Форум » Диссертации, догматические и умозрительные » Символичность у Дюма » Ответить
Символичность у Дюма
Орхидея: В этой теме хотелось бы поговорить о символичности в произведениях Дюма. В первую очередь в мушкетёрской трилогии. Где-то можно разглядеть аллегории, подозрительные совпадения, сюжетную деталь взявшуюся неспроста и т п.
Орхидея: Дженни, а ещё в том монологе есть кусок, которого в переводе нет. Его я и имела ввиду: "Dieu !… Démon !… Sombre et railleuse puissance qu’on appelle le génie de l’homme, tu n’es qu’un souffle plus incertain, plus inutile que le vent dans la montagne ; tu t’appelles hasard, tu n’es rien ; tu embrasses tout de ton haleine, tu soulèves les quartiers de roc, la montagne elle-même, et tout à coup tu te brises devant la croix de bois mort, derrière laquelle vit une autre puissance invisible… que tu niais peut-être, et qui se venge de toi, et qui t’écrase sans te faire même l’honneur de dire son nom !… " " Бог! .. Дьявол! ... Темная и насмешливая власть, которая зовется гением человека, ты всего лишь дуновение более неопределенное, более бесполезное, чем ветер в горах; ты зовешься случайностью, ты ничто; ты обнимаешь все своим дыханием, поднимаешь часть скалы, саму гору, и вдруг ты разбиваешься перед мертвым деревянным крестом, за которым живет другая невидимая власть... которую ты, возможно, отрицаешь, и которая мстит тебе, и которая раздавит тебя, даже не оказав тебе чести произнести своё имя!... " По-моему, шикарнейшее место. Тема всего третьего романа, где полно головокружительных взлетов и стремительных падений. О символичности. В этом мысленном монологе мне видится намек автора на будущий взрыв в пещере Локмария. Эта приподнятая скала, могильный крест... И сила, которая норовит раздавить, сила, против которой человек не властен. Дженни пишет: Но вот насчет суровой отповеди Атоса - Арамису.. "Это было великим замыслом, - сказал он. Но и великой ошибкой." Мне мыслится и видится - что нет здесь осуждения. А есть одна великая печаль. Согласна с вами. Стелла пишет: Орхидея , а тут не нужна цитата. Холодность Атоса при напоминании о судьбе Портоса - это единственное, что позволил себе граф вслух. Об остальном - можно догадаться, если попытаться понять, что может происходить в душе любящего человека при подобных новостях. Атос владеет своими эмоциями, но голос его продал. А взгляд - так темно уже было. В том-то и штука, что это напоминание - одинственная строка, где говорится о холодности. Ничем другим эта холодность не подкрепляется, кроме читательской субъективной оценки и домыслов. И то, если твердо следовать букве, там "с чем-то вроде холодной настойчивости", что, на мой взгляд, не совсем одно и то же с холодностью. Это отголосок дурных предчувствий графа. И Арамис отвечает в тон Атосу, обещая позаботится о Портосе. ИМХО, это просто предельная серьёзность с обоих сторон. Иным образом на эту тему и нельзя говорить. В остальном прощание вообще очень сердечное. Но он не признался в том, как оставил Филиппа на произвол судьбы. Да, он сам открыл для него двери в соблазн, да, он не мог таскать его за собой в бегстве и изгнании, но он же толкнул его на этот путь и сам же оставил его на милость брата. Это жестоко, с точки зрения человечности. Мне кажется, что Атосу не составило труда, не видя принца с друзьями, все понять от начала и до конца. Простите, а где написано, что Арамис не признался в этом Атосу? Он рассказал другу всю известную читателю историю, вот об этом есть. Там догадываться ни о чём не нужно.
Стелла: Обратите внимание: в тексте нет вопроса Атоса: А где принц? Он понял, или, если вы так считаете: Арамис рассказал Атосу все, до мелочей и что оставил Филиппа там, во дворце. Он понял то, что Арамису и не надо было объяснять: принц был помехой в том, что ждало Арамиса и Портоса впереди. Холодная настойчивость графа - это отражение того, о чем он думает. А думает он о том, что Портос втянут в события, к которым он не приспособлен. И не станет о нем заботиться Арамис - Портос погибнет, и причиной станет то, что он не годен для высокого вранья и двуличия. Иначе Атос не пытался бы напомнить Арамису то, что тот должен был помнить и сам. Но Атос почувствовал в рассказа Арамиса нечто, что его насторожило. И он решился напомнить о том, что Портоса надо защищать. Знаете, когда человек пишет фразу, он облекает в слова мысль, которую можно трактовать и так и этак. За фразой : " Он увидел море" скрывается столько авторских эмоций, что читатель может их истолковать в зависимости от своей фантазии.
Орхидея: Стелла пишет: Знаете, когда человек пишет фразу, он облекает в слова мысль, которую можно трактовать и так и этак. За фразой : " Он увидел море" скрывается столько авторских эмоций, что читатель может их истолковать в зависимости от своей фантазии. Несомненно. Любой текст поддается различным трактовкам. Какую мысль или эмоцию имел ввиду автор, мы можем никогда не узнать. Соответственно, ни одна из трактовок не может выдаваться за непреложную истину. Во фразе: "Он увидел море." - фактом является только то, что некто увидел море. Поэтому я и прошу цитат в поисках фактов. А всё остальное, конечно же, является упражнениями в изощренности аргументации в лучших традициях схоластики.
Констанс1: Вообще в этой последней встрече- прощании первоначальных Трех Мушкетеров, в честь которых названа первая часть Трилогии, очень много символичного. Полностью искренен и честен и доверчив к друзьям, как в молодости Портос, все понимающий, но малоговорящий Атос и запутавшийся в интригах, которые вместо богатства, власти и славы приносят ему очередное бегство- Арамис. Все как встарь. Только в этот раз Арамис переступил некую черту. Раньше он рисковал только собой, а теперь он вслепую использовал и подставил ближайшего друга, который как и другие двое был неотьемлемой частью самого Арамиса.Расстаются навеки те Трое с которых началась эта захватывающая история дружбы, подвигов, взаимопомощи соперничества, молодой удали и бесшабашности.Белый туман не только скрывает фигуры беглецов, он навсегда затягивет их удивительное, почти сказочное прошлое. И от этого грустно и вместе с тем светло. Ведь была же она, эта удивительная мужская дружба, была! Оттого и туман времени, который затягивает их расставание навсегда белый, светлый, как и та память , что оставили они по себе.
Стелла: - Je vous recommande Porthos, répéta le comte avec une sorte de froide insistance. - Ce que je deviendrai, comte, répliqua Aramis avec le même ton, notre frère Porthos le deviendra. - Я поручаю вам Портоса, - повторил граф с какой-то холодной настойчивостью. - Все, что станет со мною, граф, - отозвался Арамис тем же тоном, станет и с нашим братом Портосом. Арамис почувствовал холод в голосе графа, и понял? я думаю, что понял, что Атос боится за Портоса больше, чем за него. И это его задело - отсюда и похолодевший тон ответа. Словно Арамис точку поставил: Вы не уверены во мне, что ж, я поклянусь вам.
Стелла: Забыла еще одну фразу Athos s’inclina en serrant la main d’Aramis, et alla embrasser Porthos avec effusion. (она сразу за теми, что выложила) Атос поклонился, пожимая руку Арамису, и подошел к Портосу, которого горячо обнял.(или поцеловал) Оба холодны, но это внешняя холодность: за ней кипят страсти. Арамис, перед тем, как сесть на лошадь, все же подошел обнять Атоса.
Дженни: ВРЕМЯ ДОБРОЕ СУТОК. МИЛЫЕ ДАМЫ! ОРХИДЕЯ! Спасибо Вам за приведенный Вами отрывок! Как жаль, что этот кусок текста безжалостно выброшен при переводе! А ведь действительно - великолепнейшее место! Несомненно, здесь и символика, о которой говорите: о пещере Локмария, И сорванная глыба которая вольна и властна раздавить. и одиночество креста в последнем человеческом пристанище.. Но есть здесь, возможно, и ко-что еще..И кое-что - иное..Две ВЫсшие Силы властвуют над Душою, над природой и психикой Человека. Две, противоборствующие меж собою, Ипостаси Духа, что ведут, и еще едва ли не с начала времен, и не на шутку, с другу другом ли, борьбу. Добро и Зло. Свет и Тьма. Инь и Янь - мужское и женское начало в двойственной сущности и природе человека. БОГ и Демон. Жизнь и Смерть. И для Арамиса, мыслящего категориями и сущностями более все же метафизическими,хоть и затаенные под чужою личиною циника, все происшедшее с ним, воспринимается уже не только, как удар огромной психологической силы, но и как насмешка, уничижительная ухмылка, адресованная Тому, Кто не только низлагает и ниспровергает королей с их престола, но и еще осмелился, и дерзко отважился бросить вызов зараз и Небу, и черту. И для него это - своего рода внутренний разрыв меж Верой и неверием. И удержаться на этой грани, и чтобы не сорваться в еще бОльший, еще горший ад - ад отречения и отступничества от Веры, что для него, - человека очень тонкого и уязвимого нервного склада, притом что - Человека Церкви, - было бы в сущности, непоправимо и немыслимо, - так вот, в этом ему сможет помочь - и это он чувствует интуитивно, подсознательно, и этого же советует, настоятельно требует его собственная совесть. - это сумеет лишь один человек. Его собственный Друг. И Арамис, повинуясь своему Сердцу - а оно мудрый, как известно и вещий вещун! - и своему внутреннему голосу, всеми оставшимися у него силами, неудержимо рванется к нему. СТЕЛЛА! Да, я согласна с Вами. В том, что Атос, если бы последовал совету Арамиса, отправиться с ними, - теперь мятежниками и беглецами-изгнанниками - в Бретань, на Бель-Иль, чтоб попытаться устроить королю развеселую, "райскую" жизнь, он остался бы со своими друзьями - до конца. И он никогда не принял бы предложение Арамиса, найдись вдруг у того и средства и силы на развязывание новой гражданской войны, на ведение новой Фронды, чью кровавую бойню и резню, и кровавое месиво Жизней и Судеб и Тел, сплетенных в неразрывный и непримиримый клубок, он также знал и слишком хорошо. И пусть бы эта борьба с вездесущей и всепоглощающей, и сметающей все на своем пути самодержавной королевской властью, оставляющей после себя, и так нередко, - горы и груды зверски искалеченных и изуверски исковерканных, и чудовищно изуродованных, мертвых ли тел, окончилась бы вновь, для него, - поражением, снова бы потерпела рваный свой крах, и сорвалась бы в пропасть-бездну, оскаленно опять зиявшую, сиявшую пред ним, его Удача, и даже если вся эта затея, - пусть сумасбродная, пусть - безумная, пусть - сумасшедшая, - обернулось бы пусть - воспаленно-рваным бредом, пусть лихорадочно-горячечной бессмысслицей, вообще - Театром ли Абсурда, пусть срывом обожженно-обнажившегося нерва, - он пошел бы даже на эшафот, чтоб сложить там свою голову - свою гордую, прекрасную, мудрую голову! - ибо просто так велит ему его Сердце. Простое и великое, и вещее его - СЕРДЦЕ. И - совесть. И - Честь. Да, он "умудрился б затащить на Небо - черта" (по выражению д Артаньяна!) , но никогда бы не пошел на сделку - с собственной совестью. Вот так. И еще, СТЕЛЛА.. Да, Атоса нечто насторожило в словах, во фразах, а может. в самом тоне, в самих интонациях Арамиса..Да, насторожило..Но вот то. что Арамис Не позаботится о Портосе.. Дпа, этот последний отнюдь не годится для "высокого вранья и двуличья". И с этим, я глубоко и полностью согласна. Ибо разделяю этот Ваш взгляд. И Ваше убеждение. И мне очень по Душе эта Ваша мысль. Но ведь вспомните, СТЕЛЛА: Арамис еще после разговора с Фуке, которого он окрестил кровавым знаменьем - словно предал церковной анафеме! - обратился, почти сразу же, к своим тяжким думам и именно о Портосе..Несмотря на то, что в Душе его тогда царил и рвал на части и в куски, непереносимый внутренний, раздвоенный разлад. "Но Портос..Как же мне быть с Портосом? Я НЕ МОГУ ОСТАВИТЬ ЕГО! И потом, уже при встрече с Атосом: "Это и мучит меня больше всего другого. это и есть моя самая глубокая рана. Веря в безусловный успех моего предприятия, я вовлек в него и беднягу Портоса". Где же здесь двуличие и коварство, равнодушие к Судьбе. безучастие и безразличие к доле-участи друга, и со стороны Арамиса, СТЕЛЛА?! По-моему, здесь нет ни йоты, ни толики их. Извините, пожалуйста меня за горячность! И еще, знаете, СТЕЛЛА: мне по Сердцу пришлась одна Ваша фраза: Я процитирую ее: "Знаете, когда человек пишет фразу, он облекает в слова мысль, которую можно трактовать и так и этак. За фразой: он увидел море.." -скрывается столько авторских эмоций, что читатель может их истолковать в зависимости от своей фантазии". Так, может быть, исходя из Вашего же собственного утверждения, ту странную, и вовсе не лишенную загадки, настороженность, что невольно прозвучала в словах Атоса, и которую угадал, уловил, и непредсказуемо покраснев при этом, Арамис, стОит попробовать увидеть, и под иным несколько углом, и аспектом зрения? В ином фокусе? В ином ракурсе? Просто взглянуть, посмотреть на это дело, - другими вот глазами..И словно бы - со стороны. Попробовать как бы поставить себя на место - обоих собеседников. Актер, что владеет высочайшим и странным, одухотворенным, и страшным порою, искусством перевоплощения, чтобы создать и воплотить характер и облик, и образ своего героя, влезает, причем всей своею сорванною кожей, всем своим вспоротым нервом, всем своим обожженным существом, в шкуру своего героя. СТЕЛЛА! Попробуйте, хотя бы мысленно, примерить на себя, сыграть и обыграть роль того, Кто Вам всего ближе из этой славной и обаятельной четверки. Например, Атоса. Создать, и по мотивам ли романа, свой собственный сценарий иль либретто. Ну, или хотя бы, набросать синопсис. И посмотреть - уже взглядом не стороннего наблюдателя, а как бы взглядом - изнутри. Мне кажется, это тоже было бы, и по-своему, - ЗДОРОВО! И еще - очень интересно, увлекательно и занимательно. Что скажете на это, СТЕЛЛА?
Стелла: Дженни , у меня на эту тему уже написано столько повестей, рассказов, что на трехтомник бы уже хватило. И все почти о Нем, об Атосе. И сейчас пишу даже.)) Арамис не равнодушен, и он не забывает о Портосе. Атос помнит о том, что Арамиса может, как говорится, "занести на повороте", он просто не подумает, что для Портоса что-то невыполнимо, что Портос не бессмертен.
Дженни: У Вас удивительно красивый и поэтичный пост, КОНСТАНС! Грустью, пронзительной и светлой, и чем-то несбыточным. несбывшимся еще, отдает от него. Есть в нем - и поэзия. Есть в нем - и справедливость. Есть в нем и печальная мудрость Понимания. Вы словно здесь - прощаетесь с героями.. А прощание, оно всегда нелегко.. ОРХИДЕЯ! Согласна со многим, да почти со всем, в первой части Вашего поста. СТЕЛЛА! Арамис почувствовал холод в голосе графа..Верно. Но, мне кажется, задело и ранило - не могло не ранить Арамиса! - нечто совсем иное..А именно: Возможно Атос чувствовал, уже тогда чем обернется для Портоса эта затея с бегством на Бель-Иль. И это было уже - не предчувствие, не предвестие. А именно - ЗНАНИЕ. Которое в его Душе раскрылось во всей своем ужасающем многообразии, наготе, и - пустоте. Рок, если угодно. И вот это-то ЗНАНИЕ Атоса, возможно и почувствовал тогда, уловил всем своим наболевшим и глубоко израненным Сердцем, Арамис. Питая, еще может быть, Надежду. И именно это вызвало у последнего такой холодно-чужой и отстраненный, и отрешенно-отчужденный, и льдисто-настороженный ответ. И именно внешний холод речи, как ни странно, скрывает все накипевшие, и с амом исповедально-сокровенном, бурлящие и болящие, неистово-бешеные страсти. Те, что в надрыв и на разрыв. Те - что в нервный, мучительный, истерзавший и вспоровший все нервы, и, почище огня, враз обжегший излом. Ну да. Лед и пламя, пламя и лед, - это весьма схожая, в этих обоих. сильных и решительных, и несгибаемых характеров, внутренние потребность и особенность. Черта. И Кто-то тут еще вмешался - в характеры, и в Судьбы. - Бог или Рок? И Рок. и Бог - одновременно. Странные вещи подкидывает нам, и для разгадки ли отгадки, и не впервой уже, Дюма. И это тоже - и на свой, разумеется, лад, - удивительно хорошо, друзья. Спасибо!
Дженни: Да, это тоже Верно, СТЕЛЛА! Арамиса иной раз - действительно может, - "занести".. Скажите: а где можно поближе познакомиться с Вашим творчеством? Мне кажется, что здесь, на этом форуме, в разделе "Творчество" Ваши вещи опубликованы - не все. Подскажите, если можно! СПАСИБО!
Орхидея: Стелла пишет: - Я поручаю вам Портоса, - повторил граф с какой-то холодной настойчивостью. - Все, что станет со мною, граф, - отозвался Арамис тем же тоном, станет и с нашим братом Портосом. Арамис почувствовал холод в голосе графа, и понял? я думаю, что понял, что Атос боится за Портоса больше, чем за него. И это его задело - отсюда и похолодевший тон ответа. Словно Арамис точку поставил: Вы не уверены во мне, что ж, я поклянусь вам. Но ведь Арамис тоже боится за Портоса больше, чем за себя. Чего ему обижаться? Он всё понимает и согласен. Атос поклонился, пожимая руку Арамису, и подошел к Портосу, которого горячо обнял.(или поцеловал) Оба холодны, но это внешняя холодность: за ней кипят страсти. Арамис, перед тем, как сесть на лошадь, все же подошел обнять Атоса. Портос вернулся обняться, а ему что? В стороне стоять? И, не сбрасывайте со счетов, что именно насчёт Портоса у Атоса возникли плохие предчувствия. Он чувствует, практически знает, что Арамису смерть не грозит. Не умом делает такой вывод, это нечто иррациональное. И да, Арамис всю эту кашу заварил, сам виноват, а Портос невинен, как младенец. Их невозможно жалеть одинаково.
Дженни: ВРЕМЯ ДОБРОЕ СУТОК, ДАМЫ! Вот и я о том же, ОРХИДЕЯ! Это действительно уже отдает нечто иррациональным, в общем-то уже, мистикой, - у Атоса. И Арамис это понял. Но вот принять ТАКОЕ! - толком еще не смог. И еще, ОРХИДЕЯ: здесь ведь уже - не жалость. Но боль. Быть может, разная, оп отношению к эти людям. Но все же - боль. И при последней встрече это были именно - объятия. "Как странно, 0 подумал он, откуда у меня такое неудержимое желание еще раз обнять Портоса?!"В этот момент Портос обернулся. Поймав на себе взгляд Атоса, он устремился к нему широко раскрыв свои объятия. И они обнялись столь же пылко, как обнимались когда-то в молодости, когда их Сердца были горячими, и Жизнь была полна Счастья. Портос сел в седло. Подошел к Атосу и Арамис. И они тоже крепко обнялись напоследок". И та невыносимая тяжесть, и та иррациональная тоска - смертельная тоска! - что легли и пронзили, и объяли все существо Атоса, и до мозга костей, как пробирает холод, - это ведь и есть то ЗНАНИЕ, странное, невыносимое, обволакивающее своей непереносимостью и безмерностью, и поистине, безысходное, страшное ЗНАНИЕ, что было дано ему в тот миг. Богом иль Роком. Этими двумя ипостасями, Высшими Силами Духа. И просто его собственным Сердцем - горячим и живым. Любящим и мудрым. Великим. И - простым. Поставим - многоточие, друзья?
Стелла: Дженни , пора поставить многоточие, вы правы. Но в этих спорах меня привлекает то, что спорим мы уже даже не о литературе: мы спорим о живых, отлично знакомых нам людях. И у нас к ним, при всем, что они наши доброе, прекрасные друзья, есть свои симпатии и антипатии. И видим мы из дела и поступки со своей колокольни собственных взглядов на жизнь. И разве не бывает в жизни так, что в компании друзей на один и тот же поступок смотрят по разному? Кто-то продолжает дружить, словно ничего и не произошло, а кто-то отходит в сторону от этого человека, а потом, постепенно и от всей компании. Верно было замечено: Атос умел принимать друзей такими, какие они есть. И, мне кажется, именно благодаря этому его качеству не происходило между ними серьезных ссор. Его же странный дар - предчувствие, мне не кажется странным. Он свойственен человеку, только за суетой, страхами и заботами, люди боятся прислушиваться к нему. Не хочу расписывать, но со мной и с моими друзьями и близкими можно насчитать с десяток таких предчувствий. Только надо иметь еще мужество отдавать себе отчет, что с тобой происходит. Атос такое мужество имел, только не высказывался без оснований.
Дженни: СТЕЛЛА! В том то и привлекательно, и многообразно многоточие, что спор наш - можно продолжать бесконечно. Ведь сколько людей - столько и мнений. И у каждого Правда - своя. И Вы прАвы, когда говорите, что спорим мы здесь - уже не о литературе, и не о персонажах, а о людях живых и близких. Что дОроги нашему Сердцу. И к тому же -отлично нам знакомых. И верно,справедливо то, что в Жизни обычной и реальной нашей, в компании друзей, людей, близких нам по Духу, один и то же поступок, одну и ту же ситуацию, одни и те же обстоятельства, как и один и то же характер - многослойный, неординарный,неповторимый сложный и своеобразный, одну и ту же Личность, многогранную, неоднозначную, и каждую в своем роде - уникальную, мы действительно смотрим - по разному. И расцениваем, оцениваем - тоже -по-разному. И точки зрения у нас на один и то же предмет в споре, в разговоре, в творчестве, да мало ли, где еще?! - у нас тоже различные. Отличные друг от друга. Не схожие, меж собой, ни в чем. Или имеющие свои какие-то внутренние, душевные или просто интуитивные, иррациональные точки соприкосновения. И Жизнь у каждого Человека складывается, и со временем, тоже ведь, - по-разному. Расставляя свои уже приоритеты. И заставляя каждого делать свой выбор. И кинуть свой жребий, нередко предназначенный самой Судьбе. Кто-то продолжает, по-прежнему, дружить. И с теми же людьми, с которыми завязал и близкую, крепкую Дружбу, еще с детства. Или с юности. А кто-то - да, быть может. отходит в сторонку. А кто-то, и быть может, и наоборот, старается сблизиться с теми, от кого, в свое время, и по различным причинам, держался, в свое время, несколько подальше. Кто-то расстается со своими прежними привязанностями и идеалами. А Кто-то вновь, пройдя больной, нелегкий путь, вновь заново приобретает их. И кто-мо, может быть, переживет разлуку иль иную боль. А кого-то, быть может, поджидает случайная и счастливая встреча. Встреча и та, что на всю - Жизнь. Версий, вариантов, и развития событий, - много. Бесконечно много. Их уйма, на самом деле, что и говорить. И у каждого - своя ведь доля. И каждому дан ведь свой, глубинно-сокровенно свой, исповедальный выбор-жребий. У каждого своя - игра в чет-нечет. И кому какая выпадет монетка - орел либо решка, изнанка либо лицевая сторона, аверс либо реверс, - не знает, до поры, до времени- никто. И не ведает порой - он сам. Ибо у каждого - своя Судьба. Заповеданная, предназначенная, - БОГОМ. И каждый пьет свою ведь чашу. И у каждого своя ведь воля и недоля. Как у каждого - свое ведь НЕБО. И свой Рок. Как и своя - НАДЕЖДА. А возвращаясь вновь к Атосу..Что ж, с Даром предвестия-предчувствия, я сама сталкивалась в Жизни, и далеко - не раз. И Дар, данный Атосу, все тем же самым Богом или Роком, мне тоже не кажется - странным у него. А скорее всего, именно - естественным. Этот Дар - вот в чем вся соль и штука! - странен и уникален, и иррационален, - сам по себе. Атос умеет принимать людей - именно такими, какие они есть. И здесь я полностью согласна с Вами! И умеет Любить - тоже просто потому, что все они такие - ЕСТЬ! В Атосе, и изначально, заложена редкая душевная и сокровенно внутренняя сила, и отдавать себе отчет в своем Даре, в том числе. В Даре страшном и дивном. А помимо всех прочих богатейших внутренних качеств, и высоких душевных талантов, он обладает и незаурядным мужеством, и силой воли и Духа непреклонной, признаться в том, - лишь самому себе. А вообще, люди могут настороженно прислушиваться к нему, к своему внутреннему голосу. К своему, и алтер эго. К своему внутреннему "я". И боязнь и опаска, быть может, иной раз кроятся как раз - в неверии иль к недоверии к нему..Причин - бесчисленно здесь, на самом деле. Непомерно - много. Но то, что этот самый внутренний голос в нас есть, - что он существует, сам по себе и как таковой! - знаем мы все - наверняка. А вообще, благородные господа и Дамы! Кто что думает, по сему поводу, и на сей счет? А?
Орхидея: Дженни пишет: Но есть здесь, возможно, и ко-что еще..И кое-что - иное..Две ВЫсшие Силы властвуют над Душою, над природой и психикой Человека. Две, противоборствующие меж собою, Ипостаси Духа, что ведут, и еще едва ли не с начала времен, и не на шутку, с другу другом ли, борьбу. Добро и Зло. Свет и Тьма. Инь и Янь - мужское и женское начало в двойственной сущности и природе человека. БОГ и Демон. Жизнь и Смерть. И для Арамиса, мыслящего категориями и сущностями более все же метафизическими,хоть и затаенные под чужою личиною циника, все происшедшее с ним, воспринимается уже не только, как удар огромной психологической силы, но и как насмешка, уничижительная ухмылка, адресованная Тому, Кто не только низлагает и ниспровергает королей с их престола, но и еще осмелился, и дерзко отважился бросить вызов зараз и Небу, и черту. И для него это - своего рода внутренний разрыв меж Верой и неверием. И удержаться на этой грани, и чтобы не сорваться в еще бОльший, еще горший ад - ад отречения и отступничества от Веры, что для него, - человека очень тонкого и уязвимого нервного склада, притом что - Человека Церкви, - было бы в сущности, непоправимо и немыслимо, - так вот, в этом ему сможет помочь - и это он чувствует интуитивно, подсознательно, и этого же советует, настоятельно требует его собственная совесть. - это сумеет лишь один человек. Его собственный Друг. И Арамис, повинуясь своему Сердцу - а оно мудрый, как известно и вещий вещун! - и своему внутреннему голосу, всеми оставшимися у него силами, неудержимо рванется к нему. Про две высшие силы я с вами согласна. И мысль про вызов им обоим мне тоже импонирует. Упоминание Бога и Дьявола в устах Арамиса одновременно взывание к ним и ругательство. Он не знает к кому обращаться в подобной ситуации. К Богу? К Дьяволу? Кого винить? А винить в общем-то и некого, кроме себя самого. Кстати, в главе про бой в пещере тоже есть про то, что Арамис призывал на помощь и Бога, и Дьяволу, поэтому я всё больше убеждаюсь, что Локмария - материализованное продолжение (или воплощение?) этого монолога. А над Арамисом, это точно, властвуют две силы. Он всегда был скроен из противоположностей. Но мне не кажется, что в тот момент епископ находится на грани неверия. И что здесь было бы отступничеством от веры? Безбожие, атеизм? Но выходит наоборот, он в коем-то веке признает, что не всесилен, и что нечто высшее безгранично властвуют над делами людей. Хоть Арамис и прежде признавал, что стоит выше только земных тронов, но не трона небесного, он, как мне кажется, по факту чувствовал себя буквально наместником Бога на земле. А вот усомниться в своём праве на такие действия, как замена королей, запутаться в добре и зле, когда лавируешь между смыслами, выворачиваешь их, лжешь другим и самому себе, довольно легко. И мысли тут у Арамиса действительно выражены очень личные. Он наглядно убедился, что небо не покровительствует ему, что он обманывался, считая себя его избранником. Страшный удар по гордыне! А он чертовски горд, горд, как сам Люцифер. Ведь в этой сцене Арамис действительно, как поверженный Люцифер после восстания против Бога. И также, как тот, сброшен суровой рукой с небес на землю. А дальше начинается расплата. И в конечном итоге ему остается лишь темнота и ад. Именно в этом ключе я смотрю на слова д'Артаньяна: "Атос, Портос, до скорой встречи! Арамис прощай навсегда." Арамис повторил древний грех и судьбу Люцифера. Но я не утверждаю, что Арамис обречен и после смерти на ад и вечную разлуку с теми, кого любил. Он всё-таки человек, а не падший ангел, не сверхъестественная сущность. При этом он искренне раскаялся. Поэтому его наказание совсем не обязательно должно быть вечным. Как выше говорилось, природа у Арамиса двойная, и наполовину он принадлежит всё-таки Богу. Как мне кажется, автор поэтому не показал кончины герцога д'Аламеда. Пространство ещё не заполненено до конца.
Констанс1: Не хочу входить в богословские дискуссии, но то , что случившееся в Локмории, стало для Арамиса вратами в его личный ад, для меня это очевидно. Для того , чтобы сохранить надежду ему нужно было понимание, прощение и любовь, оставшихся друзей. Что он в общем то по большому счету и получил. Дальше все зависит от действий прелата в земной жизни, потому и конец книги, открытый.
Стелла: У меня вопрос: разве Демон и Дьявол едины? Мне всегда казалось, что Демон - олицетворение мятежного духа, неуправляемых стихий, в своем имени не несущий отрицательного смысла, олицетворения зла. Да и само имя Симмара - это не имя Дьявола.
Констанс1: Стелла , это уже все богословские вопросы. Это должен специалист разбирать. Но я так предполагаю, что Дюма дал военный псевдоним- перевертыш самому противоречивому из Четверки, не даром.
Орхидея: Стелла, как я понимаю, демоны в христианстве - это падшие ангелы, те, кто востал против Бога. А Сатана тоже был ангелом, самым сильным из них, предводителем метяжа, и соответсвенно он тоже демон. Если я где-то ошибаюсь, поправьте, потому что я далеко не знаток Писания. А вот представление о демонах как о духах без какого-либо негативного смысла скорее характерно для языческих религий. Например, греческий даймон фактически синонимичен римскому гению. Вот они могут быть добрыми и злыми, могуть быть привязанными к человеку или являться духами каких-то мест и т. п. Но согласитесь, что на смысл это никак не влияет. В моём предыдущем посте можно легко заменить Дьявола на любого из его сторонников в восстании, и суть не изменится. А касательно имени я полностью согласна с Констанс1. Ведь у Арамиса эта пресловутая двойственность натуры, как и сходство с мятежным ангелом, заложены в самом его прозвище. Это как раз к слову о символичности.
Папаша Бюва: Дух, который помог мне украсть корову у соседа - это добрый дух. Дух, который помог соседу украсть у меня лошадь, это злой дух.
Орхидея: Папаша Бюва, ну, приблизительно так. Но я имела ввиду всего лишь ставшие расхожими выражения типо "добрый гений", "злой гений".
Констанс1: Орхидея , а ведь Арамис действительно сыграл роль " злого гения-искусителя" для бедного близнеца Филиппа и для Портоса и даже для того ,для кого хотел быть" гением добрым",для Фуке. По поводу первого и последнего никаких особых угрызений совести не испытывал. Во время их последней встречи с Д Артом, он ведь знал,что тот только что вернулся из Пиньероля , где были заключены Фуке и Железная Маска- жертвы его провальной интриги. Про состояние Фуке Д Арта не стесняется спросить даже королевский доезжачий, а Арамис ни словом, ни жестом.... Эти люди для него просто отработаный шлак, им не повезло, не стоит об этом и говорить.Зато пылкое дружеское признание в дружбе и дружеской же любви Д Артаньяну, ведь прощение последнего Арамису было жизненно необходимо.
Орхидея: Хочу ещё отметить перекличку сюжета о восстании ангелов с титаномахией из "Теогонии" Гесиода. Титаны ведь у нас в романе ещё как имеются.) Вот титанов точно можно считать буйными и неуправляемыми стихиями. А происхождение образа Сатаны, кстати, возводят в том числе к образу Прометея. Тут и посягательства на права начальства, и большая хитрость, и связь обоих с огнем (Прометей украл огонь, а имя Люцифер означает светоносный). Констанс1, ирония судьбы в том, что Арамис для всех, кого числил на своей стороне, хотел быть добрым гением. И, разумеется, злым гением для своих врагов и врагов своих друзей. В первую очередь даже второе. Но желание желание, а что получилось, то получилось. Что до отработанного шлака, то всё-таки там и взаимоотношения посложнее, и эмоций побольше. Почему Арамис оставил Филиппа я уже не раз писала на форуме, повторятся не буду. Ну, не везет принцу, обязательно кто-нибудь принесёт в жерству политике ради общественного блага. А от Фуке Арамис вполне конкретно отрекся и не простил ему уничтожения своей сложнейшей интриги. Будь суперинтендант хоть двадцать раз порядочным человеком, если бы не его порыв, не было бы стольких жертв. Ещё вспоминать о нём после этого? Один раз уже спасли, не понравилось. Хочет в тюрьму, пусть отправляется. Арамис не равнодушен, просто Фуке ему сделал слишком больно. Я только не понимаю, что же так все сосредоточились на этом прощении Арамиса друзьями? Да, это важно, конечно. Но формулировка выглядит так, как будто Арамис с друзьями общался лишь затем, чтобы чего-то от них получить, пусть даже прощение. И даже в любви признавался с тайным умыслом.)) А что он признавался другу в любви просто потому, что любил, не вариант? Хотя бы в дополнение ко всему прочему.)
Стелла: Орхидея , это не мы сосредоточились, это Дюма нас сосредоточил.) Образ Сатаны пришел к нам из Ветхого Завета, как и образ Единого бога, греки были попозже. Я не стану называть Филиппа и Фуке отработанным материалом. Арамис, если не умел любить никого, кроме четверки друзей, то все же не был неблагодарной скотиной. Он умел ценить и хорошее отношение, и умел быть признательным. За помощь в своей судьбе, он хотел отблагодарить Фуке именно так, как для того, на взгляд Арамиса, было бы лучше всего: дать ему покой, почет, царствование в среде людей искусства, безбедную старость. Брильянт оказался слишком твердым... с принципами, о которых епископ у Фуке не подозревал. (вот, что у Атоса они есть - знал, а что у других могут быть - не подумал). Это, кстати, и говорит, каким он циником стал - не ждет от людей ничего хорошего, настоящего. А Филипп... пожалуй, соглашусь... в чем-то. Арамис к Филиппу ощутил даже что-то вроде отцовских чувств. А потом - испугался. Испугался, что они ему помешают действовать холодно и расчетливо. И придушил их. А придушив - смог и бросить на произвол судьбы, точнее - оставить в той же безвестности. Вряд ли он подумал о маске, которую наденут на узника, но понимал, что сторожить будут еще строже. Но на другой чаше весов была гражданская война. Мне кажется, это его серьезно напугало.
Стелла: СИМАРРА франц. cimarre; итал. zimarra; испан. zamarra, zamarro, овчина, от араб. sammur, соболь, соболья шкурка. а) Род женского платья со шлейфом. b) Длинная мантия президентов и прелатов. Всезнающая Википедия сподобилась только на такую информацию. Но все равно есть связь и с духовенством.
Дженни: ДРУЗЬЯ! Постараюсь Вам ответить: ОРХИДЕЯ! Мне импонируют и во многом, очень многие Ваши мысли и думы. Да, Арамис сейчас разрывается, и чуть ли не внутренне не агонизирует, запутавшись, причем основательно, в провале своей, и так тщательно спланированной и разработанной операции, в неудавшейся попытке свергнуть с престола короля. Он чувствует себя униженным и обманутым. И взывает поэтому к Высшим Силам Добра и Зла. Роль, и вещего, Змея-Искусителя, Дюма здесь отводит - именно ему. Самому противоречивому из всей четверке. И обуреваемому и терзаемому своими неистово-бешеными страстями и болью, и внутренним адом, раздирающему его мятежную Душу в клочья и в лохмотья, хоть и прячущему эти свои страсти под маской циника и скептика. И роль Люцифера, что восстал, в свое время, против Бога, он действительно - сыграл. И о да! Он действительно необузданно. демонически горд. И, будучи Человеком метафизики и крайностей, и усомнившись в своем праве и власти вершить Судьбы Франции и французского престола, оказывается именно - и я подчеркиваю это! - на грани-срыве пропасти иль бездны, словно повиснув в пустоте, и словно бы раскинув руки в распятии-закланье на Кресте, зависая, словно где-то на стыке, меж Небом и адом, меж неверием-безбожием и бесконечной Верой, меж Богом и Демоном, печальным и мудрым, бросая вызов-жребий, заодно, и бесконечно-запредельным Силам Тьмы и Света, потерянный и раздавленный, отравленный собственной и непомерною гордыней, в растерянности и уничижении, во взрыве и выносе, выхлесте, и сгустком боли и огня, и адским пламенем расплавленного мозга, в своей мучительной, психологической, раздвоенности, в своей душевной, и сокровенно ли исповедальной глубине, он ставит, вновь и вновь, зараз свечку, и Богу, и черту. И все верно, и все справедливо: все возвращается, и на круги своя: "Арамис повторил, древний грех и Судьбу Люцифера! - мудро подмечено и отмечено Вами, ОРХИДЕЯ! А природа у Человека - вообще - двойная. И человеческой психике, еще изначально, суждена и свойственна душевная двойственность. (И как тут и не вспомнить Бога Януса двуликого! Бога с Двумя Ликами-Лицами. Бога с двойным душевным дном. Бога - алтер-эго. Бога "второго, внутреннего, "Я") И Арамису дан Автором - шанс. Дана - Надежда. Там, в финале. Ибо он - не Демон. Он, Человек, вздумавший, посмевший состязаться с Провидением, стихийно бросить вызов Богу, и свято веря, причем, в Него, - он просто - Человек, раздираемый душевной смутой и сумятицей., чья сущность и природа - отнюдь не иррациональны, а просто - человеческие. И глубоко человечны в самом своем и смысле и сути. В самом своем естестве. Человек, что полон раскаянья. И при этом - не сдался. Он - Человек подвластный Богу. И не властен более над участью и волею-неволею, судьбинушкой-кровинушкой, недолею людей. И он ждет, и алчет и жаждет - Прощенья. От Неба и людей. И я думаю также, ОРХИДЕЯ: вечная разлука в смерти уже не ждет его. Как и не ждет его отнюдь геенна огненная ада. И не ждет его пламя, и Чистилища вечного Душ. Нет, он просто - Человек. Которому открыты Время. И - Пространство. И Он встретится, непременно встретится еще, с Теми, Кого, - и пусть порой, грешно, но все равно, так преданно и верно, и бесконечно так - Любил, и Кем был так в ответ - ЛЮБИМ. С Кем бесконечно жаждет встречи. Кто не осудит. И поймет. И Кто, кровиной Сердца лишь, - Простит. Он не отрывал частичку своего Сердца. Но был готов отдать себя, и разрубить в куски, за Друга. Вспомните, друзья! А пещера Локмария, на мой взгляд, - не просто аналогия и ассоциация, но - ВОПЛОЩЕНИЕ того, не вошедшего в книгу монолога. Что приведен и прислан Вами, ОРХИДЕЯ! За что Вам вновь - душевное СПАСИБО! Песнь Гомера омыта здесь реквиемом и слезами падшего Ангела. Низвергнутого в бездну. А точнее, просто - заблудшего и странного, и лишь живого,ЧЕЛОВЕКА. На остальное, друзья, постараюсь я ответить позже. ВСЕМ - СПАСИБО!
Дженни: И ЕЩЕ, МИЛЫЕ ДАМЫ И БЛАГОРОДНЫЕ ГОСПОДА! Как бы в добавление к рассказу: Демоны - это мятежные Духи и падшие Ангелы. Носители печали и мудрости. Воплощение беспокойное стихий. И - непокоя-неспокоя. А иногда - и воплотившееся явление - Возмездия. А когда-то, еще до начала, еще до истоков эпох и времен, и до своего изгнания из рая, Люцифер был высочайшим и прекраснейшим, лучезарным Ангелом Господним, Кто нес Свет Миру. Но его безмерная гордыня, что восстала против Бога, и Божьих велений, низвергла его в иные миры. И ныне Он - Князь Мира. И Дух Тьмы. Существо,, полное надмирной и надзвездной Музыки. Существо, что вне - времени и пространств, и иных, и земных, параллельных миров. Существо, что несет в себе - и Мудрость. И - Возмездие. Так Кто ж Он, наконец?! "Он часть той Силы, что вечно хочет - Зла. И вечно сотворяет - Благо." Вот ответ на извечный вопрос немецкого поэта и философа Генриха Гете, в эго эпиграфе к "Фаусту". И вот Вопрос, на который нет, и бесконечно не найти, Ответа.. Что до Фуке, Арамиса и Филиппа..Арамис глубоко уважает, по-моему, Фуке. А вот отречение и кровавое "благословение"-анафема последнему, и со стороны прелата.. Да, дело здесь все - в непереносимой, непомерной боли, который тот причинил Арамису своим отказом в изощренно сложнейшей, и неистощимо изобретательной, и хитроумно сплетенной, политической интриге, которую задумал и попытался воплотить епископ ваннский. И в принципах, которые проявил суперинтендант финансов, принципы алмазные, стальные, о которых шевалье Рене д Эрбле, и не подозревал. И - принять, впоследствии, не смог. Фуке по Дюма - Личность высокоблагородная и натура широкая, наделенная к тому же тонким и сильным, и щедрым, и большим умом. И автор, я думаю, с уважением, причем глубоким, относится к этому своему герою. Да. И с явной душевной симпатией, к тому же. Но Фуке нанес Арамису слишком сильный и слишком меткий удар. В самое больное и незащищенное место. В Сердце. (Словно, с удивительной точностью, знал, куда метить!) И Вы, ОРХИДЕЯ, здесь вновь глубоко прАвы, говоря, что: "Если б не порыв суперинтенданта, не было б стольких жертв". И Арамис не может простить ему - именно этого. Ведь сколько людей, помимо главы и участников заговора, и против короны, ни сном ни дУхом о том не ведавших, и даже в мыслях. думах и помыслах своих о том не помышлявших, и ни на йоту, ни на толику, и в той интриге ни разу ни замешанных бессмысленно, бесчисленно попали, и под кровавые и страшные, все перемалывающие и на своем пути, безжалостные жернова королевского гнева. Под лютый гнет немилости, опалы иль заживо погребенной, живьем, как есть, и похороненной неволи, в каменных мешках Бастилии, Пиньероля иль Фор-Левека. А то и - смерти. Жестокой, беспощадной, и вспоенною, и безмерной кровью, сбирающей обильный урожай и жатву, и под колесами, и тяжко давящей, и Души, и ядом боли и нечеловеческой тоски, все отравляющей, неистово и роковой Судьбы, и сумасшествием-безумьем, вновь обреченно облеченной смерти. А насчет Филиппа..Ростки отцовской симпатии, Арамис невольно все же чувствовал к нему. Это и привязанность, в сущности одинокого, безмерно одинокого существа, к юноше, оторванному от всех, и выросшего в сущности, в темнице, что страшно и неестественно - само по себе. К юноше, у которого вездесущая и всепожирающая, как огнедышащий дракон, иссушающая и испепеляющая власть, по существу, отняла все: дом, семью, воздух, свободу. Солнце, и море, и цветы. Любовь и Радость Жизни. И даже людей, кто воспитал в безвестности и неизвестности его - повивальную бабку Перонетту - принявшего его когда-то на руке невинным и чистым младенцем у его августейшей матери - королевы Анны Австрийской, и старого, безымянного у автора, дворянина-гувернера. К юноше, чье невольное "преступление" заключалось в том, что он появился на Свет и Божий и белой, братом-близнецом, в королевской семье. И что же это за отец и мать, что отдали в жертву и на поругание, и на глумленье. собственного сына? В интересах государства? В опасение братоубийственной войны за престолонаследие?! В Истории - есть такие случаи. Да. Но сей случай уникален и единственен в своем роде. И - неестественен в то же время. Да, людям, бывало затыкали рты при помощи подкупа, шантажа..Или еще чего похлеще. И заточали навеки в тюрьмы. И лишали насильственно Жизни. Больные проказами иль страшно изувеченные, изуродованные, калеки и калики перехожие, блаженные, юродивые, клейменные, нередко прикрывались опущенным низко капюшоном. Чтоб скрыть от глаз людских болезнь, увечье или ж стыд-позор. Но закрыть лицо и кому! - своему же собственному, единокровному и единоутробному брату-близнецу! - и тем самым, обречь его на подлинно ли адскую, безмерно-бесконечную, невыносимо лютую ли пытку, и непомерную, ало-рваную, и ни на что не похожую, странную, и беспредельно страшную муку, несоизмеримую с совершенным посягательством и "узурпаторством" и на кровными предками, завещанный трон, - такое, в Истории пожалуй, впервые! Его величество Людовик-Солнце перещеголял здесь всех. И своим и отданным тюремщикам, и в замке Пиньероль, а позже и в Бастилии, комендантам и тюремщикам приказом, государь действовал - не хуже палачей! А слово "узурпатор", и потому у меня еще в кавычках, что Филипп имеет равные, с Луи, права, и на франкский престол. Принц крОви, как-никак. И старший и кровный братец его Людовик, прекрасно это понимал. Отсюда и приказ - о железной маске. А вот почему Арамис оставил Филиппа, и на произвол Судьбы.. Отбросить, задушить в себе ростки, и горячей привязанности, - не так-то легко. Поверьте, СТЕЛЛА!Но Арамис дает свое здесь объясненье, и во внутреннем и нервном, душераздирающем срыве-монологе: Взять принца с собой Повсюду таскать за собою это Живое Обвинение! во плоти и крови! Немыслимо! Но что же он станет делать без меня делать. Без меня он падет, падет, так же, как я! Так пусть же исполнится все предназначенное, все предначертанное ему! Он был обречен; так пусть останется обреченным и впредь!" По существу, Арамис словно провидит здесь обреченную и несчастную, и словно прОклятую, замешанную густо в смеси заклания и крОви, в заклятье Рока ли, Судьбу Филиппа..И Дар предчувствия был дан и д Артаньяну. Причем все той же неумолимостью и неотвратимостью, и предопределеньем и предрешенностью ли Рока, когда он говорит в терзании Атосу, в их встрече,последней и прощальной, на острове Сен-Маргерит: "У меня предчувствие, что все, кто прикоснется к этой тайне, погибнут. И погибнут - плохо". Что, в общем-то, сбылось.И - произошло..Ну, как известно нам еще по "Двадцать лет спустя", наш друг гасконец, Змий хитроумный и лукавый, по отцу происходит - от пророков, а по матери - от греческих сивилл. (Ирония, конечно. Но не без доли Правды ведь..) А насчет развязыванья и вновь, гражданской войны, и новой Фронды..Саму мысль свою, саму идею, Арамис отверг, потому, что как сам он и понял, и признал, что не было уже на это - ни сил. Ни средств. Да и по-человечески не хотелось и крОви, и все новых жертв. Которые непременно бы случились, и попали бы под жизненный откос, если б удалось развязать эту новую, кровавую бойню и резню. И, действительно, к величайшему Счастью, этого так и не случилось. Каждый из Четверки по-своему ищет и провидит - свою лишь Истину. Истину, заповеданную, Богом. И провидит и ищет Ее также Арамис, терзаясь, и мучаясь, надеясь, и Веря, в метаниях и заблуждениях, и срывах, что вспороты и вспоены, и нервом рвано-воспаленным, в исповедальном откровении, и свою лишь сокровенную, и адскою внутреннею болью, мучительно выстраданную Исповедь. Ведь для Него - для Арамиса - Дружба немыслима, что вразрез, против Дружбы. И как Счастье - без Счастье. Как Любовь - без Любви. Здесь Дружба - просто ради - ДРУЖБЫ. И Счастье - просто ради - СЧАСТЬЯ. Как и Любовь - просто ради - ЛЮБВИ. Засим - пока что все, друзья мои! СПАСИБО!
Констанс1: Дженни , знаете, для Арамиса в его длинной, честолюбивой амбициозной жизни один властелин-непомерная Гордыня и Жажда Власти. Но та песчинка , которая способна перевесить на весах Судьбы все его грехи и пороки, это Дружба и друзья. Одного из них самого доверчивого он вольно или невольно подставил и стал причиной гибели Титана- Портоса. Прощение Атоса и Д Арта он все же получил и это его Единственый Шанс,что Добро на весах его Судьбы перевесит зло, и его имя будут вспоминать вместе с именами друзей.
Стелла: Друзья собираются на встречу на Королевской площади. Д'Артаньян старается от этой встречи увильнуть, и приводит аргументы. D'Aramis, oui, depuis qu'il est devenu abbé. Vous ne pouvez pas vous figurer, mon cher, ce qu'il est devenu. Il nous voit sur le chemin qui doit le conduire à son évêché, et ne serait pas fâché de nous supprimer peut-être. - Ah ! de la part d'Aramis, c'est autre chose, dit Porthos, et cela ne m'étonnerait pas. "Арамису, да, с тех пор, как он стал аббатом. Вам и не представить, каким он стал. Он видит нас на дороге, которая должна привести его в его епископство, и его сердит, что мы, возможно, мешаем ему." Так вот, в русском переводе этот пассаж звучит категоричнее. Д'Артаньян в нем о друге отзывается куда злее, он накручивает себя. "Чем он теперь стал" звучит по-русски хуже, чем "каким он стал". На деле, гасконец просто пытается объяснить, что Арамис круто поменял образ действий, руководствуясь своими амбициями. Арамис всегда восхищался д'Артаньяном, любил его, но они были, как два петуха в одном дворе и отслеживали действия друг друга. Д'Артаньян опасался интриг и амбиций Арамиса, а Арамису всегда казалось, что д'Артаньян помешает его планам. В группе, где четверо, всегда идет разбивка. Дюма лихо играет этими шахматными фигурами, то объединяя их, то разбивая на пары, а то и вообще, оставляя втроем.
Дженни: ДАМЫ! КОНСТАНС! Одно лишь слово: ЗДОРОВО! СТЕЛЛА! Согласна с Вами. Да, Арамис всегда любил и восхищался Д Артаньяном. Плюс - глубоко уважал его. Д Артаньян же, хоть и не доверял порою, и скептически относился к другу из-за честолюбивых, и непомерно планов и амбиций гордеца Арамиса, но все же искренне платил ему все той же монетой. Неразменной монетой дружбы и Любви. И вина Арамиса в страшной гибели Портоса, бесспорно, есть. Но и расплата прелата - ужасна. Сама по себе. Ибо эта расплата - терзания и муки совести. И обреченность, в сущности на одиночество. Но епископ ваннский получает все же Прощение. От Неба и друзей. И Добро - всегда перевесит - Зло. Ибо это - Весы Правосудия и Справедливости. И - Судьбы.
полная версия страницы