Форум » Наше творчество » Однажды в Блуа » Ответить
Однажды в Блуа
Nataly: Однажды в Блуа Рейтинг - PG-13 Автор - Nataly Summary - В действительности все не так как на самом деле Предупреждение - серийные убийства. За кадром. Автор идеи - Treville Большое спасибо Евгении за критические замечания и проверку орфографии.
Ответов - 36, стр:
1 2 All
Nataly: I В колодце отражалось бледное лицо с темными пятнами вместо глаз. Рауль покачал головой, глядя, как расплывается изображение на зеленой воде, и нехотя слез с края колодца - от долгого лежания на каменной кладке саднило кожу и заболело горло. Возвращаться в дом не хотелось - последние дни господин граф был в отвратительном настроении, а сегодня, после визита отца Теофила, конечно же, наябедничавшего о том, что во время последней проповеди Рауль не смог сдержать зевоту, разозлился так, что Рауль поспешил укрыться в своей комнате, а потом осторожно спустился на задний двор, чтобы не попадаться на глаза опекуну. - Ну что еще? - устало спросил он, завидев подходящего Гримо. - Опять, да? Гримо вскинул брови и поманил виконта за собой. Проклиная все на свете, Рауль отправился в замок. - Сейчас начнется, - пробормотал он, войдя в прохладную гостиную. - Гримо, но ты-то понимаешь, что он придирается по пустякам? Спина Гримо выразила крайнее осуждение. - Совсем жизни нет, - пожаловался Рауль, но замолчал, потому что в комнату вошел опекун в дорожном плаще. При первом же взгляде на него стало ясно, что ничего хорошего ждать не стоит. - Какого черта я должен вас искать? Где вы были? - Меня Гримо искал, не вы, - едва слышно пробурчал Рауль, понимая, что эту битву ему не выиграть. - Я не слышу ответа на свой вопрос - где вы были? - Во дворе, - угрюмо ответил Рауль. - Я, кажется, запретил выходить вам из дому? Взглядом опекуна можно было колоть лед. - Книги в библиотеке в полном беспорядке, Шарло потратил добрый час, чтобы все расставить по местам, вы носитесь непонятно где вместо того, чтобы учиться… Горло болело все сильнее, и Рауль некстати закашлялся. Это было ошибкой. -Тааак, - протянул граф. - Я ошибался. Вы не носились неизвестно где, вы купались. Что ж, это в корне меняет дело… - Я не купался! - возмутился Рауль. - И в библиотеку уже давно не заходил, Плутарх у меня в комнате лежит… Едва произнеся последние слова, он осекся - как он уже выяснил, в последнее время опекун напрочь отказывался внимать доводам разума. Рауль прикусил губу и уставился на бюро. Это был его старый проверенный способ сохранить отсутствующее выражение лица в нужные моменты - вырезанные на дверцах сцены как нельзя лучше помогали отвлечься. - Я устал с вами спорить, - неожиданно спокойно произнес граф. - Судя по вашему поведению, вам здесь живется невероятно скучно, скучно настолько, что вы готовы развлекаться всеми доступными способами, пусть даже наперекор моим просьбам. Рауль насторожился - в обычном сценарии их разговоров таких поворотов не значилось. - Что ж, я облегчу вам жизнь. Через два часа вы уезжаете. Гримо составит вам компанию. - А вы? - выпалил Рауль. - А я не буду навязывать вам свое общество. Торопитесь, у вас мало времени. - Я не хочу никуда ехать! - Увы. Гримо! Гримо схватил виконта за плечо и потащил прочь из комнаты. Оказавшись вне пределов гостиной, Рауль выдохнул ставший очень густым воздух и вывернулся из рук Гримо. - Идите к черту, - яростно прошипел Рауль, обернувшись к дверям, но Гримо с сердитым бурчанием снова схватил его и не отпускал, пока за виконтом не закрылась тяжелая дверь. Оставшись один, Рауль забрался с ногами на кровать, уткнувшись лбом в колени. Нестерпимо болело горло. Было очень обидно. Внизу, на первом этаже, граф де Ла Фер ощущал сильнейшее желание выпить, чего с ним не случалось уже давно. - Ты все понял? - обратился он к Гримо. - Не раньше, чем получите известия от Портоса. Гримо кивнул.
Nataly: II Он едва не опоздал на встречу – проповедь затянулась, и Арамис не был уверен, что его дождутся, но брат Иона смиренно ждал его, сидя в маленькой комнате на втором этаже неприметного кабачка на улице Шерш-Миди. Видно, ему было чем поделиться, впрочем, как и Арамису. Арамис присел за дощатый стол, и торг начался. Среди иезуитов друзей не водилось, но иногда иезуиты одного года встречались, чтобы обменяться добытыми секретами – разумеется, в ответ на другой секрет. Арамис узнал о незаконнорожденном сыне одной принцессы и в ответ рассказал о невинных шалостях канцлера первого министра – шалостях, которые могли бы дорого обойтись канцлеру, если бы о них узнала инквизиция и еще дороже – его патрону, если бы о них узнала королева. - О! – только и сказал брат Иона, услышав про канцлера. – Сам Господь помогает нам. Арамис был полностью с ним согласен. Принесенный им секрет был бесценен для брата Ионы, служившего Ордену в сфере политической. Однако новость о незаконнорожденном ребенке не была новостью для Арамиса, более того, он знал об этом еще до появления малыша на свет. - Будете должны мне услугу, - кивнул Арамис и, немало раздосадованный тем, что отдал куда больше, чем получил, не прощаясь, шагнул за порог. Занятый своими мыслями, он уверенно спустился по черной лестнице, и это уберегло его от людей, нетерпеливо ожидавших его во дворе. Эти люди небольшой сплоченной группой следовали за ним от самой церкви. … Арамис с трудом стряхнул с себя сонную одурь, думая о том, что надо собираться и уходить, пока в альков его духовной дочери не наведался кто-нибудь еще, например, ее супруг. Мысль о возможной встрече с графом как всегда оказала бодрящее действие – Арамис был хорошо осведомлен о судьбе своего предшественника. - Берегите себя, мой ангел, - произнес он, целуя на прощание узкую белую ладонь. Спуск по каменной стене дома занял несколько секунд - за минувшие годы Арамис изрядно развил навыки скалолазания. В предрассветном сумраке было зябко, Арамис передернул плечами, пытаясь согреться, и торопливо зашагал к тому месту, где оставил лошадь. Дойти до коновязи ему было не суждено - почти неразличимые тени окружили его буквально за несколько секунд. Чертов граф!.. Арамис прислонился к ограде, вытаскивая кинжал: от шпаги было бы слишком много шума и мало толку. - Да, это он! - прозвучал показавшийся знакомым голос. - Бери его, ребята! Серые тени бросились в атаку, и Арамис успел даже взмахнуть кинжалом, но противников было слишком много, и последнее, что он успел ощутить, - радость от того, что его бесславной смерти никто не увидит.
Nataly: III В карете немилосердно трясло. Не открывая глаз, Арамис прислушался, но не услышал ничего, кроме грохота колес. Он осторожно проверил кинжал - тот был на месте, и Арамис рискнул чуть-чуть приоткрыть глаза, но ничего не увидел, кроме красного бархата обивки. Разозлившись, Арамис резко сел, едва не взвыв от боли в голове. Прямо перед ним сияла улыбкой румяная рожа Мушкетона. Больше в карете никого не было. Арамис осторожно потряс головой, но Мушкетон никуда не исчез. - Господин Арамис! Как же я рад, что вы здесь! - радостно воскликнул тот, протягивая бутылку. - Вы даже и не переменились совсем! Вино было прекрасным, но Арамиса это не смягчило. - И где находится это здесь? - ледяным тоном спросил он. - В карете! - еще более радостно ответил Мушкетон. - Ах, в карете? Надо же, как интересно… Я бы никогда не догадался, Мушкетон, ты действительно умен. А куда же мы едем в этой карете? Насколько я помню, я не принимал никаких приглашений. У Мушкетона хватило совести смутиться. - Господин дю Валлон де Брасье дал мне строжайшие указания: во что бы то ни стало вас привезти. Вы уж простите, но только Базен ваш – сухарь бесчувственный, не помог мне никак, так что я сам вас разыскивал, и вчера почти уже нашел в том кабачке, где такая милая хозяйка, но вы через черный вход вышли. Так что вы уж простите за такое обращение, господин Арамис. Сам бы я не осмелился. - Привезти меня во что бы то ни стало? Ты натравил на меня убийц, чтобы привезти меня в гости к Портосу? - уточнил Арамис. - Да какие там убийцы! - махнул рукой Мушкетон. - Они и драться-то не должны были. Они в Брасье без дела болтались, вот я их с собой и взял, не пропадать же парням без толку. - Знаешь, Мушкетон, что я сейчас думаю? Лицо Мушкетона выразило живейшую заинтересованность. - Я думаю, что если я тебя сейчас придушу, Портос скажет мне только спасибо. - Эх, сударь, за что же вы со мной так? - горестно вздохнул Мушкетон. - Вы ведь когда пропали, я все ноги сбил, что бы вас отыскать: живого ли, мертвого ли, сколько слез пролил, не то, что эта дрянь Базен. А теперь вы мне такие страшные вещи говорите, убить обещаете. Убейте меня, сударь, а только я буду знать, что умер, выполняя свой долг. Столько лет мы с вами рядом сражались, что ж, видно судьба моя такая - погибнуть, честно выполняя приказ своего господина, от руки его самого наилучшего друга. По щекам Мушкетона заструились обильные слезы. Не в силах выдержать этого зрелища, Арамис с досадой отвернулся. - Черт с тобой, - сплюнул он. - Живи пока и радуйся, что я не Атос. Что такого у Портоса стряслось, интересно мне знать? При этих словах Мушкетон просиял. - Он вам сам все расскажет, сударь. Нам тут ехать-то всего ничего, завтра на месте будем. Пытаясь успокоиться, Арамис уставился на пролетавшие мимо поля, размышляя над тем, что могло случиться. Оставалось только надеяться на то, что Портос вызывал его не просто от скуки. Должно быть, действительно случилось нечто важное - за пятнадцать без малого лет они не виделись ни разу. С тех пор, когда Арамис, напуганный грядущим арестом, скрылся за толстыми стенами монастыря, прошло почти полжизни. Выйдя на свет Божий, Арамис попытался отыскать друзей, но едва преуспел. Пара писем - вот и все, что он получил на память от дружбы, которая составляла когда-то главную часть его жизни. Проще всего было с д’ Артаньяном - он по-прежнему ходил в лейтенантах, исправно нес службу то в Лувре, то на полях сражений. Отсутствие изменений в его карьере разочаровало Арамиса, он был уверен, что гасконец уже в двух шагах от маршальского жезла. Портос и Атос почти одновременно осели в своих поместьях. Арамис не удивился тому, что они живут рядом - то же самое было и в мушкетерском полку: эти двое, не сговариваясь и не составляя никаких планов, всегда оказывались в одном и том же месте. Арамис понятия не имел, как они подружились - трудно было найти более несхожих людей, но их дружба была куда старше, чем его собственный мушкетерский стаж. Несхожесть характеров проявлялась и в письмах - письмо Портоса, написанное на дорогой надушенной бумаге с золотым обрезом, было длинным, со множеством завитушек и рисунков, он рассказывал подробно обо всех мелочах и передавал пылкие приветы от супруги, но единственной важной новостью, которую смог выудить из его письма Арамис, было то, что брачные узы Портоса совершенно не тяготят, более того, он счастлив в браке. Невероятно, но, кажется, Мадам Прокурорша оказалась куда милее, чем можно было представить в день свадьбы. От Атоса пришло одно письмо - сдержанное и лаконичное, но о его жизни Арамис узнал не в пример больше: все силы и время Атос отдавал Бражелону (Арамис поблагодарил Бога за то, что не является землевладельцем), возобновил отношения с родственниками и, кажется, вернулся к светскому образу жизни. Арамис попытался вообразить что же представляет собой мучительно трезвый Атос в салонах Блуа, но вздрогнул и прекратил попытки: мир и без того был полон ужасов. «А ведь мы дружили так, что нас прозвали Неразлучными», - размышлял Арамис, глядя на аккуратные домики Иль-де-Франса. - «Что стало с этой дружбой?.. Что стало с нами?..». Он не обманывался - скорее всего, Портос просто скучал в своей райской жизни. Наверняка он вспомнил о старом друге в одной из попыток развеселиться - почти так же, как когда-то в Париже Портос устраивал маленькие, но очень милые и обаятельные шутки над гвардейцами кардинала - те самые шутки, после которых в обоих полках появлялись вакансии, а де Тревиль в ругательствах превосходил сам себя. Арамис вздохнул - где-то там, в глубине его души, прямо под пластами выученного неверия и усвоенного цинизма, теплилась надежда на то, что это не так. Мушкетон не обманул - утром бледный и злой от постоянной тряски Арамис увидел поместье Портоса, которое можно было узнать из тысячи - золотая крыша замка переливалась в лучах солнца так, что было больно смотреть. Ничуть не изменившийся Портос возвышался на крыльце, рядом с ним изящной статуэткой стояла Мадам Прокурорша. Арамис покачал головой и неожиданно для себя засмеялся. Жизнь внезапно показалась куда лучше, чем была еще вчера.
Nataly: IV После первого обмена любезностями Мадам Прокурорша незаметно испарилась, а Портос провел друга в столовую. Арамис невольно присвистнул - судя по количеству бутылок и снеди на огромном столе, обед обещал быть долгим. Так оно и оказалось. Портос потчевал его так, что сам Крез бы зарыдал от зависти и удалился в пустыню, но Арамис не мог сполна наслаждаться трапезой - он прекрасно видел, что Портос выглядит смущенным и отводит взгляд. Худшие предположения Арамиса начинали сбываться. - Рад видеть, что у вас все благополучно, мой друг, - произнес Арамис, как только приличия позволили приступить к допросу. - Как я вижу, вы живете в счастье, любви и довольствии. Отрадно еще раз убедиться, что вы из тех людей, которые вспоминают старых друзей не только в часы бедствий, но и в часы благоденствия. Как и следовало ожидать, Портос чуть-чуть покраснел. - Что случилось, Портос? Зачем я вам понадобился так срочно? - Да я что… - смущаясь, пробормотал Портос, - у меня-то все хорошо. Стал бы я вас сюда из-за всякой ерунды тащить... - Вы на удивление правильно подобрали слово, - отметил Арамис, отмечая, что румянец на щеках Портоса стал гуще. - Однако хочу заметить, дорогой мой, что слово «похищать» было бы еще более уместно. Ваша выходка (разумеется, вызванная лучшими побуждениями, я нимало не сомневаюсь в этом, Портос) серьезно навредила мне, ведь я связан обязательствами перед святой нашей матерью Церковью, а вы знаете, насколько ответственно я отношусь к своему долгу. Но что гораздо страшнее, друг мой, мое отсутствие окажется фатальным для моей духовной дочери, ибо теперь бедняжка наверняка погубит свою душу, впав в неминуемое отчаяние. И виноваты в этом будете вы, Портос, и никто другой! Портос сопел, краснел, взмахивал руками и порывался что-то сказать, но все же был удивительно похож на Мушкетона - видно было, что он готов претерпеть все упреки ради того, чтобы достичь цели. - Ну говорите, - сжалился, наконец, Арамис, утомившись от тирады, и потянулся к бокалу. Портос шумно выдохнул. - Вы сейчас скажете, что мне все мерещится, и что я всякой ерундой занимаюсь. - Неужели вас это остановит? - Атос приезжал на днях. Ну, вы же его знаете, он всегда такой… - Портос пошевелил пальцами в воздухе. - А тут мало того, что приехал без уговора, даже запиской не известил, так еще вопросы начал задавать странные… - Какие же? - Как мы с Клариссой живем, хорошо ли ладим, да почему у нас детей нет. Но я не тогда задумался, а после того, как он попрощался. Быстро так уехал, даже на обед не остался. Мне просто махнул, а с Клариссой чуть ли не расцеловался на прощание. - А! - произнес Арамис. - В общем, мне это все не понравилось, но я ни до чего не додумался, и решил, что вы лучше меня разберетесь. - Понятно, - вздохнул Арамис и без сожаления отставил в сторону бокал прекрасного бургундского. - Собирайтесь, друг мой. Едем. - Куда едем? - К Атосу, куда же еще. Где он там живет? Бражелон, не так ли? - Без приглашения? - Думаете, он нам не обрадуется? Едем, Портос, едем, вы говорили, здесь недалеко. Поспешим, скоро начнет темнеть. Не люблю ночные прогулки. Дорогой Портос рассказывал о семейной жизни. Пару раз Арамис ощутил что-то похожее на зависть. - Вот он, - кивнул Портос, когда из-за поворота дороги показался белый дом, крытый черепицей. - Бражелон. - Все окна темны, - заметил Арамис. - Было бы неприятно отправиться назад оттого, что хозяина нет дома. Они остановились перед кованой решеткой ворот, глядя на пустынный двор. - В самом деле, его здесь, кажется, нет, - пробасил удивленный Портос. - Где же слуги? Как-то странно это все… - Добрый вечер, господа, - раздался голос за их спинами. - Боюсь, вы опоздали. Арамис резко обернулся и обнаружил у себя за спиной всадника. -А, маркиз, добрый вечер, - ответил Портос, нисколько, кажется, не удивленный. - Что тут случилось?.. - Атос арестован, - нехотя ответил незнакомец. - Разумеется, никто не произносит слово арест, но не думаю, что он выйдет из замка так же легко, как и вошел в него. - Так он в Блуасском замке? - Да, я только что говорил с герцогом де Барбье, доверенным лицом Его Высочества. Атос помещен под стражу в покои короля Франциска. Его Высочество сейчас на охоте, разбирательство будет отложено до его возвращения. - Черт возьми! - воскликнул Портос. - Мыслимое ли это дело - Атос под стражей? Теперь, слава Богу, не времена Ришелье! Человек, которого Портос назвал маркизом, кивнул в ответ. - Да что такое случилось? - не выдержал Арамис. Маркиз повернулся к нему. - О, господин Арамис! Простите, я забыл Вас поприветствовать. Не держите на меня зла за это, я совершенно выбит из колеи происходящим. - Добрый вечер, сударь, - поклонился Арамис. - Кажется, мы знакомы? Портос посмотрел на него с изумлением, губы маркиза изогнулись в улыбке, хотя глаза остались серьезны. - Да вы что, Арамис, смеетесь? - с горячностью спросил Портос. - Погодите, погодите, Портос, - перебил его маркиз. - Прошло столько времени, и, видимо, господин Арамис вел куда более насыщенную жизнь, нежели мы с вами. Легко забыть человека, которого видел без малого пятнадцать лет назад. А я вот помню вас всех, как помню и трактир «У нечестивца» под Ла-Рошелью, где мы столько времени проводили за игрой. Ну, теперь вы меня припоминаете, не так ли? Вы столько раз выигрывали у меня в кости! - он рассмеялся, запрокинув голову. -Де Лавальер, - пробормотал Арамис, пытавшийся разобраться в воспоминаниях, разом нахлынувших на него. - Да, конечно, я помню вас. Вы служили в кавалерии. Прошу прощения за свою забывчивость, надеюсь, я не оскорбил вас этим? - Разумеется, нет. По чести, мы были знакомы всего ничего - я получил контузию и не дослужил до конца кампании, так что вам и винить себя не за что. - Вы тоже живете в Блезуа? - Мой замок в двух шагах от Бражелона, - де Лавальер кивнул в сторону высоких деревьев. - Признаться, я был очень рад, когда выяснилось, что рядом поселились мои сослуживцы, да еще и такие, знакомством с которыми можно гордиться, - де Лавальер улыбнулся Портосу. - Приятно вспомнить молодость в хорошей компании. Но где вы планируете переночевать? Я с радостью приму вас. Боюсь, Атосу сейчас не до гостеприимства. - А я вот думаю, что мы заночуем здесь, - внезапно произнес Портос, вглядываясь в сгущающиеся сумерки. - Вон идет слуга и будь я проклят, если в доме Атоса нас примут хуже, чем короля, хотя бы и в отсутствие хозяина. - Гримо сейчас не здесь. Бог знает, куда он делся. -Это не Гримо. Эй, молодец, как тебя?.. - Я Шарло, ваша светлость, - произнес слуга, торопливо отпирая ворота. - Господин граф приказал приготовить для вас комнаты и сделать все, чтобы вы чувствовали себя как дома. Ужин уже готов, сделайте милость, пройдите. - О! Так он знал, что мы приедем? Шарло только развел руками. - Старый друг! - с чувством произнес Портос и спешился, бросив поводья на руки Шарло. Арамис и де Лавальер последовали его примеру. Дом был пуст той особенной пустотой, которая возникает, когда хозяин уходит очень надолго. Арамис вздрогнул от нехороших предчувствий, охвативших его, и торопливо шагнул в уже освещенную огнем свечей столовую. Есть не хотелось, новость об аресте Атоса совершенно отбила аппетит. - Расскажите, что случилось, сударь, - попросил он де Лавальера. - Ах, господа, если бы я сам знал хоть что-то! Вся округа взбудоражена, все говорят только о том, что произошло неделю назад. Разумеется, все хотят отыскать виновника, и, к сожалению, Атос как нельзя лучше подходит на эту роль, хотя я и помыслить не могу, чтобы Атос был виноват. Несомненно, это чей-то оговор. Я перебросился парой фраз с герцогом, он сказал, что кто-то, чье имя пока что содержится в тайне, видел Атоса той самой ночью в лесу. К тому же не надо забывать, что часть того самого леса принадлежит Атосу же, а из-за другой части он ведет затяжную тяжбу сначала с покойным ныне де Бальдри, а теперь - с его вдовой. Оговор, господа, несомненно, оговор, хотя… - Простите, - вмешался Арамис, чувствуя, что теряет нить событий. - Но что именно произошло той самой ночью, когда кто-то видел Атоса в лесу? Маркиз растерянно посмотрел на них. - Разве я не сказал? Арамис и Портос дружно покачали головами. - Дело в том, что на следующее утро, - де Лавальер судорожно втянул воздух, будто задыхаясь, - именно на следующее утро после той трижды проклятой ночи, господа, в лесу было найдено тело герцога де Круажа! Он замолчал, явно наблюдая за реакцией собеседников. Арамис и Портос переглянулись. - Дуэль? - Если бы, - пробормотал де Лавальер. - Если бы дуэль. Герцогу было всего пять лет. - Бог ты мой! - воскликнул Портос. - Какой ужас! - И к кому теперь переходит титул? - спросил Арамис. Де Лавальер махнул рукой. - Ни к кому. Он возвращается в казну. Бедный ребенок был последним в роду. - А состояние? - У мадам де Круаж, его мачехи. Старый герцог умер два года назад, так что теперь она - единственная наследница. - Уже не герцогиня, но все еще богата, - задумчиво произнес Арамис. - И наверняка у нее есть любовник, который пообещал жениться, если она получит все состояние, а не вдовью часть с утренним даром. Да, это самое вероятное объяснение. Спохватившись, он поднял голову. Портос и де Лавальер смотрели на него осуждающе. - Черт возьми, дорогой друг. Монастырь плохо на вас подействовал. Раньше вы были о дамах куда лучшего мнения. - Раньше они не приходили ко мне на исповедь, - вздохнул Арамис. - Женщина, не моргнув глазом, пойдет на самое ужасное преступление ради любовника. - Никто ничего не знает о любовнике мадам де Круаж, - осторожно заметил де Лавальер. - А ведь мы все друг у друга на виду. - Подождите, - вмешался в разговор Портос. - А почему вы говорите, что Атос - самый подходящий человек для обвинения в убийстве ребенка? Де Лавальер вздохнул. - Эта мысль ни на секунду не приходила мне в голову, равно как и в голову любого, кто знает графа лично. Но здесь деревня, милый мой. Все знают друг друга, и всё знают друг о друге. Даю голову на отсечение, Портос, любой из ваших соседей знает, сколько золота лежит в ваших подвалах и кому вы подавали святую воду - ваша жена не в счет, разумеется. Когда Атос поселился здесь, его встретили как любого другого - все мы надеялись, что он станет хорошим соседом и будет поддерживать установленный здесь порядок. Арамис улыбнулся - его предположения оправдывались. - Однако этого не произошло. Он не посещал обеды герцога де Барбье, он крайне редко бывал в церкви. Отказался жениться, хотя наша провинция славится благочестивыми красавицами. Словом, это был человек, совершенно не уважающий общественное мнение, живущий по своим законам... Вы понимаете, господа, для меня лично это все неважно, мы дружим, и я считаю его самым славным и порядочным человеком во всем Блезуа, но все остальные… Арамис улыбнулся еще раз. - Впрочем, - продолжал маркиз, - все было не так плохо до той злополучной дуэли. Дело в том, что как я уже говорил, между шевалье де Бальдри и Атосом тянулась тяжба из-за участка леса, и когда после громкой ссоры, причин которой, увы, так никто и не узнал, состоялась дуэль, на которой, увы, погиб шевалье… - Все решили, что это из-за тяжбы, - произнес Арамис. - Именно. Арамис покачал головой. Атос, разумеется, мог вызвать на дуэль по тысяче разных поводов - от неуважительного отзыва о королеве до собственного плохого настроения, но судебная тяжба как причина… нет, это было совершенно невозможно. - Господин де Бальдри был в высшей степени идеалом христианина и дворянина. Его смерть, такая внезапная и оставшаяся необъясненной, потрясла всех. Несомненно, это была честная дуэль, но повод ее так и остался тайной даже для меня. - Другими словами, - произнес Арамис, - Атоса посчитают виновным только потому, что он не посещал какие-то салоны и ходил в церковь реже, чем следовало. - Я надеюсь, Его Высочество будет справедлив. Арамис подавил желание хмыкнуть - о Гастоне, а особенно о его справедливости, он думал еще хуже, чем о женщинах. - Друг мой, - обратился он к маркизу, - Спасибо, что рассказали нам обо всем. Можем ли мы рассчитывать на вашу помощь и дальше? Не буду скрывать, мы постараемся спасти Атоса, как бы там ни было. - Разумеется, - широко улыбнулся маркиз и, правильно поняв слова Арамиса, откланялся - за окном уже ярко светила луна. После ухода де Лавальера они долго молчали, глядя друг на друга. - Черт бы меня побрал, если я знал хотя бы об этой дуэли! - наконец произнес Портос. - И что нам теперь делать? - Спать, - пожал плечами Арамис. - Мы сейчас ему ничем не поможем, а завтра с утра я попытаюсь найти знакомых в замке. Возможно, нам удастся что-то еще узнать. - Мне вот внезапно стало интересно, сколько там стражи, в этом замке. Атоса ведь еще не в тюрьме держат, так? Значит, нам легче будет, видел я тот замок, так себе здание, скажем прямо. Некрепкое. Эх, д’Артаньяна бы сюда, он бы мигом придумал. - Да, - кисло согласился Арамис. - Гасконец во Фландрии, Атос в тюрьме. А мы? А мы отдыхаем. Прямо скажем, все это сильно отличается от того, что было в юности.
Nataly: V Когда вдали показались серые стены Вьерзона, Рауль понял, что надо что-то предпринимать. Поездка его совсем не радовала, более того, с каждым шагом коня, уносившим его от дома, Рауль чувствовал себя все хуже и хуже – в груди словно лежал огромный снежок. Рауль сам не понимал, что его пугает больше – то ли внезапный отъезд на ночь глядя, то ли сумрачное, более угрюмое чем всегда, лицо Гримо. На вопросы Гримо не отвечал. Они остановились на ночь в захудалой гостинице. До Буржа оставалось еще полдня езды. Глядя на серые холодные стены комнаты Рауль испытал чувство, близкое к отчаянию. Ему хотелось домой. - Гримо, - снова сказал он. – Я хочу вернуться домой. Конечно, это будет некрасиво и неправильно, но… давай вернемся, Гримо. Пусть даже меня выпорют, мне все равно. Скажешь господину графу, что это я тебя заставил. Ну, пожалуйста, Гримо… Гримо, стеливший себе постель у порога комнаты, тяжело посмотрел на него и ничего не ответил. - Хорошо, - сказал Рауль, стараясь, что бы голос звучал естественно. – Спокойной тебе ночи, Гримо. Рауль закутался в одеяло, всем своим видом выражая усталость и покорность судьбе. Никто и никогда бы не прошел мимо Гримо, пусть даже и спящего. Но Рауль и не собирался этого делать.
Nataly: VI К удивлению Арамиса, к узнику их пропустили сразу, как только они назвали свои имена. Атос находился в компании герцога де Барбье - пожилого, но еще крепкого вельможи, церемонно раскланявшегося с прибывшими. О том, что пребывание Атоса в замке не было добровольным, напоминало только присутствие в соседней комнате нескольких солдат. - Господа, - произнес де Барбье как только они вошли. – Я связан обязательствами и, увы, не могу оставить вас наедине, но прошу вас, сделайте мне одолжение, не замечайте меня. Ведите вашу беседу так, как будто вы в гостиной Бражелона, а я – всего лишь случайный гость, причем гость неприятный хозяину. Арамис мысленно зааплодировал эти словам и решил быть вдвойне осторожным. - Вы не голодны, Атос? - первым делом спросил Портос, потрясая корзиной со снедью. Атос благодарно улыбнулся. - Пока что я гость Его Высочества. Но тысячу раз благодарю вас за заботу, Портос. - Тогда я угощу этих славных ребят, - заявил Портос и скрылся за дверью. Вскоре оттуда послышались раскаты хохота. У Портоса явно прибавилось друзей. - Рад, что вы в добром здравии, - отвлеченно начал Арамис, стараясь выполнить хотя бы часть просьбы де Барбье, а именно – не замечать его присутствия. - Взаимно, друг мой, взаимно. Вы ночевали у меня, в Бражелоне? Или в Брасье? - У вас. Мы приехали слишком поздно, увы. - И вы никого не встречали по дороге? - Господин де Лавальер был так добр, что проводил нас до ворот. - А! Так вы возобновили ваше знакомство? - Бесценное знакомство, Атос. Поистине бесценное. - Да, господин де Лавальер верный друг и надежный товарищ. Вы лучше меня знаете, Арамис, так трудно в наше дурное время найти человека, на слова которого можно положиться. - Именно! Но скажите, Атос, не испытываете ли нужды в чем-либо? Мы с Портосом постараемся позаботиться о вас. - Позаботиться обо мне? - переспросил Атос задумчиво. - Да, примерно таким же образом как господин де Тревиль всегда заботился о нас. Помните? Мы могли рассчитывать на него во всем. Помните, как он дал нам отпуск для поправки вашего здоровья на водах? Это был Форж, кажется?.. - Когда выяснилось, что д’Артаньян чертовски упрям, настолько, что остаток пути он проделал в одиночку, пока мы прохлаждались кто где? - Да, как раз этот случай я и имел в виду. Вы знаете д’Артаньяна, господин герцог? – обратился Атос к де Барбье. - Не имел такой чести. - Ах, д’Артаньян, д’Артаньян… Мы с де Лавальером часто вспоминаем его. У вас есть какие-либо известия о нем, Арамис? - По правде говоря, нет. - И у меня, к сожалению... Я писал ему, но не получил ответа. А вы ведь помните, как мы познакомились? Забавная была история. Блаженный Августин - вы ведь помните? Такое не забывается. Это невозможно забыть. Блаженный Августин, свято хранящий тайны… С тех пор я чрезвычайно чту этого святого, Арамис. Говоря по правде, я советую вам делать то же самое, ибо ему мы обязаны всем. Атос пристально взглянул Арамису прямо в глаза. В этот момент вернулся Портос. - Ну, как вы здесь? - пророкотал он, и Арамис был счастлив оттого, что огромный шумный Портос обратил на себя все внимание де Барбье - острый взгляд герцога ему решительно не нравился. - Я боюсь, нам пора откланиваться, - чрезвычайно светским тоном произнес Арамис. Ему нужно было понять что именно пытается ему сказать Атос. - Как, господа? - изумленно произнес де Барбье. - Вы уже уходите? Но как же мой обед? - Ваш обед? - растерянно пробормотал Портос. - Именно! Вы приглашены, как и все остальные дворяне нашей провинции. Сегодня ведь воскресенье, господа, а по воскресеньям все наши дворяне и их гости обедают у меня. Этой традиции вот уже сорок лет, и отступать от нее никак нельзя. - Они приняли ваше предложение, герцог, - улыбнулся Атос. - Просто им нужно немного времени, чтобы понять это. Королевские мушкетеры всегда чтили традиции. Арамис порадовался приобретенному в монастыре умению владеть собой. Насколько он помнил и знал, всякий закон и обычай вызывал у мушкетеров только одно желание - нарушить его любой ценой. Иначе это были бы не мушкетеры, а гвардейцы кардинала. Арамис решил потом поразмыслить, была ли фраза Атоса частью продуманного плана или результатом неумеренного потребления шамбертена, и горячо поблагодарил за приглашение - разумеется, вместе с Портосом. - Ну так-то лучше, - заметил де Барбье. - Господа, я жду вас в новом крыле через две четверти часа. - Что у вас? - спросил Арамис у Портоса, когда они спустились во двор, уже заставленный каретами прибывающих на обед к де Барбье дворян. - Караул держат четыре человека, смена в полдень и в полночь. Де Барбье живет здесь же, - Портос кивнул в сторону западного крыла, - днем находится в комнате у Атоса или принимает посетителей, на ночь уходит к себе. Снаружи дежурит отряд швейцарцев, охраняют ворота. - Другими словами… - Полночь. Днем здесь слишком людно. - Если вывезти его в закрытой карете, никто ничего не заподозрит, особенно швейцарцы. Вы найдете в своем хозяйстве лишнюю ливрею? - У меня есть кое-что получше. - Получше? - Форма швейцарцев. - Откуда же? Портос внезапно покраснел. - Госпожа дю Валлон чертовски хозяйственна. - Прекрасно! - с воодушевлением воскликнул Арамис и замолчал, поскольку они подошли уже к лестнице, ведущей в покои де Барбье. Вступая на крыльцо дома герцога де Барбье, Арамис ожидал встретить милый провинциальный салон, живущий еще во времена доброго короля Генриха, и поэтому был ошеломлен, увидев блестящее общество, которого не постыдилась бы и мадам Рамбуйе. Де Барбье, встретивший их на пороге, заметил его удивление и рассмеялся. - А вы думали, мы, честные провинциалы в сельской глуши уже и мхом покрылись, да? Уверяю вас, здесь собрался цвет французского дворянства. Жаль, что сегодня не большой прием, вы были бы совершенно поражены. - Я уже поражен, - искренне сказал Арамис. Портос, придирчиво осматривающий гостиную, важно кивнул. Новые гости вызвали небольшой переполох в собравшейся компании, где, по всей видимости были только местные дворяне, но благодаря герцогу и маркизу де Лавальер, сгладившим все углы и не допустившим ни малейшей неловкости, Арамис чувствовал себя великолепно. Он ответил на многочисленные вопросы о жизни в Париже (Мазарини? О, вы слишком суровы к нему, среди рыбаков много достойных людей, например, апостол Андрей. Говорят, что герцог Энгиенский публично оскорбил его, но я, разумеется, не верю в это – всем известно, что основные добродетели Конде - это смирение и кротость) и был представлен всем местным дворянам. На десятой минуте представления Арамис почувствовал, что сходит с ума - блезуасские дворяне были не то чтобы похожи друг на друга, но имели какую-то неуловимую схожесть в облике, не позволяющую запоминать их имена. С дамами было еще хуже - видимо, они считали хорошим тоном носить бледные изысканные цвета и алансонские кружева. Арамис чувствовал, что тонет в палево-желтом и нежно-розовом море без малейшей надежды на спасение. Единственное утешение заключалось в том, что де Лавальер не обманул - местные дамы были на редкость красивы, как на подбор, но красота их была того же свойства, что и внешность их мужей, и составлялась из набора одинаковых черт - огромные серые или голубые глаза, нежный овал лица и золотистые кудри. Арамис, более всего остального ценивший в женской красоте ее разнообразие, был почти разочарован. Он со скрытой радостью отметил, что Портос тоже чувствует себя неловко - одинаковые по внешности дворяне сходились и в древности своих родословных - предки самых незнатных из них крестили Гуго Капета. - Для чего Атосу надо было, чтобы мы сюда пришли?- сердито пробурчал на ухо Арамису Портос. - Жаль, если он всего лишь хотел, чтобы мы пообедали как следует, - кивнул Арамис. - Иногда его забота переходит всякие границы, - вздохнул Портос и направился к буфету. Пользуясь тем, что обед еще не начался и гости не спешили рассаживаться по местам, Арамис вышел на витую наружную лесенку. На верхнем пролете кто-то разговаривал, и голоса были прекрасно слышны. Полный негодования мужской голос вещал: - Скоро, очень скоро, мадам, вы получите по заслугам за всю вашу грязь, лживость и распущенность! Он уже поплатился, я дождусь, пока дело не будет доведено до конца, и займусь вами. Молитесь, мадам, хотя нет такой молитвы, которая могла бы вам помочь! Арамис не удержался от соблазна закатить глаза, пока его никто не видит - иногда ему казалось, что у обманутых мужей были какие-то сборники обязательных к произнесению текстов. Интересно, что он сделал с любовником?.. Зашуршали юбки - дама спускалась. Арамис спешно шагнул обратно и отвернулся от входа, давая даме возможность вернуться в зал незамеченной. - Что такое? - озабоченно спросил де Лавальер, Арамис и не заметил как тот подошел. - Вы чем-то расстроены? - Да, я кое-что забыл, - по привычке солгал Арамис. - И ужасно голоден. Подскажите по старой дружбе - нас будут кормить хлебом насущным или духовным? Де Лавальер рассмеялся. - Не переживайте, голодным от герцога еще никто не уходил. В обеде будет восемь перемен блюд, так что отсюда можно будет отправляться прямо к вечерне. Арамис затейливо выругался про себя - как можно так впустую проводить время?! - Кстати, - де Лавальер понизил голос, - вам удалось? - Почти, - кивнул Арамис. - Надеюсь, сегодня мы сможем узнать побольше. - О да. Здесь собралась вся провинция, разумеется, кроме Атоса. - Значит, будут обсуждать его отсутствие, - произнес Арамис и кинулся в гущу разговоров. За последующие несколько часов он узнал о собеседниках куда больше, чем хотел бы знать, но ни на йоту не приблизился к разгадке. Много говорили об урожае, о последних парижских модах и сплетнях. Разговоры в гостиной велись совершенно те же, что и в отеле Рамбуйе, за исключением того, что обычно в голубых гостиных не обсуждался урожай. Была одна особенность, которую вряд ли бы заметил кто-то, кроме Арамиса, прошедшего все три ступени испытания Ордена, - в ровном кружеве услышанных им разговоров то и дело встречались дыры и обрывы нитей беседы - словно была некая договоренность, о которой то и дело забывали. Допустивший оплошность умолкал на полуслове, делал крохотную паузу и плавно переводил разговор на другую, безопасную тему. Как ни старался Арамис услышать что-либо, относящееся к Атосу или к выдвинутым против него обвинениям, его попытки были тщетны, несмотря на вино, лившееся за обедом рекой. «Они избегают называть его имя, - думал Арамис. - И не хотят вспоминать о чудовищном преступлении, которое произошло совсем недавно. Другими словами, никто из этих прекрасных людей не уверен, что Атос не виновен, но никто не уверен и в обратном». Стараясь не привлекать к себе лишнее внимание, Арамис снова вышел на резную лестницу, чтобы вдохнуть воздуха - в гостиной было душно, и распахнутые окна не спасали положение. Облокотясь на перила, он взглянул внутрь помещения и заметил кое-что интересное. Душно было не только ему - прямо у окна стоял де Лавальер, который вел в высшей степени учтивую беседу ни о чем с дамой в синем платье, украшенном брюссельскими кружевами. Дама слегка оперлась о подоконник, и лица ее Арамис не видел, но это было ему и не нужно, - нервные движения тонких пальцев, судорожно комкавших кружевной платок, говорили сами за себя. Де Лавальер был совершенно спокоен, и Арамис мог поклясться, что волнение женщины никак не связано с ним. «А говорил, что дамы в их провинции - образец невинности и чистоты», - подумал Арамис, осторожно возвращаясь в гостиную и становясь так, чтобы иметь возможность наблюдать за де Лавальером и его собеседницей. Увиденное заставило его торжествующе улыбнуться про себя. Подождав, пока де Лавальер закончит разговор, он направился к маркизу и, взяв того под руку, отвел как можно дальше от дамы. - Милый мой, не откажите в любезности. Кто эта прекрасная незнакомка, с которой вы сейчас беседовали? Признаться, я совершенно очарован. Де Лавальер удивленно оглянулся, пытаясь понять, о ком идет речь, и добродушно расхохотался. - О, понимаю вас. Мадам де Бальдри очень хороша собой, хотя местные дамы считают ее едва ли не дурнушкой, но, увы, я не готов поставить на ваш успех и су. Арамис почувствовал себя уязвленным. - Почему же? Ведь, кажется, она вдова, если я ничего не путаю? - Верно, именно ее мужа убил Атос, я говорил вам об этом. - Вы думаете, она откажет мне из-за дружбы с ним? - Нет, - просто ответил де Лавальер. - Она отказывает всем, кто бы ни пытался завести с ней знакомство. Она очень любила своего мужа, упокой Господь его душу. - Печально, - пробормотал Арамис. - Так вы говорите, что она верна его памяти? - О, в этом я совершенно уверен. Дело в том, что мадам де Бальдри воспитывалась у моей тетки, мы знакомы всю ее жизнь, и наша дружба пережила ее брак и мою женитьбу. Она будто моя младшая сестра. Думаю, я знаю мадам как никто другой и поэтому прямо говорю вам, дорогой мой, не тратьте зря время. - Но тогда... - Тогда? - Тогда, если вы знаете ее так хорошо, возможно, вы знаете, что ее заставило так нервничать? - Господь с вами, - пробормотал де Лавальер. - С чего бы ей нервничать? Она вдова, живет уединенно, у нее нет ни любовника, ни детей, ни долгов, муж оставил неплохое состояние, репутация безупречна, так о чем же ей переживать? С чего это вам на ум пришла такая нелепица? Арамис вздохнул - он терпеть не мог объяснять очевидное. - Смотрите, - он осторожно развернулся так, чтобы видеть мадам де Бальдри, но не разглядывать ее в упор. - Платье очень украшает мадам, но рукава сейчас носят короче, а декольте - ниже. Она заказывает подобные туалеты не из скромности – она в синем, который ей идет, тогда как остальные дамы упрямо носят светлое, согласно последней моде, не считаясь ни с чем. Но вот беда - прическа и драгоценности совершенно не подходят к этому наряду, а значит, она одевалась небрежно, мысли ее были поглощены чем-то еще. Де Лавальер деликатно скривился. - Не понимаю, о чем вы, Арамис, да и понимать не хочу. Я уверен в благочестии мадам де Бальдри и, чтобы вы тоже убедились в нем, пожалуй, я представлю вас друг другу. Маркиз был человеком дела - уже через несколько секунд Арамис произнес приветствие и приложился к маленькой белой ручке мадам, заметив про себя, что кружева ее манжет куда более длинны и пышны, нежели предписано модой и обычаем. - Вы представляете, дорогая моя, - проворковал де Лавальер, - желание шевалье познакомиться с вами было так сильно, что он придумал совершенно нелепый предлог, чтобы быть лично вам представленным. - Вот как? - весело поинтересовалась мадам. - Какой же? - Представьте себе, он сказал, что вы чем-то обеспокоены, - произнес де Лавальер и рассмеялся. С лица мадам де Бальдри исчезла улыбка, женщина резко повернулась к Арамису, и он невольно взглянул ей в глаза - очень красивые глаза на очень бледном лице. - Должна признаться, что шевалье д’Эрбле прав, - после молчания произнесла мадам де Бальдри. - Боюсь, я переоценила свое умение держать себя в руках. Де Лавальер перестал смеяться. - Но я ничего не знаю об этом! Агнесс, вы же знаете, как дороги мне, почему же вы молчите? Что случилось? Она пожала плечами. - Увы, все то же самое, что и последние пять лет. Бедный Франсуа становится совершенно несносен. Разумеется, нельзя его винить - он был слишком привязан к брату и, конечно же, старается в меру своих сил оградить меня от всех тягот жизни. - А! Так вы поспорили с братом своего покойного мужа, отцом Теофилом!- азартно произнес де Лавальер. Арамис понял, что ремарка про семейные связи мадам де Бальдри предназначалась ему. Она кивнула. - Да, как говорится, не сошлись во взглядах на одно место из святого Августина. Арамис прижал пальцы к виску, потому что ощутил сильнейшее головокружение.
Nataly: VII Дорога до Бражелона оказалась куда короче, чем дорога из Бражелона до замка – Арамис размышлял. Святой Августин. Все сводилось к святому Августину. Арамис вспомнил полдень у монастыря Дешо, собственную ложь во спасение обладательницы батистового платочка, ложь, которая, как он знал, никого не обманула. Блаженный Августин в тот день был ширмой, прикрывающей от пересудов то, что не подлежало обсуждению, хотя и было всем известно. «Что же ты пытался мне сказать, - думал Арамис, входя в ворота Бражелона. - Что же ты пытался донести до меня, сказав, что я должен почитать его?» Атос был умен - по мнению Арамиса, даже чересчур умен для этой грешной земли - и он никогда ничего не делал и не говорил просто так. Именно поэтому сразу после короткого разговора с мадам де Бальдри - приятного, но совершенно не интересного - Арамис откланялся, оставив Портоса отдуваться за двоих. Впрочем, Портос не протестовал. Арамис прошел в столовую и гостиную. Блаженный Августин, охранитель тайн. Что-то, связанное с Блаженным Августином... Он осмотрел библиотеку, книги в которой были расставлены строго по тематике – от богословия до научных трактатов – и перешел в кабинет, где увидел массивное резное бюро, украшенное сценами из жизни Блаженного Августина. Арамис быстро просмотрел бумаги, хранящиеся в нем, но это были всего лишь счета и деловая переписка. - И что дальше? – спросил Арамис у пустой комнаты. Пытаясь найти ответ, он вернулся в библиотеку, где в задумчивости уставился на полки. Что-то было не так в этих стройных рядах книг, что-то смущало. - Ну разумеется, - произнес Арамис, когда нашел ответ. – Мадам, вы здесь совершенно неуместны, простите. Книга, вызвавшая такое галантное обращение, стояла на полке среди книг по богословию, рядом с - разумеется! - жизнеописанием Блаженного Августина и была посвящена устройству тайников. Арамис открыл ее на заложенном месте и с восторгом увидел рисунок такого же бюро, как то, что стояло в кабинете Атоса. Через несколько минут одна из дощечек на задней стенке бюро щелкнула, обнаружив под собой нишу. Арамис сунул в нее руку и вытащил несколько листов бумаги, покрытых греческими буквами, и чертеж, щедро украшенный стрелками и схемами. Глядя на чертеж, Арамис присвистнул - разобраться с этим на первый взгляд казалось невозможным. «Наверное, не стоит надеяться, что здесь зашифровано нахождение клада», - подумал Арамис, усаживаясь за стол и зажигая свечи - за окном уже начинало темнеть. «Бумаги выглядят куда более интересными, начнем же с них». Поднял голову он, только заслышав тяжелые шаги Портоса. За окном было совсем темно, свечи почти догорели. - Арамис, - осторожно произнес Портос. - Что с вами? На вас лица нет. - Вы встречались с дьяволом, Портос? - севшим голосом произнес Арамис. Портос погрузился в воспоминания, но Арамис не ждал ответа, вместо этого он придвинул Портосу один из листов с расшифровкой текста Атоса. Теперь он точно знал, почему бумаги были спрятаны в хитроумно устроенном тайнике - попади эти бумаги в руки дознавателей, они могли бы стать неопровержимым доказательством виновности Атоса или же поводом отправить его на дыбу, на которой бы подтвердились все, даже самые дикие обвинения. - Я ожидал, что Атос не будет сидеть сложа руки, ожидая своей казни. Но то, что он здесь пишет, это... Словом, прочтите сами. - Марион три года, Жак пять лет, Фульк три года... Что это? - Дети, - произнес Арамис и нервно расхохотался. Смеялся он долго. Портос деликатно похлопал его по спине и снова принялся за изучение листов. Арамис наконец замолчал, уставившись в окно - залитый лунным светом сад выглядел настоящим райским уголком, особенно после того, что он прочитал в записках Атоса. - Черт побери, - наконец произнес Портос, выглядевший потрясенным. - Неужели это возможно? - Вопрос веры, дорогой мой, вопрос веры, - произнес Арамис, который все еще не мог успокоиться. - Либо Атос знал, о чем пишет, либо... Плохо было то, что никакого «либо» не было. Атос со свойственной ему педантичностью описывал происходящее в округе за последние годы. Судя по записям, малолетний герцог де Круаж был не первой жертвой. Первой в списке значилась крестьянка Марион трех лет от роду, погибшая пять лет назад. С тех пор дети пропадали с пугающей регулярностью. Иногда их находили в Луаре, иногда не находили вовсе. Атос методично описал каждый случай и постарался сделать выводы. Он нашел закономерность во времени пропаж и даже постарался установить место, где все это происходило - глянув на чертеж, Портос уверенно сказал, что это самодельная карта провинции, а в центре ее - лес, тот самый лес, из-за которого уже несколько лет идет судебная тяжба между Атосом и де Бальдри. Лес был обведен толстой линией, возле него стояла пометка NB! - Все это прекрасно, - пробормотал Портос, - вернее сказать, ужасно, но что нам теперь делать? - Заметьте, дорогой Портос, - кисло сказал Арамис, - что этот вопрос стал вами задаваться пугающе часто. - И у вас, разумеется, есть на него ответ? - Если бы... если бы. - Ну почему Атос не пожелал указать здесь имя виновного? - не унимался Портос. - Мы бы сейчас не сидели тут как два чурбана, мы бы сейчас... Договорить он не успел - во дворе раздалось ржание по крайней мере десятка лошадей. В окно ударил свет факелов. Выглянув в окно, Арамис увидел небольшой отряд и во главе его - герцога де Барбье. - Где граф, черт возьми?! - проорал де Барбье, который, судя по всему, был немало разозлен. - Если мы его сейчас найдем, ему не поздоровится! - Ого, - пробасил Портос. - Вы угрожаете графу де Ла Фер в его собственном доме? Вы немалые смельчаки, как я погляжу! Арамис дернул его за руку. - Простите, ваша светлость, - самым любезным тоном произнес он, - а что, граф скрылся? Де Барбье вместо ответа выругался. - И давно? - продолжал Арамис. - Только что, как раз когда пришло время десерта! - рявкнул де Барбье. - Где он?! - Если, сударь, вы называете десертом два несчастных медовых коржика, - заорал в ответ Портос, - то не надо удивляться, что люди покидают ваш дом, не прощаясь! Если хотите знать, я и сам покинул ваш гостеприимный кров куда раньше, чем собирался! Узнав все, что хотел, Арамис отошел от окна. - Смертельно хочется узнать, как он это сделал, - сказал он Портосу, - но времени нет, надо спешить. - Куда спешить? - Видимо, в лес, - ответил Арамис, надевая плащ. - Давайте прогуляемся, Портос. - Не понимаю, что вас так взбудоражило. Как по мне, так вполне естественно, что Атос сбежал, я бы на его месте еще и кусок тюрьмы с собой прихватил. - И поступили бы очень глупо, друг Портос. Пойдемте же скорее, время уходит. Объяснение с разгневанным де Барбье заняло несколько минут, каждую из которых Арамис ощущал как каплю крови, вытекающей из раны. - Обыщите дом, обыщите двор, если хотите, но клянусь вам, что мы не знаем, где граф, и не оказывали ему никакой помощи. - Не говоря уже о том, что он бы и сам не попросил нас об этом! - вставил Портос. - Именно, - кивнул Арамис – Ну, ищите же! Как только Барбье скрылся в доме, Арамис вскочил в седло и стремительно выехал со двора. Портос последовал за ним и, как только они оказались за пределами видимости замка, свернул с дороги на луг. - На карте Атоса была обозначена старая дорога, - пояснил Портос. Ехать пришлось едва ли не шагом - всадники каждую минуту боялись переломать ноги лошадям. Вскоре на горизонте показалась черная громада леса, хорошо различимая при свете луны. Портос молча хлопнул Арамиса по плечу и указал на еле видного в темноте всадника, стремящегося к лесу. - Это, должно быть, Атос, - произнес Арамис. - Быстрее, друг мой, в лесу мы его точно не отыщем.
Nataly: VIII Как ни старался Рауль успеть засветло, в Блезуа он попал только в сумерках, но это была половина беды. Главной бедой было то, что он не мог сообразить, где находится – колокольню блуасского собора было хорошо видно на фоне догоравшего заката, но дорога и местность вокруг были ему незнакомы, более того, дорога выглядела очень старой и заброшенной. Рауль осадил коня, и оглянулся по сторонам, пытаясь понять, где он, но не смог. Оставалось только двигаться вперед. Ехать по лесу ночью очень не хотелось, но Рауль пришпорил коня. Откуда-то он знал, что надо спешить. IX Как они ни спешили, Атоса удалось нагнать только на самой опушке. - Быстрее, - вместо приветствия произнес тот. - Мне кажется, я что-то слышал! Арамис прислушался, но не разобрал ничего кроме шороха листьев. - Да что происходит-то? - вмешался Портос, но Атос предостерегающе поднял руку, и Портос послушно замолчал. - Снова, - прошептал Атос, и на этот раз Арамис, кажется, услышал какой-то слабый вскрик. Они кинулись на звук. Арамис ненавидел леса. Горожанин до мозга костей, он не умел и не любил пробираться по лесной чаще, и во время их пробежки все его внимание было занято тем, чтобы увернуться от сучьев и не запнуться о корень или кочку. Атос остановился так резко, что Арамис почти врезался в него. Рядом тяжело дышал Портос. Арамис не сомневался, что шум, произведенный ими, мог бы спугнуть любого, но на небольшой полянке, в неверном свете луны, он разглядел два силуэта, сцепившихся в драке. - Прекратите, - резко сказал Атос, и один из них - тот, что был поменьше - обернулся на голос. Минутная заминка дорого ему обошлась - его противник с торжествующим рычанием отшвырнул его с такой силой, что бедняга ударился о ствол дерева и безвольно сполз по нему вниз. Атос издал странный горловой звук, и оставшийся на ногах - лицо его закрывала маска - рыча, повернулся в их сторону. - Стоять! - скомандовал Атос, но мужчина и не думал останавливаться, фигура его излучала угрозу. Портос прыгнул вперед, загораживая друзей, и попытался схватить его, но хватка Портоса, почти смертельная для обычных людей, казалось, не причинила никакого вреда незнакомцу. Он вывернулся из нее только затем, чтобы снова кинуться на Портоса, стараясь вцепиться в горло. Что-то жуткое и сверхъестественное ощущалось в его движениях, и, повинуясь не мысли, но инстинктам, Арамис ударил его сзади рукояткой пистолета. - Как-то вы нехорошо поступили, друг мой, - укоризненно произнес Портос, вытирая пот и глядя на человека, осевшего у его ног. - Что сказал бы Атос? - А где он, кстати? - удивился Арамис. - Только что был здесь. - Я здесь, - послышался голос Атоса и, приглядевшись, Арамис увидел его стоящим на коленях под тем самым деревом, о которое ударился первый из поединщиков. - И что вы там делаете? - спросил Арамис, немало заинтригованный позой Атоса - для молитвы место явно не подходило. - Пытаюсь понять, что он здесь делает, - странным тоном ответил Атос. - Мы ведь все еще в Блуа, верно? Арамис пожал плечами. Мужчина, лежащий у его ног, внезапно сел, точно подброшенный пружиной. Портос, не тратя лишних слов, опустил ему на голову кулак, и тот снова опустился на землю. - Давайте его хотя бы в плащ замотаем, - предложил Арамис, - Слишком он прыток. Портос, потирая кулак, согласно кивнул. Для верности незнакомого господина привязали к ближайшему дереву. Портос вытер пот и с удивлением посмотрел на пленника. - Что со вторым делать будем? - спросил он, но тут послышался детский плач. Арамис очень медленно обернулся. На краю лужайки сидела крошечная девочка и терла глаза кулачками. - Морок. Дитя эльфов, - убежденно шепнул Портос и перекрестился. Арамис машинально последовал его примеру. - Это не морок, - послышался голос Атоса, который уже успел подняться на ноги. - Арамис, вы ближе всех, успокойте ребенка. Арамис поднял девочку на руки. Она уставилась в его лицо огромными глазищами. Арамис почувствовал слабый запах макового отвара. - Где няня? - спросила она. Арамис впервые в жизни не знал, что сказать. - Тшшш-шш, мадемуазель, - прошептал он. - Сейчас время сна, закрывайте глазки. Девочка зевнула - совсем как котенок. Видимо, отвар, который ей дали, чтобы усыпить, действовал плохо. - Тогда сказку, - потребовала она. Арамис совершенно растерялся. - Сказку?.. - пробормотал он. - Но я не... - Ну же, - прошипел Атос из-за спины. - Чему вас столько лет в монастыре учили?.. - Обычно они взрослее, - тем же тоном ответил Арамис. - Со мной это вообще впервые! Портос в очередной раз опустил свой кулак на голову пленника, который мычал и рвался, пытаясь освободиться от веревок. - Сейчас оно раскричится и де Тревиль в самом деле покажется вам ангелом-хранителем, - пообещал Атос. - Быстрее! Арамис в ужасе попытался найти нужные слова. - Да, так вот, мадемуазель, - наконец произнес он, покачивая ребенка.- Однажды в ваш город приедет король. Он будет молод и прекрасен, и он влюбится в вас. Вы полюбите его, потому что нельзя не любить короля, и он увезет вас в Париж. Вы были в Париже? Ах, ну что я такое говорю, конечно же не были. Париж - это сердце мира, это лучшее создание рук людских... Воспеть панегирик любимому городу он не успел - раздался шум, как будто кто-то ломился по лесу, не разбирая дороги. - Атос, - поинтересовался Портос. - Кого вы еще сюда пригласили? Атос пожал плечами. - Я и вас-то не ждал. Что, разумеется, не отменяет мою искреннюю благодарность, - спохватившись, добавил он. Шум меж тем приближался, и на поляну вылетел взъерошенный и сопящий Гримо, который внезапно остановился, увидев хозяина. Атос резко развернулся к нему. Гримо понуро ждал. Наконец, Атос кивнул в сторону дерева, у которого только что стоял на коленях. Гримо кинулся туда и немедленно опустился на землю, приняв ту же позу, что и его хозяин несколькими минутами раньше. Арамис продолжал покачивать ребенка, с радостью обнаружив, что девочка снова заснула. - Давайте уйдем отсюда, - сказал Атос. - Где наш пленник? Его надо передать герцогу де Барбье во что бы то ни стало. - Вот он, - пробасил Портос, - утихомирился ненадолго. - Прекрасно. Жаль, что я не могу разглядеть его лица сейчас. Но, думаю, чуть позже мы все его рассмотрим. Итак, Портос, на вас сохранность нашего пленника, на вас, Арамис - дитя, которое так чудесно спаслось, я несу Рауля, а Гримо... что ж, Гримо держится поодаль, пока я его не прикончил. Вперед, господа. - Кто такой Рауль? - спросил Арамис и посмотрел на Гримо, который поднял с земли и держал на руках тело второго сражавшегося. - Рауль-Огюст-Жюль, виконт де Бражелон,- произнес Атос и слегка поклонился Гримо и тому, кого Гримо держал на руках. - Название Бражелон мне определенно знакомо… - Сейчас вы видите перед собой хозяина моего поместья. Два дня назад я отправил его в Бурж, поручив Гримо приглядывать изо всех сил. Гримо отлично справился, не правда ли, Гримо? Гримо скорбно молчал. - Ну, а теперь, господа, давайте покинем это проклятое место и отправимся в замок. Уверен, герцог по мне уже скучает. По дороге пленник еще несколько раз приходил в себя, но, успокоенный тяжелым кулаком Портоса, снова опускался на круп лошади. Девочка спала. Арамис боялся дышать, чтобы ее не разбудить. Мальчик, которого Атос называл Раулем, слегка постанывал, но в сознание не приходил. Гримо замыкал процессию. Двор замка был ярко освещен - видимо, герцог со своими людьми только что вернулся из бесплодной экспедиции. Как только Атос назвал себя, герцог в ярости сбежал по лестнице. - Вы дали мне слово даже не думать о побеге! - прорычал он. - Я верил вам! - Правду говоря, подумать я даже не успел, действовал машинально, - невозмутимо кивнул в ответ Атос. - Но у меня есть оправдание. - Вот как?! Оправдание! Интересно, какое же? - де Барбье произнес эти слова с непередаваемым оттенком презрения. Атос дернулся, но остался внешне спокоен. - Мы с моими друзьями изловили того, кто совершал чудовищные злодеяния. Смерть герцога де Круажа будет отомщена. Де Барбье думал недолго. - Наверх, - скомандовал он, и странная процессия, состоявшая из Арамиса с девочкой, Портоса с пленником и Атоса поднялась по лестнице. Арамис заметил отсутствие Гримо и Рауля. Улучив момент, Арамис передал ребенка одному из гвардейцев. - Где же ваш... - Гримо повез его домой, - ответил Атос. - Надеюсь, на этот раз не случится ничего непредвиденного. Войдя в большую, ярко освещенную комнату, де Барбье тяжело опустился на стул. - Клянусь, - мрачно произнес он, - вам придется потрудиться, чтобы уверить меня в вашей невиновности, граф. Атос слегка пожал плечами. - Я не буду ни в чем вас убеждать, герцог, более того, я намерен молчать. Говорить будет вот этот господин. По знаку Атоса Портос вытряхнул из своего плаща незнакомца. Арамис едва удержал крик. На сияющем паркетном полу, задыхаясь и кашляя, сидел маркиз де Лавальер.
Nataly: X Молчание, в течение которого маркиз судорожно осматривал помещение и находящихся в нем, длилось долго. - Вы?.. - наконец спросил де Барбье. Маркиз пренебрежительно усмехнулся и ничего не сказал. На его лице было выражение, которое Арамис не смог бы описать одним словом - здесь была и тоска загнанного в угол зверя, и покорность судьбе, и даже некая гордость собой. - Но... но как же?.. - де Барбье растерянно оглянулся. Арамис хорошо понимал его чувства. - Сколько? - тихо и жестко спросил Атос. Де Лавальер повернул голову к нему и оскалил зубы. - Сколько их было? - повторил Атос. - Говорите! Де Лавальер расхохотался. - Ловко, правда? - спросил он сквозь смех. - Кто бы мог подумать! Скоро вас бы сожгли и никто, никто бы не догадался в чем дело. Какого дьявола вы позвонили ему бежать, Барбье?! - внезапно крикнул он. - Я все так хорошо продумал! Какого?! Он закашлялся криком и забился в судорогах. Арамис и Портос кинулись его поднимать. Де Барбье был белее мела. - Один вопрос, граф, - обратился он к Атосу. - Ответьте на него, и все для вас закончится. Где сейчас виконт де Бражелон? Атос непонимающе посмотрел на него. - Почему вы спрашиваете? - Виконта де Бражелона мы видели буквально десять минут назад, - вмешался Арамис, - Гримо повез его домой. Атос молча кивнул. - Так он жив и здоров? - быстро спросил де Барбье. - Не слишком-то здоров, после схватки с этой скотиной, - прибавил Портос, пнув де Лавальера, по-прежнему корчившегося у его ног, - но определенно жив. Де Барбье сел на стул и закрыл лицо руками. - Невероятно... - пробормотал он. - Судя по всему, вас уверили, что бедный ребенок бесследно исчез? - сухо спросил Атос. Де Барбье кивнул. - И уверял вас в этом де Лавальер. Де Барбье снова кивнул. - Великолепно! - тоном глубочайшего удовлетворения произнес Атос. - Не скрою, я очень ценю вашу откровенность... герцог. - Как и я вашу, - огрызнулся герцог. - Что, по-вашему, я должен был делать, когда сначала вас видят в ту самую ночь в лесу, а потом маркиз говорит, что уже несколько дней не видел виконта? - Спросить меня. - Я спрашивал. Вы не ответили. - Но вы… - Я спросил, где виконт, вы сказали… нет, вы ничего не сказали, вы в ответ спросили, зачем мне это знать. - Разумеется, - сухо ответил Атос. - Это мой воспитанник, и я один несу ответственность за него. - Как я должен был трактовать ваш ответ, если у меня были причины думать, что, возможно, вы причастны к убийству! - Господа, - вмешался Портос. - Это все безумно занимательно, но скажите, что делать с... с этим? Вы ведь, де Барбье, должны убедиться, что не закралось никакой ошибки, так ведь? - В самом деле, - произнес де Барбье. - Я должен знать все, чтобы посвятить Его Высочество в произошедшее. Рассказывайте, маркиз. Рассказывайте нам все. Вы не спасете себя от костра, но, может быть, Господь помилует вашу душу. - Я могу принять его исповедь, - вмешался Арамис. - Я священник. - Но тогда вам придется нарушить ее тайну. - Нет, если вы будете слышать все то же самое, что и я. Тайна будет нарушена, только если я расскажу кому-то ее содержание, а в этом не будет надобности. Де Лавальер снова расхохотался. - Вы были таким милым юношей тогда, под Ла-Рошелью! - выкрикнул он. - Кто бы мог подумать, что… Арамис улыбнулся самой неприятной своей улыбкой. - Говорите, - приказал он. - Иначе я передам вас в руки инквизиции. Де Лавальер несколько секунд помолчал, затем склонил голову. - Отпустите мне грехи, святой отец, ибо я великий грешник, - произнес он, наконец. Потом Арамис часто слышал этот голос в кошмарных снах. Содержание исповеди навеки врезалось в его память, и через десятки лет он мог дословно повторить все, что было произнесено этой ночью де Лавальером. Атос ошибся в своем расследовании - погибших было куда больше. Де Лавальер начал свою охоту сразу же после возвращения из армии. Никто не мог его заподозрить, да кто бы и задумался о пропаже крестьянских детей, если зачастую сами родители были рады исчезновению лишнего рта? Потом де Лавальер сделал ошибку, похитив герцога де Круажа. О смерти малыша заговорили - впервые за все эти годы преступление де Лавальера было обнаружено. - Я не успел его спрятать, - осклабился он, глядя на Атоса. - Какого черта вы делали на той дороге поздней ночью? Вы испугали меня! Жуткий рассказ продолжался. Де Лавальер подробно описывал свой испуг и страх разоблачения. Он упомянул о том, что почти потерял сон и аппетит, думая о том, как избежать разоблачения. Наконец, он придумал идеальный, как ему казалось, план, который должен был отвести от него любые подозрения… - Нет, - хрипло произнес Атос. - Вы же не могли… Нет. Вместо ответа де Лавальер снова рассмеялся. - Так это была она?.. Бившийся в конвульсиях смеха де Лавальер кивнул. - Арамис, - позвал Атос. - Где ребенок? - Я отдал его охраннику. Что случилось? Атос повернулся к де Барбье. - Мне показалось, что спасенный нами ребенок - Луиза де Лавальер, но я решил, что это невозможно. - Господи, - прошептал де Барбье. - Но это же невозможно! - Продолжайте, - велел Арамис. - Итак, вы решили пожертвовать собственной дочерью для того, чтобы отвести подозрения от себя. Дальше. - Дальше… дальше мне снова помешали. - Де Лавальер с ненавистью посмотрел на Атоса. - Маленький ублюдок. - Вы не справились с ним, - ответил Атос, - потому что он был послан судьбой, чтобы спасти вашу дочь от вас. - Довольно, - произнес Арамис. Он подошел к де Лавальеру, положил руку ему на голову и зашептал молитву. Закончив, он отошел в противоположный конец залы, отведя с собой Портоса. - Что теперь? - спросил Портос. - Передадим его в инквизицию? - Думаете, надо? - ответил Арамис, ощущая сильнейшую тошноту, так что пришлось открыть окно, чтобы впустить свежего воздуха. Портос растерянно посмотрел на него, но тут раздался крик де Барбье. Резко обернувшись, Арамис увидел лежащее в темной луже тело де Лавальера. Удушливой волной по комнате разошелся запах свежей крови. - Идеально, - резюмировал Арамис. Он осторожно, чтобы не запачкать обувь, подошел к телу и вытащил из стиснутого кулака маркиза кинжал, затем обтер его и сунул в ножны - он любил этот клинок. - Что вы наделали, Арамис… - простонал Портос. - Он так легко отделался! - Я создал легенду. Де Барбье пренебрежительно хмыкнул. - Арамис совершенно прав, - откликнулся Атос. - Подумайте, какое будущее ждет жену и дочь де Лавальера, если это все получит огласку. Нет, мы не должны этого допустить. Надо подумать, как объяснить все случившееся. - Не вижу поводов для раздумий, - сдавленно произнес Арамис, которому от запаха крови становилось все хуже. - Это, - он ткнул пальцем в лежащее на полу тело, - храбрый любящий отец, отдавший свою жизнь за спасение дочери, боровшийся с похитителем не на жизнь, а на смерть. - Что же похититель? - Сами придумайте, мало ли трупов в Блуа. Простите, господа, я вас оставлю на минуту. Во дворе было прохладно. Арамис с наслаждением вдохнул чистый воздух, пытаясь успокоиться. Он присел на каменный порог, вытянув ноги. У ворот послышался шум. Выглянув из арки дверей, Арамис с удивлением увидел приближающуюся мадам де Бальдри все в том же синем платье. Он поспешно вскочил. - Мадам, - поклонился он. Она явно не ожидала увидеть кого-нибудь и отшатнулась в испуге. Тяжелое молчание длилось долго. - Мне нужно видеть герцога де Барбье, - наконец произнесла она, и Арамис внезапно все понял. - Вы хотите заявить, что когда был убит герцог де Круаж, ваш любовник провел у вас всю ночь до самого утра, поэтому он никак не мог оказаться в лесу. Донос же написан братом вашего покойного мужа, которому вы сделали глупость признаться во всем на исповеди. Бедняга ревнует вас к памяти покойного. Она глухо застонала и прикрыла глаза ладонями. - Вашему любовнику больше ничего не угрожает, - как можно мягче произнес Арамис. - Все обвинения с него сняты. Уезжайте, мадам, не давайте пищи лишним пересудам, вам ведь еще жить в этой чудной провинции, где так много значения придается соблюдению приличий. Повинуясь какому-то импульсу, он взял ее за руку и отодвинул пышнейшие кружева. Даже в неверном свете факелов были хорошо видны старые шрамы, опоясывающие тонкие запястья. - Ваш покойный муж оставил о себе глубокую память, мадам. Уезжайте, пока никто вас не увидел, я не в счет. Ваш любовник был готов пойти на костер, но не выдать вас. Он не самый лучший человек на свете и не самый добрый, но на пытки, - Арамис кивнул на ее запястье, - он не способен. - Я хочу убедиться в том, что он свободен, иначе я никуда не уйду. Арамис вздохнул. - Арамис, где вас черти носят! - Атос вырос у него за спиной как по мановению волшебной палочки. - Мы вас уже… О. Мадам?.. - Вы представляете, Атос, есть женщины, которые мне не верят, - пожаловался Арамис. - Вот, например, мадам де Бальдри. Он хотел еще что-то сказать, но понял, что его не услышат. Арамис пожал плечами и отвернулся. За его спиной что-то происходило, он был готов поклясться, что там идет ожесточенный спор, хотя не было произнесено ни слова. Наконец, он услышал цоканье каблучков по камням двора, а Атос хлопнул его по плечу. - Пойдемте, Арамис, мы вас уже потеряли. Арамис поглядел вслед удаляющемуся синему платью. - И что вы про это думаете? Атос пожал плечами. - Боюсь, что не знаю, что вам ответить. - Если вам когда-нибудь понадобится исповедоваться… - Да, думаю из вас исповедник куда лучше, нежели из этой скотины отца Теофила. - Не сомневайтесь. Кстати, что вы намерены с ним делать?.. Атос глубоко вздохнул. - Я не могу вызвать его на дуэль - он защищен своим саном. Я не могу обвинить его в раскрытии тайны исповеди - это неминуемо вызовет вопросы, на которые нельзя дать ответ. - Я бы посоветовал вам жениться на этой даме и… - Это плохой совет. - Верно. Я забыл, с кем говорю, простите. - Немудрено забыть за столько лет. Он никуда не делся, господа. Запах крови в зале стал менее сильным, но дышать по-прежнему было тяжело. Тело уже унесли. Арамис надеялся, что люди герцога умеют держать язык за зубами. - Умеют, - кивнул герцог. - Сейчас один из них перебирает покойников, выбирая самого подходящего. Вдове и дочери де Лавальера ничего не угрожает. Я вынужден просить вас, господа, поклясться, что вы будете держать в тайне то, что произошло здесь, ради будущего невинного ребенка. Они поклялись. - Да, господа! Объясните-ка мне, как вы оказались ровно в том месте и в тот час, где и… - де Барбье не договорил. - Вы ведь нашли мои записи, Арамис? - уточнил Атос. - Благодарение Богу, да. Правда, пришлось повозиться, переводя греческий на латынь, а латынь на французский. - Я отвечу на ваш вопрос, герцог. Дело в том, что первое убийство, пять лет назад, было совершено на моей земле. - Но этот лес принадлежал и теперь принадлежит семье де Бальдри! - Не совсем так. Часть его принадлежит вдове господина де Бальдри, вторая часть мне. Граница проходит как раз по этой проклятой поляне, где все происходило. Памятуя о том, что обязанность сеньора - защита арендаторов, я начал поиски виновного. Это рассердило господина де Бальдри - наша тяжба была в самом разгаре, он был уверен, что лес находится в его собственности весь, целиком, несмотря на имеющиеся у меня бумаги, и после одного особенно пылкого разговора, он вызвал меня на дуэль. Не могу взять в толк, на что он надеялся. Закончилось все быстро. Де Барбье кивнул. - Слишком быстро. Атос пожал плечами. - Не надо было стоять всю ночь на заутрене, молясь о победе. Это произвело впечатление на дам, но не более того. Несмотря на его смерть, виновный все еще не был найден, ваш предшественник, герцог, слушать меня отказался, ведь речь шла всего-навсего о крестьянском ребенке, Его Высочеству было не до того. Я начал поиски сам. Все, что мне удалось узнать, - самому или с помощью Гримо, я записывал. Эти записи сегодня вечером нашли мои друзья, благодаря этому мы сейчас здесь. - А виконт? Как там очутился виконт? - Клянусь богом, - ответил Атос. - Сам не знаю. Думаю, что он сбежал от Гримо по дороге в Бурж. Вместе с голосом у виконта испортился характер. Боюсь, он даже не ответит на мои вопросы. - Почему вы его туда отправили? Атос ответил не сразу. Арамис почти не сомневался, что причиной отправки виконта были угрозы отца Теофила - судя по невольно подслушанному разговору, отец Теофил любил разыгрывать сцены в духе греческих трагедий. - Хотел, чтобы он посетил замок моего детства. Я старею, становлюсь сентиментальным. Де Барбье кивнул и подошел к открытому окну. От Луары поднимался туман, в листве оглушительно щебетали птицы. Солнце еще не взошло, но небо было уже серым. - Что ж, господа, - наконец произнес он. - Стоит поблагодарить Господа за то, что вы так удачно встретились здесь, в Блуа. Арамис посмотрел на Портоса. Тот подмигнул ему. Когда они выходили из ворот замка почти рассвело. - Вы знаете, господа, - задумчиво произнес Атос. – Я разлюбил вино и самый вкус его мне противен. Но вот теперь, когда все позади и я могу больше не думать о том, что станет с Раулем, когда меня сожгут, и вы рядом со мной… одним словом, я предлагаю устроить пирушку. У меня есть превосходное бургундское и, думаю, Гримо найдет, что поставить на стол. - Послушайте, Атос, - в сердцах произнес Арамис. – Не надо изобретать предлоги, чтобы проверить, как там ваш воспитанник. Атос вздохнул. - Ничего-то от вас не скроешь, прямо как в молодости. - Не надо от нас ничего скрывать, - объяснил Портос. – Как в молодости, значит, как в молодости. Пируем – значит, пируем.
Nataly: XI Первое, что понял Рауль, выпутавшийся из тяжелого забытья - он не один в комнате. Кто-то негромко разговаривал рядом. Он узнал голос опекуна. - Двенадцать лет? И продержался столько времени против этого сумасшедшего? Невероятно. - Иногда я с ним боролся – в шутку, конечно. Он очень ловок. Думаю, именно это его и спасло. Невероятное совпадение – оказаться на том же месте в то же время, что и… - Однако, если бы этого не произошло, малышка Луиза сейчас была бы мертва. - А если бы мы не успели, мертвы были бы оба. - Не хочу об этом думать… Сообразив, что подслушивать чужие разговоры нехорошо, Рауль негромко застонал. Голоса моментально стихли. - Рауль, - холодная рука опекуна опустилась на лоб. – Вы меня слышите? Рауль кивнул и с трудом открыл глаза. - Не наказывайте Гримо, - пробормотал он. Язык не слушался. – Это я во всем виноват. - Хорошо, - кивнул граф. – Что произошло в лесу? Рауль попытался припомнить. Воспоминания пришли вместе с приступом тошноты. - Я въехал в лес. Там была поляна. На ней…- тошнота усилилась.- На ней был какой-то человек и… и кукла. Он вынул ее из мешка. - Дальше, - сказал граф, протягивая ему воду. - Потом он обернулся и увидел меня. Бросил ее и кинулся ко мне. Там было темно, но он меня видел. Потом я не помню. Это был оборотень? Граф не ответил на вопрос. - Не считая того, что вы сбежали от Гримо, вы все сделали правильно, Рауль. А теперь попытайтесь поспать, что бы ваша голова зажила скорее. - Кто это был? – спросил Рауль, закрывая глаза. – И как вы меня нашли? - Кто это был?.. – рассеянно спросил опекун. – Оборотень, вы же сами сказали. Спите, Рауль. Спите. Рауль послушно заснул. Всю ночь в тяжелом забытье ему снилась девочка с серебристыми волосами, как две капли воды похожая на куклу, которую оборотень достал из мешка. Впрочем, утром и сон, и страшные события минувшей ночи почти забылись. Эпилог Хоронили де Лавальера пышно, как и полагалось хоронить героя, отдавшего свою жизнь во спасение жизни ребенка. Арамис полагал, что в похоронный церемониал неплохо было бы включить осиновый кол и серебряные пули, но его мнение никого не интересовало. Беседа с отцом Теофилом состоялась через день после похорон - как раз во время объявления вернувшимся с охоты Гастоном о его личном покровительстве несчастной госпоже де Лавальер. Впрочем, беседой назвать это было нельзя - Арамис просто вручил отцу Теофилу приказ о переводе в один из самых удаленных приходов, на границу с Савойей. Приказ был ответной услугой брата Ионы, счастливого тем, что отделался сущим пустяком – последствия его беседы с канцлером Мазарини были столь удачны для Ордена, что брат Иона перешагнул через одну ступень в орденской иерархии. Впрочем, Арамиса это не слишком волновало – он искренне считал, что неделя, проведенная с Атосом и Портосом – и даже Мадам Прокуроршей - того стоит.
Стелла: - Хотел, чтобы он посетил замок моего детства. Я старею, становлюсь сентиментальным. Так у Атоса замок в Ла Фере все же был? Очень мило и в духе вампирячей темы. Nataly , это тот опус об Атосе, который вы обещали? Или будет что-то серьезное?
Nataly: Стелла Какой Ла Фер? Берри, согласно канону:) Стелла пишет: Nataly , это тот опус об Атосе, который вы обещали? Или будет что-то серьезное? Я обещала трактат об отношениях Атоса и Миледи, хотя вряд ли он будет серьезным:)
Стелла: Ждем...
Констанс1: Dominis cannis -Псы Господни. Это доминиканцы ане иезуиты
Nataly: Констанс1 Черт. Вот это я лажанулась. Спасибо! *ушла исправлять*
Atenae: Интересный детектив. Но остались вопросы. Прежде всего, основной мотив преступлений. Сексуальный? Для ясности не хватает деталей. Спасибо за то, что герои абсолютно каноничны!
Nataly: Atenae Спасибо за вопросы. Де Лавальер был психически ненормален - я пыталась это намеками выразить: полученная контузия, полнолуние, нечеловеческая сила. Серийный убийца, словом.
Atenae: Nataly, понимаю, что подробности могут (да и неизбежно будут) омерзительными. Но мне кажется, что они сделали бы картинку более выпуклой и зловещей. Атмосферной, что ли. Впрочем, возможно, это у меня просто рецидив трёхлетнего периода, когда я сочиняла исключительно детективы. Столько мерзостей пришлось придумать, что для самой последней истории пришлось прибегнуть к помощи друзей, воображение отказывало. Мне кажется, что более чёткое представление о том, что творилось, позволило бы ещё более выпукло показать характеры героев в свете опасности, с которой они борются. Лавальер - кто он? Просто садист? Педофил? С какого времени за ним кровавый след? Какие потребности он удовлетворяет этим? Почему посягает на собственную дочь? Как случилось, что Рауль ни краем уха не слышал о том, что творится с детьми? На Атоса тень Вы бросили убедительно. А вот Лавальер, ИМХО, не до конца раскрыт. Красиво разыграна роль Рауля, как спасителя Луизы, нг тут бы ещё одно погружение внутрь мальчика не помешало: столкновение его глазами. Для него-то это получается, знаковое событие. Но вообще, большое спасибо! Хороший текст, интересный, ёмкий, канонный. Глоток свежего воздуха после смрадной клоаки, где поневоле пришлось обретаться в последнее время.
Стелла: Nataly , вот там воображение у "писателей" по части мерзостей человеческих и ужастиков всех мастей неисчерпаемо.)))))
Nataly: Atenae Подождите, я тут даже как-то растерялась. Мне казалось, я все описывала:)) Atenae пишет: Почему посягает на собственную дочь? Nataly пишет: Наконец, он придумал идеальный, как ему казалось, план, который должен был отвести от него любые подозрения… Вот как раз прикончить Луизу и было бы идеальным алиби. Atenae пишет: Как случилось, что Рауль ни краем уха не слышал о том, что творится с детьми? Nataly пишет: О смерти малыша заговорили - впервые за все эти годы преступление де Лавальера было обнаружено. То есть, до этого все было шито-крыто по одной причине - погибшие были крестьянскими детьми. Гибель же де Круажа, как вы заметили, не обсуждалась даже на обеде у де Барбье - людям свойственно вычеркивать из памяти жуткие события.
Atenae: Если речь идет о мании, то какого рода? Я понимаю, что он хочет отвести подозрение от себя, но ведь собственное дитя... чтобы понять, почему она для него ничего не значит, надо больше понимать, какого рода у него недуг. По поводу "шито-крыто" тоже есть вопросы. Ладно, в гостиных о смертях крестьянских детей не говорили, но в деревнях этот кошмар не обсуждать не могли. В провинции должна царить подавленная атмосфера страха. Не может быть иначе. И до Рауля хотя бы отголоски должны были долететь. Понимаете, мужество мальчишки, который выступает против маньяка, ночного кошмара, убийцы детей, тогда станет еще более ярким. Я не хочу сказать, будто что-то плохо. Текст хорош. Просто он может быть еще лучше.
Nataly: Atenae Я понимаю, что вы хотите сказать, и наверное, вы правы, но вот именно сейчас мне нечего ответить по существу. Если что-нибудь придумаю - перепишу или допишу. Замечание очень уместное, спасибо вам. *и вот сейчас, отвечая я вспомнила, почему Раулю было запрещено выходить из дома Именно поэтому.*
Орхидея: Nataly, спасибо. Приятно читать стоящее произведение с канонными характерами. Захватывающий детективчик. Но согласна с предыдущими коментариями. Мне немного не хватило более подробного описания мативаций.
Nataly: Орхидея Спасибо! Я подумаю над этим.
Armande: Кое-что про "главного героя" - Ла Вальера, отца Луизы. Исторического. Он упоминается в "Мемуарах маршала де Грамона". Дело происходит в 1647 г. при осаде Лериды в Каталонии армией принца Конде. ...шевалье де Ла Вальер, который проводил наши атаки в крупных осадах во Фландрии, руководил этим и здесь и был математически уверен, что место не представляет ничего сложного; это укрепляло надежду, что наличие знаний укреплений, опыт в осадах и его руководство осадой на основе совершенных знаний сильных и слабых сторон сыграет роль. Судя по фрагменту, Ла Вальер занимался инженерными вопросами при осадах, в том числе и саперным делом. Так что с возможной контузией очень даже жизненно получилось.
Atenae: Сейчас, понятное дело, Вы уже ответили себе на все вопросы. Скорее всего, есть нормальная усталость от хорошо сделанной работы. Но все же, подумайте над этим, пожалуйста! Потешьте преданных читателей. Мне самой однажды крупно повезло. Совершенно случайно познакомилась на сетевом конкурсе с двумя умными людьми, которые умели задавать изумительные вопросы. Если бы не эти двое, книгу до публикабельного состояния я никогда не довела бы.
Nataly: Armande Круто! Спасибо!
Nataly: Atenae Люди, умеющие задавать вопросы - лучшее, что есть на этой планете. Я сейчас совершенно серьезно.
nadia1976@ukr.net: Такой необычный взгляд на хорошо знакомых героев. Мне не приходилось читать триллеров на тему Мушкетеров. Все так хорошо, и сюжет закручен, и Мушкетеры на месте, и Рауль, и женщина присутствует. Все хорошо))))))))
Nataly: nadia1976@ukr.net Спасибо большое!
Стелла: Nataly , что-то меня царапало все время, пока не поняла: Рауль. Уж больно он непочтителен к графу поначалу. Переходный возраст?
Nataly: Стелла И переходный возраст и лопнувшее терпение - папенька-то далек от адекватности был перед арестом:)
Стелла: А еще мне понравилось, что дело не обошлось без вдовушки. И что у Мадам Прокурорши имя - Кларисса. Хоть я и не любитель детективов, но если это с участием друзей,- для меня это сразу становится завлекательным..
Констанс1: Мазарини не был канцлером. Он был светским кардиналом и первым министром.
Nataly: Констанс1 Не был:) А где говорится, что был?)
FC: А интересно! Люблю, когда детективная линия! И Рауль молодец, да...думаю, что он тут не непочтителен, просто нервничает. И вот это - "я могу не думать о том, что будет с Раулем, когда меня сожгут" - за душу...
полная версия страницы