Форум » Наше творчество » Искра (часть 2) или лунный свет » Ответить
Искра (часть 2) или лунный свет
Орхидея: Название: "Лунный свет" Автор: Орхидея Фандом: "Виконт де Бражелон или десять лет спустя" Пейринг: Герои романа "Десять лет спустя" и авторские персонажи. Жанр: сказка, приключения, романтика. Размер: макси Отказ: Дюма, Куртилю и Птифису.
Ответов - 65, стр:
1 2 3 All
Орхидея: Глава 1 Тихо скрипнула дверь. Аня вошла в пустую квартиру и нащупала в темноте выключатель. Вспыхнул яркий свет, и девушка невольно зажмурилась. Был поздний тёплый вечер. Уставший от жары город наконец почувствовал дыхание точной прохлады. За окном в фиолетовом густом сумраке горели жёлтые огни фонарей. Из парка под окнами слабо доносилось, заглушаемое шумом машин и сигналами клаксонов, стрекотание кузнечиков. Аня только что вернулась с дачи, в городе у неё были дела связанные с учёбой. Родители остались копаться в дачном огороде и в Москву в ближайшее время не собирались. Этим же вечером должны были вернуться из очередного похода Света и Володя. По своим друзьям Аня уже порядком соскучилась. Они обещали заглянуть к ней на огонёк, но даже не позвонили. Впрочем, если бы молодые люди нагрянули к ней посреди ночи, Аня была бы только рада. Такое действительно случалось, но не часто. Только в случае экстренных дел или после долгого расставания. Неугомонные брат и сестра успели смотаться в компании Володиных друзей в горный Алтай, чтобы, по выражению Аниной мамы, "покормить таёжных комаров столичной кровушкой". Девушка кусала локти, что не может поехать с ними. Какого чёрта сессию завалила? Хоть пересдала благополучно. Аня поставила на пол сумку с вещами, скинула сандали и босиком пробежала на кухню, по рассеянности забыв запереть входную дверь. В холодильнике обнаружилась сырая курица, остатки картофельного пюре непонятной давности, сыр и пакет молока. "Теперь ещё готовить придётся." - подумала девушка. - "Я настолько голодная или могу подождать утра? Овсянка точно найдётся." Аня обшарила шкафы, чтоб составить представление об имеющихся продуктах и, решив, что она всё таки не настолько голодная, чтобы готовить ужин, поставила чайник, сунула в рот печенье и пошла в гостинную комнату, по дороге надев домашние тапочки. На стол очень живописно падала яркая полоса лунного света. Аня не стала зажигать люстру и ещё минуту стояла, любуясь подсвеченной тюлевой занавеской, которая казалась серебристо-голубой ажурной паутиной. Лунный луч освещал книжную полку и четко высвечивал названия на корешках. Девушке бросилась в глаза трилогия о мушкетерах. В памяти тут же всплыли прошлые события, удивительная встреча с двумя героями этой книги, которые появились непонятно откуда и исчезли как сон. Со времени поездки трёх студентов с палатками на речку Дубну прошло уже три года. Аня сняла с полки третий том "Виконта де Бражелона". "Интересно, как сложилась их жизнь?" Аня раскрыла книгу в конце, в надежде, что текст чудесным образом изменился, и она сможет прочесть какую-то новую историю. Но текст оставался прежний, знакомый до боли, вызывающий щемящее душу чувство. Аня раскрыла страницу, перечеркнутую несколькими жжёными линиями, следами искорок, долго смотрела на них и провела пальцем по одной из полос, самой первой и наиболее отчётливой. Внезапно линия засветилась холодным голубоватым светом. Аня отдёрнула руку и отпрянула на шаг. "Чертовщина!" Девушка впилась взглядом в страницу, но та выглядела как обычно, ничего сверхъестейственного. Аня осторожно коснулась полоски. Всё по-прежнему. "Привиделось что ли? Спать больше надо, а не бродить по ночам привидением." Уже смелее она провела пальцем по полосе от начала до конца и снова вздрогнула, потому что жжёная линия засветилась прямо следом за её пальцем и становилась всё ярче. Аня, от греха подальше, хотела захлопнуть книгу, но очертания предметов, комнаты поплыли перед её глазами. Её повело в сторону и девушка судорожно схватилась за стол. Последнее, что она увидела, было яркое голубое свечение страницы книги, и Аня провалилась в темноту. *** "О, Господи! Где я?" Голова кружилась, будто девушку раскрутили на карусели и резко остановили. В ушах стоял звон. Аня, приподнялась, оперлась на что-то рукой, не то на стену, не то на дерево и прислонила к этой твёрдой опоре голову. Звон по-немногу стихал, изображение перед глазами переставало вертеться. Она полулежала, облокотившись на толстый ствол дерева. Похоже, вокруг был лес или парк. Царила ночь, и сквозь ветки деревьев виднелся краешек луны. "Что за талант у тебя попадать в передряги?"- обратилась она к себе. - "И где я?" Откуда-то издалека донёсся цокот копыт. Он медленно приблизился и точно так же удалился. Вместе с возникшим подозрением в душу девушки прокрался липкий страх. Аня села и всмотрелась в густую лиственную завесу. Сквозь кроны виднелись огни, и даже временами доносились какие-то голоса. Девушка поднялась на ноги. "Проклятая книга!" Она не сомневалась, что причина её приключения именно в ней. "Паниковать ещё рано, вдруг обойдется," - успокаивала она себя, всё меньше веря в эти заверения, и пошла в направлении доносившихся звуков. - "Понять бы, что за время и место." Когда Аня выбралась на открытое пространство, её взору предстала небольшая деревня или село. Лунный луч скользил по крышам и стенам простеньких домиков. Издали донеслись чьи-то веселые голоса и снова всё стихло. Метрах в тридцати от девушки по дороге прошла пара крестьян. Аня признала моду семнадцатого века. Но самым главным было зрелище тёмных контуров особняка в стиле барокко, выглядывавшего вдалеке из-за деревьев, загадочного и прекрасного в свете полной луны. Всё тело прошиб ледяной озноб, точно кто-то опрокинул на неё ведро колодезной воды. Семнадцатый век! Франция! Допрыгалась! Девушка до крови закусила губу. Она попала в книгу, сомнений больше не было. Только, что теперь делать? А мечты то, чёрт побери, имеют свойства сбываться. Правильно говорят, бойтесь своих желаний. Сама того не замечая, Аня отчаянно вжималась спиной в ствол дерева. - Тряпка, соберись! - зло процедила Аня сквозь зубы. - Тебя ещё никто не убивает. Чего психуешь? Такой головой много не надумаешь. Сердце бешено колотилось, несмотря на умиротворяющий шорох листвы и спокойствие ясной ночи. Положение было мягко говоря трудным. Только сейчас до неё дошло, что футболка, спортивные брюки и тапочки на босу ногу - облик, мало соответствующий эпохе. Больше всего она боялась попасться кому-нибудь на глаза. Но поблизости никого было, даже запоздалых прохожих, если не считать кучера, дремавшего на козлах кареты, которая стояла в отдалении, укрытая тенью деревьев, и почти незаметная, если не приглядываться. Сколько Аня простояла, прижавшись к дереву, сложно было точно сказать. Через какое-то время к девушке понемногу стала возвращаться способность связано мыслить. "Что же теперь делать?" - думала она. - "Чужое время, чужие люди. И никого знакомого... Стоп! А если отыскать кого-то из четверки мушкетёров? В Париже велика вероятность встретить д'Артаньяна. Но с какого перепугу он станет ей верить, а не сочтёт умалишённой. Она то его знает, а он её нет. Хорошо уже, если удастся добраться до столицы в таком виде. А если рассказать всё первому сколько-нибудь надежному встречному, попросить помощи, и будь, что будет?.." - прокралась в голову отчаянная мысль. Взгляд снова упал на спрятанную карету. "Однако, странное место для стоянки, - подумала Аня - Поди разбери их. Сплошные интриги... по- видимому, даже в деревне." Аня усмехнулась собственной дурацкой идее, но развить её не успела. Неподалёку послышались шаги, заглушённые травой. Аня тихо чертыхнулась и отступила за ствол дерева. Двое мужчин, закутанных в плащи, остановились на месте. Один передал другому какой-то предмет. Видимо, это было письмо, причём письмо, требующее немедленного прочтения. Зажгли свечу. Огонь осветил лица мужчин. Аня едва не вскрикнула от радости. В одном из них она узнала господина д'Эрбле. Арамис обменялся парой слов со вторым человеком и пошёл в направлении кареты, стоявшей в отдалении под сенью деревьев. А его собеседник, потушив свечу, растворился в темноте. Аня, уже не заботясь о том, видит ли её кто-нибудь, бросилась за Арамисом с криком: - Постойте! Постойте, господин д'Эрбле! Арамис обернулся. Девушка резко затормозила, чуть не врезавшись в него. - Знали бы вы, как я рада, что вас встретила! Арамис не сразу узнал её, а когда, наконец, рассмотрев лицо в лунном свете и пошарив в своих воспоминаниях, признал в этой странно одетой девице, давнюю знакомую, то уставился на Аню широко раскрытыми глазами. - Вы?! Что случилось, сударыня? Вы откуда? - растерянно проговорил он. - Меня закинуло в ваше время. Я знаю здесь только вас! - О, Боже!.. Ладно, идёмте, сударыня. Не нужно, что бы вас видели в этом странном для нашего мира обличии. С этими словами он накинул ей на плечи свой плащ и поддерживая одной рукой дрожащую девушку за талию, повёл её в тень деревьев. У Ани от страха и облегчения подгибались ноги, но теперь она, по крайней мере, знала, что не одна. Только теперь она почувствовала, что на улице довольно холодно и поплотней закуталась в плащ. Арамис остановился за каретой. Здесь их никто не мог видеть. - Я так понимаю, что вы, сударыня, попали сюда приблизительно тем же образом, что мы к вам. Аня кивнула. - Мне понятно ваше положение, - продолжал епископ. - У меня есть возможность расплатиться с вами за гостеприимство. Но сейчас я срочно отправляюсь в Ванн по важным делам. Я знаю, где вы можете остановиться в Париже. - Можно я поеду с вами в Ванн? - попросила Аня, стараясь, чтобы её голос как можно меньше дрожал. Без знания нравов и обычаев, оставаться в обществе незнакомых людей, или вовсе одной, ей совершенно не хотелось. - Ванн в Бретани, на другом конце страны. Такая дорога измучает многих моих современников, а вас с непривычки - тем более. - Постойте, а какой нынче год? - спросила Аня. - Тысяча шестьсот шестьдесят четвёртый. - А что это за место? - Местечко Сен-Манде рядом с Парижем. - Путь в Ванн лежит через Орлеан и Блуа, так? - Так. - А... граф де Ла Фер и его сын... они..? - замялась Аня. - Они живы, сударыня, - ответил Арамис чуть изменившимся голосом. Аню несказанно обрадовало это известие, она едва не захлопала в ладоши. - Но почему вы помрачнели? - спросила она. - Я? Нисколько. - Вот что! - заявила Аня, - Я поеду с вами до Блуа и останусь у них. Посмотрю на всё своими глазами. Надеюсь, это не будет совершенной наглостью? - Удивляюсь вашей бесцеремонности, - произнёс Арамис, - Наглостью или не наглостью это будет - зависит от вас. Про себя епископ подумал, что осведомленность девушки в вопросах истории и произведения Дюма может быть чрезвычайно полезна и для него, и для Атоса с Раулем, и ещё многим другим лицам. Не всё ли равно, где оставить Анну на время. Даже лучше, если это место будет подальше от шумных городов. - Только Бражелон тоже находится не близко, - предупредил Арамис. - Ничего. Не сахарная, не растаю, - ответила девушка. - Вы уверены? Надолго задерживаться я не могу. - Уверена. - Ну, что же, тогда едем, - Арамис распахнул дверцу кареты и пропустил туда девушку. - Заодно, сударыня, у вас будет время рассказать, как вы здесь очутились. Аня устроилась на мягких подушках. - А вы, господин Арамис, надеюсь, расскажете, что происходит в вашем мире, и как идут события? - Разумеется, - Арамис легко заскочил в карету следом за Аней и приказал трогать.
Орхидея: Глава 2 Колёса зашуршали по траве. Скоро карета выехала на дорогу. Аня, наконец, немного успокоилась и теперь с любопытством поглядывала в окно, чуть отодвинув шторку. Но там можно было различить лишь посеребрёные луной силуэты деревьев. Ничего интересного. Арамис молчал, предоставив девушке время освоиться и прийти в себя. Аня задёрнула шторку и довольно улыбнулась. Теперь, когда страх отступил, её душу стало баламутить новое чувство. Чувство это сильно смахивало на щенячий восторг. Только вообразить! Она едет в настоящей карете по Франции семнадцатого века в обществе одного из "четырёх неразлучных". - А что у вас за дела в Ванне, шевалье? Что тут вообще сейчас происходит? Как Филипп? Где он? Света о нём вспоминала. А Фуке? Особняк Сен-Манде заброшен? - в глазах девушки горело живейшее любопытство. - Не всё сразу, сударыня, - притормозил её Арамис. - Правильно. Давайте по порядку. Так как идут события? - Аня замерла в ожидании. - Дела, признаться, скверные. План, который мог всё спасти, сорвался не начавшись, - печально произнёс епископ. - Вы всё ещё жалеете? - Аня посмотрела Арамису в глаза, которые поблескивали в темноте. - Жалею, - признался епископ, - Но, давайте, не будем об этом вспоминать. Что сделано, то сделано. - Значит Филипп Марчиали уехал в тот тихий кантон? - Да, в Нижний-Пуату. - А Фуке тогда в Во арестовали? Арамис помрачнел. - Он был на грани этого. Королева-мать и мадемуазель де Лавальер отговорили короля совершать арест во время празднества. - А вы? - Что я? - Вы искали способ спасти Фуке? - Я только этим и занимаюсь, мадемуазель, - с раздражением ответил Арамис, - Я уговаривал его бежать, приводил кучу аргументов. Но он не слышал никого из своих друзей, повторявших то же самое на всё лады, и упустил много бесценного времени. - Хочет стать мучеником? - усмехнулась Аня. - Это, право, совершенно глупо, - епископ пожал плечами, - На что он надеялся? Что король будет покорен его празднеством? Нелепая самоуверенность! - Получается прямо как в истории. - Вам известно, что случилось дальше? - Предполагаю, что Фуке был арестован в Нанте господином д'Артаньяном и его мушкетёрами после приема у короля. - Близко, но не совсем так. *** - Господин Фуке, поверьте мне, - Арамис нервно расхаживал по комнате, - вам нужно уезжать. Дальше будет только хуже. Эта возможность, я уверен, последняя. - Дорогой друг, куда вы хотите отправить меня в таком состоянии? - грустно улыбнулся Фуке, привставая на постели. - На Бель-Иле вы найдёте надёжное убежище. Остров отлично укреплен. Стоит вам приказать, и на вашу защиту поднимется вся провинция. В Бретани вас боготворят! Арамис остановился посередине комнаты. - А лучше сразу на корабль и в дорогу, - продолжал он, - Для вас будут открыты все морские пути. В противном случае страдать лихорадкой вам придётся в тюрьме. - Вы совершенно неумолимы, - суперинтендант, измученный болезнью, откинулся на подушку, - Ситуация настолько критична? Арамис глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, присел возле кровати суперинтенданта и протянул Фуке чашку с целебным отваром. - Вы же не ребёнок, монсеньор! - сказал он со снисходительной ласковостью, - Гонка габар - не что иное, как слежка за вами. Вдруг вам вздумается уплыть дальше, чем нужно врагам. Чего вы ждёте? Вас заманивают в ловушку и уже расставили сети, ждут только когда рыбка сама в них заплывет. Вам стоило послушать ваших друзей и бежать сразу, почуяв опасность, а не отпраляться на это открытие штатов. Не будьте опроменчивы! - Это всё предвестие моей гибели, - обреченно произнёс Фуке, - Я имел всё, теперь у меня нет ничего. - Друг мой, кончайте вздыхать! От вздохов нет никакого проку. Король ещё не приехал. Такой момент! Бегите! Не доставляйте Кольберу удовольствия торжествовать над вами. - На какие средства мне существовать? У меня почти не осталось денег. - Я пришлю вам сколько угодно, только бегите, пока не поздно! Готовы подставы, вас ждут великолепные лошади. - Ждать подаяний, когда владел миллионами? В этот момент в комнату заглянул слуга и доложил о приходе д'Артаньяна. Арамис бросил беспокойный взгляд на Фуке и встал со своего места. - Пригласите господина д'Артаньяна, - сказал Фуке, - Я приму его здесь. Ничего, дорогой д'Эрбле, - сказал он Арамису, - Я не умру, если поговорю ещё с одним человеком. Епископ, ничего не ответив, отошёл в нишу окна. То, что д'Артаньян сообщил Фуке красочно дополняло предостережения и советы Арамиса. Положение, действиельно, приближалось к критическому, но был драгоценный шанс. Мушкетёр, питая искреннюю симпатию к Фуке, сообщил важные подробности. Как только д'Артаньян удалился, Фуке соскочил с постели и, не дозвавшись слугу, сам кинулся одеваться. Арамис, тем временем, поспешил лично распорядится относительно лошади. Тут с улицы донёсся радостный шум толпы, звуки труб, в порту торжественно прогремел пушечный выстрел. Всё это оповещало город о приезде короля, прибывшего в Нант раньше предполагаемого срока. Фуке замер посреди комнаты, руки его опустились. - Всё погибло! - прошептал он, - Слишком поздно. На негнущихся ногах суперинтендант подошёл к окну и увидел, как под аркой моста Людовик отдаёт какие-то распоряжения д'Артаньяну. На пороге возник Арамис. - Монсеньёр, оседланная лошадь ждёт вас на конюшне. Фуке, не отрываясь, глядел в окно. - Смотрите, - протянул он руку. Арамис подошёл к окну. - Д'Артаньян говорил с королём, - сказал Фуке с пугающей беззаботность конченого человека, - Теперь он направляется сюда. - Он специально идёт неторопясь, даёт последний шанс! Бегите немедленно! - Но я встречусь с ним в дверях! - Д'Артаньян войдёт в дверь, а вы выйдете через окно первого этажа, вот и всё. Дом пока не окружили. Лошадь ждет на конюшне, подставы готовы. Торопитесь! Фуке не заставил себя дольше уговаривать. Арамис поскорей выпроводил его из комнаты и стал спокойно дожидаться прихода капитана мушкетёров. Когда д'Артаньян подошёл к комнате суперинтенданта, навстречу ему вышел д'Эрбле и затворил за собой дверь. - Дорогой Арамис, разрешите пройти к суперинтенданту. - Простите, д'Артаньян, но господину Фуке стало плохо, - вкратчиво произнёс прелат, - Его не велено беспокоить, у него сейчас врач. Вы же не хотите, что бы ему от волнения сделалось совсем дурно? - Фуке всё ещё здесь? - удивился д'Артаньян. - Да, друг мой. Капитан погруснел на мгновение, а потом недоверчиво вгляделся в худое бесстрастное лицо Арамиса. - Дорогой д'Эрбле, сейчас я выполняю приказ короля. Прошу вас, отойдите от двери. Я должен убедиться в ваших словах. "Если Фуке всё таки ускакал, его счастье", - подумал по себя д'Артаньян. - В чём заключается полученный вами приказ? - спросил Арамис, не двинувшись с места. - Я должен осведомиться о здоровье господина Фуке и просить его пожаловать во дворец, если он, конечно, не слишком болен. - А если Фуке очень болен? - Я так и доложу королю. - Можете отправляться с докладом. Упрямый гасконец не желал уступать. - После того как загляну в комнату. Я должен удостовериться собственными глазами. - Потерпите. Неужели, приказ короля совершенно не терпит отлагательств? - спокойно спросил епископ, - Даже по случаю дурного самочувствия? - Я подожду. Но лишь пока у него врач. Со двора донёсся цокот лошадинных копыт. - Это он, не так ли, Арамис? Епископ пожал плечами: - Вероятно, Гурвиль. - Арамис, не дежите меня за дурака! - вспылил д'Артаньян, - Прекращайте тянуть время и отойдите от двери. Приказа арестовать Фуке ещё нет, - добавил он мягче, - Но долг моей службы доложить обо всём королю. - И тогда вы получите приказ об аресте? - Пожалуйста, отойдите, - настойчиво попросил капитан. Арамис освободил проход. Д'Артаньян заглянул в комнату. Как он и ожидал, в ней никого не оказалось. Д'Артаньян поклонился Арамису и хотел идти к выходу, но прелат удержал его за руку. - Не спишите, д'Артаньян. Травля будет, но пусть она начнётся позже. - Простите, но зверь уже поднят. Мушкетёр быстрым шагом вышел во двор и направился во дворец, сам дивясь тому, что уже чувствует азарт охоты. А Арамис, оставшись один, пошарил по ящикам и, быстро проглядев найденные бумаги, часть сжег, а часть забрал с собой. Обыск в доме обязательно устроят, независимо от того, сбежит Фуке или нет. Разобравшись с бумагами, ваннский епископ тоже вскочил на коня и отправился следом за д'Артаньяном, что бы лично узнать все последующие события. У дворца к Арамису подбежал испуганный Гурвиль. - Монсеньёр, где господин Фуке? - Бежал. Надеюсь, он сумеет уйти от преследователей, которых король неприменно вышлет за ним. Скоро Арамис и Гурвиль увидели д'Артаньяна, выходящего из дворца и отдающего приказания своим мушкетёрам. Он отправлял их прямиком в порт Ванна, ближайший к Бель-Илю. Д'Артаньян не сомневался, что суперинтендант постарается сбежать на этот остров. Сам же капитан намеревался отыскать Фуке хоть под землёй и преследовать его попятам, не теряя из виду. Д'Артаньян вскочил на коня. Его взор и взор Арамиса, тоже сидящего верхом с рукой на эфесе шпаги, встретились. Два красноречивых взгляда сказали друг друг больше, чем могли бы выразить слова. Капитан пришпорил коня, епископ не двинулся с места. *** - И вы его отпустили? - Не мог же я скрестить с ним шпагу! У Ани захватило дух. - А потом? - Д'Артаньян сверхчеловек и неистовый всадник. Он настиг Фуке, несмотря на огромный отрыв. - Погоня была как в книге? - Этого я не знаю. Вероятно, нечто похожее имело место. Но расстояние беглец успел преодалеть большее. Фуке схватили где-то возле ваннского порта и не без участия мушкетёров д'Артаньяна. - М-да. Лихо! Аня задумчиво погладила подбородок. - А Рауль? Расскажите, пожалуйста, про виконта де Бражелона. - Это довольно длинная история. - Я воплощенное внимание.
Констанс1: Орхидея , с продолженьицем! И название говорящее. В лунном свете многие реальные вещи видятся по другому. Так что метафора-точная.
Орхидея: Глава 3 - Пока были свежи мои мысли и впечатления, я полетел в Бражелон. Это произошло в тот же день, в который мы с принцем вернулся в свой мир. Герцог де Бофор ещё не приехал. В книге он говорил такие созвучные душе виконта слова, что заставил юношу задуматься. Вместо герцога приехал я со своим предложением, предложением рискованным, но менее смертоносным, если хранить осторожность. Нужно было вытащить де Бражелона из родительского дома, дать возможность деятельности желательно требующей храбрости. Ему хотелось умереть назло и вопреки всему свету. Пусть бунтует иным образом. - И как было дело?.. *** Стоял тихий летний вечер и ничем не нарушаемое спокойствие, когда во дворе поместья Бражелон раздался цокот копыт. Всадник соскочил с разгоряченного долгой скачкой коня и бросил поводья подбежавшему слуге. Отца и сына он нашёл в липовый аллее, где те любили прогуливаться. Они вели разговор, безумно похожий на всё предыдущие, вертевшийся по бесконечному замкнутому кругу возле одной и той же болезненной темы. От него легче не становило ни сыну, ни отцу, сердца сжимались как в тисках от невозможности изменить то, что уже свершилось, и того, к чему влечет их провидение. Они говорили,.. но при всей любви, их неразрывно связывавшей, они не понимали друг друга до конца. Граф де Ла Фер и виконт де Бражелон повернулись к гостю и в их глазах блеснула радость. - Арамис! Какими судьбами? - Господин д'Эрбле! - Чем обязан посещению, друг мой? - спросил Атос, с нежностью обнимая старого товарища. - Здравствуйте, дорогие друзья! Арамис ответил на объятия Атоса и пожал Раулю руку. Епископ почувствовал одновременно сильнейшую тоску и почти ликование от счастья видеть графа и виконта живыми, после того как ужасные сцены их смерти живо и ярко пронеслись перед его мысленным взором меньше чем сутки назад. - Я приехал по делу, - сказал Арамис, - У меня есть для вас одно довольно рискованное предложение. Скорее просьба. Я нуждаюсь в вашей помощи, друзья мои. - Мы внимательно слушаем, милый Арамис, - произнёс Атос, - Но, простите, откуда у вас этот длинный синяк на виске? Что случилась? Арамис дотронулся пальцами до виска. - Я попал в небольшую аварию. Это не стоит внимания. - Что же вы хотите нам сказать? Арамис огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не слышит, и заговорил, понизив голос: - То, что я собираюсь открыть вам - государственная тайна, чрезвычайно опасная. Если вы готовы меня выслушать, я поведаю её. Но секреты такого рода нужно уносить с собой в могилу. - Если вам нужна помощь, мой друг, не тяните, - взволнованно сказал Атос, - Я обещаю сделать всё, что в моих силах. - Мы слушаем вас, господин д'Эрбле, - проговорил Рауль. Арамис помолчал несколько секунд, собираясь с мыслями, и поведал графу и виконту историю брата-близнеца короля, не упомянув только свои несбывшиеся планы. Атос и Рауль во время рассказа то и дело переглядывались. Граф изредка отирал пот со лба. - Неужели подобное обращение с принцем, представителем королевской династии, могло иметь место? - произнёс побледневший Атос. - Тем не менее это так. - Но это бесчеловечно! Вы говорите, что отправили его высочество в Нижний-Пуату? - Да. Там ему не грозит никакая опасность. Даже само существование того кантона является тайной для многих. Вы сможете увидеть принца и убедиться, что мои слова являются чистейшей правдой. - Я вам верю, друг мой, и не подвергаю ваши слова сомнению. - Благодарю. Но вот, собственно, в чём дело. Мне нужно будет заняться в ближайшее время делами господина Фуке. Его положение совсем ухудшилось. Надолго отлучиться я не смогу, а его высочеству нужно помочь устроиться на новом месте. Именно в этом мне и требуется ваша помощь. Само собой разумеется, что эта деятельность - тайна для короля, поэтому хлопоты будут связаны с долей риска и большой ответственностью. Граф, вы считаете это дело достойным дворянина? - Бесспорно. Оказание услуги потомку королей - благородное дело, - уверенно ответил граф де Ла Фер, - Я считаю, что вы правильно поступили, Арамис, без огласки возвратив ему свободу. - Спасибо, Атос. Ваше мнение крайне ценно для меня. Арамис едва заметно покраснел, что легко было списать на смущение, вызванное похвалой. - Так что же нужно? - Наиболее полезен в этом деле будет виконт. Он молод, полон сил. Дорогой Рауль, - обратился Арамис к виконту, - вам незачем сидеть безвылазно в Бражелоне и совершенно необходимо проветрить голову. Главное сохранять бдительность и осторожность. Если о проникновение посторонних в эту тайну станет известно королю, то наши действия будут расценены как государственное преступление. Но я знаю вас, как в высшей степени надёжных людей, и нисколько не боюсь за её сохранность. Виконт, вы согласитесь мне помочь? Бражелон опустил голову, задумавшись, и бросил короткий взгляд на отца. - Арамис, вы хотите забрать у меня Рауля? - с тревогой спросил граф де Ла Фер. - Что вы, Атос! Вас я попрошу помочь сыну. А если я и заберу Бражелона, то ненадолго, поверьте. Ну, что же, виконт, я могу на вас положиться? - Да, господин д'Эрбле, можете, как на преданного друга, - решительно произнёс Бражелон, подняв голову. - Благодарю вас, виконт. Может хотя бы благодаря вам я смогу продохнуть в этой суматохе, - печально улыбнулся Арамис. Атос понял, что Арамис специально старается привлечь к этому делу именно Рауля, что, возможно, у его преосвященства есть какая-то идея. Другу граф доверял и не стал мешать Ежедневно наблюдать за метаниями растерзанной души любимого человека и агонией разбитого сердца было невыносимо. Боль сына он ощущал как собственную. Но теперь в душе Атоса внезапно загорелся огонёк надежды. Какое счастье, что он может не расставаться с сыном, а оберегать его от несчастий во время исполнения этой миссии. Арамис не сомневался, что принц, имея деньги, сам прекрасно со всем справиться, но шанс найти щекотливое занятие виконту упускать не хотел. Он, спросив позволения графа, отвел Рауля в сторонку, чтобы обсудить детали. С уст виконта в разговоре точно невзначай сорвался вопрос: - Господин д'Эрбле, скажите, есть ли риск быть убитым? Какая-нибудь роковая случайность или ещё что-то в этом роде? Арамис неприметно вздрогнул, он понял чего желает Рауль. - Риск быть убитым, дорогой виконт, есть всегда, - ответил епископ, - Но вы нужны мне живым. Слышите? Дело это очень ответственное. Вы принадлежите уже не себе, а тому обездоленному принцу. И, скажите честно, разве вам не приятно досадить королю, которым вы имеете полное право быть недовольным? Лицо виконта исказило болезненное выражение. - Рауль, я понимаю ваше состояние. Из него надо выбираться. Я сам в юности мучился от любви и познал женскую неверность. Виконт поднял на собеседника влажные голубые глаза. - И что вы тогда делали? - Прощал, - горько улыбнулся Арамис, погружаясь в воспоминания, - потому что без ума любил. Не раз порывался уйти в монастырь, когда думал, что меня бросили, поменяли на другого. Тогда мне весь свет был не мил и казался склепом. - И ушли в итоге. - Ушёл, но не совсем поэтому. Там была история политического характера. Раны будут всегда, виконт. Но после ударов нужно подниматься, открывать новую страницу. Шрамы остаются, но уже не кровоточат. - А если удар смертелен? - глухо спросил Рауль. - Он не погубит вас, пока вы делаете усилие и боретесь со смертью. Но стоит ослабнуть духом и сдаться, как мерзкая старуха тут же овладеет вами. Вы хотите всё забыть, разве я не прав? - Правы, - мрачно выговорил молодой человек, опустив голову. - Забыть саму любовь или разочарование в ней? Это разные вещи. Ещё никогда Арамис и Рауль не говорили так откровенно. Они вообще общались не часто и обычно вели себя друг с другом весьма сдержано. Этот разговор стал необычным для обоих. Раулю подумалось, что он встретил второго человека, которому его ранняя страсть не кажется юношеской блажью из числа тех, что палят голову безумным жаром, но быстро улетучиваются. - Такая любовь как ваша может не потухнуть вовсе, - продолжал Арамис, - Но рана зарастет, погодите, пройдёт время. Дайте себе время! Или вы хотите убить отца? Он живой человек, и ваша боль причиняет ему неимоверные страдания. Не покидайте его. Я с вами говорю на чистоту и желаю вам, своим друзьям, только блага. Без вас он умрёт! Это вы понимаете? Где ваша совесть, виконт? - епископ подавил желание встряхнуть Бражелона за плечи и только заглянул ему в глаза. ...Атос дожидался Рауля и Арамиса облокотившись на раскидистую липу. Когда они наконец вернулись, виконт был бледен и взволнован, Арамис казался совершенно спокойным. - Я объяснил виконту подробности дела, - сказал прелат, - Он передаст их вам. - Вы не останетесь на ночь? - Меня, к сожалению, ждут дела, поэтому я вынужден уехать. Буду ожидать вас в Париже в гостинице "Карл Великий" утром на третий день. Мы её все хорошо знаем. *** - Больше года удавалось находить для Бражелона разные поручения. Он то колесил по Франции, то задерживался в Нижнем-Пуату, даже уезжал за границу. После того, как с принцем дела завершились, мы посовещались с д'Артаньяном и предложили Портосу пригласить виконта и графа в свои роскошные владения. Барон с радостью согласился. - Вы решили вместе вытащить виконта из этого чувственного болота? - Вам это приятно слышать? Атос и Рауль по настоянию господина дю Валлона остались у него на неограниченный срок. Жизлюбию барона де Брасье де Пьерфон можно только позавидовать, он на славу постарался развеять мрачные чувства своих гостей. - А не Портос ли первым разбил стену отчуждения, которой отгородился от общества Атос, когда надеялся скрыться от прошлого в роте мушкетёров? - От теплоты его сердца рухнут любые бастионы, - произнёс Арамис с нежностью, не ускользнувшей от Ани. - Но что же де Бражелон? - Совсем недавно, месяц назад, граф с сыном вернулись в своё поместье. Виконт по-прежнему курирует вопросы, касающиеся принца Филиппа, и навещает его. Но я вижу, что сердечная боль продолжает его глодать. От края пропасти, куда Рауль мечтал сорваться, его получилось оттащить, но Луизу он не забыл и забывать не собирается. - Пусть подождет, когда судьба отплатит ей той же монетой, и у Лавальер уведут короля. Может полегчает. - Вы напрасно смеетесь, мадемуазель. Рауль напоминает мне нынче Атоса в молодости, во времена нашей службы в роте мушкетёров. Прежней остроты боли уже нет, но есть боль тупая, тянущая, мучающая ночами. Он живёт в реальности и одновременно в видениях прошлого. Тягостное зрелище. Они так похожи, отец и сын. - А как сам граф? - Граф де Ла Фер сильно постарел, годы берут своё, - грустно проговорил Арамис, - Поначалу ездил везде с сыном, потом перестал. Но ему приятно видеть, что к виконту немного вернулась жизнь. Арамис закончил свой рассказ, и повисла тишина. Аня в темноте не могла понять, какое выражение лица у епископа. Книга так сильно задела его душу и он решил бросить в бой? Но любой из знаменитой четверки, имея возможность, пришёл бы на помощь своим друзьям. Надо же было так случиться, что именно в этой вселенной, в мире именно этой книги события пошли иначе, и запустила этот процесс она сама, сначала случайно, потом уже умышленно, и даже приложив определенные усилия. Аня не пришлось жалеть о том, что тогда затеяла. Результат её не разочаровал. Атос был пока жив, и Рауль не уехал в поисках смерти в Африку. Даже потрёпанные нервы Арамиса оправдались. Уже не она (она бы не смогла), а сам Дюма зацепил и разбудил в душе епископа Ваннского нужные струны.
Орхидея: Глава 4 Арамис всё молчал, о чём-то размышляя, или погрузившись в воспоминания. А мысли девушки постепенно переключились на собственную судьбу. Что теперь будет? В душе опять появилась тревога. Тут Арамис в такт её мыслям сказал: - Расскажите теперь, сударыня, как вы здесь очутились? - С удовольствием! Аня обрадовалась, что может прекратить тягостную тишину и рассказала красочно и, может быть, даже слишком подробно свою историю. Арамис покачал головой. - И книги нет? - Нет. Я же говорю, она буквально выскользнула из рук. Не знаю, можно ли утащить с собой этот портал. - На этот раз ключом послужил лунный луч. Искра с молнией, по-видимому, стали тем толчком, который открыл дверь между мирами. - И что вы думаете, у меня есть шансы вернуться назад? - Думаю, что есть. Главное не отчаиваться. Я осмелюсь даже предположить, что не только искра с ударом молнии и лунный свет могут перенести человека из мира в мир. - Возможно. Но неужели мне придётся ждать, когда кто-нибудь догадается побаловаться с книжкой у костра или почитать при лунном свете? Так жизнь пойдёт! Арамис пожал плечами, выражая своё бессилие в этом вопросе. А Ане стало так тоскливо, как ещё никогда не было. Через несколько часов пути Аня пожалела, что по собственной инициативе отправилась в это путешествие. С рессорами в карете было туго, а дорога была очень неровной. Хорошо, что разговор позволял отвлечься от неудобств. Многочасовая быстрая езда в карете была как минимум необычным приключением для девушки двадцать первого века и интересным, как не крути. Жаловаться она не хотела из принципа, сама напросилась поехать, а подводить Арамиса и становиться для него обузой - тем более. - Вы, помнится, говорили мне тогда в лесу, что в этом мире не окажетесь. Однако, судьба распорядилась иначе. Теперь ваше знание тайн может быть опасно, - епископ Ваннский стал предельно серьёзен. - А я, помнится, обещала вам, что в семнадцатом веке тайны останутся тайнами. Уж в этом можете не сомневаться. - Допускаю. Это действительно в ваших интересах и гарант вашей безопасности. ...Но также знание материала, книжного и исторического, может сослужить хорошую службу. А я подозреваю, что в литературе и истории вы разбираетесь недурно. - Я понимаю, куда вы клоните. Не соглашусь ли я помочь вам своей осведомлённостью, не так ли? - Именно. Вы верно меня поняли. - В таком случае позвольте узнать во имя каких целей? - Я не потребую ничего недостойного вас. - Как, однако, абстрактно вы выразились. Знание будущего можно по-разному использовать, поэтому попрошу говорить конкретней. Арамис кивнул, оценив разумность просьбы. - Вы знаете цену своей осведомленности. Я скажу конкретней. В данный момент мне нужно отвести от Фуке руку палача. Вот моя цель. - А это с удовольствием! Я сама рада помочь. Если, конечно, вы объясните мне всю обстановку и обещаете ко мне прислушиваться, - лукаво улыбнулась Аня. - Я посвящу вас в эти дела. - Чудесно! "Стало быть мне выпало принять участье в том, что сама заварила три года назад рядом с человеком, которому обломала пару чёрных крыльев за спиной. Это даже справедливо." - Детали мы обсудим, если вы здесь задержитесь, сударыня. Вы даже не спросите об оплате услуги? - А что вы можете мне предложить? Здесь лишь моя инициатива и надежда убавить количество трупов. Полагаю, в этом мы сойдёмся. - Но чего-нибудь вы желаете? - Я? - Аня засмеялась. - Насколько я здесь завязла, я не знаю, и это очень прискорбно. В данный момент мои желания ограничиваются исключительно замашками фанфикшера-альтернативщика. - Поясните, пожалуйста. - Искажение книжной истории на свой вкус. Но, что выйдет, я, как всегда, не знаю. Тут Аня стала серьёзной. - Но если придётся остаться в этом времени надолго, то моё желание устроиться в этом мире. Но только если я тут надолго. А я очень хочу надеяться, что это не так, - голос её дрогнул. - У меня в том мире дорогие моему сердцу люди, родные, друзья, и никакая книга не способна этого заменить, - у девушки навернулись слезы. Арамис взял её руку в свою и мягко сказал: - Вы верили в наше возвращение в свой мир, и это произошло. А теперь мне что-то подсказывает, что вы тоже вернётесь в свой. Дверь открыта. Книга ведь осталась на столе, а у вас очень хорошие друзья. Девушка, сердитая сама на себя за проявление слабости, зло отёрла слезу. - Вы думаете? - Уверен. А на мою помощь в случае чего можете расчитывать. Но может быть у вас остались вопросы? - Да, - Аня заставила себя успокоиться. - Для чего вы едите в Ванн? - Срочные дела в епархии. - А что за письмо вы читали? - Мой человек сообщил важные новости от кюре из одного прихода. - Ночью в захолустной деревеньке? - Там, где посланец меня застал. Я ведь много путешествую, особенно в последнее время. - Вы опять лукавите, - обиженно проговорила Аня, - Я не стану вам помогать, если вы будете говорить мне неправду. - Мне почти бесполезно с вами лукавить. Поэтому вас я предпочитаю видеть на своей стороне. Но я не могу сказать вам истину всю как она есть. Это связано с делами Ордена, - строго проговорил Арамис, - Для вас и всех прочих я буду занят в своей епархии. Я уже говорил, что ваша осведомленность здесь опасна. От души надеюсь, что вы умеете держать язык за зубами. Аня пообещала себе не совать любопытный нос в секреты генерала ордена иезуитов. Если во время прошлой встречи епископ Ваннский и принц Филипп зависели от трёх студентов, то теперь в положении силы был Арамис. - Не светит ли мне в противном случае оказаться запертой к каком-нибудь далёком монастыре? - спросила она с вызовом. - Не хочу поднимать эту тему, мадемуазель. Я совершенно не желаю вам зла, напротив. Но тогда всё может статься... От интонации голоса прелата у девушки по телу пробежали мурашки. - Надолго вы едете, по крайней мере? - спросила Аня, передернув плечами. - На несколько дней точно. Я заеду в Бражелон на обратном пути, если всё сложится так, как планируется. ...По пути из Парижа в Блуа Арамис и Аня сделали три остановки. Похоже д'Эрбле над девушкой всё таки сжалился. Эту дорогу в одиночку он мог проделать без единой передышки. Утром усталость и нервное напряжение взяли своё, и Аня уснула. Её не тревожили уже ни тряска, ни собственное любопытство. Только после полудня карета остановилась перед кованными воротами поместья Бражелон. Арамис не стал будить утомившуюся девушку, сам осторожно вынес её из кареты и передал на руки подбежавшим слугам. Аня спала как сурок и даже не пошевелилась. Насчёт неё Арамис долго разговаривал с Атосом под облетающими каштанами.
Орхидея: Глава 5 Когда Аня проснулась, она не сразу поняла, где находится. Девушка увидела, что лежит на мягкой и удобной кровати с пологом. В памяти стали постепенно всплывать все предыдущие события. Выходит она уже на месте? Аня сладко потянулась. Спала она всё в той же одежде, в которой была накануне. Девушка спрыгнула на пол. У кровати она обнаружила свои шлёпанцы, сунула в них ноги и первым делом подошла к окну. Из него был виден двор, там сновали какие-то люди, по-видимому слуги. Солнце уже перевалило через точку зенита. Стоял один из последних тёплых осенних дней. Полуоблетевшие деревья сияли золотом. Аня отметила, что времена года в разных мирах были никак не взаимосвязаны. "Мне явно дали отоспаться." - подумала Аня. Часы в углу комнаты показывали четверть четвертого. Девушка окинула взглядом спальню. Комнатка была небольшой, но уютной, изящно убранной. Аня стала рассматривать интерьер, задержалась перед резным подсвечником, залюбовавшись тонкой работой. Её не покидало ощущение музея, только на редкость реалистичного и осязаемого. Проходя мимо зеркала туалетного столика, девушка увидела своё отражение. Какая-то взъерошенная особа в мятой футболке смотрела на неё красными заспанными глазами. "Э-ей! С этим надо что-то делать. Не буду же я рассекать Францию семнадцатого века в таком виде. Обо мне позаботились. Может тогда..." - Аня, пошарив глазами, заметила на столе колокольчик и решилась позвонить. Буквально через несколько секунд в комнату заглянула молоденькая девушка, приблизительно Аниных лет, и спросила: - Что угодно госпоже? Аня обалдело замерла от неожиданного обращения, не в силах вымолвить ни слова. - Вы, сударыня, наверно, хотите привести себя в порядок? - спросила девица. - Да, если можно. - Пока вы отдыхали, я как раз успела отыскать для вас платье. Думаю, оно подойдёт. Прошу извинений, но к сожалению, я не смогла найти наряда достойного вашего происхождения. У нас в доме женщины имеются только среди прислуги, но к завтрашнему дню я приобрету, что нужно. Позволите снять с вас мерки? - А вас как?.. - Меня зовут Вивьен. Меня к вам прислал господин граф. - Граф де Ла Фер? - Ну, да, - слегка удивилась бойкая девица. Через четверть часа Аня примеряла платье. - Затягивайте послабей, - попросила она. - Дышать же нечем. Служанка ослабила корсаж. - Так хорошо, сударыня? Аня подумала, что сейчас с большим удовольствием нацепила бы джинсы, но кивнула. "Однако, похоже меня считают дворянкой. Видать, спасибо Арамису," - думала девушка, одновременно дивясь тому, сколько времени дамы убивают здесь на свой туалет. Также её радовало, что служанка, которую к ней прислали, не задавала вопросов, на которые ответить сходу было бы проблематично. Когда со снятием мерки, одеванием и прической было покончено, Аня принялась вертеться перед зеркалом. Изящное простое платье светло-жёлтого цвета придало её фигурке ещё больше элегантности и грации. Золотистые локоны причёски из под чепца красиво падали на плечи. Аня сама удивилась тому, насколько преобразился. "Как будто со старинной картины сошла, - думала она, с удовольствие разглядывая своё отражение, - Манеры правда дерганные, но это поправимо." - Как я тебе, Вивьен? - Аня незаметно для себя перешла на ты. - Хороши вы, сударыня, хороши, - снисходительно улыбалась служанка. - Правда не похожа на ту ведьмочку, которая с постели встала? - Аня осмелела настолько, что начала шутить. - Скажете тоже "ведьмочку"! К вашим ногам все местные рыцари упадут, особенно после того, как я подыщу вам наряд попредставительней. Аня засмеялась, вспомнив, что в Блуа много веков селилась высшая знать. Это льстило. "Интересно, кем меня Арамис назвал? Объяснил же он как-то моё появление. Или не объяснил?.." - А вы, госпожа, из далёких краёв к нам прибыли? - скромно опустив голову спросила Вивьен. Аня побоялась ответить на этот вопрос, из опасения ляпнуть что-то не то. Поэтому она напустила на себя озабоченный вид и спросила: - А где монсеньёр д'Эрбле? - Вы о том господине, который привёз вас час назад? Он уехал почти сразу после этого. - Хорошо. Можно ли мне поговорить с графом де Ля Фер? - Да, конечно. Он сам приказал мне проводить вас к нему, когда вы отдохнете и приведете себя в порядок. Вы меня извините, обед уже прошёл, но если вы желаете, я могу... - Нет, не стоит. Пойдём к графу. Аня ещё раз посмотрела на себя в зеркало и кокетливо поправила причёску. В новом образе она нравилась себе до чёртиков. А если найдётся дворянское платье... Граф де Ла Фер прогуливался по любимой липовой аллее. Туда и проводила гостью Вивьен. Аня увидела совершенно седого господина. Он был уже стар, но каждый его жест, каждое движение сохраняло непринужденное естественное величие, спина оставалась прямой, осанка гордой. Граф медленно обернулся к девушке и поприветствовал её поклоном. Аня ответила неумелым реверансом и просто поздоровалась. Без знания тонкостей этикета было очень неловко, но надо же хоть как-то налаживать контакт. Хозяин ободряюще улыбнулся, заметив её растерянность. - Добро пожаловать, мадемуазель, - произнёс граф, - Вы хорошо отдохнули? - Да, благодарю вас. Атос оглядел девушку с неприкрытым интересом, как рассматривают диковинку. - Господин д'Эрбле рассказал мне о вас, сударыня, одну фантастическую историю. Она настолько удивила меня, что я не сразу поверил. Может быть вы сами что-нибудь поведаете о себе? - А можно узнать, что именно господин д'Эрбле обо мне рассказал? - осторожно спросила Аня, - Вы понимаете, в моем положении сложно отвечать на такие вопросы. Аня собиралась поддержать любую легенду, которую Арамис сочинил про неё для Атоса. Но следующие слова графа поразили её. - Он рассказал, сударыня, как три года назад с ним и ещё с одним человеком случилось необычайное приключение. Они попали в будущее. Их приютили там трое молодых людей, две девушки и юноша, которые жили тогда в походе в лесу и были чрезвычайно любезны с ними. Господину д'Эрбле и его спутнику удалось вернуться к себе через пару дней. Какого было изумление епископа, когда спустя три года он случайно встретил ночью на опушке венсенского леса одну из тех девушек, звавшуюся Анной! Теперь уже её загадочным образом перенесло в семнадцатый век. На протяжении своего рассказа граф не отрывал от собеседницы проницательного взгляда и замечал её волнение. Аня закусила губу. - Всё верно, - тихо проговорила она, - Надеюсь, вы не считаете теперь меня и вашего друга того... - девушка покрутила пальцем у виска, - сумасшедшими? Мы вас не разыгрываем и не сговаривались, честное слово! - Не волнуйтесь, - успокоил Аню Атос, - Господин д'Эрбле объяснил мне всё достаточно подробно. Ситуация из ряда вон выходящая. Я должен поблагодарить вас и ваших товарищей за то, что вы не бросили в аналогичных обстоятельствах моего друга. Я тоже помогу вам по мере сил. Атос и Аня неспешно пошли по аллее, а жёлтые листья с тихим шорохом падали им им под ноги. - Также шевалье упомянул, - продолжал граф де Ла Фер, - что вы многое знаете о нашей жизни из произведения, которое написал о нас некий писатель в девятнадцатом веке, и что вы немало почерпнули из книг по истории. - Да, это так. Но хочу заверить вас, как и его преосвященство, что все секреты у меня в полной сохранности. Атос задумчиво кивнул. Аня оглядела парк. - Господин граф, а ваш сын сейчас с вами или он в отъезде? Я о нём наслышана и была бы не прочь познакомиться с этим доблестным дворянином. - Он в отъезде, но должен вернуться на днях. Я представлю вас ему. Тут у ворот послышались голоса. - Что там такое? - спросила Аня. - Уж не виконт ли приехал? - предположил граф с заметным волнением в голосе. Оба направились в сторону ворот, Атос, движимый родительской любовью, Аня - своим неуемным любопытством. У ограды они увидели двух очень утомленных людей, выбивавшихся всем своим обликом из общего антуража эпохи. Они убеждали в чём-то долговязого слугу. Аня радостно вскрикнула и, не веря своим глазам, бросилась нежданным друзьям на шею. Света и Володя, а это были они, удивились и обрадовались не меньше. - Анька, мы тебя думали искать! А ты сама нашлась! - воскликнул Володя, крепко обняв девушку. Такое бурное проявление эмоций было у него крайне редким. - Да я сама не ожидала увидеть вас так скоро! - глаза Ани заблестели от выступивших слёз. - Втроем мы тут точно не пропадём, - улыбалась Света, - Как ты? Неужели познакомилась с Атосом? - Спасибо Арамису. Меня закинуло в окрестности Сен-Манде, и я встретила там епископа. А потом мы заехали сюда по моей просьбе. Арамис в Ванн отправился, - оттараторила Аня, - А вы? Как вы сюда попали? Неужто книга теперь в другом мире? - Ну, нет, - возразил Володя и достал том "Десяти лет спустя", - Она при нас. Аня облегченно засмеялась и снова бросилась обниматься. Молодые люди в порыве безудержной радости не услышали, как к ним подошёл Атос и, остановившись в сторонке, наблюдал за ними с улыбкой. Возгласы студентов поутихли, когда они услышали за своими спинами деликатное покашливание. Троица обернулась, не разжимая объятий. - Я так понимаю, это ваши друзья, Владимир и Светлана? - заговорил Атос. Брат и сестра растеряно переглянулись, удивленные осведомлённостью этого седого статного господина. - Раз и вы оказались в нашем мире, буду иметь честь пригласить вас к себе. - Вы граф де Ла Фер? - в голос спросили Володя и Света. - Да, - с легкой улыбкой ответил Атос. - Вам уже рассказали... - пробормотал Володя, поглядев на Аню. - Простите нас за вторжение, - сказала Света, - Но у нас просто не было выбора. Мы очутились в лесу, как выяснилось, недалеко от вашего поместья. Куда податься? Вас мы хотя бы по книге знаем. И мы очень рады видеть нашу Анечку. Мы за неё безумно боялись. Спасибо вам! Атос почувствовал неосознанную симпатию к молодым людям. Лучезарная искренность и дружеские порывы напомнили ему о незабвенных днях юности и наполняли душу теплотой.
Констанс1: Понимаю Атоса. На молодые, дружелюбные, интеллигентные лица всегда приятно смотреть.
Орхидея: Глава 6 Удивительная встреча трёх молодых людей в мире романа объяснялась следующим. Было два часа ночи по московскому времени, когда раздался звонок в дверь. Никто не подошёл её отпереть. Звонок повторился. - Спит что ли? - Володя на всякий случай дёрнул ручку. Дверь квартиры оказалось не заперта. - Может не надо было так поздно являться? - неуверенно сказала Света. - Она нас, наверно, уже не ждёт. - Нам простительно. Мы её давно не видели, соскучились. Света тонко улыбнулась. На кухне горел свет и слышалось бульканье кипящего чайника. - Аня! Анечка! - позвала девушка. Ответа не последовало. - Она могла куда-нибудь уйти? - Света вопрошающе посмотрела на брата. - Босиком? В прихожей валялись небрежно скинутые босоножки. На комоде лежала кепка. - С неё станется. Могла и в тапочках. Молодые люди переобулись. Володя пошёл в Анину комнату. А Света заглянула на кухню и выключила конфорку. Чайник уже наполовину выкипел. - А сама небось дрыхнет, - пробормотала Света. В коридоре она столкнулась с Володей. - В доме никого, - сказал юноша. - Постель заправлена. - Куда её могло понести среди ночи? Будем ждать или пойдём? - Странно оно всё как-то. Молодые люди стояли на пороге гостинной. Лунный свет серебрил тюлевую занавеску и, падая на стол, освещал теперь только одну страницу. Это зрелище произвело на молодых людей какой-то завораживающее действие. - Анька сумку свою не разобрала, - усмехнулась Света, - а вот почитать решила. Володя и Света подошли к столу. - О, то достопамятное местечко, - юноша похлопал по станице. Вдруг под его пальцами жжёная полоска на мгновение засветилась голубоватым огнём. - Светка, ты это видела? - Что? - Это, - Володя провёл по полосе пальцем. Та засветилась уже уверенно и горела всё ярче и ярче. Строчки расплылись. Очертания комнаты стали нечёткими. Всё заполнял голубой свет. - Что это? - испугалась Света и вцепилась в Володино плечо. Володя, будто утопающий за соломинку, ухватился за книгу как за последний более менее четкий предмет. А потом они оба словно провалились в черноту. ...Володя открыл глаза. Темнота отступать не собирались. Перед глазами шевелились какие-то тени, и всё так же похолодевшие пальцы сжимали его плечо. - Света, это ты? - Я, - ответил тихий голос. - Где мы? - Разберёмся. Ты как? - Голова кругом. Они посидели минуту молча, приходя в себя. - Похоже мы в лесу, - произнесла Света. Луна уже заходила. Её свет сквозь густые тёмные кроны едва просачивался. Володя нащупал у себя на коленях что-то жёсткое. - Светка, а книга то у меня. - Бери, причина в ней! Сдаётся мне, с нашей Аней то же самое произошло. Володя почесал затылок. - Найти её надо. - Себя бы неплохо найти для начала, - Света встала и отряхнулась, - Как ты думаешь, Аня географически попала в это же место или в другое? - Не знаю, как с местом, - Володя тоже встал, - Но по времени миры явно не согласованы. - Да, я чувствую запах осени. И холодно не по-летнему. - Предлагаю для начала хоть одну живую душу обнаружить в этой чёрной бездне. - У меня фонарик есть, - сказала Света. - Ну это же прекрасно. Ищем живые души. Володя пошарил по карманам. - А у меня есть ещё спички и нож. - У меня тоже нож. - Это уже оружие, - улыбнулся юноша. Света вздохнула. - Что ты вздыхаешь? Наше положение ещё не самое худшее. Смотри, луна уже заходит, значит запад в той стороне. Пойдём прямо, куда-нибудь да выйдем. - Как ты думаешь, поздно попробовать связь миров наладить? - вдруг спросила Света, - Луна пока ещё светит. Взять всё необходимое, и отправиться как в настоящую экспедицию на поиски Анюты. - Если оно так работает. Володя открыл книгу. Но лучи заходящего ночного светила едва пробивались сквозь кроны и не осветили страницу. - М-да. Бесполезно, - заключила Света. - Попробуем в другую ночь. Молодые люди направились наугад через лес. Скоро им повезло и они вышли на какую-ту тропинку, петлявшую змейкой между деревьями. Всё же лучше, чем ломиться через дебри, особенно в домашних тапочках. Было поразительно тихо, только листва шуршала под ногами. Света и Володя шли всю ночь. Начало светать. В лесу стали пробуждаться звуки и шорохи. По-летнему одетые молодые люди совершенно продрогли. Тропинка вывела их к какой-то широкой реке. Дальше Володя и Света решили пойти вдоль неё. Небо на востоке стремительно розовело. - Сейчас часов шесть, - предположил Володя. По пути им встретился какой-то мужик. Судя по одежде крестьянин. Он подозрительно посмотрел на странную пару. - Давай спросим, где мы? - шепнула брату Света. Володя, подошёл к крестьянину и произнёс. - Простите, уважаемый! Подскажите, где мы находимся? Мужик отшатнулся и пробормотал что-то невразумительное. - Подскажите, пожалуйста, мы заблудились, - подключилась Света. - Есть же тут рядом село или городок? Крестьянин с суеверным страхом вытаращил на неё глаза. - Это окрестности Блуа, - выдавил он из себя. - Здесь неподалеку имения Лавальер и Бражелон. Брат с сестрой переглянулись. Теперь они окончательно укрепились в мысли, что попали в книгу. - А это Луара? - поинтересовалась Света, указывая на реку. Крестьянин кивнул. - Как попасть в Бражелон? - спросил Володя. - Идите по этой дорожке около трех лье, а потом в сторону, от реки, - мужик неопределённо махнул рукой. - А поконкретней? - мягко попросила Света, но крестьян заторопился дальше по дорожке. - Спасибо! - успели крикнуть ему в след молодые люди. Крестьянин опасливо оглянулся и перекрестился. - Что он на нас так смотрел? - спросила Света. - Мы всё таки люди, а не говорящие звери. - А ты представь, идешь ты с утречка пораньше вдоль леса. Вокруг безлюдно. Тут тебе навстречу две странные личности выходят, как не от мира сего. Одеты не так, говорят не так. Растрепанные, грязные, а в волосах ветки да листья торчат, - Володя вытащил у Светы из волос запутавшуюся веточку. - Что подумаешь? - Была уже практика, - улыбнулась Света, - Правда я не одна, с Аней была. Мы эти два чуда к тебе привели. Володя засмеялся. - Только теперь в положении чуда мы с тобой. Простые аборигены - люд суеверный, чёрти что себе придумают. Это же не продвинутые, понимаешь ли, жители двадцать первого века, историю знают, фантастику читали, телевидением закалены. - Ты всё смеёшься, - вздохнула Света. - А мы, если даже застанем в Бражелоне Атоса и Рауля, что им скажем? Ещё инквизиции сдадут. - Эти не сдадут, не тот характер. - Откуда ты знаешь? В пятом классе читал, да и то одних "Трёх мушкетёров". - Вы с Аней мне плешь проели этими мушкетёрами, - юноша поскреб свой затылок. - Я о них теперь знаю больше, чем те, кто когда-то просто добросовестно прочёл. - Вдруг графа с виконтом там уже нет? - Пойдём в Бражелон. Будь что будет! - Авантюрист! Уже готовилось показаться солнце. Лес зашумел от дуновения ветерка. Утренний воздух был свеж и прозрачен. - Знаешь, Володька, с экологией тут куда лучше, чем у нас, и дышится легче. - Не мудрено. - Это меня уже радует. - Ещё не те плюсы найдём, - Володя улыбнулся и взял сестру за руку. - А прелести конского навоза у нас ещё впереди, - усмехнулась Света. Юноша отчаянно храбрился, но Света видела, как он часто облизывает губы. У Володи это служило верным признаком сильнейшего беспокойства. Оба старались не выдавать своего волнения (паника штука заразная), но сердца стучали тем чаще, чем они приближались к намеченной цели. Молодые люди свернули с тропинки, прикинув приблизительные три лье. Но по окрестностям пришлось немало поплутать, прежде чем они вышли на дорогу, разбитую лошадиными копытами. Была уже середина дня, и Света с Володей решили идти не по ней, а вдоль неё, что бы не привлечь нежелательного внимания. Между пёстрыми деревьями показались тёмные крыши большого особняка, напомнившего Свете книжное описание. - Похоже, мы всё таки нашли! - обрадовалась девушка, - Но что мы скажем? Как представимся? - Знакомыми Арамиса. Это же правда. Не думаю, что Атос откажется нас принять. - А как докажем? - Честным дворянским словом, - усмехнулся Володя. - Дворянским? Ты погорячился. - Ничуть. У нас прапрабабушка была чистокровная дворянка. У Ани, кстати, тоже дворяне были. Прадед, как она мне рассказывала. Он во время революции погиб. Мы все кое-как, но можем примазаться к благородному сословию. Эх, где искать нашу Аню? - вздохнул Володя. - А если ни Атоса, ни Рауля? - продолжала допытываться Света. - Тот же сценарий. Знакомыми друга прежнего хозяина, попавшими в неприятную историю. Попросим помочь добраться до Парижа. Терять нам нечего, вдруг повезёт. Засвидетельствовать, что мы не сбрендили, в здешнем мире могут только два человека, знакомства с одним из которых не стоит выдавать. В Париже поищем д'Артаньяна, а дальше по обстоятельствам. Света криво усмехнулась. - Легко сказать... - Прости, но ничего другого мне на ум не приходит. - Мне тоже. Значит была не была! Молодые люди подошли к резным кованным воротам. За оградой шелестели рыжей листвой раскидистые клены, а за ними можно было разглядеть особняк из белого кирпича, немного посеревший от времени. Почтенный возраст придавал зданию особое очарование, присущее старинным замкам, хранящим предания былых веков. Этот дом не был построен в глубоком средневековье, но для Володи и Светы, рожденным в новейшее время, он являлся наглядным историческим пособием времён, давно канувших в лету. Территория не выглядела заброшенной, что наводило на оптимистичные мысли. Слуга, находившийся возле ворот, поглядел на молодых людей как на подозрительных бродяг и просьбу проводить их к графу де Ла Фер выполнять не спешил, начал расспрашивать, зачем и по какому случаю они сюда явились. Брат с сестрой морально приготовились к долгим уговорам и пререканиям, как вдруг увидели бегущую им навстречу Аню, и не поверили своим глазам. Каким чудом девушка оказалась именно в Бражелоне, они могли только догадываться. Граф велел подготовить для своих новых гостей комнаты. Утомленные длительным переходом и ночным бодрствовать Володя и Света без сил упали на кровати и тотчас уснули, не думая ни о чём на свете. А Аня, так и не веря до конца, что подобная фантастическая история случилась именно с ними, беседовала с графом де Ла Фер в гостинной замка, всеми силами стараясь сохранять деликатность и сдержанность. В обществе Атоса было определенно спокойней и надёжней, чем в обществе Арамиса. Во время общения с шевалье д'Эрбле у Ани не пропадало тревожное ощущение постоянно нависающего дамоклова меча. К вящей радости девушки, Атос дал разрешение в любое время посещать библиотеку, куда Аню проводила Вивьен. По дороге Аня рассматривала абсолютно всё вплоть до дверных ручек и оконных рам. Каждый предмет интерьера казался необычным, наделенным непознанной сутью. С картин глядели неизвестные вельможи ушедших эпох, хранящих тайны своих биографий. Паркет в воображении этой неисправимой фантазерки складывался в магический узор, коридоры и лестницы превращались в переходы древнего замка с привидениями. Да, для полноты впечатления определенно не хватало привидений! Как Света и Володя могли вырубиться, не на что не обратив внимания! Девушка просто не хотела этого понимать. Так Аня и Вивьен подошли к библиотеке. Служанка по просьбе новоиспеченной госпожи пошла отыскать что-нибудь по истории Блуа, и пока она занималась поисками, Аня созерцала высокие пыльные книжные полки. В голове девушки формировалась мысль о том, что под этими обложками скрывается бесчисленное количество удивительных миров, в которые, как ни странно, дверь может открыться в самом буквальном смысле. Вивьен притащила пару толстых книг, и Ане удовольствие было обеспечено как минимум до вечера. Она с упоением разглядывала цветные гравюры на пожелтевших страницах. От одного прикосновения к листам по её пальцам пробегал точно электрический разряд, а взгляд жадно впивался в книгу, которая в двадцать первом веке могла бы находиться разве, что в музее. Аню, вообще, все эти сутки не покидало ощущение музея, только музея на редкость жизненного, занимающего не несколько этажей, а целый мир.
Орхидея: Глава 7 Вечером Аня и Света сидели в небольшой красивой комнате. Аня вертелась перед большим зеркалом в резной раме, не в силах наглядеться на себя любимую и, дожидаясь, когда Вивьен закончит туалет её подруги. Сонная Светка сидела, закрыв глаза, пока служанка занималась её прической. Брат с сестрой, не сговариваясь, пробудились от шуршания и шагов слуги, так некстати убиравшегося в коридоре. Поскольку молодые люди только вернулись из похода, они не успели отвыкнуть от привычки просыпаться от малейшего шороха. Снова засыпать не стали. Что, спрашивается, они станут делать вторую половину ночи? Лучше вечерком немного ознакомиться с новым местом. Девушки болтали о всяких абстрактных вещах. Расспрашивать друг друга про Алтай и пересдачу сессии в присутствии Вивьен было бы совсем неосторожно. Успеется. Они и так на каждом шагу норовили допустить какую-нибудь ошибку или ляпнуть лишнего. Вивьен игнорировала все странности, но, что у неё на уме, было неведомо. - Тебе очень идёт, - заметила Аня, оборачиваясь к подруге, - а голубой цвет особенно! От всей натуры аристократизмом веет. - Ну, тоже мне! Я сильно загорела, а ты вся беленькая. За дворяночку сойдёшь даже в этом платье, - улыбнулась Света, не открывая глаз. В этот момент в дверь постучали. - Кто там? - громко спросила Аня. - Это я, Володя. Вы готовы? - Не совсем, - откликнулась Света. - Подожди, Вовка, сюрприз будет, - добавила Аня. Вивьен, наконец, закончила прическу девушки. - Володька, мы готовы! - сообщила Света, вставая - Заходи! Ань, кончай самолюбование. В комнату вошел Володя. У девушек открылись рты. На пороге стоял смутно знакомый юноша в темном скромно украшенном камзоле и высоких сапогах. В прорези рукавов поглядывала белоснежная рубашка. В руках Володя держал шляпу с синим пером под цвет камзола. - Тебе для полноты образа только шпаги не хватает, - выдохнула Света. - Ради этого зрелища стоит выгнать парня из гаража и оттащить от кухни! - воскликнула Аня. - Ты просто в рыцаря превратился! Володя критически осмотрел себя в зеркало. - Подозреваю, оттащили ненадолго. Мне, должен сказать, как-то совсем непривычно, - произнёс он. - Ты думаешь, нам привычно? - улыбнулась Аня, - Я с самого утра мечтаю избавиться от корсета. - На наше счастье в моду ещё не вошли высокие тяжёлые причёски, - заметила Света. - Потерпи полвека. - Пойдёмте вниз, - сказал Володя, - Нас ждут к ужину. Молодые люди вышли в коридор. - Ну, у тебя и походка! - заметила Аня, - Ты же в сапогах, а не в кроссовках на стадионе. - А ты плечи расправь, чай не за компьютером. Тебе даже корсет не помогает. Аня задиристо вскинула голову. - Знаешь что? - Что? - Володя, как ни в чём не бывало, повернулся к девушке. - Так, дамы, кавалеры, перебранки не здесь, - остановила их Света, - Мы в приличном месте. Аня и Володя прикусили языки. Троица спустилась в гостиную. Там появилось ещё одно действующее лицо, приезда которого молодые люди не услышали. Вернулся виконт де Бражелон. Положительно, день обещал быть днём новых знакомств и неожиданных встреч. Граф де Ла Фер, казалось, помолодел на несколько лет и оживленно расспрашивал сына. Во внешности отца и сына можно была заметить одну интересную особенность, у них были совершенно одинаковые ясные лазоревые глаза. При появлении трёх студентов разговор графа и виконта прервался. Атос представил Раулю своих гостей. Бражелон выразил удивление, услышав одни лишь имена без фамилий и титулов. Атос только загадочно улыбнулся и пригласил всех к столу. Ужин показался трём гостям необычно обильным, несмотря на то, что одни сильно проголодались. Однако, такая непривычная и изысканная кухня молодым людям понравилась. После ужина, прошедшего в довольно натянутой атмосфере, граф, выпроводив всех слуг, рассказал виконту в присутствии студентов всю историю. Он, не боясь смутить Рауля фантастичностью произошедшего, поведал всё так, как оно было в действительности. Иногда Атос поглядывал на гостей, спрашивая взглядом, всё ли в рассказе достоверно. Студенты переглядывались и одобрительным кивком подтверждали его слова. Виконт дождался окончания рассказа и только тогда позволил себе с тревогой посмотреть на отца, точно желая понять, не повредился ли он рассудком в его отсутствие, потом перевёл изумлённый взгляд на преобразившихся студентов. - Прошу вас, не беспокойтесь. Мы все в здравом уме, - с улыбкой сказала Аня, - Вы верите в сказки? - Если кто-то и сошёл с ума, то, наверно, это я, сударыня, - виконт вытер лоб платком, - У меня нет слов. - А надеюсь, что слова у нас найдутся. Я очень рада нашему знакомству. Девушка просто излучала дружелюбие и жизнерадостность. Ободряющие взгляды отца и трёх молодых людей успокоили Рауля. - В таком случае господам нужно подобрать фамилии, - заметил Бражелон, - Наши слуги хорошо вымуштрованы и не позволят себе лишних вопросов, если гости желают сохранить инкогнито, но всё же стоит перестраховаться во избежании подозрений. - Вы правы, виконт, - согласился Атос, - Но это имеет смысл сделать, только если наши гости не сумеют в ближайшее время вернуться к себе. А ночь обещает быть лунной. С мыслью графа все согласились. Студентам надо постараться этой ночью переместится в свой мир. Атос, почувствовав усталость, поручил гостей вниманию виконта и ушёл к себе в кабинет. Аня зашептала Свете на ухо: - Граф и виконт знакомы с твоим Филиппом. Оба бывали в Нижнем-Пуату. Давай расспросим Рауля о принце. У Светы от внезапно накатившего волнения перехватило дыхание. - Давай, - ответила она одними губами. - Уважаемый виконт, не будете ли вы так любезны показать нам огороды и парк, - церемонно сказала Аня, - Там сейчас невероятно красиво. Осеннее золото в последних лучах заката достойно поэмы. - Извольте, господа. Четверо молодых людей вышли на улицу. Аня была права. Парк в розоватых лучах потухающего заката сверкал всеми красками осени и излучал особое изысканно-утонченное очарование этого печального времени года. По-особому пахла нагретая опавшая листва. Светилась тихая липовая аллея. Аня, убедившись, что поблизости больше никого нет, спросила: - Виконт, вы же бывали у принца Филиппа в Нижний-Пуату. Расскажите нам, как он поживает? - Да, да! - подхватила Света, - Не опасайтесь ничего! Вы уже знаете, что нам троим прекрасно известна вся эта история. Мы знакомы с принцем, и питаем к его высочеству дружеские чувства. - А некоторые товарищи даже неровно дышат, - хихикнула Аня. Света пропустила её слова мимо ушей. - Я навещаю принца время от времени, - сдержанно ответил Рауль.- Он чувствует себя отлично. Рауль, прекрасно расслышав Анин смешок, со странным вниманием и даже подозрением взглянул на Свету. Казалось, на него нашло какое-то озарение и что-то внезапно прояснялось в голове. - Простите, сударыня, мой вопрос ни к месту, - произнёс он, - Ваше занятие связано с природой? - Я биолог, - с гордостью ответила девушка, - Но к чему это? Виконт задумчиво сдвинул темные брови. - Не имеет значения, продолжайте. Света недоуменно пожала плечами и вернулась к прежней теме: - Как течёт жизнь его высочества в Нижнем-Пуату? - Скромно, но очень неплохо, сударыня. У него есть маленький плавучий дом со множеством таких вещей, которых нет ни у одного человека в тех краях. - Уж не достали ли вы для него микроскоп? - пошутила Света и с удивлением услышала в ответ: - Вы угадали, сударыня, микроскоп тоже. Хотя лучшая на данный момент конструкция обошлась д'Эрбле недёшево. А мне пришлось для этого съездить в Англию. - Ничего себе! - воскликнула Аня, - И как там в Англии? - Ну, а что принц? Что принц? - не унималась Света. - Я теперь понимаю, почему его высочество намекал мне на какого-то Левенгука и его линзы. Я тогда не понял. Значит он имел в виду несовершенное открытие? - Вы даже не представляете, на пороге какого скачка в науке стоит ваш век! - Предчувствую, что в ближайшие годы мне может предстоять путешествие в Голландию за детищем Левенгука, - улыбнулся Рауль. - А как прошла поездка в Англию? Как вы доставали микроскоп? - Значит Филипп не добрался до микробиологии? Девушки совсем прижали Рауля к дереву и засыпали вопросами. Молодой человек даже растерялся. - Дамы, дамы, не разрывайте виконта, - остудил пыл девушек Володя, - Тоже мне, накинулись вдвоём на одного. Доблестных воины себе этого не позволяют. Рауль благодарно улыбнулся. - Сударыни, я всё вам расскажу, - пообещал он, - Только, прошу вас, по очереди. - Об Англии вы Анне позже расскажите, - сказала Света, - Вы не знаете, но я предупреждаю. У неё выйдет очень длинное интервью. - Давай-давай. Так и быть, уступаю, - Аня улыбнулась понимающе-лукаво и многозначительно подмигнула подруге. - И что вы делаете, когда приезжаете к принцу? Глаза у Светы горели доселе невиданным огнём. - Выбор у нас велик, - ответил Рауль, - Мы бродим по лесам, лугам, болотам. Охота, рыбалка, всё в нашем распоряжении. Монсеньёр показывал мне лекарственные травы, угощал местными винами. - Постойте. Вы говорите лекарственные травы? - Да, мадемуазель. Он научился этому у одной старой знахарки. Позже я привёз ему книги по этой тему. - Как здорово! - А также кое-что из древних и средневековых авторов. Мне было приятно видеть, что его высочество рад учиться новому. - Это хорошо. Образование он получил самое базовое. - Но это не мешает монсеньёру быть интереснейшим собеседником. Мы нередко вели вечерами занимательные беседы. - Вы стали близки, как я могу заключить? - Могу смело сказать, что нашёл в нём друга. - Неужели? - Да, он хороший товарищ, - произнёс Рауль и чуть тише добавил - Не преувеличу, если скажу, что принц спас мне однажды жизнь. - Даже так, - прошептала Света и тактично не стала вникать в подробности, хотя было ужасно интересно их узнать. Аня почувствовала необходимость разрядить обстановку. - Господин де Бражелон, расскажите-ка нам всё таки, как вы добывали микроскоп? Вы часом не с Гуком познакомились? Что там вообще творится в Англии? Она оперлась на руку виконта и с восхитительной непринужденностью повела разговор, изумляясь как дитя каждому интересному факту. Рауль чувствовал, что в ближайшее время будет нарасхват. Это так отличалось от той довольно замкнутой жизни, которую он вёл последнее время. Если не считать путешествий, круг его общения сводился к отцу, трём его друзьям и принцу Филиппу. Поддержку этих пятерых людей Рауль очень ценил. Все другие контакты были прерваны, и его знакомые при дворе и в армии не смогли бы сказать, где находится виконт де Бражелон в настоящий момент и жив ли он вообще. Рауль изредка мелькал в Париже, но снова исчезал без следа. К своей печальной радости виконт заметил, что не нужен никому из прежних знакомых. Его никто не вспоминал и не пытался найти. Де Гиш написал пару писем за три года, в которых сообщал последние придворные новости, мимоходом спрашивал о жизни. Но в целом содержание этих писем Бражелон нашёл абсолютно пустым. Рауль даже начал надеяться, что сплетни вокруг его любовной трагедии совсем утихнут. Шумных гостей и пышных визитов в поместье Бражелон давно не бывало. Рауль мягко отклонял подобные предложения графа. Пусть о его существовании окончательно забудут, а в каком конце света он находится в данный момент, пусть знают только отец и господин д'Эрбле. Разнообразные поездки и заботы завертели виконта в своей суете, дали возможность забыться, думать о других вещах, о других людях, наполнить душу иными впечатлениями. Тяжесть обломков рухнувшей системы мироздания, пригибавшая его к земле, боль, звавшая когда-то в могилу, стали привычными и сидели где-то в глубине его сердца. Неожиданных гостей виконт встретил бы без энтузиазма, но неординарность появления людей из будущего кого удобно могла выбить из колеи привычного уклада жизни. К тому же долг гостеприимства не позволял оставить гостей скучать без внимания. Рауль не хотел перекладывать эту заботу на престарелого отца. ...Когда окончательно стемнело, четверо молодых людей собрались в кабинете Атоса. Граф поджидал их. Все слуги в доме уже спали. Ночь, как и ожидалось, выдалась ясная. Аня, Света и Володя, не отрывая глаз, следили, как из-за деревьев медленно выплывает большая жёлтая луна. Атос, с виду бесстрастный, перебирал за столом бумаги, а в кресле напротив сидел Рауль, задумчиво подперев рукой голову. Лунный луч упал на подоконник. Косяк света медленно удлинялся внутрь комнаты, и скоро луна высветила прямоугольник на полу. - Кажется, пора, - произнесла Света. Рауль поднял голову. Атос задул свечи в канделябре и повернулся к гостям. - Начинайте, господа. И на всякий случай, прощайте. - Желаем удачи, - добавил виконт. Молодые люди встали в кружок. Володя открыл книгу. Лунный свет упал на исчерченную искрами страницу. Проведение пальцем... И ровным счётом никакого результата. Каждый из студентов по нескольку раз дотронулся до полос. Аня даже поскребла их ногтем. Студенты переглянулись с выражением отчаяния и испуга. - Что мы делаем не так? - растерянно спросила Аня. Вопрос был риторический и растворился в пустоте. Атос неспешно встал и прошелся по комнате. В полной тишине был слышен только стук его каблуков о паркет. - Должен вам заметить, что вчера было полнолуние, - наконец задумчиво произнёс граф де Ла Фер, - а сегодня луна начала убывать. Три пары глаз обратились к ночному светилу. - Цикл - двадцать восемь дней, - проговорила Света, слова Атоса заронили в её ум идею, - Это почти месяц. - Надолго мы тут, - пробормотала Аня. Света продолжала: - Времена года в нашем мире и здесь не совпадают. Но выдвигаю гипотезу, что миры синхронизированы по фазам луны. - Что ты хочешь этим сказать? - спросил Володя. - Это просто мысли на основе наблюдений. Кстати, можно сделать вывод, что сам факт перемещения не зависит от полнолуния. Точно помню, луна убывала, когда господин д'Эрбле и его высочество вернулись к себе. - Как вам мысль поискать другие методы перемещения? - спросила Аня, вспомнив предположения Арамиса, - Путешествия уже совершались двумя путями. Могут быть другие. - Ищи-свищи, - вздохнул Володя. - Да, нет! Я серьёзно. - Никто не сомневается, - успокоила подругу Света, - В этом предложении есть зерно истины. Только это сложно. Что касается меня, я согласна остаться в этом мире на месяц, - девушка мечтательно посмотрела в звездное небо, - Версия с полнолунием представляется мне чертовски правдоподобной. - А я нахожу здешнюю жизнь вполне достойной более глубокого погружения, - проговорил Володя. - А мне стоит дождаться Арамиса. Наш с ним разговор ещё не окончен, - сказала Аня. Атос и Рауль, не вмешиваясь, слушали рассуждения молодых людей. - Господа, - сказал граф, когда гости умолкли, - у нас вы сможете найти кров, пока в нём есть необходимость. Некоторые финансовые траты нас тоже нисколько не стеснят. - Мы принимаем ваше приглашение, - ответил за всех Володя, - и благодарим за великодушие. - В таком случае, я посоветую вам отправляться спать, молодые люди, - ласково улыбнулся Атос, - Завтра у вас будет достаточно времени для обдумывания способов перемещения и погружения в эпоху. - И мне будет приятно пообщаться с вами, господа, - произнёс виконт, - Обещаю посодействовать вашему освоению в нашем времени. А сейчас пойдемте, я провожу в вас в ваши покои.
Орхидея: Глава 8 Был теплый августовский день 1661 года. Атос и Рауль нашли скрытый от всех кантон в дебрях Нижнего-Пуату и нужное место с помощью всё того же глухонемого кучера, верного слуги Арамиса. С собой у Бражелона было письмо к принцу от епископа Ваннского, где прелат уведомлял Филиппа, что двое дворян - надёжные люди, и с какими-либо просьбами можно без обиняков обращаться к ним. Кучер взял у виконта письмо и пошёл к принцу. Филипп настороженно отнесся к сообщению и сначала издали разглядел господ, привезших его. Двух дворян он узнал. Принц помнил внешность Рауля и Атоса по портретам из числа тех, что давал ему выучить Арамис. Конверт без подписи был вскрыт. - Хорошо, - кивнул он кучеру, узнав почерк своего избавителя. Арамис также просил принца найти поручения для виконта де Бражелона и отвлечь его от любовной трагедии. Рауль полного содержания письма не знал, и эта просьба была ему неизвестна. Филипп понял, что от него требуется, и мысленно пообещал себе выполнить всё в точности из чувства невыразимой благодарности, которую он испытывал к епископу. Не сомневаясь более, он пошёл навстречу двум гостям. Рауль вздрогнул. Человек, который вышел им навстречу был точной копией его соперника - короля. Филипп приветливо улыбнулся пораженным гостям. Трое дворян обменялись приветствиями. - Господин д'Эрбле сообщает мне, что вы его друзья. Я вас узнаю. Граф де Ла Фер и виконт де Бражелон, не так ли? - Мы полностью к услугам вашего высочества, - поклонился граф де Ла Фер, - Господин д'Эрбле поручил узнать, как ваши дела и, если понадобиться, оказать помощь. - Благодарю вас. Не желаете ли прогуляться, господа? Мы как раз всё обсудим. Здесь очаровательные места, и, главное, можно беседовать совершенно без опаски. Леса умеют хранить тайны. Сначала Рауль никак не мог отделаться от ощущение, что разговаривает с Людовиком, так сильно было сходство. Но это чувство постепенно прошло. Чем больше они общались, тем сильнее ощущалась разница. Принцу от рождения были присущи величественность осанки и манер. Пылкостью темперамента и порывистостью он также не уступал своему брату - королю. Но в отличие от Людовика Четырнадцатого Филипп был лишен высокомерной эгоцентричности и непривычен к всеобщему повиновению, граничащему с поклонением. Раулю это сразу бросилось в глаза. Годы заточения приучили принца к смирению и стойкости. А благородство духа виконт смог оценить позже. В другой раз Бражелон приехал уже один, переодевшись в одежду простолюдина, что бы его визиты не привлекли внимание соседских рыбацких семейств. Филипп пригласил виконта на прогулку в лес, который успел уже неплохо осмотреть. Природа этих мест производила величественное и одновременно уютное впечатление. Принц вёл виконта нехожеными путями с видом хозяина, показывающего свои владения. В этом краю с мягким южным приморским климатом, где корни деревьев в лесах поросли густым мхом, многочисленные озера открывали свои ясные очи небу, болота грозили зыбкими топями, Филипп с упоением рассказывал о найденных им звериных тропах, живописных местах. Виконт, слушая скорее из вежливости, мыслями снова и снова обращался к Блуа и маленькой скромнице Луизе. Берег речки, зелень склоненных над водой деревьев напомнили ему родные места. Принц заметил отстранённость гостя и замолчал. - Почему вы не продолжаете? - спросил виконт, заметив молчание провожатого только через пять минут, - Я вас слушаю. - Я вижу, что вас что-то тревожит. - Пустяки, просто задумался. - Я не стану вас расспрашивать, если вам это неприятно. Но если вы сами захотите поделиться с кем-нибудь своими печалями, можете полагаться на меня, как на друга. Рауль рассеянно кивнул. Для Филиппа диагноз Бражелона стал вырисовываться. Атос поначалу часто ездил с сыном, но потом перестал, чтобы не мешать молодым людям непринужденно общаться, сославшись на то, что ему тяжело в таком возрасте колесить по Франции. В этом предлоге была существенная доля истины. Возраст давал знать о себе всё чаще, особенно после тревог последних двух месяцев. Самое страшное было то, что боязнь за жизни Рауля никуда не пропадала, а иногда волной накатывала в среди ночи. Граф просыпался в холодном поту и пытался найти спасение от преследовавших его кошмаров в молитве. Но дурные сновидения оставались сновидениями, с виконтом всё было благополучно. Он, ответственно и добросовестно выполняя задание, часто наведывается в укромный живописный уголок Нижнего-Пуату. Эти поездки даже начали приносить ему удовольствие. Однажды вечером, когда виконт с принцем ужинали в плавучем доме и перемывали кости королю, не слишком стесняясь этой темы в обществе друг друга, Рауль не выдержал и поделился своей сердечной болью с собеседником. Филипп сделал вид, что узнал об этой историю впервые и выслушал Бражелона с редким вниманием и участием, а в последствии без веского повода больше её не вспоминал. Виконт оценил деликатность и проникся к принцу особым доверием. - Ваше высочество, а вам никогда не приходило в голову, что вы прекрасно смотрелись бы на месте Людовика? Мне вот пришло, - сказал он как-то Филиппу, - Вы так похожи внешне, что ни один человек, увидевший вас двоих, не сможет понять кто есть кто. Что бы вы сказали, если бы вам предложили трон? Филипп засмеялся, стараясь веселостью скрыть сильнейшее волнение. - Я бы отказался, дорогой виконт. Мне здесь слишком хорошо, что бы я мог мечтать о лучшей доле! Вы же видели мои прекрасные владения. Не мог же принц сказать Раулю, что уже готов был идти с господином д'Эрбле за короной Франции. - А мне кажется, из вас получился бы король лучше и порядочней нынешнего. Не подумайте, я не намекаю ни на какие авантюры, а только высказываю свою мысль. Должно быть, мне лезет в голову всякая ерунда. - Я понимаю, Бражелон, понимаю, - торопливо проговорил Филипп, наконец овладев собой, - Мне приятно такое слышать. Но в этих местах земное могущество кажется мне чем-то бренным и ненадёжным. Здесь очень многие страсти кажутся суетными. - Страсти? А как же любовь? Это ведь тоже страсть. По-моему, природа должна наоборот разжигать и обострять подобное чувство. Филипп улыбнулся. - Любовь? Право, не знаю, что вам сказать. Но глаза принца загорелись. - Она разная, - продолжал он, - Каждый человек понимает её настолько индивидуально, что сложно прийти к единому мнению. Здесь в рыбацких семьях я видел много хорошеньких девушек. Но, знаете, в голове у меня живёт образ другой, не такой как эти, настоящей дриады, сплетенный с природой неразрывными узами. Но, думаю, мы с ней больше не увидимся. - Почему, если мой вопрос не будет нескромностью? - Видимо, что-то всегда нужно приносить в жертву. Одно теряешь, другое обретаешь взамен. Просто мы с ней живём в разных мирах. Она, наверно, уже забыла меня, - с грустью произнёс Филипп. Рауль вздохнул, даже не поинтересовавшись, кто эта загадочная дриада. Если Филипп сам этого не открыл, значит не нужно. Такие разговоры ещё больше сблизили молодых людей. Филипп показывал себя неплохим психологом, способным с первого взгляда верно оценивать человеческие натуры. Прося у Рауля помощи и покровительства, он на самом деле старался переключить его внимание с личных проблем на чужие, а сам ненавязчиво следил за настроением виконта и вёл себя соответственным образом.
Орхидея: Глава 9 Но вернёмся к повествованию. На следующий день Атос и Рауль помогли гостям подыскать фамилии, такие чтобы были не очень знатные, но заслуживающие уважения. Таким образом Володя стал шевалье де Сегри, Света - мадемуазель де Сегри, а Аня - мадемуазель де Пеше. Вивьен, как и обещала, нашла девушкам наряды, подходящие дворянкам. Как ей это удалось за такое короткое время осталось тайной. Платья были скромные, но изящные и сшитые со вкусом. Девушки уже не производили впечатление мещанок или горничных. Новая картинка в зеркале привела Аню в полнейший восторг, и Света долго не могла её успокоить. Каждый из трёх молодые люди нашёл себе занятие по вкусу. Аня, взяв штурмом библиотеку, сгинула в ней как в чёрной дыре. Света разговорилась с пожилым садовником, и они обошли все огороды и цветники, а ее брат с виконтом де Бражелоном отправились на конюшню. Володя считал своим долгом освоить верховую езду и, по возможности, обзавестись навыками фехтования, ведь в этом времени подобные умения нередко являются условием выживания. Рауль согласился помочь ему в этом. Света, учуяв намерения Володи, продержалась недолго и пошла проситься в их компанию. Но лишить такого развлечения Аню было бы не по-товарищески. Условившись обо всём с Бражелоном, Володей и Вивьен Света побежала в библиотеку. - Анька, что-то ты закопалась!.. - голос её затух под конец фразы - И окопалась... Аня высунулась из-за высокой стопки книг. - Да? Весь стол перед ней был завален томами и брошюрками, фолиантами и свитками. - Не хило! Ты ищешь что-то? - Да, так, - девушка небрежно махнула рукой, - Всего понемножку. - Маньяк дорвался! - Что ты хотела? - Аня снова привстала, выглядывая из-за книг. - Анька, я всё устроила. Мы можем пойти учиться ездить верхом. - На лошади? - скривила губы Аня. - На верблюде! Пошли. - Тут книжка интересная. - Ты что, боишься? - Я?! Вот ещё! Аня захлопнула здоровый фолиант, и в воздух поднялись клубы пыли. - Пошли. - Ну, вот. Другой разговор. Света и Аня переоделись для верховой езды и пришли к Володе с Раулем. - Добро пожаловать, сударыни, - поклонился виконт. - Лошадь вас уже ждёт, - сообщил Володя, - Кто первый? - А они не кусаются? - тихо спросила Аня у Света. - Что ты, как маленькая девочка! Сунешь руку в пасть - по локоть оттяпает. Зубы видала? Света, подвинув замешкавшую Аню и получив от Рауля надлежащие инструкции, с помощью юношей первая взобралась в седло. Пока Бражелон проводил для неё персональный урок, Володя и Аня отошли в сторонку. - У тебя получается? - спросила Аня Володю. - Что виконт показывал, то получалось. - Трудно? - В меру. Володя, как всегда, был не склонен разглагольствовать. Аня порасспрашивала ещё, но так и не добившись высокохудожественного описания впечатлений, стала молча наблюдать за Светой и Раулем. Девушка неплохо справилась со своим заданием. Негромко смеясь от полученного удовольствия, она похлопала бурую кобылу на прощание по холке и пошла к товарищам. - Каллиопа - чудесное животное! Она меня даже слушается! Представляете?! Светка сияла. - Даже? - усмехнулась Аня. - Иди попробуй. Да не дергайся ты! Нам виконт самую спокойную нашёл. Аня глубоко вздохнула и с пугающей решительностью человека, идущего на казнь, направилась к Бражелону и Каллиопе. - Вы готовы? - спросил Рауль. - Всегда готова. Виконт объяснил Ане, как садиться в седло и помог там устроиться. - А по-мужски никак? - Аня неуверенно огляделась. - Что-то не так, сударыня? - спросил виконт. - Криво как-то, боком. Рауль улыбнулся. - Держите спину ровно, расправьте плечи - станет удобней. Вам стоит научиться ездить именно в дамском седле. Так принято в обществе. - Анька, не привиредничай! - смеясь, крикнула Света. Но Аня вся сжалась и боязливо поглядывала вниз. - Вы уверены, что хотите продолжать? - Да, да... Ничего... - Тогда, мадемуазель, давайте сначала разберёмся с вашей посадкой, - сказал виконт. - Вы только повод не отпускайте! - Что вы! Я его только в другую руку перехватил. Не бойтесь. - Я и не боюсь. Рауль снова улыбнулся. Руки у Ани заметно тряслись, но попроситься на землю было невероятно стыдно. Володя и Света не могли сдержать смешков, глядя на это трагикомическое зрелище. Но со стороны Ани урок верховой езды был настоящим подвигом. Подходить к лошадям она с детства боялась до паники, но никому не признавалась. - Троекратный урок вас не утомил, виконт? - спросил Володя, когда Рауль, наконец, снял Аню с лошади. Только под конец девушка перестала трястись и чуть-чуть осмелела, - Я рассчитывал ещё на стрельбу и фехтование, но можно отложить, если хотите. - Я готов позаниматься с вами хоть сейчас, сударь. - А с меня хватит, - пробормотала Аня, - Я в библиотеку. Света из солидарности и сочувствия тоже не пошла с молодыми людьми в фехтовальный зал, хотя очень хотелось. Но на следующий день положение изменилась кардинальным образом. На Аню нашёл воинственности пыл. Хотя тяги к лошадям это ей не прибавило. - Боже мой, как там описана битва при Хаттине! - воскликнула Аня, столкнувшись в коридоре со Светой. - Я к мужчинам в фехтовальный зал. - Я с тобой. А что это за битва? - 1187 год. Саладин разгромил армию крестоносцев. Представляешь, как там сарацины сухие кустарники по склонам жгли и на глазах измученных жарой противников воду пили! - Как? - заинтересовано спросила Света, - И главное зачем? - Сейчас расскажу... Володя и Рауль вели друг с другом тренировочный поединок, когда открылась дверь и в неё вошли две подруги, бурно обсуждавшие методы деморализации вражеского войска. Володя, отвлеченный голосами, пропустил очередной укол. - Бой окончен! - объявил виконт, - Уже лучше, сударь. Только не отвлекайтесь во время поединка. Молодые люди отсалютовали друг другу шпагами и, сняв защитные маски, повернулись к двери. - Здравствуйте, сударыни. Вы решили почтить нас своим обществом? - произнёс Рауль. - Да. Где у вас тут оружие поострее? - без лишних церемоний спросила Аня и пошла вдоль стены, разглядывая развешанные на ней шпаги, рапиры, даги. - Вы не будете возражать, если мы присоединимся к вам в качестве учеников? - потупившись спросила Света. Виконт поднял брови. - Вам это нужно, сударыни? Не сказать чтоб желание девушек особо удивило Рауль. Среди знатных современниц попадались женщины, владеющие оружием. К тому же гостьи современницами не были, многое могло измениться за насколько веков. Аня вместо ответа попыталась снять со стены понравившуюся рапиру, но висела та высоковато. - Позвольте я вам помогу, - подошёл к ней Рауль, - она вам, действительно, подойдёт. Если вы полны решимости познакомиться с искусством фехтования, то извольте, - повернулся он к Свете, - Не в коей мере не могу запрещать вам это. Аня получила в руки вожделенную рапиру и взмахнула ею пару раз. - Классно! - Так, мадемуазель, - строго сказал виконт, - на оружие нужно паундаре, а для вас защита. Пойдёмте со мной. Он пригласил Аню и Свету в соседнюю комнатку, подобрал для них нагрудники и маски и только потом вручил оружие. Володя дожидался их в зале. - Ну что, к бою готовы? - спросил он с улыбкой. - Встретим противника как подобает! - воинственно воскликнула Аня. - Чувствую, платье будет мешать, - тихо сказала подруге Света, - Я бы предпочла переодеться. - А ты знаешь, я читала, что в восемнадцатом веке во Франции дамы дрались на дуэли по пояс обнаженные, чтоб корсет не стеснял, - с игривым смешком ответила Аня. Света широко открыла глаза. - Остальное их похоже не стесняло! - Представляю, сколько было желающих поглядеть на сие пикантное зрелище. Но, подозреваю, что смотрели только женщины, - с той же улыбкой произнесла Аня, потом добавила громко, - Ну, господин виконт, с чего же мы начнём? Такая ерунда, как длинное платье, не могла её остановить. - Сударь, вы не против немного подождать? - спросил Рауль у Володи, - Я покажу дамам то, что мы отрабатывали с вами вчера. - Да, да, пожалуйста. Я как раз передохну. Занимайтесь. Кое-как освоив основные приёмы, девушки устроили поединок друг с другом. Шансы у подруг были одинаковые. Обе первый раз в жизни держали рапиры в руках. При этом Аня была шустрее, а Света хладнокровнее. Рауль и Володя стояли возле них. Один делал девушкам ценные замечая, другой просто иногда подбадривал. Бой закончился в пользу Ани, но опередила она Свету только на один укол. Обе девушки пожали друг другу руку и, присев на скамейку в углу, взяли на себя роль зрителей. Бражелон провел пару поединков с Володей. Последний чувствовал, что виконт даже не дерётся в полную силу, защищается небрежно, даёт возможность переходить в наступление. Закончив с Володей, Рауль снова вернулся к девушкам и пофехтовал с каждой из них. Аня решила, что умения ей достаточно и вызвала на бой Володьку. Юноша только самодовольно усмехнулся. Начался поединок, и Володя быстро понял, что рано расслабился. Разгоряченная Аня, войдя в азарт, смогла дать ему достойный отпор, благо юноша тоже был новичком в этом деле. Володе пришлось повозиться с такой юркой противницей. Из фехтовальный залы молодые люди вышли только спустя три часа, уставшие и счастливые. Володя, Света и Аня были в полном восторге от того, что дорвались до холодного оружия и даже чему-то научились у такого опытного в боевом искусстве человека. Рауль мог только порадовался за них. Комфортней всего виконту было общаться с флегматичным и всегда сохраняющим спокойствие Володей, но девушки тоже оказались весьма милыми особами, а в традиционно мужских занятиях хлопот и возни не доставляли излишней нежностью. Только возни с прекрасным полом ему ещё не хватало! - Я тебе те два укола верну, - пообещала Аня Володе, - Сменю юбку на ботфорты, тогда ещё посмотрим. - Ты так элегантней выглядишь, - усмехнулся Володя, - Можешь не менять. - Легко тебе говорить! Ты же парень. Нет, определенно, из нашего присутствия здесь мы должны выжать все плюсы, какие только возможны. Не каждую неделю попадаешь в прошлое! То, чему мы успеем научить у Рауля, может ещё сильно пригодиться. - Я в коем-то веке понял правоту своего тренера по вольной борьбе, - вдруг сказал Володя, - Он не раз говорил, что не надо заниматься каратэ и боксом одновременно. - Почему? - не поняла Света. - Фехтую я с Бражелоном, а так и хочется провести захват и бросок. Девушки рассмеялись. - Что же не провёл? - Шпага мешалась... Виконта. Трое студентов имели все основания считать себя спортивными людьми, но их физическая форма сильно уступала подготовке Рауля. Володя с тихой завистью и восхищением наблюдал, с какой легкостью виконт взлетает в седло почти не касаясь стремян. Во время боя Бражелон не знал устали, рука оставалась твердой, запястье гибким даже к концу продолжительного поединка. Умения, усваиваемые Раулем с детства, были не знакомы и непривычны молодому человеку из двадцать первого века. Оставалось утешаться тем, что виконт в отличии от него никогда в жизни не сплавлялся на байдарке по горной реке и не имеет ни малейшего представления об устройстве компьютера. Дни в Бражелоне проходили насыщенно. Фехтование, стрельба, пешие и конные прогулки (Аня, как могла, из упертости и гордости боролась со своей боязнью лошадей), геральдика, история, древнее искусство, фортификация, живые и мёртвые языки. Попаданцы были ненасытны, предчувствуя, что вряд ли им когда-нибудь ещё попадётся такой разносторонне эрудированный преподаватель. Рауль скоро поняла, что девушки ни в чём не желают уступать в воинских упражнениях своему другу. Хоть его и удивила такая непримиримость со стороны довольно хрупких созданий, он стал уже сам предлагать им что-нибудь новенькое, вроде стрельбы с коня. Подобной затея увлекла девушек, но больше всех ею проникся Володя. Аня же, целясь в мишень, даже забывала, что сидит на лошади, и поэтому чувствовала себя уверенней. А однажды Атос мог наблюдать из окна, как Бражелон со стоическим спокойствием рисует палочкой на земле схему уже шестого сражения, а рядом мельтешит Аня и, бурно жестикулируя, что-то ему с жаром рассказывает. Атос не разу не вмешался в процесс и полностью предоставил эти заботы своему сыну. Рауля гости за одну только неделю совершенно замучили, но он мог удовлетвориться тем, что тратил время и силы не в пустую. Ученики попались старательные.
Констанс1: Орхидея , чует мое сердце, что Аня запала на Рауля
Орхидея: Глава 10 В один из дней пребывания в Бражелоне Аня искала с утра Свету и Володю. Они куда-то пропали и даже Рауль не знал, куда они подевались. После тщательных поисков молодые люди нашлись в метрах ста за оградой Бражелона. Занимались они каким-то таинственным делом. - Что тут у вас? - спросила Аня, - Ух, ты! Он ещё не сел? В руках у Володи был смартфон. Связь, естественно, была на нуле. Зато не зависящие от спутников и станций функции исправно работали. - Зарядки почти осталось, - ответил юноша. - Мы хотим сфотографировать всё, что успеем, пока он окончательно не сел, - пояснила Света, - Жаль, что мы не догадались тогда в лесу снять на камеру двух наших гостей на память. - Да, ладно! - махнула рукой Аня, - Нам не до того было. Но позже я тоже об этом думала. Нужно сейчас наверстать упущенное. Только зачем вы сюда то ушли? Всё интересное не здесь. - Ушли, что бы не шокировать окружающих чудо-аппаратом. Мы по-тихому уже пощелкали кое-какие интерьеры. - А-а, ясно. Но графа и виконта можно не опасаться, они в курсе нашей истории. - Ты попробуй сделать парочку кадров днём в присутствии слуг, - произнёс с досадой Володя. - А вот попробую! Я исподтишка и самих слуг запечатлю. Давай сюда! Володя протянул Аня смартфон и сказал с усмешкой: - Только так, что бы по всей провинции не судачили о трёх колдунах. - Без проблем! ...М-да, тут зарядки, надо думать, до вечера не хватит. - Так напрасно не трать. - Ань, ты же человек творческий, рисующий. Когда зарядка сядет, может без всяких камер изобразишь? - предложила Света. - Ну, нет, благодарю покорно. Юлька на меня до сих пор обижается за портрет годовой давности. А писать шедевры с графа, будучи голубоглазой блондинкой и тезкой известной вам особы, я точно не рискну. Молодые люди засмеялись. - Очень смешно! - саркастически заметила Аня, - Будете снимать с ближайшего клёна. Ох, держись, фотосессия будет! Аня потеряла руки и быстро ушла к дому. За пару часов запас аккумулятора действительно иссяк. - Жаль, что я не могу вам этого показать, - сокрушалась девушка, возвращая смартфон Володе, - Там такие мгновения! Будет возможность, надо обязательно посмотреть. Совершенно незаметно и на редкость живописно. Мне позавидует любой папарацци! А интерьеры и натюрморты тоже чего-нибудь да стоят! ...Вечер наступил незаметно, осенью темнеет быстро. На берега Луары опустился сон, и в замке Бражелон воцарились тишина и полное спокойствие. У Ани, уже приготовившейся ко сну, в голове крутился последний прочитанный отрывок из книги, и его осмысление не давало девушке покоя. Она вдруг поняла, что не помнит некоторых важных нюансов. В конец измучившись, девушка решила сбегать в библиотеку и уточнить все, что тревожило ум. Аня взяла со стола свечу и вышла в прохладный длинный коридор. Одна из штор раздувалась словно парус, так как окно было распахнуто настежь, и ночной ветер врывался внутрь. Аня подумала, что зря слуги оставили его нараспашку и хотела закрыть, но вдруг замерла на месте. У окна, подсвеченная лунным светом, стояла женская фигура в белом пеньюаре. Первой пришедшей на ум мыслью была мысль о призраке Белой дамы, который по легендам иногда можно встретить в старинных замках. Девушка-призрак вздрогнула и обернулась. - Анька, это ты! Ты меня напугала. - Что ты тут делаешь, Свет? - Встречный вопрос. - А это зачем? - Аня кивнула на подзорную трубу, которую заметила в руках подруги. - Понимаешь, я вчера обнаружила в саду норку кого-то из куньих. Ночь светлая, вот я его и выслеживаю. Вдруг зверёк на охоту выберётся. Днём я видела свежие следы. - А окно зачем открывать? - Так красивей, и блики не мешают. Смотри какая луна! - Увидеть луну и умереть? Ну-ка брысь от окна, учёный ненормальный! Заболеть тебе ещё не хватало! А я, знаешь ли, что-то мало доверяю средневековой медицине. Аня решительно отстранила подругу и закрыла окно. Света даже не подумала обижаться. - А сама то ты куда собралась? - Эмм... - замялась Аня, - В библиотеку. - Ты там не насиделась? - вытаращила глаза Света. - Я нашла замечательный пропыленный томик Виллардуэна и хочу уточнить одно местечко. До утра я просто не дотерплю. - Ну и книжки же ты читаешь! - Да это всё о крестовых походах, - небрежно произнесла Аня. - Вынос мозга. - Вынос мозга - это твоя органическая химия. Как вспомню, так передернет. А это очень даже ничего. - Неправда, неорганика сложней, - Света взяла подзорную трубу под мышку. - А в органике всё очень логично. Вот например... - Умоляю, только не начинай! - Ладно, - улыбнулась Света, - Но с тебя демонстрация томика этого... - Виллардуэна, - подсказала Аня. - Его самого. - Тогда пошли. Света оставила у себя комнате подзорную трубу, и девушки спустились в библиотеку. В протопленном днём помещении было не так прохладно, но совершенно темно. Под легкими шагами Ани и Светы чуть поскрипывал паркет. Свечка, единственное яркое пятно во мраке, освещала высокие полки, заставленные разнообразными книгами. Две резкие черный тени брели по книжному лабиринту. - Я тут ночевать осталась бы, - прошептала Аня, жадно оглядывая полки. - Ты книгу хотела найти, - напомнила Света. - Сейчас. Аня подняла руку со свечой, осветив полку повыше, подставила себе табурет и взобралась на него. Тонкая ручка пробежала по переплётам толстенных книг, что смотрелось очень контрастно, и выдвинула одну из них. Потом Аня, поудобней перехватила подсвечник, свободной рукой с заметным усилием вытащила нужное произведение. - Держи. В руки Свете упала увесистая книга, девушка так и присела от неожиданной тяжести. - Ага, томик! Ма-а-аленький такой томик. Аня тихо засмеялась и спрыгнула на пол. - Это хроника "Завоевание Константинополя". Автор - один из руководителей Четвёртого крестового похода. Я проконсультировалась у Бражелона, это первый опыт крупного прозаического сочинения на французском. Истинная героическая поэма. Послужила образцом для ряда выдающихся французских хроник и историй. Света отнесла книгу на стол, Аня поставила рядом свечу и спросила: - Только скажи мне, что ты такая задумчивая? - Да я всегда такая. - Не правда, не всегда. Где искать причину? - Мне просто хорошо размышляется о жизни последние дни. Как мы в этом мире оказались, так стало... - Как? - Аня повернула голову вбок, как часто делают птицы, что бы лучше видеть одним глазом. - Хорошо и тревожно... - Свет, бросай говорить загадками! Хотя загадочность тебе идёт. Мне кажется ты не прочь последовать моему совету и извлечь из нашего странного приключения всё, что только примечтается. - Ну, какие тут мечты? - вздохнула Света. "Зачем дразнить себя мечтами, когда не имеешь возможности их воплотить, - вспомнилась ей мрачноватая философия Филиппа, - Эх!.. Но будь у меня шанс, один только шанс..." - А я знаю, о чём девушке мечтается! - заявила Аня, игриво блеснув глазами. - Да? О чём? Скажи - буду знать. Аня лукаво улыбнулась. - Мне просто песня вспомнилась. - Спой. - В идеале она для дуэта. - Без разницы! Аня слегка улыбнулась, присела на стул в пол оборота и запела: - Майская ночь! Повсюду крики, повсюду смех и песни… Яркий костер бросает блики, и сердцу в груди тесно… Но почему праздника веселье не может обрадовать меня? Подобно монаху в келье сижу я в стороне у огня. Не то легкая ладонь, не то ветер и огонь, Не то птица на лету мне сплетет мою судьбу… Струн перебор… О, эти звуки! И этот взгляд искристый! Ласкают лютню его руки, и сердце бьется быстро… Но почему сидит он в стороне, и пальцы – по струнам дождем? Дриадой лесной во тьме я подойду и шепну: "Пойдем…" Света залившись густым румянцем неподвижно стояла, прильнув к книжной полке, и рассеянно смотрела куда-то мимо Ани. Чистый молодой голос, полное отсутствие музыки, огонёк свечи и тишина библиотеки... Не то легкая ладонь, не то ветер и огонь, Не то птица на лету мне сплетет мою судьбу… Бархат травы, ночная птица, и закружилась голова… Ближе, все ближе друг к другу лица, и от росы мокра трава… Не то легкая ладонь, не то ветер и огонь, Не то птица на лету – разобраться не могу. Не то миг был, не то год, не то пламя, не то лед. Окунувшись в темноту, мы сплетем свою судьбу… Аня замолчала, развернулась к столу и, как ни в чём не бывало, открыла книгу. Света ещё минуту стояла, вся во власти воспоминаний, со странным выражением лица: едва уловимой, но безумно счастливой улыбкой на губах и светлым печальным взглядом. Наконец очнувшись от грёзы, девушка тряхнула головой и подошла к подруге. - Я угадала? - спросила Аня совершенно будничным голосом, листая страницы старой хроники в поисках нужного момента. Света не ответила и заглянула через Анино плечо в книгу. - Она же вся рукописная! - еле выговорила она. - А ты что хотела? Тринадцатый век. - Нет, в музеях конечно... Но это так непривычно... и здорово. - Опа, нашла! Аня пробежала глазами страницу и захлопнула том. - Ясно, - девушка потерла лоб. - Постой, постой! Дай посмотрю. - Да ради бога! - Аня широким жестом указала на книгу и встала, уступая место. Света, просматривая книгу, вдруг резко подняла голову. В её глазах сверкнул знакомый азартный огонёк. - Как ты думаешь, в этой библиотеке есть труды Амбуаза Паре? - Скорей всего. Чего тут только нет! - Так! - Света облизнулась, - В каком разделе? - Я тебя всё таки раздразнила, - засмеялась Аня, - Только почём мне знать, где искать твоего Паре. Спроси лучше завтра у хранителя библиотеки или, в крайнем случае, у Вивьен. Она найдёт, к кому обратиться. Я её за это качество прямо зауважала. Света с крайней досадой щёлкнула пальцами. - Долго ждать, всё спят. - Так может пока о своём о девичьем поговорим? - задушевным голосом шепнула Аня. - О крестовых походах что ли? - устало спросила Света. - Да, ну, их к чёрту! Реки крови и бездарная смерть! Я на животворящую любовь намекаю. - Давай. Только про твою. - О моей не интересно. Там вообще ничего интересного. Даже досадно. - А я бы не сказала, что стрелы Амура по тебе промахивались. - Да чепуха всё это! Пустой флирт, несерьёзно. Не попадался пока на пути идеальный человек. Света улыбнулась. - Прям идеальный? - Ну, в смысле мой идеал. - Может плохо смотрела? - спросила Света с такой улыбкой, точно знала о Аниных поклонниках больше самой Ани. - И что толку смотреть? Что-то не обращал никто подходящий внимания. А без взаимности влюбляться неинтересно. Зачем напрасно мучиться? - Значит тебе живется легче, чем многим другим. Аня хотела сделать язвительный намёк, но воздержалась из опасения больно ужалить. - Знаешь, с одним крестоносцем случилась такая история... - Не надо, Ань, - Света прилегла на стол и опустила подбородок на сложенные руки, - Не надо историй. - Приплыли! У тебя не получается скрытничать. Ладно, не говори ничего. Всё и так ясно, когда один человек другого три года вспоминает... Повисло молчание. - Кстати, я научилась разбираться с платьем и прической без Вивьен. Как ты думаешь, пригодится? - с того ни с сего спросила Аня. - Ещё бы, конечно, - подняла голову Света, - Возни с этими шмотками, ужас... Но я сделала тоже самое, - добавила она с улыбкой, - Так зависеть от слуг - непозволительная роскошь. - Мыслим параллельно. Аня снова открыла книгу и стала листать страницы. - Мы же не проведём в Бражелоне весь месяц, правда? - спросила Света. - Если появится такая перспектива - что-нибудь придумаем. Я хочу событий! - Обострение энергичности? - Вновь из сердца рвётся бред Про дела минувших лет, Про великие свершенья И истории побед! - громко огласила Аня на всю пустую библиотеку. - Ты ничего не спутала? - возмущенным шепотом спросила Света. - Время суток, например? В коридоре послышались шаги. Обе девушки притихли. - Поздно опомнились, - ответила Аня, - Мы и так достаточно шумели. Дверь тихо отворилась, и в библиотеку заглянул худой долговязый старик, в котором Света и Аня узнали Гримо. Вопрошающий взгляд верного слуги графа де Ла Фер, брошенный на двух девушек с неубранными волосами в одних ночных сорочках и тонких пеньюарах, был красноречивее слов. - Нас застукали, - шепнула Света. - Господин управляющий, - живо произнесла Аня, - мы заскочили сюда на одну минутку, чтобы кое-что уточнить в книге. Если что, спросите у графа, у меня есть его разрешение наведываться сюда, когда угодно. - Не шумите. Спят, - лаконично ответил Гримо. - Хорошо, хорошо, - закивала Света, - Больше не будем. - Мы, собственно, уже уходим, - сказала Аня и, поймав недовольный взгляд Светки, пихнула её локтём в бок и прошептала одной стороной рта, - Паре завтра найдёшь, успеется. Она отнесла Виллардуэна на полку, и уже, выходя из библиотеки проговорила: - Чувствую, завтра мы окопаемся тут вдвоём.
Орхидея: Глава 11 Аня была права. На следующий день подруги пропали в библиотеке вдвоём, и теперь их разыскивал уже Володя. Он звал девушек на конную прогулку. Света бросила труд «De corpore humani fabrica»* Андреаса Везалия, который с горем пополам пыталась читать на латыни, и убежала с Володей на конюшню. Аня даже головы не подняла, всем своим видом демонстрирую крайнюю степень увлеченности. В этот день на неё нашло кошачье настроение и высовывать нос под моросящий дождь не хотелось совершенно, а тем более ради общения с лошадьми. За книгами время бежало незаметно, наступил вечер. Аня всё так же заседала в библиотеке, когда к ней заглянула Вивьен. - Сударыня, монсеньёр епископ Ваннский вернулся и ожидает вас в гостинной. Аня вскочила, точно подкинутая пружиной, и громко захлопнула книгу, забыв о закладке. - Вернулся? Идём. Арамис расположился в удобном кресле возле камина и ждал Анну с озабоченным видом. Теперь, при свете свечей, девушка могла рассмотреть епископа. Опрятный и утонченный, как всегда, внешне он почти не изменился со времени их встречи в лесу три года назад. Только тёмных волос на голове прелата почти не осталось, и морщинки стали заметней. Определенно, только смерть лучшего друга могла бы так стремительно превратить его в согбенного белого старика. Но этого, слава богу, не случилось. Арамис встал и галантно поклонился. - Сударыня, вы совершенно преобразились! - восхитился он, оглядев девушку. - Я даже не ожидал увидеть вас такой красавицей. Аня улыбнулась. "Бабник со стажем," - подумала она. - Просто здесь мода такая, - ответила Аня с долей кокетства, - Это вам не лес, где внешность меня мало волнует. Но Арамис, вопреки не лишенному тщеславия ожиданию девушки, не стал больше размениваться на комплименты и перешёл к другой теме. - Как вы провели время? - Интересно. Рассматривала интерьеры, осваивала стрельбу, фехтование, верховую езду, добралась до библиотеки. - И как вам? - Потрясающе! Изучала историю Блуа и крестовые походы. Неделя удалась! У Светланы и Владимира, уверена, тоже. Вы знаете, они следом за мной тут очутились. - Да, я их встретил. Они уже поделились со мной своими новостями. Я же говорил, что у вас прекрасные друзья и в беде вас не оставят, - улыбнулся Арамис, - Вы полагаете, что задержитесь в нашем мире не меньше, чем на месяц? - Надеемся, что до следующего полнолуния. - Значит, в запасе чуть меньше месяца... Если вы ещё не забыли за своими увлечениями, я намеревался предложить вам сотрудничество. - Конечно помню. - Давайте сперва присядем. Аня и Арамис опустились в кресла у камина. Кроме них в гостинной больше никого не было. Потрескивал огонь. В вечернем полумраке мерцали свечи, резкие тени заставляли разыграться воображение и создавали атмосферу таинственности. - Сударыня, я посвящу вас в детали дела, насчёт которого намереваюсь консультироваться. - Я внимательно вас слушаю. - Сейчас идёт подготовка к очередному заседанию суда над Фуке. Их было уже два, и это явно не последнее. Обе стороны проявляют редкостную активность. Людовик Четырнадцатый надеется на угодничество судей и желает вынесения бывшему министру смертельного приговора. Кольбер собирает материалы, компрометирующие Фуке, и подогревает враждебный настрой короля. - Кольбер накопал много обвинений? - Много и очень серьёзных. - А та программа мятежа, о которой я говорила вам три года назад? - Она действительно имелась. Я нашёл и собственноручно сжег этот план, хранящиеся в Сен-Манде, и ещё некоторые важные бумаги, которые удалось отыскать, опередив лишь на полчаса людей, посланных гражданским судьей д'Обре, чтобы опечатать дом. - А ведь это здорово упрощает задачу! Без плана "Сен-Манде" им придётся покрутиться. В антигосударственном заговоре обвинить Фуке уже не выйдет. - Повод обвинить в измене найдётся, не сомневайтесь. Одного казнокрадства не редко оказывается достаточно для смертной казни. - А Пелиссон тоже арестован? - Чуть позже, чем Фуке. - Он, кажется, написал какую-то речь? - Да. Дайте-ка припомнить... "Речь, обращенную к королю одним из его верных подданных по поводу процесса над Фуке". - А что в ней было? - В ней Пелиссон разоблачает судебные инстанции, утверждая, что они не имеют права заниматься делом министра финансов, так как это в юрисдикция короля. А также, что большинство судей заслуживают отзыва. Естественно, он за это поплатился. - Бедный Пелиссон, - вздохнула Аня, - А остальные сторонники? - Госпожа Фуке была вынуждена уехать в Лимож. Но, несмотря на это, она принимает самое активное участие в деле спасения своего мужа. Вся семья суперинтенданта пострадала. Многих отправили в ссылку. Аббат Фуке, будучи не в силах прожить без своих любовниц, время от времени наведывается из ссылки в столицу, но он бестолковый человек, и дела от него дождешься. Маркиза де Бельер под домашним арестом. А те, кто уцелел, находятся в крайне стесненных обстоятельствах. - Ужас какой! Как же вы сами избегли ареста или ссылки? Арамис улыбнулся какой-то странной улыбкой. - Я должен благодарить д'Артаньяна за один из тех устроенных королю скандалов, что так выразительно описаны у вашего Дюма. Дело кончилось тем, что мне порекомендовали, но исключительно на словах, находится в Ванне и не соваться дальше своей епархии. - А не колесить по всей Франции? - А как же иначе! Действовать приходится скрытно и не мне одному. Поддержка суперинтенданта расценивается как помощь государственному преступнику. - И какая помощь Фуке предпринимается всеми вами? Я хочу составить себе полную картину отличий от известной мне истории. - В первую очередь сам господин Фуке целыми днями готовится к обороне, потребовав свои архивы. Мадам Фуке публикует оправдания, разоблачает в печати суд. Кто-то ищет надёжных свидетелей, кто-то негодует, кто-то просто плачет. А я стараюсь добиться разрешения защищать господина Фуке в суде. - Вы серьезно? Вас не допустят, - покачала головой Аня, - Вы его друг. - Это, действительно, очень возможно, но попытаться стоит, у меня есть каналы. В крайнем случае, постараюсь протолкнуть туда людей расположенных к Фуке и перекупить потакателей короля. - И обеспечить их численный перевес? - Хотя бы. - Трудная у вас тут ситуация. - Скажите, как прошёл и чем кончился этот процесс в истории? - На суде Фуке защищался уверенно. Его усилия и усилия его сторонников спасли бывшего суперинтенданта от казни. Фуке был приговорен к ссылке, но Людовик личным решением заменил её пожизненным заключением, и дерзнувшего тягаться с королём финансиста заточили в крепости Пеньероль. Поплатились также за свою деятельность многие, кто стремился к объективности. Поэтому остерегайтесь, шевалье! Вы, защищая Фуке, сами подвергаетесь опасности. - Я уже заметил, что мешаюсь, - усмехнулся Арамис, - Но, ей богу, не сидеть же мне в Ванне. - Тем более! А вы не думали просто организовать Фуке побег? - Сейчас это проблематично. Фуке под носом у короля, окружен огромным числом стражи, за ним смотрит множество бдительных глаз. Вот в случае отправки его в Пеньероль, далекую крепость, задача представляется мне более посильной, несмотря на неприступные стены. И д'Артаньяна, смею надеяться, возле Фуке не будет. - Не будет, - подтвердила Аня. - Тогда можно смело за это взяться. Расскажите мне потом об этом подробней, мадемуазель. А сейчас нужно сберечь господину Фуке голову, иначе никакой побег уже не понадобится. - Логично. - Что вы скажете, если я возьму вас в с собой в Париж? Я вас ещё не слишком перепугал описанием обстановки? - Я согласна ехать. - Вам понадобиться служанка... - Если она помешает, я обойдусь без неё. - Обойдетесь? Тем лучше. Простите, но положение действительно очень стесненное. Я бы рад предоставить вам больше удобств, но лишние люди - лишний риск. - Я понимаю, - улыбнулась Аня, - Я согласна вам помогать, даже идя на некоторые жертвы, при условии доверия и честности с вашей стороны. - Принято. При условии молчания и сохранения тайн с вашей. Уточню, что не обещаю говорить вам всего, но то, что касается дела Фуке вы узнаете в числе первых. - Так что же мы предпримем? - Нужно обдумать детали вашей биографии. Для посторонних людей вы, пожалуй, останетесь мадемуазель де Пеше. И никакими делами со мной и Фуке вы не связаны. - Ясно. - А вот надежным союзникам имеет смысл представлять вас моей родственницей. Это уменьшит их подозрение и внимание к вашей персоне, а также объяснит ваше сочувствие Фуке. - Племянницей богослова или кузиной-белошвейкой? - лукаво улыбнулась Аня. Арамис задумался на минуту, а потом с расстановкой, чтобы информация отложилась в голове девушки, произнёс: - Вы мадемуазель Анна д'Эрбле, моя племянница по брату, который уже умер. Вы жили с матерью в родовом имении недалеко от Парижа, но провинциальная жизнь вам наскучила и захотелось посмотреть столицу. Между делом вы решили повидаться со мной. Но в Париже кипят страсти из-за процесса над Фуке, и вы не можете остаться равнодушной к несчастью, тем более, узнав о моём участии в этом деле. Запомнили? Аня уверено кивнула. - Хорошо, - сказал епископ, - Помните, что этот вариант для немногих, тогда моя фамилия вас не скомпроментирует. От вас, вы понимаете, сударыня, мне требуются только ваши книжные и исторические познания. Вовлекать вас в опасные авантюры в мои намерения не входит. Риска и так достаточно. - Разумеется. Но я не передумаю, - улыбнулась Аня. - Тонкости обсудим в дороге. Меня интересуют планы Владимира и Светланы. Они образованные люди и тоже были бы полезны. - О их планах лучше спросить у них самих. - Так и сделаем. Аня помолчала и спросила: - У вас, действительно, был брат? Вопрос о родственниках Арамиса давно не давал девушке покоя. - Я одинок с детства. - Простите, что я поднимаю такую тему, но у вас ведь была семья. Где же теперь ваша родня? - Многие умерли. С теми кто остался я очень давно не поддерживаю контактов. Епископ встал. - Я отправляюсь обговорить кое-какие дела с графом. Завтра, надеюсь, мы сможем выехать в Париж. Арамис поклонился и вышел из гостиной. Аня, так и не получив толком ответа, посидела у камина в раздумии, а потом отправилась на улицу, куда Света утащила Володю, чтобы показать следы лапок, обладатель которых, совершенно не давал ей покоя. - Ну, о чём вы с д'Эрбле разговаривали? - спросил Володя. - Друзья мои, я хочу помочь Арамису. - Ты уверена, что этого хочет Арамис? - спросила Света, поднимая фонарь, чтобы лучше видеть Аню. - Он сам меня попросил, потому что я прекрасно знаю и книгу, и историю. - Ну, раз сам... - протянул Володя, - Остаётся пожалеть его преосвященство. Аня проигнорировала эту колкость и передала друзьям в общих чертах свой разговор с Арамисом. - Это не так уж безопасно, как может показаться, - заметил Володя. - Я знаю. - А мы? Мы не понадобимся? - спросила Света. - Д'Эрбле интересовался вашими пожеланиями. Кстати, вот и он. С крыльца спустился епископ Ваннский и направился к молодым людям. - Господа, я говорил с Анной, - сказал он, - Должен поставить вас в известность, что забираю её завтра с собой в Париж. - Аня только что сообщила. - Вы, на своё усмотрение, можете остаться у графа или поехать с нами. Знания людей из будущего на вес золота. Во избежание недобрых подозрений, сообщаю, что намерен их использовать для спасения господина Фуке. - Шевалье, мне рассказали, что Филипп в Нижнем-Пуату. Не могли бы вы помочь мне туда добраться? - произнесла Света решительным тоном, - Я предпочла бы путешествие туда Парижу и Бражелону. Аня и Володя обменялись красноречивыми взглядами. Такое решение Светы их не удивило, но взволновало. Арамис лукаво прищурился. - Я, пожалуй, мог бы вам помочь, - медленно проговорил он, - Только для этого мне нужно дать вам провожатого. Снова лишать графа де Ла Фер общества сына я не хочу... Пожалуй, сделаем так. Что бы вы не теряли времени, я предоставлю вам свою карету, и вы сможете отправиться в путь хоть завтра. В Туре вас нагонит кучер, знающий дорогу, и сменит нынешнего. Я назову гостиницу, где вам следует его подождать. Кучер этот глухонемой и ничего рассказать не сможет. - Спасибо огромное! - с чувством воскликнула девушка. - Но к следующему полнолунию вам нужно встретиться с Анной и Владимиром, примите это во внимание. - Это почти как в сказке, - заметила Света. - Мы из нее не вылезаем, - усмехнулась Аня, - Лишь бы она не обратилась ужастиком. - Мне нужна карта Франции, - произнесла Света, - Я не знаю расстояний, а нужно изучить дорогу. Думаю, что при удачном раскладе через недельку я отправлюсь в Париж. - Пойдёмте в дом. У графа де Ла Фер карта найдётся. А вы, юноша, куда намерены отправиться? - обратился Арамис к Володе. - Я в затруднительном положении. Даже не знаю, кому из моих дам я больше нужен. Сравнивая их способности попадать в неприятности, я, пожалуй, останусь с Аней, проводив, до Тура сестру. Конем я правлю уже сносно и смогу сопроводить Свету верхом, а потом приехать в Париж. Заодно проконтролирую, что бы первый кучер не вздумал заняться слежкой. Мало ли... Все четверо пришли в кабинет Атоса. Граф был один. По просьбе Арамиса он послал слугу за картами Франции, а заодно Парижа. - Дорогой граф, - произнёс д'Эрбле, - у наших подопечных произошли некоторые перемены. Мадемуазель Светлана желает отправиться в Нижний-Пуату. Я одолжу ей карету. А господин Владимир хочет сопровождать Светлану верхом. Атос посмотрел попеременно на девушку и юношу. - Лошадей я предоставлю, - сказал он, - За этим дело не станет. Слуга принёс две карты. Света развернула их на столе. - Ну, вот, отлично. Тебе, Володька, от Тура будет не очень далеко возвращаться. Мне нравится такой вариант. Так... Тем временем, Аня принялась внимательно разглядывать карту Парижа. - В Нижнем-Пуату долго гостить не придётся, - произнёс Володя, - Дороги в это время года плохие, путь займёт много времени. - Я посмотрю по обстоятельствам. Может быть, я ещё быстрей чем хотелось бы отправлюсь в Париж, - с грустью сказала Света, - а если всё сложится... - А если всё сложится и захочется задержаться, - произнёс Арамис, окинув девушку острым лукавым взглядом, - то напишете нам. Завтра я дам вам адреса. А монсеньёр уже на месте подскажет, с кем отправить это послание прямо оттуда. - Точно, тогда мы сами к тебе приедем! - сказала Аня, - Мне тоже интересно посмотреть, что там, да как. - Хорошо, - проговорила Света, - Но, я так понимаю, это не самый желательный вариант. Я учту. - Отправитесь завтра, господа? - спросил Атос. - Думаю, да, - Света поглядела на Володю. Тот согласно кивнул. - В таком случае давайте подытожим. Картина представляется мне так, - сказала девушка, - Первый вариант: я вернусь почти сразу после Владимира. Второй вариант: отправляюсь в Париж через неделю. И, наконец, третий вариант: отправляю письмо, что никуда не еду, и тогда вы приезжаете ко мне. - В первых двух случаях тоже пошлите вперёд себя письмо, - сказал Арамис, - что бы мы знали о ваших намерениях. - Хорошо. О почте спрашивать у Филиппа? - Да, сударыня, он знает. А с вами, мадемуазель Анна, мы возьмём в Блуа экипаж. - Я пошлю Блезуа, - сказал Атос, - Это избавит вас от хлопот. * «De humani corporis fabrica libri septem» ("О строении человеческого тела, в семи книгах") — учебник по анатомии человека, написанный Андреасом Везалием в 1543 году.
Орхидея: Глава 12 День выдался серым, дождливым. На улицу выходить совершенно не хотелось. Куда как приятней греться у камина в замке, слушать как трещит огонь, потягивать выдержанное ароматное вино и вести дружескую беседу. Но нужно было отправляться в путь по осенней грязи. Блезуа съездил с утра в город и нанял для господ карету. Она подъехала прямо к воротам замка Бражелон. Вторая карета ждала там же. Атос, Рауль и Арамис совещались в нижней зале. Студенты, одетые по-дорожному и собравшие свои немногие вещи, вышли к ним, чтобы сообщить, что готовы отправиться в путь. Аня, оглядев эффектный кружок из трёх мужчин с наружность и выправкой бывалых воинов, двоих из которых возраст совершенно не портил, а только придавал величия, восхищенно сказала друзьям: - Вот это мужчины! Шпаги, дуэли, кони... Эх! Володя почувствовал себя уязвленным. Чем спрашивается он хуже? Д'Эрбле снабдил брата и сестру деньгами и записал на листках нужные адреса. Граф де Ла Фер предоставил Володе оружие и прекрасного вороного андалузца. Дождь, тем временем, утих, и все отправились к каретам. Четверо гостей раскланялись с Атосом и Раулем. Виконт поцеловал девушкам руку и пожал Володину. - Спасибо за всё, господин де Бражелон, - сказал Володя, - Я не забуду ваши уроки. - До свидания, ребята! - Аня обняла двух друзей за шею, - Удачной дороги! Буду скучать. Света положила ладонь ей на плечо. - Ничего. Тебе тоже удачи. Жди Володьку. - Непременно! Володя повернулся к Арамису и тоже пожал ему руку. - Берегите, Анну, - негромко, но твёрдо произнёс он, - И, не дай бог, с ней хоть что-нибудь случится. Епископ тонко улыбнулся. - Не переживайте. Она под моим покровительством. С прощаниями, наконец, было покончено. - Пожалуйте в карету. Нам пора, - сказал Арамис Ане. Девушка послала друзьям напоследок воздушный поцелуй, Света и Володя помахали рукой в ответ. Арамис с Аней сели в одну карету, Света в другую, Володя вскочил на коня. Атос и Рауль проводили взглядом своих гостей, разъехавшихся в разные стороны, и неторопясь рука об руку вернулись в дом. Обе пары путешественников спешили. Всё запланированное нужно было осуществить до полнолуния и успеть снова встретиться для попытки перемещения. Книга "Десять лет спустя" оставалась пока на хранении у Володи, потому что её владелица совершенно забыла о существовании скромного творения французского писателя. Зачем роман, когда вокруг неё осязаемый мир, материальное воплощение книжного? ...Арамис и Аня прибыли в Париж во второй половине следующего дня. Гнать коней так, как в прошлый раз, не имело смысла. Путешественники остановились в одной неприметной гостинице. Её хозяин по имени Камиль был знакомым Арамиса. Аня заподозрила, что он являлся членом Ордена, судя по той сдержанной почтительности, с которой хозяин разговаривал с епископом. Девушка развалилась на кровать в своей комнате. Расслабиться после долгой дороги было невероятно приятно. Ближайшее будущее было скрыто покровом тайны и щекотало нервы. Бросаться очертя голову во все тяжкие в её планы не входило, а вот прикоснуться к этой необычайной действительности - очень даже. Аня знала, что не вытянет из епископа Ваннского всей подноготной, но что-то он ей точно расскажет и покажет. Надо пользоваться возможностью, пока дают. Немного передохнув, Аня встала, вышла из комнаты и постучалась в соседнюю, где остановился д'Эрбле. - К вам можно? - Заходите. Вы что-то хотели? - Да, так. - Если проголодались, только мигните хозяину, вам подадут ужин. Епископ взял плащ, проверил пистолеты и заткнул их за пояс. - Вы куда-то собираетесь? - спросила Аня. - Да. Мне нужно навестить одного человека. - Вы без кареты? - Пешком. - А кого вы хотите навестить? Если это, конечно, не что-то сверхсекретное. - Господина д'Ормессона. Вам знакомо это имя? - Д'Ормессон? Д'Ормессон... Кажется, он государственный советник, один из докладчиков по делу Фуке. - На него можно полагаться? - Я помню, что он активно защищал суперинтенданта в суде и был лишен интендантства и звания государственного советника за свою беспристрастность. - Благодарю за сведения. Арамис направился к двери. - Можно я пойду с вами? - Зачем? Лучше отдохните с дороги. Мой визит может затянуться. - Господин д'Эрбле, признаюсь, мне попросту не по себе оставаться одной. - Тут вас никто не тронет. - Я знаю. Но слишком уж всё непривычно. Ну, войдите в моё положение! Я боюсь. Возьмите меня, пожалуйста, - Аня с мольбой сложила руки. - При условии, что вы тихо подождете меня в приемной и не будете задавать лишних вопросов. - Да, конечно, - Аня приложила палец к губам, - Буду вашей скромной и молчаливой тенью. Девушка забежала в свою комнату, схватила плащ и вернулась к епископу. - Я готова. А какие у вас дела к этому д'Ормессону? - оживилась она, - О чём вы хотите поговорить? Арамис закатил глаза. Это определенно было безнадёжно. Анна и отсутствие вопросов - вещи несовместимые. - Идёмте, если уж вы так хотите. Не будем терять времени, - сказал он. Последние лучи заходящего солнца пробивались в прогалок между серыми тучами и освещали черепичные крыши домов. Аня и мечтать не могла пройтись по средневековому Парижу. Девушка помнила совсем другой Париж, помнила огромный город с улицами, которые лучами отходят от площадей, шумными потоками машин и тихими уютными кафе. Город сильно изменился за три века, перестраивался после революции. Здесь же всё было не так, и воздух пах совсем по-другому. Дома были невысокими. Альтернативой загазованности мегаполиса служил конский навоз. Дело привычки. Но ужасы, о страшной грязи на улицах, показались девушке преувеличением. Хотя, может быть, это романтические реалии книги накладывали свой отпечаток. Аня, будучи не в силах молчать, нашла нейтральную тему и расспрашивала Арамиса об архитектурном облике города. До нужного дома дошли минут через двадцать. Как и условились, девушка осталась ждать епископа в приемной, разглядывая узоры на тяжёлых портьерах и наблюдая, как стремительно темнеет за окном. Кроме них посетителей в этот вечерний час больше не было. От бесчисленных вопросов лакею у двери Аня честно воздержалась. Арамис провел у д'Ормессона не меньше часа. Нетерпеливую девушку уже утомило это скучное ожидание, когда д'Эрбле, наконец, вышел из кабинета государственного советника. Девушка облегченно вздохнула. - Я вас предупреждал, сударыня, - сказал прелат, заметив её вздох, - Но вы настаивали. - Ерунда! Мне всё равно так спокойней. Они вышли из дома д'Ормессона. Стало совсем темно. Парижане разбрелись по домам, и улицы были пустынны. Кое-где в окнах горел свет. Аня прислушивалась к звукам ночного города. Здесь было не так тихо как в Бражелоне. Откуда-то доносился скрип ворот и далёкие голоса загулявшей в трактире компании. Залаяли, перекликаясь, собаки. Небо немного прояснилось, и в широкие прогалины между тучами поглядывали удивительно яркие звезды, рассматривать которые не мешали ни смок, ни световое загрязнение. Сочетание слов "яркие звезды над Парижем" само по себе звучало странно. Да, как много люди потеряли от развития "благ" цивилизации. Аня уже настроилась на лирический лад, как вдруг из-за поворота улицы выступили два тёмных человеческих силуэта. Арамис остановился и остановил за руку рассеянную девушку. Аня глянула вперед и её тело прошиб ледяной озноб. Она обернулась, собираясь предложить другой путь, но увидела за спиной ещё двух неизвестных личностей. - Нас окружили, - шепнул Арамис. - Бросьте ваше оружие! - раздался голос, - И не двигайтесь с места! Черты лица епископа стали жёсткими, рука легла на эфес. Раздался выстрел. Арамис оттолкнул девушку в нишу стены. - Сидите и не высовывайтесь, - приказал он и выхватил шпагу. Вот тут Ане стало, действительно, страшно. На лбу выступил холодный пот. Аня опустилась на корточки, ноги не держали. В тени она совершенно слилась со стеной. То ли девушку не заметили, то ли в пылу боя никому не было до неё дела. Перед глазами мелькали тени, люди, клинки. Прогремело ещё несколько выстрелов совсем в упор. Кем они был сделаны, Аня не поняла. Раздался крик. И всё окончательно смешалось. Аня зажмурилась. Жутко захотелось упасть в обморок, но девушка была к этому по природе не склонна. Она тряхнула головой, желая отогнать действительность, как ночной кошмар. Странно было бы погибнуть в любимой книге или, упаси боже, стать свидетелем смерти одного из героев. Девушка набралась духу и взглянула на место боя. На ногах осталось только четверо людей. Один неподвижно валялся на мостовой. Мужчины устали и остановились, что бы перевести дух, готовые среагировать на любое движение. Нападавшие стояли, тяжело дыша и направив клинки в грудь епископа. Д'Эрбле медленно отступал к стене, сжимая в руке сломанную шпагу. Оба пистолета он уже разрядил. Один из нападавший взвел курок. - Теперь вам точно не жить, - проговорил он хриплым голосом. Аня, не помня себя и забыв про опасность, бросилась к ближайшему из убитых и подняла его шпагу. - Арамис, держите! - крикнула девушка. Д'Эрбле поймал брошенную Аней шпагу. Тот из нападавших, что взвёл курок, резко развернулся и выстрелил в девушку. Но, к счастью, пуля зацепила только кружевной рукав её платья, так как Аня неожиданно метнулась к стене. Арамис воспользовался тем, что противники отвлеклись, и выпад бывшего мушкетёра стал для стрелка роковым. Теперь завязался бой два против одного. Смерть очередного товарища распалила нападавших. Аня подметила, что все трое дерущихся ранены. У одного незнакомца был окровавлен бок. Второй нападавший перехватил шпагу в левую руку, а правая безжизненно повисла. Арамис заметно хромал. Он повернулся так, чтобы отбиваться от двоих, но ни одного не подпускать даже близко к девушке. Аня не знала, чем ещё может помочь д'Эрбле и кусала губы. Хотя нет. Кое-чем всё же может... На земле в серебристом свете выглянувшей луны, она заметила поблескивавший окровавленный кинжал. Аня взвесила его на руке, привыкая и примеряясь. Она развлекалась в детстве на даче метанием ножей с соседским мальчишкой, когда они играли в лесных разбойников. Но применить теперь свой навык Аня боялась. Слишком близко друг от друга находились соперники, а за снайперскую меткость она не ручалась, да и упражняться на людях не приходилось. Но как только между противниками увеличилась дистанция, Аня, отбросив колебания, метнула кинжал. Бросок вышел слабоватым, но цели достиг. Клинок вонзился в ногу одного из противников Арамиса. Епископ бросил в сторону девушки короткий благодарный взгляд. Нападавший, выдернув кинжал из раны, хотел кинуться с ним на Аню. Но Арамис опять преградил ему дорогу. - Уходите, сударыня! Уходите! - крикнул он. Аня, подобрав юбки, отбежала метров на пятьдесят, но там остановилась. Бросок девушки, действительно, дал шевалье преимущество. Раненый кинжалом враг начал уступать. Ещё минута, и он упал мертвый. Последний противник, оставшись один, предпочёл ретироваться и пустился наутек. Арамис торопливо зарядил пистолет и выстрелил вслед. До епископа долетел короткий вскрик. Беглец рухнул лицом вниз, и стало поразительно тихо. Арамис в изнеможении опустился на землю. Вокруг него было три бездыханных тела и ещё один вдалеке. Аня тут же подбежала к епископу. - Вы ранены! Отсюда нужно скорей уходить. - Вы отчаянная девушка, - всё ещё тяжело дыша, выговорил Арамис, - Я подозревал это, теперь убедился, - слабо улыбнулся он. - Кто были эти люди? - Скорее всего обычные бандиты, - презрительно сказал д'Эрбле, - У меня с собой юридические документы, я не мог ими рисковать. - Вы не считаете возможным, что вас хотели убить? Вы говорили, что мешаетесь Кольберу. - Он на это не решиться. Ни к чему ему такая слава. Арамис, поморщившись, сменил позу. - Слава богу, вас не задели. Ну, куда вы вылезли, скажите на милость? Я же велел не высовываться! - Тогда бы вас точно убили! Куда вы ранены? - В ногу, повыше колена. На плече лишь царапина. - И перевязать нечем! Но, постойте... У меня есть платок! У вас, наверно, тоже. - Да. Возьмите. Аня перетянула ногу прелата платками как жгутом, не обращая внимания, что пачкает кровью руки и подол платья, и помогла ему подняться. Арамис тяжело оперся на руку девушки. Потеря крови привела к слабости. - Куда вас отвести? - До гостиницы уже недалеко. Идёмте, куда шли.
Орхидея: Глава 13 Аня и Арамис добрались до гостиницы. В этот час немногочисленные постояльцы уже легли спать, и общий зал пустовал. Девушка кликнула хозяина. Камиль прибежал на зов и застыл как вкопанный. - Быстро приведите врача, - распорядилась Аня тоном госпожи. Роль была всё ещё непривычная, но приятная. Хозяин гостиницы, казалось, не знал, что делать, то ли помочь епископу подняться на второй этаж, то ли бежать за лекарем, то ли ставить на ноги слуг. - Сударь, вы... - растеряно пробормотал он. - Сюда же я дошёл, Камиль. Беги за лекарем. Хозяин, не задавая вопросов, выскочил на улицу. В ту же минуту на лестнице появилась какая-то женщина. По внешнему виду в ней можно было угадать дворянку. Незнакомка ахнула и схватилась за перила. - Боже мой! Господин епископ, что же с вами случилось? Сударыня, на вас лица нет! - воскликнула она. - Мадам? - Арамис слегка поклонился. Рана мешала полностью соблюсти этикет. - Я искала вас, сударь, но не ожидала увидеть в таком состоянии. Ради бога, скажите, что произошло! - Случайное нападение, сударыня, - ответил Арамис, сильнее опираясь на руку Ани. - Случайное? Господи! Незнакомка сбежала вниз и подхватила д'Эрбле под другую руку. - Вы, должно быть, потеряли много крови! В какой комнате вы остановились? Женщины помогли Арамису подняться по лестнице. - Форменный кошмар, - шептала себе под нос Аня, - Чёрт побери! Чтоб я такое увидела на своём веку... Не дай бог! Как в боевике. - Что вы говорите? - спросил Арамис, опускаясь на стул. - Да так, эмоции изливаю. Девушка вдруг нервно засмеялась. - В лучших традициях жанра! Не успели приехать, уже попали в передрягу. - Сударыни, я должен вас друг другу представить, - сказал епископ, заметив, что дамы заинтригованно поглядывают друг на друга, - Госпожа Фуке, жена суперинтенданта финансов и его верный друг. А это, мадам, моя племянница мадемуазель д'Эрбле. Вы можете не неё полагаться, сегодня она показала себя храброй девушкой. Аня сделала реверанс, польщенная такой рекомендацией. Госпожа Фуке приветливо кивнула. Арамис откинулся на спинку, в глазах помутилось. Аня налила ему из кувшина воды, плеснув немного на стол. Лихорадочное возбуждение всё не отпускало. - Как ваша рана? - спросила госпожа Фуке. - Кровоточит, но меньше, - епископ облизал губы. - Потерпите. Врач скоро должен прийти. Хозяин в обществе лекаря и пары слуг прибежали через четверть часа. Врач попросил побольше света и без промедлений занялся ранами Арамиса. Аня вышла за дверь, с неё кровавых зрелищ на сегодня хватило. Девушка остановилась посередине коридора, осмысливая то, что произошло за последний час. Теперь, когда всё закончилось и пришёл лекарь, силы Аню покинули. Как совсем недавно она твёрдо стояла на ногах, самой было удивительно. Аня облокотилась на стену и сползла на пол, сжимая руками голову. Через минуту показалась госпожа Фуке, и заметив девушку, поспешила к ней. - Пойдёмте со мной, сударыня, я угощу вас подогретым вином, - она подняла Аню на ноги, - Я убедилась, что у хозяина оно чудесное. Вам нужно прийти в себя. Госпожа Фуке, отдав по дороге распоряжения попавшемуся на глаза слуге, привела Аню в свою комнату. - Ну, бросьте волноваться, моя дорогая, - ласково сказала она, усаживая в кресло бледную девушку, - Всё закончилось. Аня постаралась взять себя в руки. - Спасибо. - Не за что, это сущий пустяк. Давайте отвлечемся. Лучше расскажите, что привело вас в Париж? Я не видела вас прежде, вы не служили при дворе. А сейчас? - Я не видела двора, сударыня. Вся моя юность прошла на лоне природы. Мне захотелось посмотреть столицу и я обратилась к своему родственнику, господину д'Эрбле. А тут такие страсти кипят! Фуке, говорят, хотят приговорить к казни. Мне его так жаль! Мадам Фуке печально покачала головой. - Все мы выбились из сил, но бороться будем до последнего. Аня с состраданием посмотрела на госпожу Фуке. Глаза этой ещё молодой женщины были красны от частых слёз, на лице появились преждевременные морщинки. Горе делало её старше своих лет. - Как я узнала, было уже два заседания, а бой всё никак не окончится. Король очень недоволен, - произнесла Аня, обрадованная, что получилось повернуть разговор в другое русло. Госпожу Фуке куда больше волнует судьба мужа, чем биография мнимой племянницы епископа Ваннского. - Я опасаюсь, - продолжала девушка, - как бы сторонникам Фуке не пришлось поплатиться за свою преданность после суда. Женщина помолчала несколько секунд, задумавшись. - Мадемуазель, расскажите мне, как произошло это нападение? - попросила мадам Фуке, - Не угрожает ли господину епископу какая-нибудь опасность? Может быть здесь не обошлось без наших врагов. - Меня тоже посетила такая мысль, сударыня, хотя господин д'Эрбле утверждает обратное. Мы шли по переулку к нашей гостинице, когда с двух концов улицы появились неизвестные личности. Завязалась драка, после которой на мостовой осталось лежать четыре бездыханных тела, а шевалье отделался парой ранений. - Он убил всех четверых?! - Всех. Тут открылась дверь, и служанка внесла поднос с бокалами вина и довольно изысканными закусками, а следом вбежал мальчишка с ёмкостью, наполненной водой. Аня, наконец, смогла отмыться от чужой крови, которая теперь стала вызывать у неё омерзение. Госпожа Фуке отпустила слуг движением руки, а когда они ушли, спросила: - Эти люди что-нибудь говорили вам? - Я плохо помню, я жутко перепугалась, - ответила девушка, вытирая руки, - Кажется, требовали бросить оружие. Я никогда не видела разбойников... - И упаси вас бог от этого! - ...Но мне показалось, что они выглядят слишком прилично. - Вдруг это наемники, а не уличные грабители? - Вы думаете убийство, прикрытое разбойным нападением? - Да. Аня вернулась к столу. - Всё возможно. Но об этом, сударыня, вам лучше поговорить с самим епископом. Особенно на тему кто кому неугоден. Я пока не очень хорошо ориентируюсь в том, что происходит в кругах правительства. - Вас интересует политика? Аня и госпожа Фуке заговорили о министрах, членах парламента, с чисто женской язвительностью перемыли косточки Кольберу и его любовнице. Госпожа Фуке нашла собеседницу остроумной и наблюдательной девушкой. А Аня радовалась, что хорошо учила историю любимой эпохи. Этот факт, а также хорошо подвешенный язык, и послужили главной причиной подобного впечатления. Все темы, которые каким-либо образом касались господина Фуке, были наболевшими для несчастной женщины, которая преждевременно чувствовала себя вдовой. Печальные глаза когда-то самой блистательной и богатой дамы королевства влажно заблестели, стоило речи зайти о замене председателя суда Ламуаньона, стремившегося к объективности, канцлером Сегье, верным слугой короля и врагом Фуке. По её мнению весь свет ополчился против её мужа. Ане узнала из беседы с госпожой Фуке много нового, а та, довольная, что нашла благодарную слушательницу и встретила в ней горячее сочувствие, не скрывая своего негодования, перечисляла все пакости, который делались, что бы погубить её супруга. - Но это же ужасное количество нарушений законности при ведении следствия! - воскликнула Аня с притворным удивлением, но искренним возмущением, - И, в конце концов, просто непорядочно! - Более того, - продолжала госпожа Фуке, - фальсификация материалов, изъятие одних документов и замена их другими. Свидетелей покупают, на судей и юристов оказывается давление. Ни на кого нельзя положиться! - Но это нельзя так оставлять! Ведь можно дать огласку этим бесчинствам. - Вы без сомнения правы! Мы опубликовали свою аргументацию. Но, представляете, мадемуазель, только две недели назад власти захватывали её сразу в нескольких типографиях. Но ничего! Я нашла новых издателей и новых читателей. И найду ещё и ещё! Пусть все знают, что творят эти мстительные люди без чести и совести. - Чую, репутацию Кольбера подмочили, - усмехнулась Аня. - Всё равно сила на стороне короля, - вздохнула мадам Фуке, уронив руки и откинувшись на спинку кресла. - А для чего вы искали господина д'Эрбле? - спросила Аня, решив, что теперь можно приступить и к этому вопросу. - У меня для него есть важная новость, которую я не осмелилась доверить бумаге. - Что же это за новость, сударыня? Она настолько важна? - Пусть вам об этом расскажет господин д'Эрбле, если сочтёт нужным. Госпожа Фуке замолчала и устало прикрыла глаза. - Я вас оставлю, - сказала Аня, - Вы утомились, и я тоже. Как вы думаете, стоит сейчас проведать его преосвященство? - Пойдёмте вместе, мадемуазель, - госпожа Фуке встрепенулась и встала, - Я тоже хочу узнать, как он. По совпадению комнаты трёх постояльцев располагались в ряд на одном этаже, при этом Арамис проживал по центру. Женщинам нужно было только открыть соседнюю дверь. У епископа теперь оставался только один слуга, который собирался покидать комнату, прихватив лишние канделябры. Лекарь сделал своё дело и уже ушёл, пообещав навестить больного утром. Рана в ногу оказалась неглубокой, а вот плечо было задето сильнее, чем предполагал прелат. Арамис лежал в постели. На столе возле изголовья оплывала свеча, огонёк которой трепыхался от малейшего дуновения. На звук открываемой двери епископ повернул голову и приподнялся. - Мы пришли проведать вас, шевалье, - первая заговорила Аня, на секунду опередив госпожу Фуке, - Как вы себя чувствуете? - Благодарю за беспокойство, сударыни, - негромко произнёс прелат, - Смею вас заверить, что раны мои несерьёзны, хотя причиняет изрядное неудобство. Но вашему делу, госпожа Фуке, я готов хоть сейчас уделить внимание. Ночью нас не побеспокоит никто. - Вы правы, сударь. И если вы в состоянии меня выслушать... - Присаживайтесь, мадам. - Мне уйти? - спросила Аня, уже заранее зная ответ, но в душе надеясь на обратное. - Будьте так любезны, - мягко попросил Арамис. Девушка ушла к себе, слегка раздосадованная этим обстоятельством. "Умеют же вежливо выпроводить!" - думала она. Аня привела себя в порядок, окончательно оттёрла кровь, разделась и легла в постель. Но сон упорно не шёл. Перед глазами вставали искаженные лица покойников, чёрные кровавые лужи на мостовой, кинжал, вонзившийся в ногу бандита. В ушах непрестанно звучал холодный лязг шпаг, гремели выстрелы. Ужас, а не ночь! "А ведь во времена Ришелье каждый день на улицах случалось смертоубийство. Люди, наверно, уже привыкли. Но разве можно к такому привыкнуть!?" Аня промучилась до утра и забылась тревожным сном только, когда начало светать. Но проспала она недолго. Какой там сон, когда снятся одни кошмары. То о чём разговаривали ночью Арамис и госпожа Фуке было для девушки тайной за семью печатями. "Какое важное дело могло заставить женщину, судя по всему, добрую и чувствительную, одной инкогнито приехать в Париж и искать встречи с епископом Ваннским?" - думала девушка, одеваясь. Со всеми своими вопросами и догадками Аня направилась к Арамису. Епископ уже давно не спал верный привычке рано вставать во сколько бы не лёг. Он в бархатном халате сидел за столом, заваленном корреспонденцией, и быстрым мелким почерком строчил письма одно за другим. Лицо прелата выглядело несколько бледнее обычного, что впрочем было не удивительно. - Доброе утро, шевалье, - произнесла Аня, украдкой зевая, - Как вы себя чувствуете? Как раны? - Доброе утро, мадемуазель. Я чувствую себя куда лучше, благодарю вас, - ответил Арамис, поднимая голову и откладывая перо, - Простите мне мою неучтивость, из-за раны я не могу поприветствовать вас стоя. - Это пустяки. Врач уже приходил? - Приходил. Он заглянул даже раньше, чем обещал. Сказал, что на недельку придется остаться в гостинице. Наивный человек. - Почему? - не поняла Аня. Арамис запечатал письмо перстнем и посмотрел на девушку. - Потому что, когда у человека есть неотложные дела, ему приходиться забыть о своих недомоганиях. - Стало быть, у вас неотложные дела? - То что сообщила мне госпожа Фуке несколько меняет планы. - И что предстоит теперь? - Через два дня необходимо нанести один важный визит. - Кому? - Мадам де Севинье. - Писательнице и хозяйке литературного салона? - Ей самой. - Она симпатизирует Фуке. Это связано с ним? - Да. У мадам в Париже просторный особняк, в котором очень удобно провести встречу под видом литературного вечера. Там мне обещают сообщить нечто исключительной важности. - А что именно? - Этого я сам пока не знаю. Госпоже Фуке стало случайно известно, что кто-то из бывших слуг её мужа хранит важные бумаги. Более подробные сведения должны стать известны в ближайшие дни. - Какое-то подполье под носом короля и Кольбера! - Я не настаиваю на вашем присутствии. - Нет, нет! Это как раз очень интересно. Арамис ничего не имел против Аниного присутствия на встрече у мадам де Севинье. Девушка - не трусиха и не растеряется в незнакомой обстановке, он это теперь точно знал. Аня стала вызывать у Арамиса настоящее уважение после ночного нападения. Но немного светских манер не вредили ещё не одной, даже не настоящей, провинциалочке. - Тогда вам нужно усвоить особенности поведения в свете и в салонах в частности, так как убеждать вас быть тише воды и ниже травы, я предчувствую, будет бесполезно, - улыбнулся епископ. - Усвою, если понятно разъясните, - Аня вскочила с места и хотела уже направиться к двери, - Я загляну к госпоже Фуке. Надежды, что та расскажет о своём приезде и загадочном слуге больше, у девушки не было никакой, но пресловутое "авось" было сильно как никогда. - Госпожа Фуке уехала ранним утром, - остановил её Арамис, - Ей нельзя дольше задерживаться здесь. Но на этом совете она собирается присутствовать. - А Володя нас найдёт? - Это уже моя забота. Не беспокойтесь, его направят. Время до вечера Арамис намеревался посвятить неожиданно присланной обширнейшей корреспонденции, часть из которой, как заметила краем глазом Аня, была зашифрована. - А вы что, за утро хотите разобрать весь этот бумажный ворох? - спросила девушка, кивая на стол. - Весь этот бумажные ворох, как вы изволили выразиться, за утро физически не разберешь. - Так отложите часть. - Большинство писем срочны. - Неужели у вас всегда так? - почти испуганно спросила Аня. - Не всегда, - успокоил епископ, - Просто в одном предприятии произошло непредвиденное, и требуются мои личные распоряжения. Арамис взял новый лист бумаги и стал быстро выводить неведомые знаки. Девушка всё время крутилась рядом и занималась любимым делом - приставала с вопросами. Им не было конца и края. Мягким, но требовательным просьбам не отвлекать Аня не вняла. Не обращать на назойливую девушку внимания у епископа тоже не получалось. В душе начало появляться глухое раздражение. Раненное бедро болело противной ноющей болью, плечо горело, в придачу разболелась голова, должно быть, от потери крови. Хотя бы от чего-то из перечисленного нужно было избавиться, иначе ему просто станет дурно. - У вас очень приятный голос, мадемуазель, - проговорил Арамис с медовой интонацией, - и я готов его слушать словно музыку... в любое время, когда не занят делами. Но пока вы могли бы стоять над душой, например, у Камиля, если не можете найти другого столь же увлекательного занятия. Ремесло и биография хозяина гостиницы тоже достойны внимания. - Не настолько, - Аня потупилась как нашкодившая девочка, только теперь почувствовав всю степень своей невменяемости, и слегка покраснела (услышать про голос было всё таки приятно), - Простите, пожалуйста. - Охотно прощу, если вы хотя бы на час оставите меня в тишине. Иначе я умру прямо здесь под пение ангела. Аня засмеялась. - Намёк понят. - Кстати, не находите, что погода сегодня куда лучше вчерашней? - произнёс Арамис. - Можно я прогуляюсь по Парижу? Я ни во что не вляпаюсь, обещаю. - Если у Камиля найдётся свободный слуга с оружием, то да. Не хватало мне вас разыскивать. Аня вихрем вылетела из комнаты, и Арамис чуть улыбнулся. Похоже, способ воздействия на взбалмошную девушку, наконец, нашёлся. ...Аня вернулась только, когда начало смеркаться. Несмотря на солнечную, но холодную погоду, толкотню и грязные улицы, Париж семнадцатого века произвёл на неё самое яркое положительное впечатление. Вот бы притаиться где-нибудь с фотоаппаратом и составить альбом эксклюзивных снимков, а потом хранить их как зеницу ока где-нибудь в старом шкафу и передать своим детям или даже внукам вместе с историей путешествия в книгу. Аня, лучась от впечатлений и прилива энтузиазма, вошла к Арамису. Количество писем на столе перед ним существенно убавилось. - Вы почти закончили. Может я могу ускорить этот процесс? Дайте то, что менее секретно. Вы же доверяете это своему секретарю. - Я часто обхожусь без него, он не всегда бывает под рукой. Вам сейчас так охота марать пальчики? - У меня хороший почерк. А поскольку меня по жизни тянет на всё старинное, перьевой ручкой я пишу чисто и без клякс. Значит с гусиным пером тоже справлюсь. - Нет уж, сударыня. Лучше присаживайтесь, и расскажите мне о правлении Людовика Четырнадцатого, о его министрах, указах, войнах. Обширнейшая тема! - Это точно! - Нам надолго хватит. Я прошу у вас историческую лекцию. Можете приступать. - С чего начать? - Пожалуй, с личности короля. Аня, вдохновенно прикрыв глаза и набрав в лёгкие побольше воздуху, начала рассказ. Когда корреспонденция, наконец, была разобрана, Арамис передал написанные письма Камилю с указанием, что отнести на почту, а что знакомому им обоим лицу. Потом перебрался на кровать и уже сам стал задавать девушке интересующие его вопросы.
Орхидея: Глава 14 Света ехала в неизвестность. Помнит ли её Филипп или давно позабыл? Три года - это долго. Может это только она, романтичная особа, может влюбляться в несбыточные мечты. Света вдруг поняла, почему послала лесом ухаживания Антона с параллельного курса. Хороший парень, веселый, отзывчивый, интеллектуал. Что за блажь пришла в ей голову? Приятельницы недоумевали и посмеивались, что она ждёт принца, и желательно не на коне, а с биноклем на велосипеде. Света отшучивалась. А Аня, слыша эти речи, умело меняла тему общего разговора, а то и вовсе, бросив напоследок что-нибудь остренькое, уводила подругу из этого насмешливого общества. Уж Анька то хорошо понимала её, понимала как никто. Девушка протирала запотевшее окошко и наблюдала, как Володя верхом на вороном коне галопом наматывает широкие круги недалеко от кареты, не обращая внимание на мелкий дождь, который не прекращался вторые сутки. Погода была противная, в первую очередь потому, что затрудняла путешествие. Дороги развезло от дождей, пару раз приходилось ехать в объезд. Как странно выходит. Грезила миражами, робко надеялась на чудо. Но эта надежда влияла на жизнь сильней любой железобетонной уверенности. Света знала, что свернёт горы ради новой встречи, если чудо произойдёт и это станет физически возможно. За окном мелькали пейзажи и сменяли друг друга, как цветные картинки. Володя то носился на коне, то ехал рысью возле дверцы, беседуя со Светой, то пытался на скаку попасть из пистолета в выбранную мишень. Юношу совершенное не волновала погода. Он испытывал свою выносливость и закалку, проверяя сколько может провести в седле без отдыха. Собственные успехи его радовали. Только изредка, когда дождь усиливался, Свете удавалось заманить брата в карету. Оба экономили время и, по обыкновению, не тратили его на жалобы и ненужные слабости. За плечами оставались новые лье и через двое суток молодые люди прибыли в Тур. В этом городе новый кучер, приехавший на место встречи всего на шесть часов позже наших путешественников, сменил предыдущего. В Туре брат с сестрой распрощались. Володя повернул к Парижу, Света устремилась вперед. По мере приближения к Пуату, тревога девушки нарастала. У Филиппа, без всякого сомнения, произошло в жизни множество событий, которые изменили его самого и всё его бытие. И женщины в тех местах точно водятся... Света жестами приказала кучеру гнать, так быстро, как только выдержат лошади и позволит дорога, что бы скорей покончить со всеми сомнениями. В последнюю ночь девушка пожелала спать в карете и не останавливаться ни на час. ...Солнце улыбалось Свете в окошко, будто сама природа желала её ободрить. Цель была почти достигнута. Карета съехала с заброшенной заросшей травой дороги в светлый перелесок и остановилась. Кучер открыл дверцу и жестом попросил девушку подождать. Света выпрыгнула из кареты. Кучер оставил её одну и пошёл доложить о приезде гостьи. Ждать пришлось довольно долго. Деревья сияли золотом в лучах утреннего солнца. Светилось всё: листва, трава, стволы, небо. Света приложила руку к груди, точно желая сдержать сердцебиение. От нечего делать девушка стала осматривать перелесок, наткнулась на кучку грибов, понаблюдала за стайкой синиц. Свету, как будущего ученого-биолога, не могла не заинтересовать природа и видовое разнообразие в местности с отличающемся климатом. Незнакомое место волнует душу исследователя, но не меньше ожидание волнует душу влюбленных. Света услышала долгожданное шуршание шагов по опавшей листве. Душа замерла. Из-за деревьев вышел удивительно знакомый молодой человек, следом показался кучер. Филипп не знал, кто к нему прибыл, поэтому был насторожен и немного хмур. Но при виде Светланы его лицо просияло. Радостный и растерянный, принц застыл на месте. Его лицо выражало беспредельное изумление. Света стояла в лучах солнца, прислонившись к стволу березы, и улыбалась, чуть прикусив губу. Филипп, придя в себя, бросился к девушке навстречу и прижал к груди. - Значит вы меня ещё не совсем забыл?! - радостно воскликнула Света. - Забыть вас! Но как? Откуда вы? Как сюда попали? - спрашивал принц. - Приехала. Господин д'Эрбле одолжил мне карету. - Но книга... - Я расскажу, каким образом сюда попала, расскажу,.. Филипп, - Света проговорила это имя, точно пробовала на вкус что-то подзабытое, - Но сперва ответьте, как вы здесь поживаете? Как природа? - улыбалась она. - Пойдёмте ко мне! У нас много вопросов друг к другу, вот и поговорим. Филипп взял Свету за руку и повёл через лес к озеру. - Знаете, я прислушивался к здешним соловьям, - вдруг сказал принц, - Вы были правы, они поют по-другому. - Вид другой. - Видимо. - Но я слушала записи голосов, сделанные в Англии. У птиц тех же самых видов всё равно пение отличается. Это меня, помнится, тогда сильно удивило. Они точно с акцентом чирикали. - Да? Отчего же так? - Птицы учатся петь друг у друга, склонны подражать. В разных ареалах накапливаются отличия и передаются из поколения в поколение. А Англия - страна островная, изолированная. Вот и получается что-то вроде птичьих диалектов. - Занимательно. Но вот мы и пришли. Перед Филиппом и Светой открылась спокойная гладь небольшого озера, окруженного лесом. Девушка восхищенно ахнула. - В какое прелестное место вы забрались! - проговорила она, завороженно глядя на отражение перистых облаков в тихой воде. - Я специально забрался подальше, - улыбнулся Филипп, - Решил перестраховаться, несмотря на то, что все земли в округе принадлежат мне. Я скупил их на деньги епископа Ваннского. - Стали хозяином леса? - со смехом уточнила девушка. - В каком-то смысле. - А рядом есть люди? - Здесь недалеко находится маленькая деревенька, на соседних озерах живут рыбаки. Но на этом, даже странно, никто не жил. А ко мне, знаете ли, наведываются гости дворянского происхождения. Вот я и поселился на этом озере, что бы не привлекать внимания. - Под дворянами вы имеете ввиду виконта де Бражелона и графа де Ла Фер? - спросила Света. - Да. Но приезжает преимущественно виконт. Ещё три раза меня навещал господин д'Эрбле. Вы встречались с ним? Как он? Я его давно не видел. - Жив-здоров. Только, чувствую, совсем погряз в делах. Скоро должно состояться очередное заседание суда над господином Фуке. - Да, мне говорили. Надеюсь, он сможет оказать помощь своему другу и покровителю. Я каждый день молюсь за господина д'Эрбле. Большей поддержки я, к сожалению, оказать ему не могу. - Вы не жалеете, что сделали выбор в пользу этих прекрасных диких мест? - неожиданно спросила Света. - Нет, не жалею, - улыбнулся принц. - Сложно жалеть о королевской власти, о том, чего никогда не имел. Я не раз задумывался над тем, как повернулась бы моя жизнь предпочти я корону, не послушай я предостережений осведомленных людей из другого мира. Ничего утешительного, знаете ли. И, признаюсь, как только в мою душу прокрадывалось сомнение, я вспоминал о вас. Те два дня были настоящей сказкою, они перевернули мою жизнь. Я бережно храню подаренную вами лупу как талисман. Для Светы эти слова лились бальзамом на душу. - А я до сих пор берегу ваш цветок, - прошептала она. - Видите, как замечательно! Пойдёмте, я покажу вам дом. Света заметила, что в тени раскидистых разукрашенных осенью деревьев у берега на воде едва заметно покачивается аккуратный одноэтажный домик. - Его часом не вы строили? - поинтересовалась Света. - Пригласил рабочих. Денег с лихвой хватило. И живущие на соседних озёрах люди помогли советом. Здешний народ весьма приветлив, стоит сказать ему спасибо. - Трудно было обустроиться? - Не очень. Благодаря помощи господ де Бражелона и де Ла Фер хлопот совершенно не возникло. Теперь у меня есть такие вещи, которые другие люди в этих краях в глаза не видели. - Например? - Сейчас сами посмотрите. Они подошли к порогу дома. - Заходите, - Филипп открыл дверь и пропустил Светлану внутрь. Девушка оглядела помещение. Дом был разделен на комнаты тонкими стенами, также имелось низкое помещение под самой крышей, куда можно было забраться по деревянной лестнице. Особым богатством обстановка похвастать не могла (откуда роскоши браться в деревенской домике), но было чисто и уютно. На столе у окна, по углам комнаты Света замечала множество интересных предметов. Здесь были книги, свечи, сачок, наводивший девушку на мысли о гидробиологии, разнообразные баночки и прочие стеклянные ёмкости, под потолком сушились пучки трав, на стене висело огнестрельное оружие (Света подумала, что это мушкет), в углу лежала лютня. Пахло деревом, сушеными травами и озером. Филипп подвёл Свету к столу, стоящему возле окна и снял чехол с загадочного предмета. - Это, я уверен, вы оцените, - произнёс он. Изумленному взору девушки предстал микроскоп. Света осмотрела прибор и села за стол. Филипп улыбался. - Можете опробовать. Света приникла глазом к окуляру и настроила зеркальце. - Ничего себе! Световой микроскоп! - выговорил она, - Это тот, что вам Рауль привез? Хотя девушку предупреждали о том, что у принца есть этот прибор, удивления и восторга это нисколько не убавило. Света взяла собственный волос, сунула под объектив и покрутила винт настройки. - Потрясающе! Никогда не было возможности поработать с микроскопом семнадцатого века. Такая диковинка! А тут... - А тут простор для творчества и научной мысли, - улыбнулся принц, - Он уступает вашему, что не удивительно, принимая во внимание век. Но тоже кое-что. - А можно полистать ваши книги? - Разумеется. Но вы, вероятно, проголодались с дороги? - Да, есть немного. Чем вы меня угостите? - Тем, что можно добыть методами древнего человека, - улыбнулся принц. - Замечательно! ...В тот же день Филипп предложил показать свои владения. Света без раздумий согласилась. До вечера молодые люди бродили по лесу. Филипп за три года освоил многие охотничьи навыки, научился выслеживать зверя, распутывать следы. Он признался Свете, что выпытал у местных знахарей секреты лекарственных трав. Он всё это время жил в тесном контакте с природой, знания пригождались на практике чуть ли не каждый день, поэтому кое в чём, например в следопытстве, он даже превзошел свою гостью. Знания же Светы, хоть и были глубже, академичней и уходили в области вроде цитологии и генетики (то, о чём в прошлом слыхом не слыхивали), отставали в бытовой практичности. Филипп и Света рассказывали друг другу о своей жизни в эти три года, обменивались интересными историями и планами на будущее. Спать легли очень поздно, беседа затянулась. И долго каждый из них, несмотря на усталость, смотрел в потолок, осмысливая прошедший день.
Орхидея: Глава 15 Утро встретило молодых людей золотым пожаром. Даже в тоскливую пору увядания бывают дни, когда у природы праздник. Домик тихо скользил по глади озера: ни всплеска, ни качки. Только парение над глубиной. На подобии открытой террасы, где кверху дном лежала небольшая лодка и рыболовные снасти, Света присела у края и опустила пальцы в прозрачную воду, точно хотела зачерпнуть отражавшееся в озере облако. Мягкие золотистые лучи играли на её лице, и ветер, принёсший прелый и терпкий запах осеннего леса, растрепал волосы. Филипп невольно залюбовался девушкой. Света улыбнулась своему отражению и повернулась к юноше: - У вас ведь есть сачок? Давайте проловим у берега. У меня уже просто руки чешутся. - Вы всё таки решили написать о беспозвоночных Нижнего-Пуату? - с улыбкой полюбопытствовал Филипп. - Ага! Но шокировать профессоров я всё таки не стану, - усмехнулась Света. Филипп взял длинный шест и, погрузив его в воду, оттолкнулся от дна. Дом заскользил к берегу. Света, стоя на коленях и держась руками за край терраски, наклонилась к воде, следя за плавным скольжением и разбегавшейся по воде легкой зыбью. - Филипп, вы здесь когда-нибудь купались? - спросила она. - Естественно, - ответил юноша, не оборачиваясь, - Здесь, к слову, прекрасное дно. - Жалко, что осень, - вздохнула Света, - Хотя последние отголоски лета здесь задержались, что впрочем не удивительно. Места тёплые. С Атлантики что ли веет? - спросила она сама себя. - Боюсь бретонцы, живущие немного северней, не смогут сказать того же. - Откуда вы знаете? - Мне д'Эрбле рассказал, какая капризная погодка бывает в Ванне. И всё по милости близкого океана. Света улыбнулась: - Значит вы с ним при встрече всего лишь абстрактно говорили о погоде? - Просто я интересовался географией. Почувствовался лёгкий толчок, дом причалил к берегу. - Только, видя моё рвение, его преосвященство посоветовал не грезить дальними путешествиями. Мало ли кто может заметить моё сходство с королём. - Благоразумно, - сказала девушка, поднимаясь на ноги, и уже готовая бежать за сачком. - Только я оказался неслухом. - Та-ак! А вот с этого места поподробней, - Света остановилась и с беспокойством уставилась на Филиппа. Принц скрестил на груди руки и прислонился к стене дома, мечтательно закатив глаза. - Очень хотелось увидеть море... Я счел, что не будет совершенной глупостью удовлетворить это скромное желание. Наоборот, я подумал, что будет глупостью не сделать этого, находясь столь близко от Бискайского залива. Намерение было скоро претворено в действие, и я отправился в путешествие на коне, купленным в деревне. Разумеется, я старался избегать крупных городов, и на всякий случай при мне была маска. Но в сущности, кому будет дело до неприметного, просто одетого путника на такой же неприметной лошадке. Хорош принц, не правда ли? В глазах Филиппа светился озорной огонёк школяра, довольного своей проделкой. - И... всё прошло благополучно? Вы уверены, что никто ничего не заметил? Ведь манеры, осанка, белая кожа выдают ваше происхождение. - Пару раз во мне, действительно, заподозрили переодетого дворянина, но не более. Должен признать, у меня плохо выходит подражать повадкам крестьян. - Вы правы, я слишком мнительная. Кто станет вас выслеживать, тем более в Пуату? - Конечно. Я же не демонстрировал на каждом повороте свою родословную. - А всё таки вам мало здешних мест, что бы вы не говорили, - заметила Света. - Мир велик. Но я не рисковал больше. Я слишком вошёл во вкус, и случись что, дорого продам свою свободу. - Я рада, что путешествие принесло вам удовольствие. Главное сами не подставляйтесь. - После того, как вы спасли меня, я был бы безумцем, недостойным ходить под солнцем, если бы сам стал лезть под удар. Филипп ласково обнял Свету, и она склонила голову ему на плечо. - Вы преувеличиваете мою роль, - произнесла девушка, - Идея принадлежит Анне. - А вы свою преуменьшаете. Кто бы другой водил меня по лесу среди ночи, а? Света с улыбкой отстранилась. - И это вся роль? - Далеко не вся. Более того. Вы мой ангел-хранитель. Даже когда вас не было рядом, ваши речи оберегали меня от опасностей в дикой природе. Ваши глаза сияли мне путеводной звездой в чаще, берегли от глупостей в путешествии. Наконец, вы помогли мне не растеряться, когда случилось несчастье с другим человеком. - То есть несчастье? - обеспокоенно спросила Света, - С кем? - С виконтом де Бражелоном. Можно сказать, что вы и его спасли. - Каким образом, интересно знать? Мы знакомы с ним лично от силы неделю... Но, постойте, я помню, виконт упоминал, что обязан вам жизнью. Что же могло произойти? Забыв про сачок и гидробиологию, молодые люди сели у воды на доски, слегка нагретые осенним, но не до конца потерявшем своей теплоты солнцем, и Филипп начал рассказ. *** Шли месяца. Дистанция между Филиппом и Раулем всё сокращалась. Поначалу Бражелон старался соблюдать строгую почтительность по отношению к принцу, а Филипп был в свою очередь учтив с виконтом, потомком древнего рода, но не отгораживался этикетом. Он позволял и даже поощрял большую, чем должно, свободу общения. Бражелон мог отдохнуть в этой дружеской атмосфере от светских условностей, и его стена в итоге просела и раскрошилась. Прежде всего это были два молодых человека, два ровесника, которые искали в лесу приключений на свои беспокойный головы, как правило, с инициативы Филиппа. Виконту же ничто не приносило истинного удовольствие, было только желание избавиться от бремени памяти. Именно в ней таилась его боль. Рауля иногда думал о том, что его отец в молодости заливал воспоминания вином. Но использовать подобные методы самому виконту что-то претило. Филипп про себя невольно начал задумываться о том, что же такого особенного должно было быть в женщине, без любви которой вся жизнь теряет смысл? Жизнь - прекрасная штука сама по себе, как ни крути. Особенно, если ты на свободе. ...Высоко в небе сияло белое солнце. Юноши, идя по лесу, спустились в низину возле реки. В воде росла высокая осока, на её длинные тонки листья садились, блестя прозрачными крылышками, стрекозы. Виконт де Бражелон был целиком погружен в воспоминания о мадемуазель де Лавальер. Он не замечал ничего вокруг. Перед взором вставали её чистые, как небо в этот день, глаза, печальная улыбка, походка с небольшой хромотцой из-за травмированной в детстве ноги. Каждая черточка имела своё особенное очарование. Её светлый локон, свой рок и талисман, он всегда хранил в медальоне на груди, будучи не в силах или попросту не желая, выкинуть из головы образ Луизы. И этот чистый ангел, неземное создание, попав ко двору с его вольными нравами, уподобился развратным придворным? В это не хотелось верить. Лучше думать, что она всем сердцем любит короля, проклятого соперника, любит искренне и самоотверженно, не придавая значения блеску его короны. Мысль эта полоснула душу виконта точно кнутом. Как можно было ошибиться в её чувстве? Каким нужно было быть идиотом, влюблённым слепцом, чтобы не видеть её равнодушия, чтобы принимать сестринские чувства за любовь женщины к мужчине? Виконт не заметил как из-за коряги на склоне выползла потревоженная пепельно-серая змея и приняла угрожающую позу. - Не двигайтесь! - приказал Филипп, только было поздно. Рауль потянулся к длинному ножу, заткнутому за пояс, но прекрасная реакция виконта в этот раз изменила ему. Перепуганная змея, опередила. Не имея путей отступления, она сделала молниеносный бросок и ужалила виконта в ногу, потом сжалась на мгновение в клубок и шмыгнула в осоку. Юноша, не успевший даже рубануть ножом, чтобы поразить змею, медленно убрал оружие на место и обреченно усмехнулся. - Это была гадюка - сказал Филипп, вспомнив рассказы Светланы - Это не смертельно. Где же вы витали, когда она выползла? - почти сердито произнес он, - Покажите ногу. Юноша не уточнил, что змея скорее всего не была гадюкой обыкновенной, а другие виды могли иметь яд сильнее. Рауль опустился на траву, Филипп присел рядом. Укус змеи пришёлся чуть ниже колена, как раз туда, где кончалось голенище невысокого сапога. Филипп выдавил из двух маленьких ранок сколько получилось крови, потом сказал: - Виконт, это не правильно, так как яд быстрей разойдется, но вам придётся потрудиться дойти до дома. Любую помощь я смогу оказать только у себя. - Вы уверены, что трудиться стоит? - Вы ещё спрашиваете? - возмутился принц, - Что за погребальные речи! Вставайте! Я знаю более короткий путь, чем мы шли. А сейчас вам стоит снять чулок и ослабить все завязки. Яд постараемся вывести. Выпейте пока. Принц протянул виконту фляжку с водой. Когда молодые люди добрались до дома Филиппа, нога Рауля отекла, а место укуса покраснело и сильно болело. Принц довел молодого человека до кровати. Голова у Рауля кружилась и он чувствовал тошноту. Юноша буквально рухнул на постель. Филипп помог ему снять верхнюю одежду, а также развязать и ослабить всё, что могло затруднять кровоток. - Лежите спокойно, не двигайтесь - мягко попросил он, - Я скоро вернусь. Умереть я вам не дам. "Только бы не было аллергии", - твердил он про себя, подсознательно чувствую какую-то малость обнадеживающую дисгармонию между эпохой и своими знаниями. Сберечь юноше жизнь принц считал своим долгом. Д'Эрбле просил проветрить виконту мозги, а не поспособствовать отправке на тот свет. А какого будет отцу де Бражелона! Для графа де Ла Фер, к которому принц чувствовал глубочайшее уважение, это станет трагедией. Помимо прочего Филипп сам испытывал к виконту дружеские чувства и всей душой хотел его спасти. Рауль уже задерживался у Филипп раньше. Но теперь визит рисковал затянуться. Предупредить Атоса, остановившегося в Пуатье и поджидавшего сына, они не могли, по крайней мере в ближайшее время. Письмо просто не с кем было послать, ведь и до деревни ещё надо добраться. Оставалось надеяться, что граф решит, что Рауль попросту задержался у него дольше обычного, и не будет сильно переживать. Филипп ушёл вскипятить воды, вспоминая, какие травы снимают воспаление и уменьшают аллергический эффект. Доступны ему сейчас были только растительные средства. Свойства трав он ради интереса обсуждал с одной местной старухой-знахаркой, которая лечила его, когда он заболел, переостудившись зимой. За глаза её называли колдуньей, но часто обращались за помощью. Принц то и дело мысленно благодарил Светлану за её лекции и советы. Они, хорошо врезавшись в память, всплывали почти на каждом шагу во время его пребывания в этих краях. Филипп благодарил даже тех змей, что встречались им в лесу на Дубне, ведь именно из-за них девушка провела экскурс в оказание первой помощи при укусах, решив, что принцу эти знания могут пригодиться, если он уедет в дикие места. Как же Светлана угадала! Филипп напоил Рауля сначала просто теплой водой. Потом, не уходя далеко от дома, побродил в поисках трав вроде вероники лекарственной, звавшейся на Руси, как говорила Светлана, змеиной травой, а так же крапивы, ромашки, липы, зверобоя, шалфея. Что-то как противоаллергенное, что-то как потогонное, что-то для снятия воспаления. Удалось найти только некоторые. Из трав Филипп приготовил отвары. Принц на словах подбадривал Рауля и уверял, что жить он будет, а про себя молился, что бы организм виконта оказался достаточно крепок. Противоядия не введешь. Восемь - пятнадцать часов, а там как Господь распорядится. У Бражелона к наступлению темноты поднялся жар, и начался бред. Виконт бормотал имена отца, Луизы де Лавальер, Людовика Четырнадцатого. Но чаще вспоминал Луизу. Иногда по телу юноши пробегала крупная дрожь. Потом Рауль впал в беспамятство. Ночь принц провел у постели виконта, то и дело проверяя пульс молодого человека и прислушиваясь к его дыханию. Если Бражелон не умрёт ночью, дальше за его жизнь можно не опасаться. ...Тени, огонек свечи, какой-то смутно знакомый голос, прикосновение холодных пальцев к пылающему лбу... Темнота, душная и бесконечная, и тут же грустные голубые глаза, шорох женского платья. Руки... чужие руки обвивают ее стан! Жаркий шепот, поцелуи... Это выше его сил! Бесчестный король! Духота... Боже, какой теперь час? Шелестят изумрудными листьями липы... Родной отцовский голос настаивает, чтобы он не ездил в Лавальер. Громкое и мелодичное щебетание птиц словно вонзается в мозг... Сознание медленно возвращалось к Раулю. Тело было точно ватное, никаких сил, даже чтобы приподняться. Тихий стон привлёк внимание Филиппа, не покидавшего виконта всю ночь. Молодой человек взял руку Рауля, чтобы в очередной раз посчитать пульс. Бражелон приоткрыл глаза и вздрогнул, как в первый раз, при виде черт Людовика. Но нет, нет, это совсем другой человек, другой! Это друг. Какой же ужасной была эта ночь! Осознание, что он стоял но краю могилы пришло к виконту не сразу, а когда пришло, глубина бездны заставила его ужаснуться. Он хотел умереть, верно, но не так бездарно и бессмысленно. Гибель на поле битвы была бы по крайней мере достойным концом для дворянина. А в прочем, смерть любит приходить нелепо... Странно, но ему почему-то не всё равно, как уйти в мир иной... Итог ведь всё равно один. Почему? Или это просто инстинкт выживания, присущий любому живом существу, бессознательно противился смерти, заставляя цепляться за край? Вдруг стало нестерпимо жаль отца. Слова господина д'Эрбле, сказанные во время их встречи в Бражелоне, необычно свежо всплыли в памяти. Рауль всем своим существом понял, что может с лёгкостью убить это любящее сердце, жизнь которого продолжается пока продолжается жизнь виконта. Какая-то перемена произошла в Рауле. Его обрадовал мягкий солнечный свет, лившийся в окно, усталая улыбка Филиппа и тепло его рук, так непохожее на мертвенно-холодное дыхание смерти. Неужели он нужен в этом мире и не только отцу, раз о нём проявляют такую заботу и внимание? - Слава богу! Я уже начинал бояться, что вы не очнетесь, - заговорил ласковый голос, - Вашей жизни ничего не угрожает, мой друг. Рауль облизал спекшиеся губы. - Спасибо, - едва слышно прошептал он. - Выпейте, сударь, - Филипп поднес к губам Бражелона кружку с каким-то отваром. Рауль почувствовал приятный пряный запах трав - запах лета. Аромат этот воскрешал в памяти что-то мимолетно прекрасное, принесшееся из далекого детства. Похоже он, дурак, начал замечать вокруг себя ещё что-то кроме собственных страданий. - Откройте, пожалуйста, окно, - выговорил виконт, которому воздух показался невыносимо спертым. Филипп выполнил просьбу, и в комнату хлынул поток утренней свежести, заполнявшей всё пространство. Какое это было наслаждение после мутных сумерек, ночного жара, озноба и бреда. - Как вы себя чувствуете? - спросил голос так же ласково. - Скверно, - признался виконт. Он, наконец, сфокусировал взгляд на окружавших предметах. Вся комната было озарена светом. На потолке вздрагивал солнечный зайчик, отражавшийся от душистого отвара в кружке. - Вы не спали, монсеньёр? - спросил виконт, оглядывая утомленную фигуру и покрасневшие глаза принца. В ответ такая же усталая улыбка. - Я дремал сидя. Просто я очень переживал за вас. Вы сначала перестали слышать меня, а потом потеряли сознание. - Отец будет волноваться. Нужно его предупредить, что я задержусь. - Я напишу ему о произошедшем в осторожных словах, не беспокойтесь, и постараюсь найти посланника. Но только, когда вам будет немного лучше, и я смогу оставить вас без зазрений совести. Чувствую, почтовую связь нужно налаживать, она пригождается всё чаще. А сейчас отдыхайте и поправляйтесь. ...Атос ожидал Рауля через два дня. Виконт не появился. Конечно, в дороге Рауля могло задержать что угодно. Но дурные предчувствия внезапно усилились, а кошмары преследовали его каждую ночь. То на освещенной солнцем опушке в окрестностях Ла Фера из-за пня выползла змея, а когда он медленно доставал шпагу, чтобы убить её, гадина превращаясь в прекрасную как сама любовь шестнадцатилетнюю девушку с клеймом на плече и улыбалась ему распутно-обольстительной улыбкой. То снился ночной лес, а в нём Рауль, вокруг которого беснуются резкие когтистые тени, точно отброшенные при свете факелов, и заслоняют сына от его взгляда. Через сутки после истечения условленного срока отцовское сердце не выдержало тревоги, и граф, сорвавшись с места, сам отправился к Филиппу узнавать, что случилось с виконтом. Что с Раулем что-то случилось он был уверен, хотя в глубине души всё же надеялся на обратное, на ложные страхи... Дом был причален к берегу. Атос, привязав повод коня к ветке дерева, подгоняемый чувством родительской любви, вошёл в него без предупреждения. У порога его встретил Филипп, услышавший топот копыт, и приложил палец к губам в знак молчания. - Где виконт? - спросил Атос, голос старого графа сильно дрожал. - Виконт у меня, он спит. Прошу вас, говорите тише. Я обо всём вам расскажу. - Что случилось? - Господина де Бражелона ужалила змея. У Атоса защемило сердце, и он схватился за спинку стула, стоящего рядом. - Это было три дня назад. Теперь всё в порядке, и он идёт на поправку. Граф оглянулся на дверь, ведущую в комнату. - Дайте мне его увидеть! Филипп открыл дверь, и Атос беззвучной поступью подошёл к кровати, на которой лежал Рауль. Лицо де Бражелона было очень бледным, но спал он крепким сном первый раз с момента происшествия. В глазах отца отразилась беспредельная теплота и нежность. Слава богу, жизнь виконта вне опасности! Атос дотронулся до прохладной руки сына своей ещё более холодной рукой, слегка пожал пальцы Рауля и так же тихо вышел из комнаты. Принц усадил графа де Ла Фер за стол и рассказал ему всю история, не утаив подробностей, понимая, что отцу важно знать обо всём. - Как он теперь себя чувствует? - спросил Атос в волнении. - Уже намного лучше, хотя виконт был на краю могилы. С помощью божьей всё обошлось, и, смею надеяться, без последствий для здоровья. Только вставать я не рекомендую ему ещё пару недель. При змеиных укусах происходит сильнейшая интоксикация, организму нужно восстановиться. - Ваше высочество, как мне вас благодарить? - граф де Ла Фер преклонил колено и приложился губами к руке принца, которую Филипп, однако, быстро отнял. Ему было неловко от почти королевской почести, оказываемой за поступок, который совершил бы, как ему казалось, любой на его месте. - Не стоит, граф, не стоит. Я в сущности ничего не сделал, - улыбнулся Филипп, - Просто оставайтесь у меня до полного выздоровления виконта. Мне будет крайне приятно ваше общество. Атос пожал плечами, точно желая сказать: "Как же может быть иначе?" *** - И действительно обошлось без последствий для здоровья? Проблем с почками, осложнений на зрение и мало ли чего ещё? - Во всяком случае ничего явного. - Это везение, Филипп, потрясающее везение. А гадюк я попытаюсь вспомнить. Какой это был вид - правда интересный вопрос.
Орхидея: Глава 16 В лесу стояла абсолютная тишина. Куда подевались вся жизнь, которая в любое время года и суток где-нибудь да копошится, было не понятно. Мягкий жёлтый свет струйками протекал между золотыми и пурпурными листьями, разливался по земле, застеленной пестрым ковром. В этих солнечных струйках можно было разглядеть каждую былинку. Света шла, подбрасывая мыском сапога листву, чтобы услышать тихий, ласкающий ухо шорох. Стоит пояснить, что для удобства девушка переоделись в мужское платье, которым предусмотрительно запаслась в Бражелоне. Филипп щурил от лучей солнца то один глаз, то другой и смотрел куда-то в небо сквозь ветви деревьев. - И где мы сейчас находимся? - безмятежно спросила Света. - Бог его знает, - улыбнулся Филипп. - Чудесно. А что это за река справа? - Должно быть, один из притоков Севр-Нантез. - Мне очень хочется пройтись вдоль её русла. До Севр-Нантез мы вряд ли дотопаем, но всё таки. - Тогда выходить надо с утра по раньше. Филипп и Света свернули вправо и оказались на берегу. Река была неглубокая, дно было прекрасно видно. Несколько камней выступали из холодного потока, и их с журчанием огибала прозрачная вода. Солнце клонилось к закату, жёлтое, теплое, приветливое. Всё те же волшебные золотые струи света текли сквозь листья и высвечивали пятнами дно. В этих местах галька на дне сошла бы за драгоценные и полудрагоценные камни, а вода бликовала, слепя глаза. Зрелище завораживало подвижной и изменчивой феерией свето-тени. - Там такая чудная коряжка у берега торчит, глядите, - Света протянула руку к противоположном берегу. - Вон та? Действительно, словно худой согнувшийся пополам старик. - И даже борода есть. - Помните лешего? - улыбнулся Филипп. - Ещё бы! - засмеялась Света, - Главное, чтобы он с дерева не прыгал. В его лета вредно. А у меня после таких лешачьих выкрутасов царапины долго заживают. - Стало быть, теперь мой черед рассказывать сказки? - У вас тут тоже лешие бегают? - всё ещё смеясь, спросила Света, - Я никогда ничего не слышала про французскую нечисть. Познакомите? - Познакомлю. Принц задумался на минуту, потом загадочным голосом спросил: - Ничего не знаете про фарфадета? - Про фарфадета? Нет. - Вредный бывает, карлик этот. - Кто он? - Озорное существо с извращенным чувством юмора. Он росточком всего пару футов, лицо странное такое, буроватое и морщинистое. Рядится фарфадет в лохмотья, пакостит, и ничем его не отвадишь: не молитвами, ни святой водой, ни колдовскими обрядами. - Что же тогда делать с этим хулиганом? - А ничего. Если хватит терпения сносить его шутки, то фарфадет, живущий в доме или на ферме, начнёт помогать по хозяйству. На награды даже обижается. А любимое животное, по словам одной женщины из деревни, у него - лошадь. - Вы сами встречались с фарфадетом? - Стал бы я вам небылицы рассказывать! Он у меня дома уже года два живёт. - Правда? - Сначала бил всё что можно, досками скрипел по ночам... - А потом? - Потом притих, я думал, сбежал. Но нет. Помолчал, помолчал и стал мне помогать. - Это какая-то помесь домового и гнома, мне кажется. - Возможно. Но для гномов тут неподходящая местность. - Ну, я не в прямом смысле. Просто подыскиваю сравнения... Слушайте, я, кажется, вспомнила! У мой подруги Анны книжка есть о разных мифических существах. Там написано было про бретонских корриганов. Это точно родичи вашего фарфадета, только более своенравные, дикие и вредные. - Встречу бретонцев - разузнаю. - А русалки у вас хвостатые? - Здесь я их не видел. - Совсем, совсем? - Не разу. У моря - другое дело. Только сожалею, что нижней части туловища толком не разглядел. Лишь немного серебристую чешую. - И как же выглядела эта дочь океана? Филипп взглянул на воду, чтобы лучше вообразить. - Волосы зеленоватые, взгляд смешливый, - приговорил принц, словно припоминая, а в действительности фантазируя, - Грациозная такая, что глаз не отвести, и всё в воду манит. Меня случайно задел какой-то путник, и я очнулся от этого наваждения. А так не знаю даже, чем бы дело кончилось. Ну, а после я ушёл, связываться с ней не стал. - Да, вы не Одиссей, чтоб и сирен послушать и целым остаться, - весело заметила Света, - Но есть одно средство... - девушка наклонилась к уху Филиппа. - Ни один герой мифов не додумывался соваться к сиренам, гидрам, фениксам, сфинксам и прочим подобным химерам с линейкой, лупой и записной книжкой. - Это такой тактический маневр? - Именно. Ведь с шокированным противником всегда легче справиться. - Имеем шанс стать первыми, кто сунется. Молодые люди засмеялись. - Мы что, похожи на героев мифа? - А разве нет? - Может быть, может быть... Скорее, героев сказки... А здесь кого же мы тогда за хвост ловить будем, если русалок нет? - Света жалобно шмыгнула носом и посмотрела на Филиппа, - Неужели нет даже какой-нибудь Мелюзины? - Мелюзину не обещаю. Но могу предложить самую настоящую охоту.., если это не противоречит вашим взглядам, - осторожно добавил юноша. - Почему бы нет? - оживилась Света, - Мы возьмём от природы лишь столько, сколько нужно для пропитания. Будем хищниками в экосистеме, а не бестолковыми сеятелями гибелями. Всё в порядке естественного хода вещей. А что насчёт очередных ночных похождений? - Можно устроить. Только в этом случае нужно вооружиться посерьёзней, потому что под покровом тьмы сильно рискуешь из хищника превратиться добычу. А попасться на зубы волкам - не самая приятная участь. - Здесь водятся волки!? - воскликнула Света, и в её глазах блеснул восторг. - Что вас удивляет? - Да нет. Просто... Вы наверно не поверите, но к двадцать первому веку во Франции волки остались только в питомниках, а в дикой природе их совсем истребили. - Всех до одного? - Угу. Веке в девятнадцатом фермеры постарались, не собираясь делиться с волками своей скотиной. - Так может всё правильно сделали? Вдруг среди них попадались оборотни? - загадочно произнёс Филипп. - Ну прям! Делать оборотням больше нечего, как под пули соваться. Они по лесам отсиживались. Их же мало, надо беречь свою популяцию. - Будто они об этом задумывались. - Да что оборони! Я год назад следы вольпертингера видела. - Кого? - не понял принц. - Ну, представьте зайца с оленьими рогами. Филипп задумчиво погладил подбородок и вдруг рассмеялся. Видимо представил. - Как его, бедолагу, из германских лесов занесло в славянские, ума не приложу, - с печальным вздохом промолвила девушка. - А почему вы считаете, что это были не заячьи следы? - Такого размера?! - воскликнула Света, показывая руками след чуть ли не с бычье копыто. - Почему бы нет, - молвил принц не совсем уверено, - бывают крупные зайцы. Света чуть не захохотала, но сдержалась и даже сумела вернуть лицу серьёзную загадочность. - Послушайте, ну, не такие же. Да, крупный. Как ему, по-вашему, рога оленьи на голове таскать? - Пожалуй, вы правы, - согласился Филипп с этой сомнительной логикой, - Только, по-моему, скоро будет смеркаться. Пора возвращаться, иначе не успеем до темноты. - И тогда нас покусают оборотни, - весело дополнила Света. Молодые люди снова углубились в лес. После подобных россказней весь мир выглядел по новому. Мифы и легенды имеют свойство удивительно органично сплетаться с красотой леса, может быть оттого, что прошлое всех народов, их культурные истоки всегда неразрывно связаны с природой и формируются под её влиянием. Солнце уже скрылось, и над озером стали сгущаться холодные сумерки, когда Филипп и Света вернулись к озеру. Только нежная пастель заката разукрашивала ещё запад небосклона. Принц зажег свечку на столе, и она осветила уютное помещение. Каждый предмет отбросил на стены, пол и потолок причудливую тень: мебель, мушкет, лютня, развешанные пучки трав, книги, паутина под потолком. На столе у окна поблескивали склянки и колбы. В таком освещении скромное жилище могло показаться обиталищем средневекового ученого или даже колдуна. - Какой у вас прекрасный сожитель, - заметила Света, поднимая глаза к потолку. Паучок, неподвижно сидящий на своей паутине, отбрасывал на потолок тень раза в четыре больше него самого. - Я знаю. Но это моя причуда. Мне стало его жаль, когда тут пожелали навести идеальный порядок. С тех пор я не позволяю его беспокоить. - Иногда творческий беспорядок дарит неожиданных друзей, - улыбнулась Света, - А я всё удивляюсь, как вы здесь со всем хозяйством один управляетесь? - Мне временами помогают. Света не стала вдаваться в подробности дела, сейчас это было не интересно. А вот паук... - Можно я на него посмотрю? Я даже дышать на вашего жильца не буду. Филипп кивнул. Света подставила себе стул, взобралась на него и пригляделась к пауку, напрягая глаза и силясь рассмотреть в темном углу маленькое насекомое. - Развернись, голубчик. Ну, развернись, - ласково просила девушка паука, - Наконец то. Спасибо, красавчик. - Света спустилась на пол, - Замечательный крестовик! - сказала она Филиппу, - Так что-то вскрыть кого-нибудь захотелось, - невинно вымолвила девушка, возведя глаза к потолку с паутиной. - Знаете, что я за такие покушения!.. - воскликнул Филипп со смешливым гневом. - Тише, друг мой, у меня ведь даже бинокуляра нет, - расплылась в улыбке Света. - Сударыня, вы собираетесь ужинать или будете мечтать кого-нибудь вскрыть? - Действительно, патологоанатом я несчастный! Давайте лучше вскроем печеных зайцев. Не зря же мы с утра столько стараний потратили на кулинарные изыски... Рубиновое вино с запахом спелого на солнце винограда поблескивало в кружках при свете свечи. За окном дерево цвета окислившейся бронзы клонилось к тихой воде, отражавшей всё ещё яркое небо. - Я знаю, что мы сейчас устроим. У нас на химии высшим шиком считалось попить чайку из колбы. Точно таким же образом можно испить вашего прекрасного вина под холодную зайчатину. Встретив позволяющий кивок девушка пошла сполоснуть пару колб. Через несколько минут она вернулась. - Красиво смотрится, - заметил Филипп, зажигая ещё несколько свечей и переливая напиток из кружки в колбу, - волшебное зелье, мм? - Дурью мы с вами маемся, ваше высочество, - улыбнулась Света, - Ну, зелье, так зелье. Omne ignotum pro magnifico est. - Всё неизвестное представляется величественным. Осталось только на метле полетать. - И не будет никого счастливее нас в целом мире, - улыбнулся принц, - Хотите, я буду весь вечер петь для вас? - Хочу, - Света подперла рукой голову, - Я никогда не слушала лютню в живую. - Неплохая альтернатива гитаре. - А что? У нас, было дело, один товарищ с домрой в поход поехал. Вот такое неординарное решение вопроса! - засмеялась девушка, - Ну, же. Я вас слушаю. Филипп встал, подошёл к стене и вернулся с лютней. Инструмент привычно лёг в руки. Искусство - это всегда искусство. Текла вода, текло время, текла мелодия, одинаково зыбкие, непостоянные, вечные. Видневшееся в окно дерево сменило цвет, и вместо бронзового изваяния тончайшей работы на фоне густой синевы неба и первых звёзд вырисовывался ветвистый и могучий аспидно-черный силуэт, казавшийся таким же древним как сама жизнь и воплощавший исток всего сущего. Прикострово-гитарный антураж в голове девушки сдвинулся на несколько столетий назад и приобрёл новое неожиданное эклектическое звучание. Это было что-то старо-французское, пусть и с привкусом весёлых студенческих походов, но всё же принадлежащее другой эпохе, не её, незнакомое, но почему-то очень близкое. Света глядела на вздрагивающие огоньки свечей и растворялась в звуке струн и голоса, милее которого не смогла бы себе в этот момент ничего представить.
Орхидея: Глава 17 В течении двух дней, предшествующих визиту в салон мадам де Севинье, Арамис и Аня по очереди читали друг другу исторические лекции. Девушка отвечала на вопросы епископа, епископ просвещал девушку в вопросах этикета и светских манер. - А вы научите меня танцевать? - с игривым смешком спросила Аня. Арамис засмеялся. - Если позволит рана. Но, боюсь, вам придётся искать другого учителя. - Ясно, - Аня вскочила и хотела уже повернуться к двери, - Значит потенциальные кавалеры обойдутся без меня. - В литературных салонах танцы не популярны. И уж точно не при таких обстоятельствах они войдут в моду, мадемуазель. Вам это не понадобится, поверьте. - Кто знает, кто знает, - лукаво прищурилась Аня и отправилась интервьюировать Камиля, последовав недавнему совету Арамиса, который даже не подозревал, на какую нелегкую участь обрекает хозяина гостиницы. В предвкушении интересных знакомств два дня тянулись для девушки невыносимо долго. В первую очередь Арамис, а после него Камиль, ворчливая кухарка и два непоседливых поваренка стали жертвами Аниного нетерпения и скуки. Не в накладе были только д'Эрбле, извлекавший из этой живой болтовни полезные сведения, и поварята, нашедшие в лице девушки защитницу, сказочницу и прекрасную фею. Кухарка недовольно бурчала что-то про бездельников, ужасающее легкомыслие и подгоревших пулярок, но уходила восвояси, не решаясь спорить с упрямой расхолаживающей мальчишек дворянкой, которая с превеликим удовольствием нахально злоупотребляла своим положением. Обаятельной и достаточно красивой, Ане ничего не стоило покорить детское воображение. Не похожая на всех высокородных дам, она в течении двух вечеров занимала ребят. Аня сажала старшего рядом, младшего себе на колени, и ловила кайф, травя байки, рассказывая реальные истории и волшебные сказки, следя за яркостью блеска в любопытных и живых детских глазах. Поварята взвизгивали от восторга, елозили на своих местах и с немым обожаем глядели на необычную постоялицу. А Аня наслаждалась моментом, чувствую себя звездой вечера, пусть даже в такой маленькой компании. В конце второго вечера, когда огонь в камине тихо угасал, а в общей зале было совершенно пусто, и слышно было как в трубе повышает ветер, слуга подошёл к девушке и сообщил, что её зовёт господин д'Эрбле. Аня сняла с коленок младшего парнишку и положила ладонь на плечо старшего. - Значит так, голубчики, - шепнула она поварятам с озорством маленькой девочки, - от посуды я вас избавила. С вас должок - рецепт того блюда, которое было подано за обедом, поняли? Мне ваша сварливая тётушка его точно не даст. Мальчишки с энтузиазмом кивнул и убежали из залы. Аня, довольно улыбаясь, сделала пометку в записной книжке, спрятала её в карман и, окончательно приняв взрослый вид, пошла на второй этаж. Арамиса она нашла за чтением писем, от которых в последние дни просто не было спасу. - Стало известно что-то новенькое? - спросила Аня. - Добрые вести! Среди судейских больше на одного убежденного сторонника. А ещё двое, соблазнившись посулами и авансом, согласились свидетельствовать в пользу Фуке... и против Кольбера. - Простая человеческая алчность, - философски заметила Аня. - Да, иногда решает только алчность, и этой человеческой страстью не стоит пренебрегать. А теперь слушайте меня внимательно, сударыня. Завтра, если вы не забыли, нас ждут в салоне госпожи де Севинье. - Нужно придать себе парадный вид, правильно понимаю? - Правильно. - С этим я прекрасно справлюсь. Мой нынешний вариант причёски нынче в моде? Я не буду выглядеть кумушкой из деревни? Блуа довольно далеко от столицы. - В ваши годы не будете, вам всё к лицу. Есть более значимая вещь. Позвольте устроить вам экзамен по этикету. - Так вы мне сегодня уже всё утро проповеди читали в дидактической манере! И зря мы что ли всем трио у виконта де Бражелона то же самое выпытывали! - Вот и проверим, что осталось в вашей светлой головке после пыток Бражелона и моих дидактических проповедей, - улыбнулся Арамис, - Repetitio est mater studiorum*, понимаете? "Репетитор - мать студента, чтоб его!" - мысленно проворчала Аня. - Понимаю, - с слух мрачно ответила она, обиженная таким недоверием к своей памяти, - Ну, пожалуйста, экзаменуйте... Арамис и Аня засиделись допоздна. Девушку начала раздражать подобная перестраховка со стороны господина д'Эрбле. В самом деле, что он, не верит в её умение вести себя в соответствии с общественными приличиями или опасается, что она растеряется с непривычки?! Вот уж дудки! Наконец, Арамис счел себя удовлетворенным. - Отлично, сударыня, вы свободны. А мне нужно написать ещё пару писем. Епископ взялся за перо. - Вам ведь сообщат завтра что-то важное, - сказала Аня, - Но расскажите поподробней, о чём госпожа Фуке говорила с вами той ночью. Что это за слуга, что за бумаги? Арамис глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула, играя пером в пальцах. - Мадемуазель, я снова повторяю вам, что никому ещё ничего неизвестно, требуется расследование. Госпожа Фуке собиралась навести справки и выяснить, кто попадает под подозрение. - А вы ничего от меня не скрываете? - недоверчиво прищурилась Аня. - У вас мания до чужих тайн, сударыня, - холодно произнёс Арамис, - Даже на пустом месте. - Пустом ли?.. - Закончим этот разговор, - Арамис отложил перо, - Значит, вы всё поняли насчёт завтрашнего дня? - С четвертого раза и ежу будет понятно, - проворчала Аня. Арамис снова утомленно вздохнул, взглянув на присланное письмо. - В таком случае, доброй ночи, сударыня. Аня ушла к себе в задумчивости. Она всё явственней стала замечать, что в Арамисе что-то изменилось, появилась какая-то усталость. Или это замотанность мелкими заботами накладывала свой отпечаток? Арамису, грезившему менять судьбы мира, приходится по доброй воле возиться в мелком болотце с судьями, бюрократами всех мастей, трусливыми подобострастными душонками, и выбивать всеми доступными способами право голоса. Тайная власть давала возможность влиять на события из-за кулис, и не без успеха. Но он не мог выступить со своим собственным авторитетом, публично и открыто использовать свою силу. Жизнь епископа Ваннского, та что была на виду у всех, катилась вниз по крутой наклонной. Аню удивляло, что Д'Эрбле, никогда не упускавший выгоды, сам выбрал такой путь. Он мог играть, как марионетками, десятком юристов, заседавших в суде. Но разве это тот размах, которого он хотел? Птица с перебитым крылом, вот лучшее сравнение, которое приходило девушке на ум. Мечтал летать орлом в заоблачной выси под слепящими лучами солнца, а приходиться совой по ночам ловить мышей. В те два дня в лесу на Дубне, когда они оба рассуждали о судьбах мира и Франции в частности, словно это была только увлекательная игра, говоря о своих планах и надеждах епископ Ваннский мог показаться безумным. И действительно в какой-то момент показался Ане таковым. Но тогда у него, не потухая, горели глаза... Аня не стала бы утверждать, что без своего великого замысла Арамис потерял частицу обаяния. Вовсе нет. Но это было обидно. Видимо, Д'Эрбле был просто вынужден найти в себе силы, чтобы бороться в сложившихся обстоятельствах, а заодно сменить приоритеты, чтобы не сойти с ума от нереализованных амбиций. И даже успешно. Кто-кто, а епископ Ваннский умел сам себя убеждать в необходимости чего-либо. Несмотря на пожелание доброй ночи Ане от возбуждения спалось плохо. Она несколько раз за ночь просыпалась и подолгу ворочалась, размышляя о своих впечатлениях и ожиданиях. По этой причине утром вылезать из кровати дико не хотелось. Плюнув на всё, Аня радостно капитулировала в неравном бою со сном. Но она могла себе позволить такую блажь, так как все визиты были запланированы на вторую половину дня. Черти в котором часу усилием воли стащив себя с кровати, девушка, позавтракав, принялась колдовать над своим обликом. Она удержалась от соблазна вытворить для пущего эффекта что-нибудь экстравагантненькое. Никаких экспериментов, только соответствие веку. Но хулиганистый соблазн скоро прошёл сам собой, так как Аня быстро заметила, что всё, что выбивается из стиля, смотрится либо блекло, либо безвкусно. В дверь кто-то робко поскребся. Это был один из поварят. Девушка с радостью его впустила. Паренёк продиктовал Ане обещанный рецепт, который она записала во всё ту же записную книжку, с которой никогда не расставалась. Покончив с туалетом, записав рецепт и узнав у первой попавшейся на глаза особы женского пола, коей оказалась миловидная служанка, мнение о своей внешности, выяснилось, что пора бы уже готовится к отъезду. Арамис велел передать девушке, что нанятая карета ждёт возле гостиницы. Аня спустилась вниз. Поварята провожали мадемуазель де Пеше тоскливым взглядом. Аня заметила это, подошла к ним, чмокнула каждого во взъерошенную макушку и шепнула что-то про саламандру, живущую в камине, улыбнулась, заговорщически подмигнув, и направилась к выходу. Мальчишки несколько повеселели. Остановившись у дверей, девушка заметила Арамиса. Д'Эрбле спускался по лестнице, приподнимая рукой край фиолетовой сутаны. В таком одеянии Аня Арамиса ещё не видела. Епископское облачение ему необычайно шло и чрезвычайно удачно подчеркивало его строгость и элегантность. Аню очень позабавила мысль о том, что господин д'Эрбле потратил на свой туалет не многим меньше времени, чем она сама. Мужчине шестьдесят лет, а ничего не изменилось, по-прежнему холит свою внешность, как женщина. Уверенной неторопливой поступью, делавшей хромоту почти незаметной, Арамис подошёл к девушке и окинул её внимательным взглядом. - Вы замечательно выглядите, мадемуазель. Аня, чуть улыбнувшись, присела в изящном реверансе. Епископ благосклонно кивнул, с удовлетворением отмечая, что уроки манер усвоены, а порывистые движения девушки наконец приобрели некоторую плавность и даже торжественность. Арамис и Аня сели в карете. Девушка прерывисто вздохнула и повела плечами. - Ну, что же, моя "скромная и молчаливая тень", вы никак снова боитесь? Так же как в прошлый раз? - с ласковой насмешкой спросил Арамис. - Всего лишь слегка волнуюсь. - Почувствуете себя неловко, держитесь возле меня, - сказал Арамис и приказал кучеру трогать. Минув лабиринт шумных улочек, карета выехала на набережную Сены. Аня успела разглядеть в окошко возвышавшиеся над городом готические башни собора Нотр-Дам де Пари, чуть ли не единственное, что оставалось неизменным в облике города на протяжении веков. Карета свернула вправо. Снова улочки, невысокие каменные дома. Здание особняка госпожи де Севинье выделалось на фоне других строений и было заметно издалека. Залюбоваться можно было одними монументальными воротами и кованой решеткой с изображением знаков зодиака. А ведь за ними располагалось несколько внутренних дворов, где в теплое время года разбивались фигурные цветники. И пусть клумбы были давно убраны садовником, но их обрамляли восхитительные галереи и фасады дворца с многочисленными барельефами и скульптурами работы Жана Гужона. У роскошного особняка была богатая история, и Аня пообещала себе непременно ознакомиться с ней при случае. К своему стыду девушка вынуждена была признать, что из поездки в Париж, совершенной ещё в школьные годы, не помнит практически никаких исторических сведений. В памяти отложились только яркие картинки. Аня тщетно пыталась припомнить, отчего это место вызывает у неё устойчивое дежавю. В данное время в особняке жила маркиза де Севинье - одна из красивейших и умнейших женщин Франции времён Людовика 14. Но прославилась она не только умом и красотой, но и своими интересами в области литературы и искусства. - Мы прибыли, сударыня. Это здесь, - сообщил Арамис, но девушке уже не требовалось ничего пояснять. Подбежавшие лакеи распахнули дверцу кареты и помогли господам выйти. На улице Аня ещё сохраняла самообладание. Но стоило ступить в сам салон, как от мерцания множества свечей в зеркалах, позолоченных украшений и орнаментов, сильного аромата парфюма, блеска паркета у Ани закружилась голова. Не чувствуя земли под ногами и только ощущая уверенную руку шевалье д'Эрбле, она прошла в просторную гостинную. Арамис представил мадемуазель д'Эрбле мадам де Севинье, которая приветливо встречала всех своих гостей и каждому успевала уделить внимание. Аня низко поклонилась хозяйке салона. Выпрямившись и чуть остудив первые восторженные эмоции, девушка начала улавливать детали обстановки. Печальные и мрачные выражение лиц присутствующих составляли настораживающую дисгармонию с блистательной просторной гостинной. Всё происходящее больше напоминало пир во время чумы. Показная безмятежность служила прикрытием несказанному горю. Среди гостей вскоре появились Гурвиль, уже знакомая девушке госпожа Фуке, баснописец Лафонтен, аббат Фуке и многие другие. Мадам де Севинье рискнула собрать такую компанию в своем салоне из уважения и симпатии к бывшему министру финансов. - Сударь, сударь, а что там за группа людей? - негромко спросила Аня у Арамиса, - Они так мрачны, словно у них кто-то умер. - Наиболее храбрые эпикурейцы несчастного суперинтенданта. - Послушайте-ка, а того человека, я будто бы где-то видела... - Не исключено. Это господин Лафонтен. - Лафонтен? Серьёзно? Так что же я тут стою?! - Аня потерла руки, - Пойду посочувствую. Подниму боевой дух, так сказать. - Главное будьте благоразумны. - Благоразумней не куда, - ответила девушка и ринулись в бой. *Repetitio est mater studiorum. - Повторенье - мать учения.
Орхидея: Глава 18 Тем временем к епископу Ваннскому подошла госпожа Фуке. - Добрый вечер, ваше преосвященство. Как ваше самочувствие, раны по-прежнему беспокоят? - Беспокоят, но не по-прежнему. Как видите, мадам, я поправляюсь. Благодарю за беспокойство, - поклонился Арамис. - Господин д'Эрбле, я собрала обещанные сведения. Возьмите. Госпожа Фуке протянула прелату запечатанный конверт. Арамис спрятал его в карман. - Спасибо. Я постараюсь оказать вам услугу, о которой вы просите. - Наведите справки об этих людях, если возможно. Мои возможности уже исчерпались. - Постараюсь. - Обратите внимание на тех, кто помечен галочкой. Это люди менее проверенные и надёжные, способные вызвать подозрение. - Вы уверены, что никто, кроме слуг не имел в кабинет доступа? - Считаю маловероятным. Главная беда в том, что я недостаточно хорошо знаю личных секретарей и прочих помощников моего мужа, я практически не вмешивалась в его дела. - Зато кое-кого знаю я, это поправимо. Арамис бросил взгляд на Анну. Девушка находилась в обществе эпикурейцев и принимала самое активное участие в разговоре, при этом похоронные физиономии её собеседников немного осветились тусклой надеждой. Аня быстро и даже не совсем осознанно переняла манеры дам. Неловкость быстро прошла, и она почувствовала себя свободно и комфортно. - В Во Лебрен, прославляя "славу, силу, справедливость, милосердие владельца замка", изображал Фуке, как мне говорили, в образах Геркулеса и Аполлона, это правда? - Чистейшая! - ответил Лафонтен, - Ах, сударыня, вам даже трудно представить какие в Во восхитительные росписи! - Должно быть. - Случалось ли вам когда-нибудь видеть картины Пуссена? - Да, они прекрасны! Это начало целого живописного направление. - О, вы ценитель, сударыня! Лебрен перенял у Пуссена лучшее. - Особенно стиль написания и любовь к античные сюжетам, - добавил Конрар. - Жаль, что господина Лебрена здесь нет. Было бы увлекательно послушать об этих росписях из первых уст. - Жаль. Но явились те, кто, во-первых, смог, а, во-вторых, не побоялся, - произнёс Гурвиль, - Мы никого не осуждаем. - Ну, раз мы тут все немножко бунтуем, если можно назвать бунтом требование справедливости, прочтите, пожалуйста, господин Лафонтен, "Элегию к нимфам Во", - попросила Аня, - Хотя бы её я услышу от автора. Поэт грустно улыбнулся, вспоминая блеск праздника и то, что за ним последовало, и прочитал наизусть своё произведение, из-за которого попал в немилость к королю. Аня зааплодировала, её примеру последовали эпикурейцы. Лафонтен раскланялся. - Теперь мне жалко, что я не видела воочию этого празднества! Господин Фуке, без сомнения, - человек с прекрасным вкусом. - Не печальтесь, мадемуазель, господин Лафонтен распишет вам всё в таких ярких красках, что вам покажется, что вы там присутствовали, - улыбнулся Гурвиль, - Не правда ли, Лафонтен? - Если король не оценил по достоинству вашу элегию, значит его величество маловато смыслит в поэзии, - заявил Конрар. - Не говорите так о короле, он наш повелитель и достаточно тонкий человек, что бы ценить искусство, - возразил Гурвиль. - Вот он и оценил, как требовала его политика. - Политика его величества целесообразна. Фуке - только жертва абсолютной королевской власти, - сказала Аня, - Средство для укрепления монархии в жерновах истории. - Тише, тише, господа, - прервал их Лафонтен, - вокруг госпожи де Севинье собрался целый кружок, она рассказывает последние новости. - Как только господин Фуке оказался в зале суда, - говорила госпожа де Севинье, - господин председатель велел ему сесть. Он ответил: "Сударь, вы пользуетесь тем, что я сижу. Вы полагаете, что это равносильно моему признанию суда. Я вас прошу согласиться с тем, что я не сяду на скамью подсудимых." На это господин председатель сказал, что он вправе удалиться. Господин Фуке ответил: "Сударь, я вовсе не намерен спровоцировать новый инцидент. Я только хочу, если вы позволите, объявить обычный протест и официально заявить об этом, после чего я буду давать показания." Эпикурейцы и Аня присоединились к числу слушателей. - Его желание удовлетворили, - продолжала хозяйка, - он сел, и продолжился допрос о налогах на соль, на котором он отвечал очень хорошо. Надо сказать, что эти расспросы пошли ему на пользу. В Париже много говорят о его силе духа и твердости. Я узнала нечто, бросившее меня в дрожь: он просил одну из своих приятельниц сообщить ему об аресте голосом восторженным, добрым или злым, как подскажет ей Бог, без предисловий, так, чтобы у него было время подготовиться и достойно принять новость от тех, кто придет ее сообщить, добавляя, что если у него будет полчаса на подготовку, он сможет хладнокровно воспринять самые тяжелые известия. Это довело меня до слез, и я уверена, что не оставит равнодушными и вас. - А в другой раз бедному Фуке также сопутствовала удача? - спросила мадемуазель де Скюдери, - Расскажите, если можно, поподробней. Нам известно, что вы не пропускаете ни одного заседания. - Для вас, милая Сафо*, всё что угодно. Он держался так же уверенно, как и в первый раз. Господин председатель потребовал от него принести присягу: он ответил, что уже называл причины, по которым не может этого сделать; и нет необходимости их повторять. После этого господин председатель разразился длинной речью о законности суда, который основан королевским указом, и полномочия которого были подтверждены независимыми учреждениями. Господин Фуке ответил, что властями нередко делаются вещи, которые, спустя какое-то время, оказываются несправедливыми. Господин председатель прервал его: "Как?! Вы хотите сказать, что Его Величество злоупотребил своей властью?" Господин Фуке ответил: "Это говорите вы, сударь, а не я. Я вовсе не это имел в виду, и странно, что, используя мое нынешнее положение, вы хотите столкнуть меня с королем; но, сударь, вам прекрасно известно, что случаются ошибки. Когда вы подписываете ордер на арест, вы находите это справедливым, на следующий день вы его отменяете: вы видите, что можно изменить точку зрения и мнение." "Но при том, что вы не признаете палату, вы отвечаете на ее вопросы, вы представляете прошения, и вот, вы на скамье подсудимых." "Это правда, сударь, - ответил он, - я именно на ней; но вовсе не по доброй воле; меня привели; существует сила, которой приходится подчиняться. Господь велел мне стерпеть это унижение, и оно исходит из его рук. Возможно, меня могли пощадить, учитывая службу, честно несённую мной, и приказы, которые я имел честь выполнить." После этого господин председатель продолжил допрос о деньгах, полученных с солевых налогов, на котором господин Фуке очень хорошо отвечал. Допросы продолжались, и я буду вам их точно пересказывать. - Наш покровитель заслуживает восхищения, он прекрасно держится, - сказал Гурвиль своим товарищам. - То ли ещё будет! Я вам ручаюсь, что господин Фуке в жаркой борьбе ещё судей вымотает, - заявила Аня. - Дай бог, что б они устали и подняли белый флаг. Аня вместе с эпикурейцами отошла к окну. До девушки донёсся обрывок диалога: - Дорогая моя, обратитесь с госпоже де Шаро. Я уверена, что она не откажется вам помочь. Вы окажетесь у королевы и предложите ей вашу чудодейственную примочку. - Я так и сделаю, вот увидите. Если её величество Мария-Терезия поправится, мне останется только припасть к ногам короля, в надежде, что он смилостивится над моим несчастным сыном. По этим словам Аня догадалась, что только что говорившей пожилой женщиной была мать господина Фуке. В её голосе звучало столько отчаянной надежды, что девушка вздрогнула. В отличии от этих женщин, Аня знала, что бедную мать подстерегает неудача. Эпикурейцы продолжали обсуждать возможности Фуке и шансы снять обвинения, а девушка примолкла и её рассеянный взгляд блуждал по лицам, платьям, предметам интерьера. Легко беседовать или пусть даже спорить с пеной у рта о чьих-то душевных ранах, жизненных трагедиях, идеалах и моральном облике личностей. Но у Ани уже не выходило не только отстранённо говорить о книге и героях, но и спокойно рассуждать о исторических процессах. Эта была жизнь, а не текстовые отголоски давно минувших и забронзовевших веков. Когда человек перестаёт быть далеким наблюдателем, а превращается в участника событий, он начитает ко всему относиться иначе и для себя подыскивает роль, сторону и предпочтения в заданной системе координат. - Сударыня, вы говорили что-то про жернова истории, - вывел её из раздумий голос Гурвиля. - Да. Король укрепляет свой авторитет и устроил показательную порку. Но, право, не знаю, стоит ли порой прочность государственной машины стольких слёз. В противоположном конце гостиной происходил другой разговор. - Мадам, не кажется ли вам, что господин д'Эрбле хромает? - спросила хозяйка салона у госпожи Фуке, кивнув в сторону епископа, что-то внушавшего аббату Фуке, который улыбался и пытался отшутиться. - Вы не ошибаетесь. На днях я стала свидетельницей последствий одного происшествия... И госпожа Фуке рассказала про ночную стычку епископа с неизвестными людьми, не забыв упомянуть свои недобрые предположения на счёт возможного покушения, зародившиеся у неё в ходе беседы с мадемуазель д'Эрбле. А поскольку госпожа де Севинье не преминула на той же неделе поделиться последними новостями с парой знакомых, то таким образом из разговора двух напуганных женщин в тихой и неприметной парижской гостинице родилась громкая сплетня, сильно порочащая Кольбера. - По-моему он бледен, - заметила госпожа де Севинье. - Немного. - Стоит предложить ему остаться до завтра. Когда Арамис и аббат Фуке раскланялись, маркиза де Севинье подошла к епископу. - Дорогой д'Эрбле, я заметила, что вы хромаете. Поговаривают, вы ранены, - сказала она чуть улыбнувшись, - Вы по-прежнему воин, достопочтенный прелат? Арамис ответил улыбкой на улыбку. - Оставайтесь с вашей племянницей у меня на ночь. Я не хочу заставлять вас трястись в карете по булыжникам парижских мостовых. - Благодарю вас, мадам, но это излишнее внимание. - Нисколько. Я предложила то же самое ещё некоторым моим гостям, которых ждёт дальняя дорога. Я настаиваю, сударь. Сделайте мне приятное. - Вы прелестнейшая хозяйка, мадам, и я бы с радостью принял ваше приглашение с таким же чистым сердцем, с каким оно сделано, но боюсь злоупотребить вашим радушием. Дело в том, что сегодня вечером или этой ночью в Париж должен приехать один мой знакомый- шевалье де Сегри, молодой человек лет двадцати трёх. Он будет искать со мной скорейшей встречи, а в особенности с моей племянницей. Госпожа де Севинье понимающе улыбнулась. - Я с радость приму вашего знакомого, если он объявится. Нельзя заставлять молодого человека излишне долго ожидать подобных встреч, особенно после дальней дороги. Юность нетерпелива. - Бесконечно благодарен, мадам. - Я велю приготовить вам комнаты. Маркиза удалилась отдать распоряжения, а к Арамису снова подошла госпожа Фуке. - Любезная хозяйка вас уговорила, не так ли? - Уговорила. - Поскольку в отличии от вас, я не остаюсь ни на ночь в этом особняке, ни даже в Париже, то хочу попросить вас сообщить мне о последних изысканиях, когда вы что-нибудь узнаете. Я очень беспокоюсь. - Я не заставлю вас мучиться от неизвестности и пришлю вам весточку. Вы знаете моего посыльного. Арамис снова бросил взгляд на Анну, он приглядывал за ней с начала вечера. Девушка подкрепляла аргументы бурной жестикуляцией, споря о децентрализации власти в Средневековье и гражданственности на примере Древней Греции. - А моя подопечная увлеклась, - заметил Арамис. - Намекните ей. Хотя лучше позвольте мне. А то ваше милая племянница, пожалуй, сочтёт вас занудой, - улыбнулась госпожа Фуке. Она под пустяковым предлогом тихонько отвела Аню в сторону: - Мадемуазель, позвольте заметить, - мягко улыбнулась госпожа Фуке, - что вы... ведете себе излишне непосредственно. - Прошу меня простить, если я совершила какую-то бестактность, - Аня очаровательно взмахнула ресницами, - Но здесь всё так интересно! - Нет, нет, что вы! Я ни в чём вас не упрекаю. Просто вы слишком привлекаете внимание. Будьте посдержанней. Аня послушно склонила голову и отошла к компании, которую только что покинула, состоящую из эпикурейцев и других примкнувших к ним гостей. - Милое дитя! Мне бы её непосредственность, - со вздохом сказала мадам Фуке, возвращаясь к Арамису. Епископ улыбнулся. - А ведь мадемуазель давно на выданье, сударь. Проследите что бы вашей племяннице нашли мужа, который не заставит её приливать слёзы по ночам и не сделает несчастной. В самом деле, не отправлять же эту живую птичку в монастырь! Она увянет там, как светолюбивый цветок. - Полностью согласен с вашим мнением, сударыня, - с той же улыбкой ответил Арамис, - А сейчас позвольте вас покинуть, мне необходимо уладить некоторые дела, - он поцеловал руку мадам Фуке и, слегка прихрамывая, в сопровождении слуги госпожи де Севинье ушёл в предназначенные ему покои, бросив последний взгляд на Анну. Девушке его помощь явно не требовалась, она чувствовала себя здесь как рыба в воде. Арамис вошёл в комнату, отпустил слугу и вскрыл конверт. Длинный список лиц размещался на нескольких листах, что было не удивительно, так как штат слуг господина Фуке был больше, чем у короля. Возле некоторых имён стояло место жительства, возле других - срок службы, у третьих была известна только функция, исполняемая ими в доме министра. Арамис пробежал глазами листы, обращая более пристальное внимание на имена, помеченные галочками. Список требовал кропотливого анализа и тщательных поисков. Разместившись за столом, епископ стал более медленно изучать сведения и делать на отдельном листке пометки. Стоило прелату с головой погрузиться в работу, как в комнату ворвалась Аня, резко распахнув дверь. Арамис вскочил, по привычке нащупывая под сутаной кинжал. Девушка закружилась по комнате, но скорей не как весенний ветерк, а как тропический ураган в период муссонов, задув развевающимся подолом платья несколько свечей. - Я познакомилась с и Жаном де Лафонтеном, и с мадам де Севинье, и с мадемуазель де Скюдери! Это невероятно! Я их читала, а они такие живые! Сама себе не верю! Аня затормозила напротив стола. - Лафонтен мне стихи посвятил! Хотите послушать? И, не дожидаясь ответа, она начала декламировать. Арамис медленно опустился обратно в кресло. После прочтения стихов Аня излила единым махом все впечатления от вечера, сломала ноготь об столешницу, опрокинула стакан с перьями. Чернильницу епископ вовремя отодвинул в сторону, спасая бумаги. Он дождался окончания шторма не изменившись в лице, но когда поток иссяк, вздохнул с облегчением. Звонкий голос девушки можно было легко услышать в коридоре, и из-за поднятого Аней шума стук в дверь не был замечен. Вдруг дверь открылась и на пороге появился Володя. В доме на приезд молодого человека никто не обратил внимание, за исключением госпожи де Севинье, которой, как опытной хозяйке салона, полагалось замечать всё и всех. Раскланявшись с ней, юноша осведомился, где ему искать своих знакомых и сразу прошёл в комнаты Арамиса. При виде товарища на лице Ани отразилась беспредельная радость. Она кинулась к двери и в прямом смысле повисла у Володи на шее, поджав ноги. Арамиса проникся надеждой, что ценной осведомительнице будет кого ещё осведомлять. Беда заключалась лишь в том, что рассказ повторился от и до, но с новыми подробностями. И наконец со словами: "Уф, вроде отлегло. Ну, я пошла," - изящный голубоглазый Армагедон вылетел из комнаты и направился обратно в большую гостиную. Мужчины молча смотрели друг на друга. Тишина держалась довольно долго. - Она вас не доконала? - наконец осторожно спросил Володя. - Очень эрудированная девушка, - как-то натянуто улыбнулся Арамис, прямо не отвечая на вопрос, - Она молода, только и всего, поэтому похожа на вихрь. Володя оглянулся. Портьера ещё колыхалась. - Как вы добрались, сударь? - спросил Арамис. - Благополучно. - Тот кюре, что дал вам адрес?.. - Что, кюре? - Он ничего не просил передать? - Нет. - Значит всё спокойно, - прошептал Арамис и добавил вслух, - Не стойте у порога, сударь, проходите. - Ваше преосвященство, какие у вас планы на ближайшие дни? Володя подошёл вместе с Арамисом к окну. - Сегодня мы остаемся здесь по гостеприимному приглашению госпожи де Севинье. С завтрашнего дня я сниму для вас и мадемуазель Анны небольшой дом в Париже, чтобы вам не приходилось квартировать в гостиницах, которые за дорогу из Тура в столицу, должно быть, порядком успели вам надоесть. - Слишком любезно с вашей стороны. - Вас это нисколько не обяжет, - улыбнулся Арамис, - Подозревая о вашей принципиальности в этом вопросе, я предлагаю это в качестве благодарности за оказанную мне помощь. Её я надеюсь вы не станете преуменьшать. Наконец, я вынужден буду заняться кое-какими упущенными делами и фактически пропасть на пару дней, поэтому я хочу быть уверенным, что о вас двоих можно не беспокоиться. Володя поклонился. - К тому же мне самому будет удобно останавливаться у вас. Вы же не откажетесь меня принять? - с улыбкой спросил Арамис, - И, возможно, получать кое-какие письма, с тем чтобы передать мне? - Мы с Анной оказываемся кем-то вроде ваших агентов? - Вас устраивает или нет такое положение вещей? - мягко осведомился епископ. - При условии секретности, устраивает. Мы тоже многим вам обязаны. - Значит условились. - Сударь, я хочу осмотреть домом, разобраться что, где и как, если не сегодня, то завтра утром. - Завтра, пожалуйста. Ведь не ночью, в самом деле! Зайдите утром ко мне. - Хорошо. Арамис помолчал, глядя в окно, потом задумчиво спросил: - Вам случайно не известны какие-нибудь подробности допросов господина Фуке? - Нет, сударь, это не моя область. - Понятно, не буду вам этим докучать. Вы, если хотите, можете отправиться к гостям и присоединиться к вашей подруге, она прекрасно освоилась в здешнем обществе и даже завела знакомства... ...Володя расстался с Арамисом и спустился в зал. Посетители помаленьку расходились, гостиная пустела. Это было кстати, Володя и не стремился оказаться в шумном обществе. Он разместился в стороне, поджидая, когда все разойдутся, наблюдая за порханием Ани, которую сразу заметил среди гостей. А вот девушка, увлеченная беседами и перемыванием костей недругов, заметила Володино появление, только когда в гостиной почти никого не осталось. - Ты давно тут торчишь? - спросила Аня, - Шёл бы к нам. - Я слишком устал, что бы быть интересным собеседником. - Ну и зря не присоединился! Слушай, а ведь в этом особняке в нашем веке музей истории Парижа. Совсем недавно вспомнила. Как бишь он зовётся? Чем я хлопала, когда меня родители в достопримечательности носом тыкали? - Может быть ушами?.. Или ресницами? - подсказал Володя. - А ты случайно не помнишь? Володя возвел к потолку глаза. "Сдались же им обоим исторические подробности, - подумал он, - Ладно бы ещё про водоснабжение фонтанов спрашивали." - Я тебя тогда не видел, - сказал он вслух. - Да я про музей! - Ну, это ты у нас эксперт по Франции. - Хорош эксперт с юношеским склерозом! - Девичьей памятью, - серьёзно поправил Володя. ...Зала опустела окончательно. Госпожа де Севинье проводила последних гостей, и вместе с ними удалились последние шумы. В зале только тихо потрескивали оплывавшие свечи. Разбивая воцарившееся спокойствие, Аня оживила скорбно молчавший весь вечер клавесин. В такт проснувшейся музыке затанцевали язычки пламени и их отражения в зеркалах. Когда Арамис вышел проветрить голову, до его слуха донеслись звуки клавесина. Он остановился возле опустевшей гостиной. Это было странно, ведь весь вечер никто не притрагивался к инструментам. Арамис заглянул в зал. Аня играла на клавесине, разучивая по нотам мелодию. Володя стоял рядом, чуть облокотившись на инструмент. Он слушал, задумчиво опустив голову, пока Аня, высунув от усердия кончик языка, выводила мелодию с характерным клавесинным трассированием. Арамис остановился на пороге, оперевшись рукой на косяк двери. Аня закончила произведение финальным аккордом и застыла с поднятыми над клавишами руками. Одновременно юноша и девушка почувствовали чьё-то присутствие в гостиной и обернулись. - Это вы, господин д'Эрбле! Что же вы не входите? - спросила Аня, - У вас какое-то дело? - Не хотел нарушать идиллию, - улыбнулся Арамис, - Значит вы и на клавесине играете? - Да так, на любительском уровне. Немножко гитара, немножко пианино, которого в вашем времени ещё нет, но есть его предки - клавесины и клавикорды. - А вы сударь? - Только гитара. Я не такой разносторонний, как Аня. - Кто бы говорил! - воскликнула девушка. - Разрешите мне тоже послушать вашу игру, мадемуазель? - попросил Арамис. ...Аня вышла в сад. Было тихо-тихо. Только шелест платья и листьев нарушили безмолвие. В воздухе висела дымка осеннего вечера. Аня обернулась. В особняке мадам де Севинье горел свет, в окнах изредка мелькали силуэты. Узорные украшения здания в стиле возрождения окутанные темнотой смотрелись загадочно, и чем дальше находились от освещенных окон, тем больше расстворялись во мраке. А мрак перетекал в тёмный бархат затянутого облаками неба. - Как мало надо человеку для счастья, - прошептала девушка, - Света, наверно, счастлива сейчас в своих дебрях с принцем. Может им больше везёт с погодой? Но какая, к чертям, разница, какая погода!? Аня пошла по аллее, тихонько напевая только что разученную и крепко засевшую в голове мелодию, остановилась возле неработающего фонтана, а потом вдохнула полной грудью туманный воздух и легко закружилась в только ей ведомом танце. Она была совершенно убежденна в том, что её никто не видит. Аня улыбалась и подставляла лицо начавшемуся мелкому моросящему дождику. Такое состояние сильно походило на вдохновение. Этот переизбыток окрыляющих чувств должен был неприменно излиться хоть каким-нибудь художественным образом. Но Аня ошибалась, считая, что её никто не видит. У одного из окон особняка стоял Володя и наблюдал за движениями тонкого девичьего стана, мелькающего между деревьями сада. По мнению Ницше, танцующий человек может показаться безумным тем, кто не слышит музыки. Но Володя знал, а верней догадывался, что музыку эта девушка слышит, и прекрасную музыку, музыку созвучную шелесту осенних листьев, дождям и движению туманов, льющуюся из самой души. *** Света стояла, потеплей закутавшись в плащ, на пороге маленького домика, который беззвучно скользил по глади озера. В голове ещё крутилась лютневая мелодия, звучащая откуда-то из глубины веков. В озере отражались мериады звёзд. Непроницаемой стеной возвышался чёрный лес. Его отражение обрамляло по кромке водоёма эту удивительную небесную карту, собравшую по представлениям людей античности множество легенд и мифов. "Как там Володя с Аней? - думала Света, - Что будет дальше? Звезды ответа не дадут, как бы не спорили со мной звездочеты." Сзади к Свете неслышно подошёл Филипп, хотел обнять её за плечи, но тоже замер, не желая нарушать ни одним движением ощущение свободного полёта над едва колеблющемся водным зеркалом. - Месяц ещё не взошёл, - прошептала девушка, - Только звезды. Так бы и ушла по Млечному пути за горизонт. - Разве это прекрасней, чем на Урале? - Не хуже, - улыбнулась Света. * Сафо - прозвище Мадлен де Скюдери, полученное в салоне Рамбулье. Примечание: В этой главе в качестве рассказа госпожи де Севинье о процессе Фуке использованы почти дословные цитаты из подлинных "Писем" госпожи де Севинье.
Стелла: Орхидея , великолепно. А вот эти слова: Легко беседовать или пусть даже спорить с пеной у рта о чьих-то душевных ранах, жизненных трагедиях, идеалах и моральном облике личностей. Но у Ани уже не выходило не только отстранённо говорить о книге и героях, но и спокойно рассуждать о исторических процессах. Эта была жизнь, а не текстовые отголоски давно минувших и забронзовевших веков. Когда человек перестаёт быть далеким наблюдателем, а превращается в участника событий, он начитает ко всему относиться иначе и для себя подыскивает роль, сторону и предпочтения в заданной системе координат неплохо помнить тем, кто грешит фиками о попадансах.
Орхидея: Глава 19 Аня проснулась чуть свет и, подхлестываемая любопытством, по уставленному ей же самой обычаю собралась первый делом заглянуть к Арамису. В коридоре она столкнулась с Володей. Несмотря на то, что в доме в ранний час было ещё совсем тихо, юноша уже нашёл себе занятие. Аня с Володей обменялись парой насмешливых реплик, пожелали друг другу удачи и разошлись. Девушка постучалась к епископу Ваннскому. Арамис тоже встал недавно и успел только привести себя в порядок. В настоящий момент он стоял перед зеркало и критически оглядывал своё отражение. - Ах, это вы, сударыня, - Арамис поправил белый воротник и повернулся к девушке. - Вы ожидали увидеть кого-то другого? - Господина Владимира. Он собирался зайти ко мне с утра по одному хозяйственному вопросу, который, по крайней мере вчера, его очень беспокоил. Я снял для вас небольшой дом (так будет удобнее и вам, и мне) и Владимиру не терпелось его осмотреть. - Сняли дом? Спасибо! Это действительно удобно. Но Володя, как узнала только что, занялся другим... хозяйственным вопросом. Тоже мне дворянин! Пошёл чинить маркизе часы в отсутствие мастера. - Почему-то меня это не удивляет. - Ну, что мне с ним делать, шевалье? - Ничего. Бывало, что и короли варили варенье. Девушка вздохнула. Быть в этом мире дворянкой ей ужасно нравилось. А вот её давний друг упорно стремился к образу ремесленника. Ну, раз варенье короли варят... Людовик 13 например... Может оно и ничего? Арамису, похоже, глубоко безразлично, чем двое его подопечных и помощников занимаются на досуге. Закончив одну мысль, Аня перепрыгнула на другую. - Вчера было очень здорово! - воскликнула она, - Никак не могу поверить, что оказалась участницей вечера в литературном салоне! - Да, да, вы вчера достаточно ёмко и подробно поделились своими впечатлениями, - поспешил перебить её Арамис. - По поводу Фуке Вольтер очень справедливо заметил: "Это писатели и люди искусства спасли ему жизнь". - Кто такой Вольтер? - Ах, простите! Этот человек ещё не родился. Он был, а точнее будет, ярким мыслителем 18 века. Но скажите, вам вчера сообщили то, что должны были сообщить? Пока я в обществе эпикурейцев пела дифирамбы господину Фуке, вы то делом занимались. Арамис молча достал из ящика стола сложение бумаги. - О, разведданные! - Аня, встав на цыпочки, через плечо епископа попыталась разглядеть их содержимое. - Читайте, не мучайтесь, - улыбнулся Арамис. Девушка схватила записи и пробежала их глазами. - Ничего знакомого? - спросил прелат. Аня отрицательно покачала головой. - Увы... Но что это за галочки? - Наиболее вероятные, по мнению госпожи Фуке, похитители бумаг. - Но что это всё таки за бумаги такие украденные? - Из числа тех, что не досчитались защитники суперинтенданта во время подготовки к суду. По приказу Кольбера, как я вам уже рассказывал, было многое изъято или уничтожено. Но мадам повезло случайно найти размытый след документов, до которых этот мошенник не добрался. - Почему? - Они исчезли. А точнее, их выкрали. Но самое важное... Госпожа Фуке полагает, что в них содержится нечто, касающееся пропажи из казны миллионов. - Не хило! И вы взялись их отыскать, если они целы? - Да, сударыня. Они могут оказаться истинным сокровищем. - А если содержимое бумаг не оправдает ваших ожиданий? - А если не оправдает, то у нас будет по крайней мере уверенность, что мы использовали все возможности помочь господину Фуке и ничего не упустили. Аня задумалась. В этот момент в дверь постучали. - Войдете, - сказал Арамис. В комнату зашёл Володя. - Ваше преосвященство, не хотел тревожить вас слишком рано. Скажите, по какому адресу мне отправляться? - Я сейчас напишу вам адрес, сударь. Арамис подошёл к письменному столику. Не присаживаясь, он чекнул несколько слов на обрывке бумаги и объяснил Володе, как туда проехать. - Я понял, спасибо. Юноша взял у Арамиса записку, поклонился и хотел уйти. - Погодите, сударь, - остановил его епископ, - вас не затруднит передать письмо уже знакомому вам кюре? - Почему нет? Передам. - Буду очень признателен. Володя взял у Арамис в придачу к записке письмо и вышел. - Помимо информатора обзавелись ещё и курьером? - лукаво улыбнулась Аня. - У вас есть повод для недовольства? - Да нет, - пожала плечами девушка, - Просто забавно, только попав в ваш мир, неформально, но по факту оказаться на работе у генерала иезуитов. Ловко устроили. - Но разве не на руку нам всем такое положение дел? - Вы конечно же правы. - Я отвезу вас к вашему другу. Он, я уверен, будет уже ждать вас. - С готовым вареньем, - усмехнулась Аня. Арамис стал собирать в стопку бумаги на столе. - А может быть, не только с вареньем, - добавил он. - Шестое чувство мне подсказывает, что вы снова куда-то уезжаете, - проговорила девушка. - Шестое чувство вас не обманывает. - А эти записи с именами, датами и прочим вы заберете с собой? - Да, я хочу поразмыслить над ними в дороге. - Разрешите мне снять копию, - попросила девушка, - Я могу что-нибудь припомнить. - Постарайтесь сделать это поживей, мадемуазель. Меня ждут дела, а нам нужно ещё проститься с нашей любезной хозяйкой. Мы не задержимся у неё на завтрак. Аня села за письменный стол и обмакнула перо в чернила. Быстрым четким почерком она переписала сообщение от и до, включая все галочки и пометки. Арамис тем временем отдал все нужные распоряжения. - Я закончила, шевалье, - сообщила Аня, - Можете забрать записи. - Отлично. И сделайте так, что бы вашей копии не видел никто, кроме, разве что, Владимира. Передайте и ему мои слова. До дверей Арамиса и Аню проводила госпожа де Севинье. Епископ передал ей несуществующие извинения шевалье де Сегри, которому пришлось уехать не попрощавшись. Этого требовали этикет и галантность. Маркиза сказала, что будет рада увидеть епископа Ваннского и молодых людей у себя в доме снова. Арамис и Аня сели в карету, которая подвезла их прямо к самому подъезду дома. - Теперь, прощайте, сударыня. Постарайтесь в моё отсутствие не нажить себе неприятностей. И помните, не показывайте никому вашу копию списка, храните как зеницу ока. Пропавшими документами могут заинтересоваться люди Кольбера. - Понятно. Как скоро мы увидимся? - Дня через два. Я постараюсь между делом навести некоторые справки о пропаже. Не предпринимайте ничего без моего ведома, любая неосторожность в нашем положении может быть губительной. Они распрощались. Аня выскочила из кареты, которая тотчас тронулась, и дернула входную дверь. Она была не заперта. Из коридора ей навстречу вышел загадочно улыбавшийся Володя. - Привет, Ань. Я видел вас из окна. Чего ты светишься? - Похоже госпожу де Севинье я тоже очаровала, - заметила Аня точно между прочим, - Мадам сказала, что была бы рада увидеть меня у себя снова. Грех не воспользоваться. - Если б она знала тебя получше, возможно, передумала бы, - с такой же интонацией произнёс Володя. - Ну, ты и язва, Володька! Не порти человеку торжество. - Помнишь, Аня, я обещал тебе бургундского? - Да. Обещание было честно сдержано. - А вот здесь нашлось что ни на есть то самое бургундское вино семнадцатого века. - Ух ты! Это мы ещё здесь не дегустировали. - Предлагаю попробовать. - Ну, не просто же так, как алкоголики, без закуски и повода выпить? - Анины глаза продолжали смеяться. - Прошу, - Володя указал Ане дорогу и открыл дверь в столовую. Девушка вошла, с любопытством озираясь. Володя хлопнул три раза в ладоши, и слуги внесли несколько изысканных блюд, поставили их на стол и тихо удалились. Аня засмеялась. - Не дурно! - О завтраке я позаботился, - деловито сказал Володя, - Я решил, что стоит лично приобщиться к старинной французской кухне. Почти всем, что тут приготовлено, занимался я собственноручно. Аня опять рассмеялась. - Кто бы сомневался! Мы с Арамисом угадали, что именно этим ты и займешься. Как же без тебя обойдётся такой ответственный процесс? И что это получается? Романтический ужин? ...То есть, тьфу ты, завтрак! - продолжала смеяться Аня. - Будто я не знал, что ты приедешь голодная, - чуть смущенно сказал Володя. - Угадал, - девушка потерла руки, - Спасибо. - Правда, я всё никак не запишу рецепты. В голове уже еле умещаются. Аня достала свой блокнот и помахала им в воздухе. - Смотри и завидуй. - Дай-ка почитать. - Да ради бога! Она села к столу и посмотрела в окно, за которым в холодный осенний ветер раскачивал полуоблетевшие деревья. - Домик очень уютный, надо сказать. - Мне тоже нравится, - произнёс Володя, листая блокнот, - Особенно вот это интригует, - и указал пальцем на страничку. Аня хихикнула. - Какие планы у нас на день? Д'Эрбле не будет два дня, - сказала она. Володя вернул блокнот. - Можно прогуляться по городу. На это можно потратить хоть весь день. - Хорошая идея. - Д'Эрбле через слугу передал мне ключ от ящика стола, там кругленькую сумма. Бедствовать мы не будем. Совсем рядом с домом конюшня. Всё равно, что гараж. Очень удобно. - А какой у нас штат слуг? - Пять человек. - Не плохо так! Я избалуюсь такими темпами, честное слово, - и подперепев голову тонкой ручкой сказала тише, закусив губу, - Что-то так картошку почистить захотелось. Теперь засмеялся Володя. - Ну, с картошкой тут туговато. Но можно найти альтернативу. Володя и Аня позавтракали с большим аппетитом. Девушка осмотрела дом, и после этого молодые люди отправились на прогулку. Оба уже начали немного ориентироваться в Париже и были уверены, что не заблудятся. Володя изучал его верхом, Аня пешком или в карете. Погода стояла пасмурная, с неба накрапывал мелкий дождик. В Париже, если отойти от первого фанатского восторга, было что-то средневеково-мрачное. - Путешествия верхом меня как-то больше вдохновляют, - произнёс Володя, огибая грязную лужу, - Правда в любом случае беспокоит, как бы на голову чего не вылили. Аня, приподняв юбку, перепрыгнула ту же сомнительную лужу. - Если бы всем романтическим героям выливали на голову нечистоты, они, сдаётся мне, поутратили бы некоторую долю своего романтического шарма. Подумаешь, сыренько, грязненько, шумненько! Зато какие впечатления! - Ты напоминаешь мне сейчас Светку, которая с нежностью разглядывает червей. - Это ещё что! Она при мне на спор гусеницу поцеловала! Бррр... Володя усмехнулся. - Ну, и как? Гусеницы хорошо целуются? - Вот у Светы и спроси. Впереди мальчишка лет двенадцати предлагал прохожим памфлеты, громко возглашая о несправедливой участи бывшего суперинтенданта. Вдруг в конце улицы раздался какой-то шум: там появилось несколько патрульных, заметивших паренька. Мальчишка, не долго думая, юркнул в переулок. - Ах, ты, щенок! - один из патрульный кинулся следом за ним. Володя и Аня вместе с другими прохожими посторонились. - Это то, что настрочили сторонники Фуке? - негромко спросил Володя у Ани, когда на улице снова воцарились обычные гомон и суета. - Очень возможно сам Фуке, - грустно сказала девушка, - Жаль что мальчишку прогнали, я бы почитала. Молодые люди обогнули изгородь, за которой находился неухоженный заросший сад и старый заброшенный дом. В нём, очевидно, давно никто не обитал. Ставни прогнили, стёкла были выбиты. Аня и Володя посмотрели на старое здание. По улице сновали, прохожие, разговаривали, спешили по своим делам, в доме же царило полное безмолвие. Неожиданно слабо капающий дождь превратился в ливень. Двое молодых людей завернулись в плащи, бегом пересекли улицу и скрылись за дверью ближайшего трактирчика. Их тут же окутало приятное тепло. - Чёрт, ну и ливень! - сказала Аня, снимая успевший промокнуть плащ, - Отвратительная погода, дрянные улицы! Пустите меня к огню! Володя взял у девушки плащ, и они сели за столик поближе к камину. К ним подбежал полноватый трактирщик довольно приятной наружности. - Что вам угодно, господа? - Нам угоден обед, - ответил Володя. Скоро молодым людям подали еду, и они окончательно согрелись и высохли. - Когда же этот проклятый дождь закончится? - Аня хмуро поглядела в окно, - Это даже не дождь, а настоящий поток. - Скоро кончится. Сильные дожди редко бывают затяжными. - Как ты думаешь, старый дом на противоположной стороне улицы давно заброшен? - Судя по всему. - Почему, интересно знать? Дом ведь крепкий и просторный. Далеко не рухлядь. - Действительно. Можно было бы очень неплохо отремонтировать. Хозяин услышал разговор молодых людей. - О, у этого дома мрачная история! - Даже так, - произнёс Володя, приподняв брови. - Если господам интересно, я её расскажу, - сказал хозяин. - Конечно интересно! - воскликнула Аня, - Это должно быть очень занимательно. - Дело в том, что в этом доме, как рассказывают, произошло подряд несколько смертей, - понизил голос хозяин. - Первый скоропостижно скончался от странной болезни. Второго нашли убитым с ножом в груди. На полу второго этажа, говорят, так и остались следы впитавшейся крови. Аня поежилась. - Потом дом приобрела одинокая вдова. Жила она одна со своей кошкой, людей чуралась. Кое-кто считал её ведьмой. А по ночам у неё по-долгу горел свет. В какой-то момент эта странная дама перестала показываться на улице, а через три дня соседи, обеспокоившись, нашли её мёртвой. - Может быть это была просто одинокая несчастная женщина? - предположил Володя. - Чёрт её душу знает, - пожал плечами трактирщик, - После гибели последней владелицы больше никто это дом не покупал. Хозяйку скромно похоронили из христианского долга, а в жилище трогать что-либо побоялись. Так и стоит дом заброшенный. Только по ночам в одном из окон люди замечали белый человеческий силуэт. - Призрака, вы хотите сказать? - уточнила Аня, оживившись, - Неупокоившуюся душу? - Скажу вам на чистоту, сам ничего подобного не видел, привидений не встречал. Но мой приятель, торговец сукном с соседнего переулка, очень убедительно рассказывал. Он поздно возвращался домой и перепугалась не на шутку. - У страха глаза велики, - скептически произнёс Володя. - Может быть, сударь, это и вымысел. За что купил, за то и продаю. Я вот живу совсем рядом и ничего. Другие тоже живут и не забивают себе голову подобным вздором. Только приятель мой никогда не отличался особым воображением, а дом, как видите, никто не покупает. Но, простите, господа, у меня новые посетители. - Это напоминает мне одну из парижских легенд, - задумчиво проговорила Аня, - Только в той, о которой я думаю, дело было позже, не в 17 веке. - Почему бы нет. Все истории о призраках чем-то похожи. - Не всегда. Бывают очень оригинальные. Молодые люди замолчали, потом снова посмотрели в окно на старый дом, в котором зияли чёрные глазницы пустых окон. - Ты думаешь о том же, о чём и я? - спросила девушка. - Боюсь предположить, о чём ты можешь думать. Но глаза юноши блеснули. Снова молчание. - Залезем? - предложил Володя. - И изловим призрака! - подхватила Аня, - Нет, дружба это всё таки тогда, когда одна и та же бредовая идея приходит одновременно в две головы. - Зайдём с противоположной стороны дома. Там очень удобная для перелезания ограда, и народу меньше. - Со стороны запущенного садика? Прекрасный вариант! Когда дождь наконец закончился, Володя и Аня вышли на мокрую улицу. С крыш и с неба изредка капало. Аня и Володя, обогнув дом, свернули на тихий переулок. Здесь народу почти не было. Молодые люди дождались, когда на улочке совсем никого не останется. Володя подсадил Аню. Она оказалась на заборе, а потом, повиснув на руках, спрыгнула вниз. Володя последовал за ней, подтянулся и легко перебрался на другую сторону. Каменная кладка фундамента от сырости поросла мхом и местами покрылась плесенью. Задняя дверь, выходившая в сад, была открыта. Молодые люди перешагнули порог. В помещении пахло сыростью, плесневелым деревом. От мебели на нижнем этаже оставался стол, прочно стоявший на изогнутых ножках и серый от пыли комод. На второй этаж вела ненадёжного вида деревянная лестница. - Ошибался трактирщик, - проговорила Аня, - почти всю мебель, похоже, вывезли. - Может что-то есть на втором этаже? Володя осторожно шагнул на прогнившую ступеньку лестницы. Но доски на деле оказались прочнее, чем казались со стороны. Только одна ступенька скрипнула под шагами юноши. - А тут совсем пусто, - констатировал Володя, окинув взглядом второй этаж. - Ты права, мебель, вероятно, перевезли. - А это развеивает как минимум один пунктик страшилки. Аня поднялась к Володе. - Напрасно мы ищем привидений, тут нет даже обещанных следов крови. - Тебе ещё и крови не хватает? Внизу что-то скрипнуло. - Опа! - Аня перешла на шепот, - Может быть, дождались? - Да ну, как же! Звук послышался снова, точно от лёгких шагов. Потом прыжок, мягкое приземление, шорох. - Это интересней, - тоже перешёл на шепот Володя. - Сейчас не ночь. Молодые люди, затаив дыхание, не сговариваясь, шагнули к лестнице. - Кто там? - тихонько позвала Аня. Володя прижал палец к губам и наклонился. На столе лежал пушистый рыжий комок и лениво помахивал хвостиком. - Вот тебе и призрак! - Полосатая, прямо как моя Муська! - Даром, что рыжая. Кошка встревоженно подняла голову, увидела молодых людей и спрыгнула на пол. - Кис-кис-кис, - позвала Аня, ступив на первую ступеньку, - Не бойся, рыжуля. Кошка остановилась и повела ушами. - Это правда, что ты от прежних хозяев здесь осталась? Чего щуришься? Жила тут странная дама или нет? - Так она тебе и ответит, - послышался сверху ехидный Володин шёпот, - прям аки щука или золотая рыбка. - Не хочешь, не говори, - сказала Аня кошке, - Вот лично я не верю, что твоя хозяйка была ведьмой. Зря клевещут на одинокую скорбящую вдову. Кошка жалобно мяукнула и подошла к Ане. - Жрать просит, - всё так же ехидно шепнул Володя, - Неубедительное привидение. Жаль, нечем угостить животинку. Девушка спустилась на нижнюю ступеньку. Кошка обнюхала Анину ногу и, задрав хвост пошла восвояси. - А ведь ухоженная. - Явно домашняя. - Да уж, не беспризорная. Молодые люди покинули заброшенный дом. Развеивание мифа доставило не меньше удовольствия и острых ощущений, чем могла бы доставить ловля привидения. Над городом спускались холодные туманные сумерки, когда друзья вернулись в свой особнячок. После ужина Аня и Володя, приняв ванну, особенно приятную после прогулок под дождём, сидели в просторной гостиной у камина и занимались праздный трёпом. Девушка взялась рассказывать товарищу про Фуке и его приверженцев, чтобы немного просветить. - Мне прямо уже стыдно становится за незнание таких подробностей, - сказал Володя, - Вот вернёмся домой, я точно трилогию прочитаю. Лучше поздно, чем никогда. - Этих подробностей ты у Дюма не найдёшь, - засмеялась Аня, - Это исторические книги, мемуары, письма. Но всё равно, ловлю на слове. - Послушай, а ведь д'Эрбле занялся чем-то щекотливым. Не захотел чтобы мы лишний раз подставлялись под удар и путались под ногами. Предоставил нам этот дом, а сам смылся, - сказал юноша, - Мне вот интересно, он правда явится через два дня или вспомнит, только когда мы ему понадобимся? И во втором случае я не осудил бы его, нам нечего светиться в его мятежной компании. Это не наше время и не наши проблемы. Хотя, признаться, мне уже не всё равно, что здесь происходит. - В прошлый раз Арамис приехал в срок тогда в Бражелоне. Не думаю, что такое возможно. Он не назвал бы тогда времени своего отсутствия, - спокойно ответила Аня. Но девушку Володины слова неприятно кольнули. Юноша не имел ввиду ничего дурного про Арамиса, скорей наоборот. Но Аня призадумалась. Больше всего девушка не хотела становиться пешкой в чужой игре. Если вдуматься, она ничего не знала о планах и действиях Арамиса. Ей была продемонстрирована лишь малая часть всего полотна. Функция поисковой системы интернета - не самая интересная. Источник информации - это только средство. Здесь игроком был епископ Ваннский. Он же являлся ферзем в своей партии, предпочитая находится на доске и, если требовалось, в эпицентре событий. Аня вдруг испугалась, что может стать безликой марионеткой в руках искусного кукловода. Быть средством? Как бы не так! Нет, пешкой она не будет. Желание чувствовать свою значимость, а не просто причастность, было сильнее желания собственной безопасности, даже сильнее инстинкта самосохранения. "Пусть он ведёт свою игру, я начну свою," - подумала девушка, - "Не знаю, где Арамиса всё время носит, но у меня есть шанс его опередить."
Орхидея: Глава 20 Приготовившись ко сну, Аня поскорей отослала камеристку. Разместившись за туалетным столиком и оставив только одну свечу, она развернула копии листов с записями, сделанные ею утром. Имена, даты, адреса, пометки, галочки... Июнь 1661 года значился как время пропажи бумаг. Отмеченные имена Аня просмотрела несколько раз, но они не говорили ей совершенно ни о чем. Даты тоже не наводили на мысли. Девушка подумала, что Арамису, осведомленному в делах Фуке, разобраться в них было бы куда проще. "Так, значит кто-то тихонько заныкал бумаги в указанный период. Безопасно ли потом появляться в доме господина?" - рассуждала Аня. Тут ей вспомнился Тоби. Он, похоже, долго работал на Кольбера, пока не произошла история с письмом к Лавальер. "Можно долго шпионить и оставаться нераскрытым. Допустим. Но в нашем случае бумаги к Кольберу не попали... Тут что-то тёмное. Зачем было их красть, если слуга ни на кого не работал?.. Чёрт его разберет! Аня нахмурила лоб. "Так, отложим помеченные имена. Перейдём на менее подозрительных. Если верить детективам, преступником чаще оказывается тот, кого меньше всего подозревают." Девушка потерла слипающиеся глаза и зевнула. "Рассудим логически. Если бы я была на месте слуги, то я бы всё же не стала без повода маячить на глазах у своего господина после такого дельца... Либо, наоборот, продолжала работать, как ни в чём не бывало, чтобы не вызвать подозрений... Короче, тупик. " Чем дольше она соображала, тем больше путались мысли. После многочасовых прогулок усталость брала своё, и организм от поздних бдений решительно отказывался. На четвертом листе буквы и цифры начали расплываться. Аня не заметила, как отключилась прямо за туалетным столиком, уронив голову на руки. Очнулась от сна она только под утро. Свечка давно прогорела, воск остыл. - Надо же так выключиться! Аня выпрямилась, шея ужасно затекла от неудобной позы. Девушка тихо руганулась и стала разминать плечи. Она уже хотела сгрести в стопку свои записи и перебраться на кровать, как вдруг её взгляд уперся в строку с датировкой: середина июня 1661 года - конец июня 1661 года. - Полмесяца? Интересно. Остатки сна улетучились сами собой. Полностью запись выглядела так: "Госпожа Эмилия Видаль, жена портного с Петушиной улицы. Середина июня 1661 года - конец июня 1661 года. Петушиная улица, дом 14." Напротив записи никаких особых пометок. - Только полмесяца? Интересно, - повторила Аня, - Может быть эта Видаль не причём, но я найду её и проверю. Накинув халат, она выбежала из спальни, растормошила спящего слугу и срочно потребовала у него карту Парижа, и склонившись над ней, занялась торопливыми поисками. Потом, записав на клочке бумаги точный адрес и дорогу, чтобы не забыть, и ободряюще хлопнув сонного слугу по плечу, вихрем улетела к себе в комнату. Порыв девушки был едва ли обоснованным. Аня не располагала иными материалами, кроме копии листов. Просто внезапно зародившееся подозрение требовало немедленной проверки: или опровержения, или доказательства. Растянувшись на кровати поверх одеяла, Аня дождалась, когда пасмурное небо за окном совсем посветлеет, и вызвала камеристку. Одевшись и причесавшись, она снова пролистала записи и, рассудив, что места надёжнее ей не найти, спрятала их у себя на груди. Выйдя из комнаты, Аня услышала, что на кухне уже раздается звон посуды. Заглянув туда, она обнаружила у печки Володю одновременно в ботфортах со шпорами и в фартуке с поварешкой в руке. Кухарка стояла рядом в ожидании распоряжений. Аня, не удержавшись, рассмеялась. - Друг мой, можно я выпровожу на сегодня твоего ассистента и сама составлю тебе компанию? - Пожалуйста. Я только начинаю. - Сготовим что-нибудь этакое! Только половник, чур, мой, - обрадовалась Аня и выхватила у Володи поварешку. Единоличного властвования своего товарища на кухне ее душа вынести не могла, несмотря на желание девушки сохранить хотя бы видимость облика дворянки-белоручки. - Милая, ты пока свободна, - жизнерадостно сообщила Аня кухарке. Та пожала плечами и вышла. Благородных господ, рвущихся на кухню да ещё делящих поварешку, она на своём веку явно не встречала. Позавтракали молодые люди своими кулинарными творениями весело и с кучей прибауток, потом помогали окончательно обалдевшей кухарке отмывать посуду. В самом деле, если уж знакомиться с веком, то во всех его аспектах. А испытать на себе трудность работы третьего сословия и ознакомиться с их бытом энергичным молодым людям тоже было интересно. Не всё же за шпаги хвататься. По окончании дел, Аня поставила Володю перед фактом, что отправляется на поиски одной особы и вернется к обеду. - Лошадь хотя бы возьми, - посоветовал Володя, - Мне вчера здешняя конюшня очень понравилась. Были ли эти слова сдобрены иронией, трудно было определить. Но Аню, поглощенную мыслью о любопытной датировке, это и не волновало. - Зачем мне лошадь? Это не так уж далеко, как я выяснила. Аня стала поправлять чуть растрепавшиеся волосы, и не заметила как Володя что-то шепнул одному из слуг, который тут же скрылся за входной дверью. Потом девушка набросила на плечи тёплый плащ и выбежала на улицу, даже не попрощавшись. Но не успела она дойти до конца длинной улицы, как её подняли в воздух сильные руки. Девушка только ахнуть успела, как очутилась на лошади перед Володькой. - Куда подвезти? - Господи! Ты меня так, пожалуйста, не пугай! - Прости. Так куда подбросить? - Будто я сама бы не добралась. Но это не важно, слушай короче. Та, кого я ищу, некая госпожа Видаль, живёт на Петушиной улице. Мне нужно её расспросить. Вот точный адрес, - Аня показала Володе свою записку, - Но я уже изучила карту, приблизительно покажу. - Понял. Сориентируемся. До нужной улицы добрались без приключений. По дороге Аня ввела товарища в курс дела, вкратце рассказав про кражу, копию листов и свои изыскания. Как раз в тот момент, когда молодые люди, увидели нужный дом, из него вышел мужчина лет пятидесяти, по виду зажиточный горожанин. - Может это её супруг? - Аня вопрошающе посмотрела на Володю. Юноша пожал плечами. - Помоги мне слезть и подожди здесь. Володя спустил девушку на землю. - Справишься с тем, что задумала? - спросил он на всякий случай. - Разумеется. - Я подожду тебя на углу, чтобы не торчать посреди улицы. - Хорошо, - кивнула Аня и быстрым шагом догнала мужчину, вышедшего из дома. - Простите, вы не господин Видаль? - Нет, сударыня, но я его клиент. Здесь рядом его мастерская, - мужчина указал на дом. - Спасибо, мне к нему срочно нужно. Он сейчас у себя? - Да. Как раз принимает заказы. - А как клиент, скажите, господин Видаль хороший портной? И клиентов какого достатка он обслуживает? - Очень разного. От некрупных торговцев до знати. Я знаком с ним уже несколько лет, и меня всё устраивает. Осмелюсь даже рекомендовать. - Спасибо большое! Аня направилась к двери, постучалась и заглянула внутрь. К ней тут же подбежал молодой взъерошенный подмастерья. - Добро пожаловать, сударыня, - сказал он, кланяясь, - Вы хотите сделать заказ? - Можно мне увидеть супругу господина Видаля. Она здесь? - Да, сударыня. Она на верху. Вы по какому-то делу к моей матушке? - Значит вы сын госпожи Видаль? Понятно, - промолвила Аня, - Вы угадали, я по делу. Проводите меня к ней, пожалуйста. - Следуйте за мной, сударыня. В сопровождении юноши Аня поднялась на второй этаж. "Что я буду стоить как журналистка, если не смогу вытянуть из неё всё, что мне нужно!" - думала она, поднимаясь по лестнице. В комнате Аня увидела женщину средних лет, занятую шитьем. - Матушка, эта госпожа желает с вами о чём-то поговорить. Госпожа Видаль подняла голову, отложила шитье и встала. - Хорошо, Жан. Ступай. Юноша вышел, оставив женщин наедине. - Здравствуйте, сударыня. С кем имею честь говорить? - спросила хозяйка. - Я мадемуазель де Пеше. А вы значит госпожа Видаль? - Да, это я, - ответила женщина, - Но что вам угодно? - У меня есть к вам небольшой разговор, - Аня улыбнулась так приветливо как только умела, - Вы не откажетесь ответить на несколько вопросов? - Какого свойства? - осторожно спросила госпожа Видаль. Чёртики в голубых глазах собеседница заставили её насторожиться. - О, сущий пустяк. Не беспокойтесь, - снова улыбнулась Аня, - Вы ведь состояли на службе в доме господина Фуке? - Да, это так. Но вы не стойте, присаживайтесь. - В качестве кого? - Аня опустилась на предложенный табурет. - Я убиралась в помещениях. Но почему вы спрашиваете? - Всё по порядку, потерпите немного. Так как долго? - Что? - Вы убирали в его доме? - Пару недель, не больше. - Почему так мало? - с притворным удивлением спросила Аня, - Вам не понравилось место? А, может быть, сам господин? - Министр Фуке был добрым и щедрым господином, дай бог ему здравия! - госпожа Видаль возвела глаза к потолку и перекрестилась, - Просто так сложились обстоятельства. Аня насторожила уши. - Обстоятельства? - Да, у меня заболела тётушка, и я была вынуждена уехать к ней в деревню. - Она заболела так серьёзно, ваша бедная тётушка? - сочувственным тоном спросила девушка. - Нет, слава Господу нашему. Просто некому было за ней ухаживать. - А вам нравилось служить в доме Фуке? - Да, меня всё вполне устраивало. Я не уехала бы, если б не дорогая тётушка. Работа в доме суперинтенданта могла бы увеличить достаток нашей семьи. - Значит вы хорошо относитесь к господину Фуке? - Боже мой, ну, разумеется! - А чем вы занимаетесь нынче? - Помогаю своему мужу, он у меня портной, содержать нашу маленькую мастерскую. У нас двое уже достаточно взрослых сыновей и чудесная маленькая дочь, - с любовью сказала женщина, - Так и живем помаленьку. "Тихая, семейная, набожная, - заключила Аня, - М-да..." Девушка почувствовала разочарование. Госпожа Видаль совершенно не тянула не то что, на коварную воровку, но даже на человека способного сделать что-то из корысти. - Тогда, наверно, у меня не осталось к вам вопросов... - упавшим голосом сказала Аня, - Впрочем, не видели ли вы чего-нибудь подозрительного за те две недели, что служили у Фуке? Вопрос был задан чисто формально, чтобы окончательно успокоить совесть. Услышав его, женщина вздрогнула, и это не укрылось от Ани. - Что вы имеете ввиду? - неуверенным голосом спросила госпожа Видаль. - Что-нибудь необычное, какого-нибудь странного человека... - девушка внимательно всмотрелась в лицо собеседницы. Госпожа Видаль снова вздрогнула. - Припомните хорошенько, прошу вас, - настаивала Аня, почуяв что-то неладное. - Я... Я вовсе не... - растерянно забормотала жена портного. Аня мило улыбнулась и, стараясь её ободрить, сказала: - Неужели такой доброй женщине есть, что скрывать? Не бойтесь меня. Что вам сделает хрупкая девушка? - Может?.. Хотя... Дайте подумать. "Как же трудно с пугливыми", - Аня, продолжая мило улыбаться, раздраженно смяла бумажку с адресом, но её рука тонула в пышных юбках, и движение пальцев было незаметно. - Подумайте, любезная госпожа Видаль, конечно подумайте. Я вас не тороплю, - задушевно промурлыкала Аня. - Я... Вы что-то конкретное имеете ввиду? - Быть может, вы знаете, кто мог проникнуть в кабинет Фуке? Женщина чуть не вскрикнула и зажала рот рукой. - Вам известно что-то! - воскликнула Аня, не веря в свою удачу, - Известно! И вы это зачем-то скрываете! Госпожа Видаль отпрянула назад. - Нет, нет. Я ничего не знаю! Аня поняла, что своим напором может совсем напугать бедную женщину, и заговорила мягче. - Сударыня, сударыня, прошу вас, расскажите мне, что вам известно! - девушка взяла госпожу Видаль за руку, - Это поможет вашему бывшему господину, поверьте мне. - Вы ведь пришли не за тем, чтобы... Я и моя семья слишком мало значим в этом мире, - тихо и робко проговорила женщина, - Вы хотите причинить зло господину Фуке? - Ну почему же сразу зло, сударыня? - с чувством возразила Аня, - Я не враг вам и не враг Фуке. Я хорошо знаю супругу суперинтенданта, мы не раз чудесно общались. Я сочувствую ей. Вот и все мои карты! Если и вам хоть немного жаль господина и госпожу Фуке, вы мне поможете. - У меня нет гарантий, - пробормотала госпожа Видаль. - Гарантий чего? - Что я не наврежу господину Фуке. - Вы навредите ему своей опасливостью, и его смерть будет на вашей совести, помяните моё слово! Это не я погублю его, а вы, не рассказав мне того, что знаете. Женщина опять содрогнулась. - Я понимаю, что у вас нет никаких оснований доверять мне, - продолжала Аня, - Но рассудите сами, из каких побуждений слуга может воровать у своего господина деловые бумаги? - Из недобрых, смею полагать. - А те, кто ищет вора и пытается вернуть эти бумаги? - Я расскажу вам всё, - ответила жена портного, чуть помедлив, - Но если вы шпионка и обманщица, пусть гнев Господен покарает вас. - Не покарает, я не лгу, - улыбнулась Аня, - Что ж, внимательно слушаю ваш рассказ. Госпожа Видаль помолчала, ещё раз вгляделась в тонкое и немного детское лицо девушки и её лукавые блестящие глаза, потом начала: - В ту пору я невольно стала свидетельницей одного происшествия. Впоследствии я побоялась говорить об этом кому бы то ни было, хотя до сих пор меня терзают сомнения, правильно ли я сделала. - Что же это было за происшествие? - Как-то поздним вечером, я увидела собственными глазами, как один из слуг выходил из кабинета суперинтенданта, пряча в карман пачку каких-то писем. Я укрылась за шторой, чтобы он меня не заметил. Мужчина воровато огляделся по сторонам. Взгляд его несколько дольше задержался на шторе, за которой я пряталась. Я обмерла, мрачный был у него взгляд. Потом этот человек, не задерживаясь дольше, быстрым шагом направился к лестнице. Больше я его не видела ни в доме Фуке, ни где бы то ни было ещё. И слава богу! - Может быть, вы и имя припомните? - Я так мало служила у Фуке, что не успела познакомиться со всеми. - А приметы этого человека вы запомнили? Как он выглядел? - Я пересекалась с ним до этого вечера в коридорах... Помню его лицо, не самое приятное, должна заметить... - И? - Аня нетерпеливо подалась вперёд. - Он был невысоким и коренастым. Нос крупный, немного крючковатый... Густые брови... - Цвет глаз, оттенок кожи, повадки? - Вы слишком многого хотите от моей памяти. Это было очень давно. - Вы правы, я действительно прошу слишком многого. Но неужели ничего особенного? Какой-нибудь заметный шрам, или родинка, или мало ли, что ещё? Госпожа Видаль отрицательно покачала головой. - Больше ничем не могу вам помочь. - Какую работу выполнял этот человек? - Право, не знаю точно, - госпожа Видаль развела руками, - Я видела, что он иногда ездил по поручениям. Этому слуге очень доверяли. - А долго он служил у Фуке? - Вероятно. Аня почувствовала, что больше ничего не добьется. - Благодарю вас, добрая женщина! - девушка пожала жене портного обе руки, - Вы оказали неоценимую услугу господину Фуке. - Пообещайте, что никому об этом не расскажете. - О том, что вы ему помогли, никто не узнает, клянусь честью. Не выдумывайте себе глупостей и спите спокойно. ...Разместившись на лошади перед Володей, Аня довольно потерла руки. - Как успехи? - спросил юноша. - Я сама того не подозревая вместо вора наткнулась на свидетеля. Оказывается эта женщина видела, как один из слуг пробирался к Фуке в кабинет. Теперь у меня есть кое-какие сведения. Аня улыбнулась, щурясь от проглянувшего сквозь облака солнца. - Решила опередить Арамиса в расследовании и поисках, пустившись в автономное плаванье? - Почему ты так решил? - Он ведь не просил тебя об этом, не правда ли? И не просто же так для коллекции, ты сняла копии с листов госпожи Фуке? - Ну, в общем-то да... Потом, помолчав, добавила: - Конспиратор из меня никакой. Володя усмехнулся и пожал плечами.
Орхидея: Глава 21 Филипп и Света вышли, как только рассвело. Солнце ещё не показалось. Всё окутывал густой туман, становившийся ещё более плотным над водоёмами и оврагами. Промозглая сырость пробирала до костей. Молодые люди закутались в плащи и, сжав зубы, что бы не стучали, пошли вглубь леса по известной одному Филиппу тропе. Сонливость пропала быстро: холод взбодрил. Наконец между ветками показалось жёлтое солнце. Теплый свет моментально разлился по округе, и туман превратился в золотую пелену. В этой сверкающей дымке молодые люди вышли к пологому в этом месте берегу реки, вытекавшей из озера. Шли молча, слушали лес. Журчание, шорохи, скрип сливались в ненавязчивый звуковой фон. Тени на воде двигались в ритмичном танце. В нескольких метрах впереди с тревожным криком вспорхнули две испуганные птицы и словно растворились в густой пелене. На другом берегу откликнулся ещё кто-то, предупрежденный о чужаках, зашелестели листья, едва ощутимо всколыхнулся воздух. Лес был единым живым организмом, у него была своя душа. Принц вёл девушку звериными тропами, безошибочно узнавая и распутывая следы, оставленные на влажной земле. Света не переставала изумляться точности охотничьих наблюдений. Тут было, чему поучиться. В чаще разнесся отрывистый хриплый гортанный звук. Света остановилась, прислушиваясь. - Это лань трубит, - пояснил Филипп, - Тут неподалёку должна проходить их тропа. - Ну верно, сейчас как раз период гона, - сообразила Света, - Звук донёсся с этой стороны. Пойдёмте туда, вдруг удастся понаблюдать. Звук повторился опять несколько тише. Молодые люди пошли в указанном направлении, лес начинал понемногу редеть. И, действительно, через двадцать минут ходьбы впереди сквозь деревья стало проглядывать открытое пространство, и где-то в стороне можно было различить глухие удары. Света приложила палец к губам и, тихо ступая, направилась в сторону, откуда доносились это звук. Филипп последовал за ней. Девушка раздвинула ветви раскидистого куста, принц заглянул через плечо спутницы, и их глазам предстало восхитительное зрелище. На небольшой поляне, освещенной редкими полосами утреннего солнца горела ожесточенная схватка. Два стройных и сильных самца лани сражались, переплетясь ветвистыми рогами, похожими на ветви дерева. Возле самой опушки на другом конце поляны в дымке тумана были различимы их сородичи: несколько самок и ещё три самца. Филипп и Света притаились за большим кустом. Оттуда было всё замечательно видно, а приближаться сильнее было попросту опасно. Турнирный бой, казалось, шёл не на жизнь а на смерть. Противники готовы были сломать друг другу шейные позвонки, и издавали время от времени тот глухой гортанный рев, который так хорошо разносился по лесу и был услышан молодыми людьми. От зрелища захватывало дух. Света и Филипп, не глядя, нашли руки друг друга. Пальцы у молодых людей были одинаково холодные, вся кровь ушла из них от сильного впечатления. Света всмотрелась в грациозных животных взглядом профессионала. Несмотря на приглушенное освещение, она отметила, что шея и уши у большинства особей в преддверии зимы уже почти окрасились в темно-коричневый цвет, спина и бока почернели, и светлые крапинки стали плохо различимы. Девушка указала на это Филиппу, но принц уже замечал прежде эту особенность лани менять цвет шерсти. Полюбовавшись ещё немного, молодые люди также бесшумно отступили в лес. - Никогда не наблюдала турнирных боев в живую, - восторженно прошептала девушка, - Такая удача! - У них самая настоящая дуэль за внимание прекрасной дамы. - Какая тут всё таки замечательная экология! Как подумаю, какие восхитительные нетронутые леса в этом столетии покрывают земной шар, я едва ли не начинаю завидовать свои предкам. И с погодой нам сегодня очень повезло. Весь осенний лес, точно сам излучает свет. Это прекрасно, как... - Света остановилась на вдохе, пытаясь подобрать слова. - Блистательный позолоченный дворец? - Нет, как храм, чистый и непорочный в своей первозданности. Молодые люди шли по лесу, негромко разговаривая. Солнце поднималось всё выше, разгоняя туман, высушивая траву. - Скажите, неужели человек так запустит в будущем состояние планеты? Не убьёт ли он сам себя в итоге, а вместе с собой всю эту красоту? Это будет поистине рукотворный конец света. - Вы поднимаете глобальные проблемы. У нас так часто твердят, что Землю пора спасать. Но, знаете, как раз с Землёй то всё будет в порядке. Много ли она потеряет лишившись человека разумного? Отнюдь. На протяжении её истории не такое бывало. Жизнь - штука очень хрупкая и одновременно страшно выносливая. На мой взгляд гибель человечества стала бы лишь началом нового цикла. - Как так? - Я приведу пример. На полуострове Камчатка, который находится на са-а-амом востоке нашего огромного материка, однажды произошло крупное извержение вулкана. Пламень, расплавленные породы, газы вырвались на волю из-под земной коры. Долину гейзеров залило расплавленной лавой и засыпало пеплом. Как оживились ученые! Как переполошились владельцы туристических компаний, не желающие лишаться такого часто посещаемого путешественниками места! Готовы были уже расчищать эту изменившуюся до неузнаваемости долину, восстанавливать первоначальный вид. Но, что бы вы думали! Очень скоро там без всякой посторонней помощи снова возродилась растительность, опять поселились животные, пробились наружу гейзеры. Заметив эти процессы обновления, разумеется, решили ничего не трогать. - Выходит, жизнь действительно умеет возрождаться из пепла. - Как Феникс. Всё тлен - лишь начало первичной сукцессии. Об этом стоит помнить в трудные минуты жизни и не бояться начинать с нуля. Такой процесс, как в камчатской долине гейзеров, как раз и называют первичной сукцессией. - Какие ещё бывают? - Вторичная. Это просто смена видового сообщества на конкретной территории. Ведь и перемены к лучшему, когда отжило старое. - Какой удивительный набор перерождений! - Природа умнее нас и запустит нужные процессы. Даже в масштабах планеты. Всё сложится как надо. Человек, считающий себя вершиной эволюции, возомнивший, что может подмять под свои потребности, желания и прихоти природу - всего лишь песчинка. Нужно слиться с этой силой, почувствовать себя её частью, а не пытаться противодействовать ей. Только тогда можно получить её мудрость и мощь. Natura non nisi parendo vincitur - Природу побеждают, только повинуясь ей. За разговорами молодые люди не заметили, как поднялись на высокий освещенный солнцем холм, с которого открывались необъятный простор: бескрайнее небо; полупрозрачный, светящийся золотыми и красными тонами лес; болотистая низменность, заросшая высокой травой; русло узкой речки, змейкой уползавшей в лесную глушь. Тонкие седые пряди тумана висели над болотными еланями в тени у подножия холма. Света вдохнула свежий воздух и с наслаждением прикрыла глаза. Филипп посмотрел на неё и едва ли смог узнать преобразившееся лицо. Если бы кто-то хотел увидеть властелина мира, ему не нужно было бы ходить далеко. Светлане в этот миг принадлежало всё. Ей было под силу объять хоть всю планету и даже больше своей душой, сливая воедино простоту мироощущения и сложность осознания. Мир, охваченный её любовью, лежал перед ней, как на ладони, точно карта, разложенная на столе, приветливо и покорно распахивая девушке навстречу свои объятия. Филипп замер завороженный. Но тут Света шевельнулась, и наваждение прошло. Она повернулась к спутнику со сверкающим взором. - Ну что, идём дальше? - спросила она. Филипп кивнул, и оба вприпрыжку сбежали вниз с холма. Молодой человек немного обогнал Свету, и развернувшись в самом низу склона, подхватил её на руки и закружил. - У вас изумительные глаза, - проговорил юноша, опустив девушку на ноги. Ситуации подозрительно напоминали ту, что была три года назад. Не тратить ни дня, хватать мгновение и упиваться своим коротким счастьем. Чувства было больше, оно было смелее, отчаянней. Принц наклонился, собираясь её поцеловать, но девушка увернулась и, задорно стрельнув глазками, спряталась за дерево. - А вы догоните! Филипп устремился за ней, Света перебежала к другому дереву, потом к следующему. Это была игра, напоминавшая салочки, только наградой был поцелуй красавицы. Девушка легко изгибалась, проныривая между веток, смеялась, подманивала и снова ускользала. - Я сдаюсь! - наконец объявил Филипп, опираясь на ветку дерева, - Но, прекрасная дриада, умоляю, снизойдите до любви простого смертного. Света выглянула из-за дерева: - Вы никак проскочили конфетно-букетный период, как говорят в нашем мире, и перепрыгнули в страну нежных страстей, как сказали бы в парижских салонах? - Ах, если б вы позволили!.. - Ни-ни, - Света, улыбаясь, погрозила пальчиком у носа принца, - Вы проиграли. Филипп прижал к губами её руку, опустившись на одно колено. Девушка томно вздохнула. Но тут же её внимание привлекло тёмное очертание птицы на фоне яркого неба. - Ей богу, это канюк! Он кого-то выслеживает, тут ведь рядом открытое пространство. Света, не отнимая, однако, у юноши своей руки, стала вглядываться в силуэт хищной птицы, мелькавший между веток. Какое же счастье Филиппу доставляло видеть это строгое вдумчивое лицо, простую улыбку, такие знакомые зеленые улыбающиеся глаза. Некоторым опытом по части женщин он действительно успел обзавестись, но здесь был случай исключительный. Света была какой-то потусторонней, её страшно было вспугнуть, словно видение. Недоступная и манящая, как горная вершина, мимолетная и исчезающая, как цветок эфемероид. Дриада, лёгкая серна, гибкая лоза, Ариадна. Молодому человеку казалось, что он теряет голову. - Давайте вернёмся к реке, - сказала Света, - мы уже порядком отклонились от намеченного курса. - Разве вы боитесь потеряться? Мне с вами не страшно отправиться даже в лабиринты Крита! Но мы уже почти дошли до болот, - ответил Филипп и поднялся с колен. Стоило снова углубиться в лес, как молодых людей вновь окутало сырым холодом. Мох пышным ковром выстилал подножия деревьев, ветви ив склонялись к самой воде и окунались в холодный поток. Берег был низким, и напитанная влагой земля пружинила под ногами. Филипп, указывавший дорогу, свернул в сторону. Пробравшись через густой кустарник, молодые люди вышли на берег гладкого голубого озерца. В него впадал небольшой ручей, журчавший в двадцати метрах от них. На его берегу сидела совсем молоденькая девушка, скорей девочка, в лёгком платье не по погоде, длинные светло-русые волосы были распущены по плечам. Она наклонилась над водой, и блики солнечного света играли на её милом личике. Молодые люди замерли и весело переглянулись. - Нам везёт на русалок? - Родственница Мелюзины? Света и Филипп тихо приблизились к ней. Девочка, казалось, их не замечала. Смотрела на струи воды и улыбалась. - Мадемуазель, - негромко спросила Света, - вы не знаете, насколько далеко здесь тянуться болота? Девочка подняла на неё поразительно светлые глазищи. - Вам, сударыня, не стоит туда ходить. Там много неприметных топких еланей. Голосок у неё был тоненький, журчащий точно ручеек. - Мы не пойдём туда, - произнёс юноша, - Скажи только, велика ли их протяженность? Странная девчушка, как козочка, вскочила на большой камень на берегу. - Далеко! Ох, далеко! Пока лес не кончится! - Дорогая моя, - произнесла Света, - а что ты делаешь здесь одна? Ты не заблудилась? Говорить с таким юным созданием на "вы" у Светы не получалось. Девочка удивлённо посмотрела на незнакомку и соскочила с валуна. Глядя Свете прямо в глаза, русалочка всё больше и больше расплывалась в улыбке. Наконец, она звонко засмеялась. Света снова обернулась к Филиппу, не понимая причины смеха. Молодой человек пожал плечами. - Куда отправимся? - спросил он, - С еланями, думаю, рисковать не стоит. - Вам видней, куда идти. Можно вдоль русла всё той же реки. По идее, в конечном счёте она должна впадать в Севр-Нантез. - Согласен. Скорей всего это её приток. Когда оба снова повернули головы к ручью, девочки уже не было. Даже трава на берегу казалась не примятой. Филипп и Света обменялись недоуменными взглядами. - Странно... - юноша огляделся по сторонам, - Что это было? - Здесь живёт кто-нибудь поблизости? - Я никого тут не знаю. - Симпатичная девочка, но странная. - Мне хочется прислушаться к её совету. Пойдёмте к реке. ...Молодые люди вернусь на озеро под вечер. Теперь они сидели в плавучем домике и болтали с переменным успехом о высоких и не очень предметах. Филипп, положив локти на сочинения Катулла, а подбородок на ладони, слушал рассказы Светы. Рядом довольно прозаично стояла тарелка с обглоданными костями, которые уже успели поломать, расковырять и частично сжечь, чтобы выяснить соотношение в них органики и неорганики. Света рассказывала о своем путешествии, прямо после которого, едва заглянув домой, они с Володей попали в другой мир. Она говорила про быстрые реки, снежные хребты, цветущие горные долины, острые уступы скал, непролазный таежный лес, покрывающий крутые склоны, стоянку на Каракольских озерах, суровую непогоду и тихую, удивительно светлую лунную ночь. - Потрясающе! - вымолвил Филипп. - Ах, горы мои Алтайские! - на распев произнесла Света, упиваясь воспоминаниями, и откинулась на спинку стула. - В каких местах вы только не были! Я вам, право, начинаю завидовать! - Не завидуйте. Во Франции я, например, не была ни разу. Во всяком случае в своём веке. - Что бы вы ещё хотели увидеть для полного счастья? - Трещины на льду Байкала. - Это где? Света принялась рассказывать про озеро Байкал, всё больше возбуждая воображение Филиппа, и с увлечением чертила на бумаге приблизительную карту. - На каком же это меридиане? - девушка потерла лоб. - Мне кажется, такая точность тут не существенна. - Но тем не менее хотелось бы вспомнить, просто из принципа, - страдальчески улыбнулась Света, - Я ведь уже почти учёный. - Посмотрите потом в энциклопедиях, я уже понял приблизительно. К тому же у нас, кажется, речь идёт о красоте, а не о выверенных числах и точных градусах долготы. - А с чего вы решили, что красота исключает точность? - В этом я не категоричен, но понятие о красоте - всё же чувственный аспект. Её понимание зависит от вкуса. Света оглядела комнатку, словно в надежде найти под рукой аргумент, и потянулась за томиком Пифагора, который обнаружился на верху стопки из античной поэзии. Со стуком девушка положила книгу на стол. - Вот этот человек вывел с помощью чисел учение о Гармонии. - Я не спорю, что Пифагор - умный человек, но он пытался связать с математикой абсолютно всё. Как вы измерите математикой ощущения, ваше отношение к природе, мечту увидеть зимний Байкал? - Эх, если бы преодолеть эти пространства Евразии со скоростью мысли, - мечтательно протянула Света, - И желательно прямо сейчас. - Со скоростью мысли? Кстати, вы как будущий учёный может подскажете, это с какой? - со смехом поинтересовался Филипп, надеясь подловить собеседницу. - Со скоростью передачи импульса между нейронами. От пяти десятых до ста метров в секунду. Юноша восхищенно хмыкнул, но всё же сказал: - Проза. Это не художественно. - А вы представьте только! Команда к выполнению незнакомого действие стремиться к нужному нерву по непроторенной ещё дороге. Но мозг, активируя необходимые области, раз за разом выполняя одни и те же операции, образует устойчивые и прочные нейронные связи. Поэтому нам так просто выполнять привычные действия. По огромному количеству нейронных связей в мозге мысль по теперь уже отточенным путям без малейшего затруднения достигает цели. - А что это за импульс такой? - Нервный сигнал имеет электрическую природу. - Какую, какую? - Электрическую. Представьте себе молнию, это электрический разряд. Ведь, не правда ли, озарение похоже на вспышку молнии? - В самом деле. - Заряд за мельчайшую долю секунды, пролетая от клетки к клетке тренированного ума, выдает потрясающие результаты. Развить способности можно до невероятных высот. О всех возможностях нашего мозга человечество узнает не скоро. И узнает ли? В сущности, это главный орган. Мы живы, пока работает мозг. Нет дыхания, остановилось сердце, но мозг будет работать ещё несколько минут. Это центр всего, что делается в человеке: физиология, чувства, мысли. - А душа? - поинтересовался Филипп. - А что, если тоже в мозге? Это совершеннейший аппарат! Своеобразная вселенная в миниатюре. А ведь бесчисленная сеть нейронов в самом деле напоминает модель вселенной. - Поэзия! - Кандидатская диссертация! Света в какой-то экзальтации вскочила на стул. - Через два года я кончу институт и тогда... Именно тему о высшей нервной деятельности я хочу взять в дальнейшем! Нейробиология это непознанные горизонты, скрытые возможности человека!.. В маленьком домике среди глухого леса была произнесена блестящая речь, способная покорить и докторов наук, и академиков, и инвесторов, которую, увы, услышал только один человек. Но зато как он слушал... - Если вы выйдете защищать диссертацию с такими же горящими глазами, - сказал Филипп, - вам дадут ученую степень, даже не слушая. - Нет, я не согласна, пусть слушают! Это будет того стоить. - Если бы я был королём, я дал бы вам открыть свою академию. Вы стали бы первой женщиной во Франции на таком уровне занимающейся наукой. - Это слишком много для семнадцатого века, но очень мало для двадцать первого. Света спрыгнула со стула. - Потребуется чрезвычайно много работать над моей задумкой, очень много. Нужно самое последнее оборудование. - Знаете что меня в вас поражает? Как вам удаётся совмещать здравый рассудок, почти математический расчёт с одухотворенностью и новизной восприятия? Света засмеялась. - Не знаю. Может быть это оттого, что любая наука начинается с удивления. - Вы заметили очень метко. - Это не я, это Аристотель, - улыбнулась Света.
Стелла: Это слишком много для семнадцатого века, но очень мало для двадцать первого. - очень мило обыграно.
Орхидея: Глава 22 Арамис, как и обещал, приехал через два дня. Молодые люди проводили его в гостиную. Д'Эрбле казался нервным и озабоченным. От всей его фигуры веяло холодком. Это обычно особенно чувствовалось, когда епископ был не в духе. Володя сообщил прелату, что за время его отсутствия для него пришло несколько писем, и достал их из запирающейся шкатулки. Арамис поблагодарил молодого человека и, попросив позволения прочесть эти сообщения в одиночестве, удалился в смежную комнату. Аня, прищурив глаз, проводила его взглядом. Володя отправился руководить приготовлением обеда. Надо же накормить человека с дороги. А Аня решила, что пришло время воплотить в реальность задуманный план. Она выждала минуту и направилась следом за епископом Ваннским. Аня чаще всего действовала по наитию, поддаваясь вдохновенному порыву, который интуитивно казался ей правильным, и эта вера в чутье обычно помогала с одинаковым успехом как найти выход из трудной ситуации, так и наломать дров. Сейчас интуиция говорила, что придётся повоевать, но именно поэтому девушка чувствовала себя на пути к открытиям. Мысли Арамиса были более прозаичны, но зато почти математически выверены. Епископ два дня перебирал в голове знакомства, контакты, вспоминал годы сотрудничества Фуке, пытаясь вычислить человека, о котором говорила госпожа Фуке. Отточенный с годами ум выдавал логические выкладки, цепочки и ощущал нехватку информации. Варианты отсеивались, но зацепок всё ещё не было. Арамис ходил взад вперёд возле окна, медленно смяная рукой одно из писем. - Как же мало времени, - шепотом твердил он. Услышав легкие шаги и шелест платья, епископ Ваннский обернулся к двери. - Вам что-то угодно, сударыня? - Я просто пришла поинтересоваться, как движутся дела. Помнится, вы обещали ставить меня о них в известность в числе первых. Вот я и хочу узнать, как поиски? Арамис предложил девушке кресло: - Это какая-то бездна! - сказал он, не пытаясь скрыть свою досаду, - Я проверил всю личную информацию подозреваемых госпожой Фуке слуг и убедился в их непричастности. Среди опрошенных никто ничего не знает. Либо очень умело скрывает, - добавил епископ, поджав губы, - И вот только что я прочёл в письме то же самое, то есть о безуспешности поисков. Бумаги как сквозь землю провалились. А драгоценное время уходит, уходит стремительно! - Забавно, - девушка не удержалась от усмешки, - Не известно прямо совсем ничего? - Не понимаю причины вашего смеха, сударыня. - Неизвестно даже о том, что однажды поздним вечером в июне 1661 года, некто невысокий, коренастый с крючковатый носом и густыми бровями проник в кабинет Фуке и унес оттуда стопку каких-то документов? По мере того, как Аня говорила, Арамис менялся в лице, и, казалось, вбирал каждое её слово. Девушка с лёгким злорадством любовалась эффектом. - Откуда такие сведения, сударыня? Вы не шутите? - Арамис пристально посмотрел ей в глаза, - Вопрос очень серьезен. - Ах, да! - Аня щелкнула пальцами, - Человек этот служил у Фуке достаточно долго, ездил по поручениям и пользовался очень большим доверием своего господина. Не думаю, что таких слуг было много. Епископ удивлённо смотрел на Анну, точно не узнавал. - Как вы это узнали? - Господин д'Эрбле, у меня могут быть свои источники? - с апломбом ответила Аня. Арамис погладил подбородок тонкими и нервными, как у музыканта, пальцами. - Достоверные, по крайней мере? - Настолько, насколько достоверным источником может быть свидетель. - Свидетель? Кто он? - Этот человек боится за себя, я обещала не называть его. Арамис взглянул на Аню со смешанным чувством подозрения и восхищения. Девушка сохраняла видимое равнодушие и небрежно постукивала пальцами по подлокотнику кресла. Да, то, что она наткнулась на свидетеля, причём, вероятно, единственного, раз даже разведка сбилась с ног - чистой воды везение. Об этом знает она, знает Володя, а Арамис пусть выдумает себе что-нибудь поэффектней. Глядишь, молоденькая союзница и подрастет в его глазах. Много бы Аня дала, чтобы ещё раз ощутить на себе такой взгляд, каким наградил её господин д'Эрбле. - Но от того, кто сообщил вам информацию, зависит её точность, - заметил Арамис. - Я дала слово и намерена его сдержать. - Я надеюсь, что добывая эти сведения, вы не были неосторожны и не дали ненароком наводку нашим врагам? - бесстрастно сказал епископ, - Простите мне великодушно этот вопрос, но я должен знать наверняка. Аня хмыкнула. "Ну, нет. На рассказ ему меня не раскрутить. Пусть теперь он слепо поверит мне," - подумала она и сказала вслух: - Очень удивлюсь, если это имело место. Арамис сел в кресло напротив и испытующе поглядел на собеседницу. Благодаря своей проницательности, он догадался что таилось в Аниной душе. Любопытная девушка, вечно рвущаяся в бой, попросту обиделась на него за скрытность и недоверчивость и решила досадить, хорошо, что на пользу делу. Ей не хватает деятельности и чувства собственной значимости. Вот, что хочешь делай с этой непоседливой натурой! Лишь бы она в самом деле была осмотрительна, ошибка может многим дорого обойтись. - Это замечательные сведения, которые без сомнения принесут свои плоды, - заговорил Арамис, - Не могу не поблагодарить вас за них. Берегите от меня вашу тайну, если вам так приятнее, - добавил он, словно умел читать мысли, - Главное не заиграйтесь. Вы, мадемуазель, напрасно ввязываетесь в опасную интригу, от которой я надеялся оградить вас и ваших друзей. Вам не стоит искать неприятностей в чужой эпохе. Большое благо, если вы были осторожны. - А вы полагаете, я могу сидеть сложа руки!? - Аня вскочила со своего места, Арамис поднялся следом, - Я вижу, что делается кругом! Вижу слёзы любящих душ, вижу как одних людей губят за преданность, других за приверженность долгу! Мне не понять верноподданических чувств к сюзерену, коим здесь является король, абсолютный монарх, которому норовят угождать, я родилась и живу в республике. Будь Фуке хоть трижды далекая историческая личность, которую я в глаза не видела, но у меня есть сердце, и я делаю то, что оно мне велит! Вы хотите, чтобы я предсказывала вам будущее, докладывала о всех своих мыслях и ни во что не вмешивалась. Сами пропадаете, когда вздумается, ничего толком не сообщая. Вам так нравится, чтобы окружающие делали то, что угодно вам! И что мне было делать? Вы точно паук раскинули сети, а я чувствую себя мухой, попавшейся в вашу паутину! Пылкая тирада, похоже, произвела на Арамиса некоторое впечатление. Во всяком случае, так откровенно его ещё никто не обвинял в манипуляторстве. Но д'Эрбле не стал гневаться. Разгоряченную девушку это только подзадорит, и дело кончится скандалом, совершенно нежелательным. Осведомленность, эмоциональность и прямолинейность Анны, конечно, доставляли хлопот, но зато сама она отнюдь не походила на дурочку. С ней стоило иметь дело. Но вспышки лучше тушить, не дожидаясь пожара. Выслушав девушку, Арамис покачал головой и засмеяться. Аня совершенно не ожидала такой реакции и была несколько выбита из колеи. - О боже, сударыня, разве я так страшен, и в моей паутине массово гибнут несчастные мухи и прекрасные бабочки вроде вас? Вы ввергаете меня в отчаяние! - с лукавой улыбкой сказал Арамис, - Разве я заслужил подобные обвинения? Нет, паутины я отрицать разумеется не стану. Если бы я не умел раскидывать сетей, я не был был тем, кем являюсь. Но стоит вам потрудится войти в моё положение, и вы многое поймёте. - Больно мне нужно входить в ваше положение! - У вас очень вдохновенное лицо, когда вы сердитесь, но оно становится совершенно прелестным, когда его подобно лучу рассвета озаряет жизнерадостная улыбка. Я имел несчастье своими действиями задеть вас? Скажите, чем я могу загладить свою вину? Аня, обезоруженная комплиментами, подрастеряла первоначальный воинственный настрой. Арамис галантным жестом предложил ей руку и отвел к окну. - Я так и поняла, - хмуро сказала девушка, - Вы просто действуете, как привыкли. Никому ни гу-гу и себе на уме. - Тогда ответьте мне, пожалуйста, на такой вопрос, - мягко сказал Арамис, - Что бы вы сделали, если бы задержавшись в вашем веке, я, проникнувшись какой-нибудь идеей, вздумал ринуться в политику и ввязался в сомнительную авантюру? - Перестала бы выпускать вас из дома, пока не нашёлся бы способ вернуть вас в свой век, - честно ответила Аня. - Отлично. А почему? - Чтобы вы не навредили самому себе. Ведь случиться может что угодно, в том числе и то, что помешает вам вернуться в свой мир. - Вот вы и объяснили сейчас, почему я не хочу вашего активного вмешательства и ограничиваюсь историческими сведениями. - Но я не лезу ни в какую авантюру! - Как же вы очаровательно наивны, - с прежней мягкостью улыбнулся епископ, - Не подумайте, я от души благодарю вас за оказанную помощь, прошу не сомневаться в моей признательности, - тут он заглянул девушке в глаза, - И я также хочу надеяться, что могу полагаться на вашу осторожность. Пока вы не давали мне поводов сомневаться в вашем уме. Аня окончательно остыла, но, похоже, всё равно осталась при своём мнении относительно пауков и паутин. Арамис почувствовал минуту затишья и сменил тему: - Между прочим - вам, я уверен, это покажется интересным - не далее как вчера господина Фуке снова допрашивали, - сказал он с неподражаемой иронией, - Такого на моём веку ещё не бывало. Не знаешь, то ли смеяться, то ли оплакивать французское правосудие. Фуке допустил несколько промахов, но недруги не сумели этим воспользоваться, так как... - Постойте, постойте! - весело перебила Аня, сразу оживившись, - Дайте-ка я поиграю в провидицу Кассандру. Девушка плюхнулась в кресло и закинула ногу на ногу. Арамис облокотился на подоконник. - Фуке путался в некоторых датах, и мог бы оказаться в затруднении, - начала Аня, - Но о какой ловкости со стороны оппонентов может идти речь? Вместо того, чтобы насторожиться, господин председатель мирно подремывал! Пробудившись, он продолжил допрос, прозевав всё что было можно и что нельзя. А Фуке таким образом случайно выкрутился. Даже у людей, почти загнанных в угол, случаются маленькие удачи. Не этот ли случай, господин д’Эрбле, вы имели ввиду? - Вы попали в самую точку, - улыбнулся Арамис. - А сегодня, я полагаю, председатель Сегье наговорит кучу гадостей о бывшем министре. Он считает, что нашёл пунктик, по которому Фуке не сумеет отчитаться. Но у докладчика, знакомого вам д'Ормессона, находящегося целиком на стороне подсудимого, найдутся серьёзные и остроумные возражения. Покидая зал, многие выразят комплименты его твердости, - Аня беззаботно покачивала ножкой, - Такими неспешными темпами процесс может длиться бесконечно. Скажите, король не хочет закончить это дело поскорее? Ему же должно когда-нибудь надоесть. - Процесс действительно затянулся, и его величество уверен, что если ждать ещё дольше, суд не вынесет угодный ему вердикт, - усмехнулся епископ, опускаясь в свободное кресло, - Петля на шее Фуке так ослабла, что уже едва ли способна задушить. - Он всё чаще срывает в суде аплодисменты? - Да, и это не мало. Но если бы успех у зрителей разыгрывающегося спектакля мог повлиять на исход пьесы! Людовик 14 нашёл повод продемонстрировать своё могущество, чтобы отныне никто не смел тягаться в блеске с солнцем, и от своего не отступится. Желая ему угодить, Кольбер тоже не остановится ни перед чем. Но прописанный сценарий уже даёт сбой. Если тянуть дольше, их усилия сойдут на нет. Не поможет даже воля короля. Спектакль, приближаясь к завершению, становится всё менее приятным для его режиссёров. - Но если объективность скончалась в жестоких конвульсиях, то вам, я полагаю, не так уж трудно повлиять на состав судебной палаты и тихо отстранить дрожащих за свою лоснящуюся шкурку угодливых карьеристов. - Всех их мне не выжить из числа заседателей, тем более не выдавая своей причастности. Там ещё слишком многие готовы с бездумной преданностью выполнить любое желание короля. Людей со старой закалкой нынче осталось так мало, - грустно вздохнул Арамис. - Как всё сложно! Вы потому искусный интриган, что в этой абракадабре что-то смыслите. К тому же вы тонкий психолог. Ведь чужая душа - потёмки. Бог весть, как поведёт себя оппонент и как поступит. Оступиться невероятно легко! Как распутать этот клубок из всевозможных обстоятельств? Вопрос был скорее риторический, но Арамис ответил: - Анализ, сударыня, только анализ. И холодная голова. Хорошо выстроенная интрига требует филигранного расчёта. Любая непредусмотренная деталь может сыграть судьбоносную роль. Это, если хотите, похоже на шахматы. Вы играете? - Да. - Так приглядитесь, не кажется ли вам, что все эти многочисленные заседатели подобны простым пешкам? Их удобно кидать в бой, легко удалить с поля в случае надобности. Когда их много, они имеют реальный вес и могут заслонять дорогу. - Действительно. - Кольбер - фигура, причём фигура крайне ценная. Первая скрипка слаженного оркестра, ведущая основную мелодию. Сильная фигура, настоящий игрок. Но Кольбер имеет силу только лишь возле короля. - А какое положение занимает суперинтендант? - Фуке ужасно неудобен, его не съешь. Его можно атаковать со всех сторон, вести с ним войну. Исход этой войны одновременно будет означать финал партии. - Но Фуке не может быть настолько беззащитен! Столько крутиться в правящих кругах и не узнать каких-нибудь тёмных сторон жизни своих недругов было бы попросту странно. А знание этих сторон означает способность для контратаки. - Вы мыслите в очень правильном направлении, мадемуазель. Вы никогда не задумывались, почему физическое уничтожение Фуке имеет для его врагов такую значимость? Только ли гнев и оскорбленная королевская гордыня служат тому причиной? Ведь бывший министр финансов вовсе не так виноват, как это пытаются представить. Уж, мне ли этого не знать! - Разумеется задумывалась. Должно быть, Фуке как раз знает что-то нелицеприятное. По книге Дюма всё получалось логично: суперинтендант узнал государственную тайну... - Аня оглянулась на дверь, - Ну, вы меня поняли. А без этой истории - дело совсем тёмное. Фуке ведь в начале карьеры работал в тесном контакте с кардиналом Мазарини, в общем-то умным человеком, но страшным ворюгой. Происхождение крупных состояний всегда подозрительно. Если заняться обличениями, то... - Аня сделала многозначительную паузу, - всплыть могут вещи очень... забавные. - Знаете, что до сих пор спасает подсудимого и ужасно стесняет его врагов? - Что? - Грозная тень Мазарини постоянно стоит за спиной Фуке. Как ни пытались этого избежать Людовик 14 и Кольбер, но судят фактически покойного кардинала, а следовательно королеву-мать, косвенно и самого короля. Это игра с огнём, но в безвыходном положении все средства хороши. - Да, представляю себе ситуацию... Значит вину за злоупотребления теоретически можно переложить на Мазарини? Но без доказательной базы... Я понимаю теперь, почему вокруг украденных документов началась такая суматоха и почему вы так беспокоитесь о сохранении наших поисков в тайне. - Прекрасно, что вы это понимаете. Уже многие резервы исчерпаны, требуется веское слово, безупречный аргумент, который поставит точку в этом деле. С найденными вами сведениями можно продолжить поиски уже не в слепую. Плохо, лишь то, что поджимают сроки. Я не знаю содержания пропавших бумаг, но если засуетился Кольбер, это не спроста. Если он опередит, мы потеряем преимущество в этом процессе, приобретенное столькими усилиями. - А Фуке? - А Фуке будет мат.
Орхидея: Глава 23 Лодка почти беззвучно скользила по тёмной, как чернила, воде, на поверхности которой яркими мазками горели опавшие листья. Слышался только тихий плеск вёсел. С обоих берегов подобно сводам арок склонялись ветви деревьев, отражаясь в тихой воде. На дне лодки лежало всё, что могло понадобиться для ночевки под открытым небом. Филипп и Света намеривались провести эту ночь в лесу. Рыбалка была уже окончена и выловленная добыча ожидала своего часа. Молодые люди в лодке вели негромкий разговор: - И что растёт на тех болотах? - У меня не было желания это проверять, - усмехнулся Филипп, - Местечко в сущности не безопасное, даже для группы людей. Буквально полгода назад трое местных ушли туда и не вернулись. - Ничего себе! - Впрочем, тут в лесу и волки могли напасть. - Хорошо, что у нас есть оружие. - Без него никак. - А то, в самом деле, это роскошное видовое разнообразие костей от нас не оставит на память палеонтологам. - Вы не бойтесь, то место, куда мы плывем по сути своей является островком. Я уже говорил, что оно с обоих сторон омывается рекой. - Ну и отлично! Тем спокойней будет ночь. Без непрошенных гостей обычно... Света оборвала себя на полуфразе, приметив боковым зрением что-то странное: одна из бурых кочек на берегу вдруг зашевелилась. Девушка опустила весло, привстала, приглядываясь, и молча указала туда рукой. Филипп пригляделся тоже. Кочка пошевелилась вновь, повернулась и, при более внимательном рассмотрении, оказалась большой мокрой нутрией. Издалека да в тени она почти сливались с берегом. Нутрия пошевелила вибриссами и с тихим всплеском проворно соскользнула в воду. - Их тут много водится? - спросила Света, наблюдая, как неповоротливое на первый взгляд животное шустро перебирает лапками, совершенно свободное чувствуя себя в воде. - По болотистым берегам и заводям много. - Здорово! А у нас нутрий почти нет, только если ближе к Черному морю. Не знаю, правда, как в текущем семнадцатом веке, но, всё равно, вряд ли их можно обнаружить сильно северней, ведь в холодную зиму они могут погибнуть. К своему стыду первый раз живьём вижу. - Считайте, что съездили в экспедицию, - улыбнулся принц. - Это круче, чем обычная экспедиция, - возразила Света, - это путешествие в пространстве и времени, даже между мирами. Всё что происходит со мной так странно... - И со мной тоже, - проговорил Филипп, и в глазах его блеснула радость от ощущения взаимопонимания. - Я зависла где-то между реальностью и мифом. И места тут такие... Не знаю... Я почти верю, что тут живут русалки, фарфадеты, оборотни и ещё бог весть кто. И даже вы сами - тоже миф. Не смейтесь. Я никогда бы не поверила, что вместе с Людовиком 14 на свет появился брат-близнец. Это легенда, окутанная такой плотной завесой вымысла, догадок, художественных трактовок, что истина совершенно затерялась за давностью лет. Я уверена, что в нашем мире вас не было, и существуете вы не иначе как в исторических мифах. Тем необычней и чудесней видеть вас перед собой. - Мне тоже необычно и странно слышать о своём несуществовании... от прекрасного потустороннего создания, которое то появляется, то исчезает, подобно призраку или, верней сказать, лесному духу. Я несказанно рад, что имел счастье узнать вас лучше. Чудеса не нужно искать, они сами идут по нашему следу, - проговорил Филипп, бросая на Светлану нежный взгляд. - А вы? Что ощущаете здесь вы? - Пожалуй, что здесь я нашёл покой и удовлетворение. Эти благословенные края позволяют мне чувствовать себя в безопасности. Господин д'Эрбле устроил так ловко, что о моем исчезновение не подозревают, оно не наделало ни малейшего шума. Кто заметит моё сходство с королём в этой глуши? Никому до этого просто нет дела, а тем более его величеству. - Вы должны были бы не любить его, - задумчиво проговорила Света. - Знаете, пусть я никогда не видел Людовика, но в настоящий момент я не испытываю к нему неприязни и желаю ему суметь прославить наш род. Король в стране должен быть один. Вот с кардиналом Мазарини совсем другое дело. Но министр давно умер, - в голосе принца послышалась горечь, - А ведь по его приказу были убиты моя кормилица и гувернер, которых я любил почти как родителей, коих никогда не имел. По его приказу я был отвезен в Бастилию. Второе я, пожалуй, готов ему простить, но не первое. - Ужасно, - прошептала девушка, чрезвычайно близко к сердцу воспринимая всё сказанное. Филипп тяжело вздохнул: - И почему бог распорядился так, что у французской королевской четы родились сыновья-близнецы? От этого людям одно горе. И зачем на свет вообще рождаются близнецы? Мадемуазель, вы проникаете в тайны природы и Творца. Вы знаете? Света пожала плечами: - Сложный вопрос. По какой причине оплодотворенная клетка зигота на определенном этапе развития делится, и на свет появляются близнецы, биологам неизвестно и в моём времени. Это одновременно сбой в обычном развитии и природный механизм для увеличения числа рождающихся особей. - А по какой причине в вашем времени интересуются близнецами? - Ученым всё интересно. А потом... Простите, если мои слова прозвучат цинично в данном контексте, но гомозиготные близнецы просто находка для генетика. Существует даже особый близнецовый метод. Очень удобно изучать изменчивость и искать, что зависит от генов, а что от внешних факторов. Вы и ваш брат Людовик очень показательный пример. Принц задумался на минуту, а потом спросил: - А как же тогда установить старшинство, если изначально это одна клетка? - С точки зрения эмбриогенеза его нет, а традиционно - по первородству. Тут уж извините, но первый увидел свет, похоже, всё таки Людовик. - Спасибо за искренность и прямоту. Ну да какая теперь в сущности разница, - принц, наконец, улыбнулся, - пусть хотя бы биологи и поклонники исторических мифов получат некоторое удовлетворение. - А ещё писатели и режиссёры, - себе под нос пробормотала Света. - Что вы говорите? - не расслышал Филипп. - Да так, ерунда. Мысли в слух. Солнце скрылось за макушками леса и червонное золото заката едва пробивались через густые ветви чащи. С берегов повеяло прелой и терпкой сыростью. Нос лодки сел на песчаное дно. Филипп выпрыгнул на сушу и подал руку Светлане. Молодые люди втащили лодку на берег и занялись разбиванием маленького лагеря. Скоро в воздух взметнулся высокий костёр, весело защелкало язычками пламя. Смеркалось стремительно. Темнота всё больше сгущалась над лесом, выползая из низин и оврагов. На западе, невысоко над горизонтом, зажегся Арктур. Ночь обещала быть сухой и ясной. Тишина над округой стояла такая, что, казалось, можно было услышать как шелестит в полете падающий лист, как мышь шебуршит в своей норке. Молодые люди накидали возле костра веток и расстелили на них плащи. Перед их взором текла неширокая, но довольно глубокая речка, низкий противоположный берег был заболочен и порос камышами и осокой. Выловленную рыбу почистили и запекли над огнём; речную воду вскипятили, бросили туда подвядшие, но не успевшие совсем пожухнуть листья малины из тех, что удалось отыскать; из лодки принесли припасенную бутылку вина. Запах дыма скоро смешался с запахом еды. - Я чувствую себя первобытным человеком, - сказала Света с улыбкой, - Мы в невероятной глуши собираемся поедать собственную добычу. - Согласитесь, в этом есть определенная прелесть. - О том и речь! Звёзд над их головами становилось всё больше. Темнели очертания предметов, размывались контуры. Вдруг возле молодых людей что-то прошуршало по земле. Света и Филипп повернулись в сторону шороха. У костра сидел ёжик и смотрел на огонь маленькими бусинками чёрных глазок. - Вы это видите? - умилилась Света. - Вижу. У нас гость. - Чщщ... Молодые люди не двигались, что бы не вспугнуть животное. Ёжик сделал полукруг и остановился мордочкой к огню. - Что его привлекло? Может еда? - прошептала Света и чуть подалась вперед. Под девушкой хрустнула ветка, но зверёк не испугался. Света с Филиппом переглянулись и заулыбались. Ёжику надоело стоять перед огнём, он развернулся к лесу и замер. - Что это он? - спросил юноша. - Со света во тьму. Глаз не привык. Зверёк постоял-постоял, как слепой, не зная куда бежать, а как глаза снова немного привыкли к темноте, рванул в ближайшие кусты. Света и Филипп засмеялись и снова вернулись к ужину. Из дальнего леса донесся тоскливый и протяжный волчий вой. - Перекликаются, - сказал Филипп, - Но это далеко. - На охоту что ли вышли? Нет, хорошо, что нас от них отгораживают река и болото. При всей моей любви к животным, я не хотела бы попасть им на зубы. Между прочим, нам с вами придётся дежурить у огня. Костру потухать нельзя, иначе мы тут попросту околеем. - Да и диких зверей, если что, это отпугнет. Хотя, судя по ежу... - Вношу предложение: спать по очереди. - Согласен. Но, мне кажется, спать нам захочется не скоро. Такая очаровательная ночь... ...Они лежали на импровизированной постели из веток и плащей и глядели в небо. - А прямо по курсу Вега - альфа созвездия Лиры, - говорила Света, указывая яркую звезду прямо над их головами. Пальцы влюблённых переплелись и они ближе придвинулись друг к другу. - Планеты нельзя по виду отличить от звезд? - Нет, хотя они так же, как луна, горят отраженным светом. Вон там, над кромкой леса розовая звезда. - Вижу. - Это Марс. В древности люди считали, что эта планета является предвестием бед и войн. - Это верно, ведь розовый цвет походит на след крови. - У этой планеты есть два спутника, два небесных тела, которые вращаются вокруг неё, как Луна вокруг Земли. Они названы Фобос и Деймос. - Страх и Ужас? Вечные спутники войн? - Да. Эти планеты, а точнее два астероида, в вашем веке ещё не обнаружены, но об их существовании уже выдвигались гипотезы. - Занимательно говорить о будущем, глядя в прошлое. Сколько лет, вы говорили, свет летит до Земли от Полярной звезды? - Пять сотен лет. Такой, какой мы её видим сейчас, она была, во времена Ричарда Львиное Сердце, Филиппа 2 Августа, Владимира Мономаха. Такой, какая она есть в настоящий момент на самом деле, эту звезду можно будет увидеть только в 22 веке. - Туда нам попасть не судьба. - Кто знает? Я верю уже во всё, что угодно. К тому же, мы с друзьями имеем некоторый шанс до этого времени дожить. А вот там, на западе, заходит Венера. - Римская богиня любви, родившаяся из морской пены... Небесный купол над их головами вращался вокруг Полярной звезды, Большая медведица, поворачиваясь, смещалась к востоку, всходил Лев. Два человека, затерянные в глуши, были наедине с собой, друг с другом и пространством. Звёзды в этот час пели на языке Вселенной. Огонь костра отражался в спокойной воде. По особому свежо и остро воспринимался каждый звук, каждый шорох и так же свежо и остро ощущалась любовь ко всему земному шару, единственному и неповторимому в бесконечных космических пространствах. Какие несовершенства возможны в этом мире, когда всё так гармонично устроено? - Глядите, Филипп, глядите! - внезапно встрепенулась девушка, - Я вам ручаюсь, это комета. - В самом деле! - У неё такой яркий хвост! Удивительно! - А не напоминает ли он вам что-то отдалено похожее на ангела с крыльями? - Честно? - Ну, разумеется. - Он мне напоминает стрекозу с крыльями. Ионный хвост, тот что прямой - тельце, пылевой, который отклоняется - крылья. Но, в принципе... - Света наклонила голову и прищурилась, - В принципе, можно вообразить и ангела. - Прекрасно! - негромко засмеялся Филипп, - Что ангелы, что стрекозы! А как же различия в строении? - Так тут крылья, там крылья. Велика ли разнится? - тоже засмеялась девушка. - Они на вас обидится, Светлана. Впрочем, на вас невозможно долго обижаться. - Слава богу, что глыба льда, подлетевшая гостем к нашей планете, по природе своей безразлична к подобным сантиментам. Нам бы мало не показалось. - А ведь это редкое зрелище, не правда ли? Настолько редкое, что люди с древних времён принимали кометы за знамение. - Звезда перемен, предвестие значительных событий. - Великих бед и великих свершений. Света снова откинулась на кучу хвороста и, запрокинув голову в небо, задумчиво прочитала: - Полночных Солнц к себе нас манят светы... В колодцах труб пытливый тонет взгляд. Алмазный бег вселенные стремят: Системы звезд, туманности, планеты, От Альфы Пса до Веги и от Беты Медведицы до трепетных Плеяд - Они простор небесный бороздят, Творя во тьме свершенья и обеты.* - Лучи Того, в Ком сила всех движений, Все проникают, хоть в неравной доле: Здесь ярче и светлее, там же меней. Я в небе был, где слава та всех боле, И видел, что ни передать понятно Ни рассказать вернувшимся оттоле...** - неожиданно продолжил тихим голосом Филипп. - В мирах любви,- неверные кометы,- Закрыт нам путь проверенных орбит! Явь наших снов земля не истребит,- Полночных Солнц к себе нас манят светы...* - В словах сказать про то перерожденье Нельзя, но и тому примера нету; Лишь благодать дарует разуменье! Был ли я духом? Ты лишь знаешь это, Любовь творящая, своей рукою Подъявшая меня в то царство света!** - Кто видит сны и помнит имена,- Тому в любви не радость встреч дана, А темные восторги расставанья!* Дрогнул небесный купол, вниз сорвалась звезда. Но она не была замечена молодыми людьми, которые смотрели теперь друг на друга, и тонули в глазах, которые отражали серебристые искорки небесных светил и огненные отсветы костра. Эта ночь дарила влюбленным звездочетам крылья. - Светлана, оставайтесь до приезда ваших друзей. Напишите им. Вы появляетесь на моём небосклоне и исчезаете через мгновение. Это невыносимо! - Но мне придётся доставить ребятам лишние хлопоты. Я просто вынуждена уехать. - Прощание произойдет рано или поздно. Но неужели у вас нет желания, как у меня, оттянуть этот срок? Света вздрогнула, столько надежды прозвучало в вопросе принца. Как же хочется верить в силу его любви! Прежде они оба старались избегать грустной темы вынужденного расставания, но сейчас она встала так остро, что уйти от неё не представлялось возможным. Любовь дрожала в руках, как испуганная птица, отражение огня в зыби холодной речной воды, недодуманная строка на кончике пера. - Я не осмеливаюсь просить о большем. Ваш век - это ваш дом. Ваше время открывает вам все желанные пути и дарит возможности, которых не смогу подарить я, пребывая здесь. Но ещё несколько дней, несколько дней, милая дриада, вы в состоянии мне уделить... Девушка грустно улыбнулась и немного виновато пожала плечами. - Лучше перестраховаться, ведь дороги во Франции плохи. Может возникнуть какая-нибудь помеха. - Я уверен, ваши друзья вас поймут и простят. Умоляю, оставайтесь! - Однако... - Вы разрываете мне сердце! - Вы правда этого хотите? - с не менее заметной надеждой спросила Света. Филипп вместо ответа привлёк девушку к себе и стал целовать в губы. У Светы сами собой сомкнулись глаза, и ей отчего-то стало очень жарко, несмотря на холод осенней ночи. - Я остаюсь, - прошептала она между поцелуями, пьянея от счастья. * Отрывки из венка сонетов "Corona Astralis" М. Волошина ** Отрывки из "Божественной комедии" Данте Алегьери
Орхидея: Глава 24 В Париже тоже заметили появление на небосклоне кометы. Сначала кое-кто, потом уже многие обсуждали эту новость. Д'Артаньян бодрствовал всю ночь и также прекрасно увидел комету. Он специально пошёл к Фуке, чтобы показать заключенному святило, озарившее небо своим хвостом высоко над башней Сен-Шапель. Сторонники суперинтенданта сочли появление в небесах кометы благоприятным знаком, и эту новость бурно обсуждали в салоне у госпожи де Севинье. Аня несколько раз появлялась в её особняке и принимала в этом участие. Девушке доставляло огромное удовольствие находится в обществе таких остроумных и интересных людей, половина из которых оставили яркий след в истории искусства. В ту эпоху многие деятели своего времени были взлелеяны в салонах под женским крылом. - Ходит слух, что появление кометы принесёт Фуке удачу, - сказала как-то Аня Володе, на которого все светские сборища навевали смертельную скуку. Юноше трудно было понять, как с таким завидным постоянством можно что-то перемывать из раза в раз, будь то искусство, политика или последняя будуарная сплетня. Но Аня по натуре своей не могла не следить за событиями, а потому активно совала свой любопытный нос во все новости общественно-политической жизни. Володя же тем временем пропадал на конюшне, интересоваться у конюха породами лошадей, учился самостоятельно седлать коня. Юноша сам не ожидал, что таким тёплый чувством проникнется к этим благородным животным. В своей обычной жизни он не сталкивался с ними так близко и вряд ли бы когда-нибудь столкнулся, если бы не это путешествие в книгу. Лошади покорили Володино сердце своей грациозной силой, неистощимой энергией, проявлениями характера. А характер был у всех индивидуальный, прямо как у людей. И, главное, никаких водительских прав у наездников никто не спрашивает. А ещё было интересно бродить по кварталу, из практический соображений заглядывая в разнообразные лавочки и таверны. Мало ли что может понадобится, лучше заранее прицениться. В каждой лавке пахло по разному, и в каждой продавцы давали заманчивую рекламу своему товару. В одной из таких прогулок Володю застал проливной дождь. Когда юноша вбежал в дом, плащ промок практически до нитки. Стряхивая воду со шляпы, Володя бросил мокрый плащ в руки встретившего его слуги и прошёл на кухню, чтобы заварить чего-нибудь тепленького, а потом отправился греться в малую гостинную. Юноша вошёл в неплотно прикрытую дверь и сразу же заметил Аню, которая с мечтательным видом и рассеянным взглядов сидела, а точнее полулежала, на широком подоконнике, облокотившись на стену и полусогнув ноги. На ней было только нижнее платье. Золотистые слегка растрепанные волосы были распущены по плечам. Сложные причёски Аню порядком утомили, от них уже болела голова. Рядом стояла чернильница, в руке девушка вертела перо, а на коленях покоилась стопка желтоватой бумаги. На лбу у Ани остались следы чернил, видимо во время творческого процесса начинающая писательница неудачно почесалась перепачканными пальцами. - На улице такая ужасная погода, - проговорил Володя, - Чем ты занята? Аня замахала на юношу руками. - Кыш, кыш, не мешай! У меня вдохновение! - Понял. Молчу. Володя прошёл к камину досушиваться, а Аня задумчиво покусывала кончик пера и издавала нечленораздельные звуки. Юноша, грея руки у огня, украдкой поглядывал в её сторону. Наконец Аня отбросила перо в сторону и влюбленными глазами посмотрела на свежеисписанную страницу. - Меня сегодня просто несёт! Давно такого не было. Боже мой, как же круто выходит! - Ты главное записывать не забывай. Может действительно круто. Аня недовольно нахмурилась. - Понимал бы что в искусстве! - проворчала она, но тут же лоб её разгладился, - Писать стилизация под поэзию эпохи барокко у меня дохленько получается. Но зато мой модернизм на общем фоне смотрится более чем оригинально. Вчера я читала кое-что в салоне у Севинье. Господин Лафонтен оценил смелость нестандартного подхода и наговорил мне кучу комплиментов, - похвасталась девушка. - Гляди не попади в историю французской литературу. - Так я совсем не против! - А то ещё аукнется в нашем веке. Захочешь где-нибудь опубликоваться, а тебя обвинять в плагиате некой гениальной поэтессы времён Людовика Четырнадцатого, - усмехнулся Володя. - Так что за беда! Это другой мир, другая история, и на нашей она сказаться не должна, я уверена, - ответила Аня. Иронию Володиных слов она упорно замечать не хотела. - Единственное, в чём уверен я, - сказал юноша, - так это в том, что родись ты дворянкой в период с семнадцатого века по девятнадцатый, то сама бы стала хозяйкой салона на подобие всяких Севинье и Рамбуйе. А родись какой-нибудь крестьянкой... Володя хотел сказать, что даже в этом случае Аня нашла бы способ обратить на себя внимание, но девушка перебила его: - Как и все батрачила бы в поле на барина. Вышла б замуж в раннем возрасте, нарожала бы десяток детей, если б организм выдержал, и тихо скончалась в безвестности. Вот тебе и вся история. В этом мире, должна признать, нам несказанно повезло с социальным положением, и то только благодаря полезному знакомству. - Кто бы что не говорил, но однажды сделанное добро откликается даже в другом мире. - Слушай, а ты не знаешь, куда Арамис с утра пораньше подевался? - Да кто его разберёт. У него дел по горло. Сегодня утром, вообще, читал какое-то письмо то ли по- немецки, то ли по-голландски, я не понял. - Он тебе показывал? - С какого перепугу! Я случайно краем глаза заметил. Подозреваю, что генерал иезуитов сейчас разрывается между процессом над Фуке и координацией действий членов ордена в каком-то предприятии. - Не замечала в тебе прежде шпионских наклонностей. - Да какие тут наклонности! Обычная внимательность, которая в нашем положении точно никому ещё не вредила. В этот момент в дверь заглянул лакей и доложил о приезде епископа Ваннского. - Помянешь черта, он и появится, - пробормотала Аня, но в тот же момент опомнилась и в миг спрыгнула с подоконника: - Господи! Я же сейчас выгляжу как баба простоволосая! - и сунув Володе в руки стопку бесценных для мирового искусства рукописей, скрылась за дверью. Через минуту в другую дверь быстрой походкой вошёл Арамис, и его сверкающий взор бросился в глаза Володе. Прелат очевидно приехал в карете, так как намокнуть практически не успел. Мужчины раскланялись. - Присвою себе обычную Анину роль и поинтересуюсь вашими делами, - с легкой улыбкой сказал Володя, - Ваше преосвященство одержало некую победу? - Вы угадали, сударь, - улыбнулся в ответ епископ, - Но это чуть позже, при мадемуазель Анне. А что это у вас в руках? Володя повертел стопку исписанных стихами листов. - Полагаю, что шедевр мирового искусства, - пожал он плечами. - Позволите взглянуть? - Извините, но с этой просьбой посоветую обращаться к автору. - А автор?.. - Удалилась, чтобы придать себе неподражаемый вид, и скоро появится перед нами во всём блеске своей красоты, - не изменив серьёзному тону, ответил Володя. Арамис продолжал улыбаться: - Кроме поэтических шедевров мадемуазель ничего не натворила? - Уж не знаю, что наговорил ей Лафонтен, но если так пойдёт и дальше, - Володя взвесил в руках бумажную стопку, - мадемуазель сподвигнется на роман-эпопею. А что до интриг, то как же, станет она меня в них посвящать раньше, чем начнутся проблемы! Полагаю, проблем пока нет. - Вы всё таки за ней приглядывайте. - А я чем занимаюсь? - У вас, как я вижу, сегодня тоже превосходное настроение, несмотря на то, что погода к нему не располагает. - Ну, вроде бы пока меня никто прирезать не стремиться, а это уже неплохо. Так что не вижу причин для уныния, - Володя положил на стол Анины рукописи и обернулся к епископу, - Ваше преосвященство, хотите чаю, я совсем недавно заварил? А то один алкоголь, спасу нет. Арамис засмеялся. - Всё таки вы необычные люди, для нашей эпохи уж точно. - И вам забавно за нами наблюдать, не права ли? - Как и вам за нами. Ну, что же, угостите меня. Где вы, кстати, раздобыли чайные листья? - В парижских лавочках, как оказалось, если постараться, можно отыскать очень много интересного... Наконец, вернулась Аня. Она успела одеться, причесаться и слегка накраситься, но на лбу так и осталась полоса чернил, которую рассеянная девушка в спешке запросто могла забыть оттереть до конца. Аня застала мужчин за обсуждением достоинств андалузской породы лошадей, с представителем которой Володя успел хорошо познакомиться по дороге из Бражелона в Тур и из Тура в Париж. - Чем это у вас тут так вкусно пахнет? - спросила девушка, принюхиваясь. - Выпечкой. Присоединяйся. Володя наполнил третий кубок, приглашая Аню к столику, за которым сидели они с д'Эрбле. - Слушайте, вы же, чего доброго, на моё творчество что-нибудь прольете! Володя молча отодвинул рукописи подальше и придвинул тарелку с пирожками. - О, спасибо, - негодующее лицо девушки расплылось в довольной улыбке. - Владимир угощает нас произведениями своего кулинарного искусства, - промолвил Арамис, указывая на другую тарелку, - Здесь есть ещё печенье. - Ух, ты! Какое счастье, что всё это никак не сказывается на моей фигуре. Знали бы вы, шевалье, какие Володя блинчики печет! Ммм... - девушка с наслаждением закатила глаза и выдохнула со смесью насмешки и восхищения, - Домохозяйка! - Я ещё крестиком вышивать могу, - смущенно пробурчал Володя. Арамис бросил ободряющий взгляд на юношу и произнёс: - Владимир, если б захотел, мог бы потягаться со знаменитым Франсуа Вателем. - Ватель гениален в своём деле, но всё же слишком зациклен на кухне, - сказала Аня, вспомнив, что по одной из версий прославленный мертдотель покончил жизнь самоубийством, когда в срок не привезли свежую рыбу. - А наша знакомая госпожа де Севинье полагает, что по уму он способен управлять государством, - лукаво улыбнулась Арамис. - Кстати, господин д'Эрбле, вы намеревались рассказать нам о своём последнем успехе, - напомнил Володя, чтобы увести разговор подальше от неудобной для себя темы. - Что такое? - Аня переводила взор то на Арамиса, то на Володю, - Приятные новости, а я не знаю? - Во-первых, господа, я добился разрешения выступить в суде, - сказал епископ. - Не плохо, - проговорил Володя. У Ани глаза засветились радостью, а от удивления открылся рот. - То есть вас всё таки допустили? - переспросила она, - Невероятно! - Признаю, что дело было трудным, многоходовым, но с помощью господина Летелье, который никогда не был большим другом Фуке, но который зато с большим сожалением теперь наблюдает за возвышением господина Кольбера, и председателя парламента Ламуаньона, настойчиво требующего уважать юридическую процедуру, увенчалось успехом. - Для вас нет ничего невозможного! Если бы мне сказал об этом кто-то другой, а не вы сами, я бы не поверила. - Тем не менее, я не хочу обольщаться. Всё, что дано, можно отнять, - холодно сказал Арамис. - А господам Летелье и Ламуаньону не влетит за поддержку стороны Фуке? - В этом деле они себя практически не скомпроментировали, тем более, что напрямую эти господа суперинтенданта не поддерживают, скорее наоборот, - сказал Арамис, но на этом подробности его рассказа и закончились, - Кстати, у меня есть кое-что для вас, мадемуазель. Я знаю, вы интересуетесь. Епископ положил на стол небольшую брошюрку. - Автор сего памфлета - не кто иной, как сам господин Фуке. Анины глаза вспыхнули хищным блеском, и она коршуном бросилась на положенный перед ней памфлет. - Сам господин Фуке! Афигеть! Спасибо огромное! - Это вам в качестве подарка. - Вы знаете, как угождать женщинам, - заметил Володя. Девушка живо перелистывала страницы, просматривая содержимое. - А традиции Фронды живы, - бормотала она, не отрывая глаз от текста. - Надо же так жалить пером своих врагов, и Кольбера, и Мазарини, и следователей! Мне кажется, господин Фуке оказался очень неплохим памфлетистов. Я понимаю, почему его "речи" так быстро разлетелись по Парижу. - Это ведь натуральный раритет, - произнёс Володя, заглядывая Ане через плечо, - Находка для любого исторического музея. - А я бы предпочла сохранить в частной коллекции, - заявила Аня, наконец, подняв голову. - Только, господин д'Эрбле, бунт против власти при короле-Солнце пресекается решительно. Лишь жестокий приговор Фуке может преподать хороший урок вспоминающим Фронду, которая приобрела сейчас литературную форму. Нынешний успех, сударь - победа иллюзорная или, по крайней мере, временная. Арамис задумчиво кивнул. - Я помню. Личное решение Людовика... Право юридического приоритета королевского решения над судебным. Надо подумать, можно ли что-то с этим поделать... - Но всё это было во-первых. Что же во-вторых? Вы не дорассказали. - Да, вы правы. Во-вторых, пропавшие бумаги. Нашёлся их след. - И?.. - в голос спросили Аня и Володя, внимательно уставившись на Арамиса. Епископ с долей вальяжности поставил кубок на стол и откинулся на спинку стула. - Вашего невысокого коренастого человека, мадемуазель, зовут Жоффруа Планель, ему около сорока лет, - проговорил он, - Это мелкий помощник одного из секретарей господина Фуке. Помимо прочего ему время от времени доверялись необычные и деликатные поручения, которые выполнялись безупречно. По отзывам знакомых, Планель считался одним из самых ловких слуг в штате суперинтенданта, а его преданность прежде сомнению не подвергалась. - А потом этот надёжный человек сбежал незадолго до ареста господина, как крысы бегут с тонущего корабля? - с недоумением спросила Аня. - Планель действительно покинул службу за пару месяцев до ареста Фуке. Однако по заверениям ключницы, накануне своего ухода он разговаривал наедине с суперинтендантом и сообщил, где его искать, если понадобится какая-нибудь его услуга. Старая женщина, ставшая туговата на ухо, но не бросившая привычки подслушивать под дверью, к сожалению, не разобрала адреса. А на следующий день Планеля и след простыл. - Странно получается, - сказал Володя. - Зачем вору и предателю сообщать господину Фуке свой адрес? Либо у него были более далекоидущие планы, чем простая кража с целью извлечения выгоды, либо он не предатель, и дело в чём-то ином. - Я тоже об этом подумал, сударь. Ведь стоит отметить, что пропавшие бумаги проданы не были, во всяком случае не Кольберу, так как у этого финансиста их тоже никогда не было. - Так надо срочно найти этого Жоффруа Планеля и всё разузнать! - всполошилась Аня, - Где он живёт? - Здесь то и скрыта главная трудность, мадемуазель. Слуга оставил свой адрес одному лишь господину Фуке. - И что вы намерены теперь предпринять? - с тревогой спросила девушка. - Узнать адрес у самого Фуке. Надеюсь, он его ещё помнит. - Неужели вы хотите... хотите проникнуть к нему? - Другого не остаётся. - Боже мой! А как? С помощь Безмо де Монлезена? - Да. Например, под видом бастильского духовника. Постороннего человека к узнику ни за что не пустят, а вот замкового каноника вполне. - А настоящий замковый каноник? - Господи, сударыня, всё не так уж сложно! - снисходительно промолвил Арамис, - Я прикажу этому священнику написать коменданту о своей болезни. Остаётся лишь выбрать удачный момент. - Недурно устроено, - сказал Володя, - Но как я уяснил из рассказов Ани, охрана Фуке поручена д'Артаньяну и его мушкетёрам. Вы не боитесь, что ваш наблюдательный друг вас разоблачит? По губам Арамиса скользнула тонкая загадочная улыбка: - Боюсь. Но мне стало известно, что д'Артаньян на днях обращался к королю с просьбой об отпуске. Людовик не хотел давать его капитану в такое время, но осознав, что этот железный человек, всё же человек, наконец уступил, доверив охрану узника лейтенантам мушкетёрской роты и коменданту Бастилии. - И давно вам стало известно? - спросила Аня. - Только сегодня. - Должно быть, от близкого к его величеству человека? Епископ смерил пытливых молодых людей острым лукавым взглядом, от которого даже флегматичному Володе стало не по себе. - От духовника короля. Он исправно поставляет мне довольно деликатные сведения. - Значит и духовник короля, и бастильский каноник... - Иезуиты, - закончил за неё Арамис.
Стелла: Очень интересный ход. Свидание с Фуке с помощью Безмо и иезуитской братии... А куда дАртаньян направился, для чего ему отпуск?
полная версия страницы