де Батц, оттесняя друга к краю лестницы, что полукругом расходилась перед ними. - Но мы, конечно, наслышаны о прелестной племяннице нашего капитана, но так же много мы слышаны о прекрасной маркизе де ла Шпоро! Джулия улыбнулась ему. -Я тоже хотел это сказать! - обиделся гигант де Порто. - Почему вы, Шарль, в делах и военных и любовных вечно опережаете меня? -Никогда не медлите, друг мой! Они как раз подходили к конюшне. -Я все понял! - заявил де Порто и первым подсадил Джулию в седло ее черной лошади. - Я был быстр?- хитро поинтересовался он у друга. Джулия рассмеялась, глядя на обескураженную физиономию де Батц. -Ну что же вы сами -то медлили, сударь? - весело произнесла она. Де Батц скорчил гримасу. -Вот смотрите, де Порто, какой вы коварный человек на самом деле, а притворяетесь человеком наивным- превратили меня в посмешище и рады!- проворчал он. - Мы еще с вами поквитаемся за ваше вероломство, клянусь честью! Смотрите, г-жа де ла Шпоро, как я сижу в седле! -С удовольствием, г- н де Батц! А потом вы проводите меня домой –мне нужно еще приготовиться к нашему долгому путешествию. Г-н де Порто по дороге к Наваррским воротам заехал к г-ну де Арамисец. Ему хотелось не столько проведать раненого друга, сколько похвастаться перед ним новым обмундированием. В алом бархатном камзоле с черными бантами, с позолоченной перевязью, шпагой и пистолетами, украшенными инкрустацией под серебро, де Порто был ослепителен. Сегодня не одна дама заглядывалась на одного из своих четырех кумиров! -Итак, вы остаетесь в Париже? - спросил де Порто друга, когда тот внимательно осмотрел его и выразил свое одобрение кроем и цветом нового костюма. -Да, я вынужден остаться, увы! -Что вам за охота сидеть в Париже, черт возьми, когда можно путешествовать и драться на дуэлях!? -Одна такая дуэль уже отбила у меня всякое желание, как вы выражаетесь, путешествовать! -Что- то я не заметил, чтоб вы были огорчены своей раной! 3наномый нам храбрый защитник Джулии - красавец и хитрец г-н де Арамисец взял со стула свою серую шляпу с голубыми перьями и накинул серый камзол. -Я, пожалуй, провожу вас до Наваррских ворот. - заявил он, желая убедиться, что друзья и в самом деле уехали. Он все-таки хотел найти ту даму, что поразила его в самое сердце! Как мы с вами уже знаем, он искал г-жу де ла Шпоро. -Капитан обещал нам настоящую бойню с гвардейцами Ришелье!- рассказывал де Порто восторженно, когда они вдвоем не торопясь ехали по узким улицам Парижа. -Исаак, прошу вас, бросьте, наконец, описывать чрезвычайные прелести вашего нового задания! -Подвиги, дуэли, скачки, Анри! Неужели вас это больше ни капельки не соблазняет? -Вот уж нет! Они подъезжали к пустынному перекрестку улиц Архива и Лиона, где, между огромными Наваррским воротами, пряталась маленькая пыльная площадь. Там издавно назначали важные встречи все в городе, начиная от бретеров- ночью и заканчивая дамами света в таинственных черных масках- при свете утреннего солнца. -Послушайте, Анри!- не оставлял попыток уговорить друга де Порто.- Ну что вы будете делать в Париже без нас? Вам же станет скучно! -Повторяю вам еще раз, у меня дела! -Какой вам интерес в одиночестве, Анри? Или вы устали от кочевой жизни солдата? Нет? Я так и знал! Тогда бросайте все и отправляйтесь с нами в Бретань. Согласны? -Нет, Исаак, и прекратите вашу болтовню, я устал...О, боже! -вдруг воскликнул де Арамисец изумленно, натягивая поводья лошади. Рот его полуоткрылся. -Что? Что?- всполошился де Порто. -О, господи!- Прошептал де Арамисец, сдвигая шляпу на лоб.- С кем это беседует де Батц? Смотрите, Исаак, вы видите ту даму в лиловом? Кто она? Да говорите же! Де Порто с изумлением уставился на друга. -Не думал я, что вы столь невнимательны, разговаривая со своим лучшим другом!- с укором заметил он.- Я потратил уйму времени, рассказывая вам о ней сегодня. -Отвечайте прямо на мой вопрос, Исаак!- нервно вскричал Анри, с нетерпением пожирая глазами даму.- Кто она? -С этой дамой мы и едем путешествовать в Бретань. -С ней!? Какого черта вы молчали, Исаак! -Анри, вы побледнели! Это рана! -К черту рану! Я здоров! Де Арамисец пришпорил лошадь и, как безумный, помчался к другому краю площади. -Ад и преисподняя!- воскликнул де Порто.- Ему дурно! Совсем помешался, бедняга! Де Арамисец как вихрь промчался через площадь и почти на ходу лихо спрыгнул с седла рядом с де Батц. -А вот и я! - несколько дрогнувшим голосом провозгласил он.- Де Батц, прошу вас, представьте меня вашей прелестной спутнице. Лицо Джулии окаменело. -Ах, да!- пробормотал де Батц, удивленно глядя на друга, но быстро нашелся.- Г-жа де ла Шпоро, разрешите представить вам г-на де Арамисец - нашего хорошего товарища. Мы думали, что полученная недавно рана задержит нашего друга в городе, но, как видите, мы ошибались. Де Арамисец склонился в глубоком поклоне перед смешавшейся Джулией, и только дрожание опущенных ресниц выдало ее. -Куда вас черти понесли, де Арамисец?- воскликнул г-н де Порто, приближаясь верхом на своем могучем коне, будто кентавр.- Вы с ума сошли? Почему вы молчите? Уже полдень, где де Силлек? -Анри, как я понимаю, едет с нами! Верно, Анри? - спросил де Батц проницательно. -Да! -Силлек удивительно точен, он придет с минуты на минуту. А! Вот и он! -Приветствую вас, господа! - вступил в разговор подъехавший граф де Силлек. -Значит, все в сборе! - удовлетворенно заметил де Порто.- Я совершил непростительную ошибку сегодня, приветствуя вас последним, госпожа де ла Шпоро! Я ужасно огорчен! -Анри, мы не можем ждать, пока вы соберётесь,- заявил де Батц.- Вам придется ехать налегке, потом что-нибудь придумаете. -Куда мы направляемся?- спросил де Порто. -Мы едем по дороге на Флер, - ответил де Силлек. -Может быть, выберем дорогу короче?- вмешался де Батц. -Это и есть самая короткая дорога. -Мы, кажется, встречались?- тихо спросил де Арамисец у Джулии. -Да, - едва слышно пролепетала она, не поднимая глаз. - Мы действительно, кажется, встречались с вами. -Вперед! - крикнул де Батц, - чего мы еще ждем? Четверо мушкетеров и всадница в лиловом пришпорили лошадей и понеслись к воротам, поднимая на крылья испуганных белых голубей на площади. Они выехали из города по одной из дюжины дорог, что ведут на Французский полуостров, в страну холодных ветров и туманных рассветов. Сияло солнце, заливая бескрайние поля ржи знойными лучами. В необозримой выси над ними непрерывно щебетали жаворонки. На одном из перекрестков де Батц и де Силлек остановили маленький отряд. -Г-жа де ла Шпоро, - начал де Батц,- сейчас мы должны все- таки решить, каков будет пункт нашего путешествия. Вы хорошо знаете вашу подругу, как вы думаете, куда бы она могла поехать? В Бретань? -Я не знаю, что вам сказать… -Между прочим,- заметил де Порто несколько раздраженно,- как я помню, в Бретани все хорошо, и дамы там приветливые и дороги сносные, но при этом в гостиницах отвратительно кормят, заметьте, не просто плохо или там невкусно, а именно отвратительно! Мне туда не хочется совать нос, который, я опасаюсь, неприменно похудеет на здешних противных морковных и спаржевых пюре! Бр-р! -А вы что скажете, Анри? -Мне все равно, какой мы выберем маршрут,- произнес де Арамисец, скорее для Джулии, чем для всех остальных. Джулия постаралась принять независимый вид. -Надо ехать на юг,- скороговорной молвила она.- В Безье, в трактир «Для гасконцев». Мушкетеры переглянулись. -Три дня пути туда, три обратно,- быстро подсчитал де Силлек.- Мы вернемся вовремя. -И вы молчали, что знаете, где ваша подруга!- укорил маркизу де Порто.- Вы нам, должно быть, не доверяете! А мы, между прочим, умеем хранить тайны, черт возьми! Разве мы когда-нибудь выдавали высокопоставленных лиц, которые.... -Исаак!- оборвал его де Арамисец Он укоризненно покачал головой.- Не утомляйте нашу прелестную даму вашими бесконечными рассказами. Его красивые, удивительные, прозрачно- голубые глаза обратились на Джулию и та, отвечая на его горячий взор, благодарно улыбнулась ему. -Мне, г-да, не хотелось привозить Изабеллу в Париж,- призналась она.- Я боялась за нее! Но теперь я уверена, что ей ничего не грозит. -Конечно! - заверил ее Батц и широко улыбнулся.- Вам тоже, прекрасная г-жа де ла Шпоро. -Я надеюсь! Де Арамисец склонился к ней. -Это так, сударыня? - произнес он столь горячо, что Жули залилась краской. В Безье они оказались к вечеру третьего дня. -Послушайте, милейший,- обратился де Батц к трактирщику таверны "Для гасконцев", - у тебя должна остановиться г-жа дю Трамбле. Где она? -Мне ничего об этом не известно, господин!- отвечал маленький, вертлявый, похожий на тщедушного подростка хозяин. -Напряги-ка память, милейший, иначе мы заставим тебя вспоминать особыми способами, до которых мы мастера, и которые вряд ли восхитят тебя! Эта дама должна была ждать посланников от короля Людовика! Помнишь ее или нет? Отвечай! -Откуда я знаю, что вы- те самые люди, за которых себя выдаете? Простите, ваша милость, за подробные расспросы, мы - люди маленькие, но очень верные. -Пожалуйста, помогите нам, - вмешалась Джулия, опасаясь, что эти самые подробные расспросы продлятся до вечера, - я -госпожа де ла Шпоро, а эти господа - мушкетеры короля. -Мне никак не припоминается, чтоб мне говорили о ваших милостях. -Моя подруга должна была упоминать мое имя, ибо мы еще в Париже договаривались, что я передам ей некоторые сведения. Неужели, она не произносила мое имя- маркиза де ла Шпоро, Джулия де ла Шпоро!? -Мне называли это имя, ваша светлость. -И где же моя подруга? -Г-жа остановилась на втором этаже. Но сейчас ваши милости в комнатах ее не найдут. Зато изысканный стол ждет ваших милостей, если ваши милости изволят отужинать после долгой дороги. Мои жареные перепела с шампиньонами и пастернаком по праву ценятся в нашем добром городе. -А где же госпожа графиня? - удивился де Порто. -Не могу сказать, господа! Де Порто потянул носом воздух. -Укажите наши комнаты, милейший, и не забудьте принести нам перепелок, филе барашка и побольше бургундского, слышите? Я давненько не пробовал хорошей кухни, а у вас она, похоже, действительно отменная! -И чего это вашей подруге, сударыня, не сидится на месте? - проворчал де Батц. - Гвардейцы кардинала вот- вот настигнут ее, а она ушла немного прогуляться! -Вы ее еще не знаете! - усмехнулась Джулия. -Как, г-жа дю Трамбле способна и на более безрассудные поступки? -Ужинать! - провозгласил де Порто, настойчиво увлекая друзей к столу. Как человек практичный, он всегда откладывал любые обсуждение планов на время после ужина. Через час с четвертью в трактире восстановилось спокойствие. Джулия отдыхала у себя, де Арамисец мечтал о ней, расхаживая по соседней комнате, де Порто воспользовался редким тихим моментом, чтоб соснуть, а де Батц, человек ответственный, караулил госпожу де Трамбле у ее комнаты. Де Силлек, наконец, в одиночестве сидел в общей зале. Его строгое лицо было бледно, а глаза и без того грустные, казались печальнее, чем обычно. Де Батц разложил не вычищенные еще пистолеты перед собой на двух трехногих пистолетах. Он сам сидел на таком же у дверей комнаты госпожи дю Трамбле. -О, - только и смог вымолвить он, увидев незнакомку из Эстампа, которая легкой походкой подходила к нему со стороны лестницы. - Это вы!? -Мой спаситель! - всплеснула руками потрясенная Изабелла. Изумлению ее не было предела. - Вы тоже здесь? Откуда? Вам же нужно было в другую сторону и срочно, если мне не изменяет память!? -Мы уже съездили туда и возвращаемся обратно! - воскликнул де Батц лукаво. - А наши судьбы явно связаны, сударыня! Оставить вас в Этампе, а встретить в Безье! Вам, значит, удалось ускользнуть от гвардии кардинала Ришелье? -О, да! Вы мне так помогли! Я вам очень благодарна! -Не так много мы и сделали! Вам помогает, а меня восхищает ваши храбрость и доброта. -Не так уж я и храбра! - заметила Изабелла, занятая какой- то своей внезапной мыслью. -Я не надеялся, прекрасная госпожа, что когда-нибудь увижу вас вновь. -Вы могли бы догадаться… -Почему, черт возьми? -Вы опять перепутали комнаты. -Как! - вскричал де Батц, схватившись за голову. - Неужели это ваша комната? -Да, конечно. -Но это комната графини дю Трамбле! -Как ни странно, но вы называете мое имя. -Но это невозможно! - закричал совершенно сбитый с толку г-н де Батц. -Почему невозможно? - раздался веселый голос Джулии, появившейся из своей комнаты. - Шевалье де Батц, разрешите я представляю вас моей подруге, племяннице вашего капитана, нашей беглянке, графине дю Трамбле! Де Батц открыл рот. -О, Жули! И ты здесь? - У Изабеллы пошла кругом голова. В изумлении она переводила глаза с де Батц на подругу. -Дорогая Изабелла, мы приехали сопроводить тебя обратно в Париж и при этом охранять от гвардейцев кардинала Ришелье. Шевалье де Батц и трое его друзей- наш с тобою почетный эскорт! -В Париж я не поеду. -Нас прислал Его Величество, который не считает, что тебе пора замуж. -Все это так! - подтвердил де Батц, во все глаза рассматривая Изабеллу. -Мы уже давно ищем вас, сударыня. Но я даже не предполагал, черт возьми, что это вы! -Вы, что же, знакомы? - удивилась Джулия. Шевалье де Батц и Изабелла переглянулись. -Мы встречались в Этампе, - произнесла Изабелла слегка дрогнувшим голосом.¬ -Госпожа дю Трамбле там скрывалась от гвардейцев Ришелье! -сообщил де Батц с готовностью. - А я-то потом всю дорогу в Париж гадал, на что способна та изумительно прекрасная дама, такая хрупкая с виду, но с твердым характером. Госпожа де ла Шпоро, я вынужден признаться, что вы были правы и я действительно совсем не знаю вашу подругу. Изабелла рассмеялась. Напряжение и одиночество последних трудных дней постепенно отпускало ее, но теперь появились причины для волнений и переживаний совсем другого рода. -Госпожа дю Трамбле! - продолжил де Батц любезно. - Пойдемте со мной, я просто обязан представить вам ваших спутников! В комнате напротив им навстречу поднялись высокий, худощавый молодой человек с очень красивыми голубыми глазами и огромного роста господин с добродушным выражением полного лица. Он с нескрываемым восхищением поклонился Изабелле. -Госпожа дю Трамбле, - торжественно объявил де Батц, - разрешите, я представлю вашей милости тех, кто как никто достоин этой чести. Перед вами господа де Арамисец и де Порто, лучшие мушкетеры Его величества Людовика XIII! -Так это вы -госпожа дю Трамбле!? - воскликнул гигант де Порто так искренне, что Изабелла улыбнулась. -О да, г-н де Порто! -Дама, которая воюет с самим кардиналом Ришелье! - восклицал де Порто. - Черт возьми, вы не только смелы, но и прекрасны! Я мечтал быть представленным вашей милости! -Господа, я рада видеть вас! Я счастлива, что именно вы, а не гвардейцы кардинала, которых я боюсь как огня, первыми нашли меня! Я рада, что вы будете сопровождать обратно в Париж! ¬ -Вы боялись зря! - воскликнул г-н де Порто. - Кардинал Ришелье не так уж страшен, как его рисуют в городе, мы- то хорошо это знаем! Однажды мы все четверо провели целые сутки в Бастилии за то, что подмешали в вино гвардейцам кардинала одно интересное аптекарское средство, и ничего, остались в живых... -Да, верно, - подхватил де Батц, посмеиваясь. -Ты, Изабелла, можешь чувствовать себя здесь в совершенной безопасности! - добавила Джулия уверенно.- Мушкетеры Его Величества - лучшие друзья. -Вы так думаете? - тихо переспросил де Арамисец, глядя в маркизе в глаза тем взглядом, что проникает до самого сердца. У Джулии загадочно дрогнули золотые ресницы, но она промолчала. Изабелла опустилась на стул, который уступил ей де Порто, шутливо изображая облегчение. Друзья засмеялись. Их лица выражали удовлетворение. Графиня дю Трамбле сразу вошла в маленькую компанию благодаря доброжелательности и искренности, которые привлекательны в любой век, ибо души честных, великодушных, смелых людей всегда непреодолимо тянет друг к другу, кто бы не разлучал их -король, всесильный кардинал или еще более всесильная особа- судьба! -Господин гасконец, расскажите, прошу вас, как же вы тогда уехали от гвардейцев Ришелье? - попросила Изабелла. -С чего вы взяли, что я гасконец? - пошутил де Батц. - Неужели из- того, что я вечно путаю двери в гостиницах? -А еще из- за того, что вы подхватили мою совершенно безумную идею идти из Шатодена в Ош пешком. Де Батц от души рассмеялся. -И вы, г-жа дю Трамбле, готовы были это сделать? - округлил ясные голубые глаза де Порто. -Конечно, она могла бы совершить такой поход! - вмешалась Джулия со смехом. - Изабелла способна на очень многое - не убоятся угроз кардинала Ришелье, выступить в защиту невинно осужденного, отказаться выходить замуж за знатнейшего и влиятельного человека Франции! По ее хрупкому виду этого не скажешь, верно, г-да? Изабелла смеялась, когда входная дверь в комнату распахнулась и громко ударилась о стену. Все обернулись, поэтому никто не заметил, как смертельно побледнела в эту секунду Изабелла. Ее охватила самая настоящая паника, когда в комнату вошел незнакомец из Этампа, г-н де Силлек. Изабелла почувствовала себя совершенно растерявшейся, но оторвать взгляд от благородного красивого лица человека в темно- сером простом камзоле не смогла. Она вглядывалась в почти незнакомые черты испуганно, умирая под его проницательными взглядом тысячью смертей. Выражение этих блестящих больших глаз менялось, но разгадать их свет Изабелла вновь не сумела. Г-н де Силлек отвел взгляд от ее лица и вопросительно взглянул на Шарля де Батц. -Дорогая графиня дю Трамбле, вы уже знакомы с нашим четвертым другом, помните? - начал де Батц, видимо, выполняя в этой маленькой мужской компании роль герольда. - Перед вами, как вы уже знаете, Арман де Силлек. Сам король не может быть благороднее и мудрее. Де Силлек для нас всех- эталон в вопросах чести! Изабелла прерывисто вздохнула. На очень бледном лице ее серые изумительные глаза казались огромными. Она беспомощно ждала его слов, не в силах даже опустить ресницы. Г-н де Силлек молча поклонился Изабелле, и шагнул мимо нее к окну. Все почему-то глядели на него. Изабелла, не оборачиваясь, больно сцепив руки, закрыла глаза, пряча внезапно выступившие на глаза горькие слезы. Щеки ее медленно заливала краска стыда оттого, что она, по всей видимости, выдала себя. Почему она вообще позволила себе ждать любезности со стороны этого незнакомого ей человека?! Неужели потому, что глупо заинтересовалась им? Глупо не потому, что он был недостоин ее интереса, а потому что, похоже, он - то отнесся к ней совершенно равнодушно! Боль и страх в один миг захлестнули ее сердце. -Г-жа, расскажите нам, как вам удалось ускользнуть от г-на кардинала! Ваш рассказ, безусловно, будет забавен! Изабелла уставилась на де Порто так, словно он внезапно, по какой- то божьей прихоти, заговорил по-латыни. Его слова с трудом доходили до ее сознания. Продолжение следует...
Немо: Глава 8 (продолжение) -Расскажите! - просил де Порто. - Просим вас! -О чем? - прошептала Изабелла, стараясь принять независимый вид, чтоб не выдать свою растерянность. - О чем я должна вам рассказать? Голос ее предательски задрожал. -Расскажите! - подхватил де Батц. - Не молчите, умоляем вас! Изабелла часто заморгала ресницами, чтоб скрыть слезы. Она умирала от стыда, что все заметили, как расстроила ее встреча с де Силлек, молча стоящего у нее за спиной. -Сударыня, неужели вам действительно угрожал кардинал Ришелье? - поинтересовался де Порто, теребя ее за рукав платья. -Да, господин де Порто. -О, черт возьми! -Мне грозили отправить меня в Бастилию на три месяца за неподчинение приказу Его высокопреосвященства. -А вы? -Я же ответила, что предпочитаю сидеть на хлебе и воде в Бастилии, чем перед роскошно накрытым столом в новом дворце кардинала! -Хорошо сказано, черт возьми! - воскликнул де Порто, переглядываясь с друзьями. -А вы разве не боялись, что за такие слова вам грозит уже отнюдь не однодневное, а уже месячное заключение в этой самой Бастилии? - с улыбкой спросил де Арамисец. -Я тряслась от страха, выговаривая столь дерзкие слова. Уверяю вас, прими их кардинал Ришелье всерьез, думаю, я бы не отделалась месячным заключением и хлебом с водой! Она нарочно говорила чуть небрежно, чтоб никто не заметил, как дрожит и срывается ее голос. -Конь нашего друга де Силлек унес вас тогда как птица, сударыня! - воскликнул де Батц поэтично. - Вы исчезли во тьме, как эльф, прекрасная госпожа. Потом мы нашли коня в Шатодене. Вы, как и обещали, оставили его в первой же гостинице города. Мы еще долго гадали, удалось ли вам скрыться и добраться до того места, куда вы так торопились! Вы должны, сударыня, поблагодарить Армана за спасение! Ведь это его конь спас вас от неугодного замужества. Изабелла молчала. Слова не шли ей из горла, но страшнее всего было обернуться и встретить острый взгляд молодого графа. Она в растерянности потерла ладонью о ладонь. -Арман! - позвал де Батц. - Госпожа дю Трамбле хочет поблагодарить вас. Граф де Силлек обернулся. Он стоял против света, скрестив руки на груди, и Изабелла не могла рассмотреть его лицо хорошенько. -Благодарю вас, сударь, - произнесла она покорно. -Я был рад помочь вам, сударыня, - сильный голос его звучал мягко. - Но, друзья мои, графиня дю Трамбле могла бы и не благодарить меня. Мы с вами, де Батц, сделали то, что должны были сделать любые дворяне на нашем месте. И я очень признателен госпоже графине за то, что она разделяет мою точку зрения и находит нашу помощь совершенно естественной. Как же иначе могли поступить мужчины и солдаты Французского государства? Он, по сути, помог Изабелле выйти из неудобного положения, затушевал ту странную паузу, которую она допустила по вполне понятным причинам, дал ей время прийти в себя, глубоко вздохнуть. Господин де Силлек так естественно, так деликатно пришел ей на помощь, что Изабелла оценила его находчивость. -Тем не менее, благодарность любезного кавалера всегда приятна даме! - вставила Джулия лукаво. Изабелла глубоко вздохнула и опустила глаза, опасаясь, что выдаст свое восхищение графом де Силлек. Нет, ну право, что же он за человек! Неприступный внешне, но добрый и смелый! И тогда в гостинице, когда он единственный из мужчин заступился за плачущего ребенка и сейчас, когда он быстро и изобретательно пришел на помощь ей, совершенно растерявшейся в его присутствии! -Господа, на улице гвардейцы г-на Ришелье! - раздался спокойный и глубокий голос де Силлек. -Гвардейцы? - вскричал де Батц и подскочил к окну. - Ах, дьявол! В последующие минуты все, не делая ни единого лишнего движения, собирались. Изабелла, смертельно бледная, надевала плащ. Де Батц рядом щелкал пистолетами. -Черт их возьми! - повторял он. -Г-жа! - пулей влетел в комнату трактирщик. - Там спрашивают графиню дю Трамбле! Идите скорее вниз, где ваши лошади уже оседланы. Сейчас здесь начнется адова пляска! -Да хранит вас господь! - растроганно прошептала Изабелла, обращаясь к трактирщику. -Скорее вниз! - закричал де Батц, столкнувшись с Джулией, которая спешила им навстречу в сопровождении де Арамисец. Мгновение спустя к ним присоединились господа де Порто и де Силлек. Все вместе они едва выбежали из трактира через черный ход, как за ними раздался топот башмаков. -Вот они! - пронзительно закричал кто- то. - За ними! Благодаря предусмотрительности трактирщика, наши герои нашли своих лошадей, которых сторожил какой- то перепуганный мальчишка-конюх. Через мгновенье наши герои были в седлах и мчались к городским воротам. Де Батц скакал в арьергарде, беспрестанно торопя своих спутников. К счастью для них, гвардейцы, не ожидавшие такой прыти от беглецов, потеряли драгоценные мгновенья на сборы и безнадежно отстали. Маленький отряд как вихрь влетел в городские ворота и, благополучно миновав их, понесся в сторону Блуа. Был уже вечер. Черные рваные тучи делали небо еще темнее и только де Батц, отличавшийся острейшим зрением, мог видеть дорогу впереди, между двумя черными стенами деревьев. Остальные уже с трудом различали друг друга. -Дамы не отстали? - крикнул де Батц. -Г-жа де ла Шпоро возле меня, - отозвался де Арамисец. -А г-жа де Трамбле? -Я здесь! -Тогда за мной, господа! Они свернули с дороги на узкую лесную тропу, потом на другую и вскоре совершенно затерялись в лесу. Здесь было еще темнее, чем на дороге и только иногда, высоко, над верхушками качающихся деревьев появлялось и пропадало очистившееся от туч высокое звездное небо. Сильно пахло орешником и диким шиповником. Ветер порывами шумел в верхушках деревьев, вызывая недоверие к видимому спокойствию ночного леса, в котором могли таиться и звери- хищники, и люди - хищники, и вторые, кстати, могли быть намного страшнее первых! -Где мы находимся, г-да? - пробасил де Порто. Голос его прозвучал странно резко в таинственной тишине спящего леса и вызвал сонный вскрик какой- то птицы. -По-моему, мы в самой преисподней! - пошутил де Батц. - А, черт! Что это за высокие заросли?! -Это - жасмин, - отозвалась Изабелла. -Дело это не меняет! Где же мы, Арман? -Мы возле Тарба. -Вы сможете утром определить, в какую сторону нам ехать? -Да. -Ну и прекрасно! - воскликнул де Порто. - Если с направлением нам все ясно, можно подумать об отдыхе! -Дамы, верно, устали? - подхватил де Арамисец. Он ехал рядом с Джулией. Их лошади шли так близко, что порой бархатное платье маркизы касалось колена мушкетера. -Дамы очень устали? - переспросил де Порто. -О, нет! - отозвалась Изабелла. -Мы сможем проехать еще немного, - добавила Джулия, чуть задыхаясь.- Правда, Изабелла? -Да, дорогая. Погони нам уже знакомы. Так, переговариваясь, чтобы не разлучиться, они упорно следовали вперед, натыкаясь в темноте на деревья, продираясь сквозь колючие заросли. -Черт знает что! - ругался де Порто, когда до крови распорол себе руку какой- то острой веткой. - Да тут темень, хоть глаз выколи! Хоть бы луна появилась, что ли! О, неужели лес закончился!? -Нет, это поляна, если не ошибаюсь, - сказал де Батц. - Здесь можно остановится. Все на месте? Отзовитесь, господа! Исаак? -Да здесь я, здесь! -Г-жа де ла Шпоро? Де Арамисец? -Мы здесь. -Г-жа дю Трамбле? Молчание. -Г-жа дю Трамбле! Где вы?! -Изабелла! - со страхом прокричала Джулия. - О боже! Она, наверно, потерялась! Она ни за что не найдет нас в такой темноте! Ах, что же нам делать? -Де Силлек вроде был рядом с ней, - заметил де Арамисец все так же неторопливо. - Помолчим, г-да, вдруг мы их услышим? Друзья прислушались. Высоко над ними тихо шумели деревья. Где- то недалеко монотонно кричала совка-сплюшка свое вечное "сплю-ю-ю", и унылый крик ее разносился далеко по таинственному спящему лесу. -Ваша лошадь дальше не пойдет, сударыня, - раздался невдалеке спокойный голос де Силлек. - Слишком она устала. -Г-жа дю Трамбле! - позвал де Порто. - Это она, г-да! -Моя лошадь не может дальше идти! - с искренней горечью прозвучал голос Изабеллы совсем рядом. -В таком случае остановимся прямо здесь! - решил шевалье де Арамисец, соскакивая с седла. - Г-жа де ла Шпоро, разрешите, я помогу вам оставить седло. Его рука коснулась ее локтя, отчего Джулия вздрогнула и покраснела. Но, по- счастью, глубокая темнота окружала их. -Г-жа дю Трамбле, вы не пострадали? - озабоченно спросил г-н де Порто, спрыгивая на землю и протягивая вперед руки, чтобы в чернильной темноте не натолкнуться на кусты, росшие на краю поляны. -Нет, г-н де Порто. Благодарю вас за заботу. -Идите сюда, дорогая госпожа, а то окончательно заблудитесь! -Я здесь! -Дамы, прошу вас не двигаться с места!- скомандовал де Батц.- А мы стреножим лошадей и соберем ветки для костра. -И просим вас, дамы беседуйте о чем- либо, чтоб мы слышали ваши очаровательные голоса! - добавил де Арамисец. -Охотно, сударь! - отозвалась Изабелла весело. - Только не отходите далеко от нас. В конце концов, темнота пугает. Вскоре веселый костер затрещал на маленькой полянке, окруженной почти правильным кругом высоких кленов и мощных, в три обхвата, вязов. Мушкетеры и дамы уселись на толстые ветки вокруг весело занявшегося походного костра. Жар, исходивший из него, позволил им снять плащи и сбросить шляпы. -Господа, у нас здесь тепло и относительно светло, и компания подходящая, не хватает только одного- хорошего ужина! - воскликнул де Порто, хлопнув себя по лбу. - Но я кое- что все -таки захватил! Он вскочил и отошел к лошадям, стреноженным на краю поляны. Их было почти не видно, только иногда звенели уздечки, да лошади тихо фыркали и переступали ногами по старой сухой листве. По -счастью, угроза вымокнуть нашим героям не грозила- тучи ушли на запад и над лесом чернело звездное небо. -Сударыни, - зашептал де Батц заговорщическим тоном,- помните всегда: если с нами де Порто, то ужин нам обеспечен в любых условиях! -А если с нами вы, господин де Батц? - поинтересовалась Изабелла с улыбкой. -То вам, несомненно, обеспечен успех! Де Арамисец с восхищением следил, как задорно смеется маркиза де ла Шпоро. Свет костра золотом зажег ее белокурые кудри, слегка растрепавшиеся от скачки, но придававшие ей чрезвычайно милый вид. Сейчас она казалась совсем девочкой, нуждающейся в защите и утешении умного и храброго человека! И, подчиняясь подобным благочестивым мыслям, мушкетер придвинулся к своей даме еще ближе. Вернулся де Порто и протянул друзьям туго наполненные седельные сумки. -Если мы решили все -таки удрать от господ гвардейцев, - изрек он глубокомысленно, - крайне глупо было бы остаться без ужина. -Вот это точно! - заметил де Батц. Все охотно, с аппетитом и ничуть не жалуясь на походные непритязательные условия, поужинали холодным мясом двух индеек и отличным токайским вином. -Ах, г-н де Порто, что бы мы без вас делали! - улыбнулась Изабелла. -Да ладно! - махнул рукой польщенный де Порто. -Нет, нет, вы должны принять нашу благодарность! -Скажу вам по секрету, - склонился доблестный де Порто к Изабелле, которая как раз вытирала руки платком, - это отнюдь не я вспомнил о том, что надо бы захватить из трактира что-нибудь съестное. Мне напомнил об этом Арман. Именно он осведомился, все ли нужное для ночевки на свежем воздухе я захватил. В этом весь наш друг - чтобы ни случилось - никакой паники. Изабелла невольно взглянула на сидящего напротив ее г-на де Силлек. Впрочем, глаза давно не повиновались ей. Они то и дело обращались в сторону г-на де Силлек, который, не двигаясь, смотрел в пылающий костер, который весело пожирал пучки мха, мелкие сучки, сухую корявую валежину. В неровном красноватом свете огня лицо молодого графа казалось непреодолимо красивым и величавым. Оно таило для Изабеллы только ей понятное очарование, мудрость и доброту. Что было ей теперь за дело до других людей- более общительных и дерзких, быть может? Граф де Силлек не двигался, лишь изредка подбрасывая хворост в костер. Он казался графине прекрасным, сдержанным рыцарем ушедших времен, чьи черные, как озера ночью, глаза скрывали свои тайны, заставляя трепетать ее сердце от восторга и непонятного головокружительного страха. Мушкетер все это время держался с ней в рамках чуточку холодноватой вежливости, как и полагается телохранителю, но никто из тех, кто приносил Изабелле гиацинты, говорил изысканные комплименты, просил ее руки и сердца, не восхищал ее так, как этот почти незнакомый ей человек. -Нет, я из Гаскони! - живо рассказывал Шарль де Батц тем временем. -Совсем близко мои родные места! Ах, вот бы сейчас хлебной похлебки с лучком и чесноком! Вы бы знали, как она остренько пахнет, черт возьми! Мне, наверно, только ее и не хватает в Париже! А чувствуете, какой здесь необыкновенный воздух, да? Ароматный и какой- то домашний! -Да, - задумчиво проронила Джулия, - здесь благословенна земля, улыбчивы люди, а их речь удивительно быстра! -Анри тоже родился на юге. Его родовой замок в Экс-де-Провансе, если я не ошибаюсь. Так, де Арамисец!? -Прекрасное название, не правда ли? - протянул де Арамисец, как зачарованный глядя на прелестное личико Джулии. - Представьте себе, сударыня, белые песчаные дюны, темно- синее море, крики чаек, что взмывают в высокое небо юга! А у белой кромки моря - замки, до краев заросшие мхом и белым шиповником. На завтрак у нас подают крупный розовый виноград, вкуснейшие персики и толстенькие золотистые лимоны. А кругом так красиво цветут померанцевые деревья, что замирает сердце от этой божеской благодати! Вам могло бы понравиться такое благословенное место, г-жа де ла Шпоро? Джулия была очарована его поэтическим рассказом. -В Экс- де - Провансе очень красиво! - восторженно подтвердила она. В прозрачно- голубых глазах г-на де Арамисец вдруг вспыхнул свет, взгляд стал проникновенным и взволнованным. И Джулия, конечно, не смогла остаться равнодушной к молодому человеку, расцветая очаровательной улыбкой под его жарким взглядом. -A я из Пикардии! - громко вступил в разговор де Порто, который давно уже собирался поболтать, но никак не успевал, все время прерываемый говорливыми друзьями. - Я уже рассказывал о глыбе крепчайшего гранита, где высится мое родовое поместье. Я могу поведать вам, господа, если вы забыли, как мой отец любил скакать верхом по нашим холмам в погоне за лисицами! И вот однажды… -Полноте! - остановил его де Арамисец, поморщившись. - Это очень старая и чрезвычайно утомительная история! -Тогда я расскажу ее вам, дорогая графиня! - нашелся де Порто, обращаясь к Изабелле. - Вы столь внимательны ко мне! -А де Силлек из Центральной Франции, - продолжал словоохотливый де Батц. - Арман, как называется та местность, откуда вы родом? -Орлеане, - граф де Силлек не поднял глаз, словно уйдя в глубокое созерцание напряженно гудевшего костра. От звуков его глубокого голоса у Изабеллы заалели щеки и она порадовалась про себя, что от жара костра раскраснелась, слава богу, не только она одна. -Г-жа дю Трамбле, а вы ведь племянница не только нашего капитана, но и друга Ришелье -отца Жозефа? Он и ваш отец, говорят, родом тоже из Орлеане? – спросил де Батц. Г-н де Силлек взглянул на Изабеллу. Та, встретив его пристальный взгляд, испуганно обернулась к де Батц. -Да, - произнесла она поспешно. Г-н де Силлек хотел что- то сказать, но опять опустил голову. -Вам, наверно, трудно привыкнуть к мысли, что рядом с вами - племянница слуги и друга Великого кардинала, - тихо молвила Изабелла, морща лоб, - так, друзья мои? На лицах всех появилось выражение возмущения. -Не обижайте нас подобными чрезвычайно беспочвенными подозрениями!- воскликнул де Батц пылко. - Вы, сударыня, наш друг, а мы всегда верим своим друзьям! Ах, госпожа графиня, как вы могли такое сказать! Изабелла, прижав руки к груди, со слезами на глазах оглядела всю живописную компанию- Джулию и четверых молодых людей в разных позах у ярко пылающего костра -де Порто уже удобно полулежал, подтолкнув под голову шляпу и свернутый плащ, готовясь вскоре отдохнуть часок -другой, де Батц, человек деятельный, ломал хворост, де Силлек и де Арамисец расположились рядом с таким видом, словно оба бодры и полны сил, а Джулия - вся алая, с блестящими глазами склонилась к де Арамисец! Ответом Изабелле были понимающие улыбки. -Вы - необыкновенные люди!- вскричала она горячо. Она могла уже наблюдать их удивительное единство и бережное отношение друг к другу. Она видела господ де Батц и де Силлек, которые, раня пальцы, торопливо разжигали костер, чтоб согреть замерзших друзей, господина де Арамисец, который отдал уставшему де Порто свою флягу с вином, Исаака де Порто, поровну разделившему холодное мясо между всеми. И все четверо окружили дам заботой и вниманием, чтоб ни на миг дамы не почувствовали себя неудобно. -Мы гордимся вами! - добавила Жули от всего сердца. -А мы, в свою очередь, очень рады слышать столь любезные слова от столь прекрасных дам! - с обаятельной улыбкой произнес де Арамисец, который вел себя так, будто принял эти приятные слова на только свой счет. -Райское наслаждение для меня услышать слова благодарности из ваших уст, сударыня. Мушкетеры с улыбками переглянулись. -Но как вышло, что вы, сударыня, племянница де Тревиля, приближены к этому чудищу кардиналу Ришелье? - вновь спросил де Порто, обращаясь к Изабелле. -Исаак, об этом не спрашивают! - прервал его де Силлек. Брови его сдвинулись. -Я все -таки расскажу вам, господа, - решила Изабелла, едва дыша от волнения. - Моя мать является родной сестрой вашего капитана, а отец- братом -отца Жозефа. Дядя Жозеф всегда хотел быть монахом, вечно вынашивал идеи очередного крестового похода против неверных. Сколько себя помню, он говорит про этот поход! Одно время орден даже собирал средства на него. Но с походом как-то не сложилось, а вот шпионы в государстве появились...Когда я вернулась в Париж несколько месяцев назад, - Джулия подтвердит это! - я была несказанно удивлена тем, что здесь у вас происходит - де Тревиль и моя матушка готовы служить молодому королю, отец и его родня - кардиналу. Первая моя встреча была как раз с его высокопреосвященством в Пале- Рояле. Кардинал Ришелье, вынуждена признать, г-да, был со мной тогда чрезвычайно галантен, даже делал комплименты моему уму и самоотверженности. -Да что вы такое говорите, сударыня? - изумился де Порто. - Кардинал Франции был галантен с вами!? -О, да, мягок в обращении и очень любезен в словах! -Совершенно на него не похоже! -Он предложил мне хорошую должность при дворе, но за эту милость я должна была сообщать ему, что говорят придворные и читать переписку нашей королевы с ее родными в Испанском королевстве, а затем передавать отцу Жозефу слово в слово. Я была в ужасе от подобного предложения и не стала этого скрывать от ушей г-на кардинала! -Весьма смелый шаг! -Моя матушка, по-моему, тоже не ожидала, что я откажусь от сделанного мне заманчивого предложения, но не стала ругать меня за отказ, а только вздохнула и посоветовала поехать к де Тревилю, у которого я жила еще до монастыря, чтобы узнать о вакансиях в Лувре. Я согласилась на должность фрейлины Ее величества. -Вы жили в Гаскони? -Да! После смерти великого Генриха, в Париже боялись гражданской войны; тогда многие дворяне увезли детей из города. -Не может быть! - удивился де Порто, который был силен во всем, кроме истории, которую, признаемся, находил самой скучной из всех наук. -Что- то я не припомню такого... -Так оно и было! - кивнул де Силлек, который, оказывается, внимательно слушал рассказ Изабеллы. - Правление Францией после смерти Великого Генриха, и вы, Исаак, наверняка должны это знать, взяла на себя королева Мария Медичи. Правила она, скажем честно, неудачно, советуясь только со своим первым министром г-ном де Анкром, который, если мне не изменяет память, заделался маршалом, не нюхая пороха, и возглавлял Королевский совет, ничего не зная о правосудии. Мы все знаем, что с ним случилось в конце концов! -Я слышал, ему отрубили голову! - отозвался де Порто с некоторым сомнением. -Много позже было решено продлить правление королевы уже совместно с нашим нынешним молодым королем Людовиком. Генеральные штаты пошли на это с трудом, но риск, слава богу, оправдал себя. Сейчас во Франции относительно спокойно, а тогда никто не предполагал, чем все- таки закончится правление этого честолюбивого сластолюбца де Анкра, и многие уезжали из столицы. -Потому отец и отослал меня в Гасконь! –подтвердила Изабелла. -Да, я знавал дальновидных людей, кто именно так и поступил! -Ах, господа, я обожаю вспоминать те дни, когда я жила в Гаскони! Мне позволялось делать все, что я хотела, а если мне что и запрещали, например, есть слишком много яблок, я топала ногами и заявляла "Не смейте мне приказывать!" А еще я читала сутками напролет старинные оды и баллады, найденные в огромной библиотеке дяди! Мне очень нравится одна. Хотите, прочитаю? Слушайте: Оставив это время злое, Давайте всмотримся в былое. Строга была любовь тогда И строгостью своей горда. -Стишки? - удивился де Порто, презрительно оттопырив нижнюю полную губу. - Вы знаете стишки? Да? И как вы только их запомнили! Я, например, не смогу повторить ни строчки! -Это очень известные стихи Кретьена де Труа, - с непередаваемой интонацией ответил де Силлек. -Ну не знаю, что вы в них такого находите! По мне - так нет ничего лучше, чем хорошая скачка на добром жеребце, дуэль или, наконец, приятная компания, такая как сейчас! Изабелла улыбнулась пылкости де Порто. Но мушкетер не собирался останавливаться и продолжил расспросы. -А еще в городе говорят, сударыня, кардинал пытался склонить вас на свою сторону неоднократно!? Изабелла украдкой взглянула на г-на де Силлек. Продолжал ли он прислушиваться к их беседе или вновь весь ушел в созерцание играющего с сухими ветками огня? Она не могла сказать. Пылающий огонь то затихал, шурша, то резко поднимался к ночному небу и маленькие искорки вылетали из него и падали у ног сидящих. И словно повинуясь настроению огня, разговор то по- домашнему затихал, то превращался в задорный смех. -Да, - продолжила Изабелла, с трудом оторвав взгляд от строгого лица де Силлек. - Джулия знает, чего мне стоило отказаться от предложения Его высокопреосвященства и сколько всего злого я выслушала о себе, своем уме и характере! -И вы выбрали служение королю Людовику! - воскликнул де Порто восхищенно. -Порой я думаю, какую ужасную ошибку могла я совершить, поддавшись на уговоры Ришелье и войдя в число его сторонников! -Стойте-ка! - вспомнил де Порто. - О нем я знаю одну презабавную историю, и на этот раз вам не удастся меня прервать! Это было как раз на заседании Королевского совета. Король Людовик, кстати, тогда отсутствовал по причине внезапной лихорадки, а решался важный вопрос относительно городского прево. Граф Суассон предложил сделать прево своего престарелого друга герцога Футурье. "В чем же его заслуги перед государем, чтоб мы сделали герцога городским прево"? -спросил тогда кардинал Ришелье. "Он ближе всех к государю", - отвечал граф. "Тогда предлагаю избрать главным прево королевского кучера Жана. Он не только близок к государю, но и сидит перед ним"! Пока все остальные смеялись, Изабелла поймала на себе пристальный взгляд де Силлек, и вновь залилась краской, уже злясь на себя. Она, по натуре человек решительный, в последние два часа готова была плакать от душевной растерянности и беспомощности, которые испытывала, наверно, впервые в жизни и которые отнюдь не прибавляли ей уверенности в себе. Ей казалось, что говорит она что- то не то, не так смотрит, а испачканные золой ладони и воротник без кружев не прибавляют ей красоты. Впервые в жизни ей захотелось быть одетой изысканно. Было уже поздно. Друзья пожелали друг другу добрых снов и, завернувшись в плащи, устроились у костра. Подруги легли рядом, обнявшись. Г-н де Силлек и де Арамисец тихо беседовали о чем- то. Они и представить себе не могли, что на них тайно, взволнованно и восхищенно смотрят глаза - серые, со стальным отливом, чуткие и печальные, и синие, как сапфиры, очаровательные и нежные. Когда проснулась Джулия, было раннее утро, а чистое яркое небо казалось удивительно беззаботным. Солнце бережно высушивало последние дрожащие капли росы на листьях грабов, стоящих как свечи вокруг поляны. Лес, столь непохожий на ночного таинственного незнакомца, шумел и ликовал птичьими голосами. Джулия вскочила и поскорее поправила платье. с сожалением отмечая, что атлас кое- где измялся, а на сапожки налипла грязь. Изабелла еще беззаботно спала, разметавшись во сне и закинув одну руку за голову. -Я совершенно верно вам говорю! - донесся до Джулии приглушенный голос де Батц. - Я прав! Жули сладко потянулась, осмотрела свое хорошенькое заспанное личико в изящное карманное зеркальце и нашла себя еще более очаровательной. Поправив растрепавшиеся волосы и кружева на лифе, она направилась к друзьям. -О, доброе утро, г-жа де ла Шпоро! - первым приветствовал ее де Арамисец, склоняясь в низком поклоне. - Свежесть этого утра меркнет перед вашей красотой! -Я присоединяюсь к любезным словам моего друга! - заявил де Батц. Г-н де Силлек молча поклонился. -Как почивала ваша милость? - светским тоном, опережая де Арамисец, спросил де Батц. -Прекрасно, насколько это было возможно в таких простых условиях! -Тут рядом де Порто обнаружил ручей. Хотите, я провожу вас? -Да, благодарю вас! Де Арамисец бросил на Шарля грозный взгляд, но тот только непонимающе пожал плечами. С ревнивым румянцем на щеках следил де Арамисец за удаляющейся парой. -Вы не представляете, какой мне снился чудесный сон! - говорила Жули г-ну де Батц очень оживленно. - Будто я в Лувре танцую с Его величеством королем павану и он делает мне комплименты! Он такой величественный, наш молодой король! Вы не представляете, сударь, как я прыгала по гостиной от радости, когда получила сообщение, что зачислена в штат королевы Анны и что буду лицезреть Его величество каждый день! Де Арамисец развернулся и стремительно подошел к проснувшейся Изабелле. Та в одиночестве сидела перед тлеющим костром и торопливо убирала под булавки рассыпавшуюся гриву вьющихся непослушных волос. -Доброе утро, любезная графиня. Вы обворожительны сегодня как никогда! -Доброе, сударь! - улыбнулась Изабелла, отряхивая подол платья. - Я одна оказалась соней? Все уже встали? Мы собираемся уезжать? -Еще нет, сударыня. Разрешите вашему верному слуге проводить вас до родника. Это совсем недалеко. Изабелла склонила голову набок, как делала всегда, когда что -то настораживало ее. Несколько мгновений она задумчиво рассматривала молодого человека, глядящего на нее с ласковой улыбкой, потом все же согласилась. Когда они направлялись к роднику, г- на де Силлек на поляне уже не было. Тем временем Джулия старательно терла руки и лицо прохладной водой у маленького ручья, вытекающего из- под небольшого холма, на склоне которого безудержно цвел дикий белый шафран. -Арман считает, что до Оша нам ехать час или два,- сообщил ей де Батц. -Ах, милая г-жа маркиза, я не удивляюсь, что пол- Парижа влюблены в вашу милость! Вы столь очаровательны! -Вы очень любезны, г-н де Батц! Если бы было принято делать комплименты мужчинам, я бы сказала, если так можно выразиться, что восхищена вашими смелостью и ловкостыо. -Я был бы счастлив получить такой комплимент! -Г-жа дю Трамбле! - прервал их обмен любезностями звенящий голос де Арамисец.- Разрешите, я помогу вам, дорогая! Обопритесь на мою руку, прошу вас, здесь такой крутой спуск!¬ Ваши милые ножки не должны оступиться! Джулия медленно выпрямилась и обернулась с деланно- равнодушным лицом. Де Арамисец и Изабелла спускались к ручью. Мушкетер поддерживал Изабеллу за локоть и сладко улыбался, но только графиня видела, как нелегко дается молодому человеку застывшая улыбка. -Доброе утро, Жули! - сказала Изабелла и, стремясь покончить с неловким положением, в которое ее поставил де Арамисец, опустилась на колени у ручья. О, кристальной чистоты вода, казалось, была напоена ароматами диких цветов, словно живительная влага струилась из лесного подземного рая! От холода у Изабеллы сразу заломило зубы, но она все пила и пила вкусную ароматную воду, плескала в лицо, так что то капельки блестели и переливались у нее на длинный ресницах, бровях и разметавшихся шелковистых локонах у лица. Все выжидающе глядели на нее. У Изабеллы создалось впечатление, что друзья ждут какую- то важную реплику. -Г-н де Батц, -умывшись и строго глядя на Джулию, начала графиня эту реплику, - расскажите мне о ваших планах относительно нашего возвращения в Париж, прошу вас. И она увела его. Джулия тем временем как ни в чем не бывало начала отмывать сапожки от налипшей земли, ибо она не выносила неаккуратности. Де Арамисец несколько мгновений строго смотрел на нее, потом лицо его смягчилось. Он встал на колени и тщательно вытер ее хорошенькие, с квадратными пряжками, сапожки девушки белоснежным платком. Джулия позволила ему это сделать не без иронии. -А вы со всеми дамами столь предупредительны? - едко поинтересовалась она, когда де Арамисец поднялся с колен. Глаза его в ответ сверкнули, а губы сказали не менее ехидно: -Я преклоняюсь только перед вашей любезностью, мадам! -Ну что вы, сударь! - изумилась Джулия все в том же тоне. - Мои слова - ничто по сравнению с вашей несравненной любезностью. -Это мне у вас учиться, сударыня! -Учиться у меня? С чего бы это! -Эй, де Арамисец! - крикнул показавшейся из-за кустов де Порто. Он тащил на широченной спине целый лес хвороста.- Ведите сюда г-жу де ла Шпоро. Завтрак в лесу, конечно, не очень изыскан, но мы готовы пригласить вас к столу! -Разрешите предложить вам руку, г-жа маркиза?- произнес де Арамисец мягко. -Я не нуждаюсь в вашей помощи! - отрезала Джулия и, подхватив юбки, шагнула мимо него к Исааку де Порто. - Я готова идти с вами, сударь! Де Арамисец с усмешкой ответил ее спине изысканный поклон и пошел следом за друзьями. Продолжение следует...]
Стелла: Де Арамисец- это вообще непонятно что. Это как угодно- но не по французски. К тому же происходит слияние дворянской частицы с Фамилией и она пишется через апостроф. ( законы правописания). Может быть уж- Д'Арамисон? И звука "ц" что-то не припомню вообще во французском.
Viksa Vita: Стелла пишет: И звука "ц" что-то не припомню вообще во французском А как правильно произносится имя прототипа, Henri d'Aramitz? Может автор его и имела в виду? Но я согласна, что де Арамисец не ложится на слух. К тому же в голове ассоциативно возникает большой полярный лис :(
Стелла: А по буквам и произносится.
Viksa Vita: Стелла пишет: А по буквам и произносится то есть там да есть звук "ц"?
Стелла: Нет, " произносится Арамитз.( Можно язык сломать)
Немо: Каюсь, не подумал! Но за поправку благодарю! Научусь!
Немо: Глава 9 Подругам отвели маленькую комнатку на втором этаже. Джулия сразу же начала разглядывать свое личико в изящном серебряном зеркале, поставленном на край стола. Брови ее были нахмурены. Изабелла устало села рядом с подругой на единственную кровать, расстегнула один крючок лифа и глубоко вздохнула, перед тем как задать важный вопрос. -Наконец- то мы с тобой можем спокойно поговорить! - вымолвила она наконец. –Расскажи мне, как ты их встретила! -Koгo!? - рассеянно спросила Джулия, вытаскивая из своего несессера обитую голубым бархатом маленькую коробочку. Там, в крошечных золоченых стаканчиках, покоились ее румяна и синяя краска для глаз. Изабелла некоторое время следила, как подруга перебирает стаканчики. -Я спросила у тебя, где ты встретила наших новых друзей, - напомнила графиня, краснея. - Расскажи мне о них все, что знаешь! Как оказалось, что я не видела их у г-на де Тревиля в Париже? -Их и не было в Париже, они где-то путешествовали...Изабелла, признайся мне в кое-чем. Только скажи правду, без всех этих твоих деликатных намеков, хорошо? -Конечно! -Я красива? -О, да! -Очень красива? -Да, дорогая! И ты прекрасно знаешь это! -Ну, да, знаю. -Скажу больше - ты необыкновенная! -Тогда почему я не привлекаю его!? -Кого? -А я так хочу быть для него особенной! -Гм…, - Изабелла с тревогой и изумлением глядела на подругу. - Жули, но мне очень странно слышать такой твой вопрос! Ты не можешь не нравиться! -Все господа мушкетеры так ласковы со мной, так предупредительны, а он…А я в него, кажется, влюблена! Ну, во всяком случае, самую чуточку! -Это наш друг? - выдохнула Изабелла, вздрогнув. Перед ней всплыло строгое лицо человека, молча смотрящего в огонь, и Изабелла внезапно почувствовала странную слабость во всем теле, словно жизнь, будто кровь, резко покинула ее вены, не оставив ни сил, ни мыслей, ни желаний, ни чувств. -Да, это - наш новый друг, - неохотно призналась Жули, не замечая странно изменившийся взгляд подруги. - Он -самый красивый и благородный из всех, кого я знала, Изабелла, но он почему- то ведет себя так, будто я виновата перед ним во всех смертных грехах. Выразительное личико Изабеллы застыло как безупречная, прекрасная, но безжизненная маска. -Как ты думаешь, Изабелла, он мог бы меня полюбить? Ты только не думай, что мне это очень важно! Я спрашиваю тебя ради простого интереса, ты понимаешь меня? -Да. -Дело в том, что я не встречала еще такого человека, как он, ни разу не встречала! Мои поклонники всегда понятны, даже скучны иногда, а вот он не такой, более забавный, что ли. Понимаешь, я никогда - ну никогда!- не знаю, чего мне от него ждать и мне это очень-очень нравится! Ах, Изабелла, что же мне теперь делать!? Но, впрочем, что бы ты мне не ответила, мне это совершенно безразлично, совершенно! Изабелла бесстрастно глядела прямо перед собой. -Он просто возмутительно суров со мной! - продолжила Джулия через некоторое время, - никогда мной не любуется, как другие, я уж думаю, откровенно говоря, что я уродлива как жаба! А ведь это вовсе не так, совсем не так! Ты же знаешь, про нас в городе говорят, что фрейлины королевы Анны Австрийской - самые красивые девушки Франции! Или ты про это не слышала? -Нет. -И в пути он вечно скачет впереди, словно и ехать со мной не хочет! В глазах Изабеллы внезапно погас внутренний свет, словно Джулия задула яркую лампаду, горевшую в сердце графини. Ах, чересчур откровенные слова маркизы означают, что несчастной Изабелле предстоит нечеловеческая мука - наступить на собственное сердце, ибо она никогда не признается в любви тому мужчине, которого выбрала лучшая подруга! Никогда! Никогда! Она сделает ради них - Джулии и г-на де Силлек - невозможное и не выдаст свою робкую глупую любовь! Боже, ни за что и никогда! Никогда Изабелла дю Трамбле, гордая аристократка, дочь французского вельможи, не допустит, чтоб кто- то из окружающих догадался об ее воровских чувствах к возлюбленному собственной подруги! Никогда она не допустит, чтоб жалела ее семья, смеялись над ней приятельницы, и, тем более, она не переживет, если Арман де Силлек сообщит окружющим, что влюблен в кокетливую, изысканную, смешливую маркизу де ла Шпоро! А что он в любой ситуации будет честен, Изабелла не сомневалась, ибо графу де Силлек, который держал себя как принц крови, было совершенно не свойственно скрывать свои мысли или поступать бесчестно! О, да, они будут красивой парой - Джулия и Арман! Изабелла сама с грустью видела, как он обменивался с маркизой приветствиями, в то же время как на долю Изабеллы приходились лишь вежливые поклоны да еще с каким-то странным непроницаемым выражением лица! Сжав крепко зубы, несчастная Изабелла безуспешно старалась унять предательское дрожание губ. Ей вдруг стало так страшно, словно душа ее заблудилась в непроходимой чаще, а огонек, на свет которого она бежала, задыхаясь и плача от счастья, предчувствуя и кров, и тепло, и радость, погас навсегда. Ее обступил леденящий глухой мрак, подобный смерти, без тени жизни, желаний, радости! Ах, если Джулия влюблена в графа де Силлек, он непременно отдаст ей своей сердце! Изабелла в этом не сомневалась, ибо Джулия была всегда так мила, так весела, так наивно - восторженно смотрела на всех мужчин, которых встречала! Неудивительно, что она привлекла внимание благородного графа! Ах, предупреждали же Изабеллу, что нужно ей быть другой - более изворотливой и мягкой, скрывать свои мысли, а она, Изабелла, всегда что думает, то и говорит! И теперь и впрямь оказывается, что привлекательнее лукавство и мягкость, гибкость и смешливость, чем честность и прямота! -Я думаю, де Силлек полюбит тебя, - едва шевеля белыми губами, прошептала Изабелла, делая над собой мужественное усилие, чтоб не зарыдать в голос! Если б она только могла шевельнуться, чтоб выбежать из комнаты и никогда, никогда не слышать слов подруги, но нет! Сил не было даже вздохнуть! Рыдание болезненным горьким комком застыло в горле. -Господи! - нетерпеливо дернула плечом Джулия. - При чем здесь де Силлек?! -Ты же любишь его… -Его? - Джулия расхохоталась. - Да ты что!? -Нет?! -Да где же твоя известная всем проницательность, а? Ты разве можешь представить нас вместе? Я и граф де Силлек!? Фи! Ничего нелепее никогда не слыхала, Изабелла! -О, боже! -Я совсем его не понимаю, а, если говорить совсем уж честно, я его боюсь невероятно, до дрожи в коленках! Г-н граф не смотрит на меня, и слава богу, потому что рядом с ним у меня все - время появляется такое чувство, будто я сказала что- то глупое или чересчур громко смеюсь! Изабелла испугалась еще больше в этот момент, ибо невероятное облегчение, которое она испытала при признании подруги, смутило до слез ее саму. -Значит, это не он! - вскричала она, не сдержавшись. - О, слава богу! Джулия застыла с поднятым к волосам гребнем. -Я говорила тебе о шевалье де Арамисец, - осторожно сообщила она. - А почему ты подумала о г-не де Силлек? О нем у меня и мысли не было! Странно оживленное лицо Изабеллы залилось пунцовой краской. -Это совсем не то, что ты думаешь…, - пробормотала она застенчиво, поспешно отводя взор. - Это вовсе не так! Я не хотела тебе говорить! -Постой! Ты что же, покраснела?! Да, да, покраснела, не отворачивайся! Я же вижу! Но ты же никогда не краснеешь, если только ты не задета до глубины души! -О, нет! -Так...Обожди-ка, дай сообразить! Почему это ты решила, что я говорю о де Силлек? Как тебе это вообще могло прийти в голову? Но ты заговорила г-не графе...Ты что, думала о нем?! Изабелла от смущения не знала, что говорить и что делать, но отпираться после слов настойчивой подруги было бессмысленно. -Я, наверно, сейчас ужасно выгляжу!? И я не знаю, что тебе сказать! Жули, он - необычайный человек, правда!? Маркиза во все глаза рассматривала Изабеллу, внезапно забыв о своих собственных бедах. -Что ты так странно глядишь на меня, а, Жули? - спросила Изабелла чуточку лукаво. Признавшись в своей самой страшной тайне, она, как ни странно, вновь стала самой собой. - Со мной разве что- то не так? -Ого! - произнесла Жули чуть ли не потрясенно. - Вот ты какая, когда любишь! -Нет, не говори так! -Ты любишь графа де Силлек, Изабелла, не отпирайся! -Ты не права! -Изабелла, милая, ты же всегда честна с собой - он чем- то сильно задел тебя, верно? Боже, да я тебя никогда не видела такой! -Какой же? -Необыкновенной, смущенной, великолепной, иступленной! Ты обычно другая! Нет, такая же, когда говоришь о своих трубадурах! -Джулия, не смущай меня! Я не привыкла говорить о себе... -Ах, Изабелла, успокойся, меня отнюдь не привлекает г-н де Силлек! -Как хорошо! -В общем-то, я не удивлена, что он, как человек благородный и самоотверженный, заинтересовал тебя, хотя граф, похоже, очень строг к окружающим да и, наверно, к себе! Мне же по душе люди более понятные - вот, например, г-н де Арамисец! Пусть он немного ироничен и слегка насмешлив, но по нему сразу видно, что я ему нравлюсь! Но полюбит ли он меня, вот что волнует меня на самом деле? -Я вот что скажу тебе, - взяв подругу за руки, провозгласила Изабелла весело. - Если г-н де Арамисец полюбит, то только тебя! -А если- не меня? Изабелла указала на отражение подруги в зеркале, в серебряной глубине которого отражались сияющие голубые глаза маркизы, и негодующе воскликнула: -Не тебя?! Ты с ума сошла! Посмотри на себя! Ты невероятно красива, и ты вскружила ему голову! -Я так на это надеюсь! -И, прошу тебя, расскажи, наконец, мне все подробности вашей встречи! -А ты - подробности твоего знакомства с господами де Батц и де Силлек! -Гм.. Но ты - первая! В то время как происходил этот занимательный разговор, в комнате рядом четыре друга готовились к ужину, но только Исаак де Порто наблюдал за слугой, накрывающим на стол. -Паштет с трюфелями,- бормотал он, загибая пальцы.- Индейка с репой и маслинами, отличное сало с лучком, утка с каштанами, почки с латуком, зеленая фасоль...Персики. Виноград. Чудесно, господа! Великолепный ужин, черт возьми. -Пора идти приглашать дам к столу, г-да!- напомнил всем де Батц. - Анри, составьте мне компанию, прошу вас! Вы предложите руку г-же дю Трамбле. -Да, да, Анри, позовите ее за меня! - подхватил де Порто горячо.- Я и сам хотел пригласить госпожу графиню, но я должен остаться проследить за этим плутом, что ставит на стол провизию. Мне сдается, что он половину того, что мы заказали, и не думал нам принести! -Я так вам благодарен, де Батц, за ваше предложение! - иронично заметил задетый за живое де Арамисец. - Но я уж лучше останусь здесь, чтоб не помешать вам пригласить маркизу де ла Шпоро! -Но вы мне не помешаете, Анри! -Нет, нет, идите! -Я скоро!- и де Батц вышел. -Ах, как я люблю наших спутниц! Обе они чудесны, не правда ли!? восторженно воскликнул де Порто.- Я уверен, меня поддержит каждый! -Особенно Шарль!- заметил дe Арамисец дрожащим от ярости голосом. -А что здесь удивительного? -Да уж, Исаак, удивительного здесь мало! -Анри, я вас не понимаю! Почему бы Шарлю не восхищаться г-жой де Трамбле и г-жой де ла Шпоро? -Действительно?! -Ваша ирония непонятна, черт возьми! Хочется мне или Шарлю ухаживать за столь милыми дамами, что здесь плохого?! -О, разумеется! -Анри, тысяча чертей, да вы еле сдерживаетесь! -Какая наблюдательность! -Г-да, они сейчас будут здесь,- вмешался де Силлек.- Исаак, откупоривайте бургундское. -Да, да, Исаак, займитесь этим!- посоветовал де Арамисец резко.- Только потом оставьте нам хоть пинту этого вина! -Что вы злитесь, Анри!? Я на вашем месте с таким настроением сегодня к дамам не подходил бы! -Ах, вот как!? Вы еще будете давать мне советы?! -Не надейтесь вывести меня из себя, Анри! -Исаак, оставьте меня в покое! -Г-да! - вновь вмешался де Силлек на правах старшего по возрасту.- Анри, ваше дурное настроение не должно стать причиной ссоры между друзьями. Г-н де Силлек выразительно взглянул на де Арамисец и отошел. Вошедших подруг усадили на самые почетные места - друг против друга на противоположных концах стола. Г-н де Арамисец первым опустился на скамью слева от Джулии. Он улыбался, но Джулия, казалось, не замечала его. Она скромно сидела рядом, необыкновенно красивая в бледно - лиловой парче с отделкой из серебряного галуна. Пена роскошных кружев, украшавшая низкое декольте, окутывала ее белые плечи. И ни разу ее чудесные большие голубые глаза не обратились в сторону мушкетера. Де Арамисец кусал губы с досады. Изабелла была бледна. Она со странным вниманием рассматривала стоящие на столе почки со стрелками латука и, против обыкновения, почти не слушала де Порто, восхищавшегося ею. На Изабелле прекрасно смотрелось темно- зеленое атласное платье, чьим несомненным украшением был замысловатый филигранный воротник с жемчужной брошью у горла. Из-за яркого цвета платья глаза ее, серые, как чистая сталь, казались прозрачно- изумрудными, редкостными по своей красоте. Де Силлек не спешил занять место за столом, разговаривая с де Батц у окна. "Если только он сядет рядом с Джулией, а не со мной, - думала Изабелла отстраненно, - я разрыдаюсь прямо при всех! Ах, вдруг он все- таки влюблен в Жули? О, боже, я поплатилась за то, что так легко отказывала благородным и храбрым дворянам выходить за них замуж! Но я не знала, господи, я и представить себе не могла, как это горько и обидно, когда на тебя не обращает внимание человек, к которому ты неравнодушна! Ах, господь страшно покарал меня за мои самодовольство и гордыню!" Она украдкой бросила взгляд на де Силлек. Его строгий красивый профиль на фоне синего неба казался словно высеченным из камня. Ее завораживало странное ощущение исходившей из него жизненной силы, хотя он двигался неторопливо, будто просчитывал каждое свое движение, как в фехтовальном поединке. Ни один человек не был столь внимателен, когда слушал других, губы его улыбались нечасто, но, когда улыбка появлялась на строгом лице молодого графа, она была очаровательна! Сейчас он улыбнулся де Батц тепло и чуточку лукаво, и Изабелла почувствовала сладкую дрожь по всем телу, словно ей он предназначал свою улыбку. Ах, как он был далек от нее и от других, в своем простом камзоле, без позументов и лент, но, тем не менее, он казался ей более величественным, чем все щеголи мира, ибо кровное благородство вовсе не нуждается в обрамлении дорогой одеждой и украшениями. -Что вы на это скажете, дорогая графиня? Изабелла, будто очнувшись, с трудом оторвала взгляд от де Силлек, и обернулась к де Порто. -Что? О, я согласна с вами! Де Силлек подошел к столу и опустился на скамью по правую сторону от Изабеллы. Он бросил на нее короткий острый взгляд, под которым она умирала тысячью смертей. -Сударыни! - провозгласил де Порто, торжественно поднимая кружку с отличным токайским, - вам понравится этот праздничный ужин! Такой редко увидишь даже на венчании! -О, не произносите это страшное слово, сударь! - воскликнула Джулия со смехом. - Изабелла его слышать не может без того, чтоб не вздрогнуть! Она ведь только благодаря вам, г-да, избежала очередного венчания! -Да! - заметил де Батц. - И я позволю напомнить всем присутствующим, с каким трудом! Друзья улыбнулись. -Король Людовик, - да хранит его господь! - обещал Изабелле избавить ее от свадеб, слава богу! - продолжила Джулия. -Отлично, черт возьми! - выдохнул де Порто. - Я очень надеюсь, сударыня, что вас более не заставят выходить замуж!? -Я, клянусь вам, стану женой кого-нибудь только по собственному желанию! Никто не заставит меня! - заявила Изабелла прямо. -Даже король Людовик!? - хитро спросил де Батц. -Даже Его величество! -Ну, а если вам прикажет самое могущественное лицо в государстве- его высокопреосвященство? -Даже он. -Подумайте - сам кардинал Ришелье! Могу себе представить, что вам грозит за ослушание! -Домашний арест на три месяца или подвал Бастилии на худой случай! Уж пытать-то они меня, наверно, все-таки не будут? -Вы знаете о пытках в подвалах крепости и отказываетесь служить кардиналу?! Искренни ли вы, дорогая г-жа дю Трамбле? -Послушайте, Шарль! - неожиданно вмешался в разговор граф де Силлек. Он нахмурился. - Сомневаться нам в словах благородной г-жи дю Трамбле, на мой взгляд, вам абсолютно недопустимо! -Но в таком случае, Арман, г-же графине потребуется несказанное мужество! Противостоять г-ну кардиналу нелегко! -Вы так странно говорите, будто всерьез считаете, что кардинал Ришелье всесилен! Пусть он стал первым министром государства и эдикты сперва несут на подпись ему, а потом Его величеству, но неужели он теперь имеет права и на сердца французов? Кому принадлежит сердце госпожи дю Трамбле? Разве его преосвященству? Нет! Только ей, что правильно! -Конечно, правильно, дорогой Арман, но нельзя же все время дразнить Его высокопреосвященство! -Разве свое мнение у нас теперь под запретом? Разве г- же графине запрещено распоряжаться своими собственными чувствами? -Настанет такой день, когда г-н кардинал все-таки разъярится и уже ничто не сможет спасти г-жу графиню от его гнева! -Да неужели?! Нам теперь, что же, совсем перестать думать или чувствовать в угоду г-ну кардиналу? А если Его высокопреосвященство велит нам всем окончить наш земной путь немедленно, мы что же, по вашему странному мнению, должны ему подчиниться и благородно заколоть друг друга? Если госпожа графиня не желает подчиняться приказам или, на худой конец, уговорам Его Высокопреосвященства, это можно лишь приветствовать! Этот факт говорит о несомненной храбрости г-жи графини, о ее мужестве и, наконец, твердости, которые должны быть в любом сердце, если человек дворянского звания, конечно, стремится прожить жизнь честно! Глаза де Силлек и Изабеллы встретились. Глаза Изабеллы сияли как звезды -огромные, чистые, ясные! ¬ -Г-н де Силлек очень удачно выразил мою мысль! - после некоторого молчания произнесла Изабелла. -Я это и хотела сказать - я не позволю другому человеку, какой бы высокий пост в государстве он не занимал, вмешиваться в мою жизнь и уж тем более заставлять меня чувствовать то или не чувствовать это! Чувствовать любовь к кому -то по приказу или из страха быть наказанным или потому, что так выгодно, по моему мнению, отвратительно! Глаза графа де Силлек потеплели и что-то похожее на симпатию промелькнуло в них. -То, что госпожа графиня не желает подчиняться кардиналу Ришелье, я понял еще в Этампе! - рассмеялся де Батц как ни в чем не бывало. - Насколько я смог сосчитать, вы были там одни против дюжины гвардейцев и умудрились ускользнуть. -Благодаря вам, господа! -Без нас вы покинули тот трактир пешком, только и всего, - без улыбки заметил де Силлек. -Но тогда бы меня догнали гвардейцы Ришелье, увезли бы в Париж и сейчас бы я находилась в Сент-Вальском монастыре на хлебе и воде! -О, черт возьми, вы рассказываете что-то слишком мрачное, в это даже не верится! - огорчился де Порто, приканчивая второй кусок жареной утки. -Но вы с нами, слава богу, и мы этим счастливы. Верно, друзья!? -Госпожа де ла Шпоро, вас, смею надеяться, не отдают замуж в ближайшее время, как вашу подругу? - задал очень важный вопрос де Арамисец чуть быстрее, чем обычно. Джулия с притворным смирением опустила ресницы. -Отдают, сударь! - вздохнув, молвила она. Де Арамисец в это время протягивал руку к своей кружке с красным вином. Рука его остановилась на полпути. -Вот как!? - и заметив, что с ним ехидничают, добавил в том же тоне. - И за кого же, позвольте полюбопытствовать? -Я не знаю, сударь, надо спросить у батюшки! - с робостью, которая вряд ли была натуральной, ответила Джулия. Глаза ее мстительно блеснули. "Это вам за сцену с Изабеллой у ручья! - говорили они. - Впредь не будете столь любезным с другой дамой, пусть даже эта дама- моя вернейшая подруга"! -Как, и вы? - к неудовольствию Джулии вмешался в разговор де Батц. -Да, это так. Моей руки просит не один кавалер, должна признаться! -Вам трудно кого-нибудь выбрать? - промычал де Порто, в одиночестве уписывая за обе щеки последний кусок сочной утки, нашпигованной каштанами. -Батюшка еще не выбрал! Я же не обладаю таким железным характером, как Изабелла, и у моего отца масса предрассудков - он, как делали еще наши деды, сам выберет мне подходящего мужа и только тот, на кого он укажет, станет моим венчанным супругом! - она украдкой взглянула на де Арамисец. Тот яростно кусал губу. -И каким же должен быть этот необыкновенный человек, чтоб оказаться по душе вашему уважаемому батюшке? - поинтересовался де Батц. -Я думаю, мужественным и пылким, храбрым и верным; к тому же, безусловно, он должен происходить из могущественного и известного рода, как например, младший сын маршала Басомпьера, благородный герцог де Бельфон, а еще- он должен любить меня! -Можете не сомневаться, сударыня, ни за кого из тех, кого выберет вам г-н маркиз, вы замуж не выйдете! - со спокойной злостью объявил вдруг де Арамисец. Говорил он очень тихо. -Уж не вы ли помешаете мне, сударь? - надменно вскинулась Джулия. -Я, сударыня. -Вы чрезвычайно самонадеянны! -Ничуть! С чего вы взяли? -Я запрещаю вам говорить со мной в таком вольном тоне! -Почему же? -Я -маркиза де ла Шпоро! -А я - барон де Арамисец! -Вы забываетесь! -Герцог де Бельфон, сударыня, не любит вас! -А если я люблю его и уже дала согласие выйти за него замуж?! -Этого не может быть! -А, может быть, наша свадьба уже решена, а я из скромности не сказала о ней вам? -Я вам повторяю: этого не может быть! -Вы забываетесь, сударь! -Позвольте вам не поверить! Если б ваша свадьба была решена, вы бы рассказали о ней сейчас! -Да почему это я должна была рассказать вам о своей свадьбе, сударь? Кто вы мне - кузен или ближайший друг? - и, отвернувшись от вздрогнувшего де Арамисец, она сделала вид, что слушает, как спорят де Порто и де Батц относительно отличных свойств молодого бургундского вина, только что поданного им слугой. После завтрака де Батц, поболтав с дамами и проводив их до комнат, спустился вниз в общий зал, который в этот час был почти пуст. Там он присоединился к де Силлек, который как раз расспрашивал трактирщика о дороге. -Мы направимся на Ажен, Шарль, - сказал де Силлек другу. - Это самый безопасный путь. -Вы думаете, гвардейцы потеряли нас след? -Да, они, похоже, обгоняют нас. -Ну что же, не будем торопиться. Если вы говорите, что нам ничего не грозит, стало быть, так оно и есть. Изабелла уже спустилась вниз по узкой скрипящей лестнице, когда заметила друзей за одним из деревянных столов близ черного от многолетней сажи очага. Поворачивать было поздно. Ей пришлось подойти к ним. -Куда вы направляетесь, дорогая г-жа дю Трамбле? - подкручивая ус, осведомился де Батц. -Я хотела бы нарвать цветов в палисаднике, - улыбнулась Изабелла застенчиво.- Без них наша комната выглядит уныло. -На вашем месте, - хмуро произнес де Силлек, глядя в сторону, - я бы не выходил из трактира. А еще лучше- не покидал бы свою комнату. У Изабеллы дрогнули губы, но она постаралась взять себя в руки. -Я скоро вернусь, сударь, - через силу улыбнулась она. - И впредь постараюсь быть более осторожной. -Вы, похоже, забыли, что вас преследуют гвардейцы г-на кардинала? -Но со мной вы, г-да! Я уверена, вы придете мне на помощь! Г-н де Силлек чуть повернул к ней голову, но по-прежнему не глядел на нее. Ах, Изабелла чувствовала себя такой счастливой в его обществе! Что бы он не говорил сейчас, она могла смотреть в его строгое благородное лицо, слушать его красивый глубокий голос, черпать силы во всем его облике! О, Изабелла была так благодарна судьбе за этот, пусть и скупой, дар! -За вами и так слишком много бегают! - осуждающе продолжил де Силлек. -Я уверена, что со мной ничего не случиться! -Хотелось бы надеяться! Но вы, похоже, прилагаете все усилия, чтоб вас г-да гвардейцы все- таки арестовали! - заметил де Силлек. Больше он ничего не добавил. Изабелла тяжело вздохнула и, кивнув Шарлю де Батц, зашагала прочь. Де Силлек бросил на нее один единственный взгляд, когда она уходила, и отвернулся. Де Батц покачал головой. -Арман, эта женщина сводит вас с ума! - изрек он глубокомысленно. Де Силлек поднял голову. Лицо его побледнело. -Арман, вы просто на себя непохожи с того дня в Этампе. Я никогда еще не слышал, чтоб вы так странно говорили с кем-нибудь. Вот и сейчас на вас лица нет! Де Силлек стал смертельно бледным. -Почему бы вам, Арман, не бросить эту дурацкую игру с самим собой? Графиня дю Трамбле более чем кто- либо достойна вашего внимания. То, что она внушает любовь многим, не ее вина! Госпожа графиня - чудесная, мужественная, добрая дама, которая способна понять и полюбить вас! Что вам может помешать быть рядом с ней? Это мы с Исааком - простые шевалье, которым нужно еще добыть титул. У вас же есть все - богатство, имя...А вы, Арман, вы сами мучаетесь и ее терзаете зря. -Она слишком привыкла к поклонению, - мрачно заметил де Силлек. -Вы что же, не видите, Шарль, кто она на самом деле? Красота всегда идет рука об руку с корыстью, завистью и лицемерием! -Арман, да вы что, черт возьми!? Вы сейчас готовы обвинить г-жу графиню во всех смертных грехах, но сами же только что за завтраком открыто защищали ее право быть самой собой! -Это касается только меня! -Э нет, Арман! Но то, что вы защищали ее - понятно, вам ведь не хочется, чтоб она вышла замуж за кого-нибудь, кроме вас! Вас мучает ревность, потому - то вы так и говорите. -Шарль, у вас чрезвычайно богатое воображение! - холодно сказал де Силлек. Но смертельная бледность не покидала его лица. -Пусть так, но вы чересчур строги к себе! Вы так держитесь, словно раз и навсегда запретили себе счастье! А вдруг г-жа дю Трамбле и есть это самое ваше счастье!? -Шарль, я больше слышать о ней не желаю! - де Силлек в сердцах бросил трактирщику деньги за не выпитое вино и оставил друга. В дверях он лицом к лицу столкнулся с входящей Изабеллой. Та вздрогнула, увидев его потемневшее лицо и судорожно прижала к груди букет красной гвоздики. Господин де Силлек бросил на де Батц пронзительный взгляд, посторонился и вышел. Изабелла не могла даже вздохнуть, так потряс ее взгляд де Силлек, исполненный странного возмущения. Этот безжалостный взгляд пригвоздил Изабеллу к месту будто нераскаявшуюся преступницу. Но как он мог смотреть на нee так, будто она виновата перед ним во лжи! Он страшно несправедлив! И Изабелла не покажет, что огорчена! Ни за что! Отчего ей переживать, если она честна во всем, что делала? И Изабелла гордо подняла головку, сжимая дрожащие губы. -Я только что беседовал с господином Арманом о вас, - раздался голос подошедшего де Батц. - Де Силлек вас очень ценит, сударыня. Изабелла вздрогнула. Де Батц внимательно вгляделся в это красивое мраморно-белое лицо, на котором застыло выражение детской беспомощности и смятения, и покачал головой. Он никогда не ожидал увидеть такое выражение на лице Изабеллы. -Он очень хорошо отзывался о вас, - повторил де Батц задумчиво. -Я не понимаю, о чем вы, сударь, - сказала Изабелла, смело подняв на него глаза, повернулась и ушла. Де Батц с удовлетворением проводил ее взглядом и загадочно усмехнулся. Продолжение следует...]
Стелла: Немо , а вы учли, что раз уж у вас де Силлек, а не Ла Фер, вам придется соответственно исторической правде в 1645 году его отправить к праотцам?
Немо: Стелла, а хороший вопрос, черт возьми! Отвечу так, пусть даже рискуя головой: после прочтения всеми нами любимого романа, просмотра фильмов о мушкетерах, одного-второго- третьего, после горестных фанфиков, ну захотелось мне, чтоб, как говорят фантасты, "в альтернативной вселенной" оказалось все более - менее хорошо. Не осмеливаясь (от величайшего уважения!) "развеселить" героев Дюма, я обратился к их другим именам. А вот отправляю ли я моих героев к "праотцам"? Не -а!
Немо: Глава 10 Джулия смеялась. Де Батц гордо подкручивал усы и поглядывал на свою хорошенькую спутницу. Рассвет застал их на дороге на Ажен. Теплое солнце уже рассеяло розоватый туман, таившийся по краям дороги, и рассыпало в блестящие капли росы, которые повисли на траве, цветах, запутались в паутине, покрыли изумрудно- седой мох, окутывавший заросли ежевики по обоим сторонам этой лесной дороги. Небо казалось еще чуть сиреневым от оставшихся на нем первых красок рассвета. Подковы лошадей весело стучали по дороге, весело бежавшей между полянами, заросшими ромашкой, медуницей и резедой. Веселый смех звучал и позади Джулии. Там слушали рассказы г-на де Порто Изабелла и против обыкновения мрачный г-н де Арамисец. -Или вот еще: герцог Ангулемский охотился вместе с Его Величеством в Венсене. Король внезапно спрашивает герцога: "Видите ту башню, сударь? Ничто не помешало бы кардиналу вас туда посадить!" Герцог на это отвечает: "Клянусь богом, государь, значит, я это заслужил, раз кардинал вам так посоветовал". Изабелла и бравый Исаак расхохотались. Де Батц уже несколько мгновений молчал, глядя на свою спутницу. Он оглянулся, оценивая расстояние до друзей, но они ощутимо отставали, а г-н де Силлек ехал далеко впереди. -Г-жа де ла Шпоро, могу ли я поведать вам одну тайну? - наконец почти шепотом начал де Батц. -Какую же!? -Я могу рассчитывать на ваше молчание? О нашем разговоре никто не должен знать, даже ваша прелестная подруга. -О, господин де Батц, можете во всем положиться на меня! -Вы обещаете? Дело- то чрезвычайно щекотливое! -Обещаю! -Тогда я начну с вопроса, сударыня. -Прошу вас, спрашивайте! -Графиня дю Трамбле - скрытный человек или она делится с вами всем, что у нee на душе? Простите мне мой нескромный вопрос, который, верно, не пристало задавать дворянину благородной даме, но вы позже поймете, что у меня есть веские причины задавать вам его! -Признаться, в основном мы с Изабеллой доверяем друг другу. -Гм... Говорила ли вам г-жа графиня что-нибудь лестное о человеке, что едет далеко впереди нас? -То есть о графе де Силлек, я правильно вас поняла? -Да, вы правильно меня поняли. Или нашего друга госпожа графиня ничем не выделяет среди остальных? Я еще раз прошу прощения за столь нескромный воп¬рос, но это очень важно! -Как бы сказать ... -Если г-жа графиня ничем не выделяет его среди нас, мне остается только выразить свое сожаление и умолять вас забыть мои грубые слова. -Но вам - то зачем это все знать, г-н де Батц?! -Забудьте о моих расспросах, г-жа. И, умоляю вас, помните о своем обещании молчать. -А если я скажу, что г-н де Силлек и впрямь привлек особое внимание моей подруги? -Если это так, -Батц доверительно склонился к ней, - я хотел бы предложить вашему вниманию некий план, заставляющий вашу подругу и моего друга лучше узнать друг друга! -Как, граф де Силлек…! -Он ни за что не признается, что влюблен! Господин граф, как вы могли заметить, очень скрытен и обычно предпочитает не выказывать свои чувства. Но с таким подходом к жизни он рискует потерять г-жу графиню! Мы должны помочь им обоим! Я предлагаю вам наступательный союз! -Я согласна, сударь! -Мы с вами умны, г-жа де ла Шпоро, и ловки, не правда ли? -О, да! Я даже уже сейчас могу предложить вам интересный план относительно наших чрезвычайно сдержанных друзей! -Договоримся обо всем в Париже! И, молю вас, ни слова г-же дю Трамбле! -Это будет сюрприз для нее, а я обожаю сюрпризы! -Вот мы и устроим для наших друзей какую-нибудь приятную неожиданность. -Г-н де Батц, а ведь Изабелла уверена, что г-н граф не обращает на нее никакого внимания! -Черт возьми, де Силлек на себя не похож из-за нее! -Я думала, он такой молчаливый всегда! -Господь с вами! Чтоб за три дня вымолвить пять фраз- такого даже с ним не бывало! -Вот в чем дело! -Тихо, г-жа Джулия! Наши друзья приближаются! Поговорим о чем-нибудь другом? -Охотно! -Г-жа де ла Шпоро, - де Батц принял независимый вид, - как вы относитесь к тому, что меня в Париж ждет серьезная дуэль? Друзья приближались. -Исаак, - послышался нервный возглас де Арамисец, - вам не кажется, что отставать так далеко - неосторожно? -В самом деле, - по непонятным причинам поддержала его Изабелла, - поехали скорее! Джулия усмехнулась про себя. -О, дуэль - это так страшно! - громко произнесла она намеренно громко. -Но если вы боитесь за меня, я счастлив!- заявил де Батц, подмигивая. -Не слишком ли много красавиц боятся за вас, признавайтесь, г-н де Батц? -Только ваш страх за меня значит для меня все! Джулия, словно не замечая устремленных на нее горящих глаз де Арамисец, который подъехал уже достаточно близко, чтоб слышать ее, тихо, томно рассмеялась. -Я готова бояться за вас, де Батц, но только за одну услугу. -Я с готовностью жду приказа вашей милости! - восторженно воскликнул де Батц. Де Арамисец бледный, со сжатыми губами, вдруг поднял коня на дыбы, отчего Джулия вздрогнула и против воли обернулась. О, де Арамисец, бледный, злой был великолепен! Широкополая, серая шляпа с белыми перьями затеняла его красивое лицо, и тем ярче горели его необыкновенные глаза. С трудом он обуздал себя. -Вам не стоит бояться за Шарля, сударыня,- тем не менее произнес он как обычно мягко, красивым бархатным голосом, которым, похоже, владел в совершенстве. - Осмелюсь заметить вам, сударыня, если вы не помните, наш г-н де Батц - первая шпага Парижа. -Ха! - пожал плечами де Батц. - Если быть честным, де Арамисец владеет оружием отнюдь не хуже чем я. Клянусь честью, я не помню на его счету ни единого мало-мальского поражения. Верно, Анри!? -Я помню одно, - небрежно заметил де Арамисец, словно не придавая этому факту значения. Джулия тотчас же разозлилась на него - как он посмел так невзначай напомнить ей о их первой встрече, так просто, небрежно, будто не придавая значения, когда рядом с ним у нее все дрожит внутри! -Эге! - задумался вдруг де Батц. - Уж не последствие той дуэли заставили вас, Анри, так долго отказываться от нынешнего путешествия!? Де Арамисец бросил на де Батц весьма красноречивый взгляд, советующий другу держать свои догадки при себе. -Говорят, все мушкетеры прекрасно владеют шпагой! - заметила Джулия деланно спокойно. - Они все не знают поражений. 3а это, за их благородную красоту помыслов и дел их и любят в городе! -Еще бы!- подтвердил де Батц.- Любовь в наше время -великая честь и большие возможности себя показать, черт возьми! -Дамы о вас только и думают!- тень прошла по прелестному личику Джулии, слишком мимолетная, что ее можно было заметить. Последние ее слова относились, пожалуй, только к де Арамисец. -Что делать?- скромно отозвался де Батц. Но его не слушали. -О красавицах в Париже думают больше! - отпарировал де Арамисец чрезвычайно мрачно. - Где только они появляются, их осыпают комплиментами, поют им хвалебные поэмы! -А что, это так? - хитро поинтересовался де Батц. -Да, конечно, это так! - подтвердила Джулия томно, нарочито медленно растягивая слова. -Ах, господа, кавалеры преследуют меня своим вниманием каждый день! Я - фрейлина королевы Анны Австрийской, насколько вам известно, и у меня порой голова кружится от их изысканных комплиментов! И бывали очень недурны, поверьте! Де Арамисец сузил глаза. -Вы, верно, всем голову вскружили!? - Рассмеялся де Батц. -Конечно, милый Шарль! Г-жа де ла Шпоро обязана кружить голову кавалерам, она ведь фрейлина французской королевы, как она постоянно изволит нам напоминать! - съязвил де Арамисец дерзко. -Я- женщина и должна нравиться! - отпарировала Жули. Ее вдруг охватило чувство мстительного торжества - она явно задела де Арамисец за живое!- и бесконечной нежности к нему. Как же это случается чувствовать одновременно!? -Черт возьми! - не сдерживаясь более, раздраженно произнес де Арамисец и пришпорил коня. Джулия улыбнулась его спине так сладко, словно он чем-то порадовал ее. Но губы ее дрожали. О, боже! Похоже, она перестаралась, глупо задела его за живое и этим добилась того, что де Арамисец возненавидел ее за острый язычок! Что с ней происходит такое, боже всемогущий!? Никогда раньше она не была с мужчинами столь ироничной, ехидной, надменной! Жули де ла Шпоро - очаровательная милая девушка с ямочками на розовых щечках, умеющая делать комплименты мужчинам, убеждать их в том, что они умнее, и сильнее, и храбрее ее! Изабелла всегда была откровенна с мужчинами, но Джулия де ла Шпоро никогда не спорит с ними, и им всегда хорошо с ней, весело и приятно, как должно быть приятно мужчине рядом с хорошенькой женщиной! А теперь она кричит красавцу де Арамисец злые слова, как мегера! -Г-н де Батц! - в этот момент подозрительно спокойно позвала мушкетера Изабелла. - Разрешите мне обменяться несколькими словами с моей подругой. -Конечно, дорогая графиня, но, если можно, ненадолго! Поехали, де Порто! - и улыбнувшись дамам, они отстали. Некоторое время подруги ехали молча. Джулия поправляла юбку платья, чтобы не видеть стройную красивую фигуру де Арамисец впереди и не расстроится еще больше. Изабелла поглядывала по сторонам, наслаждаясь видом высоких стройных темно-зеленых пихт, в прохладной тени которых они как раз проезжали. -Ну что дальше!? - наконец заговорила она. - Джулия, ты, конечно же, теперь счастлива? -О чем ты? -Хорошо, скажу тебе прямо - мне не понравился твой разговор с де Батц! Джулия закусила губу. "Ах, вот досада!- чуть не брякнула она. - Кажется, Изабелла все слышала! Она в жизни мне не простит, что я выдала ее сокровенную тайну! Вот трудное положение!" -Мы говорили о дуэлях! - солгала Джулия с самым независимым видом. -Нет, вы говорили о другом. -О, боже! И o чем же, по-твоему? -Ты флиртовала с г-ном де Батц. Это все не могло понравиться одному человеку. Джулия с облегчением вздохнула. "Слава богу, она не слышала нас!" - и маркиза поспешно прочитала молитву богородице. -Жули, ты долго собираешься мучить де Арамисец? - резко бросила Изабелла. Губы ее сжались. Жули поняла, что подруга рассердилась всерьез. -A что такое, Изабелла? -Ты преуспела в своих намерениях, дорогая Жули! Особенно, когда так откровенно кокетничала с шевалье де Батц. Ты была великолепна, остроумна и жестока. -А не жестоко со стороны г-на де Арамисец все время улыбаться лишь тебе!? -3абавно! - вскипела Изабелла. -У тебя, верно, не осталось ни капли здравого смысла. Ты зачем сказала де Арамисец, что имеешь невероятный успех в Лувре!? Чего ты добилась!? -Я и не собиралась ничего добиваться! -Тогда покажи ему, наконец, что он тебе очень нравится! -Как будто ему это нужно! -Ты любишь его, Жули, де Арамисец ходит вокруг тебя кругами. Только ты владеешь его сердцем! И ты отчего-то ничего не хочешь сделать, чтобы дать ему надежду на счастье! Ты начинаешь выводить из себя даже меня! -Но он... -Это ты кокетничаешь с шевалье де Батц, словно тебе и дела нет до де Арамисец! Ты разве не понимаешь, каким мужеством ему нужно обладать, чтоб все -таки бороться за внимание фрейлины Ее Величества королевы Франции, невзирая на ее явное пренебрежение! -Нет! -Я не предлагаю тебе немедленно сказать ему, что тебе приятно его общество. Покажи ему всего лишь, что он не презираем! -Еще чего! -Жули строптиво фыркнула. -Жули, давай подъедем к нему сейчас и чуточку поболтаем? Смотри, какой он статный, и глаза у него на самом деле просто необыкновенные! -Голубые, как небо над нами и такие же прозрачные! Я очень хорошо это вижу, Изабелла! -Г-н де Арамисец такой мужественный и остроумный! У него удивительно элегантная, утонченная красота, на редкость прихотливый ум! И такой человек думает только о тебе! -А вдруг я ему только нравлюсь!? Глаза Изабеллы улыбнулись. -Если б ты ему только нравилась, - заметила она проницательно, - он бы не бледнел, не краснел и в жар бы его не бросало! -Ты уверена, что с ним это происходит? -Я это вижу. Разве ты помнишь хоть один случай, чтоб я когда- либо ошибалась в оценке людей? -Такого, конечно, не было, но вдруг случилось в самый первый раз! -Верь мне - г-н де Арамисец влюблен в тебя! -Изабелла! - выпрямила спину Джулия.- Я ничего не предприниму, пока не буду уверена, что не просто нравлюсь ему. Я горда! Я - маркиза де ла Шпоро! Этот тон был тверд. Изабелла вздохнула и бросила сочувствующий взгляд на голубоглазого всадника впереди. -Но, может быть, в первый раз в жизни сословная гордость не играет тебе на руку? - начала она. –Подумай об этом! -Спасибо тебе, Изабелла, за твои слова! - прошептала Жули. - Но первая я к нему ни за что не подъеду. Пусть он борется за меня как полагается настоящему мужчине! Если ему удастся отодвинуть прочих моих великолепных поклонников, что ж, он достоин меня! И она резко повернула лошадь, направляясь в сторону де Батц. Изабелла вздохнула. Она хорошо знала подругу - настаивать далее было бессмысленно. Наверно, действительно каждому из них нужно было время, чтобы разобраться в себе, в чувствах и желаниях, что раздирали их сердца, понять, наконец, что хотел каждый из них и чем готов был поступиться, чтоб добиться любви другого. Возможно, время было необходимо и самой Изабелле! Она украдкой посмотрела на г-на де Силлек. Он тоже, как и она, ехал в одиночестве. Ветер красиво развевал тяжелые складки его черного плаща и черные с красным перья на шляпе. Он сидел на лошади прямо и крепко, непринужденно опустив поводья. Такова жизнь! Графиня должна быть рядом с другими, а граф де Силлек, свободный в своем одиночестве, похоже, навсегда останется для нее всего лишь силуэтом впереди. Не нуждается он в любви, тепле или сочувствии, и уж тем более, похоже, не нуждается во внимании прямой и откровенной графини дю Трамбле, старшей дочери друзей кардинала Ришелье, приближенных к королевскому трону. Изабелла пустила лошадь в неторопливую рысь, чтоб отдалиться от друзей, не в силах сейчас смеяться или поддерживать беззаботный разговор, ибо на душе у нее было тяжело. Да, так, наверно, и должно было случиться! Судьбой выпало Изабелле и графу де Силлек ехать вместе, помогать друг другу в дороге, но стоило им избежать непосредственной опасности, как де Силлек предпочел оставить друзей, уйти, погрузиться в себя! Изабелла опять вздохнула. Ей сейчас доставляла почти физическую боль мысль, что она графу де Силлек всего лишь спутник поневоле, навязанный обстоятельствами, спутник, которому нужно помогать, раз уж так вышло, раз дан приказ, но с которым вовсе необязательно быть рядом. Вот как, г-н де Силлек! Вы, похоже, презираете меня и считаете глупой и никчемной!? О, можете быть совершенно спокойны, сударь! Я не любопытна и ненавязчива, и терпеть не могу копаться в чужих мыслях и душах! Я и не собираюсь первая заговаривать с вами, или интересоваться вашим прошлым или будущим! -Да что ж со мной такое!? - нервно воскликнула Изабелла, напрасно стараясь удержать непрошенные слезы, которые хрустальной пеленой стали застилать высокую фигуру впереди. Руки у Изабеллы дрожали так, что девушка в отчаянье кусала губы. Не должна она сходить с ума и так нервничать из-за того, что почти незнакомый ей мушкетер не выходит за рамки отданного ему приказа! Он - не друг и не поклонник, хороший солдат, суровый телохранитель, да и только! Она отвернулась, бессознательно придерживая лошадь, ибо де Силлек как раз в этот момент остановился, поджидая всех остальных - впереди показалась одна из крошечных деревушек в этой безлюдной местности, где можно было переночевать. Эту маленькую деревеньку, затерянную на правом берегу Дородони, скрывали столетние дубы и плотные, выше человеческого роста, заросли орешника. Дорога на Периге огибала это место и уходила вдаль, к Луаре. Здесь нечасто останавливались путешественники, предпочитавшие пересекать богатый -Брив-ла-Гайард, чем углубляться в нетронутые топором дровосека дремучие леса Гиени. Поэтому трактирщик в этой деревушке был несказанно рад шестерым гостям, внезапно появившимся из леса. Оставив вещи в комнатах, те вышли на воздух насладиться покоем и неторопливой жизнью этого затерянного поселения. Один из гостей, ладный худощавый юноша с таким же быстрым выговором, что и хозяин трактира, взялся пилить дрова. Он со знанием дела поплевал на ладони и с видимым удовольствием взялся за конец инструмента. С другой стороны пилы встал один из работников трактира. -Черт побери, давненько я не занимался этой работой! - сказал юноша. - Наша служба в Париже совсем отняла у меня возможность стать провинциальным барином! -Не слишком вы к этому и стремились, - заметил де Силлек, наблюдавший за своим другом. - Хотя и понятно, отчего, в Париже вас ждет слава, милый де Батц. -Это верно, Арман! Но, пока она меня верно ждет, я вспомню, как занимался хозяйством у меня в имении! Теперь кудахтанье кур и лай собак заглушали визжащие звуки пилы. В руках де Батц и веселого работника она летала стремительно. Изабелла разговорилась с хозяйкой трактира. -Мы работаем, как проклятые! - говорила эта рано располневшая пожилая женщина в белоснежном чепце благочестивой матери семейства.- И не очень -то богатеем! Едва хватает, чтобы покупать сладости у заезжих торговцев для этих маленьких негодников! Женщина ласково потрепала, светлую головенку сидевшей тут же на скамье опрятной девочки лет пяти. Та заразительно рассмеялась и спряталась за спину Изабеллы. -Я надеюсь, молока хватает и этому очаровательному малышу?- спросила та, нежно касаясь серой спинки маленького котенка, которого держала на руках. Котенок мягко мурлыкал. -Ишь ты, что делает! - Удивилась хозяйка трактира. Хозяйка вышла во двор к работникам, и, разговорившись с постоялицей, присела к ней на скамью.-Смотрите-ка, такой крошечный, а уже проявляет на вас, госпожа, все права. Тоненький хвостик котенка успокоился, когда он занял место на плече девушки; зажмурив глаза, он издавал тихие звуки, красноречиво говорящие о крайнем удовольствии. -Ах, чертенок, - говорила хозяйка, - откуда же он такой взялся!? Котенок лениво взглянул на нее и вновь зажмурил золотистые глаза. -Посмотрите, Арман, - воскликнул де Порто, когда де Силлек подошел к нему на другой конец двора. Де Порто отложил кости и восхищенно покачал головой. - Смотрите же, сидит на скамейке дама с черным котом на руках, в окружении девчонки и трактирщицы - сюжет для романа в духе Лоэнгрина. Я определенно становлюсь поэтом, глядя на нее! Наверно, и я скоро начну строчить стишки, а, Арман? Похож я на поэта? Де Силлек обернулся. Близившееся к западу, солнце отливало тяжелым золотом на роскошных кудрях Изабеллы, а чистые ясные глаза ее, смотрящие на маленькую девочку, которая что-то оживленно лепетала, лучились ласковым вниманием. Рука графини осторожно касалась спинки серого котенка, уютно устроившегося у нее на плече и мявшего лапами тонкие кружева корсажа. -Черт возьми, - продолжал разглагольствовать де Порто, - если бы я не влюбился в нее по дороге, я непременно полюбил бы милую г-жу дю Трамбле сейчас! Она -просто необыкновенная женщина! Она не похожа на обычную фрейлину Ее величества, не похожа и все! Мне сдается, г-жа графиня одновременно женщина мягкая, женственная и твердая, как...как моя шпага, например! Кстати, вы видели, Арман, когда-нибудь женщину, которая равнодушна к драгоценностям? А женщину, которая отказывается выходить замуж за богатого вельможу, который готов выполнять все ее прихоти, только потому, что, видите ли, не любит его!? Не знаю, конечно, как вы, но я не только не видел таких женщин, но даже и не слышал о них! Де Силлек все так же глядел на Изабеллу через плечо. Лицо его оставалось бесстрастным, но что-то неуловимо менялось в глубине его выразительных глаз. Их выражение мог бы разгадать проницательный де Батц, но тот с увлечением подбирал напиленные дрова, складывал их в высокую поленницу и насвистывал старинную гасконскую песенку "Ах, милая, ждала ты не меня". -Как бы ей понравиться!? - продолжил де Порто задумчиво. - Нарву -ка я цветов г-же графине! Я думаю, любые цветы ей милее, чем бриллианты, хотя, черт возьми, я никак не возьму в толк, почему! Изабелла не знала об их разговоре. -Мы из Парижа, - рассказывала она трактирщице, опуская ненужные подробности, -летом там оставаться совершенно невозможно – пыль, жара, зной. А у вас тут так хорошо! Что за чудесный воздух! Как вкусно пахнут орешник и жасмин! -Вы, верно, любите цветы, г-жа? -Да, люблю, очень. -Я не удивлена вашими словами, г-жа. -Благодарю вас! Но позвольте спросить - не видели ли вы мою спутницу? Я не вижу ее во дворе, а ведь она спускалась сюда с нами! Куда она могла деться? -Наверно, г-жа ушла с тем красивым белокурым господином, что помогал ей оставить седло ее лошадки. -Он сопровождает мою подругу? -Господин ушел сразу вслед за госпожой. Думаю, он сразу нагнал подругу вашей милости. -Слава богу, что она с ним! Хорошо бы, в конце концов, она стала бы его женой! -А вы, доченька, тоже имеете суженого? -Нет! - попыталась улыбнуться Изабелла, с трудом отрывая взгляд от сильной фигуры де Силлек на другой стороне двора. - Я не имею суженого, но стараюсь не особо грустить по этому поводу. В конце концов, судьба дает каждому свое - хорошее ли, плохое! Может быть, она однажды вознаградит и меня. Губы Изабеллы дрогнули от внутренней боли и страха. Женщина положила свою большую, испещренную веснушками руку на тонкое запястье девушки. -Никогда никому не завидуйте, г-жа, - произнесла она настойчиво. - И верьте, обязательно верьте, что Бог справедлив! Верьте, несмотря ни на какие испытания, которые Он решит вам ниспослать! Ваша милость добры и ласковы, умеет любить и сострадать малым и старым. Значит, вам обязательно воздадут за это счастьем! -Спасибо вам за эти слова, матушка! -Помни их! Котенок запел громче. Изабелла прижала его к себе и погладила по мягкому пушистому уху. -Ах, крошка!- прошептала она растроганно. - Спи, спи в этом странном, но таком восхитительном мире. -Хотите, я спою вашей милости? Я сама сочинила песенку про дождик...- сказала вдруг девочка, доверчиво и восхитительно глядя на графиню. -Спой, дитя, спой! Продолжение следует...
Немо: Глава 11 Джулия стояла у высокого обрыва. Белые облака сонно висели в вечернем фиолетовом небе, где с пронзительными криками носились стрижи. Внизу плавно катила свои воды Дородона, которая казалась нежно-розовой от света заходящего солнца. На противоположном берегу неподвижно стояло стадо бело- коричневых коров, изредка оглашая хрустальный воздух звуками тонких колокольчиков. Еще дальше уходили к горизонту леса, отсюда казавшиеся необозримым полем насыщенного изумрудного цвета. Джулию привели сюда не прелесть заката, не розовый от заходящего солнца песок под обрывом, не желание уединиться, а тонкий и тщательный расчет. Поэтому щеки ее окрасились румянцем осуществленного желания, когда позади ее раздался ласкающий слух голос с южными нотками. -Прелестная картина, не правда ли? Джулия улыбнулась и застенчиво опустила ресницы. Краешком глаза она следила, как рядом встал де Арамисец - не очень близко, что говорило о его почтительности, но и не слишком далеко, что, слава богу, что свидетельствовало об его интересе. -Да, сударь, красиво! -В Провансе закат намного изысканнее. Солнце бросает последние лучи на неподвижную гладь моря... -Такие закаты можно, должно быть, наблюдать из окон вашего родового замка, сударь? Вы ведь родились в соседней провинции, не так ли? -Вы прекрасно осведомлены обо мне, сударыня! - заметил он лукаво. Джулия бросила на де Арамисец быстрый взгляд. Покраснели ли они оба или розовый свет заката так падал на красивое, с правильными чертами лицо г-на де Арамисец? Он во все глаза смотрел на нее. Джулия была сейчас прекрасной и элегантной, как королева, да так себя и чувствовала! -Хотите спуститься на берег? - спросил он осторожно. -О, да! Молодой мушкетер подал ей руку. Они вдвоем сбежали вниз, смеясь как дети. В самый последний момент Джулия пошатнулась, мушкетер легко поддержал ее за талию и так, рядом, они опустились рядом. -Как бы мне хотелось, чтобы мы никогда не попали в город, что зовется Парижем! - признался де Арамисец, пересыпая из ладони в ладонь желтый теплый песок. -Отчего же, сударь? -Мы привезем вас королю Людовику, сударыня, и, верно, расстанемся. А мне не хотелось бы думать, что навсегда! -Тогда и не думайте! Все зависит от вас, сударь! -прошептала Джулия застенчиво. -Я запомню, эти дорогие для меня слова! - в восторге воскликнул он. - И буду смиренно надеяться, что и вы не забудете их! -Я постараюсь… -Тогда, чтоб я смел надеяться на встречу... Он порывисто вскочил, нарвал ей охапку высоких лиловых фиксий, что гордо стояли под обрывом. -Ах, сударыня, я желал бы дарить вам розы самых изысканейших форм и цветов, но я могу преподнести вам лишь эти фиксии! Они скромны и сразу, верно, увянут от зависти к вашей редкостной красоте. -Я благодарю вас! - улыбнулась Джулия. Она прижала цветы к груди. -Пусть они не претендуют на изящество роз, но мне они очень дороги. -В Париже вы забудете о моем скромном подарке... Увы... -Сколько бы цветов мне не преподносили, ваш букет будет занимать среди них свое истинное место, поверьте. -Я счастлив, сударыня! - его прозрачные глаза сухо блестели. -А в Провансе много цветов? - спросила Джулия тихо, все- таки отводя взор. Этот закат, негромкий разговор сближали их, придавали интимность любым словам, радовали сердце. -Да, г-жа моя! Их огромное множество, яркие, сочные, прекрасные. Солнце юга вспоило их своим животворным светом, даруя нежные и страстные цвета! Моя матушка обожала наши гиацинты... -А теперь ... ваша матушка... Она умерла? Де Арамисец тихо вздохнул. -После гибели отца она не прожила и года. Я, увы, не был на отпевании. Меня не отпустили из Парижской духовной семинарии. -Вы учились в семинарии? О, неужели! Джулия никак не ожидала такого. Но, конечно, она почти не знала своего нового друга. И теперь все связанное с де Арамисец было наполнено для нее особым, жизненно важным смыслом! Де Арамисец улыбнулся, но улыбка его отчего-то вышла несколько трагической. -Я находился там с семилетнего возраста, сударыня, и очень хотел стать священником, но в двадцать лет я решил отложить церковную карьеру на несколько лет. Мне нужно было понять, чего именно я лишаюсь, став священнослужителем, ведь обратного пути для меня бы уже не было. Тяжкий путь Франциска Ассиского к святости никак не давал мне покоя. Ну и к тому же, мне очень хотелось узнать, что такого есть в мирской жизни, сожалея о чем так мучаются некоторые из нашей братии. Военное поприще, как никакое другое, подходило мне для подвига в миру - я легко получил место в только что набранной роте королевских мушкетеров. Правда, до этого я год брал уроки фехтования у одного нашего брата, до пострижения бывшего корнетом гвардии короля Генриха. Он и научил меня некоторым недурным фехтовальным приемам, которые весьма пригодилось мне, когда я поступил в роту де Тревиля. -Вы собираетесь вернуться в семинарию? - спросила Джулия дрожащим голосом. Ей стало так страшно и тяжело, словно в это мгновенье на ее плечи тяжело упала темная холодная ночь. О, она не вынесет, если он станет священником, и она его потеряет, потеряет! Никто, никто не понимал ее так, как этот изящный, элегантный, но внутренне чрезвычайно рассудительный и целеустремленный человек. Иногда ей казалось странным, почему это происходило, но в тот же миг приходила отгадка - с де Арамисец она была самой собой. Прочие видели в ней только очаровательную дочку маркиза де ла Шпоро, будущую хорошую хозяйку богатого дома и скромную, набожную девушку, но она была не такой, вернее, не только такой! Джулия любила приключения, ее восхищало разнообразие в чувствах, действиях, характерах! Как она и призналась недавно Изабелле, рядом с де Арамисец она не знала, что от него ждать и это ее привлекало чрезвычайно! Иногда де Арамисец глядел на Джулию ангельски прозрачными глазами, ласково улыбался и говорил прелестнейшие комплименты, а иногда вдруг превращался в саркастического мрачного человека, слова которого истекали ядом, ловко замаскированного под мед! Но при этом он всегда оставался восхитительным собеседником, чей голос звучал мягко, даже когда слова жалили, как шершни! -Нет, в семинарию я, конечно, уже не вернусь! - райской музыкой звучали его слова. - Хотя осталось еще восемь месяцев до назначенного срока, когда я могу еще вернуться и дать обеты вечной бедности, целомудрия и послушания. -О, боже! -Ad maiorem Dei gloriam! -К вящей славе Божьей! -О, да! Но теперь, после встречи с вашей милостью, я решил остаться мирянином. -А если б не было нашей встречи, вы бы стали.. -Аббатом, сударыня, и, клянусь, неплохим. Не буду хвастаться, но моя выпускная проповедь "Христос посреди нас" вызвала только хвалебные отзывы. Отец Бернард собирался даже замолвить за меня словечко перед Его святейшеством епископом Парижским! Жули испуганно прижала цветы к лицу и даже прикусила лепестки губами. "Я бы могла любить аббата! Господи, что со мной было бы! И счастья бы я не познала! Еще восемь месяцев, и церковь разлучила бы нас навсегда!" - подумалось ей, и мороз прошел по коже, как если б это на секунду было страшной правдой. -Теперь я не буду священником, - повторил он твердо. - Но не пойти в семинарию я никак не мог. -Почему? - вырвалось у Жули. Де Арамисец, казалось, был доволен ее интересом. -Я- младший сын рода де Арамисец. У меня было два старших брата. Один погиб совсем юным, я его не знал. Второй по закону наследовал баронский титул и наше поместье. Я должен был уйти, чтоб заслужить себе имя и обеспечить себя в дальнейшей жизни. Но теперь, после смерти брата, я - наследник поместья! Де Арамисец - славное имя, уверяю вас! -Я верю, - прошептала она, глядя ему прямо в лицо влажными глазами. -Знаете, сударыня, а ведь мне пророчили сутану аббата, потом епископа, быть может.. -Вы, я думаю, тщеславны! -Нет, сударыня, вы ошибаетесь, потому что я очень тщеславен! -Но вы - мушкетер! -Я теперь останусь им. -Расскажите мне о семинарии, прошу вас! -Это не так уж интересно для столь хорошенькой головки! Рассказы о нашей семинарии отнюдь не развлекут вас! -Прошу вас! -Ну что ж…Об одиннадцати годах жизни всегда есть что рассказать. -Он помедлил, склонив голову набок, разглядывая уже темнеющее на западе беззаботное летнее небо. - Мне нравилось в семинарии, не скрою, госпожа моя, но было в учебе что- то лицемерное. Я видел братьев, как отец Бернар, например, которые были жестоки и нетерпимы, ставили провинившихся семинаристов коленями на острую ореховую скорлупу. Это очень больно, уверяю вас! Или заставляли смотреть на солнце, пока у брата не темнело в глазах и он не падал на землю, совершенно ослепленный. Глаза болели еще неделю, а ведь нужно было при этом еще много читать, выполнять письменные задания! И были те, кого отказ от мирской жизни мучал невообразимо. Я знал и тех, кто в нарушении всех наших канонов любил и был вынужден отказался от трагичной своей любви. Настоящих чистых душой, светлых отцов все- таки, конечно, было больше. Я безмерно уважал отца Оноре, моего большого друга, но и он был нетерпим... Только когда стало совсем темно, г-н де Арамисец и Джулия вернулись в деревню. Недалеко от трактира к ним ¬из темноты метнулась чья-то тень. -Черт возьми! - раздался возмущенный возглас де Батц. - Где вы были!? Уже близиться полночь, а вы все гуляете неизвестно где! Анри, вы заставили нас сильно волноваться! Черт знает, что с вами могло случиться в наши неспокойные дни! Между прочим, мы отвечаем за безопасность наших дам головой, вы помните, или напрочь забыли, что говорил нам г-н де Тревиль? Де Арамисец и г-жа де ла Шпоро заговорщически молчали. Они в этот миг с восторгом обнаружили, что понимают друг друга с полуслова! Они были не прочь прогулять рука об руку всю эту тихую счастливую ночь, и только соображение, что друзья непременно отправиться на их поиски и невольно вспугнут их зародившееся доверие друг к другу, заставило их вернуться. В трактире они расстались. -Доброй ночи, г-жа де ла Шпоро! - тихо произнес де Арамисец. Он не отводил восторженного взгляда от ее лица, ища в его выражении подтверждения своим самым смелым мечтам. -Доброй ночи, сударь! -Вы идете, наконец, Анри? - проворчал де Батц. - Доброй ночи, госпожа де ла Шпоро! -Доброй ночи! Но улыбка ее, самой очаровательной, прелестной, элегантной дамы в Париже, была предназначена г-ну де Арамисец. Рядом с ним, остроумным, живым, ласковым и плескалось настоящее счастье для Джулии! Она едва могла дышать от восторга, когда он многозначительно пожал ей руку. Изабелла читала молитвенник у открытого окна. У ее ног, свернувшись калачиком, уютно спал котёнок. Джулия, открыв дверь их комнаты, без сил прислонилась к косяку двери. Изабелла подняла голову от книги, и серые глаза ее озорно блеснули. -Как прогулка с бароном де Арамисец, дорогая? Жули подняла на нее сияющие, широко раскрытые глаза. В них горело чистое пламя восторга. -Этого не может со мною быть! - прошептала она. -Я могу подтвердить, что может! Он влюблен в тебя, конечно! Я была права, как всегда. О, да он подарил тебе цветы! -Я схожу с ума от счастья, Изабелла, милая! Джулия бросилась в объятия подруги и закружила ее по комнате. Та рассмеялась. -О чем же вы так долго беседовали, Жули? Джулия сжала ее руки и тихо, страстно заговорила: -Он - странный и милый, но палец ему в рот не клади! Совсем такой, как мне хотелось в мечтах! Он так дорог мне! -Еще бы! -О, боже, Изабелла! Наконец- то я встретила совершенно необычайного человека, такого милого...Но что это? Я вижу чудные розы у твоей постели! Да неужели г-н де Силлек бросил, наконец, борьбу с сословной честью и разрешил себе побыть просто человеком!? Улыбка исчезла с губ графини, словно смытая горькими невыплаканными слезами. Жули с грустью почувствовала, как дрогнули и сникли ее плечи. -Не смейся надо мной, - тихо произнесла Изабелла, отворачиваясь и вновь беря в руки молитвенник. - Я не могу мечтать даже о его взгляде, а ты говоришь такие вещи... -Значит, он все- таки не разрешил себе быть просто человеком. -Жули, прошу, не смущай меня! -Но ты всегда столь проницательна, Изабелла, ты так хорошо чувствуешь людей, неужели ты сама не понимаешь, отчего г-н граф так сдержан с тобой? - спросила Жули, с любовью устраивая свой букет на подоконнике окна. Личное счастье не заставило ее забыть, что и ее верная подруга нуждается в помощи. -Неужели тебе не кажется деланным его странное равнодушие? -Не кажется! - тяжело вздохнула Изабелла. - И не утешай меня, милая. Я справлюсь сама. В глазах ее заблестели слезы, но ни одна не пролилась на бледные щеки. О, да! Она умела страдать, не обременяя других, превозмогая по мере сил страх, боль, отчаянье, стараясь не показывать окружающим, как ей трудно и больно, но, может быть, поэтому ей было так тяжело. -Ты нуждаешься в утешении, Изабелла! - серьезно молвила Жули. -Доверься мне, расскажи все-таки, что тебя мучает! -Я не могу! -Я знаю, как высоко ты ценишь личное мужество в человеке, выносливость, честность, чувство собственного достоинства и прочие прекрасные качества, но я же вижу, что тебе нужно говорить о графе де Силлек! -О, нет! -Тогда просто признайся мне, что он красив! -Де Арамисец? О, да! - губы Изабеллы озорно улыбнулись. -Нет, твой де Силлек! -Он для меня - неразрешимая загадка, Жули, и, наверно, останется далеким навсегда. Увы! Он не хочет видеть меня, не то, чтобы со мной откровенничать. -Я бы так не сказала! - заявила Жули, садясь у ног подруги. - Я кое-что знаю об этом! Изабелла нервно встала, отчего резко всколыхнулось пламя свечей, породив тревожные тени в углах комнаты. -Ах! - воскликнула она дрожащим голосом, словно больше не могла сдерживаться. - Мне так страшно, Жули! -Господи, да отчего!? -Мне досадно, что я кажусь ему глупой, злой, неинтересной, даже некрасивой! Страшно, что мы вернемся в Париж, и я больше никогда его не увижу! Боязно, что он всегда будет со мной так же холоден и бесстрастен! Мне жутко оттого, что я не знаю, что мне говорить рядом с ним, меня бросает то в жар, то в холод, я лепечу при нем что-то жалкое! Жули, неужели этот постоянный страх и есть любовь?! Она подошла к стене и обессиленно прижалась лбом к прохладной древесине. -С той стороны стены, к которой ты так живописно прижалась, как раз комната г-д мушкетеров де Батц и де Силлек! - лукаво произнесла Джулия. Она широко раскрыла синие глаза. - Изабелла, ты, может быть, не знаешь, но граф де Силлек сейчас там и может слышать твои страстные слова! Графиня охнула и сразу отошла от стены. -Как с вами, людьми чести, все-таки тяжело! - беспечно вздохнула маркиза. Она по опыту знала, что лучший способ привести в чувство загрустившую подругу, это рассмешить ее. - Вы ни за что не признаетесь в обычных простых желаниях, такие все из себя сдержанные и деликатные! Почему бы графу де Силлек не признаться себе: "Меня чертовски интересует графиня дю Трамбле, и я хотел бы узнать ее поближе". Почему бы тебе не сообщить нам: "Я хотела бы быть рядом с вашем благородным другом, господа!" Так нет же, вы оба будете упрямо делать вид, что вам все это малозанятно, что вас интересуют всякие высокие материи вроде политики давно почившего г-на де Анкра и средневековых баллад, а вот всякая там обычная любовь, конечно, не для вас! Конечно, разве может высокородный граф де Силлек влюбиться как мальчишка? Да ни за что! Разве может высоконравственная г-жа дю Трамбле сохнуть по мужчине!? Да никогда! Изабелла грустно усмехнулась. -Так что - де Арамисец? - спросила она с усилием. - Где вы были? Что он говорил тебе целых три часа? Чем он заинтересовал тебя так надолго? -Сначала я поставлю в вазу его цветы! - вскочила Жули. - Они необыкновенные! -Да, верно! -3наешь, я понимаю все, что он мне говорит! -Еще бы! -Он рассказывал мне о своем Провансе! -О! -Он, оказывается, учился в Парижской духовной семинарии! -А! -Представляешь, ему было только семь лет, когда его отправили туда! И для такого крошки занятия там проходили с пяти утра до восьми вечера, с одним маленьким перерывом на обед! И так из года в год - молитва, занятия по богословию, молитва, семинар по истории, молитва, подготовка к урокам на слудующий день! А в 12 лет он остался сиротой. -Как же так? -При осаде Арраса героически погибли его отец и брат. В Провансе через год скончалась матушка и умерла во время родов сестра. Ребенок ее родился мертвым. Муж сестры на следующий день был убит на дуэли. -О, Жули! Боже мой! -Он остался совсем один! Г-ну Анри некуда было деваться, и он целиком погрузился в учебу, как г-н Анри выразился: «Чтоб не сойти с ума и не начать проклинать Всевышнего». Он с отличием окончил семинарию и уже собирался стать аббатом, но решил поглядеть свет. Я бы умерла, если бы его план удался бы! Это ужасная судьба для женщины - любить священнослужителя! Это не только грешно, но и не выносимо для сердца! -Теперь он, видимо, аббатом не станет никогда! -Да, он тоже сказал мне это! - Жули нежно улыбнулась. - А в семинарии была скучная зубрешка, наказания, отвратительная пища! И постоянные наставления о том, что не существует ни любви, ни дружбы! Двенадцатилетний мальчик так нуждается в любви, Изабелла, а ему говорят, что любовь - непростительная слабость! -Как много всего ему выпало в жизни! -А он прочел мне одну из своих проповедей! -Должно быть, это чрезвычайно интересно? -Да, очень! А как он их читает! -Как бог, верно!? -О, да! У него изумительно бархатный голос с такими чудесными пленительными нотками... О, я умираю от страсти, слушая его! У меня, знаешь, бегут мурашки по всему телу! Изабелла искреннее развеселилась, глядя на счастливую подругу, ибо зависть была чужда ее сердцу. -Ах, Жули, тебе очень повезло с ним! Де Арамисец - прекрасный человек и, похоже, безумно любит тебя. -Ох, я не уверена! Если б только я могла бы знать это наверняка! -Конечно, это так! - не принимая возражений, заявила Изабелла. - Со мной же у него не возникает желания гулять. -А, знаешь, он к тебе прекрасно относится, как, впрочем, и все остальные. -Хотелось бы, конечно, надеяться, что это было так! Изабелла и Джулия, задув свечу, залезли в постель. Изабелла все слушала и слушала подругу, и, если порой ей и было грустно, она тактично таила свою боль в себе. -Спи, Жули, - сказала она ласково, когда обе они наговорились вволю. -Тебе должны сниться чудесные сны! -И тебе спокойного сна, дорогая! И не вздумай сейчас плакать от меня втихомолку! Г-н де Силлек еще подарит тебе цветы, я уверена! Продолжение следует...
Viksa Vita: Немо читала сегодня ваше произведение. Имею сказать вот что. Оно доставило мне много улыбок и за это спасибо :) У вас хорошо получаются детали (одежды, ландшафта, интерьера), чувствуется, что вы глубоко изучили эпоху, антураж радует глаз и выступает выпуклой и очень яркой картинкой. Эта картинка напоминает мне ассоциативно Фрагонара, такое очень живое рококо. Текст задорный и легкий. Теперь немного претензий. Есть вопросы по поводу распрескрасных героинь, и того факта, что их распрекрасность подчеркивается ежепараграфно. Если это стилизация под женские романы - то получается стеб. Если это серьезно - то серьезно воспринимать не получается :( Слишком много голубых глаз относительно единиц текста. По сюжету же не верю, что можно быть пронзенной любовью и поменять все свое видение мира (как случилось с дю Трамбле) от одного взгляда на объект. Но опять же, если это стилизованный стеб - прощаю. Но не уверена, что сам автор определился с жанром :) В любом случае, доставило :)
Немо: Глава 12 Изабелла проснулась рано, когда Жули еще сладко спала. Изабелла не хотела оставаться в крошечной комнатке трактира, когда яркое радостное солнце так и звало ее искупаться в своих лучах. Словно торопясь куда-то, Изабелла умылась, оделась, наскоро причесала волосы и выбежала за дверь. Лес и солнце звали ее. Это был один из тех ярких дней, когда радость живет в каждом лице, каждом сердце. Во дворе уже суетились слуги, кричали, смеялись, ругались. Визжала пила. Изабелла опустилась на деревянную скамью у зеленой изгороди недалеко от высокой стены старого леса. Она с удовольствием следила за жизнью во дворе. Хорошо было никуда не торопится, сладко грезить под ярким летним небом. Лето солнечным горячим потоком вливалось в нее, растворялось в крови. -Доброе утро, сударыня! - раздался позади голос де Силлек, который сегодня тоже рано вышел из трактира. - Где же наш друг де Порто? На этот раз, против обыкновения, де Силлек глядел графине прямо в глаза, и в бесстрастии его голоса было даже больше возмущения, чем когда он сухо произносил: "На вашем месте я бы не покидал трактир!" Изабелла смутилась под пристальным взглядом де Силлек - она и впрямь постоянно глупо рисковала собой и своими новыми друзьями. -Я сегодня еще не видела г-на де Порто, - постаралась произнести она как можно естественнее. Неужели они всегда будут смотреть друг на друга так непримиримо!? У Изабеллы больно сжалось сердце. -Вы хотите сказать, что он не сопровождает вас, и вы остались опять одна? - произнес граф, подняв бровь. - Вы очень любите неоправданный риск, сударыня, замечу я вам! -Я не люблю риск! -Сомневаюсь! -Но чего мне бояться, когда рядом со мной друзья! -Самые лучшие друзья не помогут, если вы безрассудны! -Да если бы я не была безрассудна, я бы в эту самую минуту рыдала, вышивая церковные ризы! Де Силлек странно посмотрел на нее. -Ну что же, сударыня, в конце концов, с вами сейчас я, - произнес он скорее для себя, чем для Изабеллы. Та перевела дух. У нее создалось приятное впечатление, что она ответила единственно правильным способом. - Хотя мне и кажутся странными некоторые ваши поступки - вы боитесь быть арестованной гвардейцами г-на кардинала и в то же время в одиночестве собираете цветы, опасаетесь Бастилии и гуляете с беспечным видом у всех на глазах! -Я, сударь, конечно, могу сидеть в комнате, вцепившись в пистолет, и никогда не открывать дверь, предварительно тщательно не расспросив посетителя, кто он таков и с какой целью пришел, и, кроме того, увидев на дороге неизвестного мне человека, я могу прятаться, но, уверяю вас, такое мое поведение покажется вам еще более странным! Оно сведет с ума и меня и моих друзей! Он неожиданно улыбнулся, и вдруг оказался единственно родным для нее, и, впервые поняв выражение его лица, Изабелла потянулась ему навстречу, как к очагу, где ее ждало тепло и счастье! -Сударь, - прошептала она, сразу теряя львиную долю своего упрямства, - но я вынуждена признать вашу несомненную правоту - я и впрямь слишком безрассудна. Де Силлек наклонился к ней. Взор его смягчился. -Не слишком, - произнес он непривычно мягко. - Должен заметить вам, сударыня, что безрассудность, безусловно, обратная сторона вашей храбрости! -Мне приятен ваш комплимент, сударь, но это отнюдь не храбрость, уверяю вас! -Тогда что же это? -Если честно, не знаю...Под дамокловым мечом вечного ареста я живу с того дня, как вернулась в Париж. Если каждое утро, просыпаясь, ты не знаешь, пойдешь ли сегодня под венец или отправишься в одиночную камеру Бастилии, вопросы о храбрости отпадают сами собой! Я потому и стараюсь наслаждаться жизнью каждую минуту, ибо вокруг меня все так зыбко и ненадежно! Я так устала бояться! -Вы меня удивляете, сударыня! -Почему же? -Я не ожидал от вас подобных слов, которые свидетельствуют о вашей крайней стойкости и проницательности! Смущаясь пристального внимания своего спутника, Изабелла отвернулась и тут с ужасом увидела, как из-за густых елей с другой стороны трактира выезжают гвардейцы кардинала в алых плащах. У Изабеллы, словно у загнанного безжалостными охотничьими собаками лисенка, сердце ушло в пятки. Де Силлек не видел гвардейцев, ибо стоял к ним спиной, но он сдвинул брови, словно что-то прочитал по побледневшему лицу спутницы. Много позже Изабелла поняла, почему он почувствовал ее страх, когда она почти ничем не выдала его. -Что случилось, сударыня? Его голос чистым ясным звуком пробился сквозь пелену безмолвного ужаса Изабеллы, и она смогла удержаться, чтоб не вскрикнуть и в панике не помчаться в дом прятаться под кровать. -Гвардейцы! - прошептала она трясущимися губами. – К нам едут гвардейцы кардинала! Серые огромные глаза ее с отчаянной мольбой остановились на его лице. Де Силлек не обернулся. -Не вижу в этом ничего страшного, - спокойно заметил он. Спокойно настолько, что Изабелла смогла взять себя в руки. В этот момент великое облегчение снизошло на нее. Оказалось, она не боится ничего рядом с ним, ибо де Силлек, сильный, хладнокровный, бесстрашный возьмет ее тревогу на свои надежные плечи и защитит Изабеллу, обязательно! -Вот так лучше, - с одобрением заметил он. - Не двигайтесь с места, сударыня, и улыбнитесь. Изабелла, не в силах противостоять властной силе в его голосе, усилием воли вызвала на губы бледную улыбку. Де Силлек покачал головой. Казалось, он не ожидал от нее мужества. -А теперь вновь осторожно посмотрите на гвардейцев, - приказал он, не оборачиваясь. - Они едут сюда? -Да! -Сколько их? Вы способны их сосчитать? -Семь человек, возглавляемых лейтенантом. -Это те самые наши преследователи или люди кардинала, выполняющее какое-то свое задание? -Я не знаю их. Ах, они, кажется, едут прямо к нам! -Очень хорошо! - кивнул он, незаметно кладя руку на эфес шпаги. - Если вы не знаете их, то и они не помнят вас хорошенько. Сыграем на этом. Будем молиться, чтобы наши друзья не вышли из трактира в сей же миг и не испортили нам всю игру. Он стремительно наклонился и нарвал мелких роз, росших у изгороди. -Держите, сударыня, - впервые с откровенной симпатией произнес он, протягивая ей цветы. - Склонитесь к цветам как можно легкомысленнее и не вмешивайтесь ни во что. Говорить буду я. Изабелла прижала цветы к губам. Розы отбрасывали теплый розовой свет на ее прелестное взволнованное личико. Она и де Силлек мгновение смотрели друг на друга как заговорщики, собравшиеся вместе совершить безумный побег. Тем временем гвардейцы подъехали ближе. Лейтенант гвардейцев, молодой барон де Шевроле, следовавший по приказу кардинала Ришелье в Нант, узнал г-жу дю Трамбле и, помня со слов кардинала, что нужно ее найти, решил выслужиться. Он направил свой отряд к мирно беседовавшим у изгороди кавалеру и г-же дю Трамбле. -Приветствую вас, г-н де Силлек! - произнес он надменно, не сходя с коня. Де Силлек неторопливо повернулся, и холодно оглядел незнакомца. -С кем имею честь говорить? -Разрешите представиться, сударь, - барон де Шевроле. Я, конечно, не имею чести быть знакомым с вами лично, но, тем не менее, вас я узнал. Мы с вами, сударь, встречались в Париже при весьма прискорбных обстоятельствах. Вы помните? -Приветствую вас, сударь. Чему обязан в этот раз? -Прошу вас не сопротивляться, сударь, и дать мне возможность выполнить приказ Высокопреосвященства кардинала Ришелье, ибо я вынужден арестовать вашу спутницу - графиню де Трамбле. -Сожалею, сударь, - высокомерно отозвался де Силлек, - но я не понимаю, о ком вы мне сейчас говорите. -Ваша спутница - мадам дю Трамбле - должна быть арестована по приказу Его высокопреосвященства кардинала Ришелье! -Моя спутница - не та дама, о которой вы мне тут толкуете. -Как же не она!? -Повторяю для вас еще раз: это не она. -Но я не могу ошибаться! -Вам, что же, недостаточно моих слов, а? -Это - Изабелла дю Трамбле! - воскликнул Шевроле, пристально вглядываясь в чуточку насмешливое, прекрасное лицо дамы, занимающейся своими цветами. Та бросила на него лукавый взгляд и беспечно склонилась к лепесткам роз. Казалось, ее совершенно не заботило происходящее, а, может быть, даже и забавляло. Казалось, она без особого волнения, даже, скорее, с интересом ожидала, чем закончиться спор двух горячих дворян. Может быть, дуэлью? Еще бы, дуэль для такой красавицы похоже, часть жизни, милое развлечение среди серых будней! Шевроле и догадываться не мог, что за легкомысленным видом дамы таится жгучий страх и ясное осознание безнадежности сложившейся ситуации. Де Силлек сперва тоже бросал на Изабеллу частые тревожные взгляды, но вдруг ощутимо успокоился, заметив, как безукоризненно играет она свою роль. -Да с чего вы взяли, что моя дама - г-жа дю Трамбле? - произнес де Силлек все также холодно. -Я узнаю ее! -Каким образом, позвольте полюбопытствовать? Вы столь хорошо знаете графиню дю Трамбле? Шевроле закусил губу. -Я не однажды видел ее в Лувре, г-н де Силлек. Да к тому же с госпожой дю Трамбле - вы, мушкетер короля Людовика. Все знают, что ваш капитан г-н де Тревиль - ее дядя! Де Силлек пожал плечами. Держался он так свободно, что Изабелла чувствовала, как любовь и восхищение им разгораются в ней все сильнее и уже полыхают жесточайшим огнем, да что там, опалили ее душу до самой сокровенной глубины! -Вы что же, барон, считаете, что я не мог встречаться с г-жой дю Трамбле в Париже!? Мне нужно было бросить все и мчаться сюда, на край земли, чтобы немножко прогуляться с племянницей моего капитана?! Да у меня для личных встреч есть весь Париж! Шевроле признавал логику в словах собеседника, но при этом чувствовал что-то в его голосе, и никак не мог понять, в чем именно он подозревает графа де Силлек. -Так значит, вы утверждаете, что эта женщина - ваша дама, а вовсе не г-жа дю Трамбле? - хмурясь, произнес лейтенант. -Вы, забываетесь, сударь, расспрашивая меня о столь личных вещах! Я вызвал на дуэль, и убил, разумеется, семерых забияк за меньшее оскорбление, чем это! Шевроле отшатнулся от мушкетера. Прочие всадники тревожно переглянулись и подъехали ближе, явно готовые удержать своего лейтенанта от непоправимых поступков, которые он мог совершить по неопытности или чрезвычайной пылкости. -Не горячитесь, де Силлек, прошу вас! - вскричал замороченный Шевроле. -Уж не осмеливаетесь ли вы еще и учить меня правилам хорошего тона, сударь?! -Ох, нет! -Я не стану вас задерживать при условии, сударь, что вы немедленно принесете извинения мне и моей даме! -Извините меня, сударыня, извините, г-н де Силлек. Я и в самом деле ошибся! Прощайте! Изабелла, боясь даже вздохнуть, широко раскрытыми глазами следила, как гвардейцы отъезжают прочь. Вот они на ходу выпили вина, только что поданного им трактирщицей; отряд пустил лошадей в галоп и вскоре скрылся за стеной леса. -Они уехали! - потрясенно прошептала Изабелла. - О, г-н де Силлек, вы неподражаемы! И, обессиленная чудовищным напряжением, она упала на скамью.¬ -Какая вы мужественная, сударыня, - тихо проронил мушкетер. -Признаюсь, я не ожидал этого от вас. В который раз он бескорыстно помог ей, спас от монастыря, ненавистного замужества! Изабелла, вне себя, схватила его за руку. -Благодарю! Благодарю! - вырвалось у нее, когда Изабелла ощутила ответное пожатие теплых пальцев де Силлек. Он улыбался. -Фу, ну и жара! - к изумлению Изабеллы де Силлек вытер лоб платком. -Но, право, по вашему хрупкому виду не скажешь, что вы так отважны! -Почему? - вырвалось у Изабеллы. О, только бы он подольше говорил с ней как с другом, а не отчужденно, что случалось обычно. Де Силлек нахмурился. -Вы очень красивы! - ответил он так, будто эта фраза объясняла многое! - И вы - фрейлина Ее величества! Изабелла собралась было возразить, но промолчала. Она дышать боялась, чтоб не разрушить ту хрупкую ниточку дружбы, которая, возможно, когда-нибудь свяжет ее и г-на де Силлек. Во всяком случае, как бы ни сложились их судьбы, - и это понимали сейчас оба! - Изабелла всегда может рассчитывать на помощь графа де Силлек! Он не станет зря терять время, а четко и спокойно, как положено человеку властному, отважному и рассудительному, начнет действовать! Слезы величайшего облегчения и восхищения покатились из глаз графини, она всхлипнула и отвернулась. Де Силлек, пораженный, склонился к ней. Лицо его дрогнуло. -Все позади, не плачьте! - и такая непривычная мягкость слышалась в тоне его голоса, что Изабелла удивленно подняла голову. - Идемте в дом, - предложил он с улыбкой, которую та еще не видела на строгом благородном лице графа, - вы перенервничали, госпожа дю Трамбле, вам нужно отдохнуть. И он ласково взял ее за локоть. Изабелла шла за ним, вытирая слезы, и смущенно улыбалась. Через час они уезжали. Черный смешной котенок носился как угорелый под ногами друзей. Когда вниз спустились дамы, котенок важно прошествовал из- под стола по направлению к Изабелле. Де Силлек наклонился и погладил котенка по жесткой шерстке. Тот поднял хвостик и потерся мордочкой о теплую ладонь этого человека. Де Силлек поднял котенка на руки и вдруг улыбнулся Изабелле. Та испытала чувство изумления в полной мере! Вокруг девушки словно засверкали разноцветные звезды, ибо граф де Силлек изучал лицо Изабеллы со странным вниманием, смотрел на нее так заинтересованно, словно рядом с ними никого не было! "Как он близок мне! - подумала Изабелла в тот чарующий миг. - Близок всегда, если даже находиться в соседней комнате! А когда он улыбается мне так дружески, тепло, с доверием, волшебство момента сладко кружит мне голову!" -Милый малыш, - сказал граф. Рука его беззаботно касалась котенка. Сердце Изабеллы таяло при взгляде на де Силлек. О, только он один мог так ласково, с мужской бережливостью взять котенка. Тот, уютно устроившись у молодого человека на руках, громко замурлыкал. Изабелла была на голову ниже де Силлек, и чувствовала себя совсем слабой рядом с ним, и, в то же время, уверенной в себе, защищенной от всех бед и напастей всего мира! Когда он вот так глядел на нее черными, как ночь глазами и улыбался чарующей, чуть грустной улыбкой, что так шла к его благородному лицу, его собеседница в этот миг чувствовала себя редкостной красавицей, королевой огромной державы! Ей казалось, что де Силлек сейчас как мощный щит прикрывает ее от страха, тревог, неуверенности, грусти! И любовь, неизмеримая, бесконечная, как сияющий туман, наполняло каждую частичку души графини! Они сейчас находились вдвоем под ясным небом провинции Орлеане - молодые, восторженные, влюбленные в жизнь, мужественные и веселые люди - будто один человек! Солнце светило лишь им, даже птицы, казалось, в восхищении замерли, глядя только на них! -Маленький мой! - прошептала Изабелла, осторожно касаясь котенка на руках у г-на де Силлек и подняв голову к молодому мушкетеру. От того, что она была рядом с ним сердце ее билось так сильно, что сдавливало и разрывало восторгом грудь! -Г-жа дю Трамбле, пора нам уезжать! - раздался совсем рядом оглушающий голос де Порто. - Все уже в сборе! Заметив ее движение к котенку, де Силлек молвил: -Не огорчайтесь, сударыня, что мы вынуждены оставить его здесь! Он проживет и без нас. Де Силлек опустил кота на землю, потом молча подсадил Изабеллу в седло. Занимая место во главе их маленького отряда, де Силлек обернулся. Изабелла поймала его внимательный взгляд. Граф кивнул ей и пришпорил коня. -Какое у вас счастливое выражение лица, госпожа графиня! - заметил ей де Порто. - От вас трудно оторвать взгляд, клянусь честью! -Ах, г-н де Порто, какой вы чудесный друг! В Мелене настал последний вечер путешествия. Завтра в полдень подруги будут уже в Лувре, рядом с Их Величествами, в плотном окружении шпионов кардинала Ришелье, в адовом пекле опасных интриг, грязных сплетен и досужих разговоров! Неспокойная служба мушкетеров, дежурства Изабеллы и Джулии как фрейлин королевы Анны станут теперь коварно разлучать новых друзей! Найдется ли у них минутка встретиться, поговорить по душам, посмеяться, не опасаясь любопытных глаз или ушей, не разлучат ли их пересуды, намеки, хлопоты и чужие внимательные взоры?! -Вы клянетесь мне узнать меня в доме капитана де Тревиля?! - в который раз спрашивал де Порто у Изабеллы. -Конечно, друг мой! Я бываю у вашего капитана каждый день! Уверяю, для вас у меня всегда найдется минутка! -Я счастлив! -И все благодаря кардиналу Ришелье! - заметил де Силлек. - Есть все-таки какая-то польза и от дел Его Светлости. Он, желая зла вам, г-жа дю Трамбле, принес нам всем величайшее благо! Ведь если бы не он, мы бы никогда не встретились с вами, а если б и встретились, никогда бы не смогли узнать друг друга хорошенько! -Я тоже благодарна Его Высокопреосвященству! - прошептала Изабелла, вся пылая и смущенно отводя взгляд от лица своего нового друга. - Впервые в жизни я чувствую себя действительно под защитой! Это счастье, г-да, когда ты можешь сказать друзьям все, что думаешь, без риска услышать недоуменные вопросы. -Соглашусь с вами, пожалуй! - медленно произнес граф де Силлек. Джулия и два ее кавалера вышли из лавочки кондитера, куда заходили купить засахаренные каштаны, которые маркиза любила до безумия. -Хочешь, милая? - предложила она Изабелле и, когда та вежливо взяла несколько, воскликнула, нежно обращаясь к де Арамисец, который как раз прятал кошелек: - Ах, сударь, вы столь любезны, запомнив из нашего разговора, что я люблю сладости! -Я рад всегда услужить вам, моя прекрасная госпожа, вы же знаете! -Вы считаете меня прекрасной, сударь? -О, да, конечно! Да простит меня присутствующая здесь г-жа дю Трамбле... -Пожалуйста! - вставила Изабелла, смеясь. -Но ваша цветущая красота, г-жа де ла Шпоро, способна ослепить мужчин, вызвать у них желание не только драться за вас на дуэли, но даже затеять войны, как в свое время изумительная красота Прекрасной Елены вызвала кровопролитную Троянскую войну! Вы - прекрасная Елена! -Мне не хотелось бы вас поправлять, дорогой друг, - заметил ему граф де Силлек. - Но некоторые ученые г-да считают, что та, из-за которой разгорелись столь нешуточные страсти между Менелаем и Парисом, была брюнеткой, как г-жа дю Трамбле! Изабелла зарделась, принимая столь изысканный и внезапный комплимент, но де Арамисец не растерялся и подытожил невинно: -Сойдемся на том, что Елена Прекрасная - для кого блондинка, а для кого - брюнетка, не правда ли, дорогой друг?! Молодой граф с улыбкой наклонил голову, принимая подобную устраивающую всех истину. В этот последний вечер подруги смеялись не переставая. В состязание молодых острословов был вовлечен даже г-н де Силлек, оказавшийся к удивлению подруг, непревзойденным рассказчиком. Он рассказывал забавные случаи из их воинской жизни даже интереснее, чем де Порто и подмечал человеческие страсти острее, чем де Арамисец! Сейчас он был совсем другим, чем раньше, но Изабелла понимала, отчего он так изменился со времени их первой встречи, ибо сама, с незнакомыми людьми достаточно долго оставалась в официальных рамках любезной сдержанности и только те несколько человек, которых она допускала до своей души, могли похвастать, что видели настоящую Изабеллу дю Трамбле - смешливую, задорную, великую любительницу розыгрышей и подарков! Сейчас она перебивала графа де Силлек, утверждая, что в некоторых местах своих занимательных рассказов о мушкетерах он явно немножко лукавит, а он серьезно утверждал, что все его истории - чистая правда, но глаза его смеялись! Вечером они болтали допоздна, а утром, когда еще легкий туман не развеялся под свежим ветерком, въехали в Париж. -Как сновидение! - шепнул де Арамисец Джулии. - Несколько дней в чудесном сне, рядом с вами. -Да, мне тоже так показалось. -Я смогу видеть вас в Париже? -Я намереваюсь часто навещать г-на де Тревиля. Остальное зависит только от вас, слышите? -Я не забуду ваших слов! Не забуду, знайте это! Когда показались высокие стены крепостных башен, окружающие Париж, друзья испытали странное щемящее чувство тоски и горечи, что неизбежно сопровождает разлуку с теми, кто стал вдруг близок и дорог твоей душе. Пронзительные голоса торговцев, звон подков лошадей по булыжнику, яростные перебранки пажей, - все эти звуки большого города казались скрежетанием уху, избалованному тихим журчанием родника в ночном таинственном лесу и сонной тишиной на залитых весенним солнцем дорогах. Встречи, расставания, радость и душевная боль...Судьба как всегда неумолимо ткала свое красочное полотно жизни, почти не считаясь с требованиями простых грешных людей. -Госпожа Жули! - раздался молодой радостный голос, когда друзья проезжали ворота Сент-Оноре. К ним во весь опор на черной горячей лошади мчался юный всадник. Он с изяществом носил светло-лиловый жакет, такого же цвета бархатные штаны, черные ботфорты и серую шляпу с белым плюмажем. Серо- голубые глаза его восторженно сияли. -О, Андре! - воскликнула Жули радостно. - Здравствуй, мой милый! Де Арамисец сделал такое движение, словно готовился вытащить шпагу из ножен. Лицо его сразу потемнело. -Господа, разрешите представить вам моего кузена- виконта де Ану! - произнесла Жули. Молодой виконт спешился и поцеловал руки кузине и г-же дю Трамбле. -Андре, разреши представить тебе моих новых друзей - мушкетеров Его Величества - господ де Силлек, де Батц, де Арамисец и де Порто -О! - протянул Андре потрясенно. - Сударь, вы - сам де Порто!? -Г-н де Порто,- вмешалась Жули с улыбкой, - прошу вас, обратите внимание на этого молодого человека - встретиться с вами и брать у вас уроки фехтования- заветная мечта моего кузена. -Да? - заинтересовался де Порто. - Так ли это, сударь? -Он восхищен вашими силой и храбростью!- Продолжила Жули лукаво. -¬ Он просто пленен вами! -Г-н де Порто! - наконец-то нашелся что сказать Андре де Ану. - Ваша милость - мой идеал! -Знаком ли вам мой удар ремизье? - гордо закручивая ус, спросил де Порто. -Да, сударь! -А демисеркиль? -Учится этому удару у вас- моя заветная мечта! Я -самый горячий ваш поклонник, сударь! Как вы были неподражаемы в деле маркиза де Феваль! А удар шпагой на улице Красного сукна! Вы - легенда нашего поколения! -Гм! Я готов поговорить с вами, молодой человек, - важно решил бравый де Порто.- Можете проводите меня до моего дома. Господа, прошу прощения, но, как видите, я вынужден оставить вас! -Г-н Исаак, сделайте из г-на де Ану такого же храброго и обаятельного дворянина, как вы сами! - отозвалась Изабелла. -Даю вам слово! А вы в свою очередь помните - завтра я жду вас у де Тревиля. И я отодвину в строну всех ваших поклонников, что вас будут окружать, клянусь честью! Изабелла развеселилась, глядя на его воинственную позу и грозное выражение круглого, будто луна, лица. Андре, совершенно счастливый, прыгнул в седло и в нетерпении натянул поводья, удерживая горячую лошадь. -А мы проводим вас, милые дамы! - подытожил де Батц. - Сначала вас, г-жа де ла Шпоро, а затем вас, г-жа графиня! Арман, вы с нами? -Нет, я не с вами, - бесстрастно отозвался де Силлек. - Разрешите откланяться, господа. Изабелла побледнела, ибо его ответ пронзил ей сердце острой болью. Всю дорогу де Силлек дружески кивал Изабелле и ненавязчиво опекал ее, но сейчас, когда она уже стала надеяться, что хоть чем-то заинтересовала его, вдруг помрачнел, отдалился от них всех. Одной холодной фразой де Силлек сломал все радужные мечты Изабеллы, оставив ее горько оплакивать их! "Так, наверно, будет всегда!" - в отчаянье подумала она, стараясь удержать слезы. Но, гордая, она не подала виду, как ее расстроили сухие слова де Силлек. -Вперед! - крикнул де Арамисец. Он-то был счастлив. -Прощайте, дорогая графиня! - воскликнул де Порто, махая шляпой. Изабелла, обернувшись через плечо, сквозь блестящую пелену слез наблюдала, как де Силлек что-то бесстрастно говорил де Порто. Он так и не взглянул на Изабеллу. -Ах, как же госпожа дю Трамбле хороша! - восклицал тем временем де Порто. -За ней и так все бегают! - в сердцах бросил де Силлек. - Я не хочу o ней слышать! Поехали, господа! Четверо прочих молодых людей направились в сторону дома Джулии. Словно стараясь наверстать упущенное, Анри и маркиза весело болтали обо всем на свете, де Батц дружески поддразнивал их, и только Изабелла молчала. -До встречи, сударыня! - оттягивая момент расставания, произнес де Арамисец, когда они остановились у дома Джулии. В свой взгляд он вкладывал всю свою пылкость. -До встречи, сударь!- ответила Джулия чуть смущенно, даже задыхаясь от волнения. Никогда она не забудет это удивительное путешествие, никогда! -Мы не дадим вам забыть о нас!- пообещал де Батц, посмеиваясь. -Вы будете завтра у де Тревиля?- который раз уточнил де Арамисец у Джулии важнейший вопрос. -Не знаю! -был томный ответ, но, когда маркиза уже въезжала во двор своего дома, она обернулась к де Арамисец и одними губами шепнула «да!». Де Арамисец с непередаваемым облегчением вздохнул и замахал ей шляпой. Изабелла ехала к своему дому молча. Ресницы ее были опущены, и никто из обоих мушкетеров не мог разгадать, что скрывают ее чистые, серые глаза. При встрече отец сказал ей задумчиво: -Все это, конечно, прекрасно, что ты мне рассказала, дочка. И что друзей нашла среди господ мушкетеров - это тоже неплохо. Будет кому вас оберегать и к кому можно будет вам обратиться, если что случится, а я не смогу вам помочь! Но не слишком все это хорошо, чтоб нам всем успокоиться. -Но свадьба моя отменена, слава богу! -Отменена всего лишь свадьба с герцогом де Банье. Кстати, я этому очень рад! -Рады? Но я думала, вы хотели видеть его своим зятем! -Пусть мы нанесли сердечную рану как самому жениху, так и обиду всей его семье, но их чувства для меня все-таки менее важны, чем чувства моей дочери! Они вдвоем вышли в сад и теперь прогуливались по тенистой аллее, ведущий от мраморного крыльца их просторного красивого дома, утопавшего в зелени жимолости и каштанов, к плетенной беседке почти у самой решетчатой ограды, обвитой бледными цветами фезалии. С обеих сторон дорожки им кивали розы на длинных стеблях, кроваво- алые и почти черные в свете затухающей зари. -Я не могла нанести ему сердечную рану, отец, я совсем не знаю герцога! Я даже ни разу не видела его! -Но он -то, по его словам, забыть тебя не может! -Значит, вы думаете, отец, это еще не закончилось? -Разумеется, нет, Изабелла. -Так, значит, мне опять готовиться к побегу? Кто станет моим женихом на этот раз? -Да разве я так хорошо знаю Ришелье или моего чрезвычайно предприимчивого брата, что могу читать их мысли?! Ха! А король сделает так, как они хотят, стоит только кардиналу уверить Людовика, что твой брак выгоден Французскому государству! -Я люблю Францию, но не понимаю, как мой брак может принести пользу стране! -Предположим, Изабелла, что ты породнишься с семьей фаворита короля польского, будешь знать все тайны государства своего мужа- подумай об этом и все встанет на свои места! -Да что же это такое!- возмутилась Изабелла, резко останавливаясь.- Кто же я для вас -мул, выставленный на продажу на Главном рынке Парижа или экзотическая птица павлин, которого хотят выменять на мешки с пшеницей и мрачную крепость где-нибудь в Баварии!? -Хорошо сказано, Изабелла! Девушка, не удержавшись, прыснула. -Я все это, отец, скажу дядюшке при личной встрече, уверяю вас! -Не зачем меня уверять! -Ох! Я так устала в Париже за эти несколько месяцев, как не уставала за бесконечным шитьем накидок и пением церковных гимнов в монастыре за все время учебы! Мне нужно непременно поговорить с моим дядей Жозефом! Может быть, в конце концов, он оставит меня в покое! Ведь есть же еще моя сестра Анесса! Она-то как раз не против красивых молодых людей! -Она- еще совсем дитя, Изабелла! Пройдет еще не менее двух лет, прежде чем я ей разрешу встречаться с молодыми людьми и выйти замуж! -Отец, могу ли я по- прежнему рассчитывать на вашу помощь? По- прежнему ли вы помните ваше благородное обещание разрешить мне стать женой того, кого я выберу сама!? -Да, дочь моя. Конечно, я всегда буду на твоей стороне, не сомневайся во мне. -Значит, я могу спать спокойно? -А вот в этом я не уверен! Хотя, должен признаться, в последнее время я вообще мало в чем уверен! События происходят так быстро, что едва успеваешь в них разобраться! -Я ни за что не стану женой того, кого не люблю, отец! Ни за что! -Тебе придется противостоять кардиналу Ришелье, твоему дядюшке Жозефу, королю Франции, наконец! Не много ли высокопоставленных противников на тебя одну? -На шестерых, отец! У меня теперь есть друзья. -Шестеро молодых людей против такого мощного противника- легионы доносчиков и шпионов, король и его первый министр, люди, имеющие неограниченную власть! И ты собираешься им противостоять! Уж не знаю, глупость это или смелость, ругать мне тебя или всерьез восхищаться, моя милая! Изабелла флегматично пожала плечами и подняла глаза к небу. Продолжение следует...
Немо: Глава 13 (начало) Следующим солнечным днем Изабелла и Джулия в молчании ехали к г-ну де Тревиля. Жули бесконечно поправляла юбку платья, лежащую на крупе серой спокойной лошадки –четырехлетки, придавая ее складкам все более и более изящные очертания. Она выбрала себе пепельно-розовое платье с кремовой нижней юбкой и такого же цвета кружевами, свисающими с корсажа. -Самое главное, чтоб я была сегодня красива, как никогда! - в который раз оживленно повторяла Джулия. - Только бы ему понравиться! -С этим проблем не станет, уверяю тебя, Джулия! -Я постараюсь, чтоб он влюбился в меня безумно и уже ни на одну даму не мог взглянуть без пренебрежения! -Тебе это не составит труда, Жули! -А ты? Как ты собираешься вести себя с графом де Силлек? -Я не знаю! Я ничего еще не знаю, Жули! В голову мне ничего не приходит от страха перед новой встречей с ним! -От страха? С чего бы ты боялась графа де Силлек? Еще совсем недавно вы оба вели себя как друзья! -Ты сама все видела, Жюли! Его неприязнь ко мне была столь внезапна и беспричинна... -У него нет шансов забыть тебя! -Я надеюсь! -А ты даже не спросишь меня, идет ли тебе это платье! Нельзя же быть скромной и деликатной до такой степени! -Идет ли мне это платье, Жули? -Ты- великолепна! Изабелла смущенно улыбнулась и пленительным движением вскинула головку, потому что они как раз въезжали во двор дома г-на де Тревиля. Этот достаточно скромный по виду особняк был расположен близ Люксембурга, далеко от особняков прочих знатных вельмож. Такое удачное месторасположение - близко к особняку королевы -матери Марии Медичи и далеко от дома кардинала Ришелье и Лувра- давало право всем здесь располагаться довольно вольготно. Во всяком случае, особняк де Тревиля пользовался у молодых дворян Парижа славой центра некоторого свободомыслия! Если кому- то несказанно везло и он имел знакомцев среди мушкетеров, сюда можно было зайти послушать последние городские новости или пикантные подробности знаменательных королевских событий, подсмотреть новую моду на шляпы, да и, чего греха таить, хоть глазком глянуть на старинные фехтовальные приемы, которые являлись предметом гордости некоторых родов, или подучиться изысканным манерам у лучших дворян своего времени. В огромном дворе особняка, где частенько де Тревиль устраивал собственные смотры вверенной ему роты королевских мушкетеров, подруг встретили 50 или 60 мушкетеров, ходивших взад -вперед, затевавших всякие проказы и развлечения. Обилие голубых плащей с серебряными галунами, белых крестов и разноцветных перьев на шляпах этих задир и забияк создавало очаровательную картину, чрезвычайно приятную для глаз. Молодые люди с восторгом ринулись навстречу самым прекрасным дамам Парижа, появившимся среди них. -О, г-жа дю Трамбле! - слышалось со всех сторон. - Как мы рады, что вы посетили нас! Изабелла каждому кидала взгляд, улыбку и громко представляла молодых людей своей подруге: -Маркиза де ла Шпоро, разрешите вам представить - господа де Сент-Мон, де Вилье, молодой герцог де Ароньяк... Мушкетеры с восторгом пожирали глазами два восхитительных личика, внезапно, как видение, появившихся в их компании. От приветственных криков и комплиментов во дворе нарастал гул, ибо каждый из дворян счел своим долгом подойти засвидетельствовать свое почтение племяннице де Тревиля и любимой фрейлине Ее Величества королевы Анны! От обилия молодых веселых лиц, белозубых улыбок, витиеватых комплиментов у Джулии начала сладко кружиться голова. -Почему ты не представила меня своему дядюшке раньше! - шепнула она Изабелле. - Я потеряла столько поклонников! У большой, расходящейся веером мраморной лестницы особняка подруги остановили лошадей. Чтоб им помочь спуститься, протянулись многие руки. Вздох возмущения раздался со всех сторон, когда де Порто подхватил Изабеллу за талию, а де Арамисец, как угорь, проскользнул мимо товарищей, опередил шевалье де Сорель и снял маркизу с седла. -Вот и я, дорогая г-жа де ла Шпоро! - произнес он с очаровательной улыбкой и сделал приветственный жест рукой в перчатке. - Как я и клялся, я никому не позволю занять мое место у ваших ног! -Не слишком ли вы самонадеянны, г-н де Арамисец? - ввязался в разговор какой-то раздосадованный мушкетер. - Ее милость г-жа де ла Шпоро оказала честь лицезреть ее не только вам! -Но и мне! - ввернул де Батц, появляясь из-за спины де Арамисец. - Вы как всегда прекрасны, сударыня! Жули едва сдержала смех, наблюдая насупленные физиономии дворян, которые были явно раздосадованы появлением здесь знаменитой четверки друзей. -Ладно вам спорить, господа! - вмешалась дипломатичная Изабелла, поздоровавшись со своими друзьями. - Маркиза, я приглашаю вас к г-ну де Тревилю! С обеих сторон Жули оказались де Батц и де Арамисец, и в кольце любящих рук сияющая Жули стала подниматься наверх по лестнице. Другие дворяне, во главе с известными нам неразлучными де Дромолем и де Сорель, надеясь все-таки на свою долю внимания наших милых дам, неотлучно следовали позади. Это восхождение напоминало триумфальное шествие. -Да не переживайте вы так, сударь! - шепнула добросердечная Изабелла шевалье де Сорелю, явно опечаленному совершенным невниманием к нему дам. - Моя подруга теперь будет часто появляться здесь! -Это верно!? - переспросило сразу несколько голосов. -Да, да, верно, верно! - проворчал г-н де Порто, легко расталкивая толпу вокруг Изабеллы. - Идемте, дорогая графиня, мне многое надо рассказать вам! А вы чего стоите разинув рот, господа? Пропустите нас! -Но я не успел сказать г-же графине, как я вчера удачно провел дуэль на улице Медников, - начал было известный нам мушкетер де Дромоль. Он хмурил черные брови и смотрел на де Порто грозно, схватившись за эфес шпаги. -Госпожа дю Трамбле занята, не видите, что ли!? Или глаза свои вы потеряли на этой самой улице Медников? Ответом на шутку был хохот молодых забияк. -Милая моя г-жа дю Трамбле! - вскричал де Дромоль растерянно. - Что же происходит, тысяча чертей!? Как вы могли бросить меня, своего верного поклонника, друга детства, ради новых, пусть и прославленных лиц! -Что вы придумываете такое, де Дромоль! - Изабелла развела руками, но глаза ее смеялись. -Я же знаю, что это вы не всерьез! В приемной г-на де Тревиля каждый мушкетер считал необходимым подойти к веселой компании из трех мушкетеров и двух дам в сопровождении целого десятка почитателей и ввязаться в общий разговор. Приемная забурлила. Посетители капитана мушкетеров - пажи, посланники короля, несколько дворян, оба лейтенанта роты тоже вытягивали шеи, чтобы увидеть виновников такого оглушающего шума. Среди знакомых лиц, влюбленных глаз, горящих взглядов Изабелла безуспешно искала один - единственный лик. Но, казалось, нет на земле графа де Силлек. Он -ее несбывшейся сон, фата-моргана, чарующий и мучительный мираж! Изабелла вежливо улыбалась молодым мушкетерам, слушала волнующие слова, но не могла оставить попытку найти родной взгляд. К счастью, никто не замечал, как она рассеяна сегодня. С одной стороны ее теребил за рукав неугомонный де Дромоль, с другой- рассказывал очередную историю де Порто и еще десяток мушкетеров хлопотали вокруг, приносили кто бокал вина подкрепиться, кто платок, кто пуфик отдохнуть. -Кого вы ищите, госпожа графиня? - спросил кто-то. –Мы все здесь, у ваших ног! -Никого, мой друг! -Он был здесь! - как- бы между прочим заметил ей де Батц. В общем шуме вряд ли кто-нибудь услышал эти загадочные слова кроме той, кому они предназначались. - Он с утра кого- то явно поджидал на лестнице, но, наконец увидев, ушел. Изабелла сделала вид, что не слышала слов мушкетера и поспешно обернулась к Жули, которая смеялась остротам новых друзей, чем вызывала весьма неприятные всполохи ревности у де Арамисец. Когда все уже успокоились, дам и четверых друзей пригласили к де Тревилю. -А я-то гадаю, кто вызвал такой переполох у моих мушкетеров! - приветливо произнес де Тревиль, вставая из-за своего огромного стола, заваленного бумагами и оружием или, вернее сказать, сперва оружием, а затем только бумагами с гербовыми печатями. Любимые им шахматы из индийского черного дерева едва виднелись из- под нагромождения писем. -Изабелла, как хорошо, что ты вернулась! Ты мне очень нужна! Смотри, у меня нет времени разбираться со всем этим! -Ого! - рассмеялась Изабелла. - Здравствуйте, дядюшка! -Здравствуйте, дети мои! Дамы сели в кресла, чинно сложив пышные юбки и поставив ножки на скамеечки, устланные синим бархатом. -Я рад вас видеть вместе, господа! - С явной гордостью за своих любимцев произнес капитан. Три друга и незаметно присоединившийся и ним де Силлек с любовью взглянули на своего капитана. Изабелла вздрогнула, когда де Силлек встал позади ее кресла. Она страстно ждала этой встречи, но оказалась совершенно не готовой к ней. -Итак, Изабелла, - начал де Тревиль, - я несказанно счастлив, что ты познакомилась с моими лучшими мушкетерами. Г-жа де ла Шпоро, вы оказали нам сегодня честь своим визитом! -Меня чудесно здесь приняли, сударь. Де Арамисец нахмурился. -Иначе и быть не могло! - произнес де Батц галантно. -Что сказал ваш уважаемый батюшка, когда вы вернулись в Париж, дитя мое? - поинтересовался капитан у Изабеллы. Та украдкой бросила через плечо взгляд на де Силлек. И, когда она заговорила, голос ее предательски дрожал. -Мой отец, конечно, порадовался за меня, но не скрывал своей тревоги за мою дальнейшую судьбу. -Черт возьми! - с досадой вырвалось у де Порто. -По- мнению батюшки, со мной в ближайшее время ничего не случиться! Я тоже надеюсь, что это так, но полностью успокаиваться мне, конечно же, не стоит. Отец вчера вечером прочел мне целую занимательную лекцию, из которой я просто обязана была прочувствовать до глубины души, насколько моя судьба важна для Французского государства. Я должна думать только об этом! -Это понятно! -Мне по- прежнему запрещено смеяться, гулять, встречать друзей и врагов, а также ходить, есть и пить! Де Тревиль, внимательно слушая племянницу, как-то странно взглянул на мушкетеров. -Хорошо, я все понял, Изабелла! - медленно произнес он и перевел взор на Жули. - Что скажите вы, сударыня!? -Я, со своей стороны, хочу поблагодарить вашу милость за то, что вы представили мне моих самых лучших друзей! Де Арамисец поклонился ей так, словно принял ее слова на свой счет. Жули почувствовала, что тает под его восхищенным взором. -Ну что же, я рад, - задумчиво отвечал капитан, - надеюсь, вы часто будете навещать мой скромный дом, дорогие дамы? -Да, да! - воскликнул де Батц. - Они обещают, не правда ли, сударыни!? Подруги переглянулись. -Обещаете? - тихо спросил де Арамисец. -О, да! - прошептала Жули. -А вы? - пробасил де Порто. - Вы обещаете? Г-жа графиня, не будьте жестокой! -Не буду! - принужденно рассмеялась Изабелла. Де Тревиль улыбался, но глаза его были внимательны. -Можете быть свободны, г-да! - наконец- то произнес он, очевидно, сделав какие-то свои выводы. Изабелле протянул руку де Порто, де Арамисец и шевалье де Батц с Джулией тоже направились к выходу. Граф де Силлек оставался один. Проходя мимо него, Изабелла подняла глаза. Де Силлек одевал перчатки и ни на кого не смотрел. Лицо его было сосредоточенно. Острое чувство захлестнуло графиню, но позвать де Силлек она не посмела. -Поехали на прогулку! - предложил де Батц, когда они, признаемся, что с трудом, прошли сквозь пестрый строй мушкетеров. - Просим вас, г-жа дю Трамбле, согласиться поехать с нами. Г-жа де ла Шпоро уже выразила свое согласие. -Поехали с нами, дорогая графиня! - умоляюще попросил де Порто. Воспользовавшись общей паузой, де Арамисец подсадил Жули в седло и встал рядом с весьма грозным видом. Зная его нрав, остальные мушкетеры ограничились низкими поклонами и горячими взглядами, но близко не подходили. -Я боялся, что вы не приедете! - шепнул де Арамисец Жули. -Я еле вырвалась из дома! - пожаловалась Жули вся под впечатлением прикосновения его руки. Де Арамисец поглаживал шею ее лошади, но иноходец переступил с ноги на ногу, и ладонь де Арамисец задела колено Жули. Краска медленно залила лица молодых людей. -И что здесь делает Шарль? - прошептал де Арамисец ревниво. - Он не отходит от вас, дорогая моя, ни на миг! -Вы что же, против? -Ах, ну конечно! Жули в восторге продолжала бы разговор, этот обмен жаркими взглядами, от которых краска заливала ей лицо, еще долго, но рядом объявился вездесущий де Батц. Исаак де Порто тем временем подсаживал в седло Изабеллу. Та кусала губы. Ее несказанно угнетало, что никто из друзей не зовет де Силлек, не предлагает ему ехать с ними на прогулку. Конечно, он, может быть, никогда ранее не соглашался, но они все-таки могли бы сделать ему любезность. Граф разговаривал с кем-то на лестнице, но Изабелле показалось, что он несколько раз взглянул в их сторону. -А г-н де Силлек? - пробормотала она. -Что, дорогая графиня? - осведомился де Порто, не расслышав. -А г-н де Силлек разве не едет с нами? - заливаясь краской, мужественно продолжила Изабелла. -Арман? Что вы! Он не поедет с нами совершенно точно! -Может быть, г-н граф все-таки согласится... -Нет, он не поедет, а все потому, что с нами дамы! Ах, да, вы же не знаете... Де Силлек считает, что от дам ничего хорошего не жди, они не о чем не могут думать, кроме как глупых финтифлюшках вроде нарядов и всякой прочей ерунды! -Значит, г- н граф останется один... -Да он всегда остается один! -Но, может быть, в этот раз все будет по-другому? -Я что-то вас не понял, дорогая графиня! Вы что же, желаете пригласить его!? Изабелла готова была провалиться сквозь землю от стыда. -Почему бы и нет? - выдавила она. -Если вы хотите, я, конечно, позову его, дорогая графиня! - и де Порто, поднявшись на стременах и возвышаясь над двором как мифический колос, закричал на весь двор. - Де Силлек, идите на минутку к нам! Де Силлек спокойно спустился с лестницы и подошел к друзьям. -Арман, тут у нас с госпожой графиней зашел чрезвычайно щекотливый разговор...Может быть, вы сегодня в честь нашей встречи нарушите ваши твердые принципы и отправитесь с нами в Венсен? - сказал де Порто. -Да! Просим вас, сударь! - поддержала идею маркиза де ла Шпоро, услышав последние слова мушкетера. -Ну же, Арман, соглашайтесь! - положил ему руку на плечо де Батц. - Наша приятная компания без вас не смотрится, ей-богу! Изабелла затаила дыхание. Де Силлек, казалось, колебался. Он оглядел друзей и неожиданно бросил взгляд на нее, чуть-чуть искоса, пристальный и пронзительный. И Изабелла, очарованная его глубокими благородными глазами, внезапно поняв его так же хорошо, если б он испросил разрешения сопровождать ее, не выдержала: -Мы просим вас, сударь, поехать с нами! Она боялась признаться себе, что так же просто поняла его красноречивый взгляд, как если бы он заговорил, и сознание этого факта изумило ее. Он готов был поехать, если она пригласит его! -Прошу вас! - прошептала она и совершенно растерялась, когда дe Силлек кивнул и вскочил в седло. Всю дорогу он ехал рядом с Изабеллой. Впереди на пять шагов, чинно шествовали лошади Жули и двух ее галантных кавалеров. Джулия смеялась не переставая, ибо два друга развлекали ее наперебой. Но Изабелла видела очень хорошо - если Жули меньше смотрит на красавца де Арамисец, то к его комплиментам она относиться с большим восторгом. Изабеллу сначала несколько сковывало молчание де Силлек, но мысль о том, что он рядом, возможно, из-за нее, все-таки приятно горячила кровь и заставляла задыхаться от восторга и страха, словно она взобралась на самый высокий донжон замка графов дю Трамбле. Но страха было все-таки меньше! О, она действительно чувствовала себя рядом с г-ном де Силлек, как у яркого костра в пронзительном холоде весенней ночи! Вот недавно было темно, косые струи дождя хлестали по щекам и пронизывающий вет¬ер бил в лицо и вдруг - огонь у озябших ладоней, животворное тепло и свет! Де Силлек, который ехал чуть в стороне, иногда бросал на спутницу странные пристальные взгляды. Его, казалось, не волновало, что по сравнению с нарядными друзьями он одет просто, ибо даже воротник его рубашки под мушкетерским плащом был без кружев, но даже в простом камзоле граф затмевал всех, ибо поразительное чувство внутреннего достоинства привлекало к нему восхищенные взоры. Де Порто, в свою очередь, был просто счастлив. -Какие цветы дарить вам, дорогая моя графиня, чтоб вы выделяли меня среди всех господ, что вечно крутятся вокруг вас!? - серьезно поинтересовался он, когда они свернули к Люксембургскому дворцу. -О, г-н де Порто! Я, право, польщена вашими словами ... -Но я мог бы не спрашивать, черт возьми! Я уже заметил, что вы любите розы! Я очень наблюдательный человек! Я прав, сударыня? -Да, я люблю розы, как мама. У нее в туалетной комнате всегда стоит букет алых роз. -А моя матушка любила шиповник, - произнес де Силлек. Изабелла и де Порто одновременно повернули к нему головы. -Я в детстве каждое утро срезал ей шпагой ветки шиповника. Матушка утверждала, что этот цветок - цветок верности. Она ставила охапки моих цветов на стол в главной зале нашего замка, а я смотрел на них и был несказанно горд собой. -Вы никогда не говорили о своей семье, - заметил де Порто изумленно. - Я всегда считал, что ваша матушка умерла, когда вы были слишком малы, чтоб помнить ее! Де Силлек кивнул. -Да, вы правы, де Порто. Она умерла, когда мне было очень мало лет. Но я до сих пор помню как она, шурша шлейфом, будто шла по траве, входила в залу, где мы фехтовали с отцом и садилась рядом вышивать. У меня горели щеки от стыда за пропущенные удары, но я ни за что бы не отказался от этих, скажу прямо, весьма поучительных, поединков с отцом. Я тогда очень многому у него научился. А мать занималась со мной геральдикой, и я рисовал целыми днями гербы всех родов Франции, а отец в это время любил поговорить со мной по-латыни и по-гречески. -Вы знаете греческий? - изумился де Порто. -Вы очень любили матушку, - прошептала Изабелла. Черные глаза де Силлек зажглись внутренним светом. Он так пристально взглянул на Изабеллу, словно хотел ответить сам себе на какой-то важный вопрос. -Моя матушка, сударыня, частенько повторяла мне: "Выбери себе дорогу по совести, сын мой. Выбери такую, которая была бы прямой и нужной именно тебе". Говорят, что и ваша мать, благородная г-жа дю Трамбле, сказала вам как-то такие же мудрые слова? От его чарующей улыбки для Изабеллы вокруг пронзительно и чисто засияли звезды. -Да, вы правы. Потому-то я и оказалась в лагере сторонников короля Людовика, а не кардинала Ришелье. Она нахмурилась. Де Силлек пристально наблюдал за ней. -Я слышал от господ мушкетеров, что вы обладаете разнообразными талантами, сударыня, в том числе и фехтуете? Это так? -О, да, но фехтую очень посредственно, г-н де Силлек! Я и учусь-то фехтованию только для того, чтоб защитить себя в случае опасности. Но, смею надеяться, моя жизнь никогда не будет зависеть от умения владеть шпагой, а вот ваша... -После тренировок с отцом я не опасаюсь за свою жизнь. Но позвольте поинтересоваться, с каким же счетом вы обычно заканчиваете свой учебный поединок? -Боже! Вы верно, хотите меня пристыдить, потому и спрашиваете? - в ее глазах появилось что-то непостижимое, отчего де Силлек улыбнулся той очаровательной улыбкой, что так шла ему, и глубокие глаза его блеснули. Де Порто в этот момент замахал рукой какому-то приятелю из множества сновавших по улице военных и, извинившись, покинул друзей, как он выразился, всего на четверть часа. -И все же, сударыня! Каков бывает счет? -Из девятнадцати общих ударов мои - только восемь-девять. -Такой счет достоин уважения! - де Силлек в изумлении склонился к ней. - Я опасался бы увидеть вас стоящей с оружием против меня! -Что вы, сударь! Вы - опытный военный, и тут же бы распознали мой главный недостаток в бою! -Ваш отец, уж коли он всерьез занимается вашим обучением, должен был его заметить и исправить! - улыбка замерла у него на губах. Он нахмурился. -Это недостаток, который, увы, нельзя так просто исправить! -«Испанская школа»? Удар в падении? -Мой недостаток, пожалуй, из области душевной, чем физической и, увы, не поддается никакому исправлению. У меня не хватает духу сделать противнику решающий укол. Де Силлек сделал недоверчивое движение. -Ах, сударь, я знаю, что в наше неспокойное время отнюдь не приветствуются такие нежности и уж, тем более, некоторая щепетильность в бою может стоить человеку головы! Мне не однажды это выговаривали и батюшка и г-н де Тревиль. Но я все-таки надеюсь, что мне никогда не придется сражаться, ибо я не смогу убить своего противника, уж простите, господа! -Этот факт отнюдь не характеризует вас отрицательно, сударыня! Он говорит лишь о том, что вы добры, - произнес де Силлек, качая головой. Тревога сошла с его лица. -И при этом, слава богу, слишком наивна, чтоб вести или разгадывать хитроумные интриги в Лувре. -Но вы там бываете и, как я понимаю, достаточно часто... -Только после письменного приглашения их Величеств! И знаете, почему? Я признаюсь вам, только умоляю вас, не смотрите на меня с удивлением или осуждающе, хорошо? -Я слушаю вас и, что бы вы не сказали, не стану осуждать вас. -Обещаете? -Да, сударыня. -У меня в Лувре голова просто раскалывается от пустых никчемных бесед дам и их кавалеров! Если б вы только знали, сударь, как одиноко я иногда себя чувствую в толпе фрейлин на ступенях у трона Его Величества! И, что самое ужасное, похоже, рядом со мной все всегда счастливы и никому не скучно на приемах, только мне! -Вот как! - произнес де Силлек странным тоном. Наступали тихие лилово-сиреневые сумерки. Солнце почти скрылось за высокими домами, посылая земле последний желто-розовый луч, прямо навстречу надвигающейся тьме с запада, которая уже давала приют первой звезде, ярко мерцавшей над головами Изабеллы и Армана. -А вот почему я чувствую себя лишней рядом с приятельницами- фрейлинами, я и сама не знаю! Я как-то сказала об этом Жули, а она так удивилась, что я не знала потом, куда деваться от смущения! - заметила Изабелла со вздохом и тут же восхищенно добавила. - Ах, сударь, посмотрите! Сейчас наступает тот час, когда день и ночь встречаются на несколько минут. Ах, что может быть пленительнее!? Вам никогда не казалось, что звездное небо над нами похоже на нашу жизнь? Она тоже необъятна, года нашей жизни тоже иногда чадят и тускнеют, а иногда загораются, как вот эта звезда! Видите? Смех - слезы, свет - мрак, музыка - скрежетание, одиночество - счастье? А иногда мне кажется, что эта маленькая звезда - будто наше сердце! То оно также зыбко трепещет, иногда в нем умирает последняя надежда, и вдруг вновь возрождается оно, как сказочная птица Феникс. Может быть, именно поэтому люди так часто смотрят в небо? Ведь, глядя в небо, мы продолжаем верить в справедливость Всевышнего, что бы с нами ни случилось! Вы со мной не согласны? Или вы тоже скажите, что мои слова - чушь несусветная и нужно всегда смотреть прямо перед собой, а не на звезды? -Вам это говорили? -Регулярно говорят, так что я теперь чаще молчу, чем рассказываю кому-либо, что думаю на самом деле! И, признаюсь, меня это угнетает несказанно! -В устах другого человека такие слова звучали бы фальшиво! - проронил де Силлек задумчиво. - Но вы явно искренни...Голос ваш такой звонкий и бодрый... Вы по-особому смотрите и слушаете... -Но вы тоже умеете слушать, - тихо возразила она, не отрывая глаз от серебряной мерцающей звезды на темно-синем полотне неба. -Да, но я не встречал еще глаз внимательнее ваших, - сказал он, пытаясь разглядеть что-то в лиловых сумерках на другом берегу Сены. -У вас тоже пристальный и очень красноречивый взгляд. -Вот как? -Он проникает в самую глубь сердца и словно знает про тебя все! -Я тоже самое думаю про вас, сударыня. Часто пытаюсь вспомнить, что говорил вам о себе, а о чем вы, по-видимому, догадались сами. Вы всегда смотрите так, словно понимаете меня. Скажите, от вас действительно сложно что- либо скрыть? -Некоторые люди для меня загадка, г- н де Силлек. -Я не загадка, отнюдь, сударыня! - возразил он живо. - Я -обычный человек, хотя меня отчего-то считают чрезвычайно сдержанным, даже холодным. И никому в голову не приходит, что в случае со мной внешний холод есть причина внутренней жажды, г-жа дю Трамбле. Всем почему-то кажется, что я обожаю быть один, а я отнюдь не предпочитаю одиночество! Если уж быть честным до конца, мне даже приятней стоять в карауле на посту в Лувре, чем возвращаться в тишину комнат в своей квартире. Тишина, знаете ли, в последнее время мучает меня несказанно! И я допоздна задерживаюсь в трактирах, ведь любой шум лучше мертвого безмолвия. Приход друзей неизменно радует меня; даже дуэли отвлекают меня, но все равно грустно сознавать, что всем все равно, жив ты или уже умер. -О, нет! -Вам тяжело меня слушать? Или вы настолько часто выслушиваете подобные откровения, что они вам приелись, стали тягостной обязанностью? Изабелла тряхнула головой и до боли сжала поводья своей смирной лошадки, нога в ногу идущей рядом с могучим черным конем мушкетера. -Простите меня, если мой возглас возмущения расстроил вас, сударь! Но я никак не могу согласиться, что всем все равно, что с вами происходит! Это не так, поверьте мне. Есть люди, которые не смогут дальше жить, если с вами что-то случиться.... -Когда вокруг много людей, того человека, кому можно все рассказать в самые тяжелые минуты жизни, увы, как раз и нет! -Я понимаю, что вы хотите сказать! -Да неужели? -Это страшно, когда все дышат в едином восторженном порыве, а ты, стоя рядом, испытываешь совсем другое чувство! -С вами, по-видимому, тоже бывает так? -Да, бывает! И с вами бывает, потому что вы - другой, чем окружающие, поэтому, мне кажется, вам так тяжело! -Вот уж я никогда так не удивлялся, сударыня! - он покачал головой. -Я, право, никак не мог ожидать, что именно с вами мы будем вести такие занимательные беседы! Я чрезвычайно удивлен, но не только тому, что, похоже, ваше сердце затмевает ваш внешний вид светской дамы. Но и тому, как я умудрился обсуждать самые сокровенные свои чувства именно с вами, фрейлиной Ее величества, дочерью его светлости графа дю Трамбле. Я ведь даже с друзьями не веду такие беседы о себе... -Иными словами, я - плохой собеседник? -Напротив! - он нахмурился и покачал головой. - Напротив, и это для меня очень ... Он вдруг замолчал и выпрямился. Они как раз проезжали мимо причудливо изукрашенных лавочек стеклодувов - над дубовыми дверьми висели витееватые, разноцветного стекла фонари, которые сейчас вдруг бросили резкую тень на лицо молодого графа. -Что-то я сегодня слишком разговорился.., - продолжил де Силлек через некоторое время совсем другим, очень сдержанным тоном. - Мне не следовало обременять вас моими личными переживаниями. -Это я молчалива... Копыта их лошадей, идущих рядом, порой соприкасаясь стременами, громко цокали по мостовой. Лиловый вечер, приносивший запахи жасмина из палисадников, казался прирученной птицей, которая столь свежа, близка и добра, что незачем боятся ее необъятных пушистых крыл. Де Порто нагнал друзей и поехал рядом с Изабеллой. Он был необычайно возбужден. -Г-жа графиня, вы слышали, что сказал барон дю Вален? -Ах, это вы! Что такое, г-н де Порто? -Оказывается, вчера у Его Величества сменился духовник, а мы и не знали! А вы знали? -Нет, г-н де Порто. -Им стал иезуит отец Арну! С чего бы это его поменяли, как вы думаете, Арман? И почему об этом молчал г-н де Тревиль? Может быть, капитан и сам не знал, а? Тогда почему его величество... Постойте, вас что, не поразила моя новость? Господа, что вы все смотрите друг на друга, как немые? Или вы не хотите слушать меня? -Мы слушаем вас, Исаак! - сказал де Силлек, переглянувшись с Изабеллой. -Я заметил, что вы оба сегодня какие-то грустные! Я мигом вас развеселю! Знаете, что я вам хочу рассказать? Как-то наш де Дромоль придумал несколько эпиграмм на дворян, которые по странному стечению обстоятельств уже погибли на дуэлях, и довольно удачно прочитал их у де Тревиля. После этого де Дромоль обратился к де Бержераку, который, как вы знаете, замечательно сочиняет эти ваши стишки, с просьбой сочинить что- то подобное! Де Бержерак отвечал: "Увы, мне нечего вам прочесть: все мои знакомые еще живы". Умора, верно? Изабелла и де Силлек улыбнулись. С де Порто им было легко- человек необидчивый, жизнерадостный, он сам спрашивал собеседника, сам отвечал на свои вопросы, живо, с юмором, ни в коем случае не допуская неловких пауз или мучительных тем. Наверно, такой собеседник и нужен был Изабелле, которая боялась молвить резкое слово или совершить еще какой-нибудь просчет рядом с графом де Силлек. Она не догадывалась, что эта ее душевная деликатность и составляла одно из главных ее преимуществ, забыла, что и друзья, и родители, и Джулия ценили как раз способность графини искренне помочь, поддержать, ободрить! Граф де Силлек, будучи человеком проницательным, знал уже о этой ее способности, может быть, потому и сказал больше, чем хотел в этот вечер, но, сказав, вновь вернулся к крайней своей сдержанности в разговоре с друзьями. Изабелла видела эту внезапную перемену и остаток прогулки мучилась несказанно - ей все казалось, это она ответила как-то не так благородному графу, обидела его, ранила колким словом, а, может быть, и задела его честь. Во всяком случае, горячо с ней распрощался только де Порто. А душевные беды все не заканчивались. Словно испытывая силу духа Изабеллы, этим же вечером ее посетил дядюшка, отец Жозеф, и итогом его посещения было чрезвычайно расстроенное душевное состояние графини утром следующего дня. Продолжение следует ...
Немо: Глава 13 (продолжение) Изабелла в то утро спешно прошла мимо своих друзей в доме г-на де Тревиля. Ее поминутно окликали. Она бросала рассеянную улыбку молодым дворянам и говорила очаровательным голоском: -О, я занята, г-да! -Г-жа графиня, разрешите я сегодня буду сопровождать вас на вашей ежедневной прогулке! - поспешил к ней де Дромоль, одетый сегодня много изящней, чем обычно- в зеленый камзол со множеством складочек и золотых галунов; его широкие штаны- шоссы были отделаны сегодня широкими кружевами, а воротник привлекал внимание пеной пушистых кружев. -Благодарю вас, но я занята! - произнесла графиня, с трудом удерживая на губах вежливую улыбку. -Г-жа Изабелла, может быть, вы тогда разрешите мне сопровождать вас на завтрашний бал у г-жи де Сот? -О каком бале вы толкуете? -Как? Разве вы не помните? Г-жа де Сот утверждает, что еще день назад пригласила вас и вы ответили согласием! У вас же, надеюсь, нет еще кавалера, кто проводил бы вас? -Я, увы, не иду на этот бал! -Почему? - огорчился мушкетер. - Я хотел танцевать с вами! О, обещайте мне, милая г-жа Изабелла, что мои- все паваны! А еще я был бы просто счастлив, если б вы будете сидеть со мной за столом! -Де Дромоль, не задерживайте меня, я очень спешу! -Но тогда, может быть, вы разрешите мне сейчас отвезти вас в Венсен развеяться, г-жа дю Трамбле? -Нет, нет, об этом не может быть и речи! А сейчас прошу меня извинить! Задыхаясь, поднялась она по лестнице, и с озабоченным видом вошла в одну из комнат близ кабинета де Тревиля. Но более внимательные, или, скажем, более заинтересованные глаза заметили, что Изабелла вбежала в комнату, едва сдерживая слезы. Горький комок стоял у нее в горле. Слава богу, что здесь так тихо, и никому не вздумается появиться здесь! Изабелла постаралась пройти по двору де Тревиля с таким независимым и озабоченным видом, что никто не осмелится оторвать ее от дел и даже расстроенный ее сегодняшней холодностью неугомонный де Дромоль вернулся к своим друзьям и не стал преследовать ее! Изабелла яростно дернула шнур серебристо-серого плаща и швырнула его на кресло. Слезы закапали на подол светло- лилового платья, вышитого серебряной нитью, но не было Изабелле никакого дела до испорченного бархата. Ее сердце разрывали ярость и обида на себя и весь мир. С каким бы удовольствием она разбила бы сейчас что-нибудь вдребезги, или разорвала и бросила в камин! О, она отлично понимала в эту минуту мужчин, у которых всегда была с собой шпага! Какое это счастье, поистине наслаждение, выхватить оружие и вонзить в того, кого считаешь своим обидчиком! Изабелла сжала ладони, чтоб преодолеть приступ гнева и страха, пронзивший ее. Почти неслышно растворилась входная дверь. Застучали шпоры по паркету, и уверенная рука легла Изабелле на локоть. -Что случилось, дружок? Изабелла дернулась как от удара и вскинула заплаканные глаза. Де Силлек наклонился к ней. И такими спокойствием и надежностью веяло от него, так внимательны и теплы были темные глубокие глаза графа, что Изабелле вдруг мучительно захотелось прижаться к его сильной широкой груди, затянутой в серый камзол, и разрыдаться в голос. Она не посмела, и у нее, как у обиженного ребенка, задрожали губы. Изабелла только отвернулась и прижала стиснутые ладони к сердцу. У де Силлек едва заметно по лицу прошла судорога, словно он на мгновенье ощутил всю боль Изабеллы. -В общем-то, ничего не случилось, сударь, - прошептала Изабелла как можно более твердо. -Это не так, - возразил де Силлек уверенно. - Я никоим образом не могу смириться с тем, что вы едва не плачете. -Уверяю вас, со мной все в порядке... -С вами, сударыня, увы, не все в порядке! -Нет, нет! Все хорошо! Благодарю вас! -Я не могу смотреть, как вы мучаетесь. Я способен понять, что у вас нет желания делиться со мной своими неприятностями, но смотреть на ваши муки и бездействовать при этом я тоже не могу. Что же случилось? -Отец Жозеф вчера заявил, что все поверят ему, если он докажет, что я - сторонница кардинала Ришелье! А он обещал, что докажет! Она задохнулась от тех слов, что сказала и вся сжалась, словно ожидая удара. Но де Силлек все так же сжимал ее локоть. -Что еще случилось, дружок? Слова вашего дядюшки - еще не причина так убиваться! И тогда Изабелла испытала такое внезапное облегчение, что ей захотелось смеяться. Она глубоко вздохнула и, наконец-то, смогла отвлечься от своих бесконечных переживаний и обратить внимание на все то, что ее окружало, ставшее вдруг восхитительно реальным. За распахнутыми окнами сияло солнце. Пленительный аромат тюльпанов из сада, где весело заливались птицы, витал по комнате. Где-то внизу в доме слышалась обычная веселая перебранка мушкетеров. Яростно зазвенели шпаги -это кто- то в Фехтовальном зале начал обычную тренировку. Граф де Силлек, наблюдавший за Изабеллой, улыбнулся и отпустил ее локоть. Он взял стул и сел рядом. Изабелла со смущением почувствовала, как кровь приливает ей к щекам. Ах, только бы граф не заметил, КАК она смотрит на него. «Я, наверно, ужасно выгляжу, - запоздало спохватилась она и еще больше расстроилась.- Глаза красны, губы распухли от слез, волосы в беспорядке! Как я могла плакать перед ним?! Он станет считать меня глупой курицей, у которой глаза на мокром месте, да еще вдобавок трусихой!» Ей стало досадно, что самый чудесный человек на свете видит ее такой слабой, и она украдкой смахнула слезы с ресниц и поправила спутанные волосы. -Так что же случилось? - переспросил де Силлек в третий раз. -Расскажите мне, прошу вас. -Я не могу рассказать все вам, сударь, ибо, как мне известно, вы- человек щепетильный в вопросах чести! -Если вы, не моргнув и глазом, выслушали все те глупости, что я наговорил вам вчера, то уж я-то смогу пережить любое ваше признание! Так в чем дело? -Вчера поздно вечером мой дядя, отец Жозеф, с мерзкой улыбкой, - от которой меня до сих пор передергивает! - заявил мне, что Его высокопреосвященство прислал его с очередным предупреждением. Вы, я надеюсь, понимаете, что это означает, граф? -Да, конечно, понимаю. В очередной раз вас пытаются запугать, только прибегают уже к другим словам и действиям. У Изабеллы опять защипало глаза от благодарности и любви к этому необыкновенному человеку, который, слава богу, мог проникнуть в самую суть вещей без стенаний, жалоб и ненужных утешений. Ее друг де Дромоль, неосмотрительно расскажи она ему все, давно бы в гневе выскочил из комнаты, крича, что пора убить его Высокопреосвященство и, в конце концов, накликал бы беду и на себя, и на де Тревиля, и на Изабеллу! -Не плачьте из-за этого, дружок! - с улыбкой произнес де Силлек, этот прославленный воин, которому, вроде бы, было чуждо сострадание. - Оно того не стоит! О, она обожала теплую и мягкую улыбку, что так красила этого необыкновенного человека. Сейчас он улыбнулся ей именно так. У Изабеллы ослабли руки и закружилась голова от внезапного пьянящего счастья. -Что же было дальше, дружок? -Дальше? О! Если два месяца назад мне предлагали тайную службу кардиналу Ришелье за любой титул, какой я только захочу, то теперь - за головы моих друзей! О, я знаю, такое уже было, не со мной, правда! Говорят, в такое же ужасное положение попал один из друзей г-на де Тревиля,- не буду называть его имя. На каждый очередной его отказ служить Великому кардиналу, умирал один из его близких друзей! Один его друг был застрелен, когда возвращался из Лувра после встречи с Его Величеством, другого таинственным образом закололи на псовой королевской охоте в Версале, третий - молодой, сильный человек, - внезапно умер в своей постели. Я до дрожи боюсь, что меня поставят в такую же невыносимую ситуацию! У меня от страха сжимается вот здесь, в горле! Все один к одному -если я откажусь сотрудничать с кардиналом Ришелье, пострадают мои друзья, вы понимаете? -Да. -Господи, я нахожусь перед ужасным, мучительным перед выбором - или собственная честь, либо - жизнь моих друзей! Вы не представляете, как мне сейчас страшно, и одиноко, и тоскливо! -Все действительно так плохо? -Если пострадает кто-нибудь из вас, как я буду с этим жить!? Как? Как я прощу ЭТО себе!? А служить кардиналу...Г- н де Силлек, правда же, это невозможно!? Это бесчестие для меня! Это означает, что более никто- никто!- не сможет держаться со мной свободно из опасения, что я донесу... Глаза ее расширились и безумной мольбой остановились на строгом лице графа де Силлек. -Не стоит так бояться, - произнес тот рассудительно. - Господа мушкетеры смогут постоять за себя, да и за вас - тоже, уверяю вас. Вы зря не доверяете друзьям, сударыня. Неужели вы всерьез можете думать, что кто-нибудь из нас осудит вас за отказ служить г-ну кардиналу? -Сударь, вы так думаете на самом деле или только галантно хотите успокоить меня? Вежливы вы или искренни? - переспросила она, прерывисто вздохнув. -Вам очень трудно, мадам, но до недавнего момента я и предположить не мог, насколько. Вы по своему положению приближены к г-ну Ришелье, это так, но никто не сомневается в вашей верности королю Людовику, можете поверить мне! Голос его дрогнул, но измученная совестью Изабелла не заметила этого. -Вы не представляете, сударь, что за страшные вещи говорит мне Его высокопреосвященство каждый раз при встрече! В ход идут лесть, угрозы, шантаж, подкуп! Если б я была хоть немного сильнее и изворотливее, но нет, я такая недопустимо откровенная! И гнусные предложения только злят меня! Вот и сегодня к 10 часам утра меня опять ждут в особняке на Королевской площади! Что же мне делать? Может быть, мне не стоит идти? Может быть, обо мне забудут? Взгляд де Силлек стал острым. -Я сейчас в панике, - неуверенно прошептала Изабелла и обессиленно откинулась на спинку кресла. - Я так боюсь, что, не приди вы сюда, начала бы, наверно, раскачиваться на этом кресле и тупо причитать! -Вам надо быть в Пале- Рояль через час? -Да! -Я думаю, вам стоит все- таки появиться у г-на кардинала, хотя бы для того, чтоб внести ясность в ваши намерения. Я провожу вас. О, странное необычное чувство восхитительной нереальности охватило Изабеллу! Она искала и не могла найти причину его добрых слов, обращенных к ней, пугаясь своих предположений и внезапно надеясь, падая в пропасть отчаянья и устремляясь оттуда прямо к восхитительным высотам солнечного счастья! А граф словно и не заметил устремленного на него повлажневшего взгляда прекрасных серых глаз. Он проверял свои пистолеты. Но что заставляло его хмурить брови? И как странно было все-таки, что он единственный обратил внимание на ее потерянное лицо, перекошенные паникой губы! Остальных ее друзей и поклонников обманул ее деланно веселый и занятой вид, а вот почувствовал неладное только тот, кто, казалось бы, не выделяет Изабеллу среди дам! -Не беспокойтесь, г-жа графиня, - сказал он твердо, нарушая очарование тишины. - Я буду ждать вас, пока вы не вернетесь из Пале -Рояля. Я знаю, что делать, если с вами что-нибудь случиться. Идемте. Он вел себя, как настоящий мужчина, как воин, берущий ответственность на себя, освобождая от ее невыносимого бремени слабого и беззащитного. И Изабелла без слов пошла за ним. По дороге в Пале- Рояль -дворец великого кардинала- молодые люди молчали, оба настраиваясь на серьезное испытание, но молчание это не было тяжелым или неловким! Отнюдь! В молчании этом таилось некое понимание! Изабелла, углубившись в мысленные споры с кардиналом Ришелье, не замечала, как странно глядел на ее изящный профиль де Силлек, не подозревала, какой таинственностью и мягкостью веет от нее, когда она вот так, скромно опустив длинные ресницы, думает о чем-то своем и розовые губы ее улыбаются. Жемчуг тускло блестел в ее кудрях, небрежно откинутых на спину. Складки длинного лилового плаща еще больше подчеркивали женственность графини, ее внутреннюю силу и целеустремленность. Ее спутник не сводил с нее глаз. Непонятное чувство заставляло его глаза лихорадочно блестеть. Прав был де Силлек, когда утверждал, что по чрезвычайно женственному виду Изабеллы дю Трамбле нельзя было предполагать в ней и силу, и надежность, и железную силу воли! Действительно, никто никогда бы и не сказал, что эта юная прекрасная дама в сопровождении мушкетера Его Величества собирается через полчаса спорить с Великим кардиналом Франции. У Королевской площади они остановились. Де Силлек спрыгнул с коня и поднял руки, помогая спуститься Изабелле. Едва его теплые ладони обняли ее тонкую талию, у Изабеллы закружилась голова. Она едва не упала, когда граф опустил ее на мостовую. Де Силлек провел рукой по лбу, словно приходя в себя. -Ничего не бойтесь,- повторил он со скрытым беспокойством.- Я буду ждать вас, мадам. Будьте осторожны, ради бога, ибо вы,- вы это знаете, да?- склонны к безрассудству! -Да, господин де Силлек. -Помните, что если через два часа вы не появились, я сам приду за вами к г-ну кардиналу и заберу вас. -Да, господин де Силлек. Он странно посмотрел на нее. -Вы смелы, госпожа графиня, и это делает вам честь. Будьте осторожны и ничего не бойтесь! Мы ...я... сумею постоять за вас, клянусь богом! Изабелла кивнула, повернулась и зашагала к дому кардинала. Де Силлек тяжелым взглядом следил за ней. Он видел, как в портике перед особняком Ришелье к Изабелле подошли два высоких гвардейца в красных плащах. Рядом с ними она казалась такой хрупкой и ранимой, что невыносимо жгло сердце! Гвардейцы жестами пригласили ее в дом. Изабелла помедлила. Но то, как она вскинула голову, входя в мрачную обитель Великого кардинала, поведало де Силлек о ней больше, чем все рассказы друзей. Де Силлек ждал долго. В последние полчаса до конца назначенного срока он неподвижно глядел на двери дома Ришелье. Часы лежали у него в ладони. Лицо его дрогнуло, когда дверь распахнулась, как от резкого толчка, и из тени портика на яркий свет вышла Изабелла. Она походила на взъерошенную маленькую гусыню, только что подравшуюся с коршуном. На подвижном лице Изабеллы было написано непередаваемое озорство. Де Силлек глубоко вздохнул и спрятал часы. -А вот и я! -издалека крикнула Изабелла. Она схватила поводья своей лошадки и зарылась лицом в ее гриву. -Уф, наконец-то!- отозвался де Силлек, не подозревая, какое облегчение написано на его лице.- Отказались служить Его высокопреосвященству? -Еще бы! -Я знал! -Да!? -У вас, мадам, все видно в глазах! -Видели бы вы глаза кардинала! -Что, стоило посмотреть? - серьезно осведомился граф. Они взглянули друг на друга и залились хохотом. -Неужели г-н кардинал до сих пор не понял, что значит рассердить г-жу дю Трамбле? - спросил мушкетер. -Он опять грозил мне Бастилией, если я откажусь стать его осведомительницей! -Да что вы? -О, да! Это очень страшные слова, потому что не знаешь наверняка, пустая угроза это или уже отдан приказ задержать меня при выходе из дворца! Хотя в этом есть что-то такое...Зато мне никогда не придет в голову жаловаться на скуку! -И то верно, сударыня! Я заметил, что каждый день ваш день не похож на остальные! Ни с кем Изабелла не ощущала такой духовной близости как с графом де Силлек; с ним было спокойно и просто, он понимал ее, как никто! Удивительное чувство испытывала Изабелла - будто знает графа давно, так давно, что способна понять, что он скажет еще до того, как губы де Силлек произнесут слова! Пережитые вместе возбуждение и тревога смыли, наконец, внешние рамки бесстрастия обоих, и молодые люди, перестав скрывать от друг друга свои надежды и тревоги, стали вдруг сами собой. Оба обладатели живых честных характеров, проницательные, владеющие широкими знаниями во многих областях, дипломатичные, они ехали к дому г-на де Тревиля, весело болтая обо всем на свете и получая от беседы друг с другом несказанное удовольствие. Де Силлек по дороге купил у уличной торговки себе и спутнице бриоши с сыром, и оба они с наслаждением их уплели. Оказалось вдруг, что оба любят острые блюда и старинную лютневую музыку, знают наизусть стихи аквитанских трубадуров и более всего ценят в людях честность, мужество и верность своему слову! Обладатели чрезвычайно красивой благородной внешности, темноволосые, темноглазые, эти дворяне представляли собой прекрасную пару, в которой подвижность одной сочеталась с уравновешенностью другого; а легкость Изабеллы только оттеняла надежность Армана де Силлек! Возбуждение и любовь превратили Изабеллу в королеву, влюбленную в своего короля. А этот король ехал рядом, оберегая и охраняя, и задавал шутливые вопросы о монастыре святой Урсулы, где училась Изабелла с восьми лет. -О, да! - живо рассказывала Изабелла. - Мне очень нравилось у дяди в поместье в Гаскони, где я росла вольной птицей, бегала по полям, лазала по деревьям. Но родилась я здесь, в Париже, поэтому мне здесь столь хорошо! И это правильно. -Да, это так, - задумчиво подтвердил де Силлек. - Некоторые мои знакомые терпеть не могут Париж, а мы живем здесь и любим его. Изабелла была несказанно благодарна ему за это объединяющее слово "мы". -Вы родились здесь, сударь, да? Де Силлек улыбнулся. -Моя мать, урожденная Катрин де Перрон, была фрейлиной в штате королевы Маргариты, как вы знаете, супруги короля Генриха IV. Отец мой, человек безукоризненно честный, служил королевскому трону верой и честью много лет. После моего рождения он испросил у Его величества отпуск, что было ему даровано не без неудовольствия, и вернулся с семьей в Орлеане. Там я и провел детство. А вот с восьми лет... он растил меня один. Отец изумительно ловко владел всеми видами оружия, превосходно фехтовал. Сами понимаете, я не мог посрамить честь сына такого необыкновенного человека. Он погиб героем в битве при Азенкуре. -Я не знала вашего батюшку, сударь, но мне его светлость представляется непреклонным в вопросах чести, но добрым и милосердным дворянином. Мне кажется, вы очень похожи на него, сударь! -Какой вы бываете разной, г-жа дю Трамбле! Воинственная, задумчивая, безрассудная, романтичная! Но какая же вы на самом деле? -Вы - тоже разный. Я всегда вас понимаю, но иногда не узнаю. -Да? -Но в вас есть что-то, что никогда не меняется. -И это…? -Сердце. Душа. -О, г-жа дю Трамбле, приветствуем вас! - раздался позади радостный голос де Порто. Они вместе с де Дромолем нагоняли нашу пару. -Откуда это вы едете вместе? - с подозрительным видом спросил барон де Дромоль. - Если, конечно, это не секрет? Или секрет? То- то у вас чрезвычайно загадочные лица! -Мы из Венсена, - быстро произнес де Силлек. Красивые брови его сдвинулись. -Вы гуляли в Венсенском парке? - переспросил де Порто заинтригованно. -Из Венсена!? - изумился де Дромоль, -Но, г-жа Изабелла, это я приглашал вас сегодня на прогулку, вы только что отказались ехать со мной! -Я не могла ехать с вами! -А поехали с де Силлек? Как же так! Может быть, мне прямо спросить у вас, де Силлек, в чем ваш секрет успеха? Клянусь, я сохраню его как величайшую драгоценность! Не успели вы, овеянные славой, вернуться из очередного своего задания, как г-жа дю Трамбле, наша непреступная мадам Изабелла, которую мы все так любим и на которой я день и ночь мечтаю жениться, едет с вами гулять в Венсен! А ведь эта прогулка была обещана мне! Лицо де Силлек посуровело. Изабелла сидела как на иголках. Продолжение следует...
Немо: Глава 13 (окончание) -Нечасто мы провожаем ее! - продолжил болтливый де Дромоль с каким- то непередаваемым ехидством. - Чем таким владеете вы, де Силлек, что г-жа Изабелла едет именно с вами? Что есть в вас такое, помимо, конечно, изумительного владения шпагой и дьявольской мудрости? Но учтите, де Силлек, это я давно знаю г-жу Изабеллу, и имею некоторую привилегию быть ее постоянным спутником, а не вы! У Изабеллы защемило сердце от острого взгляда де Силлек. Ни капли тепла не осталось в его выразительных темных глазах. О, поистине в дурную минуту появились их друзья! -Я первый приглашал вас в Венсенн, или вы забыли, мадам? - воскликнул де Порто в свою очередь обиженно. - Вы же мне обещали... Вы говорили, что мое общество нравиться вам более остальных! -Но я же говорила совсем не так! - растерялась Изабелла. Мужчины словно сговорились свести ее с ума! Все трое с разными выражениями лиц в упор глядели на графиню. Изабелла растерянно облизала губы. -Вы что же, отказываетесь от своих слов? - настаивал де Порто. –Вы хотите меня обидеть? -Но, г-н де Порто... -Вы отказываетесь ехать со мной? О, черт возьми! -Нет, но все-таки я должна сказать ... -Я оставляю вас, г-да, - вмешался де Силлек. Он поклонился и пришпорил коня. -Что это с де Силлек? - невинно поинтересовался де Дромоль. У Изабеллы дрожали губы от обиды. В какое ужасное положение поставили ее друзья! О, она была готова накричать на своих друзей, разрушивших возникший тоненький мостик взаимопонимания между ею и Силлек, отчитать их, огорошить холодностью, но... Но они не были не виноваты в ее любви. Они ничего не сделали, чтоб заслужить упреки графини. Друзья искренне любили ее, защищали, хотели быть рядом. Изабелла вскинула голову, надеясь, что слезы не покатятся по щекам. Горький комок стоял в горле. -Поехали, г-да, - тщательно следя за модуляциями своего голоса, предложила она. - Г-н де Тревиль ждет нас. И все. Как будто ничего не случилось. Де Силлек словно забыл, что он с г-жой дю Трамбле ездил к г-ну кардиналу, что он терпеливо ждал ее два часа и готов был поднять на ноги весь Париж, если б она не вернулась! Де Силлек вновь стал незнакомцем. Изабелла эти дни ходила как во сне. Она посещала дядю, улыбалась мушкетерам, ездила гулять в Венсенский лес с де Порто, и думала только об одном человеке с черными выразительными глазами и волевым лицом - о графе де Силлек. Бывало, они сталкивались лицо к лицу на Парадной лестнице г-на де Тревиля: Изабелла заливалась краской, а де Силлек снимал шляпу перед ней, безучастно глядя в сторону. Изабелла не знала, что и думать, теряя, как оледеневшие от холода деревья осенью листья, надежду на хотя бы приветливый взгляд бравого мушкетера. При всех своих превосходных душевных качествах граф де Силлек, оставаясь в рамках вежливости, чрезвычайно холодно относился к женщинам, причем к любым - молодым и старым, - чем лишил Изабеллу возможности вести себя с ним свободно. Она ни за что бы не согласилась походить на дам, которые вешаются на шею к некоторым красивым дворянам, навязываются им, вызывая у окружающих только презрение и скрытую насмешку. Боясь показаться графу де Силлек именно такой, Изабелла была вынуждена вести себя неприступно, стараясь не подать и вида, как мучает ее эта игра в холодность и при этом безукоризненно играя свою роль. Она только издали могла любоваться графом, каждое движение которого волновало графиню, заставляло дрожать, краснеть, бледнеть. Наблюдая за ним и его друзьями, она лучше узнавала всех их. И чувство ее крепло и становилось все острее и все больнее отдавалось в душе. Де Батц по праву считался одним из самых разудалых забавников среди всей этой бесшабашной парижской молодежи, неистощимый на шутки и солдатские россказни; он с готовностью затевал дуэли, очаровательно улыбался всем дамам подряд и, если и был иногда по-солдатски грубоват, то лишь самую чуточку. Настроение Шарля де Батц сменялось стремительно, отчего мушкетер никогда не сидел на месте - он рыскал по Парижу в поисках приключений, был вхож в неисчислимое количество компаний - от швейцарцев до конных гренадеров; умел ухаживать и за цветочницей на рынке и за знатной дамой, которую привлекала его несравненная пылкость и некоторое фанфаронство. Де Батц ежеминутно излучал фейерверк жизненной энергии, отчего казалось, что из него сыплются искры. Обладатель острого ума, он всегда выходил победителем в словесных баталиях, которые совсем не давались Исааку де Порто, также претендовавшего на негласный титул острослова. Человек храбрый, веселый, тщеславный, де Порто самоуверенно считал себя непревзойденным оратором и откровенно удивлялся, когда его молодой друг обходил его. Де Порто не давал себе труда скрывать свои мысли и говорил всегда только правду, отчего окружающие были либо его яростными противниками, либо самыми горячими его последователями. При этом Исаак, физически необычайно крепкий и чрезвычайно выносливый, имел славу первого фехтовальщика в Париже и был бы доволен жизнью, если бы не г-н де Батц с его вечным ажиотажем и выдумками, вовлекающий друга в вечные истории. То они, переодевшись бедными монахами - капуцинами, подвязанные веревками, являлись за милостыней в дом Ришелье, чтоб подшутить над гвардейцами, то на пару соблазняли красоток, то, влюбившись однажды в Ее величество Анну Австрийскую, тайно писали ей стихи. Узнав об очередной их проделке, де Силлек хмурил брови и в резкой форме выговаривал де Батц и де Порто. Оба они искренне винились, а через неделю придумывали что- то вновь. С г-ном де Порто было всем удобно - человек добродушный, он легко утешал людей печальных. Правда, на свой лад - его забавные истории, которые он то ли выдумывал, то ли действительно подмечал, имели такой же фантастический успех, как его показательные выступления со шпагой или пистолетами на лужайке перед домом де Тревиля. При этом Исаак де Порто всегда помнил о печальной судьбе своего родителя, рано умершего от приступа подагры, и старался не переутомляться, не волноваться, почаще плотно кушать и, по -возможности, не скучать. Последнее ему не удавалось ни при каких обстоятельствах - если де Батц соревновался с ним в ораторском искусстве, то де Арамисец был его соперником в области галантности. Подражая бывшему семинаристу, де Порто тщательно следил за своей одеждой, своими тратами, чтоб производить впечатление человека экономного, и своей речью, которая, по мнению Исаака, должна же была когда-нибудь стать столь же ясной и чистой, как у де Арамисец. Де Арамисец был непостоянен в настроении. Он большую часть времени был мягок, участлив и сострадателен. По многолетней монастырской привычке, де Арамисец много слушал и мало говорил, любезно улыбался окружающим, тщательно оберегая свои чувства от посторонних, и, как считала Изабелла, оставался в глубине души необычайно романтичным. При этом де Арамисец мог иногда высказать, казалось бы, совершенно беспричинные резкость, язвительность и колкость. По- видимому, мушкетер был способен затаить обиду и отомстить тайно, оставаясь в тени, как отец Жозеф. Его способность подмечать мелкие детали и длительно их помнить, чтобы вовремя огласить их с самым невинным видом, поражала графиню дю Трамбле. Она про себя только дивилась, насколько ловко Анри де Арамисец, ласково улыбаясь Джулии, ни на миг не выпускал ее из поля зрения. Даже в доме г-на де Тревиля молодой мушкетер, даже когда был занят беседой с другими, вдруг, в самый последний момент кротко тянул что-то вежливое, но несказанно компрометирующее своего собеседника! Так было и с сыном маршала Бассмопьера, который ухаживал за Джулией и однажды, желая произвести хорошее впечатление, при всех рассказал ей о своих наградах от короля Людовика: -Его величество лично отметил меня как человека ловкого и смелого, г-жа де ла Шпоро! Я навсегда запомнил тот день! -О, милый наш Бассомпьер, - мягко протянул тогда де Арамисец, похлопывая себя перчатками по бедру, - я тоже припоминаю тот замечательный день! Это было в тот вечер, когда г-н де Тревиль отругал вас совершенно напрасно. О, вы, конечно, не нарочно перепутали приказ и явились не на то место, где мы вас ждали, чем несказанно подвели всех! Его величество, ждущий своих мушкетеров две четверти часа, был крайне недоволен! О! Вы что же, расстроились, что я припомнил тот прискорбный для вас случай? Право, я не хотел... И де Арамисец смягчил сказанное тонкой усмешкой. Бассомпьер схватился было за шпагу, но вовремя заметил тот же быстрый жест не только у де Арамисец, но и у трех его верных друзей. Такая мощная поддержка, конечно, могла остановить кого- угодно! Джулия с трудом сдержала усмешку, глядя на раздосадованного Бассомопьера, который заставил себя опустить оружие и довольствоваться только рассерженными взглядами на четырех мушкетеров, а де Арамисец улыбался лучезарно. Он слыл гурманом, человеком чувствительной натуры; одевался в светлые камзолы со множеством застежек и шнурков, рубашка под его камзолом всегда была белоснежна, а шпага начищена до блеска. Де Силлек частенько признавался, что даже он, если б не знал Анри де Арамисец близко, ни за что бы не догадался, какие противоречивые качества могут легко уживаться в этом милом и галантном на вид человеке. Сам де Силлек в маленькой компании четырех друзей был невозмутим неизменно. Окружающих он наблюдал издали, редко вмешиваясь в разговоры, а уж тем более в споры. При этом де Силлек обладал удивительно властным голосом, который в нужный момент действовал на людей горячих - умиротворяюще, а людей пылких остужал не хуже вырываемой из ножен смертоносной шпаги. Именно поэтому, когда он говорил, все начинали невольно прислушиваться к его словам. Де Силлек был сыном мастера клинка, не знал поражений, но никогда не хвалился своим талантом фехтовальщика, как порой делали де Порто или де Батц. Строгая внутренняя дисциплина, безукоризненное владение собой, личное мужество, холодная голова, широкая эрудиция, поистине безудержная храбрость и надежность неизменно делали де Силлек судьей в бесконечных спорах мушкетеров. Кроме того, к де Силлек частенько обращались, когда нужно было выпутаться из какой-нибудь щекотливой ситуации и умоляли о совете, который давался неизменно ровным голосом. Обладая феноменальной памятью и ясным логическим умом, граф так невозмутимо и обстоятельно отвечал на любой вопрос, будто знал ответ наизусть. В общем, на де Силлек можно было положиться в любом случае - в случае дуэли, праздничного обеда или нюансов кодекса чести. Но вокруг его была будто каменная стена, ибо де Силлек - отличный воин, надежный друг, человек честный и мужественный, - о себе не говорил никогда. Он, казалось, находил совершенно естественным подобное положение вещей, и совсем не тяготился этим. Но Изабелла дю Трамбле, как ни странно, видела его совсем другим, даже когда он молчал, и вскоре начала бояться себя, ибо чувствовала, что, понимая, смотрит на красавца, умницу, безусловный авторитет среди мушкетеров г-на де Силлек не себе принадлежащими глазами. По природе он был общителен, но первым в разговоры вступал не часто; из скромности не принимал похвалу, хотя, как вскоре всеми правдами и неправдами вызнала Изабелла, именно граф де Силлек имел больше всех особых наград от короля Людовика. Ему часто поручали ответственные задания, требующие безукоризненного знания законов чести, особого мужества, а порой и весьма большой для простого мушкетера самостоятельности. Сам де Тревиль иногда в некоторых щекотливых ситуациях советовался именно с де Силлек, полагаясь на его мудрость и разностороннее образование. Но де Силлек никогда не выделял себя перед товарищами, держась в рамках ровного приятельства со всеми. -А с чего это ты расспрашиваешь меня об Армане де Силлек? Почему ты заинтересовалась им? – как-то спросил у Изабеллы проницательный де Тревиль. -Я, дядюшка, спрашиваю вас без какой- либо задней мысли... -Ты в чем- то подозреваешь его, верно? В чем, говори прямо! На моей памяти де Силлек ни разу не совершил ни единого поступка, который вызвал бы мои малейшие нарекания или нарекания Его Величества! Почему же он так заинтересовал тебя? Или дело не в том, что ты его подозреваешь в бесчестии, а как раз наоборот!? Возможно, произошло некое событие, о котором мне следует знать? Может быть, ты расскажешь мне, что с тобой происходит, милая племянница! В последнее время у тебя странный вид. С ужасом думала Изабелла о том, что и остальные догадываются о ее чувствах к бравому мушкетеру. А это, наверно, происходило! Мушкетеры начали странно поглядывать на внезапно бледнеющую графиню дю Трамбле, замечать трепещущие ресницы, стиснутые ладони. Жули тоже видела все. Стоило кому-нибудь небрежно заметить:¬ -А вот де Силлек вчера принял вызов г-на дю Соль и за две минуты разбил его наголову…,- и Жули становилось до глубины души жаль подругу. Та, слушая, мужественно делала безразличное лицо, но глаза безнадежно выдавали Изабеллу - огромные, серые, как сталь, полные муки, нежности и тревоги. Лицо же де Силлек каменело при одном виде племянницы де Тревиля. Жули качала головой. Один раз она попыталась было порасспрашивать подругу, но та только покачала головой. -Расскажи мне, - просила Жули, - расскажи, что тебя так терзает, Изабелла! Не мучайся одна, иначе столь сильные и не высказанные чувства убьют тебя! Расскажи, отчего это ни ты, ни он не можете сделать шаг друг к другу!? Что все время стоит между вами, о боже мой? Изабелла отрицательно качала головой. -Нет, - произнесла она твердо. -Это касается только меня! -Я же твоя верная подруга. Я никогда не посмеюсь над тобой и никогда тебя не выдам! И я знаю, что ты любишь его! И он почему-то предпочитает делать вид, что равнодушен... -Пока я жива, Жули, мы никогда с тобой не будем обсуждать г-на графа, его поступки, намерения и чувства, уж прости меня! Жули изумленно всплескивала руками, но добиться чего- то большего не могла, хотя в глубине души она и понимала, что другого ответа от деликатной Изабеллы ждать не приходилось! Граф де Силлек поделился с графиней какими-то своими мыслями, и она теперь стойко промолчит на любые вопросы окружающих, чтоб только не выдать его, щепетильного и гордого, не поставить случайно в неловкое положение! Жули вздохнула. На месте Изабеллы она не прожила бы недели в таких муках безответной любви, да еще не смея рассказать о своем возлюбленном лучшей подруге! Все - таки со сложными людьми тяжелее, чем с тем, кто открыт и весел! Как хорошо, что сама Жули счастлива! Де Арамисец и не думал скрывать свою любовь к маркизе, что светилась в его голубых глазах, звучала в смехе, проскальзывала в любом жесте. После множества словесных поединков с настойчивыми поклонниками маркизы, из которых он всегда выходил победителем, все как-то смирились с правом де Арамисец первым заботиться о прекрасной Жули. Одним из тех, кто был побежден, оказался и де Рон. Трижды дрался он на дуэли с де Арамисец и был трижды ранен. Теперь все приятели де Рона частенько язвительно интересовались: -Сможешь ли ты, наконец, и в четвертый раз справиться с этим головорезом де Арамисец?! -Черт возьми!- бессильно отзывался де Pон, скрежеща зубами. -Смейтесь, смейтесь, г-да! Я еще расправлюсь с этим негодяем и тогда посмотрим, кому в конце концов станет весело. Угрозы де Рона не волновали де Арамисец. Гораздо серьезнее беспокоило его искреннее внимание к Жули некоторых важных господ. Сын маршала Бассомпьера, герцог де Бельфон, набирался мужества сделать маркизе де ла Шпоро еще одно предложение руки и сердца. -Я надеюсь, она все -таки станет моей женой!- мечтал он, не скрывая от своих приятелей мушкетеров, среди которых, конечно, были люди очень знатные, своих планов.- Я думаю, она отказывала мне два раза из -за этих ее женских скромности и застенчивости, верно!? -Ну, да, конечно, только из-за них!-подтвердил де Дромоль, толкая своих приятелей в бок. Мушкетеры смеялись. -Так положено у их пола, я знаю, а г-жа де ла Шпоро- создание самое скромное, нежное и воздушное из всех, о ком я только слышал! Конечно, она не может признаться отцу, что питает ко мне особые чувства! -Конечно, нет, милый герцог!- вставил кто- то из приятелей. -Но в это раз я не попаду впросак и буду более настойчив! Я ради нее переверну землю и небо! Я докажу его светлости г-ну маркизу, что как никто другой достоин руки его прелестной дочери! -Что ж вы тогда все медлите, милый герцог?- задорно переспросил его барон де Дромоль.- Смотрите, как бы кто-нибудь более ловкий не обогнал вас в своем намерении жениться на прекрасной маркизе! -Да кто же именно решится перейти мне дорогу? Договаривайте, де Дромоль, или вы по своей ужасной привычке отказываться от сказанных слов, сейчас сообщите мне, что ляпнули это просто так, не думая! -Нет у меня привычки отказываться от своих слов! -Назовите мне имя моего противника! Называйте, называйте и побыстрее! -Я думаю, милый герцог, вряд ли кто решиться назвать вам его! -Черт возьми, де Дромоль! Просто назовите мне имя, без всяких ваших предисловий и объяснений! -Зачем это? -Я немедленно вызову этого человека на дуэль и убью его! -Да мы все тут влюблены в ее милость маркизу де ла Шпоро! Не драться же вам с целым белым светом!? -С целым светом, возможно, и не буду, но с любым, кто встанет у меня на пути, я скрещу свою смертоносную шпагу, будьте спокойны! Ну, кто решится первым стать моим противником, г-да? Де Арамисец, стоявший среди друзей, стиснул эфес шпаги и, бледный, разглядывал смеющиеся лица приятелей. -Через день!- сообщил всем герцог торжественно. -Я через день сделаю ей предложение! Я уверен, что на этот раз она согласится разделить мое имя и мой титул! Он не видел, как де Арамисец, склонив голову, внимательно рассматривал вензеля на своих перчатках. Герцог не знал, что его тайный соперник из тех людей, кто предпочитает действовать в любых условиях. Продолжение следует...
Немо: Глава 14 Изабелла зевала. Она с ногами сидела на удобном диванчике, обитом желтым бархатом, и пыталась добиться, чтобы оба ее глаза не закрывались одновременно. Жули полулежала в уютном кресле напротив. Сегодня им предстояло бодрствовать всю ночь на посту у покоев Ее Величества. Четыре часа назад они закрыли двери покоев после лекаря и личных камеристок королевы и сейчас старались бодрствовать в ожидании возможного вызова к Ее Величеству -почитать Библию, взбить подушки или подогреть простыни. Утром дежурным фрейлинам предстояло проводить к Анне Австрийской слуг и членов королевской семьи. Изабелла опять зевнула. Лувр уже глубоко спал под охраной гвардейцев кардинала. Мушкетеры сегодня не дежурили, к досаде обеих подруг. В этих долгих ночных дежурствах только и была радость- поговорить с знакомцами из роты мушкетеров. Все остальное ночное время- тягучее как липовый ароматный мед- приходилось бороться со сном. Особенно тяжело было, когда королеве Анне не спалось- приходилось ходить туда- сюда, бегать за теплым стеганым покрывалом, молоком на кухню или читать вслух церковные гимны. Фрейлины обычно имели поистине превосходное здоровье и такую же смелость, ибо беганье по темному, а порой холодному дворцу, по узким лестницам или переходам, безусловно, не способствовало укреплению жизненных сил. Но ни одна из фрейлин не согласилась бы добровольно отказаться от подобной чести - быть приближенной королевы. Анна Австрийская, истая испанка, впервые из всех французских королев самолично набирала себе фрейлин, руководствуясь лишь личным впечатлением, а потом уже подробными рекомендациями. Только пятеро их них были представлены ей королем и именно они не пользовались ее беззаветным доверием. Фрейлины дежурили и днем и ночью, часто подменяли друг друга, и, в общем, пользовались в Лувре относительной свободой. Но все они были превосходно воспитаны, образованы, знали несколько языков, умели врачевать, готовить, составлять букеты, шить и все как одна превосходно читали вслух. На дежурство они приходили в скромных платьях светлых тонов, почти без декольте, которые королева не любила, до сих пор отдавая предпочтения закрытым испанским нарядам, чем французскому открытому платью. Фрейлины все как один старались быть разговорчивыми, веселыми и набожными дамами. Исключение составляла, пожалуй, только Изабелла дю Трамбле. Но, по словам королевы Анны, юной графине многое прощалось, ибо Изабелла даже молчала жизнеутверждающе. Жизнью девушек во дворце распоряжалась обер-гофмейстерина, сорокалетняя Мария де Роган, особо доверенное лицо у королевского трона. Она и следила, чтоб те жили в подходящих условиях, имели самое необходимое и были сыты и хорошо одеты. Но Джулия в первый же день своей службы во дворце твердо сообщила г-же де Роган, что они с Изабеллой сами будут следить за своей крошечной комнатой, и в особом внимании не нуждаются. Герцогиня де Роган только порадовалась за подруг и переключила внимание на других девушек, менее самостоятельных и более нерешительных. -Может быть, стоит еще раз поужинать? - вяло спросила сейчас Изабелла, глядя на остатки заячьего паштета и шпината на маленьком столике красного дерева, приткнувшемся в углу комнаты. От голоса подруги Джулия вздрогнула и проснулась. Комната дежурных фрейлин была маленькой, но очень приспособленной для охраны сна Великих лиц государства. Здесь стоял пюпитр с разбросанными листами бумаги и перьями, низкий стол с книгами у догорающего камина, две лютни, виола лагамба и кастаньеты притулились на особом возвышении у окна. Там же стояли два табурета, затянутые ярким синим бархатом с королевскими лилиями. Две двери располагались друг против друга- одна вела в покои королевы, вторая - в приемную. Обе они, украшенные овальными вставками из менского фарфора, были сейчас закрыты. Фарфор красиво блестел в неровном свете двух высоких канделябров на двенадцать свечей. Пламя слегка колыхал приятный ночной ветерок из полуоткрытого окна, выходящего в садик королевы. Изабелла поежилась от ночного воздуха и вздохнула. Она взяла потрепанный томик любовных стихов Арнаута Добеле, который перечитывала в последнее время, и медленно прочла вслух: -Смотрю на нее, онемев И сердце к ней так устремив, Что и в груди не сдержать, Если б на нем не лежали Думы о той, что умножит Власть надо мною в свой срок, - Только о том и мечтаю! Ах, Джулия, как, должно бы прекрасно услышать такие изумительные стихи из уст любимого! Жули не ответила, глядя широко раскрытыми глазами, как тихонечко открывается дверь приемной. Де Арамисец украдкой сделал Жули знак и скрылся. -Жули, послушай еще одно замечательное стихотворение! Мне кажется, тебе оно понравится: Готов я, любви восхотев, Жечь свечи и масло олив, Тысячи месс отстоять, Лишь бы мне счастие дали. Пусть мне Люцерну предложат, - Светлой головки кивок Я на нее не сменяю, - медленно читала Изабелла. -Я сейчас приду, - прошептала Жули и соскочила с кресла. Она поправила волосы, разгладила юбку платья красивых горчичного и белого цветов с роскошными кружевами по подолу и вышла. В приемной, тускло освещенной только светом из Фрейлинской, никого не было. Жули огляделась. Не делает ли она ошибку? Но оставаться рядом с Изабеллой она не могла, слишком уж была заинтригована. Где- то скрипнула половица под осторожной ногой. Жули огляделась и пошла на звук. Необычно тихо было в Королевском дворце, будто днем не бегали здесь пажи, не сплетничали разряженные придворные, не звенели бокалы с красным вином! Осторожно ступала Жули по паркету, словно ведомая некой силой. Одна из маленьких гостиных была освещена. Маркиза заглянула туда, дрожа от любопытства и предвкушения чего- то необычного в своей жизни. -Входите же! - раздался торопливый шепот. Жули вздрогнула. Де Арамисец, смертельно бледный в свете свеч, собственной персоной предстал перед ней. Красивые руки его комкали перчатки. Де Арамисец улыбнулся с таинственным видом и жестом пригласил Жули в комнату. -Что это значит? - прошептала маркиза и вошла, шурша юбками. Она присела на диван у дверей. Де Арамисец глубоко вздохнул. -Я поменялся дежурством с одним гвардейцем кардинала, который несет караул недалеко отсюда. Он будет дежурить в следующий раз вместо меня. Жули, замирая от волнения, молча глядела на него. Де Арамисец прошел к дверям и запер их на задвижку. -Вы заперли дверь, сударь!- воскликнула Джулия, трепеща от волнения.- Объяснитесь немедля, что все это значит, де Арамисец! Вы, ночью, в Лувре, просите фрейлину королевы Анны остаться с вами наедине! -Я должен непременно вам открыться сегодня!- начал он, устремляя на маркизу полный нескрываемого обожания взгляд, проникший в самую глубину сердца Жули.- Я не в силах более терзаться неизвестностью, которая изводит меня день за днем! -О, сударь, не говорите загадками!- возразила Жули строго. Сердце ее трепетало от сладкого предчувствия. - Если сейчас королева Анна внезапно позовет меня, а меня не окажется в приемной, я и представить себе боюсь, что будет! Я не могу задерживаться, чтоб побеседовать с вами, я на дежурстве, должна немедленно идти! -О, сударыня, дайте мне хотя бы четверть часа! -А затем я буду свободна? -Да, моя госпожа! -Говорите, де Арамисец, у вас не более десяти минут! Де Арамисец в сильнейшем волнении прошелся по комнате. Жули, сцепив на коленях руки, не могла отвести глаз от стройной красивой фигуры молодого мушкетера, от его изумительно светлых глаз, таящих в себе любовь, радость, восторг! Маркиза обожала в де Арамисец все: его чуть хрипловатый смех, движения, полные какой-то кошачьей ловкости и грации, манеру внимательно слушать, чуть склонив голову к плечу. -Я никогда бы не осмелился оторвать вас от дежурства у комнат Ее величества, -начал он,- если бы я не понял, что теряю время, и вы можете полюбить другого. Может быть, вы не простите меня, сударыня, но смотреть, как самые блестящие дворяне признаются вам в любви, я более не могу! Это выше моих сил, г-жа де ла Шпоро! Я благословляю те дни, когда я один мог быть вашим верным рыцарем! Путешествие за вашей подругой было для меня Эдемом. Тогда я мог надеяться, что вы замечаете меня, а ныне... Я для вас, верно, один из множества поклонников, которому дарят лишь мимолетную улыбку!? А я бы с радостью умер, если бы это привлекло ко мне ваше внимание. Вы так прелестны, г-жа де ла Шпоро, что у меня болит сердце, так очаровательны, что, я уверен, солнце прячется за облака, завидуя вашей пленительной красоте! Для меня нет на земле королевы, кроме вас, г-жа де ла Шпоро! У меня нет больше сердца, оно у ваших ног. Если вы отшвырнете его кончиком туфельки, я не переживу этого! Жули, как зачарованная, слушала его. Слова де Арамисец звучали для нее небесной музыкой, хотя небесная музыка и есть, наверно, любовь! Де Арамисец торжественно встал перед ней на колено, всем своим видом выказывая преклонение. Свечи мягко высветили его лицо, родное для Жули, близкое, вызывающее жгучее желание броситься на шею к де Арамисец и шептать в забытьи: "О, мой бог!" Он был великолепен! -Я люблю, вас г-жа де ла Шпоро, люблю безумно! Мое время истекло, вы можете идти, но даю вам слово дворянина, чьи предки насчитывают пять поколений, что если вы не подарите мне надежду стать вашим супругом, я сейчас же спущусь вниз, вызову десяток гвардейцев на дуэль и через четверть часа буду мертв! -О, господи! -Если вы меня не любите, значит вам будет безразлична моя смерть. Но пожалейте вашу подругу и друзей, которым придется оплакивать меня, пожалейте последнего из моего рода, ибо все мои родные уже давно лежат в земле! -О, боже! -Г-жа де ла Шпоро, посмотрите, я, не склоняющий никогда головы, на коленях молю вас о любви! В вашей власти дать мне великое счастье или приказать мне закончить мой земной путь. Но даже умру я, повторяя: я люблю вас! -Боже мой!- хрипло пробормотала Жули, едва дыша. Ликующий стон счастья сжимал ей горло, личико светилось той радостью, что испытывает женщина несколько раз в жизни. Взгляд ее синих, прекрасных, счастливых глаз был так открыт и доверчив, что у де Арамисец защемило сердце. Он раскрыл ей объятья. Джулия со слезами радости, дрожащими ладонями прикоснулась к любимому лицу. -Вы любите меня?- прошептал он, наклоняясь к ней и с ожиданием вглядываясь в ее глаза. Его дыхание обжигало ей щеки. Жули опустила голову и, вся алая, прошептала: -Как я могу не любить вас!? -О, г-жа Жули, моя г-жа Жули! Де Арамисец схватил любимую за руки, глядя горящими глазами в ее счастливое и смущенное личико. -Вы станете моей женой? -Да!- скорее понял, чем услышал он. Более ничего не успели они сказать. Губы их встретились. Впервые за всю жизнь комната поплыла перед их глазами. С этого волшебного мгновенья Жули перестала принадлежать себе. Его мягкие ласковые губы опьянили ее и заставили чувствовать себя выше всех живущих, царицей Вселенной, восходящей на свой золотой престол, такое счастье охватило и потрясло все ее существо. Жули наконец-то нашла человека, предназначенного ей самой судьбой, того единственного, с кем была она счастлива, кто понимал ее, принимал, с которым все на свете просто и естественно! Потом они говорили, говорили без конца, вспоминали все свои взгляды и слова, и только единственная свеча на каминной полке была свидетельницей их пылких поцелуев. Де Арамисец показал Жули ее платок, флакон с духами, который она забыла в Гизе, а молодой человек нашел и бережно спрятал на груди. Джулия же клялась, что букет, сорванный им на берегу Гаронны, лежит у нее в Библии. Ничьи подарки еще так не радовали ее сердце. -А подарки ваших поклонников?- спросил мушкетер с напускной строгостью. Джулия в восторге засмеялась и прижала ладони к пылающим щекам. Сейчас все ее существо выражало безграничное, безоблачное, ликующее счастье! Оно звучало в ее томном, серебряном смехе, лучилось во взгляде, устремленном на своего избранника, скользило по нежным, раскрытым навстречу его поцелуям губам. Мушкетер не мог оторвать от нее взгляд. -А сами- то хороши!- лукаво отозвалась маркиза. -Делали вид, что влюблены в Изабеллу! -Ах, моя г-жа! А вот вы более ни на кого не взглянете, клянусь вам! -Уж не запретите ли вы мне смотреть на окружающих, мой ревнивый господин?! -Посмотрим, моя радость! -Ах, вот как! Боже, кого я полюбила! Они, взявшись за руки, беззаботно смеялись. -А вы, оказывается, хитрец, де Арамисец!- погрозила ему тонким пальчиком Жули.- Только вы один могли объясниться мне в любви в Лувре, глубокой ночью, обманув кого- то из охраны! Один вы могли так обставить ваше объяснение в любви, как мне и не представлялось! -Что мне оставалось делать, любовь моя!- пожал он плечами с невозмутимым видом, но глаза его горели восторгом. - Согласитесь, придумать что- то, чего вам и не представлялось, много интереснее, чем идти обычным путем, не правда ли!? -Ах, как красноречиво вы все- таки умеете говорить! Ваши слова заставляют меня трепетать! Но, глядите, это что? -Почему вы глядите в окно?- спросил де Арамисец заботливо.- Неужели уже светает? Не может этого быть! -Меня сейчас хватятся, г-н Анри! -Мы должны расстаться? Но это совершенно невозможно сейчас! Мне легче умереть, чем оставить вас! -Ах, г-н Анри! Мне теперь так страшно без вас, без вашей заботы обо мне, вашей любви! -Я никогда не уйду, г-жа Жули, и буду с вами всегда. Ах, вот как, оказывается, трудно расстаться с тем, кого любишь! -Де Арамисец нежно погладил кончики ее пальцев. В пять утра их внимание, наконец, привлек сдержанный шум, доносившийся из коридора. Влюбленные очнулись и прижались друг к другу. -Это, верно, пришли лекари приветствовать Их Величества! - прошептал де Арамисец. Короткое, нежное прощание, торопливый поцелуй и Жули убежала. На ходу глядясь в темные в сумраке зеркала и поправляя волосы, задыхаясь, вошла она в приемную королевы. Первой, кого она увидала, была Изабелла, которая, приоткрыв дверь, ведущую в парадные помещения Лувра, что-то монотонно объясняла целой толпе придворных. Лекари только громко удивлялись, отчего королева Анна еще никого не звала. Изабелла с каменным выражением лица повторяла, что не может, как фрейлина, пропустить их -королева- де еще не встала. Увидев входящую подругу, Изабелла облегченно вздохнула и внезапно широко распахнула двери. -Ее Величество королева Франции Анна Австрийская пробудилась ото сна и желает видеть вас, г-да! -громко произнесла она заранее заготовленную фразу. Два лекаря, духовник и четыре камеристки почтительно вошли к ее величеству. За дверьми уже столпились придворные. Они могли пройти к королеве только после процедуры одевания. -Почему королева Анна так долго почивала сегодня?- рассеянно спросила Джулия, когда они с Изабеллой остались одни во Фрейлинской. -А с чего ты взяла, что ее Величество долго почивала!? - с изумленным видом всплеснула руками Изабелла.- Ее величество звонила в обычное время. Я же не ответила на ее пять звонков. -О, боже, Изабелла! Ты нарочно задержала лекарей?! Графиня приняла назидательный вид и даже нахмурилась для пущего эффекта. -Вы совершенно правы, сударыня!-произнесла она строго. -Я грубо нарушила церемонию пробуждения Ее Величества, не впускала лекарей и всех прочих, хотя они рвались войти, потому что ждала вашу задержавшуюся милость. Не могла же я на возможный вопрос французской королевы, где же ее вторая фрейлина, отвечать, что та слушает объяснения в любви мушкетера Его Величества, ночью тайком пробравшегося в Лувр! -Так ты все видела? Ты видела нас вдвоем с де Арамисец! О, боже всемогущий! Изабелла перестала держать на лице строгое выражение, рассмеялась и обняла подругу. -Через четверть часа твоего отсутствия я решила поискать тебя, - призналась она. –Прости мою невольную бестактность, но я же и предположить не могла, что г-н де Арамисец настолько безрассуден, что однажды решиться прийти в королевский Лувр, да еще ночью! -А он решился! -Потом уже, увидев, с кем ты, я спокойно оставила вас, вернулась во в Фрейлинскую и сладчайшим образом проспала остаток этой волшебной и тихой ночи. -А Ее величество? -Королева ночью нас с тобой, похоже, не звала. А если и звала, а мы не откликнулись, значит мы виноваты в дурном исполнении своих обязанностей и с честью примем любое наказание! Но полно об этом! Ты счастлива, Жули?! -О, Изабелла! Я так люблю его, так люблю! -Наконец- то ты произнесла эти слова! И подруги, смеясь, бросились в объятия друг друга. В свою очередь, в этот день де Арамисец впервые в жизни опоздал на прием к господину де Тревилю. Продолжение следует...
полная версия страницы