Форум » Наше творчество » Дневники Сами-Знаете-Какого виконта-2 » Ответить
Дневники Сами-Знаете-Какого виконта-2
варгас: Идеи «мемуаров» и «дневников» на форуме оказались заразны. Не минула эта «инфекция» и меня. У нас была прекрасная тема творчества «Трудное детство Рауля де Бражелона» к сожалению сейчас не заслужено оставленная. Я прелагаю продолжить забаву в ином ключе.
Ответов - 35, стр:
1 2 All
варгас: 24 августа 1641 года. Пальцы распухли, даже перо плохо держат (Поэтому и кляксы) Глаз плохо открывается, щека и губа красные, болят. А уши похожи на петушиный гребень и торчат в разные стороны. Господин граф выглядит еще хуже. Это из-за меня. Вчера, когда мы ездили гулять, я увидел на лугу маленькие ящички. Опекун сказал, что это улья - дома для пчел. Наверно, когда пчелы добывают из цветов мед, складывают его в них. Я очень люблю мёд! Это не только лакомство, но и лекарство. Очень хорошее лекарство от простуды и при ранах помогает. А еще с ним получаются очень вкусные бисквиты и фрукты. Мне очень захотелось посмотреть, как его собирают и вообще узнать о пчелах и мёду тоже захотелось. И мы поехали к пасеке Бове. Бове очень обрадовался нашему приезду, а его дочь сразу принесла большую деревянную миску с мёдом и свежий хлеб. Я съел два огромных куска и почти не запачкался. Потом Бове сказал, что всё мне покажет на пасеке, но вначале пользуясь, случаем хотел бы поговорить с господином графом о продлении аренды. Опекун согласился, и он принёс какие-то бумаги. А я, подумав, что этот разговор будет долгим вышел на улицу. Сразу за домом стояли улья, и я решил рассмотреть их поближе. Интересно было наблюдать, как летают пчёлы, как забираются в свой домик, но в чем они несут мёд я так и не понял. И тогда я приподнял крышку. А там ровными рядами были только сетчатые перегородки и много, много пчел. Я протянул руку к рамке и коснулся её, но мёда никакого не нашел. Вдруг внутри страшно загудело и пчелы стали вылетать и кружить вокруг меня. Я захлопнул крышку, но было уже поздно. Лицо, шею, плечи обожгло, как огнём! Я замахал руками, но пчелы летали вокруг и лезли за шиворот, в глаза в рот. Я испугался, закричал, побежал и натолкнулся на другой улей. Он упал, и оттуда тоже поднялись пчелы. Я заревел и старался закрыть лицо руками. И вдруг почувствовал, как меня чем-то накрыли, и опекун поднимает меня с земли. Потом нас облили водой, и запахло дымом. В доме меня раздели и Жаклин (дочь Бове) стала капать на меня воском со свечи и срезать застывшие капельки маленьким ножом, и еще покрикивать, чтобы я перестал плакать, так как мешаю ей убрать жала. А потом положила мне на лицо мокрое полотенце. Когда пришел г-н граф, я увидел, что его покусали сильнее меня. Он, оказывается, накрыл меня своим камзолом, когда нес с пасеки. Мы поехали домой, но я всю дорогу не мог успокоиться, а граф ласково утешал меня и говорил, что боль скоро пройдёт и это даже полезно когда кусает пчела. (Одна может и полезно, но нас покусали так, что ночью у меня был жар.) Когда дома Жоржетта увидела нас, то даже не могла говорить. Только стояла, прижав руки к груди, и открывала рот. Потом правда много чего мне сказала, когда ставила примочки и поила настоем. Сегодня мне уже лучше. Только распухли пальцы и больно прикасаться к лицу. А г-н граф не смог поехать к герцогу де Барьбье. Сидит целый день в кабинете, говорит, что занят письмами, а меня попросил уйти. Но не потому, что сердит или я мешаю, просто я думаю и ему очень больно даже разговаривать со мной. Днем Бове прислал большой горшок мёда. И опекун сказал, что на пасеку мы всенепременно съездим еще раз. Чтобы Бове всё рассказал мне про пчел. Я что-то уже не хочу…
Стелла: Бедный Атос! И как он не поседел раньше времени с таким сорванцом!
Настикусь: Согласна со Стеллой. Если так будет и дальше, то Атос просто до действия романа не доживёт.
варгас: Стелла Отвечу цитатой из канона. "Двадцать лет спустя". Длинные черные волосы с чуть пробивающейся сединой, волнистые от природы, красиво падали на плечи. НастикусьТоли еще будет оёёй!
Настикусь: Запаковываю валериану и отсылаю Атосу. Она ему понадобится
Калантэ: А также свинцовая примочка и зеленка...
Настикусь: Во-во!
Lys: 28 августа 1641 года. У меня пока еще нет занятий. Месье Дидье попросил еще несколько дней для своих дел и опекун согласился, я ведь все равно после пасеки не мог нормально заниматься. Господин граф сейчас очень занят делами, он ведь тоже долго не мог выходить и никого не принимал. Сегодня он вернется только к вечеру, поэтому я не мог спросить разрешения, чтоб пойти с Блезуа на ферму Грандье. Пошел так. У Грандье начинают давить виноград. Это очень интересно, такие большие бочки, туда залезают и мнут виноград ногами. Это похоже на танец, а остальные вокруг бочки хлопают в ладоши и поют. Мне очень понравилось, только я стеснялся со всеми петь. Я бы лучше попробовал давить виноград. Но детям не разрешили – бочки глубокие и большие. Потом каждому дали выпить по глоточку, Блезуа сказал, что так делают всегда, вроде бы от этого вино будет лучше. В доме накрыли стол и все пошли туда, а я потихоньку вернулся к бочкам – очень хотелось попробовать самому. Я полез на бочку и не удержался - упал внутрь, прям головой вниз. Сразу же наглотался виноградной жижи и чуть не захлебнулся. Тут кто-то ухватил меня за шиворот и потащил. Это был сам Грандье, оказалось, что он видел как я ушел, и так и подумал, что я захочу сам попробовать давить виноград. Он даже немного испугался, но я повыплевывал жмых, и сказал, что все в порядке. Только во рту было очень кисло и язык весь сморщился. Он полил меня водой из колодца, чтоб смыть жижу. Мне не хотелось в таком виде идти туда, где были все, я сказал, что хочу домой. Он проводил меня до самого замка, было жарко и я по дороге совсем высох. Опекун уже вернулся, когда он увидел меня, только поднял брови и спросил почему я весь в пятнах и от меня пахнет вином. Пришлось рссказать все, хотя очень не хотелось. Господин граф все выслушал молча, но глаза у него смеялись. Потом он вздохнул и сказал, что я большой проказник, но своими проказами я часто сам себя наказываю, так что, пожалуй, и на этот раз он меня простит и не будет наказывать. Потом Жоржетта целый час отмывала меня – вот где наказание!
Калантэ: 2 сентября 1641 года. Сегодня опять ездили в гости к герцогу Барбье. Коррида – это совсем не так здорово, как я думал… Господин граф и герцог после обеда пошли прогуляться по парку, а нас с Жаном-Луи и Луи-Андре отпустили играть, и Жан-Луи сказал, что мы наконец можем поиграть в корриду, потому что теперь у них в поместье есть новый бык. Со старым что хочешь делай – он даже ухом не ведет. Я сразу вспомнил, как за нами гонялся пастух, а потом еще – как у нас в поместье все побаиваются быка Клода… и как он однажды боднул скотника так, что тот хромал целую неделю… Но Жан-Луи заявил, что скотник просто олух и не знал, как надо обращаться с быками. А ему тоже рассказывали про корриду, и он знает. Надо просто вовремя подставлять быку плащ. Мне все равно не понравилась эта идея, но Жан-Луи сказал, что я трусишка, и чтобы я не дрожал – тореадором будет он сам. А я могу быть просто зрителем, раз уж я такой трус! И если я хочу испортить им игру, то могу прямо сейчас бежать к герцогу и ябедничать, но тогда они со мной больше никогда играть не будут… Я заикнулся было, что ведь быка надо убивать – и что скажет герцог? Жан-Луи засмеялся и ответил, что это вовсе необязательно, можно несколько раз заставить быка промахнуться, он устанет, и тореадор успеет выскочить с арены. Не знаю. Я-то сразу подумал, что, наверное, тореадор устанет раньше… Но после такого заявления я просто не мог уйти. И мы отправились на пастбище. Бык пасся отдельно, за изгородью. Я подумал, что если он разозлится – эти жерди его не остановят, но тут увидел, что бык на цепи, а цепь приклепана к железной палке, которую воткнули в землю посреди пастбища, и немножко успокоился – все равно цепь короткая, Жан-Луи успеет отскочить. Мы подлезли под жердями, и бык как-то сразу перестал щипать траву, поднял голову и уставился на нас, так что мне стало немного не по себе. По-моему, Луи-Андре тоже – он не стал отходить от ограды. Но Жан-Луи пошел вперед. Все-таки он очень смелый. Бык начал разгребать ногой землю, Жан подбежал поближе и махнул перед ним плащом. Бык пошел на него, а Жан отскочил в сторону – и бык правда промахнулся! Мы с Луи даже захлопали в ладоши. Жан поклонился, повернулся к быку и снова взмахнул плащом. Это действительно было красиво, вот только быку, по-моему, было лень играть как следует. Он каждый раз пробегал несколько шагов в сторону Жана-Луи и останавливался, как будто думал – что дальше делать. Правда, он хлестал себя хвостом по бокам и рыл землю, а я помню, что быки так делают, когда сердятся… Но Жану-Луи показалось мало. Он крикнул нам, что сейчас расшевелит эту ленивую скотину, и достал шпагу. Я крикнул ему, что уже хватит, не надо, но он только засмеялся – и кольнул быка в шею! Что тут началось! Бык заревел и рванулся вперед, цепь натянулась… и колышек выскочил из земли!!! Я даже зажмурился на секунду. Луи-Андре закричал. Со стороны дома тоже кто-то кричал, я оглянулся – и увидел, что к пастбищу бегут господин граф и герцог. Бык мчался прямо на Жана-Луи, тот со всех ног бежал прямо к нам, запнулся о кочку и упал – бык проскочил мимо и развернулся, только комья из-под копыт полетели. Луи-Андре завизжал, как девчонка, а я схватил обломок жерди и запустил в быка, чтобы отвлечь его от Жана-Луи… Удивительно, как быстро бык может двигаться, когда хочет! Я и опомниться не успел, как это чудовище уже летело прямо на меня… мы с Луи-Андре кинулись в разные стороны, бык замешкался, но тут увидел, что Жан-Луи встал на ноги, и снова ринулся к нему. И тут через ограду перемахнул опекун. Он здорово опередил герцога. Это я сейчас так подробно пишу, а тогда я, по-моему, даже не понимал, что происходит… Так страшно мне еще никогда не было. За Жана, и за себя, и за господина графа… Господин граф хлестнул быка плащом по морде, схватил Жана-Луи за шиворот, как котенка, и отбросил в сторону, а сам повернулся к этой бестии. Бык развернулся на месте… Я слышал, что Луи-Андре продолжает кричать, и вдруг понял, что я и сам тоже кричу, только я совсем не помню, что именно, а за оградой застыл герцог Барбье, и лицо у него совсем белое. Граф отскочил в сторону. Бык мотнул головой, одним рогом зацепил плащ, потом наклонил рога… Я зажмурился. Тут все закричали сразу, а потом я почувствовал, что меня кто-то трясет за плечи и спрашивает, все ли со мной в порядке. Это был господин граф. Я увидел, что бык лежит посреди пастбища и дергает задними ногами, а в холке у него торчит рукоятка шпаги господина графа… и Жан-Луи сидит на земле, и к нам бежит герцог… тут я вцепился в камзол господина графа и заревел, как маленький. Мне было стыдно, но я ничего не мог поделать… Граф подхватил меня на руки и крепко-крепко прижал к себе. В общем, оказалось, что мы все легко отделались… кроме быка. У графа был разодран плащ по всей длине и ушиблено плечо, у Жана-Луи – вся одежда изваляна в грязи и несколько синяков, а я еще несколько минут никак не мог выговорить ни слова – у меня стучали зубы, и каждый раз я начинал заикаться. Герцог Барбье держался за грудь, и у него даже губы были какие-то сероватые. По-моему, он молчал потому, что тоже боялся начать заикаться… такой у него был вид. Господин граф велел Луи-Андре срочно привести слуг, но герцог очень хрипло пробормотал, что не надо, все в порядке. Потом немного помолчал и спросил, кто это все придумал. Я молчал, а Луи-Андре заревел снова. Граф сказал, что это можно выяснить позже, и что он просит прощения у герцога за племенного быка, но другого выхода он не видел и что он предлагает возместить его стоимость. Герцог только замотал головой, а потом выговорил, что граф спас жизнь его внука и неужели он думает, что какой-то паршивый бык стоит дороже?! И что он обязан господину графу до конца дней своих, но очень бы хотел знать – тут он посмотрел на Жана-Луи так, что у меня внутри что-то екнуло – кто автор затеи. Жан-Луи очень тихо сказал, что это он сам и что мы с Луи-Андре ни в чем не виноваты, и что я даже его отговаривал… Все-таки он молодец, хотя затея в самом деле была очень глупая… Господин граф усмехнулся и сказал: «Вы взрослеете, виконт, я очень этому рад». А я решил, что если поеду в Испанию – то ни за что не пойду на корриду. Все-таки это очень страшно. И быка на самом деле жалко… Он-то ни в чем не был виноват.
варгас: В посылку герцогу де Барбье не забудьте приложить Корвалол! Калантэ, Lys СПАСИБО!
Настикусь: Если найду - обязательно положу!
Анна де Ла Фер: Настикусь Поздно - я уже положила!))) Калантэ, Lys - огромное спасибо!)))
Настикусь: Ничего страшного - всё равно не нашла.)))))
Lys: Права крупных землевладельцев, соколиная охота, морское дело, как оказалось - коррида. Так, что еще граф умеет, чего мы о нем еще не знаем? Калантэ - (Не жалко бедного Атоса-то? :))
Калантэ: Lys (ворчливо) не было бы жалко - не отделался бы разорванным плащом...
Стелла: Ха можно подумать что с его блистательной реакцией фехтовальщика Атос не уложит на месте какого то паршивого быка. Женя же у Каллантэ уложила кабана!
Señorita: варгас Lys Калантэ Замечательно, девушки! Lys пишет: (Не жалко бедного Атоса-то? :)) А мне вот герцога жалко! У Атоса-то один, а у герцога сразу двое!:))
Настикусь: Один Рауль чего стоит:))))))))))
варгас: Еще одна иллюстрация Стеллы. Аплодисменты в студию!
Lys: 5 сентября 1641 года. Сегодня мне сказали, что я герой. Правда господин граф еще об этом не знает, и я не уверен, что он посчитает также. Дело в том, что пока граф разговаривал с метром Дидье, я без спросу убежал гулять, . Учитель приехал сегодня утром (я видел его в окно) и они с графом обсуждали план моих занятий. Я решил, пока мне не успели сказать, что учитель уже здесь, можно уйти погулять. И я быстренько сбежал. В лесу было хорошо, я хотел поймать кого-нибудь – птицу или кролика, но я не умею. А вот Антуа Питу очень здорово это делает. Правда он не велел никому рассказывать, говорит, это называется «браконьерство» и если узнают, ему не поздоровится. Я пошел в деревню позвать Питу, и почти дошел, когда увидел дым. В стороне от тропинки, на большой прогалине, что-то тлело. Там была яма и дым оттуда шел такой гадкий, противный. Я хотел обойти стороной, но потом увидел что в кустах, совсем рядом с ямой, кто-то есть. Дым как раз стелился в ту сторону. Я закрыл лицо рукавом и осторожно подошел, дышать было почти невозможно. Там был какой-то мальчишка, маленький, лет пяти, он был совсем белый и не шевелился. Дым был такой ядовитый, что у меня начала кружиться голова, глаза слезились, я сам чуть не потерял сознание. Малыш показался мне таким тяжелым, я еле-еле отполз вместе с ним. Я брызгал на него водой из ручья, но он так и лежал неподвижно. Я оттащил его подальше, где был свежий воздух и побежал в деревню. Оказалось, что в яме жгли кости, эту золу потом добавляют в корм птице и животным, и даже вроде бы лечат ею. А малыш, его звали Маню, просто убежал гулять (как я), надышался ядовитым дымом и не смог сам уйти оттуда. Гримо потом сказал, что я очень вовремя его нашел, еще чуть-чуть, и уже ничего нельзя было бы сделать. Когда он пришел в себя, его тошнило, он так плакал и говорил, что очень болит голова, но он был жив. Его мама то обнимала его, то обещала выпороть, то начинала благодарить меня (а я подумал, что мое непослушание тоже может когда-нибудь закончится плохо). А потом мне сказали, что я – герой. И обязательно расскажут об этом господину графу. Лучше бы не рассказывали, началось-то все с того, что я без спросу убежал...
варгас: 7 сентября 1641 года. Снова начались уроки. Приехал метр Дидье и привёз мне новые учебники и книги, всё, что заказывал опекун. Ещё со мной будет заниматься метр Траке. Он мне не понравился. У него очень не приятный голос и злые глаза. Он всё время поджимает губы и всем не доволен. И задал писать очень много. Я даже не смог сегодня поиграть в парке. А когда я пожаловался опекуну, он усмехнулся и сказал, что так оно и должно быть. Я становлюсь старше и мне необходимы новые знания. А если вспомнить мои проделки от безделья, то пусть лучше голова будет занята наукой, а руки пером. Он посмотрит на мои успехи и возможно я займусь еще и риторикой. Я очень устал и наверное поэтому чуть не расплакался, хотел сказать что не хочу заниматься так много, но не посмел перечить опекуну. А он погладил меня по голове и сказал, что трудно только в начале, я разбаловался за каникулы, отвык от уроков, а потом всё войдёт в свою колею. И мы будем еще гулять верхом и в лесу, и ездить в гости и останется время для игр. В Блуа скоро ярмарка и мы обязательно посетим её, а еще он приглашен на охоту, и хотя не любит такого рода развлечения, но ради меня обязательно примет приглашение.
Настикусь: Охота?! Атос с этим ребёнком даже начал заниматься не очень любыми делами!
Стелла: Ну это кокраз соответствует первоисточнику. Атос сам говорил что всю охотничью роскошь он завел для Рауля. Ну а приглашать учителя для этого... Проще спрятать свои эмоции поглубже и передать свой опыт сыну.
Lys: 9 сентября 1641 года. Сегодня Гримо меня стриг. Это очень легко, Гримо никогда не тратит на это много времени! Когда волосы аккуратно подстрижены и уложены, это очень красиво – так говорила Жоржетта, но Гримо не любит, когда ему мешают и не любит разговаривать. Поэтому он только посмотрел на Жоржетту и та сразу вспомнила, что у нее много других дел. Гримо слегка смазал мне волосы ароматическим маслом и когда я стал покачивать головой, они перекатывались красивой волной, а не лохматились на концах, как до стрижки. Блезуа уже заждался меня, но я сказал, что не буду сегодня бегать потому, что не хочу испортить прическу – Гримо так старался. Блезуа согласился, что получилось очень красиво, а я сказал, что могу и ему так же красиво сделать – это легко, я в зеркале видел как стрижет Гримо. Но у Блезуа волосы короткие, зато длинные оказались у Жиневоты, внучки Жоржетты. У них в семье всех женщин зовут на «Ж», говорят, что это приносит им счастье. Не знаю, была ли Жиневота счастливой, но красивой быть согласилась сразу. Блезуа принёс ножницы и я стал делать как Гримо, но волосы почему-то все время сбивались на сторону. Получилось очень неровно. Решил смазать их маслом, ароматического у меня не было, Блезуа предложил оливковое. Правда я и сам перепачкался и у Жиневоты вся спина стала масляная, зато волосы теперь были одним пучком. Я взял его в руку и обрезал сразу все. Но ровно опять не вышло, а на затылке и вовсе, словно клок вырвали. Я уже и не знал, что делать. Блезуа притащил какой-то старый чепец, но он был большой для Жиневоты, и тогда мы набили его соломой. У нее волосы почти такого же цвета, мы понадеялись, что будет не очень заметно. Она так и пошла, все боялась головой качнуть, чтоб красоту не испортить. А вечером я узнал, что Блезуа выпороли. Никто не знает, что это была моя затея, и Блезуа и Жиневотта почему-то не сказали про меня. Жоржетта все говорила, что Блезуа глупый и ни на что не годный мальчишка, и что мне, не нужно с ним играть. Она считает меня очень хорошим, умным и воспитанным, но ведь я знаю, что это была моя вина. Даже если никто никогда об этом не догадается, я ведь все равно знаю правду. И чем больше меня хвалят и ругают Блезуа, тем хуже я себя чувствую. Я должен признаться, выносить это у меня уже нет сил. 10 сентября 1641 года. Я измучился совсем, не спал, наверное, всю ночь.. Господин граф подумал, что я заболел и очень обеспокоился. Но у меня ничего не болит, хотя мне очень плохо. Наверное, так болит душа. Мне очень стыдно... Опекун говорил, что честный человек это тот, кто уважает других и себя. Я не могу себя уважать, я поступил как трус и подлец, за мою вину пострадал другой человек. Я решил, я пойду и признаюсь Жоржетте, что это сделал я. ......................... Я рассказал все Жоржетте. Она только руками всплеснула. Когда Блезуа придет, я обязательно извинюсь перед ним. Ужасно только, что Блезуа УЖЕ пострадал и никакие извинения этого не изменят. Поймет ли меня Блезуа? Я должен был подумать о последствиях - не всегда можно исправить то, что сделал, даже если потом очень жалеешь. Я обещаю себе, что буду стараться быть таким, чтоб меня могли уважать не только другие, но и я сам. Я очень буду стараться.
Lys: 14 сентября 1641 года. Сегодня господин граф пожелал присутствовать на уроке. Я очень старался, так старался, что метр Траке был вынужден меня похвалить, хотя мне кажется, ругает он меня с большим удовольствием. А опекун сказал, что я и правда заслужил похвалу – моя латынь уже вполне приличная для моего возраста. Я даже попытался поговорить с ним на латыни, но получилось, что говорил в основном он. Но все равно опекун сказал, что я молодец и разрешил мне поехать с ним. У него было дело к герцогу де Барбье и он взял меня с собой. Жан-Луи очень мне обрадовался. Оказывается, Луи-Андре два дня назад свалился с лошади и повредил ногу. Он теперь лежит в постели, а Жану-Луи одному скучно. Правда у них был гость - отец Франциск. Он сидел в гостиной, где мы играли, и все время молча улыбался. Я похвастался, как хорошо знаю латынь, даже могу беседовать на ней. Жан-Луи латынь не любит, он не поверил и стал показывать разные предметы, а я их называл. Ни разу не ошибся! Но когда я попытался рассказать про наш дом, то оказалось, что это трудно. Я немного схитрил и слова, которые не знал, сказал на испанском. Жан-Луи ничего не заметил. Отец Франциск тоже ничего не сказал и все улыбался. Я понял, что он тоже не знает латыни, хоть и священник. Жан-Луи захотел показать мне латинскую книгу, которую любит читать герцог де Барбье перед сном, и пошел за ней. А я остался с отцом Франциском и стал дальше рассказывать, уже про нашу оранжерею и цветы, только латинских слов я больше не знал и полностью перешел на испанский. Отец Франциск так ничего и не понял и все кивал головой. Получалось, что я знаю больше, чем взрослый священник! Потом нам разрешили проведать Луи-Андре. А когда мы прощались, отец Франциск сказал, что я очень умный мальчик, много знаю и ему понравилось со мной общаться. Опекуну было приятно, а мне еще больше! 15 сентября 1641 года. Утром от Барбье нам прислали груши – подарок отца Франциска и какие-то письма для господина графа. Опекун спросил, что я такое рассказывал отцу Франциску, что так ему понравился. Я сказал, что мы разговаривали на латыни, а господин граф ответил, что я упустил прекрасную возможность попрактиковаться в другом языке. Дело в том, что отец Франциск – испанец…
Lys: 18 сентября 1641 года. У меня теперь к урокам добавилась музыка. Я сам виноват. Мы были у герцога Барбье когда у них был домашний концерт. Виконт де Тоннер (дядя Луи-Андре и Жана-Луи) очень любит музыку и собирает разные инструменты. Он даже умеет играть на виоле да гамба. А мне больше понравилась лютня - она красивее. И играть на ней просто, дергай за струны и все. Мы потом весь вечер с опекуном говорили о музыке и в результате у меня новый учитель и занятия два раза в неделю. Потом начались неприятности. Во-первых, дергать за струны оказалось больно, я все пальцы порезал. Во-вторых, учитель сказал, что сначала надо выучить ноты и еще разные неинтересные вещи со странными названиями «октава», «квинта», «альт» и много другого. Ну и в-третьих, играть и петь одновременно можно, но сложно. А петь мне нравится давно. Каждый раз, когда мы бываем в Блуа мы ходим на службу в собор Святого Луи. Там замечательные певчие и я очень люблю их слушать. Они поют безо всяких инструментов, то вместе хором, то по очереди один, второй, третий и снова хор. Получается, что и без инструмента можно отлично петь. Метр Жено сказал, что мы займемся вокалом (странные эти музыканты, почему просто не сказать – споем?) Опекун тоже был в комнате, он как раз смотрел мои тетради. А тут еще пришла Жоржета что-то про обед узнать. Получилось, что у меня настоящий концерт – столько слушателей! Еще когда я слушал певчих, я понял одну вещь – петь надо громко, чтоб тебя хорошо слышали. Я пел громко, у меня даже горло заболело. Опекун слушал, прикрыв лицо рукой, думаю, не хотел отвлекаться. А Жоржетта сказала, что я пою «чисто ангел», после чего опекун прикрыл лицо и второй рукой. У метра Жено было такое ошеломленное лицо! Он не знал, как хорошо и громко я умею петь! Я был очень собой доволен. Вечером я решил позаниматься сам – пусть в следующий раз метр Жено удивится еще больше. Правда, почему-то как только я начинал играть – тут же начинал выть наш пес Бозо и мне пришлось петь еще громче. Играть громче не получилось, потому что лопнула струна и больно ударила меня по руке – как будто мало, что у меня все пальцы порезаны! Мне совсем перехотелось учиться играть, а петь я уже и так умею. Я спрятал лютню с порванной струной на кухне в пустом бочонке – там ее точно никто не найдет. 19 сентября 1641 года. Ее нашли… В бочонок Жоржетта налила масла и только потом увидела, что там что-то лежит, когда масло через верх полилось. Опекун только вздохнул, когда увидел во что лютня превратилась. Даже не знаю, как я теперь буду заниматься музыкой?
варгас: 25 сентября 1641 года Vivat! Hurra! Завтра! Perfectly well! Да! Завтра мы едем на охоту! Встать необходимо будет засветло и потому господин граф отправил меня в постель сразу после ужина. Я напишу только несколько строк и сразу же лягу. Всё готово! Вычищено ружьё, приготовлено платье, даже лошадям полагается специальное снаряжение – чепраки и высокие ногавки для защиты ног. А как великолепен серебряный рог чеканной работы со сценами охоты! Опекун обещал дать мне протрубить в него во время сбора. Я запомнил все наставления и право, надеюсь, что господину графу не придётся краснеть за меня. Скорее бы утро!
варгас: 26 сентября 1641 года Охота! У меня не хватает слов описать своё восхищение! Это занятие достойное дворянина! Развлечение и добыча! Погоня и сражение со зверем! Мы выехали с первыми лучами солнца и прибыли к дому графа де Сете в точно назначенное время сбора. Вначале всё напоминало просто визит. Многих гостей я знал. Это и граф де Лои и герцог де Барбье и маркиз де Лавальер. Я думал, что охота это занятие только для мужчин, но приехали и дамы. Одна мадам очень красивая. Маркиза де Шатору. И кажется она давняя знакомая г-на графа. Но опекун не обрадовался встрече с ней, и когда она стала говорить что-то о прошлом, ответил, что всё было сказано более 20 лет назад. Наверное, тогда они очень поссорились. Так же были Жан-Луи де Барбье, Генрих де Насон, Шарль де Лу и еще два мальчика старше меня, но я не запомнил их имена. Они здесь в гостях и вряд ли мы встретимся вновь. Видел Катрин. Ту самую, что кидалась песком летом у реки. Она показала мне язык и спряталась за юбку своей матери. Я сделал вид, что мы не знакомы От меня ни на шаг не отходил Гримо. Это ему г-н граф приказал. И совершенно напрасно! Ничего дурного и не могло произойти в такой день! И еще мне показали соколов! У меня дух захватило, как они великолепны! Граф рассказал, что птенцов покупают почти без перьев. Кормит и обучает их охоте только один хозяин. И птица слушается только его. Мне одели очень толстую кожаную перчатку и дали подержать кречета. Опекун показал, как надо отпускать его и я чуть не упал когда он, взмахнув крыльями, взлетел с руки и исчез в небе. Я очень хочу такую умную и красивую птицу! Но г-н граф сказал, что купит птенца не раньше, чем года через три. Щенков же гончих можно будет завести уже весной. (Если мои успехи в учебе будут его так же радовать. А то метр Траке опять жаловался…) Протрубили рога и егеря доложили, что обложили оленя. Все выехали в лес и охота началась! Я очень старался не отставать от опекуна, но разве кто угонится за Сарацином! Он мчался впереди всех! И когда мы въехали в лес г-н граф остановился и взял меня к себе в седло, посадив впереди. Мы четыре часа выслеживали оленя. Слышали лай собак, звук рогов. Опекун рассказывал мне об обязанностях всех участников охоты, распорядителя, егерей и пикера, показывал, как надо обращаться с охотничьим кинжалом, дал протрубить в рог ответный сигнал Мы были на поляне, когда туда прямо на нас выскочил олень. Огромный! С ветвистыми рогами и уже с подранным боком он замер прислушиваясь и совершенно не замечая нас. Опекун поднес, было, рок к губам, но вдруг тихо спросил, хочу ли я увидеть, как оленя возьмет свора или сам убью его. Я растерялся. Я вообще не хотел, чтобы такой красавец умирал! Я не знал что и ответить, но видимо граф понял меня. Он усмехнулся и сказал, что я еще совсем малыш и не понимаю сути таких забав. В охоте существуют традиции пощады зверей, и пусть будет, так как хочу я. Он вскинул ружьё и выстрелил в землю. Олень сорвался с места и, огромными прыжками понёся через кусты в чащу леса, а опекун повернул коня, и мы поспешили на звук другого рога. Мы застали окончание охоты. Играли сигнал «Дошел», егеря быстро снимали шкуру с другого оленя, отделяли мясо. Потом кости накрыли шкурой и охотники заиграли мелодию на охотничьих рогах, и стая гончих тут же, в куче, подвывала им. По окончании мелодии пикер дал команду “Можно”, собаки набросились на остатки. Потом был праздничный ужин в замке.Много вкусного жареного мяса. А вечером, когда мы вернулись домой, опекун сказал мне, что ему олень тоже очень понравился и он нисколько не сожалеет, что отпустил его. У него не было серьёзных ран и пусть он погуляет еще, но вот года через два, когда я подрасту, он не обещает ему такого же исхода встречи.
Lys: 28 сентября 1641 года. Опекун болен…Всю неделю была хорошая погода, а вчера неожиданно пошел дождь. Да еще такой сильный и холодный. Вместе с каплями падали кусочки льда. Я раньше никогда такого не видел. Сразу стало холодно, все-таки лето уже прошло. Опекун был в Блуа и как раз возвращаясь домой, попал под дождь. Если бы это был я, меня бы сразу уложили в постель. Но господину графу никто не может давать распоряжения. Жоржетта только пыталась дать ему горячего м о л о к а, но он отказался, сказал, что такого лекарства с него довольно и попросил приготовить горячего вина и отвар на вечер. А к вечеру у него начался жар. Послали за врачом. Пока он осматривал г-на графа меня отправили спать. Но я все ждал Гримо, он должен был рассказать, что решил врач. Гримо пришел и сказал только: «Врач. Плевра. Не страшно. Спи» Последнее было, конечно, не про господина графа. С утра меня не пустили к опекуну – он только недавно уснул. Я был так расстроен. У Жоржетты на кухне собрались почти все слуги, они очень жалели опекуна и говорили, что врачи мало в чем разбираются. Каждый уверял, что знает самое лучшее средство. А Корбье (он привозит нам дрова) заявил, что самое лучшее, это подложить больному жабу, вся болезнь перейдет на нее. Только надо знать, что говорить. Жоржетта сказала, что тоже слышала об этом и что средство очень надежное. Корбье пообещал помочь. Он объяснил, как надо заговаривать жабу, когда ловишь ее. Я никогда раньше сам не ловил, только видел как мальчишки это делают. Брать жабу неприятно – она такая скользкая и шевелится. Я потихоньку прокрался в спальню и пристроил ее на подушку. Опекун спал очень тревожно. А когда он резко повернул голову, как будто от чего-то отмахнулся, как раз лег щекой на жабу. Она громко квакнула и опекун открыл глаза. Она опять заквакала. Опекун вскочил, сказал что-то непонятное, и, схватив жабу за ногу, выкинул в приоткрытое окно. Потом заметил меня и строго спросил, что это за подношение. Я чуть не заплакал. Где я возьму еще одну заговоренную жабу? Я эту-то еле поймал в саду! Как же теперь лечить опекуна? Он слушал меня, закусив губу, а потом сказал, что я его уже вылечил. Теперь он встаёт с постели, потому что после жабы ему там нечего делать. Сейчас у него был врач, сказал, что все в порядке. Еще несколько дней и опекун будет совсем здоров. Значит Корбье был прав – жаба очень надежное средство.
Мари Мишон: 30 сентября 1641 года Ага! Корбье точно был прав! Не зря я жабу ловил! Граф уже почти совсем здоров. Сегодня он вышел к завтраку, а потом занимался делами. Я как всегда утром занимался уроками. А потом, после занятий, испросив разрешения у опекуна пошел в парк. Блезуа снова был занят и мне пришлось самому себя развлекать. надо сказать, что это довольно скучно - играть самому. Но, так как недавно шли дожди, то я стал пускать кораблики. Я их мастерил из листьев и палок. Я так заигрался, что не заметил как стемнело. Когда я вернулся домой, меня уже начали искать. Господин граф немного расстроился. Мы пошли ужинать. Я весь день ничего не ел и за ужином ТАК наелся, что господин граф рассмеялся и сказал, что я похож на его старого друга господина дю Валлона. Я и раньше слышал от него об этом человеке, но очнь мало. мы прошли в библиотеку и граф рассказал мне очень интересную историю о силаче мушкетере, который много-много кушал. А ночью мне приснился кошмар. Мне снилось, что большой пребольшой корабль на меня плывет, потом превращается в огромного мушкетера и пытается меня съесть. Я закричал от страха и проснулся. Граф прибежал ко мне в комнату, он укрыл меня пледом, поцеловал, успокоил и остался со мной. Когда я проснулся рано утром, то увидел, что граф сидит в кресле и спит. Вот такой он - самый лучший в мире!!!!
FC: Стелла огромное спасибо за шикарную иллюстрацию! А продолжение могло бы выглядеть так: Блезуа демонстрирует свои успехи в грамотности. Рауль открывает тетрадь, чтобы сделать очередную запись, а там рукой Блезуа: "А господин граф читает ваш дневник". И ниже приписка знакомым твердым и острым почерком "Гнусная ложь!"
Стелла: А вот сомневаюсь, что Атос бы полез читать чужую писанину. У него к этому отвращение было. FC , а я делала рисунок к " Дневникам"? Честное слово, не помню!
FC: Стелла , опсс... а разве та картинка с корридой, где граф быка уконтрапупил - не ваша? Если я ошибаюсь, тогда пардон. Стелла пишет: А вот сомневаюсь, что Атос бы полез читать чужую писанину. У него к этому отвращение было. Ну так то я пошутила. Конечно он не стал бы.
Стелла: Нет, моя все же.Я про нее забыла - у меня на тему мушкетерских фиков этих иллюстраций сотен 5-6 набралось за эти годы.))))
FC: Стелла , сорри за оффтоп, но - а их можно посмотреть где-нибудь? вот конкретно ваши?
полная версия страницы