Форум » История » Династический вопрос » Ответить
Династический вопрос
mazarin: Вот я давно уже не могу найти ответ на следующий вопрос. После смерти последнего прямого Капетинга Карла IV, корона перешла к его близкому родственнику Филиппу Валуа. При этом произошла смена династии, хотя у Карла и Филиппа был общий дед и они являлись двоюродными братьями по мужской линии. Между тем, смены династии не произошло после смерти Карла VIII, когда ему наследовал намного более дальний родственник - Людовик XII - полноправный представитель Орлеанского дома (для столь дальней степени родства даже нет специального термина - что-то вроде троюродного кузена). Да и самому Людовику наследовал Франциск Ангулемский (более близкий родич - примерно внучатый племянник, но все равно, намного более дальний чем Филипп Валуа приходился последнему Капетингу). Иногда, впрочем, наиболее дотошные историки помечают в скобочках, что Луи Дуз - из Орлеанской ветви Валуа, а Франсуа Премье - из Ангулемской. Но это сути дела не меняет. Какие будут мысли на сей счет?
Ответов - 9
anemonic: Умирая, король Карл IV назначил Филиппа Валуа регентом королевства. Супруга короля Жанна Эвре была беременна; ждали, кого она произведет на свет. 1 апреля 1328 г. королева родила дочь. Таким образом, старшая ветвь Капетингов пресеклась. Свои притязания на французский престол выставил английский король Эдуард III, приходившийся через свою мать Изабеллу внуком Филиппу IV Красивому. Но французские бароны отвергли его требования на основании принятого при Филиппе V закона, не допускавшего передачу власти по женской линии. Королем был избран Филипп Валуа, приходившийся двоюродным братом Карлу IV. Когда Людовик родился (имеется ввиду будущий Людовик XII), казалось невероятным, что ему предстоит занять трон французских королей: ведь он находился на третьем месте в ряду престолонаследников после брата короля и своего собственного отца. Сам Людовик XI выказывал явное раздражение по поводу появления этого "престолонаследника" и открыто сомневался в законности его рождения. Действительно, отцу Людовика, герцогу Орлеанскому, тогда было уже 68 лет, и крепким здоровьем он не отличался. Не помышляя о французском троне, Людовик в молодости гораздо более был озабочен получением наследства своей бабки. Как внук Валентины Висконти он мог претендовать на Миланское герцогство. Постараюсь объяснить почему не произошло смены династии Валуа. Раньше Карла VI не имеет смысла рассматривать. У Карла VI было два сына: будущий король Карл VII и Людовик Орлеанский. Карлу VII наследовал его сын Людовик XI, которому наследовал сын последнего Карл VIII. Так как Карл VIII умер бездетным, то корона перешла к внуку Людовика Орлеанского (брату Карла VII), Людовику XII, так как его отец Карл Ангулемский к тому времени умер. У самого Людовика Орлеанского также было два сына: Карл Ангулемский, сын которого стал, как сказано выше королем под именем Людовика XII; вторым сыном был Иоанн Ангулемский, у которого был сын Карл Ангулемский, а у последнего - сын, будущий король Франциск I. Так как сыновья Людовика XII умерли в младенчестве, то корона и перешла к Франциску I, ближайшему родственнику по мужской линии. Так как все они представители одной фамилии, поэтому не произошло смены династии. На смену прямым Валуа пришла ее Орлеанская ветвь, а затем Ангулемская.
mazarin: Все что Вы написали очень правильно (за исключением одной детали - основатель первого Орлеанского дома Людовик герцог Орлеанский и граф Ангулемский был не сыном, а родным братом Карла VI), но тем не менее, все это не объясняет ситуацию. По-сути, Вы сами еще раз подтвердили, что Филипп де Валуа был более близким родичем Карлу IV, чем Людовик XII был Карлу VIII, или Франциск Людовику XII. Вы пишите, что "...то корона и перешла к Франциску I, ближайшему родственнику по мужской линии. Так как все они представители одной фамилии, поэтому не произошло смены династии." Но ведь ровно тоже самое произошло и в 1328 году - Филипп де Валуа был родным внуком по мужской линии короля Филиппа III, то есть являлся намного более прямым Капетингом (куда уж прямее), чем Орлеаны или Ангулемы для Валуа! Вопрос на мой взгляд - более сложный. Попробуем поразмышлять. Раньше я думал, что смена династии произошла из-за того, что Филипп был избран на трон пэрами королевства, то есть юридически было признано, что старая династия пресеклась и право наследования уже не работает. Но тогда возникает вопрос - какова разница между наследованием по праву рождения и избранием на основании ближайшего родства. Родство здесь выступает не как причина (основание) для получения короны, а лишь как повод для избрания. Что было важнее в данном случае - близкое родство или желание пэров видеть на троне именно Филиппа. То есть получается, что права родства в данном случае оказалось явно недостаточно и потребовалась легитимизация советом пэров. Почему? Притязания Эдуарда ничего не объясняют, поскольку Салический закон уже применялся до этого и Эдуард никаких шансов не имел. Значит, напрашивается вывод, что по каким-то другим причинам Филипп де Валуа не расценивался юридически, как прямой наследник династии Капетингов, а Людовик Орлеанский в 1498 и Франциск Ангулемский в 1515 уже признавались принадлежащими к младшим линиям династии Валуа. И могли наследовать в порядке очереди не прибегая к совету пэров или постановлениям Парижского парламента. Почему? Возможно, мы получим ответ, если обратимся к такому понятию, как феодальное право и обычаи. Испокон веков родовое имя во Франции происходило из родового владения данной семьи (поэтому наиболее часто употреблялся предлог de или du). Именно на основании этого существовало такое понятие как "Дом" (la maison) - дом Орлеанов, дом Бурбонов, дом Валуа и т.д. То есть, получив в наследственное владение какое-либо феодальное владение (наследственный апанаж) любой член королевской семьи мужского пола становился основателем нового дома. Именно так возникли дома Бурбонов, Анжуйских и тех же Валуа. При этом, потомки этого дома могли основывать новые линии (от Бурбонов пошли Вандомы, Монпансье, де Ла Марши, от Валуа - Орлеаны, Ангулемы, 2-я Анжуйская линия, графы Мэнские и т.д), но линии эти сохраняли свою принадлежность к главному дому от которого они в свое время произошли. Поэтому становиться понятным, почему Людовик XII или Франсуа I считались прямыми потомками Валуа - потому что их пращур герцог Людовик Орлеанский был прямым потомком основателя дома Валуа - графа Карла де Валуа (отца Филиппа VI) и само графство Валуа, принадлежавшее когда-то Карлу и давшее имя этому дому, затем вновь было передано в апанаж его прямому потомку Людовику Орлеанскому и оставалось во владении этого дома вплоть до вступления на престол Людовика XII. Но возникает законный вопрос - почему же тогда сам Карл де Валуа оказался "отрезанным ломтем" от Капетингов. Настолько отрезанным, что его сыну потребовалось избрание на трон? Возможно ответ заключается в том что само наименование династии "Капетингов" не было изначально связано с конкретным земельным владением, а происходило от прозвища Гуго (который также был избран на трон). То есть это было скорее не понятие феодального дома, а понятие семьи. Когда-то давно предки Гуго Капета являлись графами Парижскими, но уже к XII веку этот титул прекратил свое существование. И как только кто-либо из Капетингов получал удельное владение, он как бы отодвигался на второй план, уходил в более-менее свободное плавание и исключался из прямой линии наследования трона. Наследниками в династии Капетингов были только сыновья короля (прямое кровное родство). При этом они могли владеть апанажами (например будущий Филипп V владел графством Пуату). Но он оставался прямым наследником только будучи сыном короля или братом короля. Став дядей короля он уже терял непосредственное право наследования (тот же Филипп V стал королем после смерти своего племянника Иоанна Постума только с согласия пэров). А почему в данном случае не произошло смены династии? Скорее всего потому, что Филипп де Пуатье все же был сыном короля, а Филипп де Валуа нет. Но и Людовик XII и Франциск I тем более не были сыновьями королей. Но в их случаях, по всей видимости, вступало в действие право наследования не по степени родства с последним королем, а по степени родства с главной линией Капетингов (то есть - по принадлежности кандидата к тому или иному дому). Причем, чем позднее отделилась эта ветвь (дом) от главной линии Капетингов, тем ближе она считалась к трону. Именно этим объясняется тот факт, что Бурбоны получили трон последними. Они отделились от Капетингов намного раньше Валуа. Если бы к 1589 году во Франции существовал бы 2-й Анжуйский дом (от Людовика Анжуйского сына Иоанна Доброго) то именно глава этого дома стал бы королем Франции, а не Генрих Наваррский. Короче - я думаю, что принцип наследования совершил метаморфозу от чисто семейного права к семейно-феодальному. Может у кого-то из авторов это вопрос объясняется более научно и достоверно, но я не нашел на него ответа ни у Хейзинга, ни у Пти-Дютайи...
LS: mazarin пишет: в их случаях, по всей видимости, вступало в действие право наследования не по степени родства с последним королем, а по степени родства с главной линией Капетингов (то есть - по принадлежности кандидата к тому или иному дому). Причем, чем позднее отделилась эта ветвь (дом) от главной линии Капетингов, тем ближе она считалась к трону. Мне кажется, это похоже на принцип "лествичного наследования", имевший место у варваров и в ранне-феодальных обществах (в частности, на Руси), когда наследование власти происходило не прямо по нисходящей линии (от отца к сыну), а от старшего в роду к следующему старшему. Нет?
mazarin: Этот принцип штука интересная, но сходства с нашим случаем я, честно говоря не нахожу. Но скорее всего, просто специальных знаний не хватает. Наверняка есть какое-то логическое объяснение этой ситуации (я имею ввиду вопрос о Капетингах и Валуа). Дело в том еще, что вокруг всех этих наследственных прав существовало множество всяких обычаев. Например, сам факт избрания королем вовсе не означает нарушения династического принципа. Первые Капетинги, например, короновали своих старших сыновей еще при своей жизни, чтобы обеспечить своему наследнику трон, так как примерно до начала XIII века во Франции еще сохранялись рудименты выборной монархии. Такой тип монархии сохранился во многих европейских странах. В Священной Римской империи например. Император избирался курфюрстами, но каждый император (у Габсбургов по-крайней мере) стремился еще при своей жизни короновать своего наследника короной Германского короля. Титул был совершенно эфемерный, но тем не менее. И вся эта выборность не мешала Габсбургам оставаться династией. Похожая ситуация была в Дании и Польше. Так что факт избрания Филиппа де Валуа королем вовсе не является объяснением возникновения новой династии. Все-таки, скорее всего, здесь дело именно в имени, происходящим от земельного владения. Карл (отец Филиппа) получив графство получил и новое родовое имя. Его сын Филипп наследовал именно ему, получив от него и графство и имя ставшим наследственным, то есть родовым. И к моменту смерти последнего Капетинга он был главой самостоятельного дома - Валуа. То же самое можно сказать в отношении младшего брата Карла Людовика, который получив графство Эвре стал графом д'Эвре и основателем нового дома (впоследствии Эвре-Наваррских). Но и здесь остается вопрос. Если я понял (если понял) почему Филипп стал основателем новой династии, то все равно не могу понять почему же те же Вандомы (линия Бурбонов к которой принадлежал Генрих IV) отпочковавшись от основного древа Бурбонов, не стали основателями нового дома(самостоятельного дома с родовым именем Вандом), а оставались Бурбонами. Или Орлеаны, отделившись от Валуа остались Валуа по родовому имени, а Орлеанами только по титулу. Например - Карл де Валуа герцог д'Орлеан. Но почему тогда не Филипп Капетинг граф де Валуа? В общем, опять я вернулся к началу...
LS: Сходство мне увиделось в том, что при династическом кризисе Капетинги обратились к "стволу" дерева и главным критерием отбора стала близость к родоначальнику династии. Примерно так же происходило и в лествичном наследовании власти. Если не ошибаюсь, подобные коллизии (необходимость определить, кто из нескольких претендентов наиболее близок к родоначальнику) случались и у русских князей и тогда родовой клан тоже прибегал к чему-то напоминающему выборы.
mazarin: Возможно все объясняется намного проще. В 1328 году просто напросто еще были свежи в памяти обычаи избрания королей и первый же серьезный династический кризис заставил вспомнить об этой, еще не совсем забытой практике. Но к 1498 году французская монархия уже проделала значительный путь в своем развитии и окончательно превратилась в наследственную, с четко разработанной процедурой очередности, избавившись тем самым от опеки пэров, которые превратились к тому времени в чистую декорацию.
LS: В книге Э.Дешодта "Людовик XIV" мне попались кратко сформулированные принципы французского престолонаследия. Цитирую здесь (вдруг кому пригодится): "...абсолютная монархия не есть своеволие. Закон наследования неприкосновенен. Он покоится на шести принципах: наследование, первородство, наследование по мужской линии, невозможности передать корону по завещанию, преемственности и принадлежности к католической религии."
Жан : mazarin пишет: Иногда, впрочем, наиболее дотошные историки помечают в скобочках, что Луи Дуз - из Орлеанской ветви Валуа, а Франсуа Премье - из Ангулемской. Но это сути дела не меняет. А какие тут могут быть мысли? Историки и говорят об Орлеанах и Ангулемах. Но дело в другом. Смена династии в 1328 г. рассматривалась как "смена" потому, что это было первое применение салического права. Строго говоря, тут пришлось слегка подправить законы. А в более позднее время все шло уже по накатанной дорожке. К тому же и Орлеаны и Ангулемы, действительно носили фамилию Валуа, как к примеру Алансоны. А вот Бурбоны, хотя и были тоже потомками Людовика Святого (т.е. Капетингов) по мужской линии, носили другую фамилию. Но во время Великой Французской революции у деятелей революции было основание называть Людовика Шестнадцатого Капетом.
mazarin: Жан пишет: А какие тут могут быть мысли? Историки и говорят об Орлеанах и Ангулемах. Но дело в другом. Смена династии в 1328 г. рассматривалась как "смена" потому, что это было первое применение салического права. Не верно. Первое употребление Салического закона произошло во Франции в 1316 году, когда дочь Людовика Сварливого была отстранена от наследования в пользу Филиппа Длинного. И почему тогда династия не стала называться Пуатье, по родовому имени Филиппа? Ведь именно такая замена имени династии произошла при воцарении Филиппа де Валуа. Причем, следует отметить, что Филипп де Пуатье получил это владение еще при жизни отца Филиппа Красивого как апанаж. Сам Филипп не был в то время наследником трона, стало быть, имя Пуатье было для него таким же, как имя Валуа для его дяди Карла – то есть родовым феодальным именем. Так что Ваше объяснение опять ничего не объясняет... Жан пишет: К тому же и Орлеаны и Ангулемы, действительно носили фамилию Валуа, как к примеру Алансоны. А вот Бурбоны, хотя и были тоже потомками Людовика Святого (т.е. Капетингов) по мужской линии, носили другую фамилию. Ну попробуем еще раз… Во-первых, такого понятия как "фамилия", аналогичного русскому, не существует даже в современном французском языке. Есть слово "nom" которое имеет совершенно иное происхождение. Если коротко - в среде дворянства оно происходило исключительно от название того места из которого происходил (простите за тафталогию) этот человек. То есть, как я уже объяснял выше - это было родовым именем. Так что, если говорить об Ангулемах и Орлеанах то нужно говорить об их принадлежности к дому Валуа, а вовсе не о том что они "носили фамилию". Но вот тут-то и возникает вопрос. Родовое имя Ангулем или Орлеан по своему статусу совершенно ничем не отличался от имени Валуа. Это были такие же в юридическом и сеньоральном плане наследственные родовые владения в виде апанажей первого типа. Именно поэтому, следуя логике, воцарение дома Орлеанов, например, должно было повлечь за собой такое же изменение имени династии, как и в случае с Валуа. Выше я уже прояснил для себя, почему например, название Капетинг было утрачено. Карл Валуа, получив в удел свое графство (Валуа), получил и собственное новое родовое имя, происходящие от названия вотчины. Тогда как имя «Капетинг» с таким феодальным понятием связано не было. Оно, как известно, произошло от прозвища. Так же, как и имя Плантагенет или Моклерк, например. Известны случаи, когда родовое имя происходило от личных имен (prenom) – например - Каролинги, Жерардиды, Арнульфинги, Робертины и т.д. Вот эти принципы образования родовых имен как раз ближе понятию «фамилия» именно в нашем (русском) понимании. Но появление таких «фамилий» характерно для периода раннего средневековья, когда система феодальных отношений только выстраивалась. К 13 веку феодализм в основном «созрел» и вместе с ним укрепились новые социальные и имущественные отношения, порядки и традиции. И именно в этот период родовое имя феодала окончательно «привязывается» к конкретному земельному владению или местности. То есть, если говорить проще – вот имеется династия Капетингов, имя которой не связано с определенной местностью. Она имеет как бы еще «дофеодальное» происхождение. Старшие сыновья (наследники) королей не имеют строго определенных земельных владений. Еще нет титула дофин. Те земли, которые они получают в удел, являются, скорее, апанажем другого типа. То есть владением, которое не передается по наследству, а является лишь временным «кормлением». Подразумевается, что эти старшие сыновья и (только они) являются продолжателями прямой линии Капетингов, а их вотчины возвращаются в домен сразу, как только их держатель наследует трон. Другими словами, они не обретают имя своих сеньорий. Младшие же сыновья, получая в удел земли, становятся их наследственными владетелями. То есть это и есть апанаж в его основном понимании. И в этом случае название этой местности и становится новым родовым именем. Замечу, в скобках, что как раз поэтому, Конвент, отменив все феодальные порядки и обычаи, отменил и родовое имя «Бурбон», связанное именно с феодальным правом, и присвоил Людовику его «дофеодальное» родовое имя - Капет. Короче говоря – с Валуа и Бурбонами все понятно. Эти дома отделились от прямой линии и приняли собственные феодальные родовые имена от своих владений. Поэтому, когда их представители заняли трон, произошла смена названия династии… Но, мой то вопрос заключается в том, почему такой смены не произошло в случае с Орлеанами и Ангулемами. Причем, что интересно, когда Луи-Филипп занял трон после июльской революции, новая Орлеанская династия все-таки официально воцарилась во Франции. Почему же тогда этого не произошло в 1498 году? Давайте посмотрим, может быть Орлеан и Ангулем изначально входили в наследственные сеньории дома Валуа и принадлежали Карлу (отцу Филиппа) на момент «отпочкования» этого дома от древа Капетингов… Тогда было бы более понятно, почему не произошло смены династии с восшествием на трон Луи XII и Франсуа I… Но нет. Карл граф де Валуа был также графом Алансонским, Мэнским, Шартрским. Ни Орлеана ни Ангулема в его наследственных землях не было. Оба эти титула получил впервые в апанаж (в наследственное владение) Людовик Орлеанский, младший брат Карла Безумного. То есть, следуя логике образования других феодальных домов (тех же Валуа, Бурбонов, Эвре и т.д) именно он – Людовик Орленский и Ангулемский должен считаться родоначальником нового дома по названию своих земельных владений. Он должен был «отпочковаться» так же как и все другие в подобных случаях, образовав новую линию, которая позднее еще раз поделилась на две ветви – уже отдельно Орлеаны и отдельно Ангулемы. То есть, по логике, опять должны были образоваться два новых дома – дом Орлеанов и дом Ангулемов. Но ни первый, ни второй раз такого «отпочкования» почему то не происходит. Почему? Единственное объяснение, которое приходит на ум – это то, что «отпочкование» считается только один раз, от прямой линии Капетингов. А потом, как бы кто уже не «отпочковывались» со своими наследственными апанажами – он все равно остается в лоне того дома, который отделился от Капетингов первым. Это объяснение, кстати, работает в отношении тех же Кондэ или Конти. Став самостоятельными домами, они все равно продолжали оставаться Бурбонами. Но вопросы все равно остаются. Почему тогда, опять же, Филипп Длинный не стал основателем династии Пуатье, или Карл IV династии де Ля Марш?
полная версия страницы