Форум » История » Королева Мария-Антуанетта » Ответить
Королева Мария-Антуанетта
МАКСимка: На мой взгяд, эта личность в истории Франции одна из самых противоречивых и загодочных.....эта королева вызывает у меня благаговение и жалость! Давай здесь размешать что нить интересное про королеву. различные материалы. фотографии, статьи, документы, интересные факты....жду поддержку темы:) ПОСЛЕДНИЕ ДНИ МАРИИ-АНТУАНЕТТЫЧерез пять месяцев после казни Людовика XVI революционный Комитет общественного спасения принял решение перевести Марию-Антуанетту из донжона замка Тампль в камеры башни Консьержери на парижском острове Сите. Принимая это решение, революционный трибунал рассчитывал на то, что австрийское правительство срочно приступит к переговорам об окончании войны. Однако ни Австрия, ни другие европейские державы никак не отреагировали на это. Зато некоторые ярые роялисты стали разрабатывать план вызволения королевы из тюрьмы. Мария-Антуанетта была доставлена в Консьенжери 2 августа 1793 года и заключена в камеру, выходящую окнами на т.н. Женский двор. Камера была обставлена мебелью весьма скупо: кровать с ложем из ремней, раковина, небольшой столик с ящиком, табурет и два стула. На королеве было траурное платье, и она имела с собой немного белья – белую ночную рубашку, пару батистовых блузок, платки, шелковые чулки, несколько ночных чепчиков и ленты. На шее у нее висел портрет сына и его локон, спрятанный в детскую перчатку. Ни пера, ни бумаги у королевы не было, и последние дни она проводила за чтением и молитвами. Два раза в день ей приносили еду: в девять утра – завтрак (кофе или шоколад с булочкой), а в полдень – обед (суп, овощное блюдо, дичь или телятину и десерт). Ужинала Мария Антуанетта остатками от обеда. Обычная ширма отделяла королеву от двух приставленных к ней жандармов. Целыми днями они пили, курили и резались в карты. Маркиз Ружевильский строил планы по организации побега королевы: задумано было выкрасть ее во время импровизированного мятежа. Чтобы предупредить королеву, маркиз «случайно» обронил футляр от очков, в котором лежала записка с изложением плана. Прочитав записку, Мария-Антуанетта разорвала ее на кусочки и нацарапала шпилькой на клочке бумаги: «Доверяюсь вам. Сделаю как вы сказали». Эту записку она дала жандарму с просьбой передать ее кому надо, но охранник тут же сообщил своему начальству о готовящемся побеге королевы. После этого были ужесточены условия ее содержания в камере и ускорены сроки судебного процесса. 14 сентября ее перевели в другую камеру. Процесс над 38-летней Марией-Антуанеттой начался в 8 утра 15 октября 1795 года. Вдову Людовика Капета прозвали «австриячкой» из-за ее родственных связей: она была дочерью императрицы Германии Марии-Терезы Гамбургской. Защитником Марии-Антуанетты на процессе выступил Клод Шово-Лагард, а обвинителем – весьма грубый на язык Фукье-Тенвиль. Полемист Жак Эбер обвинил Марию-Антуанетту в инцесте, но она не стала отвечать ему. Когда один из судей спросил, почему она не отвечает на предъявленные обвинения, Мария-Антуанетта сказала взволнованным голосом: «Если я не отвечаю, то лишь потому что сама природа отказывается отвечать на подобные гнусные обвинения в адрес матери. Я призываю всех, кто может, явиться сюда». По залу прокатился ропот, и заседание суда было прервано. А вскоре с показаниями выступил сорок один свидетель. В конце концов королеву обвинили в том, что она поддерживала связи с заграницей, способствовала победе противника и предала интересы Франции. На следующий день, 16 октября в 4 часа утра, был зачитан единогласно принятый приговор к высшей мере наказания. После чтения приговора палач Анри Самсон постриг наголо королеву и надел ей оковы на отведенные за спину руки. Мария-Антуанетта в белой пикейной рубашке, с черной лентой назапястьях, с платком из белого муслина, наброшенным на плечи, и с чепчиком на голове села в повозку палача. В 12 часов 15 минут пополудни королева была обезглавлена на нынешней площади Согласия
Ответов - 26
Меланхолия: Программа радиостанции "Эхо Москвы" "Мария Антуанетта - королева и толпа" А.ВЕНЕДИКТОВ – Вы слушаете «Эхо Москвы», у микрофона Алексей Венедиктов, это программа «Все так!», она посвящена Марии-Антуанетте, французской королеве. Наталья Басовская, добрый день! Н.БАСОВСКАЯ – Добрый день! А.ВЕНЕДИКТОВ – Наконец-то у нас с Вами женщина. Все мужики, да мужики. Н.БАСОВСКАЯ – Да. Была пауза некоторая. У нас была королева Виктория, у нас была Алиенора Аквитанская. А.ВЕНЕДИКТОВ – И вот. Н.БАСОВСКАЯ – Но пауза была довольно большой. И вот снова женщина. А.ВЕНЕДИКТОВ – Девочка. Н.БАСОВСКАЯ – Сначала девочка, что логично. Прожившая недолгую жизнь. Чем она запечатлелась в истории? – вот я часто начинаю с такого вопроса, чем славен в истории. Тут не скажешь. Тут скажешь, чем запечатлелась, каким образом она осталась в истории. А.ВЕНЕДИКТОВ – «Пусть едят пирожное». Н.БАСОВСКАЯ – Двумя очень противоположными, да, свойствами. А.ВЕНЕДИКТОВ – Да. Н.БАСОВСКАЯ – Легкомыслие и незнание своего народа, своей страны, Франции, где она была королевой – сначала дофиной, потом королевой – так далеко зашедшая, что когда начался… народ восстал, народ, который шел решительными шагами к революции – страшной, кровавой революции – она ничего этого не понимала. Спросила: «Что это с ними?» - «Они хотят хлеба, у них нет хлеба». «Пусть едят печенье». Исторический анекдот. Но как всякий исторический анекдот, передающий что-то очень сущностное, какую-то квинтэссенцию образа. И вторая грань: своей страшной смертью на гильотине в 1793 году, когда была отрублена восставшим народом, якобинской диктатурой, кровавой диктатурой, самая изящная головка Европы и показана палачом народу – мрачная, страшная, кровавая картина. Потому что какова бы ни была ее жизнь, о которой мы сейчас будем говорить, этот финал, он, конечно… одна из достаточно бессмысленных и диких жертв революции. Что может быть хуже революции, думала я тут. И ответила себе: только еще одна революция. Французская, которую в силу склонности обожествлять и возвеличивать революции советское время называло великой, она была кровавой, во многом большевики учились у нее, Ленин был полнейшим учеником, добровольным учеником Робеспьера и якобинцев. А.ВЕНЕДИКТОВ – Якобинцев, да. Н.БАСОВСКАЯ – Отсюда и враги народа, и тройки – все отсюда. И стучащая непрерывно гильотина – просто технические средства изменились. Так вот, в эту пору довелось этому фактическому ребенку оказаться во Франции. Мария-Антуанетта родилась 2 ноября 1755 года. Ее родители – император Франц I Австрийский и Мария Терезия, его жена и соправительница. В это время в Европе была еще великая государыня, в России Екатерина I. А.ВЕНЕДИКТОВ – Да. Н.БАСОВСКАЯ – И какие-то мысли, надежды… А.ВЕНЕДИКТОВ – Вторая, вторая. Н.БАСОВСКАЯ – Екатерина II. Какие-то мысли… простите. А.ВЕНЕДИКТОВ – Да. Н.БАСОВСКАЯ – И надежды, что будет еще одна великая государыня, вот эта, из дома Габсбургов, Мария-Антуанетта, были, но этого не случилось. В 1770 году Мария-Антуанетта выдана замуж за французского дофина. Ей 15 лет. А.ВЕНЕДИКТОВ – 15 лет. Ну, это для девочек того времени нормально. Н.БАСОВСКАЯ – Ему примерно столько же. Да нет. Играть она еще хотела, в куклы хотела играть. Как-то застали ее в Версале в одной из отдаленных комнат, где она играла с детьми простых людей. Ей хотелось играть, ей хотелось взять, например, с собой во время этого переезда во Францию, каких-нибудь своих… свои любимые игрушки, куклы – все запретили. Все началось, в общем-то, со стихийной жестокости, ибо вот эта принадлежность царствующему дому. А.ВЕНЕДИКТОВ – Но это протокол Версаля был, в общем. Н.БАСОВСКАЯ – Да, протокол и царствующий дом, и протокол над ней сразу царит и создает своеобразную моральную тюрьму, что сказывается в дальнейшем на ее жизни. Итак, она юная, полудевочка. Людовик тоже юный. Они почти ровесники. Он не предназначался для того, чтобы стать дофином, т.е. главным наследником. Он третий внук правящего Людовика XV, третий. И никто не рассчитывал… А.ВЕНЕДИКТОВ – Внук, а не сын. Н.БАСОВСКАЯ – Именно внук. И никто не рассчитывал, что он станет правящим, царствующим. И сам он к этому, судя по всему, был очень мало расположен. Но так получилось, что предыдущие внуки умерли досрочно, и он стал единственным дофином. А она дофиной. И вот эта юная пара воплощает преемственность власти. Последние годы Людовика XV – это последние годы правления короля, который плохо закончил свои дни на престоле, как многие в королевских домах этого времени кризиса аристократии, кризиса абсолютистских режимов. Он закончил жизнь свою в очевидном разврате, каком-то разложении… А.ВЕНЕДИКТОВ – Так это ж хорошо. Н.БАСОВСКАЯ – Как сказать… кругом осуждение. Правда, осуждается все – таков французский двор. А.ВЕНЕДИКТОВ – Да. Н.БАСОВСКАЯ – Но воплощением всего этого, и неприязнь к его образу жизни – он одряхлевший, но развратный. Вот так его рисуют. Это мадам Дюбарри, женщина из низов, из низов достаточно грязных, которую выдали замуж, чтобы она получила титул графини, графини Дюбарри – и вот она царит, царит при этом дворе. И появляется… А.ВЕНЕДИКТОВ – Версальском. Н.БАСОВСКАЯ – Версальском. И появляется эта юная девушка, Мария-Антуанетта А.ВЕНЕДИКТОВ – Второй двор, малый двор. Н.БАСОВСКАЯ – Малый двор. А.ВЕНЕДИКТОВ – Малый двор дофина. Н.БАСОВСКАЯ – Играющий очень заметную роль. Но я хотела бы вернуться к названию нашей передачи, «Королева и толпа». Как мне кажется, она провела свою жизнь между двумя разновеликими, но сильно ей враждебными толпами. Это толпа народная и толпа придворная. Народная – огромная, многочисленная, придворная поменьше. Но поразительно так, что одна начала с любви бешеной к Антуанетте, как бы, немотивированной, хотя я скажу о мотивах. Это народная толпа. Толпа двора сразу приняла ее враждебно. А.ВЕНЕДИКТОВ – Заметим, что потом будет наоборот. Н.БАСОВСКАЯ – Да. А.ВЕНЕДИКТОВ – Затем, что потом случится наоборот. Н.БАСОВСКАЯ – И потом жизнь переменчива, особенно в революционную эпоху. Ее бракосочетание было обставлено с необыкновенной пышностью. Ему придавался огромный политический смысл. Дело в том, что Габсбурги довольно длительное время царили… были гегемонами на европейской международной арене. При Иосифе I начала XVIII, при Марии Терезии что-то еще… отзвуки величия остаются. Иосиф II, брат Марии-Антуанетты, 1780-1790-е годы правления, создатель просвещенного австрийского абсолютизма. Даже хотел отменить крепостное право, но не сумел, не получилось. Они правители огромной территории, огромной империи, в состав которой кроме Австрии входят Венгрия, Чехия, Трансильвания (Румыния), Хорватия, Южные Нидерланды, земли в Италии, Северная Босния, часть Польши. И еще кое-какие владения. А.ВЕНЕДИКТОВ – Великие. Н.БАСОВСКАЯ – Это что-то! По территории в Европе они уступают только России. Вот великие, которые еще будут расходиться… А.ВЕНЕДИКТОВ – Великие Габсбурги, да. Н.БАСОВСКАЯ – …и расходиться на международной арене. Но после серии войн в гегемоны вышла во второй половине XVII века Франция. И опасность со стороны Франции для австрийской гегемонии велика, складывается такое большое напряжение. Вот посредством этого брака детей, посредством выдачи этой девочки туда, в Версаль… А.ВЕНЕДИКТОВ – За этого мальчика. Н.БАСОВСКАЯ – За этого мальчика, неуклюжего, застенчивого, не стремящегося к власти, они хотят решить громадную политическую проблему. И здесь она впервые сталкивается с толпой. Бракосочетание обставлено невиданно. 350 лошадей выдано для ее поезда свадебного – 350 лошадей. Сколько уж там еще, значит, людей. Восторженно орущие толпы людей. Чем они восторгаются при движении из Австрии в Париж? Во первых, люди любят зрелища, а это зрелище – мощное, богатое. Во-вторых, молодость, красота – все это при ней, безусловно, вызывает какое-то вот такое радостное возбуждение. И в-третьих – в умах у людей это было – что возможно, сближение австрийского и французского дома, двух могущественных домов, будут залогом мира в Европе. А.ВЕНЕДИКТОВ – Да, предотвратит войну. Н.БАСОВСКАЯ – Да, теоретически люди всегда стремятся к миру. Есть предание очень интересное… Да, во-первых, не предание, факт. Решено, что передача невесты произойдет на островке, на Рейне, между Германией и Францией. Вот такой… измыслил французский двор. На промежуточном таком островке. Где соорудили павильоны… вот с самого начала ее биографии ее сопровождает эта неоправданная роскошь, эти… такое количество лошадей, этот павильон – весь в роскоши, весь в золоте, весь в росписях, шпалеры шелковые. Есть предание, что за деньги можно было проскочить посмотреть – до свершения, там, передачи невесты. И среди тех, кто за деньги туда проскочил, было несколько молодых людей из Германии. Один из них – великий Гете. И великий Гете уже был неординарной личностью. И он вскричал – и это записали очевидцы – «Как можно на свадебных вот этих шпалерах и рисунках изображать свадьбу Медеи и Ясона? Это мерзкое, зловещее бракосочетание, которое в греческой мифологии привело к великой трагедии: закончилось же тем, что она убила собственных детей и на крыльях ненависти улетела от этого Ясона. Как можно? Это же дурная примета». Пусть предание, но красивое, интересное, занятное. Девочку переодевают полностью. Ей хочется что-то взять на память – ну хоть платочек, хоть мишку какого-нибудь игрушечного. Запрещают. Во все новое, во все французское, и ее под эти сцены из «Медеи» увозят в Париж. Там ее встречает та вторая толпа, придворная. А.ВЕНЕДИКТОВ – Во главе с мадам Дюбарри. Н.БАСОВСКАЯ – Во главе с мадам Дюбарри. Мадам Дюбарри, женщина, видимо, умная, таким житейским простонародным умом. Но конечно, выскочка, конечно, окружена неприязнью. Ее главные две ненавистницы – это сестры дофина Людовика. Две сестры, две старых девы, как говорят и пишут, озлобленные, с неустроенной личной жизнью… и конечно, Дюбарри, эта выскочка, вызывает у них неприязнь. Она в бриллиантах, осыпана подарками Людовика XV. И эту маленькую, юную Антуанетту именно они, видимо, втягивают сразу в интригу. Бороться против Дюбарри. Господи, какое глупое, ненужное, пустое занятие. Ну, форма ее борьбы: она с Дюбарри не разговаривает. Не здоровается, не разговаривает, не обращается ни с одним словом. А при дворе есть этикет: дама более высокого положения – это дофина – только она первой может что-то сказать, пусть расфаворитке короля. Она молчит. Дюбарри оскоблена. Двор забавляется. Начинается дипломатическая переписка с матерью Марии-Антуанетты. А.ВЕНЕДИКТОВ – С императрицей Марией Терезией. Н.БАСОВСКАЯ – Посылают послов… Да. Посылают послов, которые уговаривают юную особу оказаться снисхождение, не обострять отношения с мадам Дюбарри. А в этом что-то кухонное, что-то бытовое – не разговариваю. И вот после долгой переписки, этих разговоров, переразговоров, сплетен вокруг этого события… двор ждет, когда же ее заставят заговорить, на нее смотрят, она понимает, что на нее смотрят, один раз уже было собралась, но тут ее специально одна из этих сестер дофина отвлекла. Но наконец, это свершилось. Она сказала семь слов: «Сегодня на приеме в Версале много людей». Двор забавлялся, веселился. Молчание прервано, Дюбарри ликует, веселится, радуется, вот эти семь слов – все сосчитали слова. В общем, это маленькая, мелкая, ничтожная жизнь. Но если бы личность Марии-Антуанетты была другой, она могла бы стать выше этой мелочной жизни. Но ее личность другой не была, и к той великой миссии, к которой ее, как бы, предназначили, выдав в семейство великих французских королей, она была подготовлена крайне плохо. А.ВЕНЕДИКТОВ – Хотя ее мать была одна из умнейших женщин Европы и умнейших властительниц. Н.БАСОВСКАЯ – Безусловно. А.ВЕНЕДИКТОВ – Кстати, когда-нибудь надо будет сделать про Марию Терезию. Н.БАСОВСКАЯ – Она написала ей инструкцию – когда мать спохватилась, что она не готова – написала ей инструкцию по поведению и требовала, чтобы 21 числа каждого месяца она ее перечитывала. Но инструкция не заменит того главного, что мы так ценим в наших персонажах: образования, развития интеллекта, развития души. Здесь этого было явно недостаточно. Мы к этому вернемся. А.ВЕНЕДИКТОВ – Наталья Басовская, Алексей Венедиктов, мы говорим о Марии-Антуанетте, и вот король умирает, Людовик XV. Н.БАСОВСКАЯ – Ее начавшаяся жизнь при дворе была непростой. В 1774 году она поднимается еще на высшую ступень, в связи с тем, что Людовик XV в страшных мучениях скончался, как всегда формула «Король умер, да здравствует король!» - дофин Людовик становится королем Людовиком XVI. А.ВЕНЕДИКТОВ – А детей нет. Н.БАСОВСКАЯ – Детей нет. И это напрягает всех и порождает всякие дополнительные слухи. Итак, толпа придворных занята и развлечена теперь – уже неинтересна, мадам Дюбарри не актуальна, ее отправили вон от двора – теперь актуален вопрос: нет детей, нет наследника, и вообще, какова их супружеская жизнь. Сколько сплетен вокруг их супружеской жизни, это немыслимо пересказать, и пересказывать не надо, оно недостойно этого внимания. Главное, что вокруг них плетется вот этот клубок разговоров, что они друг другу либо неинтересны, либо не нравятся, либо они слишком разные люди, либо что-то там у них вообще, в интимной сфере, весьма неблагополучно, либо все дело в том, что король очень рано любит ложиться спать и рано вставать, и идти работать на своих токарных станках и слесарных – он это обожает – либо рано же скакать на охоту – королевское занятие, королевский досуг. А королева любит как раз к вечеру оправиться в Париж на какие-нибудь балы, маскарады, театральные представления, они вообще не видятся – где же дети? Приезжает брат, Иосиф II, брат Марии-Антуанетты, оказывает… А.ВЕНЕДИКТОВ – Император. Н.БАСОВСКАЯ – Как бы, император австрийский, Иосиф II, и оказывает какое-то влияние на их взаимоотношения, на их жизнь, о чем Людовик XVI очень деликатно в письмах оставил такие ремарки, что «очень хорошо все это повлияло на наши отношения». И начинают появляться дети. Родился первый ребенок, затем другие. В декабре 1778 года родился первый ребенок. Слухи должны бы уняться – все, теперь, кажется, все хорошо. Но машина придворных слухов и злобная придворная толпа, они не остановимы. И это, власть этой толпы над Марией-Антуанеттой есть. Она ее раздражает, она ее огорчает, она ее опечаливает, она человек, не обладающий теми данными, которые нужны для правления и реального участи в государственной жизни, она не подготовлена к ней. Но все-таки у нее доброжелательный нрав – это отмечают все. Ее как будто бы специально озлобляют. Но есть и та, другая, первая толпа. Я хочу процитировать ее письмо к матери, Марии Терезии, о первом въезде в качестве королевы вместе с королем в Париж. Трагически звучит, зная ее дальнейшую судьбу. «Последний вторник был для меня праздником, который я никогда не забуду. Наш въезд в Париж. Что тронуло меня больше всего – нежность и волнение бедного люда, который, несмотря на то, что он обременен налогами – она про это слыхала – был счастлив видеть нас. Я не в состоянии описать тебе, дорогая мама, те знаки любви, радости, которые нам при этом выказывались. И прежде чем отправиться в обратный путь, мы приветствовали народ, помахав ему на прощание рукой, что доставило ему большую радость. Как счастливо сложилось, что в нашем положении так легко завоевать дружбу. И все же нет ничего дороже ее – я очень хорошо это почувствовала и никогда не забуду». Ей кажется, что вот так и должно быть. Более того, она в этом убеждена. Что народ любит идею абсолютной власти, абсолютной монархии просто как таковую. А что на самом деле? Помимо жажды зрелищ есть надежды – ведь это юная пара, юная чета, на смену этому одряхлевшему, развратному Людовику XV, которого за это осуждали, у которого фавориты и фаворитки. И вот пришли молодые, им 20 лет, значит, на них можно возложить какие-то надежды, что они улучшат жизнь народа. Она совершенно этого не понимает. Она принимает за чистую монету эти изъявления любви и преданности, и помахав им изящной ручкой, считает, что она их ответно осчастливила. Страшная жизнь в страшном заблуждении. Что значит не было развития души с самого детства. И мудрая правительница Мария Терезия все-таки это упустила. Свои запоздалые инструкции, которые она написала 14-летней девочке, она не учла – это инструкция по поведению и только – что в 14 лет поздно начать образовывать ее. У нее есть некто во Франции аббат Вермон, считающийся ее наставником. Сам он особенно ничему ее научить не может, и она и не хочет. В итоге его миссия – писать… помогает ей писать письма, потому что немецкий язык она подзабыла, французский знает плоховато, делает орфографические ошибки, почерк корявый, учиться не хочет, хочет играть, отдыхать и развлекаться. И аббат Вермон перешел на эту вспомогательную роль. Не случилось в ее жизни того, кого можно назвать по-настоящему наставником, учителем. Старые царедворцы, они не заняты были ни ее душой, ни ее разумом. Они только подсказывали правила этикета и старались, чтобы при дворе она вела себя правильно. В итоге, больше всего на свете ей хотелось из этого вырваться и где-то отдохнуть. Вот ее страсть к карнавалам, опере, для нее Париж – это опера, это бал-маскарад, который она так любит, затем ее любимый дворец Трианон, в который вложены огромные деньги, и где она предается музыкальным занятиям. Ее окружает аристократическая, любимая ею публика. А.ВЕНЕДИКТОВ – Но кстати, вот, есть версия, что ее прозвище, которое возникло до революции, мадам Дефицит, это прозвище вышло из дворца, от недоброжелателей, а не с улиц парижских. Н.БАСОВСКАЯ – Очень допускаю, потому что вот это злобное придворное окружение, оно… вообще, всегда, при всякой абсолютной власти нарастает вот такое окружение, которое кормится с руки властителя, его же ненавидя. Например, у Марии-Антуанетты были два самых крупных ненавистника. Это братья короля – граф Прованский, который все-таки побудет королем Людовиком XVIII в 1814-15 годах. А.ВЕНЕДИКТОВ – После Наполеона, да. Н.БАСОВСКАЯ – Как некоторые авторы пишут, немыслимо каким путями пробился к этому. И граф д’Артуа. Они… А.ВЕНЕДИКТОВ – Который тоже будет Карлом X. Н.БАСОВСКАЯ – Да. …слушая вот эти слухи, разговоры, о неудачной их жизни, что детей не будет, они откровенно убивались, когда родился первый ребенок, потому что рассчитывали на престол. И много-много таких людей вокруг. Французский двор, конечно же, гнил до Марии-Антуанетты. Там… все то, что толпа сконцентрировала только на ней, это несправедливо – все это было свойственно этому двору. Например, синекуры, раздача синекур. Это слово стало таким, нарицательным, а там это была официальная должность с очень высокой оплатой без каких-либо обязанностей. Развратное явление. Королевские пенсии и дары – все за счет казны, за счет тех самых налогов. Например, младший брат короля, граф д’Артуа, тот самый ненавистник Марии-Антуанетты, получил из государственной казны перед революцией 23 миллиона ливров на покрытие своих долгов. Вот разложение. А.ВЕНЕДИКТОВ – Ливр – золотая монета, это не рубль. Н.БАСОВСКАЯ – Да. Это огромные деньги. Вот он, распад, распад и слепота гибнущего вот этого сословия, гибнущей элиты. Перед лицом того народа, который не сможет есть печенье, потому что у него его нет, а хлеба тоже не хватает, вот такие раздачи, такие траты. 1 200 тысяч ливров графине де Полиньяк – почему? Очень мила, она нравится Марии-Антуанетте, она хорошо ей улыбнулась, и однажды, когда Мария какой-то неудачный жест сделала на приеме какого-то там чуть не обидела, эта так деликатно, как бы, ее поправила. «Я тебя полюбила, на тебе миллион с чем-то». А.ВЕНЕДИКТОВ – Подруга. Н.БАСОВСКАЯ – 100 тысяч ливров графу де Гишу на приданое дочери и т.д. И все это во Франции известно, и все это порождает, конечно… ну, революция имеет много причин, глубинных причин, но такие… такая информация, идущая из дворца, она создает такую меру озлобления против засевших там людей, которое и выльется в непрерывный стук гильотины и в якобинскую диктатуру, у которой, конечно, и глубокие экономические корни, и философские – в конце концов, Просвещение, век Просвещения подготовил революцию. Но все-таки вот толчок непосредственный – вот они! Вот это знаменитое «ça ira», да, «так пойдет, пошло, пошло». И кончается «аристократов на фонарь». Все это назревает, а Мария-Антуанетта этого не понимает. Она живет в этом своем небольшом, но роскошнейшем Трианоне, вокруг него английские газоны, роскошные пруды, оранжереи, она хотела… она создала себе мирок в стиле рококо. Рококо – это, в общем-то, выродившееся барокко. Очень близок этот стиль личности и вкусам Марии-Антуанетты. В период кризиса вот этой абсолютной власти и аристократии девиз этого стиля «галантная игривость, фривольная беззаботность», художники воспевают праздность, сладострастие, дары Вакха… Это как будто вызов тем голодным, которые закричат скоро «ça ira», «ça ira», это как будто вызов. Это как будто бы демонстрация. Вот это роскошество, траты, кажущиеся бессмысленными. Ну, знаменитая история с бриллиантовым колье, которое, как бы, Людовик XV еще хотел приобрести для мадам Дюбарри, но это было слишком дорого, затем двух ювелиров ввели в заблуждение, что к ним Мария-Антуанетта присылает своего посланца, она хочет тайно приобрести это колье. Колье на самом деле украли авантюристы, которых потом судили, но что толку – оно ушло в Англию и там по частям было распродано. И опять, все это на Марию-Антуанетту. Они голодные, они замучены тяжелой работой, простые люди, нуждой, а вокруг нее тема вот этого бриллиантового колье… А.ВЕНЕДИКТОВ – Кто у кого украл бриллианты. Н.БАСОВСКАЯ – Кто у кого, где разрезали, как распилили. И дворец Трианон, о котором ходят легенды, совершенно справедливые. Что там каскад воды, что там море зеркал… Ведь только со времен Людовика XIV вошли зеркала, научились во Франции делать большие зеркала. До этого зеркала были очень маленькими, их очень трудно было добыть, и вот во времена Людовика XIV Франция освоила производство зеркал, и вот стиль этих дворцов – все должно сверкать. Вода, поверхность воды, поверхность зеркал, это какая-то вопиющая, кричащая, демонстрирующая себя роскошь. Зная, что произошло дальше, понимаешь: та самая, которая и ведет их к погибели. Слепота их невозможна. В Трианоне, например, приняты домашние постановки, домашний театр дворцовый – это дело известное. Что они ставят? Бомарше. Значит, они совершенно не понимают смысла этого произведения, антиабсолютистского, антиаристократического, ставшего символом в чем-то Французской революции. Слепота абсолютная. И видимо, в это время – ну, это все, конечно, тоже много слухов, много разговоров, но все-таки за ними есть что-то реальное – в это время – последнее свое счастливое время – она встречает того человека, который, как она потом говорила, писала, стал ее единственным другом. Но вокруг все спорят, был ли он ее рыцарем и возлюбленным. А.ВЕНЕДИКТОВ – Возлюбленным, да. Н.БАСОВСКАЯ – Это шведский граф Аксель Ферзен. Фигура романтическая абсолютно, красавец, что для Марии-Антуанетты было совершенно обязательным и необходимым. Красавец, рыцарь в поведении и готовый пожертвовать ради нее жизнью, что он потом несколько раз продемонстрировал. Но несчастья уже на пороге. 1789 год был годом несчастий для этого семейства, и не только революционных. В начале июне скончался семилетний сын, а тут 23 июня по настоянию бушующего народа Людовик XVI созывает Генеральные Штаты. 14 июля взятие Бастилии – падение Бастилии и в сущности, начало этой грандиозной революции. Король робкий, неумелый, теряющийся, человек, во многом оставшийся неразгаданным. А.ВЕНЕДИКТОВ – Хотя уже 15 лет на троне. Н.БАСОВСКАЯ – Ничего не помогло. У него были какие-то и порывы к… он очень интересовался научно-техническими достижениями, путешествием на воздушном шаре… А.ВЕНЕДИКТОВ – Вот, географией… Н.БАСОВСКАЯ – Географией, он сам писал инструкции великим путешественникам. Т.е. ему надо было быть в другом месте и заниматься другим делом. Может быть, даже очень неплох был бы где-нибудь около Академии наук он, около французской Академии. Но на троне он невозможен. И когда восстал народ, он в сущности, пытается с самого начала сохранить понимание между королем и народом, и как бы, влиться в революцию. Вот в этом смысле они совершенно тут расходятся с Марией-Антуанеттой. Антуанетта повела… вот тут, как пишут, например, Цвейг, замечательную книгу о ней написавший – вот тут-то она и стала королевой из играющей девочки. Она сказала «нет» - то единственное, что она понимала – «абсолютная власть – это абсолютная власть, и каждому свое место». А злосчастный Людовик XVI, между прочим, подписал «Декларацию прав человека и гражданина». Уже скоро его будут называть гражданин Капет, а он все еще думает, что можно с ними договориться. Он 14 июля 1790 года восседал на поле посреди Марсового поля, когда отмечалась годовщина – год – взятия Бастилии. А.ВЕНЕДИКТОВ – Годовщина, да, взятия Бастилии. Н.БАСОВСКАЯ – Король, как бы, это осеняет – она решительно против этого. Что делает в это время… А.ВЕНЕДИКТОВ – Т.е. она начинает заниматься политикой не как раньше… Н.БАСОВСКАЯ – Она становится королевой. А.ВЕНЕДИКТОВ – …на интригах, да, там, этого министра назначить, эту даму уволить… Н.БАСОВСКАЯ – Да. А.ВЕНЕДИКТОВ – Она начинает вести политическую линию. Н.БАСОВСКАЯ – Но гибнущей королевой. А.ВЕНЕДИКТОВ – «Единственный мужчина в королевской семье» – так говорили некоторые современники. Н.БАСОВСКАЯ – Да. Да. А.ВЕНЕДИКТОВ – В это время. Н.БАСОВСКАЯ – Это принятое выражение, что она оказалась единственным мужчиной, когда Людовик XVI совсем по-мужски себя не повел. Но это королева, но гибнущая королева. И свою главную политическую идею она видит в том, чтобы привлечь собратьев-монархов – логично – на помощь и поддержку, чтобы они спасли гибнущее королевское семейство. Ведь этот род, королевский французский дом, находится на престоле с конца Х века. Это огромный исторический срок, больше 8 столетий – сначала прямая линия Капетингов, от Гуго Капета, потом с 1328 Валуа, и с 1589 Бурбоны. Это длительная, это мощная историческая традиция, и она, австриячка, как они ее враждебно называют… А.ВЕНЕДИКТОВ – Австриячка. Н.БАСОВСКАЯ – …она тоже из столь же знатного рода. Она говорит: «Нет, не идти на уступки. Королевская власть должна остаться непререкаемой, высшей. Нельзя заигрывать с этим народом». И она пишет письма, тайком пересылает. Она действительно начинает бороться за спасение идеи абсолютной власти и спасение своей семьи, между прочим. Процитирую ее письмо к Екатерине II, конечно, трогающее, хранящееся в российских архивах. 1791 год, королевское семейство уже фактически пленники Революции, пока не в тюрьме, пока они в Тюильри, во дворце, но они уже пленники. И вот она пишет Екатерине II в очень вежливых, не униженных тонах, но очень почтительных – цитирую: «Унижения, которые мы постоянно переносим, бесчинства, свидетелями которых мы являемся, не будучи в силах их пресечь, не имея возможности их приостановить, злодейства, которыми мы окружены, разве это не длительная нравственная смерть, в тысячу раз худшая физической смерти, освобождающей от всех зол?». А.ВЕНЕДИКТОВ – Я бы еще дополнил одну деталь. Известно, что братья короля по, в том числе, по согласию короля, покинули страну, и известно, что Людовик настаивал на том, чтобы она уехала. Она сказала: «Я королева Франции, я твоя жена» - это есть свидетельства от чужих… Н.БАСОВСКАЯ – «Умру королевой». А.ВЕНЕДИКТОВ – «Умру королевой», да. И она осталась. Н.БАСОВСКАЯ – Так она и сделала. Вот тут ее какие-то дремавшие моральные силы под влиянием совершенно чудовищных обстоятельств, мобилизовались. Известно, что во время знаменитой попытки королевского семейства бежать… А.ВЕНЕДИКТОВ – Бегство в Варенн, так называемое. Н.БАСОВСКАЯ – Бегство в Варенн, которое, в частности, готовил Аксель Ферзен, граф Ферзен – неудавшийся побег. Во время этого побега, когда они были… они двигались к восточным границам Франции, надеясь там на поддержку со стороны той самой Австрии, и шансы какие-то были, и Германии, они двигались в сторону Германии. И в городишке, мелком городишке Варенне их опознал сын полицмейстера Дуэ по изображению на монете. По-видимому, это подлинная история… А.ВЕНЕДИКТОВ – Да, телевидения не было. Н.БАСОВСКАЯ – Он заподозрил, что это король. А.ВЕНЕДИКТОВ – Да. Н.БАСОВСКАЯ – Хотя Людовик XVI надел шапку простолюдина, сколько мог замаскировался. А этот юноша, он был окружен революционной молодежью, революционно настроенной молодежью в этом городишке, он ударил в набат, городишко поднялся… Кто вел… Их схватили, это два депутата Национального собрания приехали их арестовать. Кто вел себя наиболее мужественно? Мария-Антуанетта. С наибольшим достоинством. Т.е. в минуту вот этой крайней опасности, смертельной – она уже, видимо, понимает, что это смертельная опасность – эта женщина изменилась. И любовь этого Ферзена, которая, может быть, до этого где-то тлела, где-то… не будем вникать в эти нюансы, подробности, которых до конца никто не знает. Все догадки, рассуждения вокруг мемуаров, вокруг недомолвок в письмах – сколь далеко зашли их отношения. Какая, в сущности, разница? Что этот романтически настроенный человек, рыцарственно настроенный, ее очень любил – это очевидно. И она отвечала ему тем же вот в эти последние… последнее время своей жизни – дожила она до 38 лет. Она прямо из тюрьмы уже, когда их наконец посадили в тюрьму Тампль, написала, что она его любит и живет мыслями о нем – это вот в финале ее жизни была такая… было такое некоторое светлое пятно. А когда-то это был ее Кирубино, эта встреча в Трианоне… А.ВЕНЕДИКТОВ – Да. Н.БАСОВСКАЯ – Это пение, совместное пение, и она при нем пела немножко игривый по тем временам романс, он читал стихи. А теперь, в трагических обстоятельствах, все изменилось. Революция твердой рукой вела это королевское семейство к погибели. Молоху революции всегда нужны эти жертвы, между прочим, прямые, конечно, аналогии есть с судьбой российского правящего дома. Обязательно надо убить, непременно убить, собратья монархи на помощь не пришли. В итоге, суд, который был все-таки парадоксом суда, игрой, потому что в рамках законов мужественные люди, адвокаты Людовика XVI и особенно Марии-Антуанетты, защищали их очень строго юридически, логично доказав, что… А.ВЕНЕДИКТОВ – Но им было предъявлено самое страшное… Н.БАСОВСКАЯ – Измена родине. А.ВЕНЕДИКТОВ – И разврат по отношению к сыну. Н.БАСОВСКАЯ – Да. А.ВЕНЕДИКТОВ – Развращение сына. Измену не доказали… Н.БАСОВСКАЯ – И предательство народа. Там доказать… ну что такое «предательство народа»? А.ВЕНЕДИКТОВ – Стенограмма есть, кстати, стенограмма… Н.БАСОВСКАЯ – Звала кого-то на помощь? Звала. Это предательство народа? А.ВЕНЕДИКТОВ – Предательство… Н.БАСОВСКАЯ – Это темные формулировки. А.ВЕНЕДИКТОВ – Предательство… Н.БАСОВСКАЯ – В итоге в январе 1793 года казнен Людовик XVI, а в октябре того же 1793 года казнена Мария-Антуанетта. А затем еще и сестра Людовика XVI, принцесса Елизавета. Королевское семейство, сколько можно, под корень. Уцелела их дочь. Это логика революции, она не может быть другой. Если революция случилась, будут случаться такие вещи. Как когда-то мне пришла в голову мысль, что Дантон, который известен своей знаменитой фразой, что «родину не унесешь на подошве башмаков», Дантон был министром юстиции, стал при Революции. А Революция – это беззаконие. Какая юстиция, какие законы? Там есть понятие «революционные законы». И поэтому эти суды, это все, конечно, оформление того, что должно случиться. По-настоящему о ней скорбел тот самый Ферзен. И у него поразительная судьба. Он сколько-то раз еще пытался устроить побеги, все побеги были неудачными. А после смерти Марии-Антуанетты он объехал все дворы, он проявлял все время какую-то политическую активность, все время демонстрировал, что он ее не забыл, и в итоге он погиб очень дико, странно и страшно – в 1810 году. Он был близок шведскому королю, правая рука. И ходили слухи, что Ферзен хочет захватить власть в Швеции, стать королем сам, для того, чтобы объявить Франции войну и отмстить за Антуанетту. И когда внезапно умер наследник, по Стокгольму поползли слухи: «это Ферзен – убийцы». Ему говорили: «не ходи на похороны» - он поехал на похороны. Разъяренная толпа вырвала его из кареты и уничтожила, растерзала. А.ВЕНЕДИКТОВ – Тоже толпа. Н.БАСОВСКАЯ – Седого, пожилого. А.ВЕНЕДИКТОВ – Тоже улица. Н.БАСОВСКАЯ – И тоже толпы, и как бы, за любовь. Вот роль толп в этой судьбе, в этих судьбах просто поразительная. И никогда она не бывает радостной. Толпа – явление довольно страшное. А.ВЕНЕДИКТОВ – Наталья Басовская.
Snorri: Меланхолия слушая вот эти слухи, разговоры, о неудачной их жизни, что детей не будет, они откровенно убивались, когда родился первый ребенок, потому что рассчитывали на престол. Прованский - да, насчет графа д'Артуа - сложно сказать. Они с Марией-Антуанеттой находились в дружеских отношениях: оба задорные, подвижные (Шарль был единственным из братьев, не страдавшим от лишнего веса до самой смерти), красивые, вместе играли на сцене придворного театра. Уже после казни короля и королевы их дочь Мария-Терезия выйдет замуж за своего кузена герцога Ангулемского, старшего сына графа д'Артуа. Бомарше. Значит, они совершенно не понимают смысла этого произведения, антиабсолютистского, антиаристократического, ставшего символом в чем-то Французской революции Этот Бомарше был хитрый жук: купил приличные должности при Бурбонах, занимался шпионажем в пользу Франции - и при этом сочинял такого рода пьесы. Но во время Революции предпочел смыться куда подальше. А злосчастный Людовик XVI, между прочим, подписал «Декларацию прав человека и гражданина». Когда на тебя нацеливают пушки и грозятся вилами, а в горячо любимую жену едва не стреляет чернь - как тут не подпишешь... известно, что Людовик настаивал на том, чтобы она уехала. Она сказала: «Я королева Франции, я твоя жена» Людовик поступил так же: ему в самом начале треволнений предлагали бежать - и это было еще возможно, - но он сказал, что не поступит так, т.к. он король. Туанетта последовала его примеру. Немного отступлю от истории и переключусь на кино: в бурно обруганной "Марии-Антуанетте" Софии Копполы есть эпизод, когда королевская чета ужинает, а за версальскими окнами бушует рассвирепевшая толпа. Людовик подавлен, и Мария-Антуанетта молча берет его за руку, как бы выражая свою безоговорочную поддержку мужу. Хотя Людовик XVI надел шапку простолюдина, сколько мог замаскировался. Басовская путает две истории: во время неудавшегося бегства Людовик переоделся слугой русской баронессы (королева - гувернанткой ее детей, которые, на самом деле, были дофином и принцессой Марией-Терезией). А фригийский колпак ворвавшаяся в Тюильри толпа заставила короля надеть в другой раз. Более того, еще и протянули фляжку, чтобы Луи выпил с народом. Вообще-то, при его, короля, физических данных: высокий - более 185 см, что, вкупе с полнотой, создавало эффект горы, очень сильный, Людовик был очень робким и застенчивым, но отнюдь не трусом.
МАКСимка: Меланхолия пишет: «Пусть едят пирожное». Это выражение она никогда не употребляла, так как ей это не позволяла просто её изолированность от действительности. Они хотят хлеба, у них нет хлеба». «Пусть едят печенье это тоже....полный бред.... Он третий внук правящего Людовика XV, третий. И никто не рассчитывал… Как же всё в истории не справедливо, не стал бы он королем и всё было бы совсем иначе.Кошмар! как многие в королевских домах этого времени кризиса аристократии, кризиса абсолютистских режимов. Интересно мне узнать, а где ещё были кризисы?В Австрии?В России?Интересно.... , немыслимо каким путями пробился к этому Так он и не пробивался, сидел себя на попе заграницей и говорил своим подчинённым" Я король", а вот Россия возвела его на трон, без неё он бы не был королём. «Я королева Франции, я твоя жена» Да, этой женщиной я всегда восхищался, её смелость и привязанность к глупому ,убогому супругу просто поражает, для неё не существует идеалов!
Джоанна: Меланхолия пишет: Спросила: «Что это с ними?» - «Они хотят хлеба, у них нет хлеба». «Пусть едят печенье». Мне казалось, что эту байку уже и вспоминать перестали. Кстати, Басовская, случайно, не в РГГУ преподает?
Меланхолия: Джоанна пишет: Кстати, Басовская, случайно, не в РГГУ преподает? Насчет РГГУ - не знаю. Она сотрудник журнала "Знание - сила". Snorri пишет: Людовик был очень робким и застенчивым, но отнюдь не трусом Я не встречала среди робких и застенчивых людей храбрецов. Я сама робкая и застенчивая :( И храбрость к числу моих достоинств, увы, не принадлежит. А Людовик, имхо, действительно был трусом.
Мария-Антуанетта: Мария-Антуанетта-великая женщина. Я её просто обожаю. Конечно же она не говорила вышеперечисленную фразу. Мария-Антуанетта- удивительная женщина, о которой историки до сих пор не имеют однозначного мнения. Её либо обожествляют, либо демонизируют. А ведь она была всего лишь женщиной со своими достоинствами и женскими слабостями. Несправедливо с ней поступили, она не заслуживала казни на эшафоте. А какую силу духа она продемонстрировала вна суде и на гильотине! Невозможно не восхищаться!
Та что под маской: Мария-Антуанетта пишет: Мария-Антуанетта-великая женщина. Я её просто обожаю. Конечно же она не говорила вышеперечисленную фразу. Мария-Антуанетта- удивительная женщина, о которой историки до сих пор не имеют однозначного мнения. Её либо обожествляют, либо демонизируют. А ведь она была всего лишь женщиной со своими достоинствами и женскими слабостями. Несправедливо с ней поступили, она не заслуживала казни на эшафоте. А какую силу духа она продемонстрировала вна суде и на гильотине! Невозможно не восхищаться! Да и очень любила бриллианты так любила роскош,а как известно все должно быть в меру.Народ тут не причем.
Мария-Антуанетта: Та что под маской пишет: Да и очень любила бриллианты так любила роскош,а как известно все должно быть в меру.Народ тут не причем. Почти все королевы любили роскошь и бриллианты. Но ни одна королева не заплатила за эту любовь так дорого как Мария-Антуанетта. А действия революционного народа были бесчеловестны. И не только по отношению к ней. Может быть французская революция и стала Великой для мировой истории, но для самой Франции эта позорная страница истории страны. Какую цивилизацию они хотели построить на крови и насилии? И закончилась эта революция вполне логично: она буквально "сожрала" своих детей, отправив их на эшафот(и Эбера, и Робеспьера, и Филиппа Орлеанского).
Луиза Водемон: Мария-Антуанетта пишет: Может быть французская революция и стала Великой для мировой истории, но для самой Франции эта позорная страница истории страны. Взаимоисключающие параграфы. Если она велика для мировой истории, то она должна быть велика и для Франции, ибо история Франции- есть часть мировой истории. И наоборот: если позор для Франции, то и позор для мировой истории. Мария-Антуанетта пишет: ни одна королева не заплатила за эту любовь так дорого как Мария-Антуанетта. Такова жизнь. Кому-то везет, кому-то нет. Мария-Антуанетта, скажем прямо, не была выдающимся политиком, и от ее действий мало что зависело в плане надвигающейся революции, скорее,любовь к роскоши и в свою очередь,просто явилась еще одним, дополнительным стимулом к ненависти народа. Та что под маской пишет: Народ тут не причем. Народ всегда "при чем", скажем так.
Та что под маской: Народ действительно был не при чем,когда она тартила денежки на себя любимую,народ там не стоял,да она у него и не спрашивала ....
Та что под маской: Слово везение к данной ситуации не подходит. Можно подумать королева не знала как страна живет,а если не знала ,то значит она плохая королева!
Луиза Водемон: Та что под маской пишет: то значит она плохая королева! Обычная.В данном случае говоря "королева", мы подразумеваем-"жена короля". Мария-Антуанетта не была правящим монархом, чтобы тотально осуждать ее за бездействие. С таким же успехом, Вы можете наехать на жену Карла 9, например, за то, что она не предотвратила гражданскую войну. Мария-Антуанетта не блистала интеллектом и не обладала лидерскими качествами.( хотя, как жена была , в принципе, очень предана и верна мужу) Та что под маской пишет: Народ действительно был не при чем,когда она тартила денежки на себя любимую,народ там не стоял,да она у него и не спрашивала .... Точно так же, как глупенькие жены олигархов сейчас , вряд ли, задумываются, как живут и перебиваются в столице бедные студенты из Воркуты, к примеру, когда они сами на завтрак едят черную икру, из-за чего не стоит делать вывод, что все они сволочи и стервы. Повторюсь- отсутствие в должной мере понимания и осознания того, что происходит, в силу интеллекта или чего еще, не делает автоматически человека плохим. Плохо, это когда понимает, но плюет на все.
Та что под маской: Свое личное отношение к Марии -Антуанетте я высказала давно, в опросе о том "Какая королева вам по душе"=).Да, народ тоже не задавался вопросами, "в силу своего интеллекта", а просто взял и упразднил дворянство как класс ,а что бы не было лишних умных вопросов избавились от конкретных лиц. Детям монархов с детства готовили "на царство",не думаю что Мария -Антуанетта исключение, что де сама не ведала что творила и как в стране обстоят дела. Сначала свекор ,а потом и муж, просто обожавшие это очаровательное создание , потакали ее капризам и вкусам.Но а если конкретно , на мой взгляд , нужен был предлог публично убить -нашли прелог собрали доказательства и убили,она обычная жертва ...У меня такое чувство ,что все во Франции катилось к тому моменту ....А Мария-Антуанетта попала под этот молох...Несчастная жертва ,которая расплатилась за всех своих предшедственников...
Blackbird22: Та что под маской пишет: Несчастная жертва ,которая расплатилась за всех своих предшедственников... карма Вместе с ней расплатились и тысячи французских дворян. Вся вина которых заключалась в их происхождении. Расплатились за своих предков. А счёт там был немалый
Луиза Водемон: Та что под маской пишет: .Да, народ тоже не задавался вопросами, "в силу своего интеллекта", а просто взял и упразднил дворянство как класс ,а что бы не было лишних умных вопросов избавились от конкретных лиц Ну я и говорю-"не повезло". Родилась не в тот год и не в тот час, так сказать. Та что под маской пишет: Детям монархов с детства готовили "на царство Вряд ли,во-первых, с таким прям уж усердием девочек в то время, готовили именно править, а, во-вторых, если таланта к этому нет и ума не хватает, то все это бесполезно.
Мария-Антуанетта: Луиза Водемон пишет: Взаимоисключающие параграфы. Если она велика для мировой истории, то она должна быть велика и для Франции, ибо история Франции- есть часть мировой истории. И наоборот: если позор для Франции, то и позор для мировой истории. Сама идея революции в принципе неплоха, революция - это коренной переворот в жизни страны, переворот, который должен изменить страну к лучшему. Но французы просто перестали понимать сущность своей революции. Ими стала владеть жажда смерти и крови. Вслед за королём, королевой и дворянством, они стали казнить своих лидеров. А в итоге оказалось, что они не готовы жить в республике под слоганом "свобода, равенство и братство", так как прежде чем республика восстановилась в этой стране, там снова возраждалась монархия в лице Бонапарта, Бурбонов, Орлеанского и снова Бонапарта. Луиза Водемон пишет: любовь к роскоши и в свою очередь,просто явилась еще одним, дополнительным стимулом к ненависти народа. Да. Революция была готова начаться давно. Но нужен был слабый король и любившая развлечения, но отнюдь не злая, королева. Правление Людовика16 и Марии-Антуанетты дало народу толчок. Действительно, несправедливо, что вся вина за крах монархии ложиться на Марию-Антуанетту, которая как правильно заметила Луиза Водемон, вовсе не стояла у трона. Вся вина ложиться на предыдущих монархов и на правящего Людовика 16. Конечно я не делаю из Марии-Антуанетты святую, часть её вины тоже есть, но только ЧАСТЬ, а не вся вина.
Луиза Водемон: Мария-Антуанетта пишет: Ими стала владеть жажда смерти и крови Излишне патетично как-то. Мария-Антуанетта пишет: А в итоге оказалось, что они не готовы жить в республике Прежде всего они были больше не готовы жить при том устое, который существовал. Кто бы ни был в этом виноват, в исходе получилось все вполне закономерно. Когда недовольство достигает своего пика, оно перерастает именно в такую бурю. Мария-Антуанетта пишет: несправедливо, что вся вина за крах монархии ложиться на Марию-Антуанетту Честно говоря, не встречала еще мнений, где бы говорилось, что во всем виновата одна Мария-Антуанетта. Мария-Антуанетта пишет: Вся вина ложиться на предыдущих монархов и на правящего Людовика 16. В этом и заключается вся соль передачи власти по наследству.Правящий Луи 16 и его жена были не способны управлять страной в той ситуации, в которой она оказалась. Вполне вероятно, что будь на их месте монархи посильнее и поумнее все бы обернулось иначе. Франция уже не раз, к тому времени, стояла на краю пропасти, но тогда люди у руля все-таки как-то умудрялись сохранить страну.
placido: великой она не была...она была обычной(ординарной) женщиной,которая попала в исторический водоворот...(ее вина тоже была в этом "деле")...
Незабудка: Марию-Антуанетту нельзя оценивать как великую государыню, ибо она такой не являлась. Я воспринимаю её как блистательную, жизнерадосную, в своей сущности добродушную женщину. Как женщине я ей симпатизирую, испытываю к ней благовейную жалость. Она прожила роскошную жизнь(не зря её называли, одни с завистью, другие с восхищением королевой Рококо), и очень много за эту жизнь выстрадала. Действительно, женщина удивительной судьбы.
Соня: Да , в Марии Антуанетты удивительная судьба , сначала все ее любили , (некоторые завидовали) , она была веселой , жезнерадостной , но она не готова была стать королевой , она королевой стала уже под конец жизни , но , увы , она не успела , и так закончила свою жизнь , и думаю перед эшафотом она была истинной королевой ... увы "вчера был трон сегодня эшафот"
Snorri: Мэтью Эдвард Уорд "Мария-Антуанета слушает обвинительный акт накануне процесса" "16 октября 1793 года около 4 часов утра королева вернулась в Консьержери. Оказавшись в своей камере, она попросила бумагу и чернила и принялась писать длинное прощальное письмо мадам Елизавете: «Именно Вам, дорогая моя сестра, я пишу в последний раз. Только что меня приговорили к смерти и скоро я присоединюсь к Вашему брату, однако считаю себя невиновной в совершении всех тех преступлений, в которых меня обвиняют. Я надеюсь показать в свои последние минуты силу и твердость моей души. Я спокойна и моя совесть ни в чем не упрекает меня, но глубоко сожалею, что мне придется покинуть своих детей; Вы знаете, что я жила только для них и для Вас, моя добрая и нежная сестра. В каком положении я оставляю Вас! […] Пусть мой сын никогда не забывает последних слов своего отца и пусть никогда не пытается отомстить за нашу смерть. Я говорю Вам о вещах, слишком болезненных для моего сердца: я знаю, сколько этот ребенок, должно быть, доставил Вам забот. Простите его, дорогая моя сестра, подумайте о его возрасте, ведь ребенку так легко что-либо внушить, даже если он ничего не понимает. […] Мне остается доверить Вам мои последние мысли. […] Я умираю католичкой, в той вере, в какую окрестили меня мои родители. Я прощаю своих врагов за то зло, которое они мне причинили. Я говорю „прощай“ моим тетушкам, братьям и сестрам. У меня были друзья, и мысль о расставании с ними тяготит меня не меньше; пусть они знают, что я, по крайней мере, думала о них до последних минут своей жизни. Прощайте, моя добрая и нежная сестра, пусть это письмо попадет к Вам! Думайте обо мне. Обнимаю и люблю Вас всем сердцем, так же как моих дорогих детей. Прощайте! Прощайте!» Уже светало, когда служанка королевы вошла и увидела ее в слезах на кровати, одетую в траурное платье. Так как узница отказалась от еды, девушка уговорила ее выпить немного бульона, она смогла сделать лишь несколько глотков. К 8 часам служанка помогла ей переодеться. Королева не должна быть одета в траур. «Ее Величество подошла к зеркалу […], сделав мне знак оставаться возле кровати, чтобы закрыть ее от взглядов жандармов. Она сняла с себя платье и белье в последний раз. Жандарм-офицер подошел к нам в то же мгновение и, оставаясь за ширмой, смотрел, как переодевалась Ее Величество. Королева тут же набросила платок на плечи и тихо сказала молодому человеку: „Во имя чести, месье, позвольте мне переодеться в последний раз без свидетелей“. „Я не буду против“, — ответил жандарм.» Королева переоделась в белое платье и надела на голову скромный чепец. К 10 часам Ларивьер вошел в камеру к королеве. «Вы не знаете, меня ведут убивать?» — прошептала она ему. Но у него не было времени ответить. Судьи уже собрались, чтобы второй раз объявить приговор. Тогда вошел Анри Сансон, палач. Он подошел к королеве и сказал ей: «Протяните руки!». Ее Величество сделала два шага и с дрожью в голосе спросила: «Разве мне будут связывать руки, ведь Людовику их не связывали?». Судьи сказали Сансону: «Выполняй свой долг». Сансон связал ей руки за спиной, снял чепец и обрезал волосы. Она была готова. И никакой надежды! Со связанными руками Мария-Антуанетта с трудом забралась на телегу, которая должна была отвезти ее на эшафот, на площадь Революции. Карета медленно ехала сквозь плотную толпу, собравшуюся с самого утра. 30 тысяч жандармов были поставлены по ходу следования, дабы пресечь любую попытку побега. На углу улицы Сент-Оноре кто-то вывесил портрет кисти Давида с изображением королевы Франции. Высоко подняв голову, бледная, белокурые локоны грубо острижены, Мария-Антуанетта ничего не видела и не слышала. Она не стала говорить со священником, который сопровождал ее, отказалась исповедоваться. Наверное, она даже не слышала криков: «Да здравствует республика! Долой тиранию!» Прибыв на бывшую площадь Людовика XV, королева обернулась посмотреть на сад Тюильри. Заметила эшафот, побледнела. По-прежнему не замечая присутствия священника, не выслушав ни одного его слова, с легкостью спрыгнула с телеги и пошла к гильотине. Резким движением она сбросила с головы чепец и предалась в руки палача. Подготовка к казни длилась 4 минуты, которые казались бесконечными. Отодвинулся засов, и нож упал. Сансон схватил окровавленную голову. «Да здравствует республика!» — закричала толпа. Была четверть первого". Эвелин Левер "Мария Антуанетта", Ростов-на-Дону, 1997
mazarin: Судьба Марии-Антуанетты, конечно, очень печальна. Но история штука жестокая. Бывали вещи еще более ужасные и постыдные. Самое ужасное для меня - это публичная казнь маленького ребенка. Если не ошибаюсь, в европейской истории за последние полторы тысячи лет, такое устроили только в России, когда в 1614 году, прилюдно повесили трехлетнего Ваню - сына Марины Мнишек. Англичане удавили сыновей Эдуарда IV тайно, под покровом ночи. Это, разумеется тоже злодейство первой степени, но убийцы прекрасно сознавали, что в открытом виде такое "не прокатит". И более того, поскольку молва обвинила в этом злодеянии Ричарда (хотя скорее всего это было не "его рук дело"), тем не менее, именно это было главной причиной его скорой гибели. Человек на чьих руках кровь ребенка не мог рассчитывать на поддержку. Романовы же, начавшие свое правление с такой мерзости, продержались в России 300 лет. Бурбоны же, в полной мере, заслужили ту революцию, которую получили, - так сказать по совокупности. Особенно "постарался" Луи XV cо всеми своими Помпадурами, Шатору и Дюбарри. Что касается роли и судьбы Антуанетты - то она, на мой взгляд, во многом символична. Ибо она символизировала ту самую глобальную, историческую, катастрофическую, необратимую, наиглупейшую, непростительнейшую ошибку, совершенную в 1756 году. Я имею в виду ту самую "дипломатическую революцию", которая очень скоро обернулась для Франции революцией социальной. Речь идет, как Вы понимаете, о том крутом переломе всей системы европейских союзов, в результате которого Франция вдруг сделалась лучшей подружкой Австрии - своей всегдашней соперницы. Это автоматически сделало Пруссию врагом Франции и союзницей Англии. Это был несомненный успех для Австрии, которого она добилась благодаря ловкости и настойчивости своего нового канцлера Кауница. Вернее сказать - это Англия опять всех переиграла. Именно Томас Пелэм-Холлс, 1-й герцог Ньюкаслский (тогдашний премьер) и Питт Старший (военный министр) вовремя сообразили, что лучшим союзником для них может стать только Пруссия. И они умудрились оторвать Пруссию от ее давнишней союзницы Франции и сделать их врагами. А вот французская сторона в лице все той же Помпадур и ее клеврета кардинала Берни (а потом и Шуазеля) - дали себя просто напросто себя одурачить. Они с "широко закрытыми глазами" устремились в ту пропасть куда их толкала Англия и на дне которой их ждали с распростертыми обьятиями Кауниц с Марией-Терезией. И король Луи оказался последним болваном, со всеми своими игрушками в "королевские секреты". Хотя при дворе были здравомыслящие люди, предупреждавшие о пагубности этого пути. Пока был жив кардинал Флери, он удерживал страну от подобных глупостей, или по крайней мере, мог из них выкручиваться, как в случае войн за Польское или Австрийское наследство, в которые Франция все-таки была вовлечена помимо его воли, но из которых она все-таки выпутывалась, во многом благодаря ему, без особых потерь. Теперь некому было удерживать страну от подобных крутых и безрассудных поворотов. Результатом этого одурачивания стала Семилетняя война, разгром Франции, потеря ею практически всех колоний в Индии, потеря Квебека, всей огромной Луизианы и начало перманентного финансового кризиса. Франция лишилась былого морского могущества и престижу ее был нанесен сильнейший удар. Устои "старого режима" были подрублены именно этим поражением. Подобно тому, как поражение в русско-японской стало прологом революции 1905, или поражение Германии и Австро-Венгрии в Первой мировой послужило причиной революции и краха их монархий. И хотя старый режим и просуществовал во Франции еще 25 лет, это была уже по-сути агония. Даже когда у власти во Франции оказывались все понимающие люди (Тюрго, Мальзерб, Неккер) сделать они уже ничего не могли. Франция оказалась в том положении, когда начальный (самый болезненный) период любых реформ был уже непреодолим для страны и только приближал крах. Думаю, что Людовик XVI был далеко не таким идиотом, каким рисует его госпожа Басовская. И он прекрасно все это понимал. Именно поэтому, осознавая необходимость реформ, он всякий раз нажимал на тормоза, видя что реформы еще более усугубляют ситуацию. Даже его, кажущиеся придурковатыми, слова по поводу обезглавленного де Лоне - "он сам виноват в своей судьбе", говорят, на мой взгляд вовсе не о глупости короля, а о том, что де Лоне своим упорством и неуместной ретивостью довел ситуацию до взрыва и совершенно не понимая ситуации стал защищать то, что сам король Людовик XVI уже давно хотел разрушить за ненадобностью, - а именно Бастилию. Я вовсе не отклонился от темы в своих размышлениях. Напротив. Мария-Антуанетта как раз и явилась (хоть и невольно) одной из главнейших причин и символов этого кризиса и наступившей агонии. Народ Франции, ненавидящий ее, может и не мог точно определить причины этой ненависти. Народ мог только чувствовать, что все идет не так в королевстве. И началось все это, примерно в тот момент, когда она стала дофиной Франции. Народ не понимал, разумеется, тонкостей европейской политики и не мог знать, что беды Франции начались с момента "дипломатической революции". Народ "нутром" чувствовал, что до "добра" все это не доведет. Но ненавидеть без ясно обозначенной причины довольно сложно, поэтому и появились все эти слухи о развратности и бесстыдстве королевы о ее чудовищной распущенности и т.д. И именно австриячка, представительница династии испокон веков враждебной Франции, стала очень удобной мишенью для нападок и ненависти. Анна Австрийская тоже была австриячкой и ее фаворита Мазарини народ тоже - очень сильно не любил. Но Мазарини и Анна Австрийская могли, по крайней мере, по меткому выражению нашего любимого писателя "заткнуть рот недовольным лаврами военных побед". Теми самыми лаврами, добытыми, заметьте, благодаря правильной политике - борьбе с Австрийским домом и союзу с протестантскими князьями Сев. Германии. И Луи XIV неизменно продолжал ту же линию, справедливо полагая, что это единственно правильный путь для страны. Безответственность и близорукость Луи XV и его бездарных министров столкнули Францию с этого пути и направили ее прямиком в бездну. Появление в Версале молоденькой Марии-Антуанетты увенчалось противоестественным браком. Австрия стала для Франции своего рода "черной вдовой". Впрочем, Австрия всегда являлась ею для всех, кто делал глупость заключить с нею союз (кроме Англии, разумеется). Даже для Наполеона, стоило ему взять в жены Луизу. Все. Дело его пошло под откос. Та же Пруссия, пока она колошматила Австрию железными кулаками Фридриха Великого а потом Бисмарка, - успешно расширялась и развивалась. Как только кайзер Вильгельм заключил с нею союз перед Первой мировой - все. Дни Германской империи были сочтены. Даже Гитлер начал путь к своему концу аншлюсом Австрии. Поэтому, образно говоря - когда " ...отодвинулся засов, и нож упал, и Сансон схватил окровавленную голову и толпа закричала «Да здравствует республика!» и была четверть первого" - именно тогда, в эту самую "четверть первого" Франция исправила ошибку, сделанную в далеком 1756 и вернулась по-сути, к правильной политике французских королей. И совсем скоро появится (вернее уже появился) Наполеон, который с успехом продолжит политику Франциска I, Генриха IV, Ришелье, Мазарини и Людовика XIV. То есть будет "в хвост и в гриву" гнобить австрияков к вящей славе Франции. И пока он будет действовать таким образом - удача будет дуть ему в спину. Но как только он повторит ошибку и "жениться на Австрии" хорошее время для него закончится. Вот что я хотел сказать.
Snorri: "Если королева и произнесла когда-то печально известную фразу: "Пусть они едят сдобу" ("Qu'il mangent de la brioche"), то это случилось именно в период "мучной войны". На самом деле, она задумчиво рассуждала в письмах к матери об обязанностях королей. Смысл ее суждений был полностью противоположен той самой фразе, одновременно жестокой и свидетельствующей о незнании ситуации (а это часто приписывалось Марии Антуанетте). "Определенно, видя людей, которые так хорошо к нам относятся, несмотря на собственные беды, мы обязаны напряженно работать, больше, чем когда-либо, ради их счастья, - писала она. - Король, похоже, понимает эту истину. Я же знаю, что никогда в жизни (даже если проживу сто лет) не забуду день коронации". Это была добросердечная Мария Антуанетта, которая, единственная из королевской семьи, отказывалась портить крестьянские поля с зерновыми, проезжая по ним верхом, потому что прекрасно знала, как живет беднота. На самом деле, эта вызывающая и беспощадная фраза была известна уже, по крайней мере, столетие. Ее приписывали испанской принцессе Марии Терезии, невесте Людовика XIV, в несколько измененной форме: если нет хлеба, пусть едят корку ("croute") запеченного паштета. Выражение использовал Руссо в 1737 году. Афоризм приписывали одной из тетушек короля, мадам Софии, еще в 1751 году. Так она отреагировала на известие о том, что ее брата, дофина Людовика Фердинанда, во время поездки в Париж преследовали крики: "Хлеба, хлеба!" Графиня де Буань, которая ребенком играла в Версале при Марии Антуанетте, приписывает фразу другой тетушке, мадам Виктории. Но наиболее убедительное доказательство невиновности Марии Антуанетты приводится в мемуарах графа Прованского, опубликованных в 1823 году. Он не был доблестным защитником репутации родственницы, но заметил: когда он ест запеченный паштет, то вспоминает высказываение королевы Марии Терезии из рода его предков. Иными словами, это хорошо известный королевский афоризм". (c) Антония Фрэзер "Мария Антуанетта. Жизненный путь"
Snorri: "Эрцгерцог Макс, младший брат королевы, решил нанести визит в Версаль, инкогнито под именем графа Бургау. Чтобы отметить это событие, Иосиф Крауцингер написал картину. На ней изображена мрачная Мария Антуанетта, ее волосы высоко зачесаны, а на щеках - большое количество румян. Рядом - меланхоличный Людовик XVI и самодовольный эрцгерцог, тучность которого уже в восемнадцать лет помогла ему заработать кличку "Толстый Макс". Французская королевская чета имела основания для депрессии. Эрцгерцог проявил бестактность поведения на всех уровнях. Мария Антуанетта вежливо разговаривала на французском, но он настаивал на том, чтобы отвечать на немецком. Затем брат надел форму, что было строго запрещено для французов при дворе, поскольку поощрялось ношение шелковой гражданской одежды. И Мерси явно предупредил об этом эрцгерцога. Макс оказался настолько бестактен и груб, что это привело в ужас цивилизованных французов. Когда великий натуралист Бюффон лично подарил ему одну из своих работ в Королевском саду, "граф Бургау" отмахнулся от него, небрежно сказав, что не хочет лишать автора его собственной книги. Все это, естественно, стало подарком для австрофобов при дворе. Но бестактное поведение эрцгерцога по отношению к принцам крови, которое допустил Мерси, произвело не только неудачное впечатление о Максе, но и неизбежно способствовало дискредитации королевы. Когда дело касалось ранга, эрцгерцог, сын и брат императора, очевидно, стоял выше, чем французский принц крови. Последний оказывался на один ранг ниже, чем французская королевская семья. Поэтому, если бы Макс прибыл при полном параде, как эрцгерцог, то принцы по правилам этикета были обязаны первыми засвидетельствовать ему свое почтение. Но "граф Бургау" - это совсем иное дело. Поскольку он являлся иностранцем без какого-то особого отличительного ранга, можно предположить, что графу следовало первым засвидетельствовать почтение принцам. Ситуация осложнилась тем, что Мерси потащил Макса за собой к различным министрам, не дождавшись от них первого шага. Поэтому принцы крови надулись и не стали наносить визитов вежливости. Королева, которую ввел в заблуждение посол, одновременно пришла в негодование и расстроилась из-за своей семьи. Что касается самого Макса, то он получил прозвище "Дурак-эрцгерцог". (c) Антония Фрэзер "Мария Антуанетта. Жизненный путь"
Стелла: Snorri , спасибо! я рада, что хоть эти факты послужат реабилитации Туанетты в глазах людей. Слишком много гадостей совершенно незаслуженно вешали на нее, на ту, что смертью своей уже заслужила уважения.
ирина: Она держалась при совершении казни мужественно и достойно.Уже этим уважения заслуживает.А что выдержала как жена и мать,когда казнили супруга и разлучили с детьми.А когда её обвинили в инцесте и она так достойно ответила,все женщины до последней прачки ей сочувствовали.Мать она и есть мать,королева она или прачка.
полная версия страницы