Форум » Обсуждение остальных книг » Джузеппе Бальзамо, как герой романа » Ответить
Джузеппе Бальзамо, как герой романа
Puellaki: Давайте обсудим именно личность - Джузеппе Бальзамо, графа Феникса, Калиостро...
Ответов - 21
jennie: Puellaki Вы начинайте, а мы продолжим...
Puellaki: jennie ок...постараюсь... Ну мне он сначала нравился, хотя пока не особо понятен......Жалко то, что его Лоренца в реале не любила... Как личность мне он нравится...очень интересный герой
VESNA: Герой противоречивый. Не положительный не отрицательный. Как писал сам Дюма: "Было в этом человеке что-то дьявольское". Очень точное определение
Puellaki: да,согласна....Но для меня он не очень понятен.... И у меня есть вопрос: он может узнавать все разговоры...и всё что происходило только с помощью кого-то?
д'Аратос: Это меня тоже волнует! Иногда - маг до костного мозга, а иногда - шарлатан.
д'Аратос: Это меня тоже волнует! Иногда - маг до костного мозга, а иногда - шарлатан.
Puellaki: д'Аратос вот-вот...То ли он всемогущий...то ли не совсем...
VESNA: Ну значит не совсем всемогущий раз не мог без девушек
Andre: Шарлатан он был! Наверно,знал химию, науку и обманывал всех подряд, устраивая химические опыты и фокусы. И при этом у него хорошо получалось выдавать себя за мага, играть роль. Авантюрист он.
VESNA: Шарлатан? Очень может быть. Но и гипнотизер отличный
lennox: Мне кажется, что Бальзамо у Дюма получился каким-то не вполне убедительным. С одной стороны Дюма пытается изобразить этакую демоническую, почти всемогущую личность, а с другой стороны в Бальзамо очень много от мелкого фанфарона, шарлатана и интригана. Нет цельности, убедительности.
Andre: Может, таким он и был - выдавал себя за такую всемогущую личность (наверно, наличие хороших актерских способностей, фантазия, знания и какая-то доля наглости помогали ему в этом), а на самом деле он такой личностью не был.
lennox: Andre пишет: Может, таким он и был - выдавал себя за такую всемогущую личность (наверно, наличие хороших актерских способностей, фантазия, знания и какая-то доля наглости помогали ему в этом), а на самом деле он такой личностью не был Надо добавить к этому действительное умение предсказывать будущее, дар мощного гипноза и другие необычные способности... Конечно, эти способности могут быть и у пройдох-авантюристов, почему бы и нет? Но у Дюма в романе нет четкой позиции: "Бальзамо - талантливый авантюрист и не более". Напротив, время от времени он показывает Бальзамо как повелителя таинственных и могущественных сил, человека, готовящего революцию, этакого "сверхчеловека". Но этот "сверхчеловек" слишком любит красивую жизнь и дешевый эпатаж, а-ля сцена в замке Таверне, гостиной маршала Ришелье и т.д. А, с другой стороны, просто авантюрист не может идти к такой сверхцели как революция. В общем, у Дюма тут не сходятся концы с концами.
Andree: Бальзамо -центральный герой романа, байронический герой, который в романе распоряжается политикой, людьми как марионетками для осуществления своих целей (эта манера плести интриги, распоряжаться людьми немного напоминает мне графа Монте-Кристо, когда он всем мстит. Вам так не кажется?). Он полагает себя этаким "сверхчеловеком", вернее, старается, чтобы у всех складывалось о нем именно такое впечатление. Но никакой он не сверхчеловек. Искусный комедиант. Ну надо же такое придумать - я родился за много лет до нашей эры, я беседовал с Пифагором - мистицизмом и небывальщиной пугать надеется своих слушателей (а может ему нравится их дразнить подобным образом - они начинают спорить, а он с самым невозмутимым видом продолжает дальше в том же духе - в замке Таверней какой спор у них с бароном!). Масоны и их обряды реально существовали, это все изображено достоверно. Он не верил в гальванические элементы, когда Альтотас показал ему фокус с собакой. А что вы думаете о его занятиях наукой?
д'Аратос: Andree пишет: (эта манера плести интриги, распоряжаться людьми немного напоминает мне графа Монте-Кристо, когда он всем мстит. Вам так не кажется?). Пожалуй, да. Есть таке же ощущение, что он все знает заранее.
Andree: Интересно, откуда он знает про развитие дальнейших революционных событий, про Наполеона, Робеспьера (когда он показывает их Жильберу в Национальном собрании и рассказывает ему, какую роль эти люди сыграют в истории Франции), ведь больше нет Лоренцы, которая все знает? Еще кого-нибудь нашел, кто сообщает ему пророческие сведения о будущем?
Andree: Предлагаю Вашему вниманию статью об авантюристах. Те, кто поправляет фортуну Почему при том или ином стечении обстоятельств один человек становится героем, другой мошенником, а третий – и вовсе сходит с ума? Однозначного и простого ответа не существует. Современная психология преуспела в создании всевозможных теорий, объясняющих частности, отдельные комплексы, но общая система поведенческих мотивов, стимулов и реакций все еще ждет своего создателя. Размышлять на эту тему никому не возбраняется. Правда, без книги Александра Строева «Авантюристы Просвещения, или «Те, кто поправляет Фортуну» нам не обойтись. Она существует в двух вариантах — на русском языке и на французском. Для отечественною читателя Александр Федорович Строев подготовил к печати расширенный и значительно переработанный вариант. Принц Курляндский Карл Иванов Золотое времечко для авантюристов длилось не весь XVIII век, а лишь вторую его половину. Среди известных искателей приключений были не только итальянцы, но и французы, венгры, украинец Иван Треволгин (он же принц Голкондский), далматинец Степан Заннович (он же принц Кастриотто Албанский), русская княжна Елизавета Владимирская (она же княжна Тараканова). Джакомо Казанова в своих мемуарах упоминает почти полсотни «рыцарей удачи». В действительно¬сти, если брать всю Европу, то авантюристов было гораздо больше. Просто не все они «числились по одному профсоюзу». Разумеется, встречались авантю¬ристы и в артистическом мире. Под видом комедиантов, танцов- щиков и музыкантов. Хватало искателей приключений среди картежников, фальшивомонетчиков, алхимиков и мистиков. Особая статья — авантюристы-самозванцы. Кроме вышеупомянутой княжны Таракановой были еще принц Курляндский Карл Иванов, принц Турецкий Изан-бей, принц Палестинский Иосиф Абаиси... В том-то и прелесть социального положения авантюриста, что на своем веку он постоянно менял не только статус, но и профессии. И если заглянуть в «трудовую книжку» авантюриста, то можно удивиться обилию самых разных профессий и той легкости, с какой они меняются. Солдат, моряк, педагог, химик (алхимик), финансист, фабрикант, библиотекарь, актер, скрипач, адвокат, священник, лекарь... К этому далеко не полному списку добавим еще две очень важные специализации, шпиона и тайного осведомителя. Многие авантюристы имели литературный талант и время от времени, а то и постоянно сочиняли стихи, пьесы, романы, исторические и философские трактаты. Проанализировав жизнь и творчество нескольких сотен искателей приключений, Александр Строев составил в своей книге типичный портрет авантюриста XVIII века. Имеет смысл запатентовать его на «бирже интеллектуальных идей», а потом смело продавать голливудским сценаристам. Новинка пойдет нарасхват. Рыцарем удачи надо родиться Известно, что поэтами не становятся, а рождаются. Авантюристами — тоже. Если в XVIII веке в аристократических семьях появлялись дети мужского пола, то в будущем (после детства и отрочества) им предлагалось всего несколько видов карьеры. Старший сын аристократа (он же наследник титула) шел по военной линии. Средний был вынужден избирать духовную карьеру. И соответственно, третий (или младший) сын направлял свои стопы в Мальтийский орден. Не очень-то позавидуешь детям аристократа! Военный еще мог жениться, а священники и мальтийские рыцари давали обет безбрачия. Исходя из этой ситуации, становится понятным, почему авантюристы не могли появиться в полной семье (с папенькой и маменькой). Авантюристы, если так можно сказать, приходили в этот мир из неблагополучных «первичных ячеек общества». Отсутствие одного родителя (или обоих) усиливает у детей чувство одиночества. Незаконнорожденный в этом смысле — не исключение Ему тоже не хватает родительской любви. Отсюда и его гипертрофированное желание всем нравиться и всех соблазнять. Этой линии поведения следуют, как правило, все молодые авантюристы Долгое время считалось, что искатели приключений используют свое обаяние, чтобы удачно жениться и тем самым поправить свое материальное положение Данная версия не подтверждается. Авантюрист редко одерживает победы над дамами знатными и богатыми. Под видом женщины Гораздо чаще, чем нам теперь кажется, проверяли авантюристы свое обаяние на... мужчинах. Известно, что гомосексуальные связи были у Теодора Анри де Чуди и Джакомо Казановы А Шарль д'Эон де Бомон частенько переодевался женщиной и в таком виде выезжал в свет. Аббат Шуази тоже питал пристрастие к женской одежде. Что касается браков, то авантюристы заключали их не на небесах. Если их и тянуло под венец, то не ради вечной любви. Те авантюристы, которые профессионально играли в карты, частенько работали... парами. Анж Гудар рассказывает о «супружеском методе» игры в своем трактате «История шулеров». Как же все-таки выглядел среднестатистический европейский авантюрист годам к 30—40? К этому времени искатель приключений был уже членом многих обществ. Говоря современным языком, был своим в различных тусовках. И прежде всего среди ученых, франкмасонов, комедиантов, игроков... Многие авантюристы любили хвастаться своей дружбой с великими писателями и философами своего времени. С Вольтером, Дени Дидро и Жан-Жаком Руссо... Некоторые ловкачи и на самом деле состояли с ними в переписке. К 30-40 годам типичный европейский авантюрист был, как правило, автором нескольких написанных книг. И пренепременно этим гордился, то есть всячески выпячивал свою ученость и интеллект. У всех искателей приключений было несколько имен и сопутствующих им легенд. Создавайте о себе мифы, боги начинали именно с этого! Под этим лозунгом охотно подписывались все «джентльмены удачи». Престижно было представляться в свете... внебрачным сыном какого-нибудь заморского короля. И рассказывать в связи с этим «мыльно-оперные» истории. Если авантюрист терпел поражение под одним именем, он тут же отказывался от него. И мог совершенно спокойно опубликовать в какой-нибудь газете сообщение о своей собственной смерти... Иду ва-банк Но рано или поздно в жизни европейского авантюриста наступал момент, когда он решал, что пора сыграть по-крупному и попытать счастья при дворе какого-нибудь короля или королевы. Не все дороги авантюристов XVIII века вели в Рим. На самом деле искатели приключений гораздо охотнее ехали в Россию, в Петербург — ко двору Екатерины Великой. Но сначала надо было заинтриговать российскую императрицу письмами. Вот отрывки из двух посланий Степана Занновича Екатерине II, написанных в конце 1775 года. Аромат той эпохи они передают довольно точно и вполне доказывают, что Степан Заннович был «мастером плетения изысканных интриг»: «Если рок не позволит мне воспользоваться благоприятным случаем и увидеть Вашу Августейшую Особу, у которой на челе начертаны знаки истинной добродетели, соблаговолите, Ваше Императорское Величество, причислите меня к своим дальним почитателям и поклонникам». Не спешите делать какие-либо выводы. Пока идет «раздача комплиментов», и не ясно, к чему клонит Степан Заннович: «Я философ из Черногории. Ах, как странно другу Людей находить¬ся в окружении Варваров!.. Правду сказать, это чудо, что на Российском престоле мы зрим Даму, пре¬восходящую всех ученостью и вознесенную над всеми мужчинами Империи более обширной, чем некогда Римская». Интрига начинается с присылки российской императрице невинного подарка, вернее, двух: «Нынче я осмелился... послать Вам мой портрет, изготовленный в Париже, и публично посвятить Вам Стихи, в честь полезнейшего и добродетельного по природе своей Честолюбия вашего и великой заслуги быть Покровительницей Добродетели». Аи да Степан Заннович! Аи да златоуст! И все-таки главные слова еще не произнесены. Черногорский авантюрист боится спугнуть императрицу, поэтому и начинает издалека: «Наш общий ангел-хранитель побуждает меня беспрепятственно писать Вашему Императорскому Величеству и стараться поведать о себе. Знаю, что от того скоро стану богат и счастлив. У Екатерины II премного добродетелей. Прекраснейшая из них состоит в том, чтобы отличать достоинства и награждать их, невзирая на глупцов и на этикет. Кто знает эту великую истину лучше, чем Ваше Императорское Величество?» Все. Хватит прятаться. Пора открыто высказать свою просьбу. Что Степан Заннович и делает: «Потому я все надежды возлагаю на вас. Фридрих III, Король Пруссии, пишет и отвечает мне. Он лев слишком старый, и потому я не получаю от него ничего, кроме слов... Надеюсь, что мое первое Письмо и Стихи, обращенные к Вашему Императорскому Величеству, находятся ныне в Ваших августейших руках, так же, как может быть и мой Портрет. Не забудьте, что любезное Письмо ваше будет для меня ценнее и дороже, чем Переводной Вексель». Мыловаренный завод в провинции Стиль письма весьма витиеват, а смысл предельно ясен: Степан Заннович хочет получить от Екатерины денег. Но российская императрица умела разбираться в людях и предпочитала общаться (даже эпистолярно) с теми, кто был посерьезнее... А письма в Россию все шли и шли... Конечно, авантюристы не сразу просили денег. Сначала они, как люди опытные, распускали павлиний хвост... И выражали готовность что-нибудь сделать для блага Российского государства. Построить в провинции мыловаренный завод. Излечить одним махом сотни людей от какой-нибудь неизлечимой болезни. Или, например, выплавить благородный металл из груды неблагородных... Ритм жизни европейских авантюристов был действительно очень напряженным. Они постоянно меняли города и страны. Выдумывали проект за проектом. Ввязывались во всякие скандальные истории. Частенько попадали в тюрьму, но почему-то на короткое время... И казалось бы, что при таком стиле жизни им не протянуть больше 50—60 лет. Но факты свидетельствуют, что среди искателей приключений было немало долгожителей. Граф Сен-Жермен прожил 88 лет. Анж Гудар — 83. Шарль д'Эон де Бомон — 82. Джакомо Казанова — 73... Так что свой золотой век авантюристы доживали вполне счастливо. Правда, не в окружении детей и родственников. Но зато в окружении книг. Дописывая свои собственные воспоминания. Ну а XIX столетие было уже другим. Веком поэтов и романтиков. Революционеров и ученых. И авантюристы в XIX столетии сдали свои позиции и основательно измельчали. Разве можно сравнить Павла Ивановича Чичикова с Алессандро Калиостро? Это же, дамы и господа, просто смешно. Михаил Кузьмин
Дмитрий: Мне вообще показалось, что эта серия романов сильно отличается от всех остальных произведений Дюма прежде всего глубоко заложеннным скрытым смыслом. В остальных смысл более приключенческо-развлекательный. Тут же - скорее попытка эдакого глубокого анализа французской революции, в последней части вообще Дюма сваливается в историзм, там цитирует множество исторических документов, это только подтверждает все это. Так что не стоит воспринимать героев вроде Бальзамо буквально. Это скорее образ некоего рока, который витал над королевской династией. А дале все герои - сплошные образы. Андре - аристократия, которую до поры до времени обожал народ-Жильбер, пока не начитался книжек Руссо. Соответственно Филипп - армия, которая не уберегла аристократию(Андре) от насилия. Вот собственно и все. Я бы сказал, единственное произведение, отдаленно похожее на эту серию - Собачье сердце Булгакова, только там речь о русской революции 17 года. И Шариков - образ пролетариата, собаки в человеческом облике. А Преображенский - интеллигенция, которая породила это чудовище. Понятно, что произведения разные, но по смыслу на самом деле есть в них что-то очень общее. :)
Сент-Эрмин: Cогласен с Дмитрием. Бальзамо у Дюма - это не человек, а рок, который навис над королевской династией. Поэтому он и изображен таким всемогущим. А вообще что Жозеф Бальзамо настоящее имя графа Калиостро это ещё точно неизвестно.
Мария-Антуанетта: Мне вообще никогда не нравился Калиостро ни как персонаж, ни как реальная личность. Шарлатан и аферист. Вот и всё, что я могу о нём сказать.
Comte d'Armagnac: Решил тут перечитать всю эту пенталогию. Раньше читал все книги в разном порядке и кое-что - довольно давно... После "Джузеппе Бальзамо" начал читать "Ожерелье королевы". И первое, что бросилось в глаза - это такое странное впечатление, что у многих героев как будто отбило память, причем о таких вещах, о котырх вроде бы должны они помнить всю жизнь... Имею в вижу сцену, где у Ришелье собираются гости, среди которых графиня Дюбарри, барон Таверне и др. Там же граф Калиостро, который устраивает весь свой привычный аттракцион: рассказы о знакомстве с античными и билейскими героями, предсказание будущего и т.д. При этом все собравшиеся смотрят на графа широко открытыми глазами, удивляются и предстают шокированными. Никто не узнает в нем Д.Б., который выступал в том же самом стиле, и с которым у некоторых присутствующих были связаны важные повороты в жизни... Впрочем, эту память отбивает и в лрпугих ситуациях. Барон Таверне, например, в первом томе достатчоно хорошо мог понять идеализм сврего сына, с которым он на почве этого и идеализма и разругался смертельно. Но нет - он пытается настойчиво толкать его в объятия королевы...
полная версия страницы