Миледи. Небольшая зарисовочка в стиле Галаниной.

Форум » Наше творчество » Миледи. Небольшая зарисовочка в стиле Галаниной. » Ответить

Миледи. Небольшая зарисовочка в стиле Галаниной.

Nika: Гамлет: Я вас любил когда-то... Гамлет:--Чья это могила, как тебя там? Могильщик: --Моя, сэр... --Уберите руки, Рошфор! Эта фраза повторятся все чаще и чаще. В последнее время любезный граф стал позволять себе кое-какие вольности. Хотя я прекрасно знаю, что ничего плохого он мне не сделает. Он знает, когда надо остановиться. Ну пусть, мужчине надо дать почувствовать, что он мужчина, а Рошфор к тому же неплохой и может мне пригодиться. Но в последнее время он стал что-то совершенно невыносим со своим заигрыванием. Всему же есть предел, в конце концов... Граф сделал мне предложение. Видная партия, но с меня, пожалуй, хватит. Бог троицу любит, да и с графами я завязала окончательно и бесповоротно. Последнего было более чем достаточно. --Давайте займемся делом, Рошфор. Вы обещали научить меня фехтовать, помните? --Ах, господи, зачем вам это? Поверьте, ваша сила не в шпаге... --Рошфор, вы такой противный, когда пытаетесь льстить... лучше скажите прямо, что вам надо сегодня? --Мне—ничего, а вот его преосвященство велел явиться ровно к восьми часам. Так что пойдемте вместе. --Так-так, новое задание. А в каком он настроении? --Гладит кошку. --Которую? --Персидскую. --Черт, в самом отвратительном. Наверное, задание будет трудное, боиться, что я опять не справлюсь. Надо принести ему виноград, Рошфор. После кошек его преосвященство более всего любит эти ягоды. --Не поможет. Он вот-вот начнет военные действия. Тут, пожалуй, поможет только та самая ваша сила, которая не в шпаге... Моя рука поднялась сама собой. Ну пусть в бордель сходит, если уж так невмоготу. Рука у меня оказалась ничего себе. Потер щеку. Видно, хорошо заехала. Ну пусть, поделом. Мужчину, даже самого хорошего, иногда надо поставить на место. А Рошфору до самого хорошего ох как далеко... --Черт! Да я же пошутил! Ладно, простите... учтите, я извиняюсь редко... --И вы меня простите. Учтите, я извиняюсь еще реже... --Хорошо, я это учту. Тогда пойдемте, Анна, если мы опоздаем к восьми часам, он будет еще больше не в духе. Анна. Так ОН меня называл. С первого дня. Ох, какое нехорошее воспоминание. Как много я тогда сделала неправильно. Но я была на десять лет моложе. Сейчас я уже гораздо опытней. --Послушайте, Рошфор, сделайте одолжение. Не называйте меня Анной, мне это режет слух. Называйте меня леди Винтер, или миледи Винтер, как вам больше нравится. --Понял. Но мне режет слух имя Винтер. Давайте будет просто миледи. Я пожала плечами. Как там у Шекспира—«Что в имени тебе моем?» Однако нашелся такой, для которого имя было всем. Важнее жизни. Моей жизни. Зря вы первый начали, граф де Ла Фер. Ваш приговор уже давно подписан... Я знаю, что я умру, потому что затеяла неравную игру. Я одна против четверых. Можно еще слуг посчитать. Рошфор поможет, но он не разделяет моей ненависти. Более того, он даже симпатизирует этому олуху д'Артаньяну. Но перед тем, как я умру, я все-таки успею кое-что сделать. Думайте обо мне что угодно, господин граф, ваше мнение меня уже давно не интересует. Я узнала тебя, Граф де Ла Фер, благородный Атос, бесстрашный мушкетер, о храбрости которого ходят легенды по всему Парижу. Вожак «четырех неразлучных». Все правильно, все сходится. Как это на тебя похоже—надо руководить, командовать, опекать. Показать свое превосходство. Как на тебя смотрит этот гасконский мальчишка. Как жаль, что не удалось сделать из него свое орудие. Ради этой дурочки Констанции, которая ввязалась в такое дело, из которого не выходят живыми, он готов на все. Вот мальчишек, пожалуй, у меня еще не было. А воображает из себя бог весть что. Да я ведь прекрасно знаю, куда ты побежал, вообразив, что я тебя могу прикончить прямо здесь. Не захотелось руки марать. Слишком много чести... Ну и что такого в гасконском мужчине? А все говорят: ах, эти гасконцы, они такие, такие... А «такой» был только один... Думает, что он мертв. А ему предстоит умереть второй раз. Как и мне... --Вы свободны, Рошфор. А вас, сударыня, я попрошу уделить мне несколько минут... Господи, и ты туда же. Но ты мне нужен, чтобы предоставить свободу действий. И чтобы отправить на тот свет благородного Атоса, я не перед чем не остановлюсь... Рошфор, похоже, тоже понял, к чему все идет, и ему это не понравилось. Но что он может? Он, в сущности, мне никто. А у кардинала власть и деньги. А они у меня на исходе... Ишь какой прыткий, несколько минут. Не ждите меня, Рошфор. Несколькими минутами тут не закончится. Когда вы последний раз были с женщиной, ваше высокопреосвященство? Однако кардинал приятно удивил. К тому же он был действительно красив. Анна, будь она чуть расторопней, могла бы получить и Бэкингема и кардинала. Интересно, позволили ли герцогу хоть один поцелуй? Вот и сто пистолей. Легко заработанные. Все же побольше, чем тридцать серебрянников. Приятно знать, что тебя оценили выше, чем спасителя... Рошфор был дома. Ждал. Налил вино, протянул бокал. Да, это именно то, что мне сейчас нужно. --Как вы можете это делать за деньги? Я уже это делала за деньги. Отрабатывала титул графини де Ла Фер. Но только я надеялась, что это продлиться подольше. Ах, какая же я была дура... И тут я заплакала. Впервые с того самого дня, когда я узнала, что со мной сделал мой муж, мой господин и повелитель, тот, который клялся жить со мной в горе и в радости, пока смерть не разлучит нас. С тех пор я не пролила ни одной слезы. До сегодняшнего вечера. --Возьмите деньги себе, Рошфор. Я не хочу к ним прикасаться. --Вы не перестаете меня удивлять. Я не думал, что вы умеете плакать... Я опять почувствовала, что рука сейчас поднимется сама собой. Однако он схватил меня за руки и прижал к себе. Тут я уже залилась слезами по настоящему... Он обнимал меня, гладил волосы и просил успокоиться. Сейчас начнет развязывать корсет. Чудес на свете не бывает... --Да успокойтесь же, Анна. Останьтесь у меня, я вас не отпущу в таком состоянии. --Я... я в состоянии дойти до дома... --Да успокойтесь же, говорю вам. Не все мужчины такие, как ваш граф де Ла Фер... Знает. Не важно откуда. Ну и хорошо, значит, знает обо мне все. Ничего не надо скрывать и прятать... --Вы точно не хотите выйти за меня замуж? Я покачала головой. --Тогда может быть в шахматы? Одну партию? Можете играть какими хотите... Я выбрала белые. Проиграла. Значит, скоро конец всему, так мне подсказывает моя пророческая интуиция. Так сказать, дежавю наоборот. Ну что же. Осталось только позаботится о том, чтобы у Джона были титул и имя. И чтобы ему рассказали обо мне так, как все было на самом деле...

Ответов - 32, стр: 1 2 All

M-lle Dantes: Печальная история...

Nataly: Nika Может быть, немного изменить название? По крайней мере, расшифровать, что имеется в виду под "стилем Галаниной" (как я понимаю, имеет место альтернативная версия событий, AU) и кто собственно такая Галанина:) Спасибо.

Nika: Nataly, конечно, спасибо, я как-то не подумала об этом (Как-то автоматически подумалось, что все должны знать про Галанину) только я тут уже не могу ничего исправить, если вы добавите нужную инфу, буду вам благодарна

Nika: Если можешь, ты прости меня, пожалуйста,-- Вдруг и я тебя когда-нибудь прощу? (Юрий Визбор ) Ночью я сама пришла к нему. В конце концов, я молодая, красивая женщина, а он... не такой уж молодой, но тоже красивый мужчина. Я долго не могла уснуть, потом поняла, что мне просто хочется человеческого тепла и ласки. Поэтому я встала и тихо прошла к нему в спальню... Он тоже не спал, наверное, думал обо мне. Все-таки с его стороны это очень благородно—знать все и не разболтать... скорей всего, кардинал ему все рассказал, вопрос только--зачем? Его преосвященство никогда ничего не делает просто так... --Анна? --Да. Подвиньтесь, я лягу рядом... Он, улыбаясь, исполнил мою просьбу. Я задула свечу. --Зачем? Я же сказал... --Я знаю. Просто я люблю темноту. --Я хочу тебя видеть. --Не надо, пожалуйста... --Ну хорошо, слово дамы—закон. Он лежал на спине, закинув руки за голову. Хотя было темно, я прекрасно видела, как он улыбается моим ласкам. Вдруг он опять схватил мои руки, стал их целовать... Как мне было с ним хорошо в эту ночь, тепло и уютно... --Бедная, бедная девочка... давай бросим все это и уедем вдвоем на край света... куда ты захочешь... --Замолчите, Рошфор, еще немного и я на это соглашусь... --Глупенькая, я же этого и хочу... --Нет, нет... это темнота говорит, а не вы... Завтра днем все будет как прежде, мы снова будем слугами его преосвященства, будь он проклят, мы и не вспомним о том, что было сейчас... --Хочешь, я его убью? --Не надо. Я его сама убью. --Как хочешь, только помни, что из Бастилии я тебя не смогу вытащить. --Не беспокойтесь, до Бастилии дело не дойдет,--усмехнулась я. --Тебе непременно надо его уничтожить? --Конечно. Ведь он уничтожил меня. Око за око. --Я тебя боюсь. --Иногда я сама себя боюсь... Это, наверное, было самое странное признание в любви на свете, ибо это была самая странная и короткая любовь, если вообще наши отношения можно было так назвать. Наверное, он правда любил меня, но я уже точно не могла никого любить. О, господин граф, вы полагаете, вы один страдаете на этой земле? Не знать мне покоя, пока вы живы, пусть это будет стоить мне моей собственной жизни, но это будет стоить того... Я случайно встретила Aрамиса на улице. Лучше бы это был этот тюфяк Портос, уж из него бы я выудила кучу сведений, не прилагая к этому особенного труда. Но уж спасибо и на том. Сейчас меня одно интересует—есть ли в глазах кого-нибудь из вас человечность. У меня точно нет, но с меня уже давно нечего спрашивать. Теперь я знаю, столкнусь я с ТОБОЙ за каким-нибудь углом, ты меня заколешь кинжалом, а твои друзья будут приговаривать «браво». С д'Артаньяна тоже спрашивать нечего, хотя теперь у меня есть, чем шантажировать мальчишку. Сам виноват. За двумя зайцами погонишься, поймаешь Шарлотту Баксон на твою гасконскую голову. Я теперь, пожалуй, ненавижу тебя не меньше его, или все-таки немного меньше. Хоть и по глупости, но сказал правду. Мне следовало поступить так же. Итак, я столкнулась с красавчиком случайно. Вернее, специально задела его плечом, но он со своим пресловутым благородством был уверен, что он меня толкнул. Могу я вас проводить куда вам угодно? О, это действительно было бы слишком забавно… а еще я могу ему представиться графиней де Ла Фер… но ведь это ему ничего не скажет, граф де Ла Фер мертв… мне вдруг захотелось повеселиться. Наверняка они рассказывают друг другу все, особенно наверное хвалятся успехами у дам. Я представила выражение твоего лица, когда твой дружок своим кротким голоском поведает тебе, что он познакомился с графиней… де Ла Фер… Думает, что он хитер и таинственен, однако стоило мне едва коснуться его руки, как он уже выложил все, что мне было нужно и не нужно знать. Я уяснила твердо еще раз—ты отлично вымуштровал всех трех. Арамис, возможно, самый человечный из вас, но стоит тебе сказать слово и он тоже не остановиться не перед чем. Так что в ад, дорогие мои. Все четверо. Как там у вас—один за всех, и все за одного? Вот и замечательно... Его преосвященство мне только спасибо скажет... Я держу в руке драгоценную бумагу с одной строчкой. Возможно, если я буду очень хитра и очень осторожна, а это мне совсем не трудно, я еще смогу выйти из игры живой, отправив тебя к праотцам. Возможно, после этого мне будет легче дышать. Любой судья оправдал бы меня, поэтому ты не потрудился дойти до суда... Скрипнула дверь. Я машинально спрятала бумагу в корсет. ТЫ! На секунду у меня мелькнуло трусливое желание упасть на колени, плакать, просить прощенья, ползти за тобой куда угодно, на край света... нет, неправильно, это ты должен просить у меня прощенья… я виновата только в том, что думала о тебе лучше, чем ты есть… в эту секунду для меня никого не существовало, ни Джона, ни Рошфора, ни уж тем более кардинала... Но уже после первой твоей фразы, о храбрый мушкетер его величества, я поняла, что ты не изменился... точнее, изменился, стал очень несчастный и очень злой... все, что у тебя есть—это твои друзья... Как ты изменился в лице, когда я произнесла имя этого мальчишки! Я вижу перед глазами черную точку пистолета. Я готова умереть, но не сейчас и не так. Сначала ты. Господи, как же я тебя ненавижу! Только ты мог довести меня до состояния животного страха, когда уже ничего не соображаешь... чем больше ты изображаешь из себя рыцаря печального образа, тем больше я убеждаюсь в том, что ты способен убить меня и второй раз, и третий и рука у тебя не дрогнет... только поэтому я отдала тебе бумагу... но учтите, господин граф, мои проклятья сбываются рано или поздно... Как я тебя ненавижу, ненавижу!! О, если бы ты был чуточку умнее, одно твое слово—и эта безумная война прекратилась бы в одно мгновенье... Но ты опять ничего не видишь, кроме себя, своего горя, своей трагедии. Твои друзья тебе дороже всего на свете. Меня как не было, так и нет. Будь проклят ты и твои дети, если они у тебя будут, и все, кто тебя окружают! Ни один из вас не будет счастлив, никогда! --Анна, успокойся... успокойся, прошу тебя, успокойся... что случилось? --Догони его... догони, можешь его убить, я выйду за тебя замуж... пожалуйста, прошу тебя, я никогда ни о чем не просила... --Кого? --Он, он... Атос и граф де Ла Фер—одно и тоже лицо... --Я знаю. Перестань плакать. Ты что-то часто плачешь последнее время. --Это к смерти... --Ну-ну, перестань. Здорово же он тебя напугал. --Неправда! --Ну-ну. Ты все еще его любишь? --Неправда… --Не лги мне. --С какой стати? --Да потому что чем больше ты кричишь о том, как ты его ненавидишь, тем больше ты его любишь… --Неправда. Я люблю тебя. --Теперь моя очередь говорить неправда… Он держит меня в своих обьятиях. Гладит волосы. Господи, как хорошо… господи, за что, за что ты мне встретился? Я была дурочкой, польстилась на деньги. Я потом только поняла, как я в тебя влюбилась… я забыла все, слишком забыла, и за это была наказана, но не слишком ли жестоко? --Оставь его в покое. Их четверо и они одно целое, а нас только двое, и мы непонятно что. Я вырвалась из его обьятий. --Я одна, Рошфор. Тебя это не касается. --Как хочешь, Анна. --Я просила тебя не называть меня так… --Хорошо. Могу я называть тебя Шарлоттой? Он и про это знает. Его преосвященство перестарался. Шарлотта Баксон, Анна де Бейль, графиня де Ла Фер—действительно, не слишком ли меня стало много? А что, если и вправду стать графиней де Рошфор? Это даст Джону и титул и имя. Нет, нет. Это меня не излечит. Меня уже, видимо, ничто не излечит. Это опять минутная слабость. Потому что Рошфор хороший человек, он первый принял меня такой как есть, а я знаю, на что я иду и я пойду до самого конца. Это будет не честно по отношению к нему. Пусть не верит мне, но я действительно его люблю, поэтому никогда не выйду за него замуж…

Nika: Ну где у вас гарантия, что хлеб, который ели вы, Не будет завтра вам, как неоплатный долг, зачтен, И где у вас гарантия, что гимн, который пели вы, Не будет завтра проклят, заклеймен и запрещен? Вот так живем, покуда честные, до первого ущелья, До первого обвала, так, чтоб раз и навсегда... ... А что на юге?--а не юге много места для веселья, Там солнце, камни, море, пальмы воздух и вода... (Михаил Щербаков, Бабэльмандебский пролив.) --Анна де Бейль, согласны ли вы стать моей женой? Да, да, да! Тысячу раз да! Ты еще спрашиваешь? Господи, еще бы немного, я бы сама к тебе прибежала бы, наплевав на все правила и приличия... ты, видимо, не очень бы сопротивлялся... Маленькая белая церковь в деревне. Согласны ли вы? Да... да... Господи, кто тебе наплел, что он не мой брат, а мой муж? Один дурак сказал, другой услышал... как ты мог поверить такой сплетне со своим умом? Ты, взрослый мужчина, готов был верить всему что завистники наплетут о никому неизвестной девчонке. Искры достаточно, чтобы возгорелось пламя. Одной глупости хватило, чтобы я в твоих глазах стала чудовищем... Господи, да откуда я знаю, кто отравил твою собаку, нужна она мне была, как королеве две подвески кардинала... Три месяца безумного, неземного счастья. Почему горе может длиться вечно, а счастье нет? Тот вечер перед началом конца я вижу ясно, как будто это было вчера. Ты сидишь в кресле у камина, в руках «Жизнеописание цезарей.» Я молча отбираю книгу, сажусь к тебе на колени. --Когда мне можно будет это почитать? --Ты еще маленькая для таких вещей. --Вот как, в самом деле? Не думаете ли вы, что провести один прием в салоне замка Ла Фер может быть труднее, чем понять смысл этой книжки? --Я этого не думаю... --А о чем вы думаете? --О том, что я—самый счастливый человек в мире. --Вы совсем не думаете о том, что мне скучно. --Простите, я увлекся. Это в самом деле невероятно интересная книжка. Пожалуй, я вам ее дам, чтобы вы не скучали. --Я не об этом. Мне до смерти надоели все эти приемы и принимание поздравлений. Разве вам не хочется спрятаться куда-нибудь от всего этого? --Я думал, вам это все по душе, вы так прекрасно справляетесь с ролью графини... --Но это же так просто. Всему этому нас обучили в монастыре. Сначала мне это нравилось, но теперь смертельно надоело. Поедем куда-нибудь, прошу вас! Практически, я сама напросилась. С другой стороны, не эта случайность, так что-нибудь другое. Надо же было так потерять голову, чтобы забыть о самом важном! Охота была всего лишь предлогом, чтобы забраться куда-нибудь подальше от всех... последнее, что я помню—я падаю с лошади... в гораздо большую пропасть, чем можно было представить... Но вы ошибаетесь, господин граф, думая, что от меня можно так просто избавиться, вы ошибаетесь, думая, что напав на ваш след я не буду следовать за вами везде и всюду, и я не успокоюсь, пока не отомщу вам за то, что вы со мной сделали... Я просыпаюсь от собственного крика. Как давно мне все это не снилось. --Анна, Анна, успокойся! Успокойся, это всего лишь сон, слышишь! --О господи... --Успокойся, успокойся. Я здесь, я с тобой. Хочешь вина? --Нет, не уходи! Не оставляй меня! --Хорошо, хорошо... я никуда не уйду... --Не называй меня Анной, сколько раз повторять? --Я не могу по другому. Не получается. С каким удовольствием я бы проткнул его шпагой... посмотри, до чего он тебя довел одним своим появлением... --Так почему бы тебе этого не сделать? --Не хочется в Бастилию особенно теперь, когда у меня есть ты... --Послушай, Рошфор, не надо... оставь меня... я приношу людям одни несчастья... --Ты только что просила не оставлять тебя. --Это было минутной слабостью... --Вот и хорошо. А я ей воспользовался. --Ты потом пожалеешь об этом. --Я уже об этом пожалел, и что это изменило? --Какой ты... --Замечательный, не так ли? Ты хотела сказать—противный, но не смогла, потому что я в самом деле самый замечательный, верно? Я смеюсь. Я так давно не смеялась. Иногда человека достаточно просто согреть, чтобы он снова мог смеяться... Я попалась в ловушку. Глупо и нелепо. Бог троицу любит. На этот раз мне от вас не уйти. Вон вас сколько собралось, чтобы со мной расправиться: бывший муж, бывший любовник, горячо любимый родственник, недоделанный священник и ваша передвижная физическая сила. Я прекрасно понимаю, что сейчас вы доведете до конца то, что задумали. Я готова. Мне не страшно. Страшно было только первые несколько минут, поэтому я и закатила весь этот концерт. Вам еще долго будут мерещиться мои крики. «Еще один шаг, д'Артаньян, и я вынужден буду скрестить с вами шпагу.» О, это было бы забавно, как бы я повеселилась напоследок. Если бы это действительно случилось! Но я же знаю, что стоит тебе сказать хоть слово, и они пойдут за тобой и в рай и в ад... когда-то и я тоже была на это готова... но ты этого уже не помнишь, как будто этого никогда не было... Мне не о чем жалеть. Джонни сильный мальчик, он прекрасно проживет и без меня в этом мире. Так будет лучше, запомнит меня молодой и красивой. Я не предвидела только одного—Рошфора, такого, каким он открылся мне—самым лучшим... но он, кажется, не из тех, кто будет долго убиваться, в отличае от д'Артаньяна, который и сейчас еще кажется готов зарыдать в любую минуту. Мне не о чем оправдываться перед вами. Видели бы вы все это со стороны, благородные мушкетеры. Как это пошло, мерзко и не по мужски. Однако какими вы себе кажетесь праведными в своем возмездии... Они ведут меня к реке. Неужели утопят? Нет, ведь из воды есть возможность выбраться. Нет, на этот раз ты все продумал до мелочей, так, чтобы раз и навсегда... В самые последние минуты я вижу не прошлое, а настоящее. Рошфор. Тот, который согрел меня, принял такой, какой я была, и с кем я снова смогла смеяться... Я умираю... через двадцать лет так же умрет король Карл, которого вы будете пытаться спасти всеми правдами и неправдами. У меня пророческий дар. Я это называю дежавю наоборот. Только в мою пользу это никогда не работало... ________________________________________________________________________________ Рошфор случайно столкнулся с четырьмя неразлучными в одном из придорожных трактиров на полпути к лагерю. Рошфора беспокоило долгая задержка Анны и он решил что мушкетеры могли бы что-нибудь слышать о ней, если бы она им где-нибудь встретилась. Но у него был приказ арестовать д'Артаньяна, поэтому Рошфор медлил, не зная, с какой стороны лучше начать разговор. Однако д'Артаньян не дал ему опомниться: --Сударь, я вас искал повсюду! На этот раз вы от меня не уйдете! --Да я не собирался никуда уходить. У меня приказ арестовать вас, господин д'Артаньян. Д'Артаньян за один прожитый день сразу из бесшабашного мальчишки стал взрослым мужчиной, однако сейчас воскликнул с почти прежней запальчивостью: --Плевал я на приказы! --Напрасно, молодой человек,--ответил Рошфор.—Это приказ кардинала. Насколько вам известно, он равен приказу его величества. Д'Артаньян сразу сник и оглянулся на Атоса. Атос поднялся из-за стола и подошел к Рошфору. --Господин де Рошфор, мы направляемся в сторону лагеря. Д'Артаньян отдаст вам свою шпагу и даю вам слово, что мы сами проводим его в ставку кардинала. --Это мне подходит. Тем более что я еду дальше, чтобы встретиться с одним человеком. --Если вы говорите о миледи, то вы ее больше не увидите. Рошфор медленно обвел взглядом всех четверых по очереди и все понял. Он побледнел, но ни один мускул не дрогнул на его лице. --Можете передать это тому, кому вы служите,--добавил Атос, ничего не замечая. --Господа,--вдруг сказал Рошфор.—Скажите, приходилось ли кому-нибудь из вас терять того, кто был вам дорог? Теперь побледнел Атос, но ничего не сказал, однако д'Артаньян положил ладонь на эфес шпаги и закричал: --Дуэль! Сейчас же! Прямо здесь, при свидетелях! Вы с ней были заодно! --Уймитесь, юноша,--ледяным голосом произнес Рошфор.—Я не стану сейчас с вами драться: во первых, ваше горе сильнее моего, во вторых, этим никого не вернешь, а в третьих, как я уже говорил, я должен вас арестовать... Д'Артаньян вытащил шпагу из ножен и протянул Рошфору. Тот взял ее в руки, подумал и сказал, обращаясь к Атосу: --Господин Атос, вы даете мне слово в отношении вашего товарища? --Я даю вам свое слово, господин граф. Рошфор протянул шпагу д'Артаньяну. Затем вытащил из кармана бумагу с приказом об аресте и медленно на глазах у изумленных друзей порвал ее на мелкие клочки. --Встретимся в ставке, господин д'Артаньян,--заключил он свои действия, поклонился остальным и вышел из трактира. Д'Артаньян молча со всех сторон рассматривал свою шпагу, как будто видел ее в первый раз. «Рошфор в тысячу раз лучше всех нас вместе взятых»,--подумал он. Двадцать лет спустя ему предстояло еще раз убедиться в этом... Рошфор вышел на улицу, взглянул на небо и перекрестился. «Бедная моя девочка,»--подумал он.—«Прости, я не смог тебя защитить... Прости, но я не буду мстить—я один, их четеверо, это бессмысленно... Спи спокойно, моя любимая, я никогда тебя не забуду...» Он вскочил на коня и умчался по направлению к лагерю.

Nika: Иллюстрация выполненна участником форума Стeлла.

де Круаль: Потрясающе! Я как открыла страницу так и ахнула! Спасибо огромное!

Nika: Тогда это вобще шедевр: (Стелла, спасибо вам еще раз!)

де Круаль: Это правда - Шедевр! С большой буквы.... До слёз...

LS: *сконфужено* Этта... простите, может я чегой-то не догоняю... А на картинке что изображено? По моему усмотрению, мужчина пытает женщину дыбой?..

Nika: LS А вы автора спросите, пусть обьяснит. Те, кто хотел, прекрасно все поняли.

LS: Nika Мне тоже захотелось понять. :) Вот я и обращаюсь за помощью к залу (знаете, как в кинотеатре быват: недослышав, зрители спрашивают друг у друга "Ась? Чего он сказал?")

Nika: LS, пардон с моей стороны, надо было организовать название. Ну так вот, задним числом--лучше поздно, чем никогда, это произведение может называться "Казнь миледи, дубль один".

де Круаль: А вообще- то, всё довольно понятно. И всё как-раз и объясняет то, почему Миледи выжила после повешения. Ведь "повесить" - не обязательно петлю на горло накинуть... Да и у Галаниной все последствия такого повешения описаны... Вот как посмотрю на рисунок, так всё больше хочется повесить де Ла Фера. Только уже "повесить" в общепринятом понятии

Nika: де Круаль пишет: И всё как-раз и объясняет то, почему Миледи выжила после повешения. Ведь "повесить" - не обязательно петлю на горло накинуть... Кстати, правда. У Дюма не описанны подробности самого повешения. Да еще эта фразочка "А мне казалось, я ее тогда так хорошо повесил" тоже много о чем говорит. Ну и последствия-- запивал вином и много лет страдал, пока Рауль не появился. А так вобще был прекрасен душой и телом... Вобще-то я Атосоман, только разделяю хорошее на плохое, если можно так выразиться...

де Круаль: Nika пишет: Вобще-то я Атосоман, Извините.

Nika: де Круаль пишет: Извините. За что? Я же говорю, что разделяю хорошее на плохое. То есть я атосоман раулевского периода

Стелла: Разрешите высказаться Атосоману с 50-летним стажем и кстате автору пресловутой казни. Прежде всего у этой акции как минимум был один свидетель-г-нДюма. И он оставил нам свидетельство-даме связали руки!Зачем? Чтобы она упаси Бог не хваталась руками за веревку на горле? (Если к тому же пришла в себя) Смотрите что происходит...Упоенный любовью мальчишка вдруг обнаруживает что его по современному говоря гнусно подставили. И понеслось... Теперь на сцене взбешенный феодал-плоть от плоти своего сословия. Реакция-соответственная.Что проще всего-и почти инстинктивно-перекинуть то что под рукой-поводья веревка через ветку-другой конец-за руки... А тронув с места коня -вздернуть повыше! Дыба не смертельна. Он просто не расчитывал что ее найдут. Извините-но если вы любите Атоса-любите его таким каков он есть.А воображать его таким как вам бы хотелось-да в мировой литературе хватает небесных красавцев с прилизанной биографией. В жизни все намного страшней.И трагедии преследуют тех кто верен своим принципам. Когда мне было 14 лет я не понимала Атоса и жалела миледи. Теперь понимаю его и опрвдала бы ее месть(но только дАртаньяну. Стелла

LS: Стелла +1, как говорится. :) Я даже мести д'Артаньяну оправдать не могу (то ли потому что мой дюманский стаж меньше, то ли потому что изначально миледи не вызывала во мне симпатии?) - две жизни за один комично не сложившийся адюльтер никак не уравновешиваются на моих внутренних весах. Стелла пишет: Он просто не расчитывал что ее найдут. Простите, что я снова заведу волынку: граф де Ла Фер разорвал на графине платье по всей видимости, чтоб было хорошо видно клеймо. Значит, придавал черты публичного ритуала. Кстати, висельникам обычно связывали руки за спиной. Если б Атос хотел скрыть и клеймо, и убитую женщину, ему достаточно было ее прирезать кинжалом, и тут же по-тихому прикопать. Рисунок красив и выразителен, но, простите, я вижу большу разницу между дыбой (дыба - это пытка, но не простое причинение физических страданий, а действие, которое должно было способствовать в средневековом уголовном процессе получению каких-то сведений... ) и висилицей. Для меня "повесить" - это "повесить", а "дыба" - это "дыба".

Nika: LS пишет: Для меня "повесить" - это "повесить", а "дыба" - это "дыба". А вот для меня--пофиг, как вы это назовете. Главное, что 25 летний мужчина посчитал нужным сделать это с 16летней девушкой. Так то, что она потом делала за это в ответ--все оправданно. Опять-таки, это не мешает мне глубоко симпатизировать Атосу. Будем, что ли, разделять Атоса на графа де Ла Фер, по предложению же самого Дюма...

де Круаль: Nika пишет: А вот для меня--пофиг, как вы это назовете. Главное, что 25 летний мужчина посчитал нужным сделать это с 16летней девушкой. Так то, что она потом делала за это в ответ--все оправданно. Вот! Я же говорила, что мы сойдёмся во мнениях!

Стелла: А я согласна ! За все надо платить! Слушайте(шепотом) а не слишком ли мы много трепемся? Раньше из этого трепа рождались шедевры а сейчас что-исписались? Не верю!!!!!!!!!!!!

Nataly: Nika пишет: Главное, что 25 летний мужчина посчитал нужным сделать это с 16летней девушкой. Так то, что она потом делала за это в ответ--все оправданно. Самое забавное, что буквально на днях ко мне в руки попал сборник французских новелл эпохи Возрождения, в него входит и "Гептамерон" Маргариты Наварской. И в этом сборнике я прочитала две очень интересные и подходящие к случаю истории, которые хочу пересказать. Первая из них - это такая иллюстрация к вопросу мог ли Атос повесить или не повесить мадам, в смысле - имел ли на это морально право. Таки рассказывается в ней о жене дворянина, которая изменяла мужу со священником, а вместо смс посылала к любимому служанку с записками. Обнаружив это, муж устроил в буквальном смысле этого слова западню, то есть волчью яму, в которую кроме преступной троицы попался собственно волк. Муж радостно потер ладошки и не медля ни минуты приказал сжечь всех, включая волка. После чего повинился королю. Король же сказал, что из всех погибших жаль только животное, ибо оно в грехе было неповинно. В одной из новелл "Гептамерона" же рассказывается о простой девушке в которую влюбился принц. Девушка оказалась с чувством собственного достоинства, на уговоры не поддалась, на соблазн не повелась замуж за принца выходить отказалась, сказав, что это негоже - у каждого человека есть свое место и нарушать его не следует. В конце концов принц отступился, а девушку из-за проявленных ею моральных качеств сочли ровней римским стоикам и христианским святым. Так что нормы морали слегка...гм... трансформировались с тех пор:)))) ЗЫ. *задумавшись* А повешу-ка я это в "Дело Атоса и Миледи-4"....

Стелла: Вот и я к тому же Натали. Кроме 10 заповедей есть еще масса тонкостей которые каждая эпоха трактует по своему.Миледи Атоса использовала-у него на то как за это с ней расчитаться была своя модель поведения. Нравится это нашим моралистам или нет-это уже ничего не изменит. Любить или не любить-ваше право-его вы не измените. Разве в своих мечтах! А вот понять логику поведения-это стоит. Чем на форумах и занимаются-и небезуспешно.

Анна де Ла Фер: Nika Какой красивый и грустный рассказ... Мне очень понравилось... Спасибо.

варгас: Мне понравилась иллюстрация. Сюжет конечно спорный. Но такое повешенье действительно многое объясняет. Кроме сомнения Атоса и возникшего вопроса, почему жена осталась жива.У меня есть объяснение судмедэкперта последствий этой казни. Если интересно, подскажите куда выложить.

LS: варгас Да хоть в "Дело Атоса и миледи - 4". :) Сойдет за результаты судмедэкспертизы. :) Думаю, будет интересно.

Viksa Vita: Джоанна пишет: Оффтоп: Какие интересные написания слов встречаются ныне в толковых словарях Nika пишет: вот для меня--пофиг, как вы это назовете. Дамы, соблюдайте уважение. Вечная проблема дела Атоса и миледи еще не повод хамить.

Nika: Viksa Vita пишет: Вечная проблема дела Атоса и миледи еще не повод хамить. Я не хамлю--я этого не умею... "Я никому не причинял зла. Просто не знаю, как это делается..." (Януш Корчак)

Джоанна: Viksa Vita пишет: Вечная проблема дела Атоса и миледи еще не повод хамить. В шутке со смайликом ничего хамского не было. Следите за языком.

натали: А где можно просмотреть иллюстрацию Повещение анны мужем?

Натали: Прелестная иллюстрация! Стелла-спасибо!!! Какая прелестная они пара были! Увы-не судьба!

полная версия страницы