Форум » История » Клуб любителей исторического анекдота » Ответить
Клуб любителей исторического анекдота
Анна де Бейль: Прошлое - сундук с сокровищами. Пусть истлели кружева и заржавели толедской стали клинки, пусть давно сгинули ожерелье королевы и алмазные подвески... Но нам достались иные драгоценности - мудрость и остроумие ушедших. Париж, действительно, стоит мессы. А эта тема того, чтобы ее завести. Добро пожаловать в Клуб любителей исторического анекдота, дамы и господа!
Ответов - 54, стр:
1 2 All
Анна де Бейль: Филипп Македонский (отец Александра) тоже был великим войном. И при этом в свободное от ратных дел время, любил проводить время за выплавкой золота и серебра. Когда ему намекнули, что, мол, не пристало военачальнику заниматься ремеслом, Филипп заметил: «Даже в самой неприступной для армии крепости всегда найдется маленькая калитка для осла, нагруженого золотом».
Анна де Бейль: Шарль-Морис де Талейран-Перигор, князь Бенневентский навсегда останется одной из самых загадочных личностей в истории. Отпрыск обедневшей, но все равно знатнейшей семьи Франции, он всего через несколько дней после рождения был отправлен к кормилице в деревню. Платили аристократы за своего сына нерегулярно, и кормилица без особого внимания относилась к маленькому Шарлю. Однажды, уйдя из дому, она посадила малыша на высокий комод, откуда он в итоге свалился. Это падение сделало Талейрана на всю жизнь хромым и закрыло доступ к военной службе - обычной стезе дворян без средств. По решению родителей, Шарль должен был стать священником. Он принял сан, но всю жизнь ненавидел «проклятую сутану». После рукоположения Шарль принялся за поиски места. Для этого он отправился ко двору, где скоро заслужил репутацию остроумнейшего собеседника. Однажды в салоне мадам Дюбарри, фаворитки Людовика XV, хозяйка, обратившая внимание на меланхоличную рассеянность молодого человека, спросила: «Отчего вы так грустны? Неужели у вас нет ни одного романтического приключения?» «Ах, мадам, - вздохнул в ответ Талейран, - Париж - это такой город, где гораздо легче найти себе женщину, чем хороешее аббатсво!» Нужно ли говорить, что вскоре Жанна Дюбарри помогла ему найти такое аббатсво? Она вообще слишком любила любовь и развлечения, чтобы позволять кому-либо отвлекаться от них из-за какого-то прихода.
Евгения: Однажды спартанский царь Агессилай набирал войско. Среди пришедших было несколько, на лицах которых были шрамы. Царь отказал им. Ему заметили, что шрамы - признак храбрости. - Я бы предпочёл иметь тех, кто нанёс им эти шрамы, - сказал Агессилай. Из далёкой Скифии в Афины к дому политического деятеля Солона прибыл Анахарсис, чтобы приобщиться к мудрости эллинов. Он попросил раба передать хозяину, что пришет Анахарсис, дабы видеть его и сделаться не только гостем, но и другом. Выслушав раба, Солон, который в это время предпочитал пребывать в одиночестве, велел передать, что друзей обычно находят у себя на родине. Анахарсис тут же ответил через раба: «Солон, ты как раз на родине - что же мешает тебе приобрести друга?» Пораженный такой находчивочтью, Солон достойно встретил гостя и действительно подружился с ним.
Анна де Бейль: Как-то поздно вечером Перикл, правитель Афин, столкнулся на улице с человеком, который давно был враждебно настроен по отношению к нему самому и его идеям. Этот человек стал оскорблять Перикла, поносить его политику. Причем громко и не стесняясь прохожих. Тогда Перикл сказал своему рабу: «Возьми фонарь и проводи этого человека до дома». Раб повиновался. История стала широко известна. И через несколько дней один из друзей спросил правителя: «В Афинах никто не знает что и думать. Почему ты позаботился о том, чтобы человек, оскорбивший тебя прилюдно, еще и благополучно пришел домой?» На что Перикл ответил: «Зато я отлично знаю, что подумали бы в наших славных Афинах обо мне, если бы человек, оскорбивший меня прилюдно, не вернулся домой благополучно».
Евгения: Хозяин послал Эзопа на рынок с каким-то поручением. А навстречу ему - сам градоправитель. - Ты куда, Эзоп? - спросил градоправитель. - Не знаю! - признался баснописец. - Издеваешься! Взять его! - приказал градоправитель своим воинам. - Отвести в тюрьму! - Вот видишь! - воскликнул Эзоп. - Разве я мог знать, что попаду в тюрьму? Путник спросил Эзопа: - Сколько часов пути отсюда до Афин? Эзоп ему не ответил, но когда путник пошел дальше, он крикнул ему вслед: - Два часа пути! - Почему же ты сразу не ответил? - Да откуда мне было знать, как быстро ты ходишь, - ответил Эзоп.
Евгения: Может, это и не совсем исторические анекдоты, но вот несколько случаев из жизни Дюма-отца. Однажды на придворном балу какой-то знатный аристократ решил посмеяться над Дюма. Он подошел к писателю и в присутствии многочисленной публики спросил: - Скажите, а это правда, что ваши предки негры? - Да, - спокойно ответил Дюма. - Мои предки негры. А их предки - обезьяны. Как видите, мой род берёт начало там, где ваш заканчивается. Однажды Дюма поссорился с неким кавалерийским офицером. Дело дошло до дуэли, но на двоих оказался один пистолет. Противники сошлись на том, что один по жребию должен застрелиться. Жребий пал на писателя. Дюма спокойно взял пистолет и пошел в другую комнату. Раздался выстрел, все окаменели, но тут дверь медленно отворилась, на пороге появился Дюма и без тени улыбки сказал: - Я промахнулся... К Дюма обратились за помощью, чтобы пристойно похоронить одного судебного пристава: - Господин Дюма, нам нужно тридцать франков. - Тридцать франков на одного судебного пристава! - воскликнул Дюма. - Вот вам шестьдесят, похороните двух.
Аннетт Бошан: Однажды Петру Третьему на шляпу капнула ворона. От обиды на самодержца нашёл приступ законодательного творчества, и он издал именной высочайший, не особенно грамотный указ: «Дворцовым егерям стрелять на улицах столицы ворон и птиц. Пётр».
Анна де Бейль: Как-то Людовик XIV назначил аудиенцию одному своему родственнику - принцу крови. Но его высочество несколько задержался и опоздал буквально на пару секунд. Людовик недовольно заметил: «Я чуть было не подождал!»
Евгения: Баснописец Крылов был в театре на представлении своей комедии «Урок дочкам». Роли молоденьких дочек исполняли толстые артистки пожилого возраста. После спектакля Крылова спросили, понравилась ли ему их игра. Он ответил: «Что ж, они опытные актрисы и играли очень хорошо, только название комедии надо бы заменить: это был урок не дочкам, а бочкам».
Сесилия: Ой, а можно я про своего любимого Александра Второго расскажу. Однажды поехали император Николай 1, маленький наследник Александр и Жуковский кататься в коляске. Ехали-ехали, и вдруг видят забор наа котором написано всем нам известное слово из трех букв. Ну Александр и спрашивает, что это слово значит. Николай молчит и смотрит на Жуковского, тот подумал и говорит -Это ваше высочество повелительное наклонение от глагола «ховать» Николай опять ничего не сказал. После прогулки позвал Жуковского к себе в кабинет и сняв с себя золотые часы протянул их поэту со словами: «Х... в карман» Простите надеюсь не очень неприличный?
Евгения: Однажды адмирал Чичагов рассказывал Екатерине II о его победе над шведским флотом. Адмирал вошел в раж и стал применять выражения не для дамских ушей. Вдруг он опомнился и упал на колени перед императрицей с возгласом: - Виноват, матушка, простите! - Ничего, Василий Яковлевич, - ответила Екатерина, - всё равно я в ваших морских терминах не разбираюсь.
Аннетт Бошан: Ещё про Петра №3. Как-то он ушёл к любовнице, а своего секретаря Волкова запер в кабинете и велел сочинить манифест «О вольности дворянской». Волков сидел и думал: «Ну надо же, дворянству вольность даровали, а я под замком сижу».
Евгения: Однажды немецкого художника Макса Либермана спросили, какие пять картин он постарался бы спасти, если бы в картинной галерее вспыхнул пожар. - Пять картин? - задумался Либерман. - Конечно, те, которые висят ближе к выходу.
Анна де Бейль: Когда после 25лет, проведенных в самом горниле европейской политики, Талейран был отправлен в отставку неблагодарным Людовиком XVIII, князь Бенневентский больше 10 лет оставался не у дел, занимаясь написанием мемуаров и перепиской с парой-тройкой корреспондентов. Но тут грянула очередная революция. Поздно вечером, прислушиваясь к грохоту выстрелов, доносившихся с парижских улиц, Талейран с загадочным видом сказал своему секретарю: «Слышите? Мы побеждаем!» Секретарь удивился: «Мы? А кто это «мы»?» «Тише! Не слова больше!.. Завтра узнаем!» Победил Луи-Филипп. Талейран тут же отправился во дворец и объявил о своей поддержке нового режима. Авторитет «старого лиса» был так огромен, что акции Луи-Филиппа в Европе тот час поднялись!
Евгения: Однажды Вильгельм К. Рентген получил курьёзное письмо, отправитель которого просил прислать ему «несколько рентгеновских лучей с указанием, как ими пользоваться». Он писал, что в его грудной клетке застряла револьверная пуля, но для поездки к Рентгену у автора письма не было времени. Рентген ответил: «К сожалению, в настоящее время у меня нет икс-лучей. К тому же их пересылка – дело очень сложное. Поступим проще – пришлите мне вашу грудную клетку».
M-lle Dantes: К Эвклиду пришёл один человек и спросил: - А какая мне будет выгода от знания геометрии? Эвклид сказал слуге: - Дай этому человеку три обола, он ищет не знаний, а выгоды.
Гастон: Много-много замечательных исторических анекдотов. http://www.abhoc.com/
Евгения: Не совсем исторический анекдот, но мне понравилось остроумное решение: Первая книга американского писателя Теда Зансо пылилась нераскупленной на прилавках магазинов. Тогда писатель дал в газетах такое объявление: «Мультимиллионер для заключения брака ищет девушку, похожую на Луизу из «Прекрасной Амазонки». В три дня книга была раскуплена.
Мадлен: Встретились Илья Муромец, три богатыря, Д'артаньян и три мушкетера. Решили биться. Д'артаньян говорит мушкетерам: - Отметьте у Ильи Муромца мелом точку на груди - я его туда шпагой проткну. Илья Муромец Алеше Поповичу: - Алеш, посыпь его мелом - я по нему палицей стукну!
Анна де Бейль: Мадлен Не-не. Имеются ввиду не анекдоты про Петьку и Чапаева, а то, что действительно было. Или могло быть.
Мадлен: Однажды Екатерине II подано было прошение одного флотского капитана разрешить ему брак с негритянкой. Екатерина разрешила, но это ее позволение вызвало осуждение среди многих православных, считавших такое бракосочетание греховным. Екатерина ответила так: - Сие есть не более чем честолюбивый политический замысел против Турции: я хотела этим торжественно ознаменовать бракосочетание русского флота с Черным морем. Коллекция исторических анекдотов http://www.history.ru/anek.htm
Евгения: В XVII веке Парижская академия предприняла обширные работы по составлению новых карт Франции на основе более точных измерений долгот. Когда работы были завершены, выяснилось, что на старых картах истинные размеры государства были значительно завышены. Столь неприятное открытие вызвало сильное недовольство короля Людовика XIV: "Эти ученые, - раздраженно воскликнул он, - уменьшили территорию Франции куда больше, нежели мои генералы ее увеличили".
M-lle Dantes: Однажды Кутузов проезжал через Витебск и увидел в доме у станционного смотрителя портрет Наполеона. - Это кого повесили тут под образами? - как бы невзначай осведомился он. - Это Бонапартий, - отвечает смотритель, - антихрист. - А зачем держать его в красном углу, коли он антихрист? - А затем, что коли Бонапартий заявится ко мне с чужим именем или с фальшивой подорожной, я его, голубчика, враз признаю, свяжу - да к городничему.
Annie: В своих мемуарах, посвящённых пребыванию в России, Дюма запечатлел следующий эпизод: "Княгиня Трубецкая, друг императрицы, супруги Николая I, рассказывала мне: "Однажды царица уединилась в один из своих отдалённых будуаров для чтения моего романа. Во время чтения отворилась дверь и вошёл император Николай I. Княгиня Трубецкая, исполнявшая роль чтицы, быстро спрятала книгу под подушку. Император приблизился и, остановившись против своей августейшей половины, дрожавшей больше по привычке, спросил: -Вы читали? Да, государь -Хотите я вам скажу, что вы читали? Императрица молчала. -Вы читали роман Дюма "Учитель фехтования" -Каким образом вы знаете это, государь? -Ну вот! Об этом не трудно догодаться. Это последний роман, который я запретил.
Annie: Придворные Александра I зорко следили, с кем разговаривал император, и этим измеряли степень его доверия. Один придворный, известный своими шутками, на вопрос Александра, чем он может быть ему полезен, ответил: «Ваше величество, каждый раз на придворных балах подходите ко мне и шепчите мне на ухо: «Ты – осёл!» После того как все заметили, что император на каждом балу что-то шепчет этому придворному на ухо, все стали относится к нему с огромным уважением.
Annie: Когда Наполеон в период Ста дней высадился в бухте Жуан, парижские газеты сообщили: «Корсиканское чудовище высадилось в бухте Жуан». Наполеон двинулся с верными ему войсками на Париж. И по мере приближения Наполеона к Парижу изменялась окраска известий в парижских газетах: «Людоед идёт в Грассу»; «Узурпатор вошёл в Гренобль»; «Бонапарт занял Лион»; «Наполеон приближается к Фонтенбло»; «Его императорское величество ожидается сегодня в его верном Париже».
Annie: Когда Наполеон в период Ста дней высадился в бухте Жуан, парижские газеты сообщили: «Корсиканское чудовище высадилось в бухте Жуан». Наполеон двинулся с верными ему войсками на Париж. И по мере приближения Наполеона к Парижу изменялась окраска известий в парижских газетах: «Людоед идёт в Грассу»; «Узурпатор вошёл в Гренобль»; «Бонапарт занял Лион»; «Наполеон приближается к Фонтенбло»; «Его императорское величество ожидается сегодня в его верном Париже».
Гастон: Вчера постил анекдоты в ЖЖ, решил сделать дубль здесь. Ибо есть действительно интересные ))) Гастон Орлеанский был очень гордым и снимал шляпу только перед дамами. Однажды, будучи еще мальчиком, он велел бросить в канал в Фонтенбло одного придворного, который показался ему непочтительным, что вызвало гнев Марии Медичи, потребовавшей, чтобы принц, под угрозой наказания плеткой, извинился перед дворянином. Гастон любил жаловаться на недостатки своего воспитания, объясняя это тем, что в гувернерах у него были "турок" и "корсиканец". Турком он называл г-на де Брева, долго жившего в Константинополе и ставшего совершенным магометанином, а корсиканцем - г-на Орнано, внука некоего Сан-Пьетро, убившего в Марселе свою жену. * * * Герцог Анжуйский потешался тем, что бесил короля мелкими оскорблениями, тайными или явными. Однажды в присутствии нескольких человек он сказал королеве, молившейся о том, чтобы ее бесплодие прекратилось: - Мадам, вы просили судей ваших против меня. Я согласен, чтобы вы выиграли то дело, если у короля достанет кредита, чтобы заставить меня проиграть мое. Эти слова дошли до Луи XIII, который взбесился тем более, что в народе начинал уже распространяться слух о его бессилии. * * * Однажды при вставании с постели, при котором обыкновенно присутствовало множество придворных, у Гастона пропали очень дорогие часы. Он очень сожалел об этом, но когда кто-то предложил запереть дверь и всех обыскать, ответил: - Так как я не хочу знать вора, то прошу вас всех отсюда выйти! Часы с курантами! Когда они начнут бить, станет известно, кто их украл! * * * В молодости герцог Орлеанский очень любил одну девушку из Тура по имени Луиза; однажды Луи XIII узнал, что Луиза делит свою любовь между его братом и одним бретонским дворянином Рене де л Эспин, любимцем того же самого брата. Король сообщил неприятную новость, по своему обыкновению, именно тому, кому она была всего неприятнее и принц, который ничего до сих пор не подозревал, несмотря на всю свою недоверчиво.сть, устремился к красавице и заставил ее признаться. Потом Гастон спросил совета у короля, а тот, который тогда сам был без ума от м-ль д'Отфор, посоветовал убить соперника. - Впрочем, - добавил король, - хорошо бы узнать мнение г-на кардинала. Кардинал, который не любил это обыкновение вельмож убивать друг друга, на счастье Рене де л Эспина не согласился с мнением короля. Впрочем, судьбы не избежать - Луизы приносили бедному Рене одни несчастья - будучи изгнан из Франции, он уехал в Голландию, где стал обожателем принцессы Богемской Луизы; младший из братьев принцессы, Филипп, убитый позднее в сражении при Ретеле, подкупил человек десять англичан с тем, чтобы они убили Рене. Как говорит Таллеман де Рео, де л'Эспин был убит, когда выходил от французского посланника, и англичане нанесли ему столько ударов шпагами, что они сталкивались внутри его тела. * * * Овдовев после своего первого брака с м-ль де Гиз, Гастон женился тайно, будучи в изгнании, на принцессе Маргарите Лотарингской. Он сделал это не только без согласия короля, но и против желания родственников принцессы, увезя ее ночью из Нанси, переряженную пажом, который шел за каретой с факелом в руке. Случилось так, что принцесса, стесняемая нарядом и неопытная в своей новой должности, криво держала факел; г-н Бово, шедший позади, сильно толкнул ее ногой, сказав: - Верно этот негодяй пьян! Посмотрите, как он идет, как он держит факел! Потом, всякий раз, когда г-ну Бове случалось видеться с герцогиней, она напоминала ему об этом наставлении и каждый раз тому приходилось извиняться. * * * Надо заметить, что добрая принцесса не отличалась умом, и когда по смерти Ришелье Гастон возвратился вместе с ней во Францию и когда их вновь венчали в Медоне, она утопала в слезах, ибо ей казалось, будто до сих пор она жила в смертном грехе. Тогда герцог, чтобы утешить жену, обратился к своему метрдотелю Сен-Реми: - Вы-то можете сказать, что я был женат на принцессе Лотарингской? - На что тот ответил: - Да право, нет, я знал, что вы с ней спите каждую ночь, но не знал точно, женаты ли вы на ней. * * * В возрасте принцесса сделалась еще более тупоумной и приобрела странную привычку при появлении метрдотеля с жезлом и при его докладе, что стол готов, поспешно выходить в известное место, подобно тому, как это представляется в одной сцене известной комедии "Мнимый больной", где так охотно смеются. Однажды, когда она собралась идти, метрдотель Сен-Реми важно остановился среди комнаты и начал с большим вниманием осматривать свой жезл. - Что вы делаете, Сен-Реми? - удивился Гастон. - Ваше высочество, - отвечал метрдотель, - я хочу узнать, не из ревеня ли или не из александрийского ли дерева мой жезл, поскольку как скоро он является перед герцогиней, то производит известное действие!
Гастон: Кардинал Ришелье показывал себя большим любителем поэзии и во время своих литературных занятий никого не принимал. Однажды, разговаривая с Демаре, он вдруг спросил: - В чем, как вы думаете, я нахожу наиболее удовольствия? - По всей вероятности, - отвечал Демаре, - в том, чтобы сделать Францию счастливее. - Вы ошибаетесь, - возразил Ришелье, - в сочинении стихов. * * * Кардинал Ришелье сочинил трагедию "Мириам". В пьесе было много сатиры и едких намеков, направленных против Анны Австрийской, осуждались и ее отношения к Испании, и ее любовь к Букингему. Поэтому следующие стихи не могли не обратить на себя внимания: Та, которая вам кажется небесным светилом, Есть пагубное светило моей семьи, И, может быть, для государства… Далее король говорил опять: Внутри, Акаст, различными путями Все царству моему стараются вредить: Волнуют мой народ, я окружен врагами, То явно, то тайком, хотят меня убить. Мало того, когда Мириам была обвинена в преступлениях против государства, она сама обвинила себя в другом преступлении, и видя, как все ее оставляют, говорит своей наперстнице: Преступной чувствуя себя, влюбившись в иностранца, А он, в любви своей, погубит наше государство. Все эти стихи сопровождались громкими рукоплесканиями. Кардинал, восхищенный успехом своей трагедии и мщением, был вне себя от радости - он то и дело высовывался из своей ложи для того, чтобы себе самому аплодировать или водворить тишину, дабы зрители не проронили ни одного слова из прекраснейших мест его пьесы. Что касается Анны Австрийской, то можно себе представить, как она себя чувствовала! * * * Известно, что в то самое время, когда Габриэль д'Эстре герцогиня де Бофор была отравлена ядом, Анри IV имел намерение на ней жениться, а это очень беспокоило его друзей. Поэтому однажды граф Прален, который наиболее противился этому браку, взялся доставить королю вернейшее средство удостовериться, что она изменяет ему с Бельгардом. Однажды ночью, когда двор находился в Фонтенбло, он разбудил короля и предложил убедиться в справедливости обвинения. Анри IV пошел вслед за Праленом не говоря ни слова, но, подойдя к дверям ее комнаты, воскликнул: - Нет, о, нет! Это слишком огорчит бедную герцогиню! - И, воротившись к себе, лег спать. * * * Несмотря на старость, герцог Бельгард весьма ухаживал за Анной Австрийской в то время, как герцог Букингем приезжал во Францию, и так привлек внимание королевы, что она уже ни на кого не смотрела. По этому случаю Вуатюр посвятил Бельгарду следующий куплет: Рожерова звезда не светит уж средь Лувра, Известно это всем и всякий говорил. Что нежный пастушок, приехавший из Дувра, Собой ее затмил. * * * Однажды, когда Бассомпьер играл в карты с Анри IV, заметили, что некоторое количество полупистолей положено на стол вместо пистолей. - Государь, - сказал Бассомпьер, - это вы положили эти полупистоли? - Черт возьми! - воскликнул король. - Да это вы, клянусь вам, а не я! Бассомпьер, не говоря ни слова, взял со стола деньги, Подошел к окну и выбросил их находившейся во дворе прислуге. Возвратясь к столу, он вынул из кармана кошелек, высыпал на стол пистоли и сел на свое место. - Вот как! - заметила Мария Медичи. - Бассомпьер представляет из себя короля, а король Бассомпьера! - Это правда, мой дружок, - отвечал Анри IV на ухо своей супруге, - а вам, вероятно, хочется, чтобы он был королем?.. Что же! Тогда у вас будет муж моложе меня! * * * Бассомпьер был не только хорошим игроком, но постоянно счастливым в игре и так как он любил играть по-крупному, то каждый раз выигрывал у герцога де Гиза до 50 000 экю. Однажды супруга герцога предложила Бассомпьеру пожизненный пенсион в 10 000 экю с тем, чтобы он не играл более с ее мужем. - Ах, сударыня, - отвечал Бассомпьер, - я от этого много потеряю!
Гастон: Анри IV, несмотря на то, что ревновал Бассомпьера к своей супруге, очень любил и уважал его, поэтому, вероятно из ревности, отправил посланником в Мадрид. По возвращении в Париж посланник говорил, что имел торжественный въезд в испанскую столицу на муле, которого ему выслал испанский король. - О, как было бы любопытно, - заметил Беарнец, - посмотреть на осла, сидящего на муле! - Очень любопытно, ваше величество, - согласился Бассомпьер, - но вы забываете, государь, что я, как посланник, представлял собой вашу особу. * * * Танцы были единственным телесным упражнением, которым Бассомпьер не овладел в совершенстве. По этому поводу герцог Анри II Монморанси, тот самый, которому отрубили голову в Тулузе, однажды посмеялся над ним на бале. - Правда, - заметил Бассомпьер, - что у вас в ногах ума больше, нежели у меня, зато у меня в голове его больше, нежели у вас! - Если у меня нет особой остроты в словах, зато у меня есть острая шпага, - отвечал герцог. - Да, я это знаю, - сказал Бассомпьер, - ее вам передал великий Ан. Бассомпьер обыграл одинаковое звучание слов Anne (Анн - одно из имен герцога Монморанси) и ane (осел). Противники пошли было драться, но их остановили. * * * Когда Бассомпьер купил Шайо, чтобы принимать там двор, вдовствующая королева вместе со всеми статс-дамами приехала посетить его и внимательно осмотрела дом. - Граф, - заметила она, - зачем вы купили этот дом? Он обойдется недешево! - Государыня, - отвечал Бассомпьер, - я почти немец. Для меня это значит жить не в деревне, но в предместье Парижа, а я так люблю Париж, что никогда не хотел бы с ним расстаться. - Но этот дом хорош, чтобы привозить сюда куртизанок, - сказала королева. - Государыня, я и буду их сюда привозить, но бьюсь об заклад, что когда вы делаете мне честь вашим посещением, вы привозите их еще больше. - Так, по вашему мнению, Бассомпьер, - засмеялась королева, - все женщины негодяйки и нет ни одной порядочной? - Государыня, таких женщин много, - возразил граф. - Ну, а я? - королева пристально посмотрела на него. - О, вы, - сказал Бассомпьер, делая глубокий поклон, - это другое дело, вы - королева! * * * Королева-мать упрекала Бассомпьера за любовь к столице, говоря ему о Париже и Сен-Жермене: - А я так люблю эти два города, что желала бы иметь одну ногу в Париже, а другую в Сен-Жермене! - В таком случае, - заметил Бассомпьер, - я желал бы жить в Нантере. - Нантер, как известно, находится посередине между двумя этими городами. * * * Герцог де Гиз был влюблен в м-ль де Пон. Однажды та изъявила желание иметь белого попугая. Не успела она выразить свое желание, как герцог де Гиз пустился бегать по Парижу, чтобы достать требуемую птицу, но это оказалось нелегким делом. Тогда при звуке труб он объявил на всех перекрестках, что даст 100 пистолей тому, кто доставит ему птицу. В продолжение недели герцог бегал по всем птичьим рядам, по всем фиглярам и содержателям зверинцев, но напрасно - после всех трудов он смог достать попугая белого, но с желтой головой. - Сударыня, - сказал он м-ль де Пон, - я в отчаянии, так как плохо исполнил ваше желание, но не угодно ли вам будет прогуляться в Кур-ла-Рен - вы увидите там зрелище, которое, надеюсь, вас позабавит. М-ль де Пон села в карету с м-ль де Сен-Мегрен, своей подругой, и герцогом де Гизом. Приехав в Кур-ла-Рен, де Пон увидела по обеим сторонам несметное число ученых собак. Де Гиз собрал в этом месте ученых четвероногих со всех концов столицы и все они плясали исключительно для одной м-ль де Пон, обязавшись в этот день не плясать даже для великих монархов Европы! Их было около 2000! М-ль де Пон не могла устоять против такого доказательства любви, она протянула принцу свою руку и произнесла давно им ожидаемое: "Я вас люблю".
полная версия страницы