Форум » Наше творчество » Генрих и Шико » Ответить
Генрих и Шико
La Louvre: Мопед, .те. фанфик не мой. Рылась на компе и случайно наткнулась. Не помню уже откуда копировала и потому автора тоже назвать не могу, извиняйте. Просто он мне очень нравится. Раньше, пожалуй, его поражало, как такое недоумение может быть королем, да еще и выживать в хитросплетениях дворцовых интриг. Бесконечные ванные, притирания, мази, пудры, расшитые золотом костюмы, сотни фаворитов и «лучших друзей навсегда» - и словно и нет на свете ничего важней, словно заговорам и судьбам Парижа не сравниться по значимости со всем этим, легко умещающимся в одном-единственном дворце. Быть может, это нелепо только для мелкого провинциального поротого дворянина, но Шико ценит себя достаточно, чтобы предложение остаться при дворе считать услугой своей королю, причем щедрой. Он не может над ним не смеяться, резко, колко, и, хоть Генрих сам никогда не называл его своим шутом, у придворных не возникало сомнений, кем же этот внезапно появившийся невежа приходится его величеству. Генрих не опровергал, но и не соглашался, и это, наверное, еще один повод чувствовать себя благодарным, да только это не от большого ума. Шутам во дворце скучно, способность смеяться над этой напыщенностью превращается в работу, и ему куда милее парижские улицы. Потому, когда Шико раскрывает заговор против короля и разбирается с этим, он считает все свои долги сполна выплаченными – он работает чисто, так, что никто и не знает, кроме него, и, собирая вещи, он все еще не понимает – как же тут справляются без него. - Генрих, - Спрашивает он шепотом, появляясь за спинкой трона, волшебство – сродни шутовской работе, отвлекая от беседы с придворными, ему позволено в любое время, он сам так решил, кто запретит шуту короля, а Генриха он давно не спрашивает, - Скажи мне. Что ты будешь делать, если меня вдруг не станет? Уйду, умру, вдруг подружусь с Анжуйским? Шепотом, тихо, чтобы не слышали эти напыщенные придворные, кажется, родившиеся и выросшие в Лувре, и от его величества пахнет пряно духами и утренним кофе, и Шико замирает и ждет – вещи уже собраны, все долги розданы, и остается только услышать ответ на вопрос. Разгадать непонятный секрет – как же тебя не убили до сих пор, как же ты справляешь со всеми этими интригами, если настолько нелепо слеп, как ты жив до сих пор, и ждет ответа как откровения. Ну, слаженная тайная полиция с толковым человеком во главе, или что на самом деле Генрих не так глуп и все видит, правда непонятно, когда этим занимается – ведь Шико с ним все время и видит только отдых и праздник бессмысленный и бесполезный, у королей не должно быть время дарить тепло. Все что угодно – даже в Божью помощь он бы поверил, потому что лучше уж такая причина, чем никакой, объясняющей этот абсурд. А Генрих только поворачивается, смотрит на него обиженно и удивленно, как большой ребенок, и отвечает так же шепотом, честно до отвращения, дыханием касаясь его щеки. - Я заплачу. И Шико смеётся, прижавшись лбом к спинке трона – искренне, навзрыд, без обычной зашкаливающей тонкой едкости – светло. Понимает – никуда он не уйдет уже, попался. - Дурак ты, сын мой. Он совершенно нелеп для короля, он может устроить истерику на пустом месте, не пристало королю устраивать истерики, и уж тем более так переживать из-за помолвок своих так называемых друзей. У него их целая свора, одним больше, одним меньше, все они зубоскалы и пользы никакой, смеются за спинами, а Генрих будто и правда любит их, не замечает, глупый, и это одна из причин, по которым Шико считает себя просто обязанным смеяться ему в лицо. Он не злится, не запрещает, только улыбается чуть грустно, и от того кажется, что он всё-таки понимает хоть что-то, а потом идет обнимать дорогого Келюса, и эта надежда испаряется вмиг. - Ах, мы так расстроены. Не может быть, наши любимчики интересуются женщинами и даже женятся на некоторых из них. Шико присаживается на край его кровати – одна из тех фамильярностей, которые позволены только ему, и, пусть никому не признаваясь, он гордится ими. Даже королева не делит одну спальню с королем. Генрих забрался с головой под одеяло и тихо скулит, смешно, глупо, столько детских эмоций по совершенно не заслуживающему поводу и неподобающих статусу. Если бы я нашел себе милую богатую дворяночку – ты стал бы так же реветь? Генрих не отвечает, только сильнее закутывается в одеяло, и Шико вздыхает, потирает переносицу, и гладит его по спине поверх ткани. Насмехаться – много ума не надо, и он тянет его к себе, и Генрих кладет голову на колени, прикрывая глаза. - Они совсем-совсем меня не любят. Шико поправляет ему волосы, берет руку в свою и целует, как женщине, и кожа у него мягкая от бесконечных кремов и пахнет лавандой и розами, глупо, но свои причуды у королей, и предпочитает не рассказывать того, что говорит о нем его любимый фаворит в близкой компании. Умение так плакать, так переживать, так верить – нелепо, но это то, чему Шико не научится и за сотни лет, и он достаточно умный дурак, чтобы беречь эту глупость. Насмехаться и раскрывать интриги – много ума не надо, и король засыпает на его коленях. - Ну что ты, Генрих, любят. Конечно, любят.
Ответов - 3
Francoise: La Louvre - хороший такой фанфик, стильный и душевный.
Луиза Водемон: La Louvre , спасибо за фанфик. Но я все же позволю попридираться( Не к тебе,конечно, а к автору). от его величества пахнет пряно духами и утренним кофе Ну, во-первых, история. Кофе тогда во Франции не знали. Пройдет, как минимум, полвека, когда этот напиток стал появляться( появляться, а не входить в обиход) в этой стране. Но, это, конечно, мелочи. В конце концов, ради сюжета, я готова на многое из исторических несоответствий закрыть глаза.( Хотя, это все равно, что написать- " дЭпернон хлебнул водки из горла") далее по содержанию: А Генрих только поворачивается, смотрит на него обиженно и удивленно, как большой ребенок, и отвечает так же шепотом, честно до отвращения, дыханием касаясь его щеки. - Я заплачу. Он, конечно, подчас ребенок, большой ребенок, как ни крути. Но сказать:" я заплачу". Да ни в жизнь. Может, и заплачет, один, сам с собой, но вот так заявить... Тут опять какая-то отсылка к тому, что Сашка-дурак. Нет, он- чувствительный, ранимый, несчастный.. Но не идиот. Анализировать вещи он способен, и ответить:" я заплачу", он- король Франции, он- победитель битвы при Монконтуре.. Нет, имхо, не способен, даже по отношению к Шико. Скорее, он бы встал в позу, и сказал:" Да убирайся!", а потом, м.б. уже заплакал. La Louvre пишет: И Шико смеётся, прижавшись лбом к спинке трона – искренне, навзрыд Я, чисто теоретически, представила как это-" смеяться навзрыд". Биться в истерике от смеха? Но.. это как-то совсем странно, явно не в духе Шико. Тем более, в плане ответа на заданный вопрос. La Louvre пишет: он может устроить истерику на пустом месте Шико? Истерику? La Louvre пишет: Генрих забрался с головой под одеяло и тихо скулит, смешно, глупо, столько детских эмоций по совершенно не заслуживающему поводу и неподобающих статусу. Если бы я нашел себе милую богатую дворяночку – ты стал бы так же реветь? Вообщем, это не-Шико. Король забился под одеяло и плачет( ладно, Бог с ним, это представить проще, чем Шико в истерике), а шут ему:" а ты бы стал так же реветь..?" Добить, что ли хочет? Короче, тут выходит: Генрих- истеричка и Шико ему под стать. Оба бьются в истерики на садомазохистскую радость друг другу. А вообще, видно, что автор- женского пола:)) Только мы так переживаем)))
La Louvre: Луиза Водемон пишет: Шико? Истерику? Нет, это про Генриха :) Луиза Водемон пишет: а шут ему:" а ты бы стал так же реветь..?" Добить, что ли хочет? Я так понимаю, что тут он шутит в своей манере над склонностью короля к трагизму. Вообще, я с тобой согласна, что персонажи фанфика более сентиментальны и откровенны в выражении своих чувств, чем в оригинале. Но меня это даже трогает
полная версия страницы