Форум » История » Луиза де Лавальер » Ответить
Луиза де Лавальер
LS: Данная тема посвящается Лавальер - историческому персонажу, а не героине романа Дюма. Предлагаю сюда складывать материалы о ней.
Ответов - 24
LS: Ссылку на этот материал уже вывешивала jennie на нашем форуме. Но может быть, в таком виде познакомиться с ним будет легче? Виктор Рыжков Луиза де Лавальер Людовик XIV, прозванный Королем-Солнце, был известен не только роскошью своего двора, не только тем, что построил Версаль и вел бесчисленные войны, но едва ли не в первую очередь он прославился громкими любовными историями, в которых играл главную роль. Король-Солнце не просто любил женщин, подобно своему знаменитому деду Генриху Наваррскому. Он действительно умел любить, что с королями случается довольно редко! Четыре великих любви было у Короля-Солнце: Мария Манчини, Луиза де Лавальер, Атенаис де Монтеспан и Франсуаза де Ментенон. Мария Манчини, племянница кардинала Мазарини, первая любовь Людовика, едва не, стала королевой Франции. Атенаис де Монтеспан отслужила несчетное количество черных месс, чтобы приворожить и удержать короля. Франсуаза де Ментенон стала под конец жизни его тайной супругой. Но самой знаменитой фавориткой Людовика XIV была все-таки Луиза де Лавальер, скромная и некрасивая, но именно о ней написано больше всего книг, включая таких известных авторов, как мадам де Жанлис и Александр Дюма-отец. Но почему именно она, почему не блистательная Монтеспан или не таинственная де Ментенон? Одна из придворных дам Людовика XIV, госпожа де Келюс, славившаяся своей проницательностью, в своих воспоминаниях заявила, что Луиза де Лавальер была единственной из фавориток Короля-Солнце, которая действительно любила Людовика, а не “Его Величество”. И, скорее всего, госпожа де Келюс не ошиблась.Луиза де Лавальер действительно любила Людовика. Она отдала ему всю свою жизнь... И именно это обессмертило ее любовь.
LS: Луиза де Лавальер родилась в Турени, в небогатой многодетной семье. C раннего детства она обожала лошадей. Луиза великолепно держалась в седле, ежедневно, в любую погоду совершала многочасовые конные прогулки и даже умела объезжать молодых непокорных животных. И это пристрастие привело к несчастью: в возрасте одиннадцати лет Луиза упала с коня, сломала ногу и повредила позвоночник. Нога срослась не совсем правильно, и до конца жизни Луиза довольно заметно хромала. Что, впрочем, никак не повлияло на любовь Луизы к лошадям. Правда, травма повлияла на ее характер: застенчивая от природы, девочка очень стыдилась своего физического недостатка, и в отрочестве, когда за ее сестрами начали ухаживать молодые люди, Луиза полюбила уединение, сделалась молчалива, старалась держаться незаметно, и даже одевалась со всей возможной скромностью — всегда в белое и серое, не признавая живых ярких красок. Уже тогда она стала подумывать об уходе в монастырь, считая, что никогда не будет любима и никогда не выйдет замуж. Будучи истово-религиозной, Луиза выбрала для себя женский орден с самым строгим уставом: орден Босоногих Кармелиток. Но судьба распорядилась иначе: именно религиозность и скромное, сдержанное поведение девушки привлекло к ней внимание герцогини де Сен-Реми. Луиза приходилась ей дальней родственницей, и герцогиня, желая облагодетельствовать застенчивую малышку, рекомендовала ее королеве-матери Анне Австрийской в качестве фрейлины для ее невестки, молодой королевы, испанской принцессы Марии-Терезии, славившейся своею набожностью. Королева-мать ответила благосклонно, и герцогиня де Сен-Реми пригласила Луизу в свой дом, чтобы обучить светским манерам и поведению, принятому при дворе. Луиза оказалась плохой ученицей: она была слишком простодушна и искренна, чтобы научиться той утонченной хитрости, которая была необходима, чтобы выжить при дворе и выслужиться перед сильными мира сего... Зато в доме герцогини де Сен-Реми Луиза обрела первую в своей жизни подругу: она познакомилась с Орой де Монтале, другой бедной родственницей герцогини, тоже ожидавшей места фрейлины, — правда, в свите “младшей” невестки королевы-матери Генриэтты Английской. Луиза и Ора отличались друг от друга так же, как различались между собой принцессы, в чьих свитах им предстояло служить. Застенчивая белокурая Луиза была как лед, веселая черноволосая Ора — как пламень, но, говорят, противоположности притягиваются, к тому же они были почти одного возраста, а в доме герцогини де Сен-Реми других молодых женщин не было. Луиза привязалась к Оре со всей искренностью, на которую способно было ее любящее сердце: сестры никогда не обращали на Луизу ни малейшего внимания, а эта девушка готова была беседовать с ней часами! И здесь же, в доме герцогини де Сен-Реми, Луиза пережила первый в своей жизни коротенький роман: в нее влюбился сын одного из соседей и даже предложил ей руку и сердце, чего Луиза никогда не ожидала. Молодые люди обменялись несколькими письмами, Луиза уже готова была принять предложение юноши... Но — отказала. Из любви к подруге и из благодарности к своей покровительнице. Ведь если бы она вышла замуж, ей пришлось бы расстаться с Орой де Монтале! И это разочаровало бы герцогиню де Сен-Реми, желавшую иметь “своего человека” в свите молодой королевы и даже заказавшую для Луизы новый гардероб! Впоследствии эта история легла в основу романа Александра Дюма “Виконт де Бражелон”. Правда, в романе герцогиня де Сен-Реми приходится Луизе матерью. А несчастный молодой человек — Рауль, сын Атоса — любит Луизу всей душой и не мыслит себе жизни без нее... В реальности все было куда банальнее — и гораздо печальнее.
LS: В семнадцать лет Луиза оказалась при дворе. Правда, место фрейлины в свите молодой королевы было уже занято, поэтому обе девушки — и Ора де Монтале, и Луиза де Лавальер — поступили на службу к Генриэтте Английской. Можно сказать, что им повезло. Молодая королева Мария-Терезия, супруга Людовика XIV — очень недалекая женщина, вечно недовольная и нездоровая, — делила свое время между душными покоями и часовней, а единственными развлечениями, которые она признавала, были игры карликов, приехавших вместе с ней из Испании. Генриэтта Английская — двоюродная сестра французского короля Людовика XIV и дочь казненного английского короля Карла I и французской принцессы Генриэтты-Марии — напротив, была очень активной, живой, остроумной. Она окружала себя самыми элегантными кавалерами и самыми красивыми девушками, приближала к себе поэтов и драматургов, и в ее свите жизнь буквально кипела: с утра до вечера — купания, охота, ловля бабочек, танцы, любительские спектакли... Кроме того, Генриэтта Английская была очень красива: брюнетка с нежно-розовой кожей и яркими голубыми глазами, высокая, сильная, грациозная. Неудивительно, что молодой король предпочитал проводить время в ее обществе, а не в обществе своей сердитой супруги. Когда-то в юности он едва не женился на Генриэтте... И только по настоянию Анны Австрийской, исходя из политических соображений, предпочел испанскую принцессу. А бедную Генриэтту, едва ее старший брат Карл вернул себе отцовский престол, выдали замуж за монсеньера — младшего брата короля, принца Филиппа Орлеанского. Принцессам редко удается выйти замуж по любви, но Генриэтте Английской не повезло вдвойне: Филипп Орлеанский был гомосексуалистом, причем не скрывал своих пристрастий — он одевался и красился, словно женщина, носил женские украшения и преследовал своей страстью симпатичных молодых людей. Генриэтту он возненавидел с первого же дня совместной жизни — просто потому, что ненавидел всех женщин вообще, а эта вдобавок стала его женой... Людовик XIV старался утешить, по мере возможностей, свою прелестную невестку, а возможности короля Франции велики, особенно — если король молод и пылок. Роман между королем и красавицей-принцессой развивался на глазах у всего двора. В конце концов, молодая королева, прежде молчаливо страдавшая в своих покоях, не выдержала и пожаловалась свекрови, а Филипп Орлеанский счел себя оскорбленным... И тоже обратился с жалобой к матери, ибо Анна Австрийская была единственным человеком во всем мире, который имел влияние на Людовика XIV. И если к жалобам своей невестки-испанки Анна Австрийская всегда относилась равнодушно — она считала, что женщине естественно терпеть измены супруга, — то жалобы младшего сына она сочла вполне справедливыми. Король не мог ни в чем отказать матери и пообещал ей, что прекратит роман с Генриэттой. Но отказаться от Генриэтты он тоже не мог, и тогда влюбленные задумали хитрость: король сделает вид, будто увлекся какой-нибудь другой дамой, обязательно из числа фрейлин Генриэтты, он будет оказывать ей знаки внимания, возможно — приблизит ее к себе... И тем самым они получат возможность встречаться, не провоцируя новых жалоб со стороны Филиппа Орлеанского. Даму, которой следовало увлечься королю, Генриэтта Английская выбрала сама. И выбор пал на Луизу де Лавальер — самую скромную, невзрачную, бедную провинциалку, не имевшую при дворе жениха и защитника... Генриэтте казалось, что таким выбором она застраховала себя от реальной измены венценосного возлюбленного. История показала, что прекрасная принцесса жестоко ошиблась...
LS: Неизвестно, любила ли Луиза де Лавальер короля до того, как Генриэтта Английская выбрала ее на роль “ширмы”. Существует легенда, якобы королю удалось подслушать разговор между Луизой и ее подругой, в котором Луиза признавалась в своей любви к нему, будто с этого момента и начал король по-настоящему ею интересоваться... Об этом писала мадам де Жанлис, Александр Дюма также использует эту легенду в своем романе. Но было ли это на самом деле — неизвестно. Скорее всего, если исходить из логики характера Луизы де Лавальер, можно предположить, что она не дерзнула бы даже мечтать о короле, не помыслила бы о том, чтобы влюбиться в него... Но заметив внимание самого могущественного человека Франции к своей скромной персоне, ответила на о интерес самой горячей любовью, какую только можно себе представить. Только благодарности в ее любви было больше, чем страсти... Она долго не соглашалась принять короля в своей комнате. Любовь боролась с целомудрием, и первое время побеждало целомудрие, хотя король, все более распаляясь из-за неприступности своей избранницы, проявлял чудеса изобретательности и один раз даже ночью влез в открытое окно. Но Луиза продолжала сопротивляться, хотя при виде короля заливалась краской и не могла оторвать от него наивно-восторженного взгляда. Подарков от короля она не принимала — только цветы и нежные записки, которые бережно хранила между страницами молитвенника. Король умилился до глубины души, узнав от Оры де Монтале, где именно хранит Луиза его письма... Как-то раз, во время прогулки, группа придворных во главе с королем попала под ливень. И тогда король снял свою роскошную широкополую шляпу и держал ее над головой Луизы, словно зонт. Придворные и сама Луиза были просто потрясены подобной жертвенностью со стороны короля. Людовик действительно промок при этом до нитки, но был вознагражден: под шум низвергающейся с небес воды Луиза отдалась ему в искусственном гроте, где они вдвоем укрылись от дождя. Луиза де Лавальер не была красавицей и не могла сравниться с Генриэттой Английской, но все ее современники отмечали необыкновенное очарование девушки. Кроме того, в XVII веке еще ценились красота души и целомудрие, а посему у Луизы де Лавальер были некоторые преимущества перед другими дамами. Людовик XIV умел любить сильно и даже самоотверженно — настолько, насколько вообще король может быть самоотверженным... И теперь Король-Солнце влюбился в невзрачную фрейлину, назначенную его прекрасной и царственной любовдицей в качестве прикрытия их романа. И не преминул сообщить об этом самой Генриэтте Английской, заявив, что “они рискнули сделать ставку в опасной игре — и проиграли”. Генриэтта была глубоко огорчена, в этой игре проиграла только она. Впрочем, не она одна: вторым рискнувшим — и проигравшим — стал суперинтендант финансов, богатейший человек Франции, вице-король двух Америк Николя Фуке.
LS: Неизвестно, действительно ли он воспылал страстью к Луизе или просто пытался установить с нею дружеские отношения, чтобы через нее оказывать влияние на короля. Как-то раз он предложил Луизе двадцать пять тысяч пистолей “в подарок”, но Луиза подарка не приняла, заявив, что “даже за двести пятьдесят тысяч ливров она не сделает неверного шага”. В другой раз, пригласив короля с придворными в свой великолепный дворец в Во-ле-Виконт, Фуке принялся ухаживать за Луизой, нашептывая ей комплименты и уверяя в своей безграничной преданности. И первое, и второе было ошибкой. Луиза рассказала королю о деньгах, а ухаживания Фуке король лицезрел лично, что вызвало у него глубочайшее недовольство. Кроме того, он был уже давно недоволен тем, как щедро черпает Николя Фуке из вверенной ему казны деньги, для того чтобы покупать себе земли, дворцы, произведения искусства, любовниц и сподвижников... Дворец в Во-ле-Виконт, где суперинтендант принимал короля, и роскошное празднество, устроенное в его честь, были лишним подтверждением подозрению в казнокрадстве. Король уже давно подумывал избавиться от Фуке, которого Анна Австрийская и покойный Мазарини ценили за ум и предприимчивость. И вот — ухаживания за Луизой стали последней каплей... Фуке оказался в тюрьме. Луиза, по наивности своей не видевшая других причин для ареста Фуке, кроме королевской ревности, молила за “несчастного”... Но в первый раз за время их с королем романа мольбы Луизы остались без внимания. Король конфисковал дворцы и земли Фуке. И посему ни в коем случае не желал помиловать бывшего суперинтенданта. Несмотря на всю свою любовь к королю, Луиза де Лавальер мучительно переживала свое грехопадение. Для угрызений совести ей хватило бы уже самого факта внебрачной связи и утери непорочности... А тут еще откровенное недоброжелательство, выказываемое Генриэттой Английской, у которой Луиза по-прежнему служила! Принцесса не могла простить своей фрейлине “предательства” и беспрестанно шпыняла ее при всяком удобном случае. Это отношение переняли и фрейлины принцессы, так что жизнь Луизы при дворе была бы совершенно невыносимой, если бы не любовь короля, которая сама по себе казалась молодой женщине наградой за любые страдания. Луиза старалась встречаться с королем тайком и не в своих покоях, а ночью на аллее Фонтенбло или в покоях его друга, графа де Сен-Этьена. Но все равно весь двор знал об их связи. Переживания добродетельной фаворитки были столь сильны, что в объятиях Людовика она частенько плакала от стыда или принималась молиться. Что также стало известно всем придворным благодаря излишней откровенности ее подруги, Оры де Монтале, не раз стоявшей “на страже” во время свиданий Луизы с королем. Луиза считала, что день ото дня губит свою бессмертную душу, и во время торжественных молебнов в роскошной часовне в Фонтенбло не могла сдержать слез... Чему свидетелем был опять же весь королевский двор. Мадам де Моттевиль писала о Луизе, что “при виде королевы она бледнела и начинала дрожать”. В 1661 году королева забеременела, и Луиза, узнав об этом, умоляла своего царственного любовника сохранять верность супруге хотя бы до рождения младенца. Но Людовик XIV, разумеется, не согласился. Тем более, что теперь он считал своим долгом печься о здоровье будущего наследника в большей мере, чем о счастье его матери, и вообще перестал посещать покои Марии-Терезии. 1 ноября 1661 года королева родила сына. И хотя роды прошли легко, несколько месяцев после король отказывался от визитов на супружеское ложе из фальшивой заботы о здоровье Марии-Терезии, которой следовало оправиться после перенесенных мук... За время беременности королевы и в последующие месяцы Людовик и Луиза еще больше привязались друг к другу. Они жили почти как супруги, и Луиза решилась наконец принимать короля в своей комнате. Король и фаворитка были привязаны друг к другу настолько, что даже условились, что при любой размолвке они не лягут спать, прежде, чем объяснятся друг с другом. И они соблюдали это условие до того дня, когда ко двору прибыл тот самый единственный в жизни Луизы мужчина, который ухаживал за ней когда-то и изъявлял желание на ней жениться. Предприимчивый провинциал сразу смекнул, какие выгоды может сулить дружба с королевской фавориткой, и поспешил напомнить о себе через Ору де Монтале. Но Луиза, помня о том, на что способен король в своей ревности (Фуке до сих пор находился в тюрьме), предпочла сразу же отказать молодому человеку в своей дружбе и покровительстве. Она даже передала Оре все те письма, которые он когда-то написал, и попросила вернуть свои... Ора забрала у провинциала письма Луизы, но ее письма отдавать ему и не думала; повинуясь каким-то своим, не слишком-то благородным расчетам, она отнесла всю пачку королю. Неизвестно, что именно наговорила мадмуазель де Монтале, но ревнивый Людовик был взбешен. Он буквально швырнул в лицо любовнице все эти письма... А вечером не пришел в ее комнату. Напрасно Луиза прождала его до утра. На рассвете, решив, что король разлюбил ее и покинул, в совершеннейшем отчаянии Луиза накинула на себя самый скромный плащ, прикрыла лицо капюшоном, вышла из дворца Тюильри и пешком пошла в монастырь Шайо. Настоятельница была потрясена, когда увидела перед собой придворную даму в изысканном платье под старым плащом, заплаканную, растрепанную после бессонной ночи. Она не знала, как ей поступить, но разрешила Луизе помолиться в часовне монастыря. Отчаяние молодой женщины было так велико, что она ничком легла на холодные каменные плиты перед статуей Мадонны и так пролежала много часов, молясь и плача.
LS: Тем утром Людовик, ничего не подозревая, принимал в Лувре посла Испании дона Кристобаля де Гавериа. Зал был полон придворных, которые тихо переговаривались между собой, стараясь не мешать беседе короля с послом. И вдруг граф де Сен-Этьен — некогда предоставлявший свою комнату в Тюильри для свиданий короля с Луизой — громко воскликнул: “Как?! Лавальер решила постричься в монахини?!”. По свидетельству присутствовавшего там господина де Бюсси-Эньяна, король побледнел, прервал беседу с послом и попросил графа де Сен-Этьена повторить сказанное. Затем потребовал заложить карету... Не дождался, вскочил на чью-то уже оседланную лошадь и во весь опор поскакал в Шайо. Прибытие короля переполошило весь монастырь. Он буквально ворвался в часовню — и увидел Луизу, лежавшую на полу с раскинутыми крестом руками. У нее даже не было сил подняться на ноги. Король поднял ее, но она продолжала рыдать и умоляла его Величество оставить ее здесь, говорила о мучавшем ее стыде, о дурном отношении со стороны Генриэтты Английской и остальных фрейлин. Король тоже растрогался, на глазах у него появились слезы... И он буквально силой, подняв на руки, унес Луизу из монастыря. Они вернулись в Тюильри вместе, в карете короля. Выйдя из кареты, король поцеловал Луизу и направился к Генриэтте Английской. Впервые он так сурово говорил со своей бывшей любовницей... Он приказал ей впредь относиться к Луизе со всей возможной заботой и любовью и заявил даже, что от отношения Генриэтты к Лавальер зависит его, короля, отношение к самой Генриэтте. Принцессе не оставалось ничего другого, как подчиниться. Чтобы утешиться после разрыва с королем, Генриэтта Английская обольстила знаменитого придворного красавца графа де Гиша. Ее ничуть не смутил тот общеизвестный факт, что де Гиш был любовником ее мужа, Филиппа Орлеанского, и не просто любовником, а самым обожаемым фаворитом. Возможно даже, ею не в последнюю очередь двигало желание причинить боль Филиппу, из-за которого они с королем были вынуждены искать “ширму” для своей связи... Филипп был взбешен. Он не простил жене такого “вероломства”. И когда в 1670 году другой его любовник, шевалье де Лоррен, начал оказывать знаки внимания Генриэтте Английской, Филипп Орлеанский отравил жену, причем сделал это так откровенно и неискусно, что об истинных причинах ее внезапной, мучительной смерти догадался даже живший за морем король Англии. Карл II настаивал на расследовании смерти сестры, требовал найти и наказать виновных... Но поскольку единственным виновным был брат короля Франции, смерть Генриэтты Английской осталась неотмщенной. Весной 1663 года Луиза де Лавальер почувствовала себя беременной. Это открытие потрясло бедняжку: если прежде она хотя бы внешне соблюдала приличие, то теперь ее позор будет очевиден! Король, напротив, несказанно обрадовался. Он мог бы выдать фаворитку замуж, чтобы “прикрыть грех”, но Людовик был слишком сильно влюблен и не желал делить Луизу ни с кем. Оставаться при дворе она больше не могла, и, по ее просьбе, король купил ей маленький одноэтажный особнячок рядом с Пале-Рояль. Людовик хотел бы приобрести для возлюбленной целый дворец, но Луиза сама просила его о соблюдении тайны. В ту пору король воевал с герцогом Лоренским и не мог находиться рядом с Луизой в последние месяцы беременности и во время родов. Заботы о ней он поручил своему министру Кольберу, и тот выполнил указания короля безупречно — с точки зрения сохранения тайны, — но слишком жестоко по отношению к Луизе и ее ребенку. В три часа утра 19 декабря Луиза де Лавальер родила королю сына, нареченного Шарлем, а уже в шесть часов утра того же дня, по приказу Кольбера, ребенка отняли у матери и препоручили доверенным людям — торговцу Бошаму и его жене, которые и были вписаны в церковную книгу как его родители. Луиза после родов чувствовала себя очень плохо, к тому же у нее “перегорело в груди молоко”, и поднялась температура. Но, узнав от горничной про ходившие по Парижу слухи, что у короля родился внебрачный сын (ведь так трудно хоть что-то удержать в тайне, когда речь идет о сильных мира сего!), Луиза решила, что должна опровергнуть все подозрения относительно себя, и 24 декабря слабая, мучимая болью и жаром, едва держась на ногах, она отстояла Рождественскую мессу в часовне Кенз-Вен. Только вот обмануть придворных ей не удалось: скорее, ее нынешнее состояние было лишним доказательством их подозрений. Дамы и господа переглядывались и ухмылялись, и под конец службы смертельно измученная Луиза не могла сдержать слез. Впрочем, она пролила уже много слез из-за своей любви к королю, и еще больше ей суждено было пролить...
LS: Зиму Луиза провела в своем маленьком особнячке, а весной вернулся король, и ей пришлось подчиниться королевской воле: Людовик требовал, чтобы Луиза переехала в Версаль, в специально отведенные для нее покои. Теперь она была “официальной фавориткой”, король не желал скрывать свои отношения с ней и устраивал один за другим праздники, балы и спектакли, чтобы развлечь Луизу. Правда, развлекали эти праздники кого угодно, кроме той, ради которой устраивались. Луиза по-прежнему терзалась стыдом. К тому же она снова была беременна... Ее второй сын, Филипп, родился в том же маленьком особнячке с соблюдением всех предосторожностей для сохранения тайны и был передан на воспитание горожанину Франсуа Дерси и его супруге, доверенным людям министра Кольбера. Но во время рождения этого ребенка она была уже не одинока: Людовик находился рядом с Луизой в той же комнате, пытаясь поддержать ее и утешить. Роды были тяжелые, Луиза страдала невыносимо и в какой-то момент потеряла сознание. Госпожа де Шуази, принимавшая роды, в испуге воскликнула: “Она умерла!”. А король разрыдался и, целуя бесчувственную Луизу, сказал: “Возьмите все, что у меня есть, только верните мне ее...” Еще через год Луиза родила королю дочь Мари-Анн. А в 1665 году ее звезда начала клониться к закату, потому что у короля появилась новая любовница — Атенаис де Монтеспан. Король продолжал любить Луизу, но, видимо, ему уже прискучила ее слезливая добродетель. В отличие от Луизы, госпожа де Монтеспан никогда не отличалась целомудрием и чистотой помыслов. Она была ослепительно красива, остроумна и очень искусна в любви, в чем успели убедиться многие придворные, прежде чем на нее обратил внимание король. Но надо сказать, это произошло не вдруг. Атенаис давно мечтала об этом и добивалась внимания Людовика всеми возможными и невозможными способами, даже приняла участие в Черной мессе, проведенной знаменитой колдуньей Катрин Ла Вуазен и предводителем парижских сатанистов, отступником-аббатом Гибуром. Во время черной мессы Атенаис обнаженная ложилась на алтарь, а на ее животе приносили в жертву младенца... Когда король одарил ее своим вниманием, Атенаис сочла это результатом молитв, вознесенных Сатане, и стала еще чаще посещать черные мессы, в надежде стать его единственной фавориткой. Она пыталась даже наслать порчу на Лавальер... Позже она будет ежедневно подсыпать в пищу королю приворотные зелья и насылать порчу на королеву, мечтая занять уже ее место. А количество младенцев, зарезанных во славу любви Атенаис де Монтеспан к королю Людовику XIV, перевалит за тысячу! Об этом станет известно только на знаменитом процессе над Ла Вуазен весной 1679 года. Впрочем, серьезного наказания за свои преступления Атенаис, мать восьмерых королевских детей, так никогда и не понесет... А весной 1665 года Атенаис де Монтеспан едва не разуверилась в колдовстве, потому что король, вместо того чтобы оставить Луизу де Лавальер и обратить все свои помыслы к мадам де Монтеспан, даровал Луизе титул герцогини, подарил ей несколько поместий, а главное — признал Мари-Анн своей дочерью (оба мальчика к тому времени умерли). Впрочем, Атенаис недолго тревожилась. Началась война за Испанское Наследство, которую Людовик XIV вел от имени своей жены Марии-Терезии. Молодой король представлял себе войну увеселительной прогулкой и отбыл к месту сражений в сопровождении не только придворных, но даже дам, музыкантов и актеров. Атенаис де Монтеспан поехала с ними. Луиза де Лавальер, снова беременная, осталась в Версале. Начало войны дейсгвительно напоминало игру. Король с войсками находился на границе, но иногда наезжал в Компьен, где остались дамы во главе с королевой Марией-Терезией и мадам де Монтеспан. Мария-Терезия еще не догадывалась о связи короля с Монтеспан и радовалась тому, что здесь нет Луизы. А Луиза опять страдала — теперь не из-за стыда, а из страха за жизнь короля и за свое будущее. В какой-то момент ее беспокойство достигло критической точки, и она решилась ехать в расположение войск, чтобы увидеть короля, пусть даже это вызовет его гнев. И она поехала. Ее появление в Компьене вызвало ярость королевы. Мария-Терезия была так сердита, что даже потеряла контроль над собой и не смогла соблюсти хотя бы внешние приличия. Она демонстративно отворачивалась, когда видела Луизу, и приказала своему дворецкому не подавать Луизе еды за общим обедом. Впрочем, дворецкий ослушался приказа королевы, боясь гнева короля. Король с войском находился в Авене и оттуда написал жене, что она с дамами может прибыть, потому что непосредственной угрозы со стороны противника здесь нет, а природа — великолепная... И королева отправилась в путь, а следом за ней — и Луиза. И вот в Авене, на склоне холма, разыгралась сцена, долгое время занимавшая почетное место в сборниках исторических анекдотов и отраженная во многих романах. При виде короля, скачущего верхом в сопровождении придворных, и Мария Терезия, и Луиза де Лавальер приказали кучерам гнать кареты во весь опор... Каждая хотела первой поприветствовать короля! Причем королева, увидев, что карета фаворитки вырвалась вперед, кричала солдатам: “Остановите ее! Остановите!” Надо ли говорить, как недоволен был этой сценой король? С этого дня началось охлаждение его чувств к Луизе.
LS: 3 октября 1667 года Луиза де Лавальер родила королю еще одного сына, впоследствии известного под именем графа де Вермандуа. Этого ребенка также забрали и пристроили верным людям. Преданная любовница, в целом набожная и добродетельная женщина, Луиза де Лавальер была удивительно безразлична к своим детям. Впрочем, каждый рожденный ею от короля ребенок казался ей не плодом любви, а живым свидетельством ее падения. Король в то время все ночи проводил у мадам де Монтеспан. Луиза не пыталась бороться за свое счастье — она просто не умела бороться. Она готова была стерпеть от короля все что угодно.. Сгерпела даже то, что он поселил ее и Атенаис в смежных покоях в замке Сен-Жермен, с целью “сохранения чести мадам де Монтеспан и тайны их отношений”. Атенаис все-таки была замужем за маркизом де Монтеспан, и король предпочитал, чтобы придворные думали, что он идет к Луизе (о чьей чести он уже вовсе не пекся), когда он поднимался к дамам на второй этаж. Король требовал, чтобы Луиза и Атенаис сохраняли видимость добрых отношений, и изо дня в день они втроем прогуливались по парку, играли в карты, ужинали, болтали о пустяках.. А на ночь король шел к Атенаис. Сердце Луизы обливалось кровью, но она терпела, потому что так хотел король. Атенаис низвела ее до положения своей горничной — Луиза стерпела и это. Ее отношения с королем начались тогда, когда она играла роль “ширмы” во время его романа с Генриэттой Английской. Теперь ей снова пришлось играть роль “ширмы”... Луиза считала, что это — Божья кара, и принимала все испытания со смирением, приличествующим доброй христианке. И, разумеется, весь этот наивный маскарад, придуманный королем, никого не обманул: придворные все знали. Хотя бы потому что Монтеспан и не думала что-либо скрывать. Она гордилась своей связью с королем. В конце марта 1669 года мадам де Монтеспан родила прелестную девочку, которую отдали на воспитание почтенной вдове-аристократке Франсуазе де Ментенон. Тогда король и предположить не мог, что скромная и набожная мадам де Ментенон станет его последней любовью и его тайной женой! Она проявила столько заботы о дочери короля, что в конце февраля 1671 года ей доверили еще одного ребенка — теперь уже сына Атенаис и Людовика.
LS: Весной 1673 года терпение Луизы де Лавальер иссякло и она тихо, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, отбыла в женский монастырь в Шайо — в тот самый, из часовни которого ее когда-то вынес на руках влюбленный Людовик. Король узнал эту новость в тот миг, когда садился в карету с мадам де Монтеспан и мадам де Монпансье, чтобы ехать на бал в Тюильри. Он был искренне огорчен. Ему не хотелось отпускать от себя Луизу. Он попросил Кольбера вернуть ее. А сам отправился на бал. Когда он вернулся, Луиза уже ждала его в своих покоях. Но надежд на возвращение любви короля не оставалось. Это видели все, и даже королева Мария-Терезия, прежде пылко ненавидевшая Луизу де Лавальер, начала приглашать ее к себе, чтобы побеседовать о религии и вместе поплакать из-за неверности короля. Да, они плакали о нем вдвоем и вдвоем за него молились. 18 декабря 1673 года Атенаис родила королю еще одну дочь, и король приказал Луизе присутствовать на крещении в качестве крестной матери. Это было последней каплей, Луиза решила проявить неповиновение и любой ценой избежать участия в церемонии. На следующий же день, 19 декабря, Луиза снова отправилась в монастырь — только теперь не в Шайо, где ее легко отыскали бы, а в монастырь Босоногих Кармелиток в предместье Сен-Жак. Настоятельница выслушала ее. И прогнала, заявив, что кармелиткой может стать только девушка с незапятнанной репутацией. Опозоренная, Луиза вернулась в Сен-Жермен, но с того дня каждый день она ездила к монастырю Кармелиток и часами стояла на коленях перед порогом. Ей все-таки пришлось быть крестной матерью дочери короля и Атенаис, но Луизу это уже не волновало. У нее появилась новая, благая цель. Через два месяца настоятельница, потрясенная таким упорным раскаянием, согласилась в качестве исключения принять Луизу де Лавальер в число своих сестер во Христе. И Луиза, надев власяницу под придворное платье, принялась улаживать свои земные дела. Она написала завещание, раздала бедным часть своего имущества, попрощалась с королевой — ей одной Луиза рассказала о принятом решении. 19 апреля 1675 года, в последний раз отстояв рядом с королем мессу, Луиза де Лавальер уехала в монастырь. Тем же вечером она впервые надела на себя грубое одеяние монахини и босиком вошла в холодную келью, где ей предстояло прожить остаток жизни и умереть. Луиза прошла послушание в монастыре, вставая в пять утра и ложась в одиннадцать вечера, поднимаясь на полуночную молитву, не отказываясь ни от какой работы. Она поражала монахинь своей выносливостью, набожностью и самоотречением. Обычно послушание длилось несколько лет, но настоятельница, почувствовав в Луизе “подлинную святость”, сократила срок. Луиза де Лавальер приняла постриг 2 июня 1675 года под именем сестры Луизы. Она прожила в монастыре тридцать шесть лет, ежедневно молясь о том, чтобы Господь отпустил все грехи королю, и если кара за эти грехи неизбежна, то пусть она падет не на самого Людовика, а на нее, Луизу, его преданную рабу. Когда король совершал какое-либо прегрешение, весть о котором доходила до монастыря, Луиза выдерживала многодневный “сухой пост”, отказываясь от еды и воды ради искупления его греха. Она становилась все набожнее с каждым годом и все больше раскаивалась в грехах юности. Когда в 1683 году погиб на дуэли ее младший сын, граф де Вермандуа, Луиза сказала епископу “Столько слез по поводу смерти сына, рождение которого я еще недостаточно оплакала!”. В монастыре Луиза написала книгу “Размышления о милосердии Божьем”, которая пользовалась популярностью среди религиозных людей еще два века спустя. Сестры-монахини считали Луизу святой и говорили, что, когда она умерла в 1710 году, тело ее источало благоухание и было окружено сияющим ореолом... Королева Мария-Терезия посетила Луизу в монастыре один раз — в 1676 году. Король не посетил ее ни разу
LS: А вот эту информацию мне удалось найти недавно в книге И.Клуласа "Повседневная жизнь замков Луары в эпоху Ренессанса" В 1576 году ординарным сборщиком податей замка Шенонсо Екатерина Медичи назначила некоего Жака Адама. Это был прапрадед мадемуазель де ла Вальер. (Я сохраняю авторское написание имени). В 1586 году работы по прокладке новых рвов вокруг Шенонсо принимал советник и ординарный дворецкий королевы Жан Ле Блан, сир де ла Вальер - двоюродный прапрадед Луизы де Лавальер.
д'Аратос: Кто такая мадам де Менлис? Впервые слышу.
Жан : LS пишет: 18 декабря 1673 года Атенаис родила королю еще одну дочь, и король приказал Луизе присутствовать на крещении в качестве крестной матери. Это было последней каплей, Луиза решила проявить неповиновение и любой ценой избежать участия в церемонии. Еще бы, ведь по церковным законам крестная мать не может спать с отцом своего крестника.
LS: Жан Где же записан такой закон, не просветите? ;) Может быть, там записано, что крестная мать / отец могут спать со всеми остальными. ;)
Snorri: Жан пишет: по церковным законам крестная мать не может спать с отцом своего крестника. Да, такие связи приравнивались к кровным.
LS: "Бедная Луиза", журнал "Вокруг света" за январь 2008 г. "Если бы все любовницы короля были похожи на Луизу де Лавальер, насколько проще была бы его жизнь», — говорил известный мемуарист герцог Луи де Сен-Симон, от которого трудно было дождаться добрых слов в чей бы то ни было адрес. 24 апреля 1674 года в Фонтенбло Луиза де Лавальер, герцогиня де Вожур и бывшая фаворитка Людовика XIV, прощалась с французским двором. С королем, королевой, придворными, Атенаис де Монтеспан — нынешней любовницей Людовика, и с мадам Скаррон, вскоре ставшей известной всему миру под именем маркизы де Ментенон, с которой король вступит в морганатический тайный брак. Давно уже Луиза не испытывала такого чувства триумфа — давно уже не была так уверена в себе. Ни привычных насмешек и змеиного шипения придворных, ни ядовитых колкостей блистательной Атенаис, занявшей ее место в сердце и постели короля. В последние дни с ней обращались с необыкновенным почтением, она не ловила на себе холодные и равнодушные взгляды, а видела удивленное недоумение и невольное восхищение в глазах своих недругов и мучителей. Все это придавало бывшей фаворитке не только сил, но и гордости. Давно уже потерявшая свою нежную буколическую красоту, сегодня она выглядела почти столь же юной и очаровательной, как в 1661 году, когда король здесь же, в Фонтенбло, сделал ее своей любовницей. Грациозно ступая, Луиза с высоко поднятой головой шла к супруге своего бывшего любовника. Весь двор замер в предвкушении спектакля. Подле королевы герцогиня де Лавальер, не опуская головы, встала на колени и, глядя Марии-Терезии прямо в глаза, громко сказала: «Я так грешна перед вами. И поскольку я грешила публично, то и раскаиваюсь в своих грехах и тех страданиях, которые вам причинила, тоже публично». Королева от неожиданности замерла, испуганно оглядываясь в надежде, что кто-нибудь поможет ей выйти из неловкого положения. Но потом она заплакала и неуклюже махнула рукой, приказывая Луизе подняться. Но та еще долго оставалась в этой унизительной позе. Вечером Луиза нанесла несколько визитов придворным. Она вела себя, как принцесса, отбывающая к иностранному двору, и даже милостиво приняла приглашение Атенаис Монтеспан отужинать в последний раз в ее роскошных покоях, примыкающих к апартаментам короля. Зачем она согласилась? Ведь ей осталось пробыть здесь всего несколько часов, прежде чем навсегда исчезнуть за высокими и неприступными воротами монастыря кармелиток. Людовик, хотя она и видела в его глазах слезы, не станет провожать бывшую возлюбленную — слишком тягостно ему испытывать чувство вины. Не говоря уже о том, что он не скрывал и своего негодования. Как Луиза все-таки посмела добровольно покинуть его — даже ради самого Господа Бога? Нет, он не мог простить такое оскорбление ни одной женщине, даже той, кого больше не любил, кого предал и подвергал мучительным унижениям. За столом победительницы Монтеспан Луиза напоследок отведала не только самых изысканных блюд, но и насладилась страхом и даже печалью, которые явно терзали душу всегда остроумной и неукротимой Атенаис. Если уж кроткая де Лавальер считает себя великой грешницей и собирается остаток жизни провести в молитвах, спасая свою душу, то ее собственный двойной адюльтер, равно как и множество других, известных только ей самой грехов, разве не грозят страшной карой? Смотреть на Атенаис и представлять ее умерщвляющей свою пышную плоть было невозможно, но воображению Луизы в тот день порождало самые дикие фантазии. Тем более что она больше не боялась бывшей подруги. Как же упоительно испытать чувство освобождения от постоянного трепета! Свободы не только от унижений, но и от ужаса — бывшая соперница не будет больше покушаться на ее жизнь. Ей не придется вновь, как смертельно раненному животному, ждать последнего удара, корчась в кишечных спазмах, в то время как король развлекается с той, что виновна в ее мучениях? Наряду с пьянящим чувством победы, испытанным сегодня, все эти ощущения превратили ужин в поистине райское удовольствие. Цветочная клумба Луиза родилась в 1644 году в Туре в аристократической семье. После смерти отца ее мать вышла замуж за барона де Сен-Реми, который служил у Генриетты Английской, жены герцога Орлеанского, брата Людовика XIV. Благодаря своему отчиму юная девица и была представлена ко двору, став одной из фрейлин 17-летней невестки короля. Как раз в это время молодой король после смерти своего наставника — реального правителя страны кардинала Мазарини и после отказа матери от регентства овладевал наукой власти и одновременно искусством наслаждаться жизнью. Людовик XIV был одним из самых привлекательных мужчин в государстве: экзотические черные глаза, густые цвета кофе вьющиеся волосы, стройное телосложение, прекрасной формы ноги — кто мог отказать галантному и почтительному (он раскланивался даже со служанками) красавцу, да еще королю процветающей Франции? Первой любовью Людовика была Мария Манчини, одна из трех племянниц кардинала Мазарини. По всем правилам юношеской любви король проявил настоящую сентиментальность, даже порывался сделать ей предложение. Роман с ее сестрой Олимпией Манчини был уже далек от платонической полудетской идиллии. Но и эта особа, будущая графиня де Суассон, потерпела крах. Король уже начал следовать заветам своего наставника Мазарини: «Научитесь контролировать, владеть собой во имя славы и чести. Решайтесь — если хотите стать поистине великим монархом, научитесь приносить в жертву свои личные страсти». Он хотел им стать. Но, когда увидел свою будущую жену, дочь испанского короля Марию-Терезию, — ее неуклюжую фигуру, короткие ноги и черные зубы (их едва ли компенсировала неожиданно нежная фарфоровая кожа на лице), побледнел от ужаса и отвращения. Спустя год после свадьбы Людовик начал открыто флиртовать с Генриеттой, или Мадам, как звали ее при дворе. Она обладала необычайным шармом и умом. Вокруг королевской невестки сложился круг молодых придворных, включавший в себя так называемую «цветочную клумбу», — фрейлины герцогини считались самыми красивыми девушками Франции. Но герцог Орлеанский не относился к изменам жены с тем же спокойствием, что и к своим собственным похождениям. Он счел необходимым пожаловаться Анне Австрийской и Марии-Терезии на влюбленную пару. Анна, чтобы избежать скандала, решила привлечь внимание сына к юной Луизе да Лавальер, прослывшей самой нежной, чувствительной и скромной из фрейлин Генриетты. Анна надеялась, что безыскусная прелесть голубоглазой красавицы, ее невинность и отсутствие присущего придворным красавицам охотничьего инстинкта не смогут не очаровать ее сына. Тайный роман с непритязательной Луизой гораздо лучше опасной своими последствиями связи с Генриеттой. Анна, как и Мария-Терезия, воспитанная при пуританском испанском дворе, вообще чувствовала себя крайне неуютно в разгоряченной атмосфере Фонтенбло, где царил культ любви, сочетавшийся с культом короля, — не было более тонкого способа польстить Людовику, как отметить его галантные манеры прирожденного любовника. Любовь и долг оказались здесь несопоставимыми понятиями. «Сюжет», предложенный Анной, понравился и Генриетте, и Людовику. Он начал ухаживать за Луизой, сначала с преувеличенной галантностью, на глазах у всего общества. Девушка, стеснявшаяся своего неумения поддержать остроумную беседу и своей хромоты (ее левая нога была от рождения чуть короче), краснела и трепетала под страстными взглядами короля. И хотя у Луизы было немало поклонников среди офицеров королевской гвардии и придворных, искренне влюбленных в хорошенькую скромницу, она не смогла устоять перед королем. Любовница при Луне Эта игра настолько увлекла Людовика, что он попал под воздействие не только чар юной фрейлины, но и испытываемого ею чувства вины. Луиза одновременно мечтала о минутах, когда Людовик вновь навестит ее, и в то же время тратила их на слезы и жалобы по поводу своего грехопадения. Генриетта, узнав, что Луиза больше не является ширмой для ее романа с королем, тоже устраивала ему сцены. Людовик не приближался к Луизе днем в ее присутствии, но во время вечерних променадов непременно выскальзывал из кареты, чтобы увидеться с новой возлюбленной под покровом ночи. С тех пор эта схема — две любовницы, одна из которых прикрывает другую в глазах королевы, — всегда будет успешно служить Людовику. Луиза не стремилась выставлять напоказ то, что казалось ей страшным грехом и оправдывалось лишь истинной любовью. Королева еще долго подозревала Мадам, прежде чем поняла, кто на этот раз крадет внимание ее мужа. «Эта молоденькая девушка с бриллиантовыми сережками, — говорила она со своим резким испанским акцентом, от которого его так коробило. — Вот в кого он теперь влюблен». Печальная ирония судьбы — Мария-Терезия сильнее всех ненавидела именно бедняжку Луизу, хотя та была самой безобидной из всех любовниц короля. Может, просто потому, что Луиза стала первой официальной фавориткой? Или потому, что Мария не испытывала перед ней страха? Король, обычно приходивший к жене на рассвете, прерывал ее жалобы — она не имеет права спрашивать, почему он задержался и который теперь час, раз он уже здесь. Людовик хотел продемонстрировать всему двору, что обладает правом французского короля иметь официальную фаворитку. Он больше не марионетка, а монарх, который не допустит непризнания своих прав и желаний. Людовик испытывал свою власть на прочность, начинал свой протест против авторитарной матери и ее пуританской морали: «Я не могу больше сопротивляться всей мощи своих желаний и не хочу это делать». 14 мая 1664 года весь двор знал, что именно Луизе посвятил король недельные торжества в Версале по случаю открытия нового дворца, ставшего его любимой резиденцией. И что именно она сегодня — самая влиятельная женщина в Европе. Хотя официально роскошные гала-представления были даны в честь Анны Австрийской. В течение недели каждый вечер — новый балет, потом — бал, после — банкет. 600 роскошно одетых придворных собрались на завершающее представление. В воздухе витали ароматы розовой воды и жасмина, в небе сверкали фейерверки, вычерчивающие арабески из вензелей в честь Людовика и его матери (а также Луизы де Лавальер — ведь инициалы Людовика и Луизы совпадают). Мольер специально к торжествам получил разрешение поставить пьесу «Тартюф». К счастью, королева не понимала смысла рискованных шуток придворного драматурга, так и не овладев в достаточной мере французским языком. Официанты в ливреях садовников сервировали огромные корзины с фруктами и мороженым, нимфы и морские чудовища выплывали из озера и читали стихи, тигры, львы и слоны бродили между хрупкими павильонами, задрапированными в разноцветные шелковые ткани, оркестр без устали наигрывал новые мелодии придворного композитора Люлли. Была ли Луиза счастлива на таком празднике? Только отчасти — когда вспоминала, как король шептал ей накануне, прежде чем отправиться к королеве, что все это он посвящает ей. Луизу всегда утешали ласковые признания возлюбленного, но стыд мешал наслаждаться великолепием и возможностями, которые предоставлял ей статус. Их роман часто описывают как идиллически-пасторальный. Действительно, Луиза мало что могла предложить, кроме своей буколической красоты и скромности, разве что любовь к деревенским развлечениям — она хорошо стреляла и отлично сидела в седле. Король обожал охоту, и говорят, что даже в возрасте 66 лет он убивал 32 фазанов 34 выстрелами. Именно рядом с ней он и открыл для себя прелесть ничем не примечательных угодий своего отца в Версале, где любил устраивать маленькие вечеринки в охотничьем домике. Но Луиза все равно оставалась любовницей при луне, женщиной, годной лишь для тайных встреч в чужих дворцовых спальнях. Особенно унизительно — их двери всегда оставались открытыми, но никто не осмеливался в них заглянуть, будучи прекрасно осведомлен о происходящем. Король позволял ей страдать и сам терпел это как раз потому, что она была типичной мученицей и жертвой по своей натуре, а следовательно, вина казалась ему не столь уж большой. Лишь в начале 1663 года — ко времени рождения их первого ребенка — Луиза получила собственные апартаменты — маленький павильон рядом с садами Пале-Рояль и комнаты в новом крыле старого замка Сен-Жермен. До этого она по-прежнему жила в апартаментах Мадам, своей бывшей патронессы. Луиза родила королю четверых детей — двое из которых умерли в младенчестве. Но ее первые роды проходили в апартаментах Мадам. Шла месса, и стоны могли услышать те, кто проходил мимо ее комнаты, поэтому Луиза молча терпела боль. Лишь умоляла хирурга-акушера: «Постарайтесь, чтобы все закончилось до окончания мессы. Иначе Мадам убьет меня». Родившегося младенца немедленно после рождения хирург спрятал в складках своего черного плаща и унес из дворца по приказу Кольбера, самого влиятельного министра в кабинете Людовика, не гнушавшегося обязанностью избавлять короля от присутствия при дворе незаконных отпрысков. Мадам и месье Кольбер официально усыновили всех детей Луизы. Сразу же после родов фаворитка обязана была присутствовать на вечернем банкете — при полном параде, затянутая в корсет и с улыбкой на бледном, измученном лице. Королева, подозрительно оглядев ее, с притворным участием справилась, почему та плохо выглядит. Луиза ответила, что «аромат тубероз вызвал у нее сильнейшую головную боль». Отыгранная карта В 1662 году Луиза впервые после серьезной ссоры с королем попыталась уйти в монастырь. Она проявила неслыханное упрямство, наотрез отказавшись прекратить общение со своей приятельницей, служившей посредницей между бывшей любовницей короля Генриеттой и ее новым избранником, графом де Гишем. Король был разгневан, а двор окончательно укрепился во мнении — Луиза беспросветно глупа, не заслуживает милости, ей оказанной, а следовательно, ее можно подвергать жестоким насмешкам и подыскивать ей замену. Луизе же и в голову не приходило, что стоит как-то иначе решить свою судьбу, например попытаться выйти замуж. Грешница не может себе позволить и думать о подобной участи. Но и пасторальный образ Луизы все еще вызывал желание Людовика. Обнаружив фаворитку горько рыдающей и дрожащей от холода на каменном полу аббатства, он уговорил ее вернуться. Это маленькое приключение тогда лишь добавило огня в их любовную страсть. Но постепенно жертвенное поведение Луизы, ее непопулярность при дворе стали действовать на нервы королю, переполненному энергией и жаждой наслаждений. Обычно фаворитки становятся врагами или союзниками тех, кто добивается с их помощью королевских милостей. Луиза же лишь нарочито выставляла напоказ свои грехи и страдания. Смешно — страдать оттого, что получила место в королевской постели! Да разве не все женщины при дворе чуть ли не с рождения мечтают в ней оказаться? Своим же неумением оживить праздник и блистать она к тому же мешала остальным в полной мере наслаждаться жизнью и принятыми при дворе правилами любовной игры. После смерти Анны Австрийской в 1666 году у Луизы еще был шанс. Теперь король мог открыто представлять ее в качестве официальной фаворитки. Недаром он появился с ней на мессе на следующий день после того, как тело матери унесли из церкви. Мимолетные интрижки случались, но Людовик неизменно возвращался к своей пастушке. Он отправил графа де Бусси в Бастилию за сатирические стихи, которые тот осмелился о ней написать. Но Луиза не сумела использовать открывшиеся перед ней новые возможности. Публичность угнетала ее еще сильнее, чем положение «тайной» фаворитки. И та «тайна», которая с самого начала окружала их отношения, пусть и шитая белыми нитками, придавала этим отношениям особую пикантность, которой больше не существовало и в помине. И в новой роли Луиза демонстрировала свою полную непригодность в роли официальной фаворитки короля. Поэтому она, отчаянно нуждаясь в подруге, и выбрала Атенаис де Монтеспан, фрейлину королевы, остроумную, блестящую, амбициозную и безгранично соблазнительную, своей наперсницей. Атенаис не составляло труда играть роль подруги, ведь по сравнению с ней Луиза была не слишком умна, доверчива и жаловалась вовсе не на то, на что следовало королевской фаворитке. Почему богатство, почести, лесть, интриги так пугают эту глупышку? Но в ответ на рассуждения циничной Атенаис, что чувство долга для женщины — это химера, придуманная двуличными моралистами, Луиза бормотала о вечной и непременно трагической любви, верности и сердечных муках, сожалела, что не только запятнала свою душу страшным грехом, но и позволила согрешить Людовику. Она все чаще, словно лишившись зрения и слуха, не желая замечать очевидные намерения Монтеспан, приглашала ее — особенно во время своих беременностей — в свой маленький павильон, чтобы та помогала ей развлечь короля. Луиза обожала подругу и искренне верила в ее преданность. Позже Атенаис удастся убедить и Марию-Терезию в своем добродетельном нраве. Но случилось неизбежное — любопытство Людовика и откровенные чары Монтеспан не смогли не вскружить ему голову. В 1666 году Луиза получила от короля титул герцогини Вожур вместе с богатейшими землями в долине Луары, а ее 8-месячная дочь Мария-Анна была признана законнорожденной. Объявление для публики было составлено с безукоризненной элегантностью: «Несмотря на скромность Луизы де Лавальер и ее нежелание, вопреки нашим намерениям, принимать надлежащие ее рангу привилегии, мы более не можем откладывать публичное выражение нашего отношения и признания ее несомненных заслуг, а также желание проявить заботу о нашей дочери». Означать это могло только одно: Луиза — отыгранная карта. Право иметь свой герб на дверцах кареты, носить шлейф в полтора туаза длиннее и сидеть на специальном табурете в присутствии королевы не могли компенсировать страшную мысль, что король больше не любит ее, а, следовательно, ее грех уже ничем нельзя оправдать. Предчувствия оказались ненапрасными — в тот час, когда Людовик отправлялся в поход на войну с Фландрией в компании с королевой и ее придворными (в том числе маркизой де Монтеспан), Луиза, вновь беременная, получила приказ отправиться в свой павильон. Не выдержав мучительной неизвестности, Луиза решила отправиться к Людовику — поздравить его с одержанными победами. Ее не остановил приказ королевы, отданный офицерам: чтобы никто прежде нее не смог приветствовать ее супруга. Луиза впервые в жизни совершила решительный поступок — посмела ослушаться и короля, и его законной жены. На привале, где они встретились, Мария-Терезия приказала исключить ее из списка обедающих. Даже метрдотель и официанты испытывали чувство жалости по отношению к Луизе. Монтеспан всячески поощряла злобу королевы — разве не заслужила сама Луиза такую вполне естественную для любящей супруги и королевы реакцию? Позже в «Размышлениях о Божьей Милости», написанных в монастыре, Лавальер признается, что в тот момент разум отказал ей, и она рвалась вперед лишь потому, что «ее любовь, словно дикие лошади, потерявшие над собой контроль, тащила ее к Людовику». Она прибыла раньше королевы на 5 минут. Король встретил ее холодной репликой: «Как, мадам, удалось вам прибыть раньше королевы?» Но он не стал унижать ее публично. На следующий день беременная Луиза присутствовала на походной мессе, и всем пришлось потесниться, чтобы дать ей место в экипаже королевы. Но ледяная вежливость Людовика не оставляла сомнений в ее участи. Впрочем, Людовику и Атенаис было выгодно подобное положение дел. Луиза снова стала ширмой. У дам Три королевы и король — так называли эту скандальную историю в народе, когда Людовик сажал Марию и двух фавориток в одну карету с открытыми окнами. Когда королева наконец поняла, что произошло, то произнесла знаменитую фразу о Монтеспан: «Эта проходимка уж точно когда-нибудь убьет меня». При дворе пребывание двух любовниц под одной крышей в соседних покоях называлось «У дам». Возвращаясь с охоты, король мог сначала зайти к Луизе, переодеться, а потом перейти в соседние апартаменты, где его ждала Атенаис, которая проявляла все меньше деликатности в своем поведении. Она, не стесняясь, обращалась с Луизой, как со служанкой. В 1669 году Людовик поручил придворному архитектору соорудить четыре грота — по два для Луизы и Атенаис. Гроты Луизы декорировали фреской с изображением страдающей Калипсо, покинутой Улиссом. Идея, разумеется, принадлежала Монтеспан. Луиза не подозревала, что непобедимая и великолепная бывшая подруга в свое время наступит на собственные грабли — ее подруга мадам Скаррон, которую она назначит гувернанткой своих детей, не только вытеснит Атенаис из жизни короля, но и вступит с ним после смерти Марии-Терезии в тайный морганатический брак… В 1671 году на рассвете во время костюмированного бала-маскарада, переодевшись в простое платье, Луиза выскользнула из Версальского дворца и убежала в аббатство Сен-Мари де Шейо. Она совершила эту вторую по счету «попытку шантажировать короля» — как прокомментировали бегство придворные, и прежде всего Монтеспан, — вскоре после подозрительной смерти Мадам и собственной болезни. Перед смертью Генриетта уверяла, что ее отравили, просила врачей дать ей противоядие. (Хотя процесс по делу о ядах начнется во Франции лишь в 1680 году. Уже в 1668-м в ходе допроса двое арестованных, аббат Лесаж и его подручный Мариетт, впервые упомянули имя маркизы де Монтеспан, сказав, что та покупала у них приворотные снадобья и яд.) Тогда Атенаис удалось убедить короля в смехотворности подобных обвинений, дело не было предано огласке. Но Луиза была смертельно напугана — незадолго до смерти Генриетты она сама сильно болела и три дня провела без сознания. Очнувшись, Луиза увидела у своей постели врачей и священников, вновь закрыла глаза и, дрожа, стала, как преступница, ждать прихода «палача». Тогда она была уверена — болезнь послана ей за грехи. Теперь же Лавальер испытывала животный страх быть отравленной. К счастью, впоследствии до бывшей фаворитки, находящейся за стенами монастыря кармелиток, будут доходить лишь отголоски тех ужасов, о которых говорил весь Париж. Пока же Луиза, жаждущая защитить себя монастырскими стенами, загнанная в угол и смертельно напуганная, оставила королю письмо, где писала, что просит только об одном — дать ей возможность раскаяться, оставить его, двор, детей, все свое состояние, чтобы посвятить остаток жизни молитвам. Король, еще не читая письма, выразил сожаление, получив сообщение о побеге по дороге в Версаль. Но потом все-таки отправил к ней гонца — птичка, ускользнувшая из золотой клетки, нет, такая ситуация не вязалась с его представлениями о собственном величии и доброте. Тем более, что еще не настало подходящее время — Атенаис не получила долгожданного решения суда «о раздельном проживании со своим супругом», и маркиз де Монтеспан мог в любой момент предъявить претензии на рожденных ею от короля детей. Королевскому посланнику Луиза повторила все то, что написала в письме, и отказалась вернуться: «Посвятив свою юность королю, теперь я хочу посвятить себя Богу». Людовик был глубоко тронут, забыл о раздражении и холодном расчете, вновь почувствовал себя романтическим героем и велел верному Кольберу вернуть ее. Если понадобится, то силой. В сердце бедной Луизы, на этот раз и не смевшей ожидать такой реакции, вновь затеплилась надежда — может быть, ее страдания и молитвы были не напрасны? Что, если король раскаялся не только в своих грехах, но и вновь полюбит ее, Луизу, готовую молиться за них обоих во имя любви и спасения? Атенаис в день ее возвращения тоже плакала — от злости, хотя и крепко прижимала соперницу к своей груди. Молчание грешницы Вскоре иллюзии рассеялись. Атенаис уверенно правила бал при дворе, король был по-прежнему страстно влюблен в нее. Близился к завершению процесс о «разделе стола и имущества» с маркизом де Монтеспаном. Пастух больше не вернется к своей пастушке. Луиза нашла единственного человека при дворе, готового ей помочь. Это был придворный аббат Буссе. Именно он рекомендовал ей найти убежище в монастыре кармелиток со строгим уставом, обычно не принимавшем в свои стены дам с запятнанной репутацией. Однажды он взял Лавальер с собой в аббатство, и она с трудом скрыла ужас, который вызвали в ее душе суровые лица монахинь, узкие кельи, где едва помещалась жесткая деревянная кровать, по форме напоминающая гроб. Что ж, это как раз то место, которое заслужила грешница. Аббату Буссе удалось убедить настоятельницу принять раскаявшуюся грешницу. Оставалось только получить разрешение короля. На этот раз Людовик не стал возражать — лишь посоветовал Луизе найти убежище, где ей не придется раскаиваться в грехах в столь суровых условиях, как у кармелиток. Отсутствие намерений Людовика на этот раз реагировать на эмоциональный «шантаж» поставило последнюю точку в решении Луизы. Пройдет несколько лет, и тот же аббат Буссе — король так и не осмелится на это — произнесет приговор Атенаис: будет лучше, если она покинет двор навсегда. Та, как известно, не решится запереть себя в монастырских стенах, а займется благотворительностью, пытаясь искупить грехи и одновременно оставить о себе дополнительную славу… Луиза простилась с детьми, 8-летней мадемуазель де Блуа и 6-летним графом де Вермандуа, оставив им некоторые драгоценности в качестве фонда на содержание. Ее дочь в 13 лет выйдет замуж за принца Конти. В 19 лет овдовеет и, несмотря на покровительство короля, так и не сделает себе блестящей карьеры при дворе — унаследованная от матери красота сочеталась в ней с довольно меланхоличным нравом. Зато сын Луизы, юный Луи де Бурбон, граф Вермандуа, был замешан в весьма неприятном скандале, связанном с содомией. К сожалению, король не пожелал как следует разобраться в истории, случившейся с сыном. Отправленный в дальний гарнизон, он погиб шестнадцатилетним в 1683 году. «Я сделала в своей жизни все, что противоречило моей воле, и теперь желаю полностью подчиниться вам раз и навсегда», — объявила Луиза настоятельнице монастыря кармелиток, где впоследствии она провела 36 лет. Монахиня умерла в 1710 году, и после ее смерти в память о ней в монастыре сохранили большую прядь ее густых белокурых, слегка подернутых серебряными нитями волос, оставшихся после ее пострига." Мария Обельченко Честно говоря, мне не очень понравилось. Высказывания вроде "Грациозно супая, Луиза шла..." могут вызвать в лучшем случае скептическую улыбку у каждого дюмана, который назубок знает, что Лавальер хромала с пяти лет, свалившись с бревна в главе "Два ангелочка". Но зато есть любопытный портрет сестры Луизы Франс, не известный мне до сих пор.
Anetta: LS Прекрасная статья. Хочу дать на нее ссылку Бедная Луиза
Anetta: По книге "Дипломатия Людовика XIV" Ю.В. Борисова Луиза де Лавальер Фаворитка короля Людовика XIV. В юношеские годы пылкое чувство объединило Людовика с Луизой деЛавальер. Молодая женщина, получившая не придворное, а провинциальное воспитание, была предана королю. Она редко вмешивалась в большую политику, но весьма активно продвигала на доходные государственные посты своих родственников и друзей. Роман с Луизой де Лавальер продолжался десять лет. Молодая женщина любила Людовика искренне, не преследуя далеко идущих эгоистических целей. Луиза родилась в 1644 г. в Type в католической дворянской семье. Ей было 17 лет, когда она стала фрейлиной Элизабеты Шарлотты, жены Филиппа Орлеанского. Девушка была наивной, скромной, привлекательной. Маркиза де Севиньи замечала: "Эта маленькая фиалка, прятавшаяся под травой, стыдилась быть любовницей, быть матерью, быть герцогиней". Вначале король скрывал свою связь с Лавальер, нигде вместе с ней не появлялся, а в 1663 г. она переехала во дворец. У Лавальер было двое детей от Людовика XIV. Уже в раннем детстве малышей у матери отобрали. Сын стал графом Вермандуа, адмиралом Франции, дочь - мадемуазель Нант - вышла замуж за принца Конти и рано овдовела. Всеми делами фаворитки занимался генеральный контролер финансов Кольбер. Когда Людовик XIV находился в армии, он пересылал ему письма молодой женщины, глубоко несчастной потому, что искренне полюбила мужчину, бывшего на ее беду монархом. По поручению короля Кольбер купил для Луизы имение Вожур в Ренси в департаменте Сен-Сен-Дени. Акт о покупке датирован13 мая 1667 г. Стоимость - 800 тыс. ливров, целое состояние. Неизвестно, посещала ли когда-либо мадемуазель деЛавальер принадлежавшие ей владения, но она стала герцогиней Вожур. Сама Луиза у Людовика XIV ничего не просила, но и от его даров не отказывалась. Она получала крупные суммы от Кольбера и тратила деньги быстро и безрассудно. Фаворитка любила драгоценные камни и скупила их в большом количестве у герцогини Мазарини. ...Ничто не вечно под луной. Уже в 1666 г. придворные стали замечать признаки охлаждения короля к "хромоножке из Тура" (Луиза с детства немного прихрамывала). Появилось новое увлечение - замужняя дама, маркиза Франсуаза де Монтеспан. Жестокость Его Величества, казалось, была безграничной. Он поселил Луизу и Франсуазу в замке Сен-Жермен-ан-Ле в смежных апартаментах с одной входной дверью и настаивал, чтобы женщины делали вид, что поддерживают хорошие отношения: вместе обедали и гуляли в парке, играли в карты. Возвращаясь с охоты, Людовик проходил к Луизе, переодевался и, едва бросив ей несколько слов, направлялся к Монтеспан, у которой оставался весь вечер. Людовик заставил Луизу стать крестной матерью младшей дочери Монтеспан. На следующий день после крестин брошенная фаворитка приехала к настоятельнице монастыря кармелиток в Париже на бульваре Сен-Жак с просьбой постричь ее в монахини. Но в святую обитель принимали только девушек, а не женщин со скандальной репутацией. Вновь и вновь возвращалась Луиза в слезах к настоятельнице и в конце концов своими мольбами тронула ее сердце. Из жизни мирской 30-летняя женщина ушла в мир религии. В апреле 1674 г. она бросилась на колени перед Марией Терезией, просила и получила у нее прощение. Последнее посещение мессы. Сентиментальный монарх ударился в слезы, но он не задерживал бывшую любовницу. Выйдя из часовни, она села в карету вместе с двумя своими детьми. Родители и друзья разместились в другом экипаже. Собрались придворные. Луиза в парадном платье была изящной и привлекательной. Одни присутствовавшие плакали, говоря, что это похороны, другие - вслух восхищались молодой женщиной. Вспоминали, что 13 лет назад, день в день, Луиза приехала в Фонтенбло как придворная дама. Теперь за ней навсегда закрылись тяжелые двери монастыря. Герцогиня Вожур получила новое имя; сестра Луиза-Милосердие. У нее появился и новый постоянный адрес: монастырь кармелиток, бульвар Сен-Жак, Париж. В монашеской келье провела она 36 лет, больше половины своей жизни.
Snorri: LS Anetta На удивление очень хорошая статья. Очень часто в "Вокруг света" историческая тематика освещается с ошибками, а здесь автор не подвел.
де_Лавальер~: Я не удержалась и решила поместить сюда настоящую историю жизни Луизы де Лавальер.. Луиза де лавальер > Людовик XIV, прозванный Королем-Солнце, был известен не только роскошью своего двора, не только тем, что построил Версаль и вел бесчисленные войны, но едва ли не в первую очередь он прославился громкими любовными историями, в которых играл главную роль. Король-Солнце не просто любил женщин, подобно своему знаменитому деду Генриху Наваррскому. Он действительно умел любить, что с королями случается довольно редко! Четыре великих любви было у Короля-Солнце: Мария Манчини, Луиза де Лавальер, Атенаис де Монтеспан и Франсуаза де Ментенон. Мария Манчини, племянница кардинала Мазарини, первая любовь Людовика, едва не, стала королевой Франции. Атенаис де Монтеспан отслужила несчетное количество черных месс, чтобы приворожить и удержать короля. Франсуаза де Ментенон стала под конец жизни его тайной супругой. Но самой знаменитой фавориткой Людовика XIV была все-таки Луиза де Лавальер, скромная и некрасивая, но именно о ней написано больше всего книг, включая таких известных авторов, как мадам де Жанлис и Александр Дюма-отец. Но почему именно она, почему не блистательная Монтеспан или не таинственная де Ментенон? Одна из придворных дам Людовика XIV, госпожа де Келюс, славившаяся своей проницательностью, в своих воспоминаниях заявила, что Луиза де Лавальер была единственной из фавориток Короля-Солнце, которая действительно любила Людовика, а не “Его Величество”. И, скорее всего, госпожа де Келюс не ошиблась.Луиза де Лавальер действительно любила Людовика. Она отдала ему всю свою жизнь... И именно это обессмертило ее любовь. Луиза де Лавальер родилась в Турени, в небогатой многодетной семье. C раннего детства она обожала лошадей. Луиза великолепно держалась в седле, ежедневно, в любую погоду совершала многочасовые конные прогулки и даже умела объезжать молодых непокорных животных. И это пристрастие привело к несчастью: в возрасте одиннадцати лет Луиза упала с коня, сломала ногу и повредила позвоночник. Нога срослась не совсем правильно, и до конца жизни Луиза довольно заметно хромала. Что, впрочем, никак не повлияло на любовь Луизы к лошадям. Правда, травма повлияла на ее характер: застенчивая от природы, девочка очень стыдилась своего физического недостатка, и в отрочестве, когда за ее сестрами начали ухаживать молодые люди, Луиза полюбила уединение, сделалась молчалива, старалась держаться незаметно, и даже одевалась со всей возможной скромностью — всегда в белое и серое, не признавая живых ярких красок. Уже тогда она стала подумывать об уходе в монастырь, считая, что никогда не будет любима и никогда не выйдет замуж. Будучи истово-религиозной, Луиза выбрала для себя женский орден с самым строгим уставом: орден Босоногих Кармелиток. Но судьба распорядилась иначе: именно религиозность и скромное, сдержанное поведение девушки привлекло к ней внимание герцогини де Сен-Реми. Луиза приходилась ей дальней родственницей, и герцогиня, желая облагодетельствовать застенчивую малышку, рекомендовала ее королеве-матери Анне Австрийской в качестве фрейлины для ее невестки, молодой королевы, испанской принцессы Марии-Терезии, славившейся своею набожностью. Королева-мать ответила благосклонно, и герцогиня де Сен-Реми пригласила Луизу в свой дом, чтобы обучить светским манерам и поведению, принятому при дворе. Луиза оказалась плохой ученицей: она была слишком простодушна и искренна, чтобы научиться той утонченной хитрости, которая была необходима, чтобы выжить при дворе и выслужиться перед сильными мира сего... Зато в доме герцогини де Сен-Реми Луиза обрела первую в своей жизни подругу: она познакомилась с Орой де Монтале, другой бедной родственницей герцогини, тоже ожидавшей места фрейлины, — правда, в свите “младшей” невестки королевы-матери Генриэтты Английской. Луиза и Ора отличались друг от друга так же, как различались между собой принцессы, в чьих свитах им предстояло служить. Застенчивая белокурая Луиза была как лед, веселая черноволосая Ора — как пламень, но, говорят, противоположности притягиваются, к тому же они были почти одного возраста, а в доме герцогини де Сен-Реми других молодых женщин не было. Луиза привязалась к Оре со всей искренностью, на которую способно было ее любящее сердце: сестры никогда не обращали на Луизу ни малейшего внимания, а эта девушка готова была беседовать с ней часами! И здесь же, в доме герцогини де Сен-Реми, Луиза пережила первый в своей жизни коротенький роман: в нее влюбился сын одного из соседей и даже предложил ей руку и сердце, чего Луиза никогда не ожидала. Молодые люди обменялись несколькими письмами, Луиза уже готова была принять предложение юноши... Но — отказала. Из любви к подруге и из благодарности к своей покровительнице. Ведь если бы она вышла замуж, ей пришлось бы расстаться с Орой де Монтале! И это разочаровало бы герцогиню де Сен-Реми, желавшую иметь “своего человека” в свите молодой королевы и даже заказавшую для Луизы новый гардероб! Впоследствии эта история легла в основу романа Александра Дюма “Виконт де Бражелон”. Правда, в романе герцогиня де Сен-Реми приходится Луизе матерью. А несчастный молодой человек — Рауль, сын Атоса — любит Луизу всей душой и не мыслит себе жизни без нее... В реальности все было куда банальнее — и гораздо печальнее. В семнадцать лет Луиза оказалась при дворе. Правда, место фрейлины в свите молодой королевы было уже занято, поэтому обе девушки — и Ора де Монтале, и Луиза де Лавальер — поступили на службу к Генриэтте Английской. Можно сказать, что им повезло. Молодая королева Мария-Терезия, супруга Людовика XIV — очень недалекая женщина, вечно недовольная и нездоровая, — делила свое время между душными покоями и часовней, а единственными развлечениями, которые она признавала, были игры карликов, приехавших вместе с ней из Испании. Генриэтта Английская — двоюродная сестра французского короля Людовика XIV и дочь казненного английского короля Карла I и французской принцессы Генриэтты-Марии — напротив, была очень активной, живой, остроумной. Она окружала себя самыми элегантными кавалерами и самыми красивыми девушками, приближала к себе поэтов и драматургов, и в ее свите жизнь буквально кипела: с утра до вечера — купания, охота, ловля бабочек, танцы, любительские спектакли... Кроме того, Генриэтта Английская была очень красива: брюнетка с нежно-розовой кожей и яркими голубыми глазами, высокая, сильная, грациозная. Неудивительно, что молодой король предпочитал проводить время в ее обществе, а не в обществе своей сердитой супруги. Когда-то в юности он едва не женился на Генриэтте... И только по настоянию Анны Австрийской, исходя из политических соображений, предпочел испанскую принцессу. А бедную Генриэтту, едва ее старший брат Карл вернул себе отцовский престол, выдали замуж за монсеньера — младшего брата короля, принца Филиппа Орлеанского. Принцессам редко удается выйти замуж по любви, но Генриэтте Английской не повезло вдвойне: Филипп Орлеанский был гомосексуалистом, причем не скрывал своих пристрастий — он одевался и красился, словно женщина, носил женские украшения и преследовал своей страстью симпатичных молодых людей. Генриэтту он возненавидел с первого же дня совместной жизни — просто потому, что ненавидел всех женщин вообще, а эта вдобавок стала его женой... Людовик XIV старался утешить, по мере возможностей, свою прелестную невестку, а возможности короля Франции велики, особенно — если король молод и пылок. Роман между королем и красавицей-принцессой развивался на глазах у всего двора. В конце концов, молодая королева, прежде молчаливо страдавшая в своих покоях, не выдержала и пожаловалась свекрови, а Филипп Орлеанский счел себя оскорбленным... И тоже обратился с жалобой к матери, ибо Анна Австрийская была единственным человеком во всем мире, который имел влияние на Людовика XIV. И если к жалобам своей невестки-испанки Анна Австрийская всегда относилась равнодушно — она считала, что женщине естественно терпеть измены супруга, — то жалобы младшего сына она сочла вполне справедливыми. Король не мог ни в чем отказать матери и пообещал ей, что прекратит роман с Генриэттой. Но отказаться от Генриэтты он тоже не мог, и тогда влюбленные задумали хитрость: король сделает вид, будто увлекся какой-нибудь другой дамой, обязательно из числа фрейлин Генриэтты, он будет оказывать ей знаки внимания, возможно — приблизит ее к себе... И тем самым они получат возможность встречаться, не провоцируя новых жалоб со стороны Филиппа Орлеанского. Даму, которой следовало увлечься королю, Генриэтта Английская выбрала сама. И выбор пал на Луизу де Лавальер — самую скромную, невзрачную, бедную провинциалку, не имевшую при дворе жениха и защитника... Генриэтте казалось, что таким выбором она застраховала себя от реальной измены венценосного возлюбленного. История показала, что прекрасная принцесса жестоко ошиблась... Неизвестно, любила ли Луиза де Лавальер короля до того, как Генриэтта Английская выбрала ее на роль “ширмы”. Существует легенда, якобы королю удалось подслушать разговор между Луизой и ее подругой, в котором Луиза признавалась в своей любви к нему, будто с этого момента и начал король по-настоящему ею интересоваться... Об этом писала мадам де Жанлис, Александр Дюма также использует эту легенду в своем романе. Но было ли это на самом деле — неизвестно. Скорее всего, если исходить из логики характера Луизы де Лавальер, можно предположить, что она не дерзнула бы даже мечтать о короле, не помыслила бы о том, чтобы влюбиться в него... Но заметив внимание самого могущественного человека Франции к своей скромной персоне, ответила на о интерес самой горячей любовью, какую только можно себе представить. Только благодарности в ее любви было больше, чем страсти... Она долго не соглашалась принять короля в своей комнате. Любовь боролась с целомудрием, и первое время побеждало целомудрие, хотя король, все более распаляясь из-за неприступности своей избранницы, проявлял чудеса изобретательности и один раз даже ночью влез в открытое окно. Но Луиза продолжала сопротивляться, хотя при виде короля заливалась краской и не могла оторвать от него наивно-восторженного взгляда. Подарков от короля она не принимала — только цветы и нежные записки, которые бережно хранила между страницами молитвенника. Король умилился до глубины души, узнав от Оры де Монтале, где именно хранит Луиза его письма... Как-то раз, во время прогулки, группа придворных во главе с королем попала под ливень. И тогда король снял свою роскошную широкополую шляпу и держал ее над головой Луизы, словно зонт. Придворные и сама Луиза были просто потрясены подобной жертвенностью со стороны короля. Людовик действительно промок при этом до нитки, но был вознагражден: под шум низвергающейся с небес воды Луиза отдалась ему в искусственном гроте, где они вдвоем укрылись от дождя. Луиза де Лавальер не была красавицей и не могла сравниться с Генриэттой Английской, но все ее современники отмечали необыкновенное очарование девушки. Кроме того, в XVII веке еще ценились красота души и целомудрие, а посему у Луизы де Лавальер были некоторые преимущества перед другими дамами. Людовик XIV умел любить сильно и даже самоотверженно — настолько, насколько вообще король может быть самоотверженным... И теперь Король-Солнце влюбился в невзрачную фрейлину, назначенную его прекрасной и царственной любовдицей в качестве прикрытия их романа. И не преминул сообщить об этом самой Генриэтте Английской, заявив, что “они рискнули сделать ставку в опасной игре — и проиграли”. Генриэтта была глубоко огорчена, в этой игре проиграла только она. Впрочем, не она одна: вторым рискнувшим — и проигравшим — стал суперинтендант финансов, богатейший человек Франции, вице-король двух Америк Николя Фуке. Неизвестно, действительно ли он воспылал страстью к Луизе или просто пытался установить с нею дружеские отношения, чтобы через нее оказывать влияние на короля. Как-то раз он предложил Луизе двадцать пять тысяч пистолей “в подарок”, но Луиза подарка не приняла, заявив, что “даже за двести пятьдесят тысяч ливров она не сделает неверного шага”. В другой раз, пригласив короля с придворными в свой великолепный дворец в Во-ле-Виконт, Фуке принялся ухаживать за Луизой, нашептывая ей комплименты и уверяя в своей безграничной преданности. И первое, и второе было ошибкой. Луиза рассказала королю о деньгах, а ухаживания Фуке король лицезрел лично, что вызвало у него глубочайшее недовольство. Кроме того, он был уже давно недоволен тем, как щедро черпает Николя Фуке из вверенной ему казны деньги, для того чтобы покупать себе земли, дворцы, произведения искусства, любовниц и сподвижников... Дворец в Во-ле-Виконт, где суперинтендант принимал короля, и роскошное празднество, устроенное в его честь, были лишним подтверждением подозрению в казнокрадстве. Король уже давно подумывал избавиться от Фуке, которого Анна Австрийская и покойный Мазарини ценили за ум и предприимчивость. И вот — ухаживания за Луизой стали последней каплей... Фуке оказался в тюрьме. Луиза, по наивности своей не видевшая других причин для ареста Фуке, кроме королевской ревности, молила за “несчастного”... Но в первый раз за время их с королем романа мольбы Луизы остались без внимания. Король конфисковал дворцы и земли Фуке. И посему ни в коем случае не желал помиловать бывшего суперинтенданта. Несмотря на всю свою любовь к королю, Луиза де Лавальер мучительно переживала свое грехопадение. Для угрызений совести ей хватило бы уже самого факта внебрачной связи и утери непорочности... А тут еще откровенное недоброжелательство, выказываемое Генриэттой Английской, у которой Луиза по-прежнему служила! Принцесса не могла простить своей фрейлине “предательства” и беспрестанно шпыняла ее при всяком удобном случае. Это отношение переняли и фрейлины принцессы, так что жизнь Луизы при дворе была бы совершенно невыносимой, если бы не любовь короля, которая сама по себе казалась молодой женщине наградой за любые страдания. Луиза старалась встречаться с королем тайком и не в своих покоях, а ночью на аллее Фонтенбло или в покоях его друга, графа де Сен-Этьена. Но все равно весь двор знал об их связи. Переживания добродетельной фаворитки были столь сильны, что в объятиях Людовика она частенько плакала от стыда или принималась молиться. Что также стало известно всем придворным благодаря излишней откровенности ее подруги, Оры де Монтале, не раз стоявшей “на страже” во время свиданий Луизы с королем. Луиза считала, что день ото дня губит свою бессмертную душу, и во время торжественных молебнов в роскошной часовне в Фонтенбло не могла сдержать слез... Чему свидетелем был опять же весь королевский двор. Мадам де Моттевиль писала о Луизе, что “при виде королевы она бледнела и начинала дрожать”. В 1661 году королева забеременела, и Луиза, узнав об этом, умоляла своего царственного любовника сохранять верность супруге хотя бы до рождения младенца. Но Людовик XIV, разумеется, не согласился. Тем более, что теперь он считал своим долгом печься о здоровье будущего наследника в большей мере, чем о счастье его матери, и вообще перестал посещать покои Марии-Терезии. 1 ноября 1661 года королева родила сына. И хотя роды прошли легко, несколько месяцев после король отказывался от визитов на супружеское ложе из фальшивой заботы о здоровье Марии-Терезии, которой следовало оправиться после перенесенных мук... За время беременности королевы и в последующие месяцы Людовик и Луиза еще больше привязались друг к другу. Они жили почти как супруги, и Луиза решилась наконец принимать короля в своей комнате. Король и фаворитка были привязаны друг к другу настолько, что даже условились, что при любой размолвке они не лягут спать, прежде, чем объяснятся друг с другом. И они соблюдали это условие до того дня, когда ко двору прибыл тот самый единственный в жизни Луизы мужчина, который ухаживал за ней когда-то и изъявлял желание на ней жениться. Предприимчивый провинциал сразу смекнул, какие выгоды может сулить дружба с королевской фавориткой, и поспешил напомнить о себе через Ору де Монтале. Но Луиза, помня о том, на что способен король в своей ревности (Фуке до сих пор находился в тюрьме), предпочла сразу же отказать молодому человеку в своей дружбе и покровительстве. Она даже передала Оре все те письма, которые он когда-то написал, и попросила вернуть свои... Ора забрала у провинциала письма Луизы, но ее письма отдавать ему и не думала; повинуясь каким-то своим, не слишком-то благородным расчетам, она отнесла всю пачку королю. Неизвестно, что именно наговорила мадмуазель де Монтале, но ревнивый Людовик был взбешен. Он буквально швырнул в лицо любовнице все эти письма... А вечером не пришел в ее комнату. Напрасно Луиза прождала его до утра. На рассвете, решив, что король разлюбил ее и покинул, в совершеннейшем отчаянии Луиза накинула на себя самый скромный плащ, прикрыла лицо капюшоном, вышла из дворца Тюильри и пешком пошла в монастырь Шайо. Настоятельница была потрясена, когда увидела перед собой придворную даму в изысканном платье под старым плащом, заплаканную, растрепанную после бессонной ночи. Она не знала, как ей поступить, но разрешила Луизе помолиться в часовне монастыря. Отчаяние молодой женщины было так велико, что она ничком легла на холодные каменные плиты перед статуей Мадонны и так пролежала много часов, молясь и плача. Тем утром Людовик, ничего не подозревая, принимал в Лувре посла Испании дона Кристобаля де Гавериа. Зал был полон придворных, которые тихо переговаривались между собой, стараясь не мешать беседе короля с послом. И вдруг граф де Сен-Этьен — некогда предоставлявший свою комнату в Тюильри для свиданий короля с Луизой — громко воскликнул: “Как?! Лавальер решила постричься в монахини?!”. По свидетельству присутствовавшего там господина де Бюсси-Эньяна, король побледнел, прервал беседу с послом и попросил графа де Сен-Этьена повторить сказанное. Затем потребовал заложить карету... Не дождался, вскочил на чью-то уже оседланную лошадь и во весь опор поскакал в Шайо. Прибытие короля переполошило весь монастырь. Он буквально ворвался в часовню — и увидел Луизу, лежавшую на полу с раскинутыми крестом руками. У нее даже не было сил подняться на ноги. Король поднял ее, но она продолжала рыдать и умоляла его Величество оставить ее здесь, говорила о мучавшем ее стыде, о дурном отношении со стороны Генриэтты Английской и остальных фрейлин. Король тоже растрогался, на глазах у него появились слезы... И он буквально силой, подняв на руки, унес Луизу из монастыря. Они вернулись в Тюильри вместе, в карете короля. Выйдя из кареты, король поцеловал Луизу и направился к Генриэтте Английской. Впервые он так сурово говорил со своей бывшей любовницей... Он приказал ей впредь относиться к Луизе со всей возможной заботой и любовью и заявил даже, что от отношения Генриэтты к Лавальер зависит его, короля, отношение к самой Генриэтте. Принцессе не оставалось ничего другого, как подчиниться. Чтобы утешиться после разрыва с королем, Генриэтта Английская обольстила знаменитого придворного красавца графа де Гиша. Ее ничуть не смутил тот общеизвестный факт, что де Гиш был любовником ее мужа, Филиппа Орлеанского, и не просто любовником, а самым обожаемым фаворитом. Возможно даже, ею не в последнюю очередь двигало желание причинить боль Филиппу, из-за которого они с королем были вынуждены искать “ширму” для своей связи... Филипп был взбешен. Он не простил жене такого “вероломства”. И когда в 1670 году другой его любовник, шевалье де Лоррен, начал оказывать знаки внимания Генриэтте Английской, Филипп Орлеанский отравил жену, причем сделал это так откровенно и неискусно, что об истинных причинах ее внезапной, мучительной смерти догадался даже живший за морем король Англии. Карл II настаивал на расследовании смерти сестры, требовал найти и наказать виновных... Но поскольку единственным виновным был брат короля Франции, смерть Генриэтты Английской осталась неотмщенной. Весной 1663 года Луиза де Лавальер почувствовала себя беременной. Это открытие потрясло бедняжку: если прежде она хотя бы внешне соблюдала приличие, то теперь ее позор будет очевиден! Король, напротив, несказанно обрадовался. Он мог бы выдать фаворитку замуж, чтобы “прикрыть грех”, но Людовик был слишком сильно влюблен и не желал делить Луизу ни с кем. Оставаться при дворе она больше не могла, и, по ее просьбе, король купил ей маленький одноэтажный особнячок рядом с Пале-Рояль. Людовик хотел бы приобрести для возлюбленной целый дворец, но Луиза сама просила его о соблюдении тайны. В ту пору король воевал с герцогом Лоренским и не мог находиться рядом с Луизой в последние месяцы беременности и во время родов. Заботы о ней он поручил своему министру Кольберу, и тот выполнил указания короля безупречно — с точки зрения сохранения тайны, — но слишком жестоко по отношению к Луизе и ее ребенку. В три часа утра 19 декабря Луиза де Лавальер родила королю сына, нареченного Шарлем, а уже в шесть часов утра того же дня, по приказу Кольбера, ребенка отняли у матери и препоручили доверенным людям — торговцу Бошаму и его жене, которые и были вписаны в церковную книгу как его родители. Луиза после родов чувствовала себя очень плохо, к тому же у нее “перегорело в груди молоко”, и поднялась температура. Но, узнав от горничной про ходившие по Парижу слухи, что у короля родился внебрачный сын (ведь так трудно хоть что-то удержать в тайне, когда речь идет о сильных мира сего!), Луиза решила, что должна опровергнуть все подозрения относительно себя, и 24 декабря слабая, мучимая болью и жаром, едва держась на ногах, она отстояла Рождественскую мессу в часовне Кенз-Вен. Только вот обмануть придворных ей не удалось: скорее, ее нынешнее состояние было лишним доказательством их подозрений. Дамы и господа переглядывались и ухмылялись, и под конец службы смертельно измученная Луиза не могла сдержать слез. Впрочем, она пролила уже много слез из-за своей любви к королю, и еще больше ей суждено было пролить... Зиму Луиза провела в своем маленьком особнячке, а весной вернулся король, и ей пришлось подчиниться королевской воле: Людовик требовал, чтобы Луиза переехала в Версаль, в специально отведенные для нее покои. Теперь она была “официальной фавориткой”, король не желал скрывать свои отношения с ней и устраивал один за другим праздники, балы и спектакли, чтобы развлечь Луизу. Правда, развлекали эти праздники кого угодно, кроме той, ради которой устраивались. Луиза по-прежнему терзалась стыдом. К тому же она снова была беременна... Ее второй сын, Филипп, родился в том же маленьком особнячке с соблюдением всех предосторожностей для сохранения тайны и был передан на воспитание горожанину Франсуа Дерси и его супруге, доверенным людям министра Кольбера. Но во время рождения этого ребенка она была уже не одинока: Людовик находился рядом с Луизой в той же комнате, пытаясь поддержать ее и утешить. Роды были тяжелые, Луиза страдала невыносимо и в какой-то момент потеряла сознание. Госпожа де Шуази, принимавшая роды, в испуге воскликнула: “Она умерла!”. А король разрыдался и, целуя бесчувственную Луизу, сказал: “Возьмите все, что у меня есть, только верните мне ее...” Еще через год Луиза родила королю дочь Мари-Анн. А в 1665 году ее звезда начала клониться к закату, потому что у короля появилась новая любовница — Атенаис де Монтеспан. Король продолжал любить Луизу, но, видимо, ему уже прискучила ее слезливая добродетель. В отличие от Луизы, госпожа де Монтеспан никогда не отличалась целомудрием и чистотой помыслов. Она была ослепительно красива, остроумна и очень искусна в любви, в чем успели убедиться многие придворные, прежде чем на нее обратил внимание король. Но надо сказать, это произошло не вдруг. Атенаис давно мечтала об этом и добивалась внимания Людовика всеми возможными и невозможными способами, даже приняла участие в Черной мессе, проведенной знаменитой колдуньей Катрин Ла Вуазен и предводителем парижских сатанистов, отступником-аббатом Гибуром. Во время черной мессы Атенаис обнаженная ложилась на алтарь, а на ее животе приносили в жертву младенца... Когда король одарил ее своим вниманием, Атенаис сочла это результатом молитв, вознесенных Сатане, и стала еще чаще посещать черные мессы, в надежде стать его единственной фавориткой. Она пыталась даже наслать порчу на Лавальер... Позже она будет ежедневно подсыпать в пищу королю приворотные зелья и насылать порчу на королеву, мечтая занять уже ее место. А количество младенцев, зарезанных во славу любви Атенаис де Монтеспан к королю Людовику XIV, перевалит за тысячу! Об этом станет известно только на знаменитом процессе над Ла Вуазен весной 1679 года. Впрочем, серьезного наказания за свои преступления Атенаис, мать восьмерых королевских детей, так никогда и не понесет... А весной 1665 года Атенаис де Монтеспан едва не разуверилась в колдовстве, потому что король, вместо того чтобы оставить Луизу де Лавальер и обратить все свои помыслы к мадам де Монтеспан, даровал Луизе титул герцогини, подарил ей несколько поместий, а главное — признал Мари-Анн своей дочерью (оба мальчика к тому времени умерли). Впрочем, Атенаис недолго тревожилась. Началась война за Испанское Наследство, которую Людовик XIV вел от имени своей жены Марии-Терезии. Молодой король представлял себе войну увеселительной прогулкой и отбыл к месту сражений в сопровождении не только придворных, но даже дам, музыкантов и актеров. Атенаис де Монтеспан поехала с ними. Луиза де Лавальер, снова беременная, осталась в Версале. Начало войны дейсгвительно напоминало игру. Король с войсками находился на границе, но иногда наезжал в Компьен, где остались дамы во главе с королевой Марией-Терезией и мадам де Монтеспан. Мария-Терезия еще не догадывалась о связи короля с Монтеспан и радовалась тому, что здесь нет Луизы. А Луиза опять страдала — теперь не из-за стыда, а из страха за жизнь короля и за свое будущее. В какой-то момент ее беспокойство достигло критической точки, и она решилась ехать в расположение войск, чтобы увидеть короля, пусть даже это вызовет его гнев. И она поехала. Ее появление в Компьене вызвало ярость королевы. Мария-Терезия была так сердита, что даже потеряла контроль над собой и не смогла соблюсти хотя бы внешние приличия. Она демонстративно отворачивалась, когда видела Луизу, и приказала своему дворецкому не подавать Луизе еды за общим обедом. Впрочем, дворецкий ослушался приказа королевы, боясь гнева короля. Король с войском находился в Авене и оттуда написал жене, что она с дамами может прибыть, потому что непосредственной угрозы со стороны противника здесь нет, а природа — великолепная... И королева отправилась в путь, а следом за ней — и Луиза. И вот в Авене, на склоне холма, разыгралась сцена, долгое время занимавшая почетное место в сборниках исторических анекдотов и отраженная во многих романах. При виде короля, скачущего верхом в сопровождении придворных, и Мария Терезия, и Луиза де Лавальер приказали кучерам гнать кареты во весь опор... Каждая хотела первой поприветствовать короля! Причем королева, увидев, что карета фаворитки вырвалась вперед, кричала солдатам: “Остановите ее! Остановите!” Надо ли говорить, как недоволен был этой сценой король? С этого дня началось охлаждение его чувств к Луизе. 3 октября 1667 года Луиза де Лавальер родила королю еще одного сына, впоследствии известного под именем графа де Вермандуа. Этого ребенка также забрали и пристроили верным людям. Преданная любовница, в целом набожная и добродетельная женщина, Луиза де Лавальер была удивительно безразлична к своим детям. Впрочем, каждый рожденный ею от короля ребенок казался ей не плодом любви, а живым свидетельством ее падения. Король в то время все ночи проводил у мадам де Монтеспан. Луиза не пыталась бороться за свое счастье — она просто не умела бороться. Она готова была стерпеть от короля все что угодно.. Сгерпела даже то, что он поселил ее и Атенаис в смежных покоях в замке Сен-Жермен, с целью “сохранения чести мадам де Монтеспан и тайны их отношений”. Атенаис все-таки была замужем за маркизом де Монтеспан, и король предпочитал, чтобы придворные думали, что он идет к Луизе (о чьей чести он уже вовсе не пекся), когда он поднимался к дамам на второй этаж. Король требовал, чтобы Луиза и Атенаис сохраняли видимость добрых отношений, и изо дня в день они втроем прогуливались по парку, играли в карты, ужинали, болтали о пустяках.. А на ночь король шел к Атенаис. Сердце Луизы обливалось кровью, но она терпела, потому что так хотел король. Атенаис низвела ее до положения своей горничной — Луиза стерпела и это. Ее отношения с королем начались тогда, когда она играла роль “ширмы” во время его романа с Генриэттой Английской. Теперь ей снова пришлось играть роль “ширмы”... Луиза считала, что это — Божья кара, и принимала все испытания со смирением, приличествующим доброй христианке. И, разумеется, весь этот наивный маскарад, придуманный королем, никого не обманул: придворные все знали. Хотя бы потому что Монтеспан и не думала что-либо скрывать. Она гордилась своей связью с королем. В конце марта 1669 года мадам де Монтеспан родила прелестную девочку, которую отдали на воспитание почтенной вдове-аристократке Франсуазе де Ментенон. Тогда король и предположить не мог, что скромная и набожная мадам де Ментенон станет его последней любовью и его тайной женой! Она проявила столько заботы о дочери короля, что в конце февраля 1671 года ей доверили еще одного ребенка — теперь уже сына Атенаис и Людовика. Весной 1673 года терпение Луизы де Лавальер иссякло и она тихо, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, отбыла в женский монастырь в Шайо — в тот самый, из часовни которого ее когда-то вынес на руках влюбленный Людовик. Король узнал эту новость в тот миг, когда садился в карету с мадам де Монтеспан и мадам де Монпансье, чтобы ехать на бал в Тюильри. Он был искренне огорчен. Ему не хотелось отпускать от себя Луизу. Он попросил Кольбера вернуть ее. А сам отправился на бал. Когда он вернулся, Луиза уже ждала его в своих покоях. Но надежд на возвращение любви короля не оставалось. Это видели все, и даже королева Мария-Терезия, прежде пылко ненавидевшая Луизу де Лавальер, начала приглашать ее к себе, чтобы побеседовать о религии и вместе поплакать из-за неверности короля. Да, они плакали о нем вдвоем и вдвоем за него молились. 18 декабря 1673 года Атенаис родила королю еще одну дочь, и король приказал Луизе присутствовать на крещении в качестве крестной матери. Это было последней каплей, Луиза решила проявить неповиновение и любой ценой избежать участия в церемонии. На следующий же день, 19 декабря, Луиза снова отправилась в монастырь — только теперь не в Шайо, где ее легко отыскали бы, а в монастырь Босоногих Кармелиток в предместье Сен-Жак. Настоятельница выслушала ее. И прогнала, заявив, что кармелиткой может стать только девушка с незапятнанной репутацией. Опозоренная, Луиза вернулась в Сен-Жермен, но с того дня каждый день она ездила к монастырю Кармелиток и часами стояла на коленях перед порогом. Ей все-таки пришлось быть крестной матерью дочери короля и Атенаис, но Луизу это уже не волновало. У нее появилась новая, благая цель. Через два месяца настоятельница, потрясенная таким упорным раскаянием, согласилась в качестве исключения принять Луизу де Лавальер в число своих сестер во Христе. И Луиза, надев власяницу под придворное платье, принялась улаживать свои земные дела. Она написала завещание, раздала бедным часть своего имущества, попрощалась с королевой — ей одной Луиза рассказала о принятом решении. 19 апреля 1675 года, в последний раз отстояв рядом с королем мессу, Луиза де Лавальер уехала в монастырь. Тем же вечером она впервые надела на себя грубое одеяние монахини и босиком вошла в холодную келью, где ей предстояло прожить остаток жизни и умереть. Луиза прошла послушание в монастыре, вставая в пять утра и ложась в одиннадцать вечера, поднимаясь на полуночную молитву, не отказываясь ни от какой работы. Она поражала монахинь своей выносливостью, набожностью и самоотречением. Обычно послушание длилось несколько лет, но настоятельница, почувствовав в Луизе “подлинную святость”, сократила срок. Луиза де Лавальер приняла постриг 2 июня 1675 года под именем сестры Луизы. Она прожила в монастыре тридцать шесть лет, ежедневно молясь о том, чтобы Господь отпустил все грехи королю, и если кара за эти грехи неизбежна, то пусть она падет не на самого Людовика, а на нее, Луизу, его преданную рабу. Когда король совершал какое-либо прегрешение, весть о котором доходила до монастыря, Луиза выдерживала многодневный “сухой пост”, отказываясь от еды и воды ради искупления его греха. Она становилась все набожнее с каждым годом и все больше раскаивалась в грехах юности. Когда в 1683 году погиб на дуэли ее младший сын, граф де Вермандуа, Луиза сказала епископу “Столько слез по поводу смерти сына, рождение которого я еще недостаточно оплакала!”. В монастыре Луиза написала книгу “Размышления о милосердии Божьем”, которая пользовалась популярностью среди религиозных людей еще два века спустя. Сестры-монахини считали Луизу святой и говорили, что, когда она умерла в 1710 году, тело ее источало благоухание и было окружено сияющим ореолом... Королева Мария-Терезия посетила Луизу в монастыре один раз — в 1676 году. Король не посетил ее ни разу
Henrietta: Хочется сказать словами из поэмы Демон М.Ю. Лермонтова :Она страдала и любила, и рай открылся для любви
LS: В Москве, Музее истории искусств им.Пушкина в зале французской живописи XVII-XVIII веков есть женский портрет, который в некоторых источниках называют портретом Луизы де Лавальер в виде Флоры. Вчера мне удалось, наконец увидеть этот портрет воочию. Табличка рядом с ним гласит: Портрет молодой женщины в виде Флоры Ранее этот портрет ошибочно считался портретом герцогини де Лавальер, фаворитки Людовика XIV. Но сличение его с документально подтвержденными портретами Лавальер свидетельствует о том, что здесь изображена совершенно другая женщина.
МАКСимка: LS По-моему совсем непохожа!
Anetta: У Луизы от Луи было 6 детей. Первый мальчик родился и умер в июне 1662 2. Charles 1663-1664 3. Philippe 1664-1665 4. Louis 1665-1666 5. Marie-Anne 1666-1739, de Bourbon, princesse de Conti 6. Louis 1667-1683, de Bourbon, comte de Vermandois Луиза Луиза с детьми [img]http://upload.wikimedia.org/wikipedia/en/2/28/Marie_Anne_de_Bourbon%2C_princesse_de_Conti.JPG[/img] Marie-Anne до замужества [img]http://upload.wikimedia.org/wikipedia/en/1/12/Marie_Anne_de_Bourbon%2C_Princesse_Douairière.jpg[/img] Marie-Anne вдова Луи Бурбон Une médaille émise lors de la nomination du comte de Vermandois en tant que grand amiral (Медаль, выпущенная в связи с назначением графа Vermandois в Великого адмирала) (Louis XIV l'édit du 12 novembre 1669)
LS: Ну и до кучи вот этот портрет Кстати, меня всегда занимал вопрос, как выглядел тот портрет Лавальер, о котором шла речь в "Виконте де Бражелоне"? Ведь похоже, что Дюма имел в виду какую-то конкретную картину.
полная версия страницы