Форум » Диссертации, догматические и умозрительные » Символичность у Дюма-2 » Ответить
Символичность у Дюма-2
Орхидея: В этой теме хотелось бы поговорить о символичности в произведениях Дюма. В первую очередь в мушкетёрской трилогии. Где-то можно разглядеть аллегории, подозрительные совпадения, сюжетную деталь взявшуюся неспроста и т п.
Ответов - 174, стр:
1 2 3 4 5 6 All
Стелла: Дженни , ну, насчет того, что перевесит: Добро или Зло есть у меня большие сомнения. У Жизни нет Автора: только Случай. (назовем его Рок)
Орхидея: Стелла пишет: Образ Сатаны пришел к нам из Ветхого Завета, как и образ Единого бога, греки были попозже. Вполне возможно. В датировках я слабо ориентируюсь, да и сложно там всё с ними, но семито-хамитские представления действительно очень и очень древние. Но, главное, в общем-то не это, а то, что в мифологиях разных народов наличествуют сходные сюжеты и архетипы. Хотя и сложно установить, как точно происходили заимствования, за преломлениями очень интересно следить. Дженни пишет: А насчет Филиппа..Ростки отцовской симпатии, Арамис невольно все же чувствовал к нему. Это и привязанность, в сущности одинокого, безмерно одинокого существа, к юноше, оторванному от всех, и выросшего в сущности, в темнице, что страшно и неестественно - само по себе. Росток отцовских чувств проклюнулся и был вырван, как сорняк. Хотя сам факт появления, конечно, показателен. О привязанности говорить тоже не приходится. Именно её Арамис боялся и хотел избежать, потому и занялся истреблением сорняков. Получилось. Со временем привязанность могла бы появится, это верно, но для этого им надо было ещё пообщаться какой-то срок. А вот сочувствие, понимание - да, были. Восхищение и уважение - тоже. И натуральный ужас, как можно с таким смирением воспринимать откровенный произвол. С неукротимостью и свободолюбием Арамиса в самом деле жутко об этом подумать и можно лишь недоумевать. И епископ был прав, когда не поверил в слова Филиппа. У принца внутри столько подавленных и спрятанных чувств, желаний и страстей, что не уступит и самому Арамису. Ведь сколько людей, помимо главы и участников заговора, и против короны, ни сном ни дУхом о том не ведавших, и даже в мыслях. думах и помыслах своих о том не помышлявших, и ни на йоту, ни на толику, и в той интриге ни разу ни замешанных бессмысленно, бесчисленно попали, и под кровавые и страшные, все перемалывающие и на своем пути, безжалостные жернова королевского гнева. Под лютый гнет немилости, опалы иль заживо погребенной, живьем, как есть, и похороненной неволи, в каменных мешках Бастилии, Пиньероля иль Фор-Левека. А то и - смерти. Жестокой, беспощадной, и вспоенною, и безмерной кровью, сбирающей обильный урожай и жатву, и под колесами, и тяжко давящей, и Души, и ядом боли и нечеловеческой тоски, все отравляющей, неистово и роковой Судьбы, и сумасшествием-безумьем, вновь обреченно облеченной смерти. Да нет, помимо главы и участников заговора не было больше никого, кто попал бы под гнев Людовика. А участников, к счастью, было мало. Строго говоря, это только три человека: Арамис, Портос и принц. Ну, и Фуке до кучи, хоть он и не заговорщик. А Безмо, например, задействованного в процессе, но так и не осознавшего толком, что тут вообще происходит, благополучно пронесло. Очевидно, что Арамис также пользовался услугами и других лиц. Например, я не думаю, что он самолично подкупал бастильского тюремщика, чтобы передать записку или сам подделывал королевский приказ. Ещё у него имеется полиция, которая исправно снабжает его сведениями обо всём. Но для произведения это даже не эпизодические персонажи, а едва заметные тени персонажей. И королю о них также, как и читателю, неоткуда узнать. Жертвы появились, когда начались боевые действия на Бель-Иле. И жертвы были преимущественно со стороны королевских войск, как ни странно. Чего стоит та сотня солдат, погребенных под обломками пещеры. А ведь молодые ребята, храбрые, верные долгу, вся жизнь была ещё впереди. Что забавно, единственный, кто выиграл от всех этих перетрубаций, это Сельдон. "Маленький человек", о котором все тут же забыли, поглощенные интригами и дележом власти, но который получил свободу и десять тысяч ливров. И в принципах, которые проявил суперинтендант финансов, принципы алмазные, стальные, о которых шевалье Рене д Эрбле, и не подозревал. И - принять, впоследствии, не смог. Фуке по Дюма - Личность высокоблагородная и натура широкая, наделенная к тому же тонким и сильным, и щедрым, и большим умом. И автор, я думаю, с уважением, причем глубоким, относится к этому своему герою. Да. И с явной душевной симпатией, к тому же Вы говорите меткие вещи, но позвольте всё же несколько усомниться в алмазности и непоколебимости принципов Фуке. Тот, у кого принципы в самом деле железные, не пожалеет о поступке, сделанном в соответствии с ними. А вот если сперва делать, потом думать... Большой ум, когда он не включен, бесполезен. Фуке умен, но слишком импульсивен и порывист. И что же это за отец и мать, что отдали в жертву и на поругание, и на глумленье. собственного сына? В интересах государства? В опасение братоубийственной войны за престолонаследие?! В Истории - есть такие случаи. Да. Но сей случай уникален и единственен в своем роде. И - неестественен в то же время. Да, людям, бывало затыкали рты при помощи подкупа, шантажа..Или еще чего похлеще. И заточали навеки в тюрьмы. И лишали насильственно Жизни. Больные проказами иль страшно изувеченные, изуродованные, калеки и калики перехожие, блаженные, юродивые, клейменные, нередко прикрывались опущенным низко капюшоном. Чтоб скрыть от глаз людских болезнь, увечье или ж стыд-позор. Но закрыть лицо и кому! - своему же собственному, единокровному и единоутробному брату-близнецу! - и тем самым, обречь его на подлинно ли адскую, безмерно-бесконечную, невыносимо лютую ли пытку, и непомерную, ало-рваную, и ни на что не похожую, странную, и беспредельно страшную муку, несоизмеримую с совершенным посягательством и "узурпаторством" и на кровными предками, завещанный трон, - такое, в Истории пожалуй, впервые! Его величество Людовик-Солнце перещеголял здесь всех. И своим и отданным тюремщикам, и в замке Пиньероль, а позже и в Бастилии, комендантам и тюремщикам приказом, государь действовал - не хуже палачей! Ещё как неестественен! Мотив венценосных родителей и их министров очень натянут. В реальности такое развитие событий было бы нонсенсом, потому что жестокость совершенно неоправданна. Всю проблему можно было решить элементарным воспитанием. Герцогу Орлеанскому ведь донесли со сознания, что к чему, и не было у него никаких потуг снискать славу дяди Гастона. Ну, и совместное безобразие в детстве тоже очень способствует сближению. Короче, когда автор и герои называют эти действия преступлением, так оно и есть. А железная маска - вообще зверство, порожденное обострившейся фантазией разгневанного Людовика. Кстати, обращал ли кто-нибудь внимание, что говоря о правах на трон близнецов Арамис очень ловко играет медицинскими теориями? Про то, что "близнецы - един в двух лицах", сказал Фуке, а у Арамиса в разговоре с Филиппом аргументация поинтересней. Епископ намекает на существование двух взглядов на определение старшинства. В соответствии с один из них старшим является, что в принципе логично, тот, кто родился первым; по другой - всё до наоборот, и старшим считается второй, потому что он находился глубже в утробе матери, а значит зачат был первым. Повод претендовать на трон взят не из воздуха, но что правильнее, фиг докажешь. Пассаж достоин иезуита.) Вот интересно, что считалось ближе к истине во Франции 17 века? По существу, Арамис словно провидит здесь обреченную и несчастную, и словно прОклятую, замешанную густо в смеси заклания и крОви, в заклятье Рока ли, Судьбу Филиппа.. Выше мы уже говорили о том, что Арамис после своего фиаско разуверился в божественном покровительстве. И тут помимо чисто прагматическо-политических соображений, без которых Арамис не был бы Арамисом, в объяснении поступка есть ещё один аспект. Епископ, придя к выводу, что неправ, споря с Провидением, которое и без него раздало роли определенным образом, решил вернуть всё на исходную, потому что иное было бы продолжением бунта против небес. Отсюда эти слова: "Но без меня он падет, падет также как и я... Кто знает?.. Так пусть же исполнится все предначертанное ему! Он был обречен; так пусть останется обреченным и впредь!" Арамис препоручает разрешение вопроса высшим силам. Если предначертано бастильскому узнику удержаться на троне, он удержится. Если нет, то на всё воля божья, и так тому и быть. Намерение вернуть ход истории в рамки Проведения и не усугублять ситуацию оказывается сильнее всего прочего. Своеобразное обострение фатализма.
Стелла: Орхидея , а ведь кто старший: тот, кто рожден первым или кто зачат первым, тоже пришел из Ветхого Завета. Кажется, этот вопрос поднимался еще толкователями Пятикнижия. Так что прецедент был известен давно, и не удивительно, что он был известен людям Церкви, которые тщательно изучали все источники. И изучали в оригинале. Судьба принца быть проклятым. Очень удобная позиция в случае провала операции, даже если вначале у Арамиса было желание изменить все. Судьбу не переплюнешь - это он понял к концу жизни.
Дженни: ДОБРОЕ ВРЕМЯ СУТОК, ДАМЫ! СТЕЛЛА! Вы говорите: "У Жизни нет Автора. Один только - СЛУЧАЙ..(назовем его - РОК..)" Ну..это как бы еще так сказать..это еще с какой стороны посмотреть..с каких аспектов, точек зрения, взглянуть..ЖИЗНЬ - это СЛУЧАЙ, где все - зАКОНОМЕРНО.. Жизнь дает нам наша природа. Наше естество. И сценарий иль либретто для каждой Жизни, для каждой СУДЬбы, нам тщательно и живописно, неоднозначно и неординарно, и на редкость многозначно, и просто - изначально, ежедневно и еженощно. и вновь и вновь бесконечно, расписывает - НЕБО. И есть ли пределы и границы у этой бесконечности - не знаю..Наверное, и нет. "Есть Исполнитель Воли Божьей, и этот исполнитель зовется - Смертью" (согласно графу Монте-Кристо). Есть. Но есть еще один вопрос. И есть еще один странный диалог, внезапно оборвавшийся когда-то: "Что там, за этой гранью? Что там за неведомой и роковой, чертой, последней ли для смертных? И Ответ прозвучал невольно; "ЖИЗНЬ"..И есть еще иные параллельные вселенные, галактики миры.. Они бесчисленны и множественны. И есть еще неведомые, в призраке осеннем, невидимые взору, нездешние моря. И есть еще ночные и блаженные, невидимые Солнца.(об этом было еще известно Мандельштаму). И многое, что есть еще.так беспредельно и безмерно, так непомерно и неизмеримо многое, что скрыто вновь от наших глаз. "На свете многое что есть, мой друг Гораций, что неизвестно нашим мудрецам". (В.Шекспир "Гамлет") И в этом я со стариком Шекспиром - соглашусь. ОРХИДЕЯ! Сочувствие и понимание, уважение и восхищение, - это уже своего рода залог и зарок душевной привязанности одного человека к другому. В данном случае - Арамиса - к Филиппу. И задушить в себе эти простые и ясные, и внутренние человеческие качества - нелегко. Очень нелегко. Разве что - вырвать, на живую, с корнями и кровью. Это-то и у сверхъестественного-то существа не всегда хорошо получается..А уж у у человека, пусть даже удивительно противоречивого, и необъятно интересного, и очень необычного..Повторяю: это - нелегко. Почему он отрекся все же от него? И с такой вроде бы легкостью? Но легкость, мне кажется, была лишь кажущейся. И Арамис, чтобы дойти до принятия, и именно такого своего решения, проходит, вынужденно, отчаянно и словно безнадежно-сломленно, и с какой-то обреченной. одержимой исступленностью и странною решимостью, проходит, и непреклонно, и свой личный, и свой внутренний, огненный ад. А причину он ведь пояснил, в сущности, ведь сам. В том внутреннем и ало-рваном,и словно оглашенно-бесноватом, и истекающей горячей кровью, и. словно в душевной лихорадке и горячке, обрывистом, точнее - рваном, монологе: "Таскать за собой повсюду это живое обвинение во плоти и крОви?.. Так пусть же исполнится все предначертанное ему! Он был обречен. Так пусть останется и обреченным впредь!" Разгадка кроется, на мой взгляд, именно в этих, полусвязных, словах. Да, Арамис угадал, почуял в нем, -в несчастном принце, - интуитивно, личность незауряднейшую. Со множеством ярких и талантливых задатков. Желаний. И страстей. Которые. чем они задавленней внутри у Человека - и тут Вы совершенно прАвы, ОРХИДЕЯ! - тем неистощимей. И тем неудержимей в свое время, вырвутся таки, наружу. Замкнутый от природы, сдержанный юноша, вырванный к тому же, волею людей, из естественной Жизни, среды, что, в общем-то, принадлежала ему по праву крОви и по праву рождения, - все-таки, кк ни крути, а Филипп - родом из королевского рода! и этого не отнимешь, о чем его старший братец, Людовик, узнав всю правду, наконец, о существовании своего брата-близнеца, отнюдь не преминул воспользоваться в дальнейшем - приказ о железной маске! - что мечет глазами молнии, что как-то не вяжется с напускным смирением, по зову своего личного Змия-Искусителя, - и эту роль блестяще сыграл Арамис!- согласился, после многих и мучительных, разрывающих колебаний и раздумий, и угрызений совести, - что делает ему Честь! - взять то, на что он претендовать имеет право - трон. Разбудив, в какой-то мере и тяжкие, отягощенные, думы, замыслы о мести, сыграв на струнах честолюбия, которые своим острым и проницательным взглядом таки обнаружил Арамис, хитрец и мудрец, в своем временном питомце, он завязал и развязал, в окончательном счете, и тем самым, интригу, почище и похлеще, "достославного" заговора Фиеско. И по своему изумительному хитроумию, необычайной ловкости и тончайшему, изощренному лукавству, и глубине ума, его преподобие епископ ваннский мог дать, и 100 очков вперед, и фору, самому Макиавелли! А ведь еще прелат пронзительно проник, и словно, в самое сокровенное и исповедальное, нутро Филиппа..Словно умудрился прочесть всю тайну мыслей, помыслов и дум, и разгадать их всю подноготную и подоплеку, и выведать все самое потаенное бывшего узника Бастилии.. Недаром же Генерал и Ордена иезуитов, - сей внештатный Духовник самого известного и зарешеченного "пугала" Парижа..И весь этот откровенный ужас, что вызывают самодержавный деспотизм и откровенный произвол королевского всевластно и всепоглощающего, всепожирающего абсолютизма, вылился таки..В попытке свержения и подмены ныне властвующего короля. Но, согласно Атосу, " Это было великим замыслом. Но и великой ошибкой." Ибо, в конце концов, к свержение абсолютной монархии во Франции, и установлению. провозглашению Республики, как существующего политического строя, в этой истерзанной и многочисленными междоусобицами, и кровавой политикой внешних и внутренних войн, раздираемой противоречиями, истерзанной стране, это так и не привело..Но это случится - много позже. Не это ли предвидел, и провидел в свое время мудрый Атос, когда отвечал, погруженному в свою вечную скорбь и неотрешимое горе, Раулю, что с легкостью перемахивая "два-три столетия, предсказывал, что придет время, и короли будут казаться ничтожнее обыкновенных людей,: "Вы прАвы, Рауль. И то, о чем вы говорите, непременно произойдет. Короли утратят свой ореол, как звезды, сгорая, теряют свой блеск, когда истекает их время. Но когда придет этот час, нас давно уже не будет.." И, случайно, часом, не заглянул ли и в будущее, хитрая и вещая лисица и ловкая и мудрая проныра, отважный. благородный Арамис, когда воплощал свой заговор, и привлекал в него Филиппа..Возможно..Что ж..Это - возможно.. ЦИТАТА: "Да нет..Помимо главы и участников заговора. не было больше никого.." Да, Фуке и Безмо - согласна..Но вспомните: еще на Бель-Иле, ОРХИДЕЯ: мятежным, преследуемым со всех сторон, беглецам-изгнанникам, помогали, причем активно и с участием, и в меру своих возможностей, всецело на свой страх и риск, возможно и догадываясь о многом, но в сущности, не зная толком ничего, и явно в пользу им, еще и рыбаки. А это, в свою очередь, могло быть расценено разгневанным Людовиком, давно точивший зуб на этот, не подчиняющейся его влиянию, мятежный уголок Бретани, хоть и оставленный и своему королю. Фуке, (по совету же Арамиса! Какая странная отчаянно ли страшная ирония Судьбы! Не правда ли, друзья?!), как действия сторонников неудачных заговорщиков. Что может непредсказуемо сказаться, отразиться и на их личных Жизнях-Судьбах..Тому бывали,к сожалению, и примеры..И - в Истории..Согласитесь, ОРХИДЕЯ! И то, что жертвы были, и со стороны роялистов - королевских сторонников - и королевского же войска, и не штрихами-эскизами-мазками, а трагичными, пусть и безымянными и старинными фресками, тоже невольно, но закономерно вписываются в общую картину. И обломки пещеры погребли под себя, схоронили навеки в себе, всех тех, кто был молод. и кто любил Жизнь. И просто был - Любим. Под раздачу, и кровь пьющих, королевских честолюбия и амбиций, как видите, попали почти что - все.."Кто соприкоснется к этой пагубной тайне, погибнут. И погибнут - плохо." Предчувствие-предсказание, и не без примеси интуиции и все той же неотвратимо. неумолимо роковой, иррациональности. однако! А насчет маленького бедняги Сельдона, о котором, в ходе всех страстей и забот, все забыли..Что ж.."Не было бы Счастья, да несчастье помогло"..Народная пословица - мудра. И, в его случае, - верна. СПАСИБО за добрые слова насчет моих фраз о Фуке! И все же..все же..все же..Сомнения и колебания, раздумья по поводу сделанного, и уже свершенного, (иль, в сущности и в сути, еще не завершенного!) присущи и естественны ведь в каждой Личности. В каждом каждом Человеке. И ему свойственно жалеть о каком то необдуманном и необузданном поступке. И большой ум, в любом раскладе и закладе,в любом случае, останется - "БОЛЬШИМ. И все импульсы-порывы, и откровенная горячность, мне симпатичны, и как таковые, я не скрою. \просто здесь вспыльчивость и душевное благородство Фуке - ведь это, согласитесь. тоже не отнять у суперинтенданта! - сыграли отнюдь не на руку ему. А точнее, наоборот, обернулись и сыграли - против него. Вот, в сущности, наверное, и все..) Хотя и далеко, отнюдь, - НЕ ВСЕ..) И разговор может бесконечно продолжаться. Верно? И, конечно же, железная маска - это ничуть, нисколько, не оправданное, и неестественное, действительно неслыханное и невиданное еще, - зверство! ЛУи Четырнадцатый задыхается и захлебывается в собственной, непомерной и неистощимой, беспощадно-изуверской жестокости. И всю свою, обуявшую все его существо, - незаконно, неоправданно! - и необузданную злобу венценосный самодержец вымещает на брате-близнеце. Причем вымещает так, что - мама, не горюй! Даже изуверам-иезуитам, с их коварством, что вывернуто наизнанку, и "мехом" скрытым, потаенным ли, наружу, такое даже и не снилось. И в головы им мысль схожая, подобная, похоже, вовсе не пришла. Аж, кажется, на что понаторели эти ребята в своем лютом, изощренно-палаческом, "искусстве" развязывать, иль пыткой, иль насилием, лукаво-хитроумным ли лукавством, людям языки..И это еще с их-то девизом "Лги и лжесвидетельствуй. Но не разглашай - ТАЙНЫ!", придуманной и разработанный, основателем этого духовно-католического ордена, монахом-капуцином. (отделившимся, в свое время, от францисканства, ) Игнасио Лойолой.Да..Далеко шагнул его величество Луи! Далеко! Да, и действительно, проблему ведь можно было решить - по другому. Воспитание..Или даже - о речение от престола..Ведь тот же несчастный Филипп - что отнюдь не пешка и не марионетка в многоходовой и изощренной игре Арамиса - ведь складу душевному его характера, не просто - приемлема, но очень даже мила, и глубоко по-своему: мысль, о себе, как единственном властелине тихих серебристых озер в каньонах причудливо таинственных, и в Пуату, и всевластном владетеле крепких удочек, и камышовых болот, и едином властители озорных и веселых, кудлатых собак. Ему - Филиппу - глубоко по Сердцу - Небо. Разросшиеся бурьяном, и хмельным, душистым,опьяняюще-дурманящим ли, трАвы. И седая, чуть горчащая, бархатисто-шелковистая, звезда-полынь. И сладковато-терпкое, и раскаленно-огненное, калиново-рябиновое, как жгуче-алое и сладкое, и расплавленное, и сгустком пламени, хмельное, пьяное, вино, привкус-послевкусие, волшебства-одиночества, багряно-румянцевой загадкой и закулисно-зазеркальным таинством, багровой тайной, и маревом ли заревом, огнисто ли мерцающий, и сполохом живым, цветастым ли растопленной, подхваченной ли мокрым, волглым ветром, и в лунной взвеси, невесомой ведовскою ворожбой, вновь беспредельно чарующей Осени. И зреющий на жарком, апельсиново- оранжевом Солнце, и истекающий и спелым соком, молодой искристый, облепленный светящимся ли золотом купающихся в заводи, и сонной и ольховой, развесисто-горящих листьев, умытый ли, горящими дождями, и огненно ли сладкий, виноград. Но Змий-Искуситель, лукавый и вещий, вновь изощренно-изворотливой лукавинкой, так искушающе, и так сооблазняюще и щедро, и в чарах незнакомой Нежности, украдкой, что-то ли, шепнул на ушко. И вот уж исчез и похищен, им придуманный, рай. И волшебная сказка рассеялась, так и не начавшись. Фантазия и фантасмагория, что создалась и в магии и неуемного, и в буйстве разыгравшегося воображения, исчезла. Без следа. Оставив лишь в Душе, как в алом рубце встающего и раннего рассвета, что лег седою, сонной дымкой, и прильнул на плечо, и последней, прощально-венчальною лаской, как красный, докрасна-добела обожженный обрубок, незаживающий в вечности, шрам. И сам он, бывший узник, и вместе со своим искусителем-спутником, и изломом ли быстро, легко, и неуловимо летящей, вскользь испуганной, припорошенной сизым ли и безгласно, немотой-пустотой вопрошающим пеплом, и спрессованным серебра-сгустком, и надрывом-разрывом заброшенной тени, и осколком, рвано алой ли раны, и в светальной заре, в белых крыльях плащей, и во тьме обреченной, снова звездной, и мерцавшей загадкой ночИ, где никто не услышит, хоть вопи, хоть кричи, вскоре вновь растворится, в забияке-бродяге, вновь сводящем с ума, золотистом и карем, опьяняющем Солнцем, и янтарь, как печаль, вновь пролившем дожде. Да, гипотеза, идея Арамиса о старшинстве, и вообще - о тайне крОви близнецов - что отдает вообще-то, за версту, и магией и мистикой, - действительно - оригинальна. И пассаж, заявленный и предъявленный им Фуке, - вполне достоин питомца иезуитов. Это Вы тоже верно подметили, ОРХИДЕЯ! Кстати, а ведь Арамис здесь еще рассуждает, и как медик..Или вернее, как Человек, что так или иначе, или может, вообще-напрямую, но как-то, каким-то образом, связан с медициной.. А вообще, я где-то читала - в какой книге, уж не упомню, - давно ведь дело было, давно! - что рождение и именно близнецов - мальчишек или девчонок, неважно, - считалось тогда во Франции - да и кажется, в других странах мира тоже. - как некое предзнаменование..Как некое явление-веление Божественного Провидения..как некий Высший тайный Знак..Как некая неведомая Истина, свыше посланная людям..Может, это как - живое олицетворение и воплощение двойственной, двоякой, и всей человеческой, сущности-природы. или заложенного, и изначально, в Человеке, - алтер-его, второго дна, второго внутреннего "Я"..Великая загадка. Иль - намек. Великое поле для отгадок. Я толком не знаю, что тогда было ближе к Истине..В смысле во Франции 17 века..Как сумела, пояснила..Извините.. А вообще.."Великое дело - КРОВЬ. Вопросы крОвы - сложнее всех в мире"..Булгаков в своем "Мастере и Маргарите", это - угадал. И, все что изложено, чуть выше, Вами, о Провидении - так ведь и я о том же, ОРХИДЕЯ..Просто есть точка, стык пересечения тех двух граней - Веры и неверия. И он - Арамис, и лишь силою воли и Духа, удерживается, но словно - на краю. И зависает словно бы над пропастью, над бездной..Еще шаг, малейшее неловкое, неосторожное движение, - и он сорвется, полетит вниз, рискуя разбиться о скалы и острые камни. И что-то его еще ведь -держит.. Не дает упасть. Не дает - мучительно, раздавленно, погибнуть. Золотое сечение - здесь. если хотите.. Здесь - многое, что в завязи замысла у Дюма понамешано..Здесь и предрешенность и предначертание, неумолимо-неотвратимое, все той обреченности и иррациональности, и все того же Рока ли Судьбы. Да и перекладывание на плечи решение все тем же Высшим силам. Будет ли Принц на троне - Хорошо. Не будет? Значит, принесен, предназначен, на заклание, в жертву, и этот несчастный, на священный, кровавый алтарь. А вернуть все в начало изгоя-исхода, уже не удастся. Не получиться. Ибо сие - не суждено. Ибо сие - осуждено. И - Небом. И беспомощная попытка вернуться, - есть не что иное, как навлечь на себя и вызвать - Гнев Рока. Гнев Небес. И обостренный фатализм, несомненно, есть в Арамисе. Ибо здесь - многое, что позамешенно. Бесконечное - "много". И густо замешено - на горящей и алой, пьющее Солнце, то, что пьяно от крОви, задохнувшись от боли, захлебнувшись и Небом, и адом, и поющей Песнь Сердца и вЕтра, и оплаченной вновь и стихией, наркоты ли безумья, истекавшей Любовью, сумасшествием белым, кровИ. И здесь снова - Воля Бога и Рока. "ANANKE!" - АНАНКЕ!" - это Воля Судьбы.
Констанс1: Дженни , насчет " алмазных и стальных принципов г-на Фуке готова спорить. Не было у него принципов, он вор и казнокрад, может не в такой степени как полагает король, но все же... все же... А принципы его проявились лишь в том, что Арамис не спросясь нарушил старинные правила гостеприимства и устроил покушение на короля и его подмену, когда тот находился под крышей дома Фуке, а следовательно, и под его защитой.Вот на мое мнение, замысли и осуществи д Эрбле этот же заговор не в доме у суперинтенданта, реакция последнего могла быть именно такой, на которую изначально рассчитывал Арамис.
Стелла: Констанс1 , ты права насчет того, что не известно, как бы повел себя Фуке, не случись эта история под его крышей. Но, все же, не стоит путать Фуке у Дюма и Фуке истинного. Правде, так изящно воплощать в произведения искусства королевские деньги умел далеко не каждый казнокрад.
Констанс1: Стелла , правда в том, что деньги Фуке были наворованными, а то что он на них меценацтвовал и построил замок Во ле Виконт, а не пропил в ближайшем кабаке, так это особенности воспитания. Кстати, мог бы и на свои меценацтвовать, И за первой и за второй женой он взял колоссальное, фантастическое приданное. Но так уж устроена человеческая натура, когда даже вроде порядочный, талантливый финансит попадает к гос. кормушке, дело кончается казнакрадством.
Стелла: Человек перестает ощущать грань между своим и чужим. Но, я должна сказать, что у окружающих есть еще одна особенность: принято считать, что если человек держит кассу, пусть даже это касса домового комитета, то соседи глубоко уверены, что он - ворует. И даже представленные документы никого не убедят. Человеческая зависть - великая сила. Моя симпатия все равно на стороне Фуке - но не Кольбера, будь тот даже кристальным человеком. И Дюма (а мы все же говорим о Фуке Дюма) все симпатии свои отдает Фуке. А ведь Арамис собирался отстранить Фуке от власти, оставив ему почет, богатство, круг друзей, где он будет меценатствовать, но он не должен был быть причастен к управлению государством.
Констанс1: Стелла , так Фуке ( исторический), сам об этом мечтал. После исторического заседания Совета Министров, последовавшим за смертью Мазарини, Луи 14 заявил, что отныне будет править единолично, а министры могут давать советы, только если эти советы королю понадобятся, И ведь именно исторический Фуке после ухода короля с этого самого короткого заседания Кабинета, беспечно пожал плечами и произнес что-то вроде-баба з возу кобыле легче,( не прмню точного выражения). Так что и тут Дюма верен истории. Арамис хотел оставить Фуке именно то, чего сюринтендант больше всего желал.А симпатизировал Дюма Фуке, а не Кольберу, на мой взгляд, в силу сходства характеров романиста и сюринтенданта. Склоности к роскоши и расточительству.
Стелла: Естественно симпатизировал Дюма тому, кто соответствует его симпатиям. И, согласись, такой расточитель куда симпатичнее скаредного типа. Хотя, для государства, точнее его казны, куда полезнее именно скаредный министр. Но славу государству и образец для подражания, создают именно такие, как Фуке. Мир забывает, что они крали, но помнит то, как они меценатствовали. Потому что они люди с прекрасным вкусом и они открыли миру гениев.
Дженни: КОНСТАНС! Признаться, я здесь более согласна со СТЕЛЛОЙ..Да, Вы прАвы, когда говорите, что неизвестно, как бы повел себя суперинтендант финансов, если свое предложение об участии в заговоре Арамис сделал бы не в его доме..Возможно, что и принял бы..Но возможно также, что и отказался б..Неизвестно, какова была б его реакция тогда..Неизвестно..Но мне кажется, что он все же выбрал бы - последнее. Решив, и в своем благородстве и импульсе-порыве - будь что будет! - идти, и до конца. Каким бы трагичным ни был бы, и для него и самого, финал. Но все же я говорила о принципах - именно вымышленного Фуке, Того Фуке, которого выдумал гений и блестящий, и остро ироничный, Дюма. Что же касаемо до реальной исторической личности Николя Фуке..О нем мне известно только, что он был, жившим на широкую ногу, меценатом, покровителем и щедрым, Поэтов, Людей Театра и иных искусств. И весьма сведующим в военном деле и инженерии, а также в фортификации, и действительно, широкого ума, человеком.Укрепившим, в свое время крепость-твердыню Бель-Иль, что в Бретани. И создавший, волею и силою своего ума, а также ярчайшими талантами, и бесчисленного множества других людей, замок Во-ле-Виконт - прекрасное и великолепное творение рук человеческих. Здание грандиозной архитектуры и жемчужина великого, без всякой гиперболы и цветистой метафоры, замысла, некогда воплощенного в сером и прибрежном камне.Был обвинен в казнокрадстве. После чего был препровожден в замок Пиньероль, куда был доставлен офицерами дворцовой стражи в зарешеченной железными прутьями. карете (реальный исторический факт!) Где и закончил свои дни. Было ли обвинение в воровстве и многочисленных хищениях, со стороны бывшего суперинтенданта, истинным иль ложным наветом-оговором ("доброжелателей, готовых свалить, сместить Фуке с важнейшего государственного поста и министра Франции, и ради этого осмеливавшихся прибегнуть ко всяческому роду, козней. интриг, лжи и и ухищрений, а то и чего еще похлеще!, было ведь немало. И этого ведь отрицать - нельзя) - про то, мне в сущности, и толком, неведомо..Хотя ведь нет и дыма из огня..В общем, дело ясное, что дело - темное. Вполне возможно, что подлинный Фуке был на руку - нечист. Но, если, он все же еще и получил и за своей женой, фантастичное, невероятное приданное, он уподобившись легендарному и сказочно богатому Крезу - чье имя стало вскоре - нарицательным, символом для обозначения богатейшего человека, в нынешнем варианте и по нынешним меркам - олигарха, нувориша иль индийского набоба, - он ведь мог, на самом деле, заняться меценатством, на деньги на свои. А вот пристрастился ли реальный Николя Фуке и к государственно кормушки, когда дорвался таки и до огромной власти, и здорово зарвавшись, - это еще - вопрос..Да. Во всяком случае. для меня..Надо бы мне как-то взяться и покопаться таки в исторических хрониках и мемуарах отдельных лиц, насчет Фуке. А за тьмой вездесущих и унесенных, сумасшедшим ли вихрем, в небытие иль небыль-безумье, и канувших ли в реку забвения Лету, иль в свинцовые и черные вОды Коцита, или исчезнувших в кровавом пламени, и алой распаленно-раскаленной мгле, и багровым разъяренным отчаянно огнем, странно окрасивший Стикс, нелегко отыскать то несомненное зернышко иль глоток и живой, похищенной и исчезнувшей, вещей и вечной, бесконечно потерянной, неимоверно двойственной вновь, и для каждого - единственной Истины, за которой, опьяненные алчною жаждою Искуса и поиска, извечно рыскают многие, и бесконечно многие умы. Ибо эта Истина выпета. вылита, выпета сокровенною ноткою, исповедальной кровинкой иль судьбинушкой-Сердцем. И, если честно, я разделяю симпатию и позицию Автора в отношении Фуке. Дюма может, и отлично, если ему это потребуется и для романа, отчетливо провести грань и параллель, и разграничив. четко определить границы меж реальным историческим лицом и вымышленным, и придуманным им персонажем. И хотя характеры, ситуации и обстоятельства, как впрочем, и неимоверно многие, исторические реалии, он переплавляет, смешивая, расплавляет в тигле своего буйного, и фантастического поистине воображения, и в свободной воле и легко летящем полете, кипучей и могучей, одухотворенной фантазии, он все же строго придерживается и исторической реальности. Какой она была тогда, в прошлом. И такой, какая она существует, и в его настоящем времени. И вот уже из-под вдохновенно летящего пера Автора, на страницах книг проступают Образы. Лики и Лица. Что обретают свои и страсть, и Дух, и плоть. Свою иную и странную, свою, и в чем-то мистическую и фантастическую, обычную и невероятную, и действительно - необъятную, Жизнь. И вот уже Читатель жадно проглатывает, лист за листом, уже порядком потрепанные, но такие милые и домашние, и так уютно зачитанные книжки. И неудержимо, и так естественно, спорит об аналогиях и ассоциациях с персонажами романов, о их мыслеобразах и мыслеречи, и о бессчетном множестве всего иного, уже возникших в его голове. И здесь, в этом читательском, и тоже придуманном и тоже вымышленном мире, и также созданным, уже его и мировосприятием, и мироощущением, уже его фантазией и бурно льющимся, воображением, чудесно развитым, одухотворенным и творческим, грань реальности и ирреальности, уже как бы, и в чем-то становится, ближе. как-то многообразней и неоднозначней, многогранней и сложнее, и в чем-то экстравагантней. оригинальнее и эскцентричнее, как нет стирания и размытости в описании и черт лица, и внутреннего мира персонажа. И да, СТЕЛЛА! Арамис был благодарен Фуке, за все, что тот для него сделал: вырвал из нищеты, помог заполучить епископские митру, епитрахиль и лиловые чулки, и просто стал его - Другом. Но тем не менее считал, - не зря, недаром, может быть,- что министр - Король Поэтов и Актеров, Музыкантов И Художников, но интриги и все козни, все подоплека и подноготная при существующей монархии, ему таки - не по плечу. Почему и собирался, в случае удачи случившегося заговора, а по существу - государственного переворота, - отстранить его от власти. И от управления страной. В общем, как я уже и сказала чуть выше, мо симпатии здесь - на стороне Фуке. И Фуке - Дюма. А насчет Кольбера..Личность сложная и противоречивая. Поначалу он вызывает антипатию..Но есть в его характере многие черты, которые раскрываются лишь в конце, почти что в самом завершении романа. Этот Человек, что и говорить, очень многое сделал для Франции. И был - Честен, что Дюма все же - подмечает и подчеркивает. И достаточно глубоко и резко, на мой взгляд. Скажем так, может, чисто по человечески, можно и не столь симпатизировать ему, как тому же, например, несчастному и обреченному, но благородному и великодушному Фуке. Но глубочайшего УВАЖЕНИЯ! этот человек, по моему мнению, - достоин. Это, признавали, кстати. и величайшие государственные умы, и той эпохи. Тот же Луи Четырнадцатый, к примеру (этого у него, согласитесь, друзья, ни в коем случае и разе, не отнять!) Это же признали, в конце концов, и д Артаньян, и Арамис. Ну а пока - до встречи, милые ДАМЫ!
Стелла: Вот что Дюма делает блистательно, так это играет симпатиями и антипатиями читателей, умудряясь, во многом оставаясь верным исторической правде, то выпячивать что-то отрицательное в персонаже, то скрадывать это в угоду своему замыслу. И при этом он не утрачивает чувства реальности. Его героям не чуждо ничего человеческое, даже когда он рисует мимолетный образ. (хотя бы поэт Жюпоне )
Дженни: ЦИТАТА: "Но славу государству и образец для подражания создают именно такие, как Фуке. Мир забывает, что они крали, но помнит, что они - меценатствовали. Потому что они - люди с прекрасным вкусом. И открыли миру - Гениев." Прекрасно сказано, СТЕЛЛА! И я, кстати, согласна с тем, что выбор, и соответствия всех симпатий Дюма, пал, как раз на Фуке. Ведь должно же быть нечто симпатичное в этой исторической Личности, раз внутренний голос Автора, также как и его внутреннее "Я" внезапно подсказали, и велели ему избрать, и положительным героем в своей книге, именно этого Человека.. Некое притягивающее к нему, и властное обаяние. Быть может даже - отрицательное..Что вызывает, к сей реальной Личности, и неисчерпаемый, неограниченный, и подкупающий невольно своей силой, неподдельный интерес. Человек - многогранное и сложное, противоречивое и сложное, и двойственное в своей сущности и сути, и в своем естестве и природе, невероятное живое существо. И нельзя ведь сказать, что он - только хороший или что он - только - плохой. Нет. Ни в коем разе - нет. Дюма, скорее всего, увидел в реальном Николя Фуке все задатки именно той Личности, которую он, давно задумав, хотел воплотить в своем романе. И Вы, КОНСТАНС, ведь верно замечаете: что Дюма - "верен Истории!" И в этом чУдном, бесконечном споре, о том верно иль неверно Дюма отображает реальные исторические факты и людей, когда-то живших в тех эпохах, что так далеки, и извечно от нас, Вы своею фразой невольно подводите, лишь завершения, черту. "Дюма и тут верен Истории".. Поставим здесь, и в этом споре, - точку? Или, все же, - многоточие?..А? Как Вы, думаете, друзья?
Стелла: Дженни , а Бог его знает, какой знак препинания ставить Все равно, время от времени, приходит кто-то новый, и весь спор начинается заново, словно с чистого листа.
Дженни: ДА, СТЕЛЛА! Играть на читательских симпатиях и антипатиях, не на йоту и ни на толику не поступившись живой и исторической Правдой, - это Дюма делает - блестяще! И также верно и то, что он умеет обнажить и резко отрицательное, и резко положительное в свое героя, не утрачивая при этом, не стирая ничуть и не смывая, нисколечки не размывая при этом черту и грань своей, и обособленной реальности. И в этом тоже - его Дар. И его герои подкупают, прежде всего, наверно, потому,что в них во всех есть то невероятное человеческое обаяние, та подкупающая внутренняя человечность и то естественное, душевное благородство, и тайна, и богатейший и сложнейший и внутренний мир, словом, все то, что привлекает, и естественно влечет нас в Жизни, к живым, реальным людям. И мимолетный образ обретает вполне земные ведь черты. "Насущное уходит в даль..А давность, приблизившись, приобретает - Явность".. И этот пролог, в снову которого легли слова из гетевского "Посвящения" к Фаусту", что прозвучал, и некогда в спектакле "Люди и страсти", созданному по произведениям немецких поэтов и прозаиков, и поставленному в Ленинградском, а ныне - Питерском, Театре Ленкома, возможно, тоже здесь к месту. Ведь он, по-своему, - мудр..
Дженни: И вновь - ЦИТАТА: "А Бог его знает, какой знак препинания ставить..Все равно, приходит кто-то новый, и весь спор начинается заново, словно с чистого листа". Так оно, может, и к лучшему, СТЕЛЛА?
Стелла: Значит, не пропадает интерес к Дюма и остаются еще люди, которым интересны книги.
Папаша Бюва: Дженни, вам пора свои книги писать. Литературно-критические.
Констанс1: Папаша Бюва , так я это Дженни давно советовала,( литературно-критические книги писать). У нее явный талант литературного критика.
Дженни: ГОСПОДА И ДАМЫ! ДАМЫ И ГОСПОДА! К книгам, думаю, никогда интерес не пропадет, СТЕЛЛА! Равно, как и к книгам, романам, Дюма. И всегда найдутся люди, которые будут находить и искать для себе что-то захватывающее и новое. И что-то открывать. Быть может, то самое зернышко Истины, что заранее, изначально, проронит, и в своем творчестве, Автор. Я не литературный критик, нет. Я - обычный участник. И просто, пытаюсь, каким-то образом, высказать свое мнение и впечатление. Впрочем, КОНСТАНС И ПАПАША БЮВА, СПАСИБО ВАМ НА ДОБРОМ СЛОВЕ!
Констанс1: Дженни ,я понимаю Вас. Но со стороны видно, что у Вас есть талант 7 подробного ,заинтересованного и не тривиального взгляда на Дюма и его героев, причем очень развернутого и небезрпзличного. Отсюда и мой совет.
Дженни: ДОБРОЕ ВРЕМЯ СУТОК, КОНСТАНС! СПАСИБО ВАМ ЗА ПОНИМАНИЕ И СЕРДЕЧНОСТЬ! ДУШЕВНОЕ СПАСИБО! А насчет литературной критики..Не знаю, честно говоря..Не знаю..Я люблю общаться с людьми. В живую и по переписке. Мне по Душе Ваш замечательный форум. И мне также, чисто- по-человечески, хочется поделиться своими впечатлениями с моими собеседниками. Но подумать - я подумаю..Да. Ну вот..Попыталась как-то пояснить..Может, немножко сумбурно это получилось..Извините! БЛАГОДАРЮ ВАС ВНОВЬ, КОНСТАНС!
Орхидея: Дженни, или белые стихи, о чём вам тоже уже говорили. Дженни пишет: Сочувствие и понимание, уважение и восхищение, - это уже своего рода залог и зарок душевной привязанности одного человека к другому. В данном случае - Арамиса - к Филиппу. И задушить в себе эти простые и ясные, и внутренние человеческие качества - нелегко. Очень нелегко. Разве что - вырвать, на живую, с корнями и кровью. Это-то и у сверхъестественного-то существа не всегда хорошо получается..А уж у человека, пусть даже удивительно противоречивого, и необъятно интересного, и очень необычного..Повторяю: это - нелегко. Почему он отрекся все же от него? И с такой вроде бы легкостью? Но легкость, мне кажется, была лишь кажущейся. Не совсем согласна. Привязанность я определила бы как эмоциональную потребность в ком-то, даже форму душевной зависимости. Этот компонент всегда имеется в отношениях между по-настоящему близкими людьми. Всё перечисленное, а именно сочувствие, понимание, уважение, восхищение, часто сопутствуют такой эмоциональной зависимости, но также легко могут и не сопутствовать ей. Одно не подразумевает другое. Арамис старается свести всё к партнерским отношениям, хотя Филиппу очень даже хотелось бы получить толику родительской любви, а заодно реализовать собственную потребность кого-нибудь любить. Он сперва опасался открываться Арамису, осторожничал, но доверившись, бесстрашно впустил его к себе в душу. У Арамиса же глубокое чувство никогда не появляется в одночасье. К тому же он по опыту знает какие страдания оно может доставлять и боится появления подобной душевной слабости. Не в коем случае не утверждаю, что решения оставить принца далось ему легко. Кажущаяся легкость? Да, согласна. Но хотя принимать подобное решение и тяжело, без привязанности не так больно. Вырвать её он постарался заранее. Если бы там была привязанность, Арамис, мне кажется, не смог бы не предупредить принца. Вот, например, ради трёх своих друзей, он бы весь мир перевернул, а ради Фуке (до их ссоры, разумеется) - хотя бы Францию. Дженни, а не видится ли вам в этой строчке: "Таскать за собой повсюду это живое обвинение во плоти и крови? - злое, экспрессивно-грубое звучание? Может попытка заглушить злостью боль? Но вспомните: еще на Бель-Иле, ОРХИДЕЯ: мятежным, преследуемым со всех сторон, беглецам-изгнанникам, помогали, причем активно и с участием, и в меру своих возможностей, всецело на свой страх и риск, возможно и догадываясь о многом, но в сущности, не зная толком ничего, и явно в пользу им, еще и рыбаки. А это, в свою очередь, могло быть расценено разгневанным Людовиком, давно точивший зуб на этот, не подчиняющейся его влиянию, мятежный уголок Бретани, хоть и оставленный и своему королю. Жителям Бель-Иля повезло, Арамис сдал крепость королевским войскам, когда понял, что сейчас начнётся. Да и в реальности в тот период в Бретани не было крупных мятежей и кровопролитий. А рыбаки, вроде Ива с товарищами, не очень-то кого-то волнуют. Их карать, вспомните, никто совершенно не собирался, когда над баркасом навис фрегат "Помона". Дали гарантию безопасности, если они сдадутся. С остальными местными жителями, очевидно, то же самое. Король ведь не совсем голову от гнева потерял, он отлично понимает из-за кого вся каша. И весь этот откровенный ужас, что вызывают самодержавный деспотизм и откровенный произвол королевского всевластно и всепоглощающего, всепожирающего абсолютизма, вылился таки..В попытке свержения и подмены ныне властвующего короля. Но, согласно Атосу, " Это было великим замыслом. Но и великой ошибкой." Ибо, в конце концов, к свержение абсолютной монархии во Франции, и установлению. провозглашению Республики, как существующего политического строя, в этой истерзанной и многочисленными междоусобицами, и кровавой политикой внешних и внутренних войн, раздираемой противоречиями, истерзанной стране, это так и не привело..Но это случится - много позже. Не это ли предвидел, и провидел в свое время мудрый Атос, когда отвечал, погруженному в свою вечную скорбь и неотрешимое горе, Раулю, что с легкостью перемахивая "два-три столетия, предсказывал, что придет время, и короли будут казаться ничтожнее обыкновенных людей,: "Вы прАвы, Рауль. И то, о чем вы говорите, непременно произойдет. Короли утратят свой ореол, как звезды, сгорая, теряют свой блеск, когда истекает их время. Но когда придет этот час, нас давно уже не будет.." И, случайно, часом, не заглянул ли и в будущее, хитрая и вещая лисица и ловкая и мудрая проныра, отважный. благородный Арамис, когда воплощал свой заговор, и привлекал в него Филиппа..Возможно..Что ж..Это - возможно.. Призрак коммунизма призрак Французской революции в трилогии однозначное есть. Слова Атоса здесь буквально прямое пророчество. Но являет себя этот призрак также в событиях Фронды и Английской революции. "Король умер, но королевская власть ещё жива." Пока жива... А разные вариации на тему загадочного узника в железной маске активно формировались как раз в предреволюционное атмосфере 18 века. Ведь, в самом деле, это идеальный сюжет для критики абсолютизма и всего, что с ним связано. И позднее сочиняли тоже, уже на почве революционного послевкусия. Но лично у меня в связи с заговором возникает другой образ. Образ не революции, а, наоборот, феодального дворянства. Революция шла снизу, от простого народа, а в 17 веке, во время бесчисленных заговоров против Ришелье и во время Фронды, недовольство и смуты регулярно поддерживались и подогревались знатью. Хотя в обоих случаях и шло противостояние с абсолютизмом. Да и Арамис - убежденный сторонник монархии, очень далекий от республиканских идей.) Он дитя своего времени, порождение старого мира. В романе я вижу столкновение двух миров, двух эпох, пограничную полосу между Средневековьем и Новым временем. А мушкетёры - самые активные, гордые и отчаянные остатки старого мира, которые даже времени не хотят сдаваться без боя. Но каждый из друзей воюет на свой лад. Не выступает ли тут близнец короля, как воплощение некой альтернативы исторического развития, ведь у него наблюдались задатки короля-рыцаря, последним из которых по мнению мушкетёров был Карл? Да, гипотеза, идея Арамиса о старшинстве, и вообще - о тайне крОви близнецов - что отдает вообще-то, за версту, и магией и мистикой, - действительно - оригинальна. И пассаж, заявленный и предъявленный им Фуке, - вполне достоин питомца иезуитов. Это Вы тоже верно подметили, ОРХИДЕЯ! Кстати, а ведь Арамис здесь еще рассуждает, и как медик.. Или вернее, как Человек, что так или иначе, или может, вообще-напрямую, но как-то, каким-то образом, связан с медициной.. Просто образованный человек, который следит за достижениями науки. Медициной наверняка тоже интересовался. При желании он может рассуждать и как юрист, и как медик, и как ещё кто-нибудь. Он иезуит, а плохо образованный иезуит - нонсенс.) А сходство однояйцовых близнецов действительно объяснили бы скорей всего мистикой или каким-нибудь божественным промыслом за неимением других вразумительных объяснений, а рождение протрактовать как знамение. Для науки 17 века магия и мистика явление вполне нормальное. Ярчайший пример - отсутствие различия между астрономией и астрологией. Кстати, ведь и название "натуральная магия" (магия без всякого негативного смысла) было совершенно обычным и общераспространенным для того, что сейчас мы назвали бы естественными науками.
Дженни: ОРХИДЕЯ! "Привязанность - как внутренняя потребность в ком-то.." И это - справедливо.."Как душевная зависимость" - и да и нет..Ибо, и как Вы тонко подметили здесь, ОРХИДЕЯ, такие качества, как понимание и уважение, восхищение и сочувствие, в человеческой психологии и психике, могут подразумевать эмоциональную зависимость. И тончайшие нюансы, все мыслимые и немыслимые оттенки и полутона, отголоски и отзвуки и чувств, и эмоций, и страстей, могут, и со временем, перерасти в нечто неизмеримо бОльшее.. А могут - и нет. И сильнейшая и внутренняя взаимосвязь, уж на грани интуиции, наития, чутья, невероятной и инфернальной иррациональности, возможна лишь меж душевно близкими людьми. (Как тут не вспомнить Атоса и Рауля?) А вот что касаемо юного принца..Тут дело - потоньше..Посложнее..Арамис мог свернуть, вывернуть наизнанку, весь мир, ради своих ближайших и вернейших друзей. И рвануть всю страну - в отношении Фуке. Кстати, вот интересно: не смог ли Атос, своею вымолвленной фразой: "Фуке - человек порядочный!" прочистить своему другу мозг? Ведь не мог таки, Арамис, вырвать с корнем и кровью, из своего Сердца, ту горячую дружбу, что связывала его некогда с министром финансов. Того, кто так много, и в свое время, сделал для него. Не забудешь того, кто вырвал тебя когда-то из нищеты. И вознес до высокого и духовного сана прелата. И то кровавое благословение"-анафема, рванувшееся в лихорадке и горячке..Раскаянье, горящее, кипящее, болящее, что все же, терзало и измучило его..И порядком, на мой взгляд, и извело, и измотало..И многого, и непомерно многого, ведь стОит, и в боли, и в изломе, в надрыве и в разрыве, в отчаянье и гневе, и исступленно, и извечно им, и брошенная фраза, в ответ на реплику Атоса: "А я - глупец, что сомневался в нем!" И кровь Арамиса на руках и на лице Фуке - символика провиденья вины, заклания. И жертв - в лице обоих.."Великое дело - КРОВЬ". (М.Булгаков "Мастер и Маргарита") И зернышко отцовской Нежности в Сердце Арамиса, в отношении к юноше, чужому по крОви, все же было. Ведь вспомните, ОРХИДЕЯ: "Арамис слушал его почти с Нежностью. Ему показалось, что в Душе его шевельнулось еще незнакомое ему чувство, но это впечатление, впрочем, вскоре пропало. "Его отцом! Да-да. СВЯТЫМ! отцом!" А вот почему все случилось, и именно так, а не иначе..Почему это доселе неизвестное прелату чувство вдруг исчезло..Внезапно растворилось..Ушло, неведомо куда..Боязнь и страх.. Страх той Нежности, что может окончиться - мукой. Страх зародыша и отцовской отдачи, растворившейся и в ком-то, срезанным серпом безжалостной ли смерти. Страх того, что может сорваться, оборваться, так и не начавшись. Страх предвиденья своей личной вины и потери ( Атос и Рауль. Разрыв и с Фуке. И жестокая, беспощадная гибель Портоса, под стенами и мшистыми, Локмарии) Все это безусловно, несомненно, - есть. Но есть ведь кое-что еще.. "Его СВЯТЫМ! отцом" И в этих-то трех словах, так неосторожно и опрометчиво произнесенных принцем, я думаю, и кроются разгадка и ответ. И честолюбивому молодому человеку естественно преклонится пред Арамисом, как пред папой - в случае удачи заговорщиков! - как пред своим и личным, исповедником-духовником. Ни больше и ни меньше. И осталась лишь стойкая горечь. Послевкусие соли, застывшей на губах. И, может, где-то в глубине, - обида.. А вот почему он отказался, отвернулся и отрекся от молодого принца..Нет, не месть. Ни в коем случае и разе нет. А вырвать, и заранее, то зернышко и чувства отцовской Нежности, доныне неизведанной, из своего и сокровенного.. (Здесь что-то внутренне, и мне мешает согласиться..) Прелат таки, я думаю, не смог.. Ведь были ж и сомненья, и метанья, и раздумья. И в муке раздирающие Душу! Были! Была и нервная рефлексия. И это ведь тоже - не отнимешь. не отринешь. И этого ведь тоже не станешь отрицать. И все, случившееся с ним, - и взрыв и срыв, и вынос, выхлест огнем расплавленного мозга. Агония, конвульсии и спазмы. И корчи и заглушенные, в немом бессилии отчаянья, рыданья. И выплеск сумасшедшей и безумной боли. А заглянуть поглубже, в его нутро - там можно ужаснуться. Пепелище. И угли, что были некогда и докрасна. и добела, раскалены, теперь черны. мертвы. Теперь до капельки, до дна, обожжены. И жгучесть яда, пламя ада. Душа, что захлебнулась, задохнулась, кипуче хлещущей кровиной..Идя, изгоем ли ли Исхода, в неотвратимости-неумолимости, и в острие, и в лезвие, и острого ножа. А он завис, повис на краю пропасти. И по одной лишь стороне ее - неверие, почти безбожие..С другой же - Вера нескончаемая в Небо. И искупление греха своей гордыни и вины. И сам он словно бы распят, вися и на невидимой, незримой, на деревянной грубой перекладине, нездешне страшного Креста. Бросая вызов-жребий, и ставя свечку заодно, одну и на двоих! - и милости всевластной Неба. И Князю, Духу Тьмы. И не было ль дано, в тот страшный миг, и Арамису, лишь откровенье-провиденье, и о Судьбе, о доле-участи того несчастного. И - Роке? И Роке - их обоих. Как знать? А Филиппа, жаждущего все же хоть толику отцовской ли Любви, такая холодность того, кому излил он, вверил, Душу, могла, и ненароком, оттолкнуть.. Непонимание друг друга в чем-то, и душевно близком, исповедально-сокровенном..И бывший узник словно надевает маску..Он словно бы смирился с личиной отчуждения..Но это ведь - нет. И далеко - не так.. А строчка: "таскать за собою, и повсюду, это живое обвинение во плоти и крОви?" - так это и есть, - самая, что ни на есть, прямая попытка заглушить злобой и отчаянной яростью. еще не выплаканную, еще невыплеснутую боль. Вы прАвы, ОРХИДЕЯ! И энергия и экспрессия, и даже грубость этой, нервным срывом ли взорванной, в никуда ли брошенной фразы, лишь подчеркнут, и резко, все что так властно и так неуемно, и так неукротимо, неистово и бешено владело, словно в одержимости истязания бесом, в тот миг, и этим человеком, обычно сдержанным, блестяще умевшего контролировать свои, так бурно и стихийно бушевавшие, и под личиной отрешенности и холодности, все свои кипящие страсти, эмоции и чувства. И изощренно-лукавый и мудрый, и Змий-Искуситель, - здесь просто - живое существо. Чей исковеркан, искалечен, изувечен, но не сломлен - Дух. Чье подорвано Сердце. Но - не Воля. И чей неумолимы и всевластны - вина и грех. Но чья горяча и необузданна, и живою "наркотой" Любви, вновь опоенная Душа. Жителям Бель-Иля, возможно, повезло. В смысле - избежать королевского гнева. Но и среди и воинов и рыбаков, все же есть бесконечно, неисчислимо кровавые жертвы. Да, Людовик отлично понимал, кто заварил всю эту кашу. Вот только расхлебывают ее, зачастую, и вовсе невиновные, люди.. В романе. И в Истории - тоже. Да, Атос, несомненно, обладал, и страшным, порой, иногда, для его обладателя, и странным, неисповедимым ли Даром, Пророчества. Кровавый призрак Великой Французской Революции, бледный и безгласный, как морок-наважденье, и серой, вымороченной тенью, внезапно замаячил здесь. Фронда и события в Англии, и зимой 1649 года, завершившаяся и гибелью короля Карла Первого, и последующего вслед за ней, протекторатом лорда Оливера Кромвеля, - давали к этому уже вполне ощутимые, и обжигающие ноги ли, толчки. И слишком многое могли б порассказать немые и широкие, ступени и плиты Уайт-Холла, - ныне щедро заросшие бархатистым ли мхом, - резиденции блестящей и кровавой английских королей. Древняя арабская пословица вещает: "Отважный и храбрый воин должен не просто блестяще владеть своим оружием, но также лечить и исцелять им в бою нанесенные раны." Арамис, находясь на военной службе, также как и его трое неразлучных и бесстрашных друзей, да и будучи, - все верно! - блестяще образованной Личностью, и к тому ж еще - иезуитом!, скорей всего, наверняка, мог, вполне себе, приобрести глубинные познания и в хирургии. И, возможно, еще в каких-либо отделах медицины. Да, и рождение, явление близнецов, и обоего пола, считалось в то время - едва ли не Божественным Знамением! Тайна, над которой бьется, и по сей день, в великой ли Надежде, найти разгадку и ответ, и современная наука. И двойственность Природы. Живое естество. И Истина, которую, и в древности еще, взыскуют мудрецы. И ищут, вновь и вновь, обычные, простые люди. Жизнь ведь - бесконечно занятная, любопытная штука. Не правда ли, друзья?
Дженни: А насчет моих белых стихов..Они - есть, Орхидея..Где-то - есть.. В смысле - дома. Вот.
Констанс1: Дженни , так опубликуйте свои белые стихи на сайте. Судя, по тем отрывкам, что Вы поместили в текстах ваших рецензий, должно быть интересно.
Дженни: КОНСТАНС! Публикация есть.В альманахе "Сибирский транзит". Издание 2011 года. Это - сборник наших сибирских поэтов и прозаиков. И вновь - ДУШЕВНОЕ СПАСИБО ВАМ, КОНСТАНС!
Орхидея: Дженни пишет: Кстати, вот интересно: не смог ли Атос, своею вымолвленной фразой: "Фуке - человек порядочный!" прочистить своему другу мозг? В некотором смысле так и есть. Но есть ведь кое-что еще.. "Его СВЯТЫМ! отцом" И в этих-то трех словах, так неосторожно и опрометчиво произнесенных принцем, я думаю, и кроются разгадка и ответ. И честолюбивому молодому человеку естественно преклонится пред Арамисом, как пред папой - в случае удачи заговорщиков! - как пред своим и личным, исповедником-духовником. Ни больше и ни меньше. И осталась лишь стойкая горечь. Послевкусие соли, застывшей на губах. И, может, где-то в глубине, - обида.. Арамис ему ничего не ответил, только мысленно настроил себя определенным образом. Просьба принца осталась без ответа, а молчание можно трактовать абсолютно по-любому. Нет возражения - нет отказа. Филипп волен думать, как ему больше нравится, и считать Арамиса хоть отцом, хоть личным духовником, хоть его святейшеством, хоть всем сразу. Древняя арабская пословица вещает: "Отважный и храбрый воин должен не просто блестяще владеть своим оружием, но также лечить и исцелять им в бою нанесенные раны." Арамис, находясь на военной службе, также как и его трое неразлучных и бесстрашных друзей, да и будучи, - все верно! - блестяще образованной Личностью, и к тому ж еще - иезуитом!, скорей всего, наверняка, мог, вполне себе, приобрести глубинные познания и в хирургии. И, возможно, еще в каких-либо отделах медицины. Хирургия навряд ли, разве что с азами, которых на войне понасмотрелся. Теория и практика в медицине того времени легко существовали отдельно. Но с оказанием какой-либо не очень сложной медицинской помощи Арамис, по-видимому, знаком, тем более в семинарии его этому должны были учить. Кстати, вспомнились моменты, когда у Арамиса было очень здравое поведение в этом плане. Он единственный, кто кинулся в графину с водой, когда была отравлена Констанция; приложил холодное полотенце к разбитой голове брата Парри, чтобы привести того в чувство; распахнул окно, когда в душной комнате умирал генерал ордена. Вроде элементарные вещи, но другие герои как-то не догадываются. Но это демонстрирует не столько степень познаний, сколько свойство натуры, ещё одна сторона его внимательности, любезности, предупредительности.
Орхидея: О двойственности и символике, о которых заводилась речь выше, мне хочется сказать отдельно. Вся история с царственными близнецами - это зеркала, хотя, возможно, зеркала кривые. В любом случае кого-то из братьев лишают престола, в любом случае это носит оттенок произвола, прикрытого высшими интересами. В любом случае имеет место преступление, но оно оказывается неизбежным. Размыта правота обеих сторон, размыта истина, и правда, как водится, у каждого своя. Ситуация совершенно иезуитская. И заговор устривает не кто-нибудь, а Арамис, который целиком состоит из противоречий. Именно он сумел эту двойственность, отсутствие принципиальной разницы почувствовать и решил, что от перемены мест слогаемых сама суть не изменится, а практическая польза очень даже будет. Поменяв местами королей, Арамис и сам хочет поменяться местами с Фуке, который фактически является первым министром, то есть занимает должность, на которую метит Арамис. Из истории, правда, известно, что первым министром Фуке никогда не был, ему только обещали это место, но не более. В книге же его не раз называют таковым, хотя Арамис на вопрос Филиппа на эту тему отвечает, что это не совсем так. То есть, видимо, Фуке - первый министр по факту, но не официально. Эта должность вакантна, но Арамису всё равно нужно деликатно суперинтендана подвинуть, а восхищение и благодарность, которые епископ ожидает встретить, помогли бы избежать обид. В итоге по ходу событий образуются два, если можно так выразиться, функциональных блока, противопоставленных друг другу: Людовик и Фуке, Филипп и Арамис. В двух королях и двух министрах тоже есть определённая зеркальность, тяготение к симметрии. А Фуке, не осозновая того, буквально повторяет действия Арамиса. Он также, как и епископ, освобождает своего короля из тюрьмы, а потом происходит новая замена. И Фуке в итоге оказывается в довольно-таки странной и даже дурацкой ситуации. Не захотев стать соучастником одного преступления, он становится соучастником другого, к слову, также совершенного в его доме.
Стелла: В итоге по ходу событий образуются два, если можно так выразится, функциональных блока, противопоставленных друг другу: Людовик и Фуке, Филипп и Арамис. В двух королхя и двух министрах тоже есть определённая зеркальность, тяготение к симметрии. А Фуке, не осозновая того, буквально повторяет действия Арамиса. Он также, как и епископ, освобождает своего короля из тюрьмы, а потом происходит новая замена. И Фуке в итоге оказывается в довольно-таки странной и даже дурацкой ситуации. Не захотев стать соучастником одного преступления, он становится соучастником другого, к слову, также совершенного в его доме. Орхидея , а вот эта мысль мне кажется не только интересной, но и здравой.
Дженни: СУДАРЫНИ! ОРХИДЕЯ: Фраза, а, или точнее, дума Арамиса;.."Его СВЯТЫМ ОТЦОМ! - это и есть, в каком-то роде и мысленнный ответ, и мыслеречь прелата юному принцу. Иной раз, не сказанное вслух, воспринимается собеседником, именно, как - Ответ.. Хоть, и действительно, безмолвье можно трактовать совершенно, абсолютно по-разному. но здесь, и в данному случае, они оба словно прочли мысли друг друга. И в реальности - уже не в романе! - дано бывает иногда такое людям. Да. Теперь насчет тогдашней хирургии. И теория и практика могли существовать и вполне взаимосвязано тогда.Арамис мог не только присмотреться к аким либо и к хирургическим азам, но возможно, подобно Гримо, он также мог приобрести некие познания. в сей области медицины. И возможно, что ему когда либо случалось применить свои знания и на практике. Благо, к тому предрасполагало и само его время: внутренние и внешние войны, а иногда - междоусобицы,личные и политические, дуэли, а также еще и Фронда, и государственный революционный переворот, случившийся ы Англии, попускаемый пуританами во главе с милордом Оливером Кромвелем, и завершившейся кровью с эшафота короля Карла Первого, да мало ли что еще, каких знаменательных событий, выпили всю кровь с жил и вен Франции! Многие тогда, и волею неволею окунались, а некоторые даже с головой, во многие медицинские отрасли. Многим, и независимо от сословия - дворянин ты, буржуа, военный иль судейский, или же вовсе крестьянин- простолюдин, - пришлось, на живую, в прямую, столкнутся с ранами и с кровью. Глядишь, кое-кто из них и понаторел в странном и дивном лекарством искусстве. Вот и Арамис. думаю, не стал исключением и в этом плане. Притом что он - священник. Таки еще - иезуит. А из этой среды - среды военного духовенства, среди многочисленных духовно-рыцарских орденов - и надо отдать должное! - немало выходило медиков, талантливых и ярких. И отличных психологов к тому ж. А наш прелат - схватывает азы любого учения - буквально на лету. Да, и кстати..Еще одно любопытное медицинское наблюдение у Дюма..Касаемо Атоса: "Атос хотел прислонить голову раненного младшего Парри к своему колену, но заметил, что рана нанесена немного выше мозжечка"..Интереснейшая и, на самом деле, точнейшая и тончайшая деталь..Так точно это мог определить лишь специалист в нейрохирургии..Дюма нигде больше не говорит об этом..Но откуда-то же Атос мог же. и именно об этих нюансах, - что именно - "выше" и именно - "мозжечка" - о тонкостях об этих - знать?! И знать. похоже что, - наверняка. Друзья! У какого какие есть мысли. идеи и предположения и на сей счет? А все случившееся с близнецами по крОви, и рода королевского, - похоже, разбитые осколки и обломки Закулисья-Зазеркалья, где, до неузнаваемости, и до неописуемости искажен и перевернут мир. Где правота и Истина вообще лишь перевернуты вверх дном. И с обоих сторон все существующие, мыслимые ли границы, - не просто же - размыты. А лишь - стерты. Где все перемешалось в психике, и в психофизике, в сознании и подсознаньи, и вывернулось, живьем, как есть, "мехом" наизнанку. Да, все верно, ОРХИДЕЯ: "Ситуация - совершенно - иезуитская". И по существу - это произвол и преступления, распри и дрязги, интриги и козни, оговоры и наветы, расправы и месть, и свои и чужие счета, что оплачены с кровью, с лихвой, истерика, и ложь, и фальшь, все это - лихо, что сыпятся, и как горох, меж особами королевских и, что ни на есть, "голубых"аристократических кровей, чья нагота прикрыта лишь туманною завесой "интересов государства".. И Арамис, и как заправский Музыкант, сыграв на этих стрУнах, как драмы постановщик-режиссер, свою ведь предложил, и, как Актер, блестяще. тонко, и с изощренным ли, поистине иезуитским ли лукавством, коварно разыграл, завязку, фабулу, развитие сюжета. Финал вот только пьесы "драматурга" подкачал. На полдороге к завершенью оборвался.. И Арамис ошибся поневоле: от перемены мест слагаемых меняется порой - вся суть. Да еще как!.. И еще, ОРХИДЕЯ! Арамис, в случае удачного свершенья подмены близняшек-королей, рассчитывал - на папскую тиару. Хотя, возможно, сей высший и духовный сан отнюдь не помешает и должности вакантной и первого министра. За примером далеко и долго ходить не надо.. Отнюдь не безызвестный и великий в Истории. во Франции, - епископ бывший и люсонский, а именем - Арман-Жан дю Плесси, дюк де Ришелье, был не только герцогом-кардиналом своей страны, - "Красным Герцогом", как остро и метко прозвал его, и в свое время, насмешливый Арамис. - но и ее премьером. Так что несостоявшийся папа вполне мог слегка сместить, слегка "подвинуть" Фуке с поста высокого чиновника. Хоть и искренне был благодарен, и горячо и предан ведь ему. Да. Сплошной клубок непримиримых, властных, всех мыслимых-немыслимых противоречий - наш прелат! И в случае Людовика и Фуке, Филиппа и Арамиса все случившееся и произошедшее - это, скорее всего, уже и - ассиметрия. Словно оборотная ли сторона, одна из граней либо черт, в изломах безысходности, и обреченного навек, Исхода ли изгоя, и все того же, магического и мистического, волшебного и фантасмагорического пространства-тайны Закулисья-Зазеркалья.. И уже не как зазеркальное и закулисное, синхронное и синтезированное отражение друг друга - но как расколотые надвое, душевные обломки и осколки. И пронзительные и рваные, хрустальные кристаллики частей, забившихся в конвульсиях и корчах, агониях тоски, в смертельных спазмах, - немыслимо и склеить. И невозможно уж в мозаику, и цельную, цветастую, живую ли, в крови и плоти, - снова ли собрать.. А по поводу Ваших слов о Фуке, который, "не захотев стать соучастником одного преступления, становится соучастником другого, к слову, также совершенному в его доме.." знаете..ОРХИДЕЯ..Мне кажется, здесь, как наиболее яркая и точная, и словно б вещая и мудрая, и выполненная в трагических тонах, и живописнейшая иллюстрация, - три пословицы.. простые и народные..Всего лишь - три: И от сумы и от тюрьмы - не зарекайся".."Чему быть - того не миновать"..И - заключительным, и в музыке, аккордом: "Ведь от себя - не убежишь.." СПАСИБО, ДАМЫ!
Орхидея: Дженни пишет: Хоть, и действительно, безмолвье можно трактовать совершенно, абсолютно по-разному. но здесь, и в данному случае, они оба словно прочли мысли друг друга. И в реальности - уже не в романе! - дано бывает иногда такое людям. Да. Такое, разумеется, бывает. Но в данном случае на прочтенные мысли в тексте нет прямого указания, поэтому мы не может утверждать это наверняка. Последней репликой прозвучала просьба быть отцом, а потом диалог, я так понимаю, завершился взаимным поцелуем. Арамис мог не только присмотреться к аким либо и к хирургическим азам, но возможно, подобно Гримо, он также мог приобрести некие познания. в сей области медицины. И возможно, что ему когда либо случалось применить свои знания и на практике. Не спорю. Но у Гримо явно не было теории. Я не думаю, что он корпел над медицинскими трактатами. Тут всё из опыта и практики. Если постоянно оказывать помощь продырявленным господам, натренируешься.)) Арамису скорее впору сидеть с трактатами и реже оказывать помощь на практике, хотя делать это наверняка умел. И друзья его, успевшие повоевать ничуть не меньше, а то и больше, тоже знали, что делать с ранениями. Я лишь хочу сказать, что во всех этих случаях уровень не вполне профессиональный. Вот и Арамис, думаю, не стал исключением и в этом плане. Притом что он - священник. Таки еще - иезуит. А из этой среды - среды военного духовенства, среди многочисленных духовно-рыцарских орденов - и надо отдать должное! - немало выходило медиков, талантливых и ярких. И отличных психологов к тому ж. А наш прелат - схватывает азы любого учения - буквально на лету. Да нет, у нас отсутствует информация, чтобы Арамис когда-либо принадлежал к военному духовенству. Среди солдат он обычно мгновенно переставал чувствовать себя священником и сам превращался в воина. Сан и всё прилагающееся сразу побоку.) И к ордену он принадлежит исключительно монашескому, никак не к духовно-рыцарскому. Вы уж извините, что я к таким деталям прикапываюсь.) Да, и кстати..Еще одно любопытное медицинское наблюдение у Дюма..Касаемо Атоса: "Атос хотел прислонить голову раненного младшего Парри к своему колену, но заметил, что рана нанесена немного выше мозжечка"..Интереснейшая и, на самом деле, точнейшая и тончайшая деталь..Так точно это мог определить лишь специалист в нейрохирургии..Дюма нигде больше не говорит об этом..Но откуда-то же Атос мог же. и именно об этих нюансах, - что именно - "выше" и именно - "мозжечка" - о тонкостях об этих - знать?! И знать. похоже что, - наверняка. "Атос попробовал прислонить его голову к своему колену, но заметил, что рана нанесена немного выше мозжечка и череп раскроен. Кровь лилась ручьем." Действия на основе здравого смысла, не прислонять же к колену раной. В черепе буквально дырка. А в самом факте упоминания мозжечка не вижу ничего странного. Этот отдел мозга упоминается, кажется, ещё у Аристотеля и Галена. Мозжечок занимает не так мало места в голове, чтобы не понять ориентировочно, что выше, а что ниже. Он аккурат ниже затылочной доли. А если Атос, человек энциклопедической эрудиции, читал относительно свежие на тот момент работы Везалия, то должен был знать и о функциональной значимости мозжечка. У меня по роману вообще складывается впечатление, что нет таких вещей, которых Атос не знал бы. Короче, никакого анахронизма. И еще, ОРХИДЕЯ! Арамис, в случае удачного свершенья подмены близняшек-королей, рассчитывал - на папскую тиару. Хотя, возможно, сей высший и духовный сан отнюдь не помешает и должности вакантной и первого министра. Кардинальский сан не помешает, а вот папская тиара помешает.)) Став папой, Арамис стал бы главой суверенного государства, а соответственно не мог бы занимать должностей во Франции. Но в этом случае они были бы ему уже и не нужны.)
Дженни: ДОБРОЕ ВРЕМЯ СУТОК, ОРХИДЕЯ! Вот не знаю, завершился ли взаимным поцелуем, тот, в странном искусе, и Арамиса с принцем, диалог. Но, хотя в издании, такого у нас нет, нетрудно, в сущности, обрисовать, и образно и красочно представить и живописную, и чУдную картинку! И я бы завершила этот разговор словами Гамлета, и в его обращеньи к другу своему Горацио: "Дальше - ТИШИНА".. Но точки, думаю, еще ведь не поставлены над "и". И каждый волен выбирать, и как ему иль ей, опять подскажет, - СЕРДЦЕ.. Теперь - насчет Гримо. И вновь четверки обаятельной друзей. Ну да, уровень у них у всех - не то, чтобы совсем - профессиональный. Но главное, что у них у всех умения и опыт некий в медицине, познания азы, и все же - ЕСТЬ..А практика - лечить господ и слуг ли продырявленные шкуры, - она, со временем, похоже, возрастает. Как впрочем, и теория. Что, в свою очередь, в дальнейшем отражается, и волею-неволей ли, на деле. И тут уж уровень профессионализма в лекарском искусстве может повышаться. Хотя, конечно, и без глубоко специальных знаний - Ваша Правда! - тут - ой-ой-ой! - и как не обойтись! Не, Ваши "придирки", ОРХИДЕЯ, заманчивы, и увлекательны.И - справедливы, и - верны. Так что - "придирайтесь" вволю! Орден иезуитов, к которому впоследствии примкнул Арамис, был изначально все же - духовно-рыцарским Орденом. Возможно, со временем, этот Орден, отвергнув прежние устои, претерпел и в корне, в своем уставе изменения, подвергся реорганизации, и реконструкции и даже реставрации в Истории, монахам Ордена Игнасио Лойолы, отколовшегося и от капуцианства, и отрешившегося от францисканства, и воинские дисциплины были заведомо, отлично ведь знакомы. А вот то, что Арамис, переставая быть священником, трансформировался в воина. и наоборот, из воина стал священником, прелатом, ну и заодно - внештатным ли духовником Бастилии!, - так с этим я согласна, ОРХИДЕЯ! Сплошной клубок противоречий, что же тут поделаешь..Об чем тут говорить.. Хоть говорить приходится, на самом деле, - бесчисленно, и бесконечно ли, о многом.. Итак, согласно Карлсону, "продолжаем разговор"..: Теперь - в отношении раненого Парри и Атоса. Да, череп бедняги Парри был практически, и надвое, расколот, рассечен, раскроен. Да, кровь истекала и хлестала из этой жуткой раны - едва ли не фонтаном. (согласно ли Дюма - "ручьем") Да, веленье прежде всего и здравого смысла велело Атосу НЕ прислонять голову раненого, и к своему колену.А вот относительно области мозжечка..Да, Атос был глубоко и широко, на диво, энциклопедически ли образован..Но ЗНАТЬ! тончайшие нюансы, и в такой и специфической области, как нейрохирургия, помимо всего прочего, Атосу было многое, неотвратимо МНОГОЕ, Судьбой его, дано.. Кстати, ОРХИДЕЯ! Спасибо Вам душевное за сведенья, касаемых и этой области, во время Оно, медицины. А насчет, опять таки, и мозжечка..Да, думаю можно на месте сориентироваться, что - выше, а что - ниже..Но функции и нервов и сосудов, рефлексию и тканей-органов, и нервных окончаний головного мозга выяснить и выявить в попытке разговора с человеком, у которого, "собственно, только полголовы"..способен опытный лишь медик..И Атос, пробуя вновь завязать с ним диалог, возможно, нечто понял, в специфике и остро характерном плане нейрохирургии, про него..У Автора - я повторюсь - нигде не сказано и впрямь об этом..Но иногда лишь нечто чувствуешь и чуешь..И иногда - читаешь словно между строк.. Вы пишите, чуть дальше, ОРХИДЕЯ,: "..Арамис стал бы главой суверенного государства, и, соответственно, не мог занимать должностей во Франции.Но, в этом случае, они были бы ему уже и не нужны. Да, Вы прАвы. Ставши во главе испанского суверенитета, уже увенчанный, и папской гордою тиарой, Арамис, и за ненужностью уже, вполне мог бы отказаться от высших должностей в своей родной стране - и Сердцу милой и любезной, Франции.. Возможно.. И просто здесь припомнился один прелюбопытный и реальный случай. И на деле исторический ведь факт..В Италии духовный высший сан, и папский ли престол, в свое ли время принял некий Бальтазар Коссе..В далеком незабвенном прошлом - его занятие - пиратство. Став папой, и обретя и наконец, и в папской ли неслыханно-невиданной сокровищнице, порыскав вдоволь-вволюшку, по разным тайникам, взалкавши ли, несметные богатства, отыскав, при сем при том, и драгоценные, и самоцветы, и каменья, он не оставил то, к чему Душа его, и издавна, неистово и бешено, и с дикой страстью-властью ли стремилась, и лежала: каперство. И руки бывшего пирата по локоть ли закапаны, заляпаны вновь - кровью. Он был низложен, Бальтазар Коссе. И имя его навек исчезло с папских списков.И вымаранного, с замаранного кляксами, и с папской грамоты, и описью и конфискации награбленного, в прошлом ли сокровища-имущества, и с чистоты непредсказуемой, затейливо-узорчатой ли прописью исписанного, и в странном случае, вновь не сожженного, в анафеме церковной ли, листа..И имя папы и пирата - тогда среди чужих, своих, и попросту, - химера. И смерть его в Истории лишь за церковною, и в вечность прОклятой, оградой.. Странно, правда? И словно кануло, и все в небытие.. Но разве за светлым Гением и Моцарта, за скрипкою волшебной Паганини, еще и за Есениным, впридачу, в тоске осенней, смертной, алкоголя, когда бесцветно-белой, прозрачной бабочкою-молью, чья боль и мука выпьет и до дна, разъест, и рваной раной, и воспаленною отравою спиртного, и выест ли, по капле, мозг, чьи крылышки, и легкие и светлые, сгорают ли бессмыслицей-абсурдом, и яростно кипящем. и болящем, и солью моря ли нещадно лишь пьянящим, изгоем обреченного Исхода,и тайной-таинством, во взвеси невесомой лун и Солнц, и в бесконечности сгорающем огне, и, словно выхлестом-запоем, бесцельно-пьяно трачены виски, и Осень в отвратительно прекрасных, безумно желтых, и отталкивающих своим ли чУдным и чудесным обаяньем, и кровью Солнца однажды выпитых и вылитых, и вещей мудростью пронизанных, цветах, и в реквиема пламени-огне, с лихвой заворожЕнною, загадке, не приходил тот Черный Человек? Но ведь зачем-то разыгралась просинь. Зачем-то же случилась ли История давно. И истекает алостью, и Солнца кровью, Осень. И что-то Сердцу, знать, и таинством, дано. И сединой опаленА, сгорает снова проседь. И нити вновь лиловой ворожбы. Длиною в Жизнь, и лишнего не спросит, Цыганка-Фея, в тайнах ли Судьбы. И синью ли зашлась, и захлебнулась просинь. И мыслью, замыслом ли Бога, - высь. Дитя, и лунно-невесомой взвеси, - Осень. И дань Истории - длиною в Жизнь. Ну вот..моя попытка Вам ответа, ОРХИДЕЯ!
Констанс1: Дженни ,рискну поправить . Арамис Никогда не стоял во главе испанского суверенитета. Он краткое время представлял интересы Испанского Королевства во Франции в качестве Чрезвычайного Посла. Арамис был главой государства без территории , именуемого Орденом Иезуитов, Арамис, в качестве Генерала этого ордена и был главой государства без террритории.
Дженни: КОНСТАНС! ДОБРОЕ ВРЕМЯ ВАМ СУТОК! Здесь, я, наверное, просто забыла, упустила поставить частичку условного наклонения - "бы". Извините! Спасибо. что напомнили! Да, все верно: стоять во главе испанского суверенитета, Арамису, действительно, никогда не пришлось. Хоть честолюбивые помыслы и личные амбиции захлестывали у него, и через край. А ведь,еще и как Генерал тайного и крайне могущественного, да еще по тем-то временам, что приходились на стык расцвета французского абсолютизма (Луи Четырнадцатый) и начала, зародыша распада и краха монархии как государственного строя, монархии, как таковой (ярчайший и сильнейший пример тому - Людовик Шестнадцатый и его дражайшая супруга, королева из австрийского королевского дома, ее величество Мария-Антуанетта, чьи Жизни оборвались на ало-черном, лютом эшафоте, и последовавшие, вслед за ними, свержение, и санкюлотами, всего родовитого дворянства, и кровавый террор Французской Великой Революции) ордена иезуитов, - этого развитого и исторически, и политически, и экономически, и духовно, и военно, да как угодно, государства в государстве, - в случае - подчеркиваю. УДАЧИ! - заговора с подменой королевских близнецов, - Арамис, снедаемый и до мозга костей, пронизанный и своим и рваным, обожженно-обнаженным нервом, душевным одиночеством, так тщательно, и лишь до поры до времени, и так искусно скрываемого от всех, а заодно и горячечно-воспаленной лихорадкой честолюбия, вполне мог бы рассчитывать и на свою главенствующую роль в политической игре, внешней и тайной, закулисно-зазеркальной, суверенитета Испании, и на папскую тиару, в том числе. Мог бы.. Но История здесь сыграла против него. И самым роковым ли образом проклятья и закланья. И, как нельзя время и прошлое свое поворотить ли вспять, так и воспаленный здесь мозг Арамиса, раздираемый внутреннею мукой, и отравленный, чудовищно изувеченный и всем случившейся ли с ним, агонией, тоскливою и адской, после страшного и гибельного для него, для Портоса, и для принца, и в том числе. - для многих, для бесконечно многих, такого сокрушительного ли провала, после - что и говорить - безумно, фантастично гениального и изощренно-хитроумнейшего замысла, обернувшегося невыносимой болью и непоправимою кровищей, такого дикого и необъятного фиаско, вынужден принять, в безумной спешке сплошь охватившей, и с ног до головы его, свое решение - бегство с Портосом на Бель-Иль. И отдача уже изначально обреченного Филиппа его собственному горю-злосчастью. Навстречу его тайной и искалеченно-исковерканной, непримиримо-неотвратимой, как Рок или Бог, да в горячую алую кровь, да неумолимо, неуемно истерзанной доле.. Его уж заранее, невесть ли Кем, да уж выпетой ноте..Выпитой, вылитой словно вынос и выхлест кровины, его предначертанной, страшной недоле-неволе..Душевным ядом. внутренним огнем расплавленного мозга, и метко пущенной стрелой, разящей остро вновь Судьбе.. И что, невольно, остается после?.. И осталась лишь - Тайна.. Что алчно жаждет искупления-разгадки. И, как всепоглощающий и вездесущий Молох, вечно требует заклания жертвы. и - крОви. И остались лишь магии и мистики и ирреальных ли видений, как страсть и грех, как вечный неспокой и непокой, душистые, загадочно волшебные и белые цветы. Остается дерн, бархатистый и мягкий..Под которым мирно спят Атос и Рауль..И - бесконечно и бескрайне, и запредельно выпетое Небо. Где тайну звезд, и млечных ли туманов, и мшисто-бархатных болот, познает лишь - уставший.. Остается скала, что пропела Песнь Гомера добродушному и могучему титану.. Остаются слова прощания маршала Франции..Там, на после боя. Последнего уж для него.. Остается на острове Сен- Маргерит, сплошь заросшим шелковвисто-бархатистым и звездчатым мхом, а потом и в глухом и каменном мешке извечного "пугала" Бастилии, таинственный узник..Чье лицо навеки скрыто кованой железной маской.. И остается еще одинокий подагрик-старик..Блестящий дипломат, и изысканный посол Испании во Францию. Носящий блистательное и сиятельное имя герцога д Аламеда. И остается ли безысходно-обреченно, изгоем ли исхода, и криком воплем, смертельно раненной ли выпи, и в топи-омуте, и одури зелено-мщистого, русалочье манящего болота, и одиночеством горящего осеннего вина, и чьей-то ли чужой, своей, и чуждой, близкой, как в сокровенном - исповедь, янтарно ли горчащим послевкусием и осени, и пламени, и воспаленно, грешно,рвано ли пылающей, и неизбывно, страстно ли пьянящею виной, и небывало, необъятно, и сокровенно лишь зашедшаяся грусть, и вновь подавленная горечь. И потаенные рыданья ли в тиши при близком Свете яркой, хрупкой, и в тайне-сгустке ли и сплаве, и в призме отраженного, спрессованного Света, в преломленье прозрачном, лунно-невесомом, в свеченье огненной и маревом зажженной лунной взвеси, и в таинстве, как капля-кровь, и в алости и ярости безумием расплавленного воска, в неярко и неясно, гаснущем мерцании, и в кромке ли неброского огарка затепленной и тающей в ладони, оранжевой и тонкой, и странно гаснущей, и умиравшей, предчувствьем смерти ли, осенним, запоздалым одиночеством, в блуждении и в блуде ли лукавым, и в западню-ловушку, поневоле, случайно ли попавшим огоньком, и в чем-то недосказанном, невысказанном, неоспоримо вещем, вновь тихо, рьяно, ало, в невыносимо затаенном плаче, вновь сумасшедше тающей свечИ.. Какой разительный контраст! Не правда ли? "Слушай льющееся беззвучие..Слушай то, чем не давали тебе насладиться при Жизни, - Тишиной"..(М.Булгаков "Мастер и Маргарита") И остается - Память.. Остается - История. И еще - остается - Судьба.. Что воплощены и искрометным жизнелюбием, и дивно ли горящей, пронзающей вновь Душу, и с заразительной лишь силой, душевной энергетикой. И глубоко человеколюбивым и мудрым, искрящимся лукавой добротой, неистребимым и волшебным магнетизмом, влюбленным в Жизнь лишь, Гением Дюма.
Констанс1: Дженни , интересная точка зрения. Только смею напомнить-Арамис атеист ,реалист и жесткий прагматик, то.скорее всего все его провалы следствия его же неверных политических расчетов, непомерной самонадеянности и при всем уме и хитрости, непонимание человеческой психологии и неумение доверять, Даже друзьям, которых ему даровала судьба. Любил ли он друзей, безусловно да, дал бы себя за них в куски изрезать -и тут ответ положительный, а вот доверять им за 35 лет так и не научился. В своем провале в заговоре по подмене близнецов-виноват он сам и больше никто,в гибели Портоса тоже только его вина, в том, что за 4 года разлуки не передал Д Арту весточки, что жив, здоров-тоже его вина. Конечно друг был зол на него, ему тяжело было простить, но ведь их осталось только двое, и Д Арту наверняка было бы легче , если бы он знал, что где то в другой стране Арамис -жив, здоров.
Дженни: И ВНОВЬ - ВРЕМЯ ДОБРОЕ СУТОК ВАМ, КОНСТАНС! ТАКЖЕ КАК И СНОВА - ВАМ СПАСИБО ЗА ДОБРОЕ СЛОВО! Но здесь я с Вами, извините, кое в чем немножко не соглашусь..А наоборот,- чуток поспорю..Ладно? Вы говорите: "Арамис - атеист..".. Нет. в том, что этот один и сложнейших и противоречивейших героев Дюма, - реалист и прагматик, причем - до мозга костей, - да. И в этом я разделяю Ваше мнение. Понимаете, КОНСТАНС, Арамис, при всем своем сугубом и извечном скептицизме, все же - ВЕРИТ. Верит - в БОГА. Верит - в Божье провиденье, как и в Высшую Справедливость, так и в Высшее Милосердие Небес. Но и ему отнюдь не чужды сомнения. Как и все. глубоко человеческое, отнюдь не чуждо ему. И он - Любил. Любили - и его. И ему довелось изведать Дружбу. Да такую, порой, не сыщешь и вовек. Ему от природы было многое дано. Бесконечно многое. Но вот вся штука, все дело-то и в том, что он, после пережитого краха и разрыва, причем, внутреннего, душевного! - с Фуке, и после мук, ужасных мук, и кровавой боли, и "благословения"-анафемы в адрес последнего, , закапанной, заляпанной, запятнанной, и из ногтями ли мучительно, истерзанно разодранной груди, и алой и горячей струйкой, неистово и бешено сочившейся ли кровью, и после глубоко сокровенного, и исповедального вновь осознания неумолимой обреченности и неотвратимой безысходности, как и своей, так и Филиппа. так и первого министра, суперинтенданта финансов, он оказался как бы - на развилке, и на перепутье, на перекрестье своего и многотрудного, и многосложного, и своего ли крестного, - если быть искренней - пути. "Все мы - в тенетах и власти Рока".. Это сказал, и в свое время, некогда, король эльфов Финрод Феллагунд, отдавший некогда свою бессмертную Жизнь за жизнь и Любовь, а вместе с тем и Судьбу, - простого, смертного Человека. Как все Вы хорошо помните. друзья! И в Арамисе вскипела, внезапно, вдруг, и обнажилась ли закланьем та грань исповедальная, так сокровенная и запредельная и запредельная черта, то золотое сечение, когда Человек зависает, и крестом, распятьем ли раскинув руки, над пропастью над бездной, зиявшей и разверстой, и истекавшей, захлебнувшейся, и задохнувшейся, зашедшейся звериною нечеловечески смертельною тоской, и человечески нагой, и обожженно-алой кровью, словно жгучая ли рана..Две виселицы Жизни есть у Человека, образно ли говоря. Блаженство рая..Или агония-геенна, пекло-пепла багрвово-огненного ада..И Арамис, раздираемый и надвое обломками, осколками сознанья-подсознанья, не помня,и в искаженнье-исступленье оглашенно одержимом, и словно бесноватом, и, может, самого себя, забившись ли в агонии, он ставит свечку заодно и Небу ли, и черту. Неверие-безбожие и ВЕРА здесь словно бы опять - и предначертано. и неестественно, соседствуют и сосуществуют в нем. Но, мечась, безудержно, необузданно и страстно, и бешено-неистово, и неуемно-дико, и закусив ли, страстью, в проклятьи и жертвенном заклятьи, стальные удила, между двух и пламенеющих огней, это Человек, чей Дух силен и непреклонен, хотя изломан, и в надрыве и в разрыве, чья внутренняя сила исполнена и мощи, и порыва, и энергичной, и с молоком ли Матери, однажды вспОенной,решимости и раз и навсегда, в кровь, в гены, в хромосомы, когда-то впитанной, неукротимой и несокрушимой воли, гонимый и отверженный, и веря в черта, в Вельзевула, не отрекается от БОГА. И не было ли дано ему провиденья-предвиденья, и странного и страшного, и внутренним потоком подсознанья, нахлынувшего выпитого, Душой ли вылитого в кровь, расколотого надвое, и дивного предчувствия в тот час, когда внезапно ли, зайдется и сжимает, и петлей свистящего, насквозь пронизанного багровой синевой, и смертного, удушья, осиплый, склизский, хриплый, в конвульсиях и спазмах, и в корчах, и в воспаленно-рваной глотке, оскомину набивший ком. Когда не можешь улыбнуться своим друзьям..И, может быть, впервые..На прощанье..Когда всю кожу, и все тело вдруг пробивает леденящий, и болью ли душевной, и сокровенное-исповедальное, продравший ли озноб. Когда терзает, плавит, хлещет мозг, исполосовывает синими, багровыми и незажившими ли шрамами-рубцами, и отравляет ядом жаром кости, горячка-лихорадка. И оседает, бешенством серебрянной ли пены, и нехорошим привкусом ли соль, и запорошенных и сизо-сивым пеплом, и пеклом раскаленным Света, снега ли в ресницах. И опадает привкусом застывшим и послевкусием ли горечи, и поздней. терпкой и осенней, и в жажде алчной Искуса осевшей, враз на искусанных обметанных ли сыпью боли, звериным ли оскалом и вдруг ощеренных, губах..Когда тоска, и неземная, высасывает из своей жертвы горло и ключицы..Когда ломает, звериной словно ломкой-наркотой, исповедально, докрасна и распаленное, и добела ли раскаленное, до донышка до дна, свечой Любви зажженное, и словно ли бредово-прокаженное, и одержио-оглашенное, кроваво-бесноватое нутро..Когда изрезана, и вдоль и поперек, иссечена, и словно бы плетьми и хлесткими ударами бича, огульно и поруганно, насильем вспорота вновь - кожа. Когда по капле выпета и исповедь и нотой, так бесконечно-вечной, - "СОУЛ!" Когда так беспросветно, впивается в кровь мука, иль лунно-невесомым ведовством, аль ворожбой цыганским, колдовством, и непомерно-неизмерянным, немеряно, и непомерно, невыносимо Высшим Знаньем, вновь врывается, и в пониманье. и в сознанье, в восприятия, в голимый, обнаженно-обожженный, и несгибаемо и властный нерв, и словно отблеском иль отголоском, тончайше-хрупким оттенком-отзвуком, и откровенья ли проклятья, само пророчество Судьбы, о горькой доле и недоле, о лютой участи и тайне, волнующем и трепетном ли таинстве ли, Роке, об вечном одиночестве, непримиримой ли потери, в мучительной душевной ли раздвоенности так сокровенно близких, и горячо любимых вновь друзей..Кто знает..И, не иначе ли, как Янус сам, - Бог двойственности и алтер эго, второго дна,как Инь и Янь, мужское вновь и женское Начало, и Бог второго "Я" в самой ли сущности-природе Человека, в его самой ли изначальной сути, в его самом ли смысле-естестве, и не иначе в Душу заглянул. И, в чьей-то неизбывной ли вине, и не иначе, нечто, подгадал. И то, что в провале замысле и заговора в замене и подмене, и королевской крови, близнецов, Арамис, - ЗНАЕТ!, что виновен - САМ. Поверьте мне, КОНСТАНС! Да, с доверием к друзьям у него не получилось..И на протяжении всей долгой и поистине ведь бурлящей горящим и неисчерпаемым потоком Жизни. Это - ДА.. "Вот что вышло сейчас из нашей четверки: Вот передо мною человек, который готов отдать разрубить себя в куски и вместо меня. И этот же человек не хочет приоткрыть предо мною хоть капельку своей Души!..Вы не доверяете мне..Я не доверяю вам..Ну а Портос..Портос спит..славные осколки и обломки прошлого..Славные остатки былого.." - с горечью заключает д Артаньян в томе "Виконта де Бражелона".. В томе третьем.. И - прощальном..(Извините за невольную неточность в цитате, КОНСТАНС!) На что Арамис заключает друга в свои объятия (пока ведь не последние..И не прощальные - еще..Сцена - невыразима в своей неизреченной и невыносимой, и вместе с тем неисчерпаемой воистину, горячности, горестно и горечью невыплаканной Нежности, и страстности, и - боли..И в подноготной, в подоплеке, "в тенетах и во власти Неба ли и Рока. Во вездесущности и всепоглащающности, и в отчаянном и яростном единстве, в естественности ли изначалия, и в жажде Искуса - ЛЮБВИ. А Осень снова явит на пороге, Свой взбалмошно-янтарный ли наряд. И Кто-то - в думах страстных ли о Боге. Влюбленный бросит в Осень взгляд. И Кто-то, в плаче ли безмерно-сокровенном, Глядит на золотистый сыр Луны. А Кто-то, в откровенье вдохновенном, Рисует рябь седой молвы. И снова льет беззвездие-беззвучье, В невыносимой боли, Тишина. И льет, неизмеримое созвучье, Страсть, когда грехом она больна. Но есть иные земли и пределы. И Кто-то Сердцу что-то говорит. А Осень подглядит, тихонько и несмело, Как дождь в кленовый лист летит. И Кто-то чашу пьет невыпитого яда. Мутит осадок ли в глотке вина. Осел огонь живого звездопада. И чаша лун вновь выпита до дна. Но есть еще живое вдохновенье. Палитру красок Осень, разбросав, Почует Духа Неба Откровенье. И улетит, и что-то вновь - недосказав.. НЕ отзвучат седого альта стрУны. Хоть пир ли справит снова воронье. И молвят ли, загадкою нам, ЛУны. Уронит спор: "Мое иль не мое?!" И строчки вновь неровные листа. И Солнца луч мигнет украдкой. И ад и рай - по лезвию Креста. И Песнь вЕтрОв, заснувшая в тетрадке.. Срывает вновь листвы огонь, И в вальс и в вихри листопада, Роняя искры на лету в ладонь, Под музыку свечей затепленной лампады, И книгу БытиЯ читавший ветер. И Таинство Любви познавшая Душа. Шуршит огонь. Затепленные свЕчи. И вальс в луне горящего дождя. P.S. И вновь - созвучие живого альта. И Истина мелькнет, и робко, и несмело. И Дух Любви влюбленной в Осень альбы. И вновь дождей грибных шальная а-капелла.
Констанс1: Дженни , стихи хороши, особенно Поскриптум. А вот то объятие Арамиса с Д Артаньяном, когда епископ не просто обвел друга вокруг пальца, а заставил себе Поверить- вещь для Д Арта неслыханная, уж слишком хорошо он знал своего Арамиса, напоминают мне, Вы уж простите за сравнение, тем более я не христианка, поцелуй Иуды. Я в Израиле живу и в Иерусалиме стояла на том самом месте, где Иуда в виду стражников подошел к Своему Учителю и поцеловал его, я тогда так ярко это себе представила, иллюстрацию Предательства. Так вот в той сцене, о которой Вы пишите произошло практически то же.Друг обнял и обманул друга, который впервые за долгое время ему поверил. Поверил, понимаете?
Дженни: И ВНОВЬ - ВРЕМЕНИ ДОБРОГО ВАМ СУТОК, МИЛАЯ КОНСТАНС! И ВНОВЬ СПАСИБО И ОГРОМНОЕ ВАМ И ЗА ДУШЕВНОСТЬ, И СЕРДЕЧНОСТЬ! СПАСИБО - ОТ ВСЕГО СЕРДЦА! Вообще, Ваша аналогия-ассоциация поцелуя и объятий Арамиса с поцелуем Иуды - очень и очень своеобразна. И мне она, если честно, - по Душе. Сейчас попытаюсь пояснить, - почему: Есть самые разнообразные трактовки самого образа Иуды - и в теологии, и в Истории, и в христианской литературе, и в литературе художественной, и в сценической драматургии, и в литературе, также весьма далекой от канонов и догматов Христианства. Ибо диапазон ее поистине - велик. Мне близка та именно трактовка этого образа, такого сложнейшего и противоречивейшего, такого неоднозначного и многогранного, существа на удивление, на редкость необычного, и, на самом деле, интереснейшего, что заявлена была, и некогда, в свое лишь время, у Леонида Андреева, в его повести, так и носящей имя своего героя, - "Иуда Искариот". И в постановке рок-оперы "Иуда". То есть, Иуда там воплощен и показан, совсем не просто как наиболее ближайший к Христу ученик, и из алчности и жадности за тридцать серебренников - грошовую, в сущности, в древнейшей Палестине, плату! - предавший своего учителя. Совсем - НЕТ! И он мучим, и одержим, и, как бесноватый, оглашен, и издерган вопросами извечными и проклятыми, и всего сущего Начала из начал и Бытия. И он задается загадкой немыслимой и мыслимой, и двойственной и множественной, Учителя. И под маскою и ломаной, и в корчах-спазмах, и агонических конвульсиях, смертельных ли шута,и гаера-паяца, скрывается измученная и философскими раздумьями, и разрывной, на части, в лохмотья, на куски, разъедающей и отравляющей и все его существо, и плоть, и кровь. и сам лишь Дух, и до мозга костей, с лихвой пронизанную мукой, ни на кого вновь не похожую и странную, еще ведь небывалую Личность. Андреевский Иуда - человек душевныХ. внутренних терзаний и рефлексирующих сомнений, раздираемых психологических противоречий и необузданных страстей. Он - ранен. И ранен - насмерть. Этот вот Иуда. Его психика - искорежена. Исковеркана. Искалечена. И - чудовищно изуродована - при всем при том. И Судьбы и Жизни его несчастного народа, что под властью, и глубоко ненавистной, и римского ига, в то время, этому Иуде - отнюдь не безразличны.в его Учителе - небывалые, необыкновенные, незримые Сила и Мощь. И он, Иуда. это - понимает. Принимает. И - ЗНАЕТ. Глубоким Высшим знанием. И, видит, словно бы - , открывшимся ли "третьим" глазом - духовным и внутренним зрением. Личность тонкой и глубокой душевной организации, Человек разума и человек действия, натура,в самой сути своей широкая и сильная, он словно прозревает в Христе - ВЫСШЕЕ СУЩЕСТВО. Неподвластное земному и внешнему миру. И - НЕ ПОНИМАЕТ ЕГО. И силится разгадать. И бьется и рвется, на разрыв, в надрыв, в излом. и выхлест, в вынос, взрыв ли мозга, и беснуется, и одержимый, словно бесом, оглашенный, не в силах, ни понять, ни разгадать, эту вещую и вечную, и ТАЙНУ И ЗАГАДКУ. Это мудрое, всевластное и бесконечное, и всепоглощающее, и ДУХ, И ТАИНСТВО БОЖЕСТВЕННОЙ И ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЛЮБВИ. И, идя в сговор с первосвященниками тогдашней Иудеи, - совсем не без ослепления идеей фикс, - навязчивой идеей, - идеей - так по человечески и близкой и понятной - видеть в Христе - не просто духовного УЧИТЕЛЯ, а прежде всего - ОСВОБОДИТЕЛЯ от римского вездесущего, навеки прОклятого, ига, и говоря, и заявляя свою мучительнейшую фразу: "Тридцать серебрянников - за ЧТО?! За - КРАСОТУ? ЗА - МУДРОСТЬ? ЗА - ЧИСТОТУ? И за - БЕЗГРЕШНОСТЬ? ЗА - СВЕТЛЫЙ ДУХ? И за - ЛЮБОВЬ?!, он обращается и раздвоенно взывает - К СОВЕСТИ! - врагов, смертельных ли, Христа. Само понятие греха - немыслимо в Христе для этого Иуды. Пришел МЕССИЯ. А народ его - по прежнему все пребывает в римском ненавистном рабстве. "Кто обманул, и верного Иуду?". КТО?! И поцелуй Иуды - боль. И -одиночество. И нескончаемая мука. И - грех. Раздвоенность, двоякость отречения. И двойственность предательства. Предание и своего Учителя - на поругание и муки, и на глумливое, в издевках и плевках, посмешище, на смерть, и лютую, позорную, - врагам. И здесь же - предательство и осознание - и самого себя. И вот теперь они - навеки вместе. Учитель. И предавший Его и себя, и поневоле, - ученик. И чашу яда, и боли и смерти, пьют и вместе, в предначетанье Высшем, разделяя роковую участь, и воспаленные и рваные, и чистые, и нечистые, и безгрешные, и грешные, и обожженно нежные уста. "И велика ТАЙНА Твоих прекрасных глаз. Но разве моя - меньше?!" И Арамис, целуя д Артаньяна, - обманул его. И поцелуй Арамиса, был по своему - поцелуем Иуды. Да. Но Иуды, на мой взгляд, все же, ближе, - андреевского. Быть может, Иуда Андреева - уже не как герой и персонаж в литературе, и мог быть, - как Человек, как Личность, - и именно таким, же, и в Истории. Кто знает? И вновь плывут в горящей взвеси, корабли. И смысл, и сути Бытия взволнуют снова кровь. Но высокА над теменем, багровым ли, земли, Крестом Любви распятая - ЛЮБОВЬ. P.S. А знаете, КОНСТАНС, у меня ведь в Жизни много друзей самых разнообразных, на самом деле, вероисповедований и конфессий. И это - ЗДОРОВО! - само по себе. И все эти люди - каждый по своему, - мне глубоко и внутренне- близки. А БОГ, ведь ОН - ОДИН. А ВЕРА - она для каждого - ведь кровно - сокровенна. И глубока и исповедальна. И многогранна и неоднозначна. А ВЕРА - она же ведь - в крови. И ИССУ БЕН МАРИАМ почитают и в мусульманстве. КАК БОЖЕСТВО, И ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ПРИРОДЫ. Как - ВОСКРЕСИТЕЛЯ МЕРТВЫХ. Как - ПРОРОКА. Почитают - и глубоко! - НЕ религию. НО - ОСНОВАТЕЛЯ. А атеизм - чисто как явление, не больше! - хоть, сам по себе, может вступить, здесь, и словно в некую конфронтацию, словно в некое противоборство, словно в некое противоречие со всем вышесказанным и вышеперечисленным, может восприниматься Человеком также свободно, естественно и легко. И - здесь - просто множественность, и все та же многогранность, все тоже многообразие и разнообразие диапазона и градации человеческого понимания и восприятия, психики и психологии, и где-то на микрогенном уровне сознания и подсознанья, уловленной, и тонко ли, лукаво ли подмеченном, и чудно ли и дивно ли замеченной, тончайшими рецепторами, сублимациями, а то ли, и иной ли раз, душевной саморегуляции, и психофизики, и мозга. Да ИЗВИНИТЕ, ЕСЛИ Я ВДРУГ, ВНЕЗАПНО, КОГО-ТО ЛИ, ЗАДЕЛА. ОБИДЕЛА, ИЛЬ РАНИЛА, НЕВОЛЬНО, НЕВЗНАЧАЙ, ДРУЗЬЯ! СПАСИБО! P.P.S. А в Арамисе играет словно частичка чертика-бесенка, когда он пускается во все тяжкие, хитроумно и загадочно-лукаво сплетая в узорчато-витиевато- замысловатый лабиринт, свои на редкость изощренные интриги! А вообще, сила обаяния и харизмы этого персонажа поистине - чудовищна ведь велика! Велики притягательность и мощь этого образа. Быть может, все дело, как весь и остро воспаленный, изюминка-секрет, как обнаженно-обоженный нерв, и рваный. и голимый, - в самой его Личности, что вызывает неумолимые и неотвратимые, неуемные и неугомонные, и вечные, бесчисленные споры меж собеседниками, и по сей день. Такие люди, как эта четверка, созданная,искрометным жизнелюбием и воистину, неповторимым гением Дюма, не исчезают ведь бесследно..Не растворяются как тень, и унесенные, и призраком-фантомом, и мороком и наваждением, и белой, сиво-сизой ли, и бледностью сумятицы во мгле, во мраке, в Песне Тьмы, в порталах серых, грешных, незримых и нездешних, в безмолвии-беззвучии, в безвременье-созвучии, в безлунном ли беззвездии, безлюдной ли ночИ..Такие люди, уходя, - остаются, а оставшись - уходят, - лишь пресытившись и насладившись - всем..Ибо нет уже и вкуса, и аппетита - ЖИТЬ.. Ибо они сами - неразрывная и вещая, и вечно неделимая часть, и неизмеримо и неизреченно, безмерно и неоспоримо, волшебно и невысказанно, в невыплаканной ли сокровенно и исповедально Нежности, немерянно связующие нити, и ими ли самими когда-то, созданной, Душою вспОенной Легенды. И даже, в безысходности и обреченности, неумолимой ли неотвратимости и Рока, и вещей, стойкой горечи, и участи, исхода ли Изгоя, не возникают, и на пустом ведь месте, и снова воплощаются на сцене, подсказанные Жизнью, преданья и сказанья. Как из небытия, из ничего, из пустоты, и немоты, из глухоты, по прихоти, по мановению, по воле, и росчерка и замысла легко летящего, и острого пера, не зарождается сама, и изначальная, в самом Истоке ли Начала ли Начал, в самих акцентах ли и смысловых нагрузках, и сущности и сути, и смысле предначальном БЫТИЯ, сама ИСТОРИЯ. Но за живое вновь захватывает Дух, и сотворяется - ЛЕГЕНДА. И еще, КОНСТАНС: если хотите, мы можем также поговорить и встретиться, - в привате. Вновь - СПАСИБО!
Стелла: А может, Иуда понимал, что несет новое учение его народу в будущем, провидел и изгнание, и Крестовые походы, и арабское нашествие, и все зверства, творимые именем Христа? И его предательство - это попытка задавить в зародыше эту хворь, уже овладевшую многими? Он восхищен учителем, его гениальностью, его человеколюбием, но понимает, что Иисус предает веру отцов. Весь фокус в том, с точки зрения какой религии трактовать образы. Я не простираю так далеко поцелуй Арамиса: д'Артаньян не собирался менять мир, это как раз было желанием епископа ваннского.
Констанс1: Стелла , прежде всего Иисус никогда не считал , что создает Новую Религию. Он был Учитель, Ребе и у него были ученики. И было свое видение иудаизма. Христианством его учение сделал и назвал его посмертный ученик Савл-римлянин.Апостол Павел в христианской традиции, Кстати, Иуда сам покарал себя за предательство Учителя- повесился на ближайшей смоковнице.Эта смоковница, которой более 2Х тыс лет до сих пор растет , живет и здраствует в Иерусалиме.Так что сам Иуда свой поступок считал Предательством-чистейшей воды и себя за него наказал соответственно -повесился. Религией христианство сделали римляне, казнившие Христа, ибо быстро поняли насколько она им выгодна, А первые ученики , ходившие за ребе Иисусом, считали его лишь создателем нового течения в иудаизме, коих тогда, как , впрочем и теперь было не счесть.Дженни , говоря об истории Иуды Искариота, я имела в виду притчу о предательстве в чистом виде, и о каре за него. У Дюма оч, много аллюзий из Нового и Ветхого Заветов. Вот история о том, как Луи 14, влюбивштсь в невесту Рауля Ла Вальер, посылает последнего в Англию, чтобы он навечно там остался, это тоже отсылка к Ветхому Завету. К истории царя Давида, Бат-Шевы(Вирсавии в христианской традиции) и ее муже и одновременно военначальнике Давида Урии, Какового Урию Давид послал в далекие края на верную смерть, чтобы овладеть его красавицей женой. И был жестоко покаран за Предательство. Всевышний не дал ему права построить себе Храм, это сделал его сын, мудрый Соломон. В каждой религии есть такая история-притча о Предательстве чистой воды и неизбежной каре настигающей Предавшего.
Стелла: Констанс1 , а разве понимание событий Иудой исключает самоубийство после предательства? Уже сама новая трактовка иудаизма, внушение ученикам, что он - сын Бога, не есть создание нового учения? Или Иисус был так наивен, что не понимал, к чему ведет реформирование? Но это даже не теология, это - психология, или искусство двусмысленности. Естественно, у Дюма, как у человека, пишущего об истории человечества, множество аллюзий с мифологией разных народов. Но тут я как раз не вижу ничего удивительного: в каждом мифе, в каждой легенде, в каждой притче - лежат человеческие отношения. Мне вот показалось интересным рассмотреть историю Иуды, как историю прозревшего будущее. Вне контекста Нового Завета.
Орхидея: Сравнение объяний Арамиса и д'Артаньяна с поцелуем Иуды, на мой взгляд, слишком сильно и малоточно. Отличий больше, чем сходства. Тем более, против гасконца Арамис ничего не предпринимал, скорее наоборот. Он только старательно дезинформировал помеху на пути к цели.
Констанс1: Орхидея ,я писала о том , что в Трилогии и не только, у Дюма много отсылок к Ветхому и Новому Заветам, где трактуется тема предательства и кары за него. Конечно, в истории Арамиса и Д Артаньяна другой масштаб. Но Арамис собирается уничтожить того, кого Д Артаньян дал приягу защищать. При этом Арамис видит, что Д Артаньян, не обманут, он поверил Д Эрбле. И это объятие именно и есть со стороны Д Артаньна выражение этой веры.Арамис,отвечая на объятие прекрасно знает ,что обманывает не обхитренного им а поверившего ему в кои то веки друга. Да, масштаб, может и другой. Но суть та же. .
Дженни: ДАМЫ! СТЕЛЛА! Мне близка Ваша точка зрения, что высказана Вами. Хотя есть и одно - "НО". Это провиденье и понимание будущего, было ему, - Иуде - и историческому, и андреевскому, и несомненно, властью Неба ли, дано. И поцелуй - символ отныне предательства, и обречение на смерть Христа, - быть может, здесь еще, не что иное, как безысходное и обреченное предчувствие, предвиденье Иуды о горькой участи, что постигнет Палестину..О будущих походов крестоносцев, нашествиях бесславных и кровавых..И все последующие, глумление и зверства, чудовищно немыслимые и изуверские ли пытки, неисчислимые, бесчисленные жертвы, что закланы и на потеху-поругание, и издевательское ли насилие, врагу. И множество великое вновь искалеченных ли Жизней. И исковерканность и безнадежность Судеб. И варварство и вандализм. И поругание и попирание, и грязными и грубыми ногами, святыней, реликвий и могил. Что есть, и сущности, и в смысле, и богохульство, и кощунство. А то и - святотатство. Да. И многое и многое еще..Как много крови, что творилось, и в искореженно раздвинутой улыбке, и с именем Христа на окровавленных и спекшихся губах! И все Учение, великое и Светлое, что заповедовал нам, и в свою бытность на земле, Христос, когда-то было истолковано, суеверно, мракобесно и ложно, и с фальшью, неправедно осмысленно, изувечено, а порой - извращено и искорежено, и понято превратно, - и беспредельно, до неузнаваемости, и в самой сути-сущности своей. И так и не понято и не принято, и кем-то, до конца. И многие сложили свои буйные головушки в нескончаемых битвах за Веру. И часто, в песках пожелтевших, забуревших от запекшийся, сорванной крови, палестинских древнейших пустынь, замирали, в полуоткрытых ли устах, вознесенные к Небу, и тихо, в откровении, и внутреннем, душевном, и в сокровенном ли нутре, и проливая свою лишь исповедь, украдкой совести, тайком, в причастье к смертной тайне, однажды не свершенные, молитвы.. А попытка "задушить, и в самом зародыше, эту хворь, уже овладевшую многими," была предпринята не только ведь Иудой..Первосвященники и древней Иудеи, фарисеи, и весь Синедрион..Не было ли и им еще дано, и Кем-то свыше, знать, предвидеть, и в какой-то мере, - будущее своей родной страны, земли?.. "Веришь ли ты, прокуратор, сам тому, что сейчас говоришь? Нет, не веришь! Не мир, не мир, принес нам обольститель народа в Ершалаим! И ты, всадник, прекрасно это понимаешь!Но я, первосвященник иудейский, покуда жив, не дам на поругание Веру, и защищу народ! Прислушайся, прокуратор! Каиафа смолк, и прокуратор услыхал опять, как бы шум моря, подкатывающегося к самым стенам сада Ирода Великого. Этот шум поднимался снизу к ногам, и в лицо прокуратору. А за спиною у него, там, за крыльями дворца, слышались тревожные трубные сигналы, тяжкий хруст сотен ног, железное бряцанье, - тут прокуратор понял, что римская пехота уже выходит, согласно его приказу, стремясь на страшный для бунтовщиков и разбойников, предсмертный парад. - Ты слышишь, прокуратор? - тихо повторил первосвященник, - неужели ты скажешь мне, что все это, - тут первосвященник поднял обе руки, и темный капюшон свалился с головы Каифы, - вызвал жалкий разбойник Вар-раван?!" (М.Булгаков, Мастер и Маргарита") Что ж, по крайней мере, булгаковский первосвященник, и именем Каифа, как и исторический, о чем-то, может, быть, догадывался..И тоже все же что - знал.Не это ли знание - предвестие будущего, - заставило отправить на Крест, бродягу и - Пророка. Как знать? И по представлениям и вИденьям тогдашним, в сознаньи иудейского народа, МЕССИЯ - "ЦАРЬ, ОСВОБОДИТЕЛЬ," - должен быть, и вовсе - не таким. Он должен был предстать, и в колеснице золоченной, подобно воскрешенному. и милостью особой Яхве, вознесенному на Небо, и мудрому пророку ли Илие. в сверкающих одеждах, сияющий и грозный, в величии Божественном и Славе величайшей. А вместо этого..Является, и молодой вот Человек, и в домотканном, ли хитоне. Красивый. Ясный. Легкий на подъем. И родом - с Галилеи. С Назарета. И кто-то чувствует себя - обманутым. Едва ль - не преданным.. А парень тот свершает, целительства и врачевания ли, диво-чудеса. И ходит по воде, И бури волн ему подвластны. И мудрые и странные, для уха слушателя, да так и вовсе небывалые, и непривычные, и необычные, все сказывает речи..И кормит всех - пятью хлебами. Танцует, веселится Он на свадьбе. И приближает, возвышает до себя, блудниц, калек, калик ли перехожих, юродивых-блаженных, и грешных, блудных мытарей, и в общем, всех не счесть, не перечесть..И превращает воду Он и в сладкое вино. Толкует нечто новое и странное..И все же чтит - и Веру, заповеданную предками, и почитает все ж - Закон..И что ж за заповедь такая - НЕ УБИЙ?! И вроде все и так понятно, легко, естественно..А вот - поди ж ты.."Ударят по одной щеке - подставь другую!" Это - как?! Это, чтоб. значит, на ворога и римского, и зверя лютого, да не поднять меча?! Такое ведь немыслимо для них! Разброд в умах..Разброд..Порой - неразбериха в думах, в мыслях..Волнуется народ. Приветливо и искренне приветствует Учителя. А то и хмурит брови. А дальше..Раздвоено. расколото, и надвое сознанье. А дальше..Дальше..Ночь. Мольба к Отцу. Агония. И чашу яда и нечеловеческой тоски пьет в лунном звездопаде Гефсиманский сад. И поцелуй предательства и одиночества, и поцелуй предвиденья - Иуды. И виа Долоросса - виа Скорби.. И вот уж тень и страшного Креста маячит на Голгофе. Распятие. И гвозди, молотки в руках, и знавших свое дело, палачей. И тихий отзвук, отблеск слабый, в ласкающем рубцы луче, страдающем и лунном, и светлый блик в рассвета алой ране, и в дымке, кромке боли, багряно-золотистый отсвет полустона: ИЛИ, ИЛИ! Лама савахвани!" А дальше....дальше..Дальше - Тишина.. А дальше..Дальше - ВОСКРЕСЕНЬЕ.. Иуда восхищается и гениальностью, и поистине. и Божьим, внутренним ли Светом, что исходит, истекает и самого и сокровенного, и с Сердца своего Учителя.. Он признает его нравственное и высшее превосходство. Он принимает еГо человеколюбие, также легко и естественно, как вот оно - есть. Он силится понять его натуру. Но как же можно вот понять и для себя, и разгадать - НЕВЕРОЯТНОЕ? Принять и объять - НЕОБЪЯСНИМОЕ?! Пояснить - НЕВОЗМОЖНОЕ. и эта двойственность и множественность и Образа, и Облика, самой природы ли Христа, ставит его пытливого ученика не раз, в тупик. Помните, СТЕЛЛА, и детскую сказку ли фантазию, где герой должен пойти и туда. - не знаю - куда. И найти ТО, чего на Свете белом, Божьем, - вообче не может быть. Мы, конечно с Вами, отнюдь и не на сказочном и острове Буяне, что в бурном, буйном окияне, а всего лишь в древнем и священном Израиле. Но намек, и мудрой сказкой, и отнюдь не слабый, нам здесь дан. Иуда нашел ТОГО, КОГО, и на земле на этой, и попранной, растоптанной, затоптанной и грешной, не чаял уж увидеть. А увидев наконец, - не понял..НЕ узнал..Хотя и ждали и гадали, давно уж, в конец ли исстрадавшись, истерзавшись, иудеи, пришествии им некогда обещанного вновь пророком, и предреченного Мессии..И с ними приключилось и случилось, то странное, то поразительное, тот парадокс, мучительно терзающий и Душу раздирающий, что уж изведал ли Иуда: они ждали. И - увидели. А дождавшись и увидев, - не узнали.. Иуда понимает, что новое Учение не может не внести разброд, не вызвать взрыва, не может разнуздать живые и пытливые, горячие и своевольные, отмщенья жаждущие, алчные, на римское ли иго, захваченные буйными и буйными страстями, и болью-накипь горящие, болящие, и бесконечно вновь кипящие умы. Хотя Христос и чтит Закон, и НЕ! отдаст и ни за что, на поруганье и расправу - Веру, Его Ученье это - обоюдоострый меч. Меч - о двух и разъедающих, и остро ли разящих вновь концах. "НЕ мир, но меч! - сказал Учитель. И вновь исполнилось его, в веках, и суматошных и разящих, похлеще и почище и острия и лезвия, давно уж пресловутого ножа, в иных мирах, и в тонкой, запредельной, небесно-звездной параллели, заране предрешенное пророчество. И так оно, как все мы видим, и случилось.И так оно - произошло.. "НЕ мир, не мир принес нам обольститель народа в Ершалаим!" И весь этот и гул и странный шум, и сотворил и вызвал, отнюдь не жалкий разбойник Вар-раван! И поцелуй, и одиночества, и тайный, и предательский, и словно бы зарок-завет, словно клятвенный и жертвенный, и кровью алой зАкланный обет, и Небу отданный, Иуды, - попытка, может быть, предотвратить, остановить, хоть как-то повлиять и на кровищей, и в ало-черных сгустках, в конвульсиях и спазмах, корчах, и с сумасшедшей, озверевшей, изуверской силой, и всей неодолимой и неотвратимой массой, неумолимо и непереносимо, и вновь - безмерно ли обрушившееся в их головы и Души, и непреодолимо, с нечеловеческой тоской,в Сердца, и рассеченные, расколотые заживо и надвое, звериным воплем хлынувшее, нагое темное безумие и раскаленно-распалившееся, нутром ли, рваным ли осколком и обломком, когда-то, изначально, и через несколько столетий, вновь воспалившееся, пламя. "И поцелуем ли ЛЮБВИ мы предаем Тебя - на Крест." (Л.Андреев, "Иуда Искариот") Вот, в общем-то, и мой ответ Вам, СТЕЛЛА! КОНСТАНС! Если Вы имеете ввиду канонного, библейского, того, что заявлен нам, и Книгой Книг, самой Истории известного Иуду, то да - здесь предательство было - чистейшей воды предательством. как это ни парадоксально, и в муках крОви, прозвучит. И то, что он покарал и сам себя, сочтя свое повешенье и на дрожащей вечно, и бесконечно ли осине, - достойной ли расплатой за свершенное и злое, черное, знать, дело.. И все же что-то не дает мне здесь покоя..Вполне возможно, что и библейский вот Иуда, был вовсе неоднозначной и оригинальной, и на свой лишь лад, и многогранной Личностью. В разладе и конфликте вечном, в душевной ли раздвоенности, в борьбе неумолимой, противоречивой и духовной, и с самим собой. Ведь Леонид Андреев взял и облек и в плоть и кровь черты своего героя - отнюдь не с кондачка. И не с пустого также места, думается мне, взяты особенности и все различия, и все оттенки и нюансы его характера, и нрава. Его морали и позиций, и философии и рефлексирующих, и нервно, остро ли, раздумий, и действенных, трагически, поступков. И психология, и метафизика причин, толкнувших и на преступленье Человека, жившего тому уж более двух тысяч лет назад, но в Лету - реку ли забвения, не сгинувших, и в вечность канувших от нас,и объяснения, и пояснения, своя концепция и понимания того необратимого ли целования Христа в саду в ночном и Гефсиманском, рассматривается, и с авторского взгляда, и фигурирует уже и несколько иначе, чем это было проговорено в Каноне. Снабдив, и щедро и обильно, и своего ли персонажа, неугомонным непокоем-неспокоем. А заодно и наделив, ничуть не обделив, и - таинством. И - тайной. Что вновь непознана - доныне. "Велика тайна Твоих прекрасных глаз..Но разве моя - меньше?! "Венцом терновым мы коронуем Тебя. И кличет вновь на тризне воронье. Справляет Смерть свой бал. Любя, Ты вновь уйдешь, в свое Небытие. Крестом Любви мы распинает Тебя. Заляпано, запятнано, и кровью ли, жнивье. И Ветер, капли раны, Тьмою бередЯ, Пронзает, мукой Жизни, Сердце ли Твое. Рубец рассвета в кровь окрасит ли Тебя. Ну почему так плачет вновь нутро мое?! Ответит Ветер, Песню Тьмы упрямо затая. А Ты уходишь вновь, в свое ли Бытие.. И снова плачет верный ли, и вновь обманутый, и преданный, на чашу смерти ли, и на попранье, на поруганье ли, Иуда. Кто обманул Иуду? КТО?! Глотает глоткой исступленно и соль и горечь, Слезы. Грезы. Звезды осенней запоздалой тяжестью, и искусом Надежды, и искушенно так, опали вновь ладони. Осел, и в горле камнем, и сипло-хриплый, и склизско-мертвый ком. И поступью, и изуродованно, чудовищно тяжелой, идет Он по земле, в тени Креста кровавой. "Это надо - обдумать. Это надо - осмыслить." - шептали некогда лихорадочно-горячечные губы булгаковского Мастера. И тишина обступала со всех сторон, как выпитая, вылитая, и нотой "СОУЛ" и без фальши, уже однажды выпетая Вечность. И обвивала и словно бы душила, обвиваясь петлею, и сизой, и синевато-багровою, вкруг шеи. И уже, и обитые и хлещущими, свистящими плетьми и хлесткими бичами,мучительно и язвами Любви, ТОГО, РАСПЯТОГО, истерзанные плечи, и с ласкою, любовно обнимал, и гладил и ласкал, кроваво-алый луч рассвета.. А он безмолвно уходил, Иуда из городка ли Кариот. И плакала беззвучно и созвучно - Осень. И вот уж перед ним открылись и таинство и тайна, беззвездием безлунным, во взвеси и кипящей и лунной невесомостью горящей. и так неповторимо-бесконечно, особой Красотой, безмерно льющиеся, порталы серые Бессмертия-безвременья. Где плачет вновь когда то ли невысказанная, и все езе невыплаканная, и недосказанная и Кем-то словно несказАнная, Любовью вновь неизреченная ли Нежность. Где льется бесконечная нездешняя. и лишь живая, Божественно, живая, синева. Где пахнут и дурманят, и шелком-бархатом медовым ли своим, душистые, пьянящие, и незнакомые и неизвестные, и льдистые и белые, пленявшие своей неизмеримою, неведомой, таинственной загадкой, и смерти дивные, прекрасные, холодные и непомерно светлые цветы. И на губах его лишь стыла холодная и гордая, и в стойкой горечи, и в ранящей, и на весь мир, обиде, сменяясь постепенно равнодушным и безликим, и чУдным безразличием, болящая, соленой кровью, и истекавшая ли Духом, и властью, Песнью Тьмы, и пеклом-пеплом выпитого ада, как бледный призрак ли фантом, что растворяется в сводящих ли с ума, и в Песне-плаче, в Легенде-реквиеме вЕтра, в осколках-сплаве спрессованного сгустком нездешнего, незыблемого Света, незримо и невидимо, неслыханно-невидимо, столь необъятно отраженной в призме, в преломленье и ложного, блаженного, и чуть косящего огромными и бархатными, и конскими ли яблоками, прекрасных, гордых, острых ли зрачков, и необъятным пламенем, огнем и мощью необузданной, безудержной,без устали, упрямо ли объятых, прекрасного ночного Солнца, и сыпью солнечной, обсыпанных, и рябью лунно-звездчатой насквозь пронизанных, огнями Тьмы и Ночи, когда-то вспОенных огней, и обливающих, справляющих свой бал на мертвой крОви-тризне, и хриплого, застывшего и мертвого, осклизского, и пеною агонии звериной и нечеловеческой, в тоскливом ли безумии зашедшегося, и истекавшего отравой яда, нагого и сожженного, и в бешено растоптанной, неистово и дико ли, и варварски затоптанной, Душой, и неизбывно, отравленно, затравленно, и властью Рока ли, неумолимо и неотвратимо, и неуемно вновь поруганной тоске, и опьяненного, алчной жаждой крови, и обуянного ли Жизнь, воронья, и морок-наважденье захлебнувшихся и задохнувшихся, навек влюбленных в Осень ли, и карих ли. янтарных, и золотисто-огненных дождей, смешных и упоительно грибных, ничем не превзойденная усмешка. Свечами и зажженных и затепленных лампад глаза лишь ослепляла - Вечность. Он уходил, в свое, Небытие..Он уходил, в свою лишь, Правду. P.S. А версия о поцелуе Иуды, и в отношении Арамиса, что заявлена, чуть ранее, КОНСТАНС, глубока и оригинальна. И достойна самого настоящего и пристального внимания. И - вдохновения. На, мой. конечно ж, взгляд. Ибо эта История - не маска, в бархате и прорези которой невольно проступают, и истинные Лица-Лики. И обретают облик свой, и образ вновь, и нерв. и стать. И Дух, и плоть. И Жизнь, и страсть. Это - не маска. Но уже - аллегория. Засим - до встречи, вновь, друзья мои!
Стелла: Мне роль Иуды вообще представляется притянутой за уши. Зачем указывать на того, кто и так уже широко известен и узнан при въезде в Иерусалим всем народом? Ни Его ли приветствовали криками "Осанна" и пальмовыми ветвями? Зачем тогда этот поцелуй в полумраке, когда и римляне видели Учителя при входе в город? Разве что для того, чтобы показать глубину падения человеческой натуры и нужен был он Евангелистам: на этом фоне и они, предавшие Учителя до крика петуха, но покаявшиеся, выглядят куда приличнее? Но разговор Арамиса и д'Артаньяна мне не представляется предательством. Это уже не два Гаспара, состязающиеся в остроумии: это ищейка и лис. Ищейка напала на след и лис ищет обманный путь. Не там ли слова "Д'Артаньян почуял подкоп, надо поскорее поджечь порох."? Да, Арамису стыдно, но он зашел слишком далеко и он не привык отступать. И он себя утешает, что он сам все расскажет...потом... или вообще, не надо будет ничего делать, потому что гордость д'Артаньяна покроет все, что он поймет. Я атеист, поэтому не могу принимать на веру все, что изложено в Заветах. К тому же я не очень верю в людей. Так что прошу мою трактовку Писания воспринимать, как попытку въедливого читателя разобраться в непоследовательностях текста.
Орхидея: Стелла пишет: Но разговор Арамиса и д'Артаньяна мне не представляется предательством. Это уже не два Гаспара, состязающиеся в остроумии: это ищейка и лис. Ищейка напала на след и лис ищет обманный путь. Не там ли слова "Д'Артаньян почуял подкоп, надо поскорее поджечь порох."? Да, Арамису стыдно, но он зашел слишком далеко и он не привык отступать. И он себя утешает, что он сам все расскажет...потом... или вообще, не надо будет ничего делать, потому что гордость д'Артаньяна покроет все, что он поймет. Согласна с вами. А мысль: "Надо поскорее поджечь порох. Д'Артаньян почуял подкоп." - была ещё раньше, во время встречи в Фонтенбло. В тот момент они поняли, что у них диаметрально разные политические позиции, и что им придется стать противниками.
Стелла: Противниками они, по сути, были с самого начала. И в том и в другом живет лидер, д'Артаньян, в силу темперамента и деятельного характера, начинает будоражить компанию. Арамис - тихо пестует в себе это лидерское начало, к тому же Атос, со своим авторитетом - единственный, от кого он готов терпеть поучения. Через двадцать лет каждый из четверки приходит уже со своим багажом, но тут есть повод сцепиться: политика. А в Виконте - уже разные устремления. По сути: Арамис и д'Артаньян, по сравнению с Атосом и Портосом, остались ни с чем: у них, у обоих, нет ничего своего: ни дома, ни состояния. Есть только амбиции, и вот они, волею Дюма, приходят в противоречие друг с другом.
Дженни: СТЕЛЛА! Сама трактовка, и образа Иуды, здесь вовсе не притянута за уши. А вот это вот и по сей день - является, и ведь существенной, загадкой..Да, Христа встречало и приветствовало великое множество людей при входе его в Иерусалим. Да, ему под ноги, бросали радостно, приветливо, и пальмовые ветви. Кричали вновь приветственно " "ОСАННА!" Его видели и знали многие, и очень хорошо, в Лицо. А вот тот поцелуй Иуды в полумраке..Тут, наверное, несколько заявлено и вариантов-версий, и вновь, и вновь, - интерпретаций .. Одна из них, на мой вот взгляд:вероятно, люди из храмовой стражи и конвоя, что присланы были по приказу первосвященников старинной Иудеи, арестовать Христа, возможно, были пришлецами. Пришлыми из дальних, и очень отдаленных ли от Палестины, мест..Возможно, что они еще не видели Учителя-Мессию..Хотя, наверняка прознали, и лисьим нюхом, волчьим Духом, уже пронаблюдали, учуяли, хотя бы даже понаслышке, в познанье слухов вездесущей, всепроникающей и все ли поглощающей, и жадной, до сплетен и известий, иль сокровенно дружески, или враждебно, по отношению к Христу, уже настроенной молвы, усердно подогреваемой и настроением, отнюдь не радостным, а яростно разгневанных священников и фарисеев иерусалимских синагог, о том необычайном, небывалом, о том пришедшем с Назарета, странном Человеке.. А полутьма поможет, поневоле скрасть. и скрыть и затаить черты Его лица. Столь необыкновенно ясные и светлые, возвышенные и одухотворенные..Необычайно светлые. И смелые, красивые..Та тьма, где нет луны и звезд. поможет скрыть, от глаз людских, и близких, и чужих, сам факт, и беззаконного ареста. А кроме того, в толпе всегда есть люди, что сочувствовали движению\. динамике, и самого заветного Учения Христа. И преклонялись и пред Ним самим. Пред мощью обаяния, и чУдной ли харизмой Его Личности..Его человечности, что светилась в глуби его огромных и печальных, неповторимо и прекрасных глаз..И Его и таинства, и тайны, что бесконечной мудростью-Любовью, и завсегда светилась в Нем.. Нет, первосвященники и фарисей Храма - враги Христа, не были вовсе людьми, способными дать себя запугать. И само опасение, и случая восстания, друзей и близких, и родных, адептов и приверженцев Учителя, для них, и в самой сути, и в самом смысле, и в самой сущности своей, и снова было бы напрасно..Им просто незачем было опасаться их..Но вот арест Христа при Свете белом, Божьем дня,они таки могли - сорвать.. И То, что Вы говорите про обнажение падения и темной стороны всей человеческой натуры, СТЕЛЛА, как есть живьем и воплощенной, и в облике, и в образе Иуды, - все это тоже ведь, пожалуй, - верно.. И то, что в конце-концов, Христос и сам, по доброй воле, чтоб избежать кровопролития, свидетелей невольный. да и конвойной, храмовой ли стражи, отдастся в руки своих мучителей и палачей, враги Его, пожалуй, ведали. И - знали.. Почему и пустились. да во все тяжкИе.. Ибо здесь - власть Тьмы.. И Воля высшая, Небесного Отца.. И было нужно лишь одно, взаимно ли связующее, всех,друзей, врагов Христа, - звено. И эта роль, и этот жребий, однажды выпал на Иуду. В предвестии, в тенетах, и в ведовстве, и в колдовстве, в безумии Любви, однажды выплаканного Рока. И в чаше сгустка серебра и сплава, расплавленной и зазеркальной, и светальной, янтарно-золотистой, и легкой невесомостью, потока-накипи луны, и в призме преломленья-отраженья Света, в предначертании неотвратимом ли Небес. И обманул Иуду - КТО?! И в тайне таинства, и в чаше крОви Евхаристии, что поднята и выпита была, еще на тайной ли вечере, - Иуда вновь - и по одесную Христа. Вдвоем Они идут, в свое небытие..Под музыку кипящего, горящего, и лунно-невесомой взвесью, в расколотое надвое, и Сердце ли нагого, осенней болью пьяного, и рваного, бродяги-забияки, дурманом ноты "СОУЛ!", и Песнью Тьмы и Неба, однажды опоенного дождя..Они уходят и в свою, и в плаче Ветра выплаканную, Осень.. Останется - Песнь ВЕтра. Останется - СУДЬБА. Как знать.. Здесь, СТЕЛЛА, как Вы, видите, и психология, и психофизика, и метафизика еще впридачу.. Ну вот, моя попытка как-то пояснить, и объяснить, и в сущности необъяснимый, в Истории сей вопиющий, действительно здесь - странный, факт.. И снова Осень бросит затаенный, В заплаканную Нежность, вещий взгляд.. И дождь шуршит, и в Осень ли влюбленный, И светит вновь упрямый листопад. Пески задумчивы и вдумчивы пустыни. И Солнц ночных блаженный ли зрачок. И рана бездн, разверстая доныне, Вещает словно: "Обо всем - молчок.." И череп лыс, и зАкланной Голгофы. И тайна, неоконченных ли, фраз.. И смысл Любви, так выраженный в СЛОВЕ.. И таинство, и вновь прекрасных глаз. И чашу яда смерти пьет Создатель. ОбожженнЫ навек, и чистые уста. И суть вещей, и въедливый Читатель, Поймет, и вникнув в смысл. И это - неспроста. ЗапорошИт, и пепел, пекла, проседь. И травит мозг осенний алкоголь. Свое Небытие ты словно выплакала, Осень. В бесцветных крылышках, и бабочкою моль. И запах вЕтра, ясный и осенний. Морозной тронут чистотой, он - чист. Совьет венец, венчальный и последний, Кленовый, без ножа, и весь изрезан, лист. И светит вновь прощаньем просинь. ОргАн еще не раз заплачет в реквием. Но Вальс Любви, для Вас станцует Осень. И дождь сбирает капли в свой гарем. И сделано, и сказано, - немало. Судьба подводит словно свой итог. Игру в чет-нечет резко оборвала. Пьет рек живой, стремительный исток. А тайна глаз прекрасная - не меньше. Зияет Тьма, в разверстой ли кровИ. Рубец рассвета скупо, ало, брезжит. И Чашу пьет, и в Осени, Любви. Идут в небытие, всего лишь, - Двое. И лунной взвесью выпитая высь. Луна свечой кипит, и вдвое, втрое.. И недосказана, и тех Двоих, и Осени, и мысль. И таинство кипит, в цветах и Зазеркалья. И бал зеркал справляет воронье. И в мареве-заре, и алой, и светальной, Заплещет вновь живое Бытие. И кАжет ТАЙНОЕ, и в лУнах, проседь. Листва горит, приветливо шурша. И Бал Любви для Вас справляет Осень. Под альбу в Вас влюбленного дождя. А насчет и лиса Арамиса, и ищейки д Артаньяна ( мне по Душе, и точность ли, с лукавинкой живой и юмором, сравнений, и Ваша образность мышления, о СТЕЛЛА!) Да и верная и ловкая ищейка, чутьем и вещим, хитрым, на след и хищника, янтарно мудрого, лукавого, на след, и верный вновь напала. И плуту-лису хитроумному и рыжему, осеннему, ничего не остается, как обвести, гасконскую ищейку, и вкруг пальца, свести его и сбить, с однажды найденного, чертячье-бесноватым нюхом, охотничьим и загнанно-затравленным нутром, когда-то ли учуянного следа, обманным ходом ли, и точно ведь, и шахматно просчитанным путем, свернуть с тропы звериной, хищной, лисьей, чтоб избежать ловушки и капкана, чтоб не попасть и в хитроумием расставленные сети и силки, и словно для подранка, зияющей, разверстой западни, все это - верно, СТЕЛЛА! Но вся штука, и в том еще, что Арамис собирается покусится на святое для д Артаньяна - присягу. Его преподобие епископ ваннский, что по выражению того же самого гасконца, " не отличается собачьей преданностью, а вот насчет собачьего чутья - совсем другое дело!" в своем великом замысле и заговоре , совместно с наследным, кровным принцем, несчастным и еще совсем недавным, забытым узником и "пугала", и вечного, Бастилии, хочет свергнуть с царственного, королевского престола, низложить и запереть и каменный мешок, на место королевского злосчастного ли брата, а фактически подвергнуть того душевной пытке одиночества, а то и смерти ли естественной, что в климате и в запахе, и темном, склизском ли тюрьмы, и совершить и завершить - совсем нетрудно, заставить путь пройти, тропу зверино ли тернистую,и пленника, и узника, и испытать, уже на собственной ли шкуре, что испытал, и с воем время, в узилище ли жутком. единокровный ли близнец, так хладнокровно попранный в своих наследственных правах, восстановив несчастного, и в кровном ли, власть предержащими, уже отобранном наследстве, и ныне царствующего и - что уж там! - вполне законного монарха. А для друга прелата, гасконской ли. хитрющей, ищейки лиса, д Артаньяна, что словно из породы и созвездия, небесных и земных, и Гончих, Псов, воинская присяга королю - это не шутка. не звук пустой, ни эхо, да не в горах, - на ровном месте. Это - Долг. Священный долг. Дворянский высший кодекс Чести. И верный слову, и своей присяге, в разоблаченном ли, внезапностью, и словно кем-то предрешенной, сорвавшемся ли заговоре, он должен, слепо повинуясь и приказу слепого гнева зарвавшегося и зашедшегося, в безумьи, мертвом, сумасшедшим, расколотого сердца короля, он должен будет - иль убить, или доставить и на эшафот, всех заговорщиков ведь. ВСЕХ! А заговорщики - друзья ближайшие, и капитана королевских мушкетеров. И вот перед ним лицом к лицу, и неразрывная дилемма. Позволить - иль убить своих друзей. Иль изменить - и воинской присяге. И в том случае, как и в другом, это будет уже им трактоваться и как измена самому себе. В обоих случаях он станет проклинать себя. И самого себя считать он будет - прОклятым. Нелегкий выбор, да? Д Артаньян пытается спасти своих и беглецов изгнанников, навеки обреченных уж друзей. Уже - в Бретани. На Бель-Иле. И в окружении и верных, друг другу преданных, мятежникам ли королевским, рыбаков. А вот со стороны Арамиса как все это выглядит, а? Рассчитывая, Веря, и в безусловный успех своего гениального предприятия, прелат вовлек в него и беднягу, бедолагу Портоса. И по существу, подставил под удар, и себя, и в своем и горе ли злосчастии, по-прежнему несчастного и безысходно обреченного Филиппа, которого он - но не скажу, что без зазренья совести совсем! - бросает, в ему давно представленную, предназначеньем роковым еще и до конца не выпитую участь, да и Фуке он оставляет и на произвол Судьбы, когда бросает проклятие -заклание, "благословенье" и кровавой ли анафемы последнему в лицо...Чего уж тут сказать о д Артаньяне! Что это, как не, своего ли рода, переосмысление-трактовка, и поневоле, и в исступленье -забытьи, и одержимого и Духом-бесом, и чашей муки выпитого Рока, на грани ли безумного безбожия-неверия, и в гены, в кровь впитавшейся ли Веры, и одиночеством душевным предначертанного, забывшего удел своих друзей, и нынешних, и бывших, что это, как не предательство Иуды, - и д Артаньяна, - Арамисом?! А сцена примирения друзей и заключение, друг друга ли в объятия. Доверие и Вера непогрешимого и скептика извечного и д Артаньяна в Арамиса, - это НЕЧТО. И это лишь Душа. И это - Сердце. Для Арамиса обмануть д Артаньяна - это Честь. И сам прелат и глубоко раскается ведь в этом..Благородство. Дружба. Да. Но в обмане изощренном Арамиса, есть что-то, нечто нехорошее. И в этом нечто нехорошем, тоже предательства иудиного суть.. А в остальном, СТЕЛЛА, о чем Вы говорите в скрытом тексте, - все в порядке. Все хорошо. И просто здесь, чисто по-человечески, и я Вас понимаю. СПАСИБО ВСЕМ, ДРУЗЬЯ МОИ!
Орхидея: Стелла пишет: Противниками они, по сути, были с самого начала. По факту, да. В Фонтенбло они просто внесли ясность в свои отношения. А в Виконте - уже разные устремления. По сути: Арамис и д'Артаньян, по сравнению с Атосом и Портосом, остались ни с чем: у них, у обоих, нет ничего своего: ни дома, ни состояния. Есть только амбиции, и вот они, волею Дюма, приходят в противоречие друг с другом. Пожалуй, это апогей их конкуренции. Это уже не просто терки, это натуральнейшая дуэль двух умов, двух хитростей на протяжении всего романа. И даже тут они закончили в ничью. Да, для них немыслимо скрестить шпаги, они слишком хорошо помнят Королевскую плошадь. А этот урок сохранения отношений, несмотря на разницу взглядов и принадлежность к разным партиям, всей четверкой был отлично усвоен. Но выяснять, как всегда, кто ловчее, ничто не мешает. Они не устраняются из самой борьбы партий - для таких деятельных людей это было бы невозможно - но существует табу на действия, угрожающие непосредственно друг другу. Дженни, дружба у д'Артаньяна всегда стояла выше присяги. Конфликт между долгом и дружбой - его основной внутренний конфликт, это совершенно точно. Но что д'Артаньян устроил после приказа арестовать Атоса? Просто подготовил другу побег в Англию. А когда Атос отказался, отправился скандалить с королём и примерялся заколоться у него на глазах. Где-то капитан даже прямым текстом говорит, что выполнит любой приказ, даже неприятный и несправедливый, но если он направлен против его лучших друзей, тут уж извините. А друзьям, как назло, всем сразу приспичило испортить с Людовиком отношения. Неприятнейшее положение. И ради друзей д'Артаньян не раз шёл на откровенную измену. Вот ещё интересное наблюдение. Людовик отлично понимал, как пожелает действовать д'Артаньян, осаждая Бель-Иль. Друзей на виселицу он точно не притащит, а помочь им удрать - это с удовольствием. Отправить капитана с войском на Бель-Иль - это даже не проверка на верность, это такая суровая мера укрощения норова. Не будет друзей, не будет повода взбрыкивать. И д'Артаньян никак не сможет помешать этой рассправе при всей своей строптивости. Но стоило гасконцу признать себя побежденным и покориться, как Людовик сразу соглашается помиловать Портоса и Арамиса. Просто совпадение? Скорее расчёт.
Стелла: Но стоило гасконцу признать себя побежденным и покориться, как Людовик сразу соглашается помиловать Портоса и Арамиса. Просто совпадение? Скорее расчёт. Орхидея - вы правы. У Людовика расчет идет впереди чувств после отказа от Манчини. Король сделал выводы: там, где присутствует власть - не место сантиментам. Хотя, он играет этими чувствами, когда ему выгодно. Наверное, только тогда можно было его по-настоящему пронять, когда ему в лицо бросали правду. Как сделал это Атос. Как сделал это д'Артаньян. Тогда чуть приоткрывался запертый на все замки и все засовы государственник, и чуть проявлялся человек. Но не надолго! Наверное, потому и терпят поражение все четверо друзей с этой государственной машиной, что она не терпит искренности, правдивости, прямоты суждений и независимости. Отныне - это все привилегия только короля. И д'Артаньян, согласный полировать атласными туфлями паркет в королевских покоях - это тоже символ - символ поражения былой феодальной вольницы.
Констанс1: Стелла , или мне изменяет память, но д Артаньяна полирующего атласными туфлями дворцовый паркет, что то не припомню Он всегда или в походном наряде, с дороги перед королем предстает , или в форме Капитана мушкетеров. Орхидея , согласна с Вами самый основной конфликт Д Артаньяна в " Виконте"- кофликт между присягой-долгом и дружбой. Ну, а когда он остался один, его внутренний конфликт был исчерпан, ему некого было больше любить, так что остался только долг.Он ведь о том, что Арамис жив, все эти 4 года не знал, Значит, после сообщения о смерти Портоса вестей от него не получал. Вот он и графский титул принял, автор специально отмечает, что Д Арт не сделал бы этого будь жив Атос.И в Пиньероль поехал по королевскому приказу, и спокойно инспектировал там , как содержат Фуке и Железную маску. А мы знаем, что Фуке содержали сурово и по версии Дюма Филиппа тоже. Ведь уже нет Атоса ,чтобы сказать что все дворяне братья, нет Рауля, чтобы разбудить любовь и жалость, нет Портоса с его огромным чувством справедливости и любви к друзьям. Остается думать только о себе и своей мечте: Маршальском Жезле. А сие полностью во власти короля, ну и немного Кольбера. Ну что ж, можно спокойно исполнять все королевские приказы, ведь друзьям они уже никак не могут навредить.
Стелла: Констанс1 , в тексте этот момент, когда д'Артаньян говорит о себе, будущем, покорившемся королю, есть этот момент. Mais pourquoi dire tout cela ? Le roi est mon maître, il veut que je fasse des vers, il veut que je polisse, avec des souliers de satin, les mosaïques de ses antichambres ; mordioux ! c’est difficile, mais j’ai fait plus difficile que cela. Je le ferai. Pourquoi le ferai-je ? Parce que j’aime l’argent ? J’en ai. Parce que je suis ambitieux ? Ma carrière est bornée. Parce que j’aime la Cour ? Non. Je resterai, parce que j’ai l’habitude, depuis trente ans, d’aller prendre le mot d’ordre du roi, et de m’entendre dire : « Bonsoir, d’Artagnan », avec un sourire que je ne mendiais pas. Ce sourire, je le mendierai. Etes-vous content, Sire ? Вот он и графский титул принял, автор специально отмечает, что Д Арт не сделал бы этого будь жив Атос. А вот этого - я не припомню. - Et vous n’étiez qu’anspessades des tiercelets, reprit d’Artagnan avec enjouement. Il n’importe, mais c’était le bon temps, attendu que c’est toujours le bon temps quand on est jeune... Bonjour, monsieur le capitaine des levrettes ! - Vous me faites honneur, monsieur le comte, dit celui-ci. D’Artagnan ne répondit rien. Ce titre de comte ne l’avait pas frappé : d’Artagnan était devenu comte depuis quatre ans. Говорится, что д'Артаньян не удивился, что его назвали графом, так как принял этот титул четыре года назад. Атос и его смерть тут не при чем: капитан не получил Ла Фер.
Констанс1: Стелла .Д Арт не получал титул графа де Ла Фер.Почему то мне запомнтлось,что он вообще бы не принял графский титул, если бы Атос был жив. Наверное, я так решила, потому что он граф 4 года,столько сколько нету в живых Атоса. А Д Артаньян-граф под своим именем.
Стелла: Естественно, что он получил графское достоинство для поместья предков.
Дженни: ОРХИДЕЯ! СТЕЛЛА! Я согласна с Вами, что фраза Арамиса, равно как и заключенная в ней мысль, - "Пора скорее поджечь порох. д Артаньян почуял подвох" - несет в себе самой, все то же самое зернышко диаметрально противоположного и политического противостояния-противоборства. В том все - верно. Близкие и верные друзья, пусть не по крОви. но по Духу - братья, они - соперники и противники в своей политике-борьбе. Да, в д Артаньяне, наверно. еще сызмальства, изначально живет и присутствует лидерское начало. Что Арамис еще едва-едва пестует в себе. Как раз в силу различия темперамента обоих. А авторитет Атоса среди всех троих удивительно, на редкость высок. (Здесь я имею еще ввиду и Портоса, если что).. И в третьем томе "Виконта де Бражелона" - в - их конкуренции - и д Артаньяна с Арамисом, наступает невольно апогей. Апофеоз. И кульминация - высшая точка в развитии действия на Театре. Они скрестили свои шпаги. Но это уже чистейшей воды - иносказание. Ибо это была дуэль двух мировоззрений и мироощущений. Двух восприятий и двух темпераментов. Двух хитроумий и лукавств. Двух душевных противоположностей и двух, и политических ли кредо. И это была дуэль - вживую и вслепую. Дуэль - с завязанными глазами. Где ни один из противников-соперников, где ни один из дуэлянтов, бродяг и забияк, не был не только сколько-нибудь серьезно ране. Но даже - ничуть, вот ни на толику и ни на йоту, ни разу не задет. Где никто не получили ни малейшей царапины. А встреча на Королевской площади в Париже, и та одухотворенно ли возвышенная, и страстная сцена, что разыгралась когда-то на ней, была слишком еще свежа, и в памяти обоих. Словно никогда не заживающая рана. Что истекает, и капля за каплей, живою и алой, горячей и горящей, по-прежнему, кипучей кровью. Ибо года - совсем не властны над всеми этими людьми. Что, так или иначе, а неминуемо, неотвратимо, должны были все же, когда-либо столкнуться. И их пути, и их дороги должны были где-то, когда-то, - неумолимо, властно пересечься. В замысле, во власти, иль в тенетах Рока. Во власти, замысле, тенетах ли, Творца. Они точно, математически, просчитывают, живо и расчетливо ли выверяют, свои все шахматные ходы. И в лабиринте своих хитроумных и тончайших, лукаво изощренных, дипломатических, изрядно комбинациях, игроки, и ловкие и опытные, и до безрассудства, до необузданности отважные и смелые военные, умеющие, привыкшие вновь рисковать, не только собственною шкурой, а также - шкурою - чужой, и давая иной раз своему сопернику-противнику и шанс и фору - на сто очков вперед, они ловко и умудренно разыгрывают все свои партии. Причем каждый, в сокровенности, в исповедальности, и каждый раз, - свою. Но "шахматная"партия-дуэль, закончилась - вничью. Это Вы снова верно и точно подметили, и ловко ввернули, ОРХИДЕЯ! А внутренний конфликт меж долгом и дружбой в них изначально уже заложен. И в Д Артаньяне. И в Арамисе. Дружба для д Артаньяна действительно - ВСЕ. И, ради Атоса, он впрямую идет, и на прямой, и на живой, на разрыв с королем. Угрожая, во внутренним взрыве и Души, мозга, убить себя (И он бы сделал это, не задумываясь ни на долю, ни на полдоли секунды. ДА!) И устраивая своему опальному другу сначала - побег - изгнание - в Англию. А затем и - свободу из-под королевского ареста. Ради друзей он не просто готов свою лишь голову сложить. Он готов положить и за другИ своя, и до последней, и до прощальной капли крОви, - всего себя. Что и проИзошло, в конце концов, в финале. В завершении трилогии. И даже откровенная измена его здесь - не смутит. (смотря, конечно, ЧТО ИМЕННО, - считать и понимать, и воспринимать ли под изменой!..) Англия. Бретань. Бель-Иль-Сен-Амер, - могут кое-что об этом всем нам порассказать.. А друзьям его, слишком, чересчур занятыми своими собственными и личными проблемами, интригами, планами, заговорами и амбициями, и в голову не пришло, что они своего друга также подставляют под удар! И одному только Богу или Року, повсеместно, известно, чем все это лишь закончится, и наконец! Вот уж действительно, воистину, - ПРИСПИЧИЛО! И в этом Вы - вновь прАвы, ОРХИДЕЯ! Они там, понимаете ли, заваривают, ну уж очень уж КРУТУЮ! кашу! А д Артаньян - расхлебывай! Как-то это даже, и не очень-то по-мушкетерски..Да. Да, верно. Д Артаньян., и ни за что на Свете, ни за какие коврижки, не пошлет, и не потащит своих друзей опальных, да на виселицы, да на королевский эшафот. А вот помочь удрать - да лишь с большой Душой! И Людовик трезво и расчетливо провоцирует его, своего верного и испытанного в бесконечных переделках, капитана. Чтоб, значит, в попытке некой, усмирить и укротить лихой и бесшабашный, и необузданный, и необъезженный, свободно-вольный ли, и дерзкий вновь, гасконский норов. Нет друзей, как нет Любви..Нет друзей, как нет и страсти.. Нет друзей, как нет и Жизни. Нет друзей - как нет и Сердца. Нет друзей - как нет - Души. Нет друзей - как нет и крОви. Нет друзей - как нет и Бога.. Ан нет! Расчетец, и монарший, - НЕ УДАЛСЯ! И - НЕ ОПРАВДАЛСЯ! И с лихвой. Нехорошо, ваше величество! Ой, как НЕХОРОШО! Неблагородно. И - НЕБЛАГОДАРНО! - с вашей стороны! Бессмысленная попытка покорить и усмирить, склонить ли ниц, эту горячую гасконскую голову, уже тронутую мудрой сединой, как и лукавое и изощренное, и снова хитроумное, коварство замысла, разрушились. И провались - с треском. И со звоном. Как словно вечность в Лету утекла. И, словно сгустком ало-черной, воспаленной крОви, и Бесконечность, в Небо, в смерть ли, истекла. Как бьются, трескаются и жалобно звенят и тренькают, в своей прощальной песне, в осколках и обломках, и Закулисья-Зазеркалья, зеркала.. И строптивый д Артаньян взбрыкивает и взбрыкивает - вновь. И в помиловании Портоса и Арамиса в Бретани, на Бель-Иле, - здесь, все таки со стороны Людовика, холодный и пронзительный расчет. СТЕЛЛА! Монарх и вправду ведь играет страстями, чувствами, и эмоциями других. И расчетливый рассудок у него, почитай, что на целую голову, и своего Сердца, - впереди. Бывают у него свои, и сокровенные, и вновь исповедальные, моменты просветления. Не спорю. Но это - лишь мгновения..Когда Атос и д Артаньян ему в лицо, впрямую, на живую, и режет, без ножа, всю правду-матку. Все эти люди, доведенные своим отчаяньем до крайности, до пропасти, до бездны, слепой, и мертвой, и кровавой, нисколько не боясь, ни капли, за себя, что с ними будет, что после всего этого, может им грозить, ходят по краю-лезвию кинжала. по острию, стального, благородного, дамасского, и - обоюдоострого, - клинка. А к чему вообще приводит всякое столкновение всех подданных, и со своим монархом, - История сие ведь знает - слишком хорошо! И вот сбрасывается уже невольно так холодно ласкающий ли, лоснящийся, потертый, бархат, с прорезями маски. И, словно сбросив черную и обожженную ли шкуру, и как вторую кожу, отбросив в сторону ее, и как уже ненужную и бесполезную, изрядно ли поношенную, и вовсе уж, и бесполезнейшую вещь, сменив обличье, облик, образ, сверкая гневно, и метая молнии, широко открытыми, враз помутневшими, глазами,и словно опьянев от боли, и от душевной ало-жгучей крОви, нагой ли, остается, - Человек. Но все меняется. Едва лишь настает рассвет, как маска вновь надета на лицо. И воля собрана в кулак. Короля пришел в себя. И все начинается лишь сызнова. По кругу. И Верность Дружбе, и Любовь и Страсть, и преданность, и Честь, И искренность, и долг, все брошено внезапно под откос. Растоптано, раздавлено, поругано, и государственной, уже запущенной, махиной. А Сердце и Душа - да съедение и кровожадному ли Молоху. А Дух и Совесть, воля и свобода - глумливым надругательством, и слепо. и глухо, и мертво свистящими плетьми, бичами да побоями, - да на потеху и расправу хлесткой, лютой, и жерновам, и окровавленным, Судьбы. Все смелят-перемелят, в кровавое и зверское ли месиво, в тенетах Бога или Рока, и пустятся во все тяжкИе, да по наезженной, да по обкатанной, да по накатанной, и издавна наигранной ли колее, и заливаясь горько-стойким, и пьяным смехом, глумливым хохотом, шутов иль клоунов, иль гаеров-паяцев, над пораженьем вольности дворянской, как над самими, знать, собой, и лишь исходят-истекают, и вечно безысходной болью, на вечность-бесконечность обреченные, глухие и немые, слепые и кривые, эти жернова..И только плачут, плачут, плачут, мукой-кровью, смешные эти зеркала.. КОНСТАНС! Во всем том, о чем Вы говорите, есть своя лишь, горечь-безысходность Правды. Но все же внутренний конфликт Д Артаньяна, в его Душе, все же не исчерпан - до конца.. Хотя Атос и Рауль, и навсегда, ушли. И - в Небо. Вместе с Портосом. Что погребен навечно под стенами Локмарии. Что также вечно и бесконечно поют своей реквием и Песнь Гомера погибшему и добродушно-славному титану. Вспомните: КОНСТАНС: ведь д Артаньян, и в свое время, пытался предупредить Фуке и о его аресте. Пытаясь, как-то сгладить и королевскую вину. Еще о заговоре, и Арамиса и Филиппа, не зная толком - ничего. А много позже, уже в замке Пиньероль, куда был заключен и заточен бывший суперинтендант финансов (ибо эту высокую государственную должность, Людовик разумеется, поспешил снять с него, как поспешил избавиться, и от того человека, кого он называл, в бытность его еще - министром и премьером, в глаза и за глаза, под шепот ли льстивый, да шаркунов-придворных , конвоя и стражи, и знати, и свиты, словом, ведь, всего двора, просто - "Фуке, совершенно при этом, абсолютно игнорируя, причем и целиком и полностью, уважительное и любезное слово - "господин" ) капитан и королевских мушкетеров, обращаясь с ним и - теперь уже узником! - как и тогда, в зарешеченной карете, - вполне себе и доверительно и уважительно, пытался все же ведь облегчить его участь. Его горькую и стойкую, долю ли недолю.. Да и на острове Сен-Магерит, он с радостью восклицает: "Друзья мои! Кончилась моя ссылка! Слава Богу, я перестаю быть тюремщиком у юного принца! И это было уже его - последнее свидание. Прощание с друзьями. И фраза его вполне ведь справедлива: он - ДВОРЯНИН. А - не тюремщик. И здесь внутренний его конфликт, меж двух, а то и трех, огней, - в противоречиях военного: с долгом. Равно как - с Совестью. И - Честью. А вожделенная Мечта Его - Жезл, и Маршала Франции - неминуемо и неотвратимо, и неумолимо привлечет и приведет Его - к гибели. Чего Вы хотите? Ведь жребий - уже брошен. А выбор - уже сделан. И свечка зажжена уже старинной ли лампады. И теплится прощальным и последним огоньком. Игра и вновь в чет нечет. Иль рулетка. Да с Судьбою. Орел иль решка? Иль со щитом, иль на щите? Рок или БОГ?! А смерть уж косит свою окровавленную жатву да на поле брани. Мертвы, слепы, навек обожжены ее глазницы. И слепо щурится пугливая и нервная старуха. Ощерившись звериным ли, и хищным, беззубым ли оскалом. Мерцает и сияет, и зияет, и рвано-воспаленной и холодной,и жгуче рваной раной, - Небо. И вот уже непокой и неспокой, равно как и стойкая горечь и боли-обиды, изменчиво, глумливо, "сменяется и равнодушно-горделивым, безликим ли предвестьем, ощущением, холодного и вечного покоя"(М.Булгаков №Мастер и Маргарита" И зажженная, уже нездешними свечами, расцвеченная, и уже нездешними, прекрасными и мертвыми, безлико равнодушным, и бело-льдистыми цветами, и беззвучно льющимся ли серым, потоком лунно-невесомой взвеси, кипучим и горящим, безмолвием-безвременьем,и припорошенным ли сиво-сизым пеплом-пеклом, и распаленным и расплавленным, и раскаленным, буквально дочерна, и докрасна, и добела, и словно адским пламенем-огнем, и впавшая, как Детство, в Бесконечность, безумием беззвездия пылающая вечность, все это то, что надо лишь переосмыслить. И - осмыслить. И Песня Тьмы - как плач и Песня ВЕтра. Что вездесущая и всепоглощающая, как мудрость ли исконная, и вещего ли Времени. Познают таинство и тайну, и в Закулисье - Зазеркалья, и прячут вновь, и изнывая исповедально-сокровенным, рыдания глухие и немые, и словно вопль ли боли, сладкой муки, как наваждение и морок, как белый призрак-сгусток меняющего все свои и очертания и отражения расползавшегося и распыленного, янтарно-золотистыми, осенними пылинками-крупинка, и пьяно-рваного фантома ли тумана, глотают, разрывом и изломом остро воспаленных сгустков, черно-алых ли аорт, и скалят желтые гнилые зубы, и в Искусе ломают руки, и плачут вновь больные и нагие, упрямые, смертельно ли уставшие, и грешные, познавшие осколки страсти и в кровь разбившихся зеркал, и в опьянении-горении, светящихся дождей, в невольной ли вине, и обожженные огнем светальным, двойники. И пьют свою, и крОви, чашу. Как Осень пьет бокал вина. И терпкого и алого, и жгучего и сладкого. Хмельного и густого. И одиночеством душевным запоздалого. Багряного и алого, И золотистого ли янтарного. И вновь цыганской шалой ворожбой, и в чарах ведовских и колдовских, и поневоле завораживающего. И, в пламени пурпурного огня, и раной страсти ли пьянящего. И пьяно-красного. Как кровь. Отдающая солью и гневного, ревущего ли гневом сИвучей, и бело-пенного, жемчужного, кипящего прибоя. Что остывает, засыпая холодной серой, и луннозвездчатой ли стынью на искусанных, в молитве ли божбе, проклятии-заклятии, в кровавом ли жертвенном заклании, внезапностью закушенных, обметанных и золотистой, ягодной ли сыпью, листвой, светальной и горящей, и без ножа изрезанной, во мгле густой, обсыпанных, осыпанных,обсыпанных, касаются и смерти хладным льдистым поцелуем, что Жизнь уж не вдохнет, и в опоенное морозной хрупко-тонкой, узорчатой ли свежестью, дыханье, и запотеют вновь сверкающим и утренним морозцем уже ли на холодных, в злости, в гневе, или в невыплаканной, невсплаканной ли Нежности, угрозой Небу, уже прикушенных губах. И оседают, опадают звезды в ладони и в глаза и на ресницы. И тонут привкусом, и робким и несмелым, в осеннем послевкусии никем не знаемой, виной. И трачены осенним ли и пьяно-мертвым алкоголем, и сивой, сизой сединой припорошены, и пьяной мудростью, как пеплом пекла, припорошены, вискИ. Бесцветной бабочкою-молью, что крылышки и легкие, и белые свои, вновь бесконечно-вечно обжигает, в разлитых всплесках лавы и лавины вырвавшегося, и словно где-то изнутри, и из глуби, и из нутра, и мареве багряном и багровом, и синью ли расцвеченного и пламени, и в золотом сечении-сплетении, и хрупких ли ажурных, светальных паутинок, в витиевато ли замысловатых, узорах, и золотых, светящихся, горящих, и лунно-невесомых, смешных пылинок и дождинок, что каплями проложат ли невольные и тонкие, и след- дорожки, и на обветренной, и льдом ли наледи и накипи, внезапно вдруг, и снова обожженной ли щеке, и в отражении и сгустке, и сплаве-преломленье призм, и солнечного Света, упрямо бьющего в огромные горящие зрачки, вновь жжет, и, словно ядовитым жалом, впиваясь лишь во вспоротые вены, и рассекая надвое, в осколки и лохмотья, мельчайшие частицы и крупицы ткани, и иссекая синевато ли багровыми, и шрамами-рубцами, и словно бы лучами, ночными и блаженными и далеко у же нездешними, и кожу, неуловимо ли поет Песнь Света, расплавленное в кровавой мертвечине, серебро. И Черный Человек сыграет где-то реквием, и в "человеческом регистре" крика, стона, вопля, и захлебнувшегося и задохнувшегося, в звериной, в, нечеловеческой, безмерно, непомерно, и вновь ли непереносимо, ревущей зверем, смертно раненным, в кровИ, и до сих пор неизреченной, и до сих пор неизмеримой ли, и чашей яда ли растравленной, растоптанной, раздавленной, тоской поруганной, оргАна. И выпьет, выльет, отыграет, и ноту "СОУЛ, там, за мертвым, волглым, навек осклизским ли, зверинно ли ощеренным оврагом, и пальцами сухими, и кистью сильной и широкой, сыграет сагу, немеряно и льющейся кровищи, какой-то старый, мудрый органист. Взгляни и оглядись, вдохни морозный чистый воздух. И пойми: слетает в свой горящий день, лучащийся светальностью багрянца и румянца, искрящийся и золотящийся на Солнце, игривым мудрым лисом подмигнувший, и грусть улыбки ли, дождя звенящею, и золотисто-карею, смешной, задорною капелью, вновь смахнувший, лукавой мудростью, осенней ли, мелькнувший, в неведомую синь, в сиянием листвы, неповторимо лишь мерцающую просинь, в свою последнюю, прощально ли венчальную лишь, Осень, и вальсом ли Любви подхваченный, и жаждой страсти ли, и волшебством, и колдовством, и ведовством, и в рябь, в явь седой волны, и в Ночь безумия-веселья Бога Локи и, в сумасшедшей ли молве, в ночной блаженной, невидимой ли глазу, тишине, в пророчестве-предвестии,в безмолвии-беззвездии, в предначертанье ли беззвучия безвременья, и в сумерек таинственных, загадочных сумятице, и золотистом сыре ли, и в запределе-беспределе, и в необъятном Бытии-небытии, живой Седьмой Луны, и необъятно вновь светальностью лукавинки охваченный, плененьес Света Белого и Божьего, в волнении, неверии, безбожия, в огне ли лунном, в звездном пламени, в лавине-накипи, и в лаве, уже проснувшихся, и выпетых вулканов, и страстно ли захваченный, изрезан вновь, и в острие клинка, и в одиночестве душевном, последний и кленовый, лист. И Кто-то вывернут и выхлестан нутром-Душою наизнанку. И Кто-то внемлет, в отклике и в отсвете, и в бликах ли рубца, кроваво-алого и пьяно-рваного рассвета, что гладит лаской Божьею, предсмертной, и воспаленно-вспоротую кожу, и на призыв, хрустально и звеняще сокровенный, и молвит-молит в исповедь, в нагую, и дотла, по капле, заживо сожженные, и Красотою заповедной мира, и вновь ли вспОенные вены, живого и больного, расколотого, надвое ли, Сердца. И Кто-то вымолвит, и странные , старинные, и вещие, сказания, легенды, и предания. И Кто-то, альбой крОви Розы, вновь не заставит замолчат серебрянные струны, когда-то, и в припадке, и в лихорадке-плаче, в горячке-сумасшествии безумья, на землю мертвую и мокрую и волглую, и в Осени, осклизской и янтарной, и в капищах и игрищах, неистово и бешено, и ало-рваной мукой, ревниво ли хохочущих Богов, и бесновато, одержимо, оглашенно, и словно в вечность-бесконечность, с лихвой ли сброшенного альта.. И мертвый искус Смерти словно вопрошает немым, безгласным, во мгле густой, пустой и желтой, и в искушенье, в песне -плаче, отравленно-расплавленной, раздавленно- растоптанной, и зверем хищным, вновь беснующейся ли Тьмы: "Кто следующий? КТО?!" И, еще, КОНСТАНС: Хоть "нет уже Атоса, чтобы сказать, что "все дворяне - братья", хоть нет Рауля, чтобы разбудить Любовь и жалость, нет Портоса с его огромным чувством Справедливости и Любви к друзьям, " все же остается - ЖИЗНЬ. СПАСИБО!
Агата: Стелла пишет: Наверное, потому и терпят поражение все четверо друзей с этой государственной машиной, что она не терпит искренности, правдивости, прямоты суждений и независимости. Отныне - это все привилегия только короля. И д'Артаньян, согласный полировать атласными туфлями паркет в королевских покоях - это тоже символ - символ поражения былой феодальной вольницы. ППКС. Символична сцена святотатства монарха над могилой людей, проливавших кровь за него и его отца. В ней предельно ясно высказано отношение этого Небожителя к людишкам, пушечному мясу. Один, образно говоря, "плевок" на могилу и не надо никакого поясняющего текста. Гениально Дюма оперирует символами.
Стелла: Агата , вряд ли Луи знал, над чьей могилой растет кипарис, но где, в чьих былых владениях, проходит охота, он знать обязан был. А вот на это ему, воистину было наплевать!
Агата: Стелла пишет: Агата , вряд ли Луи знал, над чьей могилой растет кипарис Справедливо, вряд ли Луи было это известно. На мой взгляд, у этой сцены символическая смысловая нагрузка и никакой иной. Пренебрежение было заявлено, остальное лишь частности.
Орхидея: Не то чтобы пренебрежение было умышленным. Просто так совпало. А символический смысл ещё как есть. Новая молодая эпоха блистает и радуется жизни на могиле старой, и ей безразлично, на чьих костях она танцует. А д'Артаньяну и Арамису, которые пережили уход своего времени и смотрятся теперь как музейные антиквариаты, остаётся только печально наблюдать это ликование. Но и в этом ликовании есть горчинка - веточка кипариса, преподнесённая Людовику. Король пока силён и упивается жизнью, любовью, надеждами, но и у его эпохи будет свой закат, и тоже кто-то станцует на её костях.
Стелла: Орхидея , вот это меня и утешает: придет время и для Луи.
Констанс1: Что в часовне, куда сокол загнал цаплю кто то похоронен, Луи могло и в голову не прийти. Эта сцена встречи начал и концов. Начало новой любви для Луи и Атенаис, начало конца отношений между Луи и Луизой, происходит на могиле тех, кто погиб из за нее.За всей сценой наблюдают Двое из некогда знаменитой и непобедимой Четверки, о дружбе которых, кроме них самих помнит разве что Кольбер. Луи вступает в эпоху своих побед и свершений, которая закончится крахом войны за Испанское Наследство и ужасным обнищанием Франции. И все это завязано в узел на небольшом клочке заросшей так, что могил не видно, земли, над которым возвышается лишь одинокий кипарис. Тут и символика и настроение, все вместе.
Стелла: Мне и раньше это в голову приходило: если могилы в таком состоянии, значит, за ними никто не смотрит. Значит, Гримо уже нет в живых тоже. И никто из слуг графа вообще сюда не приходит. Значит, и само графство либо в других руках, либо перешло в казну, и Луи охотится уже в своих владениях. И ЭТО мне больнее сознавать даже чем то, что все на свете заканчивается.
Агата: Констанс1 пишет: Что в часовне, куда сокол загнал цаплю кто то похоронен, Луи могло и в голову не прийти. Неведение Луи только усиливает эффект пренебрежения. Это гораздо сильнее, нежели бы он преодолел неблизкий путь на могилу специально, дабы ее осквернить. А так мимоходом оттоптался. Сцена происходит на глазах людей, которым дорога память о погибших (включая Луизу). Им как-то не легче от того, что Луи знает/не знает/не желает знать... (последнее вероятнее всего). Констанс1 пишет: Начало новой любви для Луи и Атенаис, начало конца отношений между Луи и Луизой, происходит на могиле тех, кто погиб из за нее. Я бы в этой символике такое значение женщинам не придавала. Они отражают лишь динамику, эволюцию Луи. Дама рядом на тот момент ему под стать. Человеческое (которое на время смогла вытащить из него Луиза), уходит. Человек ушел, пришел монарх. И как бы не были нехороши Луиза, Миледи и тд, войны развязывают не они. Подданные короля погибают в сражениях, независимо от настроения и насколько они счастливы в любви. Умирают на службе у короля и за короля. Констанс1 пишет: Луи вступает в эпоху своих побед и свершений, которая закончится крахом войны за Испанское Наследство и ужасным обнищанием Франции Это предвидел (вернее, спрогнозировал) Арамис. Он представитель старой эпохи, но в другом смысле (в плане базовых ценностей и установок) прогрессивнее Луи и даже опережает свое время. Он остается в живых, несмотря на неудачный переворот.
Констанс1: Стелла , скорее всего имение перешло именно в казну и король ведет себя " как дома". Потому что, как мы знаем уже из истории владениями и титулами в Орлепннэ он наградил признанных бастардов от Луизы де Ла Вальер. Заброшенность могил говорит и о том, что скорее всего имение находится в управлении казны и все слуги уволенны и, возможно, нашли себе места далеко от Бражелона. Ибо я не представляю себе, чтобы Шарло, а в особенности Оливен и Блезуа, которые оба еще достаточно молоды, оставили бы в таком запустении могилы бывших любимых хозяев, если бы остались жить неподалеку.Что касается Гримо, то создается впечатление, что он не надолго пережил своих хозяев. Уж очень разительно и быстро он постарел и сдал после их ухода.
Стелла: Шарло, скорее всего, тоже ушел за Гримо. Блезуа, получив расчет (Атос наверняка перед смертью подумал и об этом), мог с сыновьями уехать в Париж к жене, а вот Оливен не из тех, кто стал бы ухаживать за могилой. Слинял туда. где можно хорошо пристроиться.
Дженни: ДАМЫ! Эта сцена, о которой сейчас Вы говорите, это скорее всего, - по моему мнению, - начало конца.. Разрыв Луи с Луизой, чувства Людовика и Атенаис,..Слишком многое стоит вслед за ними..Это - уход - старой эпохи. И расцвет - новой..Символика двух начал, - это верно..Но вслед за расцветом уже нового времени - эпохи Людовика и м-м де Ментенон - распад монархии как государственного строя..Падение абсолютизма - как символа монаршей власти. И за свершениями и победами - кровавое поражение войны за злополучное наследие в Испании.. И вслед за ними - уже как следствие - возникновение Великой Революции во Франции.. А королевский сокол, что властно кружит над веткой могильной кипариса - да,это, несомненно, символика того, что пройдет - полвека, век, иль несколько столетий, - а все вернется на круги своя. И ветви кипариса взовьются, и расцветут, и белоснежно-мягким цветом, и над иными уж могилами.. И соколы будут кружить над иными уж остекленевшими, оледеневшими телами.. И на иных костях, справляя тризну, под черный, хриплый, вещий клекот-хохот воронья, станцует свою пляску. - смерть.. Но я думаю, все же королевский охотничий кортеж случайно забрел на это место..И знатные охотники не могли угадать, а тем паче - знать, - что это священное место. Ибо это - кощунство и святотатство - предаваться своей излюбленной забаве на весте вечного покоя..На такое даже это блестящая аристократическая знать не была таки способна.. И, то, что могилы в таком страшном и жутком запустении, и то, что от "той славной четверки, о которой мы имели честь Вам рассказать, остался только - прах", как говорит нам сам Автор в заключении своей трилогии, - это тоже больно сознавать..И Вы, тоже прАвы, в этом, СТЕЛЛА.. Уходит Время..Уходит эпоха. Уходя люди. Битвы, сражения, внешние и внутеренние войны. Религиозная веронетерпимость, беспощадная и изуверски, иезуитски изощренная и жестокая, непревзойденная во всей своей дикой и варварской мощи. Несчастная любовь..Да мало ли причин найдется, чтоб человеку сложить свою буйную головушку под Молохом, и королевской власти..И быть раздавленным под молотом и жерновами, что в крови, - Судьбы..Уходит все человеческое в короле..И вытащены, и вырваны были на Свет белый и Божий все обилие странностей, недостатков и пороков, а также и грехов, что цвели, и буйным, нестерпимым цветом боярышника в обнищавшей, и вспоенной кровью, и людской, и звериной, и долго, бесконечно долго, бесконечно страдавшей стране.. Давит, задавлена, и раздавлена, отравлена и поругана, и брошена на произвол, человеческая Красота. И человеческая Душа испуганно озирается, иссечена и павшая под ударами свистящей хлестко боли, в жажде алчной и неистовой, и в поисках незримого спасения. Смута, мятежи и подавляемые так бесчестно, бунты и огненный ад, - вот в чем тонет Франция. И вопит, в нескончаемой муке, воплем ненасытным и бешеным смертельного подранка. Словно под проклятием Жака де Моле. Этого заживо и некогда сожженного, Великого Магистра тамплиеров. И остается лишь одинокое беззвучие-безвременье давно уже забытой и поруганном, в бессилии, иль в тяжком ли забвеньи-забытьи, безмолвие-молчание на вересковой пустоши, под сенью молчаливой и душевной, медвяно-горькой, кипариса, не обезличена и равнодушными, бездушными, заклятыми веками, и преданной закланию, священному и жертвенному, и полной Света и печали, и чьей-то ли безвременной могилы..Как нет больнее боли - кого-то потерять.. А насчет заброшенности..Да..Скорее всего, бывшие графские владения, - и Ла-Фер, и Бражелон, давно уж перешли в чужие руки -а именно во владения, и без того бесчисленные и королевские, и тоже порою - отнятые у своих прежних владельцев, - и монаршей уже казны. А бывшие слуги - ужа давно уволены А теперь - либо нищенствуют в поисках милостыни, да с вытянутой рукой ли на церковной паперти, да с придорожною, потертою, и нищенской, в остатках бархата и лент, да с бездорожною сумой. Либо захлебываются и задыхаются да в крошке хлеба иль в глотке вина-воды, да на столе от королевских-то щедрот. Иль коротают свой век - кто за тюремною железною решеткой. кто с кистенем дда за лихим разбоем на большой дороге..Кто мирно почивает на давно заслеженном покое. А кто получает, и от монаршей-то казны, и щедрый пенсион. А кто отправился в ссылку да в изгнание по королевскому приказу. А кто - заброшен и забыт. Еще - живым. Запущен, опустошен. Как и могила..Что еще дано?..Ах да..Забыла..Извините..Смерть.. А все таки..Есть в этом мире. Дружба. Как есть Честь. Есть Красота. Как есть и - Верность. И есть Душа. Как есть - Любовь. И - горячее и вечно бьющееся, живое Человеческое - СЕРДЦЕ. А Арамис, как и Атос в свое время, многое предвидел. И - провидел. Потому-то и остался - в живых. Единственный из всех Четверки. И в этом - тоже есть своя символика. Да.. СПАСИБО! (Извините, что вновь вмешалась в Ваш разговор!)
Агата: Дженни пишет: Арамис, как и Атос в свое время, многое предвидел. И - провидел. Потому-то и остался - в живых. Единственный из всех Четверки. И в этом - тоже есть своя символика. Определенно есть. Арамис не просто остается в живых. Он символизирует Силу, с которой королю приходится считаться. Арамис ему не по зубам. Обе "стороны" как-бы негласно заключили вынужденное временное перемирие. Да, Луи молод и силен. Но... Система, которую он выстраивает (не первый и не последний в истории) характеризуется заскорузлостью. Визави его менее всех из "Четверки" подвержен коллективной внушаемости, на которой строится культ. Арамис - индивидуалист по сути и наиболее независим в суждениях и поступках. Что он говорит принцу Филиппу о его коронованном брате? Король плох, тк разорит страну. И тут же высказывает свое кредо: народ должен работать и получать оплату за свой труд, эквивалентную вложенным затратам. (не в качестве подачек от короля или даже социальных льгот). То есть по взглядам на государственное устройство он ближе к буржуазии. Да и по личным ценностям тоже. Кстати, его прагматизм включает в себя сочетание приятного с полезным - думая прежде всего о себе, он не забывает о благе других. Он относительно демократичен, лишен подобострастия при общении к вышестоящим, не требует этого к себе. Ему по барабану весь этот эпос и пафос, выстроенный вокруг монаршей персоны. За ним будущее. (в символическом значении, разумеется).
Констанс1: Агата , за Арамисом сила, которая называется Информацией. Кто владеет информацией-владеет миром. А еще он жаждал Власти, в ее вещественном проявлении. Герцог д Алмеда вызывает уважение и почтение, которое этикет требует оказывать иностранным послам. Стань он Папой Римским и все католические монархии должны были бы склониться перед ним. Арамис далеко не демократ. Просто слишком умен, чтобы считаться с теми, кто постарается лизнуть поглубже. А Людовик, который насмерть перепуган Фрондой сделал страх, прислужничество и лесть основными орудиями своей власти.. Он лишил аристократию даже свободы передвижения. Чтобы получить королевскую милость,надо было повсюду ъследовать за Двором.Тратить непомерные деньги, рассчитывать на королевские подачки. Тут уж не до организации заговоров. Но, Людовик не тиран.Он не потерчл чувства реальности. Кольбер, Лувуа, Мольер, Люлли еще смеют говорить ему правду, а иногда и отстаивать свое мнение, отличное от королевского.
Дженни: *PRIVAT*
Агата: Констанс1, по сути согласна. Я потому и употребила слово "относительно". Арамис - представитель своей эпохи. Он также, как и все люди, автоматически подвержен социальной внушаемости, которая составляет основу любой коллективной жизни. Просто он внушаем чуть менее других благодаря своему крайнему индивидуализму. Ну и демократичность у него проявляется больше в обращении. Его стиль общения ближе к деловому. Опять же по мере возможности. Полностью пренебрегать этикетом никто не может (даже мы в современном мире). Да, Арамис амбициозен. Хотя по сути он не Лидер, скорее "Серый кардинал". Но он не зациклен на нормах, "понятиях" и пр. Это еще одна черта, отделяющая его от эпохи. Он потому не понимает Фуке, когда тот ему толкует не о благородстве, не о морали, не о каких-либо чувствах, например вины и пр (это как-раз таки Арамис бы понял, хотя бы и не принял, все это ему не чуждо; а о том, что он поступает не "по понятиям" (в моем доме нельзя, а в других местах, может быть, и можно). Да, Арамис - продукт своего времени, но назвать его осколком прошлого, динозавром язык не поворачивается. Закономерным кажется то, что он остается в живых. Касаемо Луи, согласна полностью.
Дженни: АГАТА! То, что Арамис - "Серый кардинал" - да, это есть. То, что амбиции и честолюбие, как черты его характера, зашкаливают в нем и хлещут через край, - это тоже верно. То, что в нем ярко выражена его крайняя индивидуальность, - ярче и сильнее, чем в остальных его друзьях, - с этим, пожалуй, тоже соглашусь. Хотя образы всех Четверых, вырисованы и вылеплены Автором настолько тонко и емко, настолько объемно, образно и точно, настолько психологически глубоки и разносторонни, как Личности, все его герои, настолько неоднозначны и сложны, настолько многогранны и оригинальны, настолько пронизаны сильными и неординарными душевными и внутренними чертами, что, оживая на страницах романа, западают невольно в Душу, прикипают, к Сердцу.. И тогда уже невольно понимаешь, - как они, и глубоко близки тебе.. И на принятых "нормах" и понятиях" - не зациклены все Четверо. Опять таки здесь - каждый глубоко по-своему, конечно..И Атос, как мы видим, в последнем томе "Виконта де Бражелона", вырывается из-под узды строжайшего дворцового этикета, - да и не только его! - когда режет Королю-Солнце, на прямую, и в живую, и в глаза, всю, как она есть, всю неприглядную, и правду-матку. И д Артаньян, подобно молодому и необъезженному еще, необузданному и сорвавшемуся с привязи, иль с конской коновязи, горячему и верному коню, срывается, и, ныряя с головой, как в топи-омут, и, не очертя, свою да седую, буйную, не сломленную возрастом и королевской службою, и непокорную головушку, высказывает все, что думает, и чувствует, все, что накипело, нагорело, наболело у него, и на Душе, прямо в лицо своему королю. Одна только сцена, разыгравшаяся после памятного ареста Атоса, и в покоях да в роскошных ли монарха, чего стОит! Положа руку нА Сердце, ведь Вы это тоже признАете, друзья! А Портос..Это славный и добродушный гигант и добряк Портос, явно потомок древнейших титанов..Он же тоже, пусть волей-неволей, слепо доверяя своему другу, втягивается в заговор, и хитроумно, изощренно гениальный, с подменой королевских близнецов, куда его - из лучших побуждений, заметьте! и и в силу ли сложившихся обстоятельств, втравил, втянул, и на свою голову, Арамис..Но благими намереньями нередко вымощена, выложена дорога - в ад..Что, как мы видим, в конце концов, и произошло..Причем случилось все - естественно, закономерно..Как ни неестественно, как это и не скорбно, как это ни странно и ни страшно, все-таки звучит..Все знают, и отлично, - а иные и на собственной шкуре, а иные - и на собственном вспоротом нерве, а иные - и на собственной коже да обожженно вновь нагой, - чем кончается всякое столкновение, всякая стычка меж законным государем и его поданными. Власть - она никогда не обходилась без человеческой крОви. Алчно жаждет и требует, лавиной-накипью, горящей лавы так нестерпимо, непомерно, и так безмерно, и неотвратимо, неумолимо обреченно, изгоем ли Исхода, и лавой рвано-алой боли, разверсто-обнаженной муки, и в сплаве выплаканной, на землю вылитой ли, и, обагренно-алой чаши, неистовой и дикой, и бешено лишь хлещущей кровины, - так бесконечно пьется, льется..И пламенем и пеклом-пеплом, до днища - пепелища, под оклик черного и вещего, и хриплый и осипший клекот разбуженного, и дл тризны, да кровавой воронья, что бал, и жертв своих справляют, и в капищах и игрищах ревнивой мукою хохочущих, людьми не понятых, Богов, и сизо-серым снегом припорошенного, огненного ада, так вечно жгет и жжет..И вновь...И вновь.."И голос одного - это нечеловеческий, безумно-сумасшедший и тоскливый вопль, и всего Человечества.."..Тому ведь вся История - отличнейший пример.. И, разумеется, Арамису душевное и внутреннее благородство, и чувство ли вины, как раз и не чужды..Почему у них тогда и возникло непонимание с Фуке, окончившееся кроваво-жгучим ли "благословеньем" ли анафемой, и для последнего?..Вот в чем вопрос! Вот над чем, и вот еще над какой, и в сущности, тончайшей, и психологической еще, и тайной, и загадкой, и по сию пору, ломают голову все люди, которым близко, по Душе, все творчество, и легкое, и острое на язык, и жизнелюбивое, и искрометное, Дюма? Здесь, в этом конфликте, и прежде всего двух Личностей, двух мировоззрений, и двух мироощущений, и столь, и своеобразно и многогранно отличных друг от друга, на мой вот взгляд, несомненно, оказало, и сильнейшее влияние, то что заговор случился и был воплощен сец замысел лукавый, мастера на все хитросплетения интриги, Арамиса, прежде всего именно в ДОМЕ! у первого министра..Что такое, прежде всего, для него понятие - ДОМ?! В его понимании, это не только исконное и хозяйское, и просто - естественное,для любого Человека, - причем ведь независимо от званий, сана, чинов и занимаемых ли воинских постов, и дворцовых должностей, неважно, кто он, по своему происхождению, - родом ли из аристократов и придворной знати, или буржуа, или же причетник ли из клира, иль высокий ли священнослужитель, или же обычнейший и неимущий нищий, бедняк-простолюдин, - обычные радушие и гостеприимство, невыразимо ясные и понятные в своей природной и безыскусности, и живой простоте. Дом - это и защита. Уютный кров. И родной очаг. Есть такая поговорка: "Мой дом - моя крепость". И она недаром народом выведена издревле и издавна: ведь она - мудра..А помимо всего прочего, есть на Востоке мудрый такой обычай: гость всегда под защитой хозяина. Ибо путник одинокий в пустыне, или же знатный кочевник-бедуин, для жителя Востока он - СВЯЩЕНЕН. Даже если это - ВРАГ. И, будь даже он неверный, язычник, гяур, - коли переступил он порог гостеприимного дома, тому порукой - Жизнь и Честь Хозяина - и древнейший, и справедливый, по сути, зарок, что его гость не свалиться к ногам его домашних или приглашенных, или с предательски, удушьем ли затянутой петлей, иль, с перерезанной кинжалом, глоткой..И тогда не будет уже запятнана пятнами горяще-алой крови, благородная дамасская сталь.. Ну и понятия о Чести и Справедливости, и у обоих - я имею ввиду, и Арамиса, и Фуке, - конечно ж вновь, у каждого - свое..И Правда, иными же словами, она ведь тоже здесь у каждого - своя..И каждый здесь алчет и взыскует свою лишь , одну-единственную, Истину, понятную и ведомую, ему лишь одному.. А "осколки прошлого"..Нет, все они, вся эта славная Четверка, да и с Раулем ведь еще впридачу, все они - единые части одного неизмеримо, и необъятно огромного, и всевластного, и вездесущего, и всепоглощающего, неделимого целого. Все они - живые люди, и с неустроенною Жизнью. И, с необычно и трагически, сложившейся, и в бездну пропасти иль бездны, неумолимо и неотвратимо, в тенетах-гнете власти Рока или Бога, непоправимо вновь сорвавшейся Судьбой.. СПАСИБО ВСЕМ ВАМ ВНОВЬ!
Стелла: Хороший был обычай: враг в доме хозяина - священен. Теперь, разве что у полудиких племен и остался. Цивилизация принесла другие понятия, и не только в дома Востока. Мне кажется, что в своем плане прагматик Арамис совсем не думал о чести Фуке: ему важно было, что там есть хитроумный механизм (или ему было удобно его там смонтировать), потому что под ним был подземный ход, о котором Арамис узнал. Просто и красиво переместить принцев - эта идея доминировала над всеми мыслями о хозяине, в доме которого будет заговор. Реакция Фуке была непонятна Арамису, она его ошеломила. Он и подумать не мог, что человек, которого он за шкирку вытащил из бездны, будет думать о том, где все происходит.
Дженни: СТЕЛЛА! Так было бы неплохо, очень даже бы, опять таки, по-своему, неплохо, взять обратно, назад, этот обычай: когда ВРАГ! под кровом хозяйского дма поистине - СВЯЩЕНЕН, и у оставшихся, и полудиких, народностей, племен.. А подмена принцев у Арамиса ведь, если вдуматься, и если глянуть, как бы свежим взглядом, и со стороны, и впрямь, и вправду ведь произошла красиво, утонченно и легко. И невозможно здесь не восхитится действительно ведь гением Арамиса. То, что он воспользовался, и хитроумным механизмом лабиринта подземного хода, скрытого глубоко под зАмковой землей, - делает его изощренно-лукавому хитроумию - честь. А вот, то, что он даже и в мыслях своих не мог допустить такую странную реакцию, в ответ на его заманчивое довольно предложение, Фуке, никак не мог ее и ни помыслить, и ни предугадать, - не делает, к сожалению, ему чести.. А если и попытаться, хоть на мгновение, на миг, поставить себя на место, и его преосвященства епископа, - такая позиция, и со стороны человека, которого он за шкирку и за шиворот вытащил из-под монаршей немилости-опалы, - эта мысль, взбреди, вкрадись, проскользни она в мудрую голову Арамиса, могла бы его - если и не свести с ума, то, во всяком случае, крепко усомниться в здравости собственного рассудка.. Но все усилия его преосвященства, в конце концов, были сведены на "нет"..И, лихорадочно-горячечно, безумно-сумасшедше, сорвало в кровь, и без того уже напряженные, и обожженно-обнаженные, и рвано, ало вспоротые нервы, и у этой, хотя и сдержанной, и скрытной, но горячей и страстной, и необузданной натуры..Несмотря на весь свой, врожденный, прагматизм.. Да, Арамис не понял Фуке. И, глубоко ошеломленный, схватился, как за соломинку утопающий, за странную, едва-едва лишь теплящуюся, и в глубине Души своей, Надежду, что реакция суперинтенданта королевских финансов, человека, которого он столько лет знал за верного и благороднейшего друга, который вытащил его самого, и некогда, из безвестия и нищеты, которому он был обязан многим, в том числе, и своим восхождением и возвышением, - с беднейшего, полного честолюбивейших амбиций ли, аббата, - до высоты епископского сана, не шутка, я Вам доложу! - не что иное, как воспаленный и полусвязный бред впавшего в лихорадку и горячку ли, больного..Но о мучительнейшей, и с лихвой, истерзавшей его, Правде, он уже не просто догадывался тогда, - он ее - ЗНАЛ..Просто обезумевший от отчаянья мозг включил свою защитную, и функцию-реакцию..И произошло, и случилось, в завершении, в финале той Истории все то, что не могло, и не произойти, и не случится.. И все герои пали здесь, "и жертвами, своих же собственных, необузданных, и необъезженных страстей".. Дюма об этом не раз говаривает..Вот.. СПАСИБО, СТЕЛЛА!
Стелла: Дженни , не надо нам этого обычая - это плохо кончается в современном мире. Два прошедших дня свидетельствуют, что сила понимает только силу, а политика - мерзость, на которой держится и держался мир. Арамис - прирожденный политик. Он вызревал, он шел к этому с раннего детства. Закалка семинарией, потом школа Шевретты, подом Орден иезуитов, в который, как бы он там не оказался, окончательно отточил его цинизм. Только цинизм и не позволил ему подумать, что у Фуке могут быть принципы - ведь Фуке - министр, финансист, а не аристократ с древними корнями, как Атос. Наличие незыблемых принципов у Атоса было само собой разумеющимся для всех вокруг и никто этому не удивлялся, его круг это воспринимал, как норму, как самого Атоса. А вот принципы у Фуке для Арамиса были нонсенсом. Он просто не думал, что такие принципы у Фуке имеют к нему, Арамису, какое-то отношение.
Дженни: СТЕЛЛА! ДОБРОЕ ВРЕМЯ СУТОК! Сам по себе - этот обычай,- отнюдь не плох. Другое дело - как его трактуют, понимают и принимают. Или же не понимают и не принимают - вовсе.. А мир - он ведь держится не только на силе грубой, на силе физической..Есть еще ведь и внутренняя сила. Сила Души. И Сила Мысли. Сила миропознания и Мироощущения. Сила Самопознания и Силе Мировоззрения. И этот мир, - он огромен и необъятен. Глубок, самобытен и широк. И еще ведь далеко и далеко не познан. Хоть и стоит и держится, и изначально, на людской и горящей кровИ.. А что до Арамиса..Да, он прирожденный политик. И - циник. И семинарией, да и впоследствии своим высоким духовным саном, как и военной службой в своей время, он был закален, как никто другой. У него - хитроумное и изощренное мышление талантливого и блестящего, и, вместе с тем, и лукавого и многомудрого, вообще - многоопытного дипломата. Да, Орден Иезуитов отлично отточил эти природные свойства его характера. Не хуже пресловутого ножа. Но Арамис и "гулял" по лезвию его, по острию, зависая над пропастью. над бездной. И едва-едва не сорвался в нее.. И я не думаю, если честно, СТЕЛЛА, что только лишь один цинизм помешал Арамису подумать об этом вот "инакомыслии", об этой "ереси" Фуке..Хотя, - чисто само по себе, - это не являлось для него, по своему, каким-либо нонсенсом, абсурдом..Здесь их взгляды и принципы - принципиально друг от друга разошлись. (извините за невольную тавтологию, друзья!) Просто сие явление - расхождение, и естественное, в убеждениях, во взглядах, - сыграло с обоими свою недобрую, и злую шутку. И все то, что произошло в той знаменитой сцены кровавого "благословения"-анафемы, меж Арамисом и Фуке, меж двумя друзьями, стало Театром нонсенсом, абсурда..Если, конечно, взглянуть со стороны..Их пути-дороги отныне - разошлись. Хотя эти двое, несмотря на такое страшное последнее прощание, не потеряли все же дружбы меж собой.. А Атос - это просто Совесть для Арамиса. Просто живая, ходячая СОВЕСТЬ! - для всех Четверых. И даже для Фуке. И вот еще что мне хотелось бы добавить..как в заключение..как бы в завершение - своего поста, отнюдь не спора! : "Но многих, захлебнувшихся Любовью, Не докричишься, сколько не зови. Им счет ведут молва и пустословье. Но этот счет - замешен на кровИ. А мы поставим свечки в изголовье Погибшим от невиданной ЛЮБВИ" (В.Высоцкий. "Баллада о Любви") Эти строки можно отнести ко всей Четверке..И, далеко не только, - к ней.. СПАСИБО, СТЕЛЛА, ВНОВЬ!
Агата: Дженни пишет: То, что в нем ярко выражена его крайняя индивидуальность, - ярче и сильнее, чем в остальных его друзьях, - с этим, пожалуй, тоже соглашусь. Хотя образы всех Четверых, вырисованы и вылеплены Автором настолько тонко и емко, настолько объемно, образно и точно, настолько психологически глубоки и разносторонни, как Личности Говоря об Арамисе, я имела в виду индивидуализм (как противоположность коллективизму). И как следствие - внутреннюю свободу и независимость. А так, согласна, каждый из Четверки, безусловно, обладает своей ярчайшей индивидуальностью и харизмой. Дженни пишет: И на принятых "нормах" и понятиях" - не зациклены все Четверо. Опять таки здесь - каждый глубоко по-своему, конечно..И Атос, как мы видим, в последнем томе "Виконта де Бражелона", вырывается из-под узды строжайшего дворцового этикета, - да и не только его! - когда режет Королю-Солнце, на прямую, и в живую, и в глаза, всю, как она есть, всю неприглядную, и правду-матку. У Атоса (в силу происхождения) достаточно жесткая привязка к своему статусу, сословию. А традиции и нормы - база, фундамент, на котором, собственно, построена иерархия. Бунт его как раз таки направлен именно в защиту принципов, а не наоборот. Против отдельного (недостойного) представителя власти. Никак не против королевской власти в целом. Дженни пишет: А вот, то, что он даже и в мыслях своих не мог допустить такую странную реакцию, в ответ на его заманчивое довольно предложение, Фуке, никак не мог ее и ни помыслить, и ни предугадать, - не делает, к сожалению, ему чести.. Арамис пребывал в уверенности, что подбил итоги в этической стороне вопроса. Фуке ненавидит Короля, Король ненавидит Фуке и намерен уничтожить. Чувство преданности и благодарности Арамиса к Фуке не вызывает сомнений. Вроде все ясно: черное-белое, друг-враг, палач-спаситель. Ан нет. Дань каким-то правилам и традициям, которые для Фуке оказались превыше всего на тот момент. Дженни пишет: Нет, все они, вся эта славная Четверка, да и с Раулем ведь еще впридачу, все они - единые части одного неизмеримо, и необъятно огромного, и всевластного, и вездесущего, и всепоглощающего, неделимого целого. Одно целое... Так может, (раз уж мы здесь говорим о символах), это неделимое целое до конца еще не повержено, если часть его существует?
Констанс1: Агата , Четверка+Рауль , как одно целое, как символ нерушимой связи, соединившей не родных по крови ,( кроме Атоса и Рауля), разных по характеру, противоположных по темпераменту личностей, безусловно символ, который притягивает и современного читателя. В нашем разрозненном, враждебном отдельному человеку мире, такая дружба и взаимопомощь - предмет мечты , желания и даже зависти.
Стелла: А я бы добавила, что Рауль - это еще и символ поражения старых устоев, ставших ненужными и опасными для их носителей.
Дженни: ВРЕМЯ ДОБРОЕ СУТОК, ДАМЫ! АГАТА! Да, я понимаю, когда Вы говорите об индивидуализме в Арамисе..О противоположности и том противопоставлении коллективизму, которую в нем изначально заложена. И которую он с собой несет. И с тем, что каждая индивидуальность! подчеркивает и предполагает в себе, и ярко выраженную, и живописно окрашенную при этом, внутреннюю независимость, и личную волю, и свободу, а также обладает властным обаянием, неистовым по своей и душевной силе, и внутренней энергии, и сумасшедшим темпераментом, и замечательной харизмой, с этим я глубоко и полностью согласна! Дворянская иерархия зиждется и базируются не только на общепринятых "нормах" и традициях. И одной только жесточайшей привязкой к своему сословию к правилам и эдиктам принятого в те времена дворцового этикета, тоже отнюдь не исчерпывается. База и фундамент имеют здесь, мне кажется, совсем еще иные корни..Атос, когда высказывал в лицо королю-Солнце всю нелицеприятную для последнего, правду, протестовал не только отдельного и вероломного, высоко поставленного, и высоко, на вершины власти, случаем рождения и крови, когда-то занесенного лица.. Ведь он же отлично знал цену этой, уже подгнивающей на корню, дворцовой аристократии. И он как никто другой, быть может, уже тогда, предвидел понимал, зная и превосходно, всю подноготную и подоплеку дворцовых козней, и интриг, и власть имущих.."Наверное, вы прАвы, Рауль..Когда-то настанет время. И короли утратят свой блестящий ореол. Как ясные звезды, упавшие с неба, меркнут, исчезая и растворяясь в бледной, туманной ночИ"..И он - Атос - не мог не видеть, что расцвет абсолютизма при Луи 14, - по существу, - уже распад эпохи монаршей власти..Как государственного строя в стране..И по сути, этот пик - лишь начало конца.. То что меж королем и Фуке - пышным цветом цветет и расцветает взаимная ненависть, - это Арамис не мог не видеть. Не мог не понимать. Не мог никак - не знать. И в этом Вы, АГАТА, прАвы..Разлад меж столь высокопоставленными лицами не мог не сыграть своей роли в партии изощренной игры этого благородного! (без иронии!) питомца иезуитов. В чем Арамис ничуть не сомневался. И то, что сей разлад окажется ему вполне на руку, при его-то гениально хитроумных замыслах! - не допускал, не мог допустить и тени малейшей, философских раздумий на сей счет..Как и иных, цветных и живописных смысловых оттенков, акцентов и нагрузок, в отношении действий Фуке. Ведь черное - по его тогдашнему впечатлению и мнению, - и впрямь, и вправду было, - черным. А белое - конечно ж, белым. Враг - друг. Палач - жертва. Гибель - спасение Все шито было белыми нитками. И все казалось ясным, как белый Божий день. Но на поверку вышло все - совсем не так. Как думал и предполагал - и как само собой разумеещееся, - ваннский епископ.. Фуке нашел в себе иные этику, и силы. И заставил тем его преосвященствво играть - да уже по правилам своим.Извините за опечатки. Вернусь к разговору чуть позже..Возникли проблемы с компьютерной мышью..Спасибо!
Дженни: Вот, продолжу: Просто случился небольшой глюк у нашего ноута. Извините еще раз, друзья! Итак: Фуке отказывается, от заманчивых для него, обещаний и планов Арамиса, и переворачивает, и с ног на голову, тем самым, и разрушает, причем, до основания, все представления, в мыслях и думах последнего. Играть на своем поле Арамиса заставить, правда, не случилось. Но изменить - и здесь, со стойкой горечью ирония! - весь ход и весь сюжет затеянной, совсем не им замысленной, игры - министру финансов блестяще удалось! А эта Четверка, АГАТА, есть и так - единое и неделимое ЦЕЛОЕ. И их разрозненные, отличные во многом друг от друга, и все же - и вечно, и бесконечно меж собою, навеки связанные Судьбы, - это разбросанные пазлы и живописные кусочки одной мозаики, сложившиеся, великой фантазией Автора, - в ОДНУ картину. "И это - безусловно, символ, который притягивает и современного читателя. В нашем разрозненном, враждебном отдельному человеку, мире, такая дружба, и взаимопомощь, - предмет мечты, желания, и даже зависти, - как это совершенно справедливо, на мой взгляд, уже подметила КОНСТАНС. СТЕЛЛА! А символы поражения рыцарских устоев и феодальных вольностей, это ведь все же - не Рауль..А скорее - вся та эпоха, что уходит невольно, вместе с ними. То есть, со всей этой славной, небывалой Четверкой. Мушкетерское Братство старинной закалки, благородной и верной, как дамасская сталь, - уходит в Вечность. Уходит - в Бессмертье. А Рауль, - это скорее всего, символ Страсти и Рока. И Любви, что сильна, как Смерть. На мой, конечно, взгляд. СПАСИБО!
Орхидея: Агата, согласна со многими. В том числе с тем, что Арамис со своими задатками вполне пришелся бы ко двору лет через двести, а то и больше. Я думаю даже, что в обществе без жесткой сословной иерархии ему во многом было бы проще себя реализовывать, потому что стать главой государства можно было бы и без Святого Престола.)) А какой тут дорвешься, если кругом одни монархии? Про раззорение страны Арамис спрогнозировал очень чётко. По характеру правителя предсказал итоги правления. Правда кровь пролилась не столько из-за желания Людовика отомстить, как предполагал Арамис, сколько из-за поиска славы Александра Македонского. Месть кичащимся родословной остаткам Фронды прошла быстро и радикально, на чём больше не зацикливались. А плохой или хороший был король, даже историки спорят.) А вот прямым текстом про народ, а тем более в формате кредо, Арамис ничего не говорил. Было лишь сказано, что его народ (сиречь члены ордена) трудится ради высшей идеи, с ориентиром на будущее и часто не вкушает плодов, что взрастил. Про взгляды Арамиса на роль третьего сословия в социальной и экономической жизни французского общества читателю из этих слов вывода не сделать. Ну и демократичность у него проявляется больше в обращении. Его стиль общения ближе к деловому. Опять же по мере возможности. Полностью пренебрегать этикетом никто не может (даже мы в современном мире). "Кто разрешил вам строить предположения, кто позволил вам предвидеть?" Ещё немножко и спросит: "Кто позволил вам думать?" Угу, демократия. Пропитанная духом восточной деспотии. А ещё Арамис ничего не имеет против, когда у кого-нибудь, впечатленного его могуществом, подгибаются коленки. Я смеюсь, естественно, потому что епископ держится так далеко не всегда и не со всеми, но всё же в этом есть существенная доля истины. Больно уж он привычен к авторитаризму. Что до подобострастия, то Арамис слишком хорошо понимает, что власть измеряется не количеством почестей, а скоростью исполнения приказов. Общаясь с Безмо, например, он готов проигнорировать даже пьяную развязность, лишь бы делалось дело. В принципе, делание дела - это первое, что обычно волнует Арамиса. Работа должна быть эффективна, а всем остальным можно и принебречь. Да, Арамис амбициозен. Хотя по сути он не Лидер, скорее "Серый кардинал. Очень точные слова. Причём серый кардинал - не только его сущность, но и одновременно его рок. Арамис всё время создаёт успех другим, а сам остается в тени и получает какие-то иные "плюшки". Но ведь надоедает расходовать свои таланты на кого-то, вместо того, чтобы использовать на себя! Только выйти из закулисья ему так и не суждено, несмотря на силу желания. Но он не зациклен на нормах, "понятиях" и пр. Это еще одна черта, отделяющая его от эпохи. Он потому не понимает Фуке, когда тот ему толкует не о благородстве, не о морали, не о каких-либо чувствах, например вины и пр (это как-раз таки Арамис бы понял, хотя бы и не принял, все это ему не чуждо; а о том, что он поступает не "по понятиям" (в моем доме нельзя, а в других местах, может быть, и можно). Человек в любую эпоху может быть не зациклен на "понятиях". Определенные шаблоны считающегося правильным поведения есть в любом веке, так что отделения от эпохи не вижу. Но Арамис не любит предрассудки, а многие "понятия" для него как раз попадают в эту категорию. Они не находят для него разумного подтверждения своего права на существование, в отличии от моральных ценностей или чувств. Касательно нарушения норм. В "Виконте де Бражелоне" Арамис - форменный трикстер. А это подоразумевает и нарушение норм, и обман, и двойственность, и перевоплощения. И часто, что особенно интересно, помощь в раскрытии непроявленного потенциала личности. У Атоса (в силу происхождения) достаточно жесткая привязка к своему статусу, сословию. А традиции и нормы - база, фундамент, на котором, собственно, построена иерархия. Бунт его как раз таки направлен именно в защиту принципов, а не наоборот. Против отдельного (недостойного) представителя власти. Никак не против королевской власти в целом. Полностью согласна. Арамис пребывал в уверенности, что подбил итоги в этической стороне вопроса. Фуке ненавидит Короля, Король ненавидит Фуке и намерен уничтожить. Чувство преданности и благодарности Арамиса к Фуке не вызывает сомнений. Вроде все ясно: черное-белое, друг-враг, палач-спаситель. Ан нет. Дань каким-то правилам и традициям, которые для Фуке оказались превыше всего на тот момент. И здесь тоже ППКС. Одно целое... Так может, (раз уж мы здесь говорим о символах), это неделимое целое до конца еще не повержено, если часть его существует? Четвёрка существует где-то вне времени. Они легенда, а легенды о людях живучей, чем сами люди. К тому же сами типажи героев совершенно вневременные.
Дженни: ОРХИДЕЯ! Мне почему-то думается, что, со своими то талантами, все четверо могли бы прийтись ко двору. Каждый - по-своему, разумеется. Каждый - по-своему. Арамис, по-любому, дорвался бы до власти. Если и не до правящей верхушки, то уж, во всяком случае, на весьма и весьма значительные посты. Как оповещает нас Дюма, он даже, после полнейшего фиаско с подменой этой королевских близнецов, он таки умудрился, не только выйти почти! сухим из воды. Но, и благодаря во многом еще и своим личным качествам, и заслугам неким пред Испанией, а еще и взлетел до титула испанского гранда и герцога д Аламеда. Разве не так? А кровища хлестко и алчно пролилась не только в силу королевской амбициозности и мести несчастным изгнанникам и беглецам, со стороны Луи 14. Не только в силу жажды славы Александра мАкедонского, Вильгельма Завоевателя и прочих, кто стремился завоевать и подмять под свои доктрины весь мир. Не только. Любые властители, любая власть купается в крови. Ибо изначально по колено, по локоть, по макушку затоплена в этой алой и горящей, сочащейся из вспоротой вены, рваным и ало-черным сгустком, до нутра воспалившейся, жидкости. Густой замес монархии, не правда ли? Не так ли? Густой замес, - и на кровИ. И, хороший или плохой, правитель, - об этом так утрированно, судить и говорить - нельзя. Даже с точки зрения нашего с Вами настоящего. И с оглядкой и поправкой, на давно ушедшее, невесть куда минувшее, и в никуда ли сгинувшее, прошлое. Ибо, в каждом Человеке, прекрасных душевных и качеств и личных, нравственных, и внутренних достоинств, равно как и слабостей, и недостатков, хватает. И с лихвой. Такова уже сама наша природа - противоречивость и двойственность заложены в самом нашем, человеческом, характере, и естестве. Вы согласны со мной, ОРХИДЕЯ? До демократизма - в нашем понимании этого понятия и слова - Арамису, еще, быть может, очень и очень далеко. Но сострадания и душевной чуткости, равно как и внутреннего благородство, он вовсе не лишен. Не говоря уже о чувстве ДРУЖБЕ и ПРЕДАННОСТИ к своим ближайшим Друзьям. К тем, кто ему близок. И - дОрог. Ради них он готов на все. Отдаст, и без раздумий, свою последнюю каплю, своей горячей, алой крОви. Даже пойдет на то, чтоб его изрубили в куски. И ему ведомо также, и в полной мере, и сердечное участие. Даже к тому, кто пока еще ему - незнаком. Вспомните только его отношение к тяжело раненному бедняге - младшему брату старика Парри! Вот только своей душевной тайны он, быть может, не приоткроет - никому..Ему не свойственно обнажить свою Душу. За редким исключением. Случай с несчастным принцем-узником, и последующая встреча и разговор с Фуке, с целью заманить, сманить того в свой отлично выверенный, и замечательно просчитанный, и, лукаво изобретательный, замысел и отважный, и дерзкий, в сути, в сущности, заговор, - прекрасные тому примеры и свидетели. А что манипулирование людьми у него едва ли не в кровИ, - так с этим, пожалуй, соглашусь.. Да, и привычка к авторитарности в нем сильна. Но вот подобострастия, и в нем же, - ни на ломанный грош. Нет пренебрежения и в дворцовом, принятом тогда ведь этикете. Скорее - непринужденная и естественная манера спокойно и с внутренним достоинством держаться, в присутствии сильных мира сего.. Кстати, это качество - есть во всех четверых. В том числе, и впоследствии, - в Рауле. А что до повиновения лично ему как епископу ваннскому, в исполнении им же самим отданных приказов, - да, он считал все это как нечто само собой разумеющееся. Причем - вдвойне. Как человек, облеченный двойною властью. И - светской. И - что, на редкость, примечательно, - духовной. И как - дворянин. И - как прелат. Насчет того, что Арамис - не кто иной, как Серый Кардинал - глубоко и полностью согласна. Я уже говорила как-то об этом чуть выше. Говорю и теперь. И то, что это его - "И Рок, и сущность" - благодаря Вашему мнению и впечатлению ОРХИДЕЯ, которые я разделяю, - также соглашусь. И Закулисье магически сверкающего, и таинство мерцающего неведомою тайной, Зазеркалья, - это ведь его Воля. И его - Судьба. А предрассудки, ксатити, не любят все Четверо. В том числе, также, и Рауль. Приличия и нормы поведения проявлялись в любую эпоху. Разве что разница - порой существенная, порою - нет, - выявлялась в деталях, в нюансах, в мелочах. Не укладывались предрассудки, а равно и предвзятости, в моральные представления и понятия Арамиса. Не вмещались вот в полную картину его мировоззрения и мироощущения никак. Как и у оставшейся троицы его друзей. Четверки - ежели вместе с Раулем. Хотя и были, и в полной мере, свойственны их времени. Не спорю. Просто эта Четверка, и заодно и Рауль, сын одного из них, и ставший "сыном всех Четверых, все вместе взятые, далеко опередили свое развивающееся, не стоявшее, не топтавшееся на одном месте, не упиравшееся рогом во что-то лишь одно, то убегавшее от них вперед, то возвращавшееся назад, и в глубь веков, уходящее ли, Время. Оторвались от него и очень, очень..И бесконечно - далеко. И вопреки всяким разным нормам, и в нарушение приличий, - всегда есть и всегда скрыта, и всегда раскрывается, со временем, обнажается, и подноготная и подоплека, характеров, ситуаций и событий. И вскрывается, как нарыв, и отбрасывают куда-то в сторону, прочь, свои пушистые, и белые и рыжие, и черные, фальшивые хвосты, обман и двойственность, противодействие, противопоставление, двуличие и ложь. Обнажается второе дно. Вскрывается второе дно, "алтер эго", второе "Я" И - двоякость отречения - отречение как ренегатство, отступление..И отречение - "ЛЮБЯ". (Хотя и говорят, что не отрекаются - Любя, но бывает иногда, и наоборот. И в силу разных ведь причин!). И отречение и от престола. И отречение, и от самого себя. И - тайный и явный - веронетерпимый, религиозный фанатизм. И потенциал личности, что был скрыт да за семью печатями, и до сих пор, и по сию пору, расцветает пышным цветом, пустив предварительно, и мучительно могучие корни, и молодые, свежие ростки. Ну, по поводу Атоса я уже высказывалась в своем, чуть выше приведенном посте. И это мнение у меня не изменилось, не сменилось, ни на толику. И ни йоту. Извините! По поводу Арамиса и Фуке, я говорила, и не раз. И, как и в прошлых своих разах, останусь - при своем. Это Четверка, действительно, - "вне Времени". Вам, ОРХИДЕЯ, - ППКС! (Вы подхватили мою не высказанную мысль. ЗДОРОВО!) И СПАСИБО ВСЕМ ВАМ - ВНОВЬ! -
Констанс1: Дженни "Дело прочно, когда под ним струится кровь". Не помню кто сказал, но очень верно.
Дженнет: КОНСТАНС! ВРЕМЯ ДОБРОЕ СУТОК! Добавлю лишь одно:"А кровь - всегда требует крОви." Хотя.."Великое дело - КРОВЬ".. Об этом было уже ведь сказано, не так ли?
Эускера: Дженни пишет: Не только. Любые властители, любая власть купается в крови. Ибо изначально по колено, по локоть, по макушку затоплена в этой алой и горящей, сочащейся из вспоротой вены, рваным и ало-черным сгустком, до нутра воспалившейся, жидкости. Густой замес монархии, не правда ли? Не так ли? Густой замес, - и на кровИ. Так, на минутку позвольте напомнить что сам автор был убежденным последовательным монархистом и отнюдь эту форму управления не порицал. Вполне себе допустимое убеждение и логике законов развития общества не противоречащее. Оценивать монархов и вообще государственных деятелей надо по гамбургскому счету. Как заметил Гегель "Для лакея не бывает героя" Историческая личность подчас бывает вынуждена растоптать иной невинный цветок, сокрушить многое на своем пути, но оценивать ее деятельность надо с точки зрения не потерпевшего индивидуума, а исторического целого. К историческому процессу непреложимы критерии благих пожеланий и добродетельных сентенций. Развитие человечества — это не гармоническое развертывание добра и счастья. «Всемирная история не есть арена счастья. Периоды счастья являются в ней пустыми листами, потому что они являются периодами гармонии, отсутствия противоположности». Я не вижу противоречия у автора в этом вопросе.
Стелла: Только что услышала по радио очень интересную мысль Зеева Жаботинского: "Правда о том, что было, останется такой, какой мы ее опишем". Во времена написанного слова так оно и было. Теперь все средства информации предоставляют события в прямом эфире. Если не подтасовывать съемку и не учитывать постановочные варианты с массовкой и фотошопом, есть шанс получать достоверную информацию.
Эускера: « Короли не сдаются. Человек просто уступает силе. » Александр Дюма. Двадцать лет спустя
Констанс1: Народ, чего то меня пробило. В описываемую в " Трех мушкетерах" эпоху Карл1 уже был женат нп сестре Луи 13 Генриетте Французской? Я точно помню что исторически их супружеские отношения наладились после гибели Бэкингема.
Стелла: Констанс1 , Был женат. Знаменитый Амьен с Бэкингемом и состоялся, когда двор и королева сопровождали принцессу Генриетту к месту посадки на корабль. (Кажется, в Дувр? Точно не помню.))
Эускера: Констанс1 пишет: Народ, чего то меня пробило. В описываемую в " Трех мушкетерах" эпоху Карл1 уже был женат нп сестре Луи 13 Генриетте Французской? Я точно помню что исторически их супружеские отношения наладились после гибели Бэкингема. Именно так. Совершенно житейское дело: друг (подруга) часто мешают влюбленной паре если этот самый друг или подруга занимают доминантное место в отношениях. Так же как у Карла наладились после ухода из жизни Бекингема, так у Людовика XIII и Анны разладилось от присутствия слишком активного в их жизни подруги жены герцогини де Шеврез. В период с 18 лет и до первой беременности королевы они являли собой очень нежную влюбленную юную пару и король обожал свою "Амарилию" "нежнее роз белее лилий", оставлял королевский совет и забыв все условности приличия "навещал супругу" в утренние часы, мог провести несколько часов в седле под дождем ночью чтобы примчаться в замок где во время вояжа расположился двор Её Величества чтобы "положить голову на подушку в её спальне". И герцогиня ухитрилась разбить вдребезги такую милую романтическую любовь молодых короля и королевы. Любовь в династических браках редкая гостья, с таким сложным человеком как Людовик XIII тем более трудно возможная, прибавьте совершенно бестактное вмешательство матери. И когда у юной королевы и короля похищавшего её бантики все срослось и сложилось, так замечательно долбануть молотком по фарфоровой вазе ухитриться надо было.
Стелла: Неистовый характер Шевретты мешал всем. Мне кажется. она была еще и из тех "подружек", которые не могут блудить без компании. Если у такой имеется любовник, ей очень хочется, чтобы и у подруги завелся тоже. Как интересно будет наблюдать реакцию мужей, будет что обговорить с приятельницей наедине , оценить достоинства любовников и т. д. Чем не развлечение в однообразной жизни королевы? А муж - это скучно, даже если его любишь. Любить мужа-короля это так непонятно и даже пошло.
Эускера: Стелла пишет: Неистовый характер Шевретты мешал всем. Мне кажется. она была еще и из тех "подружек", которые не могут блудить без компании. Если у такой имеется любовник, ей очень хочется, чтобы и у подруги завелся тоже. Как интересно будет наблюдать реакцию мужей, будет что обговорить с приятельницей наедине , оценить достоинства любовников и т. д. Чем не развлечение в однообразной жизни королевы? А муж - это скучно, даже если его любишь. Любить мужа-короля это так непонятно и даже пошло. В рамках исторической правды Анна Австрийская любила мужа и находила это вполне искренним чувством. Более того, она несмотря на юность и неопытность столько усилий приложила чтобы ему понравиться! Он ей грубил, а она сама же и извинялась, присылала букеты и презенты с милыми извинениями, он ей назад отправлял с новой порцией дерзостей, но она не сдавалась)) Пошлым это чувство было только с точки зрения герцогини. Я человек не сентиментальный, но они были такими милыми в период своей любви, что я лично сочувствую королеве.
Стелла: Говоря о пошлости, я иронизировала( смайлик), потому что Анна, с ее воспитанием испанской принцессы, надо сказать оказалась на редкость искрення и непосредственна в проявлениях своего чувства к мужу. Был ли у нее роман с Бэкингемом на самом деле - очень сомневаюсь, честно говоря. Была ли она счастлива , как женщина и в дальнейшем - сказать трудно, но вот как мать, и отличная мать - она себя показала. Сыновья для нее были всем.
Эускера: Стелла Я понимаю, что Шеврез была из категории "заклятых подруженек" причинившей много горя королевской семье и разделяю вашу иронию. Стелла пишет: Была ли она счастлива , как женщина и в дальнейшем - сказать трудно, но вот как мать, и отличная мать - она себя показала. Сыновья для нее были всем. Была счастлива. Был прелестный период когда с рождением принцев они с мужем вновь стали семьей и это было так мило и патриархально когда король полюбил проводить время в охотничьих замках обязательно с женой и детьми, он любил что-то мастерить, даже готовить для них вкусняшки и варить варенье и ему нравилось чтобы семья постоянно была рядом. Маленький дофин тащил королеву за юбку с требованием " к папе! к папе!", а затем короля за штаны " к маме! к маме!" . Он их объединял и любил видеть рядом.
Эускера: Вот тут Анна Австрийская на последних месяцах беременности Людовиком XIV. В нашем восприятии ярковата косметика. В остальном очаровательная беременная королева.
Стелла: Мне не приходилось видеть этот портрет. Волосы у нее сильно потемнели. Выглядит она на свои 38, надо сказать, подбородок сильно ее старит, а глаза хороши по-прежнему. Собственно, это последние месяцы беременности, этот период мало кого красит. А хорошая была мода - при небольших ухищрениях можно было и скрывать интересное положение довольно долго.
Эускера: Стелла пишет: Мне не приходилось видеть этот портрет. Волосы у нее сильно потемнели. Выглядит она на свои 38, надо сказать, подбородок сильно ее старит, а глаза хороши по-прежнему. Собственно, это последние месяцы беременности, этот период мало кого красит. А хорошая была мода - при небольших ухищрениях можно было и скрывать интересное положение довольно долго. В те времена скрывали только нежелательную беременность, рождение ребенка воспринималось как благо. Что касается королев, то беременность не только не скрывалась, о ней оповещали как только беременность становилась очевидной что это не гормональный сбой, это было поводом радости и для двора и для народа. Беременные королевы облачались в удобные специальные платья без корсажей чуть ли не с первых недель беременности. Но завышенная талия действительно смотрится уместно и элегантно.
Стелла: А помните васильковое платье Генриетты Английской, где она на последних месяцах (Портрет кисти Ван Дейка)? Английская мода не так помпезна. Бедная Анна - нелегко ей дался первый ребенок. Я много раз возвращалась мыслями к тому, как печальна и незавидна участь женщин-королев. Самим своим рождением поставленные в жесткие рамки условностей, они еще и разменная монета на шахматном поле политики и государств. (Это я, дочитав историю Катрин Медичи, очередной раз утвердилась в таких мыслях) А Луи 13 - это же талант немалый и совсем не бездарь, как государь. Бурбоны вообще мастеровиты были, руками могли работать.
Констанс1: Дамы, я почему спросила. Тут много было разговоров, о том, что мушкетеры рассматривали англичан, как врагов. В это же время на английском троне сидела французская принцесса, которой пренебрегал ее супруг - король, предпочитавший ей друга (любовника)? Бэкингема. Так может прав был Атос, когда говорил, что ему все равно, что там Миледи сделает с Бэкингемом и не только потому, что тот англичанин, но и потому , что он был врагом Генриетты Французской, которую мать Атоса " знавала еще ребенком", а возможно и учавствовала в воспитании? Может это неприязненное отношение к герцогу у Атоса связано еще и с обидой за мать, которая как то учавствовала в воспитании принцессы и , наверное, желала ей счастья?
Стелла: Не думаю, Констанс1 . Во-первых, Бэкингем - англичанин, на момент этих слов - враг, с которым они воюют. А во-вторых, Атосу все, что не касается его друзей и короля - до лампочки. Оно его не волнует. Это, конечно, еще и поза - Его сиятельство демонстрирует полнейший пофигизм. Та же судьба трона Англии его будет волновать, но попозже - лет, этак, через двадцать, когда он стряхнет с себя дурман и депрессию и увидит все вокруг уже другими глазами.
Констанс1: Стелла , а чего же граф, уже не в состоянии пьяной депрессиии, а в полном адеквате бросился в заранее обреченную авантюру по спасению Карла 1 от революционного гнева, еще вовлек в нее Арамиса, и в своем письме , считай попрощался навечно с Д Артаньяном и Портосом, завещав им позаботиться о Рауле? Ведь он явно готовился к смерти, понимая всю безнадежность ситуации. Зачем он сменял бунт против министра во Франции, на революцию в Англии? То, как он это объясняет- красивая риторика, не более того. А вот потребность вступиться за несчастную принцессу - королеву, которую " знавала еще ребенком" его матушка- это совсем другая мотивация и родовая и аристократическая.
Стелла: Вот как раз родовая и аристократическая - это вступиться за короля. Он же говорит о том, что "поддерживая короля дворянство поддерживает себя". И похоже - это убеждение, а не красивая риторика. И потом Атос периода Ла Рошели - это совсем не тот Атос, что бросился в английскую авантюру. Ну, почти не тот, хотя авантюрная жилка присутствовала у графа всегда. Но как же далеко мы ушли от символики.))
Эускера: Констанс1 пишет: Тут много разговоров, о том, что мушкетеры рассматривали англичан, как врагов. В Ещё бы. Военнослужащие и подданные французской короны которая находится в состоянии войны с Англией. И сами непосредственные участники войны. Констанс1 пишет: В это же время на английском троне сидела французская принцесса, которой пренебрегал ее супруг - король, предпочитавший ей друга (любовника)? Слава богу друга, а не любовника. Не пренебрегал. Просто сам династический брак когда супруги сначала вступают в брак без личного выбора, а потом уже знакомятся, плюс культурный шок молодой королевы в процессе адаптации в новой стране и новой обстановке создавали психологические сложности у супругов. Но я тут не большой знаток. Констанс1 пишет: Может это неприязненное отношение к герцогу у Атоса связано еще и с обидой за мать, которая как то учавствовала в воспитании принцессы и , наверное, желала ей счастья? Устранение лорда-адмирала Англии предотвратило вообще-то высадку многотысячного английского десанта на территорию Франции (реверанс в сторону глав-гадины миледи), но это же пустяк по сравнению с тонкостями семейных отношений супружеской четы английских монархов для подданного французской короны и военнослужащего французской армии аккурат когда он находится в действующей армии)) Прошу меня извинить за иронию. Констанс1 пишет: Стелла , а чего же граф, уже не в состоянии пьяной депрессиии, а в полном адеквате бросился в заранее обреченную авантюру по спасению Карла 1 от революционного гнева, еще вовлек в нее Арамиса, и в своем письме , считай попрощался навечно с Д Артаньяном и Портосом, завещав им позаботиться о Рауле? А потому что автор не транслируя свою личность всегда транслирует свой внутренний мир. Каждый автор. Автор убежденный монархист, роман написан вскоре после того как он баллотировался в думу от монархической партии. В период когда человек в качестве кандидата в депутаты баллотируется - его гражданская позиция и политические убеждения очень обострены. Кандидат пишет статьи, встречается с избирателями и генерирует свои убеждения. Там в романе концентрация политических убеждений и эмоции автора очень высоки.
Констанс1: Эускера , так Вы полагаете, что вдруг вспыхнувшее у графа желание спасти неспасаемого уже короля Англии, пусть и ценой собственной жизни и жизни друга, это проэкция предвыборных лозунгов кандидата в депутаты от монархистов А. Дюма?
Эускера: Констанс1 Я полагаю что персонаж художественного произведения является трансляцией внутреннего мира автора. И с учетом личных убеждений автора которые для него в этот период были значимы в определенном смысле да. В данном случае трансляция монархических убеждений и личной симпатии к королю Карлу Стюарту. Ведь "вспыхнувшее у графа желание спасти короля" это литературный замысел автора и никакого графа с вспыхнувшим желанием в реальности не было. Поэтому рассматривать мотивации образа который является литературной трансляцией внутреннего мира автора и компиляцией его вдохновения, его личных впечатлений, и его убеждений логично с позиции мотиваций его создателя, реального человека, разбираясь почему он замотивировал персонаж действовать так, а не иначе. Ну и с учетом сюжетной логики произведения и законов жанра конечно.
Эускера: Констанс1 пишет: Эускера , так Вы полагаете, что вдруг вспыхнувшее у графа желание спасти неспасаемого уже короля Англии, пусть и ценой собственной жизни и жизни друга, это проэкция предвыборных лозунгов кандидата в депутаты от монархистов А. Дюма? С учетом что кандидат в депутаты выборы проиграл, взяв во внимание личный темперамент кандидата в депутаты и честолюбие, он ещё и отрицательных эмоций и литературной сажи для глав-гадов не пожалел. Этак они их щедро и душевно мордами в чернила. Глав-гады, естественно антимонархисты, кто бы сомневался)
Орхидея: Констанс1, по поводу поездки в революционную Англию автор довольно чётко расставил акценты. Короли сильны дворянством, а дворяне сильны при королях. Общий долг всех дворян - защищать монархию, как форму правления. Как Атос потом объясняет друзьям, эта задача стоит у него на первом плане. Каково идейное наполнение! Помочь женщине в беде, тем более, если женщина - французская принцесса - это скорее в число ведущих побудительных мотивов Арамиса. Эускера, по поводу своего отношения к королям Дюма неплохо написал в "Истории моих животных": «Я составлен из двух начал — аристократического и простонародного: аристократ по отцу и простолюдин по матери, — и ни в одном сердце в такой высокой степени не сочетаются почтительное восхищение всем великим и глубокое и нежное сочувствие ко всем несчастным; я никогда столько не говорил о семье Наполеона, как при младшей ветви; я никогда столько не говорил о принцах младшей ветви, как при Республике и Империи. Я поклоняюсь тем, кого знал и любил в несчастье, и забываю их лишь тогда, когда они становятся могущественными и счастливыми; так что ни одно павшее величие не пройдет мимо меня, не услышав приветствия, ни одно достоинство не протянет мне руку без того, чтобы я ее пожал. И когда весь мир, казалось, забыл о тех, кого уже нет, я выкрикиваю их имена, словно назойливое эхо прошлого. Почему? Я не знаю. Это голос моего сердца просыпается внезапно, помимо рассудка. Я написал тысячу томов, шестьдесят пьес; откройте их наугад — на первой странице, в середине, на последнем листке — вы увидите, что я всегда призывал к милосердию: и когда народы были рабами королей, и когда короли становились пленниками народов» Скорее Дюма сочувствует всем слоям общества и способен смотреть с разных позиций, а в монархах видит не только функцию, но и людей. Правда где-то он говорит, кажется как раз связи с попыткой баллотироваться на выборы, что своим творчеством зарекомендовал себя как монархист и в республиканской партии на него посмотрели бы косо, отсюда и выбор. Ну и, конечно, не стоит забывать про его дружбу с принцем Фердинандом.
Констанс1: Эускера , прр то , что Дюма выборы проиграл и не только в Национальное собрание , но и в Академию и при жизни не был причислен к сонму " бессмертных" мне давно известно. Меня просто заинтересовала ваша мысль о том, что жизненные обстоятельства Дюма , кандидата- монархиста , могли так прямо отразиться в поведении персонажей Дюма - автора.Спорное утверждение и для меня любопытное.
Эускера: Констанс1 Не жизненные обстоятельства, а личные убеждения и гражданская позиция. Это очень серьезные вещи. А обстоятельства просто ставят человека в положение когда он это чувствует особенно остро. Я думаю мы все нечто подобное чувствовали переживая общественные кризисы. Я не разочарованном честолюбии если что, я имею в виду чувство патриотизма.
Дженнет: ДОБРОЕ ВРЕМЯ СУТОК, ДАМЫ! ЭУСКЕРА! В приведенной Вами чуть выше цитате, я говорила о монархии лишь как о государственном строе. И сам Автор, по своим убеждениям, позициям и взглядам, хоть и был его сторонником, однако симпатизировал, и весьма, восстанию в России, что имело быть место 14 декабря 1825 года. Иными словами. - восстанию декабристов. И горячо сочувствовал первому революционному движению против царизма.Причем - заметьте! - среди дворян! Причем сочувствие его был так горячо - без всякой на то иронии! - и столь сильно, что нашло, и не могло не найти своего отражение в романе "Учитель фехтования", где изложена, простым и ясным языком, и очень выразительном притом, подлинная история декабриста-кавалергарда Ивана Александровича Анненкова и француженки-модистки Полины Гейбль, ставшей впоследствии его женой, - в 1827 году, уже на каторге, в Чите. Этот роман. нашедший свой горячий отклик, в Сердцах многих и многих. бесконечно многих читателей, был долгое время под запретом в России. А сам автор - подвергся лишению въезда в северную столицу. По особому распоряжению императора Николая Первого. И запрет сей действовал вплоть до смерти последнего в 1858 году. Только после этого Дюма посетил ту страну, холодную и царственно, загадочно суровую, где так стремился побывать. Кстати. один прелюбопытнейший факт из истории декабризма, если Вы не против, друзья..И раз уж зашла о нем речь..Среди восставших российских дворян - а именно - в Соединенном обществе российских славян, - обществе, что примкнуло к Южному обществу декабристов, - был один "дворянин" - крестьянин по происхождению..Иван Федорович Выгодовский. О, это вообще уникальная история! Талантливого паренька из нищей крестьянской семьи случайно заметил один богатый российский помещик, волею случая - ну, или волею Провидения, Кому как угодно! - бывший проездом в том южном уезде. И оставшийся в той семье, на постой. Из-за невозможности проехать по проселочным дорогам, да еще глубокой темной ночью, из-за разыгравшихся проливных дождей. Да из-за сломавшейся брички, застрявшей глубоко колесами в размокшей и враз обмякшей, придорожной колее. Парнишка рисовал углем на обрывках бумаги. И эти рисунки заметил барин. Ну а потом..А вот потом и начинается самое интересное.. Понимая, что нищему мальчишке нет судьбинушки пойти учиться, а тем паче - да в столицу, этот барин..выправляет пареньку - документы на имя некоего дворянина Выгодовского, именем - Иван, Федора сын. И заодно - дворянскую грамоту! Да-да, не сомневайтесь. друзья! Не что иное, как дворянскую грамоту..Со всеми вытекающими отсюда, правами и обязанностями российского дворянина. И - уже не сказка, но факт! - тем самым, ломает, преломляет, словно в отраженной призме, предназначенную ему, - быть может изначально, - кровинушку-судьбинушку..Кровинушку-СУДЬБУ.. Что было дальше? Быть может, спросите Вы..Парнишка этот выучился. Стал профессиональным художникам. И - великолепным, судя по свидетельству его товарищей и современников. Сошедшись близко, в дружеских отношениях, с вождями Соединенного Общества российских славян - Иваном Горбачевским и братьями Поджио, он примыкает к "мятежникам и бунтовщикам"..Как позже их прозвали те, кто их потом неправедно судил..Ну да..Ну да.."История ведь пишется зачастую теми, кто вешал героев"..Как говорится..Горькая ирония, не правда ли?.. И - ПРАВДА.. Дальнейшая Судьба дворянина-крестьянина Ивана Выгодовского мне не известна..Она обрывается после ночи с 12 на 13 декабря уже нового, 1826 года..После вынесения приговора. И страшной гибели пятерых вождей восстания на кронверке Алексеевского равелина Петропавловского крепости в С.-Петербурге. Кстати, в главе "МУЧЕНИКИ" о них писал, в своем романе "Учитель фехтования", что не издавался, и очень долгое время у нас в России, и сам Дюма. Теперь что касается Гегеля, ЭУСКЕРА.. Никто не говорит, что развитие Вселенной - это есть лишь одно развертывание Добра, Гармонии и Счастья. Никто. Но что этот мир замешан на кровИ.. Это - ЕСТЬ..И этого тоже нельзя отрицать. Извините.. И потом, так думает - Гегель.. И что периоды гармонии и мира являются всего лишь пустотой, которую нечем заполнить - не иначе, лишь как кровью, по тому же гегелевскому убеждению, - поправьте меня. если ошибусь! - то это лишь его мысли. И его - величайшая ошибка. Мне думается, что Вы мыслите иначе, ЭУСКЕРА! СПАСИБО! Еще раз - ИЗВИНИТЕ!
Эускера: Дженнет Спасибо за экскурс в историю декабристов и интересную новую лично для меня информацию)) Что касается того что счастливые периоды социума это пустой лист, рискну предположить что автор афоризма имел в виду что счастье для общества это покой и стабильность. А покой и стабильности мало динамичны в восприятии человека который живет с точки зрения исторического хронометража короткий временной промежуток. Отсутствие видимой динамики и драматизма менее интересны массовой аудитории и менее эффектны.
Дженнет: СПАСИБО, и ДУШЕВНОЕ ВАМ, , за Ваши добрые слова, ЭУСКЕРА! А насчет Вашего предположения: да, скорее всего, здесь Вы прАвы! Вновь - СПАСИБО!
Констанс1: Дженнет , спасибо , что напомнили историю Выгодовского. Я раньше тоже сильно увлекалась историей декабризма и о Выгодовском знала. Но прошло время,,я переехала жить в Израиль и декабристы как то выпали из сферы интересов, а напрасно.Удивительно, что российские дюмане идут одними дорожками увлечений. У меня в начале был Дюма, затем захотелось найти что то подобное в российской истории и появились декабристы и увлечение ими на десятилетие. Причем активно, я была в музее декабристов в Москве и в Украинской Каменке в музее - имении Давыдовых, где собирались члены Южного Общества и бывал Пушкин. А потом мы занялись историей полка Нормандия- Неман. Тут у многих дюман такая же стезя. Немного не в тему получилось, если хотите как нить вечерком побеседуем на эти темы в личке.
Стелла: А я почитала на днях повесть Даниэля Клугера "Двойное отражение" О декабристах и Грибоедове. Очень интересно! (Меня декабристы мало интересовали, но здесь очень необычный подход к событиям - альтернативная история. Дюманам такой подход очень близок.)
Констанс1: Стелла , спасибо за наводку. Обязательно почитаю Клугера. А если ссылочку кинешь , тебе вообще цены не будет.
Стелла: Держи. https://romanbook.ru/book/564693/
Стелла: Кстати, его же - Чайки над Кремлем" - из той же серии.
Дженнет: КОНСТАНС! СПАСИБО СЕРДЕЧНОЕ и ВАМ за Ваш, такой, тоже замечательный, отклик! История декабризма, дело в том, что, очень интересна мне. Еще подростком, в школе, мне было близко творчество поэтов и писателей среди декабристов: Александра Бестужева-Марлинского, - одного из пяти братьев - участников того трагического восстания,- Кондратия Рылеева, и многих, многих других! Я с удовольствием покоротаю с Вами, вечерочек - даст Бог, и не один! - здесь, в личке. А если Вы, друзья, зарегистрированы еще и в соцсетях, например - в Контакте, это было бы вообще просто - ЗДОРОВО, - пообщаться со Всеми Вами и там! Ведь, почитай, каждый из декабристов, будь он блестящий офицер, моряк, или простой крестьянин, - как в случае с Выгодовским, - прежде всего, это - Личность. И история их Жизней и Судеб - да,Вы правы, это отдельная тема! Сколько романтики! Сколько самопожертвования! Сколько таинственности и мистики (история декабриста Василия Ивашева, например!) А возьмите, к примеру, того же писателя Александра Бестужева-Марлинского! О, здесь тоже есть о чем подумать, уверяю Вас! А жены декабристов, что не побоялись отправиться за ними в ссылку, на каторгу, в Сибирь, которая в то время была пугалом для всех! А Камилла Ивашева - француженка по происхождению, - ее девичья фамилия - Камилла ле Дантю, - еще ведь даже не жена, еще ведь даже не невеста, а простая гувернантка в богатом семействе Ивашевых, - отважилась пуститься в неизведанное..За человеком, которого полюбила. За человеком, что был осужден. И история их Любви полна и Счастьем. и - трагизмом. И в то же время - мистикой.. КОНСТАНС! А у меня к Вам есть большущая просьба: скажите а Вы сможете рассказать подробнее,и о музее декабристов, там, в Москве? И о посещении Украинской Каменки, - бывшем давыдовском имении? Ведь это же ЗДОРОВО - само по себе! А история полка Нормандия-Неман..Мне тоже хотелось бы услышать и о ней.. Да, верно, удивительные пути у наших дюман. Удивительны. И - неисповедимы.. А знаете, КОНСТАНС, может, оно и действительно, немножечко вот не в тему..Но посмотрите: ведь Дюма, в свое время, очень близко принял к Сердцу историю российских декабризмов. И это его горячее сочувствие, так или иначе, но отразилось в его романе. И не могло НЕ отразиться, да.. И вот оно сошлось: все один к одному: здесь глубокие интересы Автора, и столь же глубокие интересы форумчан, невольно сплелись, в чем-то, в единое целое. И это - ЗАМЕЧАТЕЛЬНО, правда! А споры - так в них - говорят недаром! - рождается - ИСТИНА! И за каждым героем Дюма - стоит реальный прототип. Также, как за каждым декабристом стоит его реальная История. Его Жизнь. И одинокий цветок на сером могильном камне в Адлере, - цветок, что сражен, срезан вспышкой-серпом, и безжалостной молнии, простой белый цветок, что вырос некогда на могиле простой крестьянской девушки, Ольги Нестерцовой, - это далеко не просто цветок. Это действительно - СУДЬБА. СТЕЛЛА! СПАСИБО ВАМ ТАКЖЕ ГЛУБОКОЕ за ссылку! Декабристы и Грибоедов..(невольно облизываясь) О, это вкууусная тема! Странно..А вот о чем я сейчас подумала, друзья.."Перст Судьбы".. Сейчас поясню, в чем тут, собственно, дело.. А ведь Грибоедов, назначенный послом в Персию, царевым указом, был зверски убит..И тело его было опознано лишь по одному единственному признаку.. Ни для кого не секрет, что Александр Сергеевич Грибоедов был, помимо того, что прекрасным литератором и драматургом, но и являлся также еще и удивительным музыкантом. Как-то раз у него возникла ссора с будущим декабристом, и членом Северного общества, офицером Александром Ивановичем Якубовичем. Ссора, закончившаяся дуэлью. Где Грибоедов был ранен. Якубович - отличный стрелок - прострелил ему мизинец левой руки. Ходили долгое время слухи тогда по Петербургу, что он сделал это - нарочно. Чтобы Грибоедов не мог больше нигода - играть. Но раненный выкрутился из этого, очень непростого, прямо скажем, положения. Заказав себе, и работы чудесного мастера, фортепиано, особого образца. После чудовищного убийства российского посла в Персии, изуродованное тело его опознали лишь по тому простреленному, и декабристом Якубовичем, мизинцу.. "Перст Судьбы".. И - горечь иронии.. Перст Судьбы.. Еще одна символика.. Перст Судьбы.. Разве не так?
Орхидея: В связи с оживлением в теме миледи, пришла на ум мысль. В конце своего жизненного пути графиня Винтер вернулась к его началу, окрестности Бетюна знакомы ей хорошо с ранней юности. Её тернистая, наполненная преступлениями дорога закольцевалась. А название реки Лис (фр. la Lys) созвучно слову лилия (фр. le lis).
Дженнет: ОРХИДЕЯ! И ОТЛИЧНАЯ, В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ, МЫСЛЬ!
LS: Волосы у нее сильно потемнели Разве? upload picture Но не отклонились ли мы от темы топика?
Стелла: LS , портрет сильно отдает еще парсуной, но за пепельные волосы при надлежащей фантазии сойдут.))) Глаза тоже - не зеленые. Возвращаясь к символам. Д'Артаньяну, при первом посещении Ванна с Портосом, силуэт города показался черным. Старый Ванн и вправду смотрится темным? (Вы же, если не ошибаюсь, недавно там были?)
Дженнет: СТЕЛЛА! ДОБРОЕ ВРЕМЯ СУТОК ВНОВЬ! А знаете, Вы сейчас мне невольно напомнили..Своим рассказом о нынешнем Ванне..Когда-то давно, еще подростком, мне нечаянно, случайно, попалась в руки книжка о французском художнике Анри Матиссе..Имя автора, я к сожалению, уже не упомню..Извините..Так вот..Меня, помнится, поразила тогда ) да и сейчас, признаться, поражает) одна странная, весьма странная штука...На одной из картин - были изображены каналы в Венеции..У немецкого философа Фридриха Ницше есть такие строки: "Никогда не вглядывайся в бездну..Ибо тогда бездна будут пристально, внимательно, вглядываться в нас..! И эта тьма, эта бездна, если чуть вглядеться в эти темные узкие, венецианские улочки-каналы, по которым тихо, легко, почти неслышно и бесшумно скользят романтические узконосые гондолы, - там на картинах Матисса - если очень долго всматриваться в нее, она действительно начинает вглядываться в нас..Есть какие-то и таинство и тайно, в этой удивительной и пронзительной фантасмагории легкокрылой загадки-светотени..Есть своя и магия и мистерия в этой невесомой и лунной фантастике, что просвечивает сквозь синюю и звездную, и в заснеженных цветах, и тончайше-прозрачную, и шелковистую шаль-вуаль, и нездешнюю бесконечность. И, сквозь бархат тяжелой завесы, просвечивает взгляд, с белой чертовщинкой, со снежной сумасшедшинкой, в ожерелье безумно-колдовских, золотых, и янтарных, апельсиновых, лун, высвечивается странный и привлекательный, притягивающий к себе взор, луноликой завораживающей тьмы..И ты понимаешь, вздрогнув, быть может, всем существом своим, что здесь, именно здесь, - ВЕЧНОСТЬ..Здесь разлилась та самая бездна. что бесконечно вглядывается в нас.. А Венеция - город масок. А Венеция - город карнавалов. А Венеция - Город ЛЮБВИ! Вот, обсыпанные пудрой и мукОй, знаменитые Маски старинной комедии дель арте..Вот сверкает белозубой улыбкой, из-под-черной клеенчатой маски, насмешливо-лукавый Арлекин Вот склоняется. в озорном и задорном реверансе, Коломбина, сметливая и находчивая, и бойкая и острая на язычок, служаночка, что на круглых и дощатых сценических подмостках.. Вот - перед вами - чиновник-заика Тарталья. А вот - добродушный купец Панталоне, человек честный, простодушный и скромный. И при этом - себе на уме. Вот - ловкий плут, крестьянский парнишка с хитрецой, по имени известном, - Труффальдино. Шельма. И чудесного обаяния, однако..Что, согласно итальянскому комедиографу Карло Гольдони, сумел таки, и некогда услужить, аж сразу - и двум-то господам! Вот бравый вояка Капитан Матамор - фанфарон,задира и забияка. Не убивший, при всем при том, - ни мухи. Вот Скарамучча или Скарамуш - хитрый маленький застрельщик. Врезавшись по самую гущу, вклинившись, по самую глотку, в два соперничающих меж собой лагеря, - в политике, в Любви, иль на Театре, неважно где, - суметь разжечь огонь во всех подноготных и подоплеках, и козней, и интриг, и утонуть, исчезнуть, раствориться бесшумной тенью в Закулисье, - это его вечное амплуа. Пульчинелла, во французской интерпретации - Полишинель, в Англии - Панч. Лявон - в белорусском народном театре "Батлейка". Ну а по-нашему - просто-напросто - Петрушка..Крикливый, и озорной, рубаха-парень, Душа, как говорится, - нараспашку..Самый, пожалуй, сложнейший и трагичнейший из всех образов здесь.. Пульчинелла - небольшого роста горбун с пронизывающим взглядом хитрых и маленьких, и меж тем - острых и весьма проницательных глазок.. Полишинель - это страшная маска..Тот, кто беспощадно разит и убивает наповал - смехом. Полишинель - это тот, кто убивает своим смехом - в спину, из-за угла.. Ну а вот и Дзанни. Добродушные, приветливые крестьяне. Живущие своим умом. И справляющиеся со всеми житейскими трудностями - свои трудом. Вот потешает почтеннейшую и глубокоуважаемую публику, своими прихотливыми и чудесными лацци талантливые выдумщики-лаццарони..Иными словами, опытные фокусники показывают зрителям все замечательнейшие фокусы свои. А вот и Доктор Ломбарди. великий Лекарь, Кудесник, Волшебник и Маг. Всего лишь за несколько пригорошень сольдо Он найдет и вылечит у Вас своими чудодейственными зельями, снадобьями. и главное, - пиявками! - все, какие только на Свете белом, Божьем, ни на есть, все мыслимые и немыслимые недуги! Он вылечит, излечит все и вся! Прекрасные синьоры и очаровательные синьорины! А также почтенные синьоры! Подходите! Не стесняйтесь. Нечего робеть! А тем паче - жалеть на себя! Подходите и берите! И те, у кого карманы битком набиты золотом! И те, кто на паперти соборной побирается, да с нищенской протянутой сумой.. И не стойте за ценой! А цена-то грошовая - всего-то лишь несколько сольди! Подходите, мои обожаемые синьоры! И Вы - ни в Жизнь! - не останетесь внакладе! А вот - Вашему вниманию любезно представлены и Сильвио с Клариче. Или - как двое разряженных кукол-марионеток. Или - как играющих во взрослую Любовь - детей. И лишь только двое остаются без маски. Это - ДВОЕ ВЛЮБЛЕННЫХ Итак, внимание, мои благороднейшие синьоры.. Ибо пред Вами - не что иное, как знаменитая итальянская комедия дель арте. Комедия масок. Комедия - МАСТЕРСТВА. И словно, чуешь за собой, всю атмосферу, и магии, и таинства, и сказки.. И слышишь затаенные, как словно в Зазеркалье, всплески зажженных, янтарно-золотистых и апельсиново-лунных свечек моколетти.. И звезды, ясные хрупкие звезды, оседают и падают в лунную, зазеркальную тьму. И слышны стрУны трепетной и нежной, чарующей и ласковой, и серебристой мандолины.. И дурманит, пьянит, тонкий и терпкий, острый ласкающий запах апельсиновых и мандариновых рощ. И льется веера, узорчатого и живописно расписного, легкий и тихий, взволнованный плеск. И оживает Вера в Чудеса, под колдовскую, зачарованную песнь, и в Ночь Любви, и страстную и жгучую, где затуманено, лиловыми ли сумерками звезд, узорное витражное стекло, где сень оливок и маслин, под всплеск весла, безумно-сумасшедший, и трепетно уставший, гондольеро..Под маскою печального и мудрого Шута.. Итак, ИМПРОВИЗИРУЙТЕ, ТВОРИТЕ, И - ЛЮБИТЕ! И ..Внемлите Прологу старинной пьесы, мои благороднейшие синьоры.. Засим - ПОКЛОН, МОИ ДРУЗЬЯ!
Дженнет: РАДА ДУШЕВНО ВСТРЕЧЕ, И УЖЕ В НОВОМ, ВОЛШЕБНОМ И СВЕТЛОМ, ГОДУ, МОИ ПРЕКРАСНЕЙШИЕ СИНЬОРЫ И ОЧАРОВАТЕЛЬНЫЕ СИНЬОРИНЫ! БЛАГОРОДНЕЙШИЕ СИНЬОРЫ! РАДА ВСТРЕЧЕ С ВАМИ ВНОВЬ! И, возвращаясь невольно в таинственную Венецию, загадочную, волнующую и неповторимую, вслушиваешься поневоле - чутьем, нутром али наитием, а, может просто, - Сердцем, чарующую музыку и завораживающее, ворожащее таинство звуков - непонятных и странных, и ни на что не похожих. Есть что-то, Воля Ваша, здесь как бы еще о чем-то кем-то не договоренное..Еще что-то обрывистое, воспалившееся и рваное..Нечто еще кому-то, и кем-то, зачарованное, пугающее, нескАзанное, несказаннОе..Словно чья-то еще невыплаканная Нежность.. Словно чей-то еще вновь заплаканный вздох.. И, легко и так близко, и так завороженно и свЕтло, вновь грустят, о чем-то о своем, в исповедально-сокровенном откровеньи, о чем-то словно накипевшем, наболевшем, нагоревшем, и радостном былом, уже давно минувшем. уже давно ушедшем, с безумной сумасшедшинкой и снежной чертовщинкой-бесовщинкой, безумно вновь прекрасные цветы. Вот - и в струящейся прохладе, задорной и звонкой, поющих и искрящихся фонтанов, в их причудливом капризно-прихотливом, и живописно ли узорчатом, и в фантастической мистерии, в фантасмагории, каскадах, проплывают перед нами, перед нашим и внутренним взором, знаменитые роскошные палаццо венецианских дожей. И величественные статуи, а то и изящно и мощно, величаво сотворенные, искуснейше изваянные, и резцом талантливого скульптура, из камня, скульптурные и группы, и ансамбли, воинственных и славных кондотьеров. И по-прежнему загадочно, несмотря на даль неизмеримую, необоримую, веков, таинственно мерцают лиловыми, заясненными сумерками, и словно расплывается, и в огненно-сонной, и раскалившейся, распалившейся, объятой пламенем зажженным, и в алости иль Нежности щемящего восхода, в цветках, багровых и румяных, в багрянце ли, румянце ли, и сполохом и всплеском, в дождинках радуг золотисто-серебристых и цветных, пылавшего, игравшего, и буйством лишь, и бликами прекрасного заката, и словно в даль уходят, вновь возвращаются в векА, лишь миражей да золотых, в горящей, лунно-невесомой, взвеси, и, паруса раскинув гордо, белоснежно, корабли, что - высоки над язвами, и бледными и сонными, и в вальсе лун, в осколках лопнувших ли звезд, и млечными туманами земли, и отражаются ли в призме преломленья, бала Зазеркалья, зажженных в Солнцах зеркалах, и в Солнцах чужедальних, ложных, ночных, и сумасшедших, и блаженных, наполненные тайной, зовут к себе, неясной тайною сверкая, в витиеватых ли, затейливых узорах, витражи. И вновь стремится в зачарованную, и Счастьем плачущую высь, и в готике, изломленно-суровой, соборов острый и величественный облик. И в таинстве зажженных ли лампад, в загадке вновь затепленных ли свечек, сквозь мудрость вещую и стародавнюю времен, сквозь старинные настенные, удивительно-фантастические, и словно живые, заколдованные, живописные росписи-фрески, сквозь абрис, и и профиль, и чУдный, и дивный, так тонко, с Любовью, и тайнописью выписанный, в причудливо расшитых, затянутых цветастым, и мокрым шелком, гобеленов, мерцающий, и в апельсинах, мандаринах лун, и древний, и святой. иконостас, под пение душевное и трогательное, певчих, что в золоченных ризах, там, на хорАх, при алтаре, под звон ли вечный, бесконечный, под звон ли Звонаря мятежный, там, на стрельчатой и звонкой, колокольне, вновь проступает, словно в древнем волшебстве, священном и заклятом, и в мысли, словно запредельной, и в замысле немыслимом, Творца, и сквозь, неясные и бледные черты вечерних звезд, и, в лунной ли, затепленности тайны, в ажурной вязи, хрупкой и тончайшей, каллиграфических ли рукописей-книг, и где "блаженство ощущаешь, как горечь ли болящего, кипящего, горящего сиротства, где в боли растопились, окунулась, искупалась Нежность, и, снова сотканное музыкой, и в запахе, и терпком, смеющихся и юрких, пьянящих янтарем ли, светящихся Луною. мандаринов, лишь Памяти подвластное, блаженство", (вольный перифраз из Б.Ахмадулиной, извините!) и вновь растворяется, как будто в колдовстве, трагический, возвышенный и светлый, Божественно-прекрасный, Лик.. А Звонарь - это ведь - и боль. И - ДУША.. И лишь трепетный Свет хрупких и тончайших паутинок утонет на ладони.. А колокол все рвется в Небо. А колокол - все рвется - в ЖИЗНЬ. И где-то там, на островках, вновь зацветает, расцветает, и наливается соком, густым и сладким, забористо-искристый, как молодое алое и виноградное вино, живым налившийся ли Солнцем, и в Ночь Любви и страсти, пьянящий тонким, острым, и терпким ароматом, виноград. Купаются вновь в солнечных лучах, рыжие и юркие, верткие солнышки радостных мандаринов. И золотятся апельсины луны в молодых и налившимся хмелем, в трепетном сЕребре колдовской и завораживающей нОчи, и в живом янтаре апельсиновых рощ.. И всего лишь за пригоршню медных грошей иль за несколько да серебрянных сольди. да опоит приворотным ли, ведовским ли, да снадобьем-зельем. проворожит огнем да лишь чарующих, жгуче черных ли глаз, да рассыплет, гадая на ладошке, в серебре, да в трепетно-магическом, монисто, да певучим ли голосом да широко, да звонко, кликнет задорно-заклинательную песнь, цыганочка-гадалка в цветастом полушалке. и не дне ее пронзительных глазищ, таинственно мерцает и сверкает, завороженное и темное, затаившись в огромных, пылающих зрачках, колдовское-серебрянное пламя. Счастье и Радость. Чары Страсти, Любви, наколдует Вам здесь, ох непростая эта, и русалочье-раскосая, русалочье-загадочная, цыганочка-гадалка, со жгучими чернявыми, роскошными ли косами, ох, девушка-шалунья, ох, девушка-ведунья, ох, девушка-колдунья..Ох, девушка-СУДЬБА.. А эти завораживающие шорохи, так и манящие заглянуть и проникнуть, да еще и всем существом своим, в бесконечную и лунно-звездчатую, и льющуюся безмолвием-беззвучия безвременья-безветрия, глубь и тишь лунной музыкой грез вновь заполненной, и снова и снова ускользающей от нас, в мерцанье и живом дыханье, бесконечного таинства Вечности.. Словно Кто-то нездешний, и незримый, и неведомый, и невидимый нам, наигрывает, и на тонких серебрянных струнах, чудесной хрупкой мандолины, под волнующий и легкий Свет, и, в серебристо-мерцающем отливе, и в разливающемся полночном и лунном сиянии, раскинувшихся, в душистом и сладковато-ореховом, чуть резковатом ли, остром ли привкусе, золотистых маслин и олив, Кто-то словно Плачем Сердца играет, и бесшумно посеребренную мелодию легкой и светлой. и трепетно-щемящей, и, что-то свое, сокровенное, вновь ворожащей, грусти.. О, не бойтесь! Друзья мои! Не бойтесь! Это просто лишь старый и добрый, и мудрый Дух Венеции Орко играет Вам мелодию Вечности и седого, кристалликом-хрусталиком ли соли, сердито и ворчливо, бурливо вспененного, вздыбленного моря.. Это просто чудесный и шалый венецианский Дух Орко, - а, впрочем, честный, добрый малый, как у Шекспира добрый малый - честный Пэк, что, вместе с эльфами и ДУхами - пажами Оберона - Бога НОчи, смазав влагу, в голубоватых прожилочка ли, век, и прозрачных и тонких, вновь волшебным и сладким, да густым молоком, дарит сказку полночных видений, и на алой заре, с Королем сновидений, вновь покинет, да чей нибудь дом, - чарующе играет Вам мелодию ЛЮБВИ.. Ибо Дух Орко - это Дух Сердца. Слушай Душой, еще щемящую и вещую, и бесконечно мудрую Музыку Его.. МОИ ПОЧТЕННЕЙШИЕ СИНЬОРЫ! ВАС - С НОВЫМ ГОДОМ ВНОВЬ!
Орхидея: У меня сколлекционировались разные повторения мотивов и закольцованности в мушкетерский трилогии. Всё довольно очевидно, просто собрала в кучу. Сперва о том, что есть в каждом из трёх романов. Во-первых, развитие дружбы мушкетеров - самая главная проходная линия. Есть, тоже очень заметный, повторяющийся мотив помощи особам королевской крови. Ещё героями так или иначе обязательно совершаются действия попадающие по наименование "государственная измена". В каждом романе д'Артаньян ищет своих друзей. В "ТМ" после поездки за подвесками он их успешно находит и получает от каждого какое-то откровение, в "ДЛС" встречает осторожность, скрытность, а в "ВдБ" застает на месте только слуг. В той или иной форме везде присутствуют прения д'Артаньяна и Арамиса, а ещё не в меру любопытный гасконец в каждой книге видит кого-нибудь из женщин своего друга. Сначала силуэт г-жи де Шеврез в окне дома Арамиса темной ночью. Потом самого Арамиса и г-жу де Лонгвиль уже в свете луны и на пустыре. И, наконец, Арамиса снова с Шевреттой утром при дневном свете на кладбище. Получается какое-то плавное развеивание тайны и интимности. Д'Артаньян в каждом романе преклоняет колени поочередно перед Ришелье, Анной Австрийская и Людовик 14, то есть теми, кто на данный момент олицетворяет королевскую власть. Забавно, что в "ТМ" это совсем не король, а Ришелье. Атос, наоборот, умудряется надерзить каждому из них. Это довольно закономерно, ведь д'Артаньян этой власти служит, а граф относится к феодалам, которые сами с усами.) Из цепочки выбивается опять Ришелье, как самый терпеливый и не желающий нарываться.)) Проходным является образ миледи, которая жива и после смерти. Чем дальше, тем нематериальнее, но от этого ещё страшнее. И её тень до Атоса таки добирается. Образ Ришелье тоже проходной. Кардинал и в людской памяти, и по своим делам живее всех живых. Чем дальше, тем легендарнее. Теперь о том, что касается только первого и последнего романа. Последний бой Портоса закольцован на первый. Он снова встречается с Бикара, только уже сыном. В первом и последнем романе есть примирение д'Артаньяна с врагом. В первом случае с Рошфором с пинка Ришелье, а во втором случае с Кольбером с пинка Людовика 14. Да и враг на поверку оказывается совсем не таким уж ужасным. Наличествует вызволение Атоса, который взял за привычку в компании верного Гримо отстреливаться из укрытия и наотрез отказываться выходить. Это амьенский погреб и подожденный дом в Англии. Любовная аналогия между Анной Австрийской и Генриеттой Английской. Снова нелюбящий, но ужасно ревнивый муж. Снова герцог Бекингем, который пылает страстью и уверяет, что умрёт от разлуки. И выпроваживать его, конечно, Анне Австрийской.) Только никаких ему подвесок в утешение! :) Ученые уже.)) У горячих гасконских голов де Тревиля и д'Артаньяна удивительное пристрастие к разборкам с королём. Причём у д'Артаньяна в усугубленной форме. Зато солдаты их обоих обожают. Хотя д'Артаньян скромно полагает, что до их знаменитого де Тревиля всё же не дотягивает. Но если поздний д'Артаньян смахивает на де Тревиля, то у позднего Арамис прослеживается сходство с Ришелье. Воинственные прелаты, политики и интриганы экстра-класса, умеют просчитывать события на пять ходов вперед. Но до роли кормчего Франции Арамис тоже не дотянул. А вот в борьбе капитана мушкетеров за влияние на короля в "ВдБ" роль умеющего науськивать короля министра берет на себя Кольбер.
Констанс1: Орхидея , еще добавьте сюба любовные трагедии и неудачи героев Трилогии. Д Артаньян -Констанс, Атос-Миледи, Арамис- де Шеврез ( герцогиня просо использовала влюбленного юношу и чуть не погубила его , как погубила Сен-Мара). На этом фоне нудный роман и брак Портоса с прокуроршей -просто рай.Рауль-Луиза, трагическая любовь виконта, приведшая к смерти. Луиза- Луи, трагическая любовь Луизы, приведшая к одиночеству и монашеству. Это проходит через всю Трилогию.
Стелла: Просто класс, дамы!
Дженнет: ДОБРОЕ ВРЕМЯ СУТОК, ДРУЗЬЯ! Присоединяюсь к СТЕЛЛЕ! Просто блестяще, дамы! Но у меня возник еще один ко Всем Вам вопрос: в романе "Виконт де Бражелон" действует еще одна пара. И Личности в ней фигурируют - весьма ловкие, весьма изобретательные, отнюдь не чуждые хитроумно-изощренному искусству хитросплетения интриг, и честолюбия, Личности - крайне незаурядные и неординарные также. Причем Личности, отнюдь не лишенные тщеславия. Я имею в виду: м-ль де Монтале и месье Маликорна. Во интересно: Как сложились их взаимоотношения впоследствии? Их Жизни? Судьбы? Мои благородные сударыни! Кто что думает по сему поводу* А? СПАСИБО!
Стелла: Вкратце - они перестарались с интригами. Ора была изгнана.
Дженнет: СТЕЛЛА! Цитата: "Вкратце - Они перестарались с интригами. Ора была изгнана".. Вопрос: на этом все закончилось? Или все же было продолжение?
Стелла: Вроде, она ко двору уже не вернулась. Где-то на форуме есть эта история подробнее. Луи 14 так надоели все эти интриги, что он приказал ей удалиться, и на этом ее придворная карьера закончилась. Только я не помню, в какой это теме было.
Дженнет: Спасибо,СТЕЛЛА!
Констанс1: Дженнет ,Николь Анн, Констанс«» де Монтале дама де Шанвилье дочь Пьера де Монтале и Рене Ле Клерк де Сотре род. в1641г в знатной и древней семье, первое упоминание ее рода в летописях датируется 1312г.Семья была вовсе не бедная. У Николь было еще 2 сестры, тоже с оч. интересной судьбой но о них в другом месте, Сначала она была фрейлиной Маргариты Лотарингской, а в 1661г стала фрейлиной Гениетты Английской, где сразу же занялась сбором компромата на короля, принцессу, Месье, де Гиша и т. п. Уже в 1662 г за интриги была заключена в аббатство Фонтевро, но затем прощена и возвращена ко двору, где не нашла ничего лучше, чем заняться шантажом. За это в 1665г была изгнана от Двора и вновь заключена в аббатство Фонтевро.. Она упоминается в переписке мадам де Севинье и Великой Мадемуазель. Умерла в 1710г, Источник: Статья " Николь Анн Констанс де Монтале" в " " Историческом, топографическом и биографическом словаре Средних веков" авторов Альфонса -Виктора Анго и Фердинанда Гогена издательство Лаваль 1900-1910г. Она послужила прототипом подруги Луизы де Лавальер в книге Дюма " Виконт де Бражелон". Только он переименовал ее в Ору, ибо во многом придумал ее судьбу. С его легкой руки в современных исторических работах ее так и называют Ора де Монтале , а подлинное имя указывают в скобках.
Дженнет: ВРЕМЕНИ ДОБРОГО СУТОК! Очень интересные подробности, КОНСТАНС! Любопытно складываются Судьбы исторических персонажей..Любопытно переплетаются нити их Жизней, и под рукою Мастеров пера! Кто-то из мудрецов, уже глубокой древности, как-то обмолвился кому-то, в разговоре: "Вот так История становится - Легендой..Легенда же - становится - Судьбой".. Многие герои, что навсегда ушли в Историю, сами стали - Легендой. Так было и с Артуром, королем древних бриттов и кельтов, и Сидом Кампеадором..И доньей Хименой, его супругой..Так было со многими..Со многоми историческими Личностями..Конечно же, Ора де Монтале, или, точнее, м-ль Николь-Анн-Констанс де Монтале, далеко не донья Химена..Но, здесь, похоже. тот же самый случай..Когда, под рукою Мастера легко и остро отточенного пера, и она обретает особо выразительные и живые, не лишенные в чем-то обаятельности и привлекательности, во многом необычные, черты..Личность яркая, сильная, острохарактерная, жадная до чужих тайн и мастерица, умная и тонкая, до козней и изощренно сотканной интриги, - Недаром же Автор сделал ее подругой, и ближайшей, одной из главных героинь романа.. Словно чертик, любознательный бесенок из табакерки, ставит она зАраз свечку, как говориться, и "нашим и Вашим"..И Богу, да и черту заодно..Хитроумный манипулятор, что держит в своих руках тайну любовных отношений графа де Гиша и принцессы, чтобы иметь возможность воспользоваться ею, не без выгоды, конечно, и не без пользы для себя, тем не менее, она и искренне сочувствует Луизе, и - где полунамеками, а где-то и впрямую - что довольно необычно в придворной среде! - говорит подруге, что ничем хорошим может не закончиться для нее, этот любовный треугольник - Луиза, Людовик и Рауль. Как оно потом, и, в сущности, и вышло..Т.е. в романе, это дама, которой было суждено сыграть в Судьбе основных персонажей, по-своему, немаловажную, ведь, роль.. СПАСИБО ЕЩЕ РАЗ ВАМ, КОНСТАНС!
Lumineux: Зато солдаты их обоих обожают. Хотя д'Артаньян скромно полагает, что до их знаменитого де Тревиля всё же не дотягивает. Орхидея, напомните, пожалуйста, где этот момент, в котором он так полагает?
Орхидея: Lumineux, "Десять лет спустя", глава "Король и лейтенант обнаруживают хорошую память": "Разумеется, я не считал себя достойным приемником господина де Тревиля, однако мне дали патент и этим должно было всё кончиться." Возможно и даже вероятно, что д'Артаньян не вполне искренне прибедняется, потому что в его словах звучат горечь и обида. Но так или иначе фраза играет на подчеркиваемую автором тенденцию всеобщего мельчания, ну, и одновременно это дань уважения былому командиру.
Lumineux: До меня сегодня дошло, что у Рауля с Луизой примерно такая же разница в возрасте, как у Атоса с д'Артаньяном. Интересно, это специально так задумано было?
Орхидея: Я не очень улавливаю аналогию между д'Артаньяном и Луизой.) Навряд ли. А вот схожая разнится в возрасте у Рауля с Луизой и у графа де Ла Фер с будущей миледи действительно похожа на умышленную.
Агата: А Миледи часом не соврала мужу насчет своего возраста? Она прожила 25 лет. После инцидента на охоте супруги не виделись около шести лет. Следовательно, на момент встречи с графом ей должно было быть не менее 19-ти.
Стелла: Шестнадцать лет и во времена миледи вполне подходящий возраст для женитьбы. В ее субтильный вид давал возможность дурачить доверчивого влюбленного насчет возраста. Чем моложе - тем невиннее. не было ей шестнадцать лет: во всяком случае, даже если и так, по своей стервозности она тянет уже на совершеннолетнюю.
Орхидея: Агата, там с возрастами героев жуткие нестыковки, с миледи и Атосом особенно. Такое чувство, что автор сначала задумал одно, потом передумал, но на страницах романа всё это так и осталось. Зато когда собрался писать продолжение "Трёх мушкетёров", скорректировал свои косяки и высчитал, наконец, возраст героев. Последнее время мне всё больше кажется, что Атос в "Трёх мушкетерах" задумывался старше, чем Дюма с Маке его сделали в итоге. А тогда сойдётся и возраст миледи и ещё кое-какие "непонятки". Может отправимся в тему о возрасте героев?
Агата: Орхидея, пожалуй, да. Буду рада что-либо прояснить для себя в этом вопросе. [
Стелла: Сегодня меня посетила одна мысль. Атос в своей любви всегда несет элемент Смерти. Так было с миледи, так было и с Раулем. То есть, любовь у него принимает такую всепоглощающую форму, что в конце-концов несет в себе зародыш смерти.
Констанс1: Стелла , согласна. Любовь графа- сильна как смерть.
Агата: У Атоса к Раулю равно как и у Рауля к Луизе совершенная чистая любовь, для которой не имеют значения такие категории, как пространство и время, жизнь и смерть. Она как-бы над ними. (Уточняю: исключительно в конце трилогии, тк чувства показаны в динамике,. Вначале носили другой характер, но пришли именно к этому.) А вот линия Атос-Миледи хоть и содержит элемент Смерти, но от совершенства далека.) Любовь-страсть, перешедшая в ненависть.
Стелла: Агата , что вы имеете в виду под чистой, совершенной любовью? Сюда можно записать, в таком случае, и любовь к Богу. Вот это действительно любовь, в которой нет ничего материального. Любовь же к конкретному человеку, к живому существу, всегда носит материальный оттенок. Если ты можешь прикоснуться к объекту своей любви, обнять, поцеловать, бояться и радоваться за него - это значит любить земной любовью. Рауль Луизе, в конце-концов, признался, что не стоит себя обманывать - он любит ее совершенно земной любовью мужчины. В Любви отца и сына эта способность любить доводит до саморазрушения в обычном, земном смысле - у отца, вначале, с миледи, почти до саморазрушения личности, потом их обоих, отца и сына - до самоубийства. Потому что и смерть Атоса - это, по сути - то же самоубийство.
Дженнет: ДРУЗЬЯ! Рада встрече с Вами вновь! Цитата: "...Любовь принимает у него (Атоса) такую всепоглощающую форму, что, в конце концов. несет в себе зародыш смерти". Остро и метко подмечено, СТЕЛЛА! Блестяще! Да, КОНСТАНС, "Любовь графа - сильна, как смерть." Но есть и обратная сторона медали..Все та же двойственность, если хотите..Быть может, этот зародыш смерти - плата Атоса Небу - ведь ему дано было нести. и в себе самом, - ЛЮБОВЬ, что не знает ни времени, ни расстояний, ни границ. ЛЮБОВЬ, что знает - БОГА. ЛЮБОВЬ, что не подвластна - смерти.. Кто знает, что он познал, когда вечность, с улыбкой милосердной, приоткрыла ему свои тайны и ворота? Быть может. он познал ИСТИНУ, к которой так стремился..И тот зародыш смерти, что изначально заложен, и в его ЛЮБВИ. - лишь плата за познание ЕЕ.. "Мы все в тенетах Рока." - уже было, и Кем-то сказано однажды.. Что ж.."ANANKE" - волю и власть СУДЬБЫ - еще никто не отменял.. ВСЕГО ВАМ САМОГО ДОБРОГО, ДРУЗЬЯ!
Дженнет: СТЕЛЛА! Я согласна с Вами, с тем, что Вы пишите в своем ответном посте АГАТЕ.. Да, в Любви Атоса к миледи, а позже - в Любви отца к сыну - помимо всепоглощающей Нежности, чьи порывы он сдерживал лишь силой Духа и воли, есть зерно саморазрушения. Несомненно, есть. И смерть отца, что последовала почти сразу, вслед за гибелью сына, - есть не что иное как самоубийство. И в этом вы по-своему и глубоко, прАвы СТЕЛЛА.. Об этом еще говорил, справедливо и верно подмечая, добрый и опытный врач из Блуа, вызванный спешно растревоженными слугами, к нему в поместье. В Бражелон:"Так вот..то, что Вы делаете, господин граф, это - самоубийство..Выздоравливайте, господин граф! Выздоравливайте!" Я бы добавила к Вашему ответу одно лишь слово: "осознанное"..Осознанное самоубийство..Да-да, именно так.. Ведь вспомните, СТЕЛЛА, ответ Атоса этому доктору, и этому, уже пожилому, мудрецу: "В настоящее время, доктор, я приостанавливаю в себе течение Жизни..Кто призовет меня? Бог или сын? Мои вещи уложены..Душа ко всему подготовлена..Я ожидаю знака..Я ожидаю. доктор!..Я ожидаю!".. Как известно, это мучительнейшее и поразительное противоборство человеческой воли, и с некоей высшею Силой, уже граничащее с агонией, с молитвенным экстазом, привела в ужас, повидавшего немало, на своем веку, и всякое, быть может, и на себе самом, уже познавшего врача.. Но знак уже был подан..Леденящий озноб. внезапно охвативший графа, когда он собирался отдать последнюю дань и Памяти, и Дружбы, славному Портосу. Озноб охвативший его дважды.. Когда всадник, так превосходно владеющий тонким искусством верховой езды, внезапно покачнулся, и зашатался в седле.. Озноб - такой силы, что прибежавшие ему на помощь слуги, едва успели подхватить его на руки, чтобы седок не упал с коня.."Кому-то неугодно, чтобы я ехал дальше.." Граф понял этот знак.. Что был подан ему - трижды.. Третий раз - было ему - видение.. Видение - иррациональное, инфернальное..Выходящее за грани подсознания..Хотя больное тело терзала лихорадка, сильный и ясный мозг видел сокровенное свое..Словно иной и параллельный мир..Словно иная и параллельная реальность.. Словно некий разверстый провал..Словно некий зиявший предел..И мысль его рванулась, прорвалась, и канула, и словно, в вечность. и сквозь дыры Времени..Сквозь черные, блуждающие дыры бесконечного и звездного, и льющего беззвучье и безмолвье, и необъятного, и зАлитого вновь, и лунною, горящей невесомостью, космическим безвременьем объятого пространства..Как в немом кино, в цветном и черно-белом, он видел и резню, и бойню..И эта смерть - была его сокровенной исповедью. Вторую и живую, он видел - Смерть..Нечеловеческая, и, нечеловечески, за капля каплей, проживаемая внутренняя мука, так жадно. алчно поглотила, больное и живое, и в кровь горячую и алую, неумолимо вновь истерзанное Сердце.. Он дождался - Знака..А Небо смотрело бездонными и черными, и немигающе-пугающе, провалами-очами..А бездна-боль - была невыносима. Нестерпима..А Небо и Рауль властно позвали его - за собой.. Часто Мудрость - сестра Печали..И эти две сестрички, старинной, и нескАзанной когда-то ли, легендой, перефразом, а, быть может, и прощальной песнею поэмы, "не ходят, одна, да без другой.. Мне кажется, старый доктор мог тоже предвидеть, что и эту Душу, крепкого и старого, и благородного закала, как и чистую Душу Рауля, поцелует вскоре в лоб, и Ангел Смерти.. И обоих, и отца, и сына, здесь захлестнула Времени петля. Мистика? О да! Без нее и здесь не обойтись..Запретное Таинство и тайна и крОви..И плоти..И - Духа..Говорят: Зародыш Смерти заложен изначально - в Жизни.. Здесь, в романе, больного Сердца, Времени разрыв. "И разве это - плохое объяснение, мадонна? Оно - не хуже ведь других"..(Э.Л.Войнич "Овод") СПАСИБО!
Констанс1: Дженнет , ну во первых, когда Атос наконец увидел тень Рауля в своем видении, тот появился перед ним с облмком шпаги в руках. А таким образом сломанная шпага, не на пополам, как сам Атос сделал это в кабинете у Луи, могла означать только одно- пресечение рода графов де Ла Фер.. И только лихорадкой можно объяснить то, что граф с этой же секунды не понял, : Рауля нет в живых. Понадобился еще трудный подъем вгору за тенью Рауля и то , что граф увидел кусочек неба между вершиной горы и силуэтом сына исчезающим в небе, чтобы он понял, что Рауля и вправду больше нет. Рауль , как и отец, не стал ходить вокруг да около , он сразу появился со знаком гибели рода. Мы же помним, что Атос на 10 лет ранее в Сен Дени вручил ему как боевое оружие , родовую шпагу Ла Феров. Но Атос даже в видении упорно не хотел верить в гибель сына и Раулю пришлось все показать более наглядно, да еще и поманить отца за собой.
Агата: Стелла пишет: Агата , что вы имеете в виду под чистой, совершенной любовью? Ок, попробую объяснить. Как раз именно прохождение через Земное (со всеми вытекающими) и приводит наших героев к настоящей любви, переосмыслению и осознанию, что это значит для них. Атос Идею ставил превыше всего (Любви в том числе). Но дело в том, что Идея не была абстрактной, а слишком привязанной к конкретным людям. Следовательно, неминуемы разочарование и крах. Как жизнь учит? Она показывает... В данном случае - без Идеи он, оказывается, может прожить, а вот без дорогих ему людей (сына, друга) нет. У Рауля также разрушаются идеалистические представления, он спускается с небес на землю. Вообщем-то правильные выводы делает для себя. После такого, напротив, бы жить начать с чистого листа, а не умирать. Но после этого осознания чувство у него выходит на такой уровень, что ему уже все равно... Стелла пишет: В Любви отца и сына эта способность любить доводит до саморазрушения в обычном, земном смысле - у отца, вначале, с миледи, почти до саморазрушения личности, потом их обоих, отца и сына - до самоубийства. Потому что и смерть Атоса - это, по сути - то же самоубийство. Да, со Смертью у отца и сына какие-то особые отношения... Не совсем понятные. Но личности при этом не разрушаются. Хотя в обычном смысле это и самоубийства. Но они менее других привязаны к земному.
Дженнет: КОНСТАНС! Мне кажется, все же, что именно в своем потрясающем, по силе духовной. и душевной взаимосвязи с Раулем, поразительном видении, видении, по=своему пророческом и жутком, Атос понял, узнал, о гибели сына. Возможно, с этим высшим и страшным ЗНАНИЕМ, ему мешали бороться последние остатки, проблески Надежды. Но то, что именно это самое инфернальное, не поддающиеся никакому описанию, виденье, то, что за гранью, за чертою подсознания, было для него вестью о смерти Рауля, - для меня это, почему-то, именно так, извините.. Ваше мнение, как и мнение других людей, иных участников, также очень интересно и важно для меня.. И некоторая несхожесть, некое различие в них, мне кажется, лишь только подогревает, разжигает интерес к этой, действительно непростой, на редкость необъятной, ярко, метко, и остро, и поистине, необычной теме. СПАСИБО ВАМ, КОНСТАНС! АГАТА! Во многом разделяю Ваше мнение. Но вот только что "после этого осознания чувство у него выходит на такой уровень, что ему (Раулю) уже все равно.." вот с этим бы хотелось мне чуток поспорить, извините.. Как раз наоборот, по-моему, когда чувства, эмоции и страсть, достигают такого небывалого уровня, такого бешенства-неистовства, как у сына Атоса, т.е. своего апогея, высшей точки в своем развитии - и в движении, в динамике, и в плане душевном и духовном, - или по-иному, кульминации, - человеку становится - отнюдь НЕ все равно..Нет ему Жизни без Луизы. Не было и нет. Вот и все. Страшно. Жутко..Но - факт. Игра Рока..Фатум..Судьба..Как хотите.. Теперь насчет ассоциаций, аллегорий, аналогий, ну и т.д. в текстах, друзья.. Мне вспоминается пара фраз Атоса, сказанных еще в главах "Трех мушкетеров". Это: "Мы верим, как магометане.." и "Не унывай. Аллах велик, как говорят последователи пророка Магомета, и будущее в его руках!".. В связи с этим, как золотистый цыпленок-желторотик из своей скорлупы, наклюнулся вопрос: не путешествовал ли Атос, влекомый молодой любознательностью и жаждой неуемного, живого любопытства, и обладавшей, к тому же богатейшей и тончайшей внутренней культурой, или в силу каких-либо иных, чисто семейных, может быть, причин, и в свое время, по Востоку? Ибо одного лишь образования, хотя и на редкость разностороннего. обширного и глубокого, здесь, на мой взгляд, маловато.. Что говорит, что сообщает нам по сему поводу франкский оригинал- первоисточник, и какие думы на сей счет есть в запасе у Вас, дамы и господа?
Стелла: Ну, свои думы насчет путешествия Атоса по Востоку я уже высказала не раз, и в очень пространной форме. Французов всегда тянуло на Восточную культуру, на Ближний Восток. (им там маслом было намазано)))) Оригинал , вроде, ничего нового не говорит. (днем пересмотрю) Агата , Атос все же был привязан к жизни, и любил, и умел ценить ее более сына. Причем именно земную жизнь и во многих ее проявлениях. Но он с поразительной силой умел ставить точку. И, что самое ужасное: умел доказать, что он прав, даже если задумал что-то невероятное. То, что граф не умел жить для себя - это факт. Таких людей немало, а куда больше таких, что любят об этом говорить. Но у Атоса слова никогда не расходились с делом. Мне трудно понять, как любовь может дойти до абстрактной любви к Абсолюту, но, мне кажется, что Атос постиг это, потому и Смерть так приняла его. У Дюма, при его отношениях с Церковью и Богом, все же нет ни слова осуждения Атоса: его восхищает такая самоотдача и такая смерть, раз он говорит, что она стала примером для тех, кто боится кончины. (этот кусочек тоже съели) А вот Рауля, как я это ощущаю, он осуждает словами д'Артаньяна. (когда тот назвал его самоубийцей, и в последних словах на могиле).
Стелла: Это то, что касается ислама. Nous sommes croyants comme des mahométistes et muets comme des catafalques, dit Athos. - Мы верим, как магометане и немы, как катафалки. Bah ! dit Athos, Dieu est grand, comme disent les sectateurs de Mahomet, et l'avenir est entre ses mains - Бог велик, как говорят последователи Магомета, и будущее в его руках. et je suis certain que vous vous plairez, là-bas, à acheter des chevaux et des armes, qui sont choses précieuses en ce pays. - и я уверен, что вам будет приятно, на месте, купить лошадей и оружие, которые в этих краях очень дороги. Что до слов, в которых он говорит о болезнях и прочем, что можно подхватить в Джиджелли - то это могли бы быть сведения, почерпнутые и из хроник.
Дженнет: СТЕЛЛА! Время доброе суток! Да, Атос любил и умел ценить Жизнь. Жизнь реальную. Грешную. И вполне земную.Причем умел - как никто, наверное. другой (еще одно из глубинных противоречий сложного душевного склада и характера графа) Неиссякаемое и жизнерадостное Жизнелюбие самого Дюма не могло не передастся, не могло не отразится и на его герое..Вспомните смех и чарующую улыбку этого господина (до появления д Артаньяна - словно забывшего его. Думаю, не случись в его Жизни миледи, - это был бы Человек, знавший шестое чувство - чувство веселого. живого, и полного дружелюбия и жизнерадостности, доброжелательного юмора. А жажда и воля к Жизни, вкупе с несокрушимой, и непреклонной силой Духа, еще сильней, выразительней и ярче подчеркнули, обнажили б это чувство. Он - Человек дела. И - страсти. И он - Человек Сердца. Его задумки, и вправду ведь, и впрямь невероятны. А подчас - так и вовсе небывалы. (Чего стОит одна только его задумка и придумка, а потом и действие, вместе с тремя верными друзьями, - похитить, и с досок черных эшафота Карла Первого, осужденного на смерть английского короля, преданного своими же сторонниками-шотландцами, и захваченного пуританами и войсками генерала Оливера Кромвеля, будущего протектора Англии, прямо перед носом разъяренной и взбудораженной жутким и кровавым зрелищем толпы. Ну а и еще. лет этак вот через десяток, проникнуть в один из зАмков и аббатств, опять же Англии, - Ньюкасл, - осаждаемый в ту пору, и вовсю приверженцами усеченного или, как тогда его прозывали, "охвостьем" парламента, и войсками генерала Монка, что раздобыть и отдать сокровище, - стоимостью, однако ж, в миллион, да-да, в один маленький такой, простой и скромный, королевский миллиончик! - гонимому и отверженному принцу, чуть не сгорев при этом, и живьем, - клятва и кровь короля, струею темною, густою, опавшая неистовой и темной влагою, и некогда на лоб, сквозь доски, и помоста смерти, - страшное дело! - порой обязывают, да..А диалог его с его величеством Луи Четырнадцатым, когда он всецело отданный и собственной боли, и боли сына, где-то на изломе, на надрыве, и в разрыве своего живого и нагого, и в кровь разодранного, и в муку ли растравленного нерва, в лицо, и самому властителю, коронованному и царственному, прямо, без оглядки, на живую, режет правду-матку! ) И для графа цель Жизни - просто Жить для других. А иначе - он не может.. Не умеет. И потребность отдавать и жертвовать собою - по имя Чести, во имя ли - Любви, - это у него похоже, в генах. В хромосомах. И - в кровИ. И миледи - Дитя, и творение - Рока. Но и Атос ведь тоже - его творение. И его Дитя. Атосу было дано Небом многое. Бесконечно - многое. Безраздельно - многое. Но и расплата за это "слишком многое" - оказалась непомерно, непереносимо, - велика. Он познал - ЛЮБОВЬ. И - Рок. И Смерть открыла ему свои и тайны и таинство объятий. И здесь сомкнулась Времени, и хлесткая и жгучая, и темная петля.. И эта необъятная самоотдача, всего как есть, и без остатка, - безусловно вызывает восхищение и глубочайшее и искренне уважение, и у Дюма - его литературного Творца. Да, и мне тоже показалась, СТЕЛЛА, что, по отношению к Раулю, автор как-то более холоден..Как-то более отстранен и отрешен..Как-то более отчужден..И если взять отца и сына вместе - Атос духовно и душевно ближе, неизмеримо и гораздо ближе, самому писателю. Чем сам виконт де Бражелон. Хотя последняя часть, и всей трилогии, и названа его ведь именем..Хотя, быть может, это - дань, и своего рода - Памяти, и своему любимому герою. Я читала Вашу повесть "Кольцо Соломона", СТЕЛЛА! Замечательная вещь. Захватывающая по уши интрига, занимательный и неразгаданный и до финала, увлекательный сюжет, живое действие, психологически глубокие характеры, вкупе с живописно и точно, взглядом профессионального художника, обрисованными окрестностями, не менее острая кульминация, и развязка - а ходы-пути к ней развилисты, извилисты, запутаны, полным подчас и тайны и загадки, шарада, ребус и головоломка - три - в одном лице, - развязка, что полна хитроумных и ажурно, а подчас и просто лукаво-изощренно сплетенных нитей Истории, сказаний, воображения, фантазий и легенд. и насквозь и наживую пронизанную где-то мистикой,и чарующей, и завораживающей одновременно, что взаимно связаны, и меж собой, реплики, едко приправленные остротами юмора, и живым и ироничным языком, и словно музыкальные ритмы, мелодичные, неровные, мятежные и нервные, и строчки. и аккорды, что заставляют, и поневоле, метаться, и рвано пульсировать, и биться, и без того уж напряженно-обостренный, читательский нерв, - вот что привлекает, по мне, и в Вашем творении, СТЕЛЛА! Есть - харизма, неоднозначность, и многогранность, оригинальность и многообразие, и в окружающем нас, и чисто внешнем, и внутреннем, исповедально-сокровенном и сложнейшем, и богатейшем, мире Человека. Все это, изначально, заложено в нас, в людях, да и во всяком живом существе, самою Матушкой природой. Неповторима и неизмерима, как необоримое и необъятное, порой - неодолимое и небывалое пространство, как и игра, и суть, и суматошная, и неуемно ли, неумолимая, неотвратимая, и страстью ли, агонией безумия, и в Луту канувших, и сгинувших, и унесенных, ветрами Бесконечности, веков, что с сумасшедшинкою белой, и чертовщинкой-бесовщинкой, где льет, и огненной и невесомой взвесью, прозрачно-колдовское, белое, и лунное, и звездное, безвременье-беззвучие, и дыры черные и петли хлесткие, и вещего и мудрого, и Вечности ли Времени, где растворились звезды плачем серебристым, на белом, алом, дотла ли выжженном, снегу, и двойственность. и тройственность, а то и множественность, и изначальная, ее. И уже давно отгоревшее минувшее, и прошлое, что уж давным-давно-ушло. то прошлое, что совсем недавно горело, билось, и рвалось, пульсировало и болело, отражается, и словно в призме, и серебристым сплавом-сгустком, в растопленно-расплавленном ли Солнце, блаженном, ложном. горящем и ночном, иль в преломлении, и золотистом ли сплетении-сечении, в свечение и пламени спрессованного Света, в осколках ли и сколах, и с жалобой ли песней-треньканьем, надтреснутым и небывалым, и тонким, хрупким, звенящим нерассказанной ли болью, дребезжаньем, с невсплаканной, невыплаканной Нежностью, несказанным ли плачем и воплем-бесом воющих ветров, мельчайших атомах-частицах, крупицах, что тихим звоном-стоном, впиваются, и болью лишь, в ладони, и вспарывают, жгут, и словно ненароком, и словно невзначай, и без того уже нагие, и заживо вновь обожженные ли нервы, бушующие двойники - обломки льдинок, и недосказанной, еще не сказанной легендой, старинным. древним ли преданием о пережитом, о были-небыли, случившейся когда-то, рассеченной и в кровь, и унесенной-разнесенной вновь и в запределы-беспределы, в небытие иль в Бытие, - осколки ли зеркал разбитых, чьи спазмы, и конвульсии, агония и корчи, и рвано-алой веною, зарвавшийся ли, пульс, и словно ведовство иль колдовство, и словно магия ли мистика, иль снова - чудо, волшебство, как будто в лихорадке иль горячке, и силой, волей, и оголенным Духом чей-то мысли, и странной явью-Жизнью, и тайным-таинством-запретом, загадкою-головоломкой, иль все же ребусом-шарадой, иль в гранях подсознания чертах, в фантасмагории, и словно призрак-морок, наважденье, иль бледно ускользающею тенью, по мановению ль жрецов, по мудрым знакам-жестам. и вещих ли кудесников волхвов, оживая, и обретая вновь и "Лик и плоть, и кровь и Свет, и Дух и страсть," опять предстанут перед нами. Как оживают перед Вами - и вновь, и вновь, творения Дюма. СПАСИБО!
Дженнет: ДРУЗЬЯ! ВРЕМЯ ДОБРОЕ СУТОК! Кстати, СТЕЛЛА, у нас, в нашей домашней книге, - "Три мушкетера" стоит как раз слово: "Аллах"..То есть цитату я привела точно, т-е. как она есть, у нас переводе, вот.. Если позволите, я хотела бы добавить еще кое-что, на тему о взаимоотношениях Рауля и Луизы де Лавальер. Извините, если несколько не в той теме размещаю, но, в общем-то, все это настолько взаимосвязано друг с другом.. Итак: Любила ли Луиза виконта де Бражелона? Этот вопрос отнюдь уже не впервые мучает весь форум.. И интерес разжигает неподдельный не только у всех, глубоко уважаемых форумчан, но и у множества и других людей. Ибо эта - тема безраздельна, бесконечно и естественна - сама в себе.. Скажу за себя: Луиза любила Рауля, но как старшего брата. Как друга детства. Но - не как мужчину. Когда на горизонте замаячил, весь в окружении сияющего тройного ореола власти, молодости и красоты, - Луиза полюбила короля. Полюбила, и именно так, как любят - мужчину. Полюбила так, как любят немногие. Не просто - со всей силой и властностью молодой и обжигающей страсти. Не только - со всем жаром и пылом юности. Не только - но открывая, познавая для себя - именно необъятное, еще неизведанное, еще небывалое для нее, ТАИНСТВО этого Божественного чувства. Когда плоть и кровь - сливаются в неразделимое, неразрешимое, всевластное - ОДНО. Когда Душа и Дух - одна лишь на двоих. Когда ЛЮБОВЬ - вторая маленькая Смерть.. Когда одно живое существо - растворено - в другом. Когда Сердца до краев полно, и Света, и боли. Ее ЛЮБОВЬ И СТРАСТЬ - всепоглощающи. И несут в себе, похоже, изначально, заложенную, жертвенность. И - обреченность. Зерно, и саморазрушения. И, как следует, - трагизм. Об этом - знает и Рауль. Об этом знает, кстати, и Атос. Недаром он говорит, изливая своим благородным и кровящим, и болящим Сердцем утешение-бальзам, на смертельную и нечеловеческую тоску, и душевные раны так горячо любимого сына, хотя и наносит этому бедному. исстрадавшемуся Сердцу, еще один удар: "Женщина, которая любит короля, только за то, что он - король, только такая женщина заслуживает того. чтобы ее назвали развратной; Но Луиза - ЛЮБИТ! Людовика. Оба они совсем еще дети. И забыли - он - о своем положении. Она - о своих клятвах. Когда Человек - ЛЮБИТ - ему прощается - решительно все"..Об этом также напоминает Раулю верный и мудрый д Артаньян, еще более жестким и резким, еще более жестоким и беспощадным языком: "Если Ваше Сердце подсказывает вам: "Иди туда или умри, - идите, Рауль. Была ли она трусливою или смелою, когда, любя вас, предпочла вам короля, потому что ее Сердце властно велело ей отдать, оказать ему предпочтение? Нет. Она была самой смелой Женщиной на свете." Да. Оба эти ответа - и Атоса, и д Артаньяна, отца и друга, - режет воспаленно острым, и кинжальным ударом, по-живому. Но это - ПРАВДА. Та самая двоякая, двойственная ПРАВДА, что кому-то. быть может, принесет и душевное исцеление. И которая может - убить. Здесь - та самая ПРАВДА, что несет в себе, и внутри себя, - Смерть. Луизы не сказала сразу всей правды о себе Раулю. И в этом - ее ошибка. Роковая, да. Возможно, осознание всего этого пришло к 17-надцатилетней, совсем еще юной, девушке, не сразу. Далеко - не сразу. Страх и испуг, боязнь осознанно - совсем ведь не ненароком, совсем ведь - не случайно, и совсем ведь - не невзначай! - ранить душевно ранить, и близкого ей с раннего детства, человека, друга, которого, как она искренне полагала - любит..Боязнь - причинить тому огромную, и тем паче - всепоглощающую. боль. Все это - чисто психологически - далеко не просто..Далеко - не просто..Да.. Конечно, во сто крат было бы лучше, если бы про ее чувство к королю, Рауль узнал бы - от нее самой. А не от третьих лиц. Неизмеримо б, и неоспоримо - лучше.. Прямота и естественная Честность возлюбленной, в ее откровенном признании ему, помогла б, возможно, смягчить, - не излечить, нет, но - облегчить, перенести, чуть легче, и ею нанесенную, и поневоле причиненную лишь, боль.. Да и тайное - всегда становиться становится ведь явным - при всем при том.. И, мне, кажется, Луиза все же, по своему, любила Рауля..Глубоко по-своему - но - любила.. Об этом же говорит м-ль Ора де Монтале, верная и острая, и язвительно меткая на свой обворожительный язычок, подруга Луизы - безутешному, в своей горечи, и озлобленному в своем страдании, истерзанному, до крайности. влюбленному: " Луиза любила вас. Это не было страстью, я знаю. Не так, как ее любите вы. Но, не появись в ее Жизни его величество Людовик, - Луиза сумела бы вам стать верной и преданной, и по-своему, на свой лад, любящей женой." В своем романе "Сильвандир, что послужил, в вое время, своего рода, как бы предвестием, прологом, как бы предтечей, ко всей своей будущей, мушкетерской, трилогии, Александр Дюма пишет: "Странная вещь - Сердце мужчины: Оно способно любить, и разных женщин, но - РАЗНОЮ! ЛЮБОВЬЮ!" Мне кажется, что РАЗНОЮ! ЛЮБОВЬЮ - способны ведь любить и - ЖЕНЩИНЫ. И СЕРДЦЕ ЖЕНЩИНЫ - не менее странная ведь вещь! Ведь это - ЖИЗНЬ. И также это и применительно, и относительно, опять таки, и сокровенно, и исповедально,и глубоко по-своему, - к роману. Да. Она, (Луиза) была, и благородна, и смела, когда, убоявшись гнева, и даже ярости, своего коронованного и царственного возлюбленного, несмотря, и не взирая, ни на что - ни на толки, ни на слухи, и козни и интриги, что случились по ее адресу, да при дворе, презрев презрение сос тороны и коронованных особ, и свиты, и присных их, и иже с ними, она решилась встретится с Раулем. И встреча их обоих - это поистине - капле на капле. Рана на ране. Вопль - на вопле. И боль, и рвано-алая, и остро воспалившаяся мука. И - кровь..Во всей своей и сокровенно лишь исповедальной, беззащитной, ничем ведь не прикрытой, наготе.. Да, она была смела, отважна, благородна, безрассудно, слепо и отчаянно смела, когда , и в необузданной лишь страстности-порыве, на изломе, и нагого нерва, в разрыве и надрыве, и совести, и страсти, на властной лишь самоотдаче, рванулась на могилы, что под бархатной лишь зеленью и шелком пышного, и в алом пламени горящих и скорбящих, и звездчатых ли маков, проросших, медвяно-диким вереском ли, мха, да под жестким дерном, утопающих, в багрянце и румянце, растопленных лучей и алого, и рваного, в осколках боли лопнувшего, Солнца..Последнее прибежище, прощальное пристанище, последний кров-приют, где вечность блыдным призраком, иль наважденьем, мороком-фантомом, в безбрежно-беспредельной дАли, так бесконечно пролегла, где лопаются звезды на ладонях, в улыбке-мудрости, печалью вещей сомкнутых ли глаз, и в сладком молоке, прозрачно колдовском иль ведовском, все той же вечностью лишь смежившихся вЕках, где бесконечен сон всех тех, кого поцеловала, унесла с собой навек, с кем обручилась, повенчалась - Смерть.. Ведь вдумайтесь, друзья: ведь ЗНАТЬ! что вследствие ее, невольной пусть. измены, но сопричастье на ее руках, и страшной гибели двоих! - ведь это - страшно.. Немыслимо, как жутко, даже.. По сути, по существу - ведь это - непереносимо.непереносимо..Невыносимо мысль сама, сознание и осознание того, что в край неведомый, и смерти, ушли, так странно! - - двое.. Виной к тому, невольной, - но она сама..И одного из ни она ведь любит - даже в смерти.. А второго - второй, быть может, стать бы мог, и для нее, вторым, - не отчимом! - Отцом.. Но - Не случилось в ее Жизни..Не пришлось..И - не сбылось.. Рок..Судьба ли Фатум.. Здесь Вам. друзья, на откуп. Вам решать. И охлаждение Луи, уже его измены, отбор (уже в реальности!) и при рождении, ее с Людовиком, детей, - расплата за ее вину..Вот плата - за горькое ее, и ало-рваной, воспаленной мукой, когда-то выстраданное, Счастье.. Об этом она сама, с суровой, и осуждающей саму себя на внутреннюю гибель, жестокой, беспощадной прямотой, и сокровеннейшей ведь исповедью, и говорит, в глаза, в лицо лишь прямо глядя, д Артаньяну: "Вы знаете, что ради своей Любви, я готовилась принести в жертву себя самуе.Вы знаете, как я страдала, когда вы меня встретили, потерянной, несчастной, покинутой. И вот, я не страдала никогда так сильно, как сегодня, потому что тогда я надеялась, желала, а сегодня мне нечего больше желать. Потому что умерший унес всю мою радость, все мое Счастье, вместе с собой, в могилу. Потому что я не смею никого больше любить - без раскаянья. И потому, что я чувствую, что тот, кого я люблю, тот, кому я отдала, и навеки свое сорванное Сердце, отплатит мне мукой за муки, которые я поневоле принесла, причинила другому. Ведь это - Закон. И - человеческой, и - Божьей воли. И когда-нибудь, - пусть не сейчас, но потом, - но придет, все же, день, когда вы раскаетесь, в том, что так дурно думали об мне; В этот час, в эту минуту, я буду молить Бога о том, чтобы никогда не помнить о том, что вы так несправедливы были ко мне; Я буду так горько страдать, что вы первый пожалеете меня за мои муки. Не упрекайте меня, г-н д Артаньян. за мое хрупкое, трепетное Счастье. Оно стОит мне слишком дОрого. И я еще не выплатила всего того, что должна уплатить за него.."(и - вслед за тем, терзающее все внутренности, нутро, обращение к ушедшим) "Прости, в последний раз, прости, мой нареченный, мой Рауль! Я первая сорвала, оборвала и прервала нашу цепь; Мы оба обречены на смерть от печали и нестерпимой, невыносимой, и непереносимой горечи нечеловеческой тоски. Ты ушел первый. Не бойся! Я последую. и вскоре, совсем уже скоро, за тобой.Ты видишь: я не труслива. Я пришла попрощаться с тобой!" Ни тени лжи. Ни капли фальши. Лишь нота "СОУЛ!" Лишь - ДУША. Что это? Предвиденье-пророчество возмездия-расплаты? Несомненно, Да. "И кровь вновь беспощадно требует - крОви" (М.Булгаков "Мастер и Маргарита" И закон бумеранга ведь тоже еще никто не отменял. И круг СудЕб сомкнулся и замкнулся. И все ведь возвращается, и все вернулось, да на кругИ своЯ.. Хотите знать еще мое мнение, друзья? Гонимая, отверженная, навеки отторгнутая и от всего земного, подстриженная добровольно, и в монастырь, да еще со строжайшим уставом, и, словно заживо там погребенная, и - положа руку нА Сердце, - многими, наверное, осуждаемая и презираемая, Луиза, думаю, достойна, и глубочайшего. и все же, - УВАЖЕНЬЯ. Ведь, если вдуматься, Атос, Луиза, и Рауль, все трое - однолюбы. Интроверты. И Личности - в себе. И все трое. обладают Даром - высшим Даром, заклятым, прОклятым, быть может, Даром, Даром иррациональным, ирреальным и Божественным, и Даром власти Рока заодно, неминуемым, непредсказуемым, и неумолимым, и неотвратимым, Даром необоримым и неодолимым, и Даром жертвенным закланья, - Предвиденья-Пророчества, Предвестия-Предначертания, Предчувствия вновь неуемным Даром. Не зря открыт ведь у людей, порой, их "третий" глаз.. И всем троим - Атосу, Луизе и Раулю, тройной был Небом. отдан Дар. Дар РОКА, ДУХА и ЛЮБВИ. Что изначально нес в себе, внутри себя, зерно, зародыш, тайну Смерти. "Заклание всех жертв свершилось".. Чего ж Вам надо, дамы, господа?! Но Жизни круг - еще не завершен. И не распалась ведь на части, не распоролась на куски, в лохмотья,еще никем не познанная доля, еще никем не сыгранная участь, еще не зарожденная, еще ведь даже не свершенная, еще никем не завершенная, Судьба. И, если и солгали звезды, - и вечностей и Жизней, галактик и вселенной, и космоса. и Судеб, и Высших сил, еще ведь не отыграна, еще ведь песней не допета, финалом пьесы - не окончена игра. Честь имею. Засим - откланяюсь Вам, дамы, господа!
Стелла: Я, пожалуй, могу добавить только то, что как раз Лавальер, уже любящая короля, получилась у Дюма весьма близкой к истинной Лавальер.
Констанс1: Дженнет , одно хочу сказать. Написанный Вами текст мог бы послужить прекрасным Предисловием к последнему тому " Виконта де Бражелон". Браво!
Джен: ДОБРОЕ ВРЕМЯ СУТОК! СПАСИБО, СТЕЛЛА! СПАСИБО ВАМ ЕЩЕ РАЗ, СПАСИБО ВАМ ДУШЕВНОЕ, КОНСТАНС! Извините, друзья, за столь дичайшие мои опечатки и ошибки в моем прошлом тексте! Попробую, хоть слегка, исправить их. Итак, самоцитата: ""Когда на горизонте замаячил, весь в окружении тройного ореола, власти молодости и красоты - его величество Луи.." "..Да. Она (Луиза, была и благородна и смела, когда, НЕ убоявшись гнева.." и так далее, по тексту. Просто, иной раз, когда мысль летит, и очень многое хочется сказать, боясь, возможно, что-либо забыть, боясь, возможно, что-то упустить, боясь, возможно, что-то не договорить..Оно, бывает, возникает, - случайные ошибки и описки, и недочеты-опечатки, при печатаньи-письме.. СПАСИБО ВСЕМ, ДРУЗЬЯ МОИ! И извините, еще раз, пожалуйста, меня!
Lumineux: Дженнет , я первый раз прочитала Ваш пост с начала до конца. И то только после комментариев Стеллы и Констанс. И хочу сказать Вам спасибо за эти слова! Луиза достойна как минимум уважения, раз уж такой человек, как Рауль, сын графа де Ла Фер, так любил её - единственную в мире.
Джен: ДРУЗЬЯ! ВРЕМЯ ДОБРОЕ СУТОК! СПАСИБО огромное, что откликнулись, КАССАНДРА! Да, все верно. Все совершенно верно. Но сейчас, кажется, мне таки вновь удалось зарегистрироваться на Ваш замечательный форум. Правда, уже под иным ником - "Джен". LUMINEUX! Примите также мою искреннюю и горячую благодарность! Теперь далее.. Последний том "Виконта де Бражелона" - ни для кого не секрет, ни для кого - не тайна, что это - величаво трагическое завершение, финал, всей мушкетерской трилогии Дюма. Трое из славной мушкетерской четверки уходят на Небо, чтобы, даже уже став бесплотными и легкими Духами-тенями, и растворявшись навсегда в своем неведомом небытии, - быть вместе и там, за чертой, чтоб подождать, и там, в прозрачной невесомостью льющейся, вечности, своего припозднившегося друга - Арамиса, единственного, оставшегося - пока еще.. в живых..Как страшно, как жутко, порою, иной раз, звучат эти два слова: "пока еще".. А Рауль..Что ж..Он сам выбрал, сам предопределил свой жребий. Свою участь. Свою Судьбу. И каждый из героев, каждый - глубоко, и в сокровеннейшей исповедальности по-своему, и каждый - на свой лад, обнажает свою Душу, выворачиваясь "мехом" наружу, наизнанку. В особенности, трое..Я имею ввиду Атоса, Луизу и Рауля.. "Не бойся! Я последую, и вскоре, совсем уже скоро. за тобой!" - и в этой мучительной, изнуряющей и истерзавшей всю ее Душу, фразе, - гордая и сильная, свободная воля Человека, и предчувствие, предвиденье Женщины, еще ведь не свершившейся, еще не завершившейся, еще ведь не отыгранной Судьбы.. И сам роман "Виконт де Бражелон" - есть не что иное, как реквием..Всего лишь реквием ЛЮБВИ. СПАСИБО!
Констанс1: Джен , последний том " Виконта" есть попытка Дюма закончить этот нескончаемый сериал, продлжения которого требовала тогдашняя французская читающая публика. И он закончил его самым убедительным образом:"Все умерли". Даже об Арамисе он там пишет что то что от него на земле осталась только оболочка, а душа тоже ушла вслед за друзьями.Другое дело, что Мэтр провернул этот финал романтически очень удачно.Он трогает какие то струны в душе и его современников и нас , читающих " Виконта" через 170 лет.
Джен: КОНСТАНС! Да я, в общем-то и не спорю здесь..По-своему, Вы прАвы. Глубоко прАвы..Просто попыталась, взглянуть на это дело, - как бы сказать..как бы несколько, с иной вот, стороны.. Мне кажется еще, автор сам устал..Здесь затронуты тончайшие душевные м духовные материи; психологически очень необъятные и страшные подчас, психоделические, порой вообще - мистические вещи..(Чего стОит одно только видЕние, предвИденье предсмертное Атоса!) А энергетика всего этого романа - непредсказуема, неумолима и неимоверна, как тот же самый всевластный и всепоглощающий, неотвратимо всеохватывающий, Рок. Есть от чего устать здесь автору. Ох, есть! И каждое творение - поистине беспредельно. И у каждого творения - есть свой предел. И сюжет каждой пьесы - бесконечен и вечен. И у каждой пьесы есть свой финал. Трилогия о мушкетерах близилась к своему логическому, хотя и весьма трагическому завершенью. Но Дюма, великий мудрец и искрометный жизнелюбец, захватывающий придумщик и выдумщик Дюма, и тут остается верен себе..Он и здесь ставит..нет, совсем не точку..Но..многоточье.. А иначе - как объяснить, что вот сколько уже лет..да что там лет..столетий уж подряд, интерес к его творчеству, и в частности - к "Трем мушкетером" - поистине неиссякаем? И споры ведутся и вновь, и вновь..Живые, горячие, неугасимо искренние, споры. И любопытство читателя все время возрастает. И глядишь, не успеешь, вроде бы, и оглянуться, а пробуждается у людей, и снова, и снова, неудержимый, неугомонный и неуемный, интерес. Есть, словно бы, какая-то непостижимая загадка в самой Личности этого Человека. И это вИденье своей смерти у одного из его героев - Атоса - не было ли это вИденье самого Автора..В его собственной Жизни.. В его ли собственной, Судьбе?..Это - тайна, которую он унес, и навсегда, с собой.. Я не знаю, каким образом приходит к Человеку его вдохновение..Ибо у каждого оно свершается - по-разному..Но на Память почему-то приходят такие строки.."Так вот как ЭТО! происходит! Стоя у колдовского, заснеженного, царскосельского сада, в белом сиянии густого и пушистого снега, падающего пышным крУжевом-хлопьями, я знала в ту минуту, что свершается нечто странное. нечто необъяснимое, немыслимое нечто, на что смотреть - НЕЛЬЗЯ.." Это - поэтесса Ирина Одоевцева, бывшая ученица Николая Гумилева, супруга поэта Георгия Иванова. О своей случайной встрече с Андреем Белым в Петербурге, в Царском Селе. "На берегах Невы". Быть может, это же самое, происходило, и некогда, с самим Дюма? Кто знает?.. Что ж..Поставим снова..многоточье.. А вспоминается еще иное..Когда-то, уже давно, тому уж может, две тысячи и лет назад, шли по светящейся лунной и невесомой накипи-дороге, двое..И кто-то из них "рассмеялся во сне от Счастья- до того все было прекрасно и неповторимо на этом светящемся прозрачно-голубом и лунном пути. И спорили они о чем-то очень сложном и важном, причем ни один из них не мог победить и переубедить другого. Они ни в чем не сходились друг с другом, и от этого их спор был еще интересней и нескончаем... Оставьте их вдвоем, не будем им мешать. И, может быть, о чем-нибудь они договорятся.."М.Булгаков "Мастер и Маргарита" И те двое не отбрасывали теней..Ибо они растворились во сне..И в Луне.. И на дворе вот уже двадцатый век.Его самое начало. .И северный город был тоже тогда зАлит кипящей и серебристо-белою луной..И чуть картавит молодая, рыжеволосая девчонка с пышным и темным бантом, и в толстой и густой, рассыпавшейся по плечам, с отливом ли в орех каштана, и в непокорной тяжести, косе, и с россыпью задора ли веснушек, и милых, добрых, нежно-карих, на озорно, курносом ли, носу, в своем прощанье-встрече на снежных, в серебре и в хлопьях снежных вальса, на берегах свинцово-льдистой, и вечно вдаль спешащей и упрямой, в угрюмой вечности и свежести, поющей Тьмы ли Песнь, летящей к бесконечности, реки: И тянется горячими губами к щеке прохладной своей спутницы, и в рыжих солнышках, девчушка. И словно бы старается не пропустить, запомнить что-то.."Поцелуйте меня, Анна Андреевна! (Ахматова). Она удивится. Но я знаю - она рассмеется. И скажет: нет, ну до чего же она забавная! И поцелует меня..И я знаю что такой счастливой, как на берегах Невы, я никогда и нигде не буду".."И рядом с ними идет еще кто-то..Худой, бледный и высокий..Кто-то, не отбрасывающий тени"..(Дело было после недавнего расстрела Николая Гумилева)..Кто-то, кто растворился в холодной и белой, мертвящей, пьющей снова Песнь Смерти, Луне.. И некий офицер с белым и отрешенным, уже чужим и холодным, и навеки уже отрешенным лицом, уходя к Небесам и Луне, тоже некогда звал умирающего отца за собой..Его влек, увлекал и манил синий и сверкающий, и растопленной лавой, могучий и необъятный в своей мощи, и клокотавший, бурлящий в своей сумасшедше-безумной ирреальности и необузданности, неистово-бешеный поток.Его звала за собой Луна. И он шел, и к своей, с немигающими очами, бледной и расплавленной вечности, что проливалась и текла, и странно-серебристой бесовщинкой-чертовщинкой, и музыкой плача, и музыкой боли, и серым и медленным. тягучим беззвучием-безвременьем. Его влекло к себе безмолвие. И он шел, навеки шел, немым, бесплотным Духом-тенью, к своей навек, вскипающей Луне.. И это потрясающее вИденье, в горячке-лихорадке, в предсмертной агонии Атоса, когда сотрясает, и ледяным ознобом тело, когда Душа горит, и лишь силен, и ясен мозг, - наверное, это знает, и тоже, да лишь тот, кто устал.. Но остается вновь, и все-таки, - Надежда.. Что ж, ставим снова многоточье, мои благородные дамы и господа?
Орхидея: Заметила закольцовку в романе "Десять лет спустя". Первая глава начинается охотой в Блуа (скучающий и никому не нужный Гастон Орлеанский) и в эпилоге снова происходит охота в Блуа, уже королевская. Смена эпох.
Atevs: Еще один, как мне кажется, замкнувшийся круг, правда, в судьбе далеко не самого важного персонажа - бетюнского палача. (Не исключено, конечно, с большой долей вероятности, что это простое совпадение). История этого персонажа (для нас) начинается с кражи его братом священных сосудов в "Трех мушкетерах": Священник украл священные сосуды и продал их [...] Я был палачом города Лилля, как подтверждает эта женщина. Моей обязанностью было заклеймить виновного, а виновный, господа, был мой брат! Я заканчивается в "Двадцать лет спустя", когда он получает смертельную рану, откликнувшись на просьбу священника сопровождать священные сосуды. — Это бетюнский священник. Он хотел отвезти в надежное место священные сосуды и казну своей церкви; принц оставил наш город, и, может быть, завтра его займут испанцы. Так как все знали, что неприятельские шайки рыщут в окрестностях и план, задуманный священником, опасен, то никто не отважился сопровождать его. Тогда я предложил свои услуги. Не то искупление греха брата, не то совпадение... Кстати, интересно, а куда ценности делись после происшествия? Или их-таки успели похитить?
Lumineux: Atevs и правда, если и совпадение, то символичное. Опять священные сосуды, и опять их кража. Но если первый брат сам был похитителем, то второй брат пострадал, пытаясь их сберечь. И правда, походе на искупление греха.
Орхидея: Atevs, очень здорово, что вы обратили внимание! Никогда не задумывалась, а ведь точно.
Стелла: А и в самом деле, куда могли деться священные сосуды? Продать такое не просто, это церковная утварь, купить такое может только скупщик краденого. Тащить это с собой - рискованно, беглецам деньги нужны, а не тяжелые сосуды. Тем более, что они где-то скрывались. Кюре продавать такое не пойдет, в нем за версту, наверное, можно было угадать служителя церкви. Анна - тем более. Посредник вряд ли был. Словом - отличная тема для фика.
Констанс1: Atevs , конечно, это закольцованная история внутри романа. Палач, казнивший Миледи погибает от руки ее сына. Вы замечательно заметили эту историю. Я об нее споткнулась, буквально при первом прочтении Мушкетерской Трилогии. И меня это тогда ТАК царапнуло, ибо мне показалось , что Дюма таким образом осуждает казнь Миледи , превращая ее в убийство. Да еще он и сталкивает лицом к лицу Рауля с Мордаунтом. И именно его виконт с де Гишем насильно отправляют к постели умирающего бывшего бетюнского палача. Рауль косвенно становится виновен в том, что привел убийцу к жертве. А ведь когда они встретили Мордаунта вдалеке уже виднелись стены обители, откуда они могли привезти настоящего исповедника. И все таки молодые люди поступили так как поступили. А ведь виконт сразу проинтуичил натуру Мордаунта, сравнив того с..гадюкой, которая когда то напугала его и которую он убил , с подачи графа де Ла Фер. Только позже я поняла, что не Мэтр , а сам палач считал что казнь Миледи была не казнь , а убийство. Он в это поверил и кончину получил по своей вере.
Lumineux: Констанс1, встреча палача Миледи в ее сыном - это для самого палача фатально, и "кончина по вере", и Atevs удачно обратила внимание на деталь - священные сосуды, которыми, и правда, символично закольцовывается судьба палача. Но для романа Дюма - это только логичный ввод в повествование Мордаунта. Он начинает с того, что убивает непосредственного убийцу матери, через эту историю мы узнаем, кто этот персонаж и видим его глазами Рауля. Здесь, конечно, нет отражения отношения самого Дюма к казни миледи.
Эускера: Стелла пишет: А и в самом деле, куда могли деться священные сосуды? Продать такое не просто, это церковная утварь, купить такое может только скупщик краденого. Вероятно, они были проданы скупщику краденого. Беглецам ведь был сразу нужен денежный эквивалент.
Atevs: Эускера пишет: Вероятно, они были проданы скупщику краденого. Беглецам ведь был сразу нужен денежный эквивалент Если честно, я имела а виду второй случай. Рауль и де Гиш были заняты раненым и спешили в армию, явных распоряжений я не помню. Предполагаю, что казну украли чуть раньше. А пленный и убитый испанцы мародёрствовали уже после. Или я что-то упустила? Не самый, конечно, важный для сюжета момент, как ни посмотри, но интересно.
Lumineux: Atevs пишет: Предполагаю, что казну украли чуть раньше. А пленный и убитый испанцы мародёрствовали уже после Нет, нападавших было пятеро, когда Гиш и Бражелон примчались на выстрелы и крики. Насколько я помню, одного они убили, одного взяли в плен, а трое убежали, получается, с награбленным.
Atevs: Lumineux пишет: Нет, нападавших было пятеро, когда Гиш и Бражелон примчались на выстрелы и крики. Ага, спасибо. Теперь нашла. Даже шестеро. В пылу стычки троих не заметила (дважды) Извиняюсь.
полная версия страницы