Форум » Литература » Демоны из литературы » Ответить
Демоны из литературы
д’Аратос: Лично на меня наводят трепет слова «Мефистофель» и «Воланд», а как у вас с нервами?
Ответов - 29
Luis Offen: Трепет наводят, хотя, наверное, всё же не попричине наличия слааабых нервов. Мне вообще хотелось бы вспомнить героев, наводящих трепет. А всякие там Мефистофели, Воланды и Люциферы - это же конфетка! Если не совсем о демонах, то могу предложить почтенного Стирпайка). Чем не «наводящий трепет»? А о демонах как таковых я почти не читал и не смотрел ничего. Берегу нервы).
Athenais: О демонах в чистом виде - это мистика. Я смотреть фильмы про это люблю, а вот на книги время тратить не хочется. А вообще, кроме Воланда и его свиты, в литературе с демонами как с таковыми не встречалась. А мессир на меня трепет не наводит. просто симпатичен.
Luis Offen: И на меня трепет - в ужжжасном) смысле - не наводит. А мистику я сам не читаю и не смотрю. То есть, не мистику, а хоррор, мистика просто как-то не особенно попадалась).
Сесилия: Мессир великолепен, обожаю его, он совсем не наводит на трепет, скорее...Ну не знаю, обожаю его
Анна де Бейль: «Азазель!» *пиф-паф*
Анна де Бейль: Кстати, кто читал Полумрака? Натаниэль - очаровашка!
Аннетт Бошан: Я против мистики. Для моего извращённого сознания демоны - это разноцветные юмы из Мунихи. А вообще «Мастера и Маргариту» я читала с удовольствием. Но плохо то, что пришлось писать по книге сочинение.
Сесилия: Да, сочинения убивают всю прелесть литературы. Анна де Бейль, Азазель - интересная мысль
д’Аратос: Господа, я слегка оговорилась, на иеня они наводят благоговейный трепет, я оч-чень люблю демонов, но мистику тоже не читаю.
Анна де Бейль: Вот. Нашла. Натаниэль - это, если что, Сатана. - Ваниль! - скомандовал Господь. - Ваниль. - Натаниэль протянул ему баночку. Господь понюхал и взял щепотку. - Так... - сказал Он, бросая её в котёл и делая пометки в маленьком блокнотике. - Так-так-так. - Ну что там, что?.. - Натаниэль встал на цыпочки, пытаясь заглянуть внутрь котла. - Напоминает кус-кус, - сказал Господь задумчиво, - может, изюма добавить?.. Будет чуть посуше. Будет лучше лежать. - Дай попробовать-то! - воскликнул Натаниэль, перепрыгивая с ноги на ногу. - Это не тебе! - сказал Господь. - Потом можешь облизать ложку. Он захлопнул блокнот и накрыл котёл крышкой. - Нет, не надо изюма, - решил Он, - пускай будет так. По выходным будем добавлять кусочки фруктов. Теперь пускай три часа стоит под паром... - наклонившись, Он задул огонь. - А потом отнесёшь им вниз. Натаниэль кивнул. Господь снял с Себя передник с жёлтыми утятами и удалился, насвистывая что-то. - В чём это у тебя вся рожа?.. - спросил Моисей подозрительно. - А... - Натаниэль утёрся рукавом. - Это я пожирал души грешников. Ты же знаешь, души грешников, которые себя плохо вели. Я их пожираю. Хватаю так и - пожираю. - И как, съедобно?.. - поинтересовался Моисей с любопытством. - Не особо... - вздохнул Натаниэль. - А пахнет ванилью. - заметил Моисей. - Ну а чем они по-твоему должны пахнуть?... - возмутился Натаниэль. - Ту думаешь, от этого легче?.. Ты думаешь, их подают с ножом и вилкой?... У меня от их грехов потом желчь разливается. И все они зачерствели в пороке своём... А мне ведь... - Натаниэль наставитель поднял палец. - Мне ведь бесплатно зубы никто лечить не будет, нет у меня такой страховки. Я не знаю как у вас, пророков, а у меня труд адский. У тебя в контракте про стоматолога что-нибудь сказано?.. Моисей нетерпеливо стукнул посохом. - Ну, так что ты принёс-то?.. Натаниэль кивнул на котёл. Моисей постучал по котлу. Раздался гулкий пустой звон. - Восхитительно. - сказал Моисей. - Жрать нечего, зато посуды - с двухэтажный дом. Вы издеваетесь?.. Натаниэль нахмурил лоб. - У вас вроде тут такие были плоские лепёшечки... - сказал он неуверенно. Моисей в раздражении закатил глаза. - Долго они, по-твоему, протянули?.. И что нам теперь есть?.. Тут была обещана какая-то манна... Натаниэль оглянулся. - Да вот же она! - воскликнул он, подбирая с земли покрытый белым лишайником камешек. - Точно по расписанию. Как всегда, сроки соблюдены... Собираем и складываем в котелок! Моисей с сомнением посмотрел на камешек. Отковырнул кусочек. С отвращением сплюнул. - Она же горькая! - воскликнул он. Натаниэль вздохнул. - И что вы хотите? Вы хотите чудо? Вы хотите, чтобы с небес спустилась сладкая кашка, ещё теплая и с изюмчиком?... Никакого изюмчика! Жизнь - борьба! Ешьте что дали! Роптать не тут будете! Роптать там будете!... Удар молнии поразил его. - Бее. - сказал Натаниэль удивлённо. - Ну-ка, ну-ка?.. - раздался Глас с небес. Натаниэль осмотрел себя. - А... Мууу. Мууу. - На ужин сегодня жаркое. - возгласил Глас, - а завтра посмотрим. Разнообразия не обещаю, но вот этого больше, Я думаю, не повторится, правда?.. - Муу...
Аннетт Бошан: Класс! А знаете анекдот про папу римского в раю? Умер папа римский и попал в рай. Бог ему говорит: - Ну, давай закусим, чем бог послал. А послал себе бог баночку шпротов. Папа поглядел вниз, видит, в аду едят ростбиф и марципаны. На другой день бог с папой римским опять едят шпроты. Папа поглядел вниз - в аду едят ананасы и жуют рябчиков. - Господи, - спрашивает он, - почему мы с тобой сидим на консервах, а грешники в аду обжираются? - Эх, - отвечает бог, - а кто на нас двоих готовить-то будет?
Аннетт Бошан: Класс! А знаете анекдот про папу римского в раю? Умер папа римский и попал в рай. Бог ему говорит: - Ну, давай закусим, чем бог послал. А послал себе бог баночку шпротов. Папа поглядел вниз, видит, в аду едят ростбиф и марципаны. На другой день бог с папой римским опять едят шпроты. Папа поглядел вниз - в аду едят ананасы и жуют рябчиков. - Господи, - спрашивает он, - почему мы с тобой сидим на консервах, а грешники в аду обжираются? - Эх, - отвечает бог, - а кто на нас двоих готовить-то будет?
Анна де Бейль: Аннетт Бошан Раз класс.... то.... - Ад?.. - переспросил Сатана, роясь в инструментах. - Да, тут и есть. Я бы сказал «туточки», но это слишком колоритно... Ага!.. Он достал вилы и повернулся. - А. - сказал он мрачно. - Опять туристы. Так. Вергилий!.. Сюда пойди, не прячься, я тебя уже видел. Вы собственно кто?.. А, ладно, неважно. Ты сюда перестань людей таскать, хватит коренное население из себя строить! Ты страсть свою поумерь! Он Вам уже автографы давал? - Нет. - покачал головой Данте. - Поздравляю. Ну ничего, скоро он на чём-нибудь распишется и от Вас отстанет. Ну?.. Ты ещё тут? Что ты опалесцируешь, у тебя ещё стыда хватает на меня пялиться?.. Кыш!.. Сатана попытался отогнать дух Вергилия. Тот отлетел недалеко и замер. - Пф.. - Сатана вздохнул и жалобно посмотрел на Данте. - Знаменитости. Этот ещё ничего. Вы Гесиода пока не встречали?.. - Кто такой Гесиод?.. - спросил Данте. - Не смейте только у него это спрашивать. - предупредил Натаниэль. - Покалечить может. Ну, валяйте. - Что валять?.. - Вопросы задавайте. - О чём?.. - О чём хотите. Данте задумчиво почесал в затылке, огляделся. - Так это Ад?.. - Ад, Ад. - покивал Сатана. - Вот и табличка, видите? Конечно не видите, она с той стороны. Он закрыл дверь и показал на табличку. - А где все?.. - спросил растерянно Данте. - Кто все? - Ну... пропащие души... - Пропали. - объяснил Натаниэль. - Что ж им ещё делать. - А черти, страшные мучения?.. - А. - Натаниэль неопределенно помахал рукой. - Страшные мучения у нас по вторникам и четвергам. Во вторник хоровое пение, в четверг - рыбные палочки. Во вторник просто невыносимые, если Вы понимаете. Ха! Данте огляделся. - А вилы Вам зачем?.. - спросил он. - Вилы?.. - Натаниэль посмотрел на вилы. - Ну а зачем могут быть вилы. Для навоза, знаете. Его сперва собирают, а потом раскидывают. Про Сизифа слышали? Вот примерно то же самое. Собираешь навоз в кучу, а потом раскидываешь. - Куда раскидываешь?.. - голос Данте был всё глуше и глуше. - Ну куда, ну под кусты естественно!.. - воскликнул Натаниэль. - Я гляжу, Вы городской. - А откуда навоз?.. Натаниэль закатил глаза. - Можно я без подробностей?.. Сзади!.. - Сзади чего?.. - Сзади животных! Вы думаете, слоны не... Ну в общем, Вы зря думаете, что у нас не... В общем, навоз - это весело и кусты довольны. Почему нет-то?.. Данте ещё раз осмотрелся. - Навоз - это весело?.. - уточнил он. - Ага. - Натаниэль кивнул. - По сравнению с... ну в общем, по сравнению - работа довольно чистая. Эй!.. - крикнул он потихоньку приближающемуся духу Вергилия. - Кыш! А ну не маячь! Пойди распишись на чём-нибудь!.. Вергилий снова отлетел в сторону. Данте уставился на табличку на двери Ада. - А... как его... Чистилище где?.. - Уже запачкались, ну как не стыдно! - воскликнул Натаниэль. - Чистка у нас сухая, химическая, влажная, с выпариванием, для деликатных тканей. - перечислил он, загибая пальцы. - Пятна от крови сводим моментально. Крахмал при отдельной просьбе, знаете, не все любят, когда на горло давит. Ха! Он вытащил сигарету и щёлкнул зажигалкой. - О, держите, - сказал он, протягивая зажигалку Данте. - Сувенирная серия. Видите, с Вавилонской Блудницей. Если перевернуть, то... - А Рай? - воскликнул Данте. - Где тут Рай?.. Для тех, кто пребудет при Господе?.. Сатана снова почесал в затылке. - Да тут где-то... - протянул он. - Бегает где-нибудь опять. - Рай бегает?! - поразился Данте. - Наверное... - сказал Натаниэль неуверенно. - Слушайте, Вы чего от меня-то хотите?.. Рай - это не моё. Моё - навоз. Вот вилы. Вон навоз. Эй!.. - воскликнул он, уворачиваясь от комочка навоза. Вергилий бросил ещё один комок. - Я ж догоню - я вечные муки устрою!.. - воскликнул Натаниэль, хватая вилы. - Уйди, я сказал! Иди с Овидием играй!.. - Так это Ад?.. - ещё раз спросил Данте. - Да Ад, Ад. Вы же видите, написано - Ад. Если бы это был не Ад, зачем было писать - «АД»?.. Данте приблизился к двери, прищурился... - Тут следы от букв. - сказал он. - Было написано «СКЛАД». - Ну было. Тоже мне открытие. Знаю, что было. - сказал Сатана сварливо. - И что? Видите же - больше нету. Вы думаете, кто буковки оторвал? Я оторвал? Он, что ли, отор... Прекрати кидаться! Пушкин Александр Сергеевич оторвал?.. - Кто такой Пу?.. - Неважно! Может, Господь Бог оторвал?.. - Госп?.. - Нет! - восликнул Натаниэль. - Вот такие как Вы и оторвали! Устроили из Вечности проходной двор! Люди жалуются, это Вы понимаете? Вы думаете, им нравится, что в Загробную Жизнь уже как в магазин начали шастать? Это по-вашему Вечный Покой? Это Вечный Беспокой! Вот такой же приходил, с гуслями, а потом тю-тю буковки-то! Я-то ещё думал, чё он с места в карьер к выходу и не оглядываясь! Давайте, давайте! - он подтолкнул Данте. - Давайте. Нечего Вам тут шляться. Ещё насмотритесь. Эй, зеркало римской революции! Выпусти где втащил!.. Он проводил Данте и Вергилия взглядом. - Что-то с этим делать надо... - сказал он задумчиво. - Сперва один, потом второй, и пошло-поехало... Нет, определенно. Или вход заколачивать, или... Он медленно вытащил вилы из грунта. - ...или, может, киоск с открытками поставить?..
Анна де Бейль: д’Аратос пишет: цитатаЯ чуть не лопнула! Специально, чтобы вы лопнули! Натаниэль уселся на кафедре и принялся раскачивать ногами. - Не дергайся. - попросил Господь, сосредоточенно сдувая капельку пота со лба. Натаниэль перестал раскачивать ногами, достал из кафедры толстую чёрную книжечку и стал его листать. - Слушай, а он записывает исповеди прихожан... - протянул он. - Без фамилий, только инициалы... - А кроме инициалов что?.. - спросил Господь, аккуратно надавливая на поршень шприца. - Ой... Он вцепился в шаткую стремянку. - Не упади. - предупредил Натаниэль. - М.Ф., двенадцатое, ссоры с мужем. Трижды «Отче Наш»... - Ну это, может, от плохой памяти... - протянул Господь, разглядывая скульптуру Девы Марии. - Дай ещё шприц. Натаниэль соскочил с кафедры и протянул Господу наполненный шприц без иглы. - Надо побольше, что ли, шприцы завести... - сказал Господь задумчиво, выдавливая содержимое шприца под глаз Девы Марии. - Эти кончаются на раз. - Взял бы кондитерский... - сказал Натаниэль со вздохом, разглядывая Марию. - Статуя-то большая, обычно-то поменьше... И вообще, заставил бы её плакать саму... Господь повернулся к нему и поднял брови. - Статую? Как? - спросил Он язвительно. Натаниэль пожал плечами. - Ну кто у нас тут чудотворец... - Ну а Я по-твоему чем занимаюсь?! Натаниэль снова вздохнул. - Ну люди-то ждут другого чуда... А это вроде как... обман... Господь застонал. - Ну где, где обман?! Чем это тебе не чудо Господне?! - Он указал на плачущую вязкими кровавыми слезами статую. - Это дело рук Моих, и по воле Моей. - А ты помнишь, как Ты обжёгся плавиковой кислотой, с тем образом, на стекле в супермаркете?.. - спросил Натаниэль, склоняя голову набок. - Ты же Всемогущий, ну почему он не появился сам по себе?.. - Когда что-то появляется само по себе - это не чудо. - ответил Господь, спускаясь и складывая стремянку. - Это случайность. Чудо - это когда что-то появляется так, что это невозможно объяснить. - Ну вот почему Тебе надо шляться Самому и всё это устраивать - это невозможно объяснить, да... - А ты мне скажи, ты, умник! - воскикнул Господь. - Как может статуя плакать или кровоточить?.. Как может на витрине появиться Мой образ? Как, чёрт тебя дери, профиль Элвиса может попасть на потную футболку? Статуе нечем кровоточить! - Но это ведь не получается чудом... - Чудо то, что ты ещё тут! Через семь минут в пяти кварталах отсюда должно необъяснимым образом выключиться электричество! Заводи машину, Я пока ищу ножницы.
Аннетт Бошан: Кстати, я могу прислать убойную вещь - «Штурмовую неделю» Ревича.
Анна де Бейль: Вот. Еще нашла. Натаниэль подал знак. - С Воскрешеньем Тебя, с Воскрешеньем Тебя, с Воскрешеньем, о Боже, с Воскрешеньем Тебя! - запели чрезвычайно неровным хором сонмы душ. Натаниэль сдёрнул с кулича полотенце и, шагнув вперёд, низко поклонился. - Добро пожаловать домой! - воскликнул он. - Мы тебя ждали. Господь посмотрел на него устало и кивнул. - Я Сам Себя ждал. С нетерпением. - сказал Он. - Который тут Спартак? Одна из душ подняла руку. - Пойди сюда. - сказал Господь. - Смелее. Спартак подошёл. Господь пожал ему руку. - Как Я тебя понимаю. - сказал Он Спартаку. - Так. А теперь вы двое. - сказал Он Натаниэлю. - Там теперь вместо этих ваших мрачных пещер такой туннель. И в конце свет. Возьмите чё надо в аду и поштукатурьте. Лифт, кстати, уже сломали. Натаниэль вздохнул. - Мы тут Тебе праздник подготовили. - сказал он. - На вот, надень. Господь повертел в руках весёлый колпачок. - Надо же, даже крестиком украсили. - сказал Он задумчиво. - Нет, такую пускай епископы носят. Да, кстати, все, это Праведный Разбойник, Праведный Разбойник - это все. - Здрассь. - сказал Праведный Разбойник. - О, Нечистый, хочешь прикол? - хихикнул Господь. - Дай руку. - Опяяять... - застонал Праведный Разбойник. - Да ладно, дай руку. - сказал Господь. Они с Праведным Разбойником пожали друг другу руки. - Гляди! - сказал Господь, вставляя палец насквозь через обе ладони. - Смешно, правда? Натаниэль покачал головой. - Не особенно. - Ладно. - Господь отщипнул кусочек кулича и сунул в рот. - Я пошёл спать. Не будите Меня... ну... три дня. Если кто будет спрашивать, Я в аду. - Зачем в аду? - Скажешь, что разбираю инструменты. Да ладно, всё равно никто не спросит. Я кстати заказал верстак по каталогу. Новая модель, со всеми улучшениями. Всё, до после-после-послезавтра. - После-послезавтра. - поправил Натаниэль машинально. - Эй, погоди, Ты не можешь просто завалиться спать! Тут же торт ещё, мы пунш сварили... Ребята старались... - Почему не могу? - удивился Господь. - Я могу Всё. Я Всемогущий. Кушайте сами. Развлекайтесь. А я - спать. Верстак привезут - не трогать!
Аннетт Бошан: Анна де Бейль пишет: цитатаАннетт Бошан Шлите! Итак... Вс. Ревич. ШТУРМОВАЯ НЕДЕЛЯ Когда Бог задумал создать Землю и Вселенную в придачу к ней, он сразу же столкнулся со множеством затруднений. И хотя за долгий-долгий срок это мероприятие было продумано им во всех аспектах, он неоднократно переносил конкретный срок закладки первого камня. Задача была столь уникальной и величественной, что даже он боялся что-либо перепутать или упустить. Бог был всемогущ, конечно, но он же был и един. Другими словами, у него не было помощников. Представив себе, каким великолепным зрелищем будут извержения вулканов, Бог вдруг вспоминал, что совершенно не продумал вопроса о химическом составе, температуре, ко-личестве и ассортименте лавы. Потом открывалось, что он и понятия не имеет о том, сколько прожилок должно быть на крыльях у стрекозы, что он так и не пришёл к заключению, должны или не должны пересекаться параллельные прямые в бесконечности и как, в сущности, будет выглядеть цвет, который впоследствии назовут ультрафиолетовым. От неисчислимости подобных мелочей Бог не раз в отчаянии опускал руки. Не раз приходила ему в голову соблазнительная мысль: а не бросить ли эту затею, пока не поздно? Обходился же он раньше без всяких Земель, и всё было хорошо, спокойно, тихо… И главное, если никого не будет, ничего не будет, никто никогда ни в чём не сможет его упрекнуть. А так – о боже! – столько проклятий посыплется на его седую голову за неизбежные при таких масштабах недоделки и промахи. Так размышлял он и колебался довольно долго. (Впрочем, понятие «долго» имеет здесь весьма условный характер: не было ни Земли, ни Солнца, ни теории относительности, а следовательно, ни дня, ни ночи, ни месяца… Время было безмерным). Короче, Бог пришёл к решению создать себе помощников. Без них он не чувствовал себя в состоянии довести свои идеи, наброски, эскизы до стадии внедрения. Однако вслед за тем Бог снова погрузился в раздумье: ведь материи ещё не существовало, помощники прежде всего и должны были придумать эту материю. Из чего же их самих изготовить? Бог долго скреб рукой затылок, пока не нашел выход: ну что же, пусть они будут нематериальные, пусть не едят, не пьют, не производят себе подобных, а только работают в поте лица – фигуральном, конечно – во имя мое и на благо мое. - Да будет так! – Бог взмахнул рукой, и появились ангелы. Собственно, это и можно было считать первым актом творения. Свежеиспеченные ангелочки ровненькими рядами выстроились перед начальником, ожидая руководящих указаний. Это были не боги, они не могли чертить и дифференцировать мысленно. Поэтому Богу пришлось сотворить для них нематериальные ватман, рейсфедеры, тушь, рейсшины, логарифмические линейки и многое другое. Бог был особенно горд собой, изобретя такое приспособление, как кульман: он предчувствовал, что сотворение Солнца потребует от него гораздо меньших усилий. Правда, с нематериальными противовесами ангелам-конструкторам пришлось изрядно помучиться. Бог разделил своих работяг на группы, засадил за дело и больше уже не знал ни минуты покоя. Это были ужас до чего несамостоятельные существа. У них ничего не было: ни клея, ни кнопок, ни корзинок для бумаг. По каждому вопросу бегут прямо к нему: все создай да создай, Господи! Когда один из ангелов потребовал от Бога, чтобы тот сотворил табак, так как с сигаретой легче думается, Бог вышел из себя и с удовольствием хватил бы кулаком по столу. К сожалению, стола еще не было. Бог решил твердо: как только появятся какие-нибудь стройматериалы, немедля создать себе кабинет, завести ангел-секретаря с неангельским характером, и без доклада – ни-ни… Однако рабочие чертежи все не появлялись. Ангелы жаловались, что им при черчении очень мешают крылья. Но хуже было другое: руководители СКБ за отсутствием опыта в сотворении миров не смогли избежать параллелизма в работе. У авторов проектов рождались споры и ссоры, которые нередко кончались рукоприкладством. Перья пострадавших при этом крыльев валялись повсюду, и ветер не уносил их вдаль, так как ветра ещё не было. Бог хватался за голову, слыша, как ангелы называют друг друга, и никак не мог понять, откуда они всего этого набрались. Наконец Бог понял, что их деятельности не будет конца, и решил приступать к сотворению мира, не дожидаясь окончания этапа проектирования, а недоделки устранять на ходу.
Аннетт Бошан: То ли ещё будет! И вот он настал – Первый День Творения. По этому случаю – не каждый день миры создаются! – Бог облачился в приличествующее торжественности момента парадное одеяние. Но парада не получилось. Вызванные из СКБ-1 ангелы-конструкторы явились не стройными колоннами, а мелкими, переругивающимися на ходу группками. И сказал Бог: - Слушаю вас! И заговорили все одновременно: - Это плагиатор! Это плагиатор, Господи! Он украл у меня идею Пи-мезона,- жаловался один. - Разойдись! – предупреждал другой. – У меня радиоактивные элементы! На бумаге, конечно, но все равно разойдись! - Ваши слова, ангел мой, - материализм чистейшей…этой самой…как, бишь, она будет называться…да, воды. Вы подрываете основы Божеской власти. - А я придумал бензольное колечко! А я придумал бензольное колечко! – приплясывал четвертый, маленький и веселый. И слушал Бог этот безответственный гомон. И поднялся он, величественный и грозный. - Ти-ха! – крикнул он. – Прекратить этот бедлам! Все замолчали. Только маленький веселый ангел высунул голову из-за плеча другого ангела и спросил: - А что такое «бедлам», Господи? Бог сверкнул очами, но тут же подумал, что сердиться на ангелочка не следует: откуда ему в самом деле знать, что это такое. Утихомирив конструкторов, Бог стал выслушивать доклады руководителей групп. Поначалу его внимание привлек своей простотой проект, по которому предполагалось создать мир из атомов одного вида. Атомы должны были представлять собой маленькие, твердые, неделимые шарики. Все многообразие веществ предполагалось обусловить разным количеством атомов в молекулах. Бог собирался уже утвердить этот проект, но на горе своё проявил излишний демократизм и спросил, нет ли других мнений. Как и следовало ожидать, проект был похоронен по первому разряду. Столько ядовитых слов было сказано о бедности фантазии у незадачливого проектанта, осмелившегося вынести эту примитивную халтурку на суд божий. Ведь в таком проекте материи легко разберутся не только разумные существа, но и любая обезьяна. Нет уж, Господи, материю надо соорудить такую, чтобы до скончания веков никто в ней ничего не мог бы понять! Наступило неловкое молчание. Потом из рядов вышел старший ангел-физик-теоретик и сказал: - Такой проект, Великий Боже, есть, но он ещё не совсем доработан. - Как не доработан? Терпение с вами надо иметь, ангелы! - Не согласовали… - ещё тише сказал ангел. - О боже! – сказал Бог. – Уже прошло полдня, а не создано ещё ни единого атома! Комиссар! Ну, что стоишь! Докладывай! Ангел поклонился, взял указку и начал: - За основу нашего проекта строения материи мы взяли сингулярность нелокальных полей. Квазидискретная структура материи, очевидно, будет определяться инвариантностью относительно некоторых групп преобразования четырёхмерного пространственно-временного континуума. Элементарные частицы по их групповым свойствам можно будет разделить на три существенно различных класса, откуда имеем…… - Стоп, - сказал Бог, послушав ещё немного и окончательно потеряв ход мысли. – Благодарю вас. Достаточно. Уж если я ничего не могу понять, то люди и подавно не разберутся. Проект утверждаю. - Но, господи, в нём есть явные противоречия, - попробовал робко возразить кто-то. - Тем лучше. Сколько всех этих атомов нужно создать на всю мою Вселенную? - Мм… мы предполагали так что-то около десяти в семьдесят третьей степени, Великий Боже.. - Что значит около? Мне нужны точные цифры. Припёртый к несуществующей стенке, ангел в отчаянии указал первое, что пришло ему на ум: - 246 893 14627 589 4261 1587 9311 42574 856925 642 89314 67582 93192 847615 31 2998 531 68 791 132947 штук. - А не маловато? – усомнился Бог. – Ну да ладно, хватит, авось. И торжественно произнёс: - Да будет так! И во тьме возникли не освещённые ничем куски материи. Где-то плескалась невидимая в темноте вода. Бог немного полетал над водой, убедился в её наличии и вернулся на место. Вторым пунктом повестки Дня Первого значилось сотворение неба, суши и светил. Но проекты оказались еще менее подготовленными, чем предыдущий. И разгневался Бог. - Вы срываете мне графики! – кричал он на покорно склонившего голову завспиргала – заведующего отделом спиральных галактик и газовых туманностей. – Что же, по-вашему, я должен сотворять свет раньше, чем сотворю Солнце? Это же курам на смех!... Каким курам? Занимайтесь своими делами, милейший! И чтобы завтра… Что такое завтра? О господи… - Понятно, - вздохнул ангел-заведующий. – Разрешите выполнять? - Идите. Следующей была теория света. Перед тем, как подойти пред грозные очи Генерального Конструктора, руководитель подгруппы шепотом осведомился у завспиргала: - Сам-то как сегодня? - Беда… Лютует! Я вам покажу, говорит, как надо работать. Но на этот раз обсуждение прошло довольно спокойно. Было выдвинуто всего два проекта. Одна бригада теоретиков предлагала создать свет как поток маленьких частиц, другая разработала волновую теорию. И те, и другие сходились на том, что скорость света должна быть наивысшей в природе. Бог долго слушал доводы обеих сторон, но так и не пришел к заключению, чей же проект лучше. День клонился к вечеру, голова у Господа раскалывалась от бесчисленных интегралов, формул, диаграмм, которые совали ему под нос вошедшие во вкус ангелы-физики-теоретики. И Бог принял решение, которое тут же про себя назвал Соломоновым: - Вот что, крылатые, - сказал он. Есть компромиссное предложение: пусть свет будет и тем, и другим одновременно. - То есть как? – удивились ангелы. - Это же исключающие друг друга теории. Или то, или другое – одновременно невозможно. - Невозможно?! Это вы кому говорите – мне? Ничего невозможного для меня нет. - Есть, - раздался голос из задних рядов. Богу стало смешно. -Это что еще за атеист выискался? А ну, покажись. Вышел ангел с сильно потрепанными в многочисленных драках крыльями. - Так это ты утверждаешь, что я не все могу? - А скорость света будет наивысшей в природе? – в свою очередь спросил ангел. - Безусловно. - Значит, вы не сможете двигаться быстрее скорости света. Вот. - Почему? – удивился Бог. - А потому, что скорость света тогда не будет наивысшей. - Ну, тогда пусть она не будет наивысшей. - Значит, Великий Боже, вы не сможете создать такой свет, скорость которого была бы наивысшей, - ухмыльнулся дерзкий ангел и скрылся в толпе. Бог призадумался. - Значит, если я не обгоню свет, то я не всемогущ, а если обгоню, то обратно не всемогущ, потому что не могу создать такую скорость, которую сам бы не обогнал. Чертовщина какая-то. Как же из этого выпутаться? Он думал долго. Проклятая логика оказывалась сильнее его божеской воли. Пришлось обойтись без логики. Отступать было поздно, Вселенная нуждалась в свете. Тяжело вздохнув, Бог поднялся над бездной и широко распростер руки. - Да будет свет! И все вокруг осветилось. Даже сам Творец зажмурился с непривычки. Потом вытер пот со лба и тяжело опустился на пока еще бесформенный кусок материи, носившийся в пространстве.
Аннетт Бошан: А дальше было вот что... Во второй День Творения, третий День Творения и четвёртый День Творения всё тоже шло вкривь и вкось. Проекты приходилось утверждать не в соответствии с графиком, а по мере их поступления. Плоды создавались раньше деревьев, планеты раньше звёзд, атмосферы раньше планет. Потом приходилось долго разбираться, что к чему. Но как бы там ни было, а к концу четвёртого дня Бог с удовольствием взирал на расстилавшийся перед ним зелёный земной пейзаж, на гряду гор, тянувшуюся вдали, на красный закат новенького, совершенно незапятнанного Солнца. - А всё-таки хорошо, - говорил Бог, любуясь делом рук своих. – А всё-таки она вертится. Ладно, завтра займемся зоологией. Это куда приятней термоядерных реакций и межзвездного водорода. - О Господи, трудное дело ты возложил на себя, - обратился к себе Бог во втором лице. В это время, огненной полосой прочертив небосклон, у ног его с шипением упал метеорит. От неожиданности Бог вздрогнул. Он осторожно поднял раскаленный камень и, дуя на пальцы, огорченно покачал головой. - Бездельники! Не могли чисто сработать, тунеядцы, - и, ворча, удалился на покой. * * * Утром пятого дня в приемной создателя столпились ангелы-художники-анималисты. У дверей, где висела табличка «Без доклада не входить» сидел (или сидела – род в данном случае не имеет значения) ангел-секретарша и решительно отваживал (отваживала) всех просителей и любопытствующих. Приёмная была невелика, а художников набралось порядком, но они были существами нематериальными, а потому на один квадратный метр их могло уместиться бесконечно большое количество: ангелы входили друг в друга. Бог встал в этот день с правой ноги и был в благодушном настроении. Он с удовольствием смотрел картинки, которые показывали ему художники, и без лишних слов ставил кресты в знак утверждения. Ознакомившись с выходными данными мамонта, жирафа и кита-полосатика, Бог непонятно усмехнулся и произнёс: «Бедный Ной, бедный Ной!» Но рабочие чертежи утвердил. Когда покончили с млекопитающими и пара волосатых горилл, расшвыривая всё на своём пути, помчалась в лес, Бог почувствовал лёгкое утомление. Он даже забыл сказать гориллам обычное: «Плодитесь, размножайтесь!», и у него до конца дня на душе было неспокойно: было смутное ощущение чего-то несделанного. Перешли к рептилиям. На столе появились проекты бронтозавра, ихтиозавра, диплодока и других ящеров. Понимая, что этих чудищ не выдержит никакой ковчег, Бог приготовился вычеркнуть их из списков, но тут ему пришла в голову гениальная идея. «Эти, - решил он, - будут жить только до потопа. А потом вымрут. Плодитесь, размножайтесь! Аминь». Солнце уже перевалилось через зенит, а впереди было ещё необозримое море работы. Бог мельком взглянул на медуз, раков, голотурий, червей и прочую мелюзгу. Насекомых он вообще не стал смотреть, а просто приказал ангел-секртетарю: - Читайте список! Зарозовел первозданными красками закат, а ангел-учёный секретарь всё ещё заунывным голосом бубнил: - 14275 Муха навозная 14276 Муха дрозофила 14277 Муха цеце 14278 Муха… - Словно пономарь, - подумал Господь. Его неудержимо клонило ко сну. Он уже несколько раз встряхивал головой, сгоняя сон, а голос всё тянул и тянул: - 15923… 15924… 16390… - Стой, - сказал Создатель. – Сколько их там у тебя? Ангел заглянул в конец списка: - 2423877, Господи. - Господи, господи, - передразнил Бог. – Давай сюда список. Всё давай, всё. И в полном изнеможении он поставил один общий крест и слабой рукой благословил список. Некоторое время присутствующие смотрели, как из окон, дверей и щелей кабинета по всем направлениям разлеталась, разбегалась и расползалась всяческая мерзость, а потом удалились. Остался только заведующий отделом микробов и бактерий. - Прости, Господи, я тоже не успел просмотреть, что там насочиняли мои гренадёры. - Ах, мне всё равно. Иди себе с богом, старина, и помни, что в больших делах без проколов не обойтись. Я это уже понял и смирился. Благословляю тя.
Мари Мишон: Анна де Бейль, Аннетт Бошан, Для меня демоны, оставившие неизгладимый след - мессир Воланд со своей свитой и Мефистофель. Еще, пожалуй, Демон Лермонтова. Достойных конкурентов этим я пока не встретила.
Эли Элистранд: Мои любимые демоны в литературе: Бегемот (Михаил Булгаков "Мастер и Маргарита") Аззи (Роджер Желязны, Роберт Шекли "История рыжего демона) Коннор Тайлор (Гала "История влюбленного демона", публикуется в "Самиздате") Кроули (Терри Пратчетт, Нил Гейман "Добрые предзнаменования). Ну и, конечно Демон Лермонтова (кстати, у меня про него два фанфика).
Джоанна: И как я такую тему упустила... Лис из книги Игоря Малышева - мой самый любимый. Озорной, полный жизни, добрый...
Мадемуазель: Ух ты! Как здесь интерестно! Странно, но Волнад и Мефистофель на меня трепета никогда не наводили)))) Когда в школе читала Мастера и Маргариту мечтой идиотки стало выпить с Воландом вина за партией в шахматы или подискутировать с Мефистофилем. Вообще Воланд и по сей день остается любимцем. Хотя, дьявол Энн Райс тоже притягателен. Вот он вселяет не то, что бы жутковатое ощущение, но с ним бы я чаи точно не рискнула гонять)))
Эли Элистранд: Мадемуазель пишет: Когда в школе читала Мастера и Маргариту мечтой идиотки стало выпить с Воландом вина за партией в шахматы или подискутировать с Мефистофилем Мадемуазель, удачи Вам!
Мадемуазель: Эли Элистранд пишет: Мадемуазель, удачи Вам! Спасибо! Думаю, на том свете есть шанс воплотить сию мечту ненадолго отлучившись со сковородки))))
Эли Элистранд: А я ведь еще забыла Ирен Адлер из романа Артуро Перес-Риверте "Клуб Дюма, или Тень Ришелье"! А еще - Сорок четвертый (Марк Твен "Таинственный незнакомец")! А еще - Адам Янг (Терри Пратчетт, Нил Гейман "Добрые предзнаменования"). Нравится даже больше, чем Кроули.
La Louvre: Меня Абадонна в больший трепет приводит, чем сам Мессир. Еще лермонтовского демона очень в тему вспомнили.
Мадемуазель: La Louvre пишет: Меня Абадонна в больший трепет приводит, чем сам Мессир. Ну, Мессир, по-моему и не должен трепет наводить))) Не по его это специальности) Но каково обаяние!
Эли Элистранд: La Louvre пишет: Меня Абадонна в больший трепет приводит, чем сам Мессир. А я про детство Абадонны (и остальных) фанфик читала. После прочтения этого фанфика трепет перед Абадонной невозможен в принципе. Наоборот, меня очень тронула его судьба.
полная версия страницы