Форум » История » Повседневная жизнь героев Дюма » Ответить
Повседневная жизнь героев Дюма
Евгения: Что мы знаем о повседневной жизни во времена героев Дюма? Что они ели, что пили? Во что одевались? Что делали в свободное время? Как рождались, как воспитывались, как жили и умирали? Если у кого-то есть ссылки или информация, предлагаю поделиться.
Annie: Антонио Мачадо, испанский литератор, как-то сказал: "Не верьте тому народу, который не богохульствует". Если в русской культуре преобладает сексуально окрашенная брань, то во Франции, напротив, основную массу сквернословия составляют богохульства. В XVI-XVII веках ругательства входят в культуру. Например, роман "Гаргантюа и Пантагрюэль" великого Франсуа Рабле, переполненный ненормативной лексикой, обращенной к темам испражнений, стоял у истоков подобной новизны в литературе.
LS: Annie пишет: цитатаИдея абсолютизма первоначально оформилась в Испании. Отсюда же пошла и мода эпохи. В 1690 году немецкий автор писал: «Лет тридцать тому назад каждый, кто хотел производить величественное впечатление, одевался по-испански. Мне кажется, что автор не совсем точен. Испанская моде, действительно, главенствовала в Европе. Но это относилось, скорее, к середине-концу XVI века. Тогда повсеместно был в моде жесткий каркасный испанский костюм, в основу которого легла кираса. Это не удивительно: испанцы много воевали, героями были завоеватели Новго Света, озолотившие страну. Пурпуэны повторяли форму лат: так появилась баска, "гусиное брюхо" и надплечные валики. В женском костюме это выразилось в большом количестве металлических деталей корсетов и каркасов юбок, превративших платье в четкие геометрические фигуры и строгом запрете на любое оголение. А к началу XVII века французская мода начала серьезно перерабатывать испанскую. Силуэт стал мягким, почти бесформенным и в мужском и в женском костюме, сформировав самостоятельный стиль фрацузской одежды. Французский комстюм с начала XVII века считается у историков моды самостоятельным и уникальным явлением. Поэтому, говорить о влиянии испанской моды на французскую в эпоху абсолютизма не совсем корректно. Annie пишет: цитатаЛюдовик XIV не умел ни читать, ни писать, Честно, говоря, мне в это совсем не верится...
Annie: LS Да в детстве ему было не до учёбы... Любовь к Манчини изменила его. Вот небольшой отрывок из его биографии «Чтобы понравиться той, кого уже считал своей невестой, Людовик XIV, получивший довольно поверхностное воспитание, стал усиленно заниматься. Стыдясь своего невежества, он усовершенствовал познание во французском и начал изучать итальянский язык, одновременно уделяя много внимания древним авторам. Под влиянием этой образованной девушки, которая, по словам мадам де Лафайет, отличалась «необыкновенным умом» и знала наизусть множество стихов, он прочел Петрарку, Вергилия, Гомера, страстно увлекся искусством и открыл для себя новый мир, о существовании которого даже не подозревал, пока находился под опекой своих учителей.»
Annie: Эпоха абсолютизма интересна ещё и тем, что создала особую психику человека – верноподданническую. Царившая до этого эпоха Ренессанса восхваляла самосознание личности, гражданскую свободу. Мораль эпохи абсолютизма требовала от каждого подданного абсолютного подчинения власти. Что же предписывает придворный этикет подданным? Прежде всего – слушаться без колебаний и раздумий. Подданный буквально говорит государю: «Топчи меня, унижай меня – для меня всё наслаждение. Я буду целовать ногу, которая меня наступает» Массовым явлением становиться сервильность – рабская угодливость, прислужничество. У простого народа верноподданническое чувство выражается и в безграничном благоговении перед монархом. Народ искренне верит, что господствующий порядок – Божеский закон, а стало быть, хорош. Свои же страдания объясняют не существующей системой правления, а конкретным правителем. И мечтают только о том, чтобы Бог ниспослал истинно милостивого господина.
Annie: Эпоха абсолютизма интересна ещё и тем, что создала особую психику человека – верноподданническую. Царившая до этого эпоха Ренессанса восхваляла самосознание личности, гражданскую свободу. Мораль эпохи абсолютизма требовала от каждого подданного абсолютного подчинения власти. Что же предписывает придворный этикет подданным? Прежде всего – слушаться без колебаний и раздумий. Подданный буквально говорит государю: «Топчи меня, унижай меня – для меня всё наслаждение. Я буду целовать ногу, которая меня наступает» Массовым явлением становиться сервильность – рабская угодливость, прислужничество. У простого народа верноподданническое чувство выражается и в безграничном благоговении перед монархом. Народ искренне верит, что господствующий порядок – Божеский закон, а стало быть, хорош. Свои же страдания объясняют не существующей системой правления, а конкретным правителем. И мечтают только о том, чтобы Бог ниспослал истинно милостивого господина.
Annie: немного про праздники того времени... Пьяный разгул развлечений достигал своей вершины во время различных семейных праздников и народных празднеств. На первом плане среди семейных торжеств стояли свадьба и крестины. Впрочем, и поминки справлялись не менее шумно. Во время свадебного пира господствовали грубые шутки. Чаще всего они выражались в свадебных поговорках. Их произносили вслух или писали на тарелках невесты. Такие тарелки преподносились в подарок невесте, или в них собирали среди гостей деньги для музыкантов. День после свадьбы назывался «золотой» или «сыр в масле». Разгулу в такой день не было границ. тем кто не читал "Графа Монте-Кристо" Как ни странно, но к числу народных праздников относились и казни. В особенности в Англии. В XVII и XVIII веках в светском обществе считалось правилом хорошего тона присутствовать при знаменитых казнях. Богатые люди платили баснословные деньги за окна, выходящие на место казни. У этих окон в течение нескольких часов возлежали знатнейшие дамы с бокалами шампанского. Когда к плахе вели знаменитую отравительницу маркизу Бренвиллье, вокруг неё толпилась такая масса представителей высшего света, что процессия не могла двигаться вперёд.
Annie: У каждой эпохи свои танцы. Главной темой танцев эпохи абсолютизма стала игривость. В моду вошли минует, аллеманда и вальс. Танец стал более изысканным и утончённым. В Англии даже появились «поцелуйные танцы» - партнёры во время танцев обменивались нежными поцелуями. Танец аллеманда вошёл в моду в середине XVIII века и сразу же, подобно вальсу, отправился в победное путешествие из Германии. Его описывали как танец, полный страсти, шаловливый, позволяющий вволю пококетничать. Если вспомнить о стремлении людей этой эпохи уйти от реальности, то ни один танец так не позволял забыть о заботах, как аллеманда. Современник писал: «Многие стараются забыть в танце о своём горе, ибо я не могу тебе сказать, до какой степени девушки любят танцевать», Однако самым характерным танцем эпохи абсолютизма стал менуэт. В нём отражалась сама сущность того времени. Менуэт считается величайшим произведением искусства, когда-либо созданным во время танца. В менуэте всё подчиненно церемонности, не допускающей никаких отклонений от заданного рисунка танца. В менуэте торжествует закон эпохи абсолютизма – поза и демонстрация. Поэтому менуэт достиг своего совершенства только на придворном паркете, ибо там величественность и размеренность все равно являлись закон каждого движения, и именно здесь вся жизнь состояла из игры и изящества. К тому же кринолин и высокие каблуки вынуждали создавать особый танец. В менуэте, как и в любом танце, главным смыслом оставалось ухаживание. В то время вместо «танцевать менуэт» говорили «чертить тайные знаки любви».
LS: Кто про что, а вшивый про баню... Друзья, может быть кому-то попадалсь сведения, из какой посуды пили мушкетеры? Мне почему-то кажется, что в XVII веке стекло (читай стаканы) было слишком дорого для употребления в солдатских кабаках и трактирах, где наши герои завсегдатайствовали. Гостей там должны были потчевать из глиняной посуды. Нет? Может ли при этом будущее видиться розовым сквозь бокал шамбертена?
Annie: ФРАНЦУЗСКИЙ ДОМ: ШАРМАН, ДА И ТОЛЬКО! "...И вечные французы - оттуда моды к нам, и авторы, и музы..." - писал Грибоедов полтора века назад. судя по тому, как популярны сейчас французские "дворцы" в наших квартирах, со времён классика мало что изменилось Любовь ко всему французскому, кажется, заложена в нас генетически. РАЗБЕРЁМСЯ В СТИЛЯХ. И что означают слова барокко, рококо и ампир? Часть 1: Причудливые дворцы Всё началочь на рубеже XVI-XVII веков, в эпоху Людовика XIV. Название "барокко", что в переводе с итал. означает " причудливый", вполне оправдоло себя. суть барокко - вычурная демонстрация богатства и роскоши - осталась таковой до сих пор. Его детали: + мебель, "присевшая" на гнутых ножках + кованные элементы из бронзы + обилие золота, позолоты зеркал + открытые цвета:красный, синий зелёный + тяжёлые пышные драпировки + чёрное дерево Часть 2: Осколки ракушек расцвет рококо пришёлся на середину XVII века. Он получил своё название от франц. "рокайль" ("осколки раковины") - так назывался в то время один из модных орнаментов. Рококо сильно "офранцуженное" барокко, более утончённое и женственное. Его ещё называют стилем помпадур, по имени знаменитой маркизы. Характерные детали: + пастельные тона: белый, голубой, розовый, светло-зелёный + лёгкая удобная мебель + разнообразие новых форм в мебели и декоре Часть 3: Империя Наполеона в начале XIX века появляется стиль ампир, что по-французски означает "империя". Созданный как символ могущества наполеоновской империи, он был холодным и торжественным. В его основу легли атрибуты войны, эстетика Римской империи. Лишь зеркала и золото - неизменные черты силы и богатства - напоминали о прощлом. Но теперь благородство золота подчёркивали не пастельные тона, а строгий чёрный. В XIX веке эти черты перекочевали из французских дворцов в русские усадьбы: + античные архитектурные формы в интерьере: римские колонны, пилястры и карнизы + ножки мебели в виде львиных лап или грифонов + оружие на стенах (копья, щиты) или медальоны с его изображением + красное дерево + бронзовые украшения + тёмная цветовая гамма
Annie: КАКОГО ЦВЕТА ФРАНЦУЗСКИЙ ШИК? Пурпурно-сине-бело-зелёное БАРОККО Бело-голубое, бело-зелёное или бело-розовое РОКОКО Тёмно-сине-терракотово-чёрный АМПИР И всё обязательно с золотом!
Annie: Эпоха расцвета рококо порадила столько наименований салонной мебели, что придётся завести специальный русско-французский словарь МЕБЕЛЬНЫЙ СЛОВАРЬ БЕРЖЕР - низкое глубокое кресло, похожее на раковину ДРЕССУАР - шкаф для красивой фарфоровой посуды, которой в эпоху рококо служил украшением столовой. (у нас известно как горка) ГЕРИДОН - специальный столик с деревянной столешнецей на металлической (часто бронзовой) треноге в виде трёх прутьев, перехваченных кольцом. КАНАПЕ - в словаре Даля описано как "французский диванчик с прислоном". Изначально напоминало диван с прямой спинкой, будто составленный из стульев. Отличительная осоьенность - резные изогнутые ножки и резная рама сидения. МАРКИЗА - небольшой очень мягкий диван-кресло, на который маркизы садились вполоборота к друг другу. Раньше её обтягивали шёлком или гобеленом, сейчас используется кожа и даже мех. КУШЕТКА - по форме то же, что и медицинская кушетка, а по исполнению - гламурный гибрид шезлонга и дивана. Обычно на ней полулежала среди подушек томная красавица. РЕКАМЬЕ - вариация на тему кушетки, изобретённая в наполеоновские времена в салоне мадам Рекамье. В отличие от традиционной кушетки, рекамье приподнято не с одной, а сдвух сторон: одно возвышение в изголовье, другое в ногах. Позже его начали делать со спинкой. КОЗЕТКА - похожа на мягкое кресло для двоих с подлокотниками. Чисто салонный вариант для приватной беседы. ШЕЗЛОНГ - появился задолго до возникновения пляжной эстетики. Он предстовлял собой нечто вроде кровати с приподнятым изголовьем или кресло с подставкой для ного - одним словом полулежачее кресло.
Annie: ТКАНИ РОДОМ ИЗ ВЕРСАЛЯ Традиционные франц. ткани: СИНЕЛЬ(она же шениль) - особая ткань с ворсом ДАМАСТ - ткань с вытканным рисунком, имеющим "негатив" на изнанке ЖЕККАРД - ткань с вытканным растительным рисунком. А также: шёлк, бархат, парча. Французские приёмы использования текстиля: + сложные и пышные драпировки: шторы (традиционно из жеккарда), скатерти, балдахины + сочетание тканей с различной фактурой и с разным рисунком (к примеру, в одной комнате могут соседствовать ткани в полоску, с цветочным и растителым орнаментом) + вышивка + стулья и абажуры во "французскую" полоску
Annie: всё это перепечатанно частично из журнала "Самая" №3 там также есть интересные советы по обустройству своей квартиры во французском стиле, в принципе там идут одни описания, но сомневаюсь можно ли их здесь выложить
Евгения: Морин Уоллер "Лондон. 1700 год". Конечно, и время не совсем то, и место тоже. Но близко, близко... Наверно, многое из описанного вполне могло иметь место и во Франции лет на пятьдесят-шестьдесят раньше. Брак. В день свадьбы новобрачная теряла свои права свободной женщины, которые были одинаковы с мужскими. До этого момента она могла владеть собственностью, завещать ее по своему усмотрению, заключать контракты, подавать в суд. Но замужняя женщина испытывала ряд притенений в правах, ее ставили в один ряд с несовершеннолетними и душевнобольными. Хотя она занимала позицию превосходства по сравнению со своими незамужними сестрами, но была абсолютно подчинена мужу. Толкователь закона Блэкстоун следующим образом оценивает ее положение: "По закону муж и жена являются одним человеком, таким образом, женщина перестает существовать как юридическое лицо и действует только по протекции мужа." ... Возникшее новшество обращаться ко второй половине по имени было предлогом жарких споров в иерархическом обществе, ожидавшем почтительного отношения женщины к мужу. Рождение детей. Считалось, что настоение матери во время зачатия накладывает отпечаток на здоровье будущего ребенка. Врожденные дефекты объяснялись результатом чего-то, произошедшего с матерью во время беременности, например, заячья губа - перебежавшим дорогу зайцем. Каждое утро беременным рекомендовали пить эль с шалфеем. Встречались и такие рекомендации: "Женщина не должна ездить на лошади, в экипаже или в вагоне, когда носит ребенка, особенно на последних месяцах. Однако ее можно переносить на стуле, паланкине и позволять ей осторожно ходить. Женщине следует избегать шума, выстрелов или звона колоколов." ... Каждая женщина трепетала от ужаса перед родами и молилась об удачном разрешении. Процент женщин, умиравших при рождении ребенка, был очень велик, и также много женщин заболевали инфекционными заболеваниями вследствие ослабления организма. Выживали не всегда более богатые: многие бедные женщины не умирали только потому, что не испытывали вмешательства повивальных бабок, порой смертельного. В общем, из 1000 баптистк в мир иной отправлялись 235. Семь процентов женщин не переживало роды. ... Некоторые акушерки решались на ручные манипуляции при аномальном положении ребенка. Менее добросовестные трясли и катали по одеялу многострадальную пациентку. Многие повивальные бабки оказывались бессильны в случае каких-либо осложнений. Необходимо было приглашать докторов-мужчин, которые решали проблему с помощью хирургических инструментов. Однако многие акушерки обращались к ним слишком поздно. Да и вообще-то трудно понять, чем лучше был мужчина, поскольку, уступая скромности роженицы, он работал, укрыв пациентку простыней, и не видел ни ее тела, ни своих манипуляций. ... К родившей женщине относились как к инвалиду: первую неделю ее держали в постели, через 7 дней позволяли садиться. Это очень радовало женщину, т.к. только теперь сменялось постельное белье, на котором она рожала. Открывались окна, и мать в первый раз после начала родов видела свет. ... Мать пропускала церемонию крещения ребенка, т.к. лежала в своей комнате и не допускалась в церковь до обряда очищения. Крестили же ребенка через 3-5 дней после его рождения. В англиканской церкви мальчику полагалось два крестных отца и одна крестная мать, девочке - две крестные матери и один крестный отец.
Евгения: Существовала теория, что ребенок вместе с молоком воспринимает и характер, и темперамент кормящей его женщины. Поэтому кормилицу выбирали особенно тщательно. Франсуа Марисо описывает некоторые требования к ней: "Она должна быть здоровой, без дурных привычек и плохих черт характера; дочь родителей, никогда не имевших камней в почках, подагры, падучей болезни и любых других наследственных недомоганий; не распутница, не подверженная чесотке, зуду и другим неприятностям подобного рода..." Младенцев отнимали от груди только года в два, и ребенок страдал от анемии, поскольку в женском молоке мало железа. Женщина, вышедшая замуж в двадцать, выдерживала почти 20 лет непрерывных беременностей и кормления. Однако из всех новорожденных выживало не более четырех, а из них останутся жить только 1-2. Новорожденных перевозили в пригород, где кормилицы растили чужих детей. Хотя такое занятие и предоставляло работу многим уважаемым сельским жительницам, Генри Ньюкам считал этот бизнес циничным и продажным. Случалось, что туго спеленатые младенцы были брошены на долгие часы. Тугое пеленание замедляло биение сердца, и дети меньше плакали. Вряд ли младенцев купали настолько часто, как требовалось. Неправильное питание часто вызывало рахит. У детей бедных родителей, которых оставляли в наполненной инфекциями, дымом и зараженной водой столице, жизнь была не слаще. Одни из них умирали от недосмотра, другие - от антисанитарных условий, некоторых "присыпали" матери - был ли это несчастный случай или преднамеренное убийство, установить было сложно. ... В Лондоне 25-30% детей не доживали до первой годовщины своего рождения. Только половина из оставшихся дотягивала до 15 лет. Новорожденным часто давали имя предыдущего умершего ребенка, в одной семье двоих детей могли называть одинаково, потому что знали - один из них всё равно не выживет. Детство. После избавления от пеленок в возрасте трех месяцев мальчикам становилось легче, чем девочкам, которым с самого раннего возраста формировали фигуру при помощи корсетов из китового уса. Когда в семействе Джона Эвелина умерла четырехлетняя девочка, вскрытие показало, что корсет сломал ей ребра, которые проткнули легкие. ... Нянькам рекомендовали содержать детей в чистоте. Однако ни в одном руководстве не говорится о приучении малышей к горшку. Что, в общем-то, неудивительно, т.к. сами взрослые использовали для этой цели и камин, и дальние углы дома, и горшок в компании за столом. Джон Локк в своей работе "Как воспитывать детей, или Об образовании"обнаруживал полное незнание взрослых о том, как и чем кормить детей. Им слишком рано начинали давать твердую пищу, отчего многие умирали. Локк свято верил, что мясо нельзя предлагать ребенку до двух-трехлетнего возраста. Завтрак и ужин младенца составляли молоко, молочная похлебка, каша на воде. Сахар и соль использовались в умеренных количествах. В Лондоне никто не пил воду, и детям советовали не давать "слишком много вина и крепких ликеров". Локк также пишет: "Ребенок должен пить только слабенькое пиво, и то только после того, как съест хотя бы кусочек хлеба". Детям не разрешалось пить без еды, чтобы они не приобрели алкогольную зависимость. Детям не позволяли есть фрукты в качестве десерта, а давали их между приемами пищи или на завтрак. Сладостей старались не давать.
Iren: Евгения пишет: После избавления от пеленок в возрасте трех месяцев мальчикам становилось легче, чем девочкам, которым с самого раннего возраста формировали фигуру при помощи корсетов из китового уса. Садюги... Гады... Хорошо, что я живу в нашем, 21 веке, как бы плох он ни был! Евгения Спасибо за этот материал! как раз то, что я собиралась искать.
Евгения: Iren пишет: Хорошо, что я живу в нашем, 21 веке Вот-вот! У меня почему-то медленно, но верно исчезают мысли, что я родилась не в свой век. Дальше про детство. На воспитание ребенка, конечно, влияло строго иерархическое устройство общества. От него требовали уважения, почтения, послушания и любви к родителям. Ханна Вулли в книге "Справочник настоящей леди" советует матерям воспитывать в ребенке благоговейный страх перед отцом: "Приучайте детей слушаться вашего мужа даже более, чем слушаетесь его вы сами. Следите, чтобы они настолько боялись его, что не осмеливались бы повести себя грубо или нарушить тишину шумной игрой." ... Век был жестоким, и телесные наказания считались обычным делом. Однако более светлые умы пытались убеждать родителей и учителей в бесполезности и даже вреде телесных наказаний. ... Игрушки в Лондоне продавались на ярмарках и на улицах лоточниками. Маленькие девочки играли с куклами (называвшимися "дети" или "малыши"), у мальчиков были популярны лошадь-палка и волчок. Локк считал верным, чтобы у ребенка была только одна игрушка: "Это учит детей бережливости, они боятся потерять или испортить свое сокровище, а обилие игрушек делает из них транжир и мотов." Детей постарше, считал Локк, надо учить делать самодельные игрушки. Болезни. Согласно учению Галена, которое все еще было актуально, состояние умственного и физического здоровья зависело от баланса жидкостей в организме (крови, флегмы, желчи черной и желтой). Дисбаланс жидкостей провоцирует болезнь. Так как для восстановления равновесия нужно было убрать лишнюю жидкость, хирурги по-прежнему пускали кровь с помощью банок. Некоторые врачи понимали, что пускание крови может ослабить пациента, но многие люди на всякий случай делали это ежегодно (вне зависимости от того, больны они или нет) в качестве весеннего очищения. Про стерилизацию тогда еще никто не слышал, и инфекция с легкостью переходила в организм с немытых рук хирургов и непростерилизованных инструментов. Хирургия была бессильна при большинстве внутренних заболеваний. К счастью, камни из организма извлекать умели, т.к. это было очень распространенной болезнью, хотя после операции умирало почти столько же пациентов, сколько без нее. Аппендикс и желчный пузырь удалять не умели. А вот поверхностные опухоли убирали. При проведении операции на столе в доме пациента, когда в качестве анестезии использовался алкоголь, лучшим хирургом считался быстрый хирург. Обычным делом были травмы на улицах, где пешеходам отводились очень узкие тротуары, с которых им случалось падать под железные колеса экипажей. Серьезно поврежденные конечности удаляли сразу, пока не началась гангрена. ... В качестве компонентов лекарств использовался широкий спектр средств: от местных диких цветов, мозгов воробья и печени лягушки до жемчуга и золота. Процветали шарлатаны, предлагавшие лекарства от всех болезней. ... Существовали болезни, которые сопровождали лондонцев всю жизнь: слабость, искривление позвоночника. Низкие требования к личной гигиене вели к распространению вшей. Некачественные пища и вода были причиной частых инфекционных заболеваний желудка. Люди почти не имели шансов избавиться от глистов, яйца которых постоянно попадали в рот с немытых рук. Причиной заболевания органов пищеварения становились также злоупотребления едой и питьем, несбалансированная диета, что приводило к хроническому несварению желудка. Обеспеченная жизнь и привычка пить всё, кроме воды, приводила к подагре. Дети страдали от рахита из-за недостатка витамина Д. Трудно было это исправить, учитывая темные дома и улицы с зараженной атмосферой. Нехватка кальция и других элементов приводила к деформациям скелета ребенка. "Королевской болезнью", или золотухой, называли туберкулез лимфатических узлов шеи - бычий туберкулез, передававшийся через молоко. Все члены династии Стюартов верили старинному предрассудку об излечении болезни прикосновением. Если же человек не выздоравливал, болезнь относилась в разряд неизлечимых. ... В списках умерших одной из причин смерти называются зубы. Многие малыши погибали при появлении первых зубов. Часто мамы и няни, видя страдания чад, пытались помочь им, натирая десны монеткой (это считалось первой помощью) и вызывали инфицирование, лихорадку и смерть. Взрослые мучались зубной болью и болезнями десен. Заражение крови и абсцесс, возникающие при этом, приводили человека к гибели. Страдавшим зубной болью было легче вырвать зуб, чем лечить его. Применялись вставные челюсти человеческого или животного происхождения, но они, как правило, плохо подходили, и речь человека навсегда делалась неразборчивой.
Snorri: Сдается мне, в те времена безопаснее было не болеть, чем попасть в руки к врачу.
LS: Евгения пишет: Брак. В день свадьбы новобрачная теряла свои права свободной женщины, которые были одинаковы с мужскими. До этого момента она могла владеть собственностью, завещать ее по своему усмотрению, заключать контракты, подавать в суд. Во Франции было несколько иначе, причем со времен Высокого Средневековья. Приданым, которое жена приносила мужу, супруги распоряжались исключительно совместно. Это имущество было практически неприкосновенным. Предполагалось, что оно должно обеспечить детей от данного брака в случае смерти матери, повторной женитьбы отца и рождении детей от последующего брака. Кроме того, жена получала от мужа в первый день брака, так называемый "утренний дар", который поступал в ее исключительное распоряжение. Имущество "утреннего дара" было немалым и также было призвано обеспечить детей в случае смерти матери. Это правило распространялось и на подарки, приподнесенные мужем жене накануне свадьбы. Кроме того, при составлении брачного договора обязательно в имуществе мужа выделялась "вдовья доля" - то имущество, которым муж не мог свободно распоряжаться, и которое должна была получать жена в случае смерти мужа сверх доли в наследовании остального имущества. Закон очень серьезно защищал имущественные интересы женщин. Муж не мог распоряжаться в своем завещании "вдовьей долей", а "утренний дар" вообще не был в его "ведении". После смерти матери дети могли потребовать через суд от отца отчета о судьбе приданого матери, утреннего дара и вдовьей доли. О как!
Евгения: Дом. Вот примерная схема типичного дома с террасой. В подвальном помещении обитали исключитально слуги. Здесь располагались кухня и погреб. Для прачечной обычно сооружали специальную пристройку или же стирали во дворе. На первом этаже домов, принадлежащих более состоятельным особам, находилась гостиная, в то время как торговцы приспосабливали его под лавочку, небольшой магазинчик с комнатой для подмастерья. Второй этаж состоял из столовой (заметьте, какой длинный путь приходилось преодолевать прислуге, чтобы доставить еду из кухни), гостиной и иногда помещения, известного сегодня как уборная. На третьем этаже помещались спальни хозяев и кабинет - комната, служившая обитателям своего рода убежищем от суеты. Здесь человек мог обставить всё по своему вкусу, не боясь показаться странным. На чердаке располагались комнаты прислуги. ... Оконный налог, введенный в 1696 г., лишил лондонцев воздуха и света, чем нанес большой ущерб их здоровью. Чтобы хоть как-то оживить мрачные помещения, горожане стали вешать на стены зеркала, которые вскоре превратились в последний крик моды. До 1700 г. ни англичане, ни французы не умели делать большие зеркала. Только в означенном году во французском местечке Сент-Гобинс некие Ричард Лоранс де Мануар и Льюис Энн де Сенмари, стекольщики, изобрели и опробовали несколько новых инструментов, с помощью которых можно было не только варьировать размер зеркала (длина и высота некоторых достигала 100 дюймов), но и сделать для него красивую раму с объемным узором. ... Мало кто отваживался иметь шторы на окнах. Считалось, что ни один вор не сможет устоять перед искушением стянуть их, стоит только открыть окно. Те, кто всё же решился на столь смелый поступок, крепили занавеску, которая первоначально изготовлялась из единого полотна, к шнуру или веревку особыми крючочками или кольцами. С 1670 г. занавеску разделили на две половинки. ... Все горожане, за исключением, может быть, самых бедных, вешали над кроватями пологи, которые защищали от холода, пыли и любопытных глаз. В качестве полога могли использовать пуховые матрацы, простыни и пледы, шерстяные, хлопчатобумажные и шелковые покрывала, цвет которых обычно гармонировал с одеялом на кровати (тогда особенно любили стеганые). Лучшими простынями считались голландские, которые к тому же были самыми белыми. Поэтому их часто воровали. ... С началом нового века большие изменения претерпел стул, который стал гораздо удебнее за счет мягких сиденья и спинки. Последняя, кроме того, стала прямой и высокой. Жители роскошных домов сидели на стульях, обитых дорогим дамастом, а рядовые обыватели - на тех, что были обиты более дешевыми и долговечными сукном и кожей. Для малышей, которые учились ходить, придумали специальный деревянный стульчик, стоя в котором ребенок мог самостоятельно передвигаться по комнате. Обеденный стол приобрел круглые очертания. Во время трапезы его застилали белой льняной скатертью. В столовой также стоял буфет, где хранились напитки. Позже в нем появились дополнительные полки для посуды и дверца спереди. Чай и кофе в богатых домах пили из фарфоровых сервизов, ввозимых с Востока. Массивные дубовые гарнитуры прошлого века уступили место группам, сделанным из более легких пород красного и орехового дерева, а кое-где стали уже появляться столики с инкрустировааной поверхностью. ... Главным украшением комнаты был камин. Он, кроме того, являлся единственным источником тепла в жилище. Те, кто мог себе это позволить, топили дровами, однако большинство англичан предпочитали более дешевый уголь, поставляемый из Ньюкасла. Конечно, запах серы, возникающий при этом, мог поначалу беспокоить, но к нему быстро привыкали. Что касается освещения жилищ, зачастую довольствовались светом от очага. Восковые свечи были очень дороги, жировые подешевле, зато издавали при горении неприятный запах. Торговля свечными огарками служила неплохим дополнительным заработком слугам.
Евгения: Лондон был хорошо снабжен водой: это и Темза, и сеть удобных водлпроводных труб, по которым вода из подземных источников подавалась жителям всех районов. Водопровода в домах не было. Воду брали в колонках общественного пользования или у разносчиков. Иногда возникали перебои с водоснабжением, длившиеся от нескольких часов до нескольких дней. Поэтому около каждого дома всегда стояла бочка для сбора питьевой воды. В дома побогаче вода поступала по трубам, сделанным из древесины вяза, и оттуда наливалась в баки, стоявшие в подвале. То, что в домах не было горячей воды, не означает, что люди не мылись. Хотя купание в тазике с чуть теплой водой, происходившее в холодной комнате, было сомнительным удовольствием. Более привилегированные лондонцы принимали горячую ванну прямо в своих покоях, куда из подвала приносили специальный деревянный или медный ушат. Воду грели на кухне слуги, а потом частями относили хозяину, совершая многократные рейсы вверх и вниз по лестнице. Из-за этих неудобств горожане предпочитали мыться в общественных банях. ... Селию Фьен чрезвычайно впечатлил один ранний образец ватерклозетов, который она увидела в Виндзорском дворце. Это "помещение, к которому были подведены желоба для слива". Такую роскошь можно было встретить нечасто. В большинстве домов оловянные, фаянсовые или фарфоровые ночные горшки хранили где-нибудь в мойке вместе с тазами и подсвечниками, принося их в спальню только по необходимости. Хотя их могли использовать не только в спальне. Содержимое этой необходимой вещи выбрасывали в специальные выгребные ямы в подвале или на улице. Но многие слуги избавляли себя от лишних хлопот, вытряхивая нечистоты прямо из окна. Выгребные ямы чистили так называемые специалисты по нечистотам, но похоже, что их визиты были крайне нерегулярны. В результате ямы переполнялись, их содержимое проникало в подвалы домов, отравляя хранящуюся там питьевую воду. К тому же жителей столицы не мог не беспокоить отвратительный запах, проникающий в дома. Для борьбы с ним использовались благовония. ... Путешественники, приближающиеся к Лондону того времени, наблюдали безотрадную картину предместий. Вдоль дорог, ведущих в столицу, лежали навозные кучи и смердящие отходы, сваленные там мусорщиками. Приходилось держать платок у носа и рта, чтобы хоть как-то защититься от вони. В самом городе на улице нельзя было шагу ступить, не наткнувшись на человеческие экскременты. По грязным улицам проводили на убой коров, овец, свиней и домашних птиц, вносивших свой вклад в обезображивание улиц города. Мертвые животные оставались лежать там, где упали, а пространство вокруг рынков и лавок мясников было сплошь покрыто "отходами производства". В исключительно редких случаях пищевые отходы складывали в специально отведенное место, чтобы потом скормить свиньям. В основном же свалки устраивали где попало. Зато на них было чем поживиться бродившим по городским улицам боровам. Над городом стоял всепроникающий, удушающий дым из тысяч труб жилых домов и промышленных предприятий - пивоварен, молочных заводов, солеварен и мыловарен.
Евгения: Домохозяйка XVII века работала не покладая рук дома и должна была правильно организовать работу прислуги. В век, когда не было механизмов, способных заменить человеческий труд, слуги были необходимы. Они выполняли всю ту черную работу, на которую у хозяев просто не хватало сил. Внутренняя планировка дома делала домашнюю работу еще более тяжелой и трудоемкой. Например, чтобы разжечь камин в комнате, нужно было спуститься в подвал за углем, а когда он прогорит, выгрести золу и с ней опять спуститься вниз. Воду для различных нужд тоже брали в подвале и разносили по дому. Готовые блюда из кухни, расположенной обычно в подвальном помещении, относили на второй этаж в столовую, а оттуда возвращались обратно с остатками еды. Всю многочисленную кухонную утварь нужно было хорошенько вымыть, а оловянные тарелки вычистить. "Вымой сначала тарелку в мыльной воде и вытри насухо, если остались пятна, потри их солью или уксусом. Сделав все это, смажь тарелку уксусом и мелом и положи на солнце или около огня, чтобы она высохла; далее протри ее хорошенько сухой тряпкой, и она станет как новенькая". Слуги также присматривали за детьми, помогали в магазине, если их хозяин занимался торговлей. Учитывая такую загруженность, можно назвать излишним совет Ханны Вулли "не давать слугам сидеть без дела". Огромных усилий стоило поддержать чистоту в домах, когда в воздухе постоянно висела завеса дыма. Стирка была наиболее трудоемким из всех домашних дел. Даже самые малообеспеченные семьи, не державшие прислуги, старались нанять для этого дела помощников. В домах "приличных граждан" стирали раз в месяц. "Постирав белье, не тяни время, а тут же высуши и разгладь его, чтобы оно не плесневело", - советует Вулли. Понедельник был днем стирки и начинался до рассвета с того, что грели воду. Стирка обычно продолжалась до поздней ночи. Белье стирали в основном мылом. Исключение составляли вещи из дорогих тканей вроде шелка и кружев, которые требовали особого ухода. Каких усилий требовала стирка одной пары шелковых чулок по способу, предложенному Ханной Вулли, можно судить по следующей цитате: "Разведите мыло в горячей воде, взбейте густую пену, потом разложите на столе ваши чулки, возьмите кусочек ткани, используемой для парусов, сложите его вдвое, обмакните в пену и хорошенько намыльте чулки сначала с одной стороны, потом с другой. Повторите процедуру три раза, потом тщательно прополощите чулки и повесьте сушиться, предварительно вывернув наизнанку; и когда они будут почти сухими, снимите, растяните руками и прогладьте утюгом с изнаночной стороны". Столь же непростым делом была и глажка белья. Можно только догадываться, сколько времени она занимала у служанок, которые успользовали для этого утюг, нагретый на огне, либо с тлевшими внутри него угольками. В дополнение ко всему Ханна Вулли напоминает женщине (будь то домохозяйка или горничная), "что, кроме стирки, белье нуждается и в штопке".
LS: Евгения пишет: Стирка была наиболее трудоемким из всех домашних дел. Мне это напомнило старинную русскую женскую молитву. "Помоги мне Божья Мать всё белье перестирать!" Евгения пишет: использовали для этого утюг, А в XVII вкук уже был утюг? Мне казалось, что он появился много позже, веке в девятнадцатом...
Евгения: LS, по поводу утюгов я вот что нашла: http://www.pilotfm.ru/news.php?prog=listing&mode=print&id=561: Древние греки, чтобы быть опрятными били по одежде металлическим прутом или молотком. Профессионалы могли даже плиссировку отчебучить. Надо сказать, не любая туника выдерживала подобный натиск. В 8-9 веках в Европе для удаления складок использовали специальные гладильные камни в виде грибов. На них раскладывали ткань и отбивали ее палками. Первые утюги появились лишь в 14 веке. Два тяжеленных чугунных агрегата, плита для их разогрева, прихватки и масса терпения, вот чем должна была запастись средневековая хозяйка. В 18 веке производством этих полезных вещей занялись у нас на крупных литейных заводах, в том числе и на демидовских. Выпускали утюги для шляп, кружев и даже для бильярдных столов. Но в деревенской России вплоть до 20 века одежду наматывали на скалку и дубасили по ней толстой доской с зарубками. Потом какой-то умник догадался в утюг поместить угли. Появился духовой аналог. Весил он по-прежнему не слабо – более 10 кг. Сегодня сей раритет не прошел бы весовой контроль в любом аэропорте мира. К тому же угли постоянно высыпались из воздуховодных отверстий, пачкали и прожигали одежду. Затем придумали газовый утюг - массивный металлический корпус, трубка, по которой газ поступал из баллона, и, собственно, баллон. На крышке располагался насос, по нему газ попадал в горелку. Такие утюги одежду, конечно, не пачкали. Зато были жутко опасными. Газеты того времени буквально пестрили сообщения о пожарах, в которых была виновна утечка газа из утюга. То ли дело спиртовые аналоги. Заливаешь внутрь спирт, поджигаешь фитиль и гладишь себе. В России производство подобных утюжков почему-то не прижилось. Спасибо американцу, который запатентовал электрический утюг. Сейчас можно себе купить гладильного друга на любой вкус и цвет – из тефлона, нержавеющей стали или с сапфировым напылением.
Iren: Евгения пишет: То ли дело спиртовые аналоги. Заливаешь внутрь спирт, поджигаешь фитиль и гладишь себе. В России производство подобных утюжков почему-то не прижилось. Совсем недавно видела по ящику сюжет про мужика, который коллекционирует утюги. так вот там было сказано, что это "чудо" у нас не прижилось, потому что русские НЕ МОГЛИ тратить драгоценную жидкость - спирт - на глажку белья
Евгения: Еда и напитки. В течение дня плотно ели только один раз. Завтрак и ужин включали, как правило, легкие блюда и закуски, а также шоколад, чай и кофе, а перед сном допускалось выпить крепкого ликера. В воскресенье, по словам французского путешественника Генри Миссона, в английских семьях устраивалась "пиршество настолько знатное, насколько это возможно. Обычным делом было, когда брался огромный кусок жареной говядины, который ели до тех пор, пока не могли больше проглотить ни кусочка. Остальное доедали холодным в другие шесть дней недели, не дополняя больше ничем". Одним из самых распространенных блюд был пирог с олениной. Если оленина начинала портиться, Ханна Вулли рекомендовала "взять чистый лоскут материи и замотать в него мясо, а потом закопать на ночь в землю. Это поможет избавиться от неприятного запаха и вкуса". В книге Ханны Вулли есть несколько рецептов приготовления мяса. Например: Говядина а-ля-Мод. "Нарежьте часть говяжьего окорока кусками толщиной в четверть дюйма и обжарьте с беконом, предварительно отбив тупой стороной ножа. Затем тушите его в глиняном горшке в собственном соку, добавив кларет, крепкий мясной бульон, гвоздику, шелуху мускатного ореха, перец, корицу и соль. Слегка потушив, подавайте на стол с французской булкой." Иногда говядина уступала место другому мясу - вареной или жареной бараньей ноге, свинине, домашней птице. Также готовили языки, кроликов, голубей, и всё это сдабривалось сливочным маслом. Два подобных блюда подавались одно за другим и составляли обычный обед богатого горожанина. Меню воскресного обеда могло, например, выглядеть следующим образом: первая смена блюд - говяжий язык или баранья нога с цветной капустой, жареный бифштекс, баранья лопатка, мясо ягненка, поджаренное на решетке, свежий горошек; вторая смена блюд - сладкий пирог, каплун, торт с крыжовником, земляника со сливками или земляника с белым вином, розовой водой и сахаром. Лондонцы не были большими любителями "съедобных корней и растений" - слово "овощи" тогда не было распространено. Хотя множество их выращивалось на огородах, окружавших город, и было доступно горожанам. Среди них - артишоки, многие сорта бобов, горох, свекла, лук, капуста, морковь, цветная капуста, шалфей мускатный, огурцы, цикорий, шпинат, салат, пастернак, брюква, сельдерей, редис, картофель, но все эти огородные культуры служили обычно только приправой к основному блюду. К тому же они были дороги. Некоторым овощам отдавалось предпочтение, особенно изысканным блюдом считался свежий горох. Бедняки тоже были не прочь есть каждый день говядину, но основной их пищей были пиво, хлеб, сыр и дешевое мясо: потроха, требуха, студень из свиных обрезков. В Лондоне продавалось много устриц. Существовало много рецептов их приготовления, например: Пирог с устрицами. "Слегка отварите устрицы и промойте теплой водой. Затем обсушите их и заправьте перцем, мускатным орехом, желтками сваренных вкрутую яиц и солью. Раскатайте тесто в лепешку и на нее уложите устрицы с половинками фиников, добавьте шелуху мускатного ореха, дольки лимона, плоды барбариса и немного сливочного масла. Закройте это сверху другой лепешкой и выпекайте до готовности. Сверху полейте белым вином, растопленным маслом, посыпьте сахаром." Жители Лондона потребляли большое количество молочных продуктов. Сливочное масло сильно солили и продавали в бочонках. Иностранцы с отвращением отмечали, что его в огромных дозах кладут в мясо и овощи. Сливочное масло, яйца, сливки являлись также основными компонентами пудингов. Летом ели ягоды - ежевику и землянику в вине, желе различных окрасок. Зимой употребляли сушеные фрукты, засахаренные апельсины и лимоны, жареный миндаль, изюм, фисташки и грецкие орехи. Кроме большого количества ягод и фруктов, которые выращивались в самой Англии - яблоки, груши, сливы, земляника, крыжовник, барбарис, тутовые ягоды, - большое количество экзотических плодов импортировалось. В качестве десерта предлагались также взбитые сливки. Взбитые сливки с вином. "Чтобы приготовить это блюдо, нужно взять полпинты рейнского или белого вина, вылить в пинту сливок, добавить белок от трех яиц, взбить всю смесь с сахаром березовым прутом до тех пор, пока не появится белая пена, после чего вылить в чашку. Пусть постоит час или два до готовности. Это будет восхитительное яство."
Snorri: Небольшая заметка о популярной по обе стороны пролива игре в мяч. Теннис отличается от многих других видов спорта богатыми историческими традициями. Игры с мячом возникли задолго до новой эры. На раскопках древних Фив ученые нашли барельефы с изображениями юношей, бросающих мяч. Среди предшественников современного тенниса можно назвать популярный в Древнем Риме тригон (игроки ударяли тяжелыми деревянными битами по мячам, заполненным зернами плодов фигового дерева) и знаменитую баскскую пелоту, самую близкую к теннису из всех старинных игр с мячом. Правда, в пелоте вместо ракетки используется особая перчатка. Первые упоминания об игре в мяч в средневековой литературе датируются началом XIII в. Существуют точные указания на то, что в XI в. во французских монастырях появилась игра с мячом, получившая название же де пом (от фр. jeu de paume - «игра ладонью»). В XIV в. монашеская забава (кстати, осужденная Церковью) стала известна и популярна в Италии, Англии и Германии. Слово «теннис» фигурирует в английских источниках конца XIV в.: в одном из судебных документов говорится о некоем Уильяме Терри из Кентербери, содержателе дорожного приюта. он позволил играть в теннис (в документе tenesse) нескольким постояльцам, что во времена англо-французской Столетней войны (1337-1453 гг.) являлось тяжким проступком. Короли Эдуард III и Ричард II ввели строжайший запрет на азартные игры, в том числе на теннис. То же сделал в 1369 г. и французский король Карл V; кроме того, он вменил подданным в обязанность упражняться в стрельбе из лука и арбалета. Нарушителей монарших указов судили по законам военного времени. Тем не менее в позднем Средневековье за теннисом прочно закрепилась репутация «королевкой игры». Страсть к мячу и ракетке, овладевшая европейскими государями, порой имела печальные последствия - так, считается, что французский король Людовик X умер в 1316 г. от жестокой простуды: сыграв партию в же де пом, он выпил холодной ключевой воды. Та же участь постигла Генриха I Кастильского (1217 г.), а позже испанского монарха Филиппа I (1506 г.). Король Шотландии Иаков I в 1437 г. избежал бы смерти от рук заговорщиков, если бы смог воспользоваться потайной камерой, ведущей из его покоев в игровой зал. Но, к несчастью, сам Иаков приказал забить ход досками, поскольку в отверстие в стене со стороны корта часто улетели теннисные мячи. В 1498 г. французский король Карл VIII скончался после сильного удара головой о дверной косяк - его величество спешил на корт. Несмотря на запреты и потери в рядах монарших покровителей, ракетка и мяч приобретали все больше приверженцев. Карл VII Орлеанский оставил потомкам одно из самых красивых признаний в любви к теннису: попав в плен к англичанам, он посвятил игре поэму, дошедшую до наших дней. Местом заключения Карла служил замок Уингфилд в Саффолке - имение предков будущего изобретателя современного тенниса майора Уингфилда. К началу XVI в. радикальные изменения претерпела теннисная ракетка. Если раньше она целиком изготовлялась из дерева, то в обновленной модели деревянными остались только рукоятка и обод, на который натягивали струны из овечьих кишок. На XVI в. приходится «теннисный ренессанс» во Франции: Франциск I сам участвовал в устройстве игровых залов в Лувре, Фонтенбло и Сен-Жермене, еще один корт размещался на флагмане королевского флота, линейном короле «La Grande Francoise» («Великая Фрасуаза»). Генрих II, по утверждению современников, не уступал лучшим игрокам своего времени. Карл IX на одном из портретов запечатлен в возрасте двух лет с теннисной ракеткой в руке. Известно, что он проводил на корте ежедневно до шести часов. Игра достигла пика популярности, став национальной, в правление Генриха IV (1589-1610 гг.). По свидетельству венецианского посла в Париже, к 1600 г. во французской столице было свыше 1000 кортов. Точно не известно, когда же де пом попала на Британские острова. Так или иначе, игра, изменив название на риэл-тэннис (правила остались прежними), явно пришлась англичанам по вкусу (Шекспир упоминает ее в шести пьесах). Генрих VIII, теннисист посредственный, но азартный, проигрывал на корте огромные суммы; молодой принц Уэльский шокировал придворных тем, что уходил с площадки «потный, как мастеровой». Часто во время спортивных встреч разгорались нешуточные страсти: в споре из-за очка граф Эссекский убил принца Уэльского, ударив его ракеткой по голове. В течение XVII в. же де пом во Франции постепенно теряла свои позиции - в частности из-за того, что хозяева кортов начали сдавать их в аренду актерам: это оказалось прибыльным делом. Например, труппа Мольера нередко давала спектакли в провинциальных залах для игры в мяч. Похожая участь постигла и некоторые теннисные площадки в Лондоне. Французская революция, запретившая все дворянские развлечения, нанесла по любимой игре аристократии сокрушительный удар. К концу XVIII в. число кортов во Франции сократилось до 50 (10 из них находились в Париже). В 1740 году во Франции прошел первый чемпионат мира по риэл-тэннису. В истории игровых видов спорта это было вообще первое состязание такого ранга. В XIX веке центр теннисного спорта переместился в Англию. Бежавшие от революции французы в течение долгих лет никому не уступали на британских кортах. Исключение составил только англичанин Кокс, удерживавший чемпионский титул с 1819 по 1829 г. Рождение современного тенниса произошло 23 февраля 1874 г.; в этот день отставной майор гвардии Ее Величества королевы Великобритании Уолтер Уингфилд получил в Лондоне патент на игру, названную им сферистикой. Она имела и второе название - лаун-теннис (от англ. lawn tennis - «теннис на лужайке»). К концу 70-х гг. XIX в. теннис пересек Атлантику и быстро завоевал популярность в США. В 1881 г. состоялся первый чемпионат США среди мужчин в одиночном разряде. Первый в истории женский одиночный турнир прошел в 1879 г. в Ирландии. Затем последовали соревнования, в проведении которых участвовала Международная федерация тенниса: например, турнир «Челлендж Трофи», в дальнейшем переименованный в Кубок Дэвиса. В 1896 г. одиночные мужские встречи были включены в программу Игр I Олимпиады современности в Афинах. Позднее появились парные мужские и женские соревнования, а также смешанные - микст, когда пара состоит из мужчины и женщины. После парижских Игр 1924 г. тенниситы не участвовали в борьбе за олимпийские медали: оказалось сложно отличить любителей от профессионалов. Дважды - на Олимпиадах в Мехико (1968 г.) и Лос-Анджелесе (1984 г.) - проходили показательные выступления. Однако в Сеуле в 1988 г. теннис вновь был включен в олимпийскую программу, поскольку уже в начале 70-х гг. приобрел огромную популярность в мире.
Snorri: Некоторые детали об испанцах первой половины XVII века (по книге Марселин Дефурно "Повседневная жизнь Испании Золотого Века"). По книге Марселен Дефурно «Испания Золотого Века» Основные состоявляющие испанской души: - вера - честь + «чистота крови» Кастильский кодекс «Партиды» (XIII век): «Честь - это репутация, которую человек приобретает согласно занимаемому им месту в обществе благодаря своим подвигам или тем достоинствам, которые он проявляет... Убить человека или запятнать его репутацию - это одно и то же, ибо человек, утративший честь, хотя бы он со своей стороны и не совершил никаких оошибок, мертв с точки зрения достоинств и уважения в этом мире; и для него лучше умереть, чем продолжать жить». Лопе де Вега: Ни один человек не честен сам по себе, Это другие считают, что он обладает честью. Быть добродетельным и иметь заслуги - Еще не значит обладать четью. Из чего следует, Что о чести судят другие, а не сам человек. _________________________________ Вера играет огромное значение для испанцев. Отсюда и неверояное количество представителей духовенства, пользующихся почтением среди населения. Почти треть земельных доходов принадлежит именно ему. Для обедневших идальго принятие сана было способом поправить свое материальное положение. Для остальных сословий - также и возможностью продвинуться по социальной лестнице. Инквизиция сравнительно мягко относилась к сожительству священников с женщинами и рождению их детей. В некоторых селах прихожане сами подыскивали любовницу своему пастырю - чтобы дышать спокойно, когда их юные дочери отправляются на исповедь. _________________________________ О новообращенных евреях и маврах. Статут магистрата Толедо (1449): »... будут считаться низкими, недееспособными, непригодными, недостойными какой бы то ни было должности, публичных или частных привилегий в городу Толедо и его окрестностях, не могут свидетельствовать как публичные писари или просто выступать в качестве свидетелей и иметь власть над старыми христианами в Святой Католической вере». Некий францисканец, выступая от лица нескольких преподавателей университета в Саламанке, писал в конце XVI века: «В Испании теперь быть богохульником, вором, бандитом с большой дороги, прелюбодеем, святотатцем, обладать всеми остальными пороками считается меньшим позором, чем иметь еврейское происхождение, даже если две-три сотни лет назад люди этого рода обратились в католическую веру». _________________________________ Дворянство в большинстве своем разорено, даже доведено до нищеты. Эстебанильо Гонсалес: «Моего отца постигло несчастье, которое коснулось всех его детей, как наследие первородного греха: он был идальго, все равно что поэт, поскольку в этом положении нет почти никаких шансов избежать вечной бедности и постоянного голода». Но спеси от этого у них не убавлялось: »... поскольку дворянин не должен никому другому, кроме как Богу и королю, и не подобает ему, как благородному человеку, пренебрегать хотя бы минутным неуважением к своей персоне». __________________________________ При дворе царит безжалостный этикет. Советник Берто о Филиппе IV (1655): «Нигде более нет государя, который жил бы, как король Испании, все его действия и все его занятия всегда одни и те же и совершаются день за днем настолько одинаковым образом, что кажется, будто король знает, что будет делать всю свою жизнь... Он придавал этому [этикету] такое значение, что действовал и ходил с видом ожившей статуи». ___________________________________ Огромные потоки золота и серебра из Америки отбили у населения желание работать, «растущая сила предрассудка «чистоты крови» и пристрастие к благородству порождали презрение к любому труду и вели к тому, что в Испании почти перестали заниматься «механическими профессиями» Дух предпринимательства, вдохновлявший часть испанской буржуазии и побуждавший ее к активному участию в великой экспансии предыдущего столетия, уступил место осмотрительности и пассивности. Буржуазия вкладывала свои капиталы... в ценные бумаги и в земельную ренту». Объем импорта колоссален, местное производство в затруднительном положении. Казна пуста, иногда не хватает денег на дрова для королевских покоев и на некоторые продукты для монаршьего стола. Однако... В 1637 году были устроены пышные праздненства в честь избрания кузена короля, Фердинанда III, императором. Общие затраты составили 300 тысяч дукатов (гигантская сумма по тем временам). Разъяснение властей было следующим: «Столь важное мероприятие имело еще и другую цель помимо представления ради времяпрепровождения. Подобного рода демонстрация богатства была устроена для того, чтобы наш добрый друг, кардинал Ришелье, знал, что у нашего государства еще есть деньги, которые можно потратить на то, чтобы наказать его короля». Более или менее благополучной была Каталония, где не действовали жесткие законы Кастильского королевства. Почти половину населения провинции составляли французы. ___________________________________ «Фастфуд» в Мадриде XVII века :) «Для тех, кто спешил, и для обладателей тощих кошельков существовали bodegones de puntapie, своего рода прилавки и лотки, установленные на площадях и перекрестках, где можно было поесть, стоя, «готовой пищи» сомнительного качества».
Snorri: Главным показателем значимости социального опыта женщины в стюартовском обществе было исполнение ею патриархальных обязанностей, а влиятельность женщины определенной социальной группы во многом зависела от соответствия ее поведения традиционным гендерным стереотипам. Нарушение общепризнанных границ гендерного поведения со стороны женщин воспринималось как нарушение социальных устоев и вызывало осуждение со стороны общества. Соответствие же гендерному статусу в его патриархальной трактовке воспринималось в стюартовском обществе как необходимое условие соответствия нормам христианской морали и представлениям об организации социального порядка. Господство биологических детерминант в описаниях женского пола и ограничение социальных возможностей женщин детородной и хозяйственной функциями приводило к тому, что гендерные характеристики признавались главными и исчерпывающими критериями ее социального поведения. Можно полагать, что для современников стюартовской эпохи не существовало жесткого разграничения социального статуса женщины и ее гендерной роли. Женское же общество описывалось не иначе, как путем перечисления тех ролей, которые делегировались женщинам со стороны патриархального общества. «…Пэры могли бы рассматривать женщин как правителей и подданных при дворе, в городах, в поместьях…», а также могли бы расценивать их как «девственниц, весталок, жен, вдов, крестьянок, графинь, землевладелиц, знатных леди, служанок…».[1] Среди прочих социальных ролей женщины высшая ступенька женского опыта отводилась материнству. Социально одобряемая и религиозно освященная роль матери была показателем социальной значимости и востребованности женщины. Обязанности матери слагались из повседневной заботы о духовных и физических потребностях детей. Первейшей обязанностью матери Томас Тейлор, известный протестантский проповедник, называет кормление младенца грудью, отказ от кормления - есть не только неестественная, но и безбожная практика. Вторая не менее важная задача матери - воспитание детей в послушании и набожности, прежде всего за счет личного примера и ежедневных наставлений о необходимости преданного служения Богу. Мать обязана сообразно возрасту ребенка и с наибольшей любезностью управлять своим ребенком, обучить его молитвам и умению подчиняться власти старших.[2] Уильям Гау, автор известного трактата по управлению хозяйством, указывал на то, что женщины обязаны ежедневно читать для детей Библию и учить их тому же.[3] Плодовитость матери и здоровье потомства были предметами действительной гордости женщины любого социального ранга. Констатируя этот факт, леди Маргарет Кавендиш (1623 - 1673) отмечала, что вопрос рождения детей для большинства женщин - это прежде всего вопрос женского достоинства. В представлениях современного М. Кавендиш общества «постыдно быть старой девой или же бесплодной, поскольку уже во времена Христа было крайне постыдно не иметь детей, поэтому большая часть девиц и замужних дам желают иметь мужей и детей на любых условиях».[4] Рождение ребенка – событие исключительной значимости, связанное с божественной волей и милостью. Леди Эгертон, графиня Бриджуотер (1623-1661) в своей молитве на время родовых схваток, обращаясь к Господу, просила о том, чтобы ее дитя появилось на свет без каких-либо повреждений, что стало бы свидетельством высочайшей милости Бога.[5] Леди Анна Клиффорд (1598 - 1676), как и многие образованные современницы, записывала факты рождения детей, внуков и даже правнуков. Увеличение численности потомства она воспринимала с исключительным чувством гордости, тяжело переживала неудачи своих потомков, их болезни и смерть. Сама леди Анна Клиффорд была матерью двух дочерей леди Маргарет (1614-76) и леди Изабеллы (1622-61), и пятерых сыновей, которые умерли в младенческом возрасте. Леди Маргарет Кавендиш полагала, что женщина, рождая потомство, сохраняет благородное имя семьи, и таким образом, является хранительницей традиции. С рождением же ребенка основная задача матери – его воспитание с целью всеобщего улучшения нравов. Леди Маргарет Кавендиш на протяжении всей жизни оставалась бездетной, свои представления о материнстве она черпала из опыта собственной матери Элизабет Лукас. Из кратких автобиографических сведений леди Маргарет отчетливо видно, что в ее понимании важнейшими компонентами материнства можно назвать заботу о воспитании, здоровье и обеспечении детей.[6] Материнские чувства и эмоциональные связи с детьми были частью личных переживаний женщины, отражавших организацию ее приватного мира. Однако социальные возможности статуса матери не исчерпывались тем, что женщина-мать обладала социально признанной позицией в рамках семьи. Английские аристократки умело использовали возможности статуса матери в сфере публичных отношений. Будучи вдовами, женщины нередко становились опекунами своих наследников и младших детей, получая таким образом доступ к регулированию вопросов наследования и распределения собственности. Леди Маргарет Рассел, вдова Джорджа Клиффорда, 3-го графа Камберленда, выступила в качестве опекуна своей дочери леди Анны Клиффорд и начала судебную тяжбу от имени дочери из-за наследства Клиффордов. Одной из важных причин решительности и непримиримой позиции леди Маргарет в период тяжбы, было ее желание закрепить свои права в Вестморленде, земли которого составляли ее «вдовью долю».[7] Нередко материнские чувства становились предметом манипуляции и давления при рассмотрении вопросов брачной политики, наследования, при установлении контроля за поведением женщины в публичной сфере. Известно ультимативное требование супруги Якова I Анны Датской об обязательном возвращении ей возможности общения и воспитания сына Генри, в противном случае Анна Датская отказывалась покидать Шотландию и переезжать в Лондон в качестве королевы Англии.[8] Попытки закрепить материнское влияние в процессе воспитания ребенка, сохранить материнский опыт находили выражение в Советах и наставлениях, которые современницы адресовали своим детям, или же в рекомендациях, которые предлагались представительницам женского пола. Обширная панорама материнского опыта предстает в женских Советах. На протяжении XVII века было опубликовано более тридцати материнских Советов, семь из которых были изданы впервые.[9] Обсуждая понятие материнского долга, женщины сами признавали эти обязанности в качестве основополагающих в организации социального опыта женщины. Требование исполнения материнского долга было одним из основных в размышлениях графини Линкольн, которая выступила с осуждением того, что многие ее современницы отказываются кормить своих младенцев грудью, а предают их няням и кормилицам. Женщины аристократического круга настолько невежественны, что верят предрассудкам, будто бы кормление грудью разрушает здоровье матери. Графиня убеждает знатных женщин в том, что только они сами материнской любовью сумеют обезопасить жизнь своих новорожденных детей.[10] Повседневная сторона материнского опыта нередко ускользала от взгляда авторов морализаторских трактатов, рождение же и воспитание детей оставалось делом крайне хлопотным и небезопасным для здоровья матери. Герцогиня Ньюкасл в "Письмах Общения" рассматривает многие повседневные стороны материнского опыта. Она размышляет о том, что ее современницы забывают об истинном предназначении материнства и совершают многочисленные ошибки, исполняя свои материнские обязанности. Так, чрезмерные волнение женщины по поводу пола ребенка, переживание изменений в своем организме, боязнь родов, неумение сдерживать свои эмоции и аппетиты во время беременности, увлечение подготовкой вещей для новорожденного, а также планирование жизни ребенка без учета его склонностей и предпочтений и забвение своих обязанностей воспитателя - все это свидетельствует о том, что большинство английских аристократок не осознают истинного назначения материнства и достойны критики.[11] Понятие материнского долга – неизбежный атрибут любого нравоучительного текста по вопросам воспитания женщины и организации ее социального опыта. В семейных отношениях это понятие скорее восполнялось развитием чувственных отношений и значимостью эмоциональных связей родителей и их детей. Нередко, представляя материнский опыт женщин раннего нового времени, исследователи обращаются к текстам биографического, мемуарного плана, которые максимально отражают эмоциональную атмосферу семейных отношений,[12] что позволяет отвести некогда распространенные представления о крайне скудном эмоциональном общении родителей и детей в период раннего нового времени.[13] ------------------------------------ Буланакова М. А. - аспирант кафедры истории средних веков исторического факультета СПбГУ ПРИМЕЧАНИЯ [1] Henderson K.U. & McManus B. F. Half Humankind: Contexts and Texts of the Controversy About Women in England, 1540-1640. Chicago & Urbana, 1985. P.26. [2] Ibid. [3] Цит. по: Amussen, S. Dwyer. An Ordered Society: Gender and Class in Early Modern England. N.Y., 1988. P. 40. [4] CCXI Sociable Letters, Written by the Thrice Noble, Illustrious and Excellent Princess, the Lady Marchioness of Newcastle. L., 1664. P. 184. [5] Цит. по: Women’s Worlds in Seventeenth-century England. A Sourcebook / Ed. by P. Crawford and L. Gowing. L. & N.Y., 2000. P. 20. [6] A True Relation of the Birth, Breeding, and Life of Margaret Cavendishe, Duchess of Newcastle / The Lives of William Cavendishe, Duke of Newcastle and his Wife…L., 1871. Pp. 268-271. [7] Spence R.T. Lady Anne Clifford. Countess Pembroke, Dorset and Mongomery (1590-1676). Sutton Publishing. 1997. P. 40-44. [8] Ethel Carleton Williams. Anne of Denmark wife of James VI of Scotland: James I of England. L., 1970. P. 58-74. [9] Crawford P. Women’s Publishing writings 1600-1700 // Women in English Society 1500-1800 / Ed. by M. Prior. L., 1985. P. 269. [10] The Countess of Lincoln’s Nursery // The Harlein Miscellany: or, a Collection of Scarce, Curious, and Entertaining Pamphlets and Tracts. Vol. IV. L., 1744. P. 25-31. [11] Sociable Letters…P. 94-97. [12] См. например: English Family Life, 1576-1716. An Antology from Diaries / Ed. by R. Houlbrook. L.,1989. [13] Проблема детства и эмоциональных отношений в семье раннего нового времени активно обсуждалась европейской историографии в 70-е г.г. Выделяются работы Pollock L. Forgotten Children. Cambridge UP, 1983; Арьес Ф. Ребенок и семейная жизнь при Старом порядке. Екатеринбург, 1999.
LS: Игра в мяч.
полная версия страницы