Форум » Диссертации, догматические и умозрительные » Юридические коллизии интересующих нас эпох-2 » Ответить
Юридические коллизии интересующих нас эпох-2
Кассандра: ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! В обсуждении содержатся материалы 18+ Администрация.
Эускера: Характером, вкусами и увлечениями герцогиня походила на других членов семьи. Ее старший брат Жозеф Боннье де ла Моссон, унаследовавший от отца должность генерального казначея штатов Лангедока, прославился скандальными любовными похождениями, а также увлекался научными исследованиями и был заядлым коллекционером. Его кабинет физики и механики, химическая и фармацевтическая лаборатории, коллекция чучел животных почитались в числе лучших в Европе и были открыты для публики. Добившийся успеха финансист стремился к общественному признанию. Средством завоевать уважение в глазах окружающих стало меценатство. Именно он пристрастил своего зятя герцога де Шона к научным экспериментам. Герцога и финансиста, столь далеких друг от друга по социальному происхождению, сблизили родственные узы и общие интересы. Они подолгу увлеченно вместе работали. Бравый вояка де Шон, прославившийся в битве при Фонтенуа, стал ученым-естествоиспытателем. Теперь вся жизнь этого, по словам Гонкуров, «честного человека своего века» «сплошь состояла из исследований, опытов, решения задач. У него не было друзей за исключением коллег из Академии наук". Он занимался физикой, естественной историей, астрономией, изобрел приборы для наблюдений за движением планет и машину, воспроизводящую грозовой разряд. Его последняя, опубликованная незадолго до смерти работа была посвящена «Наблюдениям за прохождением Венеры перед Солнцем». В своих интеллектуальных запросах герцогиня не уступала мужу и брату и имела репутацию ученой особы. Она увлекалась науками и общалась с Вольтером. Для этой женщины, которая так и не стала своей в кругу высшей аристократии, академический мир давал возможность самоутвердиться. Здесь она, подобно другим светским дамам, могла заниматься меценатством и на выборах в Академию хлопотать за своих фаворитов. .
Эускера: Я отвлекаюсь от репоста статьи Л.А. Пименовой "Монархия и придворное общество во Франции в конце Старого порядка" и вставлю свои три грошика. Почему богатый и знатный герцог женился на дочери финансиста, отнюдь не красавице? У герцога был редкий среди высоко титульных дворян научный интерес, образование и интеллект. И что его привлекло в избраннице? Ум и интеллект. Нравилась ли герцогиня де Шон мужчинам? Судите сами по отзывам мужчин и по её браку. Очень нравилась. Причем нравилась мужчинам умным и интеллектуальным. Она была из тех женщин, с которыми интересно умным мужчинам. Аристократкам она не нравилась по тем же причинам. Во первых, наличием ума и интеллекта, во вторых тем, что была не смиренна и не особо с ними церемонилась. Ну и тем что она выскочка, само собой. Так, на минутку. В момент её бракосочетания с Жьяком герцогине было 60. А избраннику её сердца 30. Этакая прокурорша Кокнар наизнанку. Был ли со стороны судейского только расчет, бог знает. Она дочь финансиста, а его род дворянство мантии с 14-го века, так что он куда чистопороднее. Во всяком случае, герцогиня оставалась очень обаятельной и выглядела для своих лет весьма и весьма неплохо и молодо, этакая пышущая здоровьем и жизнерадостностью моложавая тетка, плюющая на условности и шпынявшая аристократок. Ну лично мне она нравится. Я же не маркиза де Креки. Как пишет автор статьи: Герцоги, как правило, заключали браки либо в своей среде, либо с дочерьми родовитых военных. Если ониснисходили до дочерей дворян мантии, то в таких случаях отец невесты обычно являлся министром или президентом парламента. Брачные союзы между семьями герцогов и финансистов были крайне редки (см.: Labatut J.-P. Les ducs et pairs de France au XVIIe siécle. Paris: PUF, 1972. P. 140-141, 193) С учетом всего нами изученного, можете себе представить как был бы принят мезальянс графа де Ла Фер обществом. Как приняли бы родные, мы уже знаем. Про общество и представить страшно. Так что усомнюсь о том что миледи стала первой дамой провинции. Во-первых, первая дама провинции это госпожа губернаторша. Или супруга наместника, если он обитает в провинции. Во-вторых, провинциальное дворянство консервативно, это не королевский двор и молодую чету перестали бы принимать. Если через сто лет готовы были терпеть буржуазок и судейш вышедших замуж за аристократов только при условии что они смиренны, то можете себе представить как бы там вытерпели графиню неясного происхождения.
Стелла: Спасло положение только то, что брак этот очень быстро закончился. )))
Констанс1: Эускера , но Атос говорит д Артаньяну, что он был господином в своей провинции. А вдруг он был наместником? Знатность рода позволяла. Возможно, стал им после смерти отца и тогда смог вывести супругу в свет. Атос не склонен обманывать. И если сказал , что графиня стала первой дамой провинции и отлично играла эту роль, то, скорее всего так оно и было. У графа де Ла Фер был характер, а возможно , и власть , чтобы заставить замолчать злые языки. Да и супруга его на язык была остра, ( я думаю если граф не слышал) и в его отсутствие постоять за себя могла с успехом.
Эускера: Констанс1 пишет: Эускера , но Атос говорит д Артаньяну, что он был господином в своей провинции. А вдруг он был наместником? Если он принц крови, то да)) Ну на худой конец герцог пэр. А так -титульный землевладелец коих много.
Эускера: Констанс1 пишет: Знатность рода позволяла Ну как сказать позволяла. Знатных как крапивы за баней. Статус не позволял. Наместники это все же представители королевского дома. И их наместничество было почетной синекурой. Они только налоги огребали и в провинции и носа не показывали. Пахал губернатор, рабочая лошадка и комиссары кардинала, его порученцы. Но в этих вопросах: губернаторство и комиссары -интенданты, ЕМНП их так называли, само собой, при назначении не древностью рода руководствовались, а деловыми качествами и административным опытом. Тут два варианта: либо авторская условность раздувающая статус провинциального землевладельца до небес, поскольку автор персонаж явно возвеличивает и подает комплиментарно, либо граф таки крепко приложился к алкоголю в погребе и недостаточно закусывал, впаривая право на смертную казнь выведенное с 13-го века из сеньориальной юрисдикции и свою административную значимость.
Эускера: Стелла пишет: Спасло положение только то, что брак этот очень быстро закончился. ))) Вот именно.
Констанс1: Эускера , возиожно Вы правы и даже скорее всего. Но меня все время смущает многократное аысказывание Дюма об Атосе, как о человеке, который никогда не врал
Стелла: Констанс1 , в данном случае, это может быть условность мира книги. Или - намек на Ла Фера-Торденуа, котороый был одним из 6 пэров. (правда, это был по годам дед Атоса).
jude: Наместником Берри был граф де Рошфор (который Роган-Монбазон, брат Шевретты). А родство Атоса с Роганами - это канон, а не фанон. Об этом Портос говорит в "Двадцать лет спустя". Может быть, отсюда и появилась первая дама провинции? Ну, скажем, приписал Дюма своему герою наместничество? Хотя, скорее всего, это действительно условность книжного мира.)
Эускера: Констанс1 пишет: Эускера , возиожно Вы правы и даже скорее всего. Но меня все время смущает многократное аысказывание Дюма об Атосе, как о человеке, который никогда не врал Как минимум отрицая свое отцовство он много лет врал. Или автор сам себе противоречит. Что касается, приняло бы высшее общество провинции Берри молодую графиню, даже не дочь финансиста, а девушку с невнятным происхождением - ну судите сами по предоставленной статье. Через много лет, накануне революции другой граф Витте, курляндский аристократ и министр женился на разведенной жене банкира, еврейке с прошлым в виде влиятельных покровителей. Император Александр сочувствовал графу и считал его поступок очень порядочным - брак вместо адюльтера. Но даже покровительство императора не помогло, как не старалась графиня Витте -свет её не принял. Так что или авторская условность, или герой врет. Почти на нашей памяти английский король Эдуард отрекся от трона чтобы жениться на разведенной американке. Он надеялся убедить нацию, но ему даже пришлось покинуть страну. Кстати, зря отрекся. Это была недостойная женщина. Как раз в период когда король принял такое решение и пошел на такие жертвы, она тайно содержала красавчика-жиголо и была с ним в связи. Ясно всем, на чьи деньги она его содержала.
Стелла: Папу с мамой надо если не слушать, то, по крайней мере - слышать.))
Эускера: Стелла , человеку все же комфортно в своей среде. Мезальянсы были огромной проблемой для обоих супругов.
Стелла: Эускера , я давным-давно поняла. что у каждого в обществе своя ниша. И прыжком из низшей в высшую могут перемещаться безнаказанно только топ-модели.)) Но и их далеко не всегда примут. (мадам Трамп - живой пример). Во всех остальных случаях общество проявляет толерантность только на подиуме ООН или в Голливуде. И потом, то, что примут мужчины никогда не примут женщины, а они и формируют общественное мнение своими языками.
Эускера: Ее сын был буян и повеса. Имя молодого герцога де Шона вошло в историю из-за нашумевшей ссоры с Бомарше. Герцог приревновал его к актрисе Менар, вызвал на дуэль, потом, не в силах ждать, ворвался к нему в дом, учинив погром и потасовку1. Говорили, что недостойное поведение сына немало ускорило смерть отца. Старый герцог де Шон скончался в 1769 г. Вскоре его наследство стало предметом судебной тяжбы между вдовой и сыном. Парижский парламент (высшая судебная палата) вынес решение, которым сын остался недоволен и направил кассационную жалобу в королевский совет. Представлять дело в совете было поручено докладчику прошений (рекетмейстеру королевского дворца г-ну Марсьялю-Анри де Жьяку. Он происходил из старого рода провинциального дворянства мантии. Один из его предков в XIV в. был канцлером Франции, а в XVII-XVIII вв. де Жьяки занимали должности в парламенте Бордо. Марсьяль-Анри, сынконтролера канцелярии парламента Бордо, начал свою карьеру королевским советником. Затем он получил весьма престижную должность докладчика прошений королевского дворца и в этом качестве стал членом королевского совета и Парижского парламента16. На основании представления, сделанного де Жьяком, совет вынес решение в пользу вдовы герцога де Шона. После выигранного процесса герцогиня, заручившись согласием короля, вышла замуж за докладчика прошений.
Эускера: Отзывы о де Жьяке разноречивы. Биографы к нему, как правило, благосклонны иизображают его умным и обаятельным человеком. Гонкуры пишут, что «докладчик прошений был хорош собой; этот галантный, скромный, остроумный и ловкий человек выглядел моложе своих тридцати пяти лет». Однако в изображении современников наш герой выглядит малосимпатичным. Мерси-Аржанто аттестовал его как личность «крайне ничтожную как по происхождению, так и по своим личным качествам». Убийственную характеристику де Жьяку дала маркиза де Креки: «Был в Париже [...] в одной из палат прошений некий безусый советник по имени г-н де Жьяк: самый педантичный, смехотворно кокетливый и наискучнейший законник. Он выглядел, как нарумяненный скелет, разряженный в лиловую тафту. Он бренчал на мандолине, поджимая губки и строя глазки. Ему казалось, что он сочинил музыку и слова трагической оперы, хотя на самом деле он лишь приноровился фабриковать скороспелые пьески – то была поэзия, лишенная содержания и потому легкая». Трудно сказать, что в большей мере нашло отражение в этих словах: личные качества господина де Жьяка или характерный для светского человека взгляд на скандальную ситуацию и ее виновника. Каким вообще может быть судейский? Конечно же, скучнейшим педантом низкого происхождения. Если судейский неравнодушен к искусству, то он претенциозен и смешон. Если он вдобавок женится на престарелой герцогине, он претенциозен и смешон вдвойне. Мерси-Аржанто еще добавляет, что де Жьяк «плебейского происхождения, выходец из Гаскони, и ему удалось затесаться в ряды дворянства лишь благодаря своему положению человека мантии и докладчика прошений» .
Эускера: Это явно не соответствует действительности. Де Жьяк хоть и не герцог, но все же потомственный дворянин, чего никак нельзя сказать о вдовствующей герцогине, у которой отец был казначеем провинциальных штатов Лангедока, а дед торговал сукном. 30 ноября 1773 г. был заключен брак между докладчиком прошений королевского дворца господином де Жьяком и герцогиней де Шон. Обоим новобрачным пришлось поплатиться за свое сумасбродство. Мадам де Жьяк лишилась прав на полагающиеся герцогине придворные почести. Наказание, постигшее самого де Жьяка, с присущей язвительностью описывает маркиза де Креки: «Парижский парламент решил проучить г-на де Жьяка[...]. Ему пришлось покинуть магистратуру, и король выслал его в Бареж. Мы видели, как он там прогуливается вдоль ручья, одетый наподобие оперного пастушка, под зонтиком, украшенным цветами шиповника, и с тростью в руке». Впоследствии его также заставили продать должность, приобретенную назадолго до свадьбы. На страницах одной из многочисленных анонимных «Секретных литературных корреспонденций» XVIII века письмо с пометкой «Из Версаля, 20 июля 1775 г.» сообщает, что докладчик прошений г-н де Жьяк, «наделавший столько шума» своей женитьбой, был вынужден оставить место сюринтенданта финансов, доменов и дел королевы и продать эту должность парижскому интенданту Луи-Бениню-Франсуа Бертье де Совиньи. Брак законника с герцогиней оказался неудачным. По мнению Сенака де Мейана, причиной всему стало необузданное воображение этой женщины: «Если воображение рисовало ей прелести любви, она покорялась; ее рассудок руководил сердцем и чувствами и умел тут же украсить избранный предмет самыми блестящими качествами. И тот же деятельный, беспокойный, стремящийся узнать и вникнуть рассудок разрушал собственное произведение; чары рассеивались, и таким образом она делалась непостоянной. Так как рассудок ее совсем не состарился, она и в шестьдесят лет была подвержена всем ошибкам молодости". Как бы то ни было, супруги расстались, не прожив и года вместе. Бывшая герцогиня удалилась в обитель Валь-де-Грас «со своими попугаями и макаками». Там она и умерла в конце 1782 г., успев перед смертью сказать свою последнюю остроту, увековеченную известным моралистом Шамфором в его «Характерах и анекдотах». Лежащую уже на смертном одре мадам де Жьяк известили о том, что священник принес последнее причастие, а супруг желает с ней проститься. «Он здесь? - спросила умирающая. – Да. – Пусть подождет: он войдет вместе со священником»
Эускера: Однако вернемся к первой женитьбе де Жьяка и посмотрим, как реагировали на нее окружающие и что именно их возмущало. В оставленных ими документах, записках и воспоминаниях обнаруживаются три различные версии случившегося казуса. Чаще всего дело преподносится как мезальянс (эта трактовка нашла отражение почти во всех источниках за редкими исключениями, о которых будет сказано особо).Так, в мемуарах маркизы де Креки мы находим светский анекдот о том, как люди, ставшие объектом розыгрыша, приняли его всерьез и что из этого вышло. Якобы маршал де Ришельё забавы ради, зная о желании овдовевшей герцогини вторично выйти замуж, пустил слух о ее скорой свадьбе с де Жьяком. Будущие супруги в то время, по словам маркизы, «совсем не знали друг друга. Этот слух распространяется по всему Парижу; им тоже об этом рассказывают; г-жа де Шон просит показать ей экипаж, ложу и самого г-на де Жьяка, et vice versa со стороны советника по отношению к герцогине. Они обращают друг на друга внимание, сближаются, знакомятся, влюбляются и наконец женятся. С точки зрения маркизы де Креки , для герцогини этот поступок представлял собой чистое сумасбродство(так как жених гораздо ее моложе и ниже по социальному статусу), для де Жьяка – брак по расчету, компрометирующий его достоинство судьи. Мерси-Аржанто, докладывая о занятном происшествии в письме Марии-Терезии, обращает внимание на разницу в социальном статусе, возрасте и имущественном положении супругов. «Этот Жьяк, человек крайне ничтожный как по происхождению, так и по своим личным качествам, хотя и не лишенный изворотливости, к тому же без состояния и без средств, вздумал всем обзавестись, снискав расположение вдовствующей герцогини де Шон. В результате эта дама решила выйти за него замуж и написала г-же дофине, чтобы заручиться ее согласием на брак29. Новость о предполагаемом браке сразу же вызвала множество насмешек при дворе; во всяком случае, повод тому был; герцогине де Шон [...] шестьдесят лет; ей принадлежат пятьдесят тысяч экю ренты и титул, который ставит ее на одно из первых мест при французском дворе. Г-ну де Жьяку тридцать лет; он плебейского происхождения [...]». Де Жьяк, по словам Мерси-Аржанто , «устроил при дворе смехотворный спектакль»; для герцогини же это был союз, «несовместимый с ее титулом»
Эускера: Де Жьяк через несколько месяцев снова женился, на сей раз – будто по контрасту с первым браком – на бедной юной сироте. Все следующие годы он являл собой пример добропорядочного отца семейства. Конец идиллии положила революция. В 1793 г. де Жьяк как профессиональный юрист позволил себе публично высказать замечания о якобинском проекте конституции, и кара последовала незамедлительно. Его арестовали в полученном по наследству от вдовы герцога замке Сен-Лё и отправили на гильотину. Если его взбалмошная первая супруга сошла в могилу со светской остротой на устах, то основательный законник де Жьяк будто бы произнес перед казнью настоящий афоризм: «Я надеялся найти судей, но встретил лишь палачей»
Эускера: «Секретные записки к истории республики литераторов во Франции» повествуют о сумасбродстве герцогини, толкнувшем ее на нелепый мезальянс. Один из авторов «Секретных записок», публицист Муфль д’Анжервиль 5 декабря 1782 г. извещает о смерти «вдовствующей герцогини де Шон, которая из-за нелепой и безумной любви потеряла свое имя, достоинство и табурет32. Когда у нее открылись глаза на этот низкий брак, она сама прозвала себя “Жьяковой женой”» . Итак, с точки зрения многих, включая саму мадам де Шон, скандальный характерданного дела состоял в том, что имел место мезальянс. Насколько вообще скандальной, в свете социальных норм Франции Старого порядка, выглядела такая ситуация, когда статус невесты оказывался выше, чем статус жениха? Есть целый ряд исследований матримониальной стратегии французской аристократии. Они показывают, что для всех аристократических групп (военной знати, высшего чиновничества, финансовой аристократии) была характерна тенденция к эндогамности, дополнявшейся гипергамией женщин. То есть герцоги женились на дочерях чиновников и финансистов, но не отдавали за них своих дочерей. До 1723 г. включительно известен лишь один случай брака дочери герцога д'Юзес и дворянина мантии, государственного секретаря Летелье (1691 г.). Историк Жан-Пьер Лабатю характеризует этот случай как исключительный и труднообъяснимый. Однако с тех пор прошло немало лет, и каких! В век Просвещения нравы изменились. Может быть, барьеры между различными группами аристократии стали менее жесткими? М. Антуан применительно к XVIII в. пишет о присущей чиновничеству королевского совета тенденции заключать браки в своей среде, но подчеркивает, что это правило не было жестким. В реальной жизни семьи, принадлежавшие к разным социальным группам, зачастую вступали между собой в родственные связи. По мнению одного из мемуаристов XVIII в., «во Франции нет правил насчет браков» Эту точку зрения разделяет и историк Франсуа Блюш, отмечающий, что мезальянс всегда был «характерной чертой истории французских высших классов» . Антуан подтверждает эти высказывания целым рядом примеров. Однако сами упомянутые им случаи свидетельствуют о том, что за исключением женитьбы будущего канцлера Рене-Николя Мопу на дочери маркиза де Роншероля речь шла о браках дочерей и сестер членов королевского совета с представителями придворной знати, т. е. это были примеры гипергамии женщин. Следовательно у нас нет достаточных оснований говорить об изменении матримониального поведения французской аристократии во второй половине XVIII в. Брак вдовы герцога с докладчиком прошений представлял собой мезальянс совершенно исключительный, хотя сам по себе еще не давал основания для скандала и тем более для «оргвыводов» по отношению к де Жьяку. Вместе с тем, он дал обильную пищу для разговоров и пересудов. Причем за интересом французского общества к этому необычному браку стояло нечто большее, чем свойственное многим людям всех времен и народов удовольствие копаться в чужом грязном белье. О деле де Жьяка судачили не только салонные сплетники. Об этом примечательном казусе писали авторы литературных корреспонденций и рукописных газет, а австрийский посол счел нужным сообщить о нем императрице. Причина столь нездорового общественного интереса к событию из частной жизни в том, что в данном случае речь шла о нарушении официальной иерархии внутри придворного общества. Такого рода нарушение относилось не к частной сфере межличностных отношений, а, если воспользоваться выражением Юргена Хабермаса, к «публичной сфере, структурированной представительством». Дело получило широкий резонанс, потому что по своему характеру оно было не частным, а общественным. В мемуарах мадам де Креки есть характерная запись, датированная 1784 г.: «Среди угрожающих общественному порядку симптомов разложения особенно пугающими выглядели частые самоубийства и бесстыдные мезальянсы»
Констанс1: Эускера ,интересно, а брак признанного графского бастарда , получившего титул виконта и имеющего 10 тыс ливров годового дохода, но не знающего имени своей матери и законной дочери маркиза, но без апанажа и приданного считался бы в 17 в. мезальянсом и с чьей стороны?
Эускера: Констанс1 , апанажа у неё и быть не могло, ибо это недвижимость которая передается только членам королевского дома и только мужчинам. Что касается самого положения "бастард", то оно ведь нейтрализовано тем, что виконт наследует титул и майорат как единственный и признанный сын графа. Соответственно его детям тоже будет передан титул и наследство. Так что виконт равен законным детям поскольку законных детей нет, других детей тоже. В материальном плане он богат, социально респектабелен, служит. Теперь статус девушки. Не богатая и не слишком знатная, вы говорите? Это похуже, с учетом что в богатых и знатных семьях избыток невест и судейские облагораживают свой род браками с дочерьми знатных родов. Но все нейтрализует то, что она придворная. А придворная дама это очень перспективно в смысле статуса, связей и карьеры. Тем более семья вполне принята среди провинции Блуа, отчим титульный и служащий дома принца. В общем родители приличны, не отщепенцы. Подводя итог - брак не блистательный для молодого человека, мог бы и покопаться, но абсолютно пристойный, в своей среде и даже не без перспектив. Не мезальянс совершенно.
Стелла: Вчера пребывала в поисках, шерстила Канон в оригинале, и в очередной раз зацепилась за фразу Атоса с предложением продать Ла Фер, чтобы покрыть долг д'Артаньяна Планше. Ну, не замок, так деревеньку поблизости. У нас был некогда спор, не называет ли Атос Бражелон Ла Фером? Но Бражелон, записанный на Рауля, он уже никак продать не мог. Да мог ли он продать Ла Фер, майоратный замок? Ведь это же продать и титул! Собственно, отсюда уже ясно, что это два владения. Теперь об апанаже. У Дюма Луи именно так и говорит: "Без апанажа женщина не может быть при дворе."
Эускера: Стелла пишет: Да мог ли он продать Ла Фер, майоратный замок? Нет, не мог. Стелла пишет: У Дюма Луи именно так и говорит: "Без апанажа женщина не может быть при дворе." Все толкования слова апанаж относят нас к тому, что это недвижимость младших представителей королевского дома мужчин.
Стелла: ТО есть, владельцы апанажа у дома Бурбонов это герцог Орлеанский и его апанаж - Орлеаннэ? Лавальер туда никаким боком не вписывается, хоть и живет на этой территории. Может, имелась в виду просто недвижимость? Король, кстати, хотел покрыть этот недостаток, что потом, в реале, и сделал.
Эускера: Стелла пишет: ТО есть, владельцы апанажа у дома Бурбонов это герцог Орлеанский и его апанаж - Орлеаннэ? да. Но сейчас мне попалось несколько фраз что в Австро-Венгрии вдовам предоставлялся апанаж семьей мужа и что императрица Александра предоставила разведенной фрейлине Вырубовой апанаж. Это в смысле земельного надела отданного в пожизненное пользование без права наследства и продажи. Вариант пожизненной аренды. Но во Франции Салический закон и даже принцессы крови не имеют права на апанаж. Ничего не понимаю!
Эускера: Стелла пишет: Лавальер туда никаким боком не вписывается, хоть и живет на этой территории. Боже мой, конечно нет! Там дворян несколько тысяч. Какое они право имеют на доходы принца? Стелла пишет: Может, имелась в виду просто недвижимость? Так её родители землевладельцы и она единственный ребенок? Конечно, у неё есть приданное в виде земельного надела и денежной суммы. Уж на одну то дочь накопили. И раз нет сыновей она наследницы майората. Апанаж это не собственность. Это пожизненная аренда.
Стелла: Апанаж это не собственность. Это пожизненная аренда. Это многое объясняет. Странно только, что Дюма, живший в этом районе и знакомый лично с герцогом Орлеанским, дал такой ляп в отношении Лавальер. И тут не спишешь на неправильный перевод. То, что король имел в виду, что у Луизы нет постоянных доходов и приданное средней руки, объясняет, почему женщина, не имеющая доходов, чтобы достойно жить при дворе, не может там находиться.
Эускера: Стелла, она получает жалованье и она единственная дочь. Как следствие, наследует майорат хотя бы и скромный, земельный надел доставшийся от отца не дробится, отчим тоже получает жалованье. Даже если она и не богата, то отнюдь не бедная и может поддерживать придворную жизнь на пристойном уровне. Надо посмотреть, вроде бы размер приданного и доходы упомянуты в книге. С апанажем надо разбираться. Ведь упомянут апанаж вдовам с земли мужа и апанаж фрейлине Вырубовой. Правда, после развода и по личной инициативе императрицы. Но все же прецедент. Однако Салический закон и то, что во Франции даже принцессы не имели апанажа очень смущает. Я не вижу мезальянса даже под лупой. Дворянка, наследница майората, семья абсолютно прилична и социализирована. Кого может шокировать брак дворянина на девушке дворянке соседке по имению. Если брак и не блистателен, то вполне пристоен.
Агата: Эускера, а разве в романе сказано, что Луиза единственный ребенок в семье? О других детях не упоминается, но это не значит, что их нет. В реале был брат, который женился на чрезвычайно богатой и знатной девице (вероятно, не без вмешательства короля, но тем не менее).
полная версия страницы