Биография Вилльерса

Форум » История » Биография Вилльерса » Ответить

Биография Вилльерса

Villiers: Случайно наткнулся вот на http://dumania.narod.ru/real/people/Backinham.html Хотелось бы узнать опираясь на какие источники можно такое написать?

Ответов - 37, стр: 1 2 All

Athenais: Не знаю, на основе чего написано на сайте. Я вот биографию герцога еще на 100top.ru находила в свое время. Только теперь этого сайта, кажется, нет.

Villiers: Athenais И что же там писали? Я много разного в русскоязычных статьях читал. От матери-кухарки вышедшей замуж за дварфа, до того, что Джордж тяфкал прилюдно. Но это же очевидный бред. А читая данную статью у людей может сложиться впечатление, что Джордж был невероятно богат, раз тратил такие суммы на наряды и барышень, до знакомства с Его Величеством. При том, что на самом деле он был бедным сыном сквайра (те почти никем). Только в результате того, что его симпатичная мордашка _случайно_ привлекла короля, в него вложила деньги группировка оппозиции. Которая в дальнейшем проталкивала его, чтобы сбросить другого королевского фаворита - Карра. И что значит «на вершине славы»? Слава какая-то сомнительная :/ В 1625 году он прибыл уже, для того, чтобы забрать королеву Генриетту, а переговоры касались других дел. И в начале статьи меня порадовали годы жизни 1592-1627, при том что в конце статьи идет такая фраза: цитатано второго сентября 1628-го года он был убит в Порстмурте ударом ножа

Pauline: Villiers пишет: цитатаИ в начале статьи меня порадовали годы жизни 1592-1627, при том что в конце статьи идет такая фраза: Ну, ошиблись слегка)), взяли пример с Дюма, который сам в датах запутался

Villiers: Pauline Одна ошибка, и получаются загробные приключения герцога %)

Pauline: Villiers А вдруг ему и в самом деле д’Артаньян помог избежать роковой встречи с Фельтоном, а герцог потом скрывался где-то под чужим именем? Не хотел раскрывать инкогнито?

Villiers: Pauline Вы сейчас насочиняете на целую книгу %) Хоть записывайте %^)

Pauline: Villiers Запросто! Только такого быть не могло :( Если только фанфик написать...

Villiers: Pauline Откуда вы знаете, что не могло? Вы обнюхивали урны на предмет похожести праха на Бэкингемский? %) Пишите-пишите. Будет что почитать.

Athenais: Villiers Ой, ну я не помню... А статья затерялась глубоко в бездне моего компа. Но че-то хорошо писали, а прям Вашу светлость бешено зауважала. Pauline Пишите фанфик! Главное, не забудьте - отцом короля-солнце в таком случае должен быть исключительно герцог бэкингэм!

Pauline: Villiers Athenais Да вы что?! Я же пошутила! Если только летом...

Athenais: Pauline Ну мы потерпим! Не правда ли, герцог? А у меня в свое время такие бешеные идеи на этот счет были... Только они абсолютно бредовые.

Villiers: Athenais Да. Впереди вечность %) Хотя, я тоже времени даром не терял. В одном из паралельных уже заделал АА дофина

Pauline: Villiers

Snorri: Villiers Это будет девочка.

Pauline: Snorri А вы-то откуда знаете? Придворный астролог нагадал?

Villiers: Snorri Нет. Мальчик. Луойм звать %)

Nataly: Кидаю на всякий случай и сюда. Биография Бекингема и Амьенская история Двадцать третьего августа 1628 года английский портовый город Портсмут был переполнен военными и придворными. Лучший дом в городе, предоставленный главнокомандующему, напоминал пчелиный улей: гонцы и оруженосцы сновали во всех направлениях, военачальники совещались о том, что теперь делать. Накануне французы сняли осаду с протестантской твердыни – города Ла Рошели, и теперь помощь англичан там была не нужна. Значило ли это прекращение войны? Для того чтобы принять окончательное решение, главнокомандующему следовало вернуться в Лондон – к парламенту и королю. Дорожный экипаж был подан, и блистательный вельможа в сопровождении свиты шел по коридору к парадным дверям. Внезапно откуда-то из-за угла мелькнула черная тень, сверкнуло лезвие кинжала, и через секунду все было кончено. Герцог Бэкингем, фактический владыка Англии, тринадцать лет ослеплявший Европу блеском своих побед не столько на полях сражений, сколько в альковах красавиц, был убит неким Джоном Фельтоном, солдатом и протестантом-фанатиком, который даже и не думал бежать с места преступления, а преспокойно отдался в руки стражи. Убийца заявил, что “покарал нечестивца”, и через несколько дней был повешен. Так на тридцать восьмом году оборвалась жизнь одного из самых удачливых авантюристов семнадцатого века, фаворита двух английских королей – Иакова Второго и Карла Первого, любовника французской королевы Анны Австрийской и бесчисленного количества женщин самого разного происхождения. Так погиб Георг Вильерс, герцог Бэкингем… Стоустая молва давно разнесла по всему французскому королевству легенды о необычайной красоте, уме, обаянии герцога. И, главное, о его неотразимости и фантастическом количестве жертв его волокитства. На балу, данном на второй день торжеств по случаю свадьбы сестры французского короля принцессы Генриетты с английским королем Карлом появился, обращая на себя всеобщее внимание, великолепный герцог Бэкингем — к восторгу дам и бешеной зависти кавалеров. Высокий ростом, превосходно сложенный, с пламенными черными глазами, герцог мог бы вскружить не одну женскую головку, явись он хоть в рубище дровосека. Но этот красавец был одет в серый атласный колет, расшитый жемчугом, с крупными жемчужинами вместо пуговиц. На шее в шесть рядов красовалось ожерелье из столь же крупных жемчужин... Но и это еще не все. В уши герцога были вдеты бесценные жемчужные серьги. Кстати, добрую половину драгоценностей герцог рассыпал по залам дворца во время танцев: жемчужины оказались плохо пришитыми. Подбирать же их милорд счел ниже своего достоинства. - Ах, не утруждайтесь такой мелочью, - отмахивался он от тех, кто пытался вернуть ему драгоценности. – Оставьте себе эту безделицу на память. Ослепив весь французский двор богатством и красотой, герцог удивил его и своей грациозностью в танцах. Несколько кадрилей он был кавалером Анны Австрийской, и на глазах сотен гостей начался их роман. Роман авантюрный. Роман блистательный. Роман столь же великолепный, сколь и безнадежный. Роман, которого не должно было произойти... Только стечением самых невероятных обстоятельств можно объяснить такую судьбу, которая выпала на долю отпрыска бедного провинциального дворянина и горничной. Родители не могли дать сыну ничего: ни знатного происхождения, ни богатства, ни даже фамильного поместья. Единственным достоянием юного Георга была его внешность: мальчик был поразительно хорош собой. Но его мать слепо верила в астрологию, предсказания и судьбу вообще, а какая-то старуха-гадалка предсказала ей, что ее ненаглядного, обожаемого сыночка Георга ждет блистательное будущее — почти королевское. И мать тратила последние гроши на то, чтобы мальчик получил достойное образование, а также из кожи вон лезла, чтобы получить аудиенцию у короля Иакова и представить ему свое чадо. Потому что отлично знала: смазливого личика и изящных манер вполне достаточно, чтобы сделать карьеру при дворе Иакова I, обожавшего хорошеньких мальчиков. Чести ни ей, ни королю это, разумеется, не делало, но для европейских дворов того времени ничего из ряда вон выходящего в таком пристрастии не было. Современники, правда, посмеивались: - Елизавета была королем, теперь королева — Иаков. Но к таким насмешникам никто не прислушивался, ибо во всем остальном король Иаков был практически безупречен: политикой не интересовался совершенно, религиозные вопросы предоставлял решать церковникам, чрезмерной жестокостью не отличался и фантастических сумм из казны не проматывал. Так что повидавшие всяких монархов и монархинь англичане бога напрасно не гневили, короля, как положено, почитали, а двор тем временем жил своей собственной жизнью. Фавориты сменяли один другого: кто-то заканчивал свою жизнь на эшафоте, кто-то исчезал в безвестности. Да и королевский двор тех времен был немыслим без фаворита. И вот при королевском дворе, заботливо опекаемый любящей матерью, появился Георг Вильерс — шестнадцатилетний превосходный танцор, отличный наездник, талантливый актер. Кстати, именно в этом качестве он и одержал победу над сердцем короля: в комедии, игравшейся при дворе, Георг исполнил женскую роль. Двор рукоплескал, а король, плененный красотой “актрисы” и приятно возбужденный этим пикантным маскарадом, милостиво говорил с Георгом, потрепал его по щеке и через несколько дней... произвел в рыцари и камергеры королевского двора. Тут-то все и поняли: взошла новая ослепительная звезда. И не ошиблись. Правда, первоначально карьера юного Георга стоила немало трудов, а точнее, унижений. Грозный для своих соперников-царедворцев, Бэкингем перед королем пресмыкался и паясничал хуже последнего шута. — Ты шут? — спрашивал его король. — Ты мой паяц? — Нет, ваше величество, — отвечал Георг, целуя его ноги, — я ваша собачка. И в подтверждение этих слов тявкал и прыгал перед королем на корточках. Об остальных “услугах”, которые эта “собачка” оказывала своему повелителю, лучше умолчать. Но дело того стоило. Через четыре года Вилльерс, щедро награжденный поместьями, доходными местами, арендами, орденами, становился последовательно виконтом, графом, маркизом. Наконец, в двадцать лет он стал герцогом Бэкингемом, а фактически — некоронованным королем Англии и Шотландии. Сбылось предсказание старухи-гадалки! Герцог и некоронованный король Англии! Такое положение может вскружить и убеленную сединами, куда более трезвую голову, а уж об ощущениях двадцатилетнего выскочки можно только догадываться. Правда, в политике он разбирался, тут нужно отдать ему должное. Точнее, великолепно ориентировался в той сложной системе интриг, предательств, подкупов и лицемерия, из которой политика тогда состояла. За это качество Бэкингем и был вознагражден по-королевски. Умирая, король Иаков завещал своему сыну и наследнику Карлу фаворита в качестве основного советника и наставника в государственных делах. Справедливости ради следует сказать, что Иаков мог бы сделать и худший выбор: как политик герцог был, безусловно, талантлив. Тем более, что молодой король как раз был абсолютно бездарен в области государственных дел, они его просто не интересовали. Если бы не жуткая, мученическая кончина под топором палача, об этом короле, пожалуй, никто и не вспомнил бы уже через год после его естественной кончины. Примерный семьянин, добрый отец, не транжир, не мот, не игрок, не распутник…Какие причудливые пируэты все-таки выписывает судьба! Не будь юный Георг Вильерс так хорош собой, история Англии сложилась бы совершенно по-другому. И если бы не стойкая привычка делать все, сообразуясь только с личными интересами, а не с государственными, герцог не погиб бы от руки наемного убийцы и не подтолкнул бы короля Карла к эшафоту. Впрочем, и король сыграл в жизни Бэкингема роковую роль. Точнее, не он сам, а его женитьба. Карл женился на сестре французского короля Людовика XIII принцессе Генриетте. А во время свадебных торжеств герцог увидел королеву Франции… И последние три года своей жизни потратил на то, чтобы добиться прочной благосклонности Анны Австрийской. Даже государственными делами занимался постольку, поскольку это могло помочь ему встречаться с любимой женщиной. Свадебные торжества в Париже подошли к концу, и принцесса Генриетта, отныне английская королева, отправилась на свою новую родину. До морского порта ее сопровождал брат — французский король, невестка — французская королева и, разумеется, герцог Бэкингем. В дороге ловкая герцогиня де Шеврез нашла возможность устроить интимное свидание королевы с предметом ее грез. В городе Амьене произошло событие, объяснения которому историки так и не нашли. Королева и герцог в сопровождении нескольких придворных отправились прогуляться по саду. Влюбленные уединились в беседке из живых цветов, откуда по прошествии некоторого времени раздался крик Анны. Сбежалась стража, переполошились придворные, застали королеву в слезах, а герцога – в великом смущении. Таковы факты, дальше начинаются сплошные загадки. Почему закричала королева? Некоторые полагают, что этот крик послужил доказательством ее “добродетели и целомудрия”, на которые покусился герцог. Другие утверждают, что в Амьене королева, наконец, рассталась с невинностью. Но скорее всего, королева закричала от наслаждения. Знающие люди подтвердят: спутать такой крик со стоном боли или страдания довольно легко. И тогда все становится на свои места. Еще и потому, что Анне Австрийской ни с какой стороны не было выгоды привлекать к себе внимание воплями. Она бы стерпела что угодно, прекрасно понимая опасность и двусмысленность своего положения. Гордая красавица сумела бы сдержать крик боли, негодования, испуга и так далее, и тому подобное. К одному она не была готова и потому не смогла это предотвратить. Королева не сумела сдержать крика физического упоения. Это подтверждается еще и тем, что королева действительно подарила герцогу алмазные подвески. Не в Париже, как утверждает Александр Дюма. В Булони, при расставании, на следующий день после рокового свидания. Королева плакала, Бэкингем плакал, а шпионы кардинала Ришелье поспешили донести своему шефу, что потерявшая от любви голову Анна Австрийская преподнесла своему любовнику аксельбант с двенадцатью подвесками — подарок ее венценосного супруга. Поступок, который можно объяснить только тем, что испытанное Анной блаженство полностью лишило ее осторожности. Было вполне очевидно, что герцог не положит подвески в сейф, чтобы тайком ими любоваться, а станет носить. Почему не подарила перстень, серьги, браслет, наконец? В общем, любую вещь, не уникальную, а просто дорогую? Ведь особой разницы в ювелирных украшениях для женщин и мужчин тогда не было. Да потому и подарила уникальную вещь, что испытала уникальные (для себя, разумеется) ощущения. В таких случаях королевы мало чем отличаются от подданных и творят ничуть не меньшие глупости. Неудивительно, что возвращение королевы Анны в Лувр было сильно омрачено той грубой холодностью, которую проявил ее супруг. Это вряд ли можно поставить ему в вину: мало кто из мужей любит быть обманутым, да еще со столь бесстыдной откровенностью. Разумеется, к раздуванию королевского гнева приложил руку и кардинал Ришелье, оскорбленный не как отвергнутый любовник, а как государственный деятель, которому роман королевы путал все карты политической игры. Но Ришелье исхитрился извлечь выгоду и из романтической страсти королевы. Дело в том, что в Лондоне оставалась любовница, точнее, одна из любовниц герцога Бэкингема — леди Клэрик. Ришелье еще во время пребывания блистательного герцога в Париже связался с его английской метрессой, уведомив красавицу-леди о новом увлечении Бэкингема. Миледи, столь же умная, сколь и красивая, дала посланцу кардинала бесценный совет: — Конечно же, его преосвященству известно, — сказала она, — что теперь идут страшные религиозные распри между католиками и протестантами? Вопрос религиозный — только ширма, за которой скрывается бездна политических амбиций и стремление захватить власть, в том числе и королевскую. Покуда этот мятеж тлеет, как искра, беспокоиться не о чем. Но если из искры раздуть пожар — его зарево быстро заставит Бэкингема позабыть о любом романе. Агенты Ришелье в Англии последовали совету леди Клэрик, тем более, что ослабление Англии и возвышение Франции входило в политическую программу кардинала. Но толчком к раздуванию пожара послужили не политические соображения, а любовь и ревность. Англичанка отнюдь не была исчадием ада и хитроумным политиком, она была любящей и страдающей женщиной. После отъезда Бэкингема из Франции и возвращения королевы Анны в Париж кардинал направил леди Клэрик письмо следующего содержания: “Так как благодаря вашему содействию цель наша достигнута и герцог вернулся в Англию, то не сомневаюсь, что он сблизится с вами по-прежнему. Мне доподлинно известно, что королева Анна Австрийская подарила герцогу на память голубой аксельбант с двенадцатью алмазными подвесками. При первом же удобном случае постарайтесь отрезать две или три из них и доставить их немедленно ко мне: я найду им достойное применение. Этим вы навеки рассорите королеву с вашим вероломным возлюбленным, мне же дадите возможность уронить его окончательно во мнении Людовика XIII, а может быть, даже и самого его величества, короля Карла I”. Ришелье прекрасно знал, что герцог будет носить воистину королевское украшение. И тот действительно надел его на первый же придворный маскарад. Леди Клэрик достала две подвески, но... Но положение спас камердинер герцога. Раздевая своего господина после маскарада, он обнаружил пропажу двух подвесок. А дальше Бэкингем действовал уже самостоятельно, будучи человеком ничуть не более глупым, чем Ришелье, только более молодым и увлекающимся. Он мгновенно “вычислил” и воровку, и причины кражи и в ту же минуту принял все необходимые меры. А во Франции события тем временем приняли драматический оборот. Ришелье под предлогом необходимого примирения царственных супругов предложил Людовику дать большой бал во дворце, пригласив на него королеву. Вечером того же дня королева получила письмо от короля: “Государыня и возлюбленная супруга, с удовольствием и от всего сердца сознаемся в неосновательности подозрений, дерзких и несправедливых, которые пробудили в нас некоторые события в Амьене. Мы желали бы публично заявить вам, сколь глубоко были мы тронуты явной несправедливостью, пусть и невольной. Посему завтра, 9 января, приглашаем вас в замок Сен-Жермен, а если вы желаете доказать и ваше незлопамятство, то потрудитесь надеть аксельбант, подаренный вам в начале прошедшего года. Этим вы совершенно нас порадуете и успокоите. Людовик”. Это милое письмо привело Анну Австрийскую в неописуемый ужас. Все висело на волоске: честь, корона, сама ее жизнь, возможно. Герцогиня де Шеврез предложила королеве сказаться на несколько дней больною и послать гонца в Лондон, к герцогу. Но Ришелье предусмотрел это: королева в одночасье была лишена почти всех преданных ей слуг, во всяком случае таких, чья отлучка могла остаться незамеченной. Кардинал вообще мог быть совершенно спокоен: по повелению короля Англии все порты оказались заперты, и сообщение с Францией прервано. Ришелье упустил из виду только одно: фактическим королем Англии был Бэкингем, и без него не то что порты — ворота королевского дворца не могли быть заперты. Значит, эта мера была выгодна герцогу. Но интрига показалась кардиналу настолько легкой и беспроигрышной, что он, вопреки обыкновению, не позаботился изучить все детали. Между тем на рассвете следующего дня герцогиня де Шеврез вбежала в спальню королевы, задыхаясь от волнения, и воскликнула: - Ваше величество, вы спасены, спасены! Бэкингем прислал курьера к герцогине, и она передала королеве футляр с аксельбантом и письмо благородного любовника: “Заметив пропажу подвесок и догадываясь о злоумышлениях против королевы, моей владычицы, я в ту же ночь приказал запереть все порты Англии, оправдывая это распоряжение мерой политической... Король одобрил мои распоряжения. Пользуясь случаем, я приказал изготовить две новые подвески и с болью в сердце возвращаю повелительнице то, что ей угодно было подарить мне...” Перед самым балом кардинал вручил королю две алмазные подвески и объявил — в присутствии королевы! — что герцог столь мало дорожил ее подарком, что подарил его своей очередной пассии, а та начала распродавать бриллианты по одному. Доверенному лицу кардинала по воле случая удалось купить в Лондоне две подвески, причем в весьма сомнительной лавчонке. О судьбе остальных подвесок ничего не известно. Король, в число достоинств которого отнюдь не входила сдержанность, чуть было не наградил королеву пощечиной. Но та проявила поразительное хладнокровие и приказала одной из своих фрейлин принести из будуара ларчик. Приказание было мгновенно исполнено, и все увидели аксельбант в целости и сохранности. Король ничего не понял, но сразу успокоился, поскольку дорогая вещь не пропала. Бэкингем, со своей стороны, сделал политику орудием своей любовной интриги: изыскивал все способы для приезда во Францию под благовидным предлогом. Желанный повод не замедлил отыскаться, точнее, герцог сам его создал. Он уговорил королеву съездить во Францию, повидаться с матерью — вдовствующей королевой Марией Медичи. Король Карл согласился при одном условии: сопровождать королеву будет герцог Бэкингем. Генриетте было безразлично, кто составит ее свиту, но Людовик XIII отреагировал, как сказали бы сейчас, неадекватно: - Сестра вольна приезжать с кем угодно, но только не с Бэкингемом! — с бешенством прокомментировал король известие о предстоящем визите родственницы. Бэкингем, узнав о непреклонности короля, в свою очередь потерял хладнокровие и здравый смысл. - Пропадай же заодно с моим блаженством и спокойствие всей Европы! — вскричал он, бросая на пол великолепную чернильницу, выточенную из халцедона. — Клянусь моим покровителем, святым Георгием, я им докажу, что король Англии - это я! Не хотят принять меня, как посланника мира, примут как победителя в войне, которую я начну! C этой минуты отношения между двумя державами испортились почти непоправимо. Все предвещало неизбежный полный разрыв и настоящую войну французов с англичанами. Войны Ришелье не хотел, но переубедить короля не смог. И тут очень кстати для него герцог был убит “каким-то фанатиком”. Весть о гибели возлюбленного, новой встречи с которым она ждала целых три года, жестоко поразила королеву Анну. Любовь к нему была единственным счастьем ее жизни, воспоминания о нем — единственной отрадой. По целым дням, запершись в своей молельне, королева молилась за упокой души человека, подобного которому никогда не встречала. “Любящий” супруг дал ей неделю на молитвы, а потом устроил в Лувре великолепный бал с придворным балетом и предложил королеве в нем участвовать. - Мне — танцевать? — ужаснулась несчастная. - А почему бы и нет? Разве вы в трауре? - Я буду танцевать, ваше величество. - И прекрасно! Этим вы доставите мне большое удовольствие. Удовольствие короля было тем большим, что после первых нескольких па королева без чувств упала на пол. Больше она не танцевала никогда до самой своей смерти, хотя танцы любила страстно. Любовь Анны Австрийской и герцога Бэкингема по праву можно было бы назвать “романом века”. Ибо вряд ли можно назвать другую пару, которая заплатила бы такую дорогую цену за несколько мимолетных свиданий, большая часть которых была абсолютно невинной. Да и то, что произошло между ними, в конце концов выглядело сущей пасторалью на фоне придворной жизни того времени, когда супружеская верность считалась скорее пороком, нежели добродетелью, а любовные связи с гордостью выставлялись напоказ всему свету. Любовь к королеве позволила Бэкингему к концу жизни стать именно таким благородным рыцарем, каким мы его знаем по роману Дюма. Герцог остался в памяти потомков прежде всего благодаря тому, что был любовником королевы, трагически погибшим из-за этой любви в 37 лет. И почти никто не вспоминал о том, что начинал этот знатный красавец любовником... короля. Превратиться из куртизана в политика, а из наложника — в романтичного влюбленного мало кому удавалось... Бэкингему удалось.

Snorri: Nataly, пожалуйста, только не воспринимай эти мои слова в свой адрес. Я сейчас буду брызгать ядом, но исключительно в сторону автора статьи. Ибо сдерживаться нет моих сил... отпрыска бедного провинциального дворянина и горничной Ну, не совсем горничной. Мэри Бомон была дворянкой (причем, судя по фамилии, из норманского рода), хоть и небогатой. Джордж Вилльерс-старший, хотя и не мог похвастаться набитыми золотом сундуками, тем не менее был шерифом, так что кое-какой доход имел, равно как и земли. Правда, Джорджу они не достались, т.к. у него были старшие братья. король Иаков был практически безупречен: политикой не интересовался совершенно, религиозные вопросы предоставлял решать церковникам Еще как интересовался. Иное дело, что он предпочитал не ввязываться в международные авантюры и не участвовать в разорительных континентальных войнах. Он старался стать арбитром в развязавшейся Тридцатилетней войне и уладить дело миром, правда, неудачно. Что касается религии, то Яков очень даже ею интересовался: мало того, что сам писал на эту тему трактаты и инициировал перевод Библии на английский язык, который по сей день считается самым красивым, так еще и старался не позволять плодиться всяким-разным сектантам, которые вели антиправительственную пропаганду. Фавориты сменяли один другого: кто-то заканчивал свою жизнь на эшафоте Ни одного из sweet boys короля Иакова не казнили. Все были живы, здоровы, титулованы и состоятельны. Не повезло только Карру, но и он отделался весьма легко - за убийство-то: вынужден был жить со своей стервой женой в безвестности... И вот при королевском дворе, заботливо опекаемый любящей матерью, появился Георг Вильерс — шестнадцатилетний превосходный танцор Зря аффтар подводит Якова под статью :-)) Вилльерсу в ту пору было уже не менее 22 лет. в двадцать лет он стал герцогом Бэкингемом В тридцать один. как политик герцог был, безусловно, талантлив. Тем более, что молодой король как раз был абсолютно бездарен в области государственных дел, они его просто не интересовали. Если бы не жуткая, мученическая кончина под топором палача, об этом короле, пожалуй, никто и не вспомнил бы уже через год после его естественной кончины. Щас я буду ругаться. Возможно, даже нецензурно... 1. Как политик, герцог был... ну не то чтобы бездарен, но ему явно не хватало двух составляющих: опыта и сдержанности. Когда пишут, что еще при жизни Якова Вилльерс стал хозяином Англии, то это весьма неверно: скорее, он стал хозяином королевского двора, т.к. все назначения на придворные должности проходили через его руки, ни один человек не мог поступиться к королю, минуя фаворита. Но в большую политику Яков своего Стини не пускал. 2. Насчет Карла - вранье, вранье и еще раз вранье. Как писал венецианский посол, еще заставший Бэкингема, Карл после смерти фаворита за две недели успевал сделать то, на что герцогу требовалось не менее трех месяцев. Все документы он изучал самолично, делал пометки, принимал послов и делегатов и т.п. Одним словом, был в курсе всех дел. Образ бездельника придумали вигские историки, которым надо было создать легенду о кровавом тиране и святом парламенте. И о том, что о Карле никто бы не вспомнил: если бы не он, кто знает, стала бы Англия "владычицей морей". Ведь именно Карл начал серьезно заниматься флотом, закладывал новые верфи, ремонтировал старые, переоснащал и строил корабли. А еще - будете смеяться - защищал жертв произвола крупных землевладельцев, поощрял торговлю и развитие колоний. А также выплатил все долги Короны со времен Елизаветы. Другие утверждают, что в Амьене королева, наконец, рассталась с невинностью. Это после четырех выкидышей-то?! Королева не сумела сдержать крика физического упоения. А Бэкингем, очевидно, был кроликом. Фантастическая скорость, право слово... Миледи, столь же умная, сколь и красивая, дала посланцу кардинала бесценный совет: Действительно. А то, что гугеноты уже, мягко говоря, достали короля своими мятежами и сговорами с иностранными державами - это так, не в счет. Куда важнее отомстить Бэкингему... Король, в число достоинств которого отнюдь не входила сдержанность, чуть было не наградил королеву пощечиной. Входила-входила... Не зря его называют монархом-стоиком. Клянусь моим покровителем, святым Георгием, я им докажу, что король Англии - это я! *задумчиво* Интересно, на какой источник ссылается аффтар? И сколько бы прожил... ну ладно, пробыл на свободе Бэкингем, скажи он такие слова? Больше она не танцевала никогда до самой своей смерти Хорошая фраза для романа... Правда, Анна очень даже танцевала и после смерти Бэкингема, и после смерти Людовика своего. А что, жизнь идет...

Nataly: Snorri пишет: Nataly, пожалуйста, только не воспринимай эти мои слова в свой адрес. О_О Чего ради я должна воспринимать их в свой адрес?:)))))) Это же не мой текст:)))))) Наоборот, хорошо, что ты все точки расставишь:))) Кстати, скажи, приведенная переписка -- подлинная или плод фантазии аффтара?:))))

LS: Snorri пишет: Это после четырех выкидышей-то?! Да, меня этот поворот тоже позабавил. :)))) Однако, Nataly, всё равно спасибо за статью, как за повод для опровержений популярных заблуждений в околомушкетерской истории. :)

Nataly: Спасибо Snorri котрая взяла и все популярно объяснила:)))

Snorri: Nataly Кстати, скажи, приведенная переписка -- подлинная или плод фантазии аффтара?:)))) Ни разу не встречала такого. Это либо автор сам все выдумал, либо взял из каких-нибудь источников вроде Таллемана или Бретона.

Nataly: Snorri пишет: Ни разу не встречала такого. Это либо автор сам все выдумал, либо взял из каких-нибудь источников вроде Таллемана или Бретона. *нервно* А Кларик -- историческая личность или... литературная?:))

Snorri: Nataly *нервно* А Кларик -- историческая личность или... литературная?:)) Даму енту звали Люси Перси, графиня Карлайл, она была женой Джеймса Хэя, одного из миньонов Якова I. Насчет того была ли она леди Кларик - не знаю, я не встречала полного перечня титулов ее мужа. Действительно, мадам состояла в любовной связи с Бэкингемом, он первый ее бросил, вот она и решила ему отомстить. Вроде как, состояла на содержании у Ришелье, пошпионивая при английском дворе. Если и случилась история с подвесками (в чем я, честно говоря, не уверена), то миледью, срезавшей две штуки, была именно она. Кстати, она потом была любовницей графа Страффорда, упомянутого в ДЛС, но предала его, став любовницей пуританина Пима и "сдав" парламенту некоторые секреты королевской семьи (она была подругой королевы Генриетты-Марии).

LS: Snorri пишет: взял из каких-нибудь источников вроде Таллемана У Таллемана де Рео (в "Литературных памятниках") этого не было.

Antoinette: Snorri пишет: Люси Перси, графиня Карлайл, она была женой Джеймса Хэя, одного из миньонов Якова I. Насчет того была ли она леди Кларик - не знаю, Я читала в комментариях к роману, что Дюма или сознательно исправил Карлайл на Кларик, или плохо прочел/запомнил имя у Ларошфуко — так как имена Carlisle и Clarick похожи в написании.

Гастон: Разбирая хлам на винте нашел статью. Местами довольно бредовая, но в целом можно поставить твердую тройку. Похоже автор хотя бы какое-то время уделил ангоязычным источникам. ПРИЙТИ ПО-АНГЛИЙСКИ КОГДА-ТО ИМЯ ЕГО ГРЕМЕЛО ПО ВСЕЙ ЕВРОПЕ, НО ПО ПРОШЕСТВИИ ВЕКОВ КАНУЛО В ЛЕТУ. И ТОЛЬКО АЛЕКСАНДР ДЮМА НАДЕЛИЛ НЕКОРОНОВАННОГО ВЛАСТЕЛИНА АНГЛИИ И ФАВОРИТА ДВУХ ЕЕ КОРОЛЕЙ БЕССМЕРТИЕМ. НО ТАКОВ ЛИ ОН, ГЕРЦОГ БЭКИНГЕМ, КАКИМ МЫ ЗНАЕМ ЕГО ПО «ТРЕМ МУШКЕТЕРАМ»? Вильерсы могли гордиться древностью герба, но богатства так и не нажили. Предок Джорджа Вильерса по отцу споспешествовал нормандскому герцогу Гильому в завоевании Англии, а пращур по матери отправился вместе с Эдуардом III в обратном направлении — за французской короной. Первый поход увенчался несомненным успехом, второй привел к Столетней войне. Настанет день, и потомок повторит опасную эскападу. То ли Фортуна так вертит колесо, то кровь диктует свое этим Вильерсам... Будущий герцог Бэкингем родился в 1592 году. Он был вторым сыном в семье, а это означало, что родовой, но порядком обветшавший замок ему не достанется. Отец скончался, когда мальчику едва исполнилось 13 лет. Матушке, дабы надлежащим образом воспитать сыновей, пришлось вновь пойти под венец. В итоге отчимом Джорджа оказался какой-то земельный арендатор. Как и многие в его положении, юный Вильерс выбрал военную карьеру. Прекрасный, как Адонис, он великолепно фехтовал, знал толк в лошадях и соколиной охоте. С такими данными можно было попробовать устроиться при дворе, если, конечно, заручиться высоким покровительством. Но красавец Вильерс бредит Парижем. Ради костюма из лионского бархата с кружевами из Валансьена восемнадцатилетний денди готов пожертвовать бутылкой вина к обеду. Он превосходно изъясняется по-французски, музицирует и с раннего детства обучен изяществу танца. О Шекспире, конечно, наслышан, но предпочитает Ронсара. И вообще, он добрый малый, надежный в дружбе и не склонный к излишним умствованиям. Жить стоит лишь ради удовольствий, а карьера устроится сама собой. Примерно с таким умонастроением и пересек Ла-Манш Джордж Вильерс, чтобы высадиться в Кале, как некогда его прадед Бомон. Осенью 1610 года Джордж уже в Париже. Время весьма интересное: только что религиозным фанатиком-идиотом убит славный король Генрих IV, но королева Мария Медичи не мешает друзьям веселиться. Фавориты обирают казну, малолетний Людовик XIII ненавидит мать, Анна Австрийская еще играет в куклы у себя в Вене, а отважный д'Артаньян... Этот вообще еще не родился на свет. Три дивных года прекрасный англичанин наслаждался сладкой жизнью. Амурные приключения, совершенно немыслимые в пуританской Англии, лихие поединки, за которые пришлось бы на милой родине поплатиться головой, и, главное, утонченная роскошь. *** Но опустевший кошелек поневоле заставил задуматься о туманном Альбионе. Благо и случай представился не только поправить пошатнувшееся положение, но и титул заполучить. В то время правил сын несчастной Марии Стюарт, Яков, вернее, Джеймс, если строго по-английски. Властитель двух королевств, Яков I Английский и Яков VI Шотландский глубоко набожен, увлечен переводом Библии, но истово предается магическим-экзерсисам и даже пишет книгу по демонологии. За образцовую верность супруге Анне Датской он прозван «самым целомудренным государем на земле». Правда, верность эта особого рода. Хорошенькие любимчики, наводнившие дворец, быстро сделались предметом всеобщего интереса. Особенно задел за живое гордых баронов Роберт Карр. Этот не только пролез в опочивальню, что никого не касается, но и посмел прибрать к рукам бразды правления. Пока Яков общался с духами, наглец распоряжался всем и вся, а его родня принялась набивать карманы. В королевстве назревал финансовый и политический кризис. Положение особенно обострилось, когда парламент отверг налоговые новации короля. По наущению фаворита палату распустили, что переполнило чашу терпения сиятельных лордов. В заговоре против Карра, получившего титул графа Сомерсетского, приняли участие виднейшие пэры, включая главу англиканской церкви архиепископа Кентерберийского. Речь шла не о мятеже, но всего лишь о замене одного красавчика другим, более непритязательным и лояльным. Тут-то и вспомнили про повесу Джорджа, который так вовремя приплыл к родным берегам. Он все еще пребывал в нужде. Его помолвка с Анной Астон расстроилась, ибо опекуны сочли, что богатой наследнице нужен более достойный претендент, а путь ко двору лежал через Карра. Куртизан не допускал потенциальных соперников. Удалось, однако, пусть и мельком, показать Вильерса королю во время охоты. — Кто таков? — сразу заинтересовался король, пораженный красотой молодого полубога. Никто во всей Англии не мог бы сравниться с ним. Потом, словно случайно, была разыграна шутливая мизансцена, где среди зрителей, близко сидящих к королю, оказался Джордж. Заполучить для него должность кравчего не составило труда. Отныне он сделался непременным участником любого застолья. Его остроумие и непринужденность вкупе с утонченностью манер, приобретенной в Париже, произвели на всех самое отрадное впечатление. За исключением, само собой, Роберта Карра. Один из его клевретов умышленно облил Джорджа горячим супом. Вместо того чтобы сгладить инцидент, кравчий продемонстрировал навыки кулачного боя, коим всегда славилась Британия. Карр тут же распорядился арестовать не в меру резвого конкурента. Драка за королевским столом каралась смертью, в лучшем случае заключением в Тауэр. Но впервые за много лет государь вмешался в действия своего фаворита. Джордж Вильерс вышел победителем. Испорченный колет и ошпаренные колени не в счет. Благоразумно отказавшись от богатой невесты, которую он мог бы теперь свободно заполучить, новый избранник целиком посвятил себя королю. А Роберта, графа Сомерсетского, вместе с женой и слугами ожидал эшафот. Всех их осудили как колдунов, дьяволопоклонников и отравителей. Помилование пришло в самый последний момент, но ссылка была неминуема. *** В небе над Лондоном воссияла новая, ярчайшего блеска звезда. За один только год Джордж Вильерс сподобился чести стать обер-шталмейстером, рыцарем высочайшего ордена Подвязки и пэром Англии. Титулы сыпались на него как из рога изобилия: барон, виконт, эрл, то есть граф оф Бэкингем, а через непродолжительный срок маркиз и герцог. Его переписка с королем вызывает недоумение, смешанное с брезгливостью, но вместе с тем и улыбку. По словам самого герцога, их соединяет нечто превосходящее «любовь, связывающую мужа и жену». Он называет Якова «папочкой», а тот именует «сына Джорджа» «милым дитятей» и «нежной женой». И уж совершенно ошарашивает августейшая подпись: «Любящий папочка и муж». «Я, Яков, не Бог и не ангел, а обыкновенный человек и волен поступать так, как все люди. А посему вправе отдавать предпочтение тому, кто мне дорог. Знайте же: граф Бэкингем мне милее всех вас, ибо он лучше всех вас... У Христа был сын Иоанн, у меня тоже есть сын — Джордж». Именно эти поразительные слова произнес король Англии и Шотландии на тайном совете, и пораженные лорды молча внимали ему. Ничего подобного многовековая летопись фаворитизма не знала. Уж на что преуспел Распутин, называвший «папой» и «мамой» царскую чету, но для Николая и Александры он оставался всего лишь «Нашим Другом». Очарование, которое излучал мужественный красавец герцог, было настолько велико, что перед ним невольно склонялись даже такие люди, как знаменитый лорд-канцлер Фрэнсис Бэкон. «Члены совета, собравшись вместе, смотрели на его ангельский лик и не могли налюбоваться»,— вспоминал англиканский епископ. О женщинах и говорить не приходится: они буквально сходили с ума. К шалостям по этой части «сына и нежной жены» король относился скрепя сердце. Тихо и покорно страдал, внимая доходившим до него слухам. Он даже решился женить бедокура, дабы положить конец сплетням. Выбор пал на шестнадцатилетнюю Кэтрин, дочь графа Ретленда, коему безуспешно пытаются приписать авторство пьес Шекспира. Граф и впрямь слыл человеком весьма образованным, сочинял стихи и покровительствовал актерам. Джордж был на 12 лет старше жены, которую искренне полюбил. Она же боготворила его, невзирая на все похождения. Когда появились дети, растроганный король объявил их своими внучатами. Лишь кронпринц Карл на первых порах держался холодно и отчужденно, особенно после того, как умерла королева Анна и король не нашел ничего лучшего, чем подарить драгоценности жены фавориту. Карл едва сдерживал гнев, но обаяние временщика оказалось столь велико, что устоять было невозможно. Они сблизились и стали друзьями. Тем более что и в вопросах управления страной Джордж был столь же удачлив. Назначенный им министр финансов в короткий срок ликвидировал бюджетный дефицит. Впервые за долгие годы страна богатела и благоденствовала под мирным небом. Сам Бэкингем превратился в одного из богатейших людей. Для этого даже не понадобилось особых усилий. Все, к чему он прикладывал руки, превращалось в деньги. Одна только должность лорд-адмирала приносила солидный доход. Не была забыта и семья — матушка Мэри и братец Джон, который слегка повредился в рассудке. Осложнения обозначились, когда Яков решил встать на защиту курфюрста Пфальцского, который приходился ему зятем. Деньги на войну с Австрией Бэкингем выбил из парламента без труда. Но собранных им наемников не пропустил через Францию кардинал Ришелье. Не удалась и попытка женить Карла на испанской инфанте. Условия, поставленные католическим величеством, были неприемлемы для протестантской Англии. Из Мадрида кронпринц и герцог возвратились с пустыми руками. Англия, впрочем, встретила их ликованием. Прошел слух, что ненавистный союз ловко разрушил Бэкингем. Он сделал вид, что так оно и было, и тут же переключился на устройство династического брака с Генриеттой Французской, которую знал еще в незабвенную пору балов у Марии Медичи. Союз с Францией и протестантскими государями сулил победу над ненавистными австрийцами. Между тем Анна Австрийская уже была женой Людовика XIII — «короля мушкетеров», да и католические притязания Ришелье не сулили надежды на успех. Тем не менее герцог с головой ринулся в авантюру. Вопреки воле короля он согласился, чтобы Генриетта осталась католичкой и воспитывала детей в какой угодно вере. Но даже после этого Ришелье не позволил британцам высадиться во французских портах. Солдаты умирали как мухи. Мороз и голод выкосили войско без единого выстрела. Неугомонный лорд-адмирал не смирился с поражением. В надежде очаровать и склонить на свою сторону французский двор он надумал самолично отправиться в Париж за дофиной. На нужды посольства пришлось изрядно потрясти казну. Одни лишь костюмы, усыпанные бриллиантами, обошлись в фантастическую сумму — 2 миллиона гиней. В четыре раза больше, чем на бесславную экспедицию! Все было готово к отплытию, но не¬ожиданно захворал, а затем и скончал¬ся король. *** После коронования Карла I все ожидали падения фаворита. И совершенно напрасно: не произошло никаких перемен. Власть герцога только окрепла, хотя он и перестал именоваться «сыном» и «женой». Теперь это был мудрый наставник и преданный друг. Все, таким образом, обрело достойные и потому прочные основания. К этому моменту наметились изменения и в политике Ришелье, развязавшего войну с гугенотами. Отныне уже он нуждался в союзе с Англией, обладавшей лучшим в мире флотом. 24 мая 1625 года «бриллиантовый герцог« с триумфом въехал в Париж. В свои 33 года он являл подлинный образец зрелой мужской красоты. Его сопровождала свита в 300 человек, не считая форейторов, поваров и прочей обслуги. Для визита в Лувр он не нуждался ни в проводниках, ни в охране. Словом, помощь госпожи Бонасье была бы тут совершенно излишней и у д'Артаньяна не нашлось бы повода обнажить из ревности шпагу. Тем более что он еще играл в бабки где-то в гасконской глуши. Но в одном Дюма прав. Герцог вожделел французскую королеву. Виной тому была наперсница Анны Австрийской герцогиня Мари де Шеврез де Роган. Прелестная распутница и завзятая интриганка, она страстно ненавидела Людовика и его всевластного министра-кардинала. Орудием против них и должна была стать королева. День за днем Шевретта нашептывала ей о красоте и прочих достоинствах Бэкингема. В свою очередь прелести Анны Австрийской живописал герцогу граф Холланд. Посол по особым поручениям, уполномоченный вести переговоры о браке, он пел с голоса своей любовницы. Ситуация достигла пика, когда герцог, избрав резиденцией отель Шеврез, был атакован с обеих сторон. Отсюда история пошла почти по Дюма. Как Бэкингем, так и королева были немало заинтригованы, распалены мечтами и подготовлены к неминуемой встрече. Неудивительно, что любовь вспыхнула с первого взгляда. Герцог поразил французов роскошью нарядов и пышностью празднеств. Но умудренный государственный муж совершенно утратил столь естественные в его положении выдержку и осторожность. Пленник испепеляющей страсти, навеянной рассказами, он уподобился юному пажу, все чувства которого читаются на лице. Не прошло и двух дней, как двор только тем и занимался, что перемывал косточки обсыпанному бриллиантами кавалеру. Не укрылись от зорких глаз и внезапные перемены в поведении королевы. Казалось, Шевретта могла заранее праздновать успех. Чреватый невероятным скандалом адюльтер назревал с быстротой урагана. Все должно было решиться после брачных торжеств. Согласно этикету, Анне надлежало сопровождать золовку, которой предстояло стать королевой Британии, в Кале. Где-то там, по дороге, герцог наверняка найдет возможность приблизиться к предмету своих грез. Интриганка не учла проницательности кардинала и ревности Людовика. В регламент внесли изменения: Бэкингем должен был следовать отдельно и другим путем. Отменный наездник, он оторвался от свиты и встретил кортеж королевы в Амьене. Именно там, в темной аллее старинного парка, и произошло долгожданное объяснение. Сопровождалось ли оно действием и даже насилием, как уверяют одни «очевидцы», или помешала статс-дама, как говорят другие, не столь уж важно. Если верить камердинеру Лапорту, объятия прервал прибежавший на зов берейтор, заставив не в меру пылкого обожателя скрыться. Так или иначе, но свита застала Анну в состоянии явного смятения. Кто-то пустил злонамеренный слух, будто она послала Шевретту узнать у герцога, «не грозит ли ей опасность забеременеть». Словом, шуму было много, но настоящего, на государственном уровне, скандала не получилось. Так бы все и заглохло, если бы Анна не отправила вдогонку удрученному герцогу одно за другим три письма. Содержание неизвестно, но что, если не искорка надежды, заставило его повернуть лошадей? Не в Париж, как у Дюма, но назад, в Амьен, неслась вызолоченная карета. Фрейлина застала герцога поздно вечером у ложа августейшей хозяйки. Рыдая, он целовал ее руки. Больше они не встречались. Если и существовали на самом деле бриллиантовые подвески, то он получил их на память именно там и тогда. Все дальнейшее напоминает приступы безумия: война с Испанией под надуманным предлогом, а затем и с Францией, чтобы, войдя в Париж победителем, смиренно пасть ниц пред своей королевой. Но попытка занять Кадис привела к потере почти всего флота, а при осаде Ла-Рошели погибла армия. Бэкингем рубился как простой солдат и последним поднялся по трапу. Там, в каюте, превращенной в молельню любви, он бессильно опустился на колени перед ее портретом, озаренным светильниками, которые пылали день и ночь. Англия возненавидела тирана, напрасно погубившего столько жизней, но никто не направлял руку убийцы. Лейтенант Фелтон не был мстителем-пуританином. Просто герцог не назначил его капитаном, когда неприятельская пуля сразила командира роты. Еремей Парнов,«Paradox», сентябрь 2003, №09/2003

Филифьонка: Спасибо, но довольно сложно человеку непосвященному отделить зерна от плевел. Что из этого есть чушь?

Мадемуазель: Гастон Бог мой, какая романтика! Я готова прослезиться!))))) Герцог прям таааакой романтичный мальчик, чудо!)))))))

Гастон: Филифьонка Эм... этак каждое предложение придется исправлять -_- Читайте это как брошюрку о герцоге. Этакую за полпенса. И правды в ней по цене))) Мадемуазель Угу. Романтика... от такой романтики еще кошельки пухнут и сундуки от добра ломятся :D А вообще, конечно образ Стини сложней чем тут описано. Но такая статья вполне может стать затравкой и сподобит на поиски другой, более подробной и достоверной информации =)

Snorri: Сиятельный герцог Бэкингем Личность Джорджа Вилльерса, 1-ого герцога Бэкингемского, до сих пор вызывает массу споров среди историков и читателей романа "Три мушкетера", на страницах которого Александр Дюма обессмертил имя этого весьма неординарного человека. Один из младших детей сэра Джорджа Вилльерса, шерифа Бруксби, и его второй супруги, Мэри Бомонт, будущий фаворит не мог расчитывать на наследование отцовских земель и спокойное существование в провинции. Его мать, неутомимая леди Вилльерс, благодаря деньгам своего следующего мужа (сэр Джордж скончался в 1606 году), сумела отправить своего любимца, в чьем блестящем будущем она была безоговорочно уверена, в Париж, обучаться изящным манерам, танцам, а также умению держаться в седле и владению оружием, в Академию знаменитого Антуана де Плювинеля, Главного оруженосца короля Генриха IV (у которого когда-то брал уроки будущий кардинал Ришелье и который был наставником Людовика XIII). Вернувшись на родину в начале 1610-х гг., Джордж был почти незамедлительно представлен ко двору: те, кто ему протежировали, надеялись с его помощью избавиться от королевского фаворита, Роберта Карра, графа Сомерсета. Интрига удалась, и Джордж Вилльерс, представитель мелкого лестерширского дворянства, начал головокружительное восхождение к вершинам власти. Король Иаков I, обожавший смазливых юношей, был покорен красотой и грацией молодого человека, а также его остроумием и пылкостью. Несмотря на достаточно поверхностное образование, Джордж отлично умел поддержать светсткую беседу и, что гораздо важнее, чувствовать настроения своего господина, день ото дня все больше благоволившего к своему Стини (прозвище, данное фавориту королем: считалось, что юный Вилльерс похож на витражное изображение святого Стефана, первого христианского мученика). Бэкингем по праву считался самым красивым мужчиной Европы: высокого роста, атлетического и гибкого телосложения, завитые по моде каштановые волосы до плеч, появившиеся со временем пышные усы и остроконечная бородка немного рыжеватого оттенка. Все движения его дышали изяществом и грациозностью, но одновременно в них чувствовались уверенность в себе и властность. "Любимое дитя и жена" стареющего Иакова уверенно продвигался вверх по социальной и придворной лестнице: начав с простого виночерпия, Джордж постепенно стал одним из наиболее приближенных к королю лиц, занял место в Тайном Совете, получил должность Верховного Адмирала, ряд судейских мест, параллельно становясь виконтом Вилльерсом (1616), графом Бэкингемом (1617), маркизом (1619) и, наконец, герцогом (1623) - уникальный случай, ведь герцогские титулы в Британии того времени носили исключительно члены королевской фамилии. Иаков передал родственникам Вилльерса ряд монополий, обогативших некогда весьма скромное семейство, а также возвел братьев фаворита в ранг пэров королевства. В 1620 году маркиз женился на Кэтрин Мэннерс, единственной дочери графа Ратленда и богатейшей наследнице Англии, женился против воли ее отца. От этого брака на свет появились дочь Мэри (1622) и три сына, Чарльз (1625-1627), Джордж (1628) и Фрэнсис (1629). Друзья и враги по-разному описывали Джорджа: для первых он был великодушным, открытым, преданным, всегда готовым помочь, для вторых же - высокомерным выскочкой, наглым и жадным до денег и почестей и не по заслугам надменным. Легкомысленный и тщеславный, Бэкингем, тем не менее, не был лишен очарования, благодаря которому умел склонять людей на свою сторону. Остроумие, определенная доля прозорливости, а также неукротимая энергия позволяли ему в течение многих лет держаться на плаву, пользуясь благорасположением британских монархов. Собственные желания и капризы фаворита нередко превалировали над доводами разума, давая пищу для сплетен его многочисленным недоброжелателям. Джордж был храбр до бесшабашности и не чужд духу авантюризма. Как и будущий король Карл, Вилльерс являлся большим любителем живописи и прочих изящных искусств, а о роскоши его коллекции ходили легенды: он скупал шедевры знаменитых итальянских мастеров, на него работали Рубенс и Ван Дейк... Подобного любому знатному дворянину своей эпохи, фаворит любил верховую езду, игру в мяч и кегли, стрельбу из лука, регулярно тренировался в фехтовании, причем, нередко его партнером выступал принц Уэльский, позже король Карл I. Несмотря на специфические отношения с королем Иаковом, Джордж никогда не мог устоять перед чарами прекрасного пола, и число его побед, преувеличенное слухами, тем не менее, весьма внушительно. Несмотря на свою ветреность, он с теплотой и нежностью относился к жене, обожал дочь и проявлял себя как любящий и заботливый сын и брат. Отношения с принцем Карлом, наследником Иакова, поначалу складывались крайне непросто. Джордж, легкомысленно считавший, что его положению ничего не грозит, вынужден был задуматься о своем будущем, когда здоровье старого короля серьезно пошатнулось. Постепенно, приложив немалые усилия, Бэкингем сумел завоевать расположение принца Уэльского, став его ближайшим другом. В 1623 году принц и маркиз совершили поездку в Мадрид, чтобы ускорить процесс брачных переговоров, однако испанская сторона была настроена против союза католической инфанты Марии и еретика Стюарта, а потому горе-путешественникам пришлось вернуться на родину ни с чем, что, однако, вызвало облегчение у англичан, не желавших видеть испанку принцессой Уэльской. Злые языки поговаривали, что молодых людей связывает нечто большее, чем просто дружба. Как бы там ни было, влияние Вилльерса на Карла постепенно становилось безграничным, и после смерти Иакова (1625) Бэкингем, вес которого в Совете был весьма скромным, стал определять политику Британии, безусловно, согласовывая ее с молодым королем. Ко второй половине 1620-х гг. Бэкингем являлся Главным шталмейстером короля, Лордом Верховным Адмиралом, Лордом-Хранителем Пяти портов и, по сути, первым министром (хотя официально такой должности еще не существовало). Даже провальная экспедиция в Кадис ничуть не уменьшила доверия Карла к фавориту, а на попытки парламента объявить герцогу импичмент король распускал собрание. В конце мая 1625 года Бэкингем отправился во Францию, дабы сопровождать невесту Карла, принцессу Генриетту-Марию, к ее мужу. Балы-маскарады и приемы с фейерверками сменяли один другой, и в этом головокружении танцев и нарядов Джордж увлекся молодой французской королевой, прекрасной Анной Австрийской. Не обращая внимания на угрюмые гримасы короля Людовика XIII и не более приветливые взгляды кардинала Ришелье, а также нарочно эпатируя французскую публику, Бэкингем настойчиво ухаживал за Анной, добиваясь встреч и всячески намекая на свои чувства, пока, наконец, не признался ей в любви. Знаменательное событие произошло в епископских садах в Амьене, где остановился кортеж, сопровождавший юную королеву английскую в Кале. При помощи герцогини де Шеврез, герцог сумел ненадолго остаться наедине с Анной Австрийской. Что произошло между королевой и герцогом - об этом до сих пор спорят историки и романисты... После той истории, наделавшей много шуму в Европе, Людовик и Ришелье всячески препятствовали возвращению Вилльерса во Францию. В 1627 году отношения между Англией и Францией резко ухудшились, и дело было не столько во вражде, вспыхнувшей между Генриеттой-Марией, ревновавшей мужа к фавориту, и Бэкингемом, сколько в нападении французских каперов на английские суда, плывшие из Нового Света, а также в невыполнении Парижем ряда условий, прописанных в брачном контракте. Волнения в гугенотской крепости Ла-Рошель оказались англичанам только на руку - этот приморский город со временем мог бы стать британским портом, каким некогда был Кале. Под предлогом защиты собратьев по вере, Карл I и его фаворит планировали оказать помощь мятежной крепости, осадив для начала остров Рэ с находящимся там гарнизоном форта Сен-Мартен. Как Лорд Верховный Адмирал Бэкингем лично возглавил морскую экспедицию. Несколько месяцев английские солдаты и матросы топтались на подступах к Сен-Мартену, но удача оказалась на стороне французов: Ришелье пообещал амнистию пиратам, которые взялись бы провезти продовольствие изголодавшимся солдатам маркиза де Туара, уже начинавшего подумывать о переговорах с герцогом. Потеряв 7000 человек из 10000, Бэкингем отплыл домой. Страх перед неминуемой опалой оказался напрасным: Карл I встречал своего друга как победителя. Спустя несколько месяцев началась подготовка ко второй морской экспедиции, однако 23 августа 1628 года, когда герцог находился в доме капитана Мейсона, он был заколот фанатиком-пуританином Джоном Фельтоном, позже объяснившего свой поступок тем, что он хотел избавить страну от Антихриста. И действительно, зажигались костры и устраивались самодельные фейерверки, призванные отметить смерть ненавистного фаворита (по стране ходила листовка со следующим содержанием: "Кто правит Англией?" - "Король". - "Кто правит королем?" - "Герцог". - "Кто правит герцогом?" - "Дьявол".). Герцогиня Кэтрин, беременная их младшим сыном, узнав, что мужа только что убили, едва не выбросилась из окна. Король же, когда ему доложили о происшествии в Портсмуте, на два дня заперся в своих покоях, оплакивая друга. По приказу Карла I, Джорджа Вилльерса похоронили в Вестминстерском аббатстве. Поговаривали, что тело опустили в могилу за ночь до официального погребения, опасаясь, что бушующая толпа разорвет на части останки ненавистного фаворита. После смерти Бэкингема король оплатил его долги, рассчитал слуг, а также обещал герцогине, что дети Вилльерса будут воспитываться вместе с его собственными. И действительно, Джордж-младший впоследствии стал близким другом Карла II и даже вошел в т.н. КАБАЛу, кабинет министров эпохи Реставрации. Фрэнсис же, родившийся через семь месяцев после убийства отца, погиб в 1648 году, сражаясь на стороне роялистов. Мэри Вилльерс была трижды замужем, причем, вторым браком сочеталась с кузеном Карла I, герцогом Ленноксом. После их сына, единственного законного внука блистательного Стини, прямого потомства у Джорджа Вилльерса не сохранилось. иллюстрации

Гастон: Нашел такой занятный бред, что решил выложить сюда. "Нечто" из цикла "как не надо писать статьи об исторических персонажах". Потырено здесь: http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-19918/ Был ли герцог Бекингем романтиком и пылким любовником? 23 августа 1628 года, 380 лет назад, один удар кинжала морского лейтенанта Джона Фелтона рассек Англию на две очень неравные части. Большая часть общества восприняла убийство теневого правителя Великобритании герцога Джорджа Бекингема как великий праздник, другие скорбели о том, что с гибелью этого человека страну ожидают немалые исторические потрясения. Первые устраивали паломничество в тюрьму, в которой был заключен 23-летний молодой убийца, дамы вознаграждали его многообещающими взглядами. Вторые были вынуждены поставить возле гроба убиенного многочисленную охрану из гвардейцев, опасаясь, что тело покойного народ разорвет на кусочки… Кем же был этот человек, вызвавший такую бурю эмоций? Каким образом ему удалось стать фаворитом сразу двух английских королей – Якова I и Карла I? Действительно ли убийца был науськан женщиной по прозвищу «миледи», как это описал знаменитый французский романист Александр Дюма-отец более чем два века спустя после описываемых событий? Сочинение ради сочинения Начнем, пожалуй, со второго. Ни в одном историческом документе нет упоминания о факте знакомства Фелтона с француженкой, он был офицером военно-морского флота Великобритании, а среди них контакты с француженками были практически невозможны, так как эти люди не без основания считались элитой британского общества и за ними следили довольно-таки строго. Так что господина Дюма можно «поздравить, соврамши». Конечно, романтическая история нужна была писателю для того, чтобы развить интересную сюжетную линию, но в данном случае справедливости ради следует подчеркнуть особо: эта линия высосана писателем из пальца. Теперь несколько слов о самом герцоге. Он родился 28 августа 1592 года в деревеньке Бруксби (Лестершир). Его отец, обедневший дворянин, после смерти первой супруги уже в пожилом возрасте женился во второй раз на красавице Мэри, дочери другого дворянина. От первого брака у Бекингема-старшего осталось несколько сыновей, так что Джордж Виллерс, как назвали ребенка, с младых ногтей знал, что он вряд ли может рассчитывать на наследство, всего в жизни ему придется добиваться самостоятельно. Бекингема учили на родине мушкетеров Конечно, Мэри сделала все возможное, чтобы облегчить жизнь своему сыну. Она уговорила мужа дать немного денег на то, чтобы отправить Джорджа во Францию, к своим дальним родственникам, где юношу учили танцам, фехтованию, стрельбе и верховой езде. Во всех этих дисциплинах юный Бекингем преуспел достаточно. Он рос хорошо развитым, спортивным парнем, и надо думать, не одну юную девушку смутил тем, что всегда старался быть первым во всем! В отличие от Фелтона, у него было не мало возможностей вскружить голову какой-нибудь француженке… К моменту своего знакомства с королем Яковом I, а это произошло в 1614 году, о Бекингеме уже вовсю гуляла слава, мол, «никто не танцует лучше, не бегает быстрее, не совершает прыжки выше, чем Джордж Виллерс». Как-то я уже писал о том, что будущий фаворит сумел околдовать сердце короля в считанные дни. Кто-то прямо намекал на то, что писаный красавчик Бекингем оказывает своему монарху любые услуги, в том числе и сексуального характера. Впрочем, документально это не отмечено, зато сохранились письма к королю, в которых молодой человек подписывался явно недвусмысленно: «Скромный раб и собака Вашего величества». А разговоры могли пойти из-за того, что Яков I в ответных письмах не скупился на такие выражения, как «мой возлюбленный», «мой милый ребенок и жена» и «мой единственный милый и дорогой ребенок». Король имел право так говорить, он был старше своего протеже на 26 лет. Быстрая карьера До конца 1614 года Вильерсу был присвоен ранг джентльмена опочивальни, а в апреле 1615 года он был посвящен в рыцари. Еще через год он стал конюшим, получил орден Подвязки, а позднее – титул виконта и земельные владения. Карьера более чем убедительная. Но Яков I не хотел, чтобы о нем шли грязные домыслы, а потому он порекомендовал своему любимчику жениться в срочном порядке. По возможности, на девушке весьма скромной, сдержанной, чуждой от соблазнов двора. Такая избранница была обнаружена в семье римско-католического священника Маннерса. А вскоре Катрин стала супругой второго человека в Англии. Но юная жена практически не видела своего вечно занятого мужа. Он все время проводил на службе, а короткие минуты досуга – с сыном Якова I Чарльзом (в нашем произношении Карлом), который после смерти отца занял английский трон. Но еще до этого Яков послал Карла вместе с милым другом Джорджем в Мадрид, чтобы устроить брак наследника с испанской принцессой. Но испанцы чем-то не угодили Джорджу, скорее всего своими независимыми характерами. Закончилось дело тем, что Бекингем выступил с такой вызывающей речью, что они с Карлом не только не заполучили испанскую принцессу, а были вынуждены убраться восвояси, а после возвращения в Лондон подали все таким образом, что испанцы смертельно обидели принца. В результате разгорелась война между Англией и Испанией, в ходе которой Бекингему удалось хоть как-то укрепить свою подмоченную коррупционными скандалами репутацию. Главное – ввязаться в драку Дело в том, что тремя годами ранее, когда король позволил Джорджу распоряжаться государственными землями, чиновники и ахнуть не успели, как самые лакомые кусочки оказались во владении многочисленной родни Бекингема. Парламент потребовал решительного разбирательства. Джордж «принес в жертву» пару своих родственников, сославшись на то, что к этому беспределу он не имеет никакого отношения! А вслед за этим Карл и Джордж сосватали-таки принцессу Марию-Генриетту, сестру Людовика XIII, тем самым снова укрепив свои позиции в глазах будущего короля. Но отношения с парламентом все не улучшались. Да и как они могли улучшиться, если высокопородные лорды на дух не переносили этого выскочку Бекингема, который мог втравить англичан еще не в одну историю, как это, например, произошло с осадой Ла-Рошели. Английские историки до сих пор убеждены, что никто иной, как Бекингем предоставил кардиналу Ришелье восемь судов, которые затем использовались последним для нападения на гугенотскую цитадель в Ла-Рошели. Но были и еще чувствительные промахи. Так, Бекингем подписал соглашения с Данией и Голландией для английского участия в датской фазе Тридцатилетней войны, но 8 тысяч английских моряков из 12 так и не добрались до Нидерландов, погибнув в сражениях… Получили не то, что хотели Особенно отчаянную попытку сбросить Бекингема английский парламент предпринял в 1626 году, начав слушания по объявлению импичмента Бекингему. Правда, лордам удалось добиться не такого, чего они хотели. Не особо искушенный в политике король Карл I показал, что своих он не сдает, и вместо того, чтобы отправить в отставку Бекингема, распустил парламент… Надо ли говорить, что и в 1627 году Англия потерпела сокрушительный удар от французов? И в 1628 году положение дел не изменилось, Джордж с упорным постоянством ввязывался то в один, то в другой военный конфликт, а гибли при этом простые парни. Кто такой Джон Фелтон? Обычный военно-морской офицер. Жену у него Бекингем не отбивал, сестру не совращал, но дважды за свою непродолжительную карьеру молодой офицер получал чувствительные оплеухи сначала в Испании, а потом во Франции. Он посчитал, что источник всего этого позора именно герцог Бекингем! Так что удар кинжалом (военно-морским личным оружием офицера) был ударом за поруганную воинскую честь! А женщину там искал только Александр Дюма. Был ли Бекингем романтиком и пылким любовником? Может быть, по отношению к супруге? Как утверждал Томас Мор, у четы Бекингемов было трое сыновей и двое дочерей. Но к другим дамам Бекингем вряд ли испытывал какие-то чувства. Он, как бульдог, выгрызал все ради своей выгоды. А любовные истории, выдуманные господином сочинителем, никакого отношения к самой истории не имеют! Даже не знаю что меня больше смутило в статье - дочь католического священика или утверждения Томаса Мора? :) Да, и тема озвученная в заголовке так и не была раскрыта

LS: Любопытная деталь, найденная в книге Ф.Арьеса "Ребенок и семейная жизнь при Старом порядке": «В Вестминстерском аббатстве герцогиня Бекингем в 1634 году воздвигла надгробие своему супругу, убитому в 1628 году; оба супруга лежат в окружении своих детей.» Арьес иллюстрирует с помощью известных произведений изобразительного искусства возникший на рубеже XVI-XVII веков интерес к семье, и отмечает, что в это время в Англии появился обычай в надгробиях изображать всю семью, даже если это надгробие только одного из ее членов. Snorri, это я выискиваю у Арьеса для Вас ответы на вопросы об образовании.

Snorri: LS это я выискиваю у Арьеса для Вас ответы на вопросы об образовании. Спасибо большое!

david: LS пишет: «В Вестминстерском аббатстве герцогиня Бекингем в 1634 году воздвигла надгробие своему супругу, убитому в 1628 году; оба супруга лежат в окружении своих детей.» Но при этом нигде (включая книгу о Бэкингеме в ЖЗЛ, интернетовких поисковиках, на Дюмании) нет изображения этого надгробия... Порывшись в собственных завалах, я фотографию могилы обнаружил Фотография только одна и не очень хорошая, но - то, что есть... Десять дней в Лондоне, Вестминстер закрыт - "хорошо", отной "точкой" меньше... И вдруг, в день отлета обнаруживается, что именно в этот день и ни в какой другой, можно попасть в Вестминстерское аббатство. Но - в строго определенные часы. Очередь (в пересчете на скорость ее продвижения) оказалась близкой к продолжительности "работы аббатства" и угрожающе близкой ко времени отлета. Когда же до меня, поглощенного рассчетами, каково предельное время, когда из этой очереди надо убегать, дошли обрывки разговоров, что за вход платить нужно исключительно фунтами и ничем другим, мне совсем поплохело, т.к. перед отлетом последние пенсы были израсходованы и оставались исключительно доллары. И началась гонка... Что там Голливуд! Нарушая все мыслимые правила уличного движения, со стоящими дыбом волосами, всклокоченной бородой и горящим взором я метался по Лондону в поисках работающего пункта обмена. Все правила английской грамматики (кажется, я все-таки пытался говорить на каком-то подобии английского) были забыты, но миролюбивые аборигены, напуганные моим безумным видом, передавали меня с рук на руки, пока не довели до обменника (по моим ощущениям это было где-то около Ливерпуля...). А ведь еще нужно было найти дорогу назад... . И где там моя очередь? Да и самолет вряд ли будет ждать........ Первый пункт плана - найти Вестминстерское аббатство я успешно выполнил. Второй же - найти очередь - оказался нереальным! Спасибо двум девушкам, которых я достаточно заморочил разговорами "до" того: они меня окликнули и засунули в очередь, уже подходившую ко входу. Что вам сказать? Я не сумел остановиться после гонки по Лондону и весь Вестминстер промчался на той же скорости (хотя и три раза). Да и время поджимало. Снимал на ходу с двух рук (ср. со стрельбой по-македонски), но у г.Бекингема все-таки притормозил. А ведь были еще и Шекспир, и Ньютон, и Диккенс, и Дарвин.... Да кого там только нет! Самое обидное, что недавно двое моих родственников, профессиональные фотографы, ездили в Лондон, и по каким-то причинам не смогли выполнить мою просьбу - сфотографировать могилу Джорджа Вилльерса... Фотографировал я изображение самого Бекингема. Изображение его жены - рядом, слева. О том, что над надгробием не ангелочки, а дети Бекинкема, я тогда не знал...

LS: На сайте журнала "Дилетант" http://www.diletant.ru/state_exam/?start=true Идет "Мушкетерский ЕГЭ". Начинается с Бекингема. Хотите проверить себя? У меня получилось 7 из 11. :)

Стелла: LS , а они вредные, без регистрации не впускают.

полная версия страницы