Форум » Литература » Наши любимые поэты » Ответить
Наши любимые поэты
Freelancer: Давайте в данной теме делиться своими предпочтениям в жанре поэзии. Предлагаю не ограничиваться сухим упоминанием ФИО любимого поэта, а добавить свое любимое стихотворение или хотя бы две "самых любимых" строфы из его произведений... На тот случай, если любимых поэтов несколько, напоминаю: в одном сообщении должно быть не более 1 поэта.
Nataly: ТАЯ * с опаской глядя на модератора* а как меня уже в конце их с женой прощание зацепило - когда она говорит, что не была хорошей женой, но так старалась... И еще очень удивило сплетение судеб - Елена Ломоносова была бабушкой Марии Раевской. К вопросу "откуда что берется"...
ТАЯ: Aлександр Константинович Гладков Давным-давно Жил-был Анри Четвертый, Он славный был король, Любил вино до черта, Но трезв бывал порой. Войну любил он страшно И дрался, как петух. И в схватке рукопашной Один он стоил двух. Еще любил он женщин И знал у них успех, Победами увенчан, Он жил счастливей всех. Когда же смерть-старуха Пришла за ним с клюкой, Ее ударил в ухо Он рыцарской рукой. Но смерть полна коварства, Его подстерегла И нанесла удар свой Ножом из-за угла. От страшного удара Кровь брызнула из жил, И нечестивец старый Скончался, как и жил. (Я с последним куплетом не согласна! Грубовато как-то... А Генрих IV - Великий Король!)
ТАЯ: Роберт Бёрнс (1759-1796) (в переводе С.Я. Маршака) Был честный фермер мой отец. Он не имел достатка, Но от наследников своих Он требовал порядка. Учил достоинство хранить, Хоть нет гроша в карманах. Страшнее - чести изменить, Чем быть в отрепьях рваных! Я в свет пустился без гроша, Но был беспечный малый. Богатым быть я не желал, Великим быть - пожалуй! Таланта не был я лишен, Был грамотен немножко И вот решил по мере сил Пробить себе дорожку. И так и сяк пытался я Понравиться фортуне, Но все усилья и труды Мои остались втуне. То был врагами я подбит, То предан был друзьями И вновь, достигнув высоты, Оказывался в яме. В конце концов я был готов Оставить попеченье. И по примеру мудрецов Я вывел заключенье: В былом не знали мы добра, Не видим в предстоящем, А этот час - в руках у нас. Владей же настоящим! Надежды нет, просвета нет, А есть нужда, забота. Ну что ж, покуда ты живешь, Без устали работай. Косить, пахать и боронить Я научился с детства. И это все, что мой отец Оставил мне в наследство. Так и живу - в нужде, в труде, Доволен передышкой. А хорошенько отдохну Когда-нибудь под крышкой. Заботы завтрашнего дня Мне сердца не тревожат. Мне дорог нынешний мой день, Покуда он не прожит! Я так же весел, как монарх В наследственном чертоге, Хоть и становится судьба Мне поперек дороги. На завтра хлеба не дает Мне эта злая скряга. Но нынче есть чего поесть, - И то уж это благо! Беда, нужда крадут всегда Мой заработок скудный. Мой промах этому виной Иль нрав мой безрассудный? И все же сердцу своему Вовеки не позволю я Впадать от временных невзгод В тоску и меланхолию! О ты, кто властен и богат, Намного ль ты счастливей? Стремится твой голодный взгляд Вперед - к двойной наживе. Пусть денег куры не клюют У баловня удачи, - Простой, веселый, честный люд Тебя стократ богаче!
Рони: Любимые поэты: Высоцкий, Гумилев, Лермонтов, Слуцкий и Окуджава - такие разные, но я их люблю одинаково. И еще многих-многих других поэтов, но чуточку меньше...А поскольку выбрать из сонма любимых произведений любимых поэтов одно-единственное не получится, наберу последнее из понравившихся мне стихотворений иных авторов. Инна Лисянская. *** Возьми меня, Господи, вместо него, А его на земле оставь! Я легкомысленное существо, И ты меня в ад отправь. Пускай он еще поживет на земле, Пускай попытает судьбу, Мне легче купаться в кипящей смоле, Чем выть на его гробу! Молю тебя, Господи, слезно молю: Останови мою кровь, Хотя бы за то, что его люблю Сильней, чем Твою любовь.
M-lle Dantes: Стихи про животных обычно трагические. А вот это я обожаю: МАРИЯ ВАСИЛЬЕВНА СЕМЕНОВА Собака Баскервилей Моему Чейзу, которого действительно пощадили Над Гримпенской трясиной Клубится туман. И порохом и псиной Пропитан роман. Несётся над болотом Воинственный клич: Объявлена охота, Назначена дичь. Огнём пылает рыло Исчадия зла — Собака Баскервилей По следу пошла. Не видевшее ласки В британской глуши, Страшилище из сказки Под пули спешит. И вот, на тропке стоя, Инспектор навёл Недрогнувшей рукою Безжалостный ствол... ...Но сэр! Сюжет едва ли Подходит для врак! Зачем они стреляли?! Всё было не так! Инспектор, не палите В безвинную тварь! Ведь вы кровопролитий Нанюхались встарь. Вам всё равно награду Дадут через час... Позвольте, я в засаду Пойду вместо вас! Сэр Артур, придержите, Прошу вас, перо! Подвластны вам все нити, — Явите ж добро! Совсем не в вашем вкусе Жестокость и боль!.. ...И вроде улыбнулся Старик Конан Дойль... Не верите — проверьте. До нашего дня Тот пёс, избегший смерти, Живёт у меня. Любому душегубу Урок и отпор — Чудовищные зубы, Бестрепетный взор. А если никнут крылья И жалок итог — Собака Баскервилей Ложится у ног, Чтоб греть колючей гривой И в руку дышать, И песенкой ворчливой Меня утешать. Спасибо вам, инспектор, За этот финал! Спасибо вам и всем, кто Убийцей не стал. Нельзя, чтоб кто-то плакал, Добро, победи! Беги, моя Собака, Беги впереди. А вёрсты либо мили, Сейчас иль давно — Собакам Баскервилей Не всё ли равно...
LS: Не могу сказать, чтоб это было любимое. Просто много-много лет никак не находилось, а вот сегодня нашлось. Николай Агнивцев. "Чертова колыбельная" В облачно-солнечной лужице, Взоры богов веселя, Щепкой беспомощной кружится Маленький шарик-Земля. Крошечна жалкая доля твоя С маленьким счастьем и маленькой мукой. Маленький шарик Земля, Дай, я тебя убаюкаю. Между тусклых звёздных точек, Завертев судьбу свою, Эй, вертись, вертись, комочек, Баю-баюшки-баю. На одной теснясь подушке, Все миры поймавши в сеть, Жмут тебя две потаскушки, Две сестрицы: Жизнь и Смерть. Так давайте ж что есть мочи Всё кругом в мошну твою. Совесть? Честь? – Спокойной ночи, Баю-баюшки-баю. Каждый быть собою волен. Каждый прав в своих делах: Царь и раб. Мудрец и воин. Потаскушка и монах. Счастье – грязная цыганка, Сердце – глупый свинопас. Совесть – нудная шарманка. Солнце – стертый медный таз. Жизнь и Смерть играют в теннис Звёздным миром на краю. Так вертись, не ерепенясь, Баю-баюшки-баю…
david: Да, известное, да, с детства знакомое, да, подходящее к любому разделу форума, но от этого не становящееся хуже. Не знаю, кого здесь больше - Э.Ростана или Т.Л.Щепкиной-Куперник. Дорогу - гвардейцам гасконским! Мы дети одной стороны, И нашим коронам баронским И нашим мечам мы верны!.. Дорогу, дорогу гасконцам! Мы юга родного сыны,- Мы все под полуденным солнцем И с солнцем в крови рождены! Война для нас - шутка, забава! Мы все, как кипучая лава, Как зной, как огонь, горячи; Друзья наши - эти мечи, А наша любовница - слава!.. Но часто нас муза с собой К высотам влечет геликонским, И песни слагает герой, Готовясь в губительный бой... Дорогу гвардейцам гасконским!.. Мы смелы как львы на войне, Но с дамами нежны и кротки. За то нас и любят красотки И сердце нам дарят оне!.. Чуть с шумом и топотом конским Появится пестрый отряд - Их глазки восторгом горят. Дорогу гвардейцам гасконским. Советую искренно я: Оэ! Берегитесь, мужья! Дорогу гвардейцам гасконским!..
Signorina: Андрей Дементьев "Ни о чем не жалейте" Никогда ни о чем не жалейте вдогонку, Если то, что случилось, нельзя изменить. Как записку из прошлого, грусть свою скомкав, С этим прошлым порвите непрочную нить. Никогда не жалейте о том, что случилось. Иль о том, что случиться не может уже. Лишь бы озеро вашей души не мутилось Да надежды, как птицы, парили в душе. Не жалейте своей доброты и участья. Если даже за все вам — усмешка в ответ. Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство... Не жалейте, что вам не досталось их бед. Никогда, никогда ни о чем не жалейте — Поздно начали вы или рано ушли. Кто-то пусть гениально играет на флейте. Но ведь песни берет он из вашей души. Никогда, никогда ни о чем не жалейте — Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви. Пусть другой гениально играет на флейте, Но еще гениальнее слушали вы.
Лира: А вот несколько моих любимых стихотворений, возможно, они вам уже знакомы, поскольку - классика. Александр Сергеевич Пушкин ЗАКЛИНАНИЕ О, если правда, что в ночи, Когда покоятся живые И с неба лунные лучи Скользят на камни гробовые, О, если правда, что тогда Пустеют тихие могилы,— Я тень зову, я жду Леилы: Ко мне, мой друг, сюда, сюда! Явись, возлюбленная тень, Как ты была перед разлукой, Бледна, хладна, как зимний день, Искажена последней мукой. Приди, как дальная звезда, Как легкий звук иль дуновенье, Иль как ужасное виденье, Мне всё равно: сюда, сюда!.. Зову тебя не для того, Чтоб укорять людей, чья злоба Убила друга моего, Иль чтоб изведать тайны гроба, Не для того, что иногда Сомненьем мучусь... но, тоскуя, Хочу сказать, что всё люблю я, Что всё я твой: сюда, сюда! СОЖЖЕННОЕ ПИСЬМО Прощай, письмо любви, прощай! Она велела... Как долго медлил я, как долго не хотела Рука предать огню все радости мои!.. Но полно, час настал: гори, письмо любви. Готов я; ничему душа моя не внемлет. Уж пламя жадное листы твои приемлет... Минуту!.. вспыхнули... пылают... легкий дым, Виясь, теряется с молением моим. Уж перстня верного утратя впечатленье, Растопленный сургуч кипит... О провиденье! Свершилось! Темные свернулися листы; На легком пепле их заветные черты Белеют... Грудь моя стеснилась. Пепел милый, Отрада бедная в судьбе моей унылой, Останься век со мной на горестной груди...
LS: Не знаю, останется ли в любимых, но пока очень нравится. Гильермо Диас-Плаха Бразильские зарисовки Пена - это вода, которая хотела стать облаком, но мечта ее разбилась о волну. И в сплошной синеве моря есть, оказывается, изумруды. Прибой - это сердце, приговоренное к вечной жизни. Разновидности бразильской пляски Можно плясать с подругой. Можно и нет - заметьте. Можно плясать с кинжалами. Можно плясать со смертью.
Jane: Напишу некоторые из моих любимых стихов. Е.Евтушенко Ты большая в любви. Ты смелая. Я-робею на каждом шагу. Я плохого тебе не сделаю, а хорошее вряд ли смогу. Все мне кажется, Будто бы по лесу без тропинки ведешь меня ты. Мы в дремучих цветах до пояса. Не пойму я- что за цветы. Не годятся все прежние навыки. Я не знаю,что делать и как. Ты устала. Ты просишься на руки. Ты уже у меня на руках. "Видишь,небо какое синее? Слышишь,птицы какие в лесу? Ну так что же ты? Ну? Неси меня!" А куда я тебя понесу? *** *** И все-таки я с тобою. И все-таки ты со мной, Зажатые шумной толпою, Придавленные тишиной. И все-таки мы родные, А это нельзя не сберечь, И все-таки мы иные, Чем были до наших встречь. У памяти столько заначек, Что хватит их нам наперед. И кто-то из нас заплачет, Когда из нас кто-то умрет.
Jane: Г.Адамович Да,да...я презираю нервы, Истерику,упреки,все. наш мир-широкий,щедрый,верный, Как небеса,как бытие. Я презираю слезы-слышишь? Бесчуственный я,так и знай! Скажи,что хочешь...тише,тише. Нет,имени не называй. Не называй его...а впрочем, Все выдохлось за столько лет. Воспоминанья?Клочья,клочья. Надежды?Их и вовсе нет. Не бойся,я сильней другого, Что хочешь говори...да,да! Но только нет,не это слово Немыслимое: Никогда
Nika: Бродский, весь...
Jane: Стих чудесного французского поэта и писателя Виктора Мари Гюго. "Я вернусь во Францию лишь тогда,когда туда вернется свобода"Виктор Гюго Осажденный Париж Париж,история твои прославит беды. Убор твой лучший-кровь,и смерть-твоя победа. Но нет,ты держишься.И всякий,кто смотрел, Как Цезарь,веселясь,в твоих обьятьях млел, Дивится:ты в огне находишь искупленье. К тебе со всех концов несутся восхваленья. Ты много потерял,но ты вознагражден И посрамил врага,которым осажден. Блаженство низкое есть тоже умиранье. В безумстве павшего тебя спасло страданье. Империей ты был отравлен,но сейчас, Благополучия позорного лишась, Развратников изгнав,ты вновь себя достоин. О город-мученик,ты снова город-воин. И в блеске истины,геройства,красоты И возрождаешься и умираешь ты.
Jane: Один из моих самых любимых стихов. Его глаза-подземные озера, Покинутые царские чертоги. Отмечен знаком высшего позора, Он никогда не говорит о Боге. Его уста-пурпуровая рана От лезвия,пропитанного ядом; Печальные,сомкнувшиеся рано, Они зовут к непознанным усладам. И руки-бледный мрамор полнолуний, В них ужасы неснятого проклятья, Они ласкали девушек-колдуний И ведали кровавые распятья. Ему в веках достался странный жребий- Служить мечтой убийцы и поэта, Быть может,как родился он-на небе Кровавая растаяла комета. В его душе столетние обиды, В его душе печали без названья. На все сады Мадонны и Киприды Не променяет он воспоминанья. Он злобен,но не злобой святотатца, И нежен цвет его атласной кожи. Он может улыбаться и смеяться, Но плакать...плакать больше он не может. Н.Гумилев
Jane: -Отдать тебе любовь? -Отдай... -Она в грязи... -Отдай в грязи. -Я погадать хочу... -Гадай. -Еще хочу спросить... -Спроси. -Допустим,постучусь... -Впущу. -Допустим,позову... -Пойду. -А если там беда? -В беду. -А если обману? -Прощу. -"Спой!"-прикажу тебе... -Спою -Запри для друга дверь... -Запру. -Скажу тебе:убей! -Убью. -Скажу тебе:умри! -Умру. -А если захлебнусь? -Спасу. -А если будет боль? -Стерплю. -А если вдруг стена? -Снесу. -А если узел? -Разрублю! -А если сто узлов? -И сто. -Любовь тебе отдать? -Любовь -Не будет этого!... -За что?! -За то,что не люблю рабов. Роберт Рождественский
Amiga: Jane Люблю Рождественского, но с детства меня просто трясет именно от этого стихотворения :) (Ничего личного!)
Nika: Jane пишет: Г.Адамович Какое точное описание Рауля
Jane: Amiga пишет: Люблю Рождественского, но с детства меня просто трясет именно от этого стихотворения :) (Ничего личного!) Почему так?:)
Amiga: Jane Ну мне всегда казалось свинством так на такую любовь отвечать. Еще допросил так подробненько предварительно... Любовь - это всегда рабство в той или иной степени. Чаще в большей, на мой взгляд. Если это действительно любовь. Вспоминается прекрасный Хорнблауэр у недавно прочитанного Форестера: В последние дни в голове Хорнблауэра крутилась фраза из молитвенника: «Чье рабство есть свобода истинная».
Jane: Гордым легче. Гордые не плачут Ни от ран, Ни от душевной боли. На чужих дорогах не маячат. О любви,как нищие не молят. Широко раскрылены их плечи, Не гнетет их зависти короста... Это правда- Гордым в жизни легче, Только гордым сделаться не просто. Л.Татьяничева
Jane: В лунном свете река широка,далека. Я тебя перейду,но не знаю когда. Создавая мечты,подчиняя сердца, Мне идти за тобой суждено до конца. Мы два странника,те,что уже вышли в путь. В этом мире на многое стоит взглянуть. Видишь,радуга выгнула спину свою, Видишь,там мы с тобой у нее на краю, По черничным кустам мы друзья на века- Я и спящая в лунном сияньи река. Джонни Мерсер Генри Манчини
Amiga: Вслед всем этим стихам про гордость захотелось вспомнить мою любимую Татьяну Дрыгину: Вчера я думала, смешная - Приду к такому рубежу - Сама собой повелеваю, Сама себе принадлежу. Теперь стучу в чужие двери. Теперь - ни сердцу, ни уму - Кому теперь себя доверю, Кому, кому?...
Jane: Мы не знаем-как высоки- Пока не встанем во весь рост- Тогда-если мы верны чертежу- Головой достаем до звезд. Обиходным бы стал Героизм- О котором саги поем- Но мы сами ужимаем размер Из страха стать королем. Эмили Дикинсон
Jane: Шарль Бодлер АЛЬБАТРОС Когда в морском пути тоска грызет матросов, Они, досужий час желая скоротать, Беспечных ловят птиц, огромных альбатросов, Которые суда так любят провожать. И вот, когда царя любимого лазури На палубе кладут, он снежных два крыла, Умевших так легко парить навстречу бури, Застенчиво влачит, как два больших весла Быстрейший из гонцов, как грузно он ступает! Краса воздушных стран, как стал он вдруг смешон! Дразня, тот в клюв ему табачный дым пускает, Тот веселит толпу, хромая, как и он. Поэт, вот образ твой! Ты также без усилья Летаешь в облаках, средь молний и громов, Но исполинские тебе мешают крылья Внизу ходить, в толпе, средь шиканья глупцов.
Jane: Притча На край земли, где даль еще светла И солнце на прощанье задержалось, Вдруг молодость случайно забрела И встретила задумчивую старость. Снег сыпался с густых ее ресниц, Белил... и седина рекой струилась, С макушки пролетая прямо ниц. У края рта улыбка притаилась. "Привет, родная, сбилась ты с пути. Присядь, рассудок светел лишь в покое. Назад дорогу сможешь ты найти, Рискни, ответь мне: что это такое? Что губит и врачует нам сердца, Знаком с ней как мудрец, так и невежда. Смертельней, чем отчаянье слепца, Живучей, чем последняя надежда. Незримую всегда сплетает прядь, Да так, что может всякое случиться: Обманываясь, можешь угадать, Угадывая, можешь ошибиться. Нетленной блещет славой, и не зря, И силу демонстрирует веками: Раба вдруг ставит выше, чем царя; Царей, не глядя, делает рабами. Из праха восстает к нам вновь и вновь Владычицей божественного жезла?" - Любовь! - вскричала молодость. - Любовь! - Судьба, - сказала старость и исчезла. А молодость сидела, глядя ниц, У края рта улыбка затаилась, Снег сыпался с густых ее ресниц, Вдали фигура чья-то появилась... Владимир Праслов
Лиза 1: Пастернак Цвет небесный, синий цвет Полюбил я с малых лет. В детстве он мне означал Синеву иных начал. И теперь, когда достиг Я вершины дней своих, В жертву остальным цветам Голубого не отдам Он прекрасен без прикрас - Это цвет любимых глаз, Это взгляд бездонный твой, Опалённый синевой, Это цвет моей мечты, Это краска высоты. В этот голубой раствор Погружён земной простор Это лёгкий переход В неизвестность от забот И от плачущих родных На похоронах твоих. Это синий негустой Иней над моей плитой, Это сизый зимний дым Мглы над именем моим.
Филифьонка: Я последнее время часто перечитываю это стихотворение: Д. Б. Кедрин Зодчие Как побил государь Золотую Орду под Казанью, Указал на подворье свое Приходить мастерам. И велел благодетель,- Гласит летописца сказанье,- В память оной победы Да выстроят каменный храм. И к нему привели Флорентийцев, И немцев, И прочих Иноземных мужей, Пивших чару вина в один дых. И пришли к нему двое Безвестных владимирских зодчих, Двое русских строителей, Статных, Босых, Молодых. Лился свет в слюдяное оконце, Был дух вельми спертый. Изразцовая печка. Божница. Угар и жара. И в посконных рубахах Пред Иоанном Четвертым, Крепко за руки взявшись, Стояли сии мастера. "Смерды! Можете ль церкву сложить Иноземных пригожей? Чтоб была благолепней Заморских церквей, говорю?" И, тряхнув волосами, Ответили зодчие: "Можем! Прикажи, государь!" И ударились в ноги царю. Государь приказал. И в субботу на Вербной неделе, Покрестясь на восход, Ремешками схватив волоса, Государевы зодчие Фартуки наспех надели, На широких плечах Кирпичи понесли на леса. Мастера выплетали Узоры из каменных кружев, Выводили столбы И, работой своею горды, Купол золотом жгли, Кровли крыли лазурью снаружи И в свинцовые рамы Вставляли чешуйки слюды. И уже потянулись Стрельчатые башенки кверху. Переходы, Балкончики, Луковки да купола. И дивились ученые люди, Зане эта церковь Краше вилл италийских И пагод индийских была! Был диковинный храм Богомазами весь размалеван, В алтаре, И при входах, И в царском притворе самом. Живописной артелью Монаха Андрея Рублева Изукрашен зело Византийским суровым письмом... А в ногах у постройки Торговая площадь жужжала, Торовато кричала купцам: "Покажи, чем живешь!" Ночью подлый народ До креста пропивался в кружалах, А утрами истошно вопил, Становясь на правеж. Тать, засеченный плетью, У плахи лежал бездыханно, Прямо в небо уставя Очесок седой бороды, И в московской неволе Томились татарские ханы, Посланцы Золотой, Переметчики Черной Орды. А над всем этим срамом Та церковь была - Как невеста! И с рогожкой своей, С бирюзовым колечком во рту,- Непотребная девка Стояла у Лобного места И, дивясь, Как на сказку, Глядела на ту красоту... А как храм освятили, То с посохом, В шапке монашьей, Обошел его царь - От подвалов и служб До креста. И, окинувши взором Его узорчатые башни, "Лепота!" - молвил царь. И ответили все: "Лепота!" И спросил благодетель: "А можете ль сделать пригожей, Благолепнее этого храма Другой, говорю?" И, тряхнув волосами, Ответили зодчие: "Можем! Прикажи, государь!" И ударились в ноги царю. И тогда государь Повелел ослепить этих зодчих, Чтоб в земле его Церковь Стояла одна такова, Чтобы в Суздальских землях И в землях Рязанских И прочих Не поставили лучшего храма, Чем храм Покрова! Соколиные очи Кололи им шилом железным, Дабы белого света Увидеть они не могли. И клеймили клеймом, Их секли батогами, болезных, И кидали их, Темных, На стылое лоно земли. И в Обжорном ряду, Там, где заваль кабацкая пела, Где сивухой разило, Где было от пару темно, Где кричали дьяки: "Государево слово и дело!"- Мастера Христа ради Просили на хлеб и вино. И стояла их церковь Такая, Что словно приснилась. И звонила она, Будто их отпевала навзрыд, И запретную песню Про страшную царскую милость Пели в тайных местах По широкой Руси Гусляры.
Amiga: Филифьонка Я его очень люблю. До сих пор наизусть помню.
Лиза 1: Ярослав СМЕЛЯКОВ Русский язык У бедной твоей колыбели, еще еле слышно сперва, рязанские женщины пели, роняя, как жемчуг, слова. Под лампой кабацкой неяркой на стол деревянный поник у полной нетронутой чарки, как раненый сокол, ямщик. Ты шел на разбитых копытах, в кострах староверских горел, стирался в бадьях и корытах, сверчком на печи свиристел. Ты, сидя на позднем крылечке, закату подставя лицо, забрал у Кольцова колечко, у Курбского занял кольцо. Вы, прадеды наши, в недоле, мукою запудривши лик, на мельнице русской смололи заезжий татарский язык. Вы взяли немецкого малость, хотя бы и больше могли, чтоб им не одним доставалась ученая важность земли. Ты, пахнущий прелой овчиной и дедовским острым кваском, писался и черной лучиной и белым лебяжьим пером. Ты — выше цены и расценки — в году сорок первом, потом писался в немецком застенке на слабой известке гвоздем. Владыки и те исчезали мгновенно и наверняка, когда невзначай посягали на самую суть языка.
полная версия страницы